Ты в моих венах (гет)

Конец становился всё ближе, и я всё яснее понимала: мой вариант финала так и не сбудется.

Я знала, что не надену наручники на Красного Джона, и что все шрамы внезапно не исчезнут.

Я знала, что моя команда не останется со мной навсегда — что мы распадёмся, когда последняя цель будет достигнута.

Я знала… и боялась.

Я продолжала надеяться, что произойдёт чудо — что какая-нибудь фея взмахнёт волшебной палочкой и всё станет хорошо.

Но это не сказка. Это реальность.

А в реальной жизни не бывает «долго и счастливо».

День, когда умер Красный Джон, был полон хаоса.

Я меняла машины, носилась по городу и отчаянно пыталась найти Джейна, остановить кровавую бойню, которая всегда происходит, когда серийный убийца доходит до последней черты.

Я давно знала: Красного Джона живым не возьмут. Я не ошиблась.

У Джейна не было выбора — оружие, безумец, — и я не виню его за то, что он убил Красного Джона. Никто не должен.

Я не верю, что месть приносит облегчение. Любой, кто читает эту книгу, поймёт: месть ранит куда сильнее, чем исцеляет.

Но я верю в силу завершённости. Красный Джон никогда бы не позволил себя посадить — всё должно было закончиться либо его смертью, либо смертью Джейна.

И я благодарна, что тогда выжил Джейн.

И вот так всё закончилось.

Игра была сыграна, и я стала свидетельницей того, как сбываются мои худшие страхи: Джейн ушёл.

Ушёл от нас. От меня.

Я отдала ему так много себя, своего времени, своих сил — чтобы помочь… а потом он исчез.

И я уже не знала, как снова обрести себя

Из книги «Тигр, Тигр» автор Тереза Лисбон.

Лисбон пыталась уснуть той ночью, но понимала — бессмысленно. Часть её и вовсе не желала засыпать, зная, что во сне непременно вернётся к тому, что могло бы случиться, не вмешайся тогда Энни. В шесть утра, босиком и с намерением уединиться с чашкой кофе, она спустилась вниз, избегая кухни — места, ставшего немым свидетелем того, как судьба едва не свернула в другую сторону.

Кофе немного разогнал утреннюю дурноту, но не рассеял тяжёлых мыслей. В голове по кругу звучало одно слово — изменщица. А за ним сразу шли оправдания, одно за другим:

«Я ведь ещё не вышла замуж.»

«Мы только целовались.»

«Это ни к чему не привело.»

«Я не хотела, чтобы так вышло.»

«Я этого не хотела.»

Последняя мысль заставила Лисбон поёжиться — потому что она знала, что это неправда. Больше того — она прекрасно понимала: никаких оправданий было недостаточно, чтобы стереть случившееся. Она целовалась с Джейном. Не просто целовалась — они были в опасной близости от того, чтобы скинуть с себя одежду и заняться сексом. И она была почти уверена, что если бы не появление Энни, они вполне могли бы проверить на прочность её кухонный стол.

Но этого не произошло. А значит, за это ей полагаются какие-то баллы, правда? Она не перешла красную черту. Просто пританцовывала на её краю. Лисбон попыталась не слушать внутренний голос, который напоминал: нет тебе никаких баллов, если единственная причина, по которой ты остановилась, — это вмешательство третьих лиц.

Она дремала на диване под утреннее телешоу, пока кто-то не тронул её за плечо. Лисбон распахнула глаза и увидела перед собой Кейт. Та смотрела на неё с таким самодовольным выражением, что захотелось застонать.

— Верни мне ключи, — пробормотала Лисбон, садясь и потирая глаза.

Кейт ограничилась усмешкой, глядя на неё так, что Лисбон едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

— Ну что, как ты и Джейн повеселились вчера вечером?

Лисбон замерла, разрываясь между желанием задушить подругу и просто выдать саркастичный ответ.

— Ты сейчас звучишь как подросток.

— Ну прости, но это не я чуть не занялась сексом на кухонном столе, — усмехнулась Кейт.

Лисбон резко встала.

— Ключевое слово — «чуть»! До финала мы точно не дошли… ну ладно, может, до полуфинала. Но и всё!

— Сомневаюсь, что ты сказала бы то же самое, если бы Энни задержалась ещё на пять минут.

— С какого вообще ты это знаешь? — подозрительно прищурилась Лисбон. — Вы с Энни обсуждаете мою личную жизнь за моей спиной?

— Она просто хотела, чтобы я знала, — спокойно отозвалась Кейт. — Мы обе переживаем за тебя, ты же знаешь.

— Тогда хватит твердить, будто мне нужно быть с Джейном, — бросила Лисбон. — Он никогда не делал меня по‑настоящему счастливой.

— Не совсем так, — мягко возразила Кейт. — Проблема в том, что ты полюбила человека, который причинял тебе боль… и при этом — сильнее всех остальных.

— Поверь, я прекрасно помню, через что прошла из-за него, — сказала Лисбон. — Каждый чёртов день. Так объясни, почему ты так упорно пытаешься свести нас снова?

— Потому что ты единственная, кто не хочет признать: с другим ты не будешь по-настоящему счастлива.

— Я счастлива с Крисом, — твёрдо произнесла Лисбон. — Честно.

— Нет, ты просто… довольна. Ты смирилась с Крисом, — покачала головой Кейт. — Ты отказалась от Джейна, убедила себя, что так лучше, и повторяла это столько раз, что почти поверила в это сама.

Лисбон выпрямилась, голос стал жёстче:

— У меня есть дочь.

— От Джейна, — напомнила Кейт, но Лисбон её проигнорировала.

— У меня есть дочь, и ей нужен надёжный человек рядом. И мне нужен. После всего, что я тебе рассказывала — про Джейна, про его выходки на работе, про всё, через что я прошла из-за него… Ты серьёзно думаешь, что он — тот, кто мне нужен?

На секунду Кейт притихла, а затем взглянула ей прямо в глаза.

— А ты так не думаешь? Ты ведь сама мне это говорила. Что он — хороший человек, который совершал ужасные поступки. Но рядом с тобой он всегда хотел быть лучше. Так что изменилось сейчас?

Лисбон промолчала и направилась на кухню:

— Мне нужно приготовить завтрак для Дани.

Она машинально начала доставать ингредиенты, решив сделать французские тосты — хлопотно, зато, может, Кейт хоть на время заткнётся. Увы, не вышло.

— Ты собираешься рассказать Крису? — спокойно спросила подруга.

Лисбон посмотрела на неё как на сумасшедшую:

— Ты что, ударилась головой по дороге?

— Ты поцеловала другого мужчину за две недели до свадьбы, — напомнила ей Кейт. — Думаю, жених имеет право об этом знать.

— Только если я хочу подарить ему инсульт в день свадьбы, — парировала Лисбон.

— А сам факт, что ты поцеловала другого, тебе ни о чём не говорит? Например, что, может быть, ты и не хочешь выходить за Криса?

Лисбон густо покраснела и принялась разбивать яйца:

— Это говорит мне только одно: сексуальные чары Патрика Джейна всё ещё работают.

Кейт расхохоталась, и Лисбон, несмотря на всё, улыбнулась тоже. В этот момент их разговор прервали лёгкие торопливые шажки на лестнице.

— Тётя Кейт! — закричала Дани и с разбега бросилась ей в объятия.

— Привет, малышка, — сказала Кейт, чмокнув Дани в щёку. — Давно не виделись. Ты паинька была или продолжала устраивать взрослым весёлую жизнь?

— Я молодец, — радостно ответила Дани с озорной улыбкой.

Кейт улыбнулась в ответ:

— Весело проводишь время с папой?

— Да!

— Вот и прекрасно. Маленьким девочкам нужно веселиться с папами.

Лисбон постаралась не реагировать на этот тонкий укол, сосредоточившись на приготовлении завтрака.

— Хочешь французских тостов, Дани?

Девочка закивала и подбежала к маме. Лисбон положила ей на тарелку немного поджаренного хлеба, полила сверху сиропом и помогла сесть за стол. Кейт тут же украдкой стащила кусочек тоста для себя.

— Ну хорошо, — начала она, жуя. — Раз ты не собираешься расставаться с Крисом, тогда что будешь делать?

— Ничего, — отрезала Лисбон. — Доживу спокойно эти две недели до свадьбы и выйду замуж.

— А как же Джейн и его… сексуальные чары? — Кейт прошептала последнее слово заговорщически.

Лисбон густо покраснела и бросила быстрый взгляд на дочь, которая в этот момент щедро заливала тосты сиропом, создавая настоящий беспорядок.

— Я собираюсь его избегать.

Кейт перевела взгляд с Дани обратно на Лисбон.

— Удачи с этим, — сказала она с иронией.

Лисбон промолчала. Пусть подруга и издевалась, но она знала: ей действительно понадобится вся удача мира.

Когда Джейн приехал к Лисбон, он ничуть не удивился, увидев, что её машины нет. Так было всю последнюю неделю: стоило ему договориться о точном времени визита к дочери, как Лисбон «случайно» оказывалась вне дома. После их жаркой встречи на кухне она, казалось, была полна решимости избегать его до самой свадьбы… и у неё это неплохо получалось. Но Джейн тоже не сидел сложа руки — и намеревался закончить эту игру в прятки как можно скорее.

Дани первой подбежала к двери и с радостным визгом обвила его ноги.

— Папочка!

Джейн с удовольствием поднял её на руки и крепко обнял. Но тут его взгляд упал на наряд дочери — и он слегка удивился.

— Кто это у нас тут такая нарядная?

Она тихо захихикала, когда он опустил её обратно на пол, а затем с важным видом покружилась на месте.

— Папа, правда красиво? Правда-преправда?

Джейн кивнул. Потому что это действительно было так — даже несмотря на то, что платье не вызывало у него особого восторга.

— Предположу, что это к свадьбе?

— Ага! — радостно подтвердила Дани. — Я буду разбрасывать лепестки!

— И ты — самая красивая девочка с лепестками на всём свете, — с улыбкой сказал Джейн. Он опустился на одно колено, чтобы получше разглядеть её, и снова отметил про себя, как по-ангельски она выглядит в этом белом платье с золотистыми кудрями.

— Ты прямо как принцесса… Осталось только корону добавить.

Он не мог не вспомнить, как много лет назад говорил те же слова её матери — перед другой, обречённой свадьбой.

Дани счастливо рассмеялась, прыгнула к нему в объятия и обвила руками за шею. Джейн крепко прижал её к себе.

— Моя настоящая принцесса, — прошептал он, поцеловав её в щёку. — Как мне вообще так повезло?

Он понёс её обратно в дом и вскоре заметил Энни, стоявшую в проёме гостиной.

— Привет, чудо-парень, — усмехнулась она. — Ты за ней пришёл или планируешь остаться?

— Думал, мы проведём день здесь, — ответил Джейн, оглядываясь. — А где Лисбон?

Энни ухмыльнулась:

— А её нет.

— Я это заметил. А куда она делась?

— С Крисом, — пояснила Энни. — Последнее свидание перед большим днём.

Он едва сдержал гримасу при напоминании о свадьбе Лисбон. День приближался с пугающей скоростью, а она всё оставалась такой же упрямой. Это было нелепо — ведь она знала не хуже него самого: этот брак обречён. Особенно теперь, когда он вернулся, и она всё ещё его любит.

— Идея Криса, полагаю?

Энни лишь усмехнулась:

— А может, и нет.

Джейн внимательно изучал её взгляд — а она смотрела на него с идеальным спокойствием, как будто ничто в этом мире не могло выбить её из равновесия. Потом он улыбнулся:

— Ты врёшь лучше, чем Лисбон.

— Знаю, — с широкой ухмылкой ответила Энни. — Я в покер всегда выигрываю.

— Это вызов? — с серьёзным видом спросил Джейн. Потом повернулся к дочери: — Ну что, Дани, как думаешь, смогу я обыграть твою кузину?

Дани захихикала:

— Нет!

— Посмотрим, посмотрим, — протянул он, прищурившись. — У кого-нибудь тут есть колода карт?

Энни небрежно подошла к маленькому столику в гостиной, выдвинула ящик и достала из него потрёпанную колоду карт.

— На что играем? Или ты не против сыграть на раздевание? — усмехнулась Энни, глядя на его костюм.

Он вскинул брови — особенно учитывая, что она годилась ему в дочери.

— Может, выберем что-то менее… рискованное?

— Ладно, я вообще-то не по пожилым. Жаль, что у тебя нет младшего и менее безумного брата.

Теперь он действительно рассмеялся и покачал головой.

— Сомневаюсь, что найдётся мужчина, способный тебя выдержать.

— В этом вся фишка, — подмигнула Энни.

— Посмотрим, надолго ли тебя хватит, — усмехнулся Джейн, оглядываясь по сторонам. — Но всё-таки нам нужно на что-то играть.

Энни распахнула дверцу кладовки, покопалась там с видом знатока и вытащила пакет жевательных конфет в форме фруктов — идеальные ставки для великой игры.

— Красные — пятьдесят центов, фиолетовые и синие — по доллару.

Джейн уставился на фруктовые мармеладки, на мгновение погрузившись в воспоминания — в голове всплыла куда более насыщенная партия, сыгранная им с Лисбон, где ставки были динозаврики. Тогда всё начиналось как невинная попытка провести с ней вечер после того, как он вежливо отклонил приглашение одной настойчивой профессорши. С настоящим объектом своих чувств ему было куда интереснее. Вот только невинный флирт неожиданно обернулся гущей сексуального напряжения, от которого становилось жарко. Особенно когда он смотрел, как она кладет в рот эти дурацкие сладости. Ему и правда хотелось кормить её прямо с ладони.

— Ну что, играем или ты так и будешь пялиться на мармелад? — вмешалась Энни, скрестив руки на груди.

Джейн качнул головой, стряхивая с себя наваждение.

— Прости, задумался…

— Опять вспоминал, как играл в покер с моей тётей?

Он усмехнулся.

— Что-то вроде того.

Энни одарила его многозначительным взглядом:

— Ладно, только без повтора того, что у вас с ней творилось на кухне — тогда можно считать, что всё под контролем.

— А что случилось на кухне? — наивно поинтересовалась Дани.

Энни рассмеялась, а Джейн спрятал своё неловкое выражение за лёгкой улыбкой.

— Тебе не о чем волноваться, малышка, — заверил он Дани. — Почему бы тебе не включить один из твоих любимых мультиков, пока мы с кузиной сыграем партию?

— «Холодное сердце»?

— Конечно, — кивнул Джейн.

Энни скорчила гримасу:

— Да тебе легко — тебе же «Отпусти и забудь» не снится по ночам!

Тем не менее, спорить дальше не стали. Мультфильм включили, и Дани тут же уселась на пол, раскинув вокруг себя пышную юбку, и уставилась в экран, завороженно наблюдая за танцами и песнями любимых героев. Это дало Джейну и Энни возможность начать игру без лишних помех.

— Ты точно знаешь, во что ввязываешься? — прищурилась Энни.

— Это я должен тебя спросить, — отозвался Джейн. — Я никогда не проигрываю.

— Ты жульничаешь?

— Только если мне скучно.

Энни усмехнулась:

— Прекрасно. Значит, игра обещает быть честной.

Он покачал головой.

— Ну что ж, сдавай.

Энни ловко перетасовала колоду, как заправская шулерка, и начала раздачу. Джейн бегло взглянул на карты, но почти не обратил на них внимания — ему, возможно, придётся сменить пару, но при должной удаче фул-хаус был вполне достижим. Куда интереснее было наблюдать за его оппоненткой.

— Знаешь, мне вот любопытно: как умная, независимая девушка вроде тебя оказалась жить на шее у тёти, да ещё и работает на скучной работе?

Она даже не подняла взгляд от карт:

— А я вот спрошу: как парень с миллионом на счету стал прославленным бродягой?

— По собственной воле, — невозмутимо ответил Джейн. — Интересно, а твоя история случайно не из той же оперы?

Энни закатила глаза:

— С моей успеваемостью мне всё равно ничего не светит. Так зачем напрягаться?

Джейн пожал плечами:

— У меня даже аттестата о среднем образовании нет, и ничего — справился.

— Ты сейчас о том, как врал людям про разговоры с их богатыми мёртвыми родственниками, или как сводил мою тётю с ума, гоняясь за маньяком? — съязвила Энни. — По-моему, ни то ни другое особым успехом не закончилось.

Он чуть вздрогнул, и она тут же самодовольно ухмыльнулась. Она знала, что задела его — но это не было особенно трудно. Энни явно обладала большим объёмом информации, вот только опыта и зрелости для понимания ей пока не хватало.

— Лучше придерживайся тем, в которых разбираешься, и не болтай ерунду о том, чего не знаешь, — предупредил он её спокойно.

— Я всё знаю, — без тени сомнений заявила Энни.

— Правда? — скептически переспросил Джейн, впившись в неё взглядом. — Ты воображаешь себя крутой женщиной только потому, что у тебя острый язык и наплевательское отношение ко всему. Но на самом деле ты всего лишь испуганная девчонка, которая окончательно потеряла себя, потому что решила отвернуться от всего мира. Быть чужой — тяжело, вот ты и выстроила вокруг себя броню, настолько плотную, что уверовала: она делает тебя неуязвимой. Проблема в том, что ты до предела уязвима. Потому что единственный момент, когда ты позволяешь себе быть собой — это когда лежишь в своей комнате, уставившись в потолок и задаёшься вопросом: неужели так всё и будет дальше? И какая же это паршивая перспектива.

Энни уставилась на него с открытым ртом. Теперь уже задело её.

— Заткнись, чудо-парень, и играй, — огрызнулась она.

Он улыбнулся и решил немного смягчить удар — специально слил пару раздач, чтобы Энни пришла в себя. А потом снова включился:

— Есть у тебя вообще планы на жизнь?

— Ещё бы. — Энни усмехнулась. — Для начала — надрать тебе задницу в покере.

— Энни! — воскликнула Дани. — Ты должна кинуть монетку в банку!

Джейн расплылся в улыбке.

— У вас что, и правда есть банка за ругательства? — удивился Джейн.

— Тётя Риз её завела, — буркнула Энни. — Как думаешь, из чего она оплачивает мою учёбу в колледже?

— А, ну тогда тебе осталось совсем немного, — хмыкнул Джейн. — Но если серьёзно — ты вообще знаешь, чего хочешь?

— Откуда, чёрт возьми, мне знать? — фыркнула Энни. — У меня ещё полно времени, чтобы это выяснить.

— Тебе так кажется. А потом — бах, и всё. Время — единственное, чего у нас всегда не хватает. С ним нельзя играть, — тихо ответил Джейн.

— О великий и всезнающий мастер, — передразнила его Энни, — поведай же ещё пару мудростей своей недостойной ученице!

— Никаких уроков. Только вопросы.

— А зачем тогда спрашивать? — пожала плечами Энни. — Ты сам говорил, что можешь разгадать человека за пару разговоров. Так что со мной ты должен был давно всё понять.

— Тут ты права, — кивнул Джейн. — Но я чувствую, что ты мне не веришь.

— Я не так проста, как моя тётя.

— Нет, — признал он. — Но это не значит, что я не раскусил тебя. Или что не могу.

Энни откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди и ухмыльнувшись:

— Ну давай. Расскажи мне историю моей жизни.

Джейн бросил взгляд на Дани — та была полностью поглощена фильмом и совершенно не слушала их разговор, что, несомненно, радовало. А значит, можно было начинать настоящую партию.

— Твои родители были подростками, когда ты появилась. Именно поэтому они поженились и продержались вместе какое-то время. Но даже этого оказалось недостаточно. Ты чувствуешь уязвимость и винишь себя за их несчастье, хотя всё это давно вышло за рамки твоего контроля.

Энни теперь смотрела на него с явной ненавистью, будто метала в него ножи взглядом, но Джейн не обращал внимания.

— У твоей матери была «приличная» семья, где важны традиции. Так что им было нелегко принять её беременность. Они сразу свалили всю вину на твоего отца. И со временем твоя мать — тоже. Хотя, будь честна, она вовсе не сопротивлялась тогда. Сейчас её снова приняли в семейный круг, и она отчаянно старается соответствовать — и тебя туда тянет. А ты ненавидишь эти рамки, потому и бунтуешь. Но при этом ты хочешь, чтобы мама тобой гордилась. Вот только ты не та идеальная дочка, которую она себе выдумала. Не хочешь быть такой — и не можешь. И тебя разрывает от вины за это, ведь ты в глубине души всё ещё пытаешься ей угодить. Но ты не сможешь — просто потому, что ты не она.

— С отцом ты ближе, потому что он не требует от тебя быть идеальной. Ты считаешь его неудачником — потому что он сам себя таким считает. Но ты всё же им гордишься. За то, что он хотя бы честен с собой, даже если ему тяжело. И именно его ты боишься разочаровать больше всего. Ты стыдишься своих поступков, потому что боишься — вдруг ты не оправдала его надежд, даже если он никогда ничего от тебя не требовал. Он всегда говорил, что ты можешь быть кем хочешь… А ты не знаешь, чего хочешь. И потому выбрала быть — никем. Ты ненавидишь это. Но продолжаешь изображать из себя дерзкую, язвительную флиртуху, лишь бы никто не узнал, что ночами ты плачешь в подушку от страха, что так никогда и не станешь никем в этом мире.

Джейн закончил свою речь с той же спокойной точностью, с какой разбирал бы чужое преступление. Энни сидела, не сводя с него глаз, потрясённая. Долгое время она просто смотрела на него в молчании. А потом — внезапно — схватила с журнального столика книгу и метнула в него со всей силы:

— Ублюдок!

Он успел увернуться, книга пролетела мимо, но наделала шуму — и привлекла внимание Дани.

— Что случилось? — спросила она с дивана.

— Ничего, — тут же успокоил её Джейн. — Энни просто не умеет проигрывать.

Дани повернулась к кузине:

— Мамочка говорит, что нельзя кидаться вещами.

— Всё в порядке, — буркнула Энни, всё ещё пылая от злости. — Смотри дальше.

Девочка неуверенно посмотрела на отца своими огромными зелёными глазами. Джейн одарил её самой тёплой, ободряющей улыбкой, кивнул и легко поцеловал в макушку. Успокоенная, она вернулась на своё место перед телевизором — снова погружаясь в волшебный мир Диснея.

Джейн оставался спокойным, несмотря на то, что Энни буквально испепеляла его взглядом.

— Не злись так, — сказал он тихо. — Я ведь не сказал, что с тобой что-то не так.

— Тогда зачем это вообще было?

— Потому что ты хотела услышать правду, — спокойно ответил он. — А если ты действительно хочешь честности, я скажу так: ты можешь и станешь кем-то большим. Если только откроешь глаза.

— На что?

Он усмехнулся:

— Хочешь понять, кто ты и кем хочешь быть? Ответ очень прост. Подумай, кем ты восхищаешься. Кем ты бы хотела стать больше всего? Чаще всего те, кто вызывает у нас уважение, разделяют с нами одни и те же ценности и цели. И если идти по этой ниточке, ты начнёшь понимать, кто ты — и кто точно нет. Потому что пока ты знаешь только одно: ты не хочешь быть как твои родители. И уж точно ты не та дерзкая бунтарка, которую разыгрываешь перед всеми.

Энни закатила глаза.

— И кем же, по-твоему, я хочу быть?

Джейн скользнул взглядом по фотографиям на столе — особенно задержался на одной, где Лисбон была с семьёй.

— Думаю, у меня есть неплохая догадка.

Энни внимательно на него посмотрела, пытаясь понять, шутит он или говорит всерьёз, поддевает её или действительно проявляет участие. В конце концов она вздохнула и признала — злиться трудно, когда тебе, пусть и грубовато, но говорят по делу.

— Ты всё равно козёл, — заявила она. — Но не всё, что ты несёшь, полная чушь.

— С этим не поспоришь, — с усмешкой согласился Джейн.

Они вернулись к игре, и Джейн чувствовал удовлетворение — он добился своего. Энни действительно увлеклась, начала считывать некоторые его "телодвижения", выиграла пару раздач.

— Ты, конечно, крут, — признала она. — Но не такой уж ты и непроницаемый, как притворяешься.

— Да ну?

— Ага, — с видом победительницы сказала Энни. — Когда блефуешь, ты едва заметно смотришь вниз. Прямо как сейчас. Я пас, и заявляю: это был блеф!

Джейн расплылся в улыбке и выложил стрит, уверенно обыгрывая её слабую комбинацию. Энни уставилась на карты в полном шоке.

— Да что за...?!

— Некоторые «сигналы» я даю специально, — подмигнул он, сгребая конфетки в качестве выигрыша.

Энни буркнула:

— Прямо как тётя Риз. Она тоже так и не смогла тебя раскусить.

— Она была ближе всех, — ответил Джейн без тени иронии.

— Ага, — кивнула Энни. — Единственный человек, с которым ты был по-настоящему честен, и ты обращался с ней, как с мусором. Браво.

Он поморщился — такие вещи он не любил слышать, особенно если они были правдой.

— У моих поступков была цель.

— Эгоистичная, — кивнула Энни. — Ты был так зациклен на убийстве Красного Джона, что плевать хотел на то, что разбиваешь сердце женщине, которая любит тебя до самоуничтожения.

— Мне было не всё равно. И не всё равно сейчас, — жёстко сказал Джейн.

— Тогда почему ты не прекратил?

— Я прекратил, — спокойно ответил он. — Когда ушёл.

Энни закатила глаза:

— О, Боже. Она права. Ты и правда самый эгоистично-альтруистичный человек на свете.

— Эгоистично-альтруистичный? — переспросил Джейн, приподняв бровь. Судя по всему, его это даже позабавило.

— Ага. Ты делаешь эгоистичные поступки из альтруистичных побуждений. Ушёл от неё, потому что хотел перестать причинять ей боль. Но в то же время — защитить себя. Ты искренне веришь, что не заслуживаешь её, что ей будет лучше без тебя, хотя в итоге твои действия просто разрушили её до основания, — пояснила она почти холодно. — В общем, ты самый противоречивый идиот на этой планете.

— Возможно, я и идиот, — парировал Джейн. — Но противоречия тут нет.

— Ты вернулся, потому что хотел быть рядом с ней, — сказала Энни. — Это был чистой воды эгоизм. А потом ушёл, решив, что так будет лучше для неё — и внезапно стал великодушным. Только вот вернулся ты — она снова стала счастливой. Ушёл — и всё рухнуло. Она впала в депрессию.

Джейн задумался. Возразить было трудно — в её словах было куда больше смысла, чем ему хотелось бы признать. Он не мог отрицать ни причины возвращения, ни того, почему ушёл.

— Так как было правильно? — спросил он тихо.

— А чёрт его знает, — фыркнула Энни. — Я вообще считаю, что она ненормальная — влюбиться в такого сломанного ублюдка, как ты. С тобой она вроде бы счастлива, но ей же при этом и больно до чёртиков. А без тебя — просто дыра, болото, депрессия. Может, лучше бы ей вообще тебя никогда не встречать. Но увы — вселенная всё пустила под откос.

Он горько усмехнулся. Она была права: быть может, Лисбон и правда было бы лучше без него. Но жалеть о том, что он её встретил… он не мог. Потому что именно она спасла его.

— Я больше не уйду, — сказал он серьёзно. — Так что хотя бы с депрессией покончено.

— А с остальным? — с прищуром спросила Энни. — С тем, что делает её несчастной? Думаешь, ты в силах это изменить?

Джейн пожал плечами:

— Не знаю даже, с чего начать.

— Тогда прекрати врать. Прекрати делать ей больно. Не дай ей выйти за Криса, — тут же выпалила Энни. — А ещё сними наконец это чёртово кольцо. — Она ткнула в его руку.

Джейн тут же начал машинально крутить кольцо на пальце.

— Всё не так просто.

— Ха! — фыркнула Энни. — Ну уж нет. Это полный бред, и ты сам это знаешь. Всё как раз до обидного просто — чёрное и белое, а вы оба упорно делаете вид, будто оттенков тысячи. Боже, вы с ней такие одинаковые, что у меня уже голова кругом идёт!

Это заявление действительно застало Джейна врасплох.

— Прости, что?

— Вы двое, — с нажимом повторила она. — Совершаете одну и ту же идиотскую ошибку, и мне хочется стукнуть вас обоих об стену.

— О какой ошибке ты говоришь?

— Вы не умеете отпускать прошлое, — спокойно ответила Энни. — Ты не можешь смириться с потерей семьи, которая была у тебя раньше, и так застрял в этом, что рискуешь потерять ту, что у тебя есть сейчас. А она… она держится за ту семью, которую вы с ней создали в ходе расследования. Хотя все остальные уже давно пошли дальше… кроме тебя, конечно. Ты живёшь в своём прошлом, она — в своём, и никто из вас не хочет просто, блин, с этим покончить! А если бы вы оба наконец-то смогли это отпустить — может, и нашли бы хоть немного покоя. Вместо того чтобы вечно страдать из-за того, что потеряли, вы могли бы быть счастливы с тем, что у вас есть сейчас.

Теперь уже Джейн смотрел на неё с таким ошарашенным видом, будто она заговорила на древнеарамейском. Перед ним сидела юная, взбалмошная, по-детски дерзкая девчонка, которая с трудом могла определиться с собственным будущим… и при этом только что выдала ему предельно точный анализ его жизни. И Лисбон. Рациональный. Жёсткий. До боли правдивый.

И, чёрт побери, от этого было не отвертеться.

— Лисбон, вроде бы, вполне успешно движется дальше, — пробормотал Джейн, хотя сам в это не верил.

Энни презрительно фыркнула:

— Ага, «движется». Прямо-таки летит.

— Она выходит замуж.

Энни закатила глаза:

— Она просто делает вид. Ради Дани. Если бы ты её не обрюхатил, она бы сейчас, скорее всего, валялась на диване где-нибудь в глубокой жопе, листала чужие жизни в соцсетях и ждала, когда ты наконец вернёшься. А так — пришлось включиться. Ребёнок заставил её жить: устроиться на работу, как-то устроить свой быт, и в этот весь фарш органично вписался Крис. Но если бы она действительно тобой переболела— она бы уже давно сожгла ту коробку.

Джейн нахмурился.

— Какую коробку?

Энни ухмыльнулась, вытаскивая одну карту на замену — будто они всё ещё играли.

— А ты не задумывался, куда делась одна из твоих рубашек?

Брови Джейна взлетели вверх:

— Что-то подсказывает мне, ты знаешь ответ.

— Ну, есть пара догадок, — сладко протянула она. — Мексика — ничего в голове не звякнуло?

Он напрягся и снова бросил взгляд на Дани, убедившись, что она всё ещё поглощена мультиком, прежде чем наклониться ближе к Энни и прошипеть:

— Как, чёрт возьми, ты узнала про Мексику?

— Потому что вы оба ни разу не умеете говорить вполголоса. И потому что я знаю как минимум шесть способов пробраться в дом, — ухмыльнулась она. — Ты вообще в курсе, что даже если занимаешься сексом в другой стране — презерватив всё равно нужен?

Джейн на секунду остолбенел, услышав это от неё, но быстро нашёлся:

— Правда? А я и не знал.

— Ну вот, теперь ясно, откуда взялась Дани.

— То, как была зачата моя дочь — не твоё дело, — отрезал Джейн. — Это вообще тебя не касается.

— Ты издеваешься? Я буквально застала вас, когда вы были в шаге от того, чтобы сделать ей ещё одного ребёнка. Так что, прости, но уже поздно делать вид, что меня это не касается.

— Между нами ничего не произошло, — напомнил он.

— Только потому, что я вошла, — парировала Энни. — Или ты будешь это отрицать?

— Нет, — честно признался Джейн.

Она ухмыльнулась:

— Ну вот. Уверена, ты даже рад, что всё так обернулось.

Он не стал спорить. Было бы бессмысленно.

— Но то, что она всё ещё хочет тебя — не значит, что она не выйдет за Криса, — продолжила Энни.

Джейну это совсем не понравилось.

— Раз уж ты тут у нас всё знаешь, просвети: что тогда её остановит?

— То, чего ты до сих пор ни разу не делал, — спокойно ответила Энни. — Быть честным. По-настоящему.

— Я был честен!

— Ерунда, — без колебаний отрезала она. — Что ты сказал ей по‑настоящему? Честно?

— Я сказал, что люблю её.

— А потом взял эти слова обратно. И как, по‑твоему, она может тебе поверить, если ты сам обращаешься с этим чувством, как с мусором: сказал — и тут же сделал вид, что ничего не было?

Джейн замолчал. Он вдруг ясно осознал: единственное, что он мог предложить Лисбон — свою любовь, — было чем-то, от чего она вполне могла отказаться… и всё из‑за его же поступков. Он чувствовал себя сбитым с толку — а быть не в силах контролировать ситуацию он ненавидел.

— Пойми, какую правду ей нужно услышать, — продолжала Энни. — И скажи её. Только тогда она сможет снова начать тебе верить.

Они перекинулись ещё несколькими раздачами, но Джейн уже играл машинально, всё обдумывая услышанное. Всё было с ног на голову: советчиком здесь должен был быть он, но Энни всерьёз заставила его задуматься. И её слова чертовски попадали в точку.

Он ведь причинял Лисбон боль с самого начала. Хотел её. Хотел, чтобы она была свободна. Хотел, чтобы она принадлежала ему. Но только сейчас он впервые задумался: а что будет, если он добьётся своего? Сможет ли он жить с ней рядом… и не причинять ей боль?

Хотя, всё это вряд ли имело значение, если он так и не добьётся ничего. А это было весьма вероятно, если Энни права — и Лисбон просто не верит, что он её любит.

Исправить это будет непросто.

В этот момент дверь хлопнула, и Дани, завизжав от радости, сорвалась с места:

— Мамочка!

Джейн услышал, как она бросилась к Лисбон, шурша юбками. Затем — их голоса, радостные, нежные. А спустя несколько секунд Лисбон вошла в комнату с дочерью на руках. При виде Джейна выражение её лица заметно помрачнело.

— И что ты тут делаешь?

— Вот-вот разнесу Энни в пух и прах, — невинно улыбнулся он.

Энни фыркнула:

— Конечно. Последние два раунда вообще‑то были за мной.

— Именно это мне и было нужно, — заявил Джейн, — ты как раз играешь по моим правилам.

Лисбон не выглядела особенно довольной — скорее раздражённой тем, что племянница перешла на сторону врага и теперь играет с ним в одной команде.

— Ты позволил ей весь день разгуливать в этом платье?

Джейн пожал плечами:

— В нём она выглядит прекрасно.

Она метнула в него раздражённый взгляд и молча унесла дочь наверх — переодевать из нарядного в повседневное. Джейн обернулся и увидел ухмыляющуюся Энни:

— Она реально в бешенстве.

— Ещё бы, — согласился он. — Наверное, потому что ты начинаешь мне симпатизировать.

Теперь засмеялась уже она:

— А может, я просто хочу, чтобы ты так думал.

— Врёшь.

Она ухмыльнулась:

— Ты забавный. И любишь мою кузину. Но если снова сделаешь им больно — я тебя застрелю.

Он рассмеялся:

— Поверю на слово.

Лисбон спустилась обратно — Дани уже была в повседневной одежде. Выражение лица её матери не оставляло сомнений: пощады не будет.

— Время ужинать. А папа — уходит.

— А папа не может остаться на ужин?

— Нет, — тут же отрезала Лисбон. — У папы важная встреча. Очень важная.

Джейн приподнял брови и уже открыл рот, но она опередила его:

— Энни, помоги Дани помыть руки.

Энни, с трудом сдерживая смешок, скрылась с племянницей на кухне. Лисбон осталась стоять на месте, скрестив руки и испепеляя Джейна взглядом. Только когда они остались наедине, он наконец заговорил:

— Встреча, говоришь? Надеюсь, хотя бы с президентом.

Но Лисбон была не в настроении шутить:

— Ты должен был проводить время с Дани, а не играть в покер с моей племянницей.

— Я и проводил, — спокойно ответил Джейн. — И с Энни тоже было весело. Кажется, она начинает ко мне привыкать.

Лисбон закатила глаза:

— Прекрасно. Всё, уходи.

— Выгоняешь меня? Как грубо, — заметил Джейн. — Похоже, всё-таки избегала.

— Я не избегала тебя. Я занята. Свадьба через неделю, дел — невпроворот.

— Разумеется. Любая невеста в панике перед последними приготовлениями к свадьбе мечты, — кивнул он с видом эксперта. — Быстрый вопрос: в каких она цветах?

Тереза уставилась на него, растерянная:

— Что?

Джейн только усмехнулся:

— Какая невеста не знает цветовую гамму своей свадьбы… если ей, конечно, вообще не наплевать?

— Вон. Сейчас же!

Он рассмеялся, направляясь к двери, и был более чем уверен — его план сработает.