Бросай! (джен)

Будильник коротко пискнул один раз и вырубился. Не только сигнал отключился, — погас экран, и прибор перестал подавать признаки жизни. Наверное, этой машинке просто пришел срок, — Хён не смог бы вспомнить, когда покупал его, — но в душе немедленно и прочно поселилась тревога. Болезнь профессионала: изобретать, не сходя с места, тысячи примет, и тут же верить в них так, будто они проверены веками. В самом деле, будильник мог сдохнуть в любой момент, но выбрал отчего-то именно день старта Чемпионата Мира.

Первым делом Хён подумал о погоде. Налетит ураган, осложнит и без того опасную гонку… Он подскочил к окну, оглядел небо. Пронзительно синее и совершенно безоблачное. Солнечные блики в окнах тонких, тянущихся к небу домов. Квартира Хёна располагалась под крышей одного из самых высоких небоскребов в округе, так что вид открывался широкий. Там, снаружи, стояло самое обычное, тихое утро начала осени.

Пытаясь свести на нет действие только что изобретенной приметы, Хён со всей тщательностью проделал утренний ритуал: умывание, завтрак, сборы. Тревога не исчезла, но отступила в темную глубину подсознания, затаилась там, выжидая подходящий момент для атаки. Хёну, впрочем, показалось, что ему удалось полностью овладеть собой. Больше не думая о приметах, он прихватил шлем, спустился на лифте вниз и вышел во двор.

Двое мальчишек, стоя за оградой парковки, громко обсуждали его гравилет.

— Гоночный, — уверенно говорил первый. — Видишь, какой длинный нос?

— Ничего не гоночный, — столь же уверенно возражал второй. — Боковых обтекателей нет.

— Балда! Это же для других гонок!

Хён решительно приближался к своей машине, и внимание «зрителей» немедленно переключилось на него. Окинув взглядом ладную, мускулистую фигуру, обтянутую плотным защитным комбинезоном, первый из мальчишек немедленно заключил:

— Видишь? Говорю же — спортивный! Вон, настоящий гонщик.

— Сам ты «гонщик»! — фыркнул второй. — Настоящие гонщики не ездят в шлемах по городу.

Хён мысленно усмехнулся. Этот мальчишка ужасно заблуждался. Настоящие профи ездят в шлемах всегда и везде. Не хватало еще угодить в глупое дорожное происшествие, неудачно удариться и вылететь из графика на половину года. Если не вовсе попрощаться со спортом.

Впрочем, и первый не вполне прав. Грав у Хёна, конечно, не гоночный, хоть и выглядит таковым. Немного более вытянутый, чем обычный городской транспорт, узкое седло удобно стиснуть коленями, а передняя скоба расположена так, что можно буквально ложиться грудью на приборную панель. И все же это самый обычный городской гравилет, предназначенный для скоростных полос. Но зато род занятий пилота непрошенный наблюдатель определил верно.

Хён слегка хлопнул машину по гладкому боку. Лишнее движение: мыслечувствительный чип реагирует на владельца на расстоянии, — но уж больно нравился сам этот жест. Грав слегка заурчал и плавно приподнялся над землей сантиметров на десять. Нацепив шлем и закрыв визор, Хён устроился в седле, и грав, послушный любой мысли, развернулся вокруг своей оси и неторопливо поплыл к выходу с парковки. Мальчишки продолжали с любопытством следить за каждым его движением.

Вырулив из двора, Хён с профессиональной ловкостью вклинился в ряды медленно плывущих гравов, больше похожих на стульчики-поплавки, на которых чинно восседали по большей части старушки и дети; нырнул в следующую полосу, где скорость была повыше; наконец, выбрался в самую середину бывшей автострады и уж там слился с потоком гоночных болидов, очень похожих на его собственный.

Спортивный комплекс лежал на краю города. Закончились шпили небоскребов, гравилет Хёна мягко проплыл мимо приземистых корпусов гостиниц, мимо ангаров и мастерских, мимо просторной стартовой площадки, еще пустой, но уже подготовленной к началу праздника, и остановился перед административным зданием, считавшимся штабом «Тахайён-про». Несколько гравов стояло вдоль стены, и Хён легко определил, кто из команды уже прибыл. Почти все на месте, нет только врача, но ему и нечего делать на установочном сборе.

Пока Хён двигался по длинному прохладному коридору спортивной базы, тревога снова выбралась из своего темного угла и напомнила о себе. Пришлось немного замедлить шаг и попробовать разобраться. Что может произойти? Поражение в первом же заезде? Легко, но кто всерьез рассчитывает на победу? Команду уже пригласили участвовать в гонке Высшей лиги, и таких приглашенных команд в этом году всего три, так что даже единственный выход на поле — сам по себе достаточная удача. Организаторы внезапно отменили приглашение? Нет, так не делается в день начала соревнований. Было бы невежливо не пригласить команду, на стадионе которой проводишь игру. Хён ухмыльнулся, и тревога снова чуть отступила. Все должно быть в порядке. Главное — выйти на поле, а там все будет зависеть от них самих. А вот о падениях думать не следовало, и эту мысль Хён сразу отогнал.

В комнате для совещаний уже сидели все, кому следовало быть, и даже немного сверх того. Трое гонщиков, менеджеры и тренеры, а также генеральный менеджер команды, которому, вроде бы, нечего сейчас здесь делать. Он устроился в кресле не за столом, а в уголке, и внимательно изучал толстую папку с бумагами. Но при появлении последнего члена команды немедленно прервал свое занятие.

— Хён, проходи, садись. Кажется, теперь все? Прежде, чем вы начнете, у меня есть одно объявление. — Генеральный менеджер поднялся с кресла и закрыл папку. — Раньше никак не мог сообщить. Вчера вел переговоры до упора.

Хён видел, как напряглись лица гонщиков. У него и самого наверняка сделался точно такой же настороженный и мрачный вид. Что еще случилось? И об этом точно надо говорить вот сейчас, перед стартом?

— Дело в том, — трагическим тоном объявил менеджер, — что «Тахайён» решил прекратить финансирование. Да, вот так, наш титульный спонсор. В следующем году мы остались без денег.

Вот оно что! И кто скажет теперь, что все эти приметы — глупые суеверия?! Ведь Хён предчувствовал это, с самого утра знал, что дело кончится пакостью в таком роде. Он не мог похвастаться, что знает все тонкости администрирования, но такие вещи способен понять даже слабоумный: нет титульного спонсора — нет команды. Крошечных финансовых вливаний тех фирм, чьи мелкие логотипы мозаикой покрывают рукава гонщиков, не хватит даже оплатить лицензию Первой лиги. А техника, экипировка, зарплата спортсменов и персонала…

Легко можно было определить, для кого из присутствующих объявление явилось новостью. Один из тренеров побледнел, на лбу заблестели капли пота. Лица гонщиков закаменели. А вот менеджеры, похоже, знали. Отводили глаза, печально кивали, но ни один не дрогнул.

— Хочу быть с вами честным, ребята, — продолжал генеральный. — Нет никаких гарантий, что в будущем году нам удастся сохранить команду. Я говорю об этом сейчас, потому что именно теперь у вас все шансы заключить новый контракт. Понимаете теперь, как много зависит от вашей сегодняшней игры? Вы должны показать все, на что способны. Как знать, — тут он позволил себе улыбнуться, — может, «Тахайён» еще передумает, когда увидит, насколько вы хороши.

Хён понимал, почему менеджер рассказал им это теперь, до старта. Есть спортсмены, способные выдавать свои лучшие результаты только в ситуации полной уверенности. Будь здесь, к примеру, Бэон, никто из менеджеров и виду бы не подал, что в команде наметились проблемы. Но те четверо, которые отобраны для нынешнего Чемпионата, как раз из тех, кто свирепеет, сталкиваясь с трудностями. И от ярости играет только лучше, злее и эффективнее. Да, чтобы управлять командой, нужно быть и психологом тоже.

Генменеджер плел еще какую-то успокоительную чушь насчет того, что спонсор может и передумать, если они ему покажут. Или же появится кто-то другой, кто решит, что ему нужна такая хорошая команда. Хён не слушал его. «Тахайён» отказался от финансирования не потому, что команда плохо играла. В этом году они выступали просто отлично для своего уровня, иначе бы их не пригласили на Чемпионат, пусть даже этот стадион в Тёнебахтене один из лучших в мире. Как бы они ни выступили сегодня, решения спонсора это не изменит. Кто-то другой? Это вероятно, но слишком ненадежно. Хён видел только одну возможность: он должен сыграть сегодня так, чтобы одна из команд Высшей лиги решилась заключить с ним контракт. Сыграть лично. Своими руками вложить мяч в кольцо. Только так его заметят. Простите, ребята, но сегодня такая ситуация, когда каждый за себя.

После такого заявления обсуждение стратегии получилось скомканным. Собственно, что там обсуждать? Стадион они знали, как свои пять пальцев. Не нужно было предупреждать об опасных участках, крутых поворотах, хитрых сужениях. А тактика всегда примерно одна: ловим мяч, передаем капитану, защищаем его, пока он не дойдет до кольца. Если что-то изменится по ходу заезда, менеджер подскажет по аудиосвязи.

В раздевалке страсти разгорелись с новой силой. Бёрк возмущался, что это самое идиотское решение, какое только можно было принять. И что если бы менеджеры не маялись дурью, команда уже могла бы войти в Высшую лигу. Что они вполне способны сражаться на таком уровне. А там, разумеется, другая известность и другие деньги, и никому бы в голову не пришло бросить такую команду. Кённек, вечно спорящий просто из желания спорить, возражал в том смысле, что с командой Высшей лиги для начала было бы неплохо встретиться, а потом уже говорить. И бранил неудачный жребий, поставивший им в пару в сегодняшнем заезде такую же команду Первой лиги. Да, конечно, проще сражаться с ровней, но шансы проиграть в первый же день и вылететь из игры все равно велики. То ли дело — команда Высшей лиги. Проиграть им не так обидно, зато победить — большая честь.

Хён в спор не лез и молча экипировался. Сперва термобелье, охлаждающее, поскольку осеннее солнце на этой широте лишь чуточку мягче летнего. Потом броня. Панцирь, закрывающий грудь и спину, защита копчика, наколенники и налокотники, надежно фиксирующие суставы. За спину — плоский рюкзачок с гидратором. Сверху — легкие штаны и куртка, сплошь покрытые логотипами всех, кто дал хоть немного денег. Штаны аккуратно заправил в ботинки с высоким и жестким голенищем. Наконец, надел перчатки, достаточно мягкие, чтобы не сковывать движения пальцев, но жестко фиксирующиеся на запястьях. Взял шлем, любовно протер мягкой тряпочкой визор, брызнул на него специальным средством, создающим дополнительную защиту от пыли и влаги. Все эти действия, привычные, отработанные, помогали сосредоточиться на предстоящей гонке. Хён словно оказывался там, на игровом поле, еще до того, как садился в седло. И вряд ли что-то, кроме игры, имело сейчас какое-то значение.

* * *

Хотя бы в одном жребий оказался благосклонен к команде «Тахайён-про»: им выпал первый заезд. Не сидеть, нервничая в ожидании, просто сыграть — и больше ни о чем не беспокоиться.

Когда Хён входил на территорию базы этим утром, здесь царила тишина. Сейчас, когда команда вышла из корпуса, гул немедленно ударил по ушам. Вовсю шла торжественная церемония открытия Чемпионата, и стартовая зона была запружена зрителями. Что-то неразборчиво орал в микрофон ведущий, его перекрывали вопли толпы, заметившей очередного кумира. Фанаты бесновались за передвижными ограждениями, окружившими зону старта, гонщики общались с болельщиками, раздавали автографы под бдительным оком охраны. Спортсменов атаковали журналисты, имеющие пропуск в стартовую зону, а менеджеры вставали грудью, пытаясь не пропустить лишних. Четверо гонщиков «Тахайён-про» нырнули в эту круговерть.

Разумеется, у местной команды существовал и собственный фан-клуб, так что болельщиков в черно-зеленых цветах «Тахайёна» оказалось, пожалуй, побольше, чем даже у мировых звезд. Бёрк, выступающий сегодня под капитанским первым номером, немедленно отправился к ним, и команда потянулась следом. Парни улыбались, жали протянутые к ним руки, и ни один не подал вида, что команда доживает последние дни. Никто ни жестом, ни взглядом не выдал своей злости и негодования. Место для злости там, на трассе.

Предстартовая суета достигла своего пика, и это означало, что вот-вот она подойдет к концу. Поставив подписи в стартовом протоколе, потянулись обратно к корпусам гонщики, чтобы занять места у экранов, или еще раз проверить машины, или снова обсудить стратегию. Кроме двух команд, которых жребий свел вместе в первом квалификационном заезде. Они тоже возвращались к ангарам, но только затем, чтобы оседлать гравы. Тем временем часть болельщиков усаживалась в транспортеры, которые доставят их в закрытые фан-зоны прямо посреди гоночного поля. А некоторые занимали места на воздушных платформах, чтобы увидеть состязание сверху. Один за другим взмывали в небо беспилотники, увешанные видеокамерами. И большие экраны во всех зрительских зонах уже начинали показывать в разных ракурсах поле, над которым пока двигались только длинные пассажирские транспорты.

Хён, верный своему ритуалу, слегка хлопнул грав по блестящему боку. Тот послушно заурчал и взмыл в воздух, завибрировал, слегка покачиваясь вверх-вниз. Этот аппарат отличался от того, на котором Хён прибыл на стадион. Не столько по длине и обводам: одно из главных требований к спортивному граву — доступность для простых любителей, а для городского транспорта очень жесткие требования по габаритам. Игра с мячом отличается от прочих гонок тем, что это контактный вид спорта. Бить гравилет противника бортом своего не просто допускается, это одна из важнейших составляющих игры. Так что грав, который теперь оседлал Хён, имел мощные дуги, защищающие ноги, а поверх дуг — одноразовые пластиковые щитки, обклеенные логотипами производителей. Пленка не давала щитку раскрошиться, даже если он ломался от особенно мощных ударов. И, разумеется, этот грав имел куда более удобную и надежную опору для коленей и пяток. Игрок, поймавший мяч, может держаться только ногами.

Хён надел шлем и опустил визор. Теперь все. Теперь никто не сможет разглядеть выражение его лица. Он подозревал, что выглядит куда более свирепым, чем положено игроку, пусть даже перед таким важным стартом. Но теперь можно больше не беспокоиться о том, что отражается в его глазах.

Где-то справа он слышал, как Вассёт препирается с механиком, уверяя, что его грав работает «как-то не так». У каждого гонщика своя придурь. Не дожидаясь разрешения этого маленького, привычного уже конфликта, Хён направил свою машину к выходу из ангара. Следом потянулись и остальные.

На стартовой площадке уже навели порядок, убрав людей за ограждения. Гонщики один за другим подтягивались к створу, прямо под натянутый плакат «Чемпионат Мира в Тёнебахтене». Зрители приветствовали их восторженным воем, даже те, кто приехал поддерживать совсем другие команды. На таком большом спортивном празднике не бывает совсем уж чужих. Разве что какой-нибудь безумный фанат попытается пробиться, чтобы плюнуть в главного конкурента своего кумира. Но это удел звезд, а две скромные команды Первой лиги приветствовали уже просто за то, что они оказались в числе приглашенных.

Участников в Чемпионате Мира всегда шестнадцать, и если не хватает команд Высшей лиги, добирают из первой. И уже в первом, квалификационном заезде половина из них вылетит из соревнований. Поскольку в первый день должно состояться восемь заездов, а время их ограничено только тем моментом, когда мяч будет заброшен в кольцо, для квалификации используют половину поля и, соответственно, всего два кольца. На меньшей площадке и игра пройдет быстрее. Даже отсюда, из стартового створа, Хён видел яркие ленточки, отгораживающие закрытую зону. Уже завтра их уберут, и игра пойдет по полной.

Гудели зрители. Нарастало напряжение. Ведущий называл участников гонки. Они выстроились в один ряд: черно-зеленые хозяева стадиона и яркие, желто-оранжевые соперники, команда под названием «Беннереско» (Хён до сих пор не знал, что означает это слово). Услышав собственное имя — Хённен Тувальден — Хён привычно выбросил вверх кулак, приветствуя болельщиков. Мысли его были далеко. Он уже ощущал зуд в мышцах, жжение под ложечкой, желание прямо сейчас послать машину вперед.

Пискнул таймер, начиная отсчет. Где-то там, на другом конце стадиона, судья уже выпустил робомяч. Этот ядовито-зеленый шар теперь скачет по рытвинам игрового поля, определяя свой маршрут случайным образом, и никто не знает, куда его занесет. Хён не пытался увидеть его на большом экране. Изображение всегда «замораживают» в момент старта, чтобы не давать игрокам подсказки. Поиск мяча — первый этап игры. Таймер, пискнув девять раз, громко загудел на десятый, и восемь гонщиков разом сорвались с черты.

Короткий и широкий стартовый коридор закончился достаточно крутым холмом, заставив гонщиков разделиться на две группы. Хён нырнул влево, обойдя в повороте чуть замешкавшегося пилота из «Беннереско», но дальнейший путь налево преградила ленточка, и нужно было снова забирать вправо. Вдвоем с Бёрком они промчались по глубокой рытвине, а потом разделились у фан-зоны, окруженной силовым полем. Люди по ту сторону преграды орали и махали руками.

Игровое поле — настоящий лабиринт, состоящий из заглубленных борозд, то широких, как автострада, то узких, где с трудом разъедутся два встречных грава. Борозды разделены защищенными зрительскими площадками и просто неогороженными буграми, на которые при желании можно въехать. Дополнительные сложности создают неровности самой трассы, где в некоторых местах можно с разгону совершать прыжки в несколько метров высотой. Чтобы не заблудиться, на приборной панели грава есть небольшой монитор, на который выводится карта. Но на этой карте, кроме гоночных линий и опасных мест, отмечены только стартовая зона и кольца, да еще одна точка — ты сам. О том, где находятся остальные, должны подсказывать менеджеры по аудиосвязи.

Хёну, разумеется, не было нужды сверяться с картой, он знал эту площадку наизусть. Но и это знание не помогало ему предположить, куда подался робомяч. Его наушники пока молчали. Менеджеры видят на экранах все поле, они точно знают, что где находится, и потому им разрешено вмешиваться в ход игры только после того, как мяч будет пойман. Молчание означало, что этого пока не произошло. Хён спешил пройти как можно дальше по трассе, получить больше шансов где-то наткнуться на эту прыткую штуковину. У него была только одна возможность сыграть самостоятельно: найти мяч первым. Схвати его кто-то другой, и тут же стянутся обе команды. И тогда тактика «Тахайён-про» предписывает отдать мяч Бёрку, который умеет вкладывать его в кольцо, как никто другой.

Только бы повезло, думал Хён, закладывая очередной вираж. Беспощадная инерция стаскивала его к внешнему радиусу поворота, заставляя накренять машину и сильнее сжимать ее коленями. Всего-то нужно немного везения. Иногда мелькали параллельным курсом желто-оранжевые куртки, но ни один из соперников пока не выскакивал на эту же дорогу.

И вдруг вот оно, то, чего так сильно хотелось, но во что так слабо верилось. Ярко-зеленый шар двигался ему навстречу. Снабженный антигравитационным двигателем робомяч прыгал над землей, не доставая до нее всего пары сантиметров, а потом подскакивая на высоту человеческого роста. Грав замедлил ход, Хён выпустил переднюю скобу и точно подгадал момент, когда тяжелый шарик опустится к нему в руки. Мяч, распознав прикосновение, немедленно прекратил скакать. Теперь он только слегка вибрировал, иногда вздрагивая сильнее, будто пойманный зверек.

Наушник в шлеме немедленно взвыл голосом менеджера: «Мяч у Хёна!» И тут же другой голос затрещал на полузнакомом языке: менеджер «Беннереско» тоже включился в процесс.

Одна из особенностей игры — один на всех канал связи. Хочешь подсказывать своему игроку — пожалуйста, но знай, что тебя слышат и все остальные участники. Часть команд придумывает особенные шифры, но их приходится менять каждый год, после того, как некоторые спортсмены уходят к соперникам. Запутываются не только новички, порой забывают коды даже их создатели. В «Тахайён-про» с шифрами не морочились: менеджеры давали подсказки открытым текстом, надеясь больше на силу и ловкость своих игроков.

«Хён, забирай вправо», — буркнул наушник.

— Понял, — коротко отозвался Хён. И повернул налево.

«Правее бери», — настойчиво повторил менеджер.

— Да, сейчас.

Где-то там, справа, находился Бёрк, а с ним наверняка и все остальные. Если бы Хён сейчас свернул к ним и передал мяч, они могли бы забросить его в правое кольцо. Но Хён в очередной раз двинулся левее, почти вдоль ленточек-заграждений, в направлении центрального кольца, самого дальнего от стартовой зоны. Ему повезло, и он намеревался использовать везение до конца. Он собирался выиграть. Тем более, никого из соперников пока не было видно.

«Хён, ты удаляешься от команды». — В голосе менеджера уже звучала растерянность.

— Плохо слышно, какие-то помехи, — нахально соврал Хён. Никаких помех на линии быть не могло, разве что испортился сам динамик. Но это легко можно проверить после гонки. Приходилось идти на этот риск. Если он забросит мяч, руководство команды не решится снять его за неповиновение. Победителей не судят.

Кажется, менеджер понял, что происходит. На некоторое время он замолчал, потом заговорил снова, но к Хёну больше не обращался. Теперь он отдавал распоряжения остальным, и для постороннего уха это звучало так, будто команда намерена обеспечить прикрытие игроку с мячом. Что бы ни происходило, а нельзя давать соперникам повод заподозрить, будто в «Тахайён-про» возникли какие-то разногласия.

Хён заложил вираж на полной скорости, с трудом удержавшись в седле. Инерция выбросила его к самому краю дороги, еще немного, и он бы вылетел из углубления. На его счастье, впереди располагалась фан-зона, и грав промчался прямо по силовому полю, на несколько мгновений встав параллельно земле. С воплями восторга и ужаса шарахнулись назад зрители. И тут же снова бросились к щиту, ожидая увидеть страшное падение, но Хён уже выровнял машину. Мышцы ног ныли от напряжения. Мяч трепыхался в руках, норовя выскользнуть.

Игрок, поймавший мяч, становится уязвим. Внезапно вздрагивающего робота приходится держать двумя руками, иначе он вырвется. Лишенный возможности держаться за скобу, гонщик вынужден осторожничать. Ему приходится медленнее разгоняться и плавнее тормозить, иначе сила инерции просто выбросит его из седла. Удрать от соперников, имеющих возможность гнать рискованнее, почти невозможно. Именно для этого и существует команда: защищать лидера, того, кто вернее других способен забросить мяч. Хён своими действиями лишил себя этой защиты. А на хвосте — он заметил это краем глаза на очередном вираже — уже повис кто-то из соперников.

«Хён, ты движешься прямо на Кеннедера», — неуверенно предупредил менеджер.

— Понял, — напряженно отозвался тот.

Предупреждение было очень кстати. Номер первый из «Беннереско», очевидно, разгадал его маневр и уже занял позицию у дальнего кольца. Последний поворот, и Хён выскочит прямо на него. И сзади зажимают. Их двое против одного. И только одна попытка забросить мяч.

Хён сбавил скорость и зашел в поворот по внутреннему радиусу. Желто-оранжевый действительно выскочил навстречу, но явно ожидал увидеть Хёна немного в другом месте. Удалось разминуться, и Хён сделал рывок вперед, низко пригнувшись к приборной панели, прижимая мяч животом к седлу. Пришлось изо всех сил упереться пятками, чтобы ускорение не стащило его с машины. Совсем немного до кольца… Он не увидел, но мог предположить, какой резкий разворот заложил капитан соперников. Потому что борт с огромной надписью «Беннереско» вдруг оказался прямо здесь, у его колена. Хён едва успел немного повернуть голову, когда послышался хруст ломающегося пластика.

Удар не вышиб Хёна из седла, но только лишь потому, что он успел схватиться за скобу. Грав швырнуло в сторону, днище зацепило землю. Мяч выскользнул из-под живота, подпрыгнул, ударился о защиту фан-зоны и отскочил точно в руки Кеннедера. Тот немедленно развернулся к кольцу, готовый бросать. Далековато, но вполне возможно.

Хён вцепился в скобу, приподнялся из седла и с силой толкнул пятками грав, заставляя его развернуться вокруг своей оси быстрее, чем это позволяет его автоматика. Он уже чувствовал, что проиграл, но должен был сделать хоть что-то. Заметил, как выскакивает из-за поворота кто-то черно-зеленый, но некогда было его разглядывать. Он все равно не успевает. Как, впрочем, и тот желто-оранжевый. Оставались только они двое: Хён и Кеннедер. Несколько метров расстояния между ними и пара секунд времени.

Кеннедер встал из седла. Его грав еще не обрел равновесия, чуть качнулся, сбивая прицел. Капитан «Беннереско» промешкал лишь мгновение, пока старался выровнять машину. Хён вжался в приборную панель и рванулся вперед со всей скоростью, на которую был способен его аппарат. Он протаранил грав Кеннедера не бортом, как это принято, а носом, с риском сломать себе шею.

Обе машины швырнуло в сторону от кольца, закрутило, накренило так, что гонщики вылетели из седел. Радостно запрыгал, будто дразнясь, освобожденный робомяч. Хён, слегка оглушенный падением, приподнял голову и увидел со всей отчетливостью, как Бёрк на полной скорости поднялся из седла, дернул на себя скобу, одновременно с силой ткнув пятками в подножки; задняя часть его грава нырнула вниз, в то время как передняя резко подалась вверх. Машина совершила изящный прыжок, а Бёрк вытянул руку, и пальцы его коснулись летящего мяча. И тогда он, не пытаясь схватить, просто толкнул от себя увесистый шарик. Мяч влетел в кольцо и задергался в сетке, раскачивая ее вправо и влево.

Позади кольца ревела и бесновалась толпа. Развевались над ней черно-зеленые эмблемы. Команда «Тахайён-про» выиграла квалификационный заезд и прошла в следующий тур. А Хён в это время лежал на земле, и его грав неуверенно покачивался в нескольких шагах.

Когда Сэминэс вошел в обеденный зал, тренер буквально бросился ему наперерез, попытавшись при этом сделать вид, будто просто шел мимо.

— Привет, Сэми! Как настроение?

— Отлично, — Сэминэс улыбнулся, стараясь выглядеть уверенно. — В полной боевой готовности.

Волнение тренера можно было понять. Это он убедил руководство команды, будто Сэминэс вполне готов выступить капитаном на предстоящей игре. Замену пришлось произвести внезапно, почти в последний момент. Гонщик, который должен был возглавить команду «Таки-Тэйн», получил травму на тренировке, и Сэминэсу, собиравшемуся играть здесь только защитником, пришлось взять на себя роль капитана. Нет, ему случалось неплохо выступать под первым номером, но в состязаниях куда меньшего значения. И вдруг такая ответственность, и где? — на Чемпионате Мира! В самой большой гонке, на кульминационном событии всего сезона! Ничего удивительного, что спал Сэминэс неважно.

Впрочем, пока все шло неплохо. Команде уже доводилось приезжать на трассу Тёнебахтена, и вчерашняя тренировка показала, что гонщики отлично ее помнят. Значит, не будет неприятных неожиданностей в виде неразведанных опасных поворотов. И соперник в квалификации — не самая сильная из команд Высшей лиги. Единственное, что могло бы помешать победить сегодня, — это неуверенность капитана. Вот почему и тренеры, и менеджеры так с ним нянчились. Это лишнее, с неудовольствием думал Сэминэс. Он, все-таки, не совсем уж неопытный сопляк, даром что младший среди четверых, отобранных на Чемпионат.

А потом Сэминэс признавался себе, что изрядно трусит. Руководство делало ему слишком уж щедрые авансы. В него верили как в будущего лидера команды, в ее центр и лицо. А он, скромный пацан из глухой провинции, еще не сделал ничего, чтобы оправдать такое доверие. Да что там, не сломаться под таким грузом — уже достижение!

Времени после завтрака оставалось предостаточно, и Сэминэс ускользнул и от тренеров, и от товарищей по команде и отправился прогуляться по территории базы, чтобы немного успокоить нервы, сосредоточиться на предстоящей гонке. Но скоро утреннюю тишину нарушили голоса первых прибывающих зрителей, показались в конце дорожки увешанные фотоаппаратами корреспонденты, и Сэминэс предпочел скрыться в ангаре. Здесь вовсю копошились механики, проверяли в последний раз автоматику гравов.

Сэминэс присел на корточки возле своей машины и любовно погладил металлическую эмблему, прикрепленную на носу. Это был логотип уже несуществующей фирмы, одного из первых производителей гравилетов. Этот знак стал для Сэминэса талисманом, проводником в большой спорт, а еще он оказался тесно связан с прозвищем, которое гонщик с гордостью и одновременно некоторым смущением носил с юных лет. Прежде он украдкой наклеивал такую эмблему на грав перед каждой гонкой, а потом так же украдкой отдирал липкую пленку. А теперь знак изготовлен из металла, и механики сами крепят его на видном месте.

* * *

Мальчишка по имени Сэминэс Хэмайнэс пришел в спорт благодаря частному музею. Томохос, спортивная звезда местного значения, собрал коллекцию гравов, которую с удовольствием демонстрировал всем желающим. Так однажды любопытство занесло в этот музей и Сэминэса. Владелец, показавшийся мальчишке совсем старым, охотно провел его в полуподвал, где выстроились в ряд самые удивительные экземпляры антигравитационных машин.

— Взгляни вот на эту штуку, — улыбаясь, рассказывал старик. — Это тебе не просто антикварная рухлядь. Этот грав участвовал в самой первой официальной гонке! Правда, сейчас он уже не действует.

— Не может быть! — воскликнул Сэминэс, одним пальцем оглаживая потемневший от времени поручень. — Гоняться на этом тазике?! Да он же опрокинется!

Гравилет выглядел ужасающе неустойчивым. Плоская круглая площадка, сиденье со спинкой, перильце впереди, самая малость места, чтобы поставить ноги, — высота машины превосходила длину. Казалось, он потеряет равновесие в первом же повороте.

— Поначалу делали только такие модели, — усмехнулся Томохос. — Они действительно не очень устойчивые. Нет, для неторопливой езды по городу они вполне подходили. Вот только выглядели ужасно, и поэтому никто не хотел их покупать. А ведь задача стояла пересадить всех именно на такие гравы.

— Пересадить? Зачем? — удивился Сэминэс.

— А ты знаешь, как и для чего были организованы первые гонки на гравилетах?

Мальчик помотал головой и навострил уши.

— А что нынче в школе по экологии проходите? — вдруг непонятно с чего спросил старик. — Изучали уже, отчего у нас города растут ввысь, а не вширь?

— Это проходили, — нетерпеливо кивнул Сэминэс и оттарабанил, как из учебника: — Потому что надо было сохранить определенный процент нетронутой природы. Поэтому площадь городов ограничили, а вредные производства вынесли в космос.

— Верно. А теперь подумай, сколько народу сейчас живет в городе, да вот хоть в нашем. И весь этот народ непрерывно перемещается по дорогам. А еще, ты может не знаешь, в прежние времена была мода на большие машины. Когда ездили на колесах, до изобретения гравов, это было…

Томохос сделал несколько шагов вправо и назад, развел руками, очерчивая нечто внушительных размеров.

— Вот такие примерно были машины. И в ней — один человек. Можно было и четыре-пять, но редко когда все места заняты. И все старались завести личную машину. Это считалось очень статусно. Без машины ты вроде недочеловек какой-то. И вот представь, сколько места они все занимали. Ездить стало просто негде. Невозможно перемещаться по городу. И все равно никто не спешил отказываться от личного транспорта. А когда изобрели первые гравы, их тоже поначалу стали делать таких же размеров, просто потому, что такая была мода. И толку никакого не было. Хотя пассажирские платформы начали строить летающими, и на них стало можно добраться намного быстрее куда угодно. Но ты понимаешь, что у людей в голове делалось? Что это я буду на общественном транспорте, когда у меня есть свой? Что я, нищий?

Сэминэс рассмеялся. Сам он летал исключительно на пассажирских платформах и мечтал о собственном граве. Он прекрасно понимал, почему люди не желали отказываться от личного транспорта. Когда у тебя есть такая штука, к тебе действительно совсем другое отношение.

— А почему было не поднять всех в воздух? — вдруг сообразил он. — Ведь граву все равно, на какой высоте летать?

— Скажешь, в воздух! — Старик рассмеялся. — Они вон на земле-то сталкиваются, а уж в воздухе! Нет, на самом деле, это тоже обсуждали, — смягчился он. — Но решили, что опасно. Падать высоко. А если кому на голову? Пилотов учить сложнее, да и не всякому можно доверить. Но потом один умный человек придумал вот этот, как ты выразился, тазик.

Он указал на забытый было гравилет, и внимание мальчишки снова обратилось к неказистому раритету.

— Согласись, что спасение. Места занимает немногим больше, чем пешеход. На парковках проходы можно оставлять намного уже. Но первыми пользователями этих штук стали старики и дети. А крутые парни на больших машинах только смеялись: что вы нам предлагаете?! Как мы будем на этом ездить? Это же смешно! Вот тогда-то и решили провести гонку. Нашли несколько ребят и запустили по сложной пересеченной трассе. Посмотрите, мол, как эти «тазики» умеют!

Сэминэс снова рассмеялся, а сам вдруг ужасно позавидовал парням, стоявшим у истоков грависпорта. Хотелось бы и ему первым испытать на прочность машину в условиях, на которые она не рассчитана!

— Дело было сделано, — продолжал Томохос. — Довольно скоро возникла мода на такие гравы. А потом стали делать и другие модели, красивее, быстрее и устойчивее. Вот, гляди на этот. Видишь, он уже каплевидный. Более аэродинамичная форма. Проходили аэродинамику? Ну вот. На самом деле его бы еще больше вытянуть, но нельзя. Для городских гравов строгие ограничения по габаритам, думаю, ты уже понял, почему. А спорт существует для того, чтобы демонстрировать возможности именно тех машин, которые потом могут использоваться в городе. Хотя сейчас уже обсуждают создание именно спортивных гравов, чисто для гонок и рекордов.

Старик еще долго рассказывал о своей коллекции, расписывал особенности разных моделей, и прогресс гравитехники наглядно разворачивался перед слушателем. У мальчишки блестели глаза от любопытства. Как же хотелось стать частью истории этого удивительного спорта!

— А у меня никогда не было грава, — вдруг признался он в порыве откровенности. — Мои родители очень бедные.

— Если хочешь, могу дать тебе на время один экспонат, — предложил старик.

Сэминэс перепугался. Ему? Музейный экспонат? Как можно отдавать такую редкость совершенно чужому человеку? Это потом он узнал, что Томохос, оказывается, знаком с его родителями, но в тот момент страшно переполошился. Разумеется, ему ужасно этого хотелось, но…

— Развалюха и не совсем стабилен, — добавил Томохос. — Зато если ты с ним управишься, у тебя потом никогда проблем не будет с нормальной техникой.

И Сэминэс согласился. Так началась его дружба не только с Томохосом, но и с грависпортом. Когда юноша решился принять участие в городских соревнованиях, старик дал ему другой грав, действительно гоночный, пусть и устаревшей модели, с той самой эмблемой, которая впоследствии стала для Сэминэса талисманом. На этом граве он выиграл свою первую гонку.

Именно с тем гравилетом и произошел случай, после которого Сэминэс получил свое прозвище. Место, где он жил, никогда не считалось особенно благополучным. Не было ничего удивительного в том, что однажды трое парней попытались отобрать у него необычную машину. Может быть, окажись это его собственный грав, он не стал бы драться с такой яростью. Но это был музейный экспонат, доверенный ему хорошим человеком, и Сэминэс оборонялся настолько свирепо, что враг предпочел отступить. В немалой степени его спасло в этой драке то обстоятельство, что он успел надеть шлем. Когда, оказавшись в своей первой профессиональной команде, Сэминэс рассказал об этом случае, ему немедленно дали кличку Хэми-герой.

Прошли годы. Сэминэс давно покинул и родной город, и родную страну, и в нынешней команде даже имя его переиначили, — здесь его предпочитали называть Сэми Хэми, — но маленькая эмблема на носу грава по-прежнему связывала его с родиной и напоминала о том, откуда он пришел и к чему стремится.

* * *

Во время первого заезда, пока большинство спортсменов сидело в гостиничном холле и смотрело гонку на большом экране, Сэминэс и его команда отправились переодеваться. Со всей тщательностью экипировавшись, они засели в ангаре. Заводили двигатели, поднимали в воздух машины, раскачивали их, проверяя, как отвечают стабилизаторы, переговаривались с механиками. Никакой суеты, никакого напряжения. Казалось, Сэминэс единственный, кто нервничает. Его помощники, опытные бойцы, выглядели образцом спокойствия.

— Все готовы? — В дверях ангара появился менеджер. — Тогда давайте подтягивайтесь в стартовую зону. Они закончили.

— Кто выиграл? — полюбопытствовал Сэминэс.

— «Тахайён». Кажется, у них там какие-то разногласия в команде наметились, даже жаль, что вы не видели. В следующем туре из «Тахайёна» отбивную сделают.

— Тогда было бы неплохо, если бы они нам попались, — улыбнулся Сэминэс. — Мы бы им показали, как играет команда, в которой нет разногласий.

В стартовом створе пришлось немного потолкаться с возвращающимися с поля игроками. Пока все устраивалось, Сэминэс успел оглядеться, услышать собственное имя из толпы болельщиков, увидеть поднятый над головами плакат «Вперед, герой!» Это немного приободрило его. Все эти люди тоже верят в него, и никак нельзя обмануть такое доверие. А чего ему бояться с такими помощниками? Доставят до кольца, как в железном сейфе, останется только забросить. Вот уж это он умеет!

Команды выстроились у черты. Сэминэс у левого края, следом — его помощники в небесно-голубых куртках, а дальше — красно-белые соперники. Запищал таймер. Сэминэс почувствовал, как взмокли ладони. Ничего, это просто жара здесь, совсем как дома. Старт! Пригнувшись так, что челюсть шлема коснулась скобы, Хэми-герой начал стремительно набирать скорость.

Игроки рассыпались по полю согласно заранее составленным планам. Сэминэс двигался по левому краю и должен был в конце концов выбраться к дальнему кольцу. Если кто-то из его помощников поймает мяч, он постарается доставить его именно туда.

«Есть! Кам Нын, центр!» — послышался в наушниках незнакомый голос. Скверно. Мяч достался противнику.

«Тими — север! — немедленно отреагировал Руф, менеджер «Таки-Тэйн». — Мар, Тай — восток. Сэми, продолжай».

Указанные направления не имели никакого отношения к сторонам света. «Севером» в команде называли дальнее от старта кольцо. Именно туда Сэминэс и направлялся с самого начала. Но мяч был пойман в центре, и менеджер не мог угадать, в какую сторону решит податься противник. Правое кольцо тоже следовало заблокировать.

Меж тем в наушниках разворачивалась настоящая баталия. «Мар, давай живей!» — «Вижу его». — «За поворотом, Кам!» — «Бей!» — «Ыгх!» — «Отлично, лови!» — «Тай, где тебя носит!?» — «Быстрее! Твой!» — «Чтоб тебя!» — «Взял». — «Север, Тай, север».

Сэминэс взял правее. Драка за мяч состоялась где-то недалеко от правого кольца, и Тай сейчас тащит свою добычу капитану, а на хвосте у него целая куча преследователей. Мар в одиночку от всех наверняка не отобьется. Нужно перехватить Тая пораньше, забрать мяч, и пусть он защищает. Это получается у него лучше всего.

«Тише, Сэми, тише, — диктовал Руф. — Вот здесь».

И точно: из-за поворота вылетели сразу четыре гонщика. Тай, прижимающий к животу мяч, пока ухитрялся удерживаться впереди, но один из красно-белых уже догнал его и пытался ударить бортом. На траекторию преследователя немедленно нырнул Мар, щитки гравов с хрустом и скрежетом соприкоснулись, и гонщик «Таки-Тэйн» принялся выжимать противника за пределы трассы. Еще один догоняющий находился немного дальше, но если бы он сейчас сделал рывок, то наверняка достал бы Тая.

«Бросай!» — крикнул Руф за мгновение до того, как Тай именно это и сделал. Почти не целясь, он швырнул мяч от груди, и Сэминэс, вылетевший навстречу, уверенно тот поймал.

Развернуться на такой скорости, да еще с мячом в руках, было бы неосуществимым делом, и Сэминэс, недолго думая, помчался прямо. Противник сделал резкое движение в сторону. Вряд ли он решился бы таранить в лоб, скорее, хотел просто напугать, сбить с траектории. Ударив пятками бока грава, Сэминэс забросил его почти до верхнего края углубления, чудом удержался на кромке, но с атакующим разминулся. Теперь оставалось обогнуть холм и взять курс на центральное кольцо, где должен ждать его Тими. Если противник не поймет, куда он собрался…

Расчет удался. Двое преследователей развернулись и бросились в погоню, зато гонщики «Таки-Тэйн» оставили своего капитана и направились прямиком «на север». Уже на выходе из виража они должны были встретиться, и не было смысла терять время на разворот.

Немного не успели. Слева мелькнула красно-белая куртка, и Сэминэс отчаянно стиснул коленями грав, приказывая ему двигаться быстрее, хотя понимал, что от этого может не вписаться в следующий поворот.

Тими обрушился сверху, откуда никто не ждал. Он перепрыгнул через бугор, минуя прокопанные дороги, возник перед носом противника, каким-то чудом успел сбросить скорость и точным, уверенным движением ткнулся в борт с красными эмблемами. Настоящий профессионал собьет соперника с курса так мягко, что тот даже не потеряет равновесия, но дотянуться до игрока с мячом ни за что не позволит. Вот и Тими аккуратно вытеснил преследователя на обочину и там бросил.

Команда сошлась вместе, и защитники выстроились вокруг капитана: двое чуть позади, один спереди. Оставалась сущая мелочь, еще три виража, и кольцо. Сэминэс чувствовал, что может никуда не спешить с такой стеной вокруг него. Налетавшие сзади соперники не могли к нему пробиться, пусть даже их было трое против двух. Тими продолжал держать передний край, ожидая четвертого из красно-белых, а Мар и Тай успевали уверенно отшвыривать в стороны остальных.

Дальнее кольцо команда выбрала не случайно: оно было самым простым. С широкой площадки перед ним можно было бросать мяч, даже не поднимаясь из седла. В правое кольцо мяч приходится вкладывать на скорости, выходя из поворота, а левое, пока закрытое, установлено так высоко, что приходится пользоваться холмиком перед ним, как трамплином, иначе не добросить. На площадке, правда, дожидался капитан команды соперников, но Тими взял его на себя.

Вот оно, то самое мгновение, когда Сэминэс остался один на один с кольцом. Резко осадив гравилет, он поднял мяч к плечу… и понял, что сейчас облажается. Он все еще слишком неопытен, а здесь чересчур велики ставки, чтобы кто-то дал ему лишний миг для прицела. Послышался хруст пластика: кто-то из соперников пошел напролом. Времени не осталось, и Сэминэс бросил.

Мяч очертил плавную дугу, задел край кольца и отскочил назад.

Сэминэс застонал. Он знал, что так и выйдет! Он упустил свой единственный шанс, и они проиграли. Все потому, что он не сумел собраться! Потому что дрогнул, задумался, засомневался…

Капитан «Таки-Тэйн» успел похоронить и надежды команды, и собственное будущее за то короткое время, какое понадобилось мячу, чтобы преодолеть расстояние от кольца до группы игроков. И за это время на площадке больше ничего не произошло, все замерли, следя за мячом, отгадывая, куда он отскочит, а после пытаясь развернуть в том направлении гравы. Отреагировать по делу успел только Тай. Он поднялся из седла, вытянул руки и ловко схватил тяжелый шар. И тут же, не дожидаясь, пока кто-то двинется с места, бросил. Сэминэсу.

Тот не был готов к такому повороту. Со своей позиции Тай легко мог забросить мяч, точно так же, как поймал, не меняя позы. Но вместо этого он дал второй шанс капитану. Сэминэс поймал пас рефлекторно и точно так же, не задумываясь, сделал бросок. Второй раз из той же точки, — его руки уже знали, как нужно действовать. Мяч влетел точнехонько в центр кольца.

«Я же говорил, что ты с этим справишься», — добил Сэминэса невозмутимый голос в наушнике.

Действующий чемпион Мира Тэнс Ниммитон сидел на кровати и осторожно ощупывал распухшее колено. Лечебные процедуры значительно сняли боль, но, кажется, надевать экипировку будет затруднительно. Немногим лучше дела обстояли с плечом, локтем и запястьем. Хуже всего, что пострадала правая сторона: Тэнс не мастер забрасывать левой рукой.

Вчера во время просмотра трассы, когда он закладывал особенно скоростной вираж, у грава вдруг полетел стабилизатор, машину на полном ходу вышвырнуло на обочину и опрокинуло. Механики, наверное, всю ночь ковырялись. О том, чтобы использовать тот же гравилет, речи не шло, но надо же разобраться, отчего это произошло и может ли повториться. Тожно, главный стратег команды, пытался утешить спортсменов тем, что падения никто не видел. Если соперники не пронюхают о травме чемпиона, они будут по привычке бояться его и сильнейшей команды мира, его поддерживающей, а значит осторожничать, заранее сдавая позиции, как это бывало прежде. Да, теперь вся надежда оставалась на устрашающую репутацию.

Из ванной, тщательно протирая голову полотенцем, вышел Барнис. Заметив, чем занят капитан команды, он нахмурился.

— Ну как, Тэни?

Барн, вернейший товарищ и надежнейший защитник, который в прошлом году помог Тэнсу добыть чемпионское звание, заслуживал полной откровенности.

— Не очень здорово. Даже не знаю, налезет ли защита. Давить будет.

— Плохо, — буркнул Сэн Бо Тах, который, приняв реалии чужой страны, разрешил называть его просто Сэн. Несмотря на пять лет, проведенных в «МТА», он все еще плохо владел тарексийским, официальным языком команды, и оттого был немногословен. Наверняка он хотел бы что-то добавить к своей речи, но вместо того отвернулся к зеркалу и продолжил терзать расческой челку, сооружая какую-то национальную прическу.

Четвертый член команды по имени Мирк тихонько одевался в уголке, стараясь оставаться незаметным. Команда сочла состав из чемпиона Мира и двух национальных чемпионов — в кольцевых шоссейных гонках и гонках с препятствиями — настолько сильным, что решилась включить в состав стажера, талантливого юнца, которого пришло время обкатать в самом большом соревновании с самой суровой конкуренцией. Теперь о таком решении впору было пожалеть.

В номер без стука ввалилась целая толпа: трое менеджеров, врач, тренер, психолог. Дверь заперли, и один из менеджеров даже прислонился к ней спиной, наверное, чтобы никто проходящий мимо не подслушал. Обычно команды проводят совещания на виду, за столом в обеденном зале или в кабинетах, специально для того оборудованных, и даже если шепчутся и не подпускают близко прессу, фотографы все же имеют возможность хоть издали сделать несколько снимков. Но теперь был явно не тот случай. О травме чемпиона никто не должен был пронюхать.

— Давай честно и откровенно, Тэни, — начал Тожно. — Насколько все плохо?

— Наверное, не слишком плохо, — неуверенно отозвался Тэнс. — Но я же еще не разминался, не знаю, как себя поведет нога.

— Отек небольшой, — удовлетворенно сообщил врач. — Я думал, будет хуже. Сегодня только перетерпеть, а завтра уже станет легче.

— Может, поберечь его сегодня? — предложил Барн. — Я мог бы забросить.

— Вариант хороший, но очень плохой, — покачал головой Тожно. — Так мы сразу дадим понять, что с чемпионом что-то неладно.

— Но поберечь-то его все равно надо, — заметил тренер.

— Будет достаточно, если вы постараетесь как можно дольше держать мяч у себя, — сказал Тэнс, поглядывая то на Барна, то на Сэна.

— Верно, — подхватил Тожно. — Передадите мяч как можно позже. По возможности, конечно. А если выпадет случай забросить, не вызывая подозрений, делайте. Нам пока главное — удержаться в гонке.

— Ничего, заклеим, незаметно будет, — бормотал врач, колдуя над коленом своего пациента. — Главное, ссадин нет.

Он тщательно располагал на поврежденных местах поддерживающие липкие ленты. Тожно благосклонно кивал, наблюдая за этим процессом, а потом рассмеялся:

— Забавная, согласитесь, ситуация, когда команда Международной Телевизионной Ассоциации скрывает от телевидения такие интересные факты.

Покончив с совещанием и одеванием, вся компания отправилась завтракать. Даже спускаясь в обеденный зал, Тэнс надел футболку, раскрашенную в чемпионские цвета: черную с несколькими цветными полосками на рукавах, спине и груди. Публика любит сразу видеть, кто тут главный. Да и соперникам тоже не мешало об этом напомнить. Кстати пришлась припасенная футболка с длинным рукавом: она скрыла заклеенный поддерживающими лентами локоть.

В просторный зал набилось так много народу, и стоял такой гул, что можно было разговаривать, не опасаясь, что услышит кто-то чужой. Команда расположилась за отведенным для них столом, а чуть позже присоединились и механики.

— Мы этот грав до последней микросхемы разобрали, — сообщил главный механик. — Похоже, производственный брак.

— Нда, похоже, с поставщиком оборудования будет серьезный разговор, — заметил Тожно.

— Единственный случай за все время. Никогда они так не лажали.

— И надо ж было такому случиться, чтобы именно этот грав достался Тэни! — с досадой воскликнул Барн.

— Хорошо, что не в гонке, — отозвался Тэнс.

— И все равно на Чемпионате.

— Полосатое проклятие, — буркнул в сторону один из менеджеров.

Психолог погрозил ему кулаком. Он старался сделать этот жест шутливым, но не преуспел. В глубине души он считал, что поверить в полосатое проклятие означало навлечь его на себя.

Нет, никто в «МТА» всерьез не верил в эту легенду, старую, как сам грависпорт. Но любой мог припомнить, сколько их было, сильных, талантливых, побеждающих гонщиков, чья карьера пошла по наклонной после того, как они облачились в черно-полосатую форму чемпиона Мира. Одних начинали преследовать неудачи, другие вдруг теряли уверенность, третьи серьезно травмировались. Нет, не каждый первый, но если посчитать все провальные сезоны, проведенные разными спортсменами в чемпионских цветах, цифры получались поистине пугающие. Суеверие или… статистика?

* * *

Представление «МТА» на старте вышло длинным: к каждому имени приходилось добавлять титул. Команда чемпионов, как ни крути. Ведущий даже новичку не поленился дать лестную характеристику, упомянув заслуги, благодаря которым он оказался здесь сегодня. И расцветка у них оказалась довольно разнообразной. Только Мирк носил обычную для команды синюю форму, куртки Барна и Сэна пестрели вставками, напоминающими о победах в национальных чемпионатах, Тэнс и вовсе был одет в черное с полосами. Скромнее выглядела команда соперников, ядовито-желтая с черным, но их возможности не следовало недооценивать.

Пока гонщики строились на старте, толпа гудела, заглушая даже голос ведущего; гул перерос в рев, когда начал отсчет таймер, а на десятом гудке рев этот поднялся до небес. Публика предвкушала интереснейшую баталию.

Тэнс осторожно пробовал пределы своих возможностей, почти не думая о мяче. Закладывал в поворот чуть порезче, когда приходилось сильнее вцепляться в машину, и прислушивался к ощущениям в колене. От усилия оно начинало ныть, но почти сразу переставало, стоило выйти из поворота и выпрямить грав. Кажется, можно сражаться. Короткую игру на половине поля вполне можно пережить.

Внезапно ожили наушники в шлеме. Тожно скороговоркой отдал распоряжения: «Барн — один, Сэн — шесть, Мирк — восемь, Тэни — три». Этот шифр никто никогда не поймет, даже если знает, в чем его суть. Непосредственно перед гонкой, изучив поле, Тожно отметил на нем несколько ключевых точек и пронумеровал их. Цифры были перед глазами только у него и у гонщиков. Вмешиваться в программное обеспечение гравов запрещали правила, так что точки подписывались маркером по стеклу экрана с картой. И теперь Тожно, моментально сориентировавшись в мешанине отметок на мониторе, указал каждому позицию, которую ему следует занять.

И тут же — вот сюрприз! — знакомый голос менеджера команды соперников затрещал на совершенно незнакомом языке. Большая редкость, когда в гонках Высшей лиги звучат совсем уж неизвестные языки. Гонщики, постоянно переходя из команды в команду, приносят с собой родную речь, выучивают чужую. Есть всего несколько языков, признанных официальными в командах, их в основном понимают все. Что за странное, чуждое наречие откопали эти ребята?

«Вот это хитрость! — подумал Тэнс. — Они нас понимают, а мы их — нет». Это было изрядное преимущество… но одновременно это и мешало. Вряд ли все гонщики выучили этот язык, как родной, и попытки расшифровать команды менеджера будут отвлекать их от игры.

Тэнс почти достиг назначенной точки, когда обнаружил, что на хвосте у него повис один из соперников. Тожно замешкался с дальнейшими распоряжениями. Должно быть, он полагал уже сейчас вывести капитана к его помощникам, но вот приводить за собой преследователя было бы лишним. Еще недавно Тэнс легко сбросил бы любого, заложив несколько виражей на грани безумия, но сегодня не следовало так рисковать. Хуже того: он чувствовал, что и не хочет рисковать. Падения всегда сказываются, и не только болью от ушибов. Начинаешь бояться. Перестаешь доверять машине, трассе, собственным ногам. Вот что самое отвратительное. Чтобы выбраться из этого состояния, снова начать прописывать немыслимые повороты на кураже, — на это потребуется время.

«Тэни — два», — решился Тожно, и Тэнс резко сдал вправо. Менеджеру он доверял всецело. В связке с этим человеком можно было играть. Гениальный тактик молниеносно ориентировался в ситуации на поле и направлял игроков наилучшим образом. Тэнс до сих пор не знал даже, у кого мяч, но это его не беспокоило.

Преследователь так и висел на хвосте. Наверняка полагал, что мяч постараются передать чемпиону, и намеревался этому помешать. Известно, что у Тэнса Ниммитона отнять мяч уже невозможно. Сегодня противник ошибся, но в том не было его вины: он просто не знал всего. Никто не мог предположить, что первый номер «МТА» намерен вступить в игру последним.

Справа выскочили двое: Барн с мячом в руках и кто-то желтый, пригнувшийся, что не разглядеть номера. Преследователь Тэнса решил, что настал ключевой момент игры, и осторожно ткнулся бортом своего грава в заднюю часть машины чемпиона, чтобы помешать ему перехватить мяч у своего помощника. Тэнс испытал мгновенный укол страха, когда гравилет вдруг начал двигаться помимо его воли, — отголосок вчерашнего падения. Но это прошло, и он толкнул грав не только пятками, но всем телом, далеко отпихнув нападающего.

Барн промчался мимо, даже не сбавив хода, чем изрядно удивил соперников. Но они справедливо усмотрели в этом шанс для себя. Отобрать мяч у Барна — это же совсем другое дело! Тот, который преследовал его, сделал рывок, поравнялся, ударил бортом… и шустрый робот немедленно вывернулся из захвата.

Пришлось действовать. Нельзя упускать мяч так близко от кольца, тем более центрального, в которое любой дурак забросит. Тэнс рванулся вперед, но его противник уже успел подхватить мяч, подскочивший над землей. Стараясь выиграть расстояние, он зашел в поворот слишком быстро, грав начало сносить, и он лишь чудом не потерял мяч, когда ухватился одной рукой за скобу. Этим нужно было пользоваться. Тэнс подгадал, когда соперник снова начнет снижаться от края углубления, и аккуратно пихнул его обратно на обочину. Тот, пытаясь удержать грав, уронил робота, прыгнувшего точно в руки чемпиона.

«Тэни, сам! Десять!» — отчаянным голосом крикнул Тожно.

Кажется, пришло время чемпионской пробежки. Скорее всего, правое кольцо сейчас свободно, раз менеджер посылает его туда. Все стянулись к центральному, и, может быть, никто даже не помешает. Если только не подведет нога, если рука не дрогнет при броске… Тэнс запихнул мяч под живот, крепко придавив его к седлу, ухватился за скобу двумя руками, прижал локти, согнулся так низко, что челюсть шлема улеглась на приборную панель, и дал полный ход.

Никто не мог понять, как он в таком положении прописывает столь резкие повороты. Тэнс и сам не мог объяснить, как именно у него это получается. Толчок пяткой одной ноги и одновременно коленом другой, задняя часть грава резко ныряет в сторону, и тут успеть потянуть рукой за скобу, чтобы завалить нос, и все это — совершенно не меняя позы. Тэнсу было проще сделать это, чем объяснить. Его организм просто чувствовал, как следует изменить свое положение в пространстве; мышцы превращались в стальные канаты, способные своим натяжением преодолеть чудовищное сопротивление инерции.

Кто-то сумел подобраться сзади, дотянуться и слегка пихнуть носом. Грав заболтало на огромной скорости, но Тэнс легко и почти неосознанно выровнял машину. И понял, что страх ушел. Он поймал кураж.

Никто не сумел бы догнать его сейчас, ни свои, ни чужие. По краям трассы все мелькало и сливалось. Он едва успевал увидеть очередной поворот. Боль в колене разрасталась, и совсем худо чувствовало себя плечо. Он впивался в скобу до онемения пальцев. Весь ушибленный бок горел огнем, требуя сбавить скорость, ослабить напряжение. Тэнс не поддавался. Дотерпеть оставалось совсем немного.

Грав налетел на зону искусственных неровностей — мелких бугорков. Подобные препятствия автоматика успевает обрабатывать только на небольшой скорости, и Тэнса отчаянно затрясло. Он стиснул зубы, чтобы не лязгали челюсти, и вцепился в скобу еще крепче. Колено взрывалось приступами боли, и, кажется, в локте что-то хрустнуло. Это ничего, зато преследователи наверняка сбросят скорость. И это кстати, потому что уже вот здесь, за этим поворотом…

Тэнс выпустил скобу, схватил мяч и поднялся из седла, в то время как его грав заходил в поворот, разворачиваясь кормой кверху. Такое — только на кураже. На миг задумайся — вылетишь. Кольцо оказалось прямо тут, на уровне глаз, и Тэнс одним движением руки вложил в него тяжелый шар. Резкая боль стрельнула от кисти до плеча, но дело уже было сделано.

Неизвестно, обратил ли кто-то внимание, когда команды вернулись в стартовую зону, что чемпион приветствовал болельщиков, подняв левую руку. И даже не встал из седла, чтобы позволить фотографам сделать более эффектные кадры. И журналистам, поджидавшим возле ангара, так и не удалось взять у него интервью. Тэнс Ниммитон исчез оттуда неведомо какими путями.

А утро выдалось яркое, жаркое, безупречно синее, прямо как дома, на островах. Дэнго Сонорос Аримус Кальдор стоял на балконе третьего этажа, мечтательно глядя в глубокое безоблачное небо. Вниз, на взрытую землю игрового поля, он старался пока не смотреть. Насмотрится еще, да так, что тошно станет.

Нет, разумеется, Дэнго любил спорт. К тому же природа одарила его удивительным чувством баланса и потрясающей меткостью, благодаря чему сразу стало ясно, что его место в капитанах. Вот только эта несвобода, вечная необходимость железной дисциплины порой доводит до исступления. И другим его соотечественникам всегда приходилось сложно на континенте. Чуждый менталитет, сложности в адаптации, нежелание принимать здешние правила, пусть даже они вызваны необходимостью. Но Дэнго любил спорт и сумел преодолеть себя.

На балконных перилах стоял бокал, наполненный водой со льдом и капелькой сиропа, — заменитель его любимых коктейлей. Дэнго сделал еще глоток и сладко потянулся. Пара минут, чтобы понежиться на солнышке, у него оставалась, но потом придется идти одеваться. Лучше бы это утро не было таким ярким! Лучше бы пошел дождь, как в этих ужасных северных странах. Это мерзко, грязно и холодно, но он смог бы сосредоточиться на игре, а не мучиться воспоминаниями о родине.

Когда, одетый в легкомысленную пеструю майку и просторные шорты, Дэнго спускался к завтраку вместе с другими ребятами из команды, его настиг тренер. Лучезарно улыбаясь и стараясь не выказывать озабоченности, он принялся выспрашивать, как Дэнго спалось и о прочем таком же.

— Ты нынче в хорошей форме, — сказал тренер. — Взялся за ум.

— Я все сделал, что ты говорил, — с самым честным видом заверил Дэнго.

— Надеюсь на это. Эх, к твоему бы таланту, да еще ответственность! Ладно, сегодня мы преодолеем полосу того, что ты называешь неудачами.

— Хватит ворчать! — Дэнго отвел глаза. — Я занимался. Все будет нормально.

— Сегодня, пожалуй, будет. Чтобы мы не справились с «малышами»! Ты победишь.

Но в голосе тренера отчетливо звучало: «Только попробуй проиграть!» Это было бы действительно смешно, проиграть ребятам из Первой лиги. Но не только поэтому тренер так старательно толковал о победе. Он тоже знал, что в случае поражения эта игра станет для Дэнго последней.

И не случайно он говорил об ответственности. Зимой, когда грависпорт замирает, когда почти не проводятся гонки, спортсменов обычно отпускают на «каникулы». Побыть с семьей, съездить к морю, психологически перезагрузиться. Но работа продолжается и в это время, и каждый должен самостоятельно выполнить индивидуальный тренировочный план. Дэнго честно получал свой график и уезжал домой, на острова, почти на всю зиму. Его охотно отпускали, зная, как важно это для островитян, и как трудно им приходится на континенте. Возвращаясь, он предоставлял отчет о проделанной работе, проходил обычные медицинские тесты, и все как будто было хорошо. Но вот потом его вдруг начинали преследовать неудачи. То противник оказывался в неудобном месте, то мяч плохо сбалансирован, то автоматика грава срабатывала некорректно, то не удавалось выйти на хорошую позицию для броска.

Внезапная инспекция на острова прояснила ситуацию. Вместо половины тренировок Дэнго вовсю расслаблялся со своими приятелями в барах и на пляжах. Отработке бросков он предпочитал катание под парусом, а тренировкам в зале — ночные гонки по городу. Уверенный в своем природном таланте, Дэнго полагал, что очень быстро наверстает упущенное на первом же тренировочном сборе с командой.

Началась серьезная борьба. Руководство команды тоже верило в его талант и только поэтому немедленно не расторгло контракт. Дэнго не отпустили домой, требуя, чтобы он оставался все время на виду. Это не принесло хороших результатов. В непривычном климате и вдали от родных он моментально скис и стал играть еще хуже. На следующий год на острова поехала вся команда. Это решение оказалось более удачным, и Дэнго наконец продемонстрировал свои возможности.

Казалось, он одумался. Его карьера едва не рухнула из-за неспособности держать себя в руках, ему ясно дали это понять, и Дэнго Аримус заставил себя вернуться в спорт. Ему даже снова начали доверять, и настолько, что отпустили домой в одиночку. И вот тут опять что-то пошло не так. С начала сезона его игра казалась несколько неустойчивой. Он то был великолепен, то проигрывал самым нелепым образом. Хотя продолжал уверять, что честно трудился всю зиму.

Он лгал. Ему было стыдно признаться даже самому себе, что он снова сорвался. Самую малость, говорил он себе. Пропустить тренировку-другую, такая мелочь! Ведь все снова пришло в норму. Он отлично играет, просто иногда ему не везет. Не бывает такого, чтобы везло все время. И тот случай, незадолго до Чемпионата, когда он встретил старого приятеля и немного нарушил режим, вряд ли чему-то помешает. Ведь если человек по-настоящему талантлив, природа все равно свое возьмет.

Тем временем лимит терпения генерального менеджера иссякал. Контракт Дэнго с командой «Соброн» подходил к концу, и ему ясно дали понять, что в случае неудачного выступления на Чемпионате новый заключен не будет. И в другую команду едва ли удастся пристроиться: кто же станет возиться с таким безответственным типом? Нет, никто не требовал, чтобы Дэнго стал чемпионом, но выиграть хотя бы один заезд было необходимо. Отговорки больше не принимались.

* * *

А день стоял все такой же безоблачный. В такую погоду куда приятнее лежать на пляже, а не париться в тяжелой защитной экипировке верхом на подрагивающей машине. Гонщики строились в стартовом створе, пока толпа приветствовала действующего чемпиона, возвращающегося после победного заезда. Этому парню всегда достается больше внимания. Казалось, даже ведущий забыл о двух более скромных командах, которым, между прочим, сейчас стартовать.

Но гонка шла своим чередом, чемпион покинул площадку, а таймер начал новый отсчет. Соперники, национальная команда далекой республики Асра, все как один смуглые статные красавцы, синхронно задвинули визоры своих шлемов. На их лицах заметна была озабоченность. «Соброн» готовился к старту с деланной небрежностью. Но к десятому гудку и те, и другие выглядели одинаково напряженными и сосредоточенными. Старт!

Дэнго легко послал вперед машину, чуть поотстав от своих товарищей и соперников, чтобы видеть всех одновременно. Не его дело — гоняться за мячом. Вот когда ему скажут, куда двигаться, тогда он рванет туда со всей возможной скоростью. Он заметил, что капитан «Асры» после очередного виража развернулся и повис у него на хвосте. Не надеется, видать, на своих помощников.

В чем-то он оказался прав: помощники Дэнго поймали мяч первыми. Они без особого напряжения защищали его, пока их капитан мчался в сторону центрального кольца. Буквально за один поворот до площадки перед кольцом Дэнго выскочил навстречу своим товарищам, и Каорк, верная правая рука, дал ему пас. И тут же грав резко качнулся, развернулся, потерял равновесие, и Дэнго уронил мяч. Это капитан «Асры» с размаху врезался ему в корму.

«Асра» немедленно попыталась перехватить инициативу. Их третий номер прошмыгнул между капитанами, которых как раз отшвырнуло друг от друга, и схватил убегающего робота. На него тут же налетел Каорк, ударил одним бортом, потом другим и сумел-таки выпихнуть за пределы трассы. Кажется, там, на верхней площадке, парень упал, но в точности этого никто не разглядел. Просто робомяч выскочил обратно в толпу игроков.

Вышло что-то вроде драки. Гонщики, собравшиеся все в одном месте, толкали друг друга, и стоило одному схватить мяч, как кто-то, неизменно оказывающийся рядом, выбивал у него добычу. Никто не успевал поудобнее ухватить робота, чтобы помешать ему вырваться, а сохранять равновесие на постоянно раскачивающихся гравах становилось все сложнее.

Первым утомился мяч. Неудачно ударившись в чью-то приборную панель, он вдруг прыгнул выше голов и устремился за поворот, удаляясь от кольца. Гонщики ринулись за ним толпой и, разумеется, все вместе на дорогу не втиснулись. Наверно, не столько профессионализм, сколько удача помогла всем удержаться в седлах, но скорость была потеряна и мяч упущен.

После этой сутолоки вышло, что погоню возглавила «Асра». Они мчались впереди почти полным составом. В наушниках слышались отдельные возгласы и гневное рычание. Судьи пристально следили за каналом связи, и если бы кто-то из менеджеров случайно подсказал, где искать мяч, команду немедленно сняли бы с соревнований. Приходилось прикусывать языки и ругаться, выключая микрофоны. Но игроки и не нуждались в подсказках. Первый из преследователей уже заметил зеленый подскакивающий шарик.

Капитан «Асры» первым поймал мяч, но прежде чем на него накинулись помощники Дэнго, вдруг отдал его назад, одному из своих товарищей. Тот, не раздумывая, бросил его дальше, в самый хвост группы, где болтался последний из команды. Пришлось разворачиваться и бросаться за ним в погоню.

Игра выходила суматошная. Менеджер «Соброна», пользуясь самым чудовищным сленгом в надежде, что соперники не поймут, пытался организовать действия команды по перехвату. Сказать по правде, Дэнго тоже ничего не понял: он не настолько хорошо владел языком. Так что он, делая вид, что все сказанное к нему не относится, продолжал преследование «Асры».

Оказалось, что двое из «Соброна» промчались по другой дороге и вышли в лоб противнику у самого кольца. И снова Каорк оказался на острие атаки. Его грав буквально смял игрока «Асры», державшего мяч. Робот скакнул назад, едва не угодил в руки первого номера «Асры», но выскользнул и с размаху врезался в живот Дэнго, едва успевшего притормозить.

«Назад!» — взвыл в наушниках менеджер. В самом деле, пробиваться к кольцу, перед которым столпились обе команды, бессмысленно. Ему просто не дадут бросить. Дэнго развернул грав и ринулся назад, к другому кольцу.

Таких защитников, как у него, можно было только пожелать. Дэнго со всей аккуратностью, без риска прописывал повороты, но ни один из соперников так и не поравнялся с ним. За спиной слышался скрежет и хруст пластика, в наушниках — экспрессивные возгласы и короткие подсказки менеджеров. «Соброн» успешно отбивался, и сложное правое кольцо все приближалось. Дэнго полностью сосредоточился на предстоящем броске. Вот здесь, на выходе из виража, на приличной высоте, и надо позволить инерции вынести грав к самой кромке…

Заходить пришлось неудобно, кольцо оказалось под левой рукой, но Дэнго, не размышляя, с силой толкнул мяч вперед. Тот пушечным ядром врезался в стойку и отскочил назад.

Только в конце маневра, на самом дне борозды, Дэнго удалось осадить грав и обернуться. Он успел все увидеть, но не вмешаться. Капитан «Асры» каким-то образом оказался на возвышении за краем дороги, аккурат напротив кольца. Наверное, кто-то вытолкнул его туда, и он успел остановиться. И теперь мяч, так неудачно брошенный Дэнго, угодил точно в его руки. И, конечно, он не стал дожидаться, пока кто-нибудь к нему поднимется. Для хорошего игрока не представляет трудности забросить мяч даже с этого расстояния, если нет помехи.

И как назвать такое невезение? Словно злой рок какой-то преследует! О тех пропущенных тренировках, когда он мог бы попрактиковаться вкладывать мяч левой, вспоминать не хотелось.

«Дэнго!» — Менеджер вложил в это слово столько чувства, что можно было не сомневаться: за «Соброн» ему больше не играть.

Говорили, что Дека Дёрта по прозвищу Большой Босс тоже настигло полосатое проклятие, только весьма своеобразно. Сколько бы он ни старался, чемпионское звание неизменно ускользало от него. Он уже сбился со счета, сколько раз был вторым на Чемпионатах Мира. Сколько раз он оказывался буквально в одном шаге, но шаг этот никак не удавалось сделать. Бродили по информационным сетям обидные клички: «вечный второй», «недополосатый». Упоминались они то с издевкой, то с сочувствием, но одно другого не лучше.

И ведь нельзя сказать, чтобы Дек был плохим гонщиком. Список его достижений впечатлял любого. Вот уже несколько лет подряд он выигрывал национальные чемпионаты своей страны в гонках с препятствиями. Несколько раз побеждал в межнациональных чемпионатах по игре с мячом. С тех пор, как он стал практически бессменным лидером «Галактики», эта команда окончательно приобрела репутацию одной из лучших в мире. На их стороне были не только огромные деньги спонсора, позволяющие нанимать сильнейших игроков, но и новейшие, почти экспериментальные разработки в области гравитехники. «Космическая корпорация Галактика» всегда оставалась на переднем краю исследований в области гравитации как для космического, так и для бытового применения.

И вот с этой сильнейшей командой, на лучшем в мире оборудовании Большой Босс оставался «вечно вторым». Теперь, когда ему исполнилось сорок, черно-полосатая куртка стала для него чем-то вроде наваждения. Время его уходило. Уже скоро он не сможет выступать на прежнем уровне, и ему придется уйти на покой. Но уйти, так и не завоевав ни разу чемпионский титул!.. Ему нужно это звание, позарез нужно, и как знать, может нынче последняя возможность его добыть.

Примерно вокруг этого и вертелись мысли Дека, пока он неторопливо совершал утренний туалет в гостиничном номере. Его соседи уже куда-то разбежались, вдруг найдя себе какие-то дела за пределами комнаты. Все знали, что Боссу нужно побыть в одиночестве перед гонкой, хотя бы немного времени посвятить самому себе без посторонних глаз. Это помогало ему обрести душевное равновесие, и команда всячески потакала этой безобидной прихоти.

Первым вернулся Такьярне. Не обращая внимания на Босса, плюхнулся на кровать и принялся копаться в сумке. Пользуется своим нынешним статусом в команде. Это не просто защитник, а фактически замена капитана, если с тем вдруг что-то случится. Дек подозревал, что парень недолго продолжит мириться с ролью помощника, и надо сказать, что основания для претензий на первый номер у него были. Босса это не особенно волновало, он даже сочувствовал такому стремлению, но, разумеется, не в тот момент, когда капитан команды — он. Вот после… Придется парнишке потерпеть еще годик-другой.

* * *

Гоночный день был в самом разгаре. Публика уже несколько утомилась от жары и эмоций, но фанаты «Галактики» снова сумели раскачать толпу. Дек различил отдельные возгласы: «Давай, Босс, в этот раз ты будешь первым!» Он улыбнулся. Да, в этот раз он будет.

Команды приветствовали болельщиков и друг друга: черно-белая «Галактика» и малиновый «Торрестер», для которых в последние годы пройти хотя бы квалификацию на Чемпионате было пределом мечтаний. Наверное, сама судьба не на их стороне, раз сводит не с теми. Вот и в этот раз им снова не повезло встретиться с одной из сильнейших команд мира. Дек знал, что расслабляться еще до старта — дурное занятие, но никак не мог воспринять соперников всерьез. Да и они прекрасно понимали ситуацию: в глазах их капитана было что-то заранее извиняющееся, мол, сыграем, как сумеем.

Когда выстроились на линии, но еще не задвинули визоры шлемов, Дек успел коротко глянуть на Такьярне, расположившегося от него по правую руку. Вот уж кто был собран и даже несколько излишне наряжен. Брови сдвинуты, челюсти стиснуты и нижняя губа немного выдвинулась вперед, придавая его лицу какое-то обиженное выражение. Кьяр не вертел головой, сосредоточенно смотрел только вперед, словно весь уже находился на игровом поле. Хороший помощник.

По сигналу гонщики сорвались с черты и моментально рассыпались по трассе. Деку не надо было оборачиваться, чтобы знать, что Кьяр следует за ним, как тень. В обязанности Такьярне не входил поиск мяча, он обеспечивал прикрытие капитану. А если окажется, что мячом завладел соперник, Кьяра можно будет спустить с поводка, словно злого пса, чтобы настиг и отнял.

Долго носиться по полю не пришлось. Наушники ожили, в них посыпались команды, и гонщики с трудом разбирали, которая относится непосредственно к ним. Четвертый номер «Торрестера» поймал мяч недалеко от правого кольца, но, похоже, забрасывать в него команда не решалась. Один из помощников Дека околачивался там же и мог помешать сложному маневру. «Торрестер» принял решение пробиваться к центральному кольцу.

И это решение было ошибкой. Не меньшей, чем бросать в правое. Любое решение будет неверным, когда тебе противостоит «Галактика». Под диктовку менеджера Дек направил грав к центральному кольцу. Он даже не спешил. Мягко прописывал повороты, почти не заваливая машину, не допуская сноса. Верный напарник держался точно за его плечом. Остальные помощники изображали преследование «Торрестера». Отнимать мяч не было никакой необходимости. Пусть соперник сам довезет его до кольца. А там их встретит Большой Босс и его верный цепной пес.

Но это обстоятельство внезапно дошло и до «Торрестера». И они решили побороться. Их менеджер вдруг подал в эфир странный сигнал: «Два-Б-восемь-восемь». Команда отреагировала на эту шифровку мгновенно: все четверо нырнули влево, обошли фан-зону и снова взяли левее. Теперь они двигались к правому кольцу, удаляясь от Босса, и только двое из «Галактики» висели у них на хвосте.

«Дек, правое!» — скомандовал менеджер, когда маневр противника уже не оставлял сомнений. Дек быстро глянул на карту, прикинул оптимальный маршрут и помчался. Кьяр не отставал ни на шаг. Остальные получили команду атаковать, так что можно было не сомневаться, что они сумеют задержать противника до прибытия капитана.

Мчась на пределе возможного, Дек оставался спокоен. Своим товарищам он верил, как себе. Разумеется, они там справятся, даже двое против четверых. Внесут сумятицу, помешают бросить, а больше ничего и не требуется. Невозможно представить, чтобы кто-то переиграл «Галактику» в квалификации. Столкнись они с командой действующего или бывшего чемпиона, еще можно было бы усомниться, но «Торрестер»… Нет.

Судя по возгласам в наушниках, баталия разворачивалась по сценарию «Галактики». Дек не видел, но мог легко вообразить, как все происходит. Вот Даддер толкает одного противника, второго, их испуганное уханье отлично слышно в эфире. А теперь в дело вступает Хойчо, прорывается к капитану «Торрестера», но тот пока удерживает мяч. Хойчо витиевато ругается на своем языке, звучание которого столь экзотично, что даже резкие выражения невольно завораживают. Менеджер «Торрестера» заворачивает что-то еще более замысловатое, и тут же слышится недовольный голос судьи, который просит не засорять эфир.

Пока игроки и менеджеры занимались лингвистическими изысками, к месту действия прибыл Большой Босс. Группа двигалась ему навстречу на небольшой уже скорости, гонщики не столько убегали или догоняли, сколько толкались бортами, стараясь выбить друг у друга из рук мяч. Дек не сказал ни слова, только дернул локтем, и Кьяр сорвался по этому сигналу, как стрела. Точно рассчитав свой маневр, он ударил бортом переднего из «Торрестера», и его отшвырнуло прямиком на капитана. Тот даже не сопротивлялся особенно, просто выпустил мяч и ухватился за скобу, чтобы не оказаться на земле. Дек одобрительно кивнул. Отличный все же помощник.

Воспользовавшись толкотней и сумятицей, Дек без спешки двинул вперед машину, ловко ввинтился между игроками и подхватил убегающий мяч. Его тут же атаковали, но Даддер небрежным движением подставил собственный борт. «Галактика» отыгрывала свою партию легко, заученно, без всякой суеты. Уверенность их действий всегда дополнительно нервировала соперников.

А теперь оставалась сущая мелочь. Пройти прямо, сделать еще пару нырков и выйти к кольцу. Неважно, попытается соперник развернуться и ринуться в погоню или продолжит двигаться в прежнем направлении, чтобы зайти с той стороны, с которой изначально планировали, — совершенно неважно, потому что им в любом случае не успеть. Потому что весь состав «Галактики» встанет стеной у них на пути, какой бы они ни выбрали.

Оказалось, они предпочли второй вариант. И каким-то образом сумели отбиться от помощников Босса. Дек уже выходил к кольцу, когда увидел всех остальных, кучно двигающихся ему навстречу. Бойцы «Галактики», расположившись среди игроков «Торрестера», готовились сбить с курса любого, кто попытается помешать броску их капитана. Но этого уже не требовалось, поскольку Дек вышел на кольцо и уверен бросил.

Промах! Мяч даже не коснулся кольца, пролетел мимо, ударился в защиту фан-зоны и отскочил далеко в сторону.

Совершенно потрясенный, Дек едва не забыл, что должен еще как-то выйти из виража. В последний момент ухватился за скобу, потянул, отдал мысленную команду сбросить скорость. Его развернуло кормой вперед и вынесло боком на грав одного из соперников. Того отшвырнуло дальше, и вся группа застопорилась, сбившись в одну большую кучу.

Менеджер «Галактики» знал, как вести себя в подобной ситуации. Он не стал ни подбадривать капитана команды, ни упрекать его. Единственно верной стратегией было сделать вид, что промах — совершенно в порядке вещей. Обычная игровая ситуация, даже говорить не о чем. Ровным голосом он дал команду разворачиваться.

«Торрестер» возликовал. Игра еще не проиграна! Мяч уходил в сторону центрального кольца, и если суметь обогнать соперников…Второй шанс, который так редко дает «Галактика» своим противникам. Почти никогда.

Команды, кое-как освободив друг от друга гравы, ринулись в погоню за мячом. Робот двигался медленно, гонщикам не составляло труда настигнуть его. Вышла обычная в таких случаях толкотня: стоило одному схватить мяч, кто-то тут же налетал на него, вынуждая хвататься за скобу. Из этой ситуации всего один выход: капитан команды должен выдвинуться вперед по ходу движения, чтобы кто-то из помощников сумел дать ему пас. Как назло, Босс находился в самом хвосте группы и на узком участке никак не мог протиснуться вперед.

Кьяр первым сообразил, что находится в самом выгодном положении, и, не дожидаясь команды менеджера, отодвинулся в сторону от остальных. И тут же Хойчо, встав из седла, дотянулся кончиками пальцев до высоко прыгнувшего мяча и толкнул его, заставив пролететь над головами игроков. Кьяр подхватил его, прижал к животу и рванул прочь со всей возможной скоростью.

Деку только потом, после гонки, пришла в голову мысль: уж не нарочно ли Кьяр выбирал самые узкие дорожки, чтобы помешать капитану выбраться из хвоста группы. Он должен был как-то протиснуться вперед, но решительно негде было это сделать. Оставалось только обеспечивать прикрытие собственному помощнику. Дек отчаянно пихался бортами, и даже не столько ради того, чтобы задержать погоню, сколько в попытке все же пробраться насквозь. Попробовать обойти другим маршрутом? Это вариант, но тогда без его помощи здесь, в хвосте, гонщики «Торрестера» могут ухитриться одолеть сопротивление «Галактики» и отнять мяч. Вот и думай, Босс, как лучше поступить. И менеджер молчит.

Дек решил оставаться на месте. В конце концов, нет разницы, кто забросит мяч сегодня. Чемпионский титул дают тому, кто сделает это в финале, и не имеет значения, забросил ли он хоть раз за время остальной игры. Если Кьяру удастся сегодня принести команде победу, пусть пробует. Он заслужил свою минуту славы.

Такьярне летел вперед по самым узким закоулкам трассы; сразу за ним повисли Даддер и Хойчо, полностью перекрывшие всю ширину дороги. Время от времени они раскачивали гравы, мешая тем противникам, которые пытались обогнать их по кромке. А за полным составом команды «Торрестер» следовал Большой Босс, время от времени подпихивающий носом своего грава заднего из игроков.

«Торрестер» даже не пытался разделиться и обойти Кьяра по какой-нибудь другой дороге. Наверное, потому, что он не придерживался определенного направления, нырял то вправо, то влево, и они боялись ошибиться и потерять его. И ведь он мог в любой момент развернуться снова к правому кольцу. Надо полагать, они надеялись обойти защитников «Галактики» прямо перед кольцом, на широкой площадке.

Этот вариант мог бы сработать, если бы Кьяр не бросил сразу, едва выйдя к кольцу. С неудобного ракурса, на большой скорости толкнул мяч от груди, и Дек с замиранием сердца решил, что он тоже промахнулся. Вот отсюда, под таким углом, даже не целясь… Мяч ударился о внутреннюю поверхность кольца и заскочил в сетку.

Дружный вопль приветствовал это событие. Бесновались позади кольца фаны «Галактики», а болельщики «Торрестера», на миг уверовавшие во второй шанс команды, выли от разочарования. Кьяр выбросил вверх сжатые кулаки. Даже по его спине легко можно было прочитать, насколько он доволен собой.

Дек подвел свою машину к его так, что они соприкоснулись бортами, и одобрительно приобнял за плечи, насколько это возможно было сделать, сидя в седлах. Определенно парень заслужил свою минуту славы.

Вчера вечером менеджер сказал им: «Нам достался настолько серьезный противник, что вся надежда — на волшебную силу вашего дуэта». Сказано это было шутливым тоном, — не следовало обижать вторую половину команды, — но они оба знали, что это всерьез. Борко даже не улыбнулся. Он вообще делал это крайне редко. Зато Васто громко расхохотался и принялся развивать тему волшебных сил. Обычная история.

А ситуация и в самом деле складывалась серьезная. Не подфартило с жеребьевкой на сей раз. Конечно, капитан команды «Катто-Банк» Васто Делла бин Гарм по прозвищу Снайпер никогда не промахивается мимо кольца. А его бессменный помощник Борко Хатто бин Дис по прозвищу Торпеда атакует в таком бесстрашном, безумном стиле, что мимо него не прорвешься. Но проблема заключалась в том, что у соперников на таком примерно уровне сражались все четверо.

Утром за завтраком к теме осторожно вернулись. Квалификацию нужно пройти, хоть разбейся, говорил менеджер. Спонсор понемногу теряет интерес к спорту. Вложения в рекламу не оправдываются. Не та целевая аудитория. Команда едва не закрылась в конце прошлого года, спасло только то, что удалось сманить к себе звезд: Снайпера и Торпеду. Только эти двое и обеспечивали в нынешнем году достаточное эфирное время. Но если они провалят квалификацию Чемпионата, вопрос финансирования снова встанет остро. Менеджер помалкивал только о том, что соперники мотивированы не меньше, но это и без него все понимали.

— Кого нужно убить, чтобы Васто стал чемпионом? — флегматично спросил его Борко. — Покажи пальцем.

Все шуточки Борко в таком роде. Говорит хмуро, без тени улыбки, и вроде понимаешь, что шутит, а посмотришь на этого угрюмого двухметрового громилу и засомневаешься.

— Давай без убийств, — расхохотался Васто. — Они тебя дисквалифицируют, а я один не справлюсь.

— Тогда воздержусь, — все тем же серьезным тоном отозвался Борко. — Не могу же я тебя бросить.

* * *

Они знали друг друга не с пеленок, но что-то очень близкое к этому. Выросли в одном дворе, учились в одну смену. Борко, с самого детства странноватый, нелюдимый, предпочитающий играть в одиночку. И Васто, бойкий, смешливый, душа компании и всеобщий любимчик. Никто не мог поверить, что они дружат. Наверное, в сердце Васто было так много места, что вместился и этот угрюмый мальчишка, избегающий общества сверстников. Васто не ждал ответной реакции, он мог любить просто так, как любил весь мир вокруг себя. И Борко, немного поупрямившись, тоже привязался к единственному человеку, который захотел с ним играть.

Нельзя сказать, чтобы мальчишки стали неразлучны. Они не особенно нуждались в обществе друг друга. Но если кто-то с удивлением спрашивал Васто, зачем он водится с этим странным типом, он вполне мог получить по шее. Когда Васто пошел в спортивную школу, Борко увязался за ним. В шестнадцать они попробовали себя в игре с мячом, и тогда стало ясно, что в этом виде спорта — их призвание.

Васто очень скоро стал капитаном юношеской команды, а потом легко пробился в профессионалы. Природное чутье и упорные тренировки помогали ему забрасывать мяч в самые сложные кольца, хоть в прыжке, хоть в повороте. А благодаря легкому, веселому характеру он без труда приживался в любой команде.

Борко же показал себя настолько бесстрашным, что командные психологи постоянно сомневались, уж не мечтает ли он покончить с собой. Он таранил противников на любой скорости, в любой обстановке, хоть в лоб, хоть в конце сложного маневра на грани вылета с трассы. Он зарекомендовал себя идеальным защитником, способным отбиться от целой команды. По-прежнему нелюдимый, он порой по целым дням не произносил ни слова, а его неуклюжие шуточки понимал только друг детства.

Однажды, еще в самом начале профессиональной карьеры, им посчастливилось оказаться в одной команде. И тут же стало ясно, что именно так, в связке, эти двое наиболее эффективны. С тех пор команды пытались нанять их вместе, а они, в свою очередь, тоже старались не разлучаться. Так они и стали известны, дуэтом: Снайпер и Торпеда, мощное оружие в руках умелого стрелка.

И где бы они не оказывались, товарищи по команде неизменно удивлялись: они точно друзья? Живя в одной комнате, словом не перемолвятся за целый вечер. Каждый словно сам по себе. Да и по характеру — полная противоположность, как такие могут дружить? Борко хмуро помалкивал, а Васто смеялся, но надавать по шее больше никому не порывался.

* * *

Они выехали на площадку первыми: Снайпер поднял вверх руки, вызывая шквал восторженных воплей, Торпеда хмуро кивнул направо, налево и задвинул визор. Таннэль и Вирвиен следовали за ними, как тени. Через минуту появились и соперники, черно-красные бойцы «Атагриона», и толпа снова взорвалась приветственными криками. Эту команду любили никак не меньше.

Остановившись на черте, Васто оглянулся на своего напарника и улыбнулся. Мы с этим справимся, говорил его взгляд. Не может быть, чтобы мы — и не справились. Его лицо искаженно отразилось в зеркальном стекле. Никакой разницы: по физиономии Борко можно прочитать не больше, чем по визору его шлема. Но этот шлем чуть качнулся — вниз и потом обратно. Кивнув, Борко тут же отвернулся, прочно вцепился в скобу и уставился вперед. Сосредоточен, как и всегда.

По сигналу Торпеда сорвался с черты первым. В считанные секунды набрал скорость и скрылся за первым поворотом раньше, чем кто-то другой успел определиться со своим маршрутом. Васто не торопился следовать за своим другом. Пока не найден мяч, у них отдельная игра.

Васто мягко сворачивал то вправо, то влево, забираясь вглубь игрового поля, как вдруг в наушнике прозвучал отчаянный возглас менеджера: «Мяч у Этейне!» Слишком уж нервным казался его голос. И тут же другой голос подхватил: «Сам! Правое! Давай!» Васто похолодел. Уже? Так близко? Наверное, Этейне, капитан «Атагриона», поймал мяч в непосредственной близости от кольца. Вот уж не повезло так не повезло!

По земле мелькнула тень, и Васто едва успел глянуть вверх, чтобы увидеть безумный прыжок своего напарника. Торпеда пролетел у него над головой, перемахнув через несколько дорожек сразу, и скрылся из виду. Изучал ли он карту хоть секунду, чтобы убедиться, что на пути его полета не окажется силовых щитов фан-зон? Прикидывал ли он, станет ли ближайший к нему скат подходящим трамплином? Ох, вряд ли! Но, если доберется до цели, он там наведет порядок.

Услышав вопль менеджера, Борко прыгнул, не задумываясь. На то, чтобы петлять по бороздам, не было времени. Обычно гонщики боятся скакать через бугры. Кроме фан-зон, отмеченных на картах, там можно напороться и на другие препятствия, к примеру, крупные валуны. Да и сами холмы могут оказаться неожиданно высокими и крутыми, так что можно с разгону вляпаться в склон. Но Борко знал одну вещь, которую упускали из виду другие: грав — это летающая штука. Пусть даже она летает низко, но ведь летает! И все равно куда-нибудь долетит. А что касается внезапных препятствий… ну, он везучий.

И ему повезло, как всегда везло до сих пор. Грав набрал достаточный разгон, взмыл в небо, как самая настоящая летающая платформа, и Борко оставалось только угадать, где он станет приземляться, и выровнять машину параллельно земле, чтобы автоматика смогла определить поверхность. Бабах! Днище грава врезалось в скат, но Борко привычно спружинил на полусогнутых ногах. Автоматика никогда не успевает. Опять механик найдет вмятину и будет ворчать, что на Торпеду никаких гравов не напасешься.

А теперь пришло время действовать. Он свалился едва не на головы двум гонщикам «Атагриона». Один из них держал мяч, второй прикрывал первого сзади. Заметив Торпеду, они прижались к седлам и испуганно дунули за поворот. Не уйдете. Не было такого, чтобы от Торпеды кто-то уходил. Борко выжал из своего грава сумасшедшее ускорение, а потом заложил вираж так лихо, как мало кто решался. Инерция пыталась выдрать его из седла, грав снова зацепил склон борозды, но бешеный рывок позволил нагнать противника.

Не тормозя, почти не прицеливаясь, Борко толкнул заднего из черно-красных, и того закрутило вокруг своей оси. Разумеется, он тут же отлетел в самого преследователя, борта гравов с хрустом встретились, но знаменитое чутье Торпеды не подвело и на этот раз. Инстинктивно он ткнул пятками в подножки, дернул скобу, наклонил машину, отталкиваясь краем днища от гравилета соперника. Бортовой компьютер его собственного грава каждый раз немного сходил с ума от таких маневров, почти теряя ориентиры, но падать пока не доводилось. Борко никогда не задумывался, что там происходит с силами гравитации под его машиной, и как поведет себя автоматика, если два грава соприкоснутся днищами. Он просто делал то, что у него получалось.

Второй не успел удрать далеко. До кольца оставалась малость, только разогнаться, но Борко уже настиг противника. Короткий толчок, и тот вынужден хвататься за скобу, чтобы не позволить граву вылететь с трассы. Здесь, у самого кольца, даже Торпеда не стал бы этим рисковать: можно врезаться в фан-зону, обеспечив фотографам эффектные кадры.

Куда же пропали остальные? Бросив короткий взгляд на часы, Борко осознал, что вся операция заняла у него лишь несколько секунд. Команда просто не успела подтянуться на подмогу, даже Васто, который, вроде бы, находился где-то поблизости. Приходилось действовать самому, и Борко подхватил скачущий мяч. Он не любил это делать. Груз в руках мешал ему заниматься тем, что он умел лучше всего. Но сейчас не было выбора. Он промчался дальше и с огромным облегчением обнаружил друга прямо за поворотом. Даже не сбавляя скорости, Борко швырнул мяч.

У Васто была какая-то доля секунды, чтобы осознать, что такое летит ему в голову. Но он не был бы Снайпером, не будь у него особенных отношений с мячом. К тому же он давно привык к тому, с какой поспешностью Борко всегда избавляется от этой штуковины. Выпрямившись, он легко подхватил тяжелый шар и тут же направил гравилет в вираж. Ему не нужно целиться, достаточно увидеть кольцо краем глаза, и рука не подведет. Неважно даже, удастся подпрыгнуть или нет. Васто вышел в удобную для броска точку… и лоб в лоб столкнулся с капитаном «Атагриона».

Гонщиков буквально швырнуло в объятия друг друга. С хрустом соприкоснулись шлемы. Васто показалось, что его визор треснул, хотя он вроде бы рассчитан на такие столкновения. Он не помнил точно, как оказался на земле. Видел только, приподнявшись на локте, как вращается вокруг своей оси лишенный управления грав. В нескольких шагах мотал головой, стоя на четвереньках, Этейне.

«Васто! Васто, ответь! Ты как?» — нудил наушник. И тут же другим голосом: «Эйт! Все в порядке?» Васто не вполне понимал, чего от него хотят. Но кто-то отозвался за него: «Все в норме». Тогда только дошло, что капитан соперников своим уже ответил, и не мешало бы ему сделать то же самое. «Порядок», — буркнул он еще до того, как убедился в этом.

Оглушенные столкновением соперники поднимались на ноги. Васто чувствовал небольшую скованность, но пока не мог в точности сказать, чем она вызвана. Порой не сразу и поймешь, насколько ты пострадал. Садишься в седло, подхлестнутый адреналином, доводишь до конца гонку и только после ее окончания понимаешь, что завтра тебе уже не играть.

Всеобщим замешательством воспользовался помощник Этейне, тот, который недавно был сбит Торпедой. Совладав с гравом, он уже двигался к кольцу, когда произошло столкновение капитанов, и мяч выскочил прямо ему в руки. Пришлось совсем немного подправить траекторию, дотянуться, и робот притих в его ладонях. Но о том, чтобы бросать в это кольцо, слишком высоко установленное, да еще в присутствии Торпеды, уже развернувшего свою машину, не могло быть и речи. Игрок «Атагриона» сделал единственное, что подсказывал ему здравый смысл: бросился наутек.

От Борко не укрылась эта попытка. Несколько мгновений он колебался, но потом услышал в наушниках голос друга и решил продолжить преследование. Здесь и без него как-нибудь разберутся.

Остатки команд уже стягивались к месту действия, и преследуемый, заметив на хвосте Торпеду, в ужасе дал пас своему товарищу. Тот быстренько развернулся и постарался удрать. Не вышло. С легкостью проскользнув мимо первого, Борко атаковал второго. Мяч снова вырвался, и теперь его подхватил Таннэль, третий номер «Катто-Банка». И это было идеально для Борко. Теперь он мог защищать, а сколько будет противников, — трое, четверо, — несущественно.

«Давайте, ребята, по центру, — бубнил в шлеме менеджер очевидные вещи. — Там вы и сами справитесь». Разумеется, справятся. Торпеда попросту не подпустит никого к игроку с мячом.

Таннэль стиснул мяч и помчался вперед. Вирвиен бесстрашно оттолкнул с дороги еще одного нападавшего из черно-красных. Теперь все они оказались позади игроков «Катто-Банка», а значит Борко полностью взял их на себя. И он показал, на что способен, за что получил свое прозвище, почему его опасались даже команды чемпионов. Он с яростью набрасывался на любого, кто пытался приблизиться, короткими ударами вышвыривал их за края трассы, а тех, кто пытался после оттуда выскочить наперерез, успевал заметить и перехватить. От Торпеды невозможно было укрыться. Его ускорения казались невероятными, торможения поражали воображение. Удивительным образом он удерживался в седле, словно влитой.

Не прекращая сражения, команды выскочили на площадку перед центральным кольцом. И тут Таннэль немного занервничал. Ему не следовало торопиться. Борко знал, что обеспечит прикрытие, но его товарищ не особенно в это верил. На широкой площадке так легко обойти защиту… Таннэль бросил. Недостаточно хорошо прицелившись, со слишком большого расстояния. Его сложно было винить в этом. Не он должен был бросать мяч. Это не его роль, и он в этом далеко не лучший.

Мяч ударился в шест и отскочил.

Откуда взялся еще один гонщик, никто из участников толком не понял. Борко различил краем глаза движение, обернулся, собираясь атаковать, но мигом понял, что это свой. А игрок с номером «1» на куртке стремительно вылетал на открытое пространство перед группой. Он даже не оторвал рук от скобы. Он просто приподнял локоть, и мяч угодил точно в налокотник.

Зеленый шар описывал дугу, и все вокруг замерло. Затихли игроки, молчали менеджеры, не произносили ни звука болельщики за щитом фан-зоны. Мяч сверкнул на солнце и влетел точно в центр кольца.

Локтем! Снайпер превзошел сам себя! Вот теперь все взвыли, и разочарованные возгласы проигравших потонули в восхищенном вопле. Васто выкинул вверх сжатые кулаки; за щитом сверкали нацеленные на него объективы фотоаппаратов. И только когда улегся первый шквал восторгов, Борко негромко сказал в микрофон:

— Хороший был бросок.

Это означало у него высшую степень восхищения.

— Единственный, кому ты можешь проиграть, — сказал Тек Нен, — это ты сам.

Га Бор хмуро смотрел на него и помалкивал. Менеджер вечно давил на больное.

— Эта игра у нас в руках, — продолжил Тек Нен. — Но только если ты сам себя будешь держать в руках.

— Ладно, хватит, — вспылил Га Бор. — Ты вечно так говоришь, будто я псих.

— Будь ты психом, не прошел бы медкомиссию, — невозмутимо заметил менеджер.

Га Бор фыркнул и отвернулся. В чем-то Тек Нен был, разумеется, прав. Два года назад шоссейный гонщик Га Бор Декаро был дисквалифицирован на полгода за грубый таран соперника. Его репутация и до того была изрядно подмочена, и после этого происшествия команда немедленно расторгла контракт. Заключить новый после отбытия наказания не удалось. Никто не хотел с ним связываться. Но тут подоспело неожиданное предложение: попробовать себя в игре с мячом, благо здесь таран правилами не запрещается. Команда «Аонто-системы» думала заполучить бесстрашного рубаку, но скоро убедилась, что даже в этом суровом виде спорта Декаро ухитряется выходить за рамки.

— Не надо все сваливать на мой темперамент, — буркнул Га Бор. — Тут нас многие могут обойти.

— Кто? — отмахнулся менеджер. — Спорю на что угодно, чемпион сдуется к концу игры. Он чересчур сильно играл в начале сезона, чтобы заканчивать в том же духе. Большой Босс слишком стар, хоть и храбрится. Снайпер хорош, но у него из поддержки — только Торпеда, остальные не тянут. А Солнечный парень еще недостаточно готов. Так что считай, сражаться тебе не с кем.

— Только с собой, ну-ну, — ворчливо подхватил Га Бор. — Можешь не переживать об этом. Я уже большой мальчик и понимаю слово «нельзя».

Тек Нен фыркнул. Капитан «Аонто-систем» всегда уверяет, что отлично помнит правила и все-все понимает. Пока дело не доходит до игры.

— Ладно, пошли завтракать, — свернул он разговор. — А то нас уже, наверное, потеряли.

Они спрыгнули с подоконника в холле, где сидели, будто школьники, и отправились в обеденный зал. За столом уже собрались все остальные, и персонал, и игроки. Кес Тах, Ти Гер и Кирпси. Все трое — отличные парни, надежная поддержка, все это так. И все же команда заточена под единственного капитана, без него им не сыграть. В таких условиях Га Бор просто обязан справиться со своими нервами.

Слушая обычную предстартовую болтовню ребят, Га Бор в очередной раз удивлялся тому, какой причудливый поворот совершила его судьба. Как неожиданно выяснилось, когда карьера, казалось, закончена, что его призвание — не носиться по трассе, а забрасывать мяч в кольцо. Он так недавно в этом виде спорта, и вот уже вышел на Чемпионат в роли капитана команды. И, если подумать, у него действительно не так уж много конкурентов. Кто сможет противостоять его ярости? Очень, очень немногие.

* * *

Игра пошла. Охота за мячом представлялась Га Бору занятием азартным, он любил этот этап состязания. Быстрее, быстрее прочесать территорию, заодно обследовать сложные участки, через которые потом придется проноситься на скорости, не держась руками. Онтойр, капитан «КосмоТеха», следовал за ним параллельным курсом, время от времени появляясь в поле зрения. Белая, расчерченная логотипами куртка была хорошо заметна на фоне взрытой земли. Остальные пока держались в отдалении.

Пролетая мимо силовых щитов, Га Бор успевал различить любопытные взгляды, детские ладошки, прижатые к барьеру. Но его появление не вызывало бурных восторгов, он пока не стал особенно популярен. Вечные нарушения правил, штрафы, скандалы… Неважно, Га Бор не гнался за славой. Он хотел драки.

И драка не заставила себя ждать. Ожил динамик, взвыл что-то двумя голосами сразу, так что слова перемешались, и их невозможно было разобрать. Ясно только, что повезло кому-то другому.

— Повтори, — буркнул Га Бор.

— Целься в центр, — успел скомандовать Тек Нен прежде, чем Онтойр тоже принялся уточнять задание у своего менеджера.

В центр. Не имелось в виду центральное кольцо, подразумевался именно центр площадки, который они еще вчера определили на карте. Где-то там следует искать игрока с мячом. Га Бор глянул на монитор и уверенно развернул машину.

Соперники мгновенно среагировали на его маневр. Теперь менеджеры наперебой подсказывали своим игрокам, «Аонто-системы» искали встречи, в то время как «КосмоТех» пытался ее избежать. Мелькнула справа белая куртка, и Га Бор обнаружил борт чужой машины прямо у своего колена. Помощник Онтойра попытался вытолкнуть его с трассы. Игрока без мяча! Ничего себе! Это в определенной степени развязывало руки, позволяло вести жесткую игру с самого начала. Га Бор выровнял грав и перешел в контратаку.

Гравы промчались по дну рытвины, вжавшись друг в друга бортами. Ни тому, ни другому игроку не удалось пересилить, и на развилке они разлетелись в разные стороны. Но Га Бор не мог этого так оставить. Они хотят драки, и они ее получат. Обогнув холм, он надеялся снова выскочить на своего противника, но тот куда-то делся. Испугался? Или просто заблудился? Впрочем, неважно. Кто-нибудь все равно попадется.

«Га Бор, правее бери!» — привел его в чувство окрик менеджера. Верно, верно. Сначала надо отнять мяч.

«Дальше, — диктовал менеджер «КосмоТеха». — Еще. Право. Здесь».

Тек Нен тоже собирал команду в кулак. Га Бор понимал, что сейчас они все четверо зажимают противника в кольцо. Еще чуть-чуть… Вот они! Впереди, пытаются удрать.

«Догоняешь», — подсказал Тек Нен с запозданием.

Га Бор ринулся вперед, как зверь, преследующий добычу. Соперники уже успели передать мяч Онтойру, и теперь двое защитников держались возле него. Задний, четвертый номер, попытался встать на пути атакующего капитана. Он резко сдвинулся вправо, ударив задней частью по щитку грава Га Бора. Тот озверел. Взять бы за шкирку этого щенка и вышвырнуть на обочину!

«Га Бор!» — рявкнул Тек Нен.

Капитан «Аонто-систем» вернул ладонь на место и проворчал:

— Что ты орешь? Нельзя на минуту скобу выпустить?

Он отчетливо услышал в наушнике скрип зубов и невнятное рычание менеджера. Тому явно было что сказать, и он с трудом удержался. А ведь рука и в самом деле дернулась. Следить за этим надо, ох, следить! Правила, конечно, разрешают таран, но руки при этом должны лежать на скобе. Размахивать кулаками — это в другой вид спорта.

В наушнике послышался сдавленный смешок: препирательство капитана «Аонто-систем» с менеджером не прошло незамеченным соперниками. Тот же самый защитник с четвертым номером на спине с еще большей наглостью снова пошел в атаку. Ткнул бортом, нажал. Они провоцируют его, просто провоцируют! Стоит ему не сдержаться, и все, снятие с гонки. Га Бор с яростью, до боли стиснул пальцами скобу и дернул ее вбок. Локти гонщиков встретились, и защита издала глухой стук. А потом они с трудом втаскивали свои гравы в поворот, который проморгали за борьбой.

Га Бор выиграл несколько сантиметров в этом вираже, и это позволило ему прорваться вперед, к Онтойру. Еще одним ускорением он поравнялся с преследуемым, и передний из защитников «КосмоТеха» не успел сбросить скорость, чтобы прикрыть капитана. Га Бор с яростью набросился на свою добычу. От рывка грав сильно наклонился, и, наверное, только это обстоятельство и помогло капитану «Аонто-систем» удержать на месте руки. Вместо того, чтобы пытаться вырвать у противника мяч, он боднул его головой в плечо. Мяч выскользнул и бросился наутек.

«Декаро — предупреждение!» — немедленно отреагировал судья.

— Меня занесло! — возмутился тот.

Судья не стал вступать в полемику. Снова глухо зарычал в наушнике Тек Нен. Га Бор решил не обращать внимания на эти посторонние шумы. Предупреждение — не наказание, просто судье показалось, что игрок действовал грубовато. На выяснение, кто тут прав, не оставалось времени: мяч уходил. Тот парень, что держался впереди, не сумел его перехватить.

Капитаны синхронно бросились вперед. Их гравы ударились бортами, чуть разлетелись и снова сошлись. Передний из «КосмоТеха» ускорился и уже тянул руки к мячу, когда навстречу выскочил Кирпси. Он мгновенно определил, что происходит, и пошел на таран. Раздался хруст пластика.

Га Бор бешено рванулся, смел с пути и своего, и чужого, и мяч оказался в его руках. «Давай!» — заорал ему в ухо Тек Нен. И он дал. Дал такое ускорение, что заболели пятки, вминаемые в подножки. В первом же повороте его вынесло на край дороги. Каким-то чудом, со скрипом зубов, ему удалось сбросить скорость и вписаться. Грав сильно качнуло к внешнему радиусу, но стабилизаторы справились.

Мелькнул еще кто-то из своих, в шлеме не понять, кто, и Га Бор понял, что он под защитой. Их теперь минимум двое за ним, и они не дадут противнику прорваться. Скорее всего. Они очень надежные ребята. И драться ему больше не придется. Даже немного… жаль? Нет, это к лучшему. Не будет повода сорваться.

Га Бор вышел к центральному кольцу и зашвырнул в него мяч из-за головы. Слишком просто. Наблюдая бьющийся в сетке мяч, ему следовало бы испытывать удовлетворение, но он отчего-то ощущал разочарование. Так, будто борьба шла не всерьез. Будто его в чем-то обманули.

«Отлично, молодчина, Га Бор!» — крикнул ему в ухо Тек Нен.

— Иди ты, — раздраженно отозвался тот.

Когда Хьорно Дэзза въехал на стадион, его буквально оглушили приветственные крики. Солнечного парня обожали все. И болельщики команды, за которую он играл теперь, и той, за которую он играл прежде, и даже тех, за которые он никогда не играл. Его любили за неунывающий характер, за вечную улыбку, за способность противостоять любым трудностям, а самое главное — за открытость и приветливость.

Разумеется, Хьорно сделал то, чего от него все ждали. Чуть разогнавшись, он встал на подножках, дернул скобу, задрал нос своего грава почти вертикально и такой «свечкой» докатился до самой стартовой черты. Там он снова плюхнулся в седло и резко остановился. Некоторые даже утверждали, что в его грав «вшит» этот трюк, но это было, конечно же, не так. Вмешательство в программное обеспечение гравилетов категорически запрещено правилами. Просто Хьорно точно знал, в какой момент автоматика начнет судорожно искать поверхность, чтобы выровнять машину, и на миг опережал ее.

Под шквал восторгов Хьорно поднял руку, повернулся вправо и влево, улыбаясь так, будто узнал в лицо каждого из стоящих за ограждением. Различил в шуме отдельный выкрик: «С возвращением!» Обернулся на звук и помахал рукой, надеясь, что верно определил крикнувшего.

А возвращение было то еще. На прошлогодний Чемпионат Мира Хьорно Дэзза вышел в полосатой форме действующего чемпиона. Он был слишком молод и прогрессивен, чтобы придавать значение замшелым вымыслам времен зарождения грависпорта. Он не думал о полосатом проклятии, когда заходил в тот вираж. А после много раз спрашивал себя: что, если глупые суеверия все же имеют под собой какие-то основания?

Упал он тогда крайне неудачно. На бешеной скорости столкнулся с соперником, ухитрился повредить грав, и тот, потеряв управление, подмял седока под себя. Хьорно получил несколько тяжелых травм, не спасла даже защитная экипировка. Восстановление получилось долгим. В начале гоночного сезона еще не было ясно, вернется ли он в строй.

Солнечный парень неизменно оставался солнечным. Он загружал в информационные сети фотографии из больницы, на которых широко улыбался, и обещал в скором времени приступить к тренировкам. А потом другие фотографии, где он улыбался на тренажерах и во время восстановительных процедур. Его интервью были наполнены оптимизмом. Об отчаянии и боли знали лишь самые близкие люди. Хьорно почти не верил, что сумеет вернуться.

Но он смог. Чудеса медицины — это только половина дела. Стальная воля, поддержка близких, вера болельщиков — вот что по-настоящему помогло ему выстоять, не сдаться на полпути, перетерпеть боль и снова оказаться здесь, на Чемпионате. Он вернулся, чтобы снова надеть черно-полосатую куртку и утереть нос глупому суеверию.

Сегодня Солнечный парень был не в черном, а в зеленом и желтом; рядом выстраивались бело-коричневые соперники из «Тронто». Они приветствовали Хьорно с большим уважением… но, кажется, без особой опаски. Хотя бывший чемпион стремительно набирал форму по ходу сезона, никто всерьез не верил в его шансы здесь.

Дали старт, и Хьорно с удовольствием бросился вперед. Он снова чувствовал себя здоровым и сильным, тем самым парнем, который носил черно-полосатое в прошлом году. Забылись невзгоды, прошлые неудачи потеряли значение. Остался только гул машин над трассой.

И тут — зеленая вспышка прямо впереди. Солнечный блик на мяче, скачущем навстречу. Хьорно расплылся в улыбке и прибавил ходу. И тут же кто-то бело-коричневый поравнялся с ним и попытался оттолкнуть в сторону. Охваченный азартом, Хьорно саданул ему в борт щитком грава. Удар вышел слабее, чем он привык, но все же сильнее, чем получалось у него еще не так давно, пока он восстанавливался после травм. Мощь возвращалась, пусть и не вдруг. Он еще сильнее стиснул скобу, качнул машину и руками, и ногами, снова направил ее в борт соперника и вытолкнул того с трассы.

Пока они сражались, мяч успел улизнуть. Он проскакал мимо, и Хьорно не сумел дотянуться. Резко осадив машину, Солнечный парень выдернул ее в вертикальное положение, в точности как тогда, перед стартом, развернулся, словно гигантский волчок, и снова бросился в погоню. В наушниках стояла мертвая тишина: должно быть, все менеджеры выключили микрофоны, чтобы не ляпнуть чего-нибудь в эфир.

Конечно, мяч не смог бы далеко удрать. Хьорно схватил его прежде, чем он скрылся за поворотом. И тут же закончилось молчание. И пока один голос размеренно диктовал, кому куда поворачивать, другой вопил: «Давай! Давай, ты его достанешь!» Хьорно обернулся. Бело-коричневый игрок «Тронто» действительно настигал, и теперь можно было разглядеть первый номер на его груди. Рано вступили в дело капитаны.

У них еще было несколько секунд, чтобы разобраться между собой. И никто из них не знал, чьи помощники появятся первыми. Капитан «Тронто» предпочел рискнуть. Нагнал, ударил. Хьорно всегда было нелегко сбить с курса просто за счет его массы. Не самый высокий из гонщиков, зато шире всех в плечах, он отращивал такую мускулатуру, что гравилет в его руках казался игрушечным. Но сейчас он дрогнул. Еще одно свидетельство того, что он не успел стать прежним.

Грав потащило в сторону. Соперник уверенно выжимал его на обочину. Хьорно резко сбросил скорость, откидываясь назад и изо всех сил упираясь коленями. Борт чужого грава скользнул по его борту; бело-коричневый потерял боковую опору, и его швырнуло в сторону. А Хьорно уже разворачивал свою машину, одной рукой дергая скобу, а другой крепко прижимая к груди мяч. Проклятый робот трепыхался, как живой. Того и гляди выскользнет.

Навстречу выскочили сразу двое: Тэнке, помощник Хьорно, и его соперник. Кажется, этой парочке уже не было дела до капитанов, они продолжали начатую драку. И как раз теперь бело-коричневый с силой ударил грав Тэнке, и тот развернуло боком. В первое мгновение казалось, что Тэнке сумеет выровняться, и Хьорно бросился ему на помощь. Подставил собственный борт, не давая противнику повторить атаку. Они сшиблись и разлетелись по разным сторонам трассы, и мяч все-таки вывернулся из рук. Безнадежно пытаясь его ухватить, Хьорно успел заметить краем глаза, что его благотворительная миссия все равно пошла прахом: Тэнке лежал на земле.

«Хьорно, хватит заниматься ерундой!» — строго прикрикнул менеджер. Справедливое замечание. Не он должен прикрывать своих помощников, а они его. А теперь приходилось начинать все сначала. Снова гравилет в «свечку», разворот вокруг своей оси, стоя на корме. К счастью, капитан «Тронто» еще не успел добраться сюда.

Капитаны ринулись навстречу друг другу, вытягивая руки вверх к убегающему мячу, одинаково направляя носы машин чуть в сторону от машины противника. Их ладони коснулись мяча одновременно, а борта гравов сшиблись, и соперников отбросило друг от друга. Только за счет силы руки робомяч остался у Хьорно, а благодаря большей массе его швырнуло не так сильно. Солнечный парень с трудом удержал равновесие, балансируя на подножках, а вот капитан «Тронто» вылетел из седла.

Ну, а теперь оставалось только не отдать мяч. Никакого прикрытия у Хьорно до сих пор не было, но он привык действовать в одиночку. Если не навалятся все кучей и не задавят, он и сам пробьется.

«Осторожно!» — нервно выкрикнул менеджер. И тут же второй голос — очень аккуратно, на выдохе, словно в надежде, что его не услышат: «Здесь». Хьорно мигом сообразил, о чем речь, резко принял в сторону. И точно: из крутого виража на полной скорости вылетел игрок «Тронто». Сжавшийся в пулю, он явно намеревался таранить безумно, не глядя. Промазал. Хьорно ловко обошел его и вырвался на свободу.

«Зэц, чуть быстрее», — подсказывал менеджер. И точно, скоро он появился, еще один помощник для Хьорно. Обеспечит прикрытие, сколько сумеет. Особенно на него надежды не было, но хоть немного они приблизятся к кольцу, прежде чем капитану придется вступить в бой самому.

«Выходите на кольцо», — обреченно скомандовал менеджер «Тронто». Значит, понял, что догнать они не успевают. Что ж, они действительно могли проскочить более коротким путем, пока Хьорно делал вынужденную петлю, надеясь от них скрыться. Он еще раз глянул на карту. Да, зря он свернул в эту сторону, можно было ближе. Впрочем, потасовки у кольца Солнечный парень нисколько не опасался.

Команды с двух сторон выходили на широкую площадку перед центральным кольцом: Хьорно вдвоем с помощником и все четверо у «Тронто». Впрочем, еще один в желто-зеленой форме уже находился у кольца. Так вот кому менеджер говорил, что все правильно! Это Канта, еще один любитель действовать самостоятельно.

Оба защитника Хьорно бесстрашно ринулись прямо в середину строя «Тронто». Зэц постарался собрать сразу двоих, рикошетом. Его завертело, захрустели щитки. Некоторую сумятицу ему удалось внести, противникам пришлось сбросить скорость. Один из них выскользнул, избежав столкновения, но тут его настиг Канта. Хьорно получал великолепную возможность подойти поближе для броска. И он этой возможностью воспользовался. Почти.

Первый номер «Тронто» ухитрился отсидеться за спинами своих помощников и теперь выскочил оттуда, как из засады. Он почти не потерял ту скорость, с которой команда вылетела на площадку. Ему пришлось резко изменить направление, сильно наклонить грав, обходя свалку, но он успевал помешать.

Генеральный менеджер команды часто говорил Хьорно, что у него нет чутья. Что он не чувствует момента, когда пора бросать мяч, и лишь поэтому так часто проигрывает. Хьорно с ним не спорил только потому, что все равно ничего не докажешь, но сам был категорически не согласен. Вот сейчас, например, он отлично понял, что бросать до удара — рано.

Хьорно сжался в комок, стиснул седло коленями. Капитан «Тронто» все же не решился таранить носом, развернул грав и влетел в соперника боком, по инерции. Хьорно не предпринял ничего. Он просто цепко держался и ждал, пока иссякнет та сила, которая тащит его в сторону. И вот в ту секунду, когда все закончилось, он сделал резкое движение коленями, и его борт слегка оттолкнул машину противника. И только тогда Хьорно встал из седла и бросил. Это был тот единственный момент, когда первый номер «Тронто» не успевал ничего предпринять. Не хватать же руками!

«Да! Отлично, Хьорно! Мы прошли! Отлично!» — менеджер изо всех сил старался выражаться не слишком эмоционально.

Капитан «Тронто» сокрушенно помотал головой, поднял визор, и Хьорно увидел, что он улыбается, хоть и с грустью в глазах. Солнечного парня любили даже соперники.

В полутемном баре спорткомплекса сегодня было тесновато. Здесь проводили вечер важные гости, персонал команд, покидающих гонку, журналисты и всяческий околоспортивный люд. Хён прошел к стойке, мрачно ухмыльнулся бармену и заказал стакан сока. Тот понимающе кивнул. Гонщику команды, которая прошла квалификацию, расслабляться рановато. Хён собирался просто немного потолкаться здесь в надежде встретить одного человека.

Когда после гонки они вернулись на стадион, ему даже никто ничего не сказал. Ни менеджеры, ни тренер. Все вели себя так, будто его выходка — нечто само собой разумеющееся. Кажется, все уже похоронили команду, и всем стало безразлично, что будет дальше. Только Бёрк, когда они на минутку остались одни, сказал: «Давай хотя бы доиграем». Хён вздохнул в ответ: «Доиграем». На этом инцидент был исчерпан. И все же было ясно, что придется искать местечко в другой команде, даже если эта таким-то чудом ухитрится уцелеть.

Хён со стаканом в руках прогулялся по залу и вскоре обнаружил того, кого искал. Этого парня здесь знали многие. Гойнэ Гульдезен, спортивный агент. Этот парень работал, кажется, на всех одновременно. Он искал гонщиков для команд и команды для гонщиков, а деньги брал то с одних, то с других, то, похоже, со всех разом. Но стороны неизменно оставались довольны друг другом, так что к Гойнэ обращались нередко. Вот и теперь он сидел за столиком недалеко от входа, карауля добычу. Во время Чемпионата Мира как раз начинается тот период, когда гонщики могут присмотреть себе новую команду и наоборот. Самый удобный момент для достижения предварительных договоренностей: вся Высшая лига собрана в одном месте.

— Привет, — буркнул Хён, останавливаясь у столика. — Свободно?

— А, Хён! — Разумеется, Гойнэ немедленно узнал своего клиента. — Ищешь новую работу?

— Сам понимаешь. — Хён отодвинул ногой стул и сел.

— Да уж! — Гойнэ был как всегда весел. — Метишь в капитаны?

— Ну, слушай! — Хён разгорячился. — Я бы смог. Веришь? Будь у меня поддержка…

— Верю. Но ты как-то не с того конца начал.

— Они закрывают команду!

— Знаю я! — Гойнэ рассмеялся и замахал рукой. — Давно знаю. Работа такая.

— Если бы все было в порядке, я бы, конечно, действовал постепенно, но…

— Времени нет. Понимаю. Ладно, я присмотрю тебе что-нибудь. С прицелом на капитанство, да?

— Было бы отлично, — оживился Хён.

— Ничего не обещаю, но постараюсь. Я тебя записал. — Гойнэ действительно достал из кармана блокнотик и сделал в нем какие-то пометки. — Сейчас еще ситуация неопределенная, многие не озвучили свои пожелания. Но я буду держать тебя в курсе.

— Спасибо, Гойнэ! — Хён с облегчением поднялся. — Спасибо, что взялся. Я на тебя надеюсь.

* * *

Спортсменов в баре было немного. Даже те, кто сегодня проиграл и собирался завтра же уезжать, продолжали соблюдать режим. Закончено участие в Чемпионате, но не гоночный сезон. Будут еще игры, пусть и меньшего значения, к тому же многие намеревались принять участие в национальных чемпионатах. Но к Дэнго это не относилось. Он уже точно знал, что его не включат в состав на следующее состязание, где он рассчитывал принять участие. Все кончено.

Дэнго сидел в полумраке у барной стойки и потягивал коктейль. Один из своих любимых. На душе было муторно. Он проиграл не соперникам, он проиграл сам себе. Думал, что все обойдется. Хотел почувствовать себя нормальным человеком. Получи результат.

Нужно теперь куда-то деваться. Возвращаться на родину, на острова, очевидно. У отца подводная ферма, ему нужны помощники. Да, пропасть он не пропадет, конечно. Скучно будет без гонок. Зато там друзья уже заждались. Слава? А хотел ли он славы? Ведь, если подумать, хотел-то он веселья. Ну и денег, но это же не обязательно быть гонщиком. Фермером тоже неплохо.

Можно будет забыть о режиме, есть все, что захочется, перестать насиловать себя упражнениями, развлекаться до утра, спать до вечера. Ладно, не каждый день, но во время городских фестивалей, которые он обожал в детстве и на которые никак не мог попасть в последнее время. Появится время для плавания под парусом. Ведь он всегда любил море. Да что там, если он начнет разводить рыбу, море станет его работой! А на гравах можно и с приятелями погонять.

Дэнго хмыкнул и заказал еще один коктейль.

* * *

Убедившись, что в душе зашумела вода, Такьярне с величайшей осторожностью начал крамольный разговор.

— Нет, я все понимаю, но настолько промазать…

— Стареет Босс, — безмятежно откликнулся Даддер, раскинувшийся на кровати. Его происходящее нисколько не волновало. Не один забросит, так другой, и какая ему разница, на кого работать.

Хойчо, нахмурившись, смотрел в окно, всем видом выражая нежелание участвовать в подобных разговорах.

— В совершенно спокойной ситуации, — упрямо, хоть и вполголоса, продолжал Кьяр. — Мы такое прикрытие ему обеспечили! Ведь никого рядом не было.

— Ну, бывает, что ты сразу завелся? — лениво отмахнулся Даддер. — Сам не мазал никогда?

— Я просто хочу понять, что это. Небрежность, или глазомер уже подводит?

— И какая разница?

— А действительно. Ни то, ни другое капитан не может себе позволить…

Шум воды стих, и Кьяр моментально умолк, настороженно уставившись на дверь ванной. Шум возобновился.

— Тоже мне, бунтовщик! — Даддер рассмеялся. — Ты и слова не скажешь против Босса. Он лидер, он приносит победы, а ты кто?

В этот раз победа была моя, хотел сказать Кьяр. А еще он мог бы добавить, что команде пора задуматься о смене лидера. Но он так ничего и не сказал вслух. А о чем можно говорить с этими ребятами? Одному все равно, а другой явно не хочет ни к чему быть причастным. Бесполезное дело. Да и от них, по правде говоря, ничего и не зависит. Вот если бы руководство команды согласилось с тем, что Большой Босс уже не тянет!.. Но менеджер «Галактики» не склонен считать промах Дёрта чем-то особенным. Обычная игровая ситуация, сказал он. Обычная игровая… Да.

* * *

— Занесло его! — ворчал Тек Нен. — В том и дело, что тебя постоянно заносит!

Чтобы отругать лидера команды, менеджер выбрал надежное место. Позади ангаров, за глухой стеной вряд ли кто-то мог бы их услышать. Га Бор стоял, скрестив руки на груди и поджав губы, а Тек Нен прохаживался взад и вперед.

— Откуда в тебе столько агрессии? Ведь ты отличный игрок, у тебя все так здорово получается. Почему ты постоянно лезешь в драку?

По-хорошему, с Га Бором следовало бы побеседовать командному психологу. Проблема заключалась в том, что при одном виде психолога капитан свирепел. Он не считал себя нуждающимся в какой-то помощи. Психолог пытался найти к нему неформальный подход, но должность мешала, и менеджеру пока приходилось отдуваться самому. Его, по крайней мере, Декаро считал начальником и немного прислушивался.

— Они придираются, — буркнул Га Бор. — Я действовал в рамках.

— Если бы ты действовал в рамках, никто бы не обратил внимание на столкновение. Но ты же вечно нарушаешь! Естественно, что судьи за тобой следят пристальнее, чем за другими.

— Ну вот, говорю же, придираются.

— Вот что, — окончательно рассвирепел менеджер, — еще одна выходка, и я тебя к граву приклею!

* * *

Действующий чемпион Мира сидел на кровати, подсунув под спину подушку, и вязал. Спицы бойко мелькали у него в руках. Даже тугая повязка на правом запястье, кажется, ему не мешала. Мирк неуверенно остановился посреди комнаты и некоторое время наблюдал за ним. Он отлично помнил: менеджер предупреждал, что любой, кто выразит хоть какое-то недоумение по поводу «недостаточно мужского» хобби капитана, может подыскивать себе место в другой команде. Но любопытство одолевало. Новичку еще не доводилось ездить на соревнования с Тэнсом, и он никогда прежде не наблюдал эту картину.

— Что ты вяжешь? — решился он наконец. Ничего страшного, ведь он только спросит.

Тэнс улыбнулся и приподнял свое изделие.

— Шарф.

— Красиво, — неуверенно кивнул Мирк, разглядывая сложный узор. — Я бы так не смог. Где ты этому научился?

— Бабушка научила.

Улыбка чемпиона была несколько смущенной. Он вернулся к своему занятию, но потом заговорил снова:

— Я в детстве много времени проводил у бабушки. Мои родители работали на космической станции. До сих пор работают. И они всегда улетали туда вместе, а меня оставляли. А бабушка постоянно что-то вязала, ну и я попросил меня научить. Мы с ней сидели вечерами и вязали вдвоем. Было здорово.

— А в школе не дразнили? — насмелился спросить Мирк.

Тэнс пожал плечами.

— Сначала я не особенно рассказывал. А потом, когда все узнали, я уже мог дать по шее любому, кто попробует хихикнуть.

Мирк рассмеялся. Кажется, зря менеджеры так ревностно оберегают капитана, он и сам умеет за себя постоять.

— И ты всегда вяжешь на Чемпионатах?

— Не только. Я вообще постоянно это делаю. Но во время гонок это особенно важно.

— Важно? — Мирк изумился. Он бы понял, если бы капитан сказал, что это ему просто нравится, но такая формулировка… — Почему важно?

— Помогает настраиваться. Я ни о чем не думаю, просто считаю петли. И забывается вот это все… — Тэнс неопределенно пошевелил пальцами. — Напряжение. Неудачи. Вроде перезагрузки, понимаешь?

— Конечно! — с энтузиазмом закивал Мирк. — Конечно, теперь понимаю. Тоже, может быть, научиться чему-то такому?

Тэнс рассмеялся.

— Вязание рекомендовать не буду. Это на любителя.

Разговор был прерван появлением в номере Барниса. Тэнс немедленно обернулся к нему.

— А, Барн! Забыл спросить: ты нарочно уронил мяч прямо передо мной?

Это была шутка, даже Мирк это понял, но Барн отчего-то ужасно распереживался.

— Да я его несколько раз ронял! Веришь? Они меня постоянно атаковали. Несколько раз передавали из рук в руки!

— Барн, ты что? — Тэнс изумленно расхохотался. — Перестал шутки понимать?

— Все бы тебе шутить, — надулся Барн. — А я себе простить не могу. Хотели же… Заставил тебя самого это делать.

— Да я в порядке, — мягко сказал Тэнс. — Правда в порядке. Не переживай ты так.

— Угу, и поэтому маскировался под механика, чтобы удрать из гаража!

— Все, все, я больше не буду так шутить.

— Кроме шуток, — Барн вздохнул. — Как завтра-то?

— А что мы сейчас можем придумать, если не знаем, с кем завтра играем? — Тэнс пожал плечами. — Утром видно будет.

— А ты вообще со стороны видел, как ты хромаешь?

— Сейчас придет Тожно и надает тебе по шее за пораженческие разговоры, — рассмеялся Тэнс. — Он их через стены слышит.

— Все, молчу, молчу, — Барн снова надулся. — И вообще, бросай свое вязание. Спать пора.

— Пора, — согласился Тэнс. — Только я еще немного прогуляюсь. Кажется, снаружи стало потише.

* * *

Кэнью и Маррэ заняли самую удобную наблюдательную позицию, какую только удалось придумать. Точнее, позиция была удобна для дела, а не с точки зрения комфорта. Журналисты торчали в конце коридора, где находились комнаты гонщиков. Они уже разузнали все, что только было возможно, взяли все интервью, какие сумели, но теперь, поздним вечером, надеялись подкараулить еще кого-нибудь. Вдруг удастся подглядеть, подслушать…

В коридоре стояла тишина. Многие уже легли спать: режим во время гонки — это святое. Остальной персонал команд, чья работа — едва не всю ночь готовиться к завтрашнему состязанию, размещался на другом этаже. Но журналисты не спешили уходить. Кэнью держал наготове свою огромную фотокамеру, Маррэ теребил в кармане диктофон.

В середине коридора открылась дверь. Журналисты вздрогнули, подобрались, но человек, вышедший из номера, направился в другую сторону. Кажется, он даже не заметил двоих, притаившихся в полумраке. Кэнью вытаращил глаза на своего напарника, дважды моргнул, а потом вскинул фотоаппарат и сделал несколько беззвучных снимков. Человек, вызвавший такой интерес, свернул за угол, и только после этого журналисты решились заговорить.

— Ты видел? — возбужденно зашептал Кэнью. — Это же Ниммитон!

— Ну да, Тэнс, — ошеломленно кивнул Маррэ. — Заметил, как прихрамывает?

— Я еще кое-что заметил! Вот, смотри!

Кэнью вывел на экран фотоаппарата последние фотографии. На одной из них довольно крупно виднелась правая рука чемпиона, но журналист еще увеличил изображение, оставив в кадре одно запястье. Там ниже края рукава определенно что-то было.

— Похоже на повязку, — с сомнением проговорил Маррэ.

— Она и есть! Не пойму только, бинт или поддержка. В любом случае, эта штука что-то значит.

— Но он не падал.

— Не падал. В гонке не падал. Значит, что-то случилось раньше.

— Ты прав. Именно раньше. — Маррэ начал расплываться в улыбке, осененный догадкой. — Поэтому мы и не смогли взять у него интервью. Он скрылся, чтобы никто не заметил, что он не в порядке. Он травмировался до начала гонки, но уже наверняка здесь, иначе бы они привезли кого-то другого. Вчера? Да, скорее всего. Если команда скрывает, значит, он приложился достаточно серьезно. Боятся, что противники немедленно его разберут, когда узнают.

— В этом есть смысл, — подхватил Кэнью. — Его боятся. Сдаются заранее. А так станут атаковать. Гораздо смелее, я хочу сказать.

— Фотографируешь ты гораздо лучше, чем формулируешь, — рассмеялся Маррэ. — Но эти твои снимочки нам очень пригодятся. Это будет очень любопытная новость, тебе не кажется? Даже если мы в чем-то ошибаемся, многие захотят задать пару лишних вопросов чемпиону.

Едва проснувшись, Дек первым делом потянул с тумбочки портативный компьютер. И пока остальные члены команды протирали глаза, натягивали шорты и майки и лениво брели умываться, Большой Босс вовсю сканировал сеть. Он всегда хотел знать, в каком тоне освещают журналисты его выступления.

Первая страница «Большого спорта» целиком была посвящена Чемпионату. Дек нашел в заголовках свое имя и принялся открывать статьи. Да уж, ехидничали писаки по поводу его промаха, но пока в безобидном ключе. Никто не воспринял это всерьез, как тревожный сигнал. Сам Босс испытывал смешанные чувства, вспоминая тот неудачный бросок. Ему хотелось верить, что он просто расслабился. Слишком слабыми выглядели соперники, и только поэтому он сыграл так небрежно. Но в глубине души засела тревога. Что его подвело на самом деле?

Впрочем, это было несущественно. Никто не обратил внимания, игра продолжается. Дек бегло просмотрел другие заголовки, и вдруг взгляд его задержался на одном. Ткнув пальцем в экран, он открыл статью, рассмотрел фотографии. Как интересно! Нужно будет сказать Тэнсу, он опять в сеть не заглянет. Предупредить, чтобы был готов отвечать на вопросы… да и на реакцию посмотреть тоже любопытно.

Напоследок Босс вышел на страницу гонки, открыл турнирную таблицу. Организаторы уже должны были опубликовать результаты жеребьевки, список соперников на сегодня, и так оно и оказалось. «Галактике» выпал первый заезд, а в противники досталась «Асра». Дек ухмыльнулся. Вот и четвертьфинал, считай, в кармане. Команда Первой лиги! Пусть даже вчера они переиграли Высшую лигу, но им просто повезло. Этот островитянин Аримус с самого начала сезона играл чересчур нестабильно, и так совпало, что на Чемпионат пришелся период спада. Но одну из лучших команд мира «малышне» не одолеть.

Пока капитан изучал прессу, команда успела разбежаться. Дек выбрался из постели, неспешно умылся, побрился, оделся. Привычный утренний ритуал не помог сконцентрироваться. Мысли блуждали. Лезли в голову и эти дурацкие ехидные статьи, и фотографии Тэнса, потом всплыл в памяти вчерашний разговор с женой. Лучше бы он использовал только аудиоканал: голос Аены звучал весело, но вот видео показывало слишком грустный взгляд. Она явно предпочла бы находиться рядом с мужем, а не беседовать по видеосвязи несколько минут по вечерам. Аена устала от его вечного отсутствия. Да и он, пожалуй, тоже устал. Взять бы Чемпионат, тогда можно подумать и об уходе. Ничего, нынче ему везет. Дек почти не сомневался, что однажды ему придется встретиться с Тэнсом, а если те журналисты не соврали…

Но раз команде достался первый заезд, пора было спускаться вниз. В обеденный зал уже стекался народ. Здесь, за столами, сейчас пройдет первое командное совещание. Менеджеры сообщат тем, кто не выяснил это сам, с кем придется сражаться сегодня, и нужно будет очень быстро выработать тактику. А быстрее всех должны действовать «Галактика» и «Асра», первые сегодняшние дуэлянты. Дек немного задержался в холле, внимательно рассматривая толпу, и вскоре нашел взглядом черно-полосатую футболку.

— Эй, Тэнс!

Чемпион остановился, и Босс, приблизившись, понизил голос:

— Я так понимаю, в сеть ты еще не выглядывал.

Привычки Тэнса он знал неплохо: несколько лет назад они играли за одну команду. Дек уже был основным лидером «Галактики», а Ниммитон один сезон проработал его помощником. С первого взгляда стало понятно, что манера нынешнего чемпиона с тех пор не изменилась: на лице — полное непонимание. Разумеется, он даже не вспомнил, что существуют информационные сети. Спросить бы, что он теперь вяжет!

— А что такое?

— Просто почитай «Большой спорт». Первую страницу. Забавный материал, но тебе наверняка не понравится.

В глазах Тэнса по-прежнему отражалось полное недоумение. Неужели он так и не сообразил, о чем может идти речь? Ведь когда что-то скрываешь, первым делом начинаешь опасаться, что именно об этом и пронюхали. Может, все-таки вранье? Ничего, это будет видно очень скоро.

— Я просто предупредил, — сказал Дек. — Ладно, мне пора. Мы сегодня первыми играем.

— Удачи, — улыбнулся Тэнс. — Пойду разбираться с твоими намеками.

Дек обернулся, чтобы проследить его взглядом. Определенно, прихрамывает! Двигается неторопливо, чтобы не бросалось в глаза, но скованность присутствует. Ну и дела!

* * *

Герк, менеджер «Галактики», с удовольствием объявил команде сегодняшнего противника. Он тоже, как и Босс, полагал, что справиться с «Асрой» будет легко. Кьяр их мнения не разделял. Не потому, что считал эту команду сильной, но у него было твердое убеждение, что расслабляться можно только после окончания игры. А до этого любого соперника следует считать опасным, просто на всякий случай. Да, может быть, у него еще недостаточно опыта, он не знает, в какой момент можно немного ослабить бдительность, и поэтому ему приходится оставаться в постоянном напряжении все дни состязания. Но Кьяру казалось, что капитан слегка зазнался. Перестал принимать всерьез большинство противников, и это рано или поздно подведет его.

Такьярне глянул за стол «Асры», и увиденное ему не понравилось. Команда обсуждала что-то так увлеченно, что даже забыла завтракать. Ни капли смирения на лицах, никаких признаков уверенности, что сегодня им придется покинуть гонку. Они разрабатывали план, и он казался им эффективным.

— Сюда лучше вообще не суйтесь, — сказал Герк. — Они тут такого понакрутили…

Кьяр обнаружил, что за размышлениями пропустил часть обсуждения. Менеджер водил пальцем по карте стадиона, указывая опасные места. Такьярне велел себе сосредоточиться. Может быть, гонку и придется брать в свои руки, но сперва нужно постараться реализовать командную тактику.

Сегодняшняя площадка будет вдвое больше вчерашней. Откроется третье кольцо, посложнее прежних. И трудных участков на второй половине в достатке. Менеджер предлагал сыграть сегодня еще одну квалификацию. Постараться вовсе не соваться в левую часть поля, забросить в самое простое центральное кольцо. Еще будет время показать высокий класс игры, когда в финале встретятся по-настоящему сильные соперники. Сейчас обстоятельства располагали к тому, чтобы сэкономить силы, и Герк хотел этим воспользоваться.

— Дек и Кьяр, вы держитесь вот тут, ближе к центру. Даддер, бери на себя левую половину, Хойчо — правую. Для Даддера код — «провались ты!», для Хойчо — «чтоб тебя!».

Гонщики кивали, слегка улыбаясь. Эту тактическую хитрость, кажется, пока никто не разгадал. Менеджерам нельзя подсказывать игрокам, где находится мяч, и куда им двигаться, но никто не требует держать микрофон выключенным, и ругаться тоже никто не запрещает. В сердцах брошенную фразу судьи не заметят, но тот, кому она предназначена, начнет постепенно смещаться в другую половину поля. Главное — чтобы никто не заметил связи.

* * *

В холле гонщиков уже поджидали. Журналисты налетали стаями, совали под нос микрофоны и диктофоны, задавали нелепые вопросы о тактике и планах команды. Как будто кто-то когда-то раскрывал их перед гонкой. Дека зажали в кольцо, и Герк настороженно застыл рядом, готовый прорвать блокаду в тот момент, когда ему покажется, что достаточно. Дек отделался несколькими общими фразами. Да, самочувствие отличное, разумеется, команда нацелена на победу, сражаться будет до конца. В таких интервью нет особого смысла, просто зрителям хочется лишний раз взглянуть на своих любимчиков, услышать их, убедиться в их настрое.

Кьяр, вчерашний победитель, тоже не избежал пристального внимания. Дек мысленно отметил, что держится он со спокойным достоинством. Еще молод и не особенно избалован вниманием, а ведет себя, как капитан команды. Достойная будет смена, когда Босс решится оставить гонки.

Через несколько минут менеджер вежливо, но решительно прервал общение, сославшись на то, что гонщикам пора переодеваться, отодвинул корреспондентов и вывел своих подопечных из окружения. Сопровождаемые вспышками фотокамер, они прошли через холл и оказались в коридоре. Здесь было тихо и прохладно, и почти пусто, только гонщики «Асры» скрывались в своей раздевалке.

Еще четверть часа тишины перед выходом на поле. Тщательно экипируясь, Дек оставался совершенно спокойным. Зато Кьяр, похоже, нервничал за двоих. Хмурился, по десять раз проверял застежки защиты. Ладно, пусть себе, лишь бы прекратил дергаться, когда придет время играть. Впрочем, обычно на это жаловаться не приходится.

Наконец менеджер велел отправляться. Гонщики, неся под мышками шлемы, снова нырнули в людскую круговерть. Все пространство перед зданиями и стартовая площадка были заполнены народом: журналисты, персонал, спортсмены, а дальше, за перегородками, и зрители. Отметившись в стартовом листе и позволив фанатам сделать несколько снимков, команда двинулась к ангарам. Когда спустя несколько минут они вернулись к линии старта, суета почти закончилась.

Ведущий вовсю старался оставаться беспристрастным, но у него плохо получалось. Не удержавшись, помянул удачный для «Галактики» жребий, потом увлекся перечислением достижений Дека Дёрта. Могло показаться, что он пытается заранее напугать бойцов «Асры», но те не поддавались. Невозмутимо и уверенно строились у стартовой черты, особенно не оглядываясь на соперников. Дек оценил выдержку.

Дали старт первого заезда. Зрители провожали гонщиков восторженным ревом. Дек без суеты принял влево на развилке, потом еще левее, а после вглубь поля, держась на той линии, где вчера были натянуты ленточки. Прямо за ним сосредоточенно скользил Кьяр, а дальше… хм! Первый и второй номер «Асры». Сели на хвост и, кажется, не собираются отставать. Дек прочистил горло и осторожно спросил:

— Герк, остальные?

«По одному за каждым», — отозвался менеджер.

Они понимали друг друга с полуслова, им не нужно было переспрашивать. Насколько поняли такой диалог на чужом языке асрийцы, неизвестно, но судьи точно не должны иметь претензий: уточнение местоположения соперников не относится к поиску мяча. Дек нахмурился. «Асра» просто следовала за каждым из гонщиков «Галактики». А кто же будет искать мяч? Впрочем, сами виноваты. Отнять мяч посложнее, чем поймать самим.

Кьяр, прикрывая тыл капитана, постоянно оглядывался и хмурился все сильнее. Что задумала «Асра»? Они ведь сочиняли что-то там, за столом, и были явно довольны собой. Нет, сегодня нужно быть начеку. Он нашел зубами закрепленный на левом запястье шланг гидратора, сделал несколько глотков изотоника. Игра должна получиться долгой, и без питья не обойтись. Вот только в нужный момент вечно не удается этого сделать. Лучше позаботиться заранее.

В наушниках раздавались всевозможные шумы. Герк хмыкал, чем-то постукивал, слышно было, как он переговаривается с кем-то, прикрыв рукой микрофон, но не отключая его. Потом послышался звук падения чего-то твердого и отчетливая реплика: «Чтоб тебя!..» Прозвучало это совершенно естественно. Хойчо хмыкнул и, не меняя скорости, потянул скобу. Мяч обнаружился в левой половине поля.

Даддер тоже понял этот сигнал и прибавил ходу, чтобы оторваться от своего «хвоста». Приводить противника к мячу — последнее дело. Он прижался к приборной панели, резко ускорился, зашел в поворот, едва не положив гравилет набок, потом еще раз — в другую сторону. Перед входом в очередной вираж пришлось сбросить скорость, и Даддер отчетливо разглядел зрителей за силовым щитом. Мужчина в красной футболке делал странные жесты рукой, словно предлагая обходить фан-зону левее. Даддер ухмыльнулся, чуть кивнул и прибавил ходу. Такие подсказки от зрителей правилами не урегулированы: все равно с ними ничего не сделаешь. Оставалось только надеяться, что это болельщик «Галактики», а не «Асры».

Неизвестный фанат не подвел: мяч действительно оказался прямо за фан-зоной. Скакал себе неторопливо, и Даддер настиг его одним мощным рывком. И тут же последовали быстрые команды. «Хойчо, правее и прямо», — требовал Герк. «Байлан — назад, Алинан — на место», — вторил ему менеджер «Асры».

«На какое еще место?» — удивился про себя Дек. На асрийском он знал всего несколько слов, разве что право и лево не путал, — обычно этого хватало, чтобы разобрать подсказки менеджера. «Асра» нечасто играла с командами Высшей лиги. Дек решил, что не расслышал или не так понял. Асрийский гонщик что-то переспросил, менеджер ему ответил, но это уж вовсе нельзя было разобрать. Все-таки у национальных команд таких маленьких государств есть определенные преимущества: никто не станет всерьез изучать их языки.

Третий номер «Асры» внезапно вынырнул из-за поворота и присоединился к своему лидеру. Теперь они следовали за Деком и Кьяром втроем, прижимаясь все теснее. Вся группа двигалась туда, куда направлял своих гонщиков Герк: в сторону центрального кольца, одновременно смещаясь навстречу Даддеру с мячом.

Скоро они появились вдвоем — Даддер с роботом в руках, и Хойчо, его прикрывающий. Прикрывать, как выяснилось, было не от кого, соперники даже не пытались атаковать. Четвертый из асрийцев, проводив этих двоих до основной группы, попросту присоединился к ней. Даддер вышел на удобную позицию и бросил мяч капитану. Но тут третий номер «Асры», чуть разогнавшись, дернул скобу и заставил свой грав высоко подпрыгнуть. Он не пытался перехватить пас, он просто выбил мяч носом грава за пределы дороги. «Интересный подход к делу», — подумал Дек.

Хойчо рванулся за мячом, обходя холм слева, а Дек со своим верным помощником сдал вправо, ближе к кольцу. Сейчас ему снова дадут пас по ту сторону препятствия… Но «Асра» прижалась вплотную, они просто сели на хвост, почти касаясь носами своих гравов машин соперников. Кьяр моментально оценил опасность и переместился назад, позволяя Деку немного оторваться. Сюда же бросился и Даддер.

Бах! Кто-то в кого-то врезался за спиной Дека, и его гравилет тоже зацепило, потащило в сторону. Движением пяток он выровнял машину, но в поворот заложил уже с трудом, по неудобной траектории. Его поволокло кверху, дно грава царапнуло кромку борозды, но за край все-таки не забросило. Навстречу уже выходил Хойчо, сжимающий в руках зеленый шар. Он поднял мяч на уровень груди… но не бросил, а вдруг сжался в комок, резко сбавил скорость и попытался развернуться на месте. Чуя неладное, Дек тоже затормозил и коротко глянул через плечо. Так и есть: на хвосте вся «Асра» полным составом. Недолго думая, Босс рванул скобу, наполовину развернул грав и по касательной сбил первого из преследователей. Тот зацепил второго, но третий сумел выскочить из затора.

«А они неплохо играют, — подумал Дек. — Так воодушевились от вчерашней победы?»

Атаковать игрока с мячом выскочивший не стал, просто пристроился в хвосте. Хойчо ускорился, насколько смог, описал петлю и снова вышел на капитана. Здесь еще продолжалась сутолока. «Давай дальше», — буркнул Герк. И Хойчо двинулся дальше, в сторону центрального кольца.

Гонщики «Асры» моментально разобрались, где чьи гравы, выпутались из клубка и бросились в погоню. Они устроили эту толчею не потому, что не могли справиться с машинами, внезапно понял Дек. Они просто пытались задержать «Галактику», не дать ей двигаться. Но что это за тактика, чего они этим добьются? Ведь они даже не пытаются поймать мяч!

Хойчо очень скоро настигли, кто-то толкнул его, и мяч выскочил из рук. Зеленый шар ударился в чью-то скобу, высоко подскочил и скрылся за краем дороги. И никто за ним не последовал.

Босс в недоумении оглянулся на асрийцев. Они тоже остановились, перемешавшись с игроками «Галактики», и, кажется, никуда не собирались. Пауза затянулась, и Герк многозначительно прочистил горло. Когда никто не отреагировал, он спросил прямо: «Кто-нибудь будет что-нибудь делать?» Дек махнул рукой, посылая вперед своих помощников. И тут же следом за Даддером и Хойчо сорвались двое асрийцев.

Дек жалел, что у команды нет специальных шифров, чтобы задать менеджеру вопрос, что он думает о тактике соперников, и они при этом не поняли, в какой он растерянности. «Асра» не пыталась перехватить инициативу, разыграть какую-нибудь комбинацию, она просто следовала за гонщиками «Галактики», как приклеенная. Но как можно победить, когда ты даже не владеешь мячом? Герк, наверное, тоже пребывал в недоумении, поскольку своих соображений не высказывал ни тайно, ни явно.

Сделав несколько петель, Даддер нашел мяч и попытался двинуться с ним в сторону кольца, но соперник, преследующий его, немедленно напал. Стукнул бортом в хвост грава, потом посильнее, потом принялся выжимать с дороги. Пришлось сбрасывать скорость и звать подкрепление. Первым на помощь явился Хойчо, но и он притащил за собой преследователя. Чуть позже явились и все остальные. Ситуация снова складывалась патовая. Группа кружила недалеко от кольца, непрерывно толкаясь, и гонщики «Асры» даже не пытались поймать мяч. Они предоставляли ловить его «Галактике» и тут же набрасывались, выбивая из рук.

Оказалось, что подходящий код у «Галактики» все-таки есть. Давнее, почти забытое выражение, его помнили теперь только Дек и Герк. «Босс, обрати внимание на своего приятеля», — многозначительно сказал менеджер. Дек обернулся. «Приятелями» они некогда называли капитанов команд-соперниц.

Первый номер «Асры» не принимал участия в общей свалке. Он расслабленно скользил позади группы, внимательно за ней наблюдая, но не предпринимая ничего. Дек начал понимать. Эти ребята отдавали себе отчет, что технически им не переиграть «Галактику», и решили попросту вымотать ее. Задергать, вынуждать к бесплодным действиям, не давать вести игру так долго, как это будет возможно. А потом, когда все участники этой бессмысленной беготни устанут, в дело вступит свежий игрок. Сложный маневр всегда лучше удается, когда ты бодр и сконцентрирован, а когда дрожат руки и усталость застилает глаза, ничего не стоит промазать мимо кольца. Они решили, что Большой Босс уже староват для игры и быстро вымотается!

Такого отношения к себе Дек стерпеть не мог. Посмотрим, кто тут устанет первым! И ведь кроме грубой силы и выносливости есть еще мастерство и техника. Дек сорвался с места, ловко отпихнул в сторону асрийца и вырвался на простор.

— Кьяр! За мной!

И, не оборачиваясь, ринулся вперед, буквально выдернул мяч из рук замешкавшегося Даддера и помчался с ним наутек. Он знал, что все остальные следуют за ним. Слышался стук и хруст пластика. За очередным поворотом его оглушили крики и свист: фан-зона. Еще немного левее. Дек взял курс на сложное левое кольцо. Не удалось сегодня расслабиться.

А в этой половине поля и вправду накрутили всякого. Гравилет внезапно зашвыряло из стороны в сторону на мелких бугорках. Деку пришлось схватиться за скобу, чтобы хоть как-то удерживать направление. Левой рукой он прижал к груди вырывающийся мяч. Вот тут бы его не потерять! «Давай, давай, хорошо идешь», — подбадривал в наушники Герк. Грохот сзади еще усилился: «Асра» пыталась прорваться. Босс крепче стиснул коленями седло и увеличил скорость.

Снова болтанка. Мышцы ныли от попыток удержаться. Бедра начинали неметь. В другой ситуации Дек сбавил бы скорость, положившись на своих помощников, но асрийцы разозлили его. Не думают же в самом деле они, команда Первой лиги, что смогут противостоять «Галактике»?! Босс очень хотел взгреть их лично, продемонстрировать свой класс игры. И он продемонстрировал. Вихрем пронесся по сложным, узким и кривым дорогам, ловко прописывая повороты, нигде не позволяя инерции выбросить грав за скат, тщательно выдерживая необходимую скорость. Это была настолько точная, математически выверенная пробежка, что он, наверное, оторвался бы от преследователей даже в одиночку.

Но несколько минут абсолютной концентрации изрядно утомили Дека. По крайней мере, именно этим он объяснял потом то, что произошло дальше.

Площадка перед левым кольцом была не меньше, чем перед центральным, но само кольцо располагалось на высоченном уступе. Докинуть туда увесистый робомяч просто с поверхности не представлялось возможным. Зато посреди площадки выпирал из земли бугорок, на нем полагалось подпрыгивать с разгону, и только так можно было забросить. Дек решительно зашел на бугорок сбоку, одной рукой прижал к животу мяч, а другой дернул на себя скобу.

И тут же понял, что все сделал неправильно. Краткой потери концентрации хватило, чтобы выдернуть нос грава под неправильным углом. Дек уже видел, что сейчас полетит не туда, но рука сама довершила движение. Гравилет скользнул не по макушке холма, а по склону, и начал заваливаться в полете. Уже не шло речи о том, чтобы бросать. Приземлиться бы! Дек не заметил, в какой момент выронил мяч. Он схватился обеими руками за скобу, извернулся всем телом, пытаясь выровнять машину вертикально. В какой-то момент показалось, что он все-таки сумеет упасть плоско, и тогда автоматика правильно отработает удар. Но грав ударился об землю закруглением днища и не удержался, опрокинулся набок. Дек вылетел из седла.

Упал он довольно удачно. Удар оказался скользящим, Дека протащило несколько метров, но суперсовременная защита полностью отработала все вложенные в нее деньги. Босс почти сразу вскочил, хотя его куртка оказалась порядком разодрана и перепачкана в пыли.

«Дек, ты как?» — быстро спросил Герк.

— В норме, — немедленно отозвался тот. Встряхнул кистями, чтобы проверить запястья, и вдруг почувствовал какую-то мгновенную слабость. На секунду замешкался, не бросился сразу к машине, и наверное поэтому менеджер ему не поверил.

«Кьяр, давай!» — скомандовал Герк.

* * *

Когда капитан потерял равновесие в прыжке, Кьяр вдруг осознал, что практически ожидал этого. Боссу просто становится все сложнее выдерживать нагрузки, в этом все дело. Такьярне сбросил скорость почти до нуля за то время, пока Дек пытался балансировать в полете. Кто-то налетел на него сзади с разгону, грав швырнуло вперед, но Кьяр почти не обратил внимания на это происшествие, автоматически выровнялся в седле. Он наблюдал за падением Дёрта. Внешне оно не выглядело страшным: Босс просто скользнул по земле на своей броне. Но тут менеджер отдал команду вступать в игру.

Кьяр резко ускорился, нырнул мимо капитана и схватил убегающий мяч. Никто из противников не попытался помешать ему. Трое асрийцев выскочили на линию между ним и Дёртом, который уже садился в седло. Не успели перестроиться. Решили, что сейчас та же комбинация будет разыграна повторно: передача мяча первому номеру и новая попытка зайти на кольцо. Должно быть, они полагали, что командная субординация не позволит Такьярне забросить второй раз подряд. Большой Босс всегда был известен непримиримым нравом. Пока он — капитан команды, забрасывать должен именно он. Может, Дек действительно так думал, но Кьяр считал иначе.

Даддер и Хойчо моментально сориентировались даже без подсказки, бросились вперед, пристроились рядом с гонщиками «Асры», готовые таранить, если те попытаются помешать Такьярне взобраться на бугор. Когда асрийцы прочитали и поняли этот маневр, стало поздно. Кьяр уже стремительно набирал разгон. Он проскользнул мимо своих товарищей по команде; соперники бросились ему наперерез, но уткнулись в прочный щит игроков «Галактики». Даже Босс поддержал эту атаку, загородил своим гравом дорогу асрийскому капитану.

Левой рукой прижимая к боку мяч, Кьяр дернул скобу правой. У него все получилось, и гравилет взмыл в воздух, задирая нос. И в верхней точке своего полета Кьяр отпустил скобу, встал на подножках, перехватил мяч двумя руками и бросил. Этот бросок был сложнее того, который задумывал Дек, поскольку кольцо оказывалось под левой рукой, но Такьярне справился и с этим.

«Отлично, Кьяр, отличная работа», — сдержанно похвалил Герк.

Хойчо врезал кулаком по раскрытой ладони, а Даддер взвыл и полез обниматься. Капитан «Асры» жестом выразил свое восхищение. Одобрительные переговоры менеджеров в наушниках почти полностью перекрывались ревом толпы. Зрители за силовым щитом приветствовали красивый бросок, и Кьяр поднял руку, позируя фотографам. Но одна вещь мешала ему в полной мере насладиться своим триумфом.

Это было напряженное молчание Дека Дёрта.

Сегодня Сэминэс чувствовал себя намного увереннее, чем вчера. Потягиваясь в постели, он даже начал думать, что у них все получится. Вчера он просто задергался. Не нужно было спешить. С такой командой, как у него, вообще можно ни о чем не переживать. Конечно, квалификацию прошли сильнейшие, но там еще полно ребят, с которыми «Таки-Тэйн» вполне может справиться. Нужно только немного везения при жеребьевке.

Марден, не вылезая из-под одеяла, уже вовсю изучал сеть. Вдруг он хмыкнул и сказал:

— А знаете, кто нам на сегодня достался? «Майэн»!

— Солнечный парень? — отозвался Тиммерен. — Да уж, многие расстроятся, если он вылетит уже сегодня.

Сэминэс поперхнулся. Он вдруг почувствовал себя воздушным шариком, из которого стремительно выходит воздух. От недавнего приподнятого настроения не осталось и следа. Хьорно Дэзза, чемпион Мира! Пусть даже и прошлогодний, но однажды он сумел завоевать этот титул, а это о чем-то да говорит. А эти ребята рассуждают так, будто он не представляет никакой опасности! Не желая участвовать в этом диком обсуждении, Сэминэс наскоро соорудил на лице невозмутимое выражение и протопал мимо товарищей по команде в ванную.

Внутри у Сэминэса медленно закручивалась невидимая пружина. Когда он спустился в обеденный зал, она уже завернулась до предела, до звона. С этим ему не справиться. Нет, точно не справиться! Почему им не досталось что-нибудь попроще? Ведь две команды Первой лиги в четвертьфинале, почему не одна из них?!

Менеджер Руф тоже не выглядел особенно обеспокоенным. Утреннее совещание он начал в бодром тоне, ситуацию обрисовал отнюдь не черными красками.

— Проблема Дэзза в том, что у него никогда не было стоящей команды, — сказал Руф.

«А проблема нашей команды в том, что у нее нет стоящего капитана», — подумал Сэминэс. А вслух сказал:

— Для Хьорно это не проблема. Он привык сражаться в одиночку.

— Сейчас — проблема. У него нет той силы, какая была в прошлом году. Вспомни, какая это была гора мускулов. И что сейчас.

«И сейчас — два меня», — подумал Сэминэс, но вслух комментировать не стал.

— Дэзза приехал сражаться за полосатую куртку, — заметил Тайонс. — И сражаться будет жестко. Его ничто не остановит.

Сэминэс отметил про себя, что хоть кто-то в команде придерживается того же мнения, что и он.

— Это его и подведет, — невозмутимо отозвался Руф. — Дэзза вечно рубится так, будто он один на поле. Никогда не надеется на прикрытие. Именно поэтому он вечно отрывается не только от чужих, но и от своих. Так что и мы можем не обращать внимания на его помощников.

— Хьорно ни с одной командой сработаться не сможет, — усмехнулся Тими. — Он везде так играет, будто сам по себе.

— И поэтому мы его одолеем, — подхватил Руф. — Главное — согласованность. А Хэми у нас вообще герой.

Сэминэс хотел сказать, что «героем» стал от полной безнадежности. А потом подумал, что ситуация, в принципе, точно такая же.

* * *

Хьорно еще немного попрыгал на одной ноге, потом на другой, потом сделал стойку на руках. Прошел через комнату и хотел опереться ногами о дверь ванной, но та оказалась не заперта и с грохотом распахнулась. Хьорно тоже плюхнулся на пол с изрядным шумом, едва не растянувшись во весь рост. Зэц высунул из-под одеяла кончик носа.

— Ты не пробовал разминаться в зале? — недовольно спросил он.

— Как-то не хочется бежать туда в одних трусах, — хмыкнул Хьорно. — Испугается кто-нибудь.

— Оденься.

— Неохота. И вообще, сколько можно дрыхнуть?

— Спорю на что угодно, наш заезд не первый. — И Зэц снова натянул одеяло на голову.

— Легко проверить, — зевнул Тэнке и потянулся за компьютером.

— Точно, посмотри, что там у нас, — пропыхтел Хьорно. Оказавшись на полу, он нимало не смутился, а просто принялся отжиматься.

— Второй заезд, — объявил Тэнке. — «Таки-Тэйн».

— Хэми-герой? Жаль парнишку! Способный. Только совсем зеленый еще.

— Да уж, было бы интереснее вышибить из гонки кого-нибудь менее симпатичного.

— Га Бора.

— Точно! Вот за кого никто бы не расстроился!

— Второй заезд или нет, а вставать надо, а то завтрак проспим, — рассудительно заметил Канта и отбросил одеяло.

— Я первый в душ! — воскликнул Хьорно, немедленно подскакивая. — Я первый встал.

И шустро скрылся за дверью, благо наполовину уже находился в ванной.

За столом спортсменов дожидался весьма озабоченный персонал команды.

— Ребята, ну давайте уже нормально сыграем! — в который раз воззвал тренер.

Он говорил это едва не перед каждым стартом, а потом снова оказывалось, что все гонщики катаются по отдельности, почти не помогая друг другу. Тренер мечтал создать мощную, скатанную команду, выступающую как единое целое, но постоянно что-то шло не так. Он пенял менеджеру, ведущему игру, а тот огрызался, что это вина тренера, если игроки не выполняют команды. И ведь ребят набрали толковых, сильных, талантливых, а все равно не получается.

— Сыграем, куда мы денемся, — широко улыбнулся Хьорно.

— Нет, не как вчера. Ну, что это такое? Тэнке, вместо того, чтобы помогать капитану, драку затеял. Хьорно, вместо того, чтобы увозить мяч, бросается его спасать. Канта вообще у кольца поджидает.

— А что я? — возмутился Канта. — Мне Орко сказал там оставаться.

Орко, менеджер «Майэна», досадливо поморщился.

— Ну, сперва-то ты туда вышел, а потом уж я сказал…

— Ну, правильно же вышел!

— Да ладно! — Хьорно рассмеялся. — Все у нас нормально. У нас чутье.

— А у «Таки-Тэйн» — команда, — внушительно сказал Орко. — Все, давайте, соберитесь. За разброд буду карать.

— С гонки снимешь? — Хьорно подался вперед, широко улыбаясь, и по-детски вытаращил глаза.

— Штрафовать начну.

Гонщики дружно рассмеялись. Никто не поверил в угрозы менеджера.

На самом деле это была очень дружная команда. В ней всегда царила неформальная атмосфера, гонщики, персонал и руководство чувствовали себя частью единого целого, так что роли подчас смещались и менялись. Каждый делал для общей цели все, что мог; никто не жаловался, что его заставляют выполнять чужую работу. Генменеджер запросто отправлялся в гараж и подавал механикам инструменты, если людей не хватало. Врач, закончив со своей работой, шел готовить экипировку. Психолог наполнял гидраторы и наклеивал защитную пленку на борта гравов. Это было полезно для командного духа, но не способствовало установлению прочной иерархии. Вот поэтому, если гонщику казалось, будто он лучше знает, что ему делать, он попросту игнорировал указания менеджера. Иногда это даже срабатывало.

* * *

Заметив своего противника на стартовой площадке, Хьорно вырулил к нему, протянул руку. Сэми извернулся в седле и от души шлепнул ладонью по ладони. Оба капитана приветливо улыбались друг другу. В чем-то они были даже похожи, эти двое: круглые глаза, широкие улыбки, жизнерадостные лица. Только один человек-гора, а другой маленький и щуплый. Совершенно не спортивное сложение у Сэми Хэми. Его преимущество только в точности броска.

Тем временем на площадку вернулись гонщики, игравшие в первом заезде. Странные у них были лица, Хьорно даже пожалел, что не удалось увидеть, чем у них кончилось дело. На лице капитана «Асры» застыло выражение философского смирения, другие асрийцы кто морщился, кто хмурился. Ну ясно, эти проиграли. Но что с победителями? Такьярне с каменным лицом впереди, за ним — загадочно переглядывающиеся помощники, последним — Большой Босс с таким видом, будто он сюда вообще случайно забрел. Что же все-таки произошло в этой игре? Нужно будет посмотреть вечером запись.

Решив так, Хьорно выбросил из головы этих ребят. У него начиналась своя игра. Команды уже строились в стартовом створе. Хьорно ввинтился посередине, глянул направо, на соперников, глянул налево, на помощников, ободряюще им улыбнулся и задвинул визор шлема.

По гудку команды бросились вперед и скоро рассыпались по игровому полю. Хьорно двигался очень быстро: он хотел снова найти мяч первым. Почти бессознательно он свернул в левую половину поля, всего лишь потому, что там было интереснее. Просто промчаться через все эти препятствия, сбивающие с курса неровности, трамплины, узкие техничные виражи, — это само по себе удовольствие.

«Хьорно, сюда!» — вдруг закричал в наушниках Тэнке.

— Сюда — это куда?

«На серую гору!»

Это была одна из разновидностей шифра. Изучив поле, гонщики вместе с менеджерами придумали названия некоторым примечательным объектам на трассе. Менеджер не может подсказать, куда двигаться, пока не пойман мяч, но гонщикам не запрещено переговариваться между собой. Наверное, Тэнке заприметил мяч и решил позвать капитана на помощь еще до того, как поймал его.

Серой горой они назвали огромный холм с крупными валунами на макушке. Никто в здравом уме не стал бы одолевать его поверху. Располагался он как раз в левой части поля, и Хьорно добрался туда очень быстро. Сделал виток вокруг, но никого не обнаружил. Спросил:

— Куда теперь?

Но тут его наушники буквально взорвались.

«Есть!» — воскликнул Тэнке.

«Хьорно, к левому!» — скомандовал Орко.

«Тими — север, Мар, Сэми — запад, Тай — юго-запад», — скороговоркой затараторил менеджер «Таки-Тэйн».

«Эй, я слишком далеко!» — возмутился Зэц.

«Без тебя разберемся», — рассмеялся Тэнке. Он уже тащил мяч в сторону левого кольца, и Хьорно поспешил туда же.

Гонщик «Таки-Тэйн» настиг его раньше, чем он успел встретиться со своим помощником. Таранить не стал, но постарался повиснуть на хвосте. Хьорно немного поразмыслил о том, что удобнее: отрываться или сбить его, и решил, что оторваться не успеет. Резко сбросил скорость, качнул грав, целясь кормой по носу. Не задел. Игрок «Таки-Тэйн» шарахнулся в сторону и обошел Хьорно справа. Ну и ладно, все равно не поймаешь! Солнечный парень с присущей ему бесшабашностью развернул грав поперек трассы и выскочил с дороги через верх.

Там, в соседней борозде, он немного запутался. Дорога изгибалась под неочевидным углом, и сперва он свернул не туда. «Обратно! — одернул его Орко. — Быстрее, они уже здесь!» Хьорно выдернул гравилет в свечку, развернул его пятками и помчался в другую сторону.

«Таки-Тэйн» успел собраться возле кольца, но не полностью: одного не хватало. Когда появился Хьорно, они уже вовсю зажимали Тэнке в тиски. Тот пытался прошмыгнуть мимо, понял, что не сумеет, дернулся назад и даже остановился, озираясь. Но за секунду до того, как один из соперников ударил его бортом, он заметил своего капитана и успел выбросить мяч.

Не добросил. Мяч ударился о землю, подскочил, но упасть второй раз Хьорно ему не дал. Стиснул в ладонях и пошел на кольцо в лоб. Можно даже за скобу не дергать, просто ткнуть пятками в подножки, чтобы чуточку сильнее задрать нос. Бугорок перед кольцом и так подбросит его достаточно высоко, а силы рук у Хьорно хватит, чтобы зашвырнуть мяч куда нужно.

Уже взлетая на холм, Хьорно обнаружил, что на него едва не в лоб несется четвертый номер «Таки-Тэйн», в то время как Тэнке там, внизу, увлеченно бодается еще с двумя. Успеть бросить? Хьорно завел руки с мячом за голову, но закончить движение не удалось. Соперник буквально протаранил его в прыжке носом грава.

Машины и гонщики полетели кубарем. В наушниках кто-то испуганно охнул, кто-то издал возмущенный возглас. Это было очень опасно. Только безумец решился бы на такой таран. Но несмотря на это он оставался в рамках правил. Первое, что понял Хьорно, оказавшись на земле, что намерен очень сильно разозлиться. Если, конечно, сумеет подняться.

* * *

Когда Мар жестом велел атаковать гонщика «Майэна», Сэминэс поначалу не понял, что тот задумал. И совершенно перепугался, когда две машины сшиблись в верхней части прыжка. Упавшие лежали без движения. Грав Мара завалился набок, зато грав Солнечного парня уже встал, как поплавок. Сэминэс даже об убегающем мяче забыл, так и замер на месте.

Падения бывают разные, и даже по внешним эффектам не всегда угадаешь, какое страшнее. Можно рухнуть на огромной скорости, прокатиться кубарем полсотни метров, а потом вскочить, как ни в чем не бывало: защита отработает все удары. А иной раз опрокинешься, почти остановившись, и вот уже надколол кость, или выбил сустав, или порвал связки. Никогда не знаешь, как обернется. Сэминэс даже не мог определиться, за кого сейчас волнуется больше: за Мара или Хьорно Дэзза.

«Тай с мячом», — вернул его к действительности голос Руфа. Да, игра продолжается.

Тай, который только теперь появился на площадке, подхватил робота и бросился с ним наутек. Сэминэс двинулся следом, успев заметить, к своему величайшему облегчению, что оба упавших гонщика уже начинают подниматься. Тими остался блокировать игрока «Майэна», которого они зажали под кольцом.

«Держите север», — велел Руф. Сэминэс мысленно с ним согласился. Уж лучше добраться до центрального кольца, чем пытаться разыграть комбинацию перед этим. Зайти с удобной стороны мешают упавшие гравы, и с минуты на минуту должны появиться еще двое соперников. А так можно попытаться удрать. Есть, правда, большая вероятность, что соперники давно разгадали незамысловатый шифр и теперь отлично знают, что задумали в «Таки-Тэйн».

«Парень, ты псих!» — послышался голос Дэзза. Кажется, он был больше восхищен, чем возмущен.

«Есть такое», — спокойно отозвался Мар.

Значит, они в порядке. По крайней мере, серьезно не пострадали. Сэминэс облегченно выдохнул и сосредоточился на спине своего напарника. Тай мягко, но быстро скользил перед ним, но вдруг резко затормозил и крикнул: «Сэми!» И тут же бросил мяч назад через голову, даже не обернувшись. Сэминэс подхватил и сдал вправо. Он мигом сообразил, что Тай наскочил на соперника.

Теперь Сэминэс мчался по полю один. Напряженным голосом отдавал команды Руф, но ни одна из них не относилась к капитану. Менеджер «Майэна» здорово нервничал, это становилось понятно из его экспрессивных высказываний: «Куда ты лезешь? Сбрось уже его! Канта, правее же! Хьорно, обходи!»

«Мар, выходит на тебя!» — предупредил Руф. И тут же менеджер «Майэна»: «Канта, это не тот! Ох, ну ладно».

«Осторожно, Сэми, он прорвался!»

— Кто? — напряженно уточнил Сэминэс, уже догадываясь, каким будет ответ.

«Дэзза. Он за тобой».

— Ясно.

Сэминэс постарался еще прибавить ходу. Размышлять на этой скорости было решительно некогда, но все же он пытался прикинуть расположение игроков на поле. Где-то впереди и слева Тай блокирует одного соперника. У кольца Тими остался со вторым. На Мара только что вышел третий, это где-то ближе к середине. И выходит, что с Солнечным парнем ему разбираться один на один. А он огромный, и если догонит, вышибет из седла одним легким движением.

Он все-таки успел первым. Но, вылетев на площадку, Сэминэс заметил боковым зрением кого-то еще, желто-зеленого и настолько большого, что можно было даже не сомневаться, кто это. Бросать прямо сейчас было слишком далеко. Нипочем не попасть. Сэминэс не решился рисковать и попытался подобраться чуть ближе. Вот теперь! Резкий толчок от плеча, мяч сорвался с кончиков пальцев… но на его пути возникла чужая рука. Хьорно в безумном ускорении все же успел дотянуться и сбить мяч с траектории.

Ситуация складывалась отчаянная. В одиночку нипочем не одолеть Солнечного парня, бывшего чемпиона Мира. Стиснув зубы, Сэминэс бросился наперерез, надеясь успеть за мячом первым, и тут же его смяла и закрутила непреодолимая сила, заставляя почувствовать себя песчинкой, уносимой ураганом.

* * *

Вот теперь уже вряд ли что-то могло сбить его с толку. Хьорно легко подхватил мяч, успев попутно наподдать бортом своему сопернику. Развернулся было к кольцу, но тут заметил, что на противоположном конце площадки появился Зэц в сопровождении своего противника.

«Не сюда!» — отчаянно вскрикнул Орко.

— Ладно, — отозвался Хьорно.

Наверное, и все остальные уже где-то рядом, раз он так нервничает. Не дадут забросить. Впрочем, это даже интереснее, разыграть правое кольцо. Оно посложнее. Хьорно поудобнее пристроил мяч и бросился наутек.

Судя по той сумятице, которую устроили в наушниках менеджеры, все гонщики как разбились парами, так теперь и не могли друг от друга отвязаться. Один требовал всем немедленно вырываться и идти на помощь, другой столь же категорично приказывал держать и не отпускать. Вряд ли игроки действительно нуждались сейчас в этих указаниях. Все шло бы точно так же и без подсказок. Каждый сражался один на один, продвигаясь по направлению к капитанам, но не в силах догнать их, поскольку все мешали друг другу. Хэми-герой отчаянно наскакивал, но всякий раз отлетал в сторону, не сдвинув Хьорно сколь-нибудь существенно. Ему попросту не хватало массы.

Перед выходом на кольцо Хьорно еще разок наподдал преследователю, чтобы улетел подальше и не успел помешать. А потом выскочил с разворота, дернул скобу, задирая нос, встал из седла, перекатил мяч по левой руке от локтя к ладони. И пролетел мимо кольца. И только тогда сделал резкое движение кистью, закручивая шар, отправляя его за спину по странной изогнутой траектории. Такой мяч просто не мог попасть в кольцо, но он попал.

Хьорно резко осадил машину в конце виража, едва удержав равновесие, развернулся, выбросил вверх сжатые кулаки и издал восторженный возглас. Сэми Хэми, так и оставшийся позади, сидел сгорбившись, вцепившись обеими руками в скобу. Впрочем, ему понадобилось лишь несколько секунд, чтобы овладеть собой. Он тряхнул головой, выпрямился и жестом выразил свое восхищение.

В наушниках послышался глухой стук, будто кто-то не слишком аккуратно уронил голову на стол. Потом Орко сдавленно проговорил: «Вот только Хьорно и умеет играть!»

Персонал команд просыпается рано. Механики, едва позавтракав, мчатся в ангары еще раз протестировать все электронные схемы гравов. Остальные тоже включаются в подготовку по мере своих возможностей. А старший из менеджеров старается урвать полчаса на изучение информационных сетей. Тек Нен первым делом бросился на страницу гонки, открыл турнирную таблицу… и издал мучительный стон.

— Кошмар! — вслух прокомментировал он. — Хуже не придумаешь. Так и знал, что этим кончится!

— Что случилось? — испугался его помощник.

— «Катто-Банк»!

Помощник тоже застонал.

— Как бы действительно на этом все и не кончилось, — пробормотал он.

К завтраку менеджеры спускались мрачные донельзя. Тек Нен пытался придумать, какими словами обуздать Га Бора. Пригрозить? Или, напротив, выразить уверенность в нем? А потом понимал, что любые слова будут бесполезны. Декаро не тот, кто слушает доводы рассудка в гонке. Тек Нен очень сомневался, что все как-нибудь само обойдется. Если и был на этом Чемпионате гонщик, с которым совершенно точно нельзя сводить Га Бора, так это Торпеда.

— А как в прошлый-то раз? — спросил помощник.

— Они еще не встречались, — буркнул Тек Нен. — На прошлый Чемпионат мы возили Га Бора в качестве защитника, но в тот раз с «Катто-Банком» не сталкивались.

— А может, рано паникуем?

Тек Нен и сам хотел бы в это верить, вот только не мог.

Когда команда собралась за столом, менеджер начал свою речь.

— Если кто-то еще не в курсе, у нас сегодня «Катто-Банк». Вижу, уже посмотрели. Так вот. Самое главное в такой ситуации что? Главное — не сорваться.

— Опять ты за свое! — недовольно заворчал Га Бор.

— Да! — Тек Нен остался неумолим. — И повторю это столько раз, сколько понадобится. Твоя забота мяч, Га Бор. Мяч! А не драка. Не позволяй ему вывести тебя из равновесия. А все остальные, — он обвел команду мрачным взглядом, — должны обеспечить железное прикрытие. Если понадобится, сбейте Торпеду. Он не должен добраться до нашего капитана.

— Но лучше бы нам поймать мяч первыми, — задумчиво проговорил Кес Тах. — Если им завладеет Снайпер… Страшно подумать.

— У Васто отобрать мяч не так сложно, — отмахнулся менеджер. — Сложно отбиться от Борко. Кес Тах и Ти Гер, вы должны взять его на себя. Просто приклеиться и не отставать. Не дайте ему сыграть свою игру.

— А мяч в итоге буду искать один я? — возмутился Кирпси.

— А вы с Га Бором будете искать мяч. Вдвоем. А если Снайпер поймает его первым, вы его отберете. Если мы сыграем так, мы выиграем.

Га Бор недовольно хмурился, слушая менеджера. Тек Нен был, как всегда, прав. Это лучший, стратегически выгодный вариант, если капитан «Аонто-систем» не встретится на поле с самым яростным защитником «Катто-Банка». Но эта мысль вызывала горькое разочарование. Такой серьезный противник, мощный и злой, и с ним нельзя будет сцепиться?

* * *

Пока ехали от гаражей до стартовой площадки, Васто нагнал Борко и протянул к нему руку, сжатую в кулак. Васто, заметив его, развернулся вполоборота и тоже потянулся навстречу. Это был их давний ритуал, еще со времен спортивной школы, знак единства, доверия и поддержки. Не публичный ритуал, они никогда не делали этого на стартовой черте, под прицелом видеокамер. Это было их личное, только на двоих.

Кулаки соприкоснулись, но тут оказалось, что Васто чрезмерно увлекся и разогнал машину быстрее, чем следовало. Затормозить он не успел, и нос его грава чуть царапнул заднюю часть грава Борко.

— Ой! — Васто обезоруживающе улыбнулся. — Извини.

Борко молча глянул на царапину, а потом — непонимающе — на друга. О чем ты? — говорил его взгляд. Сейчас выйдем на поле, и весь корпус придется полировать заново. Но Васто вдруг, неизвестно почему, почувствовал себя неуютно. Это был их ритуал, и из-за его оплошности он прошел не так, как следовало. Но, наверное, не стоило придавать этому значения. Наверное.

На стартовой площадке все повторилось практически в точности, как вчера. Васто размахивал руками, приветствуя зрителей, Борко же отгородился визором шлема. Он никогда не любил публику. Он любил только игру.

Соперники выглядели немного нервными. Они переглядывались, слишком резко жестикулировали, пока определялись, кому куда встать. Декаро тоже закрыл визор одним из первых, почти одновременно с Борко. Кажется, у ребят возникли проблемы, и Васто даже догадывался, какого они свойства. О бешеном нраве капитана «Аонто-систем» знали все. Но Васто не мог решить, хорошо это или плохо.

* * *

Игра пошла. Га Бор с самого старта прописал несколько сложнейших виражей на огромной скорости, просто чтобы сбросить раздражение. Он был по-настоящему зол. Торпеда… Этот парень казался таким похожим на него самого! Такой же строгий и суровый, не любитель всей этой публичности, зато любитель хорошей драки. Схлестнуться бы с ним и посмотреть, кто кого выбросит с трассы! Все эти люди, которые сейчас таращатся в экраны, оценили бы такое сражение. Но руководству команды и спонсорам нужна только победа. Придется терпеть.

Га Бор, стиснув зубы, гнал машину вперед. Он даже забыл о том, что находится в игре, что где-то здесь скачет мяч, и его нужно ловить. Он будто убегал от кого-то. Или от себя самого? Опомнился только в тот момент, когда ожили наушники.

«Вирвиен, вправо!» — «Мяч у "Катто-Банка"». — «Таннэль, ты близко, прикрой». — «Га Бор, сдай левее». — «Васто, продолжай движение». — «Кирпси, назад!»

Га Бор, подчиняясь команде, принял влево. Поймать этот мяч и забросить, и пропади оно пропадом! Но в глубине души шевельнулась смутная надежда: Торпеда не может не вмешаться, если мяч перехватит капитан соперников. А если он прямо сейчас обрушится откуда-нибудь, Га Бор просто не сможет избежать драки. И никакой Тек Нен…

Но вместо Торпеды впереди показался игрок «Катто-Банка» с мячом в руках. За ним следовал второй. Ладно, это тоже неплохо. Не Торпеда, конечно, зато их двое. Га Бор яростно разогнал свой грав. Эти парни приготовились защищаться, — тот, который был сзади, выдвинулся вперед, прикрывая игрока с мячом. Тщетно! Выверенным ударом Га Бор снес первого, скользнул вдоль его борта и во второго отлетел рикошетом. Тот ухитрился не выпустить мяч, сунув его под живот, стиснув двумя руками и прижав к седлу. Его хорошо швырнуло, но неимоверным усилием он сумел удержаться ногами. При виде скорчившейся фигуры соперника у Га Бора возникало только одно желание: добить. Кто-то что-то кричал в наушники, но он не воспринимал подсказок. Он знать не хотел, что происходит на поле. У этого парня мяч, который нужно отнять.

И тут — мощный удар в корму. Грав развернуло, Га Бор прочно вцепился в скобу, чтобы удержаться, поднял голову… и увидел прямо перед собой зеркальное стекло чужого шлема. Секундой позже взгляд выхватил номер на куртке. Второй. Торпеда! Наконец-то! И даже своих преследователей уже где-то сбросил.

Га Бор рванулся навстречу противнику так, что грав наклонился, и гонщики столкнулись плечами. Недолго думая, Га Бор ударил шлемом о шлем, а в ответ получил сильный тычок локтем. Торпеда явно намеревался заблокировать соперника, чтобы дать уйти товарищам по команде. И надо сказать, этого он добился. Мяч был забыт. Теперь у Га Бора появилась иная цель: вышвырнуть этого типа с дороги.

«Га Бор, мяч уходит, — нудил в наушнике Тек Нен. — Давай уже, отделайся от него и догоняй». Га Бор мысленно огрызнулся, что именно этим и занимается. Именно отделаться. Да так, чтобы раздумал преследовать. Но разве отделаешься от Торпеды! Он уже вовсю выжимал грав соперника, пока они, сцепившись бортами, пытались войти в поворот.

Нужна скорость. Без хорошего разгона можно сколько угодно толкаться щитками, толку не будет. Оба противника знали это отлично. Выйдя на короткий прямой участок, они разогнали машины, держась параллельными курсами, а в конце, перед самым холмом, сшиблись. И снова ничья. Их расшвыряло в разные стороны, но оба удержали гравы и сами удержались в седлах. Нырнули в поворот, Га Бор направо, Торпеда налево, и снова встретились с другой стороны холма.

Теперь они вышли друг другу в лоб. Синхронно чуть отвели носы машин вправо, как это принято у профессионалов. С хрустом встретились щитки, гравы закрутило. Гонщики одинаково быстро справились с управлением и вновь развернулись друг к другу.

В наушниках орали уже оба менеджера. Эта драка была совершенно никому не нужна. Где-то неподалеку Кирпси в одиночку пытался отобрать мяч у игроков «Катто-Банка», а Кес Тах и Ти Гер никак не могли догнать удравшего от них Торпеду. Но они находились достаточно близко к мячу, и если бы бросились сейчас за ним в погоню, то без труда обошли бы противников. И менеджер «Катто-Банка», опасаясь такого развития событий, пытался вернуть своего лучшего защитника в игру.

Торпеда все же внял. Вдруг резко развернул машину и бросился наутек. Га Бор ринулся вдогонку. Чтобы от него кто-то удрал! Теперь это напоминало классическую гонку с препятствиями, и все зависело от умения преодолевать повороты. Нельзя сказать, чтобы Га Бор оказался быстрее, расстояние до преследуемого никак не желало сокращаться, но Торпеда сам сбавил. Видимо, понял, что не отвязаться, а приводить чужого капитана к мячу, чтобы там с ним драться… Га Бор сделал еще один рывок и настиг. И тут Торпеда ударил.

Какой это был точный удар! Задней частью в нос, и грав Га Бора чудом не вылетел с трассы. Торпеда подгадал момент, когда они начнут входить в поворот, и постарался сделать так, чтобы противник в него не вписался. И ему почти удалось!

Га Бор рассвирепел окончательно. Если ему попадается на поле кто-то, столь же сильный, то место этого парня — на обочине. Капитан «Аонто-систем» забыл об игре. Перестал слышать голоса в наушниках. Он видел только тот маневр, который позволит ему опрокинуть соперника. Вот сейчас. Отсюда это проще всего сделать. Га Бор тяжко рухнул вниз под скат, всем весом ударил грав Торпеды, и тот поволокло к противоположному краю борозды. Еще чуть-чуть… Но Торпеда пихнул его локтем и каким-то чудом ухитрился выровняться. На огромной скорости, сцепившись бортами, они входили в поворот по самой кромке, но выдавить Торпеду с дороги уже не хватало разгона.

И тогда Га Бор схватил грав Торпеды за скобу и с силой толкнул его от себя.

* * *

Когда Борко сцепился с этим психом из «Аонто-систем», Васто в первый момент не встревожился. Решил даже, что оно и неплохо. Мяч они как-нибудь тут втроем разыграют. Помощники у Декаро, пожалуй, посильнее игроков «Катто-Банка», но никто из них толком не умеет забросить. Значит, не страшно и подольше повозиться. Менеджеры вот только здорово нервничали, причем оба.

Потом стало слышно рычание Декаро, отдельные междометия, порой в эфир прорывался даже треск пластиковых щитков. Битва там разыгрывалась нешуточная, но в этом Васто не видел ничего удивительного. Когда такие горячие головы сшибаются на поле, по-другому и не бывает. Вот только менеджер чересчур увлекся этим сражением и никаких подсказок насчет мяча не давал. С горем пополам игроки сориентировались сами. Васто как раз вышел на соперника, который уже ухитрился отнять мяч у Таннэля и Вирвиена и пытался удрать с ним, как вдруг…

«Стоп, игра!»

Все гонщики моментально затормозили и остановились там, где сумели. Васто поднял визор, глянул на своего противника, зависшего в нескольких шагах, и тот ответил ему растерянным взглядом. Судьи останавливают игру только в исключительных ситуациях. Как например…

Васто поднял глаза. И точно: на поле уже спускалась медицинская платформа. Кто-то серьезно пострадал. Но у служб стадиона свой канал связи, и никак не узнать, кто же из двух дуэлянтов…

«Декаро — снятие», — припечатал голос в наушниках.

Снятие! Этот псих опять нарушил правила. Но тогда выходит, что это Борко?

— Гасса! — позвал менеджера Васто. — Что произошло?

В наушнике послышался утробный звук. Менеджеру явно пришлось проглотить часть своей речи: не стоило чересчур откровенно высказываться при соперниках. В конце концов, справившись с эмоциями и найдя приличные слова, он сообщил:

«Борко, кажется, сильно приложился. Сейчас его эвакуируют, и продолжим».

— Что с ним?

«Чем быстрее доиграешь, тем раньше узнаешь».

Васто поперхнулся.

— Как это понимать?!

Гасса тяжко вздохнул.

«Слушай, ну я-то откуда знаю?! Мне что, медики докладываются? Закончим игру, вместе и узнаем, что и как!»

Васто скрипнул зубами, но промолчал. Менеджер был, конечно, прав. Он видел только картинку с телеэкрана, а как по ней понять, насколько пострадал спортсмен? И эту игру нужно было заканчивать. Скорее заканчивать и мчаться к Борко в больницу. Потому что нет никаких сил сидеть и думать, что же там с ним.

Соперник сидел, как пришибленный. Ах да, снятие! Их капитан, без которого они толком ни на что не способны! То есть, они могут попытаться, но приличные шансы — только на центральном кольце. Боковые, сложные, вряд ли кто-то из них одолеет. Васто развернулся к этому парню, поманил рукой: отдай, мол, мячик. Тот нахмурился и помотал головой. Все верно: без боя сдаваться не пристало.

В небо взмыла платформа, и Васто задвинул визор. Скоро дадут сигнал. Может быть, понадобится еще время, чтобы Декаро убрался с поля. Удивительно, что он сам молчал, да и его менеджера не было слышно. Но тот, наверное, попросту отключил микрофон и ругался теперь от души.

«Старт!» — буркнул наушник.

Васто сорвался с места, ударил в борт не успевшего опомниться парня, подхватил выскочивший мяч. Соперник моментально собрался. Ринулся следом, подтолкнул носом в корму, надеясь сбить с курса. Вовремя вмешался Таннэль, вклинился между атакующим и своим капитаном, оттеснил противника, позволяя Васто выровняться.

Наконец пошли подсказки и от менеджера. Гасса диктовал удобный путь, чтобы обойти соперников. Менеджер «Аонто-систем» замешкался. Наверное, не мог переварить такое сокрушительное поражение. Это дало «Катто-Банку» некоторое преимущество: они успели хорошо продвинуться вперед, пока их настигли еще двое преследователей.

Теперь команды мчались к правому кольцу, толкаясь и непрерывно передавая из рук в руки мяч. И все же заметно было, что «Аонто-системы» играют без огонька, с обреченностью. Эти парни знали, что в правое вряд ли кто-то из них забросит, но продолжали двигаться туда, куда стремились игроки «Катто-Банка». Вторым это было выгодно, первым — нет, но они не пытались помешать. Их менеджер притих, понимая, что ничего толкового уже не получится.

Васто рубился злобно, нервно. Бил сильнее, чем требовалось. Так, словно Борко ему оставил свою ярость попользоваться. Отдай мяч, зачем тебе он, все равно не бросишь, отдай. Таннэль и Вирвиен будто обрели второе дыхание. Всегда считавшиеся ниже классом, чем игроки «Аонто-систем», они вдруг почувствовали уверенность.

У самого кольца разыграли идеальную комбинацию. Вовремя передали мяч капитану, одного из противников в нужный момент вытолкнули с дороги, чтобы не успел догнать и помешать, а двух оставшихся аккуратно оттеснили в стороны на входе в последний поворот. Бойцы «Аонто-систем» оказали сопротивление, но скорее по привычке, чем на что-то надеясь. Васто промчался между своими товарищами, расчистившими ему дорогу, нырнул в поворот, подпрыгнул с разгону и вложил мяч в кольцо.

И тут же, не останавливаясь, промчался дальше. Его дело было сделано, и не было нужды оставаться на поле хоть минутой дольше. Он слышал приветственные крики толпы за спиной, различил собственное имя, но это не заставило его задержаться. Какая разница, смогут ли репортеры сегодня сделать удачные фотографии? Нужно выяснить, как там Борко.

Новый будильник послушно пищал до тех пор, пока Хён не нажал кнопку. Хоть что-то было в порядке. Он даже улыбнулся этой мысли, а потом заворочался на кровати, выпутываясь из одеяла.

За окном померещилось какое-то движение. Хён резко обернулся… и замер. С той стороны стекла на него таращилась круглыми глазами птица. Небольшая пичуга, но явно не городская, — лесная. Хён даже не мог вспомнить, как она называется. Серая, с оранжевым пятном на грудке. Откуда она здесь взялась? Как забралась на такую высоту и зачем? Птичка покрутила головой, но ничего интересного для себя не обнаружила и упорхнула куда-то дальше.

Подумав, Хён решил, что это скорее хорошая примета. Слишком забавное происшествие для плохой. В приподнятом настроении он отправился умываться. Удобно, все-таки, когда гонка проводится в твоем городе. Жить дома, а не в гостинице, это дорогого стоит!

Дальше согласно ритуалу следовал завтрак со свежей прессой. Изучить страницу гонки, выяснить, с кем придется сражаться, начать продумывать, как с ними бороться, еще до командного совещания. Про соперников обычно многое известно, особенно про Высшую лигу. Про силу и слабости, и кого на чем можно подловить, и кому чего нельзя позволять. Хён открыл турнирную таблицу, и у него внутри все упало.

«МТА»! Команда действующего чемпиона! Кажется, он все-таки поторопился с выводами насчет примет. Никакие приметы не сработают, если твой противник — Ниммитон!

Хён принялся рассеянно пролистывать новости, не видя заголовков. Его мысли были далеко. Можно ли вообще победить чемпиона? Мяч у него не отберешь, проверено. Как он вообще ухитряется это делать? Просто ложится на приборную панель — и проходит все эти повороты и препятствия, где другим гонщикам приходится дергать гравы руками и балансировать ногами. Такое просто физически невозможно!

Может, не зря злые языки утверждают, что у грава Ниммитона взломано программное обеспечение? Такой фокус возможен только с применением автопилота. Конечно, автопилоты — абсолютная чушь. Никакой программист, сидящий у себя в кабинете, никогда не предусмотрит все реальные ситуации, в которые попадает пилот. Существует и еще целый ряд философских обоснований, почему человеческую жизнь нельзя доверять машинному «разуму». Современное мировоззрение в целом полагает человеческий мозг наиболее совершенным инструментом. А раз это так, то зачем использовать менее совершенные? Разработкой автопилотов почти никто не занимается, но это не значит, что вообще никто.

Прежде Хён об этом никогда не задумывался. Точнее, он знал наверняка, что в каждый гравилет вшивается программа-шпион, и судьи могут в любой момент получить данные о программном обеспечении, даже если гонщик находится на игровом поле. Вмешательства непременно будут замечены. Но что, если кто-то разработал программу, способную обмануть шпиона?

Нет, не следовало так думать. Зачем напрасно подозревать человека? Это даже и профессиональной этике противоречит. Просто парень изобрел что-то свое, особенное, только ему одному подходящее. Так время от времени бывает. Так и становятся чемпионами. Только вот как же с ним сражаться-то? Может, его уже настигнет, наконец, полосатое проклятие?

Стоп, а это что? Взгляд Хёна зацепился за имя Ниммитона, а заголовок статьи заинтриговал. Травма? О чем это они? А ведь действительно: на фотографии видна повязка, выглядывающая из рукава. Но когда он успел?

Боясь поверить, Хён водил пальцем по экрану, заставляя изображение бегать вверх и вниз. Может, журналистам померещилось. Темновато для съемки, фото не самое четкое. Это могла быть не повязка. Или чемпион просто порезался. Но в душе все равно поднималась надежда. Ведь не просто так прилетала та птичка! Неужели Ниммитона догнало древнее суеверие?

* * *

Кажется, за ночь стало только хуже. Всякий раз, сменив позу, приходилось искать такое положение для руки, в котором успокаивался едва не вывихнутый вчера локоть. Тэнс не выспался и пребывал теперь не в лучшем расположении духа. А тут еще ни свет, ни заря ворвался доктор и принялся ощупывать пациента, не поднимая с постели.

— Как спал?

— Не очень, — честно признался Тэнс. Врать можно кому угодно, но только не доктору.

— Так болит? Так? А здесь? — Врач, слегка нажимая на локоть, вертел его руку в разные стороны.

— Вот так неприятно. Ладно, в эту сторону можно не поворачивать.

— Я думал, лучше будет. Это ты вчера его добил.

— Вчера деваться было некуда.

— Ладно, примешь обезболивающие. — Врач выпрямился. — Я вчера уже все оформил. А перед гонкой немного зафиксируем. И не вздумай поскользнуться в ванной!

Тэнс рассмеялся. А вот Барнис нахмурился и посмотрел на него так пристально, будто намеревался лично за этим проследить.

Мирк, которому очень хотелось чувствовать себя полезным, уже вовсю изучал турнирную таблицу.

— А знаете, кто у нас сегодня? — радостно сообщил он. — «Тахайён»!

— Это ведь те? — как всегда невнятно сформулировал Сэн Бо Тах, но его, как обычно, поняли и так.

— Из Первой лиги, — закивал Мирк и небрежно швырнул компьютер на кровать.

— Да уж, этим проиграть будет стыдно, — хмыкнул Тэнс.

— Смотри, сейчас Тожно услышит слово «проиграть», — криво ухмыльнулся Барн, — и придет надрать тебе уши.

Тэнс снова рассмеялся, сообразив, что Барнис вернул ему вчерашнюю фразу насчет «пораженческих разговоров». Настроение немного поднялось. Команда была в порядке. Все шло, как обычно. Наверное, он и сам был в порядке. Подумаешь, немного болит рука. И не такое бывало.

Умывшись и одевшись, гонщики спустились к завтраку, но в холле Тэнса окликнули. Он отошел в сторонку, к Большому Боссу, который принялся делать странные намеки. Тэнс так и не понял, что такое могло попасть на страницы газет, и чему так заметно радуется Дек. Он ведь ничего не нарушал, а это первое, что приходило в голову. Что, кроме снятия основного конкурента, могло так впечатлить Дёрта?

Ответ пришел раньше, чем Тэнс успел начать его поиски. За обеденным столом менеджер молча сунул ему под нос свой компьютер.

— Э-э… — растерянно протянул Тэнс, разглядывая фотографии. — Да когда бы они успели это снять?

— Вот и мне интересно, — буркнул Тожно. — Но это сейчас не главное. Главное, как будем выкручиваться.

— Чушь! — нашелся Тэнс. — Это рукав футболки.

— Футболка черная.

— А под ней белая.

— Две футболки?

— А почему нет? Ночи прохладные.

— Ладно, попробуй, — разрешил Тожно. — Тебе врать.

* * *

Настроение в комнате совещаний царило какое-то лихорадочное. И менеджеры, и гонщики «Тахайён-про» уже видели все, что обнаружил Хён этим утром. Одно повергало в ужас, другое дарило надежду. Собравшиеся никак не могли решить, на какой эмоции остановиться.

— Невезуха! Попадись нам кто-то другой, могли бы и дальше продвинуться!

— Да подожди! Ты его видел вчера? Что-то ведь не так было, это точно!

— А толку? У них там еще два чемпиона.

— В шоссейных-то гонках? Специфика не та.

— Погодите. Это ведь Тах, или как там его? Но он-то очень хорош на поле.

— Нет, Сэн Бо Тах как раз в гонках с препятствиями. Еще бы он не был хорош!

— Ребята, сбавьте обороты, — вмешался Галён, менеджер по тактике. — Как сыграем, так и сыграем. Шансы у нас есть. Хён?

Сказано это было так многозначительно, что Хён немедленно понял и вскинул руки:

— Я сыграю. Все нормально. Выпендриваться больше не буду.

— Это я и хотел услышать. А теперь отставить эмоции, давайте по делу.

Обсуждая стратегию, все сходились на том, что мяч ни в коем случае не должен попасть в руки чемпиона. Обратно уже не выцарапаешь. Ниммитона следовало заблокировать, и эту задачу поручили Хёну и Вассёту. Кённек оставался в подмогу Бёрку. Схема выходила достаточно стройная, но многое, конечно, зависело от того, кто первым поймает мяч.

— Главное — зажать Ниммитона, — уверял Галён. — А там разберемся. Кто у них еще сможет забросить? Те двое — отличные защитники, но с кольцом не дружат. Новичок только, вот от него неизвестно, чего ждать. Он неплохо забрасывал, но не с таким уровнем конкуренции, конечно. Да и в кольца попроще.

Немного восстановив боевой дух команды, менеджер отправил гонщиков переодеваться. После, сопровождаемые менеджером по внешним связям, спортсмены двинулись в сторону игрового поля. На пути к ангарам уже караулили журналисты. Наверное, их собралось тут даже больше, чем перед гостиницей, где следовало ловить чемпиона. Это ужасно интересно — посмотреть, в каком настроении выходит на поле команда Первой лиги, вынужденная сражаться с «МТА». Спортсмены демонстрировали полное присутствие духа. Один из репортеров с микрофоном наперевес набросился на менеджера, и следом за ним стаей спикировали и другие.

— Есть ли сегодня шансы на победу?

— Я могу только процитировать Наэрто, — усмехнулся менеджер.

Журналисты заранее рассмеялись. Наэрто Пуль, легендарный игрок, всегда комментировал и свои самые фантастические победы, и самые сокрушительные поражения одной и той же фразой.

— «В игре всякое бывает», — закончил менеджер. — Так что мы просто сделаем все, что от нас зависит.

Возле ангаров Хён заметил, что журналисты зажали в кольцо и чемпиона. Видел, как тот рассмеялся, отрицательно покачал головой, а потом принялся стаскивать перчатку. Значит, спрашивают о травме. Хён чуть задержался, чтобы посмотреть. Ниммитон подтянул рукав и продемонстрировал свободное от всяких повязок запястье. Сказал еще несколько слов разочарованным репортерам и двинулся твердым шагом к ангару. И все же его веселость казалась несколько искусственной. Или же Хёну просто очень хотелось в это верить.

* * *

В тот момент, когда гонщики начали подтягиваться на стартовую площадку, навстречу им пронесся на полном ходу Снайпер. Он так торопился, что едва не зацепил Тэнса, но даже не обернулся. Тэнс изумленно поглядел ему вслед, думая, что обознался, настолько это было не в правилах всегда приветливого Васто бин Гарма. Но нет, куртка «Като-Банка», первый номер. Что-то у них там произошло на площадке? Гонщики из четвертого заезда как раз переодевались и не видели предыдущего выступления. Нужно будет глянуть запись, подумал Тэнс.

Едва началось представление команд, Мирк первым опустил зеркальный визор и занял место с самого края. Он чувствовал себя очень неловко с того момента, когда травмировался капитан. Выходило, что взяли его, новичка, совершенно напрасно. Не то, чтобы он просился… но ведь очень хотел, и команда пошла навстречу его желанию. А что, если Чемпионат они проиграют именно из-за него? Из-за того, что на его месте не оказался кто-то другой, более полезный, более эффективный? От этой мысли у Мирка кишки заворачивались в тугой узел, и начинало немного тошнить. Он решил держаться поближе к капитану, — вдруг да случится помочь в нужный момент! — но Тэнс неожиданно оказался на другом конце командного построения.

Тэнс почти не обращал внимания на соперников, зрителей и общую предстартовую суету: его беспокоил локоть. Самое дурное время для такого ушиба, сейчас он болит сильнее всего. Внутри сустава будто поселилось что-то чужеродное, мешающее согнуть руку. Врач, конечно, сделал все, что в его силах, да и здешним медицинским оборудованием они пользовались усердно, но для заживления все равно нужно время. Время и покой. Только где ж их взять? Вот колено сегодня вело себя куда как приличнее. Очень по-разному им досталось. Не стоило тогда, в падении, пытаться выставить руку, лучше было сжаться в комок и положиться на защиту. Но рефлексы порой срабатывают совсем не так, как хочется.

Хён, заметив, что чемпион встал по центру линии, немедленно пристроился рядом с ним. Раз уж в его задачу входит блокировать капитана соперников, так лучше и стартовать вместе. Тут же оказался и Вассёт, едва заметно качнул шлемом в сторону Ниммитона, и Хён кивнул в ответ. Зажать и не отпускать. Но едва он взглянул на чемпиона, в голову снова полезли непрошенные мысли. Автопилот. А это вообще возможно, создать программу, чтобы ездить, как Ниммитон? Ведь разные трассы, разные игровые ситуации, задачи разные! Если хорошо подумать, у Хёна под седлом тоже фактически автопилот. Чуткие сенсоры днища непрерывно передают компьютеру данные о поверхности, о неровностях и наклоне, о реальной гравитации, и автоматика сама выравнивает машину, обрабатывая этот информационный поток. Пилоту остается только думать, куда он хочет попасть. Все это так, но… только на небольших скоростях. На тех, которые разрешены в городе. А после вступают в игру неодолимые физические силы, инерция, например. Датчики не «видят» далеко, процессор не успевает обрабатывать данные, грав продолжает лететь прямо, и если ты не выдернешь вверх его нос, врежешься в препятствие. Да если бы, скажем, и успевала автоматика обработать резкий поворот, все равно ведь вылетишь по инерции. Или нет? Хён так задумался обо всем этом, что едва не проморгал старт.

Тэнс рванулся с черты первым, едва не устроив фальстарт. Он хотел первый нырок пройти в одиночку, избежать толкотни и поберечь локоть. Удалось. Группа промешкала и не стала так резко разгоняться со старта. Тэнс мягко сбросил скорость, одними коленями заправил грав в поворот. А дальше все рассеются, и станет попроще. До того, разумеется, момента, когда придется сражаться за мяч. Чуть повернув голову в следующем вираже, Тэнс обнаружил, что за ним следует целая толпа: сразу двое гонщиков «Тахайён-про», а за ними Мирк.

Чемпион, кажется, пытался удрать. Хёну это не понравилось. Очень уж шустро он стартовал. Даже не подумаешь, что у него что-то болит. Ладно, все равно не уйдешь. Утренняя птичка очень вдохновляла Хёна. Она просто обязана быть хорошей приметой. А Ниммитон действительно сбавил в первом же повороте.

Мирк с беспокойством поглядывал на двух противников, которые буквально приклеились к Тэнсу. Их намерение читалось совершенно ясно: не позволить капитану «МТА» получить мяч. Видели они эту заметку? Да, наверняка. Потому и ведут себя сейчас настолько нагло. Им мерещится шанс. Вот уж нет! Мирк дал себе слово, что протаранит любого, кто попытается помешать, не считаясь ни с каким риском.

И тут проснулись наушники. «Мяч у них!» — взвыл менеджер «Тахайёна». «Сэн — девять», — перебил его деловитый голос менеджера «МТА». «Бёрк, левее!» — «Барн — три». — «Кённек, правильно идешь». — «Тэни — девять, Мирк туда же». — «Хён, Вассёт, первый план».

Собственно, план у команды «Тахайён-про» был всего один, остальное — импровизация. Сейчас менеджер просто дал подтверждение, что ничего не поменялось. Но соперник пусть думает, что у них есть и второй план. А то и третий. Хён резко ускорился и на расширении дороги успел проскочить мимо чемпиона и встать перед ним. Вот-вот кто-нибудь вынырнет впереди, попытается отдать мяч Ниммитону, и надо суметь помешать.

Мирк отреагировал на движение соперника, бросился в погоню, но не успел. Дорога снова сузилась, и он едва не врезался в грав своего капитана. Скрипнул зубами, осадил машину, пристроился в хвост, продолжая выискивать удобный момент для обгона. В этой гонке перед Мирком поставили две задачи: первая — защищать, вторая — учиться. Или, скорее, даже наоборот. Важнее было просто смотреть, пробовать что-то, особенно не рискуя, проверять свои силы на сложной и скоростной трассе. Но положение стажера больше его не устраивало. Он чувствовал, что просто обязан что-то предпринять. Вот только что?

Тэнс без труда понял все эти перемещения вокруг него. «Тахайён» пытается заблокировать его, Мирк — помешать этому. Похвальное стремление. У новичка не было особой роли в командной тактике, никто всерьез на него не рассчитывал. Но сработать на подхвате он вполне мог, и Тэнс решил дать ему шанс. Пусть попробует свои силы.

— Мирк! Вот сейчас!

И, раскачав ногами грав, зашвырнул его на самую кромку борозды. Мирк моментально сориентировался, ускорился и проскочил вперед до того, как Тэнс скатился обратно на дно. Где и зацепил кормой соперника, попытавшегося проскочить следом.

Вассёт вскрикнул, когда его развернуло, и Хён невольно обернулся. Похоже, он остался один против двух противников, один из которых — чемпион Мира. Хотя, если посмотреть на это иначе, то у него два противника, один из которых травмирован, а второй — новичок. Так уже намного лучше звучит.

И тут снова что-то произошло. Глухой вскрик в наушниках, неразборчивое гневное восклицание. Чересчур спокойный голос Тожно: «Сэн опрокинулся и потерял мяч. Давайте пока сами». Вопль Сэна: «Тэни, он совсем рядом с девяткой, ты успеешь!»

Не нарушение. Нельзя получать подсказки о мяче от менеджера, который видит все игровое поле на экранах, но игроки могут сообщать друг другу о том, что видят сами. Тэнс окликнул:

— Мирк?

Тот немедленно все понял. Ускорился, поравнялся с гонщиком «Тахайёна», поднялся из седла и резко толкнул грав ногами в сторону. Захрустели щитки. Противник оказался не промах: тут же сдал обратно, оттеснил Мирка на край дороги. Но для Тэнса этого оказалось кстати. Он ловко проскочил в образовавшийся просвет и оторвался от преследования.

Хёну пришлось призвать на помощь все свое умение, чтобы отразить атаку четвертого номера «МТА». И все же парень был только новичком, младше Хёна и с меньшим опытом, и его удалось выжать на обочину. Но прорвался Ниммитон! Проклятье. Хорошо бы Вассёт успел догнать группу, пока не стало слишком поздно. В одиночку не остановить этих двоих. Чемпион мгновенно скрылся из виду, а четвертый номер уже попёр обратно, толкаться. Хён немного сдал в ту же сторону, отдаляясь от противника, а потом с разгону ударил. Получилось! Парень вылетел с дороги, и там, над краем, клубом взметнулась пыль. А теперь в погоню. В наушнике кричал Галён: «Кённек, скорее! У тебя там что, какие-то проблемы?» Видимо, это он сбил игрока с мячом, и они оба упали и до сих пор не могут включиться в гонку.

В следующем повороте мелькнуло что-то зеленое. Тэнс рванулся и догнал. Схватил мяч и тут же сунул под живот, чтобы уж наверняка. Помощи, кажется, ждать неоткуда. Сэн упал, Мирк сражается, Барна носит неизвестно где. Но буквально в двух шагах «девятка» — центральное легкое кольцо. В такое и левой можно вложить. Если только не успеют помешать.

Успели. Преследователь, уже избавившийся от Мирка, появился за спиной и тут же пошел на таран, не размышляя. Тэнс напрягся, пытаясь вытащить гравилет в вираж, но от удара в корму его развернуло и заболтало. Локоть стрельнул резкой болью, и невозможно стало удерживаться в таком положении. Тэнс выпрямился, выровнял грав ногами, но мяч немедленно выскочил.

Хён, не веря своим глазам, развернул машину и бросился за убегающим роботом. Он отобрал мяч у чемпиона! У Тэнса Ниммитона!

Справа неожиданно возник Барн. Он немедленно разобрался в ситуации, и пока Тэнс разворачивался, он заложил крутой вираж и выбил мяч практически из рук противника. Робот отскочил в сторону еще одного гонщика «Тахайёна».

Вассёт появился очень вовремя. Хён уже подумал, что от этих двоих ему не отбиться. Но теперь можно было поиграть, тем более что менеджер уже вел сюда Бёрка. Вассёт подхватил мяч, к нему ринулся противник Хёна, а параллельным курсом уже вовсю летел чемпион. Хён не стал колебаться: резко сдал в сторону и назад, чтобы задержать Ниммитона.

Мирк отпихнул ногой грав, пытающийся обрести равновесие прямо у него на ботинке. Защита не подвела, да и кувыркнулся он не слишком страшно. По первому впечатлению, все в порядке, значит, надо возвращаться, а не подсчитывать урон. Мирк схватил грав за скобу, дернул к себе, еще сильнее раскачав, прыгнул в седло и нырнул с края дороги вниз.

Все забыли про него. Даже Тожно — увидел, что поднимается, и перестал о нем думать. И никто в первый момент не обратил внимания, что четвертый номер «МТА» вернулся в игру.

Мирк видел, что Барн сражается за мяч с одним гонщиком «Тахайёна», а другой блокирует Тэнса и, кажется, небезуспешно. У капитана возникли проблемы, это бросалось в глаза. Левой рукой он прочно держался, а вот правая лежала как-то неуклюже, и вроде не на скобе даже, а на приборной панели. Но на то, чтобы разглядеть это, у Мирка была примерно секунда, поскольку в следующий миг мяч вывернулся из рук игроков, высоко подпрыгнул и оказался на краю дороги.

И почти одновременно там же оказался Мирк. Он схватил мяч и рухнул вниз с края, проскользнул между двумя парами соперников и промчался дальше, в сторону кольца. Вот теперь все спохватились.

Хён замешкался на миг. Станет ли этот парень бросать? Может, попытается все же передать мяч капитану? Они не дружат с кольцом, сказал утром менеджер. Кроме новичка, вспомнил вдруг Хён. Никто не знает, чего ждать от новичка. Он ринулся в погоню.

Мирк вышел на кольцо первым и без помех. Простейшее центральное кольцо, широкая и ровная площадка. Мирк заорал так, будто намеревался затолкать мяч в кольцо звуковой волной, встал из седла, завел руки за голову и бросил. И так, стоя, следил, не отрываясь, за полетом зеленого шара, пока его грав скользил по инерции вперед.

Хён выскочил на площадку лишь секундой позже. Мяч уже летел, и ничего нельзя было изменить, но все же он продолжил рывок и успел обойти противника, все еще надеясь на чудо. Но тут мяч влетел в кольцо.

Хён сглотнул и бессильно уронил руки. Вот тебе и птичка! Недаром он подумал сегодня утром: никакие приметы не сработают, если твой соперник — «МТА».

Васто сидел на жестком стуле перед дверью операционной. Его пальцы до онемения впивались в сиденье по бокам. Ноги никак не могли найти положения, ерзали по шершавым плиткам пола, то цеплялись за ножки стула, то вытягивались далеко вперед. Васто невидяще смотрел то на эти ноги, живущие собственной жизнью, то на электронное табло с надписью «Не входить» над дверью. Они возились там до сих пор. Так долго.

Когда он примчался со стадиона, Гасса еще пытался пенять ему, что он не покрутился должным образом перед камерами. Мол, кто же будет демонстрировать спонсорские логотипы. Васто даже не понял значения этих слов, настолько они не относились к делу. Он просто спросил:

— Куда увезли Борко? Я еду туда.

— Зачем ехать? — пытался протестовать менеджер. — Нам и так сообщат. А тебе нужно отдыхать, восстанавливаться…

— Куда? — повторил Васто. Он говорил настолько бесцветным голосом, что совершен напугал Гассу.

— Ладно, поехали вместе, — сдался тот.

Но приехали они к закрытой двери операционной. В приемной удалось добыть немного информации. У Борко диагностировали перелом позвонка. Потребовалось срочное вмешательство.

Теперь Васто сидел у двери и ждал. Он знал, что современная медицина и мертвых иногда поднимает, но не мог встать с этого стула, не узнав все наверняка. В коридоре снова появился менеджер. Он заходил, кажется, уже на десятый круг, но действовал в этот раз решительнее.

— Хватит, — твердо сказал Гасса. — Уже поздно. Тебе нужно отдыхать. У тебя гонка завтра. Понимаешь? С ним или без него, но ты должен играть!

Васто поднял на него пустой взгляд.

— Пора возвращаться, — напирал менеджер. — Что скажет Борко, когда узнает, что ты проиграл гонку, потому что всю ночь проторчал в больнице?

Это подействовало. Васто шевельнулся, ноги обрели, наконец, устойчивое положение.

— Нам сообщат, — пообещал Гасса. — Я договорился. Как только что-то станет ясно, нам тут же сообщат.

— В любое время? — хрипло уточнил Васто.

— В любое, — клятвенно заверил менеджер. — А то ты и не уснешь. Поехали!

Васто заставил себя отлепиться от стула.

* * *

Герк, тактический менеджер «Галактики», полагал, что сегодня вечером ему придется бороться совсем с другими проблемами. Он почти ожидал, что к нему явится Большой Босс и начнет требовать, чтобы он, менеджер, как-то приструнил «юного наглеца». Но вышло наоборот: явился сам «наглец».

— Надо поговорить, — хмуро сказал Кьяр. Покосился на остальных менеджеров и добавил: — Наедине.

Герк пристально вглядывался в худое лицо с немного оттопыренной нижней губой. Смуглая кожа и черные волосы щеточкой не дают забыть, что он из заповедника. Ох, то есть, особой экологической зоны. Такие ребята обычно теряются, попадая в цивилизованный мир. Но этот потерянным не выглядит. Хмурится и гнет свою линию. Кремень.

— Ладно, пойдем, погуляем, — вздохнул менеджер.

Они вышли из номера и неторопливо зашагали по пустому коридору гостиницы.

— Я вот что хочу сказать, — немедленно начал Кьяр. — Дек не тянет. Он слишком быстро устает, его не хватает на гонку.

Он говорил уверенно, хоть и смотрел себе под ноги. Герк уставился на него с изумлением.

— С чего ты это взял?

— Я вижу. И ты видишь. Ты просто не хочешь соглашаться. Но это же заметно. Он мажет мимо кольца, он не может зайти в прыжок, и все потому, что утомляется и теряет концентрацию.

— А ты, наверное, командный доктор, — ехидно заметил Герк. — Взял и поставил диагноз.

— Ты видишь другое объяснение? — Кьяр ничуть не смутился, говорил все так же уверенно, а смотрел все так же хмуро. — Ты просто такой же упрямый, как Босс, и не хочешь замечать очевидные вещи. Я забросил уже два мяча. Если бы команда обеспечила прикрытие мне…

Нельзя сказать, чтобы Герк утратил дар речи от подобной наглости. Этого можно было ожидать. На самом деле весь менеджмент команды давно уже ждал, когда же Такьярне заговорит о лидерстве, вот только предполагалось, что речь об этом зайдет при заключении очередного контракта.

— Капитан команды — Дек, — напомнил менеджер.

— Я лучше Дека, — заявил Кьяр. Теперь он смотрел прямо в глаза Герка. — Я уже сейчас лучше него. И мы должны что-то решить, иначе мы проиграем Чемпионат.

Герку вспомнилось лицо Дека Дёрта, волевое лицо с квадратным подбородком и строгими серыми глазами. Потомственный гонщик в третьем поколении, он с детства получил идеальное спортивное воспитание. Всегда дисциплинированный, требовательный к себе, он никогда не доставлял менеджерам и тренерам проблем. Нет, такими гонщиками не разбрасываются. И уж тем более их не меняют на мрачных ребят из экологических зон, даже не прошедших классической спортивной школы.

— Капитан — Дек, — твердо повторил Герк. — А тебя брали защитником, и будь добр, выполняй эту обязанность.

Такьярне промолчал. Только глаза сузились, да нижняя губа оттопырилась сильнее. Несколько секунд он пристально и зло смотрел на менеджера, а потом резко развернулся и зашагал по коридору. Герк смотрел ему вслед, и на душе было скверно. Хоть он и тактический менеджер, но контракт с Дёртом предполагает, что тот — единоличный лидер в любой гонке, в которой принимает участие. И не ему, Герку, менять установленный порядок. Но сомнения в том, что Дёрт сумеет выиграть Чемпионат, были и у менеджера.

Дек был настолько дотошен в своей подготовке, что никогда не отклонялся от заданного плана. Пожалуй, единственной отличительной чертой стиля Дёрта оказалась его академическая правильность. Этот стиль выглядел настолько классическим, что это даже казалось несколько странным. Это помогало Большому Боссу выигрывать большинство гонок, многократно побеждать в национальных чемпионатах, но вот именно на Чемпионате Мира вперед постоянно выскакивали какие-то неправильные ребята с необычным стилем.

Кьяр может в чем-то оказаться прав. Но никто сейчас не будет делать ставку на него, слишком молодого, толком не проверенного игрока. Дёрт, по крайней мере, до второго места точно дотерпит. Герк вздохнул и вернулся в номер, стараясь не думать о том, что оба мяча в нынешней игре забросил Такьярне.

* * *

В этот раз Тек Нен отчитывал Га Бора в присутствии всего менеджерского состава, приехавшего на гонку. Тема излишней агрессивности и абсолютной недисциплинированности поднималась снова.

— И добился снятия, — говорил Тек Нен, сдерживаясь из последних сил. — И еще неизвестно, как решат насчет дисквалификации.

Га Бор смотрел в стену и не возражал. Возражать было нечего.

— А наверняка решат. И надолго. Из-за тебя человек пострадал! Ты хотя бы об этом думаешь?

— Да кто бы мог подумать, что Торпеда не удержится! — пробурчал Га Бор вполголоса.

— Да потому что нечего за скобу!.. — и Тек Нен, больше не в силах с собой бороться, завернул витиеватое и совершенно неприличное ругательство.

Га Бор снова умолк и только поплотнее обхватил себя руками. Менеджер, разумеется, был кругом прав. Одно дело, когда тебя стаскивает с трассы естественным образом. Опытный гонщик знает, как поведет себя машина, и умеет с этим справляться. Совсем другое, когда тебя хватают и выбрасывают. Угадать поведение грава в таких условиях совершенно невозможно. Рывок за скобу дает неконтролируемый импульс, непредсказуемую нестабильность, а ведь вылет с трассы — секундное дело. Потому, собственно, в игре с мячом и запрещено распускать руки. При ударе бортом вертикальное равновесие не нарушается так сильно.

— Я уже поговорил с генеральным о твоем поведении, — продолжил Тек Нен, делая между фразами глубокие вдохи, чтобы немного успокоиться. — Так что просто передаю его решение. Ты будешь работать с психологом. И пока он не скажет, что тебя можно выпускать на поле, играть ты не выйдешь. По крайней мере в гонках Высшей лиги. Если тебя каким-то чудом не дисквалифицируют, поездишь пока по приглашениям на гонки Первой лиги. Там тебе хоть драться будет не с кем. Если, конечно, тебя решатся хоть куда-то пригласить. Не будет до начала зимы хоть какого-то прогресса, контракт расторгнем. Так что, если не собираешься заняться собой как следует, можешь уже сейчас подыскивать новую команду.

Га Бор снова промолчал.

* * *

Гойнэ Гульдезен в самом лучшем расположении духа шнырял по коридору, надеясь встретить своего клиента. Агент полагал, что нашел отличный вариант для парня из Первой лиги, чья команда к тому же доживает последние дни. Конечно, потрудиться ему придется, признание придет не сразу, но ведь так и не бывает, чтобы сразу.

— Эй, Хён! — Гойнэ замахал руками, заметив того, кого искал. — Иди сюда! На пару минут.

Хённен моментально отделился от своих спутников, товарищей по команде, а те сделали вид, что не заметили, с кем он встречается. Смешные. Что тут секреты разводить? Взяли бы, да подошли всей толпой, он, глядишь, и им что-нибудь подобрал бы. Все равно скоро всем искать новую команду.

— Нашел? — нетерпеливо спросил Хён.

— А как же! С прицелом на капитанство, как ты хотел. Ребятам пора обновить лидерский состав. Правда, они не готовы тебя взять прямо вот сразу капитаном. Но обещали дать тебе самостоятельность на некоторых небольших гонках. Я им напомнил про твои мячи в Агрте и Иннурбе. Они видели. Оценили. В общем, хорошо себя покажешь, мигом вырастешь.

— Здорово! — выдохнул Хён с облегчением. Видать, не верил, что удастся так быстро пристроиться.

— Вот, держи, — Гойнэ сунул клиенту несколько листов бумаги. — Черновик стандартного контракта. Пока просто почитай. Я там пометил маркером, где стоит поторговаться, но ты сам смотри, насколько для тебя принципиально. Изучи, а потом мне расскажешь, какие возражения, какие пожелания. Я пойду договариваться. До завтра успеешь?

— Конечно! — с энтузиазмом закивал Хён. Кажется, он даже не особенно вслушивался.

— Ладно, изучай, — Гойнэ дружески похлопал его по плечу и полетел дальше. Работы у него нынче было немало.

Уже на лестнице ему навстречу попался Такьярне, еще более хмурый, чем обычно. Гойнэ заулыбался. Кьяра он считал своим особенным профессиональным достижением. Пристроить парня из заповедника, ничему толком не обученного, прямиком в «Галактику»!..

— Гойнэ. — Кьяр вдруг остановился и пристально посмотрел на агента. Тот рассмеялся от неожиданности.

— Неужели и тебе потребовались мои услуги? У тебя же, вроде, все нормально.

— Подыщи мне команду, — с присущей ему прямотой заявил Такьярне. — Хочу уйти.

— Недооценили, — мгновенно сообразил Гойнэ. — Ну, ничего удивительного. Пока у них есть Босс, тебе не дадут высунуться. Слушай, — он оживился, — кажется, у меня есть одно местечко на примете. Я с ними переговорю. Завтра, скорее всего, уже что-нибудь скажу. Идет?

— Идет, — мрачно согласился Кьяр. Будто не обнадеживающую новость услышал, а категорический отказ. Впрочем, он всегда такой, этот странный парень.

— Ну вот и хорошо, — подвел итог Гойнэ и поскакал дальше, перепрыгивая через две ступеньки.

* * *

За ужином настроение в «МТА» царило смешанное. Мирк сиял. Он с удовольствием пересказывал в очередной раз, теперь уже механикам, только что присоединившимся к команде, о том, как ему удалось забросить мяч. Тожно благосклонно кивал ему, делая вид, что слушает, а сам присматривался капитану. Тэнс рассеянно ухмылялся. Барн косился на него хмуро и оценивающе, и только Сэн Бо Тах увлеченно поглощал ужин и выглядел совершенно беззаботным.

Когда словесный поток счастливого новичка немного поутих, Тожно задумчиво проговорил:

— А вы заметили, что мы разыграли в точности ту же комбинацию, что и «Галактика»? Просто как под копирку. Тоже выскочил из-под капитана помощник, тоже никто не ожидал и все проморгали. Ну, у нас понятно, а Деку что помешало?

— Полосатое проклятие, — хмыкнул Тэнс. — Тут не попрыгаешь.

— Что?! — взвыл Тожно. — Что ты метешь?

Тэнс рассмеялся.

— Уже и пошутить нельзя. Что ты так взвился?

— Эти твои шутки… — от возмущения менеджер никак не мог подобрать слова.

— Ладно, не кипятись, — примирительно сказал Кэрит, командный психолог. — Шутки как шутки.

Тожно перевел на него свирепый взгляд. Кто еще вчера грозил кулаком менеджеру, некстати помянувшему полосатое проклятие? А теперь делает вид, что так и надо.

Но с этим парнем следовало посоветоваться. Тожно с трудом досидел до конца ужина. «Пораженческих разговоров» больше никто не вел, и все же менеджер чувствовал неустойчивое настроение игроков. Неуверенность так и витала в воздухе. Неужели Тэни уже сдался? Не в его это правилах. Но эта травма так некстати, и ему действительно трудно играть. А тут еще эти разговоры. Когда команда, закончив ужин, стала выбираться из-за стола, Тожно придержал за локоть психолога и незаметно отвел в сторону.

— Мне не нравятся эти разговоры о полосатом проклятии, — заявил менеджер, когда убедился, что его никто не услышит.

— Мне они тоже не нравятся, — пожал плечами Кэрит. — Но ты своей реакцией только всех нервируешь. Никто в проклятие всерьез не верит, а ты ведешь себя так, будто веришь. Это их только испугает.

— Знаю я эти шуточки Тэни. Он всегда говорит то, что думает. Просто ему кажется, что если он при этом улыбается, то это становится шуткой. Слушай, вот ты психолог, объясни мне: как может нормальный взрослый человек поверить в полосатое проклятие?

— У него бабка с Севера, — сообщил Кэрит таким тоном, будто это все объясняло.

— При чем тут бабка? — Тожно ошеломленно заморгал.

— Он тебе о своем детстве рассказывал? Нет? А ты зря не спросил, там много интересного. Тэнс фактически жил на два дома, его родители работали на космической станции, причем в одну вахту. И когда улетали, оставляли ребенка бабушке со стороны матери. А та всю жизнь прожила на Севере, за Полярным кругом. И она заложила как минимум наполовину его мировоззрение.

— Тэни не жил на Севере, — попытался возразить менеджер. Ему казалось, что он утрачивает нить разговора.

— Верно, его мать уехала оттуда задолго до его рождения, — кивнул Кэрит. — А потом и бабка перебралась поближе к дочери. Но! Это важно: бабушка привезла с собой северное мировоззрение и мифологию.

— Мифологию? — Тожно нахмурился. Это было уже ближе к теме, но он все еще не понимал.

— Читать северные мифы в книжках недостаточно, — с увлечением принялся объяснять Кэрит. — Надо побывать на Севере, чтобы понять, как они работают. Я бывал. На практике. Это впечатляет! Целый пласт доисторической культуры. Донаучное мышление. И оно там сочетается с научным. Легко и просто. Северяне — вполне современные люди, мракобесием не страдают, там много ученых, инженеров, вообще хороших специалистов. Но при этом любому жизненному явлению есть мифологическое объяснение. Как только наука что-то затрудняется обосновать, пожалуйста — есть легенда. Мистические силы. Они там имеют такое же значение, как физические.

— Ближе к проклятию, пожалуйста, — буркнул Тожно.

— Ладно, ближе к проклятию, — легко согласился психолог. — Мне кажется, проблема Тэни в том, что он никогда не встречался с невезением.

— Как это, не встречался? — возмутился Тожно. — Мало у него было неудач? Да этот парень как раз привык бороться с чем угодно!

— Ты меня не понял. Ты говоришь о трудностях, которые имеют ясную, видимую причину. Болезни и травмы, сильные противники, препятствия на трассе, — это все просто и понятно. Ты что-то делаешь и получаешь результат. Как поработаешь, такой результат и будет. А то, что у него с гравом приключилось, это невезение в чистом виде. На ровном месте, по непонятной причине. Он ничего не сделал, чтобы получить такой результат, понимаешь? От него ничего не зависело. И вот тут вступает в дело мифическое мышление, впитанное в детстве. Да еще и легенда подходящая есть, которая все объясняет. Даже думать долго не надо. По крайней мере, я вижу только эту причину.

— Значит, ты хочешь сказать, — медленно начал менеджер, — что капитан нашей команды всерьез верит в полосатое проклятие? И теперь просто не станет ничего делать, потому что полагает бессмысленным бороться…

— Вот как раз этого я не говорил, — перебил Кэрит. — Тэни не привык сдаваться. Даже перед мистическими силами. Но бороться ему будет действительно трудно.

— Ну так сделай что-нибудь!

— А не получится. Сам понимаешь, подобные проблемы решаются медленно, и уж точно не в гонке. Если я сейчас к нему полезу с разговорами, он поймет, что еще и мы ему не доверяем. Станет только хуже.

— Но… — Тожно совершенно растерялся. — Нельзя же ничего не делать!

— Я попробую случайно заговорить, — пообещал психолог. — Есть еще надежда, что он сам ко мне придет.

— Слабая, — буркнул менеджер. Он знал, что Тэнс не особенно верит в психологию. Нет, он никогда не возражал против стандартных тестов и тренингов, но вот чтобы он сам обратился к психологу за помощью, такого, наверное, и вовсе не случалось. Впрочем, это была общая проблема всех команд: все возят психолога, чтобы спортсмены могли в любой момент обсудить с ним что-то, а по сути он занимается во время гонок в основном наблюдением.

— Да, маловероятно, что он придет, — согласился Кэрит. — Он привык справляться сам. Но тут главное нам самим сохранять хладнокровие. Особенно тебе. Просто поверь, что он справится. И тогда все будет нормально.

Тожно вздохнул. Он привык справляться со многими проблемами в команде. Были конфликты, были травмы, замены и срочные изменения тактики, были потери оборудования во время перелетов и сложности с размещением. Всякое случалось. А вот опыта борьбы с полосатым проклятием у Тожно до сих пор не было.

* * *

В том крыле гостиницы, где разместили журналистов, до сих пор светились очень многие окна. Кэнью и Маррэ, из экономии занимающие один номер, тоже вовсю работали. Маррэ устроился на диване, разложил на коленях рабочий компьютер и сосредоточенно стучал по кнопкам. Разумеется, компьютер имел и мыслечувствительный интерфейс, но журналист предпочитал ручной ввод: это помогало ему сосредоточиться. А вот Кэнью, напротив, предпочитал работать с фотографиями мысленно. Он расположил на столе целую стационарную станцию, подцепил кучу периферических устройств, в том числе и свою устрашающе огромную фотокамеру, и теперь напряженно таращился в экран, сложив руки на груди.

— Ерунда получается! — в отчаянии заявил фотограф.

— Что опять? — недовольно проворчал Маррэ. Он твердо намеревался отправить статью в редакцию до полуночи, но глаза слипались и слова не шли. А тут еще сосед по номеру отвлекает, как всегда.

— Вот, посмотри, — Кэнью повернул свой монитор. Маррэ вздохнул и посмотрел. На экране — яркая картинка, отличный кадр, чемпионский крученый бросок. Фотография запечатлела Хьорно Дэзза в полете, и мяч едва сорвался с его пальцев. Отличная работа, сказал бы кто угодно. Но только не ее автор. Эти фотографы просто невозможны!

— И что тебе не нравится?

— Мутно!

Маррэ вгляделся пристальнее.

— Где мутно?

Изображение на экране увеличилось, и только тогда стал заметен небольшой шум.

— Видишь? Это все из-за силовых щитов. Невозможно сделать четкий снимок! Хоть какая у тебя техника, хоть какие фильтры ставь. Не получается!

— Не сходи с ума, — лениво отмахнулся Маррэ и снова уткнулся в свой монитор. — Лучше все равно никто не сделает. Вы, художники, вечно беситесь на пустом месте. Да никто никогда и не заметит разницы!

— Ты не понимаешь! — обиделся Кэнью. — А вдруг именно эти фотографии пойдут в Галерею славы? Их увеличат и напечатают, выставят на всеобщее обозрение, а они мутные!

Маррэ не выдержал и расхохотался. Он мог понять тщеславие творческого человека, но чтобы настолько перегибать палку!.. Никак не хочет понять, что обычный посетитель музея нипочем не разглядит эти подробности, так смущающие специалиста. Кэнью надулся.

— Тебе смешно! Вон, эти ребята бьются за то, чтобы войти в историю, — он кивнул на экран. — А мне, может, тоже хочется. Чем я хуже?

— Ничем не хуже, — примирительным тоном сказал Маррэ, надеясь поскорее отвязаться. — Извини. Я вовсе над тобой не смеюсь. Просто что ты еще придумаешь? Твои фото достаточно хороши. И вряд ли кто-то здесь сможет сделать лучше.

— Быть не хуже — это вообще не цель, — проворчал Кэнью, развернул монитор к себе и снова сердито в него уставился.

На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая только щелканьем кнопок. Маррэ поймал нужную мысль, текст пошел бодрее. Кажется, он сумел найти верный тон, и статья вот-вот… Но тут Кэнью воскликнул:

— Знаю! Придумал!

— Что еще? — вскинулся Маррэ, уже забывший, о чем шла речь.

— Если прямо сейчас слетать в город, наверняка можно раздобыть маскировочный плащ. И тогда я смогу спрятаться прямо на стадионе. Пробраться ночью, пока не начнутся работы и не включат силовые поля. Если персонал меня с утра не заметит, то готово дело! Такие можно снимки получить!

— С ума сошел! — вытаращился на фотографа Маррэ. — А если по тебе кто-нибудь проедет?

— Не проедет. — Кэнью вскочил, потирая руки. — Там же есть одно местечко. Помнишь холм с большими камнями наверху? Туда никто не полезет. А между камнями как раз можно удобно залечь. И меня не будет видно сверху, с платформ.

— Ну точно спятил! — Маррэ отложил в сторону компьютер. — Всю ночь сидеть на холодных камнях, потом с самого рассвета лежать неподвижно под накидкой, еще и рисковать тем, что тебя выпрут со стадиона и пропуск отберут, и все ради того, чтобы получить качество, которого все равно никто не поймет!

— Профессионалы поймут, — самодовольно ответил Кэнью. — Снимки прямо со стадиона! Без всяких щитов! Такого никто не делал с тех самых пор, как эти щиты изобрели! Ради такого можно и потерпеть немного.

— Тебя выпрут. За нарушение правил безопасности.

— Пусть. Лишь бы до гонки не нашли. А после — не страшно. Главное — у меня будут снимки!

— Ну да. Ты проторчишь всю ночь и весь день на стадионе, под конец тебя найдут и выгонят, а никто из гонщиков даже не проедет мимо твоего холма!

— А без риска вовсе ничего не добьешься, — заявил Кэнью и схватил со стула ветровку. — Не скучай.

И выскочил за дверь.

— Аккредитации лишат! — крикнул ему вслед Маррэ. Тщетно.

Маррэ в сердцах захлопнул крышку компьютера. Кажется, закончить статью сегодня не удастся.

* * *

Все в комнате уже спали. И даже Васто начал задремывать, утомленный переживаниями дня. Но тут дверь, которую он нарочно оставил незапертой, открылась. Кто-то крадучись пробрался в номер.

— Спишь? — прошипел Гасса.

— Нет! — тут же отозвался Васто и приподнялся на локте.

— Так и думал. Теперь спи. Из больницы только что сообщили: все в порядке. Операция прошла успешно, скоро Торпеда к нам вернется.

— А я знал! — заявил Васто, даже не пытаясь скрыть своего облегчения. — С таким парнем ничего не может случиться.

— Конечно, — усмехнулся менеджер. — Что ему сделается.

Васто снова откинулся на подушку. Он надеялся, что теперь придет сон, а воспоминание об испорченном им ритуале отступит. Уйдет это иррациональное чувство, будто именно Васто виноват в случившемся.

Успокоив капитана команды, Гасса осторожно покинул гостиничный номер. Прикрыв за собой дверь, он на секунду остановился, помотал головой и вздохнул. Ему было немного стыдно.

Хитрость менеджера могла бы пройти, если бы Васто не вздумалось с утра пораньше позвонить в больницу.

Милая девушка в приемной узнала знаменитого гонщика, сообщила, что обожает его, и тут же полезла в компьютер и нашла медицинскую карточку Борко. И рассказала — «Конечно же, я понимаю, как вы за него волнуетесь!» — множество вещей, которые обычно говорят только родственникам. Все прошло успешно, и — да-да, это она и звонила в спорткомплекс, она уже тогда заступила на дежурство. Но врачи пока не решаются делать прогнозы относительно выздоровления пациента. Сможет ли вернуться к гонкам? Ну, пока сложно об этом говорить. Нет, пока еще не приходил в себя, и увидеть его невозможно.

Васто закончил этот разговор с тяжелым сердцем. Кажется, его пытались обмануть? Можно понять Гассу, который хотел вернуть в строй своего лучшего гонщика, но разве нельзя было сказать обо всем честно? Впрочем, эта мысль в голове Васто надолго не задержалась. Какая разница, что там плел менеджер?! Борко может не вернуться, вот что по-настоящему важно. А если Борко не сможет гоняться, останется ли гонщиком Васто? Он не знал ответа на этот вопрос.

Васто вернулся в номер из холла, куда вышел, чтобы не мешать соседям. Таннэль и Вирвиен еще только просыпались. Пустая кровать невольно притягивала к себе взгляд Снайпера. Пустая, застеленная кровать. Это было настолько неправильно, что не укладывалось в голове. Не может такого быть, чтобы Торпеда не вернулся после гонки в номер. Не уселся, сминая подушку, со своим неизменным компьютером. Не воспользовался полотенцем, аккуратно повешенным на спинку кровати. Не надел приготовленную футболку. Почему? Как это вышло?

Надо хотя бы вещи его сложить в сумку, подумал Васто. Вчера такое даже в голову не приходило. Но теперь постепенно становилось ясно, что Борко в этой комнате больше не появится. Всего два дня до окончания гонки, и он все это время пробудет в больнице. Потом… Надо будет остаться, остановиться в какой-нибудь гостинице Тёнебахтена, чтобы потом помочь другу добраться до дома. А если это займет много времени? Да нет, какие могут быть гонки, когда такое!.. Команда поймет.

— Васто, — невнятно спросонья окликнул Таннэль, — узнал что-нибудь?

— Как сказать, — деревянным голосом отозвался тот. — Они пока ничего толком не говорят.

— Все плохо?

— Наверное, нет. Не знаю.

Васто достал из-под кровати сумку Борко и принялся укладывать в нее вещи, разложенные на тумбочке. Двигался медленно, как во сне. Почему ему приходится это делать?

Странно, но Борко никогда не падал всерьез. При его подходе к делу кажется, что он не должен вылезать из больниц, но нет. Торпеда по-настоящему виртуозно обращался с гравом. Разумеется, бывали и травмы, но не настолько серьезные. И Васто уже доводилось собирать сумку друга, пока тот сидел где-нибудь в травматологии с вывихнутыми суставами или сломанными конечностями. Но тогда Васто посмеивался, занимаясь этим, поскольку только что поговорил с Борко, выслушал пару его неуклюжих шуток, отвесил этому не в меру рисковому парню символический подзатыльник и точно знал, когда они снова будут вместе выступать.

А еще Васто совсем не думал о Га Боре. Не возникало даже желания врезать тому, чье опасное поведение привело к таким последствиям. Этот тип просто не имел значения. Никакого.

* * *

Атмосфера в «Галактике» царила напряженная. Дек молчал. Кажется, он после окончания вчерашней гонки вообще не произнес ни слова. Еще за ужином Герк старался избегать темы стратегии и вообще помалкивал об игре. Слово перешло к другим менеджерам, дав им возможность поругать и организацию соревнований, и журналистов, потом к механикам, которые принялись рассказывать малопонятные истории из гаража, а потом и к врачу, который окончательно испортил всем аппетит своими жизненными анекдотами. Завтрак обещал пройти по тому же сценарию. Дек с самого утра уткнулся в свой компьютер и молчал.

Кьяр надел майку и шорты, зашнуровал кроссовки и выскользнул из номера, даже не полюбопытствовав, какой заезд им выпал. Он любил разминаться не просто до завтрака, но с самого раннего утра, пока народу в зале поменьше. Даддер и Хойчо полагали, что Босс заговорит хотя бы теперь, но этого не произошло. Тогда гонщики сердито переглянулись и вышли за дверь. В пустом пока коридоре гостиницы можно было немного пошептаться.

— Зачем Кьяр это делает? — гневно спросил у своего товарища Хойчо. — Неужели он думает, что ему вот так запросто дадут полномочия? Прямо сейчас? Что он хочет доказать? Добьется только того, что его вышвырнут из команды.

Даддер, который больше не мог убеждать себя, что ему все равно, покачал головой.

— Кьяр очень не вовремя выскочил. Но до сих пор он спасал нам гонку, и это факт. И нет, я не думаю, что его отпустят так запросто. Он слишком хорош, чтобы отпускать.

— Не представляю, как сегодня играть. Босс не в духе, Кьяр молчит. Герк молчит! Кто у нас сегодня лидер? На кого мы играем?

— Да что ты паникуешь? — Даддер возвел глаза к потолку. — На обоих. Они же рядом ездят. Бросаем мяч куда-нибудь в них, кто поймает, тот поймает.

— Я так не могу, — надулся Хойчо. — Мне надо понимать. Я пойду и спрошу Герка. Пусть объяснит!

— А я знаю, что он тебе ответит, — ухмыльнулся Даддер. — Он схватится за голову и скажет: «Иди, играй». Он не может утрясти этот вопрос. И, кажется, уже никто не может. Теперь уже как игра рассудит.

— Должна быть тактика. — Хойчо упрямо гнул свое. — Без тактики никакая команда не сыграет.

— От меня-то ты чего хочешь? — не выдержал Даддер. — Чтобы я пошел и сказал: «Кьяр, Дек, не ссорьтесь»? Вот прямо так сразу это и поможет!

— Ничего не хочу! А только я поговорю с Герком. Или лучше с Кьяром.

Хойчо решительно направился к лестнице.

— И получишь в лоб чем-нибудь тяжелым, — предупредил Даддер. — Он же в спортзале, не забывай!

Потом фыркнул и пошел следом. Он не хотел вмешиваться, но посмотреть было любопытно.

Кьяр был в зале не один: в дальнем конце бок о бок разминались оба чемпиона, бывший и действующий. Но они, пожалуй, не смогли бы услышать оттуда разговор, происходящий у дверей, и Хойчо помахал рукой товарищу по команде. И, когда Кьяр приблизился, гневным шепотом задал ему все волнующие его вопросы.

Такьярне вздохнул. Он многое мог сейчас рассказать. Например, как уезжал с родного полуострова с мечтой стать чемпионом. Как работал, не жалея себя, учился у каждого, кто мог хоть чему-то научить, впитывал опыт и стал, несомненно, достаточно сильным, чтобы побороться за свою цель.

Он мог сказать, что капитан команды больше не демонстрирует прежней силы. Что Босс попросту исчерпал себя, поскольку ресурсы организма не беспредельны. И что время Дека Дёрта уже прошло, что бы там ни думал менеджмент.

Он мог бы объяснить, что у него на родине мужчины привыкли брать ответственность на себя. И если больше никто не может ничего сделать, значит, именно он постарается как-то исправить ситуацию. И неважно, что это нарушает условия контакта. Пусть ему придется расстаться с командой в конце сезона. Потому что есть вещи, которые важнее контрактов и денег. Например, честность. И спортивная гордость. И если он может, значит, он и должен.

Он мог заверить, что очень уважает Дека и никоим образом не хочет его оскорбить. И был бы только рад, если бы не пришлось сражаться за первенство внутри команды. Но если складывается такая ситуация, если больше ничего нельзя сделать…

Кьяр мог бы сказать многое. Но он не был уверен, что сумеет подобрать правильные слова. И главное, он не любил длинные речи. Поэтому он сказал то, что казалось ему главным:

— Я пытаюсь спасти игру.

* * *

Жребий свел в первом заезде «Галактику» с «Катто-Банком». Дек этому даже не удивился. Хуже того, везение с жеребьевкой начинало понемногу раздражать его. Казалось, сама судьба говорила ему: видишь, я даю тебе лучшие шансы, но ты даже ими не можешь воспользоваться. Ясно было, что Снайпер без своего верного напарника — не соперник Дёрту. Главным соперником для Большого Босса станет его собственный помощник.

Видимо, менеджер придерживался того же мнения. Когда за завтраком приступили к обсуждению стратегии, Герк сказал:

— Чего ожидать от Снайпера в таких условиях, мы не знаем. Может быть, он и скиснет. Он не привык играть без Торпеды. Но вполне возможно, что он станет злее, чем до сих пор. Ему ведь придется отдуваться за двоих. Кьяр, ты возьмешь его на себя. Твоей задачей будет не дать ему забросить.

— Значит, я должен следовать за бин Гармом, а не за Деком? — невозмутимо уточнил Такьярне.

— Именно, — кивнул менеджер.

Он явно намеревался развести непримиримых соперников подальше друг от друга. Дек в первый момент одобрил такой план. Этот сорвавшийся с цепи пес не будет путаться под ногами. Но чуть позже он разглядел отчетливый изъян в замысле менеджера. Ведь Снайпер будет прорываться к кольцу! И Кьяр окажется у кольца вместе с ним. И что может помешать Такьярне отнять мяч у Васто и тут же забросить его самому? Нет, опять придется за всем присматривать лично.

* * *

Спускаясь к завтраку, Васто изо всех сил старался не выказать своего замешательства. Он не имел права демонстрировать слабость перед соперниками, перед поклонниками. Борко никогда бы не простил, если бы он раскис. Да, команда в сложной ситуации, втроем против четверых, да еще и против самого сильного состава одной из сильнейших команд, но все это еще не означает поражения. Игра полна случайностей, никогда не знаешь точно, на что можешь рассчитывать. Единственное, что остается — сохранять присутствие духа в любой ситуации.

Бывало, что Васто приходилось доводить гонку до конца без верного друга. Случалось даже побеждать. Но мысль о том, что Борко может совсем выйти из игры, кружилась в голове; отгоняемая, она неизменно возвращалась. Медицина не всесильна, даже современная. Да, врачи ставят на ноги безнадежных, казалось бы, пациентов, пришивают конечности, восстанавливают поврежденные нервы. После самых страшных травм можно жить полноценной жизнью, но вот выдерживать спортивные нагрузки… Не всегда, нет, не всегда.

Но не только это беспокоило Снайпера. Раз за разом вставала перед глазами сцена, когда он по своей небрежности толкнул грав Борко и нарушил правильное течение ритуала. Год за годом они делали это: соприкасались кулаками по пути на стадион, — и всегда им везло. Даже если Борко все-таки падал, даже когда это выглядело по-настоящему страшно, он неизменно вскакивал и пытался продолжить гонку. Лишь один раз Васто совершил оплошность, и вот как все обернулось. Сначала ты изобретаешь ритуал, чтобы он помогал тебе в игре, а потом от него же и страдаешь.

Гасса, не подозревающий о том, что его обман раскрыт, тоже изо всех сил сохранял присутствие духа или, по крайней мере, изображал его. Менеджер полагал, что единственное, что сейчас может беспокоить Снайпера, это необходимость встретиться с «Галактикой», имея в составе на одного защитника меньше.

— «Галактика» — это серьезно, — сказал он, когда команда собралась за столом. — Но не безнадежно. Вы ведь заметили, что у них не все ладно с Боссом?

— А что с ним не так? — безразлично спросил Васто просто потому, что чувствовал себя обязанным задать этот вопрос, а не потому, что его это действительно интересовало.

Обычно менеджеры готовят нарезку самых важных и интересных моментов из выступлений соперников, и этот ролик вечерами просматривают гонщики, подробно разбирая происходящее. Вчера Васто пропустил вечерний просмотр, поскольку проторчал допоздна в больнице, а прямую трансляцию первого заезда посмотрел лишь частично, предпочтя в это время размяться. Так что он не имел ни малейшего представления, что происходит в других командах.

— У них уже второй раз забросил Такьярне, — объяснил Гасса. — А Дёрт дуется так, что даже в шлеме заметно. И если они не смогут определиться, кто из них должен бросать…

— Воспользуемся этим, — подхватил Васто, но все тем же безразличным тоном. Он просто говорил то, что должен сказать капитан команды, и, казалось, сам не особенно вслушивался в собственные слова. Гасса озабоченно нахмурился.

— Мы просто обязаны их переиграть, — сказал он. — А то представь, как Борко расстроится. Скажет, что мы из-за него проиграли.

На этот прием менеджер очень рассчитывал. Прежде это всегда срабатывало.

* * *

Чем ближе к финальным заездам, тем напряженнее становится атмосфера на площадке. Еще вчера ты видел, как много у тебя соперников, и чувствовал, что шансы могут выскользнуть из рук в любой момент. А сегодня внезапно осознаешь, как ты близок. Осталось — подумать только! — всего четыре команды из шестнадцати. А ты по-прежнему здесь, и кто знает… Чтобы немного сбросить напряжение, гонщики принимаются подшучивать друг над другом, и оттого зрителям представляется, что на старте царит непринужденное веселье. На самом деле кажущийся таким искренним смех — это звон натянутой до предела струны.

Но обе команды первого заезда не выказывали обычных для полуфинала эмоций. Гонщики спокойно выстраивались на стартовой линии, равнодушно поднимали руки, когда ведущий называл их имена. Они не только не лезли с разговорами к соперникам, — они даже между собой не переговаривались. Казалось, каждый из них думает о чем угодно, только не о предстоящей гонке. Оттого и публика притихла, перестала выкрикивать имена своих кумиров, замерших в седлах. Между командами отчетливо был заметен просвет: сегодня на линии стояло на одного игрока меньше.

По сигналу никто не рванул в бешеном ускорении, моментально отрываясь от соперников. Все плавно набрали скорость и аккуратно разделились на первой развилке. Кьяр, как и полагалось, последовал за Снайпером, и Дек теперь двигался по полю в непривычном одиночестве. С тех пор, как он стал лидером «Галактики», команда всегда обеспечивала ему надежного напарника.

Мяч все не спешил обнаруживаться. В наушниках стояла тишина. Гонщики сперва носились парами, полагая, что драка вот-вот начнется, а потом рассыпались по одному, чтобы хоть кто-нибудь наткнулся уже на этого шустрого робота. И только Кьяр следовал за капитаном противника, как приклеенный.

Дек неожиданно для самого себя почувствовал, что все это начинает утомлять его. По привычке он носился по полю слишком быстро, исследуя и репетируя повороты, чтобы знать, как заходить в них с мячом. А теперь вдруг понял, что не отказался бы от небольшой паузы. Неужели он и в самом деле стареет?

Дек сбросил скорость, нашел зубами закрепленный на запястье шланг гидратора, сделал несколько глотков. И в тот же миг тишина закончилась.

«Таннэль, ты мне нужен». — «Мяч у "Катто-Банка"». — «Вирвиен, бери правее». — «Даддер, ты близко». — «Васто, продолжай». — «Кьяр, готовься». — «Таннэль, тебе влево».

Не дали отдохнуть! Дек еще немного выждал, пока менеджер определится, куда его направить.

«Дек, бери к центру».

Босс развернулся на месте и направил грав к середине поля, внимательно поглядывая по сторонам. Сегодня он должен оправдать свое прозвище. Во что бы то ни стало.

Судя по репликам в наушниках, все игроки устремлялись в одно место. Двое из «Катто-Банка» вели мяч, передавая его друг другу, а Даддер и Хойчо загоняли их прямо на своего лидера. И где-то совсем близко был Снайпер с повисшим на хвосте Кьяром.

«Босс прямо по курсу», — предупредил кого-то менеджер «Катто-Банка». И спустя совсем немного времени послышался возглас Герка: «Хойчо! Держи! Ну... эх!.. Дек! К левому».

* * *

Третий номер «Катто-Банка» чуть отстал от своего напарника, получил от него пас и вдруг рванул в сторону. Хойчо, сопровождаемый воплем менеджера, ринулся в погоню, но перехватить не успел. Еще чуть-чуть, и он настиг бы, но тут, обогнув холмик, выскочил сбоку четвертый номер и наподдал ему в корму. Грав замотало из стороны в сторону, пришлось сбросить скорость. Благо подоспел на подмогу Даддер и взял на себя четвертого.

Хойчо вспомнил, что под третьим номером за «Катто-Банк» играет Таннэль. Близко они знакомы не были, за одну команду никогда не играли, но встречаться на поле доводилось. Хойчо не сомневался, что догонит, но вот за мяч придется пободаться. Таннэль неплохо защищается.

Гонка стремительно перемещалась к левому кольцу. За Таннэлем гнался Хойчо, по пятам за ним следовал Даддер, старающийся не подпустить Вирвиена; где-то дальше мчался за своими помощниками Большой Босс; слышно было, как менеджер «Катто-Банка» требует, чтобы Снайпер сбрасывал своего преследователя. Таннэль старался выбирать самый простой маршрут, где соперники не получали бы большого преимущества перед игроком, вынужденным держать мяч. Менеджер успевал подсказывать ему, но однажды они все-таки ошиблись.

Таннэль, не получив вовремя указания, свернул вправо, в поворот, казавшийся простым, но вот вход в следующий вираж оказался слишком сложен. Разглядеть опасность Таннэль успел и скорость сбросил, хотя его едва не стащило с дороги. Хойчо же влетел на полном ходу, потянув за скобу, поправил траекторию и на выходе из поворота настиг соперника. Хрустнули щитки, но мяча Таннэль не выпустил.

Драка вышла короткая, но жаркая. Таннэль пытался удрать, набирая скорость, и Хойчо налетал на него несколько раз, ударяя то справа, то слева в корму, пытаясь сбить с траектории. К огромному холму с валунами на макушке они подошли на такой скорости, что смотреть со стороны было страшно. И тут Хойчо… немного увлекся. Когда соперник намеревался повернуть влево от холма, он протаранил его носом.

Гравы поволокло наверх, прямо на камни. Разгона хватило, чтобы забросить обе машины на макушку, а гонщиков — и вовсе на ту сторону. Где-то — не в наушниках — послышался короткий испуганный вопль, тут же оборвавшийся.

Хойчо приподнялся на локтях и потряс головой. Перестарался. Мяч ушел, и ищи его теперь… Таннэль уже был на ногах, но стоял, упираясь ладонями в колени — приходил в себя. Гравы расшвыряло в разные стороны, но они, кажется, были в порядке, висели над землей в стабильном положении. А вот среди камней виднелось что-то еще. Хойчо встал и сделал пару шагов.

Сперва он никак не мог понять, что это такое, серое, переливчатое, будто нечто, не являющееся камнем, силится им быть. А потом разглядел белое лицо и руку, откинутую в сторону. Тогда только понял, что это человек в маскировочной накидке, какими пользуются зоологи в научных экспедициях. Человек, лежащий точно на той линии, где только что пронеслись два тяжеленных грава.

— Медицинскую платформу сюда, быстро! — заорал Хойчо. А потом, сорвав перчатку, принялся искать у лежащего на шее пульс.

— Он живой? — взволнованно спросил подскочивший Таннэль.

— Живой, — буркнул Хойчо. Он уже нащупал едва пульсирующую жилку.

«Стоп, игра!» — скомандовал судья.

Хойчо сдернул с головы шлем и положил его рядом с собой. Он сидел на корточках возле непонятно откуда взявшегося человека, смотрел в его лицо, похожее на лицо мертвеца, и решительно ничего не понимал. Его действиями руководили сейчас какие-то обрывки полученных в спортшколе знаний. Инстинкты, правда, требовали другого. Вот Таннэль поддался инстинкту. Он тоже снял шлем, а потом протянул руку с явным намерением потрясти раненого за плечо. Хойчо отшвырнул его руку в сторону.

— Не трогай! Что, как маленький? Нельзя же!

— Но если кровотечение…

— Вон, медики уже над нами, — Хойчо дернул головой. — Пусть они. И вообще, отойди.

Признавая его правоту, Таннэль отступил назад. Хойчо тоже немного отодвинулся. Медицинская платформа зависла у макушки горы, касаясь валунов краем, с нее спрыгнули деловитые, серьезные люди в светло-голубых комбинезонах.

— Это еще кто? — удивился один из них, разглядев пациента.

— Вот это хороший вопрос, — проворчал Хойчо, озираясь. Наверное, ответ на этот вопрос можно было обнаружить поблизости. К его поискам присоединилось и несколько охранников, прибывших на той же платформе. И пока медики фиксировали пострадавшего и перекладывали на носилки, они успели осмотреть всю вершину холма.

Таннэль, присоединившийся к поискам, обнаружил разбитую фотокамеру с оторванным объективом, а Хойчо нашел чуть дальше обломки этого самого объектива. Охранники же выудили из расселины сумку, в которой оказался термос и несколько бутербродов.

— Основательно он тут засел! Как вообще попал-то сюда? Если только ночью забрался…

Таннэль вручил охранникам остатки фотоаппарата и совершенно серьезно сказал:

— Может, для опознания пригодится.

* * *

Дек торопился к левому кольцу. Он подошел к нему даже ближе, чем его помощники, которым приходилось петлять в погоне за мячом. Но вдруг…

«Стоп, игра!»

Дек и без того уже остановился, сбитый с толку выкриками Хойчо. Потом вдруг того не стало слышно, только доносилось, будто издали, неразборчивое бормотание.

— В чем дело? — спросил Дек у менеджера.

«Сам не пойму, — озадаченно отозвался Герк. — Кажется, на поле посторонний. Сейчас охрана разберется, а то вдруг он не один…»

Дек поднял визор и огляделся. Поблизости никого не было видно. Он сделал еще несколько глотков из гидратора, помахал руками, разминая плечи. И подумал о том, что пауза, чем бы она ни была вызвана, пришлась очень кстати. Можно было даже слезть с грава и пройтись. Подумав, Дек так и поступил.

«А вот теперь, — решил Босс, — он точно меня не переиграет! Он, может, и силен, а умения не хватит!»

Когда снова дали старт, Дек уже чувствовал себя таким же свежим, как в самом начале игры. Менеджеры торопливо уточняли положение дел. Мяч после столкновения ушел, и они снова не могли подсказывать направление. Единственное, что они могли сделать, это сообщить, что среди гонщиков пострадавших нет, и что игру следует продолжать, как намечено.

* * *

Мяч вышел прямиком на Снайпера. Кьяр, наблюдая за полетом зеленого шара, ощутил неодолимое желание забросить в и третий раз. Но тут Васто ускорился, и стало не до размышлений. До кольца оставался последний поворот. Здесь могла получиться очень быстрая игра, но если появятся помощники, наверняка выйдет толкотня.

«Снайпер с мячом у левого кольца!» Ух, как эта фраза должна была подстегнуть команды! Сейчас вся «Галактика» бросилась в головокружительную погоню. Но Кьяр уже на месте, и он не должен подвести.

Сложный заход к кольцу. На холмик нужно заскакивать из поворота, но хоть кольцо оказывается справа. Еще рано атаковать. Кьяр подвел нос грава к самой корме Снайпера. Сейчас, перед самым подъемом, легонько ткнуть его, и он не сможет выполнить прыжок. А то и за скобу схватится, чтобы не опрокинуться.

И вдруг Снайпер дал такое резкое ускорение, что Кьяр на миг отстал. Упустил! Противник уже начал разгон для прыжка, вжался в седло, готовый через миг распрямиться, как пружина, толкнуть вниз заднюю часть грава и набрать высоту. Кьяр в отчаянном рывке настиг уже за секунду до броска. Ударил неудачно — прямо, а не боком, только придал Снайперу дополнительное ускорение. Бросок!

Промах! Мяч пролетел чуть дальше, чем следовало, ударился в кольцо и отскочил вниз. Снайпер промахнулся! Невиданное событие! «Ну что ж ты!..» — взвыл в наушниках менеджер «Катто-Банка». Сам Васто никак не отреагировал на это: он пытался выровнять машину для приземления. Кьяр обрушился рядом с ним, едва не толкнув еще раз.

И все же сдаваться Снайпер не собирался. Не сбрасывая скорости, он резко вывернул влево, едва не положив гравилет набок, и протянул руку к мячу. Кьяр зашел параллельно, точно повторив движение противника, но его рука оказалась чуть ближе. Кончиками пальцев он дотянулся до жесткой поверхности мяча и толкнул. Грав Снайпера врубился ему в борт и едва не выкинул из седла, но главное, что удалось помешать.

Босс вылетел из центрального прохода точно на холм. Мяч скакал в его сторону, и если бы он успел… Есть! Дек полностью использовал свою удачу. Ему понадобилась доля секунды, чтобы разобраться в происходящем. Он чуть отклонился в сторону, ловко подхватил мяч и дернул с ним к кольцу.

Вряд ли кто-то смог бы помешать. Снайпер все же дернулся в ту сторону, и Кьяр преградил ему дорогу, чтоб наверняка. А Дек взлетел над полем и, как в лучшие свои годы, вложил мяч точно по центру кольца.

Рев толпы по ту сторону щита оглушил гонщиков. Дек сдернул шлем и заскользил по инерции вдоль зрительской зоны, торжествующе подняв сжатую в кулак руку. Снайпер тоже снял шлем, вытер перчаткой мокрый лоб. Выражение лица у него при этом было совершенно отсутствующее. Не поймешь, расстроен ли он поражением, или оно вовсе не имеет для него значения.

Кьяр не стал даже поднимать визор. Когда Босс ненадолго обернулся назад, Такьярне помахал над головой сцепленными в замок руками, выражая одобрение. Но показывать лицо не хотел, опасаясь, что на нем отразилось разочарование. Дёрт все же хорош, и он сумеет стать чемпионом. Кьяр может больше не взваливать на себя всю ответственность и не пытаться вытащить гонку самостоятельно. Но…

На самом деле Тэнс не собирался идти в зал. Даже в это время можно наткнуться на таких же ранних пташек. Но в коридоре ему встретился Солнечный парень и позвал разминаться. Сегодняшний противник! Вот уж кому не стоило демонстрировать негнущийся локоть. Но Тэнс решил, что скрываться уже просто смешно. Все и так давно разглядели, как он ведет гонку. А от Хьорно прятаться еще и бессмысленно. Экс-чемпион и так никого не боится. Впрочем, и осторожничать из вежливости или сочувствия тоже не станет, просто не умеет. Так что Тэнс согласился.

В зале уже бегал Такьярне из «Галактики», и чемпионы, не сговариваясь, заняли дальний уголок с тренажерами. Хьорно принялся активно разогреваться, Тэнс начал с осторожной растяжки. Ушибленные мышцы нехотя включались в работу, постепенно начиная вести себя прилично.

— Сознавайся, когда успел убраться, — вдруг спросил Хьорно.

— На разминке, — признался Тэнс.

— Я так и подумал. Как вышло?

— Стабилизатор.

— Ничего себе!

Солнечный парень стал подтягиваться на турнике, и разговор временно прервался. Но, едва спрыгнув на пол, Хьорно, пыхтя, заговорил снова:

— Я хоть сам налажал. Ну, в прошлом году. Нельзя было так заходить. Видел же, и все равно. А у тебя и вовсе чушь какая-то. Настройка или что?

— Механики говорят, производственный брак.

— Ну это уж и вовсе один из миллиона! Или тебе всегда так везет?

Тэнс рассмеялся и помотал головой.

— Нет, такого со мной еще не было.

Хьорно хмыкнул, вскарабкался в седло грава-имитатора, механизм которого немного просел под его весом. Провел пальцем по скобе, но кнопку запуска так и не нажал. Задумался.

— Интересно получается на самом деле. Вот ты весь такой нормальный современный человек. И вдруг происходит какая-то чушь. И как-то задумываться начинаешь, что ли.

Тэнс уставился на него с любопытством.

— Ты веришь в полосатое проклятие?

— Конечно, нет! — Хьорно рассмеялся, но отвел глаза. — Я же не говорил про «верить». Я говорил про «задуматься». Просто вот лезет в голову, и все. Понимаешь?

— Понимаю. — Тэнс кивнул и сел на пол. — Я тоже в него не верю.

Они снова замолчали. Тэнс полагал, что думают они оба примерно об одном. Никто не верит в полосатое проклятие, но это не мешает ему настигать того, кто носит полосатую куртку. И ведь нельзя сказать, что у всех одна и та же схема, с каждым происходит что-то свое, но — провал за провалом. Кто носил чемпионские цвета два года подряд? Единицы. Особенно удачливые единицы. Тэнсу вдруг стало ужасно интересно, чем же в действительности может оказаться полосатое проклятие. Что-то психологическое, должно быть. Почему ученые до сих пор не исследовали такой удивительный вопрос? Выяснили бы точно, что происходит, и спортсменам больше не пришлось бы выдумывать себе проблему. И без того спорт — прибежище всевозможных суеверий.

— А мы с тобой в одинаковых условиях нынче, — усмехнулся он. — Оба после травм, да еще и проклятие это, в которое мы не верим.

— Мне попроще, — заметил Хьорно. — Ты же нынче полосатый.

Вот паршивец! Или он это не нарочно? Не в правилах Солнечного парня пытаться выбить противника из седла таким способом, психологически. Наверное, просто ляпнул, не подумав. Но ведь если застрянет в голове мысль, не вышибешь. Тэнс решил вернуть этот удар, просто из принципа.

— А ему, похоже, все равно, проклятию. Оно вон и некоторых недополосатых поражает.

Хьорно рассмеялся.

— Ну, это еще не точно. У него что угодно может быть. Но вообще ты прав, наверное. Чтобы Боссу так не везло именно на Чемпионатах… Нет, это неспроста.

— На этом Чемпионате ему везет.

— Везет. Противники достаются удобные. Напрягаться не надо. Но после такого проиграть в финале вдвойне обидно! Забавные формы принимает эта пакость.

Тэнс на минуту задумался, а потом вдруг расхохотался во весь голос.

— Слушай, о чем мы с тобой говорим? Ты только подумай: всерьез обсуждаем полосатое проклятие!

Хьорно тоже развеселился.

— А куда деваться? Его же для нас выдумали!

* * *

Из спортзала Хьорно возвращался, посмеиваясь, но время от времени встряхивал головой, будто надеялся вытряхнуть из нее застрявшие мысли. А мысли и впрямь вертелись странные. Вот Тэнс, он рассуждает так, будто тоже верит в проклятие.

Хьорно попал в грависпорт почти случайно. С самого детства родители заталкивали его в различные спортивные клубы, чтоб как-то справиться с неуемной энергией мальчишки. Попробовав с десяток видов спорта, Хьорно остановился на игре с мячом. Ему понравилась сложность, риск, накал страстей. И только сама гонка имела значение. Проигрывая, он не заламывал руки и не крушил стены кулаками. Он всегда искренне поздравлял победившего его соперника, восхищался его игрой и спрашивал, когда можно будет сразиться снова. Нет, Хьорно любил побеждать. Просто поражение никогда не становилось для него трагедией, не заставляло потерять веру в себя.

И так продолжалось до тех пор, пока он не выиграл Чемпионат Мира. Тоже почти случайно. Просто оказался в отличной форме, и с жеребьевкой повезло, и вообще разобрал азарт. Хьорно никогда не строил амбициозных планов. Да, рубился бешено, да, работал, не жалея себя, но просто потому, что ему это нравилось. Он обожал совершенствовать свое тело, становиться сильнее, и однажды просто оказался самым сильным. Не намеренно, но закономерно.

И тогда — он вынужден был это признать — что-то изменилось. Что-то внутри него самого сдвинулось. Отношение к гонке, наверное. Полосатая форма вдруг заставила его ощутить ответственность. Не только перед собой, но и перед теми людьми, которые болели за него. Которым нравилось видеть его чемпионом. Хьорно вдруг обнаружил, что не может с прежней легкостью относиться к поражению. Он словно больше не имел на него права.

Хьорно отлично помнил, о чем думал, когда заходил в тот безумный вираж. Он очень хотел победы. Он запретил себе даже думать о проигрыше. Это его и подвело. Солнечный парень всегда мощно дрался и виртуозно владел гравом, но риск за пределами здравого смысла никогда не был его стилем. Он знал, когда остановиться, ведь игра — это только игра. Но не в тот раз. В тот раз он был готов на все. И проиграл.

А может, это оно и есть? Черно-полосатая куртка давит на тебя, вынуждая совершать несвойственные тебе поступки. Ты меняешься сам, да и люди смотрят на тебя по-другому. А потом называют это полосатым проклятием, не замечая, что сами его и навлекли.

Но уже у самых дверей номера Хьорно вдруг остановился, поскольку понял, что, несмотря на все размышления и выводы, по-прежнему хочет выиграть. Столь же сильно, как в прошлом году. Поражение не принимается. Эта игра перестала быть просто игрой.

* * *

«Майэн» и «МТА» устроили на старте любимую всеми зрителями толкотню. Гонщики подъезжали к барьерам, от души хлопали по протянутым к ним рукам, перешучивались, задирали соперников. Хьорно и тут всех обошел. Когда чемпионы, положив шлемы на седла, вместе въезжали на площадку, Солнечный парень вдруг прижался бортом к борту Ниммитона и принялся выжимать его на ограждения, изображая голосом тарахтение старинного двигателя. Тэнс рассмеялся и довольно чувствительно ткнул его кулаком в бок. Хьорно перестал дурачиться, широко оскалился, надел шлем и выполнил свой любимый трюк: докатился до линии старта, стоя на корме, чем вызвал бурю восторгов. Тэнс добрался до места без спецэффектов, но зато успел попозировать перед целой толпой журналистов.

Невозможно было сказать, кто встретил сегодня более горячую поддержку. Фанаты поделились пополам: за левым ограждением царил синий цвет, за правым — зеленый и желтый. Но многим просто было интересно взглянуть на битву чемпионов. Большинство зрителей сами не смогли бы сказать, за кого болеют сейчас, и потому они орали слова поддержки обеим командам сразу.

Только когда загудел таймер, все немного успокоилось. Гонщики спешно закрывали визоры, ерзали в седлах, устраиваясь поудобнее, и Барн даже подвинул локтем Тэнке, когда ему показалось, что тот встал слишком близко. И после десятого гудка команды веером рассыпались по полю.

В этот раз долго носиться по полю не пришлось. И десяти минут не прошло, как в наушники посыпались короткие команды менеджеров. «Барн — двенадцать». — «Тэнке, бери левее!» — «Тэни — десять». — «Зэц, вправо». — «Сэн — семь». — «Канта, разворачивайся». — «Мирк, восемь». — «Хьорно, ты близко, жми!»

Хьорно покрепче стиснул коленями бока грава, навис над приборной панелью и прибавил ходу. Его охватил знакомый азарт. И еще то чувство, которое он осознал только этим утром: что гонку нельзя проиграть.

Барнис так быстро, как мог, стремился к двенадцатой отметке, прижимая мяч к груди. Он не знал, где находится капитан команды, но мог предположить, что если тот несется в сторону десятки, то их пути пересекутся. Вполне вероятно. Наверняка Тожно устроил так, чтобы мяч как можно раньше попал в руки чемпиона. Но тут из поворота выскочил кто-то желто-зеленый и с силой врубился в борт Барна. Тому с трудом удалось удержаться в седле. Мяч вздрогнул и почти вывернулся, чудом зацепился за край защиты локтя.

Барн дернулся в сторону, извернулся, уводя корму от нового удара. Перехватил вибрирующий мяч двумя руками. Его противник отлетел назад после первого удара, но уже развернул грав для следующего. «Пас вперед!» — вдруг скомандовал Тожно. Впереди никого не было, но Барнис повиновался беспрекословно и моментально. Бросил мяч от груди просто в пустоту. И в тот же миг из-за поворота выскочил Тэнс, уже готовый ловить без всякой дополнительной подсказки. «МТА» не зря верила своему менеджеру.

В следующую секунду грав Барна потащило вбок. Противник довел до конца начатую атаку, вот только она больше не имела смысла. Теперь оставалось защищать капитана, и Барнис провел контрудар, отталкивая игрока «Майэна» к обочине.

Хьорно вышел на них как раз к этому моменту. Он видел, как мяч перекочевал в руки чемпиона, а Канта тем временем бесполезно сцепился с защитником «МТА». А Тэнс уже запихнул робота под живот, сложился немыслимым образом в седле и готовился дернуть прочь. Чемпионская пробежка! И та хватка, из которой мяч больше не выцарапаешь. Секундное опоздание грозило погубить всю игру.

Проиграть Хьорно не мог никак. В нем поднималась ярость, подобной которой он прежде не испытывал. Нужно было делать хоть что-то, хоть как-то исправить положение. И он сделал.

Он рванулся с бешеным ускорением, во втором повороте догнал Тэнса и подтолкнул носом. Пока недостаточно убедительно, только чтобы немного сбить с курса, заставить сбросить скорость. Чемпион удержался, и как будто без особенных усилий. Его немыслимая посадка не позволяла различить, сколько он затрачивает сил на самом деле.

Помощников не было видно, да Хьорно никогда на них особенно и не рассчитывал. Они остались только вдвоем, и все должно было решиться только между ними. И Хьорно, набрав скорость, снова врезался в борт Тэнса. Того швырнуло, но он опять удержался на краю дороги. Ярость волной накрыла Солнечного парня. Точно как в тот раз, когда он зашел в роковой поворот. Но в этот раз он не удирал, а атаковал, и злиться оказалось даже проще. На миг игра перестала быть только игрой.

Хьорно врубился в борт Тэнса всей своей массой, всей скоростью, какую мог достичь, так, будто хотел уничтожить. Оба грава вышвырнуло с дороги, забросило на вершину холма, перевернуло и потащило. Оба гонщика покатились кубарем, поднимая пыль.

Несколько секунд Тэнс лежал без движения, сжавшись в комок. Двинуться было страшновато: вдруг сейчас окажется, что злополучный локоть не выдержал падения и окончательно сломался. Но скоро стало ясно, что если он и пострадал, то не настолько, и Тэнс осторожно сел. В нескольких метрах от него барахтался в пыли Хьорно. «Ребята, вы полегче, все-таки», — испуганно проговорил менеджер «Майэна».

Солнечный парень встал на ноги первым. Помотал головой, сказал виновато:

— Извини, жестковато как-то получилось.

Подошел и протянул руку. Тэнс пробормотал в ответ:

— Ладно, бывает.

За протянутую ладонь ухватился левой рукой: казалось, что в правом локте снова что-то сдвинулось. Хьорно, увидев, что его действия не привели к катастрофическим последствиям, заметно повеселел. Похлопал Тэнса по плечу и отправился поднимать свой грав. Уже когда оба гонщика оказались в седлах, Солнечный парень с самым невинным видом спросил:

— Не видел, куда мячик ускакал?

Тэнс рассмеялся.

— Так бы я и признался, если б видел!

И соскользнул вниз по склону холма. Дэзза последовал за ним.

Все начиналось сначала. Менеджеры примолкли, не имея права давать указания, когда мяч упущен. Но игроки, уже направленные ими к определенным точкам, знали, где произошло сражение, и теперь зона поисков значительно сузилась. Очень скоро мяч снова был найден.

«Все — пятнадцать!»— скомандовал менеджер «МТА». Хьорно не знал в точности, что означает шифр противников, но подозревал, что вся команда двинется теперь в одну точку. Это было не особенно важно, поскольку он следовал по пятам за капитаном этой команды. «Хьорно, держи его!» — заявил Орко, как будто можно было сделать что-то еще.

В наушники сыпались быстрые команды. Оба менеджера направляли своих игроков для генеральной баталии. Хьорно напряженно вслушивался, стараясь не отставать от своего противника. У кого сейчас мяч? Чей помощник выскочит из поворота, чтобы дать пас своему капитану? Ничего не понятно. Но голос Орко становился все более нервным, и Хьорно начал думать, что менеджер «МТА» переиграл его. Чисто тактически.

И точно: на капитанов выскочил игрок в синей форме. Новичок, судя по отсутствию дополнительных цветов. Через прозрачный визор можно было разглядеть лицо, перекошенное от напряжения и одновременно торжественное. Вытаращив глаза, он на полном ходу передал короткий пас — практически из рук в руки — Ниммитону, и тот поймал. Новичок промчался мимо и уже ничем не мог помешать Хьорно, но все еще непонятно было, кто впереди.

Впрочем, какая разница! Нужно просто выбить мяч еще раз. Вся команда где-то рядом, кто-то из них успеет перехватить. Хьорно покрепче стиснул скобу, поднялся из седла, раскачал грав и маятником влетел в Ниммитона.

Слишком слабо. Так не сшибешь чемпиона. Хьорно зашел на новый разгон… и вдруг почувствовал, как дрогнули мышцы. Весь организм, от мозга до кончиков пальцев, отказывался врубаться в препятствие на такой скорости. Отголосок прошлого страшного падения, дополненный новым. Пусть сегодняшнее и обошлось без последствий, но зато было слишком свежо в памяти. И Хьорно поддался этой слабости: ударил, но снова недостаточно сильно.

Тэнс, прижавшись к седлу, с трудом вписался в поворот после толчка соперника. Удалось вырулить, резче завалить нос, выдавить корму пятками. Грав едва не встал торчком, боком пронесся по склону и плавно соскользнул вниз. Солнечный парень немного отстал, дав возможность выровняться в конце маневра.

Тэнс чувствовал страх в действиях соперника. И он мог понять этот страх, поскольку испытывал ровно такой же. Недавний полет кубарем вперемежку с гравами слишком живо напомнил предыдущее падение, которое так дорого обходится ему на этом Чемпионате. И все же Тэнс понимал, что находится в более выгодной позиции. Удирая с мячом, ему не нужно ни на что решаться. Не нужно набираться смелости, чтобы что-то предпринять. Он должен просто держаться, сжаться в комок и терпеть, а это он сумеет.

А вот Хьорно нужно было решаться. Орко подсказывал, что времени у него — на один удар. И этот удар, если он хочет отобрать мяч у чемпиона, должен быть по-настоящему опрокидывающим. Хьорно собрал волю в кулак и забросил грав на самый край рытвины. И уже оттуда, сверху вниз, набирая скорость не только за счет двигателя, но и с помощью собственной массы…

В последний момент он дрогнул. Мышцы буквально свело судорогой. Эта скорость и это направление удара — в точности, как тогда. Почти бессознательно Хьорно отдал приказ сбросить скорость, и автоматика послушно его исполнила. Удар снова не вышел. Гравы швырнуло на край дороги, но не за край.

И это была последняя попытка экс-чемпиона. Навстречу уже вылетел Барн, на полном ходу ввинтился между капитанами, отбросив их друг от друга. Тэнс ускорился и оторвался, предоставив своему помощнику разбираться с преследователем. Даже если Хьорно за счет своей силы и техники и сумеет обойти Барниса, ему просто не хватит времени, чтобы помешать броску. Потому что кольцо — вот оно.

Неразборчивый азартный вопль Тожно в наушниках. Удивительно, что менеджер не удержался, обычно он старается не вопить под руку. Но это не помешало Тэнсу. Сжавшись в пулю, он вышел на левое кольцо. Подпрыгнул на бугорке просто с разгону, в верхней точке полета встал на подножках и с силой вытолкнул мяч. Есть!

Хьорно сумел прорваться, но слишком поздно. Как раз подоспел посмотреть, как мяч точно влетает в кольцо. От горького разочарования свело скулы. Стиснув зубы, Хьорно наблюдал, как соперник с трудом выравнивает машину, чтобы не вписаться в силовой щит, как поднимает визор и улыбается зрителям, соперникам, соратникам, стараясь, чтобы улыбка не выглядела гримасой боли.

Он заслужил, несомненно. Он был лучшим сегодня. Но как же жаль! Не надеть Хьорно в этом году полосатого. Не стоять на подиуме, пьяным от счастья. Весь будущий год кто-то другой будет носить чемпионское одеяние, кто-то другой будет нести ответственность за этот титул. А что останется Хьорно?

Останется… просто игра. Ведь он сможет снова просто играть, не думая о поражении.

Хьорно выпрямился в седле, с облегчением ощущая, как сваливается с плеч непривычный груз, как он превращается в самого себя, прежнего, дочемпионского. Он рассмеялся, отправил вперед грав, налетел сзади на Ниммитона и так хлопнул по спине, что едва не вышиб из седла.

— Молодчина! Здорово ты сыграл! Силен! Надеюсь, ты станешь чемпионом.

— Спасибо, Хьорно, — улыбнулся Тэнс.

Именно за это все и любили Солнечного парня.

Сегодня Тожно имел все основания хвалить команду и с удовольствием этим занимался. Все сыграли, как по нотам. Сэн Бо Тах, который взял на себя большую часть работы по нейтрализации противника. Барнис, дважды нашедший мяч и правильно его передавший. Мирк, который сумел увести мяч, когда Барниса начали зажимать. Тэнс, сделавший великолепный бросок. И не в последнюю очередь сам Тожно, быстро и правильно скоординировавший действия всех игроков.

Гонщики постепенно размякали от лестных слов. Они неторопливо ели, а впереди ожидало еще много интересного. Просмотр фрагментов сегодняшней гонки, разбор игры, своей и соперников; большой разговор о тактике на завтра, благо противник уже известен; потом массаж и восстановительные процедуры; и только после можно будет расслабиться и побездельничать перед сном. Тожно очень хотел, чтобы расслабиться удалось. Нервное напряжение игры приближается к своему пику. Теперь психологический настрой важен, как никогда.

После менеджера вступил со своей партией доктор. Он уже изучил снимки локтя и колена Тэнса, убедился, что серьезных повреждений тот не получил, но все равно ворчал:

— Прекращай падать на эту руку! Так она никогда не заживет.

— Я же не нарочно, — улыбнулся Тэнс.

— Но ведь все в порядке? — уточнил Тожно.

— Более или менее. Но я применяю все доступные стимуляторы заживления, а он снова падает! И все насмарку.

— Преувеличиваешь, — возразил Тэнс. — Сегодня болит уже намного меньше. А при падении защита отработала, так что ничего я не повредил, не наговаривай.

— В порядке он, — махнул рукой Тожно. — Раз от Дэзза отбился, значит, в норме.

— Хьорно все еще не восстановился, — заметил Тэнс. — Психологически, я имею в виду. Он слишком нервничал всю игру, это ему мешало.

— Главное, чтобы ты не нервничал, — отозвался менеджер. — Тогда у нас против Босса хорошие шансы. В прошлом году мы его сделали.

— В прошлом году они не брали этого парня, Такьярне, — напомнил Барн. — А он хорош.

— Этот хорош, да, — согласился Тожно. — Но у меня есть смутное подозрение, что в этом и заключается главная проблема «Галактики».

* * *

Теперь замолчал Кьяр. Впрочем, он и прежде не был особенно разговорчив, так что разница почти не ощущалась.

Не следовало ссориться перед финальной игрой. Все старательно делали вид, что ничего особенного не происходит. Дек выглядел довольным, охотно общался с болельщиками и журналистами после гонки, шутил с Даддером и Хойчо, обсуждал игру с Герком, но подчеркнуто не замечал Кьяра. Кьяр же избегал вообще всех. Держался так, будто его здесь вовсе нет. Менеджер, кажется, оставил всякую надежду примирить лидеров команды, равно как и психолог. Эти двое только переглядывались с обреченным видом, но к гонщикам не лезли. Не было смысла говорить Такьярне, что он должен завтра помочь Боссу, или Деку, чтобы вел игру, как обычно. Если Дек справится, Кьяр и так сыграет на капитана, все же он профессионал. Но взаимную неприязнь приказом не отменишь.

Когда закончились обязательные мероприятия, и гонщики вернулись в номер, напряженную атмосферу больше нельзя было игнорировать. Дек забрался на кровать, уткнулся в свой компьютер и словно отгородился от всех силовым щитом. Даддер и Хойчо переглянулись и отправились гулять по территории спорткомплекса. Кьяр тоже в номере не задержался. У него оставалось еще одно незавершенное дело.

По лестнице Кьяр спускался очень медленно. Он понимал, что ему следует разобраться в себе, и лучше бы сделать это до старта завтрашней игры. До сих пор ему удавалось убеждать себя, что он действует в интересах команды. Что кто-то должен был вывести команду в финал, раз уж капитан с этим не справляется. Но вот теперь… Во-первых, он всерьез собрался уходить. Какая ему теперь разница, станет Босс чемпионом или нет? Во-вторых, даже если Дёрт забросит тот последний мяч, он все равно не скажет: «Я сделал это благодаря своему помощнику». И менеджмент не скажет. Никто усилий Кьяра не оценит, никто не скажет, что если Босс первый, то он — второй. Вся работа оказалась бессмысленна, и за это было особенно обидно.

Кьяр чувствовал, как внутри него поднимается злость. Он лучше Дека. Он уже сейчас лучше. Босс не сможет выиграть финал, пусть даже его противник после падения и явно чувствует себя не лучшим образом. И Кьяру даже не столько было жаль своих стараний, сколько безумно хотелось доказать, что он лучше. Забросить этот последний мяч и унести чемпионские цвета в другую команду — вот это был бы фокус!

Он просто устал. Устал ждать, устал всегда оставаться в тени. Ему обещали, что он непременно станет лидером после Дёрта, но Босс, кажется, вечен. А время уходит и шансы уходят. Найти бы команду, которая позволит хотя бы попытаться…

— А, Кьяр! Тебя-то я и ищу!

Такьярне обернулся. Вслед за ним вприпрыжку спускался агент.

— Я насчет тебя поговорил, — без предисловий начал Гойнэ. — Они в восторге. «Соброн». Как тебе «Соброн»? Денег, правда, не смогут предложить, сколько «Галактика», но зато неограниченные капитанские полномочия. Заберешь себе все гонки, какие захочешь. Ну как?

— Годится, — кивнул Кьяр без размышлений. Он не вполне представлял, как может быть все устроено в других командах. С самого начала своей карьеры он работал только на «Галактику». И сотрудничество до этого момента вполне его устраивало, так что он решил и нынче положиться на того же агента. Ерунды поди не предложит. Но вдруг спохватился: — А как насчет Аримуса?

— Островитянина вышибут в конце сезона, — рассмеялся Гойнэ. — А может даже и раньше. Такие ребята совершенно не годятся для большого спорта. Они все слишком расслабленные.

— Хорошо. — Кьяр снова кивнул. — Организуй переговоры и что там положено. Думаю, мне это подходит.

— Да и я думаю, — обрадовался агент. — Все устрою в лучшем виде. Жди.

И с прежней скоростью поскакал дальше. Кьяр остался на месте. Идти было некуда, возвращаться в номер не хотелось. Зато больше прежнего хотелось забросить последний мяч. Черно-полосатая форма в составе «Соброна» — это действительно забавно!

* * *

Полутемный бар был так же полон, как в первый день соревнований. Разъехались многие: гонщики, персонал, — но многие и оставались. Оставались менеджеры, занятые подбором игроков, и даже сами игроки, подыскивающие новые контракты. Журналистов, кажется, стало даже больше, чем прежде. Проигравшие сегодня команды тоже остались на ночь: без спешки собрать оборудование, упаковать вещи, чтобы отправиться по домам с утра. За одним из столиков сидели Хьорно и Таннэль. Парней связывали приятельские отношения с тех пор, как они гонялись пару лет в одной команде. Обоих теперь разбирало любопытство.

— Это был парень из «Большого спорта», — громким шепотом рассказывал Таннэль. — Я сам потом узнал у медиков.

— Как тебе это удалось? — изумился Хьорно. Врачи спортивного центра никогда не отличались болтливостью.

— А что такого? — Таннэль пожал плечами. — Мы пошли с командой на процедуры, а я смотрю — вроде у одного лицо знакомое. У медика. Он там что-то делал, я и подошел. Спрашиваю: ты же там был? Ну, он и рассказал.

— Что журналист?

— Фотограф. Я же там камеру подобрал. А у парня и удостоверение с собой было во внутреннем кармане. Так что его сразу опознали.

— А что с ним, сказали?

— Вроде, живой, а так непонятно. О, а вон второй, — Таннэль украдкой ткнул пальцем в человека, сидящего в трех столиках от них. Молодой мужчина мрачно изучал взглядом содержимое стакана, стоящего перед ним. Хьорно обернулся и присмотрелся, насколько позволяло освещение.

— Знакомая физиономия. Он же постоянно тут шныряет. А с ним точно еще второй всегда был. Значит, тот?

— Да, я потом уже вспомнил. Его сложно было узнать. Слушай, мы же прямо по нему проехались! Эти две стокилограммовые дуры, да мы еще, тоже не пушинки. То есть, мы в него влетели. Прямо в лоб. Как он вообще выжил? А ведь мне еще вспышка какая-то померещилась. Точнее, блик. Это он нас снимал, понимаешь? Снимал, как мы его сбиваем!

— Да это ты выдумал! — рассмеялся Хьорно. — Невозможно разглядеть такие подробности.

— Да точно разглядел! — разгорячился Таннэль. — Вспомнил только не сразу. Жаль, что камера разбилась. Мне даже интересно стало, получилось у него что-нибудь или нет.

— А ведь могло и получиться, — согласился Хьорно. — У них на фотокамерах знаешь какая автоматика?! Точнее, чем у нас на гравах.

— Ну, это точно был его последний снимок. После такой выходки его наверняка уволят.

Выговорившись, Таннэль немного успокоился и с удовольствием принялся слушать рассказ Хьорно о сражении с чемпионом.

— Нет, ну я не хотел его совсем-то сбивать, — с честным видом говорил Солнечный парень. Потом рассмеялся и махнул рукой. — Ладно, может быть, и хотел. Разозлился. Ну вот честно, ты знаешь другой способ отнять у него мяч?

Таннэль помотал головой.

— Его только на обочину выдавливать и надеяться, что он там развернется, — усмехнулся Хьорно. — Курс держит железно. И если просто толкать его туда-сюда, толку никакого не будет. Как он вообще ухитряется в таком положении ездить? Мне было бы страшно.

— Мне тоже, — согласился Таннэль. — Ниммитон сам железный, и нервы у него непонятно из какого сплава. Что-то из космической промышленности, я думаю.

Хьорно рассмеялся.

— Наверняка! Этот с полосатым проклятием точно справится. Его такими фокусами не проймешь. Настоящий чемпион. Вот пусть он эту полосатую ерунду на себе и тащит! Я даже рад, что проиграл ему.

— И что, — хитро прищурился Таннэль, — нисколечко не жалко?

Хьорно на секунду задумался, возведя глаза к потолку, потом широко улыбнулся и помотал головой:

— Ни капли!

А сам вдруг подумал, что, наверное, слукавил.

* * *

Борко лежал, прочно зафиксированный на постели, непривычно бледный, привычно строгий.

— Ты мне даже ничего не рассказывай, — затараторил Васто прямо с порога. — Я тебе сам все расскажу. Они сказали, что продержат тебя здесь всего декаду. Представляешь? Интенсивные процедуры и все прочее. Придется потерпеть. Но зато потом они тебя выпустят, и я увезу тебя домой. Там, конечно, тоже придется поработать. В этом году ты вряд ли вернешься к гонкам. Но зато в будущем — точно!

Он придвинул стул, сел и улыбнулся, вглядываясь в глаза друга.

— Как хоть себя чувствуешь?

Борко подвигал бровями, пытаясь передать тот смысл, который обычно закладывается в пожатие плечами. Не преуспел. Так что просто ответил:

— Никак не чувствую. Правда, нос чешется, — добавил он после паузы.

Васто рассмеялся и потянул его за нос.

— По-хорошему, тебе бы уши надрать. Зачем ты с ним сцепился? Тебе Гасса говорил, чтобы ты от него отвязался?

— А я и пытался, — невозмутимо ответил Борко. — Но он прилипчивый.

— Надеюсь, его дисквалифицируют, — мстительно протянул Васто, только теперь вспомнив про виновника всех бед. — И хорошо бы насовсем. Без Декаро мир сразу станет чище.

— Да я тоже хорош! — Борко дернул щекой. — Знал, что он так сделает. Думал, что готов. Оказалось — нет.

— Что? Ты теперь еще и этого типа будешь защищать?! — взвился Васто. Даже на стуле подпрыгнул от возмущения.

— Я не защищаю, — ровно возразил Борко. — Просто говорю. Думал, что справлюсь. Ошибся.

— Да кто угодно ошибется, когда за скобу дергают! Я же видел запись. Он же тебя почти набок положил! Как можно думать, что сумеешь угадать поведение грава, когда ты им не управляешь?

Борко шевельнул бровями, непонятно что изображая, и ловко сменил тему:

— Но ты хоть выиграл?

— Что? — искренне изумился Васто. Он и думать об этом забыл. — А! Игра. Проиграл, конечно. Да какая разница?!

Финальную гонку устраивали не с раннего утра. Спешить уже некуда, всего один заезд, а более поздний старт привлечет больше зрителей. Так что до завтрака Тэнс успел довязать свой шарф и счел это добрым знаком.

За завтраком Тожно, порядком возбужденный, рассказывал, что удалось придумать за ночь в плане тактики.

— А вы заметили, что на этом Чемпионате кое-кто уже фактически переиграл Босса?

Оглядел недоуменные лица игроков и торжественно объявил:

— Асра! Ну, вспомните! Это же была отличная тактика — загонять Дёрта. Измотать его. Вот и мы сделаем то же самое.

— Ну да, — заметил Барн, — Босса они измотали, но потом все равно выскочил Такьярне.

Видимо, второй номер «Галактики» очень его беспокоил.

— Верно, — не стал спорить Тожно. — Но асрийцы не ожидали, что он выскочит. В этом и заключалась их ошибка, которой мы не повторим. Мы-то знаем, на что он способен. Так что под конец нужно будет его зажать. Сэн, лучше ты. У тебя в таких делах больше опыта.

Сэн Бо Тах молча кивнул.

— Но если мы попробуем разыграть тактику Асры, — сказал Тэнс, — «Галактика» нас мигом разгадает.

— И снова верно. Поэтому мы и не будем их повторять. Вы, ребята, намного выше классом, чем асрийцы, и вполне можете взять на себя инициативу. Вот как я это вижу, — Тожно принялся водить пальцем по столу, рисуя воображаемые тактические построения. — Тэнс будет держаться поближе к Боссу. Как только мы получим мяч, мы подведем его к лидерам. И немножко покидаем из рук в руки. Пусть это выглядит так, будто мы хотим передать его Тэнсу. А Босс и его помощники пусть стараются этому помешать. У них должно возникнуть ощущение, что они вот-вот получат мяч. Это заставит их дергаться. А вы им не отдавайте.

— Мы на это всю команду и положим, — заметил Тэнс. — Не только «Галактика» вымотается.

— Ты опять прав, — кивнул Тожно. — После такой толкотни в живых останешься ты один. Тогда ты увезешь мяч в своем стиле, а помешать тебе уже будет некому. Сумеешь?

— Должен суметь.

— Ну вот и отлично! Это последняя игра, силы можно не беречь. Вот выиграем, тогда и отдохнем.

* * *

За столом «Галактики» напряжение царило такое, что так и казалось, будто вот-вот ударит молния. Дек и Кьяр поглядывали друг на друга ревниво и оценивающе, словно они были капитанами противоборствующих команд, которым сейчас выходить сражаться. Герк изо всех сил старался построить тактику в прежнем стиле.

— В «МТА» опасны все, — говорил менеджер. — Даже новичок, как выяснилось. Хойчо, ты за ним присматривай краем глаза. Как бы опять не выскочил.

— Кто ж ему даст, — фыркнул Хойчо. — Последний мяч.

— А кто их знает, как у них, в «МТА», с этим, — проворчал Герк. — Вдруг они решат, что им все равно, кто из них станет полосатым. Знаю я Тожно, он любитель нестандартных решений.

— Полагаешь, у них бросать может либо Тэнс, либо Мирк? — уточнил Дек.

— Насколько я знаю, ни тот, ни другой из команды уходить не собираются. Так что — да, они вполне могут разыграть неожиданную комбинацию. Если полосатая форма останется в «МТА», они так или иначе будут довольны. Кроме Тэнса, может быть, но он с решением менеджера спорить не станет.

— Выглядит опасно, — согласился Дек. А сам вдруг подумал: действительно ли Тэнс даже не возразит, если команда сделает ставку на новичка? Да, чемпион травмирован, но вполне способен бороться. Что, если он попытается отвоевать свое звание и сцепится с собственным помощником? Вот это было бы забавно!

* * *

Сегодня невозможно было избежать тесного общения с прессой. Общение происходило почти стихийно в огромном холле спорткомплекса. Корреспонденты окружили и гонщиков, и менеджеров, и никто не избежал пристального внимания.

Дек отвечал на вопросы уверенно.

— Мы нацелены на победу. У нас нет никаких разногласий. Я намерен забросить сегодня.

— Ни для кого уже не секрет, что Ниммитон травмировался. Это станет важным фактором в предстоящей гонке?

— Нельзя рассчитывать на его слабость. Я знаю Тэнса, он способен сражаться в самых сложных обстоятельствах.

В нескольких шагах от журналиста отбивался Такьярне.

— А как насчет личных амбиций?

— Наш лидер — Дек, мы все на него работаем.

— Но два твоих мяча против одного мяча Босса…

Кьяр хмуро смотрел сквозь журналиста ничего не выражающим взглядом.

— У меня была возможность забросить, я забросил. Я работаю на команду.

— А если подвернется возможность забросить сегодня, ты это сделаешь?

— Я только помогаю Деку.

Сообразив, что Такьярне способен повторять эту фразу бесконечно, журналист отстал.

Тожно ловко обходил острые углы вопросов о соперниках.

— Было бы опрометчиво надеяться на какую-то несогласованность действий «Галактики». Это одна из лучших команд Высшей лиги. Уверен, что они в любом случае высококлассно сыграют.

— А что же все-таки произошло с Ниммитоном?

— Ну, теперь уже нет смысла скрывать, и так все поняли. Да, он падал. На разведке трассы, за день до начала гонки. Но ничего серьезного, несколько ушибов. Это ему не помешает сыграть сегодня.

Больше всего внимания доставалось чемпиону.

— Что скажешь о соперниках?

— Несомненно, Большой Босс — очень серьезный противник. — Тэнс широко улыбался. — Я не удивлен, что мы встретились в финале. В точности, как в прошлом году. И я надеюсь, что нам удастся повторить сценарий прошлого года. Я его не боюсь.

— А Такьярне?

— Мы о нем не забываем.

— Он может представлять угрозу?

— Несомненно, он сильный игрок. Нельзя его недооценивать.

— Кто победит сегодня?

— Ну, — Тэнс пожал плечами. — Или мы, или они. Других вариантов не вижу.

Журналисты рассмеялись.

— А как насчет полосатого проклятия? — вставил кто-то из задних рядов. Тэнс улыбнулся.

— Я в него не верю.

Словом, никто из участников импровизированной пресс-конференции не сказал того, что думал.

* * *

Первой на стартовую площадку выезжала «Галактика». На посторонний взгляд команда выглядела в точности как всегда. Впереди двигался Большой Босс. Он выбросил вверх сжатые кулаки, и зрители приветствовали его восторженными криками. За ним тенью следовал Такьярне, хмурый и сосредоточенный, как обычно. Никаких поз, никакого заигрывания с публикой; он вечно держался так, будто кроме него на площадке никого нет. Следом Даддер и Хойчо махали руками кому-то в толпе.

За ними показались пестрые ряды «МТА», и публика снова взвыла. Тэнс кивал в обе стороны, охотно останавливался перед камерами. За ним — спокойный, как скала, Барн, сосредоточенный Сэн, сияющий Мирк. Гонщики неторопливо выстраивались вдоль черты, оборачиваясь, махали руками в ответ на приветствия, застегивали шлемы.

Ведущий не спешил начинать гонку, давая зрителям возможность вдоволь насмотреться на лучших из лучших. Но если кто-то ждал какого-то особого, фамильярного общения между Ниммитоном и Дёртом, учитывая их давнее знакомство, то ожидание оказалось напрасным. Босс только поднял руку, приветствуя своего противника, а Тэнс улыбнулся и кивнул в ответ. Никакой возни на площадке так и не произошло.

Наконец, загудел таймер. Гонщики закрыли визоры и замерли в седлах. Старт! И уже со старта все расстарались продемонстрировать лучшее свое ускорение.

Мирк с упоением несся на головокружительной скорости. Он почти не задумывался, куда направляется, только изредка бросал взгляд на карту, чтобы убедиться, что поблизости нет красных пульсирующих точек, означающих опасные места. Сегодня он был уверен в себе, как никогда. Удачное выступление на Чемпионате заставило его забыть сомнения, с которыми он сюда ехал. Желание отличиться снова только росло.

И вдруг — вот это удача! — зеленый блик, исчезающий за поворотом. Мирк вжался в приборную панель, рванулся изо всех сил. Да, это действительно мяч! Неторопливо подпрыгивающий шарик. Мирк сбросил скорость, счастливо оскалился, плавно подал грав вперед, и робот мягко опустился ему в руки.

«Мирк — восемь», — тут же скомандовал Тожно. Мирк глянул на карту, быстро нашел подписанную маркером точку, определил направление и рванул. Вчера Тожно, как всегда, переставил все отметки, чтобы кто-нибудь из противников не разгадал код, и опять пришлось целый вечер заучивать карту. Но сейчас Мирк уже неплохо в ней ориентировался.

Мяч он держал обеими руками и сидел в седле выпрямившись. Казалось, что поток встречного воздуха пытается стащить его с машины. Мирк старался почаще сверяться с картой, чтобы не сбиться с направления. Он ужасно спешил и боялся заблудиться. На этом стадионе он играл впервые, и никакая разведка, конечно, не поможет враз выучить весь этот лабиринт. Но когда он пытался просто глянуть вниз, обзор заслоняла челюсть шлема; приходилось наклонять голову, на миг теряя из виду дорогу. В конце концов Мирк решил довериться интуиции. Если он сильно собьется с курса, Тожно ему подскажет. Пока менеджер давал указания остальным игрокам.

Мирк несся так, будто за ним гнались по пятам. Он поймал какой-то безумный кураж, рисковал, как никогда прежде. И вдруг… «Мирк, тормози!» Предупреждение Тожно запоздало всего на миг. Перед глазами открылась буквально стена: крутейший, опаснейший вираж, обозначенный красной точкой на карте. Поворот, в который никак нельзя было входить на такой скорости.

Мирк не помнил, как уронил мяч. Он схватился за скобу, дернул изо всех сил, надеясь еще спасти положение. Он почти увел в сторону нос, почти выровнял дно грава параллельно стене. Почти, но недостаточно. Край днища врезался в склон, грав потерял равновесие, и Мирк полетел головой вниз.

Он выбросил вперед руки, бессознательно опасаясь свернуть шею, тяжело рухнул на дно борозды и вскрикнул от боли. Перекатился на спину, но левую руку так и не смог поднять. Она лежала на земле, словно чужая. Тогда Мирк снова перевернулся набок и затих, постанывая от боли и разочарования.

«Мирк, ты как?» — встревоженно спросил Тожно.

— Кажется, руку сломал, — с трудом отозвался тот. — Или еще что-нибудь.

«Ладно, лежи смирно». Было даже немного слышно, как кто-то в том же кабинете, но в другой микрофон отдает распоряжения насчет медицинской платформы.

Обычно игру останавливают, когда оказание помощи пострадавшему помешает другим гонщикам. Если становится ясно, что эта работа затянется надолго. Если рядом находятся игроки, которых присутствие отпустившейся платформы заставит менять направление. Если кто-то, кого не успеют предупредить, может вляпаться в эту платформу с разгону. Но в этот раз все было иначе. По расчетам, чтобы эвакуировать Мирка, должна понадобиться пара минут, и он один находился в той части поля.

«Игра продолжается», — сообщил судья.

«А жаль», — подумал Дек.

С самого начала гонки они с чемпионом проверяли друг друга на прочность. Тэнс то и дело садился на хвост и даже немного пихался. Дек время от времени ускорялся, пытаясь оторваться, но это ни к чему не приводило. Чтобы сбросить такого преследователя, пришлось бы очень сильно постараться, но Дек не хотел тратить силы слишком рано. Когда новичок «МТА» поймал мяч, Босс уже совсем собрался сделать рывок, полагая, что вот теперь-то и начнется игра, но что-то у них опять пошло не так. И он решил еще немного подождать.

Барн отлично помнил все указания, которые раздал Тожно, когда мяч был найден. Теперь он, ненадолго остановившись, быстренько прикинул по карте, куда менеджер направил игроков, и где с большой долей вероятности мог находиться Мирк. Недаром Тэнс, и даже не в шутку, называл Барниса главной опорой команды. Тожно сейчас ничего не мог подсказать, но его указания были и не нужны.

Барнис первым вышел на мяч и без помех схватил его. Игра началась заново. Менеджеры молниеносно отдали новые команды. «Разыгрываем прежний план», — добавил Тожно. «У нас для этого плана маловато людей», — заметил Тэнс. «Ничего, на сколько хватит, на столько и отыграем», — ответил менеджер. Барну ничего не оставалось, как только последовать в указанном ему направлении.

На хвост Барну сели двое из «Галактики», — сперва один, за ним другой. Коротко оглянувшись в повороте, Барн разглядел двойку на груди у переднего. Кьяр. Выходит, он не с Боссом? Любопытно. Впрочем, особого значения это не имело. Сейчас как раз требовалось собрать всех в одном месте, а там попытаться немного покидать мячик.

Кьяр резко ускорился и ткнул Барна в корму. Кажется, этот парень все-таки решил сыграть самостоятельно! И тот факт, что мяч несут прямо в руки Босса, его не устраивает. Тожно заметил это и без обиняков потребовал, чтобы Сэн мчался на помощь. Сейчас было не до того, чтобы скрывать свои замыслы от соперника.

Игра в мячик началась немного раньше и не так, как ее планировали. Сэн пронесся наперерез, и Барн едва успел дать ему пас. Сэн попытался удрать с мячом, а Барн — сбить с курса преследователей. Классическая схема. Но это было не то, что нужно. Впрочем, Тожно моментально сориентировался. «Сэн, пас Тэнсу. По плану».

Сэн Бо Тах не нуждался в дополнительных пояснениях. За годы работы с Тожно он научился буквально читать мысли тактического менеджера. Следуя указаниям, он прошел пару виражей и вышел на капитанов. Тэнс находился чуть позади, и Сэн Бо Тах сделал неловкий бросок. Казалось, он просто ошибся на скорости. Босс хищно рванулся в сторону и поймал. Но уйти с мячом ему никто не позволил.

А потом подтянулись и все остальные, и задумка менеджера начала, как будто, осуществляться. Тэнс постоянно держался чуть позади Босса и внимательно следил за происходящим. Его помощники непрерывно кружили, передавали друг другу мяч, то пытались удрать с ним, то возвращались назад, то вдруг с поразительной неловкостью давали пас капитану. Дек неизменно дергался на эти броски, несколько раз даже ловил, но тут в дело вступал Тэнс. В самый последний момент, когда пальцы Дека смыкались на поверхности мяча, он тыкал его носом в корму, мешая обрести равновесие, и робот всякий раз выскальзывал. Парни рубились бешено, и Тэнс был уверен, что они услышат немало лестных слов от менеджера, чем бы ни закончилась эта игра. Всего вдвоем они ухитрялись трепать нервы целой «Галактике».

Но, как оказалось, менеджер «Галактики» тоже не промах. Он разгадал тактику «МТА».

«Даддер, уводи мяч!» — велел Герк.

Сложно было понять, что он имеет в виду: мяч находился у игроков «МТА». Даддер действовал так, как понял. Он набросился на противника, пытаясь вытеснить его с дороги. Может быть, это заставит его разжать руки.

«Дек, на центральное!»

Тожно понял, что раскрыт, и тут же сменил тактику. «Отменяем план! Барн, уходи».

Приказ канул в пустоту, поскольку в этот момент Барн потерял мяч. Не Даддер, его преследующий, но другой игрок «Галактики» подхватил робота и бросился наутек.

Тожно с досадой следил, как откалывается от общей группы первый номер «Галактики», а за ним тенью следует и второй. Удалось заставить Босса подергаться, но мало, слишком мало. Этого недостаточно, чтобы он по-настоящему выдохся. Герк быстро сообразил, что происходит. Теперь он старается разыграть классический сценарий, направляя с одной стороны игрока с мячом, а с другой капитана, чтобы они встретились у самого кольца. А может, стоило продолжать действовать по плану? Уж не переиграл ли его Герк чисто психологически? Да, он теперь знает, что «МТА» пытается задергать Босса, но сможет ли он помешать им продолжать его задергивать? Впрочем, теперь казалось, что игра развивается по сценарию «Галактики». Тожно вывел на монитор одно под другим изображения с двух беспилотников: один гнался за капитанами, другой — за игроками с мячом. Пока оставалось только наблюдать и напряженно думать.

Дек заметил Кьяра за своим плечом и с удивлением понял, что его присутствие нервирует даже больше, чем тот факт, что и Тэнс гонится за ними. Можно сыграть против одного соперника, но против двух одновременно … Это как в тех безумных гонках, когда на поле выпускают сразу несколько команд и устраивают месиво. Дек в такие игры никогда не играл и не собирался. А вот теперь, кажется, придется.

Втроем они промчались по узким извилистым дорожкам, почти соприкасаясь бортами. В одном из маневров Кьяр ухитрился вырваться вперед, и Дек занервничал. От этого парня сейчас можно ожидать чего угодно. А может, надо было снять его с гонки? Как бы он там вчера ни сыграл, просто снять, и дело с концом. Деку не пришлось бы сейчас так дергаться. Но теперь об этом слишком поздно было думать.

Так они и вылетели на широкую площадку перед центральным кольцом: втроем, борт к борту, рассыпаясь веером. Кьяр — на полкорпуса впереди. Дальше, из следующего прохода, уже выскакивали их помощники, точно так же, борт к борту, продолжая сражение, которое наверняка не прекращалось всю дорогу. Кому нынче принадлежал мяч, сказать было невозможно, поскольку он как раз взмыл в воздух, выбитый у кого-то из рук.

Мяч рухнул в центр группы, и Даддер попросту наотмашь ударил по нему ладонью, чтобы не достался противнику. Робот отлетел в сторону, ударился о землю и снова подскочил, оказавшись в нескольких шагах перед группой капитанов.

Кьяр был чуть ближе и первым кинулся навстречу. Если бы Дек доверял Кьяру, вышла бы идеальная комбинация. Верный помощник схватил бы мяч и тут же передал капитану, который сместился бы правее, чтобы обойти Тэнса. И тогда бросок, и наверняка никто бы не успел помешать. Пусть даже в самое простое центральное кольцо, но чемпионский бросок не может быть некрасивым. Но Дек больше не доверял Кьяру.

Дек рванулся еще быстрее, надеясь обогнать. Он уже оказался чуть впереди, вытянул руку, чтобы схватить мяч или, по крайней мере, не позволить его схватить Кьяру. В этот момент их борта ударились друг о друга, Дека шатнуло, мяч не пожелал лечь в руку, отскочил в сторону.

Прямиком к Тэнсу. Тот извернулся, свесившись из седла так, что почти достал до земли рукой, и мяч оказался у него в ладони. Тэнс моментально подгреб его к себе, прижал к колену, а сам уже мчался в сторону кольца. Дек ринулся следом. И настиг. Через секунду после броска.

Тэнс издал такой вопль, что если бы микрофоны не регулировали громкость автоматически, оглушил бы не только игроков, но и менеджеров в их кабинете. Он встал на подножках и выбросил вверх руки, пока его грав плавно скользил к зрительской зоне. За щитом сверкали вспышки фотоаппаратов. А сзади уже налетел Барн, врезался в борт и повис на плечах, и даже всегда сдержанный Сэн присоединился к товарищам по команде.

Дек с яростью врезал кулаком по скобе… а потом с полминуты сидел неподвижно, дожидаясь, пока уймется боль в ушибленных пальцах. Он снова проиграл. Недополосатый Босс. И как теперь быть с этим? Наверное, рано он решил оставить гонки.

«Прости, Аена, — подумал Дек, вспомнив печальное лицо жены, — кажется, в следующем году я дома не осяду».

Интервью у победителя брали тут же, сразу после награждения. На пьедестал почета взгромоздилась вся команда, присоединился даже Мирк, бледный и с рукой на перевязи. Он заверял, что с ним все в порядке, что перелом не осложненный, и что он в другой раз будет осторожнее. И ужасно жалел, что подвел команду, и без него все прошло не так, как следовало. Тэнс посоветовал ему не брать в голову, потому что, как сказал один великий чемпион, в игре всякое бывает.

Едва чемпион спустился на площадку, — в новенькой полосатой куртке, с сувениром от города Тёнебахтена в руках и с улыбкой до ушей, — его окружили журналисты. Спрашивали, как всегда, об ощущениях.

— Конечно, я счастлив, — заверил Тэнс. — Я не рассчитывал выиграть Чемпионат второй раз. Тем более подряд. Вы знаете, это удавалось немногим.

— Значит, полосатое проклятие тебя не настигло?

Тэнс смущенно рассмеялся.

— Кажется, я его все-таки преодолел.

В это же время, но немного дальше так же придирчиво допрашивали проигравшего.

— Я разочарован, — честно признался Дек Дёрт. — Сколько раз я доходил до финала, и каждый раз победа выскальзывает в последний момент. Это просто какой-то заколдованный круг.

— Но ты еще сделаешь попытку это исправить?

— Я еще посоветуюсь с физиологами и с менеджерами. — Босс прищурился и уставился куда-то вдаль. — Но я думаю, что мне еще рано уходить. Хотя я почти принял такое решение, но теперь считаю иначе.

Мероприятие по поводу завершения Чемпионата Мира затянулось надолго. В конце праздничной программы торжественно сняли натянутый над стартом плакат, чтобы передать его в музей грависпорта. Никого из гонщиков к тому моменту уже не было на стадионе.

* * *

Маррэ наблюдал за коллегой со все возрастающим изумлением. В больничной постели лежала бледная тень Кэнью. На голове повязки, и правая рука зафиксирована. Но в левой, свободной и действующей, фотограф сжимал портативный компьютер, которым возбужденно размахивал.

— Ты просто посмотри на это! Да нет, тут ты ничего не разглядишь, размер не тот. Но я уже увеличивал, насколько получилось. Никакого шума! Идеальное изображение!

Маррэ взял из рук коллеги аппарат и взглянул на экран. Оттуда неслись на него два гонщика, сцепившись бортами, вжавшись друг в друга плечами. Снимок действительно поражал воображение, особенно если знать, чем все закончилось.

— Где ты взял этот компьютер?

— Медсестра дала свой, поиграться. Ей меня очень жалко.

— А твоя камера?

— Вдребезги. Но зато карта памяти уцелела. У меня там была настроена автоматическая серия. Остальные снимки вышли не очень, смазанные, но вот этот идеален.

— Погоди-ка, — Маррэ нахмурился. — Получается, едва ты очнулся после операции, ты потребовал разобрать остатки твоего фотоаппарата, а потом выпросил у медсестры компьютер…

— Ну да, — невозмутимо согласился Кэнью. — А что такого?

— Да-а, — протянул Маррэ. — Когда-то и я задумывался, до какой степени безумства смогу дойти, чтобы заполучить настоящую сенсацию. Но так ни к чему и не пришел. Тут ты меня переплюнул. Сейчас ты скажешь, что ни о чем не жалеешь…

— Жалею? — удивился Кэнью. — В смысле?

Маррэ покачал головой. Кажется, жизнь этого парня целиком состоит из фотографий. Лежит тут, едва не по кусочкам собранный, с того света вытащенный, и даже не понимает, о чем может пожалеть. Конечно, когда у него тут такой шедевр…

— Но ведь подобную фотографию наверняка можно получить и с беспилотника, — осторожно сказал Маррэ. Наверное, не вовремя он тут со своими запоздалыми соображениями. Но Кэнью воскликнул:

— Конечно, нет!

— Почему нет?

— Да ты хоть читал регламент?

— Регламент для беспилотников? Да знаешь, как-то…

— Ну ты даешь! — Кэнью рассмеялся. — А еще журналист. Им же нельзя снижаться, потому что на них кто-нибудь может наскочить. Беспилотники летают только позади гонщиков и поэтому снимают одни спины. А если они подлетают спереди, у них ограничение по высоте. Нет, все лучшие снимки были сделаны с уровня земли.

— Но мутные, — усмехнулся Маррэ. — Я помню.

— Вот именно, — удовлетворенно сказал Кэнью. — Нет, это фото точно окажется в Галерее славы!

* * *

В сеть начинали просачиваться первые новости о трансферах. Даже намеки на предварительные договоренности вызывали интерес журналистов. Из любопытства Хён проглядывал подобные заметки. Его собственный контракт с «Соброном» был практически подписан, оставалось утрясти некоторые мелочи. Теперь особенно хотелось узнать, кто еще перейдет в эту команду в будущем году, не окажется ли в ней кого-то из знакомых.

Увидев заголовок, Хён едва не выронил компьютер. «"Соброн" ведет переговоры с Такьярне». В каком это смысле?!

Прочитав коротенькую заметку, Хён некоторое время сидел, тупо таращась в стену. Они собираются взять Такьярне! Знал ли об этом Гойнэ, когда подсовывал Хёну этот контракт?

Но ведь это катастрофа! Такьярне точно отдадут все лидерские полномочия. Если Хёну что-то и останется, то какие-нибудь второсортные гонки, которыми Кьяр побрезгует. Под таким лидером Хён может просидеть долго, точно как сам Такьярне сидел под Боссом. Не выскочишь. И деваться некуда: «Тахайён-про» совершенно точно прекращает существование в конце сезона. Но неужели Гойнэ не знал? А не сам ли он и пристроил этого парня в «Соброн»?

Кажется, с агентом пора было серьезно поговорить.

P.S.

Судьи должны быть беспристрастны. Но остальной персонал не несет на себе этой обязанности. Программист, проверяющий записи программ-шпионов, был давним поклонником Дека Дёрта. Это не означало, что он нарушил бы свои инструкции, заметив неладное. Просто записи его соперников он проверял с особенной тщательностью.

Эта скрытая война ведется в грависпорте со дня его основания. Время от времени кто-нибудь, считающий себя очень умным, пытается написать дополнительные программы для грава, чтобы получить незаконное преимущество над соперниками. Чего только не выдумывают эти хакеры. Кто-то приподнимал грав выше установленной границы, — на глаз почти не заметно, а дном землю цепляет меньше. Кто-то, зная, на каком поле пройдет гонка, вписывал программу-автопилот: гонщик выходит в определенную точку, запускает автопилот, и грав сам проносится по заданному маршруту, игроку остается только держать мяч. Позволяет оторваться от погони легко и просто.

Но на самых умных найдутся и другие умные. Программа-шпион записывает все действия, производимые программным обеспечением грава, а потом большая настольная станция анализирует данные, выискивая возможные ошибки. Не обойтись и без человека. Иногда кажется, что программы срабатывают странно и подозрительно, но, допустим, сверка с видеозаписью ставит все на свои места.

Удобный интерфейс выводил данные на монитор сразу в виде графиков. Программист, наблюдающий за анализом данных, поглядывал на экран, но не особенно надеялся заметить ошибки простым глазом. Программа сама остановит воспроизведение, если обнаружит сбой.

Проверка записей, даже автоматическая, дело долгое. Чемпионат давно закончился, а программист все сидит, положив ноги на стол, по сути, просто охраняя машину, и ничего больше.

Вдруг компьютер пискнул, и изображение на экране замерло. Программист сбросил ноги со стола и уставился в монитор.

— Так, — протянул он, — а это еще что такое?