Потерянная — незнакомая себе (гет)

Седрик, наблюдавший с берега, не сразу понял, что произошло. Он заметил, как Ева, скинув с плеч одеяло, кинулась в ледяное озеро, и сердце его ëкнуло. Вода сомкнулась над её головой, и спустя несколько мгновений её уже не было видно.

Гарри, тем временем, сумел вырваться и, захлёбываясь, добрался до поверхности вместе с Роном и сестрой Флёр. Но, едва оказавшись наверху, он начал судорожно озираться, явно ища кого-то. Его взгляд метался по глади воды, пока не остановился — и Седрик всё понял.

— Ева! — вырвалось у Поттера, но голос его сорвался в хрип.

Не теряя времени, Седрик сотворил на голову пузырь заклинанием и нырнул обратно.

Глубина встретила его тяжёлой тишиной и ледяным давлением. Он сразу понял, куда тянет течение: вниз. И там, среди клубящихся водорослей, Седрик увидел её. Ева безвольно парила в воде, голова откинута назад, волосы плавали вокруг лица, кожа казалась пугающе бледной.

Седрик бросился к ней, обхватил под руки и, собрав последние силы, рванул вверх. Тело Евы было неподвижным и тяжёлым, словно ледяным.

На поверхности их подхватил Крам. Он помог Седрику дотащить её до берега. Когда Седрик вытащил Еву на сушу, его едва не охватил ужас: её губы посинели, глаза были закрыты, дыхания не чувствовалось.

— Она... она не дышит! — сорвалось у него, голос дрогнул.

Мадам Помфри уже была рядом. Не теряя ни секунды, она опустилась на колени, ловко отстранила ребят в сторону и принялась за дело.

Седрик, всё ещё тяжело дыша, отступил, но взгляд не мог оторвать от неподвижной девушки.

Невдалеке из тени вышел Снейп. Его глаза метнули молнию в сторону Гарри — яростную, гневную, но сдержанную. Поттер стоял на месте, бледный, как сама Ева. Он был в шоке и, кажется, даже не слышал криков вокруг. Его взгляд был прикован только к ней.

— Дыши… давай же… — шептала Мадам Помфри, склонившись над Евой и проводя заклинаниями.

Напряжённые секунды тянулись, как вечность. Наконец, после нескольких отчаянных попыток, девушка откашляла воду и слабо вздохнула. Её грудь дрогнула, губы разомкнулись, и в лицо вернулась слабая краска.

Гарри всё ещё не мог отвести глаз — и только крепче сжал кулаки, будто виня себя за случившееся.

И тогда Седрик впервые за весь день позволил себе выдохнуть. Казалось, сердце его только сейчас вспомнило, как биться в привычном ритме. Турнир, места, очки — всё это отошло на второй план, перестало иметь какое-либо значение. Перед глазами стояла только Ева, её бледное лицо и холодные губы, которые едва удалось вернуть к жизни.

Мадам Помфри, убедившись, что дыхание восстановилось, сразу раздала остальным участникам бодрящее зелье, а затем ловким движением взмахнула палочкой — и безжизненно-бессильная фигура Евы плавно поднялась в воздух. Под гулкий шёпот толпы школьников и напряжённое молчание жюри она понесла девушку прочь, в сторону больничного крыла.

Снейп без слов двинулся следом. Его чёрная мантия мягко скользнула по мëрзлой земле, и он, как всегда, держал лицо непроницаемым, но взгляд — тёмный и тяжелый — был прикован только к племяннице.

Когда Гермиона, вся дрожащая от тревоги, шагнула было за ними, профессор «в своей манере» — холодно и будто сдерживая раздражение, но удивительно мягко по сути — остановил её.

— Мисс Грейнджер, останьтесь здесь, — он не столько приказал, сколько «посоветовал», однако спорить с этим голосом никто не решился бы.

Седрик заметил, как Поттер буквально сжимает себя изнутри, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сорваться и не броситься следом. Его едва ли интересовало, что он занял второе место. Тот факт, что с Евой могло случиться непоправимое, был куда страшнее любой потери.

Седрик же, хоть и получил первое место, тоже не мог порадоваться победе. Радость казалась чужой, неуместной, почти мерзкой в свете того, что произошло.

И потому, как только представилась возможность ускользнуть от всеобщего внимания, он не колебался ни секунды — и почти бегом промчался к школе по коридорам в сторону больничного крыла, туда, где теперь находилась Ева.

* * *

Ева медленно пришла в себя. Голова пульсировала тупой болью, будто внутри кто-то стучал молотком. Во рту стоял противный, тягучий привкус зелий — слишком знакомый, слишком неприятный.

«Опять больничное крыло…» — мелькнула усталая мысль.

Она приоткрыла глаза и увидела лишь белëсый свет, пробивающийся сквозь зашторенное пространство. Казалось, весь мир сузился до этой кровати, спрятанной от чужих глаз.

— Спасибо вам, профессор Снейп. Вы мне очень помогли, — донёсся до Евы усталый голос мадам Помфри откуда-то сбоку. В её интонации слышалось облегчение, но и досада. — Если бы я знала, что её втянут в турнир подобным образом, я бы…

— Неважно, — резко перебил её холодный, отрезанный голос Снейпа. — Позаботьтесь о ней. И объясните как следует, что нельзя доводить себя до такого состояния.

Он не стал говорить больше ни слова и вышел. Его мантия хлестнула по полу, дверь тихо щёлкнула — и тишина вновь воцарилась в крыле.

Мадам Помфри даже поблагодарить его толком не успела. Она только глубоко вздохнула, пробормотала что-то себе под нос про «безумный турнир» и подошла к зашторенной кровати Евы.

Шторы раздвинулись, и взгляд целительницы упал на девушку, которая как раз пыталась подняться.

— Мисс Браун, вам категорически нельзя вставать! — строго произнесла мадам Помфри, мягко, но настойчиво уложив Еву обратно на подушки. — Вы и так чуть не угробили себя.

Ева без сил опустилась обратно, но в душе её нарастало чувство смутного беспокойства.

— Я должна его увидеть! Гарри… он жив? — Ева резко приподнялась, в её голосе звучала паника. Она судорожно огляделась по сторонам, но, кроме зашторенной кровати, белых простыней и мадам Помфри, никого рядом не было. Сердце колотилось так, будто готово вырваться из груди.

— Мистер Поттер в полном порядке, не волнуйтесь, — спокойно, но твёрдо произнесла мадам Помфри, стараясь унять девочку. — Сейчас объявят результаты турнира, и он освободится. А пока нам с вами необходимо серьёзно поговорить о вашем здоровье.

Ева тяжело выдохнула. Её пальцы нервно сжали край одеяла.

— На этот раз я не пропустила приём лекарств, — поспешно произнесла она, желая поскорее закончить разговор и дождаться Гарри.

— Я вовсе не о лекарствах, мисс Браун, — сдержанно, но с оттенком строгости ответила мадам Помфри. — Приём зелий не решит всех ваших проблем, если вы будете доводить себя до такого состояния. Речь идёт не только о физическом здоровье, но и о вашем психическом равновесии.

Она старалась говорить мягко, но в голосе всё же проскальзывали нотки раздражения: слишком часто ей приходилось сталкиваться с этой упрямой девочкой, которая вечно лезла туда, куда не следовало. Помфри видела — да, тело Евы лежало перед ней, но сама она будто отсутствовала, мысленно находясь где-то далеко за пределами этой палаты.

— Мисс Браун, вы меня слышите? — настойчиво переспросила целительница.

— Слышу, — почти равнодушно отозвалась Ева. — При приёме лекарств нужно соблюдать ещё и спокойное психическое состояние… — её голос прозвучал сухо, почти насмешливо.

Спокойное психическое состояние. Как? В самом центре хаоса, где каждая её ошибка могла стоить кому-то жизни? Где любое движение ломало канон, меняло цепочку событий, обрушивало мир, как карточный домик? Она уже слишком глубоко вмешалась. Её действия могли повлечь смерть невинных, и теперь она была заложницей собственных решений.

Баланс. Нужно держать баланс. Поддерживать тонкую линию, будто идёшь по натянутой проволоке, где шаг в сторону — и гибель. А ей ещё предлагают сохранять спокойствие? Ева невольно усмехнулась — коротко, безрадостно, почти горько.

Ева глубоко вдохнула и, словно захлопнув тяжёлую дверь, обратилась к своему знанию окклюменции. Она тщательно отделила эмоции от сознания, словно накрыла их прозрачным, но прочным куполом. Сейчас было важно одно — выбраться из этой ситуации живой и при этом разобраться, как справляться не только с физическим недугом, но и с навалившимися психическими проблемами.

Мадам Помфри, заметив эту мимолётную собранность в её взгляде, вздохнула с едва заметной надеждой и продолжила разговор:

— Мисс Браун, мы обсудили ваше состояние с профессором Снейпом и пришли к выводу, что придётся готовить для вас новые зелья. Старые формулы уже не действуют, — её голос прозвучал устало и грустно.

— Хорошо. Давайте, — быстро ответила Ева, даже не вникая в подробности. Она смотрела на дверь так, будто вот-вот из-за неё ворвётся Гарри, и в этом ожидании не могла сосредоточиться ни на чём другом.

— Пока они не готовы, — мягко, но настойчиво продолжила мадам Помфри. — Мы предполагаем, что возможны побочные эффекты. Неизвестно, какими они будут. Но, мисс Браун, это всё же лучше, чем то, что может случиться с вами без приёма этих зелий.

Она внимательно, почти пристально всмотрелась в лицо Евы, пытаясь уловить хоть намёк на то, что девочка действительно понимает серьёзность происходящего.

Ева лишь кивнула. Она прекрасно осознавала: всё это — её собственный выбор. Она сама обрекла себя на эти трудности, и теперь оставалось лишь смириться с последствиями.

Мадам Помфри ещё долго что-то объясняла о трудностях приготовления зелий, о важности своевременного приёма, о том, что малейшая оплошность может повлечь осложнения. Ева слушала вполуха, её голова чуть склонилась, а пальцы сжали край покрывала. В ответ на каждое наставление она лишь кивала, не споря.

Что ещё ей оставалось?

Когда мадам Помфри, покачав головой, отошла к шкафу с зельями, Ева осталась одна. Она не сводила глаз с двери, будто взглядом могла притянуть к себе тех, кого ждала. Внезапно она уловила торопливые шаги в коридоре. Сердце забилось сильнее, и с каждой секундой становилось всё яснее — кто-то не просто идёт, а бежит сюда.

Двери с грохотом распахнулись, и в палату влетел Невилл.

— Мистер Лонгботтом! Прошу осторожнее с дверями! — возмущённо воскликнула мадам Помфри, но её слова не были услышаны. И она недовольно закрыла дверь за ним.

Невилл, не обращая на неё никакого внимания, сразу отыскал глазами Еву. Его лицо, обычно смущённое и растерянное, теперь было напряжённым и сосредоточенным. Он подлетел к кровати, схватил её за руку и принялся оглядывать её с головы до ног, будто надеялся найти и одновременно боялся заметить какие-то новые раны.

Ева, чтобы хоть немного его успокоить, улыбнулась — мягко, тепло, хотя самой внутри всё ещё было тревожно.

— Ты как? — спросил он хрипловато, еле сдерживая себя, чтобы не обрушить на неё упрёки за столь безрассудный поступок.

— Мне лучше, — ответила она тихо. Как будто ничего и не было.

Затем в её глазах мелькнула надежда, и она поспешила добавить:

— Ты не видел Гарри?

На миг по лицу Невилла скользнула тень. Его язык словно сам хотел выплеснуть язвительное замечание в сторону Поттера, но он прикусил губу, понимая, что Еве это будет неприятно.

— Он придёт… наверное. Если в нём осталась хоть капля человечности, — вырвалось у него, но последнюю фразу он почти проглотил.

— Он в порядке? — спросила Ева, не заметив его сдержанных колкостей.

— Да, — коротко ответил Невилл, а потом, чуть сжав её руку, добавил тише: — Тебя спас Седрик. Он сразу среагировал на твой… порыв и вытащил тебя из воды. Ты была без сознания, лицо… — его голос дрогнул. — Лицо было всё синее от холода. Я испугался, что ты… — он запнулся, отвёл глаза, не в силах договорить страшное слово.

Ева улыбнулась чуть увереннее и, стараясь подбодрить его, мягко сжала его ладонь.

Невилл поднял глаза. В них смешались гнев, страх и облегчение. Они блестели, словно от слёз, которые он так и не позволил себе пролить.

— Ева! — у двери прозвучал тревожный, взволнованный голос Седрика.

Он осторожно открыл дверь, шагнул внутрь и сразу же прикрыл её за собой, будто боялся нарушить хрупкий покой палаты. На нём была спортивная толстовка, накинутая кое-как — видно было, что он одевался в спешке.

— Ты пришла в себя? Хорошо себя чувствуешь? — мягко, но сдержанно спросил он, подходя ближе.

Невилл, до этого сидевший рядом и державший Еву за руку, нехотя отпустил её ладонь и поднялся. Он сделал шаг в сторону, уступая место. Седрик опустился на край кровати и потянулся рукой к её лицу, желая убедиться, что с ней всё действительно в порядке.

Ева чуть отвернулась от этого жеста и, заметив его лёгкое замешательство, поспешила смягчить отказ:

— Я в порядке… не волнуйся, и большое спасибо, что спас меня,— сказала она тихо, извиняющимся тоном.

Седрик на мгновение застыл, потом кивнул, принимая её слова, и отстранился.

— Что с результатами? — спросила Ева, желая скорее увести разговор в сторону.

— Ничего важного, — уклончиво произнёс он.

— Он выиграл первое место! — с гордостью выпалил Невилл, не в силах сдержать эмоций.

— Ох, поздравляю! — искренне обрадовалась Ева. — Ты вывел нашу школу вперёд! — воскликнула она, улыбнувшись. Но её глаза всё равно упрямо скользили к двери.

«Ну когда же он придёт!» — с мучительным нетерпением подумала она. В груди всё сильнее разгоралось желание подняться, выйти в коридор и броситься на поиски. Ева едва сдерживала себя, чтобы не сорваться с места.

— Спасибо, — сказал Седрик, заметив её рассеянность. Его улыбка вышла чуть натянутой, а взгляд стал задумчивым.

Дверь вдруг распахнулась с грохотом, и Ева, вздрогнув, резко поднялась с места.

На пороге стоял Гарри.

— Сколько можно?! Будьте осторожней, мистер Поттер, вы меня до смерти испугали! — раздался недовольный голос мадам Помфри.

Гарри не ответил. Его взгляд сразу нашёл Еву, и он, не раздумывая, стремительно бросился к ней. В следующее мгновение он заключил её в крепкие объятия, прижав так, словно боялся снова потерять.

Ева почувствовала, как бешено колотится его сердце, и поняла — оно стучит даже сильнее её собственного.

— Ты жива… — выдохнул Гарри хрипло. — Я думал, что потерял тебя! Прости меня… за то, что так долго обижался, без всякой причины. Пожалуйста, не пугай меня так больше…

В его голосе звучала вина, отчаяние и облегчение одновременно. Перед глазами Гарри всё ещё вставал тот миг: поверхность ледяного озера, паника, когда он не увидел Еву рядом. Он плыл плохо, действие жабросли уже проходило, и если бы не Седрик… Он помнил, как Седрик вытаскивал её из воды — бледную, синюю от холода, почти безжизненную. В ту минуту Гарри был уверен: всё, конец. Она умерла.

И ещё до того, как узнал, что с ней всё в порядке, он успел мысленно похоронить её, терзая себя за каждое своё отстранение, за избегание, за то, что так и не успел попросить прощения.

— Я в порядке, Гарри, — тихо сказала Ева. — Не волнуйся. Я вовсе не держу на тебя зла… Ты всегда был для меня дорогим и важным другом, — слово «друг» с горечью обожгло её, но она не позволила себе остановиться. — Видишь, я жива и невредима. Только… отпусти. Слишком душно.

Но душно было вовсе не от его объятий.

Ева так жадно хотела остаться в этих руках, что боялась собственных желаний. Боялась, что её чувства испортят всё, что придётся снова бороться с последствиями.

И, словно от удара током, Гарри вдруг отстранился.

— Прости… я… я просто ужасно испугался за тебя, — выдохнул он, и, опомнившись, аккуратно помог ей снова лечь на кровать.

Ева послушно опустилась на подушки и почувствовала, как накатило тяжёлое, почти сладкое истощение.

Мадам Помфри, уловив это, сердито всплеснула руками:

— Всем быстро покинуть больничное крыло! — рявкнула она. — Мисс Браун нужен покой, а вы её только утомляете!

Она решительно подошла к парням и буквально выпроводила их за дверь.

Ева успела лишь краем глаза заметить растерянную, но счастливую улыбку Гарри, с которой он обернулся к ней напоследок. Дверь захлопнулась, и в груди её впервые за долгое время стало спокойно.

Она улыбнулась и почти сразу уснула — с ощущением, будто её собрали заново по кусочкам.