Я не буду целовать холодных рук... (гет)

Северус мрачно разглядывал причудливый узор на коврике у двери, ожидая, пока ему откроют. Он так и не решил, за чем конкретно всё-таки пришёл сюда, но, таким образом, согласно старой поговорке, профессор одним проклятием убивал сразу двух мантикрабов. Во-первых, он, действительно хотел увидеть Гермиону. Хотя, по правде говоря, её уход сильно задел его самолюбие, не говоря уже о том, что в душе мастера зелий неожиданно пробудилось что-то смутно похожее на чувство вины, которое он вот уже два дня отчаянно пытался в себе задушить... И во-вторых, визит к Поттерам был прекрасной возможностью проверить одну неожиданную и абсолютно безумную догадку.

«Вздор! Это не могло столько лет оставаться тайной», – в который раз убеждал себя Северус, когда входная дверь всё-таки распахнулась и на пороге возникла рыжеволосая девушка в обрезанных до колен джинсах и свободной клетчатой рубашке, какие профессор про себя всегда именовал «фермерскими». Девушка же тем временем с непонятной улыбкой разглядывала своего гостя.

– Профессор Снейп, доброе утро.

– Мисс Уизли... – сдержанно кивнул он.

– Миссис Поттер, – поправила она. – А лучше просто Джинни...

– Хорошо, миссис Поттер, – Северус хотел было уже начать давно заготовленную речь, но Джинни, сияя, как начищенный галлеон, неожиданно выпалила:

– А Гермионы ещё нет! – потом вдруг резко покраснела, что сделало её невыносимые веснушки ещё ярче, и уже тихо пробормотала: – Ох, вы тогда проходите что ли... – Девушка отошла в глубь прихожей, приглашая профессора внутрь.

Мастер зелий не раздумывая вошёл и сразу же накинулся на Джинни.

– Неужели эта несносная девчонка успела тебе всё разболтать?! – прошипел он в своей обычной раздражительной манере.

– Ну, не то чтобы... – Она сделала шаг назад и поспешила исправить положение: подвести Гермиону было бы сейчас ой как некстати. – Просто ей было нужно как-то объяснить некоторые вещи, к тому же она так расстроилась, а я узнала о разводе и пришла выяснить, как же всё это...

– Миссис Поттер, прошу вас, не тараторьте, – он обречённо вздохнул. – Стало быть, вам всё известно... В таком случае я надеюсь получить желаемую информацию. Особенно меня заинтересовал упомянутый вами развод...

Джинни покачала головой:

– Герм собирается развестись с Роном, но она вряд ли обрадуется, если я сейчас скажу вам, где её искать... Я пообещала.

– Гриффиндорское благородство...

– К тому же она должна быть здесь к половине одиннадцатого.

– Остаётся уповать на гриффиндорскую пунктуальность. – Северус кинул взгляд на настенные часы, показывавшие без пятнадцати минут десять, и, скрестив руки на груди, с кислой миной протянул: – Мне придётся её подождать здесь, тем более что вы, вроде бы, не против.

– Конечно, – засуетилась Джинни, явно заинтересованная в благополучии личной жизни подруги. – Вы в гостиную проходите. Гарри пока что в Министерстве... – она помедлила. – Я сейчас чай принесу.

Девушка спешно удалилась, а профессору ничего не оставалось, как смиренно устроиться на диване в нарочито небрежно обставленной, но довольно уютной гостиной. Внимание сразу же привлекла масса фотографий в простых деревянных рамках: их можно было обнаружить на каминной полке, стеллажах со всякими безделушками, выкрашенных в светло-жёлтый цвет стенах и даже на низеньком кофейном столике. И всюду были счастливые лица, напоминавшие ему о том, что он всю жизнь отвергал как абсолютно бесполезную вещь и считал ни чем другим, как глупой жертвой обществу, на которую он никогда не пойдёт...

Семья... Формально Северус когда-то был частью семьи, но на самом деле это было не больше, чем уродливое её подобие.

Его мать была чистокровной ведьмой, которую в своё время отвергли все родственники за связь с магглом... Вот ещё одна причина, по которой Снейп презирал любовь – именно чувства толкнули Эйлин Принц на роковой для неё шаг. Шаг, искалечивший жизнь ей и подаривший – её никчёмному сыну...

Он ненавидел себя. Ненавидел горячо и за многое. За то, что он полукровка. За то, что в Слизерине, где в то время правили антимаггловские настроения, он стал изгоем. За то, что его отец был ко всему прочему ещё и домашним тираном, не желавшим принять то, что его жена-ведьма родила ему такого же «ненормального» ребёнка. За то, что он мог страстно ненавидеть, но не умел прощать... Он даже матери не смог простить ошибки её молодости, ещё не подозревая, какие совершит сам. И поэтому решил из принципа доказать волшебному миру свою состоятельность, присоединившись к чудовищу, поверив в его слова, увидев в нём своего союзника... Северус сам не заметил, как стал рабом крови, как начал убивать, только бы стереть с себя клеймо полукровки... И смог остановиться лишь тогда, когда его новая «семья» совершила то, что по их идеологии было верным и справедливым: ведьма, вступившая в брак с магглом и родившая от него ребёнка, опорочила себя и свой род. И только её смерть может хотя бы частично исправить этот позор... Это правильно. Это нерушимо.

Но, наверное, в ещё нём всё-таки оставалось тогда что-то человеческое... Потому что, в отчаянии прижимаясь к холодному надгробию, запутавшийся молодой человек раз и навсегда решил для себя свою судьбу: он отомстит, чего бы это ни стоило ему... да хоть целому миру.

Итак, произошедшее почти раздавило его, но в то же время подарило какой-то новый смысл. Отец к тому времени был давно мёртв – его убили в пьяной уличной драке, а больше никого у Северуса не было... Так что нечего было и терять. Сначала он хотел действовать в одиночку, но, будучи неплохим стратегом, понял, что ровным счётом ничего не добьётся, а только зря пожертвует собой, не выполнив задуманной мести.

Так в жизни Снейпа появился Альбус Дамблдор: старик поверил Северусу, несмотря на протесты всех прочих членов Ордена Феникса, кто был осведомлён о неожиданно исправившемся Пожирателе. Конечно! Ведь никто из них не знал того, что Снейп поведал директору – ещё одному из немногих, кому он всё же рискнул однажды довериться...

А меньше чем через две недели были убиты Поттеры. Первая война закончилась...

Профессор поднялся на ноги и, приблизившись к шкафу, взял в руки одну из фотографий. А вот и они. Джеймс и Лили. Его мучитель и... первая девушка.

Северус прикрыл глаза и глубоко вздохнул: он до сих пор не научился справляться с воспоминаниями. И, хотя на лице всегда неизменно держалась маска безразличия, внутри всё содрогалось от самых смешанных эмоций...

Он и сам не мог понять, как впустил в свою жизнь эту магглорождённую девчонку, которая олицетворяла собой всё то, что отвергали его давно сложившиеся убеждения. Грязная кровь в ней соседствовала с блестящими способностями. Детство, проведённое среди магглов, никоим образом не помешало удивительно естественной адаптации в волшебном мире. А, будучи типичной гриффиндоркой, она пожертвовала пресловутой честью факультета ради их неуклюжей и хрупкой любви...

Хотя... Это была не совсем любовь, а скорее просто внезапно возникшие отношения. Странные, необъяснимые и изначально обречённые.

Лили уже на седьмом году обучения начала встречаться с Поттером, но Северус по-прежнему оставался чем-то важным и незаменимым в её жизни... Другом?..

Их связь была ошибкой – никто не хотел такой резкой смены курса, всё произошло внезапно и под влиянием эмоций. Эмоций, каких он прежде ни к кому не испытывал... Как нелепо, что именно из-за этой близости она узнала о нём всю правду! Лили, не медля, оттолкнула его от себя, осудив тем самым на дальнейшую службу Тёмному Лорду и возродив в его сознании давно позабытую мысль... Должно быть, эта потеря окончательно подорвала внутреннее равновесие молодого человека, потому как с того момента он стал ещё более беспощадным и пламенным служителем своей ошибочной идеологии. На несколько долгих месяцев. Ещё более бесконечных, нежели прежде...

И вот теперь, через много лет после окончания Второй Войны в его скучном, безликом существовании вновь эти слабые огоньки света...

Гермиона. Она сама не так давно правильно заметила, что во всём этом нет никакой логики, а он неожиданно для самого себя выдал ей этот абсолютно бессмысленный монолог, несколько раз процитировал Дамблдора, а затем выставил себя полным идиотом, в очередной раз поддавшись физиологическим потребностям... Он не мог отрицать, что нуждался в женщине. Но он не мог отрицать и того, что он нуждался сейчас именно в Гермионе. И не только потому, что она – ещё одна его ошибка, так ясно пробудившая в сознании воспоминания о том, что могло бы быть, но не осуществилось. И даже не потому, что она внезапно ответила на его прозрачные намёки и осторожные шаги... Она была какой-то несуразной, чрезмерно доверчивой, сумасшедшей, по-детски искренней и милой. Она была настоящей. И она была здесь, рядом, когда яростное противоречие в нём давно уже сменилось обречённым смирением. Как вышло, что она сумела сломать внутри него этот отравляющий свинцовый стержень?.. Раздражающая студентка заставляла сурового Северуса Снейпа чувствовать себя глупцом. Но настоящим глупцом, а не бездушной восковой куклой, какой он был прежде...

А теперь он близок к тому, чтобы потерять и Гермиону тоже...

Насвистывая что-то абсолютно немузыкальное, в комнату вошла Джинни с подносом в руках. Профессор от неожиданности выронил фотографию, и она тихо шлёпнулась на мягкий ковёр. Лили Эванс на карточке укоризненно покачала головой и вздохнула...