Бросай! (джен)

Васто сидел на жестком стуле перед дверью операционной. Его пальцы до онемения впивались в сиденье по бокам. Ноги никак не могли найти положения, ерзали по шершавым плиткам пола, то цеплялись за ножки стула, то вытягивались далеко вперед. Васто невидяще смотрел то на эти ноги, живущие собственной жизнью, то на электронное табло с надписью «Не входить» над дверью. Они возились там до сих пор. Так долго.

Когда он примчался со стадиона, Гасса еще пытался пенять ему, что он не покрутился должным образом перед камерами. Мол, кто же будет демонстрировать спонсорские логотипы. Васто даже не понял значения этих слов, настолько они не относились к делу. Он просто спросил:

— Куда увезли Борко? Я еду туда.

— Зачем ехать? — пытался протестовать менеджер. — Нам и так сообщат. А тебе нужно отдыхать, восстанавливаться…

— Куда? — повторил Васто. Он говорил настолько бесцветным голосом, что совершен напугал Гассу.

— Ладно, поехали вместе, — сдался тот.

Но приехали они к закрытой двери операционной. В приемной удалось добыть немного информации. У Борко диагностировали перелом позвонка. Потребовалось срочное вмешательство.

Теперь Васто сидел у двери и ждал. Он знал, что современная медицина и мертвых иногда поднимает, но не мог встать с этого стула, не узнав все наверняка. В коридоре снова появился менеджер. Он заходил, кажется, уже на десятый круг, но действовал в этот раз решительнее.

— Хватит, — твердо сказал Гасса. — Уже поздно. Тебе нужно отдыхать. У тебя гонка завтра. Понимаешь? С ним или без него, но ты должен играть!

Васто поднял на него пустой взгляд.

— Пора возвращаться, — напирал менеджер. — Что скажет Борко, когда узнает, что ты проиграл гонку, потому что всю ночь проторчал в больнице?

Это подействовало. Васто шевельнулся, ноги обрели, наконец, устойчивое положение.

— Нам сообщат, — пообещал Гасса. — Я договорился. Как только что-то станет ясно, нам тут же сообщат.

— В любое время? — хрипло уточнил Васто.

— В любое, — клятвенно заверил менеджер. — А то ты и не уснешь. Поехали!

Васто заставил себя отлепиться от стула.

* * *

Герк, тактический менеджер «Галактики», полагал, что сегодня вечером ему придется бороться совсем с другими проблемами. Он почти ожидал, что к нему явится Большой Босс и начнет требовать, чтобы он, менеджер, как-то приструнил «юного наглеца». Но вышло наоборот: явился сам «наглец».

— Надо поговорить, — хмуро сказал Кьяр. Покосился на остальных менеджеров и добавил: — Наедине.

Герк пристально вглядывался в худое лицо с немного оттопыренной нижней губой. Смуглая кожа и черные волосы щеточкой не дают забыть, что он из заповедника. Ох, то есть, особой экологической зоны. Такие ребята обычно теряются, попадая в цивилизованный мир. Но этот потерянным не выглядит. Хмурится и гнет свою линию. Кремень.

— Ладно, пойдем, погуляем, — вздохнул менеджер.

Они вышли из номера и неторопливо зашагали по пустому коридору гостиницы.

— Я вот что хочу сказать, — немедленно начал Кьяр. — Дек не тянет. Он слишком быстро устает, его не хватает на гонку.

Он говорил уверенно, хоть и смотрел себе под ноги. Герк уставился на него с изумлением.

— С чего ты это взял?

— Я вижу. И ты видишь. Ты просто не хочешь соглашаться. Но это же заметно. Он мажет мимо кольца, он не может зайти в прыжок, и все потому, что утомляется и теряет концентрацию.

— А ты, наверное, командный доктор, — ехидно заметил Герк. — Взял и поставил диагноз.

— Ты видишь другое объяснение? — Кьяр ничуть не смутился, говорил все так же уверенно, а смотрел все так же хмуро. — Ты просто такой же упрямый, как Босс, и не хочешь замечать очевидные вещи. Я забросил уже два мяча. Если бы команда обеспечила прикрытие мне…

Нельзя сказать, чтобы Герк утратил дар речи от подобной наглости. Этого можно было ожидать. На самом деле весь менеджмент команды давно уже ждал, когда же Такьярне заговорит о лидерстве, вот только предполагалось, что речь об этом зайдет при заключении очередного контракта.

— Капитан команды — Дек, — напомнил менеджер.

— Я лучше Дека, — заявил Кьяр. Теперь он смотрел прямо в глаза Герка. — Я уже сейчас лучше него. И мы должны что-то решить, иначе мы проиграем Чемпионат.

Герку вспомнилось лицо Дека Дёрта, волевое лицо с квадратным подбородком и строгими серыми глазами. Потомственный гонщик в третьем поколении, он с детства получил идеальное спортивное воспитание. Всегда дисциплинированный, требовательный к себе, он никогда не доставлял менеджерам и тренерам проблем. Нет, такими гонщиками не разбрасываются. И уж тем более их не меняют на мрачных ребят из экологических зон, даже не прошедших классической спортивной школы.

— Капитан — Дек, — твердо повторил Герк. — А тебя брали защитником, и будь добр, выполняй эту обязанность.

Такьярне промолчал. Только глаза сузились, да нижняя губа оттопырилась сильнее. Несколько секунд он пристально и зло смотрел на менеджера, а потом резко развернулся и зашагал по коридору. Герк смотрел ему вслед, и на душе было скверно. Хоть он и тактический менеджер, но контракт с Дёртом предполагает, что тот — единоличный лидер в любой гонке, в которой принимает участие. И не ему, Герку, менять установленный порядок. Но сомнения в том, что Дёрт сумеет выиграть Чемпионат, были и у менеджера.

Дек был настолько дотошен в своей подготовке, что никогда не отклонялся от заданного плана. Пожалуй, единственной отличительной чертой стиля Дёрта оказалась его академическая правильность. Этот стиль выглядел настолько классическим, что это даже казалось несколько странным. Это помогало Большому Боссу выигрывать большинство гонок, многократно побеждать в национальных чемпионатах, но вот именно на Чемпионате Мира вперед постоянно выскакивали какие-то неправильные ребята с необычным стилем.

Кьяр может в чем-то оказаться прав. Но никто сейчас не будет делать ставку на него, слишком молодого, толком не проверенного игрока. Дёрт, по крайней мере, до второго места точно дотерпит. Герк вздохнул и вернулся в номер, стараясь не думать о том, что оба мяча в нынешней игре забросил Такьярне.

* * *

В этот раз Тек Нен отчитывал Га Бора в присутствии всего менеджерского состава, приехавшего на гонку. Тема излишней агрессивности и абсолютной недисциплинированности поднималась снова.

— И добился снятия, — говорил Тек Нен, сдерживаясь из последних сил. — И еще неизвестно, как решат насчет дисквалификации.

Га Бор смотрел в стену и не возражал. Возражать было нечего.

— А наверняка решат. И надолго. Из-за тебя человек пострадал! Ты хотя бы об этом думаешь?

— Да кто бы мог подумать, что Торпеда не удержится! — пробурчал Га Бор вполголоса.

— Да потому что нечего за скобу!.. — и Тек Нен, больше не в силах с собой бороться, завернул витиеватое и совершенно неприличное ругательство.

Га Бор снова умолк и только поплотнее обхватил себя руками. Менеджер, разумеется, был кругом прав. Одно дело, когда тебя стаскивает с трассы естественным образом. Опытный гонщик знает, как поведет себя машина, и умеет с этим справляться. Совсем другое, когда тебя хватают и выбрасывают. Угадать поведение грава в таких условиях совершенно невозможно. Рывок за скобу дает неконтролируемый импульс, непредсказуемую нестабильность, а ведь вылет с трассы — секундное дело. Потому, собственно, в игре с мячом и запрещено распускать руки. При ударе бортом вертикальное равновесие не нарушается так сильно.

— Я уже поговорил с генеральным о твоем поведении, — продолжил Тек Нен, делая между фразами глубокие вдохи, чтобы немного успокоиться. — Так что просто передаю его решение. Ты будешь работать с психологом. И пока он не скажет, что тебя можно выпускать на поле, играть ты не выйдешь. По крайней мере в гонках Высшей лиги. Если тебя каким-то чудом не дисквалифицируют, поездишь пока по приглашениям на гонки Первой лиги. Там тебе хоть драться будет не с кем. Если, конечно, тебя решатся хоть куда-то пригласить. Не будет до начала зимы хоть какого-то прогресса, контракт расторгнем. Так что, если не собираешься заняться собой как следует, можешь уже сейчас подыскивать новую команду.

Га Бор снова промолчал.

* * *

Гойнэ Гульдезен в самом лучшем расположении духа шнырял по коридору, надеясь встретить своего клиента. Агент полагал, что нашел отличный вариант для парня из Первой лиги, чья команда к тому же доживает последние дни. Конечно, потрудиться ему придется, признание придет не сразу, но ведь так и не бывает, чтобы сразу.

— Эй, Хён! — Гойнэ замахал руками, заметив того, кого искал. — Иди сюда! На пару минут.

Хённен моментально отделился от своих спутников, товарищей по команде, а те сделали вид, что не заметили, с кем он встречается. Смешные. Что тут секреты разводить? Взяли бы, да подошли всей толпой, он, глядишь, и им что-нибудь подобрал бы. Все равно скоро всем искать новую команду.

— Нашел? — нетерпеливо спросил Хён.

— А как же! С прицелом на капитанство, как ты хотел. Ребятам пора обновить лидерский состав. Правда, они не готовы тебя взять прямо вот сразу капитаном. Но обещали дать тебе самостоятельность на некоторых небольших гонках. Я им напомнил про твои мячи в Агрте и Иннурбе. Они видели. Оценили. В общем, хорошо себя покажешь, мигом вырастешь.

— Здорово! — выдохнул Хён с облегчением. Видать, не верил, что удастся так быстро пристроиться.

— Вот, держи, — Гойнэ сунул клиенту несколько листов бумаги. — Черновик стандартного контракта. Пока просто почитай. Я там пометил маркером, где стоит поторговаться, но ты сам смотри, насколько для тебя принципиально. Изучи, а потом мне расскажешь, какие возражения, какие пожелания. Я пойду договариваться. До завтра успеешь?

— Конечно! — с энтузиазмом закивал Хён. Кажется, он даже не особенно вслушивался.

— Ладно, изучай, — Гойнэ дружески похлопал его по плечу и полетел дальше. Работы у него нынче было немало.

Уже на лестнице ему навстречу попался Такьярне, еще более хмурый, чем обычно. Гойнэ заулыбался. Кьяра он считал своим особенным профессиональным достижением. Пристроить парня из заповедника, ничему толком не обученного, прямиком в «Галактику»!..

— Гойнэ. — Кьяр вдруг остановился и пристально посмотрел на агента. Тот рассмеялся от неожиданности.

— Неужели и тебе потребовались мои услуги? У тебя же, вроде, все нормально.

— Подыщи мне команду, — с присущей ему прямотой заявил Такьярне. — Хочу уйти.

— Недооценили, — мгновенно сообразил Гойнэ. — Ну, ничего удивительного. Пока у них есть Босс, тебе не дадут высунуться. Слушай, — он оживился, — кажется, у меня есть одно местечко на примете. Я с ними переговорю. Завтра, скорее всего, уже что-нибудь скажу. Идет?

— Идет, — мрачно согласился Кьяр. Будто не обнадеживающую новость услышал, а категорический отказ. Впрочем, он всегда такой, этот странный парень.

— Ну вот и хорошо, — подвел итог Гойнэ и поскакал дальше, перепрыгивая через две ступеньки.

* * *

За ужином настроение в «МТА» царило смешанное. Мирк сиял. Он с удовольствием пересказывал в очередной раз, теперь уже механикам, только что присоединившимся к команде, о том, как ему удалось забросить мяч. Тожно благосклонно кивал ему, делая вид, что слушает, а сам присматривался капитану. Тэнс рассеянно ухмылялся. Барн косился на него хмуро и оценивающе, и только Сэн Бо Тах увлеченно поглощал ужин и выглядел совершенно беззаботным.

Когда словесный поток счастливого новичка немного поутих, Тожно задумчиво проговорил:

— А вы заметили, что мы разыграли в точности ту же комбинацию, что и «Галактика»? Просто как под копирку. Тоже выскочил из-под капитана помощник, тоже никто не ожидал и все проморгали. Ну, у нас понятно, а Деку что помешало?

— Полосатое проклятие, — хмыкнул Тэнс. — Тут не попрыгаешь.

— Что?! — взвыл Тожно. — Что ты метешь?

Тэнс рассмеялся.

— Уже и пошутить нельзя. Что ты так взвился?

— Эти твои шутки… — от возмущения менеджер никак не мог подобрать слова.

— Ладно, не кипятись, — примирительно сказал Кэрит, командный психолог. — Шутки как шутки.

Тожно перевел на него свирепый взгляд. Кто еще вчера грозил кулаком менеджеру, некстати помянувшему полосатое проклятие? А теперь делает вид, что так и надо.

Но с этим парнем следовало посоветоваться. Тожно с трудом досидел до конца ужина. «Пораженческих разговоров» больше никто не вел, и все же менеджер чувствовал неустойчивое настроение игроков. Неуверенность так и витала в воздухе. Неужели Тэни уже сдался? Не в его это правилах. Но эта травма так некстати, и ему действительно трудно играть. А тут еще эти разговоры. Когда команда, закончив ужин, стала выбираться из-за стола, Тожно придержал за локоть психолога и незаметно отвел в сторону.

— Мне не нравятся эти разговоры о полосатом проклятии, — заявил менеджер, когда убедился, что его никто не услышит.

— Мне они тоже не нравятся, — пожал плечами Кэрит. — Но ты своей реакцией только всех нервируешь. Никто в проклятие всерьез не верит, а ты ведешь себя так, будто веришь. Это их только испугает.

— Знаю я эти шуточки Тэни. Он всегда говорит то, что думает. Просто ему кажется, что если он при этом улыбается, то это становится шуткой. Слушай, вот ты психолог, объясни мне: как может нормальный взрослый человек поверить в полосатое проклятие?

— У него бабка с Севера, — сообщил Кэрит таким тоном, будто это все объясняло.

— При чем тут бабка? — Тожно ошеломленно заморгал.

— Он тебе о своем детстве рассказывал? Нет? А ты зря не спросил, там много интересного. Тэнс фактически жил на два дома, его родители работали на космической станции, причем в одну вахту. И когда улетали, оставляли ребенка бабушке со стороны матери. А та всю жизнь прожила на Севере, за Полярным кругом. И она заложила как минимум наполовину его мировоззрение.

— Тэни не жил на Севере, — попытался возразить менеджер. Ему казалось, что он утрачивает нить разговора.

— Верно, его мать уехала оттуда задолго до его рождения, — кивнул Кэрит. — А потом и бабка перебралась поближе к дочери. Но! Это важно: бабушка привезла с собой северное мировоззрение и мифологию.

— Мифологию? — Тожно нахмурился. Это было уже ближе к теме, но он все еще не понимал.

— Читать северные мифы в книжках недостаточно, — с увлечением принялся объяснять Кэрит. — Надо побывать на Севере, чтобы понять, как они работают. Я бывал. На практике. Это впечатляет! Целый пласт доисторической культуры. Донаучное мышление. И оно там сочетается с научным. Легко и просто. Северяне — вполне современные люди, мракобесием не страдают, там много ученых, инженеров, вообще хороших специалистов. Но при этом любому жизненному явлению есть мифологическое объяснение. Как только наука что-то затрудняется обосновать, пожалуйста — есть легенда. Мистические силы. Они там имеют такое же значение, как физические.

— Ближе к проклятию, пожалуйста, — буркнул Тожно.

— Ладно, ближе к проклятию, — легко согласился психолог. — Мне кажется, проблема Тэни в том, что он никогда не встречался с невезением.

— Как это, не встречался? — возмутился Тожно. — Мало у него было неудач? Да этот парень как раз привык бороться с чем угодно!

— Ты меня не понял. Ты говоришь о трудностях, которые имеют ясную, видимую причину. Болезни и травмы, сильные противники, препятствия на трассе, — это все просто и понятно. Ты что-то делаешь и получаешь результат. Как поработаешь, такой результат и будет. А то, что у него с гравом приключилось, это невезение в чистом виде. На ровном месте, по непонятной причине. Он ничего не сделал, чтобы получить такой результат, понимаешь? От него ничего не зависело. И вот тут вступает в дело мифическое мышление, впитанное в детстве. Да еще и легенда подходящая есть, которая все объясняет. Даже думать долго не надо. По крайней мере, я вижу только эту причину.

— Значит, ты хочешь сказать, — медленно начал менеджер, — что капитан нашей команды всерьез верит в полосатое проклятие? И теперь просто не станет ничего делать, потому что полагает бессмысленным бороться…

— Вот как раз этого я не говорил, — перебил Кэрит. — Тэни не привык сдаваться. Даже перед мистическими силами. Но бороться ему будет действительно трудно.

— Ну так сделай что-нибудь!

— А не получится. Сам понимаешь, подобные проблемы решаются медленно, и уж точно не в гонке. Если я сейчас к нему полезу с разговорами, он поймет, что еще и мы ему не доверяем. Станет только хуже.

— Но… — Тожно совершенно растерялся. — Нельзя же ничего не делать!

— Я попробую случайно заговорить, — пообещал психолог. — Есть еще надежда, что он сам ко мне придет.

— Слабая, — буркнул менеджер. Он знал, что Тэнс не особенно верит в психологию. Нет, он никогда не возражал против стандартных тестов и тренингов, но вот чтобы он сам обратился к психологу за помощью, такого, наверное, и вовсе не случалось. Впрочем, это была общая проблема всех команд: все возят психолога, чтобы спортсмены могли в любой момент обсудить с ним что-то, а по сути он занимается во время гонок в основном наблюдением.

— Да, маловероятно, что он придет, — согласился Кэрит. — Он привык справляться сам. Но тут главное нам самим сохранять хладнокровие. Особенно тебе. Просто поверь, что он справится. И тогда все будет нормально.

Тожно вздохнул. Он привык справляться со многими проблемами в команде. Были конфликты, были травмы, замены и срочные изменения тактики, были потери оборудования во время перелетов и сложности с размещением. Всякое случалось. А вот опыта борьбы с полосатым проклятием у Тожно до сих пор не было.

* * *

В том крыле гостиницы, где разместили журналистов, до сих пор светились очень многие окна. Кэнью и Маррэ, из экономии занимающие один номер, тоже вовсю работали. Маррэ устроился на диване, разложил на коленях рабочий компьютер и сосредоточенно стучал по кнопкам. Разумеется, компьютер имел и мыслечувствительный интерфейс, но журналист предпочитал ручной ввод: это помогало ему сосредоточиться. А вот Кэнью, напротив, предпочитал работать с фотографиями мысленно. Он расположил на столе целую стационарную станцию, подцепил кучу периферических устройств, в том числе и свою устрашающе огромную фотокамеру, и теперь напряженно таращился в экран, сложив руки на груди.

— Ерунда получается! — в отчаянии заявил фотограф.

— Что опять? — недовольно проворчал Маррэ. Он твердо намеревался отправить статью в редакцию до полуночи, но глаза слипались и слова не шли. А тут еще сосед по номеру отвлекает, как всегда.

— Вот, посмотри, — Кэнью повернул свой монитор. Маррэ вздохнул и посмотрел. На экране — яркая картинка, отличный кадр, чемпионский крученый бросок. Фотография запечатлела Хьорно Дэзза в полете, и мяч едва сорвался с его пальцев. Отличная работа, сказал бы кто угодно. Но только не ее автор. Эти фотографы просто невозможны!

— И что тебе не нравится?

— Мутно!

Маррэ вгляделся пристальнее.

— Где мутно?

Изображение на экране увеличилось, и только тогда стал заметен небольшой шум.

— Видишь? Это все из-за силовых щитов. Невозможно сделать четкий снимок! Хоть какая у тебя техника, хоть какие фильтры ставь. Не получается!

— Не сходи с ума, — лениво отмахнулся Маррэ и снова уткнулся в свой монитор. — Лучше все равно никто не сделает. Вы, художники, вечно беситесь на пустом месте. Да никто никогда и не заметит разницы!

— Ты не понимаешь! — обиделся Кэнью. — А вдруг именно эти фотографии пойдут в Галерею славы? Их увеличат и напечатают, выставят на всеобщее обозрение, а они мутные!

Маррэ не выдержал и расхохотался. Он мог понять тщеславие творческого человека, но чтобы настолько перегибать палку!.. Никак не хочет понять, что обычный посетитель музея нипочем не разглядит эти подробности, так смущающие специалиста. Кэнью надулся.

— Тебе смешно! Вон, эти ребята бьются за то, чтобы войти в историю, — он кивнул на экран. — А мне, может, тоже хочется. Чем я хуже?

— Ничем не хуже, — примирительным тоном сказал Маррэ, надеясь поскорее отвязаться. — Извини. Я вовсе над тобой не смеюсь. Просто что ты еще придумаешь? Твои фото достаточно хороши. И вряд ли кто-то здесь сможет сделать лучше.

— Быть не хуже — это вообще не цель, — проворчал Кэнью, развернул монитор к себе и снова сердито в него уставился.

На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая только щелканьем кнопок. Маррэ поймал нужную мысль, текст пошел бодрее. Кажется, он сумел найти верный тон, и статья вот-вот… Но тут Кэнью воскликнул:

— Знаю! Придумал!

— Что еще? — вскинулся Маррэ, уже забывший, о чем шла речь.

— Если прямо сейчас слетать в город, наверняка можно раздобыть маскировочный плащ. И тогда я смогу спрятаться прямо на стадионе. Пробраться ночью, пока не начнутся работы и не включат силовые поля. Если персонал меня с утра не заметит, то готово дело! Такие можно снимки получить!

— С ума сошел! — вытаращился на фотографа Маррэ. — А если по тебе кто-нибудь проедет?

— Не проедет. — Кэнью вскочил, потирая руки. — Там же есть одно местечко. Помнишь холм с большими камнями наверху? Туда никто не полезет. А между камнями как раз можно удобно залечь. И меня не будет видно сверху, с платформ.

— Ну точно спятил! — Маррэ отложил в сторону компьютер. — Всю ночь сидеть на холодных камнях, потом с самого рассвета лежать неподвижно под накидкой, еще и рисковать тем, что тебя выпрут со стадиона и пропуск отберут, и все ради того, чтобы получить качество, которого все равно никто не поймет!

— Профессионалы поймут, — самодовольно ответил Кэнью. — Снимки прямо со стадиона! Без всяких щитов! Такого никто не делал с тех самых пор, как эти щиты изобрели! Ради такого можно и потерпеть немного.

— Тебя выпрут. За нарушение правил безопасности.

— Пусть. Лишь бы до гонки не нашли. А после — не страшно. Главное — у меня будут снимки!

— Ну да. Ты проторчишь всю ночь и весь день на стадионе, под конец тебя найдут и выгонят, а никто из гонщиков даже не проедет мимо твоего холма!

— А без риска вовсе ничего не добьешься, — заявил Кэнью и схватил со стула ветровку. — Не скучай.

И выскочил за дверь.

— Аккредитации лишат! — крикнул ему вслед Маррэ. Тщетно.

Маррэ в сердцах захлопнул крышку компьютера. Кажется, закончить статью сегодня не удастся.

* * *

Все в комнате уже спали. И даже Васто начал задремывать, утомленный переживаниями дня. Но тут дверь, которую он нарочно оставил незапертой, открылась. Кто-то крадучись пробрался в номер.

— Спишь? — прошипел Гасса.

— Нет! — тут же отозвался Васто и приподнялся на локте.

— Так и думал. Теперь спи. Из больницы только что сообщили: все в порядке. Операция прошла успешно, скоро Торпеда к нам вернется.

— А я знал! — заявил Васто, даже не пытаясь скрыть своего облегчения. — С таким парнем ничего не может случиться.

— Конечно, — усмехнулся менеджер. — Что ему сделается.

Васто снова откинулся на подушку. Он надеялся, что теперь придет сон, а воспоминание об испорченном им ритуале отступит. Уйдет это иррациональное чувство, будто именно Васто виноват в случившемся.

Успокоив капитана команды, Гасса осторожно покинул гостиничный номер. Прикрыв за собой дверь, он на секунду остановился, помотал головой и вздохнул. Ему было немного стыдно.