Сын героя (джен)

— Я усилил охрану, расставил ещё несколько постов, но нам всё равно следует поторопиться, — заметил Какаши, когда они с Саске уже двигались к зданию, где временно содержался Исао. Учиха прибавил скорость.

Пройдя идентификацию на всех постах, они наконец-то достигли цели. Камера Сузуки представляла собой огороженное решёткой небольшое пространство в конце коридора. В трёх метрах от решётки по бокам стояли Анбу, взамен тех, кто выпустил заключённого. Сам Сузуки со связанными руками и ногами сидел на стуле.

Какаши открыл дверь, и Саске вслед за ним вошёл в камеру. Заключенный поднял голову:

— О, надо же, какие лю… — начал он при виде хокаге, но осёкся, стоило из-за спины Какаши появиться Учихе, — и ты, мразь, здесь? — скривив губы процедил Исао, а после ухмыльнулся, — Как сынишка? Или, лучше сказать, как племянничек? Вот уж не ожидал, что ты приютишь у себя это отродье. Что, может быть, тебя гложет вина за убийство его папочки?

Саске не сразу ответил. Пока Сузуки говорил, Учиха внимательно, с активированным шаринганом, наблюдал за его мимикой. Наконец, когда в камере стало тихо, он покачал головой.

— Ты можешь обманывать кого угодно, но только не меня. Я вижу, что ты заставляешь себя кривиться и ухмыляться, это не происходит само собой, как было бы, если бы твои эмоции были настоящими. Поэтому хватит устраивать комедию.

Громкий смех Исао прервал его.

— Я даже и не надеялся провести тебя, но попробовать всё равно хотелось, — он вновь ухмыльнулся, на этот раз искренне, — А знаешь, что я ещё умею? Подойти поближе, и я тебе покажу.

Учиха сделал шаг вперёд.

— Саске, — предостерегающе выставил руку Какаши, — это ловушка. Вспомни, что он сделал с теми Анбу.

— Это я и хочу проверить, — ответил Саске, опуская его руку своей, — не волнуйся, у меня есть некоторые предположения, всё под контролем. — Хатаке кивнул, доверившись ученику, но всё же отошёл на два шага назад. Учиха наоборот приблизился к пленнику, наклонившись над ним, — Ну, давай, покажи мне, на что способен.

Ухмылка Сузуки стала ещё шире. Подавшись вперёд, насколько это было возможно в его положении, он взглянул в глаза Учихе.

— Теперь ты в моей власти, — прошептал Исао.

Саске внезапно почувствовал в себе дикое желание убить Какаши, а вместе с ним и всех, находящихся в здании. Он медленно повернулся к бывшему учителю, ощущая, насколько притягательной стала идея свернуть ему шею. Или размозжить голову об камень стены, на которую он опирался, внимательно наблюдая за Саске. Или вонзить катану в сердце.

Учиха выпрямился, развернулся и пошёл прямо на Хатаке. Тот понял, что что-то не так.

— Саске…

Не отреагировав, Саске подошёл вплотную к хокаге и опустил ладонь на рукоять катаны. А потом Какаши увидел, как его ринненган слегка засветился, и Учиха прикрыл глаза, выдохнув.

— Слабак ты, Исао, — Саске повернулся к заключенному, отмечая его перекошенное злобой лицо, — Что, мнил себя Учихой Шисуи? Думал, что можешь внушать мысли и желания? Да, может что-то такое в тебе и есть. Вот только Шисуи делал это на большом расстоянии и совершенно незаметно для жертвы. А твоя техника… — Учиха вновь подошёл к Сузуки и, будто издеваясь, вновь наклонился над ним, — как надоедливая песня, от которой сложно избавиться. Впрочем, — Саске кивнул своим мыслям, — не спорю. На Кезуки это могло подействовать. Эмоции всегда мешали шиноби здраво оценивать ситуацию.

— Хочешь сказать, он внушает людям мысли, которые те принимают за свои? — спросил Какаши, оставаясь позади.

— Нет, — ответил Саске, чуть обернувшись к нему, — Не мысли. Желания. Только ему для этого нужен весьма близкий зрительный контакт. Да и понять, что тобой кто-то управляет, довольно легко, ощущение, будто что-то чужеродное в голове застряло. Конечно, вытурить это сложновато, но мне оказалось по силам.

— Тебе по силам, а племянничек твой не сможет, — проговорил Исао, оскалившись, — Я над ним хорошо поработал своей техникой.

В ответ на его оскал, Саске улыбнулся, широко и искренне, следом разбивая Сузуки нос и скулу мощным ударом кулака, так что тот мотнул головой в сторону. Поймав заключенного за подбородок, Учиха повернул его лицом к себе, заставив увидеть свой правый глаз, в котором уже расцвёл узор Мангёке Шарингана.

— А теперь я покажу тебе свою технику, и ты расскажешь мне всё, что ты сделал с Кезуки, куда и к кому ты его направил, с какой целью и по чьему приказу.

Сарада давно проснулась и собралась, но упрямо не хотела идти в школу до возвращения отца, который, по словам мамы, пошёл узнать что-нибудь про Кезуки. Хотя первый урок уже начался, ни Сакура, ни тем более Акира, всё ещё находившийся в доме Учих, не настаивали на её немедленном отправлении в Академию, позволив сидеть с ними на кухне, в которой сегодня никто не завтракал.

Всех съедало волнение. Особенно Кимуру, догадавшегося по словам Какаши, что дело обстоит гораздо серьёзнее, чем просто семейная ссора и побег ребёнка из дома. Сарада ни о чём таком не знала, но тоже нервничала, теребя пальчиками галстук школьной одежды и время от времени задавая Акире или Сакуре, не уходившей на работу, беспокоящие её вопросы про отца и двоюродного брата. Те могли ответить далеко не на все.

Наконец послышался звук открывающейся двери и приглушённые голоса Саске и Какаши, что-то обсуждавшие. Когда Сарада, первой не вытерпев, выбежала в коридор, хокаге там уже не было.

— А ты почему ещё не в Академии? — спросил Саске, заметив дочь. Она обняла его за талию, смотря снизу вверх.

— Я тебя ждала, пап. Ты узнал, что там с братиком?

Саске взглянул на стоявших чуть поодаль жену с Акирой, потом опустил глаза на Сараду.

— Да. Я приблизительно знаю, где он. Сейчас пойду за ним.

— Прямо сейчас? — переспросила Сарада, отпустив отца. Саске кивнул.

— Чем раньше, тем лучше, — девочка выглядела ещё более взволнованной, и он добавил, — Не беспокойся. Я скоро вернусь, вместе с Кезуки, так что всё хорошо. А теперь тебе пора в школу.

Сарада посмотрела на мать, а потом сдержанно кивнула, видимо, догадавшись, что взрослым надо поговорить. Попрощавшись со всеми, особенно с отцом, она взяла заранее приготовленный портфель с тумбочки в коридоре, обулась и, уже стоя на пороге, вполоборота сказала:

— Передай братику, когда увидишь, что он ещё должен извиниться перед Мару-чаном.

Кот, услышав своё имя, не преминул откуда-то вылезти и чинно сесть на полу.

Акира не сдержал фырканья. Саске лишь спокойно кивнул.

— Обязательно.

— Если Кезуки узнает, что ему придётся извиняться перед этой рыжей мордой, он драпанёт ещё дальше, как мне кажется, — сказал Акира, когда за Сарадой закрылась дверь.

— Пусть только попробует, — Саске невесело усмехнулся, проходя из коридора сразу в комнату, где хранилось оружие. Там уже лежали готовые запечатанные свитки, которые он принялся распределять по карманам одежды.

— Так что там с Сузуки Исао, — спросил Акира, немного озадаченный поведением Учихи.

— Ничего хорошего, — мрачно откликнулся Саске, — Его способность — внушать людям желания, которым они не могут противостоять. Особенно это плохо, если человек в момент внушения находился во власти сильных эмоций — они не дадут ему сосредоточиться и понять, что им управляют.

— И Кезуки попал под внушение? — Сакура, уже выглядевшая взволнованной, забеспокоилась ещё больше, — Поэтому он убежал из деревни?

— Да… Исао над ним успел хорошо поработать. Мы смогли вытянуть из Сузуки всё, или почти всё, так что я знаю, где примерно находится Кезуки и что он делает. Если всё пошло по плану этой организации, конечно.

— Какой организации? — насторожился Акира.

— Потом расскажу. Сейчас нельзя терять время, — закончив сборы, Саске снял со стены плащ, накинув его на плечи и наконец повернувшись к жене и мальчику, — Мой ринненган легко может распознать эту технику и справиться с ней, так что мне нужно найти Кезуки, пока он не наломал дров, и пока с ним что-нибудь ещё не сделали.

Сакура, кивнув, пошла на кухню за его бенто.

— Я могу пойти с вами, — заявил Кимура, и Саске встретился со взглядом его уверенных жёлтых глаз.

— Нет, это не обязательно. Кроме того, если хочешь помочь Кезуки, ты можешь пригодиться здесь.

— В каком смысле? — непонимающе склонил голову Акира.

— Я же говорил, что пришло время открыть всем правду про уничтожение клана Учиха.

— Но что я могу для этого сделать? Разве это не в полномочиях властей?

Саске взял протянутое ему Сакурой бенто и вышел в прихожую.

— Думаешь, всё так просто? Власти объявят правду во всеуслышание, и дело с концом? Это прямой путь к волнениям, — ответил Учиха, обуваясь, — к таким шокирующим известиям народ будут приучать постепенно, и начнут с тех, кому до всего этого меньше всех дела, то есть с вас, с молодого поколения. И в этом ты можешь помочь.

Кимура задумался, рассеянно кивнув.

— Понятно.

— Тебя никто не заставляет, — добавил Саске, — но, если всё же захочешь, обращайся к Какаши. Кажется, мне удалось его убедить.

— Хорошо, — снова кивнул Акира.

— Ну, я пошёл, — Учиха повернулся к жене. Сакура обняла его.

— Возвращайся скорее. Вместе с Кезуки, — проговорила она, стиснув в пальцах его плащ.

— Конечно, — сказал Саске, прижимая её к себе одной рукой.

— И скажи ему, что мы всё ждём его и очень любим.

— Обязательно. А ты позаботься о Сараде. Если они добрались до Кезуки, то и она может быть в опасности, — Сакура только кивнула. Отпустив жену, Саске махнул Акире, — Бывай.

— Удачи.

Учиха вышел за порог и в мгновение исчез.

Верхушки деревьев плотно смыкались за их спиной и над головами, надёжно закрывая группу из двенадцати ребят от слежки издалека. Всё их внимание было обращено на карту, добытую разведчиками — двумя мальчиками из Тумана.

— Лучше всего подходить с этой стороны, — сказал Кезуки, поворачивая карту к себе и указывая на северо-восток от башни, — отсюда легче будет убежать в крайнем случае и, видите, здесь проходит перемычка? Она закрывает охранникам наверху обзор, так что, если правильно двигаться, нас не заметят до самого входа.

— Не забывай, там и вокруг башни куча охраны расставлена, — заметил Ишида, обведя пальцем основание здания, — Да и ещё где-нибудь рядом прячутся.

— Всех охранников снаружи я заключу в своё гендзюцу, об этом можно не беспокоиться.

— Эй, — поднял голову мальчик из Облака, — как ты это сделаешь? Мы не знаем точно, сколько их, но наверняка много. Ты же не сможешь взглянуть в глаза каждому?

Прежде чем Кезуки успел ответить, раздумывая, стоит ли говорить об особенностях его техники или нет, вмешался Хидеки.

— Кажется, ему это не нужно! Тогда ведь, в бою с тем хмырём в маске, он никак не мог посмотреть ему в глаза, но в гендзюцу как-то поймал. Верно, Кезуки? — улыбаясь, он повернулся к Учихе, который наоборот нахмурился.

— Вы что, с самого начала следили за боем?

Ишида неловко почесал макушку.

— Эм, ну да. Должны же мы были проверить тебя, вдруг ты слишком слаб, чтобы к нам присоединиться? Но мы в любой момент готовы были помочь тебе, и видишь, не зря.

Кезуки настороженно посмотрел на него.

— А если бы вы посчитали меня слишком слабым? Тогда что?

— Тогда… — Ишида пожал плечами, утыкаясь взглядом в карту, — Ну, мы бы просто не стали тебе рассказывать о нас и приглашать присоединиться. Всё-таки мы опасными вещами занимаемся, — как-то скомкано проговорил он.

— А спасли бы?

Вопрос повис в тишине, всё почему-то молчали. Потом Хидеки медленно поднял глаза на Кезуки, будто не понимая, что тот спросил.

— Конечно, спасли бы, о чём речь, — он улыбнулся, — только, наверное, посоветовали бы вернуться в деревню — тебя, всё-таки, никто не заставлял там вступать в различные отряды, так что, — на этих словах Ишида внезапно рассмеялся.

— Что смешного? — спросил Учиха.

— Да так, ничего, — помотав головой, сказал Хидеки, — Просто вспомнил кое-что. Ну, неважно.

Смотря на него и остальных ребят, Кезуки осознал, что что-то его напрягает во всём происходящем, что-то заставляет отточенное чутьё шиноби сигналить об опасности, но — и это было странно — понять, в чём заключается опасность, он не мог.

Почему? Раньше у него не было проблем с этим

Попытавшись проанализировать всё, что случилось с момента его встречи с этой группой сбежавших детей и до настоящего времени, Кезуки, к собственному удивлению и недовольству, пришёл к выводу, что он сам избегал подобных мыслей. Каждый раз, когда он начинал смутно подозревать что-то, Учиха тут же начинал думать о другом, стараясь переключить своё внимание.

Ему просто не хотелось об этом думать. Не хотелось дальше развивать свои мысли, связанные с подозрением и поиском опасности.

Ему даже сейчас очень не хочется.

Почему же, чёрт возьми?

— Эй, Кезуки, ты обиделся, что ли?

— А? — очнувшись от размышлений, Кезуки понял, что уже долгое время сидит молча, и все смотрят на него. — Нет, — сообразив наконец, о чём его спросили, ответил он, — Просто тебе надо было сразу об этом сказать, Ишида.

Тот опять пожал плечами.

— Ну прости, я не посчитал это нужным.

Учиха хотел было что-то ещё сказать, но его перебили:

— А может мы уже займёмся планом наступления? — недовольно спросила девочка из Камня. Представление Кезуки других ребят прошло как-то скомкано, но её имя, Муна, он запомнил, отчасти потому, что она любила встревать в любой разговор, часто совсем не по делу. Однако сейчас она была права. Если уж он ввязался в эту авантюру, надо сделать так, чтобы его не поймали.

— Да, продолжим, — кивнул он, возвращаясь к карте, — что насчёт самой башни? Там есть охрана?

— Охраны там совсем немного, — внезапно откликнулся до этого упорно молчавший парень из Песка, так и не назвавший своего имени, — по паре человек у главных складов, плюс те, что на самом верху. С этими… я разберусь. Но нельзя исключать, что кому-нибудь вздумается пройтись по коридорам, так что надо быть начеку.

— А ты не можешь наложить своё гендзюцу и на башню тоже? — спросил Хидеки, обращаясь к Кезуки, — тогда бы вообще не было проблем.

Учиха покачал головой.

— Нет. Я должен видеть место, или, по крайней мере, хорошо знать, как оно выглядит. Изнутри, я имею ввиду. В противном случае нет смысла.

— Ну ладно, — немного разочарованно вздохнул Ишида, — тогда будем действовать как обычно — нейтрализовывать. Не убивая, конечно, — добавил он, почему-то оглядывая всех, кроме Кезуки.

Ребята почти синхронно кивнули и все, поднявшись, стали распределяться на группы. Один останется следить за башней издалека, двое засядут совсем рядом, остальные восемь, которые попытаются проникнуть в здание, так же делятся на тех, кто будет нейтрализовывать охрану, и на тех, кто будет наводить хаос. Первых три, вторых пять. Кезуки относится к первым, и у него две задачи — погрузить в гендзюцу всех охранников снаружи и потом делать тоже самое внутри.

Когда все детали плана, обязанности и условные сигналы были обговорены, одиннадцать ребят стали незаметно продвигаться к невысокой башне, находящейся в низине на опушке леса. Проползая под кустами и прячась за редкими деревьями, недалеко от Ишиды, Кезуки спросил:

— Напомни мне ещё раз, почему мы делаем это днём?

— Ночью они усиливают охрану. К тому же, разве ты бы смог тогда наложить гендзюцу?

— Темнота для шарингана не помеха.

Хидеки посмотрел на его недовольное лицо.

— Да ладно тебе, днём же прикольнее. Когда узнают, обомрут от нашей наглости!

— Да, если не узнают прямо сейчас, — с этими словами Учиха обогнал Ишиду, одним движением оказавшись на несколько метров впереди.

Наконец они оказались в десяти метрах от башни и засели в разных местах. Кезуки, в разведку не ходивший, впервые видел это здание вблизи. Он знал о назначении и важности этого объекта — в башне, расположенной в глубине леса на окраине страны Огня, хранились свитки с тайными техниками и оружием, и прочая важная информация. Объект засекреченный и, по сути, найти его среди леса не зная точных координат практически невозможно, даже сверху его не увидишь — помешает мастерски наложенная иллюзия. Факт, что они даже и не искали башню, а сразу пошли напрямую к ней, наводил на мысль, что ребят поддерживает и помогает им информацией кто-то сверху, у кого есть доступ к секретным данным.

Кезуки вновь ощутил странное противоречие — подозрение, и в то же время нежелание подозревать. Но не успел он проанализировать это чувство, как Ишида подал сигнал — пора!

Тело двигалось само. Обходя башню издалека, Кезуки аккуратно погружал пространство вокруг неё под власть своего гендзюцу, которое заставит охранников снаружи попросту не видеть и не слышать подходящих к зданию ребят. Его техника имела ограничения по дальности, и Учиха не был уверен, что охрана на верху башни попадёт под неё, так что всем пришлось следовать намеченному плану, двигаться по слепому пятну, недоступному сверху для обозрения, а потом скользить вдоль стены до входа.

Проникнув в башню, где в отличии от солнечного жаркого дня царили прохлада и полумрак, юные преступники рассредоточились по группам и принялись за дело. Вырубить охранников, перевернуть хранилища, разбросав в беспорядке важнейшие свитки — в общем, навести хаос, как любит говорить Ишида, — вот какая у них была задача. По крайней, мере, так Кезуки говорили.

Они довольно быстро продвигались по узким коридорам и крутым лестницам башни, выложенным потемневшим камнем, во многом благодаря тому, что Учиха заранее сообщал о приближающихся охранниках, и, с помощью гендзюцу или техниками других ребят, вырубали их практически на лету. До самых важных складов они ещё не дошли, но по пути уже встречались незапертые хранилища, и периодически один из группы заворачивал туда, и, повеселившись, вновь нагонял остальных. Кезуки пока от подобного воздерживался, всё-таки для него это было слишком неприемлемо.

Узкий коридор расширился, приведя их в круглую комнату, находящуюся в центре башни. Здесь было много дверей, уже более серьёзных: запертых на замок и находящихся под защитой охранников, по одному на каждую. Мальчишки достали оружие и уже приготовились к сражению, как внезапно раздался крик девочки из Камня, отправленной вместе с братом на нижние, подвальные этажи, где хранились ненужные списанные свитки.

— Муна! — невольно вскрикнул Ишида, — Чёрт, откуда там может быть охрана! Ничего же ценного нет!

— Я пойду! — крикнул Кезуки, находившийся ближе всего к лестнице.

— Но… — Хидеки растерялся, — здесь ты тоже нужен.

Учиха оглядел комнату, считая охранников, уже приближавшихся к ним с намерением схватить. Семь человек. А их, если он уйдёт, будет пятеро.

— Я быстро! — принял решение Кезуки, — Продержитесь несколько минут.

— Ну, это мы сможем, — согласно кивнул Ишида, и Учиха уже миновал этаж, прежде чем наверху послышался звон сражения. Из подвала опять закричали, на этот раз это был голос брата Муны. Кезуки ускорил движение.

Он даже не считал этажи, определив то, что он оказался под землёй, по более холодному, сырому воздуху. Здесь было темно, лампа под потолком почему-то не горела, но тусклый свет с лестницы позволял разглядеть, что один из складов открыт. Войдя туда, первое, что увидел Кезуки, были лежащие без сознания на полу ребята из Камня. Он понял, что тот, кто их вырубил, находится где-то рядом, как раз в тот момент, когда сзади послышался тихий шорох.

В мгновение ока активировав чидори, Кезуки развернулся, собираясь атаковать противника и замер, столкнувшись взглядом со светящимся во тьме ринненганом.

— Весьма опрометчиво забегать в комнату, даже не проверив, есть ли там кто-нибудь. Я, кажется, не раз повторял тебе это, Кезуки.