Что это, новый бонус к «Мышонку»? Точно, это он. А ещё я всё же дозрела до истории Блейза. Она уже написана целиком, публикуется постепенно: «Мышонок и Лягушонок»
https://fanfics.me/fic232451
Думать нужно было о китайской делегации. С Востоком, в принципе, всегда было сложно иметь дело — слишком уж разный менталитет. Но с Китаем — вдвойне хуже. Им совершенно не нравилось усиливающееся британское влияние в Индии.
А Индию Берти не собирался отдавать никому. Не в колониальном смысле, разумеется — исключительно в культурно-экономическом.
Поскольку на завтра был назначен приём в резиденции главы китайской делегации, требовалось очень тщательно и серьёзно думать об этой проблеме. Лучше всего — сидя у камина и глядя в живой огонь.
Так думалось лучше.
Но в голову лезло другое. Лишнее. Нежное. Очень далёкое от работы. Пахнущее тонкими цитрусовыми духами, скользящее шёлком по телу. Тёплое, смешливое, живое.
— Вы сегодня задумчивы, сэр, — заметил Уилсон.
Хитрец. Конечно, он знал, какие мысли крутятся у Берти в голове. Слуги всегда всё знают, а уж такие близкие и доверенные — тем более.
Совсем негромко добавил:
— Она очень красива, сэр.
— А ты очень близок к увольнению.
Берти понимал, что камердинер говорит от чистого сердца. Уилсон понимал, что никто его в жизни не уволит, если только он не станцует чечётку на столе. И то — не факт. Но приличия есть приличия.
Уилсон закончил его одевать, и Берти отправился в столовую. Он любил эту редкую возможность позавтракать в одиночестве, хотя бы относительном. Слуги и личный секретарь — не в счёт.
Кстати, о нём — дверь распахнулась, и в комнату влетел Паркер.
— Спасибо, мистер Уилсон, — произнёс Берти, — мы справились сами. В чём дело, мистер Паркер?
Вместо ответа тот шлёпнул газету прямо поверх яичницы.
— Мистер Паркер!..
Договорить не успел — кинул взгляд на передовицу. Смазанная движущаяся фотография изображала их с Флёр за столиком в «Посохе волшебника». Причём было видно, что они очень интимно держатся за руки, хотя на деле он взял её руку в свою только чтобы коротко поцеловать.
И в самом снимке, в сущности, не было ничего особенного. В конце концов, это даже не тянет на скандал, максимум — пикантная новость. Да, Берти — министр, но он также молодой холостой мужчина, и свидание с женщиной — едва ли не самое естественное для него занятие. Тем более что женщина тоже свободна.
Но сразу под фотографией шёл броский заголовок: «Министр магии — в плену страсти или… просто в плену?»
«„Ах, как романтично!“ — воскликнет читатель, взглянув на этот снимок. Ещё бы: Альберт Маунтбеттен, бесспорно, самый привлекательный холостяк магической Британии. Дело не только в должности, которую он занимает, или в титуле, но также и в его обворожительных манерах. Между прочим, они производят потрясающее впечатление на избирателей — рейтинг доверия министру уже год держится на отметке 78 %.
И, конечно, многие давно ждут, когда этот обаятельный и талантливый мужчина представит магическому сообществу свою избранницу. Мы тоже ждали и были готовы порадоваться за министра, если бы не сам его выбор.
Осторожнее, читатель! Дальнейшие факты могут тебя всерьёз встревожить!»
Берти прервался и попросил Паркера налить ему кофе. В прессе его поливали то мёдом, то помоями — он давно привык. Но эта статейка касалась не его. И вся эта сладкая жижа в начале была призвана не позволить пресс-службе министра растерзать редакцию.
«Миссис Флёр Уизли, в девичестве Делакур — так зовут женщину на фотографии. Француженка по происхождению, в восемнадцать лет она выскочила замуж за разрушителя проклятий Уильяма Уизли. Брак оказался бесплодным и распался через одиннадцать лет.
Далее расположением миссис Флёр Уизли пользовался французский посол в Британии, месье Ланжуа, но связь продлилась меньше года. Вероятно, после этого женщина заинтересовалась господином министром.
Надо сказать, что никакого особого увлечения с его стороны никогда не наблюдалось — максимум, это формальные танцы на светских раутах. А потом — внезапно вспыхнувшая страсть. На приёме по случаю открытия нового корпуса больницы св. Мунго мистер Маунтбеттен протанцевал с ней целых три танца. Далее — фотография с этого события.
И вот, мы переходим к главному вопросу: естественна ли эта заинтересованность министра? Ведь мы умолчали о главном факте биографии миссис Флёр Уизли: она наполовину вейла.
Вейлы — магические существа, которые классифицируются как «имеющие разум, близкий к человеческому». Им разрешено владение палочками, но для чистокровных вейл возможно только домашнее образование. Благодаря особой ауре эти создания сводят мужчин с ума. Они вызывают страсть такой силы, которой невозможно противостоять. Даже самые твёрдые духом волшебники теряют волю.
Миссис Флёр Уизли, как полукровка, получила полноценное образование, более того — степень мастера ментальных искусств. И вполне могла применить эти способности для собственной выгоды. Ведь мы писали об этом не раз: господин министр крайне трепетно относится к формальностям, связанным с его титулом. Он ни за что не заинтересуется разведённой женщиной. По крайней мере — добровольно».
— Мистер Паркер, вы могли сэкономить мне время, силы и яичницу, если бы пересказали этот… образчик публицистического жанра в двух предложениях.
— Я положу вам другое яйцо, и вы тут же меня простите, сэр, — отозвался Паркер и, действительно, заменил тарелку. — И вы знаете, зачем я вам его показал.
Берти посмотрел на запёкшийся желток, но так и не взял приборы. Он знал, чего хочет от него Паркер. Берти и сам предпочёл бы поступить именно так. Ему даже думать не хотелось о том, что переживёт Флёр, когда прочтёт эту мерзость. Хотелось её уберечь, защитить всеми силами.
Но это было бы неразумно.
Он спросил:
— Мистер Паркер, у вас найдётся при себе бумага и перо?
Тот немедленно извлёк требуемое из безразмерных карманов. Перо у него было точно такое же, как у Берти во всех кабинетах — «Паркер», с золотым остриём.
Написав записку, Берти взглянул на часы и велел:
— Передай это мадам Флёр в… десять двадцать три. И пригласи её зайти ко мне в кабинет в одиннадцать тридцать.
— Сэр…
— Мистер Паркер?
— Сэр, мадам Флёр прибывает на работу не позднее девяти тридцати. А газеты приходят в девять.
А это значило, что Флёр столкнётся со сплетнями, оскорблениями и угрозами. По счастью, в Министерстве ей никто не сможет навредить.
— Это жестоко, — после долгой паузы сказал Паркер.
Берти с ним был полностью согласен. Но также он знал: это необходимо.
* * *
Флёр никогда не была жаворонком. На работу она обычно прибывала в состоянии готовности к убийству, причём жестокому. Сдерживая зевоту, она ползла до кабинета и просила добрую, чудную секретаршу Дженнифер сделать кофе покрепче.
Но в этот день ей не дали совершить привычный маршрут. Ухватив её за рукав, знакомая девочка из отдела связи прошептала: «Выше голову! Это просто сплетни!»
«Флёр, это правда?»
«Мордредова полукровка!»
«Да быть не может, я её знаю! — Она вейла, о чём ты?!»
Какой-то ночной кошмар! Здесь, в Министерстве, где она работала уже десять лет, где её уважали и ценили, вдруг зазвучали самые мерзкие расистские оскорбления! Ей чуть ли не плевали вслед.
Вдруг до ушей Флёр долетел крик разносчика газет, в котором прозвучало: «Опасная любовь министра магии! „Летучий листок“, покупайте „Летучий листок“!» На первой полосе была нечёткая фотография. Кто-то снял их с Берти в ресторане. Глупо. Глупо! Зачем она его туда вообще потащила?!
Просто хотела выбраться, ну что там, его вытащить из удушающих стен тёмного дома, наполненного молчаливыми слугами. Сама виновата.
Статья была грязной, пошлой и тошнотворной. Хотелось поджечь газету. Или кричать: «Я вейла всего на четверть!» А то и вовсе начать оправдываться хоть перед кем-то.
Кое-как добравшись до кабинета, своего убежища, Флёр без сил упала на стул. Дженнифер тут же сунулась и спросила драматическим шёпотом:
— Это правда, мадам Флёр?
— Вон! — рявкнула она в ответ и, не выдержав, разрыдалась.
Цитаты из текста впивались в мозг.
Она ни разу не попадала в газеты. Разве что во время Турнира Трёх Волшебников, но и то — вскользь. Ничего там особенного и не писали. Волшебница, «на четверть вейла», куда же без этого, Шармбатон, использовала ментальную магию.
Страдали её друзья, это бывало. Гарри Поттер вот не сходил со страниц всех крупных газет, и Сьюзен Боунс — хотя о ней писали в основном уважительно. Больше всего доставалось, разумеется, Берти. Но он воспринимал грязные статейки с мистическим спокойствием. Возможно, он даже не читал их, а слушал в пересказе своего обожаемого Паркера.
Раздался стук. Дженнифер снова просунула голову и сообщила с непривычной холодностью:
— К вам мистер Бернард Паркер.
Лёгок на помине. Просочился в щель, как кот. Молча подошёл к столу, положил записку.
— Обычно их посылают по воздуху, — сквозь забитый нос произнесла Флёр.
— Министр попросил отправить, но не уточнил, каким способом. Он вырвался бы сам, но у него с утра совещания по китайцам.
Трясущимися пальцами Флёр развернула бумажку.
«Флёр!
Не знаю, видела ли ты уже свежую прессу, на всякий случай предупрежу: в „Летучем листке“ мерзкая статья. Я прошу тебя не принимать её близко к сердцу, журналисты писали, пишут и будут писать гадости обо всех, до кого могут дотянуться.
Эта дрянь не стоит внимания. Игнорируй дураков, держись ближе к друзьям и не открывай письма от незнакомцев. Министерская система не пропустит ничего опасного, а вот домой могут прислать громовещатель или что-то похуже.
Если сможешь, зайди ко мне, пожалуйста. Мистер Паркер подберёт время, он знает мой календарь лучше меня.
С любовью, А. М.»
Захотелось нервно рассмеяться. «Дрянь не стоит внимания». У Берти был какой-то особый иммунитет к «дряни». Но у неё такого не было.
На стол лёг белоснежный платок. Без возмущения Флёр приняла его, вытерла слёзы и заметила в уголке серебряную монограмму — всё те же «А. М».
— У вас оказался чужой платок, мисте’ Па’ке’. — Проклятая «р» на нервах тут же пропала, как никогда и не было.
— У меня вовсе нет собственных, — с ухмылкой ответил Паркер и бесцеремонно сел к ней на стол. — Вы скверно выглядите, мадам Флёр.
— Да как вы смеете!
— Уже немного лучше. Не сверкайте на меня глазами, я двадцать лет при Берти, меня уже нельзя напугать.
— Двадцать?..
— С его тринадцати. Видели бы вы его тогда — тощее запуганное существо, которое слушается старших и делает то, что ему говорят. Я думал, со скуки помру. Речи произносил — по бумажке, дословно, что напишут. Ни слова поперёк. А потом эта бледная немочь вытащила Блэка из когтей правосудия и уделала Фаджа как лежачего. В общем, нет, мне не скучно.
К концу его речи Флёр уже невольно улыбалась. Зато Паркер вдруг стал очень серьёзным и произнёс:
— Это не последняя статья.
— Что?..
— Далеко не последняя. Если ваши отношения продолжатся, о вас будут писать. И лично о вас, мадам Флёр, всегда хуже, чем о нём.
Потому что он министр, которого не позволят совсем уж смешивать с грязью. У него есть своя партия, сильное лобби в Визенгамоте и уйма сторонников в Министерстве. И вообще, он любимчик публики. А вот она станет удобной мишенью.
— Ваш развод и вашу бабушку-вейлу будут припоминать постоянно, — продолжил Паркер. — Вы будете всё время на виду. Это его реальность, и если вы решите продолжать, она станет вашей.
Паркер был прав. И Флёр должна была это понять с самого начала, если бы не была так увлечена нахлынувшими чувствами. А между тем чувства ничего не меняли.
— Вы не соответствуете эталону жены министра, мадам Флёр.
— Ей должно быть восемнадцать?
— Лучше двадцать — двадцать два. Она должна быть англичанкой, окончила Хогвартс, отметки за ЖАБА — не ниже «Удовлетворительно», но в основном «Выше ожидаемого» и «Превосходно». И из хорошей семьи, конечно, но не аристократка. Тихая, улыбчивая и деликатная. А вы — француженка, вейла, разведены и старше на три года.
— И выше почти на дюйм. Да, мисте’ Па’ке’, я знаю, что Бе’ти носит обувь на каблуке.
Он рассмеялся, и Флёр заставила себя улыбнуться. Паркер говорил обидные и болезненные вещи, но Флёр внутренне соглашалась с ним.
— Ещё одно… Берти не религиозен, но в некоторых вопросах строго придерживается канонов англиканской церкви.
— И что это должно значить?
— Вам лучше решить все вопросы на берегу. Англиканская церковь не признаёт разводов. Берти ни за что не оскорбит просьбой о чём-то подобном свою бабушку, которая эту церковь и возглавляет. Ему и так будет непросто убедить её признать вас.
— Мне хватило одного ’азвода, благода’ю.
— Если вы передумаете плыть…
— Я знаю.
Это же Берти. Он поймёт и поможет выбраться из ситуации с наименьшими потерями. И он никогда не осудит её за это решение, даже если оно нанесёт ему незаживающую рану.
— Министр почти закончил встречу, он очень просил вас зайти к нему, — сказал Паркер и посмотрел на Флёр пристально, колко.
Камин в кабинете Берти был закрыт для перемещений — требования безопасности. А значит, Флёр предстояло прогуляться через половину Министерства, спуститься в лифте на первый этаж и пересечь Атриум.
— Я могу проводить вас.
Заманчиво. Паркер обладал большим весом во всех министерских кругах, все знали, что это единственный человек, который имеет влияние на министра. Если он будет рядом, никто не посмеет кричать вслед оскорбления. Но шёпотки никуда не денутся, и Флёр их услышит. Мало кто знает, что у вейл, прирождённых хищниц, замечательный слух.
— Спасибо, мистер Па’ке’. — Она встала из-за стола и решительно достала палочку. Коснулась её кончиком лица, устраняя все последствия позорных рыданий. — Думаю, я и сама найду кабинет минист’а. Благода’ю за познавательную беседу.
Паркер спокойно пожелал ей хорошего дня, а Флёр подумала: нет, ни за что на свете она не позволит дурной толпе управлять её жизнью.
Она не бросила Шармбатон, хотя её сторонились, словно она болела драконьей оспой, с ней не желали сидеть за одной партой, ей портили вещи и про неё болтали гнусности.
Она не бросит Берти из-за какой-то писульки.
С ней не заговаривали, пока она шла по коридорам. Смотрели, перешёптывались, но не обращались напрямую — только толпа расступалась, как раньше, когда люди не желали соприкасаться с полукровкой. И вдруг из этой толпы выполз Седрик, одёрнул мантию и пошёл рядом. Спросил:
— Это правда?
Флёр похолодела. Отступившая было паника грозила захлестнуть её снова. Нет, только не Седрик, только не…
— Вы с Берти вместе? — продолжил он. — Это круто, сколько можно многозначительно друг на друга пялиться!
И от сердца отлегло.
— Не обращай внимания на идиотов, ладно? Они поболтают и забудут.
— Может, они и забудут, а вот я… — с угрозой и даже некоторым азартом ответила Флёр.
— Обожаю тебя! Ну, побежал, держись!
Ещё её выловил Гарри. Волосы у него торчали в стороны, как, впрочем, и всегда, а форменная алая аврорская мантия сбилась на бок. Из-под неё торчали маггловские джинсы.
— Флёр! — воскликнул он на бегу. — Клянусь, я возьму редактора за… шиворот, так сказать, и вытрясу из него всю дурь! Не позволю Паркеру меня опередить!
Ух, злить главу Аврората — себе дороже. Глазами он пламенел сурово, человеком был решительным сверх всякой меры. Если Паркер скорее будет требовать опровержения, то с Гарри станется устроить внезапный обыск в редакции.
В общем, к кабинету Берти Флёр уже подходила в приподнятом расположении духа. И Берти, конечно, сразу это понял.
Ему, похоже, утро далось ничуть не проще, но он не успел хоть как-то это скрыть — под глазами виднелись фиолетовые круги.
— Г’язью поливали меня, а лица нет на тебе, — заметила Флёр мягко и подошла ближе.
Они ещё не дошли до того уровня, когда объятия становятся чем-то естественным. Оставалось это короткое напряжение, сомнение. Берти первым его преодолел, сделал последний шаг и поцеловал её, прижимая к себе. Погладил по волосам, отвёл в сторону прядь.
— Китайцы вынимают из меня всю душу. Если выбирать, я предпочитаю сплетни в прессе. Прости, нервные шутки. Как ты?
— В шоке. В я’ости. В изумлении.
— Знаешь, когда про меня впервые написали мерзкую заметку? — спросил он, легко переходя на французский. Флёр каждый раз завидовала: сколько она уже билась над английским! — Когда мне снесло голову от твоей вейловской ауры.
— Серьёзно?!
— Клянусь. — Он перестал улыбаться, ласково провёл ладонью по её щеке и негромко добавил: — Это по-настоящему тошнотворное чувство. Особенно первые раз десять.
— А потом?
— Привыкаешь.
— За что ругали тебя?
— О, я всё и не вспомню. Кофе?
Это было мило — он знал, что она равнодушна к чаю и всегда предлагал кофе. Но Флёр отказалась — Берти не пользовался трудом домовиков, а видеть в кабинете посторонних людей не хотелось. Они просто разместились в креслах.
— Итак, мне нужен список.
— Что ж, если тебя это утешит… — Он улыбнулся. — Понятное дело, что меня называли грязнокровкой, причём бессчётное число раз. Паркер шутит, что если дошли до происхождения — значит, сказать совсем уж нечего. Мне приписывали тайные планы по уничтожению Министерства, обвиняли в связях с Риддлом, французской разведкой, немецкой разведкой и лично с Гриндевальдом. Худший вариант, поверь мне. Слишком сильно влияет на рейтинги и лояльность Визенгамота. Что ещё… Я побывал марионеткой самых разных личностей, с этим трудно по той же причине.
— Пока это скорее злобно, а не…
— Изволь. Тот же „Летучий листок“ несколько лет назад настойчиво приписывал мне грех содомии. Видела бы ты экстренное совещание по этому поводу.
Флёр расхохоталась.
— Нет, я серьёзно! — тоже сквозь смех продолжил Берти. — Лучшее совещание в моей жизни. Пятнадцать человек откладывают вопросы национальной безопасности и пытаются придумать, с кем бы организовать министру публичный роман.
— Твои желания не учитывались?
— Это была моя идея.
Смеяться расхотелось. Он действительно жил своей работой, властью, Министерством. И если бы это было нужно, он действительно вступил бы в отношения с женщиной, которую не любил.
— Что в итоге? — спросила она уже спокойно.
Берти пожал плечами.
— Ирония в том, что я на тот момент действительно встречался с девушкой, мы допустили утечку нескольких кадров, на которых она была спиной, а я — лицом. Эмма, она была переводчицей при немецкой делегации. Сошлись, собственно, на знании немецкого — она возмущалась, что я лишаю её работы. Нам было неплохо вместе, и мы оба прекрасно знали, что это ненадолго.
— Её это не…
— Флёр, я умею очень чётко и точно объяснять правила игры, — сказал он со стальной твёрдостью в голосе. — Тем более, что по юности один раз очень сильно… кхм, словами Блейза, продолбался.
Флёр снова против воли улыбнулась. Это грубое просторечное слово совершенно не шло Берти, но придавало ему определённый шарм.
— Расскажешь?
— Это минутка воспоминаний о моих сомнительных любовных похождениях?
— Именно так. Ты помогаешь мне отвлечься от стресса.
— В таком случае, не смею отказать. Это было самое неподходящее время. Полгода до выборов, мы все стояли на ушах. В календарь Паркер записывал мне даже сон, потому что времени не хватало совсем. А меня… — вздох. — Переклинило. Напрочь. Было ощущение, что выборы — это какая-то граница, до и после. И я решил, что свои бестолковые юношеские любовные терзания в это «после» тащить не желаю. Роман тоже был тайный, но пламенный. Я урезал сон до пяти часов, чтобы впихнуть его в график. Но потом она захотела публичности, чего-то официального… а я — нет. Было по-настоящему плохо, дело дошло до шантажа. Я узнал, что Паркер умеет орать, проблему в итоге решил Блейз. Все живы-здоровы, не переживай. Просто…
— Каждый может ошибиться.
— Каждый. Но урок я выучил очень хорошо. Ты улыбаешься.
— Приятно думать, что ты тоже можешь… кхм, продолбаться.
Он хмыкнул, поднялся из кресла и подошёл к ней, наклонился, опираясь руками о подлокотники, и поцеловал. Осторожно, деликатно, бережно. Флёр подумала, что он целуется так же, как танцует — оставляя пространство, давая возможность отступить в любой момент. Только она отступать не хотела, обхватила его за шею и прижалась крепче.
Вдруг посреди поцелуя её настигло озарение — как удар проклятием из-за угла. Она охнула. Берти тут же отстранился, а она, глядя ему в глаза, прошептала:
— Ты знал заранее. Берти…
Она вскочила, прошлась по кабинету, заламывая руки. Да, он умеет! Умеет чётко и точно объяснять правила игры.
— Ты узнал о публикации раньше меня! Ты мог меня предупредить!
Резко обернувшись, она встретилась с Берти взглядом.
— Ты мог меня предупредить… Ты читаешь газеты за завтраком, и это обычно очень рано. Паркер принёс бы тебе тираж этой… de merde сразу…
Если он будет отпираться, решила Флёр, она его заколдует.
— Знал, — согласился Берти, педантично расправляя шейный платок. — И был уверен, что ты догадаешься.
— Как тебе вообще пришло в голову?!.
Он молчал. Флёр кипела от ярости, а Берти произнёс невозмутимо:
— Флёр, я люблю тебя. И, как всякий любящий мужчина, я хотел бы защитить тебя от опасностей и тревог. Но я не могу.
Его прохладный взгляд слегка остудил её гнев, заставил замереть. Сухо, словно по написанному, Берти продолжил:
— Я осознанно решил посвятить свою жизнь служению на благо магической Британии. И если наши отношения продолжатся, это будет твоей реальностью. Оскорбления в прессе — самое безобидное. Ты будешь ходить с телохранителем.
— Берти!
— На меня покушались четыре раза после выборов. И два — до, хотя меня стерегут Забини и Уоррингтон. И на тебя будут покушаться, едва ли не чаще — как на инструмент давления.
Теперь он говорил даже не сухо, а строго. Всего дважды Флёр видела его выступающим в Визенгамоте по делам о тяжких преступлениях. Вот таким ровным голосом он тогда выражал своё мнение по поводу приговора.
— Ты не позволишь им давить на тебя, да? — опуская тон, спросила Флёр.
— Британия не ведёт переговоров с террористами.
Правила игры.
— Что ещё?
— Личное мнение. Его придётся приберечь для приватных бесед.
— И ты не мог мне просто об этом сказать, да?
— Я собирался, правда, а потом Паркер принёс мне эту писульку. — Берти снова сделался милым, улыбнулся виновато. — Если честно, она противная, но совершенно безвредная. Поэтому я просто не стал вмешиваться. Знаешь, я даже нахожу в этом некоторое удовольствие — почитать, что там написали в очередной раз. Лучше многих современных комедий, хотя до Шекспира, конечно, не дотягивает.
— Какая же ты сволочь, — сказала Флёр искренне, снова приближаясь к нему.
— Сволочь.
— Ты довёл меня до слёз.
— Мне очень жаль.
— Берти… — Она положила руки ему на шею и вгляделась в светло-голубые, чистые, совершенно невинные глаза. — Я всерьёз готова проклясть тебя, но если ты старался меня напугать… Ха! Надо было стараться лучше.
— Ты сейчас слегка похожа на валькирию.
— И это я ещё не окончательно разозлилась!
— Ты пойдёшь со мной завтра на приём к китайцам?
— Разумеется!
— То есть ты действительно готова… заявить о наших отношениях публично?
— Конечно!
— Ты ведь понимаешь… — он заулыбался шальной, счастливой мальчишеской улыбкой. — Что после этого каждый волшебник в Британии будет интересоваться, когда мы поженимся.
— О, ты полагаешь, мы поженимся?
— Если только ты не пошлёшь меня к чёрту, когда через полгода я сделаю тебе предложение.
Это всё было отчаянно смешно, но тут Флёр даже сбилась с тона.
— Почему… через полгода?
— Исключительно для соблюдения правил приличия — недопустимо делать предложение через неделю.
— Берти… Ты считать умеешь?
— Относительно неплохо.
— Какая неделя, мы знакомы семнадцать лет!
— Вероятно, ты со мной знакома семнадцать лет. А вот я с тобой — девятнадцать.
Хохотали как два умалишённых. А потом Берти пожал плечами, сунул руку в карман мантии, порылся, достал кольцо и опустился на одно колено.
Флёр понимала, что нужно сохранить хотя бы видимость спокойствия и торжественности, но не справилась. Сказала:
— Я была уверена, что кольцо лежит у мистера Паркера.
— Нет, он носит мои запонки, ручку и запас носовых платков.
Но для публики, конечно, решили подождать полгода. Всё же неприлично.
![]() |
|
Lендосспб
Вот в работе есть много тяжелых событий, но этот момент наиболее пронзительный, трогательный и страшный Спасибо, что заметили его."Погибших перенесли в отдельное помещение — теперь они лежали в кабинете заклинаний. Если постараться, можно было вообразить себе, что всех их пригласил в гости профессор Флитвик." 1 |
![]() |
|
TeitrTiggi
Естественно, необузданно и категорически рекомендую к прочтению. Срочно пишите рекомендацию)))1 |
![]() |
|
TeitrTiggi
Спасибо вам огромное, мне очень приятно это слышать! Я сама обожаю «Мышонка», сейчас вот пишу к нему всякие мелкие дополнения и бонусные истории. 1 |
![]() |
|
Avada_36
TeitrTiggi Ура!Спасибо вам огромное, мне очень приятно это слышать! Я сама обожаю «Мышонка», сейчас вот пишу к нему всякие мелкие дополнения и бонусные истории. |
![]() |
|
RodEkat
Спасибо большое, очень рада, что основная работа вам понравилась! В общем-то, бонусы — это фанфики на фанфик, даже я считаю их чем-то отдельным. А история Мышонка закончилась именно там, где он сам поставил точку) |
![]() |
|
Avada_36
Самое смешное, что я не собирался вчитываться в "Мышонка" и дочитывать до конца 😅 Просто однажды зашёл на смартфоне в папку с книгами, посмотрел, что всё остальное Ваше уже прочитано, и просто начал читать то, что ещё не было прочитано... И, как это было и с другими Вашими работами, меня засосало, и не отпустило до тех пор, пока не дошёл до самого конца. Сказалось и то, что относительно недавно я пересматривал первые сезоны "Короны", как следствие, хотелось больше всякого английского и королевского 😄 1 |
![]() |
|
TeitrTiggi
Avada_36 А раз засосало, значит, история удалась))Самое смешное, что я не собирался вчитываться в "Мышонка" и дочитывать до конца 😅 Просто однажды зашёл на смартфоне в папку с книгами, посмотрел, что всё остальное Ваше уже прочитано, и просто начал читать то, что ещё не было прочитано... И, как это было и с другими Вашими работами, меня засосало, и не отпустило до тех пор, пока не дошёл до самого конца. Сказалось и то, что относительно недавно я пересматривал первые сезоны "Короны", как следствие, хотелось больше всякого английского и королевского 😄 Корону я очень люблю, кстати, особенно первые сезоны. Какой там Филипп! Ну, и охота в компании Маргарэт Тэтчер — одна из моих любимых сцен. |
![]() |
|
Avada_36
Для меня было открытием, и не самым приятным, что Филипп был не самым примерным мужем 🙄 Ну и долго не мог привыкнуть к тому, что Клэр Фой сменили на Оливию Колман. И дело даже не в том, что актрисы внешне максимально не похожи друг на друга, но и в том, что был изменён, как мне показалось, сам образ Елизаветы. Елизавета Вторая версии Клэр Фой и Елизавета Вторая Оливии Колман - как будто два разных человека. Кстати, чисто внешне Филипп версии Тобайаса Мензиса мне понравился больше всего. |
![]() |
|
TeitrTiggi
Avada_36 Да, про Филиппа грустно прямо(( Для меня было открытием, и не самым приятным, что Филипп был не самым примерным мужем 🙄 Ну и долго не мог привыкнуть к тому, что Клэр Фой сменили на Оливию Колман. И дело даже не в том, что актрисы внешне максимально не похожи друг на друга, но и в том, что был изменён, как мне показалось, сам образ Елизаветы. Елизавета Вторая версии Клэр Фой и Елизавета Вторая Оливии Колман - как будто два разных человека. Кстати, чисто внешне Филипп версии Тобайаса Мензиса мне понравился больше всего. Насчёт смены актрисы согласна. Они мне обе нравятся, но они играют что-то очень разное. Кстати, чисто внешне Филипп версии Тобайаса Мензиса мне понравился больше всего. Он чертовски хорош) Хотя я и Мэтта Смита с удовольствием смотрела в этой роли. |
![]() |
|
Avada_36
Не, заслуженный Доктор Британского содружества и всея Галлифрея безусловно хорош, но чисто внешне... Как, впрочем, и Фой, но в её случае разница во внешности с "первоисточником" воспринималась как-то проще. 1 |
![]() |
|
TeitrTiggi
Avada_36 Доктор всея Галифрея — это отлично)) Внешне не похож, зато у него лошадиное лицоНе, заслуженный Доктор Британского содружества и всея Галлифрея безусловно хорош, но чисто внешне... Как, впрочем, и Фой, но в её случае разница во внешности с "первоисточником" воспринималась как-то проще. |
![]() |
|
Avada_36
Да, обе актрисы сыграли практически разных людей. Если королева от Фой казалась живой, яркой, активной, деятельной, то колмановская королева напоминала лично мне туповато-растерянную клушу со странными закидонами. Уверен, что оригинальная Елизавета не была сказочным единорогом и периодически и загоняла, и включала бесяку, и много чего ещё, но вряд ли она была похожа на грустную растерянную потеряшку. Разумеется, это всё субъективщина, но всё же. 1 |
![]() |
|
Avada_36
Если у британца не лошадиное лицо, то это не британец 😄 Хотя Филипп был греко-немец, да и у Елизаветы было больше немецкого, чем "чисто английского"... 2 |
![]() |
|
TeitrTiggi
Avada_36 Но всё равно, лица лошадиные)))Если у британца не лошадиное лицо, то это не британец 😄 Хотя Филипп был греко-немец, да и у Елизаветы было больше немецкого, чем "чисто английского"... |
![]() |
|
Avada_36 Это главное 😄 Как было сказано в Вашей книге "Пряничного человечка...": "Это стерео, это типы, это стереотипы!" 😆
1 |
![]() |
|
KirillvA
При прочтении вызывало множество эмоций, от возгласов "блин, я верю" до "как же можно так писать, уже тыщу страниц прошло, никто никого не убил, а читать все еще интересно". Спасибо большое! Так приятно слышать, что «Мышонок» зацепил! Никаких магических ядер и прочей ереси, хотелось рассказать историю живых людей, которые взрослеют, меняются и принимают самые разные решения. Завидую, как же классно вы можете писать, очень глубоко и разумно. Хотел прочитать что-то ближе к классическому Гарри Поттеру без всяких магических ядер и окклюменции в 4 годика, вот, получил все что хотел и намного больше) А на автор тудей не хотите выкладывать продолжить? На автор тудей у меня не хватает рук. Публикую оригинальные романы на Литмаркете и Литнете, а фанфики — здесь и на фикбуке. Увы, на большинстве сайтов выкладывание работы — это долгий и занудный процесс( 2 |