Белый, красный, черный (гет)

День -1

Час -8

— Черный Кот? Как она могла узнать, что ты уезжал?

Я со страхом на мгновение прикрываю глаза. Тьфу ты, моя Леди нас спалила. Но было бы удивительно, если бы этого не случилось!

— Мы… Мы встречались с Невидимкой, недавно.

Я посылаю Сабрине обвиняющий взгляд, и она вздрагивает, смутившись:

— Упс. Извини?

По-прежнему сидя на балюстраде, она прижимает ладонь ко рту. У меня еще есть сомнения, но она, похоже, только сейчас осознает последствия своих слов. Оставаясь начеку, Ледибаг отваживается на еще один взгляд в моем направлении. Она заметила мою неловкость, как и внезапную нерешительность Невидимки.

— Черный Кот, что происходит?

Я глубоко вдыхаю. Перейти к главному. Не сказать слишком много. И особенно, особенно как-нибудь дать понять Сабрине держать язык за зубами. Разговор не должен зайти о моей личности. Маринетт не должна узнать, кто я.

Решение? Не дать Невидимке объясниться.

— Бражник обнаружил меня, когда я пытался вернуть Плагга, — поспешно говорю я. — Изгнанник только что появился, и у меня не было времени действовать незаметно. Пожарники уже блокировали квартиру Мастера Фу из-за первой атаки, и меня поймала полиция. Невидимка помогла мне сбежать, пока они не раскрыли меня. На самом деле, это она вернула мне Камень Чудес.

Как я и ожидал, Ледибаг сильно бледнеет. А мне еще надо сообщить ей, что, возможно, Бражник раскрыл и ее тоже…

— Хочешь сказать… она видела тебя в гражданском? Она знает, кто ты?

— Да.

— Значит, Бражник тоже знает, кто ты?!

Горло сжимает, я киваю, не в состоянии выдержать ее взгляд.

— Он пощадил меня и даже несколько раз помог. Думаю, чтобы позволить мне присоединиться к тебе. Чтобы восстановить равновесие сил с Изгнанником.

Ну, наверное. Когда видишь, какую мощь Бражник способен высвободить волной превращений, или даже способности, которые развили новые акуманизированные, можно только задаваться вопросом, почему он вернул мне Плагга.

В его власти был Камень Чудес Звезды, и он не оставил его себе. Это совершенно бессмысленно, если подумать…

— Черный Кот?

На мое запястье ложится рука в красной перчатке. Я поднимаю голову, вырванный из размышлений. Синий взгляд Ледибаг открыт и в нем светится беспокойство.

— Сочувствую. Твоя семья?..

Ее участие трогает меня. Мы всегда боялись за близких, если вдруг наши личности раскроются, но, учитывая, что особняк Агрестов спроектирован как бункер, я не беспокоюсь за его обитателей. Я заставляю себя улыбнуться.

— Спасибо, моя Леди. Но думаю, в данный момент у Бражника есть другие дела.

Не для того же он вернул мне Камень Чудес, чтобы потом шантажировать меня, угрожая моей семье. В любом случае, с моим неизбежным отъездом это скоро станет неважно, но я не решаюсь сказать больше в присутствии Невидимки. Как только эта история будет улажена, я немедленно покину Париж. Оказавшись в безопасности, я верну Плаггу свободу, и Ледибаг подозревает об этом. Я не позволю Бражнику давить на нее с помощью меня. И это еще одна причина, чтобы она не знала, кто я!

Я приближаюсь к молчащей Сабрине:

— О какой сделке ты хочешь поговорить?

Она удивленно смотрит на меня из-под черной полумаски:

— Ничего себе, а ты неплохо берешь на себя ответственность за свою ошибку, Черный Кот. А я-то думала, ты скроешь от нее эту историю с раскрытием личности!

Я раздраженно пожимаю плечами. Это было до того, как ты выдала меня своим великолепным «Снова здравствуй»…

— Давай сменим тему? Моей Леди сегодня хватило разочарований — и всё из-за твоего хозяина. Я принимаю меры предосторожности, чтобы уберечь ее, Невидимка. И Бражник должен бы сделать то же самое, поскольку только она способна остановить Изгнанника Талисманом Удачи.

Я подкрепляю свое высказывание многозначительным взглядом. Надеюсь, послание ясно.

Не проболтайся про Адриана. И если вдруг ты знаешь, кто она, тоже ничего не говори.

Сабрина несколько раз задумчиво моргает. Она более чем умна — иначе не смогла бы стать лауреатом на всех уровнях, одновременно разбираясь с капризами Хлои. И я подозреваю, что Бражник выбрал ее посредницей не только из-за способности становиться невидимой.

Невидимка пожимает плечами и спускается со своего насеста:

— Нда, почему бы нет. Перейдем к серьезным вещам. Бражник хотел предложить вам сделку, так вот…

Я дышу свободнее. Сабрина приближается, и перед ее серьезным лицом снова появляется белый ореол в форме бабочки — признак прямой связи между ней и нашим врагом. Она говорит медленнее, с множеством пауз — видимо, напрямую передает слова Бражника:

— Он предлагает вам временный пакт о ненападении, начиная с настоящего момента — для вас двоих и для Вайзза. Он предоставляет в ваше распоряжение всех акуманизированных, каких может создать. У него есть веские причины считать, что в той ярости, в какой пребывает Изгнанник, он уничтожит Камни Чудес, как только завладеет ими. Так что, предлагая вам помощь, Бражник хотел бы убедиться, что вы сохраните свои Камни Чудес.

— Это очевидно, нет? Твой босс чертовски самоуверен.

Я раздраженно выпячиваю грудь. Чем больше проходит времени, тем больше у меня возникает впечатление, что Бражник послал Невидимку нам навстречу, чтобы оценить свое влияние на нас, напугать нас.

— Не знаю, какую сделку Бражник считает себя в праве нам предложить. Акуманизированные уже готовы нам помогать — с его согласия или без. И мы знаем, что Бражник не может контролировать их всех сразу. Кроме того, Вайзз только что в одиночку отразил его аватаров, а значит, он не может использовать против нас силу. Зато вся эта катастрофа — полностью вина Бражника. Когда он покажется, чтобы ответить за свои поступки?

— Черный Кот, пожалуйста, успокойся.

Я озадаченно замолкаю. Ледибаг встает рядом со мной и понимающе улыбается.

— Бесполезно провоцировать его, Бражник не покажется. Мы узнали это на собственном опыте, и он никогда не бывает так опасен, когда остается в укрытии. Думаю, сегодня он общается с нами скорее с целью убедиться, что мы не сбежим. Он не знает причин твоего ухода, но, по-видимому, этого хватило, чтобы обеспокоить его. И ему как никогда нужны наши Камни Чудес.

Она делает Вайззу, по-прежнему сидящему на моем плече, знак приблизиться. Квами подчиняется, глядя вопросительно.

— Возможно, Бражник догадался насчет Черного Кота благодаря Изгнаннику. И если это так, я тоже раскрыта. Ты ведь заверял меня недавно, что Бражник не получил доступа к памяти Мастера Фу?

Я заинтригованно прислушиваюсь. Квами колеблется несколько мгновений.

— Я не уверен на сто процентов, Ледибаг. Когда мой хозяин был акуманизирован, он оборвал все внешние связи — и с Бражником, и со мной. Но мы обсуждали это с Плаггом и Тикки. Если бы Бражник проник в мысли моего хозяина, он бы узнал множество других вещей, которые сделали бы его могущественным как никогда. Однако в его действиях я не заметил ничего, что могло бы выдать подобное увеличение знаний.

— Да? — цинично замечаю я. — Завербовать столько солдат за раз — это для тебя не показатель?

— Носитель Мотылька всегда был способен создавать несколько чемпионов одновременно, и эти чемпионы всегда располагали свободной волей, как сегодня. Вот если бы Бражник был способен контролировать всех одновременно, это показало бы увлечение его силы, — Вайзз мрачнеет. — А кроме того… Если подумать, если бы Бражник догадался о личностях вас обоих, полагаю, он даже не стал бы утруждаться контролировать Изгнанника или помогать Черному Коту. Скорее он просто нашел бы каждого из вас, чтобы застать в самом уязвимом виде и украсть Камень Чудес.

По маленькому лицу квами-черепахи проходит тень.

— В любом случае, прежде часто вот так… Такой конец ожидал Носителей и их семьи, когда их тайна попадала в плохие руки.

Естественно.

— Я встретил Изгнанника, когда был в гражданском, и он ясно назвал меня Черным Котом. Даже если Бражник его уже не контролировал, возможно, присутствовал один из аватаров.

Задумавшись над этим, я понимаю, что именно тогда белые бабочки начали следовать за мной, гораздо раньше того момента, когда я проник к Мастеру Фу. И если у нашего старого врага еще оставались сомнения насчет моей тайны, мои отчаянные попытки вернуть Плагга должны были окончательно их уничтожить.

— Изгнанник назвал меня моим настоящим именем только однажды, — задумчиво произносит Ледибаг, — но он уже избавился тогда от контроля Бражника, и я была одна с Вайззом. Уверена, больше никто не слышал, даже другие акуманизированные.

Я пытаюсь понять, к чему она ведет. Ее лицо проясняется в тот же момент, что мои мысли.

— Бражник по-прежнему не знает, кто ты, моя Леди. Поэтому он торгуется! У него нет выбора, он вынужден убедиться в том, что мы выживем в схватке с Изгнанником, пока он не идентифицировал тебя. Не так ли, Невидимка?

Сабрина впервые опускает глаза и скрещивает руки. Я вздыхаю с облегчением на это молчаливое признание. Оказывается, Маринетт не раскрыта. В такой момент это отличная новость!

— И Изгнанник не однажды мог избавиться от меня, — выдыхает напарница, и это немного охлаждает меня. — Или, в любом случае, мог бы забрать у меня Тикки во время сражения. Он этого не сделал, поскольку еще не знает личность Бражника. Думаю, он нарочно угрожал мне в надежде выманить Бражника из его дыры. Он считал, что ты попался в его ловушку и погиб. Если бы он устранил и меня, Бражник потерял бы всякую причину участвовать в сражении и мог бы исчезнуть с собственным Камнем Чудес.

— В общем, подвожу итог… Изгнанник хочет вернуть себе Камни Чудес — все Камни Чудес. Он рассчитывает оставлять нас в живых так долго, как может, чтобы давить на Бражника, выманивая его. А Бражник вынужден помогать нам, если хочет, чтобы Камни Чудес оставались доступны ему. Я сплю, или у нас в самом деле… преимущество?

Сабрина прочищает горло и напоминает:

— Бражник теряет терпение. Но если вам нужна гарантия его доброй воли, он согласен дать вам еще одну.

Невидимка держится настороже, но у меня четкое ощущение, что ее уверенность притворная. Словно она сама удивлена тем, что сейчас узнала.

— Один из детей Бражника был завербован по ошибке. В настоящий момент он рискует жизнью в противостоянии Изгнаннику.

— Что?!

Я прихожу в изумление. Ледибаг пораженно распахивает глаза.

— Бражник завербовал собственного ребенка?

Невидимка пожимает плечами, чувствуя себя неуютно. Белый ореол перед ее глазами дрожит, словно Бражник тоже колеблется.

— Если я правильно понимаю, это казалось ему хорошей идеей. Или скорее, он сделал это, чтобы защитить его от одной из атак Изгнанника. Но он не подозревал, что дело зайдет так далеко. Он говорит, что в противном случае, никогда не стал бы так рисковать…

Я нервно усмехаюсь. Да что ты говоришь! Я уже замечал потрясающие стратегические ошибки в игре Бражника — как с Леди Вайфай или Антибаг, каждая из которых держала одного из нас в своей власти и, однако, не воспользовалась этим, чтобы забрать у нас Камни Чудес. Но до такой степени…

Невидимка передергивается, всё больше нервничая, но сосредоточенная на том, что объясняет ей наш враг.

— Бражник не предвидел, что его ребенок присоединится к наступлению… Он никак не мог отозвать акуму, не аннулировав все остальные, и потеря энергии была бы столь мощной, что он не смог бы больше сражаться или… защищать вас этой ночью. И… О, ладно, Бражник, я поняла, это сложно. Позвольте мне говорить за вас, пожалуйста!

Белый ореол пропадает совсем. Невидимка массирует себе виски, словно чтобы собраться с мыслями. Я обмениваюсь с Ледибаг удивленным взглядом: общение с Хлоей в повседневной жизни, похоже, выработало у Сабрины определенную стойкость, поскольку она впервые так срывается.

Она прочищает горло, озабоченная, но старательная, точно собирается начать доклад перед классом.

— Вы действительно в сильной позиции, Ледибаг, Черный Кот. Изгнанник может жестко обращаться с вами, но не может себе позволить избавиться от вас, пока не узнает личность Бражника, который, таким образом, должен продолжать скрываться. А у Бражника есть все причины помогать вам, поскольку он хочет защитить ваши Камни Чудес и своего ребенка, который сражается рядом с вами.

Воцаряется мгновение нерешительности. Потом Ледибаг обращает на меня вопросительный взгляд, на который я отвечаю кивком.

— Отлично, Бражник, — высокомерно бросает она. — Но услуга за услугу. Защищай нас, защищая себя, и следи за всеми своими солдатами. А мы займемся Изгнанником.

— Вот и прекрасно! — вдруг восклицает Сабрина. — Я предупрежу остальных, что вы идете. Хлоя будет гордиться мной!

Она хлопает в ладоши, подпрыгивая на месте. Я приподнимаю бровь. Не уверен, что Бражник одобряет это поведение, но…

— Встречаемся на Марсовом Поле, не задерживайтесь!

Невидимка исчезает, но следы в снегу показывают, что она убегает по крышам. По облаку бабочек проходит дрожь, и все улетают. Инстинктивно оставаясь настороже, мы с Ледибаг наблюдаем, как они рассеиваются в ночи.

Снова воцаряется глубокая тишина. Я по-прежнему в шоке от того, что услышал: один из действующих акуманизированных имеет прямую связь с Бражником. Наше поле поисков только что сузилось до двадцати человек. Это неожиданно!

Всё еще растерянный, я поворачиваюсь к напарнице. На ее лице я читаю то же изумление, когда она осознает, через что мы прошли за последние часы.

Вайзз зависает в воздухе перед нами:

— Ну? Мы идем?

Мы переглядываемся и одновременно устало вздыхаем.

— «Долг зовет», да? — ворчу я. — Ба, положительная сторона моего отъезда — то, что я заново открою для себя смысл слова «каникулы». Какое счастье.

Мой сарказм пропадает втуне, но я хотя бы нервно фыркаю. После мгновения неловкого молчания моя Леди прыскает. Я бросаю на нее сконфуженный взгляд: она прижимает ладонь ко рту. Ее плечи напрягаются, дрожа. Она встречает мой взгляд, и после неудачной попытки сдержаться, хихикает. Потом еще. Она прилагает все силы, чтобы остаться серьезной, но ее глаза сверкают. При виде ее усилий уничтожаются те крохи контроля над нервами, что еще у меня оставались, и я хохочу.

Вайзз озадачено переводит взгляд с одного на другого.

— Но… но… Да что с вами такое!

Ледибаг прислоняется к стене и снова прыскает. Как смех Маринетт после нашей последней контрольной по математике: нервный, неконтролируемый, но заразительный смех, который в итоге охватил весь класс. Ноги становятся ватными, я плюхаюсь на снег, на переделе душевных сил, в свою очередь охваченный безумным смехом.

— Черный Кот! Ледибаг? Ледибаг, поговори со мной!

— Минутку, Вайзз, просто… минутку! — между двумя всхлипами стонет Ледибаг.

— Но, но! Но ситуация серьезная! И…

— Знаю, знаю!

Чем больше бедный расстроенный Вайзз зовет нас, тем меньше Ледибаг удается себя контролировать. И тем сильнее я в свою очередь смеюсь.

— Ох, не может быть, — бормочу я, держась за бока. — Моя Леди, это даже не смешно, перестань!

Она смеется еще сильнее. Смех Ледибаг, нервный и обезоруживающий, однако самый прекрасный и самый освобождающий, что я когда-либо слышал. У нее выступили слезы на глазах, и у меня тоже.

Когда мне, наконец, удается остановиться, я истощен и задыхаюсь, но сознание прояснилось. Сидя на крыше, я прислоняюсь спиной к стенке и созерцаю звездное небо. Делаю долгий вдох.

— У нас теперь глупый вид, — бормочу я, сопя. — Вот блин, я думал, такое бывает только в сериалах!

Сидя на корточках рядом со мной, Ледибаг в последний раз фыркает, вытирая глаза.

— …со мной такое иногда случается с Альей. Она называет это эффектом «скороварки», она…

Ледибаг прерывается, и я бросаю на нее удивленный взгляд. Она скорбно поджимает губы. Она только что выдала себя и поняла это — хорошо еще, что я единственный свидетель. Я встаю, как ни в чем не бывало.

— Что ж, пошли! Вперед, моя Леди!

— Черный Кот!

Что-то удерживает меня за ремень. Я тут же застываю, как всегда.

— Черный Кот, обещай мне, пожалуйста. Когда всё закончится, ты придешь попрощаться со мной.

Я тяжело дышу, вдохи всё еще отдаются болью. Изменение тона слишком резкое. Вайзз нетерпеливо порхает рядом:

— Я покараулю. Чтобы убедиться, что Невидимка не вернется!

Он стремительно удаляется. Я слабо ему усмехаюсь.

— Черный Кот?

Голос Ледибаг странно спокоен. Едва ли умоляющий. Скорее… пылкий.

— Я знаю, для тебя это нелегко. Уехать, забыть, оставить всё позади. Но… Обещай, что не сделаешь этого, не предупредив. Пожалуйста. Я хочу попрощаться с тобой.

Я поворачиваюсь и молча смотрю на нее. Съежившись, уткнувшись лбом в колени, она держит кончик моего ремня в судорожно сжатой руке. Я жду, чтобы она подняла взгляд, но напрасно. Наконец, я прочищаю горло:

— Обещаю, моя Леди.

Она нерешительно отпускает меня, потом выпрямляется и испускает долгий вздох. Глаза блестят за маской, и я хотел бы верить, что это слезы от смеха. Я протягиваю ей руку:

— Обещаю.

Голубые глаза встречаются с моими и больше не отпускают. Она сопит, потом вкладывает свою ладонь в мою. Я помогаю ей встать.

— И настаиваю, — бормочет она. — Когда всё закончится, ты должен будешь написать мне, кто ты, Котенок. На потом.

Невероятно. Какая упертая…

— Не уверен, что это хорошая идея.

— Я знаю. И Тикки думает, что я знаю тебя в обычной жизни, и боится, что я приму всё слишком близко к сердцу. Поэтому мы должны подождать, пока эта история будет улажена. Кто знает, возможно, нам удастся узнать личность Бражника? Мы знаем, что один из акуманизированных — его ребенок, а это первая настоящая информация о нем, полученная нами.

— Да, но дело не только в этом, моя Леди. Слушай, это…

Мой голос замирает. Чувствуя на себе ее пронзительный взгляд, я медленно осознаю кое-что, о чем не говорил ни Тикки, ни даже Плаггу. Причина гораздо более личная и ребяческая, чем все те, которыми я мог отговориться до сих пор.

И уже слишком поздно отступать.

— По поводу моей настоящей личности. Тот, кем я являюсь в повседневности, он… Поверь, он совсем не интересный. Это лишь роль… Фасад. Пустая ракушка. Настоящий я — это…

Я прижимаю ладонь к сердцу и изображаю реверанс:

— Вот, теперь. Черный Кот — это я. И всегда буду.

Я замолкаю, уже охваченный угрызениями совести. Думаю, никогда еще я не ненавидел молчание так, как в это мгновение.

— И, однако, ты согласился бы всё забыть? Лишь для того, чтобы другой Черный Кот мог помогать мне?

Не только, и Тикки несомненно уже знает это: забыть то, что потеряно, всегда означает меньше страдать. Но у меня нет сил объясняться этим вечером. И я киваю с таким комом в горле, что у меня шумит в ушах. Молчание возвращается, затягивается.

— Эй. Посмотри на меня.

Я отказываюсь, мотнув головой.

— Посмотри на меня. Пожалуйста.

Она приближается. Берет мою правую руку — ту, что с Кольцом. Я дергаюсь и инстинктивно сжимаю кулак.

— Черный Кот. Эй…

Ее ладони обнимают мои. Ее голос едва слышен. Успокаивающий, безмятежный.

— Думаю, теперь я понимаю, почему ты хотел остаться анонимным. Но неважно, кто ты на самом деле, или кто мы. Я просто хотела, чтобы ты знал… В те времена ты не знал меня, но до того, как стать Ледибаг, я была боязливой, неуклюжей девочкой, не способной ничего довести до конца. А потом я познакомилась с тобой в то же время, что с Тикки. Родилась Ледибаг, и в итоге она отразилась на моем настоящем «я». Или скорее, я более… твердо впитала эту личность.

Она совсем просто улыбается, и ее глаза сверкают в темноте.

— Я хочу верить, что Камень Чудес вдохновляется тем, что есть в нас лучшего, и помогает нам раскрыть это. Поэтому я уверена, что ты хороший человек даже без маски. Ты просто еще… не получил возможность доказать себе это?

Ее улыбка становится шире.

— Ты хороший человек, — уверенно повторяет она, а потом ее тон становится лукавым. — В противном случае, твой Камень Чудес получил бы кто-то другой. И мы бы никогда не встретились! Представляешь?

Она дарит мне открытую, подбадривающую, заразительную улыбку. Она напоминает мне улыбку Маринетт в тот день, когда она отдала мне свой брелок. Сходство вдруг настолько очевидно, что у меня переворачивается сердце.

Но как?

— Э… Котенок?

Я больше не сопротивляюсь. Я обнимаю ее и горячо целую в лоб.

Как я мог всё это время проходить мимо?

— Хорошо. Сделаем, как ты хочешь. Я напишу тебе мое имя, и ты найдешь меня, когда опасность минует. Но берегись! Черный Кот или нет, я готов поспорить: мне достаточно будет снова увидеть тебя, чтобы опять подпасть под твои чары, моя Леди.

Какое клише. Но я еще сильнее сжимаю ее, и к моему большому счастью, она обнимает меня в ответ. Она даже смеется и шепчет:

— Твое «моя Леди»! Никогда бы не подумала, что мне будет так этого не хватать. Не настолько.

Я тихонько вдыхаю, уткнувшись ей в шею — ее запах, ее тепло, ее присутствие. Я позволяю себе унестись в мечты. Возможно, это последний раз, когда я могу вот так ее обнять. И я хотел бы навсегда запечатлеть в душе каждую мелочь.

Кто знает? Возможно, это я запомню. И тогда, когда я снова ее увижу…

— Котенок?

Ее руки скользнули на мои бока, и она мягко отодвигает меня. Я послушно делаю шаг назад.

— Ты был искренен, и… И я тоже буду откровенна. Если ты этого хочешь, я сделаю всё, чтобы найти тебя после. Но для тебя что-нибудь меняет тот факт, что… что у Маринетт уже кто-то есть?

Реальность жестоко возвращается ко мне. Производит эффект ледяного душа.

— О.

Поскольку она держалась недотрогой, я всегда думал, что Ледибаг одинока. И за исключением мимолетной влюбленности Нино и старой идеи фикс Натаниэля — односторонних чувств, — я никогда не слышал в связи с Маринетт о каком-либо парне. Однако это остается в области возможного.

Я бормочу банальность — более горько, чем хотелось бы:

— Понимаю. В любом случае, этому человеку очень повезло.

Ледибаг смущенно хихикает. Редкое событие — она краснеет. Совсем немного. И это так мило.

Блин. Блин…

— Я ни разу не осмелилась сказать ему, Котенок. Учитывая, как он на меня действует, этого никогда не произойдет. А он ничего не замечал.

Я скрещиваю руки и приподнимаю брови:

— Серьезно? Этот парень, должно быть, удручающе слеп. Ты уже знаешь всё, что я думаю о Ледибаг. Что касается Маринетт, она милая, забавная и храбрая, находчивая, она талантливая художница и гениальный модельер, и…

Ее молчание настораживает меня. Я понимаю, что театрально загибаю пальцы, и тут же опускаю руку. Я встречаюсь с Маринетт каждый день, но она не должна этого знать.

— Я хочу сказать… — неловко исправляюсь я. — Я встречал Маринетт лишь пару раз, это правда, но я всегда находил ее… привлекательной. Кто знает, если бы я не решил оставаться верным Ледибаг, я… думаю, я захотел бы узнать ее поближе. То есть, тебя узнать поближе. Э…

Я бормочу, сбитый с толку непонятным выражением лица Ледибаг. Я почти слышу, как насмехается Плагг.

Это становится жалким. Остановись!

— Тьфу ты. Я выгляжу ревнующим к таинственному незнакомцу, — шучу я, чтобы сбить ее со следа. — Это недостойно супергероя!

Она сдержанно смеется. Ее рука скользит к моему колокольчику, и я ожидаю, что она щелкнет его, завершая всё более смущающий разговор.

Вот только она хватает его, поднимается на цыпочки и нежно целует меня в щеку. Я каменею. Она шепчет, конечно, не насмешливо, но… довольно:

— Нет. Это самый прекрасный комплимент, что ты когда-либо делал мне, Котенок.

С позвякиванием она отпускает меня. И в последний раз лукаво улыбнувшись, срывается в бег:

— Пошли, довольно тянуть!

Я краснею, как не краснел еще никогда — к счастью, она уже не смотрит на меня. Охваченный головокружением, я срываюсь следом. Еще немного чувствуя горечь, но счастливый, вопреки всему.

Не для меня ты краснеешь, моя Леди… Но то, что есть у нас с тобой, возможно, еще лучше. И не считая Мастера Фу, я единственный знаю, кто ты на самом деле.

И это, это бесценно.

— Эй! Я повторяюсь, Багинетт, но тенденциозные жесты — моя работа!

— Что ж, поздравляю! Ты меня заразил!

Йо-йо устремляется сквозь ночь, как и ее смех. Смех, за которым я пошел бы до края земли.

С легким сердцем я устремляюсь в пустоту.

Yet I know, if I stepped aside

Released the controls, you would open my eyes

That somehow, all of this mess

Is just my attempt to know the worth of my life…

Made of precious metals

Precious metals

Precious metals inside

I’ll go anywhere you want

Anywhere you want

Anywhere you want me.

День -1

Час -8

— Как бы то ни было, прекрасная поборница справедливости, вступить отныне в ряды ваших верных вассалов — удовольствие и честь. О радость, я смогу, наконец, принести повинную и загладить прошлые ошибки! Мне уже невыносим стыд за то, что прежде я не оказал должного уважения нашим защитникам!

— Э…

— АПЧХИИИИ!

По Марсову Полю разносится чихание, и я рефлекторно ищу источник — где-то за стеной солдат, стоящих по стойке смирно. Нисколько не смущенный отсутствием ответа с моей стороны, Черный Рыцарь опускается на одно колено и целует мне руку. Недалеко отсюда Месье Голубь, окруженный доброй дюжиной любимых птиц, сердечно приветствует меня, широко улыбаясь.

— Мы ваши скромные слуги, моя дорогая Леди, — высокопарно продолжает Черный Рыцарь. — Верьте, мы сделаем всё, чтобы сберечь наш добрый достойный город Париж и исправить ущерб, нанесенный Изгнанником его храбрым жителям! Не так ли, господа?

— ДА, МОНСЕНЬОР! МЕЧОМ!

Я вздрагиваю, когда Черные Солдаты вокруг нас единым жестом вскидывают оружие и выкрикивают девиз своего хозяина. Десятки голубей, до тех пор сидевшие на их касках и алебардах, взлетают беспорядочными испуганными тучами, курлыча и теряя перья.

— ЗА ЛЕДИБАГ, ЗА ЧЕРНОГО КОТА И ЗА ПАРИЖ!

— А-А-АПЧХИ-И-И!

Два новых чиха раздаются еще дальше, и я морщусь. Как только спокойствие возвращается, я касаюсь плеча Рыцаря, по-прежнему стоящего, преклонив передо мной колено.

— Э… Месье д’Аржанкур? Встаньте, хорошо? Напоминаю, что вы не обязаны так себя вести.

— Ну уж нет! Зачем еще пользоваться щедротами Сира Бражника и сражаться во имя нашей дорогой Леди, если не для того, чтобы гордо нести остатки рыцарства!

Он встает прыжком — поразительным, учитывая предполагаемый вес его доспехов.

— Да будет так! Теперь, когда мои обеты верности должным образом принесены, настало время отправляться на фронт! Господа, направление — десятый округ, надо продолжить эвакуацию гражданских! Наши братья по оружию уже занимаются этим!

— ДА, МОНСЕНЬОР!

Отряд Черных Солдат трогается с места еще более потрясающим единым движением, словно ими всеми управляет одна мысль. Пока они с металлическим скрежетом удаляются, Черный Рыцарь поворачивается ко мне. Он поднял забрало, и я, наконец, вижу костлявое лицо Армана д’Аржанкура, его орлиный нос и смеющиеся голубые глаза.

— Будьте покойны, Ледибаг, на этот раз я позаботился вербовать только взрослых добровольцев. Моя сила укрепляет их и заставляет действовать, как единое целое, но я заметил, что мои войска еще более прилежны, когда я играю, поэтому эта небольшая комедия. Что, однако, мне вовсе не неприятно, должен признать.

Он протягивает мне руку в железной перчатке. Я с готовностью пожимаю ее, чувствуя себя гораздо непринужденнее.

— Леди Вайфай рассказала мне о ваших… ваших подвигах, — с некоторым лукавством отвечаю я. — Спасибо за помощь жителям, месье д’Аржанкур.

— Нет, спасибо вам, Ледибаг. Желаю нам удачи в этой великой битве.

Он в последний раз кивает, с треском опускает забрало и берется за шпагу.

— Довольно мешкали, черт возьми! Долг зовет нас! Рамье, друг мой, поскачете ли вы со мной отбивать наш прекрасный город?

Месье Голубь выпрямляется во весь рост и изображает американское военное приветствие — абсолютно анахроничное.

— Ру-у-ру-у! Всегда готов!

— Ага! Тогда вперед на врага!

С этим зычным криком Черный Рыцарь устремляется впереди своих Солдат, и в оглушительной металлической какофонии они покидают Марсово Поле. Месье Рамье просто машет мне, а десятки его голубей вылетают со всех углов площади, чтобы присоединиться к нему.

— Дальнейших успехов, Ледибаг! И извинитесь за меня перед вашим другом за мою демонстрацию! Ру-ууу!

Месье Голубь в свою очередь срывается с места в вихре перьев и хлопаньи крыльев. Я хихикаю, всё еще растерянная. Рамье, милый господин с причудами, и д’Аржанкур, недоверчивый преподаватель фехтования, взаимодействуют друг с другом без малейших трудностей. Кто бы мог поверить?

— А-ПЧХИ!

Я, наконец, устремляюсь на крыши и без труда нахожу Черного Кота, который спрятался за электрощитом, как только двор оказался заполнен сотнями голубей. Он выпрямляется и сконфуженно улыбается мне.

— О-они улетели, всё в порядке? — бормочет он, шумно сопя.

— Да. И месье Рамье извиняется за то, что причалил со всей эскадрильей, он просто хотел впечатлить остальных акуманизированных…

— Голуби, — ворчит он, обессиленно плюхаясь на землю. — Это не могли быть пчелы? Или щенки? Но нет же, надо, чтобы это были голуби… А-а-а… Нет, не в этот раз, ха-ха.

Он посылает мне дрожащую улыбку, гордый собой. А потом…

— А-ПЧХИИ!

Я сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, доставая из сумки пачку салфеток. Не думала, что так рано придется использовать средства первой помощи, выбранные Тикки, но мне больше нечего ему предложить. Черный Кот принимает пачку дрожащей рукой.

— Счастье, что Бражник не может контролировать двух акуманизированных одновременно. Если бы он был способен создать ансамбль из Черного Рыцаря и Месье Голубя, мне бы пришел конеаааААПЧХИ!

— Ты справишься, Котенок?

Он энергично и без особого достоинства сморкается в салфетку.

— …это пройдет… Плагг делает меня более устойчивым. Если бы я был в гражданском, у меня бы уже случился приступ астмы и меня увезли бы на скорой. И я был бы абсолютно бесполезен.

Он смотрит на меня уставшими опухшими глазами. Я сочувственно похлопываю его по плечу. Кот с аллергией на перья. До сих пор не знаю смеяться над этим или жалеть.

Бедняга.

— Что ж, по крайней мере, голуби прогонят Антибаг! — усмехается он между двумя сморканиями. — Какой у месье Рамье был разъяренный взгляд, когда она назвала их «летающими крысами»! Никогда не видел, чтобы голуби так быстро нападали. И не слышал, чтобы кто-нибудь так громко визжал!

— Не напоминай мне о ней. До сих пор не могу поверить, что она хвасталась, будто она мой официальный представитель и лучшая подруга.

— Цена славы, моя Леди! В конце концов, Хлоя — самый большой твой фанат!

Я закатываю глаза:

— О да, такая прилипала! Я думала, она никогда не закончит рассказывать мне о своих подвигах — минута за минутой. Из всех жителей этого города надо ж было, чтобы похожий на мой костюм унаследовала именно Хлоя Буржуа! Я еще не знаю, сколько человек она одурачила своими россказнями.

Невероятно. Я только что узнала, что Хлоя использовала свое положение Антибаг, чтобы надавить на полицию и средства массовой информации. Даже если это может оказаться полезным всем акуманизированным — но я еще подожду, когда увижу собственными глазами, чтобы поверить! — мне невыносима одна только мысль, что она представилась как моя лучшая подруга и моя заместительница. Решительно, она не упустит ни одной возможности, когда надо превознести себя!

Черный Кот фыркает, а потом слегка ухмыляется. Я бросаю на него убийственный взгляд.

— Ха-ха… Однажды ты должна будешь мне объяснить, почему ты так на нее злишься, моя Ле… — он застывает, удивленно распахивает глаза и, наконец, вздыхает: — О. Действительно. Хлоя в твоем классе, да? Зная тебя, можно предположить, что ты регулярно с ней схлестываешься. Это не делает ее более приятной.

Проницательно… и странным образом к месту. Тем более что впервые я сознательно послала Хлою подальше вскоре после встречи с Черным Котом, или же на следующий день после нашего первого настоящего успеха в качестве защитников Парижа. Еще под впечатлением нашей победы я сбила спесь с этой ведьмы перед всем классом. Я коротко улыбаюсь при воспоминании. Тот спор кажется сегодня таким поверхностным…

— Она не ожидала, что я начинаю закаляться на ее попытках испортить мне жизнь, — выдыхаю я. — Я с детского сада почти систематически оказывалась в одном классе с ней, и поверь, она измывалась надо мной. Ладно, мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

— С детского сада? Вау! Даже представить не могу.

Он вдруг становится задумчивым. Я прикусываю щеку — блин. Несколько недель назад он сказал мне, что его семья много путешествовала, и поэтому он снова должен уехать.

Невезение, говоришь? И я постоянно совершаю оплошности…

Я вдруг осознаю, что у него, вероятно, никогда не было связей, как у меня — в школе или в квартале. Конечно, Хлоя преследовала меня всё время обучения, но это также касается и моих друзей, таких как Нино, Иван, Роза или Милен. Даже других учеников я регулярно встречала в коридорах школы или во время межклассовых практических работ. Черный Кот же, вероятно, никогда не знал этого чувства надежности, когда растешь в одном и том же месте, окруженный одними и теми же одноклассниками, одними и теми же друзьями.

Это… грустно?

— Но… Да. Поговорим о другом, — произносит Черный Кот с таким видом, словно отвлекся от далеких воспоминаний. — По-прежнему никаких новостей от Геймера?

— По-прежнему нет. Но если они позволяют себе не торопиться, значит, тюрьма Изгнанника еще держится.

Я глубоко вдыхаю и подхожу к краю крыши, уперев кулаки в бедра. Обвожу взглядом открывающийся перед нами пейзаж. Лишенный электричества, эвакуирующийся Париж предстает странно тихим и темным, если не считать гудения полицейских фургонов и вспышек мигалок. Марсово Поле размечено кратерами, точно так же, как было, когда я покидала его. В центре под наблюдением гигантского неподвижного робота Геймера команда, организованная Максом, похоже, в разгаре мозгового штурма. Другие акуманизированные, которые не заняты эвакуацией города, рассеялись по площади, как и мы в ожидании хорошей новости.

— Что ты думаешь об этом?

— О чем, моя Леди?

Энтузиазм Черного Кота был очевиден во время нашего разговора с Баблером и Леди Вайфай, но я предпочитаю убедиться.

— Обо всем этом сотрудничестве. О том, что Бражник привлек гражданских сражаться рядом с нами. Даже если с их полного согласия… Вначале у меня было много сомнений в правильности этого.

Ворча от усилия, Черный Кот поднимается и встает рядом со мной. Сопя, он созерцает собрание свежим взглядом. Кажется, он серьезно размышляет над вопросом, а потом шепчет:

— Мне тоже было неспокойно. Но мы здесь ничего не контролируем, не так ли? И я уже видел некоторых акуманизированных в действии. По крайней мере, в этом состоянии они располагают защитой, которой у них не было бы в обычном облике посреди этого бардака. Я пытаюсь сосредоточиться на этой стороне. Теперь надо позаботиться, чтобы они не совершили неосторожного шага и вернулись живыми и здоровыми.

Он скрещивает руки и улыбается:

— Но вспомни, что недавно сказал Баблер. Они все испугались во время последнего сражения. Думаю, в будущем они будут гораздо осторожнее.

Его слова полны здравого смысла, и я со своей стороны пришла к такому же суждению. Но думаю, мне было необходимо услышать это от напарника, чтобы действительно в это поверить.

— В любом случае, я в них верю. А ты нет?

Решительный взгляд Черного Кота успокаивает меня и одновременно возвращает мотивацию. Но я подозреваю, что он так прагматичен, потому что не знает моих одноклассников в настоящей жизни. Тем лучше, ему явно было сложно сохранить трезвый рассудок и после того, как он раскрыл мою личность.

— Нет, конечно, я верю в них, — отвечаю я немного безмятежнее. — Но они сильно рассчитывают на нас, и я хотела убедиться, что мы с тобой на одной волне.

— Никогда не сомневайся в этом, моя Леди, — шепчет он, почти урча.

Он возвращает внимание к Марсову Полю. Его плечи понемногу напрягаются, улыбка гаснет. Глаза с кошачьим зрачком становятся подозрительными, испытующими. Я знаю эти признаки — он оценивает врага.

— Ты думаешь о том, что сказала Невидимка?

— Ммм. Среди этих людей есть сын Бражника, — мрачно выдыхает он.

— Или дочь? Невидимка сказала «ребенок Бражника», но это может быть кто угодно: один из акуманизированных, солдат, завербованный Черным Рыцарем, или даже один из волонтеров, помогающих Рожекопу. И с таким же успехом это может быть взрослый! Если подумать, возможно, Бражник гораздо более старый, чем мы думаем, и его дети старше нас…

— В общем, мы думали, что получили ценную зацепку, но оказалось, это возвращение к исходной позиции?

Черный Кот душераздирающе вздыхает:

— А, лучше пока об этом не думать. Только зря переживаем.

— Эм… Черный Кот, Ледибаг?

Я слышу, как за спиной открывается молния моей сумки. Появляется Вайзз с пирожным в лапках. Я слабо улыбаюсь. Тикки была очень придирчива, когда мы решили взять запасы сыра и печенья, и она явно не ошиблась насчет предпочтений Вайзза: печенье с водорослями — особенное блюдо, добытое из отдела «экзотическая кухня» — уже неслабо надкушено.

— Поскольку вы обсуждаете стратегию… Я недавно был не совсем откровенен с вами. Поскольку рядом находились бабочки и Невидимка, я предпочел умолчать.

— Мы тебя слушаем…

Вайзз выглядит гораздо более оживленным, чем во время моего сражения на этом же самом Марсовом Поле. Это утешает.

— Я исчезал не для того, чтобы отвлечь внимание. Не в первую очередь. На самом деле я собирался поместить Шкатулку в надежное место.

Черный Кот дергается, побледнев.

— О, действительно! Взрыв в квартире Мастера Фу!

Что?!

Черный Кот ловит мой изумленный взгляд и спешит объяснить:

— Изгнанник устроил ловушку в своей квартире на случай, если я приду забрать свой Камень Чудес. Слишком долго объяснять, но… считай, именно так Бражник понял, кто я. И что мне надо отдать Кольцо.

Я чувствую, что он настороже. Полагаю, из-за того, что не хочет выдать свою личность, дав мне слишком много деталей. Я молча киваю, и он снова с беспокойством обращается к Вайззу:

— А Шкатулка…

— Она нетронута, — заверяет квами-черепаха. — Честно говоря, чтобы уничтожить такой артефакт и хранящиеся внутри Камни Чудес, требуется гораздо больше. Но я Армилляр Щит, и моим долгом является проследить, чтобы Шкатулка никогда не попала в плохие руки. Я отправился, как только смог. Бражник заметил меня на обратном пути, и я не сумел оторваться от его аватаров, несмотря на все усилия.

Я снова вижу, как маленькая сфера щита Вайзза лавирует между дымоходов и крыш Парижа, когда громадная волна бабочек сметает всё на своем пути в надежде догнать. Вот так скрытность!

Вайзз нервно порхает.

— Я боялся, что загоню его к вам раньше, чем Плагг и Тикки восстановят силы, и побольше петлял! Я сделал всё, чтобы избежать кварталов, в которых еще оставались люди, но мы столько всего разрушили!

Я поднимаю ладонь чашей, как с Тикки, и Вайзз, поколебавшись, садится в нее. Он поднимает ко мне маленькое встревоженное лицо.

— Ты хорошо действовал, Вайзз. Не твоя вина, что Бражник… упрямый.

— Можно даже сказать, как мул, — добавляет Черный Кот. — Как подумаю, что он позволил себе предложить нам сделку сразу после того, как напал на нас. Но, по крайней мере, ты выбрался живой и невредимый…

Вайзз посылает нам слабую усмешку. Теперь я уверена: его взгляд более живой, и аура, которую он испускает, неуловимо отличается. Он по-прежнему такой же маленький в моей ладони, однако словно излучает новую энергию, более мощную, более… напористую? Я не находилась с ним в прямом контакте, когда он остановил волну бабочек, но его щит мне показался тоже более прочным, чем во время нашего сражения с Мастером Фу.

— Тебе, похоже, лучше, да?

— Да, — с улыбкой соглашается он. — Когда я ушел искать их, мои братья и сестры отдали мне часть своих сил.

— Твои «братья и сестры»? Хочешь сказать, другие квами? — с любопытством спрашивает Черный Кот. — Я думал, они спали в Шкатулке, как в зимней спячке?

— Они и спят по-прежнему. Но именно так мы действуем во время кризиса. Главное — защитить Шкатулку. В качестве Армилляра Щита я могу использовать их энергию, пока они спят. Это… немного похоже на то, как если бы они были здесь, со мной.

Он простодушно улыбается, такую улыбку я видела у него, только когда он разговаривал с Тикки в добрые времена. Надо думать, квами действительно составляют маленькую семью. И подумать только, они почти никогда не видятся…

— Значит, поэтому Бражник преследовал тебя, — восклицает Черный Кот. — Чтобы узнать, где находится Шкатулка? Но что, если он воспользуется этой суматохой, чтобы поискать ее?

— Никакого риска, Черный Кот, — убежденно и даже категорично отвечает Вайзз. — Всё, что я могу вам сказать по этому поводу: Шкатулка сейчас в надежном месте.

Напарник кивает, его расширившиеся глаза неподвижно застыли, как у заметившей добычу кошки. Я терпеливо жду: так всегда бывает, когда он готовится озвучить идею, которую считает гениальной. Хорошую или плохую…

— Но тогда… А что, если позвать сражаться других квами?

Я молчу, застигнутая врасплох. Его серьезное лицо озаряется, и он с энтузиазмом добавляет:

— Ну да! Что может быть несомненней того, что другие Армилляры вернут их Хранителя?

— Черный Кот, мы не можем решать это в одиночку! Не нам открывать Шкатулку!

— Нет, это обязанность Хранителя. И Вайзз — Армилляр Щит, кроме того что его квами. Из разговора с Мастером Фу я понял, что их роли аналогичны.

— Черный Кот говорит правду, — соглашается Вайзз. — А кроме того, не Хранителю выбирать, какой квами должен начать действовать и с каким Носителем. Ролью Хранителя является распределить две Звезды, но для Армилляров — иначе. Мастер Фу должен защищать и открывать Шкатулку, когда того требует ситуация, оставаясь нейтральным в процессе выбора Носителей Армилляров.

— Вот как?

А кто тогда распределяет Камни Чудес Армилляров?

— Однако…

Вайзз откусывает печенье и долго жует его, потерявшись в мыслях. Наконец, он качает головой:

— Нет. Мой Мастер впадает в дикую ярость, оказываясь рядом с Носителем или квами. Мы обнаружили это недавно с Ледибаг… Боюсь, если мы разбудим одного из моих братьев, чтобы помочь нам, мой Мастер станет еще более могущественным и неуправляемым.

Я морщусь от воспоминания о предыдущем сражении. Когда я вернулась на Марсово Поле, акуманизированные держали под контролем ситуацию и Изгнанник, казалось, утратил скорость, стал менее агрессивным. Но с того мгновения, когда я снова появилась, его ярость и сила превзошли все ожидания. Климатика расплатилась за новые разрушительные атаки, и это вынудило нас оставить меня на скамье запасных, пока мы не обдумаем другие возможности.

Счастье еще, что в его глазах акуманизированные, похоже, не имеют значения. Иначе Бражник уже подписал бы нам смертный приговор своей армией...

— Вайзз прав, — объявляю я. — Мы даже не знаем, как отреагирует Изгнанник, когда мы будем атаковать его вдвоем… А третий Носитель и к тому же новичок? Это было бы слишком опасно для него!

Черный Кот с ворчанием признает себя побежденным:

— Согласен. Плохая идея.

— К тому же, — продолжает Вайзз, — найти достойного человека за столь короткое время было бы сложной задачей. Они сейчас почти все акуманизированы Бражником.

— Что? Хочешь сказать, остальные могли бы стать…

— Посмотрите сами, — подтверждает Вайзз с бледной улыбкой.

Он откусывает печенье и показывает на Марсово Поле. Несколько часов назад снег перестал падать, и луна проникла сквозь облака. Свет от генераторных агрегатов и нескольких оставшихся рдеющих костров создает странную атмосферу. Посреди полуразрушенных зданий, среди кратеров, вырытых недавним сражением, время кажется будто подвешенным.

Страшила и Каменное Сердце устроились в стороне: Милен в облике розового монстра ростом не больше кошки — признак того, что она спокойна, — свернулась в больших каменистых ладонях Ивана, который, неподвижный и сонный, не сводит с нее влюбленного взгляда. Немного дальше Антибаг вышагивает туда-сюда, ворча по поводу своих подпаленных волос. Невидимка терпеливо ее слушает, но, похоже, лукаво наслаждается тем, что исчезает и появляется там, где Хлоя не ждет.

Разлучник и Хроногёрл соревнуются в армрестлинге под руководством Баблера и Леди Вайфай, тогда как Рипост наблюдает за ними с равнодушным видом, натачивая свой меч. Сидящую рядом с ней Климатику подлечила Принцесса Аромат, и ее ожоги теперь совсем легкие. Впрочем, кажется, она еще под анестезирующим — и эйфорическим — действием целебного тумана, судя по ее мечтательному взгляду и цвету кожи — не ледяной синевы, а по-прежнему слегка розовому.

В центре площади, окруженный массой собранных — или же созданных? — по случаю энергоблоков и экранов, Натаниэль Рисовальщик склонился над своим планшетом, который сейчас будто стол, столешница которого кишит знаками. Рядом с ним оживленно шушукаются Пикселятор фотограф и Макс Геймер. Подключенный к планшету и к сотне энергоблоков, Марков, маленький робот Макса, летает туда-сюда, судя по его красному цвету, тоже акуманизированный.

Мне вспоминаются слова Макса Геймера:

«Ледибаг объяснила нам, что Изгнанник изначально был вашим другом. Мы разработали план, чтобы успокоить его, не слишком ему навредив, но сначала надо улучшить несколько параметров…»

Я хмурюсь, заинтригованная столькими тайнами. Но я благодарна нашей удаче: все акуманизированные невредимы или почти невредимы. Некоторые заканчивают перевязывать поверхностные раны, другие убивают время или восстанавливают силы в ожидании объявления от команды Геймера. Несколько альтруистов снова отправились на улицы и в соседнюю больницу, чтобы быть полезными — как Рефлекта, Принцесса Аромат и Мим, чьи силы оказались не слишком функциональны в крупномасштабном сражении.

— Они блистают каждый по-своему, — задумчиво произносит Вайзз. — И кроме того, все они наделены очень сильными чувствами и духом. Не говоря уже об их храбрости и самоотверженности. Среди них… да, я вижу несколько потенциальных Носителей Армилляра.

— Я думал, изначально Бражник выбрал их за их недостатки? — удивляется Черный Кот. — Или за их злоключения?

— Не совсем… В любом случае, не только. В какой-то момент все они почувствовали себя беспомощными или возмущенными, и их уныние позволило Бражнику выследить их, а потом контролировать. Но что касается Чемпионов — так называли солдат Мотылька прежде, — их силы берут начало в их сердце и душе. Это та же самая сила, что питает квами и позволяет войти в симбиоз с Камнем Чудес.

— «Питает квами»? «Симбиоз»? Что это значит?

Поскольку у Черного Кота не более понимающий вид, чем у меня, квами кивает:

— Действительно, я забыл, что вы еще начинающие Носители. В нормальных обстоятельствах я не имею права распространяться на эту тему. Ваши квами должны объяснить вам, когда они посчитают полезным, но учитывая обстоятельства… Черный Кот, возможно, ты можешь понять — ты, кто уже отказывался?

Он подчеркивает интонацией последнее слово. Черный Кот несколько мгновений выглядит сомневающимся, а потом с мрачным видом кивает.

— Да. Когда я сказал: «Я отказываюсь от тебя», — и снял Кольцо, Плагг исчез. Даже если он не был согласен, в чем я уверен.

— Именно. Мы, квами, обладаем мощью, о которой вы даже не подозреваете, но мы остаемся подчиненными нашему Камню Чудес. Без связи, которая объединяет нас с нашим Носителем, мы становимся почти безобидными. Когда связь сильная и старая, чтобы разорвать ее, надо отречься четко и вслух. Когда связь недавняя, порой бывает достаточно твердой мысли.

Вайзз лишь украдкой бросает взгляд в мою сторону, и я вздрагиваю. Намекает ли он на начало моей связи с Тикки? Наша первая неудача с Каменным Сердцем была столь мучительной для меня, что я сняла Серьги, глубоко убежденная, что недостойна их. И моя квами тут же исчезла.

Вайзз в курсе? Это Тикки рассказала ему?

— Чем сильнее связь, тем больше развиваются наши способности, — продолжает Вайзз. — Чем более зрелым, мудрым и опытным становится Носитель, тем больше сила его души отражается в Камне Чудес, и тем сильнее квами может проявиться в вашем мире. Таким образом силы, пробужденные в трансформации, удесятеряются. Но если вдруг Носитель отказывается, мы становимся ничем. Мы исчезаем, пока Носитель не позовет нас снова… Или пока кто-то другой не станет Носителем и в свою очередь не трансформируется. Тогда предыдущий Носитель забывает. И цикл возобновляется.

Он касается Нефритовой Чешуйки, которую привязал к своему панцирю.

— Мой Мастер боялся, что объединяющая нас связь позволит Бражнику получить власть надо мной, как было с Нууру. Он отказался от Камня Чудес, чтобы избежать такой трагедии. Поэтому я был таким уставшим недавно, Ледибаг. Без энергетической связи с моим Мастером, я должен был исчезнуть в Камне Чудес до его следующего призыва. Однако мой долг Армилляра Щита преобладает, и я смог поддерживать себя в этой реальности. Шкатулка и мои братья всегда рассчитывают на меня…

Мы с Черным Котом переглядываемся. А ведь Вайзз не должен был «распространяться»… Сколько еще всего мы не знаем?

Вайзз мечтательно вздрагивает, а потом продолжает:

— Всё это к тому, что некоторые люди обладают достаточной силой души, чтобы однажды стать Носителем. И именно эту силу души Бражник обращает на питание своей акумы и создание Чемпиона. Он может создать одного и идеально контролировать его, как делал до сих пор, или же он может создать нескольких и позволить им действовать по своему усмотрению.

— Поэтому сегодня акуманизированные настолько «индивидуальны»? — спрашивает Черный Кот. — И поэтому их силы изменились по сравнению с первой акуманизацией?

Я расширяю глаза, поняв, что он подразумевает. Алья молится на интернет и социальные сети, и в облике Леди Вайфай она сумела разработать одновременно интуитивно понятный и эффективный способ коммуникации, благодаря копирующимся наушникам. Принцесса Аромат обрела целительный туман, поскольку Роза — неисправимая мечтательница с щедрым сердцем. Ким — спортсмен, и Разлучник сохранил крылья и ловкость, и даже получил лук, достойный своего имени, теперь, когда его любовное разочарование в прошлом. А остальные!

— Свобода воли Чемпионов влияет на их способности, — соглашается Вайзз. — И возможности здесь бесконечны. Достаточно, чтобы они просто в это верили. Вы окружены отличными напарниками, Ледибаг, Черный Кот. Какая жалость, что Бражник пытался сделать из них ваших врагов.

Голос Вайзза немного дрожит.

— И поэтому мой хозяин столь могущественный акуманизированный. У него около двух веков опыта, он знает куда больше вас и Бражника вместе взятых. Но сожаления, которые он хранит в глубине сердца… Они сейчас пожирают его. Боюсь, он не оправится от этого. Ни один человек не должен жить так долго, даже Хранители. Он должен был передать это бремя еще десятилетия назад.

— Почему он этого не сделал? — шепчет Черный Кот.

У меня уже есть предположение, каким может быть ответ, благодаря полупризнаниям Мастера Фу во время нашей первой официальной встречи. Что-то про ошибку в прошлом, про разрушение школы — «храма»? — откуда он происходил.

— Он последний из Хранителей, — с сожалением произносит Вайзз. — Поскольку Шкатулка неполна, он не может передать ее преемнику, назначаемому только после его смерти. Но он также Носитель Камня Чудес Черепахи, а мои Носители всегда отличались сверхъестественным долголетием.

— Значит, пока Мотылек и Павлин не найдутся, он обречен следить за Шкатулкой?

Вайзз кивает, становясь всё мрачнее:

— Хранитель не просто так должен соблюдать нейтралитет: он стареет и умирает, и Шкатулка находит ему преемника, когда он исчезает. Но в день, когда всё казалось потерянным, чтобы защитить меня и моих братьев, Мастер Фу с полным сознанием решил стать моим Носителем.

— Теперь я лучше понимаю, почему Изгнанник стремится заполучить всех квами, — выдыхаю я. — Он хочет получить возможность закрыть Шкатулку навсегда и освободиться от этой задачи. И, как в случае с любым другим акуманизированным, его желание превращается в одержимость.

Квами-черепаха удрученно опускает взгляд:

— Видели бы вы его в молодости. Он мечтал спасти мир, восстановить мир и Равновесие повсюду, где проходил. Но он стал Хранителем, не имея настоящей подготовки. И мы потеряли Дуусу Павлина и Нууру Мотылька. Этого никогда не должно было случиться. Никогда. Мне так жаль. Эта история выше ваших сил…

Я заставляю себя улыбнуться:

— Мы найдем твоих братьев, Вайзз. И вернем сегодня Мастера Фу. Обещаю.

Черный Кот задумчиво кивает:

— Кстати, есть идея, как за это взяться? Надо разрушить какой-то особенный предмет, как с предыдущими акуманизированными? Поскольку в этом случае я бы поставил на его громадный рюкзак. Оттуда он достает свои взрывчатые пергаменты.

— Я почти уверена, что Рипост процарапала рюкзак Мастера Фу во время своей смертоносной атаки, — сообщаю я. — Однако ничего не произошло. И я не вижу, какой еще предмет на нем мог бы приютить акуму.

Меня терзает странное предчувствие после последнего столкновения с Изгнанником.

— Вайзз, а… Изгнанник может быть сам вместилищем акумы?

— Нет!

Я обмениваюсь с Черным Котом подозрительным взглядом, он озадаченно хмурится: Вайзз ответил почти моментально, не думая.

— Я хочу сказать… Нет, поскольку это невозможно, — исправляется квами-черепаха. — И Мастер Фу не стал бы так подставляться. Но, когда его заметил Бражник, у него был с собой старый рюкзак. Я уверен, именно он — акуманизированный предмет. По-другому быть не может. Его надо уничтожить, а не просто поцарапать.

— Положись на нас, — ободряюще шепчу я.

Вайзз доблестно проглатывает остатки печенья и снова роется в моей сумке: судя по звукам, которые оттуда доносятся, он набрасывается на второе пирожное. Как Тикки немного раньше, он делает запасы перед предстоящей битвой. Черный Кот в последний раз сморкается.

— Если акуманизированный предмет действительно его рюкзак, это объясняет его вид древнего паломника… Хорошо, — он долго потягивается. — Значит, надо лишь попробовать еще раз. Отнять у него рюкзак и разнести его на клочки, просто на всякий случай. Если не сработает, будем думать. С катаклизмом это просто детские игры!

Я не решаюсь ему возразить — я боюсь, всё не так просто. Изгнанник уже обладал впечатляющей мощью, когда я была против него одна. Чем он станет, когда мы, двое Носителей Звезды, нападем на него?

Черный Кот сгруппировывается на краю крыши, и его хвост хлещет воздух, пока он изучает Марсово Поле. Позабавленная, я скрещиваю руки и решаю включиться в игру:

— Я говорила себе то же самое, когда сражалась с ним, Котенок. Я постоянно думала о тебе.

— Правда? — восклицает он, сверкая глазами. — Значит, тебе действительно меня не хватало?

О, это слишком соблазнительно.

— Скорее я говорила себе: «Хоть бы он наложил свои грязные лапы на этот рюкзак, чтобы всё закончилось»…

Напарник застывает, а потом раздраженно прищуривается:

— Очаровательно, моя Леди. Просто очаровательно! Но я все-таки восприму это как комплимент.

Он — наконец — улыбается по-настоящему. Я вновь обретаю прежнего Черного Кота, беззаботного сердцееда. Я вдруг понимаю, что этот Черный Кот понемногу исчезал в течение последних недель и наших неудачных попыток найти Бражника. Этот отъезд — настоящая беда для него.

— Я знаю, что тебе меня не хватало, Ледибаг.

Он дарит мне хищную улыбку, и я хохочу. Я чувствую, как мой лоб теплеет от воспоминания о его губах на моей коже. Я отвожу взгляд и пожимаю плечами, сражаясь со смущением. Я не хочу делиться с ним моими тревогами или вопросами по поводу Мастера Фу, акуманизированных или даже нас. Он и так уже достаточно страдает из-за своего неизбежного отъезда.

Оставаться безмятежной. Воодушевленной. Боевой. Теперь моя задача поддерживать его.

— Ладно, хорошо, мне тебя не хватало, Котенок. Совсем немного. В конце концов… Что это за сражение без твоего неподражаемого когтя?

— О, мило!

Знакомый голос снизу призывает нас к порядку.

— Эй! Ледибаг, Черный Кот! — кричит Алья. — Что вы там делаете наверху? Макс уже заканчивает. Спускайтесь!

Идя к центру площади, Леди Вайфай читает крошечную полоску бумаги, потом комкает ее в кулаке. Она взглядом благодарит голубя, сидящего на ее предплечье, и вестник тут же улетает.

— Месье Рамье еще раз извиняется, Черный Кот, — бросает Алья через плечо. — Он не стал бы настаивать, если бы не забыл, что у тебя аллергия на перья… Хотя я нахожу его манеру извиняться довольно ироничной, — она корчит позабавленную гримасу. — Как с ним тяжело! Я ведь и ему тоже давала наушник! Ему достаточно было позвонить тебе!

Оставаясь в десятке метров позади, Черный Кот пожимает плечами, с мрачной миной решительно скрестив руки. Уверена, он не дышал всё то краткое время, что птица была здесь.

— Не страшно, Леди Вайфай.

— Однако я сделаю всё возможное, чтобы эту информацию не слили. С одними только соцсетями у меня будет работы по горло.

— Знаешь, это не так уж серьезно…

Черный Кот догоняет нас одним маленьким шагом и бросает на меня короткий взгляд: мы с ним думаем об одном и том же.

Скоро это будет уже неважно.

— Как это «не так серьезно»? — возмущается Алья, яростно стуча по экрану мобильника. — Только не хватало, чтобы самая большая слабость Черного Кота стала известна всему Парижу! Поверь, завтра ни интернет, ни кто другой не вспомнит об этом, слово Леди Вайфай!

— О-о-о-о, Ледибаг, Черный Кот!

Наш разговор внезапно прерывает высокий металлический голос. Красная молния приносится из центра площади и принимается летать вокруг нас.

— Я так рад снова вас видеть! Мне вас сильно не хватало, надеюсь, у вас всё хорошо!

Черный Кот, наконец, веселеет.

— Здравствуй, Марков! Или ты предпочитаешь Робостус?

Маленький робот делает пируэт, его глаза-пиксели встают домиком. Снабженный вторым зажимом и двойным пропеллером, он выглядит улучшенным по сравнению с тем, когда Макс брал его с собой в коллеж в последний раз. Если это только не результат новой акуманизации?

— Марков — это имя, которое дал мне мой друг Макс!

— Естественно!

Марков подлетает стукнуть зажимом по предложенному кулаку Черного Кота, потом грациозно склоняется передо мной:

— Прекрасная дама, какая честь служить вам!

Неподалеку раздается взрыв хохота. Геймер с широкой улыбкой идет нам навстречу.

— Извините манеры Маркова, он слишком долго наблюдал за Черным Рыцарем.

— Да! — подтверждает маленький робот. — Сир Черный Рыцарь в большом почтении у гражданских сегодня, так что я пытаюсь действовать как он! Черт возьми!

— Марков, у нас еще есть проблема калибровки. Можешь снова запустить фазу расчета? Я объясню ситуацию нашим друзьям.

— Слушаюсь, монсеньор!

Робот отбывает к энергоблокам, радостно щелкая зажимами.

— Ага! Вперед, на врага!

При его приближении Натаниэль Рисовальщик поднимает взгляд и посылает ему задумчивую улыбку, после чего снова погружается в создание наброска в компании Пикселятора. Макс растроганно смеется вслед своему роботу, а потом вздыхает и снова становится серьезным. Он снимает стилизованные очки в форме бабочки и трет глаза. У него истощенный вид.

— Хорошо… С чего начать?

— Мы уже знаем, что вам удалось изолировать Изгнанника в параллельной вселенной Пикселятора, — говорю я. — Чего мы не можем понять, так это что вы делаете с… со всем этим?

Макс надевает очки обратно и замечает сомнение — даже изумление в случае Черного Кота — на наших лицах в отношении того, что окружает его команду: более-менее организованная куча экранов, энергоблоки, пульты управления, автомобильные аккумуляторы и тьма других электроаппаратов, соединенных реками кабелей с громадными генераторами, расставленными по всему краю площади. И всё подсоединено к гигантскому роботу Геймера. Всё мигает, дует, позвякивает и урчит без остановки.

— О! Да, точно! Короче говоря, параллельный мир Пикселятора идеален для того, чтобы содержать кого-то столь опасного, как Изгнанник. Как только его сфотографируют, он появляется в его альбоме и уже не может выйти без согласия Пикселятора. Там нет ни гражданских, ни зданий, которые надо защищать, а физические законы такие же, как в нашем мире. Так что мы с самого начала подумали: а не лучше ли всем нам собраться там, чтобы сразиться с ним? Неприятность в том, что этот виртуальный мир совершенно пустой, без каких-либо опор и преград, способных защитить нас. Такая сила, как у Климатики, устроит там кровопролитие, но и такие бомбы, как у Изгнанника, тоже. Я уже не говорю о таких воинах, как вы, привыкших рассчитывать на рельеф и окружающие объекты, чтобы противостоять противникам и перемещаться.

— Правда, что ли? — заявляет Черный кот.

Только вот чувство юмора у Макса обратно пропорционально его интеллекту. Ирония Черного Кота проходит мимо него, и он торопится обосновать:

— Если хочешь статистику, знай, что по нашим с Марковым подсчетам около восьмидесяти шести процентов ваших миссий проходили там, где…

— Хорошо-хорошо, Геймер, мы верим тебе, — спешу я прервать его, пока он не погрузился в обзор цифр, которые невозможно проверить. — К чему ты ведешь?

— Здесь вступает Натаниэль — прошу прощения, Рисовальщик. Он переработал свой планшет и соединил его с фотоальбомом Пикселятора, тогда как мы с Марковым занялись оптимизацией обмена данных, чтобы предоставить им достаточно оперативной памяти — с чем связано окружающее нас оборудование. Вайфай и Аудиматрица постарались добиться для нас оптимальной спутниковой связи: мы смогли получить картографию в реальном времени и с точностью до метра всей зоны!

Усталость Макса понемногу уступила место явному возбуждению, которое остается непостижимым для нас. От этой тарабарщины у Черного Кота столь же растерянный вид, как у меня.

— И… что?

— Запуск третьей фазы. Соединение идет полным ходом.

При звуке нейтрального механического голоса Маркова, все видимые экраны зажигаются. Робот Геймера урчит, энергоблоки вокруг громко свистят — настолько, что в итоге перекрывают гудение генераторов. Остальные акуманизированные поднимают головы, раздается несколько воодушевленных свистков. Пикселятор и Рисовальщик остаются в выжидательной позиции, тогда как Макс ликует:

— Вселенная Пикселятора уже не будет пустой. Мы воссоздаем там весь Париж, как площадку для сражения! Дело в том, что…

По всей площади проносится шипение, и внезапно воцаряется темнота. В течение нескольких секунд можно различить только голубоватое сияние планшета Рисовальщика, который в досаде надувает щеки. Пикселятор рядом с ним делает нетерпеливый жест, сопровождаемый ругательством.

— Перезагрузка процедуры… Тысяча чертей!

Инициированная Марковым волна энергии потрясает площадь, и все присутствующие машины снова начинают работать. Освещение возвращается, генераторы удваивают усилия.

— …Дело в том, что нам не хватает мощности процессора и, следовательно, стабильности, — в заключение выдыхает Макс. — Проект Париж-Пиксель еще более требовательный, чем мы ожидали. Вайфай, у тебя есть новости?

Стоящая немного в стороне Алья бормочет, ее телефон висит перед ней. Она буквально погребена под голограммами — окна открыты на социальных сетях, чатах, рядах вычислений, бегущих списках…

— Мм? Аудиматрица и Рожекоп по-прежнему на переговорах с министром. Я уже почти готова привлечь Антибаг для ускорения процесса.

Макс с раздосадованным видом чешет голову:

— Серьезно? Давай. Когда есть универсальное оружие, жаль не использовать его в переговорах.

— Ты прав! Просто с оружием массового поражения надо обращаться аккуратно. Позволь мне.

Леди Вайфай хлопает в ладони, и все голограммы тут же устремляются к ее экрану, чтобы исчезнуть в нем. Она хватает телефон на лету и радостно улыбается нам, после чего поворачивается, ища кого-то взглядом.

— Эй, Хлоя! Мне надо, чтобы ты позвонила отцу!

Издалека раздраженно вопит скрипучий голос:

— Опять! Чего ты хочешь на этот раз, четырехглазая? Чуда?

Леди Вайфай устремляется к Антибаг:

— Почти! Разрешения для доступа к правительственным серверам и использования их оперативной памяти…

— Что?!

— Не беспокойся, мы приготовим тебе текст. Меня послали Макс и Ледибаг.

Молчание. Затем Хлоя гордо и жеманно произносит:

— Хорошо, если Ледибаг просит, я займусь! — и сразу же визгливый голос продолжает, далеко не так слащаво: — Присылай свой текст, четырехглазая, и предоставь всё профессионалам!

— Проклятая Хлоя, — восклицает Макс. — В кои-то веки ее болтовня может быть полезной, и она еще заставляет себя упрашивать…

— Она в самом деле назвала себя представительницей Ледибаг? — спрашивает Черный Кот.

— Даже ее правой рукой! С ее костюмом Антибаг, беспардонностью и папочкой мэром, у нее все козыри на руках. Впрочем, мы не жалуемся, СМИ и компетентные органы не поверили бы нам так быстро без помощи мэра. А кто, по-вашему, убедил мэра дать нам карт-бланш?

Хлоя с Альей возвращаются в центр площади, Сабрина за ними по пятам. Держа руку на наушнике, Антибаг слушает Леди Вайфай надменно, но не перебивая.

— Теперь Аудиматрица пользуется доверием журналистов и в прямом эфире информирует население о рисках и предписаниях безопасности. Рожекоп возглавляет совместную эвакуационную работу полицейских и Черных Солдат, которыми управляет Рыцарь…

— Алло, папа? Да, я знаю, что ты очень занят, но я тоже, представь себе!

Все замолкают, прислушиваясь к раздражающему голосу Хлои.

— Этому бедному Геймеру и его банде снова нужна наша помощь, и он спрашивает, не мог бы ты отключить брандмаузеры…

— Брандмауэры, — мягко поправляет ее Сабрина. — Они называются «брандмауэры»…

— Да, хорошо, ладно! Папа, я только что отправила тебе список нужных департаментов. Значит, надо отключить их брандмауэры и… Гррр, но что от этого изменится, папа? Мы подростки, думаешь, нас интересуют досье с секретной информацией? Мы тут в разгаре битвы! Мы сражаемся за город!

Антибаг продолжает разглагольствования по телефону — речь, подсказанная Альей, которую она явно приукрашивает. Леди Вайфай показывает нам большой палец. Макс кивает и идет к оперативному центру.

— Натаниэль рисует так быстро, как может, а Марков помогает ему благодаря спутниковым снимкам, но они не могут изобрести мега-сервер в одиночку, а чтобы заставить вращаться такую вселенную, нам не хватает мощности. Все доступные информационные ресурсы будут хороши, чтобы стабилизировать проект. Скрестим пальцы за Антибаг, чтобы она облегчила нам задачу!

— Значит, если я правильно понял, виртуальный мир, который вы создаете, не держится на ногах? — спрашивает Черный Кот.

— Это немного слишком поспешный вывод… но да, система постоянно перегревается и зависает, когда Натаниэль и Венсан — прощу прощения, Рисовальщик и Пикселятор — пытаются объединить свои миры. Мы предполагаем, это из-за того, что нам не хватает мощности процессора, нам нужен хотя бы дополнительный Марков.

Маленький робот поделает к нам:

— Я опечален, Макс, но я не могу корректно сделать копию себя за время нашего тайм-аута… Черт возьми?

— Я знаю, приятель, — с улыбкой отвечает Геймер. — В любом случае, ты уникален.

По-прежнему задумчивый, Черный Кот бормочет:

— А что, если это альбом Пикселятора не предназначен для такой нагрузки?

Я хмурюсь:

— Черный Кот, это же одно и то же, нет?

Макс на несколько мгновений задумывается.

— Не совсем. Мы с Пикселятором исходили из принципа, что его вселенная словно чистый лист электронной таблицы: бесконечный и способный вместить всё, если есть хороший инструмент.

— А если он все-таки не таков? — говорит Черный Кот. — Возможно, твой чистый лист не настолько большой или не настолько прочный, в конечном счете?

Макс расширяет глаза. Двойной пропеллер Маркова ускоряется.

— Что навело тебя на эту мысль, Черный Кот?

— Я был пленником в мире Пикселятора — даже два раза. В первый раз я был в гражданском облике и со спутником, из-за чего не мог трансформироваться, не спалившись. Но во второй раз я был Черным Котом и не долго думая использовал катаклизм на единственном, до чего мог дотронуться: на земле. Вселенная разом уничтожилась целиком, и все пленники освободились, даже те, кто был заперт не со мной.

— И, конечно же, Пикселятор не мог этого помнить, — бормочет Макс, задумавшись.

Я, наконец, понимаю, к чему ведет Черный Кот. Катаклизм обладает громадной мощью разрушения, которую мы еще не до конца определили — впрочем, возможно, это зависит от желания Черного Кота? — но его действие обычно останавливается на физических границах затронутого предмета, независимо от его величины. Если бы вселенная Пикселятора была бесконечна, в лучшем случае Черный Кот выбрался бы из альбома один, в худшем — катаклизм был бы лишь частично эффективен, растворившись в бесконечности указанной вселенной.

— Объясни, — требует Макс, таща Черного Кота к оперативному центру. — Как ты сделал? Куда ударил? Я хочу всё знать, чтобы по максимуму обезопасить наш план. Есть ли возможность увидеть катаклизм в действии вблизи?

— Э… То есть…

В то же мгновение к нам возвращаются Леди Вайфай и Баблер. Алья сияет:

— Геймер! Антибаг сделала, что могла. Аудиматрица и Рожекоп будут ковать железо, пока горячо. Если немного повезет, у тебя будет доступ к нескольким правительственным серверам…

Макс делает ей знак, увлекая Черного Кота к своим коллегам по мозговому штурму:

— Супер! Возможно, они нам не понадобятся!

— Что?!

Леди Вайфай бросает на меня скептичный взгляд, а потом расстроенно вздыхает:

— Хорошо. Мы не станем упоминать об этом при Хлое, иначе она будет орать несколько часов.

Баблер прыскает и успокаивающе подмигивает ей. С улыбкой в уголке губ она снова берет телефон и вокруг нее появляются несколько голографических окон.

— Есть новости? — шепчет Нино, вдруг став серьезным.

Спустя несколько минут лихорадочного чтения, Алья качает головой:

— Нет. По-прежнему нет.

— Не расстраивайся. Всё хорошо, я уверен.

Леди Вайфай молча кивает. Поколебавшись какое-то время, Баблер защитным жестом обнимает ее за плечи и целует в кудри. Она закрывает глаза. Это длится лишь мгновение, но, несмотря на черную полумаску, я уверена, что вижу, как ее веки вздрагивают, как если бы она сдерживала слезы. Я думала, что уже свыклась с этим, но реальность снова поражает меня: это мои одноклассники — мои друзья, — а не марионетки, управляемые Бражником. Тем необычайнее их подвиги и отвага перед лицом Изгнанника.

— Вы потрясающие, — искренне выдыхаю я.

— О, мы стараемся, Ледибаг, — восклицает польщенный Нино. — Но спасибо.

— Всё, что вы сумели создать… Это поразительно!

Леди Вайфай бросает на меня ироничный взгляд поверх голографических экранов.

— Знаешь, мы в основном изображали боксерскую грушу, не давая Изгнаннику последовать за вами. Благодарить надо Аудиматрицу и Рожекопа, они провели чудовищную работу.

Она жестом посылает ко мне голограмму размером с лист бумаги. На экране проходят отрывки, как я предполагаю, теленовостей.

— По-моему, Надья Шамак упустила свое призвание: Аудиматрица в душе настоящий политик. А Рожекоп, по сути, пользуется поддержкой всех полицейских сил города. Вместе с Антибаг они стали нашими посредниками между населением и правительством.

— Счастье, что они были здесь! — согласился Баблер. — После вашего ухода армия готова была нанести воздушный удар по Марсову Полю!

Должно быть, Алья увидела, как я побледнела, поскольку она пихает Нино локтем и поспешно продолжает:

— Аудиматрица тщательно отобрала картинки и представила их мэру и властям. Как только они увидели Пикселятора в действии и заключенного в параллельном мире Изгнанника, где он уже не смог бы ранить ни одного парижанина, они предоставили нам полную свободу действий. Это должно продлиться по крайней мере до рассвета — пока заканчивают эвакуировать гражданских в пригороды. Впрочем, я заметила одну интересную деталь: помнишь волну взрывов сразу после того, как мы… взяли под контроль… Изгнанника?

Я подавляю дрожь. Я снова вижу смертоносную атаку Рипост. Потом Марсово Поле внезапно осветилось, как днем, огненные гейзеры до самого горизонта, сгибающаяся под потоками пламени Эйфелева башня.

— Да, и?

— В конечном счете, очень мало жилых домов оказалось затронуто. Бомбы были расположены под поверхностью и прямо посреди авеню или пустых площадей. Речь шла в основном о материальных убытках, и твое Чудесное Исцеление отменило большую их часть.

Взволнованная, я молча киваю. У меня за спиной шуршит молния моей сумки, и Вайзз садится мне на плечо, по-прежнему с пирожным в лапках. Баблер таращится на него. Леди Вайфай растроганно улыбается и приветствует, Вайзз отвечает ей небольшим поклоном.

— Это мой защитник, — шепчет Алья Нино. — Уверена, вам есть что сказать друг другу по поводу шара-щита.

Нино кивает, застигнутый врасплох.

— Серьезно…

Вайзз бросает на меня полный надежды взгляд:

— Ледибаг? Возможно, бомбы были предназначены не для того, чтобы ранить людей?

— Но чтобы напугать меня или опять же выманить Бражника, — соглашаюсь я. — Тем не менее способ остается экстремальным. Но ты думаешь, что Мастер Фу в какой-то степени может быть еще в сознании?

Он смущенно молчит. Я встревоженно стискиваю кулаки.

— Алья. Много жертв?

Веселый взгляд Баблера становится бегающим. Леди Вайфай передергивается.

— Можешь себе представить, — грустно отвечает она. — Но… Такие акуманизированные, как Роза, делают всё возможное, чтобы помочь населению. Все Черные Солдаты связаны с Рыцарем и координируют свои действия, чтобы методично и быстро обследовать пострадавшие кварталы. А Аудиматрица постоянно крутит прямые репортажи и записи, чтобы информировать и успокоить гражданских. На данный момент многие из них еще прячутся в своих подвалах и переходах метро. Непросто спокойно эвакуировать город таких размеров, а тем, кто живет на набережных, сложно покинуть дома после того, как они там оказались.

Я пытаюсь унять возрастающую тревогу. Когда атака началась, мои родители еще работали, и мое сражение с Изгнанником не затронуло округ, в котором находится пекарня. Они наверняка заперлись дома, когда взорвались бомбы. С ними всё хорошо. С ними всё хорошо, я уверена.

Обязательно…

Алья окидывает взглядом площадь:

— Большинство присутствующих чемпионов — из одного коллежа, и с тех пор, как Бражник нас собрал, мы удивляем друг друга. Некоторые даже сильно поднялись в моих глазах — Невидимка, скажем. Я считаю, обидно, что мы не сможем вспомнить об этом… после.

Она кажется искренне огорченной, и думаю, я ее понимаю. Я в свою очередь созерцаю Марсово Поле, акуманизированных, которые разговаривают и ждут, словно они такими родились.

— Знаешь… Мы с Черным Котом начали расследование с целью идентифицировать Бражника.

— Да, я слышала, — с понимающей улыбкой отвечает Алья. — на форуме, связанном с моим блогом, есть тема для бывших акуманизированных, так что слух быстро разлетелся среди нас. Люди сожалели, что не могут вам помочь из-за того, что никто не помнит свою акуманизацию. Но большинство по-настоящему ценили то, что вы справлялись о них. Впрочем, последние с нетерпением ждут новой встречи с вами, — сообщает она, подмигнув. — Некоторые даже приготовили подарки!

Я коротко улыбаюсь:

— Действительно, никто не помнит о своих действиях во время акуманизации. Но есть одна вещь, которую мы с Черным Котом подметили: для многих из вас пережитый опыт словно остался в подсознании.

Я говорю искренне: потому что я лично знаю Нино и Алью в настоящей жизни и каждый день вижу это. До своей акуманизации в Леди Вайфай Алья была неосторожной и зачастую поспешной в поисках, всегда готовой распустить слухи, не проверяя их, что вызвало разочарование с Хлоей, а потом временное исключение из коллежа — причину ее акуманизации. После этого опыта она по-прежнему оставалась восторженной, но становилась всё более рассудительной, найдя свое место в деле управления Ледиблогом. Со временем сайт проявил себя как источник надежной и серьезной информации о нашем тандеме.

Что касается Нино, превратившегося в Баблера из-за отвращения к власти взрослых, уже после я поняла, что его перебранка с отцом Адриана стала лишь последней каплей, переполнившей чашу. В то время он уже конфликтовал с собственными родителями, которые ругали его за плохие оценки и считали причиной тому его страсть к музыке. После акуманизации Нино сумел признать собственную лень и избавиться от нее. Адриан с готовностью подтянул его в точных науках. Сегодня у него достойный средний балл, и ему даже удается участвовать в любительских конкурсах юных диджеев.

— Вы стали лучше после акуманизации. Вы преодолели критическую точку и справились с тем, обо что спотыкались вначале. Так что думаю, даже если вы не запомните, в душе вы сохраните след того, что произошло сегодня.

Леди Вайфай и Баблер обмениваются долгим удивленным взглядом. Потом Алья слабо улыбается — одновременно нежно и обеспокоенно:

— В горе и в радости, мой Баблер?

— Я буду в порядке, миледи, — выдыхает Нино. — Пока с тобой всё хорошо.

Я стыдливо отворачиваюсь, не зная, о чем они могут говорить. Возможно, о ранах Альи? Нино казался таким встревоженным во время нашего разговора по частному каналу…

Я переключаю внимание на Макса и его команду, которые разговаривают с Черным Котом. Вокруг сенсорного стола Рисовальщика обсуждение идет полным ходом. Идеи поступают от Пикселятора, Натаниэля и Геймера, вероятно, в технических терминах, судя по растерянной мине Черного Кота. Его хвост шевелится с легким нетерпением, но выражение лица остается оживленным.

— Сохранить мысленный след того, что мы делали в качестве Чемпионов? Хотелось бы в это верить, — мечтательно вздыхает Алья.

— Да… Мне тоже, — бормочу я.

Я перехватываю взгляд Черного Кота. Он обезоруживающе улыбается мне. У меня в голове вертится его замечание: если бы надо было призвать новый Камень Чудес, чтобы компенсировать его отсутствие, кого выбрать Носителем? Имею ли я на этот раз право голоса?

Алья стала бы отличной осведомительницей, стоит ей получить все данные, которые нам удалось собрать, она могла бы даже стать оптимальной союзницей в охоте на Бражника.

Если положиться на слова Вайзза, Климатика, несомненно, самая сильная, но Аврора известна своими звездными приступами гнева, она слишком нестабильна, чтобы становиться Носительницей…

Тогда Рипост? Кагами из тех, кто доставил нам больше всего хлопот, но она уже великолепный воин и кажется достойной доверия. И думаю, Адриан ею очень восхищается…

«Ледибаг! Всё в порядке?»

Адриан, готовый встать между Изгнанником и мной. Адриан посреди безлюдной улицы, развороченной моим сражением.

Я беспокойно передергиваюсь от воспоминания. Адриан! Как он, где он? Смог ли он укрыться до того, как Изгнанник активировал разбросанные по городу бомбы? Как узнать?

— Баблер? Есть ли другие акуманизированные кроме тех, что мы уже знаем?

— Ммм. Нет. Бражник сказал, что использует меньше энергии, если призывает тех, кто в прошлом уже был акуманизирован. Это также позволяет ему отбирать наиболее подходящих для ситуации сражающихся.

— Понимаю.

Фух. Значит, Адриана нет среди акуманизированных. Но что, если он попросился в Солдаты Черного Рыцаря? Месье д’Аржанкур заверил меня, что брал только взрослых, но Адриан такой любезный и готовый помочь, он мог быть очень убедительным!

— Я беспокоюсь за одного гражданского, который попытался защитить меня от Изгнанника недавно. Он может быть ранен, и, кажется, ты его знаешь. Речь идет об Адриане… Адриане Агресте?

— Адриан? О, у него всё отлично!

— Правда?

Я почти сразу же жалею о своем облегченном восклицании. Решительно, я полная бездарность, когда надо лгать с естественным видом. К счастью для меня, Леди Вайфай слишком занята охотой на нового почтового голубя — «Кто-нибудь может объяснить Черному Рыцарю, что мы тут по-прежнему в двадцать первом веке? Потому что я сдаюсь!» — а Нино недостаточно проницательный, чтобы что-то заподозрить.

— Погоди. Адриан пытался тебя защитить? — впечатленно восклицает он. — Я не удивлен! Но не беспокойся, Ледибаг, его искала полиция, и я доверил его полицейскому, пока он снова не принялся играть в героя. Сейчас он наверняка в тепле особняка-бункера своего отца!

— Его… искали?!

— Да-а, что-то с побегом или что там еще. Антибаг лучше меня расскажет… А, слушай-ка, Адриан беспокоился за одного из своих приятелей. Алья, ты можешь просмотреть свою базу данных, чтобы узнать в порядке ли тот человек?

Леди Вайфай жестом открывает новое окно поиска:

— Хорошо. У тебя есть имя?

— Э… нет.

— Тогда адрес?

— Боюсь, я не обратил внимания…

Короткое молчание. Леди Вайфай вздыхает:

— Возможно, описание внешности?

— А, это я могу! Это старик в гава…

Когтистая рука хватает Нино за плечо:

— Э-э-э-э-эй, Баблер! Объяснишь немного историю с Хроногёрл и Разлучником? Они устроили соревнование? Кто выиграл?

— Что? А, просто ты не знаешь Аликс и Кима. Когда им скучно, они бросают друг другу глупые вызовы. Например: кто быстрее дойдет или кто выше прыгнет с парой крыльев и роликов. Не слишком умно, когда мы знаем, сколько сил нам придется потратить. Рипост вызвалась объяснить им принцип экономия энергии. И теперь они взялись за армрестлинг!

Парни хохочут. Алья закатывает глаза и возвращается к своей почте. Я прочищаю горло, чтобы привлечь внимание напарника:

— Уже закончил, Черный Кот?

Баблер высвобождается из хватки Черного Кота, который невинно смотрит на меня.

— Я всё рассказал им в деталях — три раза. Теперь они разговаривают с Марковым, и я уже ничего не понимаю в их технической тарабарщине. Я предпочел оставить их обсуждать экспертной командой… Честное слово, они пугают. Надеюсь, им удастся конкретизировать их план виртуального мира, потому что идея блестящая! Представь, иметь возможность сражаться, не рискуя ранить гражданских?

Я живо киваю. Мы даем им еще несколько часов. В противном случае надо будет попросить Пикселятора отправить в параллельный мир только нас двоих. Там мы, по крайней мере, не причиним дополнительного ущерба. И, кто знает, если нам удастся обездвижить Изгнанника, переговоры могут стать возможными?

— А. Тогда у нас больше нет выбора.

Разочарованный голос Альи вырывает меня из размышлений. Ее наушник светится — знак, что она на связи с кем-то. Перед ней появилось новое окно, и знакомое лицо.

— Вы можете их эвакуировать, Рожекоп. Спасибо, что предупредили.

Тот салютует, и окно закрывается. Нино хмурится.

— Это родители Маринетт, да?

Мое сердце пропускает удар.

— Ее мать сходит с ума, — нервно бормочет Алья. — Она не хотела покидать квартиру, пока не получит новости о Маринетт. Честно говоря, я ее понимаю, я четверть часа спорила с мамой, чтобы она с моими сестрами согласилась покинуть Париж.

Взмахом руки она открывает новое окно, украшенное эмблемой телефона. Спустя несколько секунд тишины я слышу автоответчик моей голосовой почты. Алья тут же нервно прерывает вызов.

— Мобильник Маринетт по-прежнему на автоответчике. Мне даже не удается его локализовать. Я нигде ее не нахожу, ни в списках скорой помощи, ни среди эвакуированных гражданских. Я должна была предоставить ей алиби, если родители будут ее искать, но на самом деле я даже не знаю, где она была сегодня!

— Эй. Всё уладится, Алья. Уверен, она в порядке. Маринетт, она стойкая! Но ты же ее знаешь, у телефона закончилась зарядка или еще что-то в таком роде, и она застряла где-нибудь в убежище!

— Или ранена и совсем одна? Представляешь?!

— Эм… Вы говорите о Маринетт Дюпен-Чен? Внучка акуманизированной Бефаны?

Алья бросается к Черному Коту, все голограммы исчезают в мгновение ока.

— Да, да! Ты слышал что-нибудь про Маринетт?

— У нее всё хорошо, — поспешно произносит он с успокаивающей улыбкой. — Я встретил ее по пути на Марсово Поле. Когда началась атака, она оказалась в толпе, ее телефон разбился, у нее не было возможности вернуться к родителям. Она паниковала, надеюсь, они в порядке?

— Да, они были в магазине, когда всё закрутилось. Но они отказывались двигаться с места, пока не найдут их дочь. Рожекоп эвакуирует их силой. Ты уверен, Черный Кот? Маринетт в порядке?

Черный Кот невольно бросает на меня быстрый взгляд, а потом такой же на Нино — чтобы сбить со следа, полагаю. Я осознаю, что у нас одинаковая манера вести себя, когда речь идет о сокрытии правды. Как люди могут обманываться? Да еще так долго…

— Да, она… Я оставил ее со своей семьей. Когда их в свою очередь эвакуируют, Маринетт наверняка появится в твоих списках. Но она в безопасности, можешь успокоить ее родителей.

Алья и Нино с великолепной синхронностью округляют глаза.

— О? Твоя семья в курсе, чувак?

— Хе-хе… Да? Мне пришлось трансформироваться, чтобы защитить их от бомб Изгнанника. По возвращении у меня будет право на суровый разговор, но…

Настала очередь Альи бросаться ему на шею:

— О, спасибо, Черный Кот! СПАСИБО!

Мой напарник застывает, удивленный ее порывом. Он едва успевает осознать, как она уже отстранилась, сияя.

— Я немедленно позвоню Дюпен-Ченам! Это будет таким облегчением для них! Еще раз спасибо! Спасибо!

Она отходит, набирая номер на телефоне. Нино показывает Черному Коту большой палец и следует за ней.

— Ты рулишь, чувак. Браво.

— Э…

Черный Кот вздыхает, выглядя выжатым как лимон.

— В чем дело, Котенок? — позабавленно шепчу я.

Его плечи напряжены, он с трудом заставляет себя посмотреть мне в глаза.

— Сожалею. Я… импровизировал?

— Это правда про твою семью?

— Нет. Просто отвлекающий маневр… Извини, если я сказал лишнего. Думаю, я многим дал ложную надежду.

— Это лучше, чем вовсе никакой надежды.

Я глубоко вдыхаю, пытаясь разобраться в положении. С моими родителями всё хорошо. С Адрианом всё хорошо. Еще немного и я запрыгала бы от радости, как Леди Вайфай, но я сдерживаюсь.

— Спасибо, Черный Кот. Я не решалась спросить про родителей.

Он улыбается — слабо, почти нежно:

— Я догадывался. К твоим услугам, моя Леди.

— Но… Что насчет твоей семьи? Настоящей, я имею в виду?

Его лицо становится непроницаемым:

— Уверен, они прекрасно выкарабкаются.

Тема явно чувствительна. С этой историей с отъездом атмосфера у него дома, вероятно, не слишком приятная…

— Хорошо. Тем лучше.

Он мотает головой и увлекает меня к Нино и Алье. Пока моя подруга в восхищении объясняет по телефону ситуацию, я слышу обрывки голоса моей матери. Я улыбаюсь.

Немного позже в наших наушниках раздается металлический тембр Маркова:

— Сообщение для всех Чемпионов, желающих присоединиться к финальной битве: спасибо за возвращение на Марсово Поле для инструктажа. Проект Париж-Пиксель готов к работе.

День 0. Час -7