Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Наскоро поужинав, Теодор, гложимый странным сосущим предчувствием, столь же скорым шагом вышел из зала и отправился в гостиную. Быстро пройдя вниз, в подземелья, он неожиданно наткнулся на Пивза. Пивз шарахнулся от него к потолку, перестав рисовать огромный член жёлтой краской на стене.

Как старший префект, Тео не мог пройти мимо столь откровенного вандализма. Остановившись, он с раздражением стряхнул палочку в руку, из-за чего Пивз аж взвизгнул.

— Что? — удивлённо спросил Теодор.

— Не жги! Помилуй! — простонал полтергейст, а потом вдруг его лицо сменило выражение с жалостливого на злобное, и он швырнул в юношу банку с невесть откуда взявшейся краской.

— Локомотор! — скорее подумал, чем сказал Тео, и не расплескавшаяся жидкость замерла в нескольких десятках дюймов от него. — Ты пошто грязь разводить удумал, а? — злобно процедил он.

Но было поздно. Пивза и след простыл — он полетел куда-то вдаль под потолками подземелий.

Нотт поставил краску и заклинанием очистил стену. Не оставалось ничего другого, чтобы утащить её с собой, жёлтую, как ковёр листьев осенью.

В гостиной было пусто, только молчаливый первокурсник Феллоуз, чистокровный маг в первом поколении из Дарема, не обращая внимание на вошедшего Тео сидел с книгой и эссе. Вероятно, дописывал задание — в библиотеке после ухода мадам Пинс, стало работать невыносимо и Джинни очень жаловалась на это.

Теодор зашёл в спальню и тут же, не отвлекаясь на даже расколдование плаща, занырнул в свой саквояж. Внутри сумки было всего лишь, по-прежнему, пять комнат, в одной из которых он быстро нашёл наследие Дамблдора, с которой и вылез наружу. Во внутренний карман так же отправилась палочка от Киддела, похожая скорее на суховальное полено, чем на изящный инструмент. Поставив тяжёлый кусок камня на прикроватный столик, он посмотрел на свою палочку и вспомнил, как феникс директора дал ему своё перо. «Может, это был тоже знак?» — подумал Тео. — «Если не получится…»

— Эдельвейс, — прошептал юноша, касаясь кончиком палочки холодного камня. К его удивлению, действительно это привело к действию: каменная оболочка будто бы поплыла вниз, обнажая открывающуюся крышку. Сердце Тео забилось, как бешеное.

Открыв крышку, он тут же зажмурил глаза, такой тяжёлой была аура диадемы Райвенкло, хоркрукса Тёмного лорда, что лежала внутри. Прикрывая рукой глаза, Тео открыл вновь крышку. Маховик времени, артефакт на длинной цепочке, действительно был на месте. Теодор достал его. Сверкающий артефакт искрил магией в руках. Руны на его задней части и ободке вспыхивали голубоватым цветом, словно бы аппарировали каждый следующий миг. Это зрелище завораживало.

У этого артефакта был один-единственный элемент управления, колёсико в верхней части, которое так и манило его закрутить. Тео с трудом оторвал взгляд и спешно захлопнул крышку шкатулки. Прошептав подсказанное интуицией слово ещё раз, он с удовлетворением пронаблюдал, как камень восстанавливается на оболочке, и стремительно забросил шкатулку вниз, в саквояж, который захлопнул, а цепочку тут же накинул себе на шею.

В коридоре зашумело. Кровь, стучавшая в висках Теодора, придала ему ускорения, и он лихорадочно закрутил колёсико, остановившись только тогда, когда стрелки на циферблате снова указали на двенадцать часов, сделав полный круг.

* * *

Знакомые ощущения вокруг стихли. Теодор лихорадочно стащил с себя цепочку и затолкал артефакт в безразмерный мешочек, заодно достав оттуда плащ. От его возни на соседней кровати зашевелился Блейз, только-только просыпающийся к завтраку.

— Тео? — сонным голосом произнёс парень, оторвав голову от подушки. — Сколько времени?

Нотт бросил взгляд на свои часы. Они показывали почти восемь утра.

— Темпус, — взмахнул он вместо того рукой, наколдовывая светящийся циферблат в воздухе.

— Ты поздно сегодня, — буркнул, прищурившись, приятель. — Тоже проспал? Кошмары?

— Ага, — не стал уточнять Теодор. Отойдя за балдахин к своему платяному шкафу, он отменил трансфигурацию плаща и сделал вид, что открывает дверцу мебели прежде, чем накинуть шкаф. В его голове звенела тысяча мыслей, и скорее интуитивно юноша делал то, что делал.

Нотт вышел из гостиной. Утром, когда он покидал её, никого не было, но сейчас там уже были студенты. Пара первокурсников ожесточённо спорила над эссе, не замечая никого вокруг, а вот шестикурсница Помфри, сосредоточенно гипнотизировавшая коридор, что вёл в крыло мальчишеских спален, явно обратила на него внимание.

Сам по себе прецедент наличия в реальности в двух ипостасях не был преступлением в Магической Британии. Преступлением были манипуляции с временем с использованием неучтённых артефактов — это мимолётно они разбирали ещё с друзьями в клубе Самообороны четыре года назад. Едва ли директор имел незарегистрированный маховик, но, впрочем, получивший его Тео точно не регистрировал этот артефакт, а потому случая легального использования здесь точно не было.

Выходя из гостиной, Тео откровенно и твёрдо уже для себя решил, что преступил черту законности в своих действий. Оставалось решить, зачем он так рискнул.

Возможность покинуть замок он для себя отмёл. С одной стороны, чары Снейпа регистрировали каждого, кто пересекал границу охранного купола по земле. Были тайные пути, какие-то статуи открывали проходы через стены, но сам Нотт лишь единожды по интуиции оказался в таком тайном проходе, а найти любой другой без карты Невилла не вышло бы.

С другой стороны, сам факт наличия возможности остаться в замке, имея при этом доказуемое алиби, был неплохим. Если Кэрроу были здесь же и были достаточно беспечны, ему могло удаться…

В Визенгамоте в тот понедельник Хогвартс был представлен скучающей профессором Бабблинг, в то время как Кэрроу не появились даже на ужине. Если неявку Алекто в Лондон Тео понимал, тот же Блишвик метко сформулировал памфлет о трусости и нежелании в лицо ответить всем истцам, то отсутствие большей части персонала замка вечером за ужином было для него неясно. Может, шло внеочередное совещание у Снейпа.

Теодор углубился в подземелья, шагая по знакомым коридорам к лестнице на нижние уровни. В ту часть подвалов студенты почти не заглядывли. Спёртый влажный воздух тут же делал любого мага липким, дарил неприятное ощущение, а дышать было тяжело, да и подсознательно тайны подземелий отталкивали. Нотт преодолел два пролёта и нагнулся, чтобы протиснуться в низкий коридор, освещая путь шариком Люмоса на ладони.

По обе стороны от коридора отходили ответвления. Это был настоящий лабиринт, в котором можно было легко потеряться. Ходили слухи и байки, что где-то тут, в подземельях, была Проклятая Сокровищница Ровены Райвенкло, секрет сродни Тайной комнате Салазара Слизерина и Выручай-комнаты Хельги Хаффлпафф. Последние два были реальной действительностью, так почему бы и первой было не оказаться правдой. За седьмым рядом коридоров оказалась небольшая комнатка с полками, похожая на обустроенную кем-то кладовую. На полу лежал истлевший мешок, тут же поддавшийся беспалочковому Экскуро. Зелья, что должен был вот-вот закончить Принц, не зря же он получил свои деньги, можно было разместить здесь, подумалось Тео.

Из обломка старинного камня Теодор наколдовал себе табурет, на который сел с задумчивым видом. Плащ согревал его во влажном и холодном подземелье, где от каждого выдоха шёл пар, свет Люмоса едва позволял видеть, что окружало его, но надо было планировать свои дальнейшие шаги.

«Начало занятий через час», — подумал Нотт, кинув взгляд на часы. — «Можно подняться в Комнату-по-требованию и остаться там».

Это было планом, но планом бессмысленным. Горячая ярость против Кэрроу за прошедшие дни стала холодной, но никак не утихла. Теодор зевнул. Холод буквально обволакивал его и делал сонным. Встрепенувшись, юноша поднялся с табурета и фыркнул — в этот раз бодрящего зелья никакой директор ему бы не дал, значит, нужно было сделать что-то, пока он был бодр.

Навскидку ему вспомнилось, как двое Кэрроу делали какие-то дела в старом ритуальном зале в дальней части подземелий, по пути к классу с Омутом памяти, откуда шёл тот человек с вязью вместо имени. Это было уже что-то. Дезиллюминационные чары — и это уже было планом.

Став невидимым, юноша трансфигурировал свои туфли так, чтобы они обзавелись мягкой подошвой, и потопал обратно, к выходу из закоулков Хогвартса. Бросая взгляды налево и направо по пути к лестнице, пригибаясь, он замер у одного из проходов. В его конце сияло магическое излучение, пульсировало, разжималось и сжималось. Это имело удивительный магический вид.

Тео на секунду даже задумался о том, чтобы шагнуть в ту сторону, чтобы исследовать это явление ближе, пока его не обдал холодный ветер из этого ответвления, принесший с собой каменную пыль, ударившую по глазам и коже. Это будто бы протрезвило его, несильная, пусть и резкая, боль разогнала сердцебиение, а палочка в руке сама собой сколдовала щит.

— Агуаменти, — прошипел юноша сам себе в глаза, промывая их от остатков камня. Пыль осела на нём, раскрывая маскировку — теперь его руки и тело были похожи на приведение. — Экскуро!

Бросив взгляд в это ответвление, он увидел там светящийся магией изнутри небольшой предмет.

— Акцио, — прошептал Теодор. Небольшой камень тёмно-красного в свете Люмоса цвета, испускающий изнутри желтоватую магию, лег в его руку. Это не был артефакт, это было порождение магии. Нотту стало не по себе. По его спине пробежали мурашки, положив в карман этот камень, он зашагал вперёд, а потом и вверх.

* * *

До того самого ритуального зала ему удалось добраться за час. Где-то мешали портреты, где-то призраки — идти пришлось через коридоры, мимо кабинетов и классов, где шли занятия, и сердце колотилось бешено. За окнами висели серые тучи, моросил дождь, и хотя бы тени на полу от Теодора были не слишком заметны.

В ритуальном зале чувствовались следы магии. Стоя в дверях он хотел было уже сделать шаг, когда увидел тонкую магическую нить чар, висевшую аккурат на уровне человеческого колена. Это значило, что кто-то сторожил в зале что-то, что не хотел поменять. До сего дня Тео не удосуживался проверить улики на месте пребывания Кэрроу в тот день, когда гриффиндорец Реза повесился после страшных ран. Возможно, это стоило сделать, но он не был ни дознавателем, ни следователем, ни детективом, он был членом Визенгамота и школьником семнадцати лет. Последнее напомнило ему, что нужно было начинать готовиться к ЖАБА, которые были запланированы в конце учебного года.

Аккуратно задрав плащ и мантию, Тео перешагнул и оказался в зале. Сумрак не мешал ему буквально видеть густой магический след, кровавый и густой, с железным привкусом, что чувствовался на губах и языке. Он подошёл к рунному кругу в центре, где и клубились остатки магии ритуалов. Рунный рисунок был сложен и замысловат, три кольца были начертаны в разные стороны, внутри рун крупных были вписаны руны меньше. Такого он не видел и не встречал. Бабушка была экспертом в ритуалах и могла бы легко назвать ему, что делали здесь близнецы Кэрроу, с первой же секунды, но связи с ней не было уже пятый месяц.

Нотт вдруг подумал о том камне, что ему подкинула магия замка (не иначе) в коридоре другой части подземелий. Он достал его из кармана. Жёлтое сияние кристалла стало сильнее, а его кровавая аура будто бы впитывала в себя магию вокруг. Теодора пробрал озноб — экспериментировать с таинственными магическими артефактами не входило в его планы, в его планы входило остановить Кэрроу настолько, насколько это было возможно. Или же…

Он решительно сел на корточки. Палочка скользнула из кобуры на предплечье в его правую руку. Худая ладонь левой руки даже не проглядывалась под действием чар, но ему не нужно было видеть её, чтобы знать наверняка.

В прошлый раз его план сорвался — на Самайн ни одного из Пожирателей в замке не было. Он хотел вывести их из душевного равновесия и заставить ошибиться в своём таинственном ритуале, нервничать, а потом привести туда кого-то из взрослых. Глупо и бесшабашно, но это было лучшее, что он мог сделать, не вступая с ними в открытую войну. Теперь же он догадался не воздействовать на ритуалистов, но воздействовать на ритуал.

В одном из рядов рун друг за другом шли Беркана, Веньо и Туризас. Эта цепочка повторялась и в других местах, но Тео зацепился взглядом именно за первое из них. Руны были начерчены магией на крови, это была знакомая, пусть и не одобряемая техника, они с профессором Бабблинг проходили её в конце прошлого семестра.

— Секо! — шепнул он. Капелька крови выступила на подушечке указательного пальца левой руки. Он дождался, пока она капнет вниз, и палочкой размазал кровь, как чернила, дорисовав на все три руны Беркану.

Это было немного, но это была честная попытка. Ритуалы такой сложности требуют полное соответствие рунного рисунка.

«Не факт, впрочем, что они вообще станут проводить ритуал в ближайшие дни».

Тео поднялся с колен. С высоты его роста было совершенно незаметно, что были внесены изменения. Задумавшись и зевнув, он машинально запустил в карман плаща руку, чтобы узнать, сколько времени, и наткнулся левой рукой на кристалл, что лежал там. Палец пронзило мгновенной болью, он выдернул руку из кармана, словно обжёгшись — но боль прошла, и палец перестал болеть совсем. Тео коснулся места шрама от режущего заклятья, нанесённого минуты ранее, и, нащупав подушечку указательного пальца не с первого раза, понял, что его рука совершенно не имеет шрама на это месте.

О чём-то это говорило. Но о чём?

* * *

Предаться сну Тео решил, как и думал сразу, в Выручай-комнате. Где-то в Лондоне в эти минуты лорд Монтегю с пеной у рта доказывал, что место рода Краучей в Визенгамоте не подлежит изъятию из-за пресечения фамилии, ведь где-то в Австралии, на другом конце света, линия магических потомков кого-то из дядей Бартемиуса-старшего могла продолжаться. Поднимаясь по лестнице, Тео решил совершенно по-гриффиндорски бесшабашно подкрасться и заглянуть в комнаты Амикуса и Алекто.

Свернув в коридор, что вёл туда, он спрятал свою палочку и достал «вишнёвую» из нагрудного мешочка, чтобы не наследить магией со своей официальной палочки.

Дверь была заперта, однако изнутри слышались голоса, приближавшиеся к нему. Теодор с испугом вжался в стену рядом с дверью, только тогда поняв, что приближалось начало второй пары. По осеннему расписанию понедельничные занятия вторым часом в расписании были то ли у третьего, то ли у четвёртого курса Гриффиндора, и об этом сонный Тео благополучно не подумал.

С громким скрежетом кто-то открыл дверь изнутри и выпустил клуб пара (пара? Это было неожиданно!) наружу.

— У меня занятие, присмотри за варевом, милая! — раздалось изнутри. Противный голос Амикуса было невозможно не узнать. Его фигура показалась в коридоре. Чёрная мантия, чёрные короткие волосы, шлейф странного мертвечинно-сладкого аромата в воздухе… как будто бы что-то гнило заживо изнутри.

Кэрроу даже не посмотрел в сторону, где в стену вжимался Нотт, и с книгой в руке зашагал прочь, к ближайшей лестнице. Дверь осталась незахлопнутой, так и соблазняя Тео заглянуть внутрь.

«Я нарушил достаточно, чтобы не считать это преступлением», — решился он, и слегка толкнул дверь, приоткрывая её чуть сильнее.

По центру помещения на горелке стоял большой котёл, оловянный с виду, рядом с которым на металлическом столие в банке с желтоватым формалином плавало то, от чего Теодора резко замутило. Кэрроу нашли где-то ещё одну жертву, над которой провели такие же отвратительные манипуляции — и ему оставалось лишь надеяться, что это не кто-то в замке.

Нотта снова обуял гнев, даже снявший сонливость. Он запустил руку в карман и снова сжал там кристалл, который так и просился быть заброшенным в этот котёл. Несколько мгновений покрутив в голове эту мысль, он достал невидимой ладонью из невидимого кармана видимый буро-красный кристалл, который подлетел с помощью безмолвной, одними невидимыми губами произнесённой Левиосы, и отправился в сторону варева.

Без плеска магическое формирование опустилось туда, вниз и вглубь, и только бурый пар на миг поднялся из котла с негромким чавкающим звуком, будто бы то зелье, что стояло на огне, чихнуло.

Звуки привлекли кого-то изнутри — Алекто, конечно же, кого ещё, и Теодор спешно отпрянул от двери, отправившись едва ли не бегом к лестнице на верхний этаж.

Три раза, почти засыпая, он прошёл мимо стены напротив Варнавы Нотта, и скрылся за ней, едва там появилась дверь.

* * *

Тео открыл глаза, совершенно не выспавшись, когда будильник пропищал ему о половине седьмого вечера. Комната-по-требованию приняла вид спальни в доме леди Джонс, и засыпал он с тревожными мыслями обо всём на свете. О том, как там, за Каналом и Барьером, идут дела. В порядке ли леди Джонс. В порядке ли исчезнувший лорд Руперт. Что происходит у старших Уизли. Вняли ли его словам Близнецы. Близилась зима, и те маги, что во множестве скрывались от преследований режима приспешников Тёмного лорда в дикой природе, могли погибнуть. Были ли знакомые Тео среди этих колдунов? Справился ли Поттер со своей задачей? Стоило ли уничтожать Диадему?

Тревожный сон не принёс ему бодрости.

Поднявшись с кровати, он освежился и пустил воду себе в лицо, оделся и вновь наложил дезиллюминационное. В это время он должен был уже оказаться на кладбище Хогсмида и встретиться с мистером Дожем, а затем, после ужина, вернуться в зал. Точное время было несложно установить — артефакт перенёс его ровно на двенадцать часов назад, и к этому мигу Тео уже должен был оказаться в спальне, чтобы не нарушить алиби.

Он выскользнул из выручай-комнаты и неторопливо спустился вниз. Нужно было оказаться в спальне, но чтобы никто не обратил на него внимание, нужно было пройти туда уже после начала ужина.

У него оставался ещё час — этого должно было хватить с лихвой.

На третьем этаже узкой лестницы он остановился и был вынужден выскользнуть в коридор. Снизу кто-то спешно поднимался.

— Не могу поверить, Снейп, это же была твоя рецептура! Ты обещал им при мне! — этот женский голос был ему незнаком.

— Снайд, я не могу ручаться за кривые руки Амикуса. Возможно, он думал, что может добавить ещё какую-нибудь дрянь, чтобы ускорить возвращение сил.

Отрывисто дыша, маги прошли в сторону покоев на втором этаже. Задержав дыхание, Тео решил, что лучше не станет идти за ними, и стремительно зашагал в обход, чтобы успеть другим путём.

В подземелья он спустился уже после того, как начался ужин. Более того, в гостиную, назвав пароль — «Вечная жизнь», какая пошлость, — он вошёл едва ли за пять минут до того, как должен был зайти по памяти. Мальчишка, сидевший над эссе, удивлённо уставился на открывшуюся дверь, заставив Нотта чертыхнуться.

— Конфундо, — прошептал он едва слышно, и мальчик тут же застрочил пером по бумаге.

Быстрым шагом Теодор зашёл в спальню, повесил в шкаф свой плащ, в котором так и проходил весь день, и скрылся в ванной через дверь в торце спальни. Аккуратно выглядывая из тёмного, покрытого кафелем помещения ванной, наружу в спальню, он стал свидетелем, как Теодор Нотт из прошлого зашёл и, не замечая ничего вокруг, спустился в раскрытый зёв саквояжа за вещами.

Тео с раздражением отметил собственную небритость и длину волос; нужно было просить Арчи подравнять ему причёску и побриться утром. Тео-из-прошлого поднялся с тяжёлым куском горного хрусталя в руках, который положил на столик, а затем снял чары, назвав слово-ключ. Это было завораживающе со стороны — хрусталь словно поплыл, обнажая крышку шкатулки, а чёрная аура Диадемы чувствовалась даже из его укрытия.

Он достал оттуда цепочку Маховика времени, что сейчас покоился на его груди в мешочке, и закрыл шкатулку. Снаружи, из гостиной, послышался шум, голос Блейза и кого-то ещё… Накинув цепочку на шею, Нотт-из-прошлого потянулся к ней — и вдруг пропал. Тео тут же в пять шагов оказался на том же месте. Сердце колотилось в груди, когда он захлопывал саквояж и снимал с себя мантию.

— Мистер Нотт! Мистер Нотт! — это был… декан?

Стянув мантию, Теодор в одной рубашке и брюках обернулся на голос Слагхорна. Декан выглядел растрёпанным и пришибленным.

— Профессор? — переспросил его Теодор.

— Скорее пойдёмте, Теодор, в школе случился инцидент, — произнёс декан. — Вас хочет видеть директор.

Сглотнув и поправив воротник рубашки, юноша усилием придал себе растерянный вид, глядя в зеркало. Ему не оставалось ничего, как последовать за деканом. Уже выходя из спальни, он понял, что просчитался. Его живот урчал от голода — за весь день Теодор не съел ни единой крошки.