Бондиана (джен)

Рита вызвалась подвезти на своем флайере Бонда до Русского Квартала, где тот снимал комнату у старушки-пенсионерки, бывшей учительницы. Сначала Джеймс пытался поддерживать приветливую беседу, но быстро оценил подрагивающие губы девушки и ее руки, намертво вцепившиеся в штурвал, и замолчал.

Флайер остановился на посадочной площадке. Бонд спустился по лесенке вниз, Рита двинулась следом: она не намерена была оставлять Джеймса одного ни на минуту. Бонд был уверен на девяносто один процент, что девушка сжимает в кармане полицейский значок.

Внезапно Джеймс сказал:

— Минутку!

Рита увидела в небольшой нише в стене крупную темную совушку в красном матерчатом ошейнике. Совушка подпрыгивала, но с земли, конечно, ей не удавалось взлететь. Совушка отчаянно била перепончатыми кожистыми крыльями и щелкала клювом, потому что на нее с дикими завываниями наседал большой рыжий кот. Вот-вот противники могли начать драку.

Бонд нагнулся, четко и точно сцапал левой рукой кота, а правой — совушку. Совушку подбросил вверх, а кота просто выпустил. Кот с мявом удрал, а совушка в полете расправила крылья, грациозно вытянула длинное гибкое тело и скрылась за ближайшей крышей.

— Домой полетела, — проводил ее взглядом Джеймс. — Это Марго, любимица Петра Антоныча. Стоматолога.

Тут над головой распахнулось окно. Через подоконник перегнулась женщина неопределенного возраста, растрепанная и в халате, и завопила на всю улицу:

— Это чего ты моего кота хватаешь? Думаешь, раз полицейский, так тебе все можно? Оборзели вы там, в полиции!

— Здравствуйте, Варвара Петровна! — улыбнулся женщине Джеймс. — И вам доброго вечера! Не беспокойтесь за Барсика. Он цел и невредим.

Он взял Риту под локоть и двинулся по тротуару к соседнему дому. Варвара Петровна вслед ему продолжала орать:

— Нету такого закону, чтоб чужих котов хватать! Понаехали тут всякие! Столица не резиновая! А еще форму надел!..

— Какая мерзкая, скандальная баба, — тихо сказала Рита.

— Кто? Варвара Петровна? — удивился Джеймс. — Что ты! Она милая женщина!

— Милая? — охнула Рита. — Ты что, не слышал, что она тебе постоянно кричит?

— Слышал, — серьезно ответил Бонд. — И давно проанализировал. Я оборзевший полицейский, понаехавшее хамло, крокодил в форме, клыканово отродье... ах да, еще наглец, который невесть что о себе возомнил. Но ни разу — ни разу! — я у нее не был сорванной жестянкой. Она приняла меня как соседа. И ругается — как со всеми соседями. Я же говорю, милая женщина…

Они остановились у двери маленького двухэтажного домика, и Джеймс протянул ладонь к пластине сенсорного замка — но замешкался, увидев, что Рита собралась что-то ему сказать.

— Пожалуйста, — выдохнула девушка, — пообещай... поклянись мне, что никуда не пойдешь один, пока... пока все это не кончится. И ночью не впустишь никого в дом!

— Клянусь! — с улыбкой отозвался Джеймс. — Чтоб у меня процессор сгорел, если вру! Чтоб меня по службе понизили до робота-уборщика! Чтоб мне кончить жизнь в подсобке со старым хламом!

Рита заставила себя тоже улыбнуться, повернулась и побежала к стоянке флайеров.

Бонд глядел ей вслед, пока девушка не исчезла за поворотом, а потом отворил дверь и вошел в дом.

* * *

Роза Марковна, хозяйка дома, видимо, углядела его в окно, потому что ждала жильца в коридоре. Наскоро поздоровавшись, она сказала:

— Джеймс, обязательно запри у себя изнутри ставни. А я запру ставни на своем этаже. Если хочешь, загороди входную дверь шкафом. Если кто-нибудь позвонит в дверь — не спускайся. Я сама выйду спросить, кто там. Но дверь все равно не отопру.

— В Столице свирепствует шайка разбойников? — весело удивился Бонд. — И полиция, как всегда, узнает о таких вещах последней?

Роза Марковна не поддержала шутку постояльца.

— Мне звонила сестра из Космопорта. Она там пирожки продает. А ей сказал кассир.

Джеймс перестал улыбаться:

— Да, верно. Я не учел скорость распространения слухов в атмосфере Нереиды... Полагаю, уже вся Столица знает про приезд высокого гостя?

— За всю Столицу не ручаюсь. Я позвонила только внуку, племяннику и директору нашей школы.

— Ясно... Но вы не беспокойтесь, Роза Марковна. Он заночует в Космопорту. Нам сообщили.

— Ну, мало ли что... Ты все-таки не спускайся, если позвонят. А я на всякий случай поставлю возле двери швабру.

Джеймс с нежностью посмотрел на хрупкую седую женщину, которая собиралась шваброй защищать от врагов киборга.

— Хорошо, Роза Марковна, я закрою ставни. Не волнуйтесь. Все будет в порядке.

* * *

Поднявшись к себе в комнату, Джеймс переоделся, аккуратно убрал форму в шкаф и лег на диван.

Перед глазами стояло побледневшее лицо Риты, широко распахнутые синие глаза. Датчики зашкаливало от ее эмоций. Будь Джеймс человеком — решил бы, что девушка влюблена в него. Но при всех своих гражданских правах он — вещь. А в вещь влюбиться нельзя…

Когда-то он думал, что и друзей у него быть не может. Он ошибался. Но — любовь?.. Нет, он рискует поверить в то, чего не бывает. Но во что так хочется поверить…

А именно сейчас Джеймс очень остро осознал, что он — вещь. Бывшему хозяину достаточно произнести одно-единственное слово — и оборудование вернется к владельцу.

Одно слово…

Спать не хотелось. Не потому, что Bond’ам достаточно четырех часов сна для адекватной работы системы, а просто. Не хотелось, и все. И анализировать причины этого нежелания не хотелось тоже.

Хотелось вспоминать.

Лежать в относительной неподвижности на диване, смотреть, как по потолку и стенам скользят редкие полосы света от пролетающих за окном машин (конечно же, никакие ставни он не закрыл, когда и кого спасали закрытые ставни?), и вспоминать. Главное, не шевелиться, потому что диван скрипит и милейшая Роза Марковна тогда поймет, что жилец не спит. И придет со стаканом горячего молока с медом и мятой («Лучшее средство от бессонницы, и не спорьте, Джеймс, старая женщина худого не посоветует!») или с томиком сказок «Матушки гусыни», как полгода назад, когда выяснилось, что, несмотря на всю свою хваленую бондовскую прокачку, ее постоялец не понимает простейших идиом и общеупотребительных шуточек, которые любой обычный человек автоматически усваивает в раннем детстве, даже не задумываясь об этом. Хорошая она женщина, Роза Марковна. Повезло Джеймсу с квартирой.

Впрочем, ему всегда везло.

Год назад он сам себе казался чертовски умным и ужасно крутым, настоящим героем — как же, целый Bond, а не какой-то там, простите за выражение, DEX! Элитная модель, прокачанная имитация личности… Какой же он был тогда дурак!.. И всей его крутости было, что удрал от хозяина, убедив систему считать того мертвым, а потом прикрылся полицейским жетоном, воспользовавшись тем, что поджетонный приказ приоритетнее любого хозяйского.

Настоящими героями были они — те, кого начальник полицейского управления Глеб Ржаной называл «полицейские силы планеты Нереида в полном составе», и не сказать чтобы так уж шутил при этом. Все пятеро.

Синеглазая Рита, ни на секунду не испугавшаяся сорванного киборга и ничуть не изменившая своего к нему отношения, когда узнала, что человеком он только притворялся. Молчаливый здоровяк Степан, вычисливший и поймавший снайпера чуть ли не раньше, чем Bond вообще поверил в то, что это не глупый розыгрыш. Пабло, бросившийся в одиночку на троих, хотя он вовсе не был киборгом. Капитан Глеб, не побоявшийся арестовать дексиста и разбудить самого президента, а это, пожалуй, будет пострашнее троих бандитов. Или вот Невидимка — каким же дураком был новоиспеченный младший констебль Джеймс Бонд, когда так старательно пытался на него не обидеться в тот, самый первый свой легально рабочий день уже под своим настоящим, а не присвоенным именем!

Они тогда как раз говорили с Пабло… о чем? А, точно, об украденном в космопорту багаже (багаж, кстати, он потом нашел, никакого криминала, пассажирка просто перепутала наклейки места назначения, и его уже почти отправили не туда, хорошо, что вовремя сообразил).

И тут как раз вошел Адам Шталь, более известный как Невидимка. Вернее, как он вошел, Джеймс снова не заметил, просто как-то материализовался рядом с ними, весь такой лысоватенький и незаметненький, с планшетом наперевес, и деловито поинтересовался:

— Кормосмеси сколько заказываем?

И добавил, видя всеобщее недоумение:

— Я оформляю заявку на необходимые для управления расходники на следующие полгода, и вот хотелось бы уточнить...

В голосе его даже чувствительные датчики элитного шпиона не обнаруживали издевки, только сосредоточенность и благожелательную заинтересованность. И поэтому Джеймс старался не обидеться. Очень старался.

— Что за фигня?! — поинтересовался куда менее старательный и сдержанный Пабло.

И Невидимка спокойно так пояснил:

— Я посмотрел в инфранете, что необходимо для киборгов. Там сказано: кормосмесь — идеально сбалансированное и незаменимое питание. Так сколько ящиков будем заказывать и какой марки?

Смотрел он при этом на Джеймса так наивно и бесхитростно, что любой человек заподозрил бы подвох. Человек — да. Но не киборг с его датчиками, однозначно свидетельствующими о почти стопроцентной искренности полицейского аналитика.

— Ну я же не армейский DEX, — ответил Джеймс мягко (нет, я не обижен, я же вижу, что вопрос был хоть и не слишком приятный, но без подначки!). — Я изначально заточен для шпионажа и для того, чтобы притворяться человеком. А вот представьте себе ситуацию: сидят двое в ресторане, ведут светскую беседу или там деловой разговор. Подходит официант и приносит на подносе одному курицу сациви, а другому банку кормосмеси. Все, шпион спалился, можно сразу в утилизатор. И ради чего? Ведь по вкусу она редкостная дрянь!

Вообще-то Джеймс пытался свести все к шутке и даже успел просчитать вероятность ее удачности (довольно высокую). Что и подтвердил Пабло, довольно хохотнув.

А вот Невидимка даже не улыбнулся. Кивнул с очень серьезным выражением лица, сказал невозмутимо:

— Понял. Не заказываем.

И исчез.

И у Джеймса тогда, помнится, возникли серьезные сомнения в человеческой природе Невидимки.

Ну а что? Серенький такой, незаметненький — идеальная внешность для шпиона. С сетью работает, как бог… или Bond. Именно Bond — DEX’а Джеймс бы сразу раскусил, они же не умеют прятать работу процессора и даже при прокачанной программе имитации личности людьми могут притворяться лишь до первого встречного сканера. К тому же работа в полиции, но не на виду, сорванному и не желающему светиться Bоnd’у подходит идеально по всем параметрам: и прикрытие неплохое, и самому наверняка нравится, ведь прошивка служения у этой модели базовая, ее не устранить. Да и зачем? Полная свобода — это, конечно, приятно. Но быть нужным приятнее в несколько раз.

А может быть, Невидимка и не Bond, а какая-то вообще неизвестная новая разработка, пятая модель! Специально для столь не нравящейся людям канцелярской работы. Ну мало ли… Последнюю версию, пожалуй, косвенно подтверждало то, что Невидимка занимался исключительно базами данных и работал только со знаковыми системами.

Разумеется, Джеймс не стал говорить остальным о своих сомнениях. И не потому, что сомневался не так чтобы очень всерьез. И даже не потому, что порядочные полицейские все сомнения трактуют в пользу подозреваемого, а Джеймс теперь законопослушный младший констебль.

Просто хранить чужую тайну (может быть, даже и несуществующую) было приятно.

Так же приятно, как пончики с переслащенным кофе («Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь, я читала, вам надо много сладкого!») или выходы на задания с Пабло («Ты, эта, лучше держись за мной! Ну и что, что ты Bond, а я все равно этот район лучше знаю!»). Или одобрительное хмыканье сдержанного Степана. Или гордость во взгляде капитана Ржаного, когда пришел приказ о присвоении Джеймсу звания старшего констебля, — довольная такая гордость, словно это его самого повысили.

Много было приятного за последний год.

И больше не будет — достаточно одного лишь слова, произнесенного голосом бывшего хозяина...

Сам Стивен Сьют не додумался бы до такого. Ума бы не хватило у проходимца-неудачника. Идею подсказал его знакомый хакер, гулявший за счет Сьюта в ресторане. Проникнувшись спьяну теплыми чувствами к собутыльнику, он предложил вписать в память его киборга небольшую программку. Незаметную, но крайне полезную.

Сьют ведет опасную жизнь, он не застрахован от ареста. А при аресте полиция возьмет под значок принадлежащую Сьюту жестянку, конфискует, отформатирует и кому-нибудь продаст. А Сьют отбудет срок или сбежит. Разыщет бывшее имущество. Тут и сработает программа, которая закрыта от форматирования. Скрытая такая программа — и не заметишь, если не будешь знать, что искать. Одно кодовое слово, сказанное в лицо киборгу, — и в процессоре обнулится строка «владелец». После чего в ней вновь появится имя «Стивен Сьют»…

Однажды Джеймс уже прошел через этот ужас. У Сьюта кончились деньги, он продал киборга какому-то простаку, а потом выбрал удобный случай и одним словом вернул себе свою собственность.

Такой кошмар невозможно забыть. Это была не обычная, штатная смена хозяина по протоколу. Джеймс словно умер и воскрес. Будь у него выбор, он предпочел бы получить порку нейрохлыстом. Даже две порки.

Но сейчас Бонда пугали не ужасные ощущения, которые он мог пережить, услышав кодовое слово. Страшнее было потерять то, что чудом приобрел за последний год. Человеческую жизнь. Замечательную службу в полиции. Добрых соседей, что с улыбкой приветствуют его на улице. Друзей, которые сейчас так встревожились за него. Начальника, на которого можно положиться. Свет синих глаз Риты Флавье…

И снова стать оборудованием, принадлежащим мерзавцу. Двуногой отмычкой в руках мошенника и вора.

* * *