Мыши после бойни (джен)

* 65 *

День шестой, ночь

— Вы уверены, что это сработает? — в третий раз спросил Аллистер Симпсон, с неприкрытым сомнением разглядывая последнюю страницу представленного ему доклада, озаглавленную «Выводы и рекомендации».

— Уверен, — также в третий раз подтвердил Хайме Рейес. Он прекрасно понимал сомнения шефа, так как сам видел в разработанном Минг и Тонсоном плане несколько слабых мест. Но сейчас, когда на бумагах стояла написанная его рукой резолюция «Согласен», давать задний ход было равносильно чистосердечному признанию в собственной некомпетентности.

— Ракеты до них долетят?

— Мы изучили их маршруты и нашли такую позицию, мимо которой они пролетают либо незадолго до, либо сразу после дозаправки в воздухе, а для этого они опускаются до пятнадцати тысяч. «Стингеры» их достанут.

— А замены тепловых ловушек фальшивыми и порчи парашютов хватит? Может, для подстраховки заложить пару бомб?

— Рискованно. Будь самолет гражданским, можно было бы попытаться, но военные слишком хорошо охраняются, а на вербовку либо внедрение большого количества людей, если я правильно понимаю, просто нет времени. Кроме того, взрыв на борту неизбежно оставит характерные следы, которые могут привести куда угодно, в том числе и к нам.

— Увы, это так, — Симпсон отложил листок с выводами и вытащил из стопки прилагавшихся к нему фотоснимков портрет круглолицего усача в форме офицера айранских ВВС. — Поэтому вся надежда на этих ваших Хамиди и, как там этого второго…

— Торкан, — подсказал Рейес. — Насчет них мы уверены на все сто процентов. Материал на Хамиди поистине убойный, а Торкан очень молод, то есть, вспыльчив и внушаем. Никаких проблем не будет.

— Всецело полагаюсь на ваше мнение, — Аллистер взял снимок с изображением двух необычных членов экипажа. — А как насчет них? Это точно русские?

— Абсолютно точно.

— Тогда они должны быть на борту, когда самолет разобьется.

— Будут.

— Но к их парашютам доступа нет?

— Нет.

— Значит, они буду целыми?

— Да.

— И они ими не воспользуются?

Этот вопрос был сложнее предыдущих, однако тон Рейеса не изменился.

— Нет.

— Я не нашел ответа в вашем докладе, поэтому спрашиваю лично вас: почему?

— Ответ там есть, мистер Симпсон, — невозмутимо ответил пожилой аналитик. — Потому что они — русские. Русские никогда самолет не покинут. Они упрямы, склонны к излишнему самопожертвованию, но главное: подсознательно боятся бросить технику. Любую технику. В советское время за оставление техники полагался трибунал и расстрел.

— Союза уже давно нет.

— Союза — нет. Страх — есть.

Симпсон пристально посмотрел на подчиненного. Он знал обо всём: о работе Рейеса на Кольском полуострове, где он добывал сведения о Северном флоте СССР; о его провале, задержании и последующем обмене на изобличенного советского агента. С тех пор он работал здесь, в глубоком тылу, заочно сводя счеты с прострелившими ему плечо русскими. Как знать, не развился ли у него на этой почве какой-нибудь комплекс, а то и фобия…

Аллистер вздохнул. Не стоило рассказывать Прайсу о русских. Чтобы дискредитировать аль-Зубайри, хватило бы и простого факта обстрела самолета, но директор сразу загорелся идеей убить одной ракетой сразу нескольких уток, и говорить ему о возникших сейчас сомнениях было поздно. Раньше надо было думать и сомневаться. Сейчас откатить ситуацию назад можно было лишь ценой огромных потерь для личной репутации…

Впрочем, откатывать Симпсону ничего никуда не хотелось. Известно ведь, что для того, чтобы поступать наилучшим образом, одного ума недостаточно. Нужны также немалые отвага и решимость. А главу ОСО ЦРУ при всём желании нельзя было причислить к контубернию робких.

— Что ж, Хайме, вам, как эксперту, виднее, — сказал он, собирая бумаги обратно в папку и выводя на титульном листе доклада недвусмысленное «Рекомендовано к исполнению». — Можете идти. Но не переставайте работать. Директор будет утром, и пока он это не увидел, существует возможность внести коррективы.

— Знаю, сэр, — кивнул Рейес и вышел. Симпсон тоже встал, чтобы положить папку в сейф, но потом вспомнил, что уже предварительно утвержденная операция нуждается в названии и, подумав с минуту, написал на обложке папки «Перевал». Непосвященному это название не скажет ничего, а для посвященного тут и намек на место действия, и на задачу бросить тень на аль-Зубайри, и на, что уж греха таить, важную веху в жизни и карьере всех причастных…

* 66 *

День шестой, утро

— Джонни, привет, у меня к тебе дело! — скороговоркой выпалил Брэнсон, без объявления войны входя в кабинет Бланта.

— Трев? Что ты здесь делаешь? — изумился тот. — А ПОТУСа[1] кто охраняет?!

— Там есть, кому. Кроме того, моя смена начинается в полдень.

— И ты зашел убедиться, не сплю ли я, да?

— Нет, это я и так знаю. Надеюсь, ты не будешь против пары ценных указаний?

— Попробовал бы я быть против… — пробурчал Джон. — Кофе будешь? Хотя в тебе его, похоже, и так уже галлона два…

— Один, — поправил его Тревор. — Но всё равно не буду. У тебя есть надежные люди на Среднем Западе?

— Ну… — Блант на всякий случай сел. — А тебе зачем?

— Собрать дела на тамошних «многоголосников».

— Вряд ли «Дэвид» был актером.

Брэнсон смерил его укоризненным взглядом.

— Ты думал об этом, но мне не сказал? Хорош друг…

— Если б я делился с тобой всеми своими идеями, ты бы перестал их ценить.

— Джонни, не говори глупостей!

— Вот! Как раз поэтому я ничего тебе не сказал.

— А это не глупость!

— Глупость! Вспомни показания Блейзера! Он явно встречался с профессиональным убийцей!

— Вот именно, Джонни! Наше представление о «Дэвиде» основано исключительно на словах Блейзера! Но ведь он кто? Журналист! Обыватель! Для таких, как он, любой человек с пистолетом уже «профессиональный убийца»! Это не факт, а впечатление! А умелый актер может создать такое впечатление, что даже Джилленхолл сбежит портки менять!

— Сбежит он, как же… Кстати, ты с ним разговаривал?

— Нет, он сейчас в Белом доме.

— В смысле, с Логаном? — насторожился Блант. — А ты почему не там? Они ж наверняка тебя обсуждают!

— Сам знаю. Но, боюсь, силовой прорыв в Овальный кабинет будет стоить мне последних остатков деловой репутации.

— Ну, хоть в Овальный кабинет ты не можешь ходить, как к себе домой.

— Увы, это так. Если решишь от меня прятаться, тебе туда.

— Как только там окажется «осел»[2], так сразу.

— Можно подумать, пока там наш «слон», ты туда не влезешь.

— Влезу, но он меня тебе с радостью выдаст.

— Ну, гляди, мы там всерьез и надолго.

— Это мы еще посмотрим.

— Тоже верно, — Тревор воспринял слова друга совершенно спокойно, зная, что политические взгляды его профессионализму и патриотизму не помеха. — Но пока этого не случилось и ты еще здесь, будь добр, ответь на вопрос о надежных проверенных людях. Ты слишком долго там работал, чтобы не завести друзей.

— Так это сколько лет назад было!

Брэнсона этот аргумент не смутил.

— Значит, сначала спросишь, как здоровье, и лишь потом перейдешь к делу. Только звони тому, в ком уверен, как в себе самом, и даже еще сильнее. Если «Черный стол» и впрямь пустил корни на Среднем Западе, его люди могут быть и среди наших тамошних агентов!

— Не учи ученого… — хмуро буркнул Джон. — Конечно, у меня там было много хороших друзей, но я не знаю, кто из них по-прежнему на месте…

— Вот заодно и узнаешь! — Тревор посмотрел на часы. — Так, вот теперь мне уже точно пора! Если что, пиши письма. Кстати, ты план Джилленхоллу отдал?

— Еще вчера.

— Хорошо. Как тебе моя прическа? Не сильно высокая?

— Боишься приглянуться какому-нибудь стрелку? — усмехнулся Блант.

— Аж поджилки трясутся, — Тревор поводил над головой ладонью, измеряя длину волос. — Черт, постричься надо бы, а то после каждого мытья торчат, как у дикобраза…

— Это называется «придать объем», — слащавым голосом пояснил Блант.

— М-да… Ну, и зачем мне, спрашивается, объем?

— Зачем тогда мыться шампунем, придающим объем?

— Они сейчас все придают объем… — тоном приговоренного к смерти констатировал Брэнсон и пошел к двери, но на пороге остановился. — Джонни, будь другом, проверь, на мне никакая муха не сидит?

— Вроде бы нет, но дезодорант я б на твоем месте сменил.

— Я серьезно!

— Я тоже. Нет там ничего, — на самом деле Блант лишь мельком взглянул на спину Тревора, но так как Вжик на сей раз прятался в его штанине, это было сущей правдой. — Давай уже, иди, а то тут люди пытаются вместо тебя работать…

— Не зуди, — уходя, добродушно осадил его Брэнсон. Прямо скажем, не самая лучшая фраза для прощания с тем, кого больше никогда не увидишь.

* 67 *

Пока в Вашингтоне Вжик наблюдал, как вся президентская рать усиленно готовится к выходу своего патрона в свет, в Нью-Йорке трое его друзей пытались напасть на след террористов. Как выяснилось, злодеи подбирали машину очень зряче: именно бежевые Понтиаки G-5 пользовались у клиентов «Амэрикэн Кар Рэнтал» наибольшим спросом. Фоксглав сполна воспользовалась кратковременным доступом к их базе данных, скопировав информацию сразу обо всех Понтиаках, возвращенных за последнюю неделю либо до сих пор находящихся в прокате. И вот уже почти сутки друзья сидели у штабных компьютеров, проверяя, не водятся ли среди клиентов очень крупной и очень уважаемой компании «мертвые души»…

— Надеюсь, это не окажется последний проверенный нами человек! — выразила робкую надежду Тамми, возвращаясь из блога техасского коммивояжера. Две недели назад он арендовал бежевый Понтиак G-5, коим, судя по записи в блоге и дюжине фотографий в общедоступной веб-галерее, был весьма доволен. Спасателям оставалось лишь порадоваться за него и со вздохом вычеркнуть из списка.

— Так оно и будет, — мрачно предрекла Фоксглав. Вчера она первым делом кинулась в «шатер» к хрустальному шару, который, привычно понадеявшись на сотовую связь, оставила дома. Ради него, собственно, она и настояла на возвращении в Нью-Йорк, ведь только этот не скованный зоной покрытия способ связи позволял узнать, всё ли в порядке с ее суженым. Интерактивность его была невысока, но теперь она, по крайней мере, знала, что он на этом свете и в окружении воды. Вспомнив, что «африканская четверка» собиралась плавать на дельфинах, летунья успокоилась, но не до конца. Время шло, Дейл всё не звонил, звонки ему тоже не доходили, и ей, обуреваемой тоской, всё отчетливей стало казаться, что она его теряет. Сосредоточиться на работе получалось всё хуже и хуже, вот почему, когда Тамми и Спарки проснулись, она уступила им свой компьютер и сейчас сидела на потолке в углу, нахохлившись, завернувшись в крылья и отпуская редкие нежизнеутверждающие комментарии, гармонично дополнявшие образ прорицателя в смирительной рубашке.

— Постой! Ты же можешь поколдовать и узнать, где они! — в десятый раз за два дня догадался Спарки.

— Не могу! Сколько раз я должна повторить это?!

— Хватит и одного, — ответил ученый, искренне веривший, что это так.

— Да что ты говоришь…

— Ребята, не ссорьтесь! — взмолилась Тамми. — Фокс, прости Спаркса! Он просто хочет помочь! Он же не виноват, что… э-э-э, что твой волшебный шар не работает!

— Он работает! — буркнула Фоксглав. — Это я не работаю! Я могу работать с биополем лишь тех, с кем лично знакома. Ну, или по фотографии…

— ФОТОГРАФИИ?! — радостно вскричала белочка. — Что ж ты раньше молчала! У Брэнсона есть их фотороботы! Мы их достанем и…

— Ничего не выйдет! Фотороботы — не фотографии, на них нет отпечатка души! А без души негде искать ответы!

— Жалко, — разочарованно вздохнула Тамми. — Но профессионалу, конечно, виднее… Спаркс, что там?

— Пока ничего… — ученый сверился с подключенным по такому случаю вторым экраном, где выводились результаты запроса, преобразованные для удобства в отсортированную в алфавитном порядке по фамилиям электронную таблицу. — Вот это имена у людей…

В дверь еле слышно постучали, и из узкой щели показалась мордочка Мауса.

— Пожалуйста, простите, — робко начал он. — Наш повар просил спросить, не хотите ли вы поесть и нужен ли вам тот компьютер наверху?

— А зачем повару компьютер? — удивилась Тамми. — Он же несъедобный!

Мышонок покраснел.

— Ну, про компьютер я спрашивал больше для себя… Я недолго, честно! Пару постов на форуме, не больше!

— Ути-пути, какие мы продвинутые! — язвительно засюсюкала Фоксглав. — Уже даже форумы посещаем! А что за форумы? Надеюсь, не политические?

— Нет! Нет! Что вы! — горячо запротестовал Маус. — По мультикам! Только по мультикам! В политику я не лезу! Я там половины слов не знаю!

— И то хорошо. Жаль, правда, что это мало кого останавливает… Ладно, включай. Только недолго! Компьютеры очень вредны для глаз и умственного развития! Правда, Спарки?

— А? — крыса повела ушами, не отрываясь от чтения. — Нет, бозон Хиггса еще не нашелся! Я проверял!

— Какой бозон? — Тамми перевела замутненный взгляд с него на испещренный диаграммами дисплей. — Спаркс, что это ты читаешь?!

— Последний бюллетень из ЦЕРНа, — честно признался тот. — А что?

— А вот что! — белка указала на экран с именами. — Мы ищем бозоны, а не террористов!.. То есть, тьфу, наоборот! Ты меня совсем запутал!

— В общем, что и требовалось доказать, — прокомментировала Фоксглав, вновь обращаясь к Маусу. — Так что берегись! Когда ты входишь в Интернет, Интернет входит в тебя!

— Сп-пасибо, я п-понял… — поблагодарил бледный, как смерть, мышонок и резко захлопнул дверь, очевидно, чтоб поскорей отгородиться от тлетворного влияния трех дабл-ю. Тамми и Спарки этого даже не заметили.

— Как ты можешь! — укоряла друга белка. — От нас судьбы мира зависят, а ты развлекаешься!

— От этого они тоже зависят! — возражал ученый.

— Но не настолько же!

— Правильно! Может статься, что и поболее!

— Спаркс, ты… — Тамми аж поперхнулась. — Ты… Ты невыносим! Ты…

— Правильно, скажи ему! — подстрекнула ее сверху Фоксглав.

— Что сказать? — заинтересовался Спарки, а Тамми вспыхнула, как факел.

— Ничего! Ничего, Спаркс, это… Это она так… Она просто… В общем, больше так не делай!

— Как не делать? — ученый непонимающе огляделся, но, увидев экран, вспомнил всё. — А, это… Хорошо, не буду! То есть, постараюсь! Я ж не виноват, что у одного из клиентов фамилия, как у того физика! Вот я и решил проверить…

— Что-что-что?! — оживилась Фоксглав. — Фамилия, как у физика?!

— Ну да! Вон! — Спарки ткнул ногтем в нужную ячейку. — Хиггс! С точностью до буквы!

Летунья хищно облизнула заблестевшие клыки.

— Интересно, интересно! А физик этот, конечно же, давным-давно умер…

— Нет. Жив.

— Ну вот… — огорчилась Фоксглав, однако быстро исправилась. — То есть, это хорошо, конечно, но иначе это был бы террорист, так что… А этот Хиггс, он-то настоящий?

— Ну, не знаю, он, как-никак, всемирно известный физик…

— Я о том, кто в нашем списке.

— А… Сейчас! — ученый снова взялся за трекбол. — Так, кто он там у нас? Ага, Ричард… Вот, пожалуйста! Ричард Хиггс, 48 лет, заведующий отделом снабжения фирмы по продаже и аренде техники для уборки и перевозки снега, мусора, металлолома, токсичных отходов…

— ЧТО?! — закричала летучая мышь. Желая лучше видеть экран, она слетела с потолка и так резво вклинилась между Тамми и Спарки, что чуть не сбила их с ног. — Ты сказал «техника для перевозки мусора»?!!

— Господи! — догадалась Тамми. — Взрыв в Вашингтоне! Там ведь был мусоровоз!

— Точно! Вот ведь совпадение! — развеселился Спарки. Фоксглав, напротив, восприняла всё предельно серьезно.

— Ну-ка, подвинься! — спихнув крысу с трекбола, она заняла его место и так усердно заработала крыльями, что форменный тайфун поднялся. — В какой там фирме этот Хиггс работает? Ага, «Кемнер Рефьюз Иквипмент»[3]! Ну-ка, погуглим их… Так, это их сайт, это они же на «Желтых страницах», это еще чушь какая-то… ВОТ ОНО! «В ходе утреннего брифинга руководящий специальный агент Уолтер Кулидж, возглавляющий расследование дела ВАШБОМБ, сообщил журналистам, что он и его коллеги вышли на след использовавшегося террористами-подрывниками мусоровоза. По его словам, в ФБР поступило донесение от полиции Челтенхэма, штат Мэриленд, гласившее, что Дэбби Кемнер, хозяйка фирмы “Кемнер Рефьюз Иквипмент”, подала заявление об угоне одного из принадлежавших ей мусоровозов. Пропажа, как выяснилось, была обнаружена еще в день взрыва, но только сейчас, когда получены результаты металлографической экспертизы останков взорванного мусоровоза, позволяющие с высокой степенью точности определить его марку и год выпуска, появилась возможность связать эти разрозненные факты воедино. Предварительный допрос сотрудников фирмы ничего не дал, но агент Кулидж выразил уверенность, что этот результат станет переломным этапом в установлении личности террористов. Напомним, в результате взрыва…» Так, это уже неинтересно. Каково, а?!

— Это что же получается? Это ведь… Это значит… — Тамми так разволновалась, что не сразу смогла составить внятную фразу. — Выходит, этот Хиггс — террорист!

— Похоже на то. Глядите-ка! — Фоксглав провела крылом вдоль строки с данными о заказе Хиггса. — Он арендовал машину в аэропорту Балтимора, а сдал ее в аэропорту имени Рейгана! И всё в один и тот же день — день взрыва! При этом сам он живет в Клинтоне, пригороде Вашингтона! Спрашивается, зачем жителю пригорода арендовать машину, чтобы просто переехать на ней из одного аэропорта в другой?!

— Может, ему надо было быстро пересесть с одного рейса на другой? — предположил Спарки. — Такое возможно…

— Возможно! Но крайне маловероятно! — отрывисто бросила Фоксглав. Скопировав нужную строку в отдельную таблицу, она отправила ее на печать, после чего на правах старшей по стажу взяла командование на себя. — Тамми, сбегай наверх, забери распечатку! Спарки, заводи «Крыло»! А я пока схожу насчет обещанной еды поинтересуюсь! Трепещите, террористы! Отважные Спасатели летят по вашу душу! Начинаем операцию «Истребление!»… Ой, чего это я? Не обращайте внимания, это мы с Дейлом «Звездного пути» обсмотрелись… Приступаем к поиску и спасению, вот! Вперед!

* 68 *

День шестой, вторая половина дня

По мере приближения заявленного времени приезда президента обстановка на месте теракта четырехдневной давности всё больше накалялась. Агенты Секретной службы раз за разом прочесывали ближайшие улицы в поисках странных предметов, подозрительных автомобилей и следов вскрытия заваренных и опломбированных еще с утра канализационных люков. Все окрестные здания, во многих из которых уже начался ремонт, также были обысканы снизу доверху и опечатаны, а место стекольщиков и штукатуров заняли бойцы подразделения противоснайперской поддержки. Установленные в радиусе двух кварталов полицейские кордоны разворачивали всех, кто не мог доказать, что живет или работает в этом районе, а тех, кто мог, люди в форме сопровождали до самого порога и оставляли в покое не раньше, чем получали стопроцентное подтверждение их личности. Все подходы к сцене были перекрыты рамками металлоискателей и группами кинологов с натасканными на взрывчатку псами на поводках. Усилиями сотен профессионалов район был превращен в настоящую крепость, в стенах которой права абстрактной личности были принесены в жертву благу одного совершенно конкретного человека. Здесь не было свободы, зато была безопасность.

Точнее, должна была быть.

— Нас точно не засекут? — спросил Ферранте, разглядывая трибуну в бинокль со встроенным дальномером. Стоять приходилось в глубине комнаты, чтоб ненароком не поймать окуляром предательский солнечный луч, и сектор обзора был донельзя узок. Но этот недостаток с лихвой компенсировался расстоянием до цели, составлявшим, если прибор не врал, всего 258 футов. Не понаслышке знакомый с работой Секретной службы Рассел и мысли не допускал, что они подберутся ближе, чем на пятьсот.

— Не засекут, не бойтесь! — добродушно заверил его Джей. — Всё схвачено на самом верху! И потом, мы же здесь официально! — он похлопал себя по карману с приколотым бэджем специального агента Джейсона Уэбба. У Ферранте был точно такой же, только на имя Эрла Свэггера. Он долго изучал его и не нашел, к чему придраться. Такую подделку могли изготовить максимум в трех местах на всем земном шаре. Если, конечно, не считать комбинат, снабжавший настоящую Секретную службу…

— Надеюсь, та парочка в курсе этого, — Рассел указал на двух агентов, снайпера и его наводчика, занявших позицию на крыше здания через дорогу и прямо напротив окна. — А то ведь, увидев нашу винтовку, могут и пристрелить…

— Не пристрелят. Они с нами.

— Даже так? Зачем тогда я?

— Затем, — ответил вместо напарника Боб, по бэджу Роберт Пайн, — что о них все знают. А о вас — нет.

— Только и всего?

— Разве этого мало? — Боб неприятно сощурился. — Или вы намекаете, что этот выстрел вам не по зубам?

— Не по зубам? — усмехнулся Ферранте. — Двести пятьдесят восемь футов? Бросьте! Кеннеди с двухсот шестидесяти пяти застрелили, а оружие там такое было, что плакать хочется! «Винторез» такие дистанции кушает на завтрак!

— А вы, Рассел? — продолжал давить подручный «Дэвида». — Вы их кушаете?

Еще позавчера Ферранте сомневался, что удержит в руках хоть что-то тяжелее воздуха. Сегодня от былой немощности не осталось и следа. Он не знал, что ему вводили, но это что-то явно относилось к той же фармакологической группе, что и вода из чаши Грааля в «Последнем крестовом походе». Прежняя форма, конечно, не вернулась, но прогресс был феноменальный. Жаль, что психологические травмы и увечья препарат не лечил…

— Сегодня утром я поразил цель десять раз из десяти. Вам этого мало?

— Манекены — не люди.

— По людям я тоже стрелял. На поражение. Или вы забыли, с кем имеете дело?

— Нет, не забыл. Вы тоже не забывайте, — посоветовал Боб. — Ладно, я спущусь вниз, изображу бурную деятельность. А вы не высовывайтесь! И дальномером не пользуйтесь — кортеж уже в пути, так что детекторы лучей наверняка включены!

— Глупость, — на правах специалиста возразил Ферранте. — Их включают, когда ПОТУС выходит из лимузина и оказывается вне радиуса действия постановщика помех на входящей в кортеж машине электронного противодействия. Стационарные установки потребляют слишком много энергии, чтобы включать их настолько заблаговременно. Кроме того, сейчас лазерными дальномерами активно пользуются наши агенты, главным образом наводчики противоснайперов, и лишать их этой возможности себе дороже. Вот, пожалуйста! — Рассел повернулся к окну и, включив дальномер, навел бинокль сперва на сцену, а затем — на позицию противоснайперов напротив. — Видите? Никто не кричит, не стреляет, тревогу не поднимает. Так что я знаю, о чем говорю, уж вы не сомневайтесь!

— Я и не сомневаюсь! — клятвенно заверил его Джей.

— Всё равно почем зря не светитесь, — буркнул Боб и ушел на первый этаж играть роль бдительно стерегущего здание агента. Само по себе это ни к чему хорошему не привело бы, так как у каждого сотрудника имелся портативный терминал, при помощи которого он мог считать штрих-код с бэджа незнакомого ему агента и убедиться, что тот — действительно допущенный на территорию коллега. Но Джейсон Уэбб, Роберт Пайн и Эрл Свэггер в базе данных значились, более того, их внешние данные полностью совпадали с данными Джея, Боба и загримированного под шатена-усача Рассела соответственно. А это вкупе с качеством удостоверений могло означать лишь одно: Тревор Брэнсон перешел дорогу тем, для кого действительно нет ничего невозможного…

— И всё-таки я не могу понять, — положив бинокль на стол, который хозяева временно переехавшей фирмы не стали увозить, Ферранте искоса посмотрел на Джея. — Зачем тратить столько сил и средств, да и вообще так рисковать ради какого-то заместителя начальника охраны президента? Почему не убить самого президента, раз есть такая возможность? Она ведь может больше никогда не представиться…

Хотя агент «Стола» был к такому вопросу готов, слова, а главное, тон Рассела всё же заставили его нервничать. Но улыбаться он не перестал.

— А зачем нам убивать президента? Мы против него как человека ничего не имеем. И потом, «Черный стол» никогда никого не убивает бесплатно.

— Хороший жизненный принцип.

— Есть и другие.

— Например?

Джей виновато развел руками.

— О них я смогу рассказать только после выполнения вами задания.

— Ну, если так, — Ферранте громко хрустнул пальцами, — неси сюда винтовку…

* 69 *

— Спаркс, далеко еще?

— Не очень, — ответила крыса, сверившись с GPS-навигатором. — Какой там адрес?

— Гарден-драйв, шестьдесят-пятьдесят девять! — хором выкрикнули уже назубок заученный адрес его пассажирки.

— Не надо так кричать, я не глухой! Шестьдесят-пятьдесят девять, говорите? Тогда это должна быть вон та зеленая крыша!

Сказав это, Спарки снизился ниже уровня крон окружающих деревьев, под прикрытием которых они долетели до окружающего нужный им дом белого забора. Посадив «Крыло» вплотную к нему и присыпав для маскировки листьями, Спасатели быстро, но осторожно пересекли лужайку и, прижавшись к стене, осмотрелись по сторонам. Людей видно не было, животные тоже в глаза не бросились. Молчаливая идиллия сонного пригорода шумной столицы.

— Я зайду сверху, — сообщила Фоксглав, вспархивая в направлении крыши.

— Тогда я проверю окна, — вызвалась Тамми.

— Я пойду через подвал, — объявил Спарки. — Если он здесь есть, конечно…

— Если что, встречаемся здесь же через двадцать минут! — крикнула напоследок летунья перед тем, как исчезнуть из вида. В принципе, двадцать минут — не такой уж и большой срок, но друзья собрались вместе уже через десять. Впечатления от увиденного в этом заурядном на первый взгляд доме оказались настолько сильны, что ими хотелось немедленно поделиться со всем белым светом…

— Что скажете? — первой спросила Фоксглав.

— Ух!.. Ох!.. Надо же!.. — только и смог вымолвить Спарки. Оставшиеся 95% информации он выразил языком жестов, и рассчитывавшей на его комментарий Тамми пришлось обращаться к летунье.

— Лучше ты скажи! Что они там делают? И что это за оборудование такое?

— Это, дорогая моя, называется кластер графических станций или просто графический кластер. Их главное предназначение: ускорять процесс профессиональной обработки видеоматериалов и нелинейного монтажа. Вернее, не столько даже ускорять, сколько делать принципиально осуществимым за приемлемое время. «Железо», насколько я могу судить, новейшее, его так просто в супермаркете не купишь. Да и стоит оно едва ли не столько же, сколько весь этот дом! У нашего друга Хиггса очень богатые спонсоры!

— И очень опасные! — закивала Тамми. — Я точно видела на одном из мониторов Брэнсона! Это не к добру! Надо что-то делать! Давайте перегрызем им провода! Или зальем водой! Хотя нет, лучше устроим замыкание?

— Точно! — поддакнул успокоившийся, но всё еще пребывавший под впечатлением от увиденной электроники Спарки. — Если перегрызть провода и залить их водой, выйдет отличное замыкание!

— Нет, так мы их только спугнем, — резонно заметила Фоксглав. — У меня другая идея: вызовем кавалерию! Тяжелую кавалерию! За мной!

— А ты далеко? — полюбопытствовал ученый.

— В больницу Рида.

— Натравишь на них врачей?

— Нет, пошлю письмо Брэнсону! Он эту компанию мигом накроет! Идем, чего стоишь?

— Хочу устроить им замыкание, — честно признался Спарки.

— Говорю же, так мы их спугнем! И потом, техника, а особенно данные — это улика!

— Так может, стоит подождать? — предположила Тамми. — Чем больше они понаделают, тем красноречивее будут улики! И вообще, там целых пять компьютеров, а людей — только двое! И Хиггса самого среди них нет! Если полиция приедет сейчас, его не поймают, и он отвертится!

— Во-первых, пять терминалов — необязательно пять человек. При работе с видео достаточно задать, что с какими кадрами нужно делать, остальное программа сделает сама. Поработали с одним терминалом, поставили сцену на обработку, перешли к следующему. Такой себе конвейер, тут и один вполне управится. А Хиггс… Ну, это его дом, так что его первого во всём заподозрят! Не отвертится!

— Ну, раз так, то летим! — признала правоту подруги белочка.

— А может, всё-таки замыкание? — упавшим голосом повторил Спарки, но он составлял абсолютное меньшинство и вынужден был покориться.

Проникнуть в Армейский медицинский центр имени Уолтера Рида, как и в прошлый раз, труда не составило. Сложней оказалось найти беспризорный компьютер с выходом в Интернет и подключенным к ящику на больничном сервере почтовым клиентом. В его поисках Спасателям пришлось пройти весь путь от регистратуры до кабинета командующего, где и обнаружился вожделенный агрегат. Нескромно, зато авторитетно и с намеком на всесильность. Такое письмо точно воспримут всерьез.

— Какой там был адрес? — спросил Спарки, и Фоксглав застыла с разинутым ртом. В тот раз они писали письмо директору по связям с общественностью Туристического центра Капитолия, чей адрес без проблем нашелся в Интернете. Это письмо они намеревались отправить лично Брэнсону, которому доверяли, но его почтовый адрес был им неизвестен…

— Ждите здесь! — велела Фоксглав, а сама метнулась к оставленному на крыше «Крылу». Оттуда она позвонила в Штаб и долго и вдумчиво объясняла взявшему трубку совоговцу, что ей нужно и где это взять. К счастью, копия содержимого карты памяти смартфона Брэнсона осталась на жестком диске основного компьютера, и ей не пришлось посвящать временщиков в структуру древа каталогов и механизмов защиты штабного хранилища данных.

— Есть! — объявила она, вернувшись в кабинет командующего.

— Ты раздобыла адрес Брэнсона? — возликовала Тамми.

— Нет, только Бланта. Но они друзья, так что это почти одно и то же! Спарки, пиши!..

Отправив письмо и ликвидировав следы своего пребывания, троица покинула кабинет и направилась на крышу, но тут их внимание привлек донесшийся из-под очередной решетки голос, сообщавший о начале прямой трансляции выступления президента США на месте «потрясшего и возмутившего всю Америку» террористического акта.

— О, на ловца и моль летит! — обрадовалась Фоксглав.

— Где?! — волчком завертелся Спарки, которому почему-то послышалось «Вольт».

— Не здесь! Я о Брэнсоне! Он должен сопровождать президента на сцене!

Тамми зябко поежилась.

— Как тогда? Ой, что-то мне не по себе…

— Расслабься! — летучая мышь бодряще хлопнула ее крылом по спине. — Гайки нет в стране, а убийц-людей они обезвреживать умеют!

— Хотелось бы надеяться…

— Вот и посидите понадейтесь, а я малость посплю…

— Как? Ты не будешь слушать? — спросил Спарки.

— Что слушать? — едко усмехнулась Фоксглав. — Как он отчитывается в наших достижениях? Нет уж, увольте. Разбудите, если вдруг будет что-то действительно важное. Спокойного дня!

Сказав это, она взмахнула крыльями и полетела назад, к покинутому ими кабинету. Там, в отличие от тоннеля над коридором, где висел привлекший их внимание телевизор, было тихо и спокойно. Отличное место, чтобы вволю повисеть, мечтая о следующей встрече с Дейлом. На сей раз она не забыла прихватить с собой шар, и еще перед звонком в Штаб убедилась, что ее милок по-прежнему жив и очень мокр. Поскольку нельзя тонуть столько времени кряду, можно было успокоиться и отдохнуть, ведь что может быть приятней засыпания с мыслью о любимом? Только засыпание в его объятиях. Не беда. Скоро он вернется, и они вновь будут вместе…

* 70 *

Проезд по Северо-Западной Т-стрит был разрешен только с запада на восток, и чтобы не совершать потом головоломных разворотов, выехавший из Белого дома кортеж в составе девятнадцати машин проследовал через Дюпон-сёркл до 20-й Северо-Западной стрит, с нее свернул на Северо-Западную Флорида-авеню, а оттуда — на Северо-Западную Ю-стрит. По ней кавалькада доехала до самой 11-й Северо-Западной стрит, шедшей параллельно 12-ой и пересекавшей Т-стрит в одном квартале к востоку. Отсюда до сцены было порядка двухсот футов, что на целых триста меньше, чем от пересечения с 13-ой Северо-Западной и на сто восемьдесят дальше, чем от такой же 12-ой. Правда, в последнем случае кортеж, произойди что-нибудь непредвиденное, рисковал влететь во двор расположенной прямо напротив Начальной школы имени Гаррисона, в то время как 11-ая стрит давала возможность нестись во весь опор, никуда не сворачивая, пока не станет очевидно, что всякая опасность миновала. Брэнсон, как и любой телохранитель, искренне надеялся, что до этого не дойдет.

— Приехали, мистер Логан! — сообщил он, когда Кадиллак-Один затормозил.

— Спасибо, Трев, я догадался, — улыбнулся президент, поправляя галстук. — Что скажешь? Узел не слишком большой?

— В самый раз, сэр.

— Ну, раз ты так говоришь, я спокоен. Твоему мнению я доверяю. Это касается не только галстуков.

— Рад это слышать, сэр! — учитывая, сколь непростыми и содержательными были их беседы в Белом доме и по дороге сюда, реплика Логана воистину окрыляла. Ведь когда за твоей спиной сам президент США, не страшны ни снег, ни зной, ни «Черный стол».

— Всем командам! Это Лима-Один! Папа выходит! Подтвердите готовность! Прием! — произнес Тревор, обращаясь к скрытому микрофону. Из практически незаметного полупрозрачного динамика у него в ухе раздалась череда условных откликов.

— Гольф-Один, зеленый свет, полная готовность, прием! — сообщила первая из групп, патрулировавших соседние улицы, дворы и площадь перед сценой. Аналогичные сообщения в порядке живой очереди отправили остальные наземные группы.

— Хоутэл-Один, зеленый свет, полная готовность, прием! — позывной «хоутел» означал, что передачу ведет группа, отвечавшая за конкретное здание, в данном случае — разрушенное взрывом. Работавшие там всё это время криминалисты из ФБР и НТС покидали его неохотно, но там, где дело касалось президента, слово Секретной службы было законом.

— Сьерра-Один, зеленый свет, полная готовность, прием! — это уже были противоснайперы[4]. Когда последний из них доложил, что всё в порядке, Тревор подвел итог фразой: «Проверка закончена. Работаем!» и отпер дверь, тут же распахнутую стоявшим наготове агентом. Сверхпрочные стекла «Чудовища», как ласково называла бронированный лимузин охрана, пропускали очень мало солнечных лучей, но благодаря включавшимся на время всей поездки лампам дневного света глаза пассажиров не испытали ни малейшего дискомфорта. Первым вышел всё тот же Брэнсон, задачей которого было визуально оценить обстановку и удостовериться, что рядом с машиной дежурят именно те, кого он лично сюда поставил и кого знал в лицо. Только после этого он сделал шаг вперед, открывая путь Логану.

Появление президента вызвало бурю приветственных криков собравшихся граждан, в распоряжение которых была предоставлена вся южная половина, то есть от стен домов до середины проезжей части, участка Т-стрит между двумя перекрестками. Журналистам отвели площадки в центре перекрестков, откуда они могли снимать шествие главы государства во всех подробностях, не мешая при этом публике созерцать его, яростно размахивая звездно-полосатыми флажками. Выйдя из машины, Логан тут же повернулся в их сторону и приветственно помахал, улыбаясь и застегивая второй рукой пиджак, чем вызвал новый, еще больший всплеск эмоций.

— А они его по-настоящему любят! — заметила Тамми, наблюдая за реакцией толпы на экране и зрителей в коридоре под ними.

— Точно! — подтвердил Спарки. — Вся моя лаборатория от него в восторге! Правда, некоторые говорят, что он просто пожинает плоды действий предшественника.

— Ой, да ладно! Он столько всего сделал! Тот же мир с Акбарнистаном взять! Сколько себя помню, это всегда было большой проблемой!

— Но ведь основную часть работы проделал не он, а Гайка, — напомнил ученый. Белочка несколько помрачнела.

— Да, и то верно…

Совладав с пиджаком, президент вслед за Брэнсоном двинулся к сцене, не переставая, впрочем, улыбаться, махать и показывать пальцами символ победы, и совершенно не обращая внимания на окружавших его со всех сторон агентов. Сейчас он совсем не походил на самого влиятельного политика планеты. Более того, не разойдись его портреты миллиардными тиражами по всему миру, Джордж Логан ничем не выделялся бы из толпы, а уж на фоне четырех широкоплечих телохранителей он и вовсе терялся.

Впечатление это, само собой, было обманчивым, однако в данный момент первую скрипку и впрямь играл не он, а практически неизвестный широкой публике Тревор Брэнсон и его еще менее известные подчиненные. По сравнению с приветливым президентом они выглядели бездушными киборгами, запрограммированными исключительно на прямолинейное поступательное движение и сканирование окружающего пространства на предмет широкого перечня «опасностей» и еще более длинного списка «странностей». Автоматизм их движений производил гнетущее впечатление, поэтому люди старались смотреть сквозь них и всячески избегали встречаться с ними взглядом, что было не так-то просто. Закрывавшие глаза агентов большие солнцезащитные очки не позволяли точно определить, куда конкретно они в данный момент смотрят, на тебя или на твоего соседа, а всякое сомнение, как известно, порождает безволие. Недаром в предложенном Джереми Бентамом[5] проекте идеальной тюрьмы, «Паноптикума», стремление заключенных к побегу предполагалось подавлять не страхом наказания, а невозможностью понять, наблюдает ли за ними скрытый за односторонним зеркалом тюремщик. Никакого насилия, ни малейшего принуждения. Каждый сам выбирает, рисковать ему или нет. Зачем, спрашивается, нужны запреты, если можно просто предоставить людей самим себе?

— Эхо-Один, Эхо-Два, боевая готовность, прием! — негромко, но отчетливо скомандовал Тревор, обращаясь ко всем первым и вторым эшелонам сразу, отвечавшим непосредственно за безопасность сцены. К тому моменту, как его нога коснулась нижней ступеньки ведущей на сцену лестницы, все шесть входивших в эти эшелоны групп подтвердили готовность открывать огонь на поражение при первой же необходимости. Их лидер сразу почувствовал себя увереннее. Не нравилось ему это место: слишком много углов, окон и крыш. Именно поэтому он разместил противоснайперов так, чтобы каждый сектор контролировали минимум двое. Пришлось поставить несколько дополнительных групп, но он решил, что бюджет Секретной службы это переживет…

— Всем командам, доложить обстановку! Прием!

— Гольф-Один, зеленый свет! Прием!

— Гольф-Два, зеленый свет! Прием!

— Гольф-Три…

— Как наши дела, Трев? — не переставая улыбаться, спросил Логан.

— Полный порядок, сэр! — доложил Брэнсон, удовлетворенный результатами краткой переклички и твердо убежденный, что ситуация полностью под его и его подчиненных контролем.

Он ошибался.

Атмосфера в комнате была напряженной и мрачной. Стул с длинными ножками, лежащий спинкой на развернутом торцом к окну столе и обернутый, как и вся мебель, белесой защитной клеенкой, навевал стойкие ассоциации с накрытым саваном трупом. Жизнерадостный мотив, насвистываемый собиравшим винтовку Джеем, веселил не больше, чем анекдоты, которыми обмениваются копающие яму могильщики. Боб сосредоточенно вбивал в баллистический калькулятор информацию о температуре воздуха, атмосферном давлении и скорости ветра. Ферранте смотрел в разбитое взрывом окно, чувствуя себя палачом, от которого требуется в нужный момент опустить топор на указанную шею и не задавать ненужных вопросов. Их и задать-то, впрочем, было некому: «Уэбб» и «Пайн» либо сами не знали ответов, либо не были уполномочены давать их, а те, кто был уполномочен, изначально не собирались этого делать. Если бы собирались, выдали б ему не обычный приемник, а полноценную рацию, как у Боба с Джеем, способную работать на недоступной ему секретной частоте, которую они использовали для связи друг с другом, с сообщником-снайпером и с кем-то из начальства, вероятно, всё тем же «Дэвидом»…

— Ну вот, как говорится, получите и распишитесь! — радостно объявил Джей, протягивая Расселу винтовку и продолговатый тканевый мешочек. Ферранте взял его и легонько потряс, прислушиваясь к звуку, чем вызвал недовольство «Уэбба».

— Гречка там, гречка! Не извольте беспокоиться!

— А я и не беспокоюсь. Так, волнуюсь чуток, — ответил бывший агент ЦРУ и Секретной службы, пристраивая мешочек на верхнюю перекладину стула и проминая в нем глубокий желобок для ствола «Винтореза». Он специально заказал в качестве наполнителя экзотическую для США гречку — она лучше других сыпучих предметов держала форму и в сочетании со стулом прекрасно заменяла необходимые для высокоточной стрельбы сошки.

— Неприятно убивать бывшего коллегу? — поинтересовался Боб, не отрываясь от прибора.

— Нет, почему же? Как раз наоборот. Я очень долго ждал этого момента.

— И вы его таки дождались, — «Пайн» протянул Расселу калькулятор. — Вот параметры стрельбы. Я не большой специалист, но, думаю, на этой дистанции это всё, что вам понадобится.

— Да, спасибо, — положив прибор на стол, Ферранте взял винтовку и бережно опустил широкий ствол в желобок на мешке. Повозив его взад-вперед и добившись надежной фиксации, он наклонился над столом, оперся на левый локоть и посмотрел сквозь прицел на как раз вошедшего в сектор обстрела Брэнсона.

— Что ж, человек на букву «Б», вот и свиделись…

Достигнув центра сцены, почетный квинтет распался: Логан направился к поджидавшей его трибуне, а охранники образовали вокруг него нечто вроде трапеции. Тревор встал по правую руку от главы государства и ближе всех к нему, но при этом так, чтобы не попадать в объективы отцентрированных на трибуне камер. Второй агент встал левее и чуть дальше от края, а еще двое разошлись по обращенным к публике углам постамента. Кажущаяся хаотичность их размещения опиралась на строгую систему, гарантировавшую, что ни один из них не перекроет линию обстрела какой-либо точки пространства сразу всем ответственным за данный сектор снайперам, но при этом успеет закрыть собой президента от атаки с любого возможного направления.

Положив ладони на трибуну, Логан подождал, когда гул голосов пойдет на убыль, и только тогда произнес:

— Приветствую вас, дорогие сограждане.

Сограждане вняли и обратились в слух. Флажками и то перестали махать, больно уж тон их любимого президента был строг и серьезен. Да и здание разрушенное на заднем плане не сильно улыбчивости способствовало…

— Сегодня мы собрались с вами здесь, на месте ужасной трагедии…

Резкий звук заставил смотревшего интернет-трансляцию Бланта моргнуть и посмотреть в правый нижний угол экрана, где призывно мигал белый конвертик.

«Как вовремя… — подумал Джон, дважды щелкая на нем левой кнопкой мыши. — Надеюсь, это не очередное “письмо счастья”…»

— …дабы показать всему миру две вещи. Во-первых…

— Вы почему не стреляете? — бесцветный голос Боба буквально сочился угрозой.

— Как? — удивился Ферранте. — Разве нам не надо выждать момент поторжественнее?

— Нет! Чем быстрей будет выстрел, тем лучше!

— Не знаю, кто сказал вам такую глупость…

— Стреляйте! — потребовал Боб, красноречиво засовывая руку под куртку, где, как было известно Ферранте, имелась кобура с «ЗИГ-Зауэром» Р229 триста пятьдесят седьмого калибра. Серьезное оружие, а уж если, как сейчас, стрелять практически в упор… — Сейчас же! Немедленно!

— …что мы не сломались. Что мы не запуганы, не раздавлены, не разбиты…

Рассел и накладной бровью не повел.

— Не давите на меня! Если что-то не нравится, стреляйте сами!

Боб стиснул зубы, но пистолет не вынул. Руку из-под куртки, правда, тоже.

— Если вы считаете себя незаменимым… — прошипел он.

— Это не я, а ваш босс так считает, — поправил его Рассел. — Или я неправ?

«Пайн» шумно сопел. Его напарник глупо улыбался. Ферранте выжидал, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. К такому нервному напряжению его организм всё еще не был готов…

— …Это послание, которое наша страна и весь наш народ адресует сегодня нашим друзьям во всём мире…

— Как думаешь, наше письмо дошло? — спросила Тамми. Спарки неопределенно повел плечом.

— По идее, должно уже. Если, конечно, его какой-нибудь спам-фильтр по пути не зарубил…

— А мог?!

— В Интернете всё возможно. Нам остается лишь ждать и уповать на лучшее.

— А ты уповаешь? — спросила белочка, несмело придвигаясь к нему чуть ближе.

— Я? Да, конечно! Всё время! Ну, большую часть времени так точно!

— Тогда, — Тамми сократила дистанцию еще на волосок, — предлагаю начать уповать вместе!

Спарки не возражал.

— …Но есть и другое, предназначенное нашим врагам. Тем, кто стоит за этим террористическим актом. Тем, кто спит и видит наши города в руинах, а людей — без средств к существованию. Тем, кому наши идеалы, мечты и сами наши жизни стоят поперек горла…

«От командующего госпиталем имени Рида? Интересно, очень интерес…»

— …Так вот им я от своего имени и имени всех нас хочу сказать одно, всего лишь одно слово…

— Черт бы вас побрал… — прошептал Боб, вынимая ладонь из-под куртки.

— …Никогда!..

Пустую.

— …Не дождетесь! Еще не родился тот, кто поставит Америку и ее народ на колени!..

— Хорошо излагает! — прокомментировал Спарки. — Грамотно! И, заметь, безо всяких бумажек и телесуфлеров!

— Может, в ухе у него микрофон? — предположила Тамми. Не то, чтоб она плохо думала о Логане, просто долгое знакомство с Чипом волей-неволей научит перебирать варианты.

— Возможно. Хотя не похоже. В любом случае, он явно говорит именно то, что думает.

— Да, это чувствуется…

— …И никогда не родится! Потому что дело не во мне, и не в вас, и не в нас! А в стоящей за нами идее!..

— То-то же и оно, — одними губами усмехнулся Ферранте. — Так что идите-ка вы, мистер Пайн, дверь входную стерегите. А вы, мистер Уэбб, берите бинокль, наводчиком будете. Только, ради Бога, не торопитесь. Месть — это блюдо, которое не едят, а смакуют…

— Идее свободы, демократии, равенства, братства…

— Чего?.. — прошептал Блант, в первый момент с трудом сохранивший вертикальное положение.

— …и, самое главное, любви!..

— Хорошая речь, правда? — спросила Тамми, пододвигаясь так, чтоб едва-едва касаться локтем складок на рукаве халата Спарки. Всё уже было продумано наперед. Сейчас Спарки ответит: «Да». Потом она скажет: «В ней много красивых и умных вещей». Он опять согласится, после чего она задумчиво и как бы невзначай добавит: «Прямо как у тебя…» Он удивится и переспросит, что она имеет в виду. И вот тогда-то она посмотрит ему прямо в глаза и скажет: «Спаркс, я тебя…»

— …Мы, американцы, привыкли смело смотреть в лицо угрозам…

— Так, стоп, что-то тут не то… — глубокомысленно произнес Ферранте, переводя взгляд с оптического прицела на экран калькулятора и обратно.

— В смысле? — занервничал Джей.

— Высота. Поправка на высоту цели. Он же на сцене стоит!

— Ну, да…

— Вот и я вижу, что да! А ее высота здесь не учтена!

— Разве? — «черностоловец» тоже посмотрел на калькулятор. — Боб должен был учесть всё!

Рассел тяжело и протяжно вздохнул.

— Вот именно, что должен был. Ну, что встали? Берите, будем пересчитывать!

— А это обязательно? — засомневался Джей.

— Так, я не понял. Вам нужно, чтобы я его пристрелил, или нет?

— Нужно, конечно, но… Вы же сами говорили, что этот, как его…

— ВСС, — подсказал Ферранте. Джей щелкнул пальцами.

― Точно, ВСС! Я же помню, что что-то похожее на новости! Так вот, он же, вроде, кушает такие дистанции на завтрак!

— Кушает, конечно! — подтвердил Рассел. — В том смысле, что его пули легко проходят это расстояние, после чего энергии останется еще как минимум на два таких же. Но пролететь двести пятьдесят футов и попасть в цель на расстоянии двухсот пятидесяти футов — вовсе не одно и то же.

— Но тут же пиковое отклонение всего полтора дюйма! — возразил Джей, повторно сверившись с калькулятором.

— Да, и это очень здорово. Но я собираюсь стрелять в голову, поэтому важна каждая линия[6]. А если не будет учтена высота сцены, пуля попадет гораздо ниже.

— В смысле, в грудь? Тоже неплохо!

— А вдруг на нем бронежилет? К тому же, попадание в грудь не гарантирует смерть. А попадание в переносицу, мгновенно разрушающее нервную систему — гарантирует. Туда я и буду стрелять, поэтому мне нужны точные, просто безумно точные данные. Дошло?

— Хорошо, хорошо, убедили! — Джей сдался и взял калькулятор. — Что вводить?

— …Наша миссия проста, понятна и предельно честна…

Буквально выдрав из принтера распечатку письма, Блант другой рукой схватил плащ и выбежал в коридор. Лишь заперев за собой дверь, он осознал, что почти все агенты сейчас с президентом, и, чтобы не возвращаться, заглянул в соседний кабинет.

— Кто-нибудь из полевых остался? — спросил он ближайшего ко входу сотрудника.

— Не знаю. По-моему, забирали всех… Хотя нет, секунду… Кажется, я видел в столовой Локвуда и О’Брайена… Да, точно, это они были! А что случилось?

Но этот вопрос так и остался висеть в воздухе, отразившись от захлопнувшейся двери.

— …Ни вопросов, ни сомнений здесь быть не может…

— А? Что? — Спарки вздрогнул и повернулся к подруге. — Тамми, ты что-то сказала?

— …Наши намерения задекларированы давно и совершенно открыто…

— Сначала два раза нажмите на синюю кнопку, — инструктировал Джея Рассел. — Теперь набирайте на клавиатуре: один-два-два, точка, три-восемь-один. Нажмите желтую. Вводите: три-один, точка, пять-восемь-шесть. Нажмите зеленую. Еще раз. Диктуйте число в правом нижнем углу.

— Сорок два.

— Хм, я почти угадал… — удовлетворенно заметил Рассел, беря винтовку в руки и поворачивая колесико прицела на нужное количество кликов.

— Ничего не понимаю, — пробубнил «Уэбб», водя пальцем по строчкам на экране. — Раньше все цифры были почти вдвое больше! Ошибки быть не может? Откуда вы взяли эти данные?

— На винтовке прочел, — Ферранте развернул оружие прикладом к Джею и поднял на уровень его лица. — Вот здесь. Видите?

— …Мы никогда ничего ни от кого не скрывали, ясно давая понять…

— Я? Да… То есть… Ну… Нет, ничего! — почувствовав, что безудержно краснеет, Спасательница отвернулась, прикрыв лицо хвостом. Крыса рассеянно хмыкнула и переключилась обратно на телевизор. Момент истины был безвозвратно загублен.

— …что не остановимся до тех пор…

— Где?.. — Джей инстинктивно подался вперед и только тут осознал, что совершает ужасную глупость.

Но было поздно.

Сокрушающий встречный удар приклада «Винтореза» с хрустом вогнал его лицевые хрящи глубоко внутрь черепа.

— …пока победа в войне с мировым терроризмом…

Бездыханное тело Джея еще только начало падать, а Рассел, вернув винтовку в ни на микрон не изменившийся за это время желобок, уже целился в снайпера на крыше напротив. Это до него, как показал тогда бинокль, было 122 фута и 3,81 дюйма. Снайпер пристально обозревал площадь внизу, но налагаемая оптическими прицелами узость взгляда очень способствует развитию внутреннего чутья на опасность, поэтому именно в этот момент, ни мигом раньше, ни мигом позже, он повернулся и посмотрел на Ферранте.

— …не будет за нами! — Логан умолк, победно вскинув руки. Публика взревела.

Ферранте выстрелил.

Президент так и стоял с поднятыми над головой кулаками, освещаемый сотнями фотовспышек. Лишь благодаря темным поляризованным стеклам находившийся рядом с ним Брэнсон сохранил способность видеть, что происходит в толпе. Но это была не единственная функция его очков. Их специально сделанные очень тонкими дужки совершенно не препятствовали периферийному зрению, гораздо лучше центрального замечающему резкие движения. Вот и сейчас, обводя взглядом заходящихся в экстазе зрителей, он краем глаза уловил какое-то движение на крыше справа. Что-то как будто отделилось от здания и стало падать вниз. Что-то длинное и серое: то ли кусок водосточного желоба, то ли длинноствольная винтовка…

И тут эфир буквально взорвался.

— Говорит Сьерра-Пять! Сьерра-Четыре упал! Сьерра-Четыре упал! — первым заорал противоснайпер, сидевший на здании по другую сторону 12-ой Северо-Западной стрит. Ему вторил коллега с крыши дальше по Т-стрит: — Сьерра-Шесть! Подтверждаю! Сьерра-Четыре упал! Прием!

— Сьерра-Три! — откликнулся стрелок из группы, сидевшей на южном углу той же крыши, что и четвертая. — Подтверждаю, Сьерра-Четыре ранен! Стрелявшего не вижу, повторяю, никого не вижу! Прием!

— Это Тиммонс! — с некоторым запозданием включился в разговор наводчик из атакованной группы, от волнения забывший о протоколе и позывных. — По нам стреляет снайпер! Олбрайт убит! Мы под огнем!..

Мозг Тревора еще не до конца переварил услышанное, а его тело уже действовало. Бросившись к президенту, он правой рукой схватил его за локоть, а левой надавил на затылок, вынуждая согнуться вдвое. После этого он навалился на Логана верхней частью тела, чтоб у того и в мыслях не было разогнуть спину, и, толкнув его вперед, заорал в микрофон:

— Альфа-Действие: эвакуация! Альфа-Действие: эвакуация!

«Альфа-Действие» было специальным кодом, означавшим, что жизнь президента в опасности. По этому сигналу все стоявшие под сценой агенты разом выхватили пистолеты и спинами вперед запрыгнули на нее, создав между президентом и внешним миром плотную ощетинившуюся дулами стену. Одновременно взвыли девятнадцать двигателей, и первые машины кортежа стали поочередно рваться с места. Не сбавляя темпа и не ослабляя захват, Брэнсон на глазах изумленной, но не забывавшей снимать всё на фото— и видеокамеры публики протащил Логана до раскрывшихся прямо перед ними дверей «Чудовища» и втолкнул внутрь, по инерции залетев следом. В тот же миг пространство перед дверью оказалось плотно забито телами его подчиненных, задачей которых было брать на себя все предназначенные президенту пули, ракеты и осколки гранат до тех пор, пока бронированная дверь лимузина не закроется и он не тронется в путь в безопасное место.

— Папа на борту! — крикнул Брэнсон шоферу, и тот послушно вжал в пол педаль газа, разгоняя почти четырехтонную машину до умопомрачительных для такой массы шестидесяти миль в час.

— Что… происходит? — сдавленно спросил вдавленный в кресло Логан.

— Выясняем, сэр! — заверил его Тревор и до поры до времени забыл о нем, сосредоточившись всецело на общении с подчиненными. — Говорит Лима-Один! Сьерра-Четыре-Два, доложите обстановку! Прием!

— ФОКС!!! ФОКС, ГДЕ ТЫ?!!! ФОКС!!!

Для чувствительных ушей рукокрылой Спасательницы истошный беличий визг был сродни скрежету несмазанной петли по оконному стеклу. Казалось, он сотрясал не только воздух, но и стены, и Фоксглав рефлекторно разжала пальцы ног. Тут же воспоследовало падение, стоившее ей синяка на макушке и окончательного разрыва с альтернативной реальностью, в которой у них с Дейлом был личный чердак со всеми удобствами и целый выводок летучих бурундучат. В настоящей реальности, впрочем, всё это было еще впереди, а ожидание праздника, как известно, лучше самого праздника…

— ФОКС!!! ФОКС!!! ДА ГДЕ ЖЕ ТЫ?!!! ФОКС!!!

— Я здесь! Не ори! — крикнула в ответ летунья.

— ГДЕ «ЗДЕСЬ»?! ГДЕ?! Я ТЕБЯ НЕ ВИЖУ!!!

— Стой на месте, я сама тебя найду!!! — послав во все стороны по нескольку сильных импульсов, Фоксглав составила карту ближайших тоннелей, попутно выяснив местоположение Тамми. С этого момента их встреча была лишь вопросом времени, несмотря на то, что белочке не сиделось на одном месте, а звуковые сигналы возвращаются к отправителю с запаздыванием. Вот почему, найдя друг друга, они едва не стукнулись лбами.

— Что стряслось? — спросила летунья у мятущейся подруги.

— В президента стреляли!

— Какого?.. Логана, что ли?!

— А что, их там много? В него, конечно!

— Мама дорогая! — Фоксглав в ужасе прижала к лицу крылья. — И что?! Попали?! Убили?! Ранили?! А Брэнсон как?! А Вжик?!

— Не знаю… — под градом вопросов Тамми попятилась. — Там всё так быстро завертелось, все так забегали…

— Ясно. Спарки где?

— К «Крылу» побежал! А я — тебя искать! Скорее, надо лететь туда! Не отставай!.. Куда ты?.. Эй, Фокс! ФОКС! СТОЙ! Не улетай!!! Подожди меня!!! Без тебя я здесь заблужу-у-усь!!!

«— Говорит Лима-Один! Сьерра-Четыре-Два, доложите обстановку! Прием!..»

«И ведь доложит!» — ругнулся про себя Ферранте. Либо он переоценил свои силы и банально опоздал спустить курок во второй раз, либо наводчик оказался прозорливей коллеги. Как бы там ни было, он распластался по поверхности крыши, надежно укрывшись от пуль Рассела, и теперь оглашал эфир паническими воплями. Чисто по-человечески его можно было понять: не каждый день твой напарник получает пулю в голову от считавшегося «своим» снайпера. Но всё же Рассел очень сожалел, что упустил его. Подумать только, ему не хватило всего лишь крохотной доли секунды…

Хор голосов из наушника заглушил шаги у него за спиной. Рефлексы у него были уже далеко не те, и всё же, стоило воздуху в комнате прийти в едва уловимое движение, он обернулся и еще успел увидеть стоящего в дверях Боба. Рация преступника была настроена на нужную волну, поэтому пистолет он приготовил заранее. Оставалось лишь нажать на спусковой крючок, что он и сделал четыре раза, направив ствол точно в сердце Расселу. Ферранте услышал выстрелы, когда первая пуля уже достигла своей цели. Потом окружавший его мир исчез, заволоченный кровавым туманом.

— …Сьерра-Четыре-Два, вы меня слышите? Доложите обстановку! Прием! — повторно потребовал Брэнсон.

— Слышу вас, Лима-Один! — наконец отозвался Тиммонс. — Обстановку не контролирую! Лежу плашмя на крыше! Прием!

Фраза наводчика очень органично смотрелась бы в сценарии жесткой сатирической комедии, да и сама по себе была неплохим анекдотом, но сейчас его слушателям было не до смеха.

— Сьерра-Четыре-Два, откуда по вам стреляли?

— Из дома напротив! Двенадцатая стрит, 1695! Кажется, там…

— Секунду! — перебил его Брэнсон, услышав сигнал вызова интеркома лимузина. — Да, Уолт?

— Сэр, пост на Род-Айленд-авеню сообщает, что у заграждения подозрительная активность. Похоже, кто-то из водителей очень спешит, — доложил водитель.

Тревор похолодел. Северо-Западная Род-Айленд-авеню входила в число пересекавших 11-ую Северо-Западную стрит улиц, заранее заблокированных для обеспечения беспрепятственного возвращения президентского кортежа в Белый дом. Этот маршрут позволял добраться туда с минимумом задержек и поворотов, но если террористы просчитали его, что было несложно, они могли устроить там засаду на случай, если стрелок промахнется…

— Секунду! — Тревор переключил свою рацию обратно в дуплексный режим. — Внимание! Всем группам! Подозреваемый предположительно находится в доме номер 1695 по Двенадцатой! Повторяю, всё внимание на дом номер 1695 по Двенадцатой! — дождавшись первых подтверждений, он снова заговорил по внутренней связи. — Уолт, сообщи на Род-Айленд, чтоб задержали того невротика и всех, кто с ним! Какая ситуация с Р-стрит?

— В пределах видимости свободна.

— Дай общую трансляцию! …Внимание всем! Это Лима-Один! Поворот на Р-стрит! Бдительность предельная! Отныне парадом командует Уолт! Код временной передачи полномочий: семь-три-девять! — предоставив первому шоферу страны самостоятельно вести караван к Белому дому, Брэнсон вернулся к инциденту на перекрестке. — Лима-Один вновь на связи! Сьерра-Четыре-Два, вы видели стрелявшего? Чем он вооружен?

— Никак нет, сэр! — после некоторой заминки отчеканил уцелевший наводчик.

— Понял вас. Гольф-эшелон, что там со зданием?

— Говорит Гольф-Один. Окружаем, сэр!

— Вас понял! Будьте осторожны, террористов может быть несколько! И следите за зрителями, среди них могут быть их сообщники! Без моего разрешения никого из сектора не выпускать!

— Принято, сэр! Но они и так никуда не уходят!

«Ясное дело! Для них это аттракцион!..»

— Тем лучше. Всё равно следите. Сьерра-эшелон, стрелка кто-нибудь видит?

— Никак нет, сэр!

Тревор закрыл глаза, припоминая карту.

— Сьерра-Десять, это Лима-Один, прием! Вы видите его?! Вы должны его видеть!

— Говорит Сьерра-Десять. Никак нет, сэр. С нашей позиции данное здание не просматривается. Прием.

— Сьерра-Десять, что значит «не просматривается»?! Вы же прямо напротив!

— Никак нет, сэр! Мы на углу Ю и Одиннадцатой! Отсюда тот квартал вообще не виден!

У Тревора непроизвольно задергалось веко. Они должны быть на той же крыше, что и Сьерра-Четыре! Он ведь лично их всех расставлял!

— Ладно, Сьерра-Десять, наблюдайте за зрительным сектором! Хоутэл-Пять, это Лима-Один! Что в этом здании?

— Не могу знать, Лима-Один!

— Как это?! Вы же за него отвечали!

— Никак нет, сэр. За него отвечал Хоутэл-Одиннадцать.

— Хоутэл-Одиннадцать? — Тревор отказывался верить своим ушам. Он точно помнил, что ответственных за здания групп было десять… — Что еще за Хоутэл-Одиннадцать?!

— Агенты Пайн, Свэггер и Уэбб, сэр!

— Что? Кто все эти люди?!

— Не могу знать, сэр! Но мы их проверяли, с ними всё в порядке!

«А вот со мной, кажется, не всё в порядке… — подумал заместитель начальника президентской охраны. — Этого просто не может быть… Что ж это за чертовщина тут творится?..»

— Пайн, Уэбб! Ответьте! Пайн, Уэбб! Ответьте! — взывал из рации голос со среднезападным акцентом. — Пайн, Уэбб! Что там у вас происходит?!

— Уэбб мертв, сэр, — вполголоса ответил Боб, оставив бесплодные попытки нащупать пульс на шее друга. — Этот сукин сын убил его. И Олбрайта тоже.

«Дэвид» пару секунд помолчал.

— Что с ним самим?

Боб посмотрел на неподвижно лежащего у стены в Ферранте.

— Ликвидирован.

— Хорошо. Приберитесь там и уходите, как договорено.

— Что делать с Джеем?

— Устройте всё так, будто это они с Ферранте убили друг друга. И немедленно уходите. Гости уже на подходе.

— Слушаюсь, сэр.

Вынув пистолет из кобуры Джея, «Пайн» вложил свой такой же в его уже начавшую стынуть ладонь и опять посмотрел на Ферранте. Рубашка бывшего агента густо пропиталась кровью, а пальцы по-прежнему сжимали скелетный приклад «Винтореза». Правила хорошего тона предписывали оттолкнуть оружие ногой и сделать контрольный выстрел в голову, но сейчас приходилось жертвовать надежностью ради конспирации. И потом, четыре пули триста пятьдесят седьмого калибра в сердце еще никто не переживал.

— Считай, что легко отделался, гнида! — процедил Боб и направился к двери. На пороге он задержался, чтобы бросить последний взгляд на павшего товарища, и внезапно заметил, что Ферранте лежит как-то странно. Дело было не в неестественности позы, хотя это тоже имело место, а в том, что лежал он не так, как всего лишь секунду назад…

— Вот черт!..

Сердце меньше и расположено гораздо правее, чем принято считать, поэтому смертельный, по мнению Боба, выстрел вовсе не был таковым. Его пули задели многие жизненно важные органы и сосуды, но не привели к мгновенной смерти, и оправившийся от болевого шока Ферранте нашел в себе силы направить винтовку на слишком рано посчитавшего себя победителем агента «Черного стола».

— Пайн! Что случилось? Докладывай! — потребовал «Дэвид», но Бобу было не до ответов. Его рука метнулась к взятому у Джея и машинально сунутому в подмышечную кобуру пистолету, однако вынуть его он уже не успел. В песчаных часах его жизни ссыпались вниз последние крупинки, а нацеленный ему в грудь ствол ВСС извергнул одну за другой девять пуль. Еще в падении Ферранте нажал на выполненный в виде поперечной кнопки и расположенный позади спускового крючка переводчик режимов огня, поэтому теперь мог просто зажать спусковой крючок и наблюдать, как насквозь прошитый утяжеленными девятимиллиметровыми пулями Боб по воздуху пересекает коридор и врезается в стену напротив.

— Лима-Один, говорит Гольф-Четыре! Дом 1695 полностью окружен и блокирован! Жду указаний! Прием!

— Принято, Гольф-Четыре! — подтвердил Брэнсон. — Внимание! Хоутэл-Одиннадцать, вызывает Лима-Один! Хоутэл-Одиннадцать, вызывает Лима-Один! Ответьте немедленно!

Выждав для проформы пять секунд и, как и ожидалось, не получив ответа, он с чистой совестью скомандовал:

— Гольф-Четыре, это Лима-Один! Штурмуйте здание!

— Принято, Лима-Один! Всем приготовиться! По моей команде!.. НАЧАЛИ!!!

Изрешеченное тело Боба безжизненным кулем свалилось на пол. Ферранте разжал пальцы, позволив винтовке упасть, и откинул голову на стену.

Он с самого начала не питал иллюзий. Никто находящийся в здравом уме не отпустил бы его на все четыре стороны с деньгами и чистым паспортом. Во-первых, он слишком опасный свидетель. Во-вторых, услуга, когда она уже оказана, не стоит и ломаного гроша. Ферранте прожил на свете достаточно долго, чтобы понять это, и не поверил своим «благодетелям» ни на секунду. Нельзя сказать, что они просчитались, вовсе нет. Наоборот, это он оказался умнее…

«— …Всё дело в том, что его мало просто убить. Его надо убить так, чтобы ни у кого не возникло и мысли, что это связано с его нынешним расследованием. А лучше всего — чтоб никто не подумал, что это вообще убийство. И места удобней, чем рядом с Президентом Соединенных Штатов, для этого не найти. Такая вот арифметика…»

В принципе, ему всё стало ясно уже тогда. Арифметика «Дэвида» и впрямь была безупречной. Вот только он «забыл» упомянуть одно очень важное для фальшивого покушения слагаемое: застреленный на месте подставной убийца. Его тоже надо устранить так, чтобы никто ничего не заподозрил. И лучше всех для этого подходит…

«— Надеюсь, та парочка в курсе этого. А то ведь, увидев нашу винтовку, могут и пристрелить…

— Не пристрелят. Они с нами…»

…свой снайпер из Секретной службы.

Всё гениально и просто. Поставленный в нужное место якобы лишь для «прикрытия», он дает «убийце президента» выстрелить в настоящую жертву, затем «внезапно» прозревает и с криком: «Внимание! Снайпер!» всаживает в него пулю, после чего долго и вычурно клянет себя за то, что не сумел предотвратить роковой выстрел…

А, впрочем, почему не сумел? Наоборот, всё вышло, как нельзя лучше! Именно этим будет объясняться промах несостоявшегося убийцы президента! Просто он, уже изготовившись спускать курок, боковым зрением заметил целящегося в него противоснайпера. Его рука дрогнула, и в результате пуля пошла значительно левее, сразив не главу государства, а его преданного телохранителя, потеря которого, конечно, трудно восполнима, но из двух зол, особенно таких, всегда выбирают меньшее…

Так что же, выходит, «Черный стол» его недооценил?

И снова вряд ли. Они прекрасно понимали, что имеют дело с профессионалом, натасканным на поиски подвохов и двойных доньев. Но всё равно вручили ему винтовку и вывели на огневую позицию, уверенные, что желание отомстить Брэнсону перевесит всё остальное.

И жесточайшим образом просчитались.

Да, Брэнсона он ненавидел. Именно Брэнсон арестовал его, долго допрашивал и в итоге благополучно сдал «на опыты» в ЦРУ. Но претензий как таковых у него к Тревору не было: тот просто честно выполнял свой профессиональный и гражданский долг. Окажись Ферранте на его месте, делал бы всё то же самое и точно так же не верил бы ни единому слову задержанного. Да и как тут поверить, если запись их со Сноу и Макмилланом спора — вот она…

Где-то там, на нижних этажах, полицейские и агенты Секретной службы методично прочесывали здание, постепенно поднимаясь всё выше. Ферранте было на них наплевать. Всё сколь-нибудь важное в его жизни уже случилось. Еще тогда, в Капитолии, когда человек Макмиллана доложил, что запись с камеры слежения исчезла. В тот самый момент они с Реджинальдом навсегда превратились из уважаемых граждан в изгоев, у которых было только два пути: либо бежать без оглядки и прятаться, либо попытаться хоть как-то исправить ситуацию.

Они выбрали второе…

Половицы в коридоре еле слышно, но, если лежать на полу, очень ощутимо заскрипели в такт кошачьей походке хорошо тренированного человека, смотрящего на мир поверх мушки дробовика или пистолета-пулемета. Он просто не мог не заметить Боба, но благоразумно не спешил, ожидая, когда его прикроют минимум двое коллег. Жаль, что прикрыть Макмиллана в больнице было некому. Как ни крути, глава Отдела специальных операций НТС ЦРУ имел гораздо больший вес и авторитет, чем припадочный предатель Сноу, и если бы он подтвердил показания Рассела, всё могло сложиться совсем по-другому…

«Чертов ЛАН…»

В том, что смерть Макмиллана — дело лап той взбесившейся мыши и ее не в меру продвинутых друзей-грызунов, Ферранте не сомневался. Ведь именно он разрабатывал сценарии убийств, в том числе при помощи кислородных баллонов, которые Сноу с коллегами переводили в схемы на кремниевом чипе имплантанта. Запрограммированный ими «ликвидатор» мог превратить практически любой предмет обихода в смертельное оружие. Но вот работать на компьютере он не умел принципиально. Даже включать их, а уж пережимать видео и писать электронные письма и подавно. Запись мог изъять и переслать по почте только человек. Точнее, люди. А ежели быть точным до конца, то «Черный стол».

Сейчас, после знакомства с «Дэвидом» и его возможностями, Рассел убедился в этом окончательно. Как и сегодня здесь, в тот день в Капитолии работала целая группа, включавшая как минимум двух завербованных агентов Секретной службы: один был нужен, чтоб изъять кассету, второй — чтоб обеспечить ему алиби и замести следы. Возможно, это был кто-то из тех, кому Ферранте позвонил насчет зачисления в охрану здания Конгресса, но, скорее всего, сигнал подал их человек из «Истерн Фармасьютикалз», а агенты на месте устроили так, чтобы сдать его и Сноу властям. А ведь он предупреждал доктора, что с такими людьми шутки плохи, и что попытка надуть их и выйти на рынок политических убийств самостоятельно дорого им обойдется! Но тот его не послушал, и вот результат: старый дурак убит взрывом, а сам он лежит на полу, истекая кровью и надеясь лишь на одно: что спасенный им от смерти Брэнсон докопается до истины и изобличит виновных. По всему видать, он подобрался к ним достаточно близко, раз на его устранение были брошены такие силы. В любом случае, он, Рассел Кит Ферранте, свое дело сделал. Очередь за Тревором Фицджеральдом Брэнсоном.

«Успехов, человек на букву “Б”! И до встречи…»

С этой мыслью Рассел коротко вздохнул, закрыл глаза и умер.

— Гольф-Четыре, первый этаж пройден полностью! Всё чисто!

— Принято, Гольф-Четыре, первый этаж чисто, — продублировал Брэнсон. — Держите позицию, смотрите в оба. Гольф-Пять, что у вас?

— Гольф-Пять, второй этаж пройден полностью! Всё чисто!

— Принято, Гольф-Пять, второй этаж чисто. Держите позицию…

— Это Гольф-Шесть! — ворвался в эфир встревоженный голос. — На третьем этаже труп! Повторяю, на третьем этаже труп! Северо-восточное крыло, главный коридор!

Брэнсон, уже свыкшийся с мыслью, что стрелявший покинул место преступления, чуть не ударился об крышу головой.

— Гольф-Шесть! Что за труп?! Чей труп?!

— Не знаю, сэр! Судя по одежде, кто-то из наших! Попробую подойти ближе. Мак, прикрой меня… Ой, черт…

— Гольф-Шесть, что там у вас? Что происходит? Что вы обнаружили?

— Еще трупы, сэр. Два трупа. То есть, всего три… Черт, здесь была настоящая бойня! Повсюду кровь…

— Личности убитых можете установить?

— У них у всех наши удостоверения. Первого зовут Роберт Пайн, второго — Дэвид Уэбб… Мак, что там с третьим?.. Как?.. Свэггер?.. И Эрл Свэггер, сэр!

— Вы их знаете? Встречали когда-нибудь?

— Нет, сэр, впервые вижу! И снайперских автоматов таких у нас нет…

— Чего снайперских? — переспросил Тревор.

— Автоматов, сэр! С глушителем и оптикой… вообще, всё это очень странно, сэр! Такое впечатление, что они перестреляли друг друга!

— Интересный номер… Так, опечатайте там всё и вызывайте криминалистов! Что с другими этажами? Кто этим занимается?

— Гольф-Семь, сэр!

— Спасибо! Гольф-Семь, что у вас?

— Пока ничего, сэр, — командир седьмой наземной группы говорил очень тихо, сигнализируя, что как раз прочесывает территорию. Вот почему крик его коллеги из шестой группы показался еще более громким.

— Сэр, никакой это не Свэггер!!! Он просто в парике!!! Это Ферранте!!! Рассел Ферранте!!!

Брэнсон выпрямил спину так резко, что у него потемнело в глазах. Обретший долгожданную свободу Логан тоже сел прямо и, поправив галстук, повелительно спросил:

— Кто-нибудь мне объяснит, что здесь, черт побери, происходит?

— Обязательно, сэр. При первой же возможности, сэр, — машинально пообещал Брэнсон и включил интерком. — Уолт! Это мы сейчас где?

— Всё еще на Р-стрит, сэр! Я решил ехать до Шестнадцатой! Скотт-Сёркл уже расчищают, так что проблем там не будет!

— Отлично, молодец! Свистнешь, когда будем поворачивать!

— И всё-таки? — нетерпеливо повторил свой вопрос президент. Тревор не хотел ничего говорить ему, пока сам во всем не убедится, поэтому вновь ограничился обещанием.

— Мой рапорт будет у вас в ближайшее время, сэр. Ситуация под контролем, поэтому ни о чем не беспокойтесь, Уолт довезет вас в лучшем виде.

Логан нахмурился.

— «Вас»? Что значит «вас»?

От необходимости отвечать Тревора избавил сигнал интеркома.

— Входим в поворот, сэр!

— Спасибо, Уолт! Что бы ни случилось, не останавливайся!

— Конечно, сэр!

— Тогда счастливого пути!

— Счастливого пути! — машинально ответил шофер, одновременно нажимая на тормоз, чтобы вписать тяжелую машину в поворот на перпендикулярную улицу. Этим редким моментом торможения Брэнсон и воспользовался, отперев дверь и бросившись левым плечом вперед на проезжую часть.

Сгруппироваться как следует он не успел, поэтому стукнулся так, что клацнули зубы и искры из глаз полетели. Но ничего не сломал, довольно быстро встал на ноги и даже успел отскочить на тротуар, спасаясь от заднего бампера следовавшего сразу за «Чудовищем» Шевроле «Сэбёрбэн» с бойцами группы противодействия[7]. Приказав им взмахом руки ехать дальше, Тревор побежал в противоположном направлении. За президента он не переживал — если дверь не захлопнет встречный поток воздуха, Уолт нажмет специальную кнопку, и она закроется и запрется сама. Гораздо важнее сейчас было как можно быстрее вернуться на перекресток 12-ой Северо-Западной и Северо-Западной Т-стрит, от которого его отделяли четыре квартала. Или три, если бежать по прямой.

— Гольф-Шесть! Вызывает Лима-Один! — крикнул он на бегу, пересекая 16-ую стрит и направляясь по ней на север.

— Слушаю, Лима-Один!

— Выведите всех из комнаты и до моего прихода никого не впускайте! Это приказ! Понятно?!

— Конечно, сэр! Как скоро вас ждать?

Брэнсон прикинул расстояние.

— Расчетное время прибытия: две минуты! Хотя нет, — ощутив, что дышать ему уже труднее, чем сразу после прыжка, он нехотя сделал поправку на возраст, — четыре!

— Да что ж ему не сидится! — в сердцах пискнул Вжик, сперва чуть не раздавленный при экстренной посадке в лимузин и только что лишь чудом не прибитый дверью. По счастью, Брэнсон не сразу набрал крейсерскую скорость, и Спасатель успел схватиться за фалду его пиджака. Не случись этого, очень сложно сказать, когда бы он его догнал и догнал бы вообще. Тревор и сам толком не понимал, откуда в нем, разменявшем шестой десяток, взялось столько прыти. Пожалуй, сработала давно заложенная в подсознание программа «раз уж взялся бежать, то беги, как в последний раз». Еще одна максима морского пехотинца, которым очень трудно стать, но перестать быть — просто невозможно…

— Мистер Брэнсон?! — изумленно спросил дежуривший у ограждения агент. — Вы куда?!

— Туда!.. — выдохнул Брэнсон, махнув рукой ему за спину.

— А… — агент запнулся, наблюдая, как его шеф, пыхтя, протискивается между барьерами. У него не хватило расторопности раздвинуть их, зато он оказался достаточно смышленым, чтобы связаться с коллегами дальше по Т-стрит и предупредить их о приближении высокого гостя. Те передали его дальше по эстафете, и более заминок на пути Тревора не возникало.

— Сколько там? — первым делом спросил он, поднявшись на третий этаж.

— Четыре двадцать девять, сэр! — бодро отрапортовал командир Гольфа-Шесть, выключив секундомер. Один из его стоявших чуть поодаль помощников просиял, а второй молча полез в задний карман за бумажником.

— Сомневаться в начальнике плохо! — назидательно прокомментировал Брэнсон. — Всё, к делу. Показывайте вашего Ферранте…

Сейчас, когда с Рассела сняли парик и усы, не узнать его мог только слепой. Присев рядом, Тревор в правую руку взял авторучку, чтобы поддеть его бэйдж, а левую вытянул в сторону.

— Мне нужен ваш сканер.

Агенты в коридоре зашушукались. Тревору показалось, что он уловил слова «куртка», «ботинки» и «мотоцикл». Прямолинейно и непритязательно, но для разрядки сойдет.

— Пожалуйста, — сказал командир группы, отдавая прибор. Брэнсон включил его и поднес к полосковому коду. Под корпусом загорелся красный диод, а на экране высветилось: «Ошибка идентификации. Данные отсутствуют».

— Проверьте остальных, — приказал Брэнсон, возвращая сканер владельцу. — И вызовите сюда Хоутэл-Пять в полном составе. Где криминалисты?

— Уже в пути.

— Хорошо, — Тревор достал смартфон, однако позвонить не смог: в целях безопасности все обслуживавшие район базовые станции были отключены, и сеть была недоступна. Ладно, может, оно и к лучшему… Он вновь воспользовался рацией: — Внимание, говорит Лима-Один! Гольф-Один, Два и Три, еще раз проверьте всех зрителей! Повторяю, Гольф-Один, Два и Три, еще раз проверьте всех зрителей! Гольф-Один, вы главные! О результатах доложите лично мне! Как поняли? Прием!

— Лима-Один, это Гольф-Один. Понял вас отлично! Приступаю к выполнению! Прием!

— Лима-Один, прием подтверждаю. Сьерра-Четыре-Два, ответьте Лиме-Один!

— Сьерра-Четыре-Два слушает! — Тиммонс, похоже, полностью оправился от шока. По крайней мере, его голос уже не дрожал.

— Через пять минут ждите меня на первом этаже дома 1695 по Двенадцатой стрит! Прием!

— Понял вас, Лима-Один. Дом 1695 по Двенадцатой, первый этаж, пять минут.

— В таком случае, до встречи! Сьерра-Пять, займитесь телом Олбрайта! Гольф-Один, найдите его винтовку, она должна быть на тротуаре прямо под домом!

— Так точно, сэр! Будет сделано, сэр!

— Сэр! — окликнул Тревора командир шестой группы. — Криминалисты прибыли!

— Пусть идут сюда, — прежде чем подняться, Тревор пристально изучил удостоверение «Свэггера». Его худшие опасения подтвердились: это была совсем не бутафория.

— Как по-вашему, что здесь произошло? — спросил он первого номера Гольфа-Шесть.

— Ну, раз это не наши ребята, значит, террористы. Похоже, Ферранте должен был застрелить президента, но в последний момент отказался, и они его убили. А он убил их. Или был кто-то четвертый, кого мы не заметили, хотя это вряд ли.

— Возможно, — задумчиво согласился Брэнсон и посмотрел в окно. Сперва снять снайпера, потом — президента. Что-то, конечно, в этом есть…

«Но почему в этом секторе была только одна снайперская группа? Откуда у них удостоверения? А главное, как здесь очутился Ферранте?!»

На этот и многие другие вопросы ему еще лишь предстояло найти ответ. А вот Вжик для себя уже на один ответил, причем отрицательно. В этой комнате он больше оставаться не мог. На бойне вообще тяжело находиться, а уж если по природе ты — падальщик…

— Ничего… Глоток свежего воздуха — и всё пройдет… — твердил он себе, летя по пронизывавшей весь этаж вытяжной шахте. Вылетать на улицу он не стал, опасаясь залетных птиц, а свернул к хорошо проветриваемому лестничному колодцу, где царили запустение и тишина — именно то, что ему сейчас было нужно…

— Ай! — пискнул он, натолкнувшись на невидимую, но очень твердую преграду. — Это что еще за новости? Что случилось?.. НЕТ! Только не это!!!

Он задергаться в разные стороны, усиленно работая крылышками. Тщетно. «Стена» держала его мертвой хваткой. Спасатель яростно отказывался в это верить, но неумолимая интуиция подсказывала ему, что это именно то, о чем он подумал. Ей вторила память, утверждая, что ранее он уже имел дело с этой омерзительной и липкой субстанцией. Давно, правда, когда они еще только познакомились с Фоксглав. Тогда ему пришлось спасать ее и Дейла, которых поймал паук Лу и крепко связал своей…

«ПАУТИНОЙ!!!»

* 71 *

По мере того, как солнце клонилось к закату, Абдулле аль-Хасибу стало казаться, что под ним не кресло, а колючий кустарник. Дошло до того, что каждые две-три минуты он вскакивал и несколько раз обходил кабинет по кругу, останавливаясь лишь у окна, за которым становилось всё темнее, и у стола, чтобы проверить почту. Он знал, что вчера утром Свифт улетел в Лондон, но даже по гринвичскому времени рабочий день уже давно закончился, а письма с «текстом интервью на согласование» всё не было…

Зато зазвонил телефон.

— Господин аль-Хасиб? Добрый вечер. Меня зовут Ирвин Флетчер, я работаю сверщиком фактов в газете «Таймс». Мне поручено обсудить с вами интервью, которое вы на днях дали нашему корреспонденту Джонатану Свифту. Где и когда я могу с вами встретиться?

Абдулла плотно зажал микрофон трубки кулаком, дабы не напугать собеседника радостным воплем.

— Алло? Господин аль-Хасиб? Вы там?

— Да-да, мистер Флетчер, я вас слышу. Я так понимаю, вы сейчас здесь, в Акбарнистане?

— Именно так, прямо в вашем чудесном городе. В отеле «Шератон».

— Хороший выбор! — оценил аль-Хасиб. Флетчер засмеялся.

— Да, у работы на «Таймс» есть свои преимущества. К своему стыду вынужден признаться, что в вашем городе я впервые, но по пути из аэропорта таксист рассказал мне о каком-то мега-ресторане. «Американа», кажется…

— «Америка», — услужливо подсказал Абдулла. — Да, это самая что ни на есть достопримечательность, даже можно сказать, жемчужина нашего города! Конечно, столики там необходимо заказывать заранее, причем не за день и даже не за два, но я что-нибудь придумаю. Говорите, «Шератон»? Через двадцать минут мой водитель заедет за вами.

— Ну что вы, господин аль-Хасиб! Я прекрасно доберусь на такси!

— Забудьте, мистер Флетчер. Вы — мой гость, а мои гости на такси не ездят. Тем более такие важные и долгожданные! — категорически заявил Абдулла. Флетчер вежливо поблагодарил, пообещал ждать в холле и отключился, а акбарнистанец удовлетворенно потянулся. Что ж, график ЦРУ соблюдало. С конспирацией, правда, не доработали — будь Флетчер британцем, предпочел бы «Европу». С другой стороны, это могло быть сознательное упущение, своего рода сигнал: мы в курсе, что оба ресторанных комплекса под вашим полным контролем, и нас это более чем устраивает. По крайней мере, сейчас. Соглашаются играть по его правилам, но при этом, как пить дать, готовят пару ловушек… Ничего, он тоже не лыком шит. Устроил так, что их агент сядет в машину, официально закрепленную за Национальной разведывательной службой Акбарнистана. Пусть только попробуют заявить, что они тут вообще ни при чем, вмиг пара десятков свидетелей отыщется. Дело общее — значит, и ответственность общая…

Договорившись с директором «Америки» насчет VIP-кабинета, аль-Хасиб отправил за Флетчером служебный черный БМВ, а сам сел в старенькую и на вид совершенно убитую «Волгу» еще советского производства. На фоне заполонивших в последние годы столичные улицы американских и японских автомобилей эта чрезвычайно популярная в хаддамовском Акбарнистане машина выглядела ожившим ископаемым, но так как ехать планировалось боковыми улочками, а заходить — через черный вход, это был не недостаток, а преимущество.

— Господин аль-Хасиб, это невероятно! — с придыханием произнес прибывший на десять минут позже акбарнистанца Флетчер, восхищенно осматривая оформленный в стиле Дикого Запада кабинет. — Я, конечно, знал, что Акбарнистан сильно изменился, но никогда не думал, что, приехав сюда, окажусь дома!

— Судя по вашей речи, вы были бы дома в любой стране арабского мира! — заметил Абдулла. Пожав Ирвину руку, он указал на плотно уставленный закусками стол. — Я взял на себя смелость заказать нам по порции фирменного блюда, надеюсь, вы его оцените. Ну, а пока его готовят, предлагаю уточнить факты.

— Разумеется, — не стал возражать Флетчер. Сев, он открыл принесенный с собой дипломат и вытащил плотный конверт формата А4. — Здесь полная подборка. Прошу вас ознакомиться и высказать свое мнение.

Подборка и впрямь была исчерпывающей. Фотографии, диаграммы, расчеты, подробные технические пояснения и обоснования каждого этапа операции… Хотя материалы к веселью не располагали, аль-Хасиб не смог сдержать довольной улыбки: было видно, что ЦРУ отнеслось к его просьбе очень серьезно. Чтобы проделать такой объем работы за столь короткое время, простого служебного рвения недостаточно…

— Надеюсь, цель вас устраивает? — спросил Флетчер.

— Устраивает? — переспросил акбарнистанец. — О лучшей и мечтать нельзя! Не удивлюсь, если в итоге ту катастрофу во время парада тоже на аль-Зубайри повесят! После такого ему точно головы не сносить… А с выдумкой у вас порядок полный! Я в жизни бы не догадался, что такой самолет можно сбить «Стингером». Но ваши расчеты более чем убедительны!

— С самими ракетами проблем не возникнет?

— Ни малейших. Со всем остальным тоже.

— Сколько времени вашим людям понадобится, чтобы выйти на позицию?

— Трое суток с момента начала операции.

— И когда она начнется?

— Завтра утром. Смотрите восьмичасовые новости, — аль-Хасиб стал собирать документы обратно в конверт, но на фотографии А-50 остановился и, немного подумав, спросил одновременно обтекаемо и предельно конкретно: — Скажите, чисто теоретически, на борту этого самолета могут оказаться граждане других государств?

— Это абсолютно исключено, — уверенно ответил Флетчер.

Он не лгал.

Ему сказали то же самое.

* 72 *

После экстренного отбытия президента страсти вокруг сцены улеглись довольно быстро, и очень скоро зрителям и прессе всё же наскучило расспрашивать друг друга, что случилось, равно как и наблюдать за снующими взад-вперед с постными лицами полицейскими и специальными агентами. Сперва поодиночке, а затем и мелкими группами они потянулись к выходу из «фан-сектора» и были неприятно удивлены, узнав, что всем им вновь предстоит подвергнуться процедуре установления личности, совмещенной с досмотром личных вещей. Последний вызвал особое возмущение, в первую очередь среди журналистов, которые усмотрели в этом происки коварных спецслужб с целью изъять компрометирующие их материалы и тут же вышли в эфир с обличительными комментариями. Как можно засекретить прямую трансляцию, а главное, зачем спецслужбам изымать видеосъемку своей героической и эффективной работы, не уточнялось. Увы, это был не первый и далеко не последний случай, когда представители СМИ сперва говорят, а потом только думают. Впрочем, это характерно для многих людей, поэтому рейтинги таких репортажей стабильно высоки.

В этой кутерьме никому не было дела до игрушечных размеров самолетика, приземлившегося в маленьком сквере позади дома номер 1695 по 12-ой Северо-Западной стрит. Определив с высоты, где находится средоточие активности агентов Секретной службы, Спасатели снизились в квартале от перекрестка и на пониженных оборотах буквально подкрались к нужному зданию. Поиски непосредственно Брэнсона взяла на себя Фоксглав, а так как он был вторым человеком в президентской охране, она, рассудив логически, начала поиски с самого верхнего этажа. Заглядывая поочередно в каждое окно, летучая мышка прислушивалась к гулу голосов, пытаясь выделить из общего хора характерные для Брэнсона частоты. Но первым звуком, привлекшим ее внимание, стало надрывное жужжание попавшей в паутину мухи.

«Надеюсь, это не Вжик…» — подумала Фоксглав, устремляясь на звук. Обычно Спасатели в такие дела не вмешивались, понимая, что хищники — тоже живые существа, и не в их власти и компетенции изменять законы Природы. Но близким и друзьям они, разумеется, помогали, поэтому летунья, зная, что ее крошечный друг должен быть где-то здесь, поспешила убедиться, что опасность быть съеденным грозит не ему.

Как мы уже знаем, это было не так. Примерно в это же время практически выбившийся из сил Вжик услышал над головой вежливый голос:

— Ну что вы дергаетесь, милейший? Али не знаете, что это априори бесполезно? Впрочем, откуда вы можете знать…

Запрокинув голову, муха увидела хозяина ловчей сети. Это был обычный домашний паук средних размеров, одетый в строгий черный костюм и белые гамаши, гармонично подчеркивавшие образ столичного интеллигента, не мешая при этом цепляться за паутину коготками.

— Вы… вы меня съедите? — задал глупый вопрос Вжик.

— Да, — коротко ответил паук, повязывая вокруг шеи вынутую из кармана кружевную салфетку. — Вы не подумайте, я против вас ничего не имею. И вообще, если разобраться, я вас сюда не звал. Как говорится, я мирный паук, но моя паутина висела у вас на пути…

Вжик задрожал всем тельцем.

— Знаете, а… а меня нельзя есть!

— Почему? — удивился паук.

— Потому что я… я — Спасатель!

— «Спасатель»? — членистоногий задумался. — Хм… Жуков-бомбардиров знаю… Клопов-водомерок знаю… Мух-спасателей — не знаю, не ел. Что ж, всё когда-нибудь случается впервые, согласны? А теперь, пожалуйста, успокойтесь, расслабьтесь и думайте о чем-нибудь хорошем. Если будете дергаться, придется сделать вам больно, а я этого не хочу. Я ж не садист какой-нибудь, я чужие права уважаю. Как там, помнится: у вас есть право хранить молчание, право на адвоката и право на быструю смерть безо всяких мучений. Последний пункт, правда, мой собственный, но он есть, так что не обессудьте…

— ЭХЕМ-ЭХЕМ!

Чуть не упавший от неожиданности на пол паук повернул головогрудь направо и посмотрел в сердитые глаза свисавшей тут же с потолка летучей мыши.

— Добрый… день… — вымученно поздоровался он, пытаясь припомнить, едят ли рукокрылые хищники пауков. По всему выходило, что да. В природе обычно ведь как? Если ты крупней кого-то, ты этим кем-то питаешься. А если наоборот, то, соответственно…

— И тебе не болеть, — ответила Фоксглав. — Отпусти его! Немедленно!

— Кого? — не понял шелкопряд.

— Его! — летунья взглядом указала на всё еще не отдышавшегося Вжика. — Быстро, быстро! А то хуже будет!

— Эй-эй-эй!!! — паук протестующее поднял все четыре руки. — Так нельзя! Так нечестно! Это — моя добыча!

— Это — мой друг! — сказала Фоксглав. Паук моргнул всеми восемью глазами сразу.

— Простите, что?

— Вот, собственно, и всё! — в подтверждение своих слов летучая мышь раскрыла рот, давая пауку возможность оценить всю глубину и безвыходность ожидавшей его в случае неповиновения бездны. Паук оценил.

— Понял, понял, не дурак! — залепетал он, пятясь с поднятыми руками в дальний угол своего дома-ловушки. — Мне помочь или вы сами?..

— Сама, — Фоксглав не стала ничего выдумывать и просто пару раз взмахнула крыльями, отделив участок с Вжиком от остальной паутины, ловчая площадь которой в результате сократилась примерно вчетверо.

— Ай, беда! — завопил паук, хватаясь за головогрудь. — Ай, что же это делается?! Обеда лишили, дом развалили, по миру пустили! Ужас, кошмар, разорение!..

— Радуйся, что вообще жив остался! — посоветовала Фоксглав, очищая друга от лохмотьев паутины. — Тебе крупно повезло, что я сыта! И заруби себе на жвале — Спасатели НЕСЪЕДОБНЫ! И друзьям своим передай! Ну, всё, бывай и не падай! Чао! Вжичик, давай лучше я тебя повезу, а то мало ли, вдруг тут еще какие голодные умельцы имеются…

Убедившись, что муха держится крепко, Фоксглав отцепилась от потолка и вылетела в окно, оставив паука подсчитывать ущерб и проклинать судьбу-злодейку вообще и рукокрылых рэкетиров в частности.

— Как ты? — спросила она, сев на крышу и помогши Вжику окончательно избавиться от приставших к одежде клейких волокон.

— Теперь в порядке! — радостно ответил маленький Спасатель. — Спасибо тебе огромное! Я уж думал, мне конец! Как ты здесь оказалась?

— Очень просто. Мы узнали, что в президента стреляли, и тут же прилетели.

— Мы? — Вжик огляделся. — Остальные тоже здесь?

— Тамми и Спарки — да. Дейл и другие всё еще в Африке. Что у тебя? Где Брэнсон?

— Где-то здесь должен быть. Но главное не это. В президента стрелял знаешь кто? Ферранте!

Фоксглав села, где стояла.

— Ферранте? Но как?! Он же был в руках ЦРУ!

— То-то же и оно! Брэнсон так удивился, что на ходу из президентского лимузина выскочил! Здесь такое вообще творится! «Крестного» помнишь? Оказывается, он знаменитый актер! В смысле, был! Его убили! И «Дэвид» тот, судя по всему, актер! А те фальшивые жетоны…

— Стоп! Стоп! Стоп! — запросила пощады летунья. — Не всё сразу! Не так быстро! А лучше вообще прибереги всё до возвращения Дейла! То есть, их с Чипом! Без него всё равно не разобраться толком. Лучше давай искать Брэнсона!

Как бы Вжику ни хотелось поскорее сбросить с плеч гору накопленной информации, он понимал, что ему в любом случае придется рассказывать всё Чипу, а рассказывать одно и то же, да еще столь объемное, дважды — сущее мучение.

— Хорошо, — согласился он, — давай искать Брэнсона! Последний раз я его видел на третьем этаже, возле трупов. Но сейчас он может быть где угодно! Кстати, вы ту машину нашли? А? Фокси, ты меня слышишь? Что с тобой?

— Ничего… — пробормотала та, борясь с внезапно накатившей тошнотой. — Говоришь, там трупы? И как, м-много?

— Три вроде. Еще один на той крыше был, но его уже, по идее, убрали… Тебе плохо?

— Ну… Скажем… Нехорошо…

— Да, понимаю! Я там тоже еле высидел! Лужи крови, тела, да еще этот запах… Фокси? Куда ты?! Ой, извини! Прости, я не хотел!.. Черт… И чего меня, спрашивается, на трупы потянуло? Поесть, что ли…

Как только Фоксглав нашла в себе силы вернуться к работе, они с Вжиком возобновили поиски Брэнсона, который вскоре обнаружился на первом этаже в превращенном в некое подобие оперативного штаба холле. Использовать для этих целей один из офисов ему не позволили врожденная скромность и закон об охране частной собственности, однако в общедоступных коридорах и залах отыскалось достаточное количество предметов мебели для создания пускай импровизированной, но всё-таки рабочей обстановки. Кроме того, отсюда хорошо был виден главный вход.

Брэнсон как раз допрашивал Тиммонса, наводчика четвертой противоснайперской группы, заставляя того не только рассказывать, как всё было, но и показывать на карте района, куда и когда они с Олбрайтом смотрели и что там видели. Поняв, что это надолго, Фоксглав поручила Вжику наблюдать и слушать, а сама полетела к «Крылу», чтобы ввести Тамми и Спарки в курс дела и заодно посоветовать им перегнать самолет вплотную к дому, укрыв его за стоящими полукругом мусорными баками. После этого четверка наконец-то воссоединилась, но если Вжик мог безбоязненно сидеть на подоконнике приоткрытого окна, а Фоксглав — свеситься вниз головой напротив форточки, то для нужд Тамми и Спарки пришлось разворачивать подслушивающую станцию. Впрочем, информация того стоила.

— Спасибо, Эдди, можете идти, — сказал Тревор, когда наводчик в пятый раз повторил свой рассказ, ни разу ничего не перепутав.

— Я правда свободен? — недоверчиво переспросил Тиммонс.

— Пока да. Но будьте готовы повторить свои сегодняшние показания на внутреннем слушании. И воздержитесь от поездок за пределы штата.

— Конечно, — забрав со стула кепку, Тиммонс ушел, а его место тут же занял судмедэксперт. Тревор тщательно собрал записи и рисунки наводчика в отдельную папку и только потом переключился на него.

— Докладывайте.

— Утверждать что-либо стопроцентно можно будет только после баллистической экспертизы, но на первый взгляд все выстрелы произведены из найденных образцов оружия. Четыре — из пистолета «ЗИГ-Зауэр» Р229 калибра триста пятьдесят семь, девять — из снайперского комплекса «Винторез» российского производства калибра девять миллиметров. Если прибавить к этому пулю, убившую Олбрайта, имеем десять выстрелов из «Винтореза», что в точности соответствует емкости его магазина.

— Что, по-вашему, там произошло?

— Пока всё выглядит так. «Свэггер»-Ферранте выстрелил в Олбрайта, после чего между ним и его сообщниками вспыхнула ссора. В итоге он переключил винтовку в режим автоматического огня и разрядил ее в «Пайна». В это время «Уэбб» достал пистолет и выстрелил в него четыре раза. Но Ферранте успел ударить его в лицо прикладом, тем самым убив на месте, после чего скончался от полученных ран.

— То есть, после четырех пуль из Р229 с близкого расстояния он еще смог кого-то ударить? — уточнил Брэнсон. Эксперт развел руками.

— Знаю, звучит нелепо, но пока что всё выглядит именно так. Конечно, мы проведем все необходимые трасологические и биологические исследования…

— Когда ждать результатов?

— Самое раннее — завтра.

— Самое позднее — завтра, — поправил судмедэксперта Брэнсон.

— Разумеется, — вздохнул тот, внутренне радуясь, что не сказал «сегодня вечером».

— Вот и хорошо. Работайте, — отпустив докладчика, Тревор взялся за смартфон. Когда стало ясно, что убитые террористы пользовались не сотовыми, а рациями, он дал команду включить базовые станции обратно. Если хотя бы один член «Черного стола» смотрит телевизор, они уже знают, что покушение на президента провалилось. Конечно, имелась ненулевая вероятность, что их люди есть среди присутствующих агентов Секретной службы и полицейских, но так как связи не было в пределах только одной «соты» и перейти в соседнюю при желании никакого труда не составляло, ее отсутствие превратилось из необходимой меры безопасности в серьезную помеху расследованию. Сейчас сеть вновь была доступна, а значит, самое время сотрясать воздух…

— Центральная? Соедините меня с ЦРУ! …Управление? Говорит заместитель помощника директора Секретной службы Брэнсон! Соедините меня с офицером по руководству сбором разведданных Робертом Патриком Каннингемом из НТС! …Нет на месте? Что вы говорите… А где он, не скажете? …А когда будет? …Тоже не знаете… А номер его мобильного не подскажете? …Кому попало, не даете, да? Ясно, спасибо за помощь!.. Вот ведь гады, ну… — Тревор так разозлился, что нажал несколько ненужных кнопок. — Ладно, сейчас я вам устрою… Ну же, Джонни, бери трубку… Бери трубку, Джонни! Джонни!!! Вне зоны, говорите?.. Интересно, а его-то куда понесло…

— Получилось! — Тамми на радостях крепко обняла Спарки, с которым делила наушники. — Блант нам поверил! Он как раз сидит в засаде, поэтому и телефон отключил! Всё сходится! У нас получилось! Получилось!!!

— Что именно получилось и о какой засаде речь? — спросил, повиснув перед ней, заинтересовавшийся ее словами Вжик.

— Как, Фокси тебе не сказала? Мы нашли Понтиак! И логово террористов! А потом полетели в больницу Рида и отправили Бланту письмо! Подписались так же, как и в прошлый раз! Чтобы наверняка! И оно сработало! Сработало, Спаркс! Ты рад?

— Очень, Тамми, очень! — пробурчала крыса, плотней прижимая к уху динамик. — Ребята, слушайте! Там что-то интересное происходит…

Рыжеволосая Спасательница почувствовала себя оскорбленной и отвергнутой, но это быстро прошло. Спарки был прав: это надо было слышать…

— Что это такое?! — грозно спрашивал Брэнсон ответственного за организацию охраны перекрестка, потрясая папкой с боевым расписанием и планом размещения групп. — Что это за макулатура?! Откуда вы это взяли?!

— Из штаба, — бормотал агент, нервно тряся дряблыми щеками. — Из рук Помоды… помощника директора Джилленхолла, сэр!

— Не лгите! Это невозможно! Джилленхолл не мог дать вам ЭТО!!!

— Но он дал! Он лично утвердил его! И вы, кстати, тоже…

Весомый аргумент, тем более, что на всех листах и впрямь стояла подпись Тревора. Но он не отступал.

— Вот этот лист у вас откуда? — спросил он, показывая подчиненному перечень групп, в числе которых был и Хоутэл-Одиннадцать в полном составе.

— Оттуда же, откуда и все…

— Серьезно? А вот этот? — Брэнсон продемонстрировал схему размещения противоснайперов. — Тоже оттуда?

— Ну, да…

— Какое еще, к чертовой матери, «ну, да»?! Что это за значок?

— Противоснайперская группа…

— Надпись прочтите!

— «4-ая ПСГ». Говорю же, это противоснайперская группа…

— Четвертая?

— Четвертая.

— Четвертая противоснайперская группа?

— Она самая. К чему вы клоните?

— К тому, что она почему-то была единственной, прикрывавшей участок Двенадцатой стрит к югу от перекрестка! Почему?!

— Ну, оно так на плане…

— Каком «плане»?! — Брэнсон в сердцах скатал листок в трубку и громко хлопнул им по столу, разметав лежавшие вокруг бумаги. — Вы что, с ума здесь все сошли?! Мы же вчера полдня обсуждали расстановку снайперов! Я собственноручно ставил на эту крышу десятую группу! И где она у вас оказывается?! В другом конце квартала! Как это понимать?!

— Но, сэр, такова была инструкция…

— Я что, мало давал вам инструкций?!

— Нет, много. Но все они были устными, а письменный и утвержденный план всегда приоритетней, вот я и…

Швырнув измятую схему на папку, Брэнсон оперся о стол кулаками. Как ни прискорбно, но его подчиненный был прав. Чертовски прав…

— Почему вы со мной не связались? — спросил он уже гораздо спокойнее. — Почему не уточнили причину еще одних изменений?

— Не знаю, сэр. Я не обязан был, сэр. Там были все нужные подписи. Я решил, что вы передумали, сэр, и не хотел вас понапрасну тревожить…

— Спасибо за заботу, — грустно съязвил Тревор. — Поступим так. Это, — он указал на папку с планом операции, — я оставлю у себя. А вы поезжайте в штаб и пишите рапорт. Подробный, обстоятельный, не упуская ни единой детали. Как план выглядел изначально, как он менялся и каким он в итоге стал. И заместителя своего прихватите, пусть напишет то же самое. В шесть вечера жду вас обоих с бумагами у себя в кабинете. Опоздание больше, чем на пять минут, будет истолковано как попытка скрыться. Всё понятно?

— Понятно, сэр! — энергично закивал агент. — Всё понятно! Всё будет в лучшем виде!

— В таком случае, свободны! — Брэнсон грузно опустился на стул и потер виски. Его подозрения о существовании широкомасштабного заговора полностью подтвердились, и он был более чем убежден, что его последний собеседник принимал в нем самое непосредственное участие. Принимая во внимание широту его полномочий и богатство возможностей, он вполне мог быть единственным агентом «Черного стола» в округе, и всё же Тревор решил перестраховаться и заманить их в штаб президентской охраны, где произвести арест будет гораздо легче и безопаснее. Конечно, он и его помощник могут туда не явиться, но Брэнсон надеялся, что сумел достаточно правдоподобно изобразить полное и безоговорочное доверие. В крайнем случае, имя, адрес и внешность этого агента хорошо известны, и разыскать его будет если не элементарно, то определенно легче, чем черный стол в темной комнате, а его побег будет железным доказательством того, что он — «крот». Уже достижение.

Он повторно набрал номер Бланта и снова безрезультатно. На всякий случай проверил текстовые сообщения и почту — тоже ничего. Позвонил ему на рабочий и даже домой. Глухо.

«Что б тебя, Джонни, ну где же ты?!»

— Агент Брэнсон, криминалисты закончили, можно забирать тела?

— Да, забирайте… Одну минуту! Скажите, пусть снимут с них бэджи и принесут мне.

— Хорошо, сэр…

«Джонни, куда ты пропал?! Нельзя же так…»

— Грегори? Это Брэнсон. Там Джонни не заходил? …А ты его сегодня видел? …А давно? …Нет, ничего особенного. Что в сети? …А, это я и сам знаю… …Понятно. Странного ничего? …Откровений никаких? …Ясно. Я, собственно, зачем звоню. Подними логи нашей базы. …Нашей, нашей, да, внутренней. Всю историю изменений за неделю. Хотя нет, за месяц. …Нет, не всё, только добавление и удаление агентов. Записывай: Дэвид Уэбб, Роберт Пайн, Эрл Свэггер. …Да, трое. Найди, кто и когда их вносил и стирал. …Срочно, да, очень срочно! …Ну всё, заранее благодарен, пока…

«Джонни, ну же! Где тебя черти носят?!»

— Марк? Это Брэнсон. …Не спрашивай, но бывало и хуже. Не знаешь, где Джон? …Он не звонил тебе? …Нет, не должен, я просто интересуюсь. Слушай, я тебе сейчас кину два снимка, сравни их с нашими фотороботами, а то, понимаешь, чувствую, что рожи знакомые, но, сам знаешь, чувства к делу не подошьешь. Что-то важное выяснили? …Хорошо, жду отчета. А по снимкам отзвонись сразу же, как будет результат. …Ну, всё тогда, высылаю, жди…

Отправив Роузуотеру мультимедийное сообщение с фотографиями удостоверений «Пайна» и «Уэбба», Тревор еще раз позвонил Бланту, дисциплинированно прослушал сообщение о невозможности доступа к абоненту и стал сгребать со стола всё нужное и ненужное. Упаковав всё это в заочно взятый взаймы у хозяина здания чехол для мебели, он назначил командира первой наземной группы главным и отправился на поиски машины, способной довезти его до штаба. Нашлась таковая не сразу, что дало Спасателям время свернуть стоянку по всем правилам и возобновить слежение с воздуха и из-за спинки заднего сиденья той же машины в исполнении экипажа «Крыла» и Вжика соответственно.

Увидев, что автомобиля Бланта на подземной парковке нет, Брэнсон приободрился. Все служебные машины были оборудованы маячком системы спутникового слежения. Обнаружить его обычными ручными пеленгаторами было невозможно, так как благодаря густой сети излучателей роль антенны выполнял весь корпус автомобиля, а по степени защищенности от физических воздействий он практически не уступал бортовым самописцам авиалайнеров. Что бы ни случилось, если Джон в машине или рядом с ней, найти его никакого труда не составит…

— Очень странно, сэр. Сигнала нет! — сообщил ему оператор в диспетчерской. — Ничего не понимаю… Мне поднять тревогу?

— Нет, Брайан, не надо, — остановил его Тревор. — И лучше забудь об этом. Пока, по крайней мере.

— Как вам будет угодно, сэр, — подчинился диспетчер, хоть и не мог взять в толк, что на уме у босса. Брэнсон же руководствовался предельно трезвым расчетом, основанным на том факте, что его друг знает, где у него в машине находится маячок и как его выключить.

Так сложилось, что соседом Бланта был капитан ВВС США в отставке, всю жизнь проработавший инженером радарных систем на авиабазе Эндрюс, и как-то раз, находясь в приподнятом солодом и хмелем настроении, Джон поспорил с ним, что тот в жизни не найдет следящее устройство в его автомобиле. Инженер, даром что бывший и «под градусом», тут же принялся за работу и уже через полтора часа «жучок» отыскал. Моментально протрезвевший агент Секретной службы спросил, как он это сделал, но утомленный капитан в ответ лишь констатировал, что «Шевроле — это не президентский Боинг, а ночью надо спать», и, поскольку дело происходило после заката, объявил отбой и пошел домой. Маячок же остался, где был, и сегодня Блант, отправляясь на какое-то явно очень важное дело, вполне мог от него избавиться, чтобы о его местонахождении не знала ни родная служба, ни внедрившиеся в ее ряды агенты «Черного стола».

Подведя под исчезновение друга рациональную основу, Тревор успокоился, забыв, что самые страшные ошибки совершаются людьми в здравом уме и твердой памяти, уверенными, что они поступают единственно верным способом. Позже он неоднократно убедится в этом лично, пока же путь его был прям и чист — всё-таки не зря федеральное правительство разоряется на архитекторов и уборщиц.

Отдав удостоверения членов «Хоутэл-Одиннадцать» на растерзание криминалистам под командованием Юджина Флауэрса, Брэнсон зашел в отдел Роузуотера, где убедился, что со зрительной памятью у него всё в порядке, а «Уэбб» и «Пайн» — действительно те самые Джей и Боб из рассказов Блейзера. А вот в отделе по борьбе с киберспреступностью его ждало разочарование: Чанг с прискорбием сообщил, что никаких упоминаний об описанных им транзакциях обнаружить не удалось. Сейчас его подчиненные поднимают архив за последние три месяца, параллельно пытаясь выявить следы ручной правки журнала, но это потребует длительного времени…

Что ж, погоня завсегда волнительней поимки.

Несмотря на плохо скрываемое любопытство, ни один из членов его группы не стал спрашивать об инциденте на перекрестке. Знали, что их шеф в лучшем случае ограничится общей ничего не значащей фразой, ведь столь важный вопрос необходимо обсуждать всей группой на долгом заседании за закрытыми дверями. Правда, Тревор ни словом о нем не обмолвился, но не потому, что забыл, а потому что не хотел торопить события. Такие вопросы выносятся на общее собрание, которое по рангу положено проводить лично Джилленхоллу, а на последующих заседаниях рабочих групп обсуждаются конкретные результаты и действия. Поэтому прежде необходимо было получить хоть какой-нибудь комментарий от Каннингема и дождаться возвращения Джона. Если Тревор всё правильно понимал, его товарищ привезет сведения огромной важности, сами по себе заслуживающие отдельного собрания. Вот тогда-то они его и проведут. Да и Торнтон к тому времени должен вернуться…

По пути на свое рабочее место Брэнсон еще раз набрал номер Бланта. Вне зоны доступа. Проходя мимо его кабинета, подергал ручку. Заперто. Он заглянул в соседний кабинет.

— Джона не видал? — спросил он ближайшего ко входу сотрудника.

— Видал. Только он уехал.

— Давно?

— Часа четыре назад.

— Не сказал, куда?

— Нет, ничего не сказал.

— Сам?

— Вроде сам… Хотя нет, он спрашивал, кто из полевых агентов остался, а я сказал, что Локвуд и О’Брайен. И он сразу ушел.

— Хорошо, спасибо… — «Два полевых агента? Дело и впрямь серьезное. Ну, не сам хоть, уже хорошо… Черт, ну почему он ничего не сказал? Хорошо, позвонить он не мог, но хоть бы SMS послал! Или письмо отправил! Хоть бы записку какую оставил…»

— Да, сэр, еще одно! — крикнул рядовой агент в сторону уже почти закрывшейся двери. — Помощник директора просил передать, чтобы вы зашли к нему, как вернетесь!

— Хорошо, зайду, — ответил Брэнсон, таким оборотом событий весьма удивленный. Чтобы Джилленхолл передавал своему заместителю просьбу зайти через какого-то клерка, пусть даже сидящего в кабинете поблизости? Он-то почему не позвонил? Тревор уже почти три часа, как на связи… «Что за день сегодня такой? Куда ни плюнь — везде загадка…»

Ладно, раз так, будем отгадывать. И пусть потом не обижаются, ежели что…

В кабинете Тревор первым делом взялся упаковывать собранные материалы в сейф. Вжик предусмотрительно перелетел на потолок, где ему точно не грозила участь быть прибитым шальной папкой, и тут же услышал, как из-за вентиляционной решетки кто-то зовет его по имени. Спасатель опасливо приблизился, но быстро узнал голос Фоксглав и залетел за решетку.

— Фокси? Как ты так быстро здесь оказалась?

— А я давно здесь сижу! — объяснила летучая мышка. — Решила, что рано или поздно Брэнсон сюда придет, тут то я его и накрою! То есть, замечу! Замечу, ха-ха-ха!

Вжик как-то странно посмотрел на нее.

— Фокси, ты в порядке? С тобой всё хорошо?

— Еще бы, Вжичик! Лучше не бывает! Угадай, что случилось! С трех раз!

— Э-э-э… — муха задумалась. — Имбирный эль забродил?

— Нет! — пуще прежнего развеселилась Фоксглав. — Не он! И не забродил! Ладно, так уж и быть, скажу! Мне позвонил ДЕЙЛ!

— ДЕЙЛ?! ПОЗВОНИЛ?! — Вжик обрадовался почти так же сильно, как она. — И что сказал?! Рокки с ним?! Как там у них дела?! Они в порядке?! А Рокки как?! У них получилось?!

— Да, да, да и еще раз — да! — оптом ответила на всё сразу летунья. — Они добыли всё, что нужно, и летят домой! Они уже в аэропорту! Они там увидели по телевизору репортаж о стрельбе в президента! Во новости работают, а! Уже даже на Масире всё знают! Правда, здорово?!

— Очень! — не стал спорить Вжик. — Что они еще сказали?

— Сказали, что завтра утром уже будут в аэропорту имени Даллеса! Как сядут, так и позвонят! Мы рассказали им о Ферранте, и Чип сказал смотреть в оба и держать руку на пульсе! Можно подумать, до этого мы один глаз прикрывали и в носу ковырялись…

— Черт, да где же они все! — ругнулся вслух Брэнсон где-то внизу. — Ни Бланта, ни Каннингема… Хорошо, второй, положим, прячется. Но Джон-то где?!

— А действительно, где он? — Вжик тоже забеспокоился.

— Говорю же, поехал брать Хиггса! — повторно объяснила Фоксглав.

— Да, но вы же вроде говорили, что это недалеко! А прошло уже четыре часа! Вдруг с ним что-то случилось?!

— Брось! Что с ним могло случиться?! — летунья была в чересчур хорошем настроении, чтобы допускать хоть мысль о чем-то плохом. — Он опытный, предупрежденный и вооруженный агент! К тому же, он наверняка поехал туда не один!

— Не один, — согласилась муха, вспомнив подслушанный разговор. — Он взял с собой двух полевых агентов…

— Вот видишь! Я была права! Их трое против двух преступников! Плюс они вполне могли вызвать подкрепление! Тогда их и того больше!

Сомнения Вжика ее оптимизм не развеял.

— Это да, но… Может, нам стоит слетать туда? Ну, убедиться, что там всё под контролем?

— Зачем? Только зря время потратим! И потом, мы не можем! Помнишь, что сказал Чип? Держать руку на пульсе! А пульс у нас — это Брэнсон, и находится он здесь!

Привести контраргументы Вжик не успел, поскольку «пульс» как раз закончил узнавать у секретарши Джилленхолла, что тот у себя и очень его ждет, и мухе пришлось догонять его, причем очень быстро. Прояви Брэнсон хоть чуточку бдительности, легко бы его заметил, но сейчас ему было не до мухофобии. До назначенного им начальнику охраны перекрестка и его заместителю времени оставалось менее двадцати минут, и ему срочно требовалась санкция Джилленхолла на их задержание. В принципе, у него самого были все необходимые полномочия, но в делах государственной важности любое твое действие может быть использовано против тебя, и Тревор хотел перестраховаться…

Но вместо этого сам оказался подследственным.

— Что это было?!! Как это понимать?!! Что ты себе позволяешь?!! — помощник директора орал так, что дребезжали стекла. — На полном ходу открыть дверь Кадиллака-Один!!! Это беспримерная, вопиющая безответственность!!! Ты мало того, что оставил президента одного в машине, ты его еще и броневой защиты лишил!!! Ты хоть представляешь, что могло случиться?!!

— Но ведь не случилось, — спокойно отвечал Тревор. — И он был не сам. В машине сидел Уолт, сзади ехала группа противодействия…

Однако все его доводы отскакивали от Джилленхолла, как от слона дробины. Его ярость имела свой плюс: прошение Брэнсона об аресте подозреваемых он подписал, не читая. Но минусов в ней было гораздо больше, а если быть точным, сто двадцать два. Именно столько минут Тревор провел в его кабинете, осыпаемый гневными сентенциями и риторическими вопросами. Претензии Джилленхолла мало того, что были неприятны сами по себе, так еще и повторялись регулярно, о чем Брэнсон не преминул сообщить, что, впрочем, лишь усилило бурю и натиск. Причем если обычно Джилленхолл был краток, то сейчас прямо-таки изгалялся в красноречии. Не будь Тревор с ним так хорошо знаком, решил бы, что это доставляет ему физическое удовольствие.

— Я могу идти? — спросил он в начале третьего часа беседы, ни на что особо не надеясь, поскольку задавал этот вопрос уже в четвертый раз. Но Джилленхолл, похоже, счел, что с его заместителя хватит, и сменил пламя на кислоту.

— Куда-то спешите, специальный агент Брэнсон? Впрочем, кого я спрашиваю. Наверняка у вас имеется пяток, а то и десяток неотложных личных дел, и в моем кабинете вы лишь бездарно теряете время. Знаете, когда мне позвонили насчет вас и Джексонов, я не поверил ни единому слову. Я считал вас профессионалом, но теперь мне всё сильней начинает казаться, что личные вопросы для вас и впрямь важнее долга. Надеюсь, мне это только кажется, и ваше поведение имеет рациональное объяснение, которое члены дисциплинарной комиссии сочтут достаточно убедительным. Подумайте, что вы им скажете. Хорошо подумайте. Долго, тщательно. В течение недели. А чтоб вас ничего не отвлекало от нужных мыслей, передайте все дела Роузуотеру. Для начала временно. Свободны.

То, что Брэнсон выслушал всё это и покинул кабинет, оставив дверь на петлях, было заслугой не только его, но и Джилленхолла. Глава президентской охраны умел подавлять, да что там, расплющивать людей, воздействуя на них примерно так же, как удав — на кроликов, с тем лишь отличием, что в его случае покорность «жертвы» действительно позволяла ей избежать настоящих проблем. Тревор до сих пор мучился вопросом, врожденный у него талант или этот дар автоматически обретают те, кто закрыл собой от пули президента. Сейчас это, впрочем, не имело значения.

Его отстраняли от расследования.

И когда?! Когда клубок уже начал разматываться?!

Наивные…

Нет, он так просто не отступит!

Быстро вернувшись к себе, Брэнсон старательно выгреб из сейфа всё, имевшее отношение к делу, во всё тот же мебельный чехол, будто нарочно предназначенный для транспортировки большого количества документов. Он имел право работать с материалами дома, поэтому если они так нужны Джилленхоллу, пусть приходит с ордером или официально ставит вопрос о его увольнении. До того он никому расследование не передаст. Ни совершенно неопытному в таких делах Роузуотеру, ни даже Бланту, которому, по его собственному признанию, было, что терять…

«Что бы ты ни делал, Джонни, делай это быстрее! Сейчас ты — моя единственная надежда!» — мысленно воззвал Брэнсон к далекому другу и, взяв увесистый сверток под мышку, направился к лифтам. Хотя он убеждал себя считать это не бегством, а передислокацией, периодически его ноги будто сами собою срывались на быстрый шаг, который ему приходилось замедлять усилием воли. Поездка в Бетесду тоже вышла дерганой, с неосознанными ускорениями, резкими вследствие этого торможениями и ежеминутными взглядами в зеркало заднего вида. Погони не было. Если не считать «Крыла Спасателей», конечно.

Когда Тревор подъехал к дому, его часы просигнализировали девять. Он уже и не помнил, когда возвращался так рано. Отнеся документы в спальню, переодевшись и по-холостяцки отужинав разогретыми в микроволновке полуфабрикатами, агент с ужасом обнаружил, что не знает, чем еще заняться. Вид серого от пыли стола натолкнул его на мысль, что неплохо бы малость прибраться, но потом он заметил телевизор и решил выяснить, за что каждый месяц платит кругленькую сумму оператору кабельного телевидения. Прощелкав полсотни каналов и уразумев, что слишком стар для этой кутерьмы, Брэнсон наткнулся на новостное шоу, посвященное, как и следовало ожидать, покушению на президента. Ведущая с таким надломом вопрошала у телезрителей, могут ли силовые структуры, неспособные защитить самих себя, защитить простых граждан, что Тревора чуть не стошнило. К счастью, на соседнем канале шла прямая трансляция матча Национальной футбольной лиги. Носящиеся по полю накачанные парни напомнили Брэнсону о вчерашнем решении заняться собственной спортивной формой, и до самого конца игры он терзал подвернувшийся под руку растяжной эспандер.

Дозанимавшись до мышечной боли и шума в ушах, агент решил, что для начала достаточно, и пошел в ванную. Помыться и побриться ему удалось без проблем, а вот требовавшая гораздо большей сноровки зубная щетка так и норовила выскользнуть из натруженных пальцев. На беду, Тревор оказался достаточно проворен, чтобы не дать ей упасть, ведь займись он ее поисками, мог бы спасти себя и других от очень больших неприятностей. Но случилось то, что случилось, и он, усталый, но очень довольный собой, поднялся на верхний этаж. Еще посмотрим, как заговорит Джилленхолл, когда они с Джоном предъявят ему новые улики. Пока можно лишь строить догадки, что это будет, но и так ясно, что находки будут просто убойные…

— Уснул, — сообщил Вжик, вернувшись к «Крылу», которое Спарки посадил точно на гребень крыши с таким расчетом, чтобы от взглядов с улицы его закрывала дымовая труба. — Можете лететь, я за ним прослежу.

— Куда лететь? — не поняла Фоксглав.

— В штаб охраны президента. Вдруг Блант уже вернулся? Или те задержанные начали давать показания? Или эксперты что-нибудь обнаружили? И вообще, что бы там ни случилось, мы должны быть в курсе!

— Ну вот, опять лететь… — устало простонала Тамми. Она начала вставать, чтоб идти к самолету, но Фоксглав повелительно взмахнула крылом.

— Постой! Не надо никуда лететь!

— Почему? — удивилась муха. — Мы же должны держать руку на пульсе!

— Так мы уже держим! Сидим здесь, наблюдаем за Брэнсоном! Что еще нужно?

— Но самое важное происходит не здесь, а там!

— Если там произойдет что-то действительно важное, ему позвонят.

— Не позвонят! Его от расследования отстранили!

— Кого? — не понял Спарки.

— Что?! — всплеснула руками Тамми.

— Неправда! — возразила Фоксглав, слушавшая разговор Тревора с Джилленхоллом из вентиляции. — Его хотели отстранить! Но он дела передал? Нет! Их у него отобрали? Тоже нет! Так что официально он до сих пор глава расследования, которому положено докладывать в случае чего! Вот мы и будем ждать, когда ему доложат! Плюс отсюда очень удобно лететь в аэропорт Даллеса! В общем, одни сплошные плюсы! К чему напрягаться?

— Правильно! Верно! — поддержали летунью грызуны, и припертый к стенке Вжик уступил. Что поделать, на стороне большинства был трезвый многоходовый тактический расчет, а на его — всего лишь дурное предчувствие…

Увы, предчувствие — не ясновидение. Имей Вжик этот дар, стоял бы на

своем до последнего взмаха крылышек.

---

[1] Сокращенная форма словосочетания «President of the United States». Часто употребляется агентами Секретной службы.

[2] Осел и слон — традиционные символы соответственно Демократической и Республиканской партий, двух основных политических сил в США.

[3] В буквальном переводе: «Оборудование для работы с отходами от Кемнер».

[4] В качестве позывных использованы буквенные обозначения, принятые в фонетическом алфавите НАТО: Лима (Lima) для «Л» (сокр. «leader» — лидер); Папа (Papa) для «П» («president» — президент); Гольф (Golf) для «G» («ground» — наземный); Хоутэл (Hotel) для «H» («house» — дом, здание); Сьерра (Sierra) для «S» («sniper» — снайпер); Эхо (Echo) для «E» («echelon» — эшелон).

[5] Бентам, Джереми (англ. Jeremy Bentham, 1748—1832) — английский философ, правовед и реформатор, один из основоположников этической теории утилитаризма (utilitarianism).

[6] Английская мера длины, равная 2,54 мм (1/10 дюйма). Используется, среди прочего, для измерения калибра стрелкового оружия, вот почему знаменитую винтовку Мосина калибра 7,62 мм называют «трехлинейкой» (2,54 мм ´ 3 = 7,62 мм).

[7] Группа противодействия (англ. Counter-Assault Team) — военизированное подразделение Секретной службы, призванное отражать вооруженные нападения на президентский кортеж.