Две цепочки следов (джен)

Прекрасное ощущение, что все проблемы благополучно разрешились, даровали Морене спокойствие и крепкий здоровый сон, которых она лишилась еще с того дня, когда в ее феод приехал сэр Талхам со своими безумными требованиями. Казалось, что и утро должно было быть прекрасным, но разбудили даму не солнышко и не пение птиц: где-то в отдалении она слышала отголоски возмущенного голоса Артраана. Ни дракона, под теплым боком которого всю ночь грелась Морри, ни Чаши Жизни рядом не было.

Дама поднялась, отряхнула одежду, к которой налип колючий песок, и собрала в мешок сохшие рядом доспехи. Крупные четырехпалые следы привели ее в заросли равенал и папоротников.

— ...что я думаю? Что я думаю?! В Хардостале языки урезают за произнесение того, что я думаю! — слышала она гневный голос напарника, мечущегося взад-вперед по опушке. Казалось, он разговаривал сам с собой. Чаша Жизни одиноко стояла под деревом. — Да Кувьен с ним, с путешествием — от меня не убыло. Но я человека подвел, понимаешь? Человека, который поверил мне! Кх, кто бы сомневался, что тебе без разницы... — дракон остановился спиной к Морене. — Нашла с кем советоваться... Гаруна, не смыслю я в ваших магических штучках-дрючках ничего! Я — исполнитель! Ты сказала — я пошел и сделал! — Ар ненадолго замолчал. — Хорошо. Хочешь мое мнение? «Той, что умеет спасти» может оказаться монашка, бабка-повитуха или сторожевая собака алкоголика Куддерда, которая чуть не отгрызла мне ногу, когда я пытался влезть на его чердак! Кто угодно! Мы ловим дым голыми руками — вот мое мнение! — гаркнул Артраан. После некоторой паузы он тяжело выдохнул и спокойно продолжил: — Прости. Я очень… раздосадован принесенными тобою известиями и могу сейчас сболтнуть лишнего. Поговорим при встрече.

Дракон сел на землю, повесил нос и остался неподвижным, словно каменное изваяние. Морена нерешительно вышла из укрытия, приблизилась к нему и положила руку на чешуйчатое плечо. Артраан вздрогнул.

— Что случилось? — ласково спросила его Морри.

— Лишь двое сумеют рок этот

Как клинка удар отвести:

Тот, кто навеки был проклят

И та, что умеет спасти, — скороговоркой выдал дракон.

— Это… предсказание?

— Да. Гаруна, которой я обязан подчиняться, решила, что «та, что умеет спасти» — это Чаша Жизни, и послала меня за ней. Ну понятно, эта Чаша любые болезни и раны исцеляет… А теперь было еще одно пророчество, утверждающее, что речь идет о живом существе.

— То есть ты пытался... сделать то, что за всю историю никому не удавалось, просто так?

— Получается, что просто так, — пожал плечами Артраан. — Как вернусь домой, наверняка новой работой завалят.

— И кого нужно искать теперь?

— Никто не знает. Кругом лишь неопределенность… За это терпеть не могу пророчества. Понимай их как хочешь — все равно неправильно что-нибудь сделаешь!

— Ну-ну, не злись. Скоро все прояснится, — Морри потрепала драконью гриву.

— Ты поступилась своими интересами ради того, чтобы помочь мне. И это оказалось ненужной жертвой... Почему ты не злишься на меня? — оглянулся на нее Артраан.

— Потому что это было моим решением. Да и, помнится, ты мне помочь обещал...

— Теперь это — моя святая обязанность, — улыбнулся дракон. — Думаю, что теперь Чаша принадлежит тебе. Она является доказательством того, что ты была в храме Десиджарры, и обладает не меньшей ценностью, чем Рог. Отдай ее своему лорду. Может, тогда вы решите вопрос с землей честь по чести… А если повезет, твой Талхам еще и от маразма излечится.

— Ха-хах, было бы здорово, — усмехнулась Морена. — Спасибо, Артраан. Без твоей помощи я бы не обошлась.

— Да и я без тебя бы точно пропал...

— Собирайся, полетели в Ниам-Майяр. Течение Свикари набирает силу, и корабли пошли на запад. Наверняка сейчас много желающих покинуть Ниам. А нам нужно успеть два места занять…

— Одно. Одно место.

— Но почему?

— Без седока у меня получится телепортироваться в Хардостал с минимальным риском. Я не могу позволить себе снова плыть морем, потому что должен спешить: у нас общий сбор объявлен уже через три дня. Бери Чашу и забирайся на меня. Полетели.

* * *

Обратный путь занял несколько часов, и прошел без приключений: очевидно, что портал перебросил напарников далеко от острова Кнок, и огромных птиц-китобоев тут не было. Морене бы радоваться, ведь для нее все закончилось благополучно, и она вот-вот вернется с победой домой. Но как-то не радовалось… И одинокая пальма на крохотном пустом островке, и реющий неподалеку буревестник, и ударивший хвостом кит — все ей напоминало о предстоящей разлуке с другом и одиночестве, на которое она обречена в своем замке.

В Ниам-Майяре как раз к массовому отплытию на северо-запад стали продавать теплую одежду и всякие принадлежности для путешествий. Денег, которые капитан Гуйи вернул Морене, с лихвой хватило на приобретение всего необходимого, на покупку нарядной одежды и на оплату лучшего места на красивом и чистом корабле, уходящем еще до обеда (к слову, Артраан и в этот раз представил напарницу как Эйвилин, заявив, что ему так спокойнее). Теперь, когда все закончилось, Моррена позволила себе надеть новое платье и распустить шикарные волосы, ниспадавшие ниже пояса.

Пришло время отбытия. Дракона на борт пускать не хотели, так что он только донес мешок с доспехами Морены до причала, где поручил заботу о нем носильщику.

— Капитан этой шхуны обещает довезти вас до Сеймурда всего за шесть дней, — сказал дракон, сидя на мостках рядом с Мореной. — Течение и ветер уже установились, так что словам его я верю охотно.

Объявили посадку, но дама уходить не спешила. Да и Артраан расставаться желанием не горел.

— Я хочу сказать тебе кое-что на прощание. Только не перебивай, пожалуйста, — сказал Ар, повернувшись к своей напарнице. Та вопросительно на него посмотрела. — Морри, ты — прекрасная женщина. Целеустремленная, мудрая, заботливая. И красивая.

Дама хотела что-то на это возразить, хватаясь за щеку, но дракон остановил ее:

— Ну и что, что шрам? И что, что уже не девчонка? Не главное это, понимаешь? Твои глаза, голос и улыбка прекрасны. А со временем только они и остаются. Я это осознаю, как никто другой… — потупившись, молвил черный дракон. — И мне горько смотреть на то, как ты себя губишь. Как таскаешь этот меч и пятнадцать килограммов доспехов вместо того, чтобы оберегать домашний очаг, как прячешь красоту под совсем не женской одеждой, как возвращаешься в родной край, зная, что ничего, кроме пустого холодного замка, там нет. Я понимаю тебя, Морри. Понимаю, каково тебе сейчас... Словно нет кусочка души, правда?

— Правда...

Долго напарники сидели, глядя в бескрайнее море, раскинувшееся перед ними, и слушали шепот ласковых теплых волн. Водяные гребни набегали на берег и, шурша то громче, то тише, отсчитывали последние мгновения, которые Артраан и Морена могли провести вместе.

— Не сдавайся, Морри, — неожиданно серьезно молвил дракон. — Как бы ни было сложно после потери... Прошу, не обрекай себя на вечное одиночество! Не совершай ошибку, о которой до последнего часа будешь жалеть. Перед тобой все еще открыто множество дорог, потому что ты человек. Замечательный человек! Ты можешь сделать свое счастье! Воспользуйся же этой драгоценной возможностью. Не упусти ее. Такая вот у меня к тебе большая-пребольшая просьба... Справишься?

Только теперь Морена осознала, что за дурачеством и веселым смехом Артраан долгие годы скрывал от всего мира неизбывную печаль. Печаль, о которой и не догадывались, пожалуй, и его товарищи. Вот, разнорогий снова улыбнулся в надежде обратить последние свои слова в шутку и спрятать сокровенное даже от Морены, да наклонил голову на бок, ожидая хоть какого-нибудь ответа. Морри очень хотела сказать другу что-нибудь жизнеутверждающее, чтобы приободрить его. Но что она могла обещать одинокому дракону с проседью в гриве, которого многие люди готовы отгонять от себя камнями и палками? Что он — красавец в рассвете сил, над счастливым будущим которого ярко сияют три радуги?

— Справлюсь, — тихо сказала ему дочь Сеолдара.

На корабле кто-то крикнул: «Отбываем через десять минут!»

— Идем, а то опоздаешь! — весело сказал, вставая на ноги, Артраан. Морена заставила себя улыбнуться и пошла следом. Уже собираясь подняться на трап, она вдруг обернулась и, подбежав к оставшемуся в стороне дракону, крепко обняла его сухую шею.

— Я буду скучать, — сказала она.

— И о тебе моя чудо-прическа еще долго не забудет, — усмехнулся Ар.

— Приходи на абрикосовое варенье, — Морри задорно глянула в каре-зеленые глаза друга.

— Знать бы, куда.

— В полдне езды от Сеймурда, к северу, стоит маленький замок.

— Запомнил. Приду обязательно, — дракон коснулся мягким и теплым, словно у лошади, носом плеча подруги. — Пока, Морри.

— Пока, Рогалик!

Морена отпустила дракона и поднялась на корабль. Ее поклажа давно уже была там.

Послышались команды, раздаваемые капитаном. Один за другим ставились паруса, выбирался якорь. Корабль отчалил.

Морена еще долго стояла на юте⁽¹⁾ и махала Артраану рукой. Тот сиротливо сидел на берегу и, улыбаясь, отвечал ей тем же: в прощальном жесте он поднял вверх переднюю левую лапу. В один момент дама отвлеклась на шум, поднявшийся на палубе. Как оказалось, у кого-то убежала собака, и ее бросились ловить моряки — ничего важного. Но когда Морри вновь взглянула на отдаляющийся берег, Артраана на нем уже не было. На песке осталась лишь одинокая цепочка следов, ведущая в темные лесные заросли.

* * *

Уже к вечеру на пути к Сеймурду перестали попадаться живописные ниамские острова и величественные скалы, носящие диковинное название «Пенджага-тун-Руми». Яркие птицы панкури-китта, завидев угрюмого вида моряков, не решились устраивать налет на экипаж корабля. Никто не пел, не шутил, не смеялся и не рассказывал историй… Ну, а после ужина судно вышло в открытое Серебряное море, казавшееся серым. Где-то на востоке уже темнело, там небо и вода совсем слились. А на западе садилось солнце. Закат был совсем тусклым сегодня: даже смотреть не на что. Но морена все равно стояла на носу корабля, провожая небесное светило взглядом — спускаться в каюту ей не хотелось.

Сейчас она с какой-то светлой грустью вспоминала все то, что с ней приключилось за последние две недели: казавшийся безнадежным поиск компаньона для дальнего путешествия, смешного пьяного Артраана с розовым бантиком на правом роге, совместную торговлю обслюнявленными шоколадками и метание книг в разъяренных хищных птиц… Столько всего — веселого, неожиданного, абсурдного и опасного осталось позади. Осталось лишь в памяти.

Или не только в памяти? Морри сосредоточилась. Затем пощупала свою поясную сумку. Быстро открыла ее и запустила руку вовнутрь. Да, оно все это время было с ней… На ладони дамы лежало то-самое ожерелье, подарок Артраана. Три чистых аквамарина сверкнули в лучах тусклого солнца цветом лазурного моря в прекрасную погоду. Морена провела пальцем по узору на черненом серебре. «Это подарок! Я решил, что тебе понравится,» — прозвучал в ее сознании голос дракона. Дама примерила украшение и, оставшись довольной, захотела застегнуть его на шее, но замерла; ее рука коснулась черного шнурка.

На одной ладони дочери Сеолдара лежало ожерелье, а на на другой — обручальное кольцо. Она долго стояла так, рассматривая эти украшения, каждое из которых было ей по-своему дорого. Но если одно из них будто открывало путь в неизведанное будущее, то другое напоминало о горьком прошлом. Что же делать теперь? Последовать совету Артраана и идти дальше или продолжить упиваться воспоминаниями о том, чего уже не вернуть?

— Я всегда любила тебя, Эрилиан, — тихо сказала она, глядя на кольцо, давно уже лишившееся хозяина. — И ты по-прежнему живешь в моем сердце. Я помню твое лицо, твой голос так же ясно, как будто бы ты ушел только вчера. Но… прошло уже много, очень много времени. И сколько бы я ни ждала, ты не вернешься больше. Прости меня, Эрилиан. Я уверена, что ты бы понял, — Морена рукавом убрала невольно выступившую слезу и сняла свое венчальное кольцо. — Прощай…

Она протянула руку, в которой держала подарки священника Миррарда, что тот преподнес на ее свадьбу, развела пальцы и наклонила ладонь⁽²⁾. Золотые кольца в последний раз сверкнули в тусклых лучах заходящего солнца и исчезли в волне, бегущей перед носом корабля.

* * *

Артраан тем временем забрел куда-то в чащу тропического леса, примял мягкий мох, потоптавшись на месте, и лег, свернувшись калачиком. Завтра он собирался найти огонь, который сможет использовать как источник энергии для отнимающего много сил заклинания телепортации. Это значило, что ему необходимо было как следует отдохнуть сегодня. Но почему-то не спалось. Артраан ворочался с боку на бок, крепко зажмуривался, пытался прогнать назойливые мысли, роящиеся в голове.

Безымянный, одиночка, бродяга… Весь жизненный путь он прошел, надеясь лишь на свои силы, ни к кому не привязываясь и не ожидая милости от людей. За долгие годы тишина, пустота и холод стали его вечными спутниками — бродяга привык так жить. Но он и не подозревал, что это бывает так тяжело — засыпать одному.

Сегодня Артраана не покидало ощущение, будто ему чего-то не хватает. Чего-то очень важного. Повертевшись еще немного, он решил, что его просто одолела жажда. Нужно напиться — и все пройдет. Хотелось-то, конечно, не воды, но финансовое состояние только воду Артраану и позволяло.

Стареющий месяц, Млечный путь и щедрые россыпи южных звезд создавали в листве причудливую игру черного, голубого и серебристого цветов. Чуткий нос ощущал запах воды где-то поблизости: водоем был совсем рядом. Еще несколько минут ходьбы по ночному лесу, наполненному звуками, и Ар оказался на берегу спокойной речушки. Здесь кружили крупные светлячки, пели лягушки, стрекотали цикады. Артраан шумно сел, закрыл глаза, уткнулся носом в приятно прохладную воду и сделал несколько больших глотков, какими раньше осушал кружку хмельного напитка.

Закончив, он судорожно вдохнул влажный ночной воздух и осмотрелся. Над водой плясали яркие огоньки светлячков. Тихо кружились и падали маленькие листочки, тысячами слетающие с ветвей высоких деревьев. Лунный свет серебрил их, и казалось, что это снежинки, кружащиеся в плавном танце, неспешно опускаются на землю. Зима пришла и сюда.

Опустив взгляд, Артраан замер. С речного зеркала на него смотрел дракон с человеческими глазами. Чешуя, рога, шипы на резко очерченных скулах… Ящер с минуту разглядывал собственное отражение. Чувство глубокой ненависти клокотало в его груди.

Резкий удар.

Громкий всплеск.

Отражения больше не стало. Артраан рывком встал, развернулся и пошел прочь. Пошел, не разбирая дороги. А на поверхности тихой речушки еще долго, долго качались похожие на хлопья снега листья, пока по воде разбегались круги.

1) ют — кормовая часть верхней палубы.

Вернуться к тексту

2) таков был древний обычай большинства северных государств. Венчальные кольца символизировали каждый конкретный брак, и считалось, что если использовать их повторно, то новое замужество закончится точно так же, как и предыдущее. Поэтому кольца принято было «хоронить» — закапывать, бросать в воду или даром отдавать кузнецам, которые их переплавляли.

Вернуться к тексту