Дневник (The Journal) (гет)

Седьмой курс — май

[1 мая, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

ГРИНГОТТС, ГЕРМИОНА? ТЫ УКРАЛА ДРАКОНА? ТЫ, ЧТО, ПРОБРАЛАСЬ В ГРИНГОТТС И УКРАЛА ЧЕРТОВОГО ДРАКОНА? ЧЕРТ БЫ ВАС ПОБРАЛ, СРАНЫЕ ВЫ ГРИФФИНДОРЦЫ. ТЫ СОВСЕМ ТАМ ЧТО ЛИ СДУРЕЛА? НАХЕРА ВАМ ВООБЩЕ ПРОБИРАТЬСЯ В ГРИНГОТТС? ЭТО И ТАК САМОУБИЙСТВО, ТАК ТЫ ЕЩЕ И ДРАКОНА У НИХ СПЕРЛА.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не позволяй этому драматизму себя одурачить. Он тобой очень гордится, просто одновременно с этим его тут хватил удар. Дафна уже несет ему Успокаивающее Зелье. И, кстати, Грейнджер, тебя я в список подозреваемых на роль собеседника даже и не рассматривал. — Б.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я НЕ ГОРЖУСЬ. Я В БЕШЕНСТВЕ. ТЫ ДОЛЖНА БЫЛА ОСТАВАТЬСЯ В БЕЗОПАСНОСТИ, А НЕ УЛЕТАТЬ В ЗАКАТЫ НА ДРАКОНАХ. ГЕРМИОНА, ТЫ БУКВАЛЬНО УЛЕТЕЛА В ЗАКАТ. ТЫ — САМОЕ КЛИШИРОВАННОЕ КЛИШЕ ИЗ СКАЗОК.

* * *

[1 мая, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Только что в общую гостиную приходил Слагхорн. Он не говорит, что происходит, но нам всем нужно идти в Большой зал.

* * *

[2 мая, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Тебя не было в Большом зале с Поттером. Где ты? Уверен, где-то непонятно где. И не в безопасности.

Макгонагалл загнала нас в подземелья из-за того, что сделала Панси. Малфой, Крэбб и Гойл все равно как-то выбрались. Не знаю, где они сейчас. Отсюда слышен бой. Ощущение, будто замок потряхивает.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я передал Блейзу пароль. Оставляю дневник ему. Не могу сидеть здесь в неведении.

* * *

[2 мая, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Забини?

[2 мая, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Лучше бы тебе пойти и найти парня, пока он там из-за тебя не помер.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Битва окончена. Волдеморт мертв.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Очаровательно. Можешь теперь сходить проверить, жив ли Тео? Уже несколько часов прошло с тех пор, как он ушел.

* * *

[2 мая, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Эй, Блейз. Я жив. — Т

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я тоже. Обнимаю. Даф

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

И я — НЛ

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Охренеть, у вас там еще кто-то?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Извиняюсь за Рональда. Мы все в госпитале Невилла, если хочешь прийти, конечно.

[2 мая, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Вы все — просто ужас ходячий. Скоро увидимся. — Б

* * *

Седьмой курс — май: Тео

Когда Тео влетел в крошечный госпиталь, в комнате царил полный хаос. Помещение расширилось настолько, насколько это вообще было возможно, а кровати, по всей видимости, появились сами собой — без использования волшебных палочек. Сам Хогвартс находился в боевой готовности.

Тео без промедления подскочил к ближайшему пациенту, чтобы оказать помощь. Проклятие, с которым Тео никогда раньше не сталкивался, распространялось вверх по телу женщины и уже начало достигать шеи, окрашивая ее вены в пламенно-красный цвет. Он подумал о том, чтобы наложить жгут, но слишком был велик риск повредить ей лицо.

Между Тео и женщиной протиснулась волшебная палочка — Терри Бут наложил то самое заклинание, о котором подумывал Тео. Терри вложил в руку женщины камешек.

— Это перенесет вас в больницу Святого Мунго, — произнес он. Она кивнула, показывая, что поняла, после чего он постучал палочкой по камню. — Портус.

Женщина исчезла.

— Мерлин, — сказал Тео, не отрывая взгляд от пустой кровати.

— Сумасшедший дом, — отозвался Терри. — Астория распределяет зелья между теми, у кого самые тяжелые раны. Всех, с чьими ранами сами справиться не можем, перенаправляем в Мунго. Невилл направляет людей сюда, если Больничное крыло для них — слишком далеко, — Терри жестом указал на новую дверь в стене, которая, как оказалось, вела прямо в соседний кабинет. — Мертвых — туда.

— Мертвых… — у Тео перехватило дыхание. Он внимательно осмотрел черную дверь. Шла война. Конечно, будут мертвые. Из Пожирателей использовали такие проклятия, чтобы всего лишь покалечить, только несколько человек. — Боже мой.

— Я рад, что ты тут, — произнес Терри, похлопав Тео по плечу. — Нам тут нужен человек с твоими навыками, — Тео настороженно посмотрел на него, но Терри только пожал плечами. — Ты знаком с Темными искусствами лучше всех нас. Да и к тому же, — Терри жестом указал на царивший вокруг хаос, — ты лучше меня умеешь командовать.

Ну, с этим было не поспорить. Тео осмотрелся вокруг и увидел, как одна из волонтеров, приведенных Блейзом, выглядела абсолютно потерянной посреди всей этой кутерьмы. Тео, чтобы успокоиться, сделал глубокий вдох, после чего кивнул Терри.

— Ты заметил, что комната сама дает нам кровати?

Терри в ответ кивнул.

— Отведи первую половину левой стены под распределение. Между остальными кроватями повесим занавески, чтобы обеспечить личное пространство… — Тео на секунду замолк и посмотрел на потолок в ожидании того, чтобы Хогвартс его услышал. Внезапно, комната углубилась, и кровати сами собой расставились в стороны. Между койками с пациентами, которые уже прошли полный осмотр, появились занавески, а над ними повисли таблички, ожидая, пока кто-нибудь магическим способом не зафиксирует на них диагнозы. Рядом с каждой кроватью теперь стояли раскладные столики, на каждом из которых лежали стопки из досочек.

Терри присвистнул.

— А ты и правда полезный.

— Можешь сделать еще портключей? — спросил Тео. Терри согласно кивнул, и Тео указал рукой на дощечки. — Мне нужно, чтобы с каждой кроватью для осмотра лежало по три штуки. Каждого, кого тут лечить не сможем, отправим в Мунго с диагнозом на дощечке.

— Будет сделано, босс, — произнес Терри, усмехнувшись.

Тео подошел к волонтеру с потерянным видом и достал перо.

— Мэри, — сказал он, привлекая ее внимание. Она повернулась к нему своим абсолютно бледным лицом. — Мне нужно, чтобы ты пошла в больницу Святого Мунго и объяснила, что тут происходит. Нужно, чтобы весь их персонал был наготове. Сможешь сделать? — девушка судорожно вздохнула и кивнула. Тео протянул ей перо. — Портус.

Он мысленно прикинул насчет остальных членов своего разношерстного персонала. Кроме Терри и Астории, у них были Луна Лавгуд, шестикурсница с Хаффлпаффа, еще одна семикурсница с Рейвенкло и два слизеринца с четвертого курса, которым как-то удалось улизнуть из подземелий. Тео поручил слизеринцам перенести шкаф с зельями в переднюю часть комнаты, где Астория наложила на него сильные щитовые чары для защиты, дабы зазевавшиеся ученики в него не врезались. Сама она стояла за щитом и раздавала зелья через небольшой зазор между щитом и стеной.

Когда все волонтеры были распределены, Тео перешел к просмотру описаний, что висели над кроватями, чтобы найти себе первого пациента. Он выбрал хаффлпаффца-семикурсника, у которого по ноге медленно распространялось проклятие.

— Финч-Флетчли, ты какого лысого хера тут забыл? — поприветствовал его Тео.

Джастин Финч-Флетчли широко улыбнулся, и Тео увидел, что у маглорожденного парня отсутствовала добрая часть щеки.

— Не мог же я пропустить все веселье.

— Дафна тебя убьет, — пообещал ему Тео.

Улыбка Джастина немного поугасла, и он вздохнул.

— Мы выиграем, и, значит, оно будет того стоить.

— Чертовы хаффлпаффцы, — забурчал Тео.

Он начал осматривать проклятие на левой ноге Джастина, которое по всей видимости поражало мышцы выше колена. Он приподнял магический жгут для того, чтобы проверить, насколько быстро оно разрасталось. Как и было написано на табличке, развитие было медленное — всего несколько миллиметров в минуту. Тео начал просматривать список контр-проклятий: некоторые из них были одобрены Министерством, но некоторые — не очень легальные. Через двадцать минут распространение остановилось, и Тео увидел, что к последним двум дюймам проклятого бедра кровь прилила обратно. Но кроме этого улучшений никаких заметно не было.

— Джастин… — начал Тео, всем сердцем ощущая тяжесть ситуации. — По моему, большая часть мышц отмерла, — он тяжело сглотнул, пытаясь не смотреть на своего однокашника. — Безвозвратно.

Джастин, к удивлению Тео, просто кивнул.

— Я так и думал. Хорошо, что только одна нога.

— Почему ты не кричишь? — спросил Тео, абсолютно потрясенный равнодушным отношением к этому Джастина.

— Луна дала мне прекрасное обезболивающее, — хаффлпаффец снова заулыбался, и до Тео наконец дошло, что хорошее настроение парня скорее всего было вызвано тем, что тот был обдолбан. — Она предложила, чтобы меня ненадолго ввели в кому.

— Она права, — сказал Тео, — потому что лечение, насколько это вообще возможно, займет месяц.

— Две недели, — произнес Джастин, предлагая компромисс. — Разбуди меня через две недели, а что делать с болью — решу сам.

В ответ Тео лишь резко кивнул, после чего, внутренне попросив у Дафны прощения, ввел ее блудного парня в магическую кому.

Он вышел из импровизированной комнаты Джастина и взгляд его упал прямиком на Терри.

— Пришел взглянуть на его щеку, — сказал Терри, кивая в сторону Джастина. — Только мы его отпустили, как через двадцать минут он снова был тут, уже с чертовой ногой. Сказал, правда, что завалил двух Пожирателей.

Тео уже было собирался сказать в ответ что-то язвительное, как неожиданно из передней комнаты раздался грохот. Он выбежал вперед и увидел у открытой двери двух Пожирателей смерти, которые всем телом пытались проломиться сквозь защитные чары.

Не думая дважды Тео одними губами проговорил проклятие, и с кончика его волшебной палочки слетел темно-фиолетовый луч, поразив Пожирательницу, что стояла ближе, прямо в шею. От тела ее начал исходить пар, отчего глаза ее широко раскрылись. В ту же минуту она упала на пол: ее полностью высушенная кожа прилипла к скелету. Один из пациентов, который находился ближе всего к двери, закричал.

— Охереть просто, — произнес Терри. Он поднял палочку и последовал за Тео к двери, не отрывая от него пораженного взгляда. При виде упавшего на пол тела напарницы второй Пожиратель в страхе сделал шаг назад. — Это…

— Мой единственный талант, — с горечью сказал Тео. Первое заклинание, которое использовал для борьбы на светлой стороне, и все, что пришло ему в голову — наитемнейшее из всех ему известных.

Терри фыркнул.

— Сейчас — не время напрашиваться на комплименты.

По коридору пронесся красный свет и ударил второго Пожирателя смерти, отбросив его тем самым назад и лишив сознания. В комнату вбежала коротенькая женщина, ее серая шляпа сидела набекрень на такого же оттенка седых кудрях. Тео всегда казалось, что профессор Бабблинг немного похожа на старшую сестру профессора Спраут, хотя ему так и не удалось подтвердить связь.

— Мистер Нотт, — встав у двери и охраняя проход произнесла она, — мистер Бут.

— Профессор, — ответили они в унисон и обменялись потрясенными взглядами.

— Ну, — замахала на мальчиков рукой профессор Бабблинг, — назад, к работе. У меня тут все под контролем.

Профессор Бабблинг чарами поместила Пожирателя без сознания в пузырь, который повис в воздухе на высоте в тридцать футов, и Тео пришлось приложить все усилия для того, чтобы при виде этой картины не дать своей челюсти упасть на пол. Пузырь достиг потолка, после чего трансформировался в железную клетку, а палочка Пожирателя упала на пол. Профессор Бабблинг вышла в коридор и, наступив на палочку ногой, разломила ее на две части. Вернувшись обратно на свое место, она взглянула на тело мертвой женщины на полу.

— Твоя работа? — спросила она Тео, на что он оцепенело кивнул. — Тебе бы лучше…

Внезапно, вокруг наступила гробовая тишина, и затем голос, которого Тео боялся больше всего, нарушил молчание. Темный Лорд высмеял их смелость, приказал им избавиться от мертвых, пока его Пожиратели уходили в отступление, и призвал Гарри Поттер предстать перед Ним в одиночку.

Какое-то время в теперь-уже-не-таком-маленьком-госпитале не было слышно ни звука. Вдруг, крик одного из пациентов на койке для новоприбывших — высокого мужчины, которого Тео никогда доселе не видел — разрезал тишину. И тут начался хаос. Тео побежал обратно к своим пациентам, а профессор Бабблинг осталась стоять у двери и охранять вход, мудро не веря в то, что все Пожиратели тихо и мирно последуют за Темным Лордом на выход.

В комнату вбежала Ханна. Кроме нескольких порезов на лице и руках с ней все в целом было в порядке, и Тео подумал, что никогда еще он не был рад присутствию другого человека в его жизни так, как в эту минуту. Она слегка втерла себе в раны заживляющую мазь — ровно столько, чтобы было достаточно для остановки кровотечения, но не достаточно для того, чтобы исключить появление шрамов — и затем тут же приступила к оказанию помощи пострадавшим, отпустив Тео обратно лечить тех, в кого попали проклятия.

С таким объемом дел их час спокойствия пролетел незаметно.

Через дверь хлынул поток раненных и волонтеров. Слаженно, будто работали вместе уже много месяцев, Тео и Ханна легко разделили обязанности по командованию волонтерами. Тео отводил их к отделенным кроватям и как можно быстрее обучал их контрзаклятиям и исцеляющим заклинаниям. У Астории закончились зелья уже через пятнадцать минут, и она заклинанием избавилась от шкафа, освободив место для дополнительных приемных коек.

Тео остановился и пересчитал количество человек в комнате, которая теперь уже была просто огромной. Сорок восемь занятых кроватей. Тринадцать волонтеров.

Сложно было представить, что сейчас творилось у мадам Помфри.

Каждые несколько минут с одной из приемных кроватей пропадал человек, которого переносило в Мунго. Некоторые исчезли через запасной выход, одного из которых, к примеру, Тео пришлось сопровождать лично. Поток пациентов начал замедляться, а затем и вовсе остановился. Спустя ровно шестьдесят минут Ханна зачаровала последнюю доску и отправила ее висеть над одной из комнат Тео.

Шум потихоньку стихал, будто все начали осознавать, что за момент вот-вот должен был наступить. Время тянулось неимоверно медленно, а затем, через девятнадцать минут после назначенного часа, Темный Лорд объявил, что Гарри Поттер мертв.

— Нет! — вырвалось у Тео, чему он сам удивился. Он взглянул на Терри, на Ханну, на профессора Бабблинг, которая замерла в ужасе. Ханна начала рыдать навзрыд, и многие пациенты последовали ее примеру. Кто-то громко выругался, кто-то попытался вскочить на ноги, держа палочку наготове. Тео прекрасно понимал их порыв.

Он посмотрел на Терри.

— Все благодаря тебе, приятель.

Тео крутанул палочкой и, получив в знак одобрения кивок со стороны Терри, направился в сторону двери.

Профессор Бабблинг перехватила Тео за рукав и взяла его лицо в ладони, чем сильно его удивила. Жест был поразительно ласковый.

— По окончании всего этого ты должен кое с кем встретиться, — произнесла она. Не смотря на добрый взгляд, губы ее были сурово сжаты. Она выпустила его из рук и подняла палочку, приготовившись оборонять его, пока он бежит. — Не дай им победить, Теодор. Любой ценой, — глаза ее опустились к изможденному трупу на полу.

Тео почувствовал прилив нежности по отношению к преподавательнице, но не стал ничего говорить, а лишь кивнул в ответ и побежал вдоль по коридору, позволяя Хогвартсу вести себя в эпицентр.

Нашел он его в Большом зале. Повсюду летали проклятия; некоторые из них он узнавал, а какие-то были совершенно новыми. В какой-то момент он понял, что сражается с парой Пожирателей смерти, спина к спине с сильно изувеченным Уизли. Когда от Пожирателей смерти удалось ловко избавиться, Уизли кивнул Тео и указал в направлении разгорающейся битвы между Беллатрисой и тремя молодыми женщинами. На фоне медленно зарождающегося рассвета Тео увидел Гермиону, и сердце его замерло.

Справа от себя Тео заметил фигуру, поднимающуюся из скопления поваленных тел, в которой распознал Долохова — того пошатывало, словно контуженного. Мужчина направился в сторону Беллатрисы, и в этот же момент мать семейства Уизли оттолкнула девочек с дороги. Тео был на мгновение заворожен тем, насколько яростной была дуэль, как вдруг заметил, что Долохов вот-вот намеревался позаботиться об отброшенных в сторону бойцах.

Тео бросил в Долохова Петрификус Тоталус, отчего тот упал и ударился головой о землю во второй раз. Когда Тео к нему подошел, глаза Дохолова уже закрывались, а из головы рекой текла кровь.

— Ну уж нет, — пробормотал Тео. — Так просто ты не умрешь. Реннервейт.

Глаза Долохова распахнулись, и, поняв, что не может пошевелиться, растерянно посмотрел на Тео. Тео вытащил из кармана маленькую бутылочку и почувствовал, как по лицу его начала расплываться дикая ухмылка.

— Я тут сам с собой спорил насчет того, стану ли это сегодня использовать, — произнес он, снимая пипетку, — но теперь думаю, раз уж ты и так помрешь, то душа моя вполне переживет то, что я тебя помучаю — ты этого точно заслуживаешь, — Тео капнул три капли зелья в левый глаз Долохова. — Больше ты ее и пальцем не тронешь, — три капли упали Долохову прямо в правый глаз.

Зелье начало работать без промедления, и даже быстрее, чем на братьях Донован.

Глаза Долохова превратились в добела пылающие угольки. Тео наложил чары на сгорающее изнутри тело Долохова, чтобы запах не отвлекал ближайших дуэлянтов. Тео смотрел, как начали обгорать пальцы мужчины, а из-под воротника его рубашки и низа брюк повалил дым.

Довольный результатом, Тео на мгновение прикрыл глаза в ожидании ощущения горечи пустоты — той, что ощутил после убийства Губерта Донована. Вместо этого он понял, что чувствует практически непреодолимый страх — страх за Ханну, и за Терри, за профессора Бабблинг и за Гермиону, за Дафну, Блейза, Невилла и, каким-то непонятным образом, даже за чертовых Уизли, что стало для него не очень приятным откровением.

Тео растворил в воздухе остатки зелья, уверенный в том, что эта его последняя попытка пробы Темных Искусств оставит его душу нетронутой.

И каким-то образом внезапно живой Гарри Поттер уже объяснял Темному Лорду концепт любви, что, по мнению Тео, было абсолютно дохлым номером. В полной растерянности Тео наблюдал за тем, как поттеровские силы Избранного наконец-таки сделали хоть что-то полезное и повалили Темного Лорда Убивающим проклятием.

Теперь Тео, по всей видимости, ненавидеть Гарри Поттера больше было нельзя, что раздражало.

Двое разозленных гибелью своего повелителя Пожирателей кинулись в сторону Поттера, но Тео свалил их проклятием, и по залу эхом разлетелся звук хруста костей — Пожиратели упали на пол кучей из кожи и тканей.

Ну, ладно. Скажем, что это будет его последней пробой Темных Искусств.

В Тео кто-то влетел, и он с удивлением слушал, как Невилл кричит ему в ухо.

— Я знал! Я знал, что ты сможешь!

Тео попытался выбраться из сдавливающих объятий троюродного брата.

— Смогу что? — спросил Тео, уверенный, что Невилл так и не понял, что меньше, чем за десять минут он Темной магией убил трех Пожирателей.

— Уйти от них! — воскликнул Невилл. — Ханна мне все рассказала! Ты смог!

Тео все больше убеждался в том, что во время битвы Невилл повредил себе слух.

— По-моему тебе нужно проверить уши, — сказал он, хмуро осматривая голову Невилла.

— Гермиона, — произнес Невилл в ответ, и повернул Тео на месте, чтобы тот увидел Гермиону, которая отдыхала, облокотившись о стену позади Поттера, которого со всех сторон окружили счастливые выжившие.

Тео уже было собрался подойти к ней, как вдруг перед ним оказалась профессор Макгонагалл.

— Мистер Нотт, — произнесла она, взглянув на него поверх своих треснувших очков.

Тео на мгновение смутился оттого, что, как оказалось, был на самом деле выше женщины, которая всегда казалась ему самым высоким человеком в его жизни.

— Из достоверных источников до меня дошла информация о том, что вы, в некотором роде, целитель.

Тео недовольно взглянул на Невилла, на лице которого не отразилось ни капли раскаяния.

— Так точно, мэм, — ответил Тео.

— Нам нужно будет осмотреть много тел, — она жестом указала на неподвижных Пожирателей, разбросанных по Большому залу, — и я была бы благодарна вам за помощь.

— Да… директор, — произнес он, осознав, что теперь, раз Снейп совершенно точно больше не вернется, данная роль переходила к Макгонагалл.

Профессор Макгонагалл наградила его удивленной улыбкой и пошла дальше — скорее всего для того, чтобы набрать больше помощников. Тео снова посмотрел на Гермиону и увидел, что она куда-то пропала.

— Не повезло, дружище, — сказал Невилл, и вместе они начали разбираться с Пожирателями. Раненых левитировали к главному входу в Большой зал, а мертвых выкладывали в ряд там, где обычно стоял стол Слизерина. Такое откровенное суждение относительно его факультета Тео возмутило, но он все же решил проигнорировать пренебрежительное отношение и просто наколдовал таблички, чтобы расположить их рядом с выжившими после сортировки.

— Умно, — сказал Невилл, наколдовывая свои, слегка неровные, доски. Он криво улыбнулся Тео. — На трансфигурации я никогда особо не блистал.

— Что, не хватало растений? — спросил Тео, отчего Невилл засмеялся. Слышал такой искренний смех после ночи, полной ужаса, было здорово. Сквозь облака Большого зала начал пробиваться солнечный свет, заливая все вокруг дарящим надежду сиянием.

Собравшиеся в группы скорбящих люди вышли на улицу подышать свежим воздухом. Тео и Невилл продолжали работать бок о бок, делясь неуверенными шутками — впервые им можно было быть друзьями.

— Эй, — внезапно сказал Невилл, слегка толкнув Тео в предплечье, пока тот осматривал покрытого прижженными рваными ранами мужчину, что вот-вот норовил потерять сознание.

Тео поднял глаза и увидел идущую вдоль раненных Пожирателей смерти Гермиону, на лице которой отобразился страх. Не говоря ни слова, он бросил Невилла и быстрым шагом — почти бегом — направился через Большой зал.

— Гермиона, — произнес он. Она повернулась к нему и, поднеся руку ко рту, резко выдохнула. Ее дневник упал на пол, и он увидел, как из разворота выпал бумажный нарцисс. — Гермиона, — снова прошептал он, стоя теперь так близко, что смог протянуть руку и убрать ее пальцы с губ. Едва она прошептала его имя, как он взял ее лицо в ладони и поцеловал.

Каждый момент, полный страха, каждый момент, полный надежды, каждое сердцебиение — в этом поцелуе было все. Руки Тео опустились вниз по ее лопаткам, спине, бедрам, пока, в итоге, он не притянул Гермиону так близко, как только мог, чтобы убедиться в том, что вот она — целая и настоящая — находилась в его объятиях.

* * *

Седьмой курс — май: Гермиона

4:01 утра.

Гермиона находилась в ожидании вместе с Роном и семьей Уизли, которые окружили едва дышащего Фреда. Она без остановки произносила заклинание Темпус, теребя рукав и нервно наблюдая за минутами.

4:02 утра.

Гарри убежал. Рон был вне себя от ярости, а Гермиона решила держать язык за зубами. Если рассказать, что она знает, ни к чему хорошему это не приведет. Она сама еле справлялась, а ведь у нее было три дня на то, чтобы морально подготовиться к тому, что должно произойти.

4:03 утра.

Если Рон узнает, что она в курсе, то просто возненавидит ее. До конца своих жизней они будут тоскливо держать друг друга на расстоянии вытянутой руки, и все из-за того, что она знала, что Гарри умрет, но ничего не сделала для того, чтобы его спасти. И никак Рона не убедить в том, что ничего нельзя было поделать.

4:04 утра.

Изуродованные проклятиями и огнем двери в Большой зал были открыты нараспашку. Краем глаза она заметила, как в зал вошел Билл и прямиком направился к своей семье.

4:05 утра.

В Большом зале повисло гробовое молчание: все ждали либо того, что Волдеморт возобновит бой, либо того, что Гарри вбежит через двери и объявит победу. Гермиона понятия не имела, в какой вариант люди верили больше.

4:06 утра.

Гермиона поймала взгляд Билла и увидела, что он выглядел как никогда мрачным.

4:07 утра.

Всхлипнув, Гермиона впала в беспамятство.

* * *

4:19 утра.

— Гарри Поттер мертв!

Остаток сказанного Волдемортом заглушил крик Джинни. Рон, который в этот момент сидел и утешал Гермиону, сжал ее сильнее. Гермиона заплакала навзрыд.

— Прости меня, — шептала она мальчику, который никогда больше ее не услышит, — прости меня, прости меня, Гарри.

— Нет, — сказал Рон, отказываясь верить собственным ушам. — Нет, он не умер. Гарри… Гарри не… он не мог! — Рон, следуя за толпой бойцов, что направились в Вестибюль и к лестницами, бросился в сторону дверей, ведущих в Большой зал. Билл поймал Рона за плечо, удерживая и пытаясь его вразумить. — Нет! — отбросив руку Билла закричал Рон.

Рон начал прорываться сквозь толпу, и Гермиона последовала за ним, чувствуя затылком, что Билл от них не отставал. Где-то неподалеку раздался ужасающе отчаянный крик. У Гермионы ушло несколько секунд на то, чтобы понять, что звук этот был свидетельством разбитого сердца профессора Макгонагалл. Рон резко остановился, и Гермиона в него врезалась.

Вид обмякшего на руках Хагрида Гарри, был хуже всего, что она себе напредставляла.

Она почувствовала, как руки Билла легли ей на плечи и сжали ее так сильно, что скорее всего останутся синяки. Они знали. Они знали и все же не были готовы.

«И что теперь?» — хотелось спросить Билла. Разве не должна была война закончиться одновременно со всем ее миром? Разве не должна была его смерить одолеть Волдеморта? Вот, Волдеморт стоял перед ними, словно победитель — так как они смогут продолжать сражаться без Гарри? Он был их надеждой на протяжении семнадцати лет. Стоя на ступеньках, ведущих в замок, окруженная щебнем и белым шумом, все, о чем Гермиона могла думать — это «Что теперь?».

Ответом на это «Что теперь?» стал Невилл. Невилл, который показал себя лучше остальных: меч Гриффиндора и быстрое обезглавливание Нагини. Война не закончилась, но и Волдеморт еще не победил. В ту секунду, когда Невилл занес в воздух окровавленный меч, Гермиона поняла, что они могут продолжать бороться.

Крик Волдеморта заглушил второй крик, что прозвучал громче.

— ГАРРИ… ГДЕ ГАРРИ? — раздался над толпой растерянный голос Хагрида. Внезапно, в бой бросились и великаны с кентаврами, и лавочники, и родители, что сражались за своих детей, которые в эту секунду мирно спали в Хогсмиде.

Битва возобновилась, переместившись обратно в замок, и Билл выпустил Гермиону из рук. Он начал выстреливать проклятиями, и камень разлетелся пылью вокруг. Пожиратель смерти в маске нацелился в Рона, и профессор Слагхорн, оттолкнув парня, ступил между ними и вступил в бой с Пожирателем.

— А вот и грязнокровка, — Гермиона, услышав голос Беллатрисы Лестрейндж, обернулась на месте и подняла палочку. Сумасшедший блеск в глазах Беллатрисы стал зловещим. — Это моя палочка, ты, грязнокровка. Экспеллиармус! — ведьма промахнулась, и Гермиона бросила в Беллатрису сглазом только для того, чтобы прервать череду проклятий, которые последовали бы дальше. Без предупреждения в Беллатрису полетели сглазы, проклятия и заклинания, хоть Гермиона не видела людей, что сражались вместе с ней.

Над плечом Гермионы пролетел зеленый луч. Прежде, чем она успела выпустить очередное заклинание, кто-то отбросил ее в сторону, и она увидела, как Молли Уизли ступила вперед и начала наравне сражаться с Беллатрисой, бросая заклинание за заклинанием.

Беллатриса упала, Волдеморт закричал, а Гарри…

Гарри был жив.

От нахлынувшего чувства облегчения Гермиона едва расслышала разговор Гарри с Волдемортом. Он был жив. Он был жив. Она смотрела в упор на лучшего друга и чувствовала, что от неверия и ликования была готова вот-вот разрыдаться. До того самого момента, пока Волдеморт не сморщился от груза собственной гордыни, Джинни не выпускала ее руки из собственной жесткой хватки.

В Большом зале раздались торжествующие возгласы, и Гермиона попятилась в сторону от толпы, пока не наткнулась на стену. Она обхватила себя руками, стараясь не расплакаться. Выжившие уже успели окружить Гарри. Ей так хотелось отбросить их всех в сторону и сжать его так крепко, как только получилось бы с ее уставшими мышцами.

Она взглянула на разбросанные по Большому залу тела, на черные мантии и валяющиеся маски, и сердцем овладел новый страх.

Тео. Он был где-то в замке.

Она выбежала из Большого зала, чтобы найти тихий уголок. Гермиона мчалась по коридорам, и пол у нее под ногами дрожал. В поле зрения появился неуклюжий горный тролль с поднятой дубиной — он явно не знал, что битва закончилась. Удивленно выдохнув, Гермиона выронила палочку Беллатрисы и подняла руки. Справа от нее в воздух взлетел небольшой валун — кусок стены Хогвартса — а над левой ладонью возник огненный шар. Гермиона протянула руки вперед и бросила пламенем троллю в лицо; одновременно с этим в череп ему влетел булыжник. Потеряв сознание, обоженный тролль упал на землю. Она подняла волшебную палочку Беллатрисы и произнесла Инкарцеро, надеясь на то, что это поможет удержать тролля до тех пор, пока кто-нибудь не уберет его из помещения.

Наконец она заприметила тихое безопасное место и уселась на подоконник. Гермиона отцепила свою бисерную сумочку от того места на джинсах, где до начала битвы она ее закрепила, радуясь тому, что та не потерялась. Без помощи палочки она со дна сумки призвала свой дневник. Он опустился ей на ладони, и она почувствовала, что он был теплым — практически горячим.

Она открыла дневник, и перед ней предстали исписанные кроваво-красным страницы. От одного вида мольбы Тео оставаться в безопасности ей не удалось сдержать всхлип. Прочитав его угрозы убить Рона, она выдавила истерический смех, а узнав о том, что он убил егеря, тяжело сглотнула. На месте, где он упомянул Невилла и Ханну, она почти что заплакала.

В ответ на его реакцию относительно ограбления Гринготтса она снова засмеялась и потянулась вытереть слезы радости.

Забини? Написала она и с облегчением выдохнула, когда увидела незамедлительный ответ от Блейза Забини.

Он сражался. Тео, который ужасно боялся смерти, сражался за нее. За Невилла и Ханну и Гарри. Гермиона вскочила на ноги и ринулась обратно в Большой зал. Жертв было очень много, но он был просто обязан выжить. В поисках его лица она направилась в сторону отобранных Пожирателей.

— Гермиона, — услышала она слева от себя. Она повернулась на звук и увидела что там, на другом конце Большого зала стоял измотанный сражением черноволосый мальчик, которого весь последний год она видела только в своих снах.

— Тео, — выдохнула она. Гермиона даже не успела прочувствовать облегчение, как он взял ее лицо в ладони и поцеловал. Внезапно она осознала, что руки ее были свободны, и обняла его за шею, поклявшись никогда больше его не отпускать.

Рядом раздалось веселое покашливание, которое вернуло Гермиону к реальности. Тео отступил назад, что ввело ее в смятение. Щеки его пылали, и она залюбовалась им, взъерошенным и абсолютно изможденным битвой. Гермиона заметила, что его пресловутый галстук был все еще на нем, хоть у него и хватило ума зачаровать его в желто-черный, что значило — он целенаправленно надел его на сражение.

— Надеюсь, я тут ничего не прерываю, — произнес Невилл с лукавой ухмылкой. Тео выглядел так, будто больше всего на свете ему хотелось проклясть Невилла, и Гермиона захихикала. Она обняла Невилла, чувствуя себя на седьмом небе от счастья из-за того, что Тео был жив и невредим; Невилл был жив и невредим; Рон и Гарри были живы и, к счастью, невредимы.

— Ты просто ужас ходячий, — хмуро пробормотал Тео, хоть в его с золотистыми крапинками глазах отражалась легкость, которую Гермиона не видела с первого семестра шестого курса.

Она сделала наг назад и случайно наступила на дневник. Смущенно покраснев, она подобрала его с пола и попыталась запихнуть бумажный цветок обратно, пока Тео его не заметил.

Невилл потянулся и, присвистнув, выхватил нарцисс у нее из рук.

— И кто же тебе это подарил? — спросил он с куда более меньшим ехидством по сравнению с Роном несколько месяцев назад. Гермиона смотрела куда угодно, только не на Тео, будучи уверенной, что лицо ее от смущения было уже далеко не пунцовым.

— Я, — произнес Тео уверенным голосом. Она робко подняла на него глаза, в то время как он, задрав подбородок, смотрел на Невилла. — На пятом курсе.

Брови Невилла в удивлении взлетели вверх, практически добравшись до линии роста волос.

— Это, — сказал он, — жестом показывая то на Гермиону, то на Тео, — длится с пятого курса?

Гермиона поморщилась.

— Вроде того.

— Кстати, Долохов мертв, — резко произнес Тео, повернувшись к Гермионе. — Надеюсь, ты не против.

— Твоих рук дело? — спросила она, удивленная его резким тоном.

— Да.

В глаза его не была и намека на раскаяние.

Гермиона медленно вдохнула полной грудью и попыталась переварить услышанное.

— Миссис Уизли убила Беллатрису, — в конце концов сказала она. — Это… это была… война.

— Была, — согласно повторил Невилл, вручив нарцисс не Гермионе, а Тео. — И что теперь?

Щеки Тео снова покраснели, и он недовольно взглянул на Невилла.

— Тебе что, нечем заняться что ли? Иди найди Ханну, например?

Невилл показал золотую монету.

— Она в порядке.

Заметив, что взгляд Тео стал еще напряженнее, Гермиона снова хихикнула.

— Отвали уже, — сказал он прямо. Невилл одарил их довольной улыбкой и отбыл. Тео снова повернулся к Гермионе и протянул бумажный нарцисс, отчего неожиданно стал походить больше на нервничающего подростка, нежели чем на бессердечного мужчину, который только что убил одного из самых темных волшебников. — Если хочешь, он — твой.

Гермионе показалось, что слова эти подразумевали под собой нечто-то другое, нечто-то вроде «если хочешь, я — твой». Она подняла ладонь и, словно дирижер перед хором, по воздуху переместила его себе в волосы прямо за ухом. Тео посмотрел на нее с удивлением.

— Без палочки?

— Мне было скучно, — ответила она робко, смущаясь его восторженностью.

Тео снова ее поцеловал, на этот раз медленно. Теперь это был поцелуй — обещание, а не отчаянный поцелуй, который приносил облегчение. Гермиона зарылась пальцами ему в волосы, улыбаясь ему в губы из-за того, что сделала его капельку не таким идеальным. На очереди у нее стоял галстук.

Он начал подталкивать ее спиной назад, затерявшись в дымке, и вскоре она ударилась спиной о стену. Тео вжимался в Гермиону так сильно, что ей показалось, будто она могла почувствовать каждую косточку в его теле, каждый удар сердца в его венах. Губы Тео скользнули ниже к челюсти, затем к шее, и Гермиона подумала, что еще чуть-чуть, и она растает на месте.

— Эй! — раздался непрошеный возглас. — Тут вообще-то дети!

От напоминания о том, что находится в публичном месте, Гермиона распахнула глаза. К ним подошел взволнованно выглядящий Билл, и она зарылась лицом Тео в плечо.

— Ты должно быть Теодор Нотт, — произнес Билл, протянув ладонь. Тео, явно возмущенный тем, что их прервали, пожал руку. — Я твой должник. Гермиона сказала, что защитное заклинание — твое изобретение.

Лицо Тео тут же лишилось всех эмоций, и Гермиона предположила, что он думал о причине, по которой ему вообще пришлось создать такое заклинание.

— Ты ничего мне не должен, — серьезным тоном ответил он, — твоя сторона…

— Наша сторона, — сказал Билл. — Я привел людей к тебе в больницу. Я тебя видел, — Билл приподнял один уголок губ. — Пожиратель из тебя никудышный.

Тео моргнул, и Гермиона прикусила губу, стараясь не заулыбаться.

— Тогда «спасибо»? — ответил Тео неуверенно.

— Если с моей сестрой что-то случится, я тебя убью, — сказал Билл, хоть в голос его звучал все так же приветливо.

— Твоей се… о, — Тео взглянул на Гермиону. Она выглядела такой же удивленной заявлением Билла, как и он. — Я так понимаю, что вы с твоей внушающей ужас матерью сотрете меня в порошок и моего тела никто никогда не найдет? — спросил Тео.

— В целом — да, — Билл был явно доволен тем, что Тео схватывал все налету. — Гермиона, к следующей неделе жду твою заявку в Гринготтс.

Гермиона, чувствуя, как в груди зарождается смех, покачала головой.

— Я уже сказала тебе: сначала мне нужно сдать ЖАБА.

— Из нее выйдет отличный ликвидатор проклятий, — пояснил он Тео.

— Билл! — подбежал к ним Рон Он улыбнулся Гермионе, явно не узнавая третьего присутствующего. — Мама хочет, чтобы все… погоди, — резко прервал речь Рон, будто только что завидев Тео. — Ты разве не слизеринец, который всегда сидел с Малфоем на зельях?

Гермиона в какой-то степени даже удивилась тому, что Рон, оказывается, хоть что-то замечал во время занятий.

— Билл, зачем ты разговариваешь со слизеринцем?

Билл прищурился, как бы оценивая умственные способности Рона.

— Благодарю за спасение моей жизни, — в конце концов ответил Билл, так как удивленное выражение все никак не сходило с лица Рона. — И поздравляю новую пару.

Рон выглядел абсолютно сбитым с толку.

— Спасение твоей жизни? Пару? Какую к черту пару?

Гермиона смогла отследить тот момент, когда до него наконец дошло. Глаза Рона расширились; он переводил взгляд с Гермионы на Тео и наоборот.

— Ты? Так это ты подарил Гермионе… ТЫ КЕМ СЕБЯ ВОЗОМНИЛ? — голос Рона зазвучал на несколько октав выше, привлекая внимание некоторых людей вокруг, что заставило Гермиону поморщиться.

— Уизли, приятно, как всегда, — сухо произнес Тео, после чего кивнул Биллу, — Уизли.

— Прошу, зови меня Билл, — сказал тот, и Гермионе показалось, что сделал он это не столько для того, чтобы установить дружеские отношения с Тео, сколько для того, чтобы преподать Рону урок.

— Тео, — сказал он, после чего они пожали друг другу руки, в то время, как Рон побагровел настолько, что стал походить на помидор. При виде младшего Уизли Тео приподнял бровь.

— А теперь, если не возражаете, я хотел бы показать Гермионе госпиталь.

Красное лицо Рона в секунду стало бледным.

— Ты ранена? — спросил он.

Гермиона закатила глаза.

— Нет. Это проект Невилла с Ханной. Они создали госпиталь, а Тео обеспечивал их зельями.

— Ну конечно зельями, чем же еще, — пробубнил Рон, и прищурившись взглянул на слизеринца.

— Нет ничего лучше хорошо сваренного на крови зелья, — отозвался Тео. Рон выглядел так, будто его вот-вот хватит удар.

— Теодор! — возмутилась Гермиона и ткнула его локтем в бок прежде, чем тот успел открыть рот и сказать что похуже.

— У тебя и правда талант к кровной магии, — сказал Билл, широко улыбнувшись в ответ на недовольный взгляд Гермионы.

— КРОВНОЙ МАГИИ? — воскликнул Рон, из-за чего люди, что стояли ближе к ним, внезапно замолкли.

— Не понимаю, чего ты жалуешься, Уизли, — сказал Тео, и Гермиона тут же насторожилась, заметив недобрый блеск его глаз, — моя кровь охраняла тебя в течение нескольких месяцев.

Ситуация стремительно выходила из-под контроля.

— Пойдем найдем Невилла и Ханну, — произнесла Гермиона, потянув Тео за собой в сторону выхода из Большого зала.

— Ага, пойдем, — язвительно вторил Рон.

К сильному недовольству Гермионы, Рон следовал за ними на протяжении всего пути к кабинету, где находился госпиталь.

— Я так понимаю, защита против темной метки снята, — сказала Гермиона, когда Тео прошел через порог. К ее удивлению, он выпустил ее ладонь и закатал левый рукав. Темная метка на его коже была едва заметна и выглядела бледнее, чем метка Снейпа в период исчезновения Волдеморта. — Это потому, что на этот раз он и правда мертв? — спросила она.

— Не-а, — раздался полный гордости голос Невилла. — Наш Теодор умудрился создать зелье, которое уничтожило его метку, — лицо Невилла сияло так, что солнце по сравнению с ним померкло бы. — Он уже две недели как свободен от Волдеморта.

— Ты… — не смогла найти слов Гермиона, и потому притянула Тео к себе за галстук и крепко поцеловала.

Удобный все же, этот его галстук. Может, ей стоило пересмотреть свою нелюбовь к его нелепой приверженности школьной форме.

Рон силой отделил их друг от друга прежде, чем Тео успел отреагировать на ее поцелуй.

— Ты что, — ткнул Рон Тео пальцем в грудь, — Пожиратель смерти?

— Тео, — быстро отозвался Невилл, — в январе спас Люпинам жизнь. И в течение первой недели после открытия госпиталя он начал поставлять нам зелья, — по негодующему выражению лица Невилла Гермиона поняла, что тот вспомнил о том, как Рон бросил их с Гарри в лесу. — Не тебе его судить.

Гермиона заметила, как позади Невилла кто-то шел в их сторону. Выпустив Тео, Гермиона кинулась обнимать Терри Бутта. Он, чуть сбитый ее напором, со смехом обнял ее в ответ.

— Я тоже рад тебя видеть, Гермиона.

— Кто бы мог подумать, три моих лучших ученика, да вместе, — Гермиона взглянула на одну из коек и заметила наблюдающую за ними профессора Бабблинг, которая очевидно дремала еще минуту назад. — Да еще и в целости, — она указала рукой на заднюю дверь. — Мисс Гринграсс в комнате мистера Финч-Флетчли, если, конечно, хочешь ее увидеть, — сказала она, на что Тео тут же поспешил в указанном направлении, оставляя позади гриффиндорцев и профессора Бабблинг, которая удерживала Гермиону.

— Расскажи-ка, как там мистер Томас?

Гермиона улыбнулась профессору. Профессор Бабблинг всегда казалось очень отчужденной и нейтральной. Гермиона и представить себе не могла, что женщине было не все равно настолько, что это даже слышалось в ее голосе.

— Дин в порядке.

Взгляд профессора Бабблинг резко переместился на волосы Гермионы.

— Какой молодец, — произнесла она, и Гермиона, прикоснувшись к цветку, покраснела. — Я знала, что вы сможете.

— Даже когда рассадили нас на третьем курсе? — с искренним любопытством поинтересовалась Гермиона.

— Когда ты так его достала, что он целый месяц говорил только на уэльском? — вскинув бровь спросила в ответ профессор Бабблинг. — Нет, — засмеялась она, и Гермиона заметила, что глаза ее были полны усталости. — А вот когда вы сошлись даже после возвращения Сама-Знаешь-Кого? Вот тогда я знала точно.

Гермиона слегка улыбнулась профессору Бабблинг.

— Он проклял стул.

— Ох, я прекрасно в курсе. Вы даже вполовину не были такими незаметными, как вам казалось, — сжала ее руку профессор. — Не отпускай его.

— А вы? — спросила Гермиона. — У вас…

Профессор Бабблинг наградила ее улыбкой.

— Моя Ава, — с любовью в голосе произнесла она, — Она где-то в замке. Думаю, что как только все уляжется, она захочет найти Теодора, — профессор Бабблинг посмотрела в сторону занавески, за которой исчез Теодор. — Адалина Картрайт была ее младшей сестрой.

Гермиона ощутила, как чувства стали накрывать ее с головой. Наконец-то, после того, как Тео пережил отречение от бабушки с дедушкой, он все же будет принят семьей, хоть и со стороны своей матери.

— Гермиона, — позвал ее Тео, выглядывая из-за занавески. Она помахала на прощание профессору Бабблинг, которая тут же снова уснула, и подошла к Тео. Он взял ее ладонь в свою и провел в крошечную комнатку. На кровати спал Джастин Финч-Флетчли, а Дафна Гринграсс не сводила с него взгляда, полного жесткой преданности, что так хорошо была знакома самой Гермионе.

— С ним все будет хорошо, — сказала Гермиона, присаживаясь на стул рядом с Дафной. Она осторожно протянула руку, которая Дафна приняла. Они сидели молча, наблюдая за тем, как дышит Джастин, наконец-то давая продохнуть и себе.

— Ох, — резко вспомнив про дневник воскликнула Гермиона. Она протянула его Тео. — Стоит, наверное, сказать Блейзу, что ты жив. Он переживал.

Тео взял протянутые Гермионой дневник и ручку и быстро нацарапал строчку. Дафна взяла дневник у него их рук и тоже написала от себя. Невилл, заглянувший к ним за тем, чтобы узнать, не хотелось ли им перекусить, тоже распознал дневник и протянул ладонь.

— Это что, тот самый дневник? — требовательно спросил Рон, выхватывая его у Невилла из рук. — ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ ТЫ ПЕРЕПИСЫВАЛАСЬ С НОТТОМ? — Гермиона резко сглотнула, но Рон прошелся глазами лишь по последней странице, после чего взял ручку у Невилла.

Гермиона забрала свой дневник обратно, впав в ужас от того, что же мог написать Рон, но с облегчением увидела, что он начеркал всего лишь одно, невероятно предсказуемое предложение. Она написала извинения и захлопнула книгу, откинувшись на спинку стула и прижавшись к груди Тео. Только одно могло сделать момент еще лучше…

— Я вас повсюду ищу! — резко отодвинул штору в комнатку Джастина Гарри и опешил от странной компании ребят. — Что тут вообще происходит?

Гермиона была слишком уставшей для того, чтобы начать объяснять все с самого начала. Пока Невилл пояснял ситуацию, Тео поднял Гермиону на ноги, после чего усадил ее к себе на колени, освободив тем самым стул для кого-нибудь, кто захочет присесть.

Она свернулась калачиком у него на груди и почувствовала, как изнеможение в конце концов полностью охватило ею. Профессор Бабблинг явно знала, что делала.

Гермиона почти провалилась в дрему, когда услышала голос Блейза Забини, который, если она правильно расслышала, совершенно откровенно флиртовал с Гарри. Гермиона почувствовала, как сотрясается грудь едва сдерживающего смех Тео, и покачала головой. Через несколько минут она заснула, и спала так крепко, как не спала последние несколько месяцев.

На этот раз ей снилась Нора. Они были старше, и война была лишь часть далекого прошлого. Стоял весенний солнечный день, и дети Билла и Флер бегали кругами вокруг Тедди Люпина. Миссис Уизли была на кухне вместе с мамой Гермионы и Дафной, подпевая Селестине Уорбек, голос которой доносился из волшебного радио. На заднем дворе Гарри, Джинни, Фред, Джордж, Рон, Тео, Малфой и Дин играли в квиддич четыре на четыре.

Джастин и Гермиона болели с земли, пока Блейз освистывал Гарри с Джинни в ответ. Если бы она взглянула влево, она бы заметила Невилла и Ханну, которые рассказывали про разные кусты маленькому мальчику с коричневыми волосами, который вполне мог бы быть ее сыном.

Гермионе на надо было смотреть, чтобы знать, что где-то поблизости были Терри, Астория и Луна, которые, скорее всего, пытались сделать так, чтобы Шеймус снова не вляпался в какую-нибудь неприятность.

Где-то мимо, старательно придерживая на голове шляпу, пробежала за толпой детей профессор Бабблинг — некоторые из них выглядели так устрашающе, что волне могли принадлежать самой Гермионе. Она тут же отбросила эту мысль и вернулась к наблюдению за квиддичем. Было похоже, что Гарри, Малфой и Джинни сосредоточились на снитче, из-за чего Гермиона подумала, что скорее всего она не так поняла правила. Тео вместе с Дином перекидывали друг другу футбольный мяч, а Рон стоял на страже баскетбольного кольца. Фред и Джордж держали в руках биты и отбивали ими гномов через изгородь.

Да, она совершенно определенно поняла некоторые правила не так, но ей было абсолютно плевать. Она откинулась спиной на стену дома и позволила себе просто радоваться.

А еще, вполне может быть, когда Рон попытался перехватить удар Тео, это она направила футбольный мяч в баскетбольное кольцо. Услышав победный возглас Тео, Гермиона потянулась к нарциссу в волосах и поймала его взгляд, наконец-то чувствуя себя счастливой.

---

От автора:

Если уж я собираюсь испоганить канон, то в моей версии Фред выживет. Вот так вот.

Спасибо за то, что читаете эту историю! Идея ее написать возникла из ниоткуда и оставлять меня в покое ну никак не хотела. До написания этой версии Тео мне такого рода размытого в нравственном плане персонажа прописывать еще не приходилось, да и копаться в его психологии было безумно интересно. Я все пытаюсь убедить себя в том, чтобы после окончания оставить эту историю в покое, но писать динамику «каратель/золотая девочка» слишком уж весело.

Каждый из вас, кто присоединился ко мне во время этого пути, мне очень дорог, и я надеюсь, что чтение этой истории принесло вам столько же радости, сколько и мне — ее написание.

Вопреки здравому смыслу я выставляю эпилог, который по сути является неприкрытым флаффом. Если вы, как я, предпочитаете, чтобы история заканчивалась с привкусом ангста, можете прочесть данную главу последней.

С наилучшими пожеланиями, akorah