Дневник (The Journal) (гет)

Cover art by lousiestruby

Третий курс

[28 сентября, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Третья означает «потерянный», а не «устроенный»

[28 сентября, нацарапано слегка кривым почерком на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Не заглядывай через плечо

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты сидишь рядом. Едва ли это можно назвать «через плечо». И правильно — «потерянный».

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я не один из твоих [невнятная руна] проектов, Грейнджер.

* * *

[19 октября, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Ты пропустил строчку.

[19 октября, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Ты пропустила строчку на зельях.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

У тебя перевод выйдет совсем неправильным.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

У тебя зелье вышло совсем неправильным.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Очень зрело.

[нацарапано на полях Теодора Нотта]

Хватить думать о других и сосредоточься на своей работе. Ты тоже только что пропустила строчку.

* * *

[21 октября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Гермионы Грейнджер]

У тебя ошибка в слове Андромеда.

[21 октября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Теодора Нотта]

Хватить смотреть в мою домашку.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Правильно — Андромеда, а не Андромада. У тебя ответ не сойдется.

* * *

[25 ноября, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Пропустил строчку.

[25 ноября, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Хватить читать мою домашку, Грейнджер.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Надо [строчка рунами] «пока смерть не пробудится утром».

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Да не нужно мне, чтобы ты за меня домашку делала.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Тогда делай правильно.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Отвали.

* * *

[2 декабря, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Где взяла маховик времени?

[2 декабря, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Не понимаю, о чем ты.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я тебя видел в коредоре во вторник.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Да ладно тебе, Грейнджер. Где взяла?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Зачем он тебе?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты так на магловедение успеваешь, да? Ну конечно. Только тебе взбредет стать потенциальной причиной разрыва пространственно-временного континуума просто потому, что захотелось набрать побольше предметов.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Нет у меня маховика времени. И пишется «коридор».

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ну так не пользуйся им посреди КОРИДОРА.

* * *

[7 декабря, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

В этот раз спряталась. Молодец.

[7 декабря, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Пропустил пятую строчку.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

В пятой строчке расшифровка неточная. Читай сноску.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Откуда маховик?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Не твое дело.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты ведь к моей домашке придираешься — тебя не останавливает.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я не придираюсь. Я помогаю.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Придираешься. Ты путешествуешь во времени и придираешься к моей домашке, вот что ты делаешь.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Переводи верно с первого раза, и мне не придется тебя исправлять.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

У тебя храническая необходимость исправлять кого-нибудь на каждом занятии? Раз Поттера с Уизли здесь нет, то выбрала меня?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Хроническая.

Это ты сел рядом в первый день. Я не виновата, что профессор Бабблинг закрепила за нами места.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ну уж простите, что занял последнее свободное место.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты неправильно перевел [руна] в 17-й строчке.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Скажешь, что она значит?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Нет.

* * *

[9 декабря, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Хватит уже быть такой спорщицей.

[9 декабря, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Я не спорщица.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

По-моему это вот как раз и похоже на спор.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Как же ты бесишь.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты первая начала бесить.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Руны как ветвь магии вообще не имеют смысла. С ними даже палочка не нужна.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Палочки — речевая магия. Руны — письменная. Все очень просто.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Но как именно это работает? У палочек есть сердцевины. Руны же — просто буквы!

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

И даже не смей отвечать «вот так».

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Вот так и работает.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты просто бесишь.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Уже говорила.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Повторение — мать ученья.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Руны — это древняя магия.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я так и поняла из названия предмета.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Раньше создание палочек было редкостью. Мест по типу магазина Олавандера не существовало, поэтому использовали руны.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Олливандера.

Но как? Должен же быть проводник или, не знаю, катализатор.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Кровь.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ну и лицо у тебя.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Это темная магия!

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Темная магия в глазах колдующего.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Смотрящего.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Как скажешь.

* * *

[13 декабря, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

В учебнике нет ничего о крови и рунах.

[13 декабря, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Конечно, нет. Его же подчистили.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Но это ведь бред. Мы должны об этом знать.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

И поощрять учеников попробовать? Это как поощрять целое поколение темных лордов.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я бы вот не стала пробовать.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Врешь

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Не вру.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Врешь. Говоришь же, что у тебя нет маховика.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

У меня нет маховика.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Врешь.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ненавижу тебя.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Отлично. Может, перестанешь наконец-то читать мою домашку.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Но ведь тогда у тебя будут ошибки.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я буду поумнее собеседников, к которым ты привыкла.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Гарри и Рон умные.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Сомневаюсь.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Как ты выводишь из себя.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я думал, бешу?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Все сразу.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

И все же ты считаешь это обаятельным.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

НЕ ПРАВДА.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты в курсе, что становишься пунцовой, когда смущаешься?

* * *

[15 декабря, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Я тебе ДОКАЖУ, что руны работают.

[15 декабря, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Я отказываюсь связываться с темной магией.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Есть другие варианты. Заклинания и т.д.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты сказал — кровь!

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

И твоя реакция была прекрасной.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Как же я тебя ненавижу.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Уже обсудили.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Найду кое-что дома на каникулах и покажу тебе.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

У тебя дома есть рунические артефакты?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я принадлежу Древнему и Благородному Дому Ноттов. Нам принадлежит такая магия, о какой ты никогда и не слышала.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Не притворяйся, что тебе не стало любопытно. У тебя все на лице написано.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Обещаешь, что без темной магии?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я похож на человека, который балуется темными искусствами?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Слизерин.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ну охренеть. Ты с Дафной вообще знакома?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Следи за языком. И, ладно. Может, не все вы злобные придурки, как Малфой.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я глубоко оскорблен тем, что ты ставишь меня в один ряд с Малфоем. Ты волосы его видела?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Упс. Профессор Бабблинг походу недовольна.

* * *

[12 апреля, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

И снова привет.

[12 апреля, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Я снова видел тебя в марте.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я тоже видела тебя в марте.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Честно, коредор не лучшее место для путешествий во времени. Что, если бы ты на кого-нибудь приземлилась?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Коридор.

У меня нет маховика.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты всегда прикусываешь губу, когда врешь?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Профессор Бабблинг нас снова рассадит.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Отлично. Бут целых три месяца не правил мою домашку.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

И сколько рун ты пропустил при переводе?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Уверена, что больше моего.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Может, расскажу, если скажешь, где взяла маховик времени.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

У меня нет маховика.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Он тебе для того, чтобы больше заниматься?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Прошу, скажи, что используешь его хотя бы для того, чтобы побольше поспать днем.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

У меня нет времени на то, чтобы побольше спать.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

У тебя буквально есть аппарат, который дает больше времени.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Что значит [руна]? Я пропустил.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

В учебнике написано.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Поможешь или нет?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Нет.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Не честно.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Все честно. Я прочитала. Ты — нет.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Значит, когда мне твоя помощь не нужна, от тебя не избавиться. Но когда теперь я сам спрашиваю…

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Может, я начала с чистого листа.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Да скорее Запретный лес сгорит дотла.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ненавижу тебя.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Врешь. Тебе даже не обязательно сидеть именно тут.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Это последнее свободное место.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Место рядом с Малфоем свободно.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я и говорю.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Чувствую себя оцененным по достоинству.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты пропустил третью руну в 11-й строке.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Да какого хера.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Следи за языком. Правильно «наутиз», а не «исаз».

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Нихрена себе, и правда подходит по смыслу.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

СЛЕДИ ЗА ЯЗЫКОМ.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

ВОЛОСАТЫЙ ХЕР МЕРЛИНА.

* * *

Третий курс: Гермиона

Гермиона Грейнджер спрятала маховик времени в складках мантии и поспешила в кабинет изучения древних рун. Она сделала еще один дополнительный поворот, дабы ей наверняка хватило времени на то, чтобы найти классную комнату и выбрать место получше. Поняв, что пришла первой, Гермиона почувствовала облегчение. Конечно, ведь большинство учеников, включая ее саму, находились сейчас на других занятиях. В коридорах блуждали только шести- и семикурсники, у которых были перерывы в расписании. Гермиона устроилась на идеальном, по ее мнению, месте: ближе к проходу за партой для двоих, в правой части кабинета. Большинство парт были такими длинными, что уместили бы и четверых, и Гермионе не хотелось, чтобы позади нее мельтешили другие. Вдобавок, испытывать судьбу желания не было, ведь вряд ли ей повезет сидеть с кем-нибудь с Гриффиндора. Пуффендуйцы и когтевранцы держатся вместе так, как то делали гриффиндорцы и слизеринцы, особо не старались, но Гермионе уже слишком много раз довелось сидеть рядом с Эрни Макмилланом и Лизой Турпин — за раз она могла вынести только одного из них, так что рисковать не стоило. Устроившись поудобнее на месте, Гермиона достала учебник и начала повторять первую главу. Чувство волнения потихоньку отпускало. Это занятие было первым, на котором все четыре факультета будут работать вместе. Даже на нумерологии их до сих пор делили по два факультета. По всей видимости, нумерология была интереснее древней письменности. Профессор Макгонагалл уверила Гермиону, что так было только с третьим курсом. К четвертому году учеников, которые приходят к выводу, что по-настоящему ненавидят математику, накапливается предостаточно: они бросают нумерологию и берут что полегче — маггловедение или прорицания — чтобы заполнить пробелы в расписании.

Медленно класс наполнился учениками, и Гермиона затаила дыхание в ожидании будущего соседа по парте. Со стороны послышалось шарканье ног и скрип стула, но место рядом с ней осталось пустым. Она подбодрила себя мыслью о том, что это не важно, и вообще сосед по парте будет только отвлекать. Нужно радоваться, что есть хотя бы один предмет, по которому она отвечает только за себя.

Когда профессор Бабблинг встала на свое место перед классом, дверь распахнулась и в дверном проеме, ища глазами свободное место, встал худой черноволосый мальчик в слизеринском галстуке. Гермиона увидела, что он-таки заметил последнее свободное место. Она глубоко вздохнула, расправила плечи и снова переключила внимание на перо с пергаментом.

Гермиона знала, что его звали Теодор Нотт, так как они в течение двух лет вместе ходили на зелья. Слизеринец скользнул на место рядом с Гермионой и вытащил учебник, бормоча что-то про профессора Макгонагалл и опоздание. Явно неприятный тип.

Профессор Бабблинг начала занятие с быстрого вступления и переклички. Боковым зрением Гермиона увидела, что Нотт, услышав как профессор Бабблинг называет его имя, идеально выпрямил спину и поправил галстук. Она без удивления отметила, что его пергамент был наклонен влево, а чернильница стояла как раз так, чтобы не нужно было ни слишком сильно сгибать руку, ни слишком далеко тянуться.

Дотошный.

Слово, которое идеально описывало Теодора Нотта. Гермиона не могла себе представить, чтобы Гарри зачесывал волосы так же идеально, как это делал Нотт, или чтобы Рон аккуратно записывал дату занятия вверху конспекта.

— Попрошу вас учесть, что ваши места закреплены за вами до конца года. — произнесла профессор Бабблинг, выдергивая Гермиону из мыслей. Она совсем не переживала из-за того, что сказала преподаватель, ведь могло случиться и так, что ей пришлось бы сидеть с Захарией Смитом. Зато Нотт, сидящий по-соседству, ощутимо напрягся и выдохнул.

Гермиона мысленно сказала себе, что могло быть и хуже, и стала внимательно слушать, о чем говорит профессор Бабблинг.

Конечно, все стало в разы хуже, когда в ноябре, в течение почти целого месяца, он наотрез отказывался говорить по-английски. Всякий раз, когда в течение тех четырех недель профессор Бабблинг давала им парные задания для работы в классе, Нотт отвечал на уэльском диалекте.

Ей так и хотелось его придушить.

Вместо этого, когда он наконец-то соизволил заговорить с Гермионой по-английски, она ответила на французском. К концу недели они вообще друг с другом не разговаривали. Кроме, конечно, моментов, когда Гермиона правила его домашнюю работу.

Потом случилось так, что он поймал ее с маховиком времени — надо же было этому произойти именно в тот единственный раз, когда она использовала его в коридоре. Честно говоря, то, что профессор Бабблинг их рассадила было настоящим благословением.

Но в начале третьего семестра Гермиона, сказав самой себе, что Падма Патил была слишком уж занудной, вернулась на прежнее место и... нет, ну серьезно, рейвенкловцы просто обязаны сидеть вместе. Проявив заботу о Терри и Падме, Гермиона разрешила Терри вернуться на прежнее место. И с тем, что она скучала по несносному, дотошному, интересному мальчишке с мелодичным акцентом ничего общего это не имело. Ну вот ни капельки.

Жаль, что продлилось это всего лишь день.

Третий курс: Тео

Теодор Нотт опаздывал на зелья, на которые опаздывать было идеей не из лучших, даже не смотря на то, что он — слизеринец. Профессор Снейп совсем не скрывал предвзятого отношения к гриффиндорцам, но для того, чтобы снять баллы — по одному за каждую минуту — с опоздавших, причину он найдет всегда. Тео больше нравилось то, как одинаково справедливо ко всем факультетам относилась профессор Макгонагалл. Опоздал — значит опоздал. Не важно, с Гриффиндора ты или со Слизерина, на пять минут или на двадцать — опоздание каралось потерей пяти баллов и отработкой.

Но опаздывать Тео ненавидел независимо от отношения к этому любого из профессоров. Опоздание было признаком лени и неорганизованного ума, что для него было не характерно. Обычно на каждое занятие он приходил ровно за пять минут до начала, и вот, сейчас он опаздывал на зелья на целых три минуты. С таким же успехом можно было нацепить табличку на спину с надписью «Рональд Уизли — Второй состав».

Он впопыхах запихнул учебник по нумерологии в сумку и окинул взглядом коридор. Мимо сновали ученики: каждый погружен в свой собственный мир и спешит на занятие. Но посреди всего этого роя один человек, стоя на месте, возился с длинной цепочкой на шее. Она два раза крутанула подвеску и подняла взгляд. На секунду их взгляды встретились, а затем она испарилась.

Какой-то шестикурсник толкнул Тео плечом, пока тот стоял и пялился на место, где только что была Грейнджер. Он так и знал. Больше отрицать она не сможет. Она видела, что он видел. Она даже не удивилась, когда увидела его. Если уж на то пошло, ему показалось, что за секунду до того, как она пропала, на лице ее появилось некое подобие ухмылки.

По лицу Тео расплылась улыбка, и он направился в сторону подземелий. Наглая ведьма. Смеет смотреть прямо в глаза, особенно ему, да еще и в тот момент, когда он ее поймал. Она либо храбрая, либо неимоверно глупая.

И, вот, теперь он опоздал на зелья на целых пять минут. Устраиваясь рядом с Забини, он заметил, как уголок губ профессора Снейпа недовольно изогнулся.

— Ты чего так долго? — прошипел Блейз, подсовывая свои записи Тео, чтобы тот мог списать.

Тео не сдержался и широко улыбнулся лучшему другу. Взгляд его упал на Грейнджер, которая сидела прямо, с пером в руке в то время, как профессор Снейп читал лекцию.

— Нужно было поговорить с профессором Вектор после занятия, — ответил Тео, — отвлекся.

Блейз скептически промычал, но допытываться не стал.

— Надеюсь, это стоило пяти баллов.

Тео все продолжал улыбаться, и Блейз уже выглядел откровенно сбитым с толку хорошим настроением друга.

— Стоило.

Третий курс: профессор Бабблинг

Профессор Батшеда Бабблинг не понаслышке знала об учениках, которые срывали уроки. Даже самые прилежные среди учеников Хогвартса отвлекались, переговаривались во время занятий и, порой, списывали.

Она, конечно, не ожидала, что лучшие из третьекурсников в этом году окажутся из их числа, но всякий раз, когда она поднимала глаза, мальчишка-Нотт и девчонка-Грейнджер смотрели в записи друг друга и что-то безудержно строчили. Естественно, профессор Бабблинг поощряла разумное сотрудничество между учениками, но то, как эта парочка продолжала пялиться в записи друг друга — надо сказать, без толики деликатности, хоть им и казалось наоборот — просто кричало «списывают».

Ровно до того момента, когда она заметила, как Грейнджер изо всех сил старалась не захихикать, в то время, как Нотт усмехнулся. Нотт написал что-то на краешке пергамента, и через секунду Грейнджер, в попытках сдержаться, хлопнула по губам ладонью. Ничего они друг у друга не списывали. Они передавали записки, а это уже было против правил поведения на занятии.

Когда в начале второго семестра это случилось в третий раз, профессор Бабблинг решила взять дело в свои руки.

— Бут, Грейнджер, поменяйтесь местами.

«Жаль» — подумала она, оценивая их домашнюю работу во втором семестре. Нотт перешел с пропуска одного-двух знаков за весь семестр к одному-двум знакам за задание. Мисс Грейнджер, надо отдать ей должное, перевод выполняла безукоризненно, а вот понимание исторического контекста хромало.

И было вдвойне жаль, что между Слизерином и Гриффиндором существовало это глупое мелочное соперничество. Ведь было очевидно, что Мистер Нотт и мисс Грейнджер занимались вместе исключительно на занятии. Так что вопреки здравому смыслу, в начале третьего семестра профессор Бабблинг позволила этим двоим сидеть вместе, с оговоркой, что передавать друг другу записки строго запрещено.

Они продержались один день.

Четвертый курс

[6 сентября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Гермионы Грейнджер]

Поверить не могу, что профессор Бабблинг не разрешила нам сесть вместе.

[6 сентября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Теодора Нотта]

Она нас два раза в прошлому году расадила. Не понимаю, почему ты думала, что она разрешит в этом.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Рассадила.

Как экзамены? Я пропустила 9-й вопрос.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

У тебя в этом году снова есть маховик?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Не было у меня маховика.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Расценю это как «да». В этот раз используй его, чтобы побольше поспать. В период экзаменов в прошлом году выглядела ты просто ужасно.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

У меня нет маховика.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Если я поймаю тебя с ним в коредоре, одолжишь мне его на день.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты явно специально пишешь с ошибками.

Зачем он тебе? Чтобы побольше поспать?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Нет.

Так и знал, что он снова у тебя.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Теодор, вопрос был риторический. У меня его нет.

И, да, специально.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Нет, и я тебе не верю.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я пошла в библиотеку.

* * *

[18 сентября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Гермионы Грейнджер]

Что у тебя получилось в 7 вопросе?

[18 сентября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Теодора Нотта]

И тебе доброго утречка, Грейнджер.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

У меня результат вышел вообще нелогичный.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Поверить не могу, что ты просишь помочь.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ну не могу же я на самом деле знать все.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я в курсе.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Скажешь, пожалуйста, что у тебя получилось в 7?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Почему твой почерк намного аккуратнее на диаграмме, чем во время занятий?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Это называется «делать не спеша».

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Рон и Гарри никогда не стараются, чтобы домашняя работа была аккуратной.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Честно, меня будто ступефайнули. Срочно ренервейте.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Реннервейте

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Зубрила

* * *

[6 октября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Гермионы Грейнджер]

Студенты Дурмстранга — какие они?

[6 октября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Теодора Нотта]

Пушистые.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты что, только что на меня фыркнула?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Шутка просто кошмарная.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Не правда. На эти их мантии наверное ушло по несколько рысей.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Откуда тебе знать, что они не трансфигурируют обычную ткань в мех?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Они изучают Темные Искусства. Едва ли их вообще волнует то, что мантии сделаны из меха.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Они опасны?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

В определенных обстоятельствах любой — опасен.

* * *

[1 ноября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Теодора Нотта]

Как ты это сделала?

[1 ноября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Гермионы Грейнджер]

Как я сделала что?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Бросила имя Поттера в кубок.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я этого не делала. И он тоже.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Использовала маховик? Семнадцатилетняя ты отправилась в прошлое и бросила его имя?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Нет у меня маховика.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Может, у тебя 17-летней есть.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Плюс ко всему, я никогда не смогла бы ненавидеть Гарри настолько, чтобы бросить его имя в эту штуку.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Как знать. Три года — большой срок, ну и Поттер бесячий.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Два года. Мне 15.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

И Гарри не бесячий.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Бесячий. С прошедшим днем рождения.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Нет. И спасибо, он был в сентябре.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Какого числа?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

19.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

А что?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Подсчитываешь?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Тебе бы потребовалось 24.552 поворота, чтобы переместиться из своего 17-го дня рождения в утро 31-го октября.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Из чего можешь сделать вывод: это была не я.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я бы вот сделал несколько сотен поворотов за раз.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ни у кого не хватит терпения.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты недооцениваешь, насколько люди ненавидят Поттера.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Тогда, может это сделал ты. Или Малфой.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Никто в здравом уме и близко не подпустил бы Малфоя к маховику времени.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Или тебя.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ранила в самое сердце. Я бы использовал его только для того, чтобы подольше поспать.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я тебе не верю.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

И для чего же еще я бы его использовал?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Взял бы дополнительный предмет.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я — не ты.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты что, только что наигранно ахнул?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Понятия не имею, о чем ты.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ахнул!

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Смотри, что ты наделала. Из-за тебя пришлось достать второй пергамент.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ну и отлично. Твои диаграммы все равно должны быть крупнее.

* * *

[22 ноября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Гермионы Грейнджер]

Поверить не могу, что из-за тупого состязания отменяют занятия.

[22 ноября, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Теодора Нотта]

Боишься, что будешь по мне скучать?

Что Поттер собирается делать?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Не знаю. Мы пока не знаем, что будет за задание.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

10 галлеонов на то, что он придет последним.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Это грубо!

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Убери значок от моего лица.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я серьезно, Теодор. Хватит.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ну и ладно. Я с тобой больше не разговариваю. Будешь знать.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Наконец-то смогу спокойно делать домашку.

* * *

[28 февраля, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Теодора Нотта]

То, о чем Крам будет очень сильно горевать, Грейнджер?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Поздравляю с ухажером.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Предложение уже сделал?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Переедешь в Болгарию?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Кто будет навязывать мне свои советы по домашке, если ты уедешь?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Как думаешь, он хочет большую семью?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Может, вся национальная сборная Болгарии будет состоять из мини-Крамов с кошмарными волосами?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я знаю, что ты это читаешь. Ты переплюнула свой пунцовый и теперь краснее помидора.

[28 февраля, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Гермионы Грейнджер]

Прекрати.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

О, Грейнджер, легендарное возвращение. Я-таки остолбенел.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты — мерзкий придурок.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я бы перестал, если бы ты не начала покрываться великолепным оттенком красного. Как бы то ни было, я просто обязан спросить, собираешься ли ты в Болгарию этим летом. Знакомство с семьей — довольно важный шаг.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я тебя ненавижу.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Без меня тебе было бы скучно.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

А вот и нет.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

А вот и да.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

НЕТ.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Помнишь, как-то раз ты признала, что была не права? Так вот ты снова не права.

* * *

[11 апреля, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Гермионы Грейнджер]

Как ты умудрился ошибиться в цифровом корне собственного имени?

[11 апреля, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Теодора Нотта]

Я поспорил сам с собой насчет того, сколько потребуется времени на то, чтобы ты сдалась.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Самым первым заданием по нумерологии было посчитать собственное имя.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

И к чему же, скажи на милость, в итоге сводится мое имя?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

9

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

И какое же число не используется при подсчете Халдейским методом?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Грейнджер, ты что, матюкнулась что ли? Опустилась до ругательств?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты что, все задание Пифагорейском методом выполнила?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Как я могла так проглядеть?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты проверяла задание Поттера по зельям.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Не правда! Я убрала его еще до начала занятия.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Используй маховик и убедись сама.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Нет у меня маховика.

* * *

[9 мая, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Гермионы Грейнджер]

Ты ужасно неграмотный.

[9 мая, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Теодора Нотта]

Не правда.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Правда.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

НЕ ПРАВДА.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Правда.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

НЕ ПРАВДА.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Тогда почему написал Цезарь через «с»?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Да твою ж мать.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Следи за языком.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

ОТВАЛИ.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ну хотя бы на результат это не влияет. Не то, что использовать совсем неправильный метод.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ненавижу тебя.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Это ты продолжаешь садиться рядом со мной.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Раз в месяц. И то, только потому что Дин хочет сидеть с Симусом, чтобы болтать про футбол.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Прости за то, что сидеть рядом со мной — это такая жертва. Ты реально святая.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ой, все, хватит паясничать. Тебе не идет.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Хуже тебя просто не бывает. Не могу дождаться, когда вернется Томас.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ну и ладно. В следующий раз сяду с Терри.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Отлично. Подоставай его для разнообразия.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я не достаю.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты доставучая, и, следовательно, достаешь.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Все еще бесишь.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Потому ты меня и любишь.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты неправильно написал слово «ненавидишь».

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Тонкая грань, Грейнджер.

* * *

[15 июня, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Теодора Нотта]

Скажи Поттеру, чтобы на следующей неделе был осторожен.

[15 июня, нацарапано на полях конспекта по нумерологии Гермионы Грейнджер]

Ты серьезно переживаешь за Гарри?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Просто скажи ему, чтобы был осторожен. Пусть не геройствует, как во время второго задания.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

В этом весь он.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Но я ему скажу.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Все в порядке?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Теодор?

* * *

Четвертый курс: Гермиона

Гермиона Грейнджер сидела с опухшими глазами в Большом зале: профессор Дамблдор выступал с траурной речью в память о Седрике Диггори. При упоминании Лорда Волдеморта Гермиона невольно взглянула на Гарри, который выглядел бледнее самой смерти. Она сказала ему не геройствовать, но ей и самой нравилась мысль о том, что Гарри мог выиграть турнир. Если бы только она знала…

Она подняла взгляд и посмотрела через весь зал на слизеринский стол. Нотт сидел через два места от Драко Малфоя и его бугаев. Справа от него была красивая девочка, Дафна Гринграсс, которая ходила с ними на занятия по древним рунам. Она теребила в руках платок, а Нотт отсутствующим взглядом смотрел на стол. Гермионе было любопытно, присутствовал ли во время воскрешения Волдеморта отец Дафны. Ей с трудом верилось, что там был отец Нотта. Конечно, Тео был слизеринцем, но он ни разу не намекнул на то, что являлся таким же узкомыслящим фанатиком, как Малфой. И разве он не сказал прямо, что темные искусства его не интересовали?

Гермиона прикрыла глаза, пытаясь прогнать наступающую головную боль. Нотт упомянул своего отца всего лишь раз, да и то, мельком: тогда, на третьем курсе они обсуждали теорию рун и применение их на практике. Упоминание было настолько незначительным, что Гермиона едва заметила, как сморщился его нос на словах «мой отец». Ей всегда казалось, что они не ладят, и при этом он знал о Том-Кого-Нельзя-Называть. Нотт, как минимум, подозревал, что что-то должно произойти.

Гермиона пыталась придумать этому сотню оправданий: может, он что-то подслушал, а, может, Малфой знал что-то и поделился с ним. Или, может, Нотт догадался, кем был лже-Грюм. Может, ему-таки удалось раздобыть маховик времени.

Последняя мысль вызвала горькую улыбку. Как мог мальчишка, который дразнил ее насчет маховика и Крама, который никогда не предъявлял ей по поводу статуса крови, который никогда не ставил под сомнение то, что она была самой умной в комнате, быть сыном Пожирателя смерти?

Но он был. И он знал.

Гермиона почувствовала, как та частичка ее сердца, которой она доверяла слизеринцу, считая его другом, разбилась.

* * *

Четвертый курс: Тео

Хуже Избранного, чем Гарри Поттер, было не сыскать за всю историю мира — в этом Тео был абсолютно уверен. Образцом для подражания Поттер, конечно, не был, но все же каким-то образом всегда выбирал наихудший момент для того, чтобы проявить благородство.

Тео, ведь, предупредил Грейнджер. Он ее предупредил. Она что, не передала Поттеру? Или Поттер просто не послушал Грейнджер несмотря на то, что она была значительно умнее его?

Все пошло не так. Он не должен был туда попасть. Если бы Поттер просто дал Диггори выиграть турнир, Темный Лорд не устраивал бы в эту самую секунду штаб-квартиру в поместье Малфоев.

Темный Лорд не был бы, мать его, жив.

Все, что приносило его отцу безграничную радость превращало жизнь Тео в сущий ад, а его отец был абсолютно точно был счастлив возвращению Темного Лорда. Они планировали это месяцами. Всякий раз, когда во время каникул друзья отца приходили в гости, Тео подслушивал под дверью. В Хогвартсе был шпион, но Тео так и не понял, кто именно. Кто-то по имени Хвост «занимался вопросами организации».

А затем он услышал о самой ужасной части плана: о магии крови, которую они собирались использовать для того, чтобы воскресить своего господина и спасителя.

Тео всегда восхищался магией крови. В поместье Ноттов хранилась куча вещей, для использования которых нужно было то уколоть палец тут, то сделать надрез там. Но даже для ребенка, который вырос в доме, полном темных артефактов, некромантия — уже слишком.

Да и сама идея о Темном Лорде ему особо никогда не нравилась. Насколько Тео мог судить, Темный Лорд являлся корнем всех его проблем, по типу наказаний, которые ему выпадали за то, что три года подряд был вторым по успеваемости после маглорожденной.

Тео отказывался ненавидеть Гермиону Грейнджер просто потому, что ее родители были маглами, но отец его считал иначе. И его соседи по комнате считали иначе. Когда речь заходила о маглорожденных, они были грубыми и несправедливыми. Глубоко внутри Тео верил, что они просто завидовали Грейнджер и Дину Томасу, потому что те были одними из лучших учеников на курсе. Драко завалил бы гербологию даже если бы профессор Спраут магически вдолбила бы учебник ему прямо в мозг, не говоря уже о том, как безнадежен он был на уходе по магическим существам.

А вот Грейнджер во всем этом была хороша, да и Томас не сильно отставал. Когда Темный Лорд вернулся, Тео ни на секунду не сомневался, что маглорожденные будут под угрозой истребления. Именно такая потрясающая перспектива заставила отца достать после ужина наилучший огневиски и воздержаться от причитаний о растраченном впустую потенциале Тео.

Учитывая, какие у него складывались отношения с отцом, лето его ждало шикарное — каждую секунду Тео с ужасом ожидал его начала. Только слабак станет ревностно поклоняться жестокому повелителю. Никогда Тео не испытывал желания служить кому бы то ни было вообще, не говоря уже об узколобом ксенофобе-убийце, который из кожи вон лезет, чтобы заполучить бессмертие и мировое господство.

Тео подозревал, что теперь, когда Темный Лорд воскрешен, верность его отца возрастет тысячекратно. Ведь, кем можно было считать перерожденного Темного Лорда, если не богом среди простых смертных?

Сидя за столом Слизерина и слушая траурную речь Дамблдора в честь бедолаги-хаффлпаффца — засранец просто оказался не в том месте, не в то время — Тео поклялся себе, что будет ненавидеть Поттера и его тупое благородство до того самого дня, пока Темный Лорд не умрет, окончательно и бесповоротно.

Пятый курс

[3 октября, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Ты перевел 8-ю строчку дважды.

[3 октября, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Наконец-то снова со мной говоришь?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ну и ладно тогда.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Можешь продолжать меня игнорировать. А я ведь сел с тобой на этом отстойном занятии сам.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Это было последнее свободное место.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Может, я специально ждал, чтобы зайти последним.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Зачем?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты же ненавидишь Гарри.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты находишь мои ошибки. У меня успеваемость страдает, если я сижу с кем-то другим.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

То есть теперь ты хочешь, чтобы я помогала тебе с домашним заданием.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ага, буду извлекать выгоду из твоей хронической нужды поправлять всех и вся.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Чего ты обижаешься? Это же правда.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Не думала, что таким как ты вообще важна правда.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Удобная правда — да, Грейнджер.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Получается, возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть — неудобная правда?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я знаю, что твой отец был там в тот момент. Гарри мне рассказал.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Что, теперь ты со мной не разговариваешь?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Отлично. Наслаждайся удобной правдой. А я буду жить в реальном мире.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Строчку 12 перевел неверно.

* * *

[16 ноября, нацарапано на сложенном клочке пергамента и подкинуто в передний карман сумки Теодора Нотта]

Мне жаль насчет того, что случилось на занятии у Хагрида. ГГ.

[21 ноября, нацарапано на клочке пергамента и всунуто под заднюю обложку учебника по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Диолх⁽¹⁾.

* * *

[24 ноября, нацарапано на сложенном клочке пергамента и подложено в библиотеке под учебник по защите от темных искусств Гермионы Грейнджер]

Скажи Поттеру, чтобы перестал провоцировать Амбридж. Она поручила всему Слизерину разузнать, где собирается ваш маленький клуб по интересам. Панси сказали следить за тобой.

[24 ноября, нацарапано на сложенном клочке пергамента и подкинуто в библиотеке в сумку Теодора Нотта]

Я пыталась, но у Гарри не получается сдерживаться. Спасибо, что предупредил насчет Панси. Скажи друзьям, чтобы старались не попасть на отработку к Амбридж. Она использует перо, которое пишет кровью.

* * *

[27 ноября, нацарапано на сложенном клочке пергамента и всунуто в ладонь Гермионы Грейнджер в Вестибюле]

ПЕРО, КОТОРОЕ ПИШЕТ КРОВЬЮ? Со слизеринцами она его не использует. Надеюсь, ты не попала к ней на отработку? Грейнджер, честно слово, если ты дала этой мрази использовать на себе перо, которое пишет твоей же кровью, нас ждет очень серьезный разговор.

* * *

[29 ноября, нацарапано на сложенном клочке пергамента и подсунуто под котел Теодора Нотта]

Следи за речью. И, нет, я не была у нее на отработке. Думаю, логично, что она не использует перо на слизеринцах. Твои родители, наверное, единственные люди, которые могут устроить ей взбучку за такое. В Министерстве семья Уизли — изгои, а мои родители и вовсе не смогли бы добраться до Хогвартса, чтобы пожаловаться.

* * *

[30 ноября, нацарапано на сложенном клочке пергамента и подброшено в коридоре в сумку Гермионы Грейнджер]

И если говорить о Поттере, то у него их вообще нет. Жаль, конечно. Я слышал, что у Джеймса Поттера в свое время был талант устроить настоящий переполох, а его родители имели немало влияния на Министерство. Мой отец учился в школе в то же время, что и дедушка Поттера, и не думаю, что он ненавидел кого-нибудь больше него. Я был бы не прочь с ним встретиться.

* * *

[5 декабря, нацарапано на сложенном клочке пергамента и всунуто в учебник по нумерологии Теодора Нотта]

Осторожно, Теодор, а то звучит, будто ты по-своему уважаешь эту семью. Мне бы очень не хотелось сделать не те выводы.

[5 декабря, нацарапано на сложенном клочке пергамента и подложено под учебник по нумерологии Гермионы Грейнджер]

Да как ты смеешь подвергать сомнению мою честь. Никогда в жизни я бы не спутался с такими непробиваемыми гриффиндорцами.

[нацарапано на сложенном клочке пергамента и подкинуто в коридоре в сумку Теодора Нотта]

Значит, мы не друзья?

* * *

[6 декабря, нацарапано на сложенном клочке пергамента и подкинуто в Большом зале в сумку Гермионы Грейнджер]

Ты едва ли похожа на идиотов, которые втихую пытаются вляпаться в неприятности. Назови хоть одну вещь, которую ты сделала, и которая поставит тебя в ряд со среднестатистическим гриффиндорцем.

* * *

[8 декабря, нацарапано на сложенном клочке пергамента и подложено в библиотеке под диаграмму по нумерологии Теодора Нотта]

На третьем курсе я попала в замкнутое пространство с оборотнем в полнолуние. Рон видел, как ты отходил от меня в Большом зале. Надо придумать способ передавать записки получше. Я тут подумала о книге в библиотеке.

* * *

[11 декабря, нацарапано на сложенном клочке пергамента и всунуто в учебник по древним рунам Гермионы Грейнджер]

С ОБОРОТНЕМ? Беру свои слова назад: ты гриффиндорка до мозга костей. Оборотень?? Мерлиновы кальсоны, как же ты до сих пор жива? Только если… ты же не стала сама оборотнем?

Есть издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира», которую никто никогда не трогает. Зачаруй корешок красно-золотым цветом, когда оставишь сообщение.

* * *

[13 декабря, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Ты бы точно заметил, если бы я была оборотнем.

И, кстати, это самая странная книга, которую мне довелось читать. Я просто не могла не прочесть, когда ты предложил ее использовать. Малфои, что, правда единственные, кто ее читал? Последние три отметки о выдаче значатся за Драко, Люциусом и Абраксасом, который, предполагаю, является отцом Люциуса. Честное слово — то, что Малфои держат копию своей родословной в Хогвартсе просто вводит в ступор.

* * *

[14 декабря, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Ценю твою веру в мою способность к наблюдению. Учитывая то, как бесцеремонно ты обращалась с маховиком, то, думаю, было бы очевидно, если бы ты была оборотнем.

И ты права. От всех Малфоев требовалось ее прочесть. Не понимаю, почему она просто не перемещается в Малфой-Мэнор. Тебе она не показалась апокрифической? Особенно часть, где написано «Арманд родил Арктуруса; Арктурус родил Варфоломея» отдает Книгой Бытия. Если что — да, это настоящая родословная. На первом курсе Малфой три месяца подряд без конца перечитывал ее в общей спальне, пытаясь заучить. Мы с Блейзом знаем наизусть несколько поколений Малфоев.

Повезло, что мне нужно было выучить всего лишь по десять поколений двадцати восьми семей.

* * *

[16 декабря, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

У меня не было маховика.

Ты должен был выучить родословную двадцати восьми семей?? Как-то это слишком.

Сегодня днем после ЗОТИ я заметила, что Панси меня преследует. Меня немного беспокоит то, что она выучила мое расписание и то, что вместо того, чтобы идти на свои занятия, она ходит за мной по пятам. Ради всего святого, у нас СОВ в этом году. Ей нужно, как и всем, повторять материал! Я, вроде как, прокляла ее, пока профессор Амбридж не видела. Надеюсь, заглушающее заклинание еще какое-то время повисит.

* * *

[18 декабря, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Панси из-за тебя просто в бешенстве. Она сказала Малфою, что больше не собирается следить за тобой, но ты все равно не расслабляйся. Уверен, что она планирует ответить тебе тем же. Она даже на ужин не пришла, потому что до сих пор не может нормально сидеть.

Кстати, гениальное проклятье. Без ее дифирамб в сторону Дрейки в гостиной было гораздо спокойнее.

И я не думаю, что кто-то повторяет материал столько же, сколько и ты.

Надолих Хшлауен⁽²⁾.

* * *

[20 декабря, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Дрейки? Серьезно? Ладно еще на третьем курсе, но ей же шестнадцать. Обещаю, что буду осторожна.

Я все больше убеждаюсь в том, что уэльский — выдуманный язык, но все равно и тебя с Рождеством.

* * *

[8 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Грейнджер, мы только вчера вернулись в школу. Как у Панси получилось проклясть все твои книги?

* * *

[10 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Не знаю! Я даже не заметила, как она подкралась! Ужасно. Половина из них теперь не открывается, а у половины текст на французском. Фините Инкантатем сработало только на одной. Придется одолжить книги у Рона и Гарри.

Как прошло твое Рождество?

* * *

[11 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Уверен, что учебники Уизли и Поттера как новенькие.

Рождество прошло нормально. Был ежегодный бал у Малфоев. Как всегда претенциозно и скучно, но еда была на высоте. Как прошло твое?

* * *

[13 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Гарри и Рон читают книги! Кстати, копия «Нумерологии и Грамматики», которая хранится в библиотеке, просто ужасная. Кто-то пролил на нее зелье, и по-моему от нее воняет носками и дешевым одеколоном.

Ну естественно Малфои устраивают балы. Как еще неприлично богатые люди могут похвастаться своим до неприличия огромным богатством? Уверена, было очень скучно.

Большую часть каникул я провела с Гарри и семьей Уизли. Мои родители хотели отправиться кататься на лыжах, но я не особо спортивная. Вдобавок, я решила, что если останусь у Уизли, то смогу позаниматься побольше. Гарри подарил мне великолепную книгу — покажу тебе на следующем уроке.

* * *

[16 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Уверен, тебе удалось бы позаниматься побольше, если бы ты осталась с двумя родителями вместо восьми сотен Уизли. По Поттеру и Уизли уж точно не скажешь, что в их присутствии формируется «надлежащая для учебы атмосфера».

На балах у Малфоев всегда интересно, если быть наблюдательным. Один только список приглашенных можно считать политическим заявлением. Тебе будет приятно узнать, что Фадж и стерва в розовом хоть и были приглашены, присутствовать не смогли. Ходят слухи, что им обоим нездоровится. Представить не могу, кто мог бы подлить им несколько разных усыпляющих зелий прямо перед началом бала. По-моему, кто-то сказал что-то про то, что Амбридж внешним видом испортит антураж.

Совет: если ты политически амбициозна, сделай так, чтобы тебя пригласили на бал, но не дай себя отравить в день мероприятия.

* * *

[17 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Следи за языком.

Ну да, Малфои, ведь, так рады маглорожденным. Да я лучше дам себя отравить, чем переступлю порог их поместья. На их доме наверняка наложено проклятие, которое автоматически при входе убивает маглорожденных.

* * *

[19 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Я заметил, что ты не стала оспаривать мое утверждение о том, что заниматься с Уизли и Поттером просто невозможно.

Ты знала, что между кровью маглорожденных и кровью чистокровных нет ощутимой разницы? То есть, чтобы убить тебя так, как ты описала, Малфоем пришлось бы привязать проклятие к тебе непосредственно.

На самом деле, это все поразительно, потому что маглорожденные происходят от сквибов, так что по крови ты принадлежишь куче разных древних семей. К тому же в тебе есть магия — причем столько же, сколько и в любом другом волшебнике — а, значит, наложить проклятие абстрактно против всех маглорожденных просто невозможно. Есть даже вероятность того, что если семья полукровок вступала в брак с маглами на протяжении достаточного количества поколений, в тебе может течь больше крови древних родов, чем в самих представителях этих родов. Зависит, конечно, от того, насколько дальними являются твои родственники-сквибы.

Но не то, чтобы я много об этом размышлял, конечно.

* * *

[20 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Чистокровные, что, все так странно помешаны на генеалогии? Мне вот так и не удалось найти объяснение тому, откуда берутся маглорожденные, так что, хоть твоя теория и звучит разумно, мне сложно принять ее на веру.

* * *

[22 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Чистокровные абсолютно точно помешаны на генеологии. Как еще можно сохранять чистоту родословной, если не знаешь, на какой двоюродной сестре жениться? У Малфоев есть замашка переписывать свои хроники, чтобы скрыть то, что они систематически женятся на полукровках (потому среди них не так много вырожденцев, как среди Блэков). Мой дедушка, к слову, издал каталог чистокровных семей. Правда, некоторые семьи, например, Поттеров и Картрайтов, он в список не включил. Он был в бешенстве, когда мой отец женился на наследнице Картрайтов. Думаю, это и свело его в могилу раньше времени.

Еще обнаружилось, что у Малфоев несколько поколений назад были родственники-сквибы, от которых потом появились маглорожденные. Они несколько веков тайно отслеживали своих патомков-сквибов. Я в детстве нашел записи у них в библиотеке. Думаю, говорить о том, что они не опубликованы, даже не стоит.

* * *

[25 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Генеалогия, потомки. Если когда-нибудь изобретут магический прибор для проверки грамматики, подарю тебе его на Рождество.

Так надо их опубликовать! Ты только представь, как это изменит наши жизни? Это было бы революционно. Может, даже переубедило бы семьи отрекаться от своих детей-сквибов! Мы могли бы и другие семьи проверить, чтобы собрать побольше информации. Я могла бы изучить древо своей семьи и узнать, был ли кто-то из моих предков усыновлен или, например, взялся из ниоткуда. Это существенно изменило бы жизнь маглорожденных к лучшему, в противовес всей этой пропаганде про украденную магию.

* * *

[26 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Не думаю, что подобным откровениям время в текущей политической атмосфере. Что бы сейчас не опубликовали — перевернут с ног на голову и назовут про-магловской пропагандой. К тому же, Малфои будут все отрицать. Придется попотеть над тем, чтобы заставить их признать, что хроники настоящие.

И, да: грубишь.

[26 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

А что насчет твоей семьи? Никогда не поверю, что их одержимость генеалогией заканчивается на сквибах.

* * *

[28 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

В моей семье сквибов нет. Все дети-сквибы каким-то образом стали жертвами разных гриппов задолго до своего одиннадцатого дня рождения. И вообще, в чистокровных семьях довольно высокий уровень смертности среди новорожденных, виной чему, по-мнению волшебного мира за пределами Англии, является кровосмешение.

[28 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Боже мой, это просто ужасно. Я думала, детей просто отправляют жить среди маглов?

* * *

[30 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

И рисковать осквернением крови? Малфои и Уизли — одни из немногих семей, которые пристраивают своих детей. Думаю, отношение Уизли к сквибам — причина, по которой мой дед положительно к ним относился. До 1930-х ни у одной из семей, принадлежащих священным двадцати восьми, ты не найдешь в роду сквибов. Сильно сомневаюсь, что у большинства отношение к этому вопросу сильно поменялось.

Я это все к тому, что тебе стоит поинтересоваться хотя бы насчет своих прапрадеда или прапрабабушки. Может, ты из Малфоев.

* * *

[31 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Не провоцируй на рукоприкладство.

Это было бы наихудшим развитием событий. Если это было бы правдой, скорее всего Малфой собственноручно меня бы убил.

[28 января, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Ну, ты точно не Нотт и не Блэк, что уже хорошо. Может, ты из Уизли.

* * *

[3 февраля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Мысль об этом пугает не меньше.

Ты, вроде, сказал, что Панси решила прекратить за мной следить.

* * *

[4 февраля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Дрейки убедил ее начать опять. Не переживай, ей совсем не хочется снова быть проклятой. Думаю, она просто пытается произвести впечатление на Малфоя.

* * *

[5 февраля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Да ради всего святого, это уже просто смешно. Хорошо, что Гарри ничего не заметил, иначе ему светила бы отработка: 1. За то, что проклял Панси или 2. За то, что заговорил бы обо всей этой слежке во время занятия с коровой в розовом. Гарри, вдобавок ко всему прочему, только этого не хватало.

* * *

[7 февраля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Нет-нет, умоляю, дай Поттеру вдохновить ее на очередной тупой указ. «Генеральный Инспектор является высшей инстанцией в вопросе сглазов, порч и проклятий, насылаемых как в стенах Хогвартса, так и за его пределами, включая Хогсмид, Косую Аллею и Министерство Магии. Подпись: худший министр магии за всю историю. Орден Идиотизма Первой Степени и все такое».

Изобритательность этой женщины не знает границ. Уверен, она придумает что-то веселое.

Как поживает твой СОВиный клуб?

[8 февраля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

СОВиный клуб?

Изобретательность, Теодор. В твоем возрасте пора уже знать такие вещи.

Спасибо, конечно, но Декрет об образовании №27 нам НЕ нужен. Ограничения, которые Амбридж наложила на учеников и преподавателей и так ужасны. Сложно представить, что еще она может придумать, чтобы сделать ситуацию еще хуже. Министерство и так уже достаточно вмешалось в дела Школы. Единственное, что еще они могут сделать — это буквально устроить переворот. Но, к счастью, подсидеть директора без одобрения членов попечительского совета практически невозможно. Если эта женщина станет директором — это будет худшим, что произойдет с Хогвартсом. Только представь: она сможет запретить практические занятия по всем предметам. Нам придется во всем опираться на теорию, а мне ведь надо сдать СОВ!

А! Теперь я поняла, что ты имел в виду, говоря о СОВином клубе. Достаточно сказать: думаю, что экзамены я сдам.

* * *

[11 февраля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

И думать не смей об этой мрази в розовом как о директоре. Вообще, слишком рано думать о худшем. Хотя, если кто и может сделать ситуацию хуже, так это Поттер. Если она и изживет Дамблдора, то только назло твоему никчемному Избранному

Слизеринцы с четвертого, пятого и шестого курсов начали практиковать защиту в гостиной факультета. Слышал, что рейвенкловцы занимаются тем же. Но у всех хватает мозгов на то, чтобы перечить Амбридж, а она в свою очередь ни к кому, кроме гриффиндорцев, такой сильной ненависти не испытывает. Самое любопытное, что из-за текущей ситуации мы изучаем программу ЗОТИ на уровне ЖАБА. Походу, великий план Амбридж с треском проваливается.

Правда, что Поттер вас всех учит? Звучит как-то неправдоподобно.

* * *

[14 февраля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Следи за языком.

Вы изучаете в гостиной программу защиты на уровне ЖАБА?? Тебе неимоверно повезло. Я бы очень хотела поучиться защите на уровне ЖАБА, но, если честно, мы просто пытаемся сдать хотя бы СОВ. Проследи за тем, что эти заклинания ты тоже знаешь назубок.

Об упомянутых занятиях я тебе ничего рассказать не могу, то есть буквально не могу. Никто не может раскрыть ничего об этих занятиях из-за наложенного сглаза. Но могу сказать, что как напарник в учебе Гарри на удивление продуктивен. Хотя, думаю, не так уж это и удивительно. В конце концов, у него талант к защите. Всегда был.

С Днем Святого Валентина. Есть планы? Думаю, Гарри и Чжоу пойдут в «Кафе мадам Паддифут». Я немного переживаю, что он сделает что-то совсем глупое.

* * *

[18 февраля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

За последние 24 часа Малфой воспроизвел свидание Поттера по меньшей мере четыре раза. И с каждым разом все драматичнее. Кажется, согласно последнему пересказу, Чанг заявила, что хочет, чтобы Поттер умер, и пригрозила, что заколдует его, если он еще хоть раз к ней приблизится. А еще у Поттера случился всплеск неконтролируемой магии, и теперь «Кафе мадам Паддифут» разнесено вдребезги, а ремонт будет стоить очень дорого.

Как свидетель события, могу заявить, что даже без прикрас свидание было позорным. Начинаю жалеть о том, что разрешил Блейзу пересказать историю Малфою. Нет, еще больше я жалею о том, что вообще покинул Хогвартс. В кафе было просто ужасно. У Дафны было свидание с каким-то семикурсником-хаффлпаффцем, так что под угрозой пытками мне пришлось стать сопровождающим. Я потащил Блейза с собой, чтобы отвлечь его от выслеживания своей новой ни о чем не подозревающей пассии.

Тебя я там нигде не видел. Как-то ожидал, что ты будешь вместе с Поттером, чтобы проследить, как бы он совсем не облажался на этом своем свидании. Наверное, была занята своим собственным романтическим приключением с Уизли?

* * *

[23 февраля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Мы с Роном просто друзья. У меня в тот день были другие, совсем не романтические планы. К сожалению, это и привело к той сцене между Гарри и Чжоу. Ей ужасно не понравилось, что во время их свидания ему пришлось встретиться со мной. Он должен был сразу ее предупредить о том, что им придется ненадолго отклониться от маршрута, и что ему это все совсем не нравится, но он пообещал. Ну что ж. Что сделано, то сделано. Надеюсь, она его простит, но не думаю, что в ближайшем будущем они сходят на свидание.

Несколько дней назад Малфой разыграл эту сцену в коридоре. Мне пришлось наложить на Гарри Силенцио, чтобы удержать его от реакции. Спасибо, что предупредил.

Кстати, несколько дней я сомневалась, стоит ли тебе кое о чем рассказать. Боюсь, именно по этой причине я была такой отчужденной по отношению к тебе на занятиях. Не хочу, чтобы ты на нас злился, но одновременно с этим не хочу, чтобы ты оставался в неведении. Вообще я пообещала держать это в секрете. Хоть идея о том, чтобы это было секретом, и была моей. Выходит, я пообещала держать это в секрете самой себе. Значит, если я тебе расскажу, то ничего страшного не случится.

Гарри дал Рите Скиттер интервью о том, что произошло в июне. Он рассказал все до последней детали, включая имена Пожирателей смерти, которые там присутствовали. Мне жаль, но он назвал и твоего отца. Статья выйдет в печать в первую неделю марта. Я рада, что Гарри наконец-то дали возможность рассказать свою версию событий, но, честное слово, мысль о том, что ты замешан, хоть и не напрямую, для меня невыносима. Мне бы очень хотелось вернуться в прошлое и вообще предотвратить июньские события.

Мне жаль. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

* * *

[25 февраля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Как ты вообще смогла заставить Риту Скиттер написать статью для Поттера? В прошлом году она пыталась собственноручно его уничтожить, и судя по этому году, у нее получилось.

Спасибо за предупреждение. Предположу, что отцы моих однокурсников тоже упомянуты? Я не сказал Малфою. Смысла в том, чтобы создавать еще больше проблем между ним и Поттером, до того, как произойдет неизбежное, нет.

Хочу, чтобы ты знала: тебе не за что извиняться. Мой отец давно сделал свой выбор. Ты не виновата в том, какой выбор он сделал и уже тем более в том, что говоришь о нем правду. Я знаю, что мой отец за человек. Я знаю, что ничто из того, что он натворил, он не делал под Империусом, хоть и утверждает обратное, как и его соратники.

И еще: мне просто необходимо, чтобы ты понимала, что я не согласен с его убеждениями. Чистокровные ничем не лучше других, и в том, чтобы поработить маглов и захватить Министерство необходимости нет. Моя мать свято верила в то, что справедливое общество не может быть построено на ненависти. И почему только она вышла замуж за полного ненависти мужчину, который к тому же вдвое старше ее? Мне никогда этого не понять.

Честное слово, тебе не за что извиняться.

* * *

[4 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Ты все еще считаешь так же?

* * *

[5 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Это правда.

Малфой, конечно, в ярости. Количество про-поттеровских группировок увеличилось буквально за несколько часов, и Малфою от них немало достается. Я думал, что у людей уйдет побольше времени на то, чтобы поверить Поттеру, но, видимо, народ соскучился по тому, чтобы поклоняться своему Избранному. Вместе с тем драгоценная репутация Дамблдора тоже восстановлена.

Никогда еще я не был так благодарен за то, что всем на меня плевать. Дафна грозится проклясть каждого, кто не так на меня смотрит, а Панси расстроена из-за того, что Малфой отшил ее и унывает в одиночестве. Еще она угрожает членовредительством, и я уверен, что это не шутка. Посоветуй Поттеру держаться от нее подальше, если не хочет, чтобы ему подпортили личико.

Признаюсь: слышать, как цитируют статью в коредорах совсем не просто. Это как проснуться из-за кошмара и узнать, что все вокруг тоже видели какую-то его часть и теперь не переставая тебе о нем говорят. Пойми, мы с Малфоем буквально проживаем это все. Да, Поттер провел час, думая, что умрет. Малфою приходится ужинать в гостиной, потому что Он проводит свои встречи в столовой. Однажды утром я проснулся и понял, что Он у меня дома, болтает с отцом о том, как вернуть былую славу.

Я сказал отцу, что хочу во время Пасхальных каникул остаться в Хогвартсе, чтобы готовиться к СОВ. У тебя уже есть планы?

* * *

[7 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Ты явно нарочно пишешь «коридор» неверно, честное слово.

Мне жаль. Не знаю что и сказать. Никогда не думала об этом в таком ключе. Наверное, мы все как-то решили, что вы радуетесь тому, что Волдеморт вернулся. Конечно, я не имею в виду тебя конкретно. Я знаю, что ты выше этого. Я о Малфое и остальных. Никогда не задумывалась о том, что Волдеморту нужно было бы где-то жить. Долгое время он оставался кем-то абстрактным, кто есть одновременно везде и нигде. И, думаю, из-за того, что «Пророк» так долго молчал, он так и остался неким бесформенным сгустком. Я о том, что я даже ни разу его не видела. Гарри — единственный, кому довелось.

Мы все останемся в замке на Пасху. Хочешь как-нибудь встретиться в кабинете древних рун, чтобы позаниматься? Уверена, профессор Бабблинг не будет против.

* * *

[8 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Было бы неплохо.

К слову, Малфой подговаривает отца выяснить, зачем Рита Скитер написала эту статью. Может, тебе стоит ее предупредить? И по-моему они пытаются выкупить «Придиру». На 100% не уверен, конечно. Походу Малфой хочет купить и то, и то, и сжечь оба издательства дотла.

Коредор.

* * *

[11 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Да ты издеваешься.

И спасибо за предупреждение. Передам Рите, что Малфои вышли на тропу войны. По-моему, ее это не волнует. И если что, думаю, она предвкушает возможность еще одного интервью, но уже с одним из упомянутых Пожирателей. Просто отпад, да? Добром это все не кончится.

Как ты там вообще? Держишься?

* * *

[13 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Я в порядке. Хотел бы я взглянуть на то, как Скитер пытается взять у Люциуса интервью:

— Мистер Малфой, Гарри Поттер утверждает, что в ночь заявленного воскрешения Того-Кого-Нельзя-Называть вы присутствовали на кладбище. Прокомментируете?

— Не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.

— И все же, когда-то вы были под Империусом Того-Кого-Нельзя-Называть…

И тут Люциус либо накладывает на нее Обливейт, либо убивает ее. Вообще, когда увидишь Скитер в следующий раз, убедись, что ей не стерли память. Это наиболее вероятный сценарий.

* * *

[18 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Подготовка к СОВам меня просто убьет. Хотя нет. Меня убьют сами СОВы. Что, если я их завалю? У Гарри стабильно О за эссе по зельям, и я все не могу перестать думать о том, что вдруг я получу О на экзамене? Или что, если я не сдам трансфигурацию? Или нумерологию? Я довольно уверенно себя чувствую насчет чар, и, думаю, смогу получить В по рунам, но при мысли насчет всего остального я впадаю в панику.

* * *

[21 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Да ты просто не в своем уме, раз думаешь, что получишь меньше В по каждому предмету. Я уверен, что Панси получит В по трансфигурации, а ты намного лучше нее. Конечно, не настолько хороша, как я, но со мной вообще никто не сравнится. Если бы существовала оценка выше П, то за трансфигурацию мне поставили бы ее.

О за эссе по зельям Поттера — это лучшее, что я слышал за последнее время.

Видела представление с Трелони вчера ночью? Думаю, Дамблдор разрешил ей остаться чисто из упрямства, и кентавра он нанял тоже назло. Дамблдор вообще может быть один из самых злобных людей, которых я встречал. Откровенный протекционизм в случае, когда дело касается Кубка школы, только тому подтвирждение.

* * *

[25 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Ставлю крест на твоей грамотности.

Дамблдор не злобный. Да, скорее всего он нанял Флоренца для того, чтобы насолить Амбридж, но из того, что я о нем слышала — преподаватель он неплохой. Рон сказал, что занятие было туманным, и это лучшее описание занятий по прорицанию, которое я когда-либо слышала.

Твоя скромность относительно собственных знаний в трансфигурации просто ошеломляет. Боюсь, что такое громкое заявление требует подтверждения. Можем добавить это к списку подготовки к СОВам, когда будем заниматься на каникулах.

* * *

[28 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Трансфигурация — это способ оставаться богатым в мире волшебников. Когда ты можешь трансфигурировать себе дом из нескольких кусков дерева и пары камней, наколдовать кровать и ванну, нет смысла тратить на это деньги. Все, что меньше, чем П по трансфигурации, практически является основанием для того, чтобы от тебя отреклись. Мой отец говорил мне, что мой старший брат завалил все свои СОВ, и поэтому его нет на семейном древе. Лучше совсем не иметь наследника, чем такого, который будет тратить галлеоны на то, что должен уметь делать сам.

Я непомерно горд собой из-за того, что смог сломить твою непрестаную нужду меня поправлять.

* * *

[30 марта, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Теперь ты делаешь это нарочно.

У тебя есть старший брат?? Такое нельзя говорить ребенку — это просто ужасно! То, что ты не являешься одним сплошным комком нервов — уже чудо. Не удивительно, что ты и Малфой так усердно учитесь. Мне никогда не было понятно, зачем вам это вообще, но если существует некое семейное давление, то, да, тогда понимаю. Хорошо, что мои родители смотрят на СОВы как на ОССО⁽³⁾, и не особо переживают относительно того, сдам ли я их. Для них П по трансфигурации что-то сродни «отлично» по математике.

* * *

[3 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Теоретический старший брат. Отец столько раз это говорил, что не удивлюсь, если у него есть дети от первой жены, просто доказательства этому нет дома.

Однажды тебе придется объяснить мне магловскую школьную систему. ОССО звучит так, будто кто-то чихнул.

* * *

[4 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

ТЫ НАС ПРОКЛЯЛА. Я же тебе сказал не представлять эту розовую мразь в роли директора, и вот, теперь она подсидела Дамблдора. Я слышал, что Поттер присутствовал. Он рассказал тебе, что произошло? Я знаю только то, что 3 апреля — официально худший день за всю историю Хогвартса, и вина за это полностью лежит на тебе.

* * *

[4 апреля, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Ты ведь не вступил в эту ужасную Инспекционную дружину?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Амбридж просто корова.

[4 апреля, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Грейнджер, не заставляй меня снимать с тебя баллы.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Вступил!

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Конечно, вступил.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я должен быть уверен в том, что они не снимут с меня баллы.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я не снимаю баллы с префектов — я не Малфой.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Поверить не могу, что ты на стороне этой женщины.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Не то, чтобы у меня был выбор.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

И кто это решил?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты знаешь ответ.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Твой отец.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Не может же он диктовать тебе, что делать в школе. Вдруг тебе нужно время, чтобы заниматься?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Я и так второй по успеваемости.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Да, а мог бы быть первым.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Хочешь, чтобы я тебя обогнал?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я просто сказала, что ты мог бы. Если бы не подлизывался к Амбридж.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты хоть знаешь, что случится, если я скажу, что не вступлю из-за того, что мне нужно заниматься, а потом все равно останусь вторым в рейтинге?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Уж лучше я буду в Дружине и опущусь на третье место после Бута, чем стану так рисковать.

* * *

[5 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

ПРОСТИ. До сих пор не могу поверить, что ты вступил в Инспекционную дружину. Малфой — просто сплошное наказание.

По-моему, твой отец совсем ненормальный. Было бы удивительно узнать, есть ли у тебя на самом деле брат.

Я делаю расписание повторения материала к СОВам для Гарри и Рона. Хочешь, тебе тоже сделаю?

* * *

[7 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Спасибо за предложение, но я в состоянии составить свое собственное расписание.

В пятницу Гойл попытался снять баллы с Макгонагалл. Никогда еще не видел, чтобы преподаватель смотрел на кого-то так, будто по-настоящему жалеет человека из-за того, насколько он тупой. Самое смешное, что очки с Гриффиндора и правда снялись. Мы НЕ расскажем это мрази в розовом. Если она узнает, что может снимать очки с Макгонагалл, то Гриффиндор будет в минусе уже к завтрашнему дню.

* * *

[11 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

У меня твой конспект по древним рунам. Ты оставил его вчера в кабинете.

* * *

[16 апреля, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Я думала ты сказал, что не снимаешь баллы с префектов!

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

ТЕОДОР

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

ХВАТИТ СМЕЯТЬСЯ

[16 апреля, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Теодора Нотта]

Уизли едва ли можно считать префектом, ты и сама знаешь. Его шнурки были угрозой безопасности.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

И все же он — префект.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Им должен был стать Томас.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Два маглорожденных префекта? Вряд ли.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Как предвзято, Грейнджер.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Это не я предвзята, а те, кто у власти.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

С этим не поспоришь.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

К тому же, Рон — неплохой префект.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Да из Лонгботтома и то, префект вышел бы лучше.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Не издевайся над Невиллом! Он очень хороший.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты должна была попасть на Хаффлпафф.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты просто ненавидишь гриффиндорцев, да?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Сидел ли бы я с тобой, если бы ненавидел гриффиндорцев?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты сказал, это из-за того, что я помогаю тебе с домашней работой.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Удобная правда.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Так скажи и полную?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ее нет.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Что значит — ее нет?

* * *

[18 апреля, нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Это твое «простите, профессор, что?» просто бесценно.

[18 апреля, нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я бы не отвлеклась, если бы ты просто мне ответил!

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Если еще раз прослушаешь вопрос, профессор Бабблинг нас снова рассадит. По-моему тебе нужно быть повнимательнее, Грейнджер.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Тебе тоже не хочется, чтобы она нас рассадила.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Конечно, не хочется. Иначе все мои манипуляции для того, чтобы заполучить это место, были зря.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Манипуляции?

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Манипуляции, интриги, заколдовывание стула так, чтобы никто больше не захотел на него сесть.

[нацарапано на полях конспекта Теодора Нотта]

Ты снова пунцовая.

* * *

[19 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Ты проклял стул?

Поверить не могу, что ты это сделал. Ты хоть понимаешь, что происходит с самооценкой девочки, если ее все избегают? Она оказывается запертой в ванной вместе с троллем.

[19 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Это эвфимизм?

[нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Эвфемизм. Честное слово, нам нужно поработать над твоими гласными.

И, к сожалению, нет.

Тебя что, только что поймала с книгой Дафна?

* * *

[21 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Она узнала твой почерк, когда я перечитывал записку, и потому проследила за мной. Пригрозил тем, что расскажу ее родителям о том, что она встречается с хаффлпаффцем. Хотя он чистокровный, так что от нее отрекутся только наполовину.

Я думал, ты завязала с тем, чтобы меня поправлять.

* * *

[24 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Нашла в себе силы.

Слизеринцы просто до смешного лояльны своему факультету. Представь, если бы каждый выбирал себе пару на основе решения шляпы. Это как если бы ты в буквальном смысле вытягивал имя из шляпы. К тому же, разве сестра Дафны не с Рейвенкло?

* * *

[26 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Гриффиндорцы точно так же ужасно преданы своему факультету. Взгляни на своих друзей: родители Поттера, Уизли и Лонгботтома — все шестеро учились на Гриффиндоре. Скорее всего твои родители тоже попали бы туда, раз им удалось вырастить дочь, которая ходит за оборотнями в темные комнаты.

К слову, моя мать училась на Рейвенкло. Хотя, должен признать, первая жена отца была слизеринкой. Так что лояльность факультету — это еще не все, хоть и очень приветствуется.

* * *

[30 апреля, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Мои родители были бы на Рейвенкло. Я сама почти попала на Рейвенкло, и с тобой, по-моему, Распределяющая Шляпа тоже не сразу определилась. Куда ты, в конце концов, хотел попасть?

* * *

[2 мая, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

А ты бы вполне вписалась в Рейвенкло.

Не поверишь, но эта хренова шляпа хотела отправить меня на Хаффлпафф. Я хотел на Рейвенкло, так что мы сошлись на Слизерине. По всей видимости, мое чувство справедливости перевешивает мою амбициозность.

Если подумать, наверное, по этой причине мы с Дафной так неплохо ладим.

* * *

[7 мая, нацарапано на клочке пергамента, лежащего перед Теодором Ноттом]

Мне нужен твой конспект.

[7 мая, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Зачем?

[нацарапано на клочке пергамента, лежащего перед Теодором Ноттом]

Кто-то меня проклял, и теперь я не могу писать конспекты.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Так тебе и надо за то, что вступил в Инспекционную дружину.

[нацарапано на клочке пергамента, лежащего перед Теодором Ноттом]

Ну хоть рога у меня не выросли, и на том спасибо.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Да и блевательных батончиков тебе за завтраком не подсунули — тоже неплохо.

[нацарапано на клочке пергамента, лежащего перед Теодором Ноттом]

Из-за Гойла меня теперь целый год будет воротить от яиц.

[нацарапано на клочке пергамента, лежащего перед Теодором Ноттом]

Ну так что, одолжишь конспект?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ладно.

[нацарапано на клочке пергамента, лежащего перед Теодором Ноттом]

Спасибо. По нумерологии тоже.

* * *

[12 мая, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Ты в порядке?

* * *

[15 мая, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Прости, совсем замоталась с Гарри и Роном. Пытаюсь заставить их заниматься, но выходит не очень.

Как проходит подготовка среди слизеринцев? У кого-то уже случился нервный срыв? Парвати, вот, оказалась в Больничном крыле: у нее случилась паническая атака из-за прорицаний (хотя казалось бы).

* * *

[17 мая, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Малфой надрывается. Почти как на первом курсе, только теперь у него в арсенале есть алкоголь и ругательства поинтереснее.

Я, в свою очередь, чувствую себя просто прекрасно. За мной не числится ни одной панической атаки. Может, я не очень серьезно ко всему этому отношусь, но я не сильно переживаю. Ожидаю, что получу восемь П и В по защите и гербологии. Ты, мой милый друг, получишь десять П и все остальные на твоем фоне померкнут.

* * *

[19 мая, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Не получу я десять П. Ни разу не слышала, чтобы кто-то смог получить десять П, даже Перси Уизли, а он, когда дело касалось переживаний насчет СОВ, был похлеще меня. По защите, наверное, едва наскребу на У. Гарри — неплохой учитель, но он не учитель, понимаешь о чем я? Без Гарри мы бы провалили все СОВы из-за Амбридж. Ненавижу эту женщину.

* * *

[20 мая, нацарапано на сложенном клочке пергамента и всунуто в ладонь Гермионы Грейнджер в Вестибюле]

Кабинет по древним рунам, 20:00.

* * *

[5 июня, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Гарри видел нас прошлой ночью. Я сказала ему, что мы занимались нумерологией, но он что-то подозревает. Он думает, что ты меня используешь, чтобы шпионить за ним для Волдеморта. Я сказала ему, что это просто смешно, и что то, с кем я занимаюсь, никого не касается. Но суть в том, что Гарри теперь не отстанет. Нам надо либо найти другое место, либо прекратить.

* * *

[6 июня, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Мне бы не очень хотелось прекращать учиться вместе. За последние две недели твои навыки в трансфигурации и защите резко улучшились. У тебя даже есть шанс получить В.

По-моему в подземельях есть кабинет. Как думаешь, Поттер додумается искать там?

* * *

[6 июня, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Если Гарри будет подозревать, что я не прекратила наше с тобой общение, то подземелья — первое, где он начнет искать.

Ты, случайно, не знаешь, где гостиная Рейвенкло? Можно найти что-то поблизости. Или на худой конец есть Астрономическая Башня. Что думаешь?

* * *

[7 июня, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

От Поттера больше проблем, чем пользы.

Башня Рейвенкло подойдет. Я тут нарисовал карту — это 7-ой этаж.

Должен признать, то, что ты не кидаешь меня ради Избранного мне льстит.

* * *

[8 июня, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с красным корешком и золотым тиснением]

Тогда, завтра вечером.

И я бы не кинула тебя даже если бы от меня этого потребовал сам Волдеморт. Особенно в этом случае.

* * *

[8 июня, нацарапано на сложенном клочке пергамента и вложено в издание «Взбалмошных Волшебников Удивительного Уилтшира» с зеленым корешком и серебряным тиснением]

Мой прекрасный рыцарь в сияющих доспехах.

До завтра.

[23 июня, нацарапано на сложенном клочке пергамента и оставлено под бумажным нарциссом на прикроватной тумбочке Гермионы Грейнджер в Больничном крыле]

Поправляйся поскорее.

* * *

Пятый курс: Профессор Бабблинг

К сильному удивлению профессора Бабблинг стул рядом с Гермионой Грейнджер слегка — практически незримо — сиял красным. Профессор наблюдала за тем, как студенты один за другим заполняли классную комнату и занимали места. Дафна Гринграсс неуверенно потопталась у двери, но как только она направилась в сторону мисс Грейнджер, Дэвис потянула ее в противоположную сторону.

И так случилось несколько раз. Макмиллан направился прямиком к столу мисс Грейнджер, но на полпути развернулся и пошел в другую часть кабинета. Бут, Турпин, и даже вредила-Паркинсон — все они сначала шли в сторону мисс Грейнджер, а затем уходили в сторону.

Как раз когда последняя студентка устроилась на своем месте, в дверях показался Теодор Нотт. Абсолютно не переживая по поводу опоздания, как то было всегда, он, держа спину прямо, вошел в класс. Краем глаза профессор Бабблинг наблюдала за тем, как он поставил свою сумку на стол, за которым сидела мисс Грейнджер, и занял сияющий стул.

Назначив студентам их пару для совместной работы над домашним заданием, профессор Бабблинг окинула этих двоих взглядом. В прошлом году они оба показали прекраснейший результат, хотя ее не покидало ощущение, что они были способны на большее. Может, в данном конкретном случае она могла бы проигнорировать их обмен записками.

Только вот никаких записок не было. Неделю за неделей профессор Бабблинг наблюдала за ними, но парочка не подавала никаких признаков взаимодействия. Ни приветствий, ни ожесточенных споров — вообще ничего из того, что она привыкла наблюдать за время их шалостей на третьем курсе.

Сентябрь плавно перешел в октябрь, и профессор Бабблинг слегка начали одолевать опасения. Между собой не общались не только мисс Грейнджер и мистер Нотт. Гриффиндор и Слизерин вышли на тропу войны, а Рейвенкло и Хаффлпафф, в свою очередь, встали на сторону Слизерина. По всей видимости, поведение Гарри Поттера настроило все остальные факультеты против Гриффиндора.

Все заметно изменилось в первую неделю октября. Хаффлпаффцы и рейвенкловцы прекратили сторониться гриффиндорцев, хотя атмосфера между Гриффиндором и Слизерином оставалась все так же непомерно напряженной. И все же, не смотря на это, в правом углу класса Гермиона Грейнджер писала что-то на полях своих конспектов и совала это под нос Теодору Нотту.

Деликатности мисс Грейнджер, конечно, было не занимать.

Через какое-то время их словно прорвало, и с тех пор парочка едва умудрялась досидеть до конца лекции, чтобы не подглядеть в пергаменты друг друга. Профессор Бабблинг подумывала о том, чтобы снова их рассадить, пока не заметила три вещи.

Первое: их оценки улучшились. После восстановления общения они постоянно получали самые высокие оценки среди всех, сместив Терри Бута с его трона.

Второе: то, как их общение влияло на межфакультетские отношения. Между Гринграсс, Финч-Флетчли и Томасом установились приветливые рабочие отношения, а Дэвис и близняшки Патил вскоре последовали их примеру.

Третье: характеры мисс Грейнджер и мистера Нотта. Конечно, вмешиваться в личные отношения студентов — никуда не годилось, но мисс Грейнджер, когда расстраивалась, становилась просто невыносимой, да а мистер Нотт ничем ей в этом не уступал. Не настолько профессор Бабблинг была бессердечной, чтобы вставать на пути казалось бы такой ценной и необходимой дружбы своих студентов.

В то время, как эта Амбридж без конца привносила в жизнь школы смуту тем, что намеренно натравливала Гриффиндор и другие факультеты против друг друга, профессор Бабблинг старалась в противовес потворствовать товариществу между гриффиндорцами и слизеринцами. В результате, она позволила им сидеть вместе. Ну а то, что как-то раз спустя несколько месяцев, садясь рядом друг с другом, мисс Грейнджер и мистер Нотт покраснели, или то, как тепло мистер Нотт улыбнулся мисс Грейнджер, когда та, доставая учебник, случайно его задела — ее совсем не касалось.

* * *

Пятый курс: Гермиона

Гермиона открыла глаза и, завидев потолок Больничного крыла, вздохнула. Слишком уж часто, по ее мнению, она тут просыпалась. Гарри с Роном попадали всегда ненадолго, а вот Гермионе пришлось провести в Больничном крыле целую половину второго курса. Глаза бы ее это место не видели.

Она повернула голову в сторону и поморщилась от того, как сократились мышцы живота. Проклятие задело не так сильно, как они изначально боялись, но, несмотря на то, что пореза не было, бледно-фиолетовый шрам у нее останется все равно.

— Ты очнулась.

Гермиона снова моргнула, пытаясь понять, кому из ее друзей принадлежал голос. Она нахмурилась и посмотрела на черноволосого парня, который сидел на стуле между ее кроватью и соседней, пустой.

— Теодор? — прошептала она. При попытке говорить она скривилась. Тео наклонился вперед, и ей показалось, что он поглядывал на Рона, чтобы проследить, не очнулся ли тот. — Рон… Сонное зелье, — произнесла она.

— Ну да, но Помфри и тебе дала, а действие уже закончилось, так что прости, если я не очень-то доверяю его эффективности, — Тео скрестил руки на груди и начал постукивать пальцами одной руки по предплечью другой. — Как ты себя чувствуешь?

— Больно, — честно призналась Гермиона. По всей видимости, больше двух-трех слов за раз выдавить из себя не получалось. — Чего… здесь?

СОВы уже закончились. Ни домашней работы, ни конспектов занести причины тоже не было. У него не было никакого оправдания для того, чтобы сидеть у ее постели вот так… как если бы то делал хороший друг.

Тео поморщился, и Гермиону поразило то, как волосы упали ему на лоб, ведь это так контрастировало с тем, каким собранным он всегда был. Он выглядел так, будто не спал несколько дней, но если она ничего не путала, то по ее подсчетам она находилась в Больничном крыле менее двенадцати часов. Его серебряно-зеленый галстук был все так же аккуратно завязан, да и мантия его тоже выглядела опрятно. Гермиона с нежностью подумала о том, что он всегда был одет как с иголочки, а потому вид чего-то настолько человеческого, как упавшие на глаза волосы, вызывал у нее улыбку.

— Тебе шестнадцать, Гермиона. Ты не должна гоняться за Пожирателями смерти по темным углам Министерства, — Тео наклонился вперед и оказался на одном с ней уровне. Его карие глаза были такого светлого оттенка, что казались чуть ли не золотистыми. Ей стало интересно, не от матери ли он унаследовал такую особенность. Его отец слишком погряз в Темной магии, чтобы иметь такие красивые глаза. — О чем ты вообще думала?

— Гарри… Сириус, — ответила она, и тут же волна ужаса, а затем печали, накрыла ее. — Сириус.

Тео вздрогнул. Рука, что отбивала ритм на предплечье, дернулась, и он уже было решил накрыть ее ладонь своей, но тут же передумал.

— Я слышал, — сказал он вместо этого. — Вы были знакомы?

Гермиона кивнула и Тео прикрыл глаза.

— Мне жаль.

Гермиона прокрутила в голове события битвы. Воспоминания были смутные: она помнила, что было много криков и много вспышек.

— Твой отец… — начала она, но поперхнулась при виде вспышки ярости на лице Тео.

— Мой отец в Азкабане, где ему самое место, — ровно сказал Тео, — жаль, что дементоров там больше нет.

При виде выражения лица Тео Гермионе захотелось протянуть ладонь и смахнуть злобу, подарив немного спокойствия. Впервые она задумалась о том, не являлись ли ставшими уже такими родными черты его характера — спокойство и педантичность — всего лишь фасадом, за которым скрывается кто-то намного более чувствительный. Ей стало интересно, что же нужно было сделать для того, чтобы узнать этого человека.

Идеи для достижения этого, которые всплывали в голове шестнадцатилетней Гермионы, были не совсем приемлемыми, и в попытках усмирить гормоны она глубоко вздохнула. Но когда он смотрел на нее вот так — будто был готов был сжечь весь мир дотла только за то, что ей было больно — подавлять свои мысли было совсем непросто.

— Твой отец, — снова начала она и, когда Тео снова собирался заговорить, приподняла слабую руку. Она собирала все силы и выдавила полное предложение, — Гарри… стукнул его… локтем в нос, — она почувствовала, как по лицу начинала расплываться неуверенная улыбка, и она задержала дыхание в ожидании реакции Тео на новость.

Мгновение он выглядел так, будто не мог поверить тому, что услышал, а затем широкая улыбка стерла все признаки полного злости молодого парня, каким он предстал перед ней еще секунду назад.

— Я слышал, что его ранили, — прошептал он, — но, Мерлин, отрубиться не из-за нормального проклятия, а из-за того, что получил в нос локтем… Поттер хоть понял, что сделал? — Тео начал размышлять вслух. — Мой отец один из свирепейших, а пал как магл, — он кивнул в направлении груди Гермионы. — Знаешь, чьих рук дело?

Гермиона покачала головой.

— Не видела. — ответила она.

— Я рад, что ты в порядке. — произнес Тео, возвращаясь к серьезному тону.

Гермиона видела его разным: вдумчивым во время работы над сложным переводом, раздосадованным, когда получал за эссе всего лишь У, сосредоточенным во время помешивания зелья, веселым во время практики по трансфигурации поздним вечером, раздраженным, когда она оказывалась права, а он — нет. Но она никогда не видела его переживающим.

— Я в порядке, — смогла выдавить она, не смотря на то, что чем дольше бодрствовала, тем сильнее начинало жжечь в районе шрама.

— Тебе нужно принять это, — сказал Тео, резко сел прямо и достал с подноса с разными яркими лекарствами фиал с розовым зельем. — Помфри сказала дать его тебе, когда ты очнешься.

— Как долго? — уточнила Гермиона, не уверенная в том, спрашивала ли она, как долго он там сидел или как долго он планировал оставаться.

— Пока ты не проснулась бы, — ответил он, слегка покраснев. — Если, конечно, Уизли не проснулся бы первым. Тогда мне пришлось бы придумать что-нибудь про вопрос по древним рунам на уровне СОВ.

Гермиона чуть не поперхнулась от смеха, глотая розовое зелье. Боль тут же унялась, и она мысленно поблагодарила высшие силы за то, что магические лекарства работали быстрее аспирина.

— Зубрила, — сказала она, и голос ее звучал теплее, чем ей бы хотелось. Гермиона покраснела, уверенная в том, что цвет ее лица ушел не далеко от цвета лица Тео. Его рука снова дернулась, но на этот раз он убрал волосы с ее лица, а затем опустил руку на кровать рядом с ее плечом. Она чувствовала, как его пальцы едва касались ткани ее кофты.

— Я рад, что ты в порядке.

— Я рада… — она сделала вдох и обрадовалась тому, что Тео ждал, пока она закончит мысль, — … что ты здесь.

Взгляд его золотистого оттенка глаз потеплел: тревогу сменило нечто граничащее с нежностью, и Гермиона боялась смотреть в них слишком долго. В его присутствии с сердцем ее творилось что-то ужасное, и это с учетом того, что лекарство притупляло восприятие. Тео переместил руку ей на щеку и погладил так невесомо-нежно, что можно было подумать, будто прикосновение ей почудилось.

— Ну, мне пришлось использовать твой маховик, так что Малфой и остальные думают, что я сплю в общей спальне.

Гермиона засмеялась и закашлялась, отчего мышцы ее сократились и она поморщилась от ощущений. С трудом она подняла руку и слегка шлепнула Тео по руке. Он перехватил ее руку и взял ладонь в свою прежде, чем она успела вернуть ее обратно на кровать. Гермиона начала впадать в дремоту, и с мыслью о том, как прекрасно было бы уснуть именно в таком положении, так и поступила.

Когда она проснулась, Гарри с Невиллом сидели у изножья кровати Рона, и глаза всех троих ярко блестели в лучах июньского солнца. Очень уж громко — а, может, это говорила ее мигрень — они обсуждали квиддич.

Она отвернулась от мальчишек и посмотрела на свой набор зелий. На подносе, прямо перед зельями, лежал цветок нарцисса, сделанный из бледно-желтого цвета бумаги. Под цветок была подсунута записка с неразборчивым почерком, который она распознала бы где угодно.

Поправляйся.

Гермиона взяла цветок в руку и слегка провела пальцами по лепесткам. Когда на него упал солнечный свет, она почувствовала запах свежесрезанных цветов. Положив нарцисс обратно на поднос, она снова прикрыла веки, и перед глазами всплыл размытый образ Тео. Гермиона не давала его лицу ускользнуть до того самого момента, пока снова не уснула.

* * *

Пятый курс: Тео

Тео всегда чувствовал себя некомфортно в Больничном крыле. Тот факт, что через две кровати от Гермионы — рядом с которой Тео сейчас сидел — лежал Рон Уизли, делу совсем не помогал.

Ее зачарованный галлеон лежал на прикроватной тумбочке рядом с кучей других вещей, которые достали из карманов ее мантии. В то время, как Гермиона спала, Тео отрешенно вертел галлеон в руке, изучая Протеевы чары, что были наложены на него. Взмахом палочки он призвал галлеон Уизли, фыркнув при мысли о том, что, наверное, впервые у Уизли в кармане оказалось больше горстки сиклей.

Тео быстро обнаружил, что серийные номера на галлеонах состояли из восьми цифр — 03041900 — нежели чем из стандартных двенадцати. Кроме этого, галлеоны выглядели вполне обычно, и потому он решил, что, наверное, именно так они и передавали сообщения. Полчаса он провел в тщетных попытках настроить серийный номер. Но либо Гермиона сделала процесс слишком сложным, либо она и Уизли не могли посылать сообщения другу другу.

В тот момент, когда Гермиона зашевелилась, галлеоны переместились на свои места. Когда она проснулась с затуманенный взором и очевидно накачанная зельями, он запереживал. Она пробормотала что-то о его глазах, отчего он тупо моргнул и понадеялся, что она не до конца пришла в себя и не заметила, как он покраснел. Она выглядела такой чертовски беззащитной, что он не удержался и потянулся, чтобы узнать, была ли она на деле такой же хрупкой, какой казалась.

После того, как болеутоляющее зелье возымело эффект, и она уснула, Тео несколько минут посидел на месте, а затем быстро написал записку и оставил на ее столике. Не давая себе подумать дважды, Тео наколдовал бумажный цветок: они с Драко научились этому, когда им обоим было по тринадцать. На руку ему едва ощутимо приземлился кремового цвета нарцисс. Едва слышно произнеся заклинание, он сменил оттенок. Тео положил цветок на записку, и ему стало любопытно, имеет ли Гермиона хоть малейшее представление о том, что символизирует этот цветок. Или, может, она воспримет его как подарок, который дарят заболевшему другу?

— Мне бы так хотелось, чтобы ты не была такой храброй, — прошептал он, — глупенькая ты ведьма.

Он провел рукой ей по волосам и нашел забавным то, как его пальцы застряли в ее кудрях. Ему ничего не стоило наклониться и поцеловать ее в лоб — вокруг не было ни свидетелей, ни кого-то, кто мог бы донести на него его отцу. И все же, Тео решил не рисковать, и просто провел большим пальцем по ее брови, а затем поднялся с места. По дороге из Больничного крыла он снова взмахнул палочкой и галлеон Уизли приземлился прямо в карман Тео.

По пути в подземелья он отметил, что для конца июня было неоправданно холодно. Тео приблизился к общей гостиной, и его накрыло дурное предчувствие. Он быстро отмахнулся от мысли, списывая все на свое слишком буйное воображение. Человек, который был ему дорог — дорог так сильно, что он боялся признаться себе самому насколько именно — столкнулся с Пожирателями смерти лицом к лицу и выжил. Одна только мысль об этом наводила ужас.

Тео прокрался в комнату Дафны Гринграсс: слизеринцы давно сняли нелепые и абсолютно ненужные сексистские охранные заклинания, которые не допускали парней в спальни девочек. Она до сих пор не спала, хотя Панси и остальные видели десятый сон.

Тео сел у изножья кровати Дафны, и та оторвала взгляд от учебника по трансфигурации. Под глазами у нее залегли темные круги: во время сдачи СОВ она перепутала одно из заклинаний, и с того момента тренировалась беспрестанно.

Быстро наложив Муффлиато, она отложила книгу в сторону и с жалостью взглянула на Тео.

— Как там Грейнджер?

— Напичкана зельями, — ответил Тео, — но жива.

— Она везучая.

— Она талантливая, — поправил ее Тео, на что Дафна только слабо улыбнулась и покачала головой.

— Ты хоть понимаешь, насколько сильно влип?

Тео нахмурился, но возражать не стал. В конце концов, она была права.

— Дневники, что подарила тебе мама на Рождество, все еще у тебя?

Дафна поморщилась в отвращении.

— Это которые из кожи оленя? Они в моем сундуке, — она посмотрела на него, сузив глаза. — А что?

— Мне нужны тетради, и я подумал, что могу взять твои.

— Лжец из тебя просто ужасный, Теодор Нотт, — сказала Дафна, но дневники все же призвала. — Ну правда, для чего они тебе?

Тео просто напросто шаловливо улыбнулся и забрал тетради у нее из рук.

— Для записей, — честно ответил он.

Он вышел из комнаты, и Дафна все так же недоверчиво продолжала смотреть ему вслед.

Проведя большим пальцем по эмблеме Гринготтса на галлеоне Уизли, Тео устроился на своей кровати и начал трансфигурировать обложки дневников. К тому моменту, когда он остался хоть немного довольным тем, как выглядели монограммы, которые удалось выгравировать на обложке и корешке, уже рассвело.

Завтра он пойдет в библиотеку и найдет книгу по Протеевым чарам.

---

1) Diolch — «спасибо» на уэльском (т.е. валлийском) языке.

Вернуться к тексту

2) Nadolig Llawen — «Счастливого Рождества» на уэльском (т.е. валлийском) языке.

Вернуться к тексту

3) GCSE; Общее Свидетельство о Среднем Образовании (обязательные экзамены для британских школьников 16 лет).

Вернуться к тексту

Заметка от автора:

«Торос Нотт» — отсылка к личному хэдканону автора Colubrina. Уверена, что теперь он вполне укоренился в фандоме по драмионе. И все же мне показалось, что он заслуживает признания. То, что Тео использует фразу «Мое милое, летнее дитя» (англ. «My sweet summer child») на удивление своевременно — «Игра Престолов» вышла в свет в августе 1996 г.

---

Шестой курс

[2 сентября, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Привет.

[2 сентября, нацарапано на отдельном пергаменте, спрятанном под конспектом по древним рунам Теодора Нотта]

Привет.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты в порядке?

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Это я должен тебя об этом спрашивать.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я здорова. Настолько, насколько это возможно.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Выяснила, кто тебя ранил?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Долохов

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Ублюдок. Никогда мне не нравился.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Ты улыбаешься.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Осторожно, Грейнджер, а то профессор Бабблинг подумает, что мы что-то задумали.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Опять.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Хочешь, чтобы нас снова рассадили?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Нет, конечно. Зачем еще мне заколдовывать стул так, чтобы никто его не занял?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Осторожно, Теодор. Улыбаешься.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

В этом семестре будет работа над проектом. Будем партнерами?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Разве тебе не хотелось бы работать вместе с Малфоем?

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Малфой никогда не делает свою часть.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Как и Рон с Гарри.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Хорошо, что они не ходят на руны.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Что они получили по зельям?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Выше ожидаемого.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Даже Уизли?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Рон не так уж плох в зельях. Он просто не старается.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

В принципе, не думаю, что ты очень расстроишься из-за того, что будешь единственной с Гриффиндора. В кои-то веки надо будет делать только свою домашку.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Я в предвкушении поучиться у кого-нибудь еще, помимо профессора Снейпа.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Ну конечно, как же иначе. ЗОТИ будет сложной.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Она что, только что задала эссе на 15 дюймов плюс два задания для чтения?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Руны будут просто кошмар.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Думаешь бросить?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Никогда.

* * *

[5 сентября, нацарапано на отдельном пергаменте, спрятанном под конспектом по древним рунам Теодора Нотта]

Ты сказала, Поттера с Уизли не будет на зельях.

[5 сентября, нацарапано на полях конспекта по древним рунам Гермионы Грейнджер]

Профессор Слагхорн изменил порог прохождения.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Блейз и Дафна тоже так прошли.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Несмотря на предвзятое отношение, Превосходно получили всего два слизеринца? Бросает тень на репутацию профессора Снейпа.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Почему по-твоему меня не будет на защите?

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Нет? Он же твой декан!

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Мне настоятельно советовали рассмотреть другие академические сферы при выборе предметов для ЖАБА.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Твой отец.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

И он тоже.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Бред какой-то. Ты должен делать то, что хочешь.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Чем ты хочешь заняться после Хогвартса?

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Наверное, зависит от того, каким будет мир.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

В мире без Волдеморта.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Смелая мечта.

[нацарапано на полях конспекта Гермионы Грейнджер]

Ты же знаешь, что я буду за нее бороться.

[нацарапано на отдельном пергаменте Теодора Нотта]

Я тебе верю.

* * *

[19 сентября, нацарапано на сложенном клочке пергамента, вложенном в доставленный совиной почтой предназначенный для мисс Гермионы Грейнджер конверт без обратного адреса и с приложением в виде небольшой посылки]

На дневнике Протеевы чары. У меня второй. С семнадцатилетием. — Т.

* * *

[19 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тео?

[19 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Привет, Гермиона. Пемблюд хапис⁽¹⁾.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тетрадь просто прекрасна. Спасибо.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я подумал, что нам может понадобиться способ общаться по нашему проекту так, чтобы не привлекать внимание.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

В смысле, еще больше внимания.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Все настолько плохо, что тебе нельзя разговаривать со мной на людях?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Тебя обсуждали отдельно, а не как подружку Поттера. Так что да, все настолько плохо.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Что мне делать?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты мне доверяешь?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Вообще, не стоит. Сама знаешь почему.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты — не твой отец. Твой отец никогда бы не подружился с маглорожденной, как это сделал ты.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Что, если это все — часть завуалированной игры? Вдруг я втираюсь в доверие?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я рискну.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гриффиндор.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты уже начал читать материал для задания по рунам?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Заниматься в свой день рождения опасно для здоровья.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Сдавать уже через 4 дня!

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона Грейнджер, настоящим уведомляю, что вам запрещено открывать учебник вне занятий до наступления полуночи 20-го сентября.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Это для твоего же блага, правда.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ладно.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ладно? Так просто?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Да. Все равно Гарри и Рон хотят, чтобы я проверила их эссе по защите.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона, если ты хоть запятую исправишь в одном из этих эссе, я заколдую Поттера так, что он месяц будет ходить с розовыми волосами.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не меня?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Если ты помнишь, тебе нужно залечь на дно. Но если Поттера трогать нельзя, тогда я с удовольствием переключусь на Уизли. Наколдую ему розовые пряди — получится ужасное сочетание с его природным цветом.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Просто скажу им, что устала.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

И проведешь свой день рождения одна?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Разве разговор с тобой считается как «одна»?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Одна — это если с тобой физически никого нет в комнате.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Они что, не знают, что у тебя сегодня день рождения?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Знают.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Помнят?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не помнят, да?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ничего страшного. У них голова забита другим.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

У меня тоже, но я помню и прислал тебе подарок. Ну, сделал.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты сам его зачаровал?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Конечно, сам. Эти твои гениальные галеоны подали мне идею.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Принеси завтра свой дневник на занятие. Раз ты так переживаешь по поводу моих безопасности и здоровья, могу зачаровать их так, чтобы для использования был нужен пароль.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Принесу. А теперь иди и наслаждайся своим днем. Мне тут нужно дочитать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Можно мне хоть одну книгу почитать?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тео?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ну и ладно, пойду посмотрю, как мальчики играют в волшебные шахматы.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Знаешь, мне вообще-то по нраву повторять материал. Это весело. И, может, именно так мне и нравится проводить свое свободное время. По сравнению со всеми вами и вашим квиддичем, и шахматами, и карточными играми. На меня учеба оказывает успокаивающее действие.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Тебе бы вместо того, чтобы мне написывать, лучше следить за временем. До нумерологии 15 минут.

* * *

[22 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Нам бы перевести какую-нибудь книгу из Запретной секции. Думаю, профессор Бабблинг выпишет мне пропуск, если я попрошу. Только не такую, от которой веет Темной магией. Знаешь, есть такие, которые излучают зло, и это ощущается, если просто рядом постоять? Так вот ничего такого. Но там точно должна быть какая-нибудь книга, которую еще не перевели.

[22 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ни за что на свете профессор Бабблинг не подпустит меня к чему-нибудь из Запретной секции ближе чем на пушечный выстрел.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Именно поэтому пропуск буду просить я, а ты будешь молча сидеть рядом за партой и прикидываться примерным мальчиком.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я и есть примерный мальчик.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты меня не слышишь, но я фыркнула.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

И как же мы будем переводить книгу вместе, если есть только один экземпляр?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Могу писать руны тут.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не смей. Откуда знать, как они повлияют на бумагу или чары.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я думала, вся суть дневника была в том, чтобы использовать его для работы над нашим проектом. Или это тоже удобная правда?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Да как ты смеешь прямым текстом говорить о том, что я откровенно выдумал самую очевидную причину за всю историю выдуманных причин. Дневник, конечно, со «Взбалмошными Волшебниками Удивительного Уилтшира» не сравнится, но уверен, что в учебе пригодится.

Как бы там ни было, писать неизвестные руны на зачарованной бумаге не стоит. Вдруг нас засосет в страницы, или они вспыхнут, или может случиться куча других ужасных вещей.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ладно. Есть идеи получше?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Пока нет.

* * *

[24 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Как прошло лето?

[24 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ну, мои бабушка с дедушкой отказались взять меня к себе, поэтому меня передали под крыло Нарциссы Малфой, и я провел два месяца, составляя каталог для малфоевской библиотеки и избегая людей. Видимо, шестнадцать лет в качестве сына Пожирателя смерти — для них слишком.

Как твое лето по сравнению с моим?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Прости, спросила, не подумав. Вся эта история с твоими бабушкой и дедушкой — просто кошмар. Раз ты был в поместье Малфоев, значит, Волдеморт был под боком? Это, наверное, просто ужас.

Родители были заняты на работе, так что большую часть лета я провела с семьей Уизли и Гарри. Если честно, все как всегда. Думаю, когда-нибудь миссис Уизли меня удочерит.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Звучит ужасно. Почетная Уизли? Не думаю, что наша дружба это выдержит.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ой, замолчи. Я смогу убедить миссис Уизли и тебя сделать почетным Уизли. Все же лучше, чем быть почетным Малфоем.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Решительно отказываюсь принимать предстоящее наречение меня почетным Уизли.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Сноб.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Да, я — сноб. Ты тоже. И не надо притворяться, что это не так. Я ни разу не видел тебя в одном из этих уродливых одинаковых свитеров, которые Уизли и Поттер всегда носят зимой. Если ты почетная Уизли, то наверняка у тебя есть один.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

У меня туфли никогда не подходят.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Сноб.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ладно, мы оба — снобы. Но я все равно не откажусь от своих слов о том, что лучше быть Уизли, чем Малфоем.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Библиотека Малфоев занимает четыре этажа и насчитывает, по последним подсчетам, 2.6 миллиона экземпляров, включая реплику «Великой хартии вольности» и оригинал «Библии Гутенберга».

Назови хоть одну вещь из того, что могут дать Уизли, которую ты не променяла бы на то, чтобы разочек посетить библиотеку Малфоев.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Она должна быть в открытом доступе для людей! То, что столько книг находится в частной коллекции — просто преступление.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Прошло три часа, а ты так и не придумала, что же Уизли такого могут тебе предложить, что побьет малфоевскую библиотеку.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Дружбу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Да, но ты только подумай: века сокрытых академических сокровищ.

Если я тебя знаю, милая моя Гермиона — а я знаю — ты бы продала душу за то, чтобы поработать в библиотеке Малфоев.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Что насчет библиотеки Ноттов? Наверняка у тебя тоже есть своя библиотека.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

С малфоевской она не сравнится. Библиотека Ноттов появилась только в XIV веке, так что Малфои обгоняют нас на 350 лет. Наша коллекция состоит в основном из изданий по Темным искусствам, да таких, которые заставили бы Люциуса Малфоя упасть в обморок. Есть коллекции изданий по генеологиям и такие книги по трансфигурации, что Макгонагалл готова была бы отдать правую руку на отсечение только для того, чтобы к ним прикоснуться.

Ноттам важно не количество, а качество, но Малфои, в свою очередь, этому правилу никогда не придерживались.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Печатный станок был изобретен в середине XV века, так что эти 350 лет, о которых говорят Малфои, полная чушь.

Существуют книги по Темных искусствам, которые слишком темные для Люциуса Малфоя?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мое милое, летнее дитя. Твоя невинность очаровывает.

И я не говорил, что книги Малфоев напечатаны.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Просто не могу представить, чтобы мистер Малфой избегал Темных искусств.

Нет у Малфоев 2.6 миллиона рукописных книг. Их всего насчитывается несколько сотен в лучшем случае.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Люциус, может, садист и урод, но он больше лает, чем кусает. Малфои — идеалисты. Если им очень нужно кого-нибудь убить, они предпочитают делать это на расстоянии и притвориться, что не имеют к этому никакого отношения: болиголов в вине или мышьяк в обоях вполне в их стиле. Книги в библиотеке моего отца предназначены для тех, кто, так сказать, упивается убийством и пытками.

И, нет, я не стану их тебе пересказывать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Судя по описанию библиотека твоего отца внушает ужас.

Мне нужно писать эссе по рунам. Увидимся завтра. Спокойной ночи, Тео.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Спокойной ночи, Гермиона.

* * *

[25 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Как Поттеру это удалось? Ни у кого в классе зелье даже близко такого голубого оттенка не вышло, а мы с Малфоем, между прочим, настоящие гении.

[25 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тот, кому в прошлом принадлежал этот учебник, написал на полях разного рода изменения рецептов. Заметь, что Гарри не попробовал ни одно из зелий, чтобы проверить, работают ли они. Они могут просто быть хорошими на вид.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не думаю. Скорее, наоборот. Он рискует варить зелья так, что они будут слишком эффективными. Было бы любопытно взглянуть на книгу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ни в коем случае. Даже если бы у меня получилось незаметно вытащить ее у Гарри из-под носа, что сомнительно, не думаю, что кто-либо должен следовать советам, написанным рукой какого-то неизвестного студента.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Можешь хоть тогда сказать, что Поттер сделал сегодня?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Он упомянул что-то о том, что добавил веретенницу перед водорослями и помешал по одному разу по часовой стрелке после добавления каждого из этих ингредиентов.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Теодор?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я сейчас перечитывал инструкцию. Он попал в точку. Измельченные водоросли менее активны по сравнению с веретенницей, и потому пропитали бы зелье лучше, если их добавить до. Помешивание по часовой стрелке тоже помогло бы абсорбировать, хотя после того, как водоросли добавлены, лучше помешивать против часовой, чтобы уравнять их.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я уверена, что инструкции написаны так, чтобы можно было сварить идеальное зелье! Они не стали бы давать в учебнике инструкции для второсортных зелий.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона, улучшить можно что угодно. Помнишь, как в прошлом семестре мы готовились к СОВам, и я показал тебе, что если добавить движение запястьем назад или вперед, то можно улучшить определенные виды трансфигурации? Помнишь, как ты признала, что модифицированные заклинания по ощущениям были лучше? Магия основывается не только на структуре, но и на интуиции.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Следование инструкциям еще ни разу меня не подвело.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Есть разница между «не подвело» и тем, чтобы превзойти остальных. В школе ты будешь оставаться первой по успеваемости, потому что ты выучила большую часть учебников наизусть, но за стенами Хогвартса все будет по-другому. Люди не помнят, о чем пишут в учебниках, и им приходится опираться на внутреннее чутье до тех пор, пока не получится, и вот тогда-то каждый немного и по-своему выделяются из толпы. У тебя столько знаний, что ты могла бы отличиться в любой области, но только если сможешь посмотреть за пределы учебников и заглянуть внутрь себя.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я не знаю, как это сделать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я могу тебе показать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Почему ты второй по успеваемости?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

По трансфигурации и зельями я — первый. По чарам — второй. Третий по древним рунам и четвертый по нумерологии. Так что не советую принимать советы от меня относительно чего-либо, кроме первых двух.

Встретимся в классе рядом с гостиной Рейвенкло.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Когда? Завтра я не смогу. У Гарри и Рона будет первая тренировка по квиддичу, и я обещала, что буду присутствовать. А после у меня дежурство.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Тогда в пятницу. Если у тебя, конечно, нет планов?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Планов нет. У Гарри отработка, так что мне подходит.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

При чем тут вообще Поттер?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Просто Гарри становится подозрительным, если я не в библиотеке.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Поттер кажется слишком уж контролирующим.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

На самом деле нет. Просто ему не нравятся слизеринцы.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты не обязана говорить ему о том, что была со мной.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Просто поверь мне, когда я говорю, что Гарри узнает.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона, это что-то нездоровое. Может, у Избранного, в конце концов, есть и темная сторона.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тогда, в пятницу вечером?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

В пятницу вечером. До встречи.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Спокойной ночи, Теодор.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Спокойной ночи, Гермиона. Держись от Поттера подальше.

* * *

[27 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты вернулась в свою гостиную?

[27 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Поверить не могу, что нас едва не поймала Панси. И не смотря на все твои протесты по поводу Гарри, ты не хочешь попасться даже больше моего.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Разница в том, что Панси меня не преследует. Ты же не встречаешься с Поттером?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Господи, нет. Как ты вообще мог такое подумать?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Другого объяснения тому, почему он так тебя контролирует, я найти не могу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Он не контролирует. Это сложно объяснить. Гарри просто внутреннее чутье подсказывает кто — где, из-за чего он становится подозрительным. И он правда ненавидит слизеринцев, да еще и твой отец… Ни к чему хорошему это не привело бы.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

То есть Поттер у нас не только оказался гениальным зельеваром, но теперь у него есть скрытое умение знать местоположение людей? Ни за что в это не поверю. Больше похоже на то, что Поттер использует на тебе отслеживающее заклинание, что совсем не окей.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Он не использует его конкретно на мне. То, что он знает о том, где я и с кем я — просто побочный эффект.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Это так он нашел нас в классе древних рун?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Да.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

И как давно Поттер не-использует на тебе это отслеживающее заклинание?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тео.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не надо мне тут «Тео», Гермиона. То, что Поттер за тобой следит — не нормально. Не знаю, как еще донести это до тебя. Если скажешь, что за заклинание, то я смогу что-то придумать, чтобы скрыть тебя от его действия. Что он использует? Твои волосы?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Нет же. Ничего такого. Это не Темная магия, клянусь. Это просто заклинание.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Что за заклинание?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не знаю.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Выясни.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Это не так важно.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Это важно мне. Если Поттер будет следить за тобой, когда ты со мной, меня это не устраивает. Но изначально меня не устраивает то, что он следит за тобой.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Если тебе это так мешает, тогда, думаю, нам с тобой не стоит видеться снова.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ладно. Спокойной ночи, Грейнджер.

* * *

[1 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Что, теперь Поттер следит и за Малфоем?

[1 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Гарри думает, что он что-то задумал. Я пытаюсь его остановить.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я был бы благодарен. Ты знаешь, что я думаю относительно Поттера и его отслеживающего заклинания, а у Малфоя и без вечно мешающего Поттера дел по горло.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тео, я пытаюсь, честное слово.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Как давно Поттер следит за Малфоем? Это поэтому ты виделась со мной только когда Поттер был на отработке? Потому что отслеживая Малфоя он как-то мог отследить тебя?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Да.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Значит, очевидно, он не использует биологический материал, если только ты на самом деле не родственница Малфоя. Тогда у него должно быть что-то вроде карты, но он не ходит на руны, так что их тоже вычеркиваем. Если только это не его заклинание, а он просто использует что-то уже сделанное.

У Поттера заколдованная карта?

* * *

[2 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Принимаю твое молчание за согласие. Значит, у Поттера есть заколдованная карта, которую он использует для того, чтобы шпионить за Малфоем. Если мы с тобой тоже отображаемся на карте, и он смог увидеть нас обоих и в классе древних рун, и в классе рядом с Башней Рейвенкло, то Поттер либо следит за всеми своими друзьями и врагами одновременно, либо карта показывает всех, кто находится в замке. Это, конечно, учитывая то, считает ли Поттер меня врагом просто по умолчанию, что сомнительно, потому что зачастую он вообще не помнит о моем существовании.

Соответственно, самым логическим выводом является то, что у Поттера есть зачарованная карта Хогвартса, которая показывает местонахождение каждого обитателя замка. Это также означает, что у Поттера в наличии крайне могущественный магический артефакт, который он использует с целью угрозы контроля тебя и твоего окружения.

[2 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Все совсем не так.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Карта или то, как Поттер ее использует?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты же понимаешь, что твое продолжительное молчание только наводит больше тени на Поттера? Тем временем продолжу делиться своими выводами. Например, мне кажется, что Поттер использовал ее на протяжении всех этих лет, и именно поэтому ты проводила в библиотеке так много времени. Ты целенаправленно остаешься скучной, чтобы он не обращал на тебя внимания. Ну, кроме прошлого года, когда он обращал.

Только вот скорее всего в прошлом году он следил не за тобой. Может, он следил за Малфоем, и в это время наткнулся на меня, и увидел меня с тобой. И теперь ты боишься, что он тебя в чем-то подозревает.

Из чего следует, что нам нельзя показываться вместе ни перед моими друзьями — из-за связей с моим отцом -, ни перед твоими друзьями — потому что они думают, что я Пожиратель высшего ранга?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Теодор, ты бредишь.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты перестала отвечать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Просто перестань переживать насчет Гарри, окей? У меня все под контролем.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я тебе не верю. Магия такой силы вызывает привыкание. Черт, да я с рунами начал играть, чтобы проверить, смогу ли продублировать это следящее заклинание.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Зачем? Чтобы ты смог следить за Гарри?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Нет, чтобы я смог на основе него разработать способ скрыть себя на карте. Ты никогда не сможешь скрыться от Поттера, но будь я проклят, если дам ему отслеживать себя.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Это не руны. Это заклинание.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Можно мне как-нибудь взглянуть на карту?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не думаю, что это хорошая идея.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ладно. Тогда я просто продолжу постулировать то, как Поттер злоупотребляет магией, контролирует своих друзей и, в общей сложности, является морально размытым Избранным. И еще, начиная с этого момента я буду звать его только так — Избранный. Может, я даже перепишу некоторые из лучших редакционных статей «Ежедневного Пророка», в которых великому Избранному перемывают косточки.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Поступай как знаешь.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ох, Гермиона.

* * *

[4 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я достала книгу. «Традиции Волшебников в X веке».

[4 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Это было в Запретной секции?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я уже перевела пару страниц. Думаю, это книга по кровной магии.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Профессор Бабблинг ни за что не разрешит мне работать над такой книгой.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Это просто смешно. Она не может запретить тебе учиться только из-за того, кем является твой отец.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ну да, не то, чтобы у них был межличностный конфликт. Он просто в Азкабане за то, что попытался убить тебя и твоих друзей.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ну, у него не особо получилось. И ты в этом вообще не виноват.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Это не важно. Ты же видишь, как Слагхорн относится ко мне и Малфою. Мы как прокаженные.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Профессор Слагхорн слишком много о себе думает, в отличие от профессора Бабблинг. Она одобрит нам эту книгу. Плюс ко всему, у нас меньше двух месяцев на то, чтобы закончить задание.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Нам нужно перевести всего 42 дюйма. Если, конечно, ты уже не решила перевести всю книгу. Ты же осознаешь, что у нас и без добровольно добавленных сверху заданий и так полно домашней работы?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я придумала, как поступим. В течение учебной недели книга будет у меня, а ты будешь забирать ее на выходные. И потом мы можем проверять переводы друг друга.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты доверяешь мне, Нотту, иметь при себе книгу о кровной магии без надзора, но не даешь взглянуть на карту Избранного.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Собираешься проводить кровномагические ритуалы X века у себя в спальне? Сложновато будет объяснить соседям по комнате приношение в жертву животных.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Есть ритуалы, для которых не требуется приносить в жертву животных.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

В этой книге я таких пока не увидела. В данный момент я перевожу различные способы использования крови кролика в ритуалах, повышающих фертильность.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

С уверенностью заявляю, ритуалы, повышающие фертильность, меня не интересуют от слова совсем.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

В таком случае, не вижу ничего плохого в том, чтобы книга была у тебя в руках.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Но что, если я найду в ней что-то, что захочу попробовать?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не надо.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не надо что?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не надо пробовать, и все будет в порядке.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты и правда не в себе.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты сам сказал, что библиотека твоего отца наполнена темными артефактами. Ни разу не видела, чтобы ты использовал их в коридоре. Ты вообще не похож на человека, которого привлекают такие вещи.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ну конечно я не стану использовать темные объекты в коредоре. Для этого есть темные углы и переулки.

Но если серьезно, не могу пообещать, что никогда их не использую. Темные искусства у меня в крови, Гермиона. Я знаю, что значит, когда обстоятельства вынуждают тебя порезать руку и использовать кровь для того, чтобы открыть книгу по темной магии. Не понимаю, почему ты рискуешь и даешь мне на хранение подобную книгу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Если не брать в расчет то, что ты пытаешься убить меня своей орфографией, то я тебе доверяю.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Что, если твое доверие буквально тебя убьет?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты никогда этого не допустишь.

* * *

[5 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Уважаемые дамы и господа,

В свете последних событий я настоятельно призываю всех представителей волшебного мира встать под знамена Избранного. Именно он, будучи протеже Альбуса Дамблдора в Хогвартсе последние несколько лет, является нашей последней надеждой на победу над надвигающейся тиранией Сами-Знаете-Кого.

И, да, вы можете подумать, что Избранный — все еще ребенок, даже не достигший совершеннолетия, но позвольте напомнить о том, что этот же ребенок смог одолеть Сами-Знаете-Кого в нежном возрасте одного года. Только представьте, на какие подвиги способен Избранный теперь, когда он является натренированным волшебником!

[5 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

СТОП

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я, к примеру, делаю ставки на Дамблдора, и если Дамблдор всеми своими силами и авторитетом ручается за Избранного, то и я готов бросить такого же рода вызов.

С уважением,

Тот, кто использует слишком много метафор.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Вообще-то он на протяжении всего письма называл его Гарри.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я откорректировал для того, чтобы передать точность.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

ТЕОДОР.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Просто тошно от того, сколько народу готово пойти биться против Темного Лорда за шестнадцатилетним подростком, которого они и в жизни-то никогда не видели, и все из-за того, что сказано в каком-то мутном пророчестве.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

На самом деле они следуют не за Гарри. Они следуют за Дамблдором. Посмотри на Ханну Аббот. Ее мама умерла из-за того, что встала на сторону Дамблдора. Гарри, может, и лицо этой борьбы, но Дамблдор — ее генерал.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

И кто займет это место после Дамблдора?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Что ты имеешь в виду? Дамблдору не нужен преемник.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Темный Лорд хочет войны, Гермиона. Смотри на это с логической точки зрения. У каждой армии есть система управления, чтобы когда одного лидера не станет, его мог заменить другой и продолжить бой. Так вот: кто займет место Дамблдора, если он умрет?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не знаю. Не думаю, что на такой случай есть план.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

У Дамблдора есть план Б. Он слишком умен, чтобы оставить орденовцев без руководителя.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты правда думаешь, что начнется настоящая война? Битвы и все такое?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона, ты самолично участвовала в первой битве этой войны. Она уже началась.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Это было больше похоже на стычку. Такое едва можно назвать битвой.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Называй как хочешь. Будут битвы, и будут смерти.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не хочу больше об этом говорить.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Видела статью об Уизли?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

«Блистательная угроза современному обществу» — лучшее описание Фреда и Джорджа, которое я когда-либо видела.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Нужно прикупить «Ни-Как» в следующий раз, когда буду в Косом.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Подсыпать Волдеморту в чай.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Пытаюсь понять, будет ли это того стоить — умереть за то, что разыграл Темного Лорда. Склоняюсь к тому, что да.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тебе запрещено умирать, Теодор. Я серьезно.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Обещаю сделать все, что в моих силах. Только потому, что ты попросила.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты не можешь оставить меня одну посреди этого хаоса.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

И правда, у нас слишком много домашки.

К слову, мне нужно начать делать свою. Спокойной ночи, Гермиона.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Спокойной ночи, Тео.

* * *

[10 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

ТЕО

[10 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Звала?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Встретимся в нашем кабинете. Карта у меня.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона Грейнджер, ты — диво дивное. До встречи.

* * *

[12 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона, дай знать, когда у тебя получится проверить карту.

[12 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Гарри вытащил ее сейчас.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Отлично. Ты можешь меня видеть? Я в гостиной Слизерина.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Рядом со входом в спальню дрожит точка. Вроде как над ней мигает твоё имя.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Почти закончил. Отлично. А теперь скажи Избранному, чтоб перестал сталкерить Малфоя и шел спать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Думаю, у тебя получилось бы лучше. Гарри просто одержим.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Что бы там Избранный себе ни думал насчет дел Малфоя, пялясь в карту он ответов не найдет.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Думаешь, я ему не говорила?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Набей ему это на лбу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Спокойной ночи, Теодор.

* * *

[19 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Гарри считает, что за атакой на Кэти стоит Малфой. Но ведь это не он, правда? Профессор Макгонагалл сказала, он был у нее на отработке, но подруга Кэти сказала, что она была под Империусом, а Малфой не смог бы наложить на нее Империус и приказать забрать пакет до Хогсмида, да? Ему всего 16. Не может он настолько умело накладывать Империус.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тео?

* * *

[21 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Перевод сделан очень хорошо. Нашел что-нибудь интересное?

* * *

[29 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я сделала что-то не так? Ты не отвечаешь мне больше недели.

[29 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты слишком доверчива.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не правда. Я не доверяю учебнику по зельям Гарри.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Но ты доверяешь мне. Хочешь доверять Малфою. Но что, если ты не можешь? Что, если Слагхорн прав, и мы прогнили так же, как и наши отцы?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты поэтому все это время молчал? Потому что переживаешь из-за своего отца? Ни за что на свете не поверю, что ты хоть отдаленно хотел бы следовать по его пятам.

Мы с тобой друзья не первый год, Тео. Конечно, я тебе доверяю. Я тебя знаю.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Что, если у меня нет выбора?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Выбор есть всегда. Я всегда буду твоим другом.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Что, если я не хочу быть твоим другом?

* * *

[30 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ладно. Мы не друзья.

[30 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я знал, что смогу тебя убедить.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты не можешь всегда выигрывать спор поцелуем.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Но ты только подумай о развлекательной ценности, если бы я поцеловал тебя во время занятия по древним рунам. Малфоя хватил бы удар, Томас и Финч-Флетчли сделали бы какую-нибудь отсылку на футбол, Макмиллан сказал бы что-то оскорбительное, а профессор Бабблинг, скорее всего, снова бы нас рассадила.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Даже думать не смей. Ты начнешь войну между Гриффиндором и Слизерином.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Оно бы того стоило. Пожалуйста, используй мои «анти-Избранные» чары, чтобы мы смогли продолжить этот разговор где-то в другом месте? Например, в нашем кабинете рядом с Башней Рейвенкло?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Мне правда нужно заниматься.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Можем позаниматься. Просто установим систему награждения. Вместо очков для факультетов будет пять минут перерыва.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Две минуты. И засечем таймер.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

До встречи.

* * *

[31 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Доброе утро.

[31 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Доброе, красотка.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

С Хэллоуином тебя. Какие планы на вечер?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Все как всегда. Разожжем костер рядом с озером вместе с пяти- шести- и семикурсниками, что из древних родов.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Только слизеринцы?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мы и парочку хаффлпаффцев с рейвенкловцами приглашали. Гриффиндорцев, конечно, никогда. По слухам, гостиная Гриффиндора — это что-то вроде непрерывной вечеринки.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я бы не сказала непрерывной.

Расскажи мне что-то о себе. Что-то, чего я не знаю.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мне никогда не приходилось стирать себе носки.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Сноб. А что-то из того, о чем я никогда бы не догадалась?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

О чем ты никогда бы не догадалась?

Моя мать была чистокровной, но происходила из семьи, которую мой дедушка не одобрял. Картрайты как Поттеры: чистокровные, но ведут себя не как положено. Ее родители учились вместе с моим отцом, и, по-моему, были приятелями. Естественно, теперь мои бабушка и дедушкой считают, что мой отец меня испортил, и потому не хотят иметь со мной ничего общего.

Но большую часть этой истории ты и сама могла додумать.

А секрет в том, что у двоюродной сестры моей мамы есть сын моего возраста, и я пытался понять, как с ним подружиться. Но это немного сложно, учитывая то, что он с Гриффиндора, и мой отец отрекся бы от меня, если бы до него долетели слухи о том, что я перешел на территорию врага.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не может быть. Ты же не о Невилле говоришь?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

В точку.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Невилл Лонгботтом — твой троюродный брат?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Чего ты так удивляешься? Маглорожденным как раз и везет. Вам не нужно отслеживать свое семейное древо, чтобы ненароком не начать встречаться с двоюродной сестрой, которая в два раза младше тебя.

Но с другой стороны, Блэки чаще считали это бонусом. И первая жена моего отца могла быть его двоюродной сестрой.

Честно, отслеживать семейное древо стоит только с целью отсечения веток.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Фу. Ну и мерзость.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Узнала обо мне что-нибудь необычайно интересное?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Думаю, да. Ты очень интересная личность, Теодор Нотт.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Обещаю, я тебе очень быстро наскучу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Никогда.

* * *

[1 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Доброе утро, Теодор. Как прошел костер?

[1 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Малфой очень унылый, когда напьется.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Вы пили??

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ой, будто в гостиной Гриффиндора никто не открывает бутылку Огденского.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Надеюсь, у вас у всех похмелье, и будет болеть голова из-за шума в Большой зале.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Для этого есть зелья, Гермиона.

Какие планы на вечер? Я тут понял, что увидеться с тобой сегодня только на занятии меня совсем не устраивает.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Если только в этот раз ты на самом деле принесешь домашнюю работу. Нам задали эссе по трансфигурации, и мне не помешала бы твоя помощь.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Заметано. Увидимся вечером.

* * *

[4 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Доброе утро, Тео. Хотела тебя предупредить: ты не правильно перевел одно из заклинаний. Надеюсь, ты не пробовал его на практике.

[4 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Так вот почему занавески дымятся.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

ТЕОДОР

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Можно одолжить твой маховик, чтобы все исправить?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

У меня нет маховика.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ничего. Агуаменти скорее всего все поправит.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Что произошло?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Крэбб что-то натворил во сне, и теперь от занавесок в нашей спальне исходит черный дым.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Скажи, что ты хотя бы не в комнате.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Нет, я сижу и дышу этим всем, написывая тебе. Конечно я вышел из комнаты. Дафна пыталась избавиться от дыма, пока семикурсники не догадались, что что-то не так.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Черт, кто-то только что сказал Шарлотте.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ваша префект с седьмого курса?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Да, она сейчас пытается все исправить вместе с Дафной, но, думаю, Крэбб все равно получит отработку. Он виноват в том, что сделал неосознанно?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ну, он немного староват для неконтролируемых выбросов магии.

Остальная часть твоего перевода выполнена прекрасно. Наконец-то мы переходим к ритуалам фертильности.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты ведь знаешь, в этой секции было достаточно материала для того, чтобы выполнить условия задания.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты что, не хочешь продолжить перевод этой книги? Просто я знаю, что ты врешь.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я не вру.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

И это не «удобная правда». Но ладно. Продолжу перевод сама. А ты наслаждайся горящими занавесками.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Как спалось?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Хорошо, спасибо. Мои соседи по комнате ничего с утра не подожгли.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Скукотища. Попроси, чтобы к тебе подселили новых соседей.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

И кого именно?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Могу назвать одного неописуемо красивого кандидата

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

ТЕОДОР

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

который был бы не против съехать из своей спальни.

Да, это мое имя.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Просто ужас.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Но ты все равно меня любишь.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

По-моему ты надышался этого твоего дыма.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Встретимся вечером?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Сегодня понедельник.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Можем проверить наши диаграммы по нумерологии, которые сдавать завтра.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ладно. Сегодня вечером. И кстати, даже думать не смей сегодня левитировать что-нибудь в зелье Гарри. Ты же не думаешь, что я не в курсе о твоих проделках в пятницу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ничего не могу обещать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тео.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Признай, было неплохо видеть, как Слагхорн для разнообразия хвалит кого-то другого, даже если это и был Бут.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Лучше уж он, чем Эрни. И все же, ты не должен вмешиваться в учебу Гарри.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Убеди меня.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я дам тебе проверяющее орфографию перо от Фреда и Джорджа. Это должно было быть твоим рождественским подарком, но нам обоим так будет легче.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ну хорошо, довольно убедительно.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Увидимся на занятии, Тео.

* * *

[6 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Расскажи мне что-то о себе.

[6 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Мои родители — дантисты. Магловские целители зубов.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Это я уже знал. Попробуй снова.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Магловедение было самым ужасным из предметов, которые я посещала на третьем курсе, потому что то, как волшебники смотрят на мир маглов — в крайне степени неверно. Например, мы не используем электричество для того, чтобы наши дома не разваливались. С помощью электричества работают инструменты, которые используются для постройки домов, но сами дома не разваливаются благодаря гвоздям, шурупам и клею. Электричество — не замена магии, точно так же, как и наши дневники — не замена электронным письмам. У них одинаковое назначение, но сами по себе они разные.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты бы чуть не завалила предмет только потому, что умнее преподавателя. Маглорожденные же обычно не ходят на магловедение?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Класс был доверху набит чистокровными, которые хотели получить легкую оценку на СОВ. Не думаю, что кто-то из них хотел выучить что-нибудь о мире маглов.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Профессор Барбидж тебя наверное просто ненавидела.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ну, не думаю, что получу от нее открытку на Рождество после выпуска.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Сегодня вечером тебе придется объяснить мне, что это за электронная почта такая.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Сегодня? Я не могу продолжать втихаря уходить из общей гостиной, чтобы с тобой заниматься. Кто-то обязательно заметит.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Может, ты и не заметила, но моя девушка — маглорожденная. Я просто должен знать о том, что такое электричество и электронная почта. Трейси Дэвис однажды упомянула что-то про какие-то диски. Кажется, это что-то связанное с музыкой?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты правда хочешь узнать о магловских технологиях?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Было бы разумно, если я хочу, чтобы ты и дальше меня терпела.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тогда сегодня вечером. Сначала нумерология, а потом коррективные лекции по магловедению.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Коррективные? Я, между прочим, могу произнести и написать слово «компьютер» без ошибок. Одно только это возводит меня в ранг достойных посещать Рашсишернный Курс по Магловедению.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я буду твоим судьей. Буду тебя оценивать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Жду не дождусь, чтобы быть оцененным тобой.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

ТЕОДОР

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

До вечера.

* * *

[7 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Доброе утро, милая. Нашла сегодня с утра что-нибудь интересное в книге?

[7 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Как раз перехожу к человеческим жертвоприношениям.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

НЕ ВСТАВЛЯЙ ЭТО В НАШУ РАБОТУ

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Шучу. Мы сейчас на части, где говорится о ритуалах для увеличения потенции.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Это было жестоко.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Нет, что по-настоящему жестоко, так это прилагающиеся рисунки. Будто они никогда в жизни пенис не видели.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ ГОВОРИТЬ ТАКОЕ. Я СИЖУ В ОБЩЕЙ ГОСТИННОЙ.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Как сильно ты покраснел?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты — жестокая ведьма.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Но ты все равно меня любишь.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мерлин, помоги мне.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Сегодня вечером встретиться не получится. Я пообещала Джинни помочь ей с подготовкой к экзамену по трансфигурации.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Просто помни о том, кто научил тебя всему, что ты знаешь.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Пришлю профессору Макгонагалл благодарственную корзину после выпуска.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Жду такую же шикарную корзину.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Как насчет поцелуя?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Могу соблазниться, но только если ты не собираешься предложить то же самое Макгонагалл.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Нет, это предложение доступно только тебе.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Тогда жду с нетерпением, когда могу получить его.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Мне пора. Увидимся на занятии.

* * *

[8 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

-неавторизованный пароль- Привет

[8 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Привет?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

-неавторизованный пароль- Ты кто?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мама Гермионы.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

-неавторизованный пароль- Здравствуйте, миссис Грейнджер! Это Лаванда и Парвати. Мы вчера видели, как Гермиона писала в этой книжке и хихикала. Подумали, что она переписывалась с мальчиком.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Нет, это я. Пожалуйста, верните дневник моей дочери.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

-неавторизованный пароль- Мы положим его ей на кровать. До свидания, миссис Грейнджер!

* * *

[8 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

МНЕ ТАК СТЫДНО ПРОСТО УЖАС

[8 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

ГЕРМИОНА. НЕЛЬЗЯ ОСТАВЛЯТЬ ДНЕВНИК БЕЗ ПРИСМОТРА, ТЕМ БОЛЕЕ ТАМ, ГДЕ ЛЮБОЙ МОЖЕТ ЕГО НАЙТИ.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я ЗНАЮ. ПРОСТИ.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Поверить не могу, что ты сказал им, что ты — моя мама. Она же МАГЛ.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Если кто и смог бы объяснить маглам, как пользоваться магией, то это ты. Отличная идея с предупреждением насчет «неавторизованного пароля».

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Спасибо.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Сегодня пятница.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Да, Теодор, можем встретиться в кабинете и заниматься.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона, сегодня пятница. Можем сделать передышку на один вечер.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Типа свидание?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Да, типа свидание.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Жди меня во время ужина около статуи одноглазой карги.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Зачем?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Потому что у нас свидание. 18:30. Жди там.

* * *

[9 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Вернулась в гостиную?

[9 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Вернулась. Поверить не могу, что ты задержал меня до двух часов ночи.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

А я не могу поверить, что ты знаешь тайный ход в Хогсмид.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

И почему из-за тебя мне хочется нарушать правила? Я чуть не наткнулась на Пивза, миссис Норрис и Серую Леди.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты же знаешь, что говорят про хороших девочек и плохих мальчиков.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Покажи мне где тут плохой мальчик, и я скажу тебе, правда ли это.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ай, Гермиона. Тебя же не мучит желание спасти меня от самого себя?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не от самого себя. От твоего отца — может быть. Не знаю, что сделала бы, если бы он заставил тебя практиковать Темные искусства. Наверное, трансфигурировала бы его в навозного жука и заперла бы его в банке вместе с Ритой.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ловлю на слове.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Мне пора спать. Спокойной ночи, Теодор. Спасибо за прекрасный вечер.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Сладких снов.

* * *

[11 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Доброе утро. Напоминаю, что сегодня сдавать эссе по зельям.

[11 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Уже положил в сумку. Спасибо за перо, проверяющее ошибки. Надеюсь, Салгхорн не снизит снова оценку.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не за что. Увидимся на занятии.

* * *

[12 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Доброе утро, Гермиона. Какова вероятность того, что мы сможем позаниматься нумерологией во время свободного времени между занятиями?

[12 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Скажу Гарри и Рону, что пойду в библиотеку.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ставлю 100 галлеонов на то, что ты и так собиралась туда пойти.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я буду все отрицать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Значит, я выиграл 100 галлеонов. Скоро увидимся?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Скоро увидимся.

* * *

[13 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Доброе утро, Тео.

[13 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Доброе утро, милая. Я опаздываю. Снова занимаемся вместе во время перерыва?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я не против. До встречи на зельях.

* * *

[15 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Сегодня пятница. Жди меня в подземельях в 19:00.

[15 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

В подземельях??

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты мне доверяешь?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Да, но речь идет о подземельях.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Тебе понравится, честное слово. Я не стану водить тебя через гостиную Слизерина.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Мы вернемся до отбоя?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ничего не могу обещать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Увидимся в семь.

* * *

[16 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Вернулась?

[16 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Нам правда нужно с этим завязывать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Сейчас только 00:30.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Что не делает это правильным.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мы всегда можем попробовать еще раз завтра вечером.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Вообще-то мне правда надо учиться на этих выходных.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Как и мне. Эссе, которая задала Вектор — просто кошмар. Ты же мне поможешь? Ты никогда не оставила бы того, кому нужна помощь в учебе.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Это теперь называется помощью в учебе?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Если ты на самом деле мне помогаешь, то да. И мы правда занимаемся, Гермиона, и к тому же со мной учиться намного лучше, чем с Избранным.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ладно. Завтра вечером. Или сегодня? Нет, в субботу вечером. Кабинет рядом с Башней Рейвенкло. 20:00.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Отлично. Спокойной ночи, моя прекрасная львица.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Спокойной ночи, Теодор.

* * *

[17 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Доброе утро. Твой учебник по нумерологии у меня. Ты вчера оставила в кабинете.

[17 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты это нарочно сделал.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я все отрицаю.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я точно знаю, что положила книгу в сумку до того, как мы попращались.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Значит, это все полтергейсты.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Думаю, полтергейста я бы заметила.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Демимаски.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Если по замку бегает демимаска, то мне срочно нужно сказать Хагриду.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Думаю, она давно ушла. Отдам тебе книгу на завтраке.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

НА ЗАВТРАКЕ??

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

ТЕОДОР??

* * *

[17 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тебе повезло, что по воскресеньям Рон с Гарри любят поспать подольше.

[17 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Вокруг не было ни души. Да и кто поверит кучке третьекурсников, что ты покраснела как Уизли, когда умопомрачительно красивый слизеринец подошел к тебе, чтобы поболтать?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я тебя ненавижу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Засос на твоей шее говорит об обратном.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

ГДЕ? Я думала, что свела их все!

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не скажу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Там ничего нет!

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Но ты поверила.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Хуже тебя просто не бывает.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

И все же, ты меня любишь.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Люблю, что, скорее всего, является каким-то заболеванием.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Тогда надеюсь, что ты никогда не найдешь от него средства. Мне нравится быть любимым тобой.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

До тех пор, пока ты тоже меня любишь.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мне кажется, я уже потерял счет тому, сколько раз тебе это говорил.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Мне нравится это слышать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я люблю тебя, Гермиона, до тех пор, пока ты позволишь мне тебя любить.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я тоже тебя люблю.

* * *

[18 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Доброе утро, Тео. Поздравляю с семнадцатилетием.

[18 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Откуда ты знаешь?? Я никогда тебе не говорил!

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я подслушала, как Дафна говорила об этом несколько дней назад. Правда, у меня нет для тебя подарка.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мне ничего не надо. Тебя более чем достаточно.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

И все же, обещаю, что подарю тебе что-нибудь в следующем году.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Все, что мне надо — это знать, что ты любишь меня так же сильно, как я тебя.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Люблю, Тео. Клянусь.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Больше мне ничего не нужно.

* * *

[18 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты в порядке? Я видела, как ты выбежал из Большого Зала во время завтрака.

* * *

[19 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Доброе утро, Тео. С тобой все хорошо? Я переживаю.

* * *

[22 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Сегодня я была в нашей комнате. Подумала, может, ты тоже там будешь. Что происходит, Тео? С тобой все хорошо?

* * *

[25 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Почему ты пересел?

* * *

[26 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Что-то случилось? Я сделала что-то не так?

* * *

[27 ноября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тео, что происходит? Почему ты даже не смотришь на меня?

* * *

[1 декабря, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Теперь мне приходится сидеть вместе с Терри Бутом. Ты не говорил мне, что он грызет перья.

* * *

[10 декабря, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты ведь даже больше не читаешь это все, да? Ты просто притворялся? Весело тебе было? «А давайте посмотрим, получится ли убедить эту маглорожденную в том, что она может по-настоящему кому-то понравиться?» Хорошо посмеялся?

* * *

[13 декабря, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты хоть представляешь себе, каково это — быть той, которой больше всего на свете важна учеба? Как одиноко быть той, которой плевать на квиддич? Той, которая оказывается запертой в туалете с троллем, потому что все вокруг считают ее надоедливой. Той, которой дают в пользование редкий магический артефакт для того, чтобы она могла посещать больше занятий? Той, которая проводит над книгами так много времени, что наконец-то догадывается о том, что это был Василиск, но не может никому об этом сказать?

Меньше всего я чувствовала себя одинокой рядом с тобой. Я люблю тебя, Тео. Это что-то для тебя значит, я точно знаю. Я знаю тебя, и я знаю, что что-то не так. Поговори со мной.

* * *

[18 декабря, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

На каникулах я поеду домой, чтобы навестить родителей. Мне бы хотелось показать им этот дневник. Такой вид магии им нравится. Им все равно на превращение черепашек в чашки — есть вообще те, кому не все равно? — но вот это они бы поняли. Похоже чем-то на магловские электронные письма, но без компьютера. К тому же, мне надо быть осторожной и контролировать количество используемой дома магии. Чар Надзора на мне больше, конечно, нет, но дом напичкан электроникой, и я не могу представить, чтоб сделал бы папа, если бы его «Макинтош» внезапно сломался из-за того, что я магией мыла посуду.

* * *

[25 декабря, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Счастливого Рождества, Теодор.

* * *

[1 января, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

С Новым годом.

* * *

[5 января, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Гарри подслушал разговор Снейпа с Малфоем на вечеринке Слагхорна. Мне сложно рационализировать услышанное. Не может же Малфой работать на Волдеморта? Он слишком молод. Господи, да он же все еще практически ребенок. Даже для Волдеморта он был бы бесполезен. Пожалуйста, скажи, что Гарри раздувает из мухи слона. И Малфой — твой друг. Это все наверняка какое-то недоразумение.

Но что, если это не недоразумение? Что, если Волдеморт и правда настолько изверг, что вполне может делать из детей солдат? В таком случае, никто не защищен от этого, особенно дети Пожирателей смерти. Ты, Крэбб, Гойл — все вы были бы в опасности. А Паркинсон? Или Забини, или Дафна? Их отцы тоже Пожиратели? Волдеморт собирается превратить весь Слизерин в личную армию внутри Хогвартса? Какая глупость. Мне хочется, чтобы это было глупостью. Боже, как мне хочется, чтобы оказалось так, что Гарри все почудилось. Мне хочется приписать все это его паранойе, но доля правды в этом есть. И одна только мысль о том, что любой студент, даже такой ужасный, как Малфой, может получить клеймо, просто невыносима.

Не хочу верить в то, что ты можешь быть следующим, но если Гарри прав, то ты в опасности.

Тео, мне так страшно. Пожалуйста, скажи, что я не права. Пожалуйста, скажи, что Гарри не прав. Мы просто не можем быть правы. Пожалуйста, скажи, что ты в безопасности.

* * *

[14 февраля, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ненавижу все эти украшения, и Рона с Лавандой с их глупыми марафонами поцелуев тоже ненавижу. Гриффиндорцы превращаются во что-то нелепое, и все из-за глупого коммерциализированного праздника. Никак не отвяжусь от этих мелких сердечек, которые летают по общей гостиной и кричат «Будь моей!» в сторону случайных прохожих. Единственный плюс — это то, что Шеймус и Парвати пронесли немного эльфийского вина, к которому я никогда бы не притронулась, за исключением…

Не могу выкинуть из головы то, как ты смотрел сегодня на меня. У меня было ощущение, будто я вернулась в тот день, когда в кабинете ты сказал мне, что любишь. Но ты ни разу не взглянул на меня в течение нескольких месяцев вплоть до сегодняшнего дня, поэтому — как ты вообще смеешь снова смотреть на меня так, когда ты знаешь наверняка, что я к тебе чувствую?

Ты оставил меня, Теодор. Ты сказал, что будешь любить меня до тех пор, пока я буду любить тебя — и я люблю. До сих пор люблю, несмотря на то, что ты пропал, не сказав ни слова, и я даже не знаю, что сделала не так. И теперь мне кажется, что без тебя я тону. Пожалуйста, Теодор, скажи, в чем я провинилась.

* * *

[2 марта, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Рона отравили. Я не знаю, кто. Я не знаю, как Слагхорн мог отравить вино или почему он поделился бы им со студентами. Студентами! Против этого есть правила!

Мне страшно. Сначала Кэти, теперь Рон. Хагрид думает, что члены попечительского совета могут не только попытаться просто уволить профессора Дамблдора, но и закрыть Хогвартс. Но увольнение профессора Дамблдора в прошлом не сработало.

Не знаю, что буду делать, если что-то случится с Гарри или с Хогвартсом. Тебе, наверное, не понять, но мне нужен Хогвартс. Я не могу вернуться домой. Мои родители не знают, что происходит, и мне нужно, чтобы все оставалось, как есть. И в Нору я тоже пойти не могу, потому что нельзя злоупотреблять гостеприимством Уизли, и не важно, насколько они добры ко мне.

Но с тобой ведь все будет нормально? Они не нацелены на слизеринцев, и к тому же тебе есть куда пойти, так что с тобой всё должно быть в порядке. Пожалуйста, Теодор, скажи, что будешь в порядке.

* * *

[30 марта, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Счастливой Пасхи.

* * *

[7 мая, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Сегодня вечером Гарри чуть не убил Малфоя. Я говорила ему не доверять этой книге, но конечно он меня не послушал!

Надеюсь, с Малфоем все в порядке. Судя по описанию, это был просто кошмар. Гарри сказал, что Малфой попытался использовать на нем Круциатус, но это не оправдывает того, что случилось. Гарри нужно было быть умнее. Сколько раз я пыталась убедить Гарри в том, что Принц — ужасный человек, и, вот, теперь как следствие страдает Малфой. Мне плевать на то, что он был гнилой поганкой и ужасно относился к нам последние шесть лет. Даже Малфой такого не заслуживает.

* * *

[14 июня, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона, скажи, что с тобой все в порядке.

* * *

[22 июня, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона,

Не знаю, когда ты это прочтешь. В данный момент мы едем в Хогвартс-экспрессе. Я сижу один, с опущенными занавесками и заколдованной дверью, потому что не хочу видеть выражение твоего лица, когда скажу тебе правду. Я так много хочу тебе сказать. Ты заслуживаешь объяснения, но предупреждаю, оно только вызовет в тебе ненависть по отношению ко мне. И лучше бы тебе меня ненавидеть. Потому что так было бы намного легче.

Я знал о задании Малфоя. Я не мог тебе сказать, и не мог одновременно целовать тебя и врать. Мне ясно дали понять, что если я вмешаюсь, то меня ждет та же участь, что и Дамблдора. Я трус, Гермиона. Ты должна понять, что я знал, и даже не подумал о том, чтобы его остановить. Так или иначе, сомневаюсь, что смог бы остановить Малфоя, но я даже не попытался. Я принял судьбу Дамблдора в ту же секунду, как узнал о том, что его ждет.

Скоро будет организован массовый побег. В течение недели мой отец и другие покинут Азкабан. Ты ничего не сможешь сделать. Выслать предупреждение в Министерство не поможет. У Темного Лорда шпионы повсюду. Тебе нужно залечь на дно. Не привлекай к себе внимание. Не будь гриффиндоркой.

Пожалуйста, береги себя.

* * *

Шестой курс: профессор Бабблинг

Профессор Бабблинг была довольно честной с самой собой, и потому вполне признавала, что находилась в предвкушении того, чтобы преподавать шестому курсу в этому году. По плану стоял групповой проект, и она знала парочку студентов, которые несомненно выберут впечатляющую тему.

Она наблюдала за тем, как ученики в первый день привычно заполняли классную комнату. Стул рядом с мисс Грейнджер в этом году не светился, но несмотря на это все же оставался пустым. Либо она нашла менее заметное заклинание, чтобы убедить одногруппников не садиться рядом, либо все они и так поняли, что место значится за мистером Ноттом.

Как по расписанию, мистер Нотт появился минутой позже и занял свое место рядом с мисс Грейнджер. Она не стала ждать ни секунды и тут же с едва заметным выражением нетерпения на лице написала ему записку. При виде того, как мистер Нотт не отрывал взгляда от собственных записей до тех пор, пока мисс Грейнджер не стала настолько настойчивой, что игнорировать ее было просто невозможно, профессор Бабблинг нахмурилась. И даже когда он наконец обратил на Грейнджер свое внимание, в том, как он писал ответ читалась неуверенность.

Все лето разносились слухи, которые сложно было пропустить — слухи о том, как Торос Нотт и его приятели оказались в Азкабане после стычки с Гарри Поттер и другими учениками. Профессору Бабблинг довелось встретиться с Торосом Ноттом однажды, незадолго до того, как умерла его жена, но соотнести благовоспитанного мужа Адалины Картрайт с Пожирателем смерти и отцом мальчика, сидящего у нее на занятии, было сложно. От мысли об этом по ее позвоночнику шла дрожь.

Мисс Грейнджер, в свою очередь, было явно плевать на то, кем был отец мальчика. Она продолжала ему написывать, спорить с ним и смеяться в случаях, когда их дебаты заходили слишком далеко. Мистер Нотт, было очевидно, гораздо яснее осознавал их принадлежности, но поведение мисс Грейнджер было заразительным, и профессор Бабблинг видела, как броня его постепенно спадала. Обмениваясь пергаментами, они касались друг друга дольше необходимого, и как результат оба сильно краснели.

Она была права. Их проект был просто блестящим. Хотелось бы ей, чтобы для перевода вместо книги по темномагическим ритуалам они выбрали литературное произведение, но своим лучшим студентам она позволяла немного больше свободы, чем остальным.

И затем через дверную щель она увидела поцелуй. Видеть то, как влюбляются друг в друга лучшая подруга Гарри Поттера и сын Пожирателя смерти было триумфальным.

Потому, когда она увидела, что Нотт поменялся местами с Бутом в начале второго семестра она была удивлена. Понурый, сидящий между Дином Томасом и Падмой Патил — он выглядел просто жалко. Нотт постоянно молчал, позволяя своим соседям спорить друг с другом, в то время, как сам он не поднимал головы.

Мисс Грейнджер выглядела такой же жалкой и беспрерывно бросала взгляды на мистера Нотта. Это ужасно отвлекало, даже больше, чем когда они передавали друг другу записки. Споры мисс Грейнджер с Бутом были далеко не такими пылкими, и за все время она не написала ему ни одной записи, разговаривая с ним только когда то было позволено.

Только когда умер профессор Дамблдор, профессор Бабблинг наконец-то поняла, что именно переживала ее любимая пара — если им вообще удастся это пережить. Передавая в Запретную секцию переплетенную копию перевода Грейнджер-Нотт, она надеялась, что каким-то образом мисс Грейнджер и мистер Нотт смогут найти способ совместными усилиями переломить ход войны.

Шестой курс: Гермиона

Гермиона находилась в своей спальне и в третий раз перепаковывала чемодан. Лаванда и Парвати давно ушли, как и все остальные девочки. Пропитавшее замок чувство уныния заставило людей провести последние деньки на свежем воздухе, где был шанс почувствовать тепло солнца.

Не важно, как сильно она старалась: ее вещи никак не укладывались в чемодан. Она не купила ничего нового, за исключением нескольких книг, пары перьев, нескольких бутылочек с чернилами и парадной мантии, которую Лаванда посчитала вышедшей из моды.

Гермиона раздраженно вздохнула, бросила мантию на кровать и начала заново сортировать свои вещи. Чары Незримого Расширения были бы на этих чемоданах очень кстати, но те, которые уже имели на себе эти чары были довольно дорогими. Но ведь ей и раньше удавалась сложная магия, да и в целом это было довольно практично. Никому не навредит, если она поймет, как использовать это заклинание.

Дневник с обложкой из коричневой кожи лежал на столе, маня Гермиону, пока та трудилась над расширяющим пространство заклинанием. Она пыталась сосредоточиться, но взгляд ее то и дело невольно падал на него. Спустя десять минут она левитировала дневник через комнату до тех пор, пока он не оказался засунутым под опустевшую кровать Лаванды. Устранив таким образом отвлекающий фактор, она пролистала книгу по чарам, которую еще нужно было вернуть в библиотеку.

— Пол круга по часовой стрелке, полный круг против часовой… — Гермиона старательно размахивала палочкой в соответствии с инструкцией и поглядывала на чемодан, который, в свою очередь, так и стоял без изменений. Она попробовала снова, зафиксировав локоть чуть впереди и делая движения чуть шире. — Spatium infinitum protendi!

Ничего не произошло.

— Ну что ж, если бы это было так легко, его использовали бы все подряд, Грейнджер, — издевательски сказала она самой себе и перечитала инструкции. Она была разочарована, когда увидела, что все сделала правильно. Может, ей просто нужно быть немного более убедительной. — Spatium…

Она остановилась, заметив перо, застрявшее в самом низу чемодана. Разочарованно поворчав, она вытащила перо и хаотично произнесла ряд чистящих заклинаний, которым она научилась у миссис Уизли во время того ужасного лета на площади Гриммо. Когда она убедилась в том, что чемодан был чище, чем когда она его только купила, Гермиона снова поднялась на ноги.

— Spatium infinitum protendi!

На мгновение чемодан засветился голубым, но кроме этого никаких изменений заметно не было. Осторожно она стянула одеяло с кровати и положила его в чемодан. Все было как всегда, но одно одеяло само по себе едва могло заполнить весь чемодан.

Гермиона стащила одеяла со всех семи кроватей и сложила их все в чемодан, пораженно наблюдая за тем, как он так и не заполнился. Она провела рукой по краям чемодана в поисках каких-либо признаков вздутия или расширения, но тот выглядел идеально твердым и цельным, как ему и полагалось в соответствии с изначальными параметрами.

Гермиона присела на свою непокрытую кровать и вздохнула, позволив себе с чувством гордости слегка улыбнуться в тишине комнаты. Она левитировала одеяла обратно на кровати и наблюдала за тем, как они сами по себе выпрямляются, ложась на матрасы идеально симметрично. Гермиона даже решила взбить подушки и положить их у изголовья.

С новым интересом она снова начала упаковывать вещи: сначала одежду (которую все равно нужно было стирать, так что кого волнует то, что она помнется?), потом книги, конспекты, перья, бутылочки с чернилами и прочую мелочь, связанную с ее жизнью в Хогвартсе. Ее котел и ингредиенты для зелий останутся под кроватью — как и каждый год до этого — хотя она с радостью осознавала, что теперь, если бы ей захотелось, в сундук они бы точно поместились.

Когда все было упаковано, Гермиона встала на колени рядом с кроватью Лаванды и призвала из-под нее дневник. Неуверенно она схватила летящую по воздуху книгу и ощутила едва заметное тепло, означавшее, что там было непрочитанное сообщение. Она пережила два дня, не прочитав запись, оставленную Тео. Проживет и дольше.

Наверное, она очень сглупила, посчитав их друзьями. Но этот дневник с ее инициалами, написанными от руки и украшенными вязью, которая при касании извивалась — от него у нее просто перехватило дыхание, когда она впервые его увидела. Такого рода подарки делают друзьям. Нет. Такие подарки дарят кому-то, кого считают больше, чем просто другом.

Не то чтобы от Тео Нотта она ждала чего-то, кроме дружбы. Просто он был умным, настойчивым, язвительным соседом по парте, который умудрялся выполнять свою долю групповых проектов и проклинать стулья, чтобы сидеть рядом с ней в классе и отвечать на уэльском, когда она его раздражала. Он был другом. Другом, который сидел рядом с ней в Больничном крыле и держал ее за руку, пока она засыпала. Другом, который заставлял ее сердце биться чуть быстрее, когда он вытаскивал бумагу у нее из-под пальцев, чтобы проверить свой перевод.

Другом, который поцеловал ее в коридоре, сбежал вместе с ней в Хогсмид на тайное свидание и провел три недели — неужто всего три недели прошло? — влюбляя ее в себя бесповоротно.

Другом, без которого ей пришлось жить в течение нескольких месяцев, и всякий раз, проходя мимо него, она чувствовала, будто не могла дышать. Другом, существование которого она проклинала каждый раз, когда видела, как улыбка, которая однажды предназначалась ей, была направлена в сторону Малфоя или Дафны или Терри-мать-его-Бута.

Были дни, когда она думала, что один только взгляд на него ее убьет. А в какие-то дни она скучала по нему так сильно, что больно было открывать учебник по древним рунами или нумерологии, просто из-за страха, что это напомнит ей о том, что он не рядом. Она скучала по нему. Если в коридоре она слышала уэльский акцент, то тут же автоматически разворачивалась кругом на месте, чтобы посмотреть, кто говорит. К началу февраля она выучила, как выглядят все студенты в Хогвартсе из Уэльса.

Она повертела дневник, отчего он раскрылся прямо у нее в руках, и она снова прокляла Тео и его хитроумные чары, как, например, те, что заставляли журнал всегда открываться на самой последней странице. Ее палочка лежала рядом с ней на кровати. Не было никаких причин, чтобы не прочитать.

— Маховика у меня нет, — сказала она, постукивая палочкой по дневнику. По странице разлились темно-красные чернила — его любимый цвет, если они не работали над заданиями. После того как она, изливая душу, написала ему целые абзацы, он написал всего одну строчку.

Гермиона, скажи, что с тобой все в порядке.

Гермиона прикрыла лицо рукой и подождала, пока на глаза навернутся слезы. Через мгновение она издала всхлип и слезы начали падать на страницы, размазывая чернила Тео.

Ей хотелось написать: Конечно же, я не в порядке. Уже много месяцев я не в порядке. Дамблдора больше нет, и тебя больше нет, и мне больно, Теодор.

Ничего не ответив, она закрыла дневник.

Шестой курс: Тео

С тобой все хорошо?

Скажи, что я сделала не так, чтобы я могла все исправить.

Счастливого Рождества, Теодор.

Мне так страшно, Тео.

Ты оставил меня, Теодор.

Ты сказал, что любишь меня.

Счастливой Пасхи.

Нацарапанные пером слова словно ножом вонзались в грудь Тео, пока он сидел в Хогвартс-экспрессе, тупо уставившись на пустое сидение в противоположной стороне купе. При виде сморщенной от водяных пятен бумаги, из-за которых чернила на его последнем сообщении расплылись, ему становилось дурно. Он был не настолько глуп, чтобы подумать, будто она пролила на дневник воду. Она плакала, и все из-за него. Она так и не сдалась. Спустя месяцы она продолжала писать ему, открывая ему свое чертово гриффиндорское сердце.

Пока его отец был в Азкабане, Тео все лето между пятым и шестым курсом гостил в поместье Малфоев. Он проводил время либо в до неприличия богатой библиотеке Малфоев, либо подслушивая то, что происходит за стенами. В поместье Малфоев не было замочных скважин; двери сами знали, кто должен бы войти, а кто — нет. Тео провел достаточно времени в детстве, изучая секреты поместья, и его знаний было достаточно для того, чтобы обмануть двери и заставить их впустить его. Так, пройдя однажды через надлежащие двери он нашел проход в стены.

Так, через решетку в полу большой столовой он узнал, что у Темного Лорда были планы. Эти планы включали в себя падение Дамблдора, хотя Он и не стал сообщать подробностей. Эти планы также включали в себя клеймение сыновей тех Пожирателей смерти, которых поймали в Министерстве. Их отцов нужно было заменить.

Поняв, что это означает, Тео потерял сознание.

Драко был первым, и пока единственным, кто получил Темную метку летом. Изменения в Драко после того, как он получил клеймо, не заметить было невозможно, и Тео взбунтовал.

Время до конца каникул тянулось медленно, и Тео все больше и больше уединялся в библиотеке. Часто его можно было найти сидящим на полу в самой отдаленной части библиотеки, где Малфои хранили свои наиболее тщательно охраняемые книги. Это были старые, антикварные, практически наидревнейшие книги. Некоторые из них появились еще до приезда Малфоев в Англию. Тео развлекался тем, что изучал защитные заклинания, наложенные на книги, и одно за другим снимал все, что мог.

С некоторых книг снять защиту он смог, другие же оставались под охраной проклятий, контрпроклятия к которым были давно утеряны. Тео знал, что такие лучше не трогать, если он хочет дожить до конца лета. Портреты в этой части библиотеки были бесполезны, подсказывая ему на невнятном среднеанглийском и нераспознаваемом французском. От портретов ему удалось узнать ровно два заклинания, одно из которых разрушало исключительное количество проклятий, а другое закрывало целый ряд опасно светящимся щитом. Первое заклинание отскочило от второго и прожгло дыру в стене — было досадно.

Прежде, чем взять первую книгу с полки, он надел перчатки из драконьей кожи, что было мудрым решением. Страницы оказались пропитанными кислотой и прожгли рукав его мантии, когда он задел ею книгу. Зелья внутри были темнее, чем любое темное зелье, которое он когда-либо находил в библиотеке своего отца. На следующий день Тео вернулся с прытко-пишущим пером и зачитал вслух инструкции к самым интригующим зельям.

Одно из зелий могло расплавить кожу на ногах, причем только на ногах, прижигая кровеносные сосуды, чтобы жертва обязательно выжила. Одно зелье, регулярно вводимое через кожу, в течение нескольких месяцев разрушало кости, заставляя их плесневеть. Однако, зелье, которое понравилось Тео больше всего, требовало всего каплю крови жертвы и сжигало человека изнутри слабым пламенем, как угли затухающего костра. Он точно знал, как хочет использовать это зелье.

Другие книги были интригующими сами по себе. Некоторые были просто историями, будь то истории о прошлых темных лордах, по сравнению с которыми правление нынешнего Темного Лорда выглядело даже приятно. Некоторые книги описывали элементарные проклятия, которые были значительно усовершенствованы за прошедшие века.

На защелке одной книги рунических заклинаний была одна знакомая руна. Кровь, а точнее, руна старшего чистокровного сына. Это была первая руна, которую он выучил и которую он вообще увидел — в тот самый момент, когда стал достаточно взрослым для того, чтобы понять, что значит быть наследником чистокровной семьи. Совпадение было слишком интригующим, чтобы пройти мимо. Тео осторожно наложил на предплечье режущее заклинание и поднес рану к книге. Вязкая красная жидкость капнула на руну, и защелка распахнулась.

С трепетом он осознал, что внутри описывалась ветвь магии, которая была потеряна во времени. Страница за страницей были наполнены древними рунами — настоящими руническими заклинаниями, а не литературными рунами, которые подверглись цензуре и которые они изучали в Хогвартсе. Такое знание должно было передаваться от отца к сыну, и Тео был потрясен, поняв, что видел несколько из написанных рун в вещах своего отца. Остаток лета он провел поглощая книгу, а когда пришло время возвращаться в Хогвартс, он сунул ее в свой сундук. Никто, кроме портретов, не узнал бы о ее исчезновении; на ней была магия, слишком темная даже для Нарциссы Блэк, и к тому же он был абсолютно уверен, что Беллатриса разучилась читать.

А потом в поезде он увидел Грейнджер. Она улыбалась Рону Уизли, а когда они прошли мимо к повозке для префектов, слегка засмеялась. Случайно завидев Тео, она улыбнулась еще шире, и он почувствовал, как в сердце в груди заколотилось быстрее, а на щеках слегка расцвел румянец.

Все лето он провел с Пожирателями. Ужинал с Темным Лордом. Переводил рецепты зелий, от которых передернуло бы самого Салазара Слизерина, и использовал свою кровь для того, чтобы получить доступ к книге, наполненной самыми опасными чарами, которые ему когда-либо довелось видеть.

Ему нужно было, мать его, держаться как можно дальше от Гермионы Грейнджер.

Но она зачаровала чертов стул на древних рунах, и его, как идиота, снова затянуло на ее орбиту. И, как идиот, он подарил ей дневник с протеевыми чарами, которые наложил сам после того, как навестил ее в Больничном крыле. И он, будучи трижды идиотом, поцеловал ее. Две недели он игнорировал то, что ему было не избежать Темной метки и то, что он изучал Темные искусства; и позволил себе окунуться в то, что происходило между ними — чем бы это ни называлось. Темный принц и золотая девочка.

Он был удивлен, обнаружив, что романтик в нем до сих пор не умер.

Реальность резко напомнила о себе в день его семнадцатилетия, когда Тео доставили письмо от отца из Азкабана с датой, когда он должен будет получить клеймо. Тогда-то он и узнал правду о задании Драко, и о том, что его отношения с Гермионой должны закончиться. Жестоко. Безвозвратно.

Но она так и не сдалась.

Ведь ей просто нужно было от него отказаться.

Он перестал рассеянно перечитывать последние написанные ею слова и призвал из чемодана перо и чернила.

Его левая рука горела, будто знала о предательстве, которое он похоронил в своем сердце.

Гермиона,

Не знаю, когда ты это прочтешь…

---

1) Penblwydd hapus — «С днем рождения» на уэльском (т.е. валлийском) языке.

Вернуться к тексту

От автора:

Начиная с этого момента вступают в силу заявленные предупреждения.

---

Седьмой курс — август

[10 августа, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Как проходят летние каникулы?

* * *

[12 августа, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мерлин, Гермиона, ты в порядке?

[12 августа, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

В порядке. И Гарри в порядке. У Рона тяжелая форма обсыпного лишая, но он скоро должен начать идти на поправку.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я слышал, что ты была на свадьбе у Уизли, но смогла сбежать. Хотя вообще я слышал, что сбежал Поттер — просто додумал, что вы с Уизли сбежали вместе с ним.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я с Гарри. С нами все хорошо.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не возвращайся в школу. Они назначают Пожирателей на позиции преподавателей. Маглорожденным там будет небезопасно. Это при условии, что им вообще разрешат вернуться.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

А сам ты будешь в безопасности?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Собираюсь залечь на дно. Я им не интересен. Малфой стал главным старостой, но не думаю, что ему хочется этим заниматься. Он попросил Снейпа передать позицию мне.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Мне всегда казалось, что он перегрыз бы глотку любому за кусок власти.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мне кажется, он боится, что это — наказание за то, что он не убил Дамблдора сам. Темный Лорд обычно любит психологически помучить жертву, прежде, чем съесть.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Он тебе не угрожает?

* * *

[13 августа, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тео?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Он поставил тебе метку?

* * *

[21 августа, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я не хотел тебе говорить. Боже, да я не хотел, чтобы ты вообще когда-нибудь об этом узнала. Клянусь, что так или иначе сведу эту херню со своей руки как только это не будет приравниваться к смертному приговору.

Он поставил нам метки на Рождество: мне, Крэббу и Гойлу. И некоторым другим. Это — одна из причин, по которой я не мог с тобой общаться. Ты бы все поняла на раз-два и захотела бы пойти к Дамблдору.

Ты должна понять, что я не храбрец, как ты и Поттер. Перед нами стоял выбор: метка или смерть. Малфою досталось больше всех. Ему пришлось принять метку первому, потому что его отец сильно облажался с пророчеством. О том, что мне придется принять метку на Рождество, я узнал на свой день рождения, но еще с лета понимал, что это произойдет. Того, что было в первом семестре просто не должно было случиться. Я планировал держаться от тебя подальше, но ты просто не оставила мне выбора. Ты, черт возьми, такая непреклонная, и такая настоящая, и рядом с тобой я мог на мгновение забыть обо всем. Мог притвориться, что по возвращении домой моя судьба не будет предрешена. Раствориться в тебе… Гермиона, мне бы так хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно. Я никогда не желал идти по стопам своего отца. Может, будь я смелее, предпочел бы смерть тому, чтобы принять метку. Или принял бы, но стал бы шпионить для Дамблдора.

Но, Гермиона, я не смелый. И не создан для того, чтобы становиться лучше, чем я есть. Я — не ты, и не бросаюсь с головой в битвы с василисками, оборотнями или Долоховым. На данный момент это мой единственный шанс остаться в живых. Я — эгоист, и я — слаб, и выбираю жить, а не следовать зову сердца. Не надо представлять меня этаким печальным героем. Я знаю, что все это означает, что я поклялся верно служить Темному Лорду, и сделаю все, чтобы остаться в живых.

Ты такая чертовски чистая. Просто эпитома добродетели. Тебе нельзя и дальше мне доверять, особенно теперь. А любить кого-то, кому не доверяешь, ты просто не сможешь. Будь со своим Избранным. Я знаю, ты будешь бороться до самого конца, и мне просто необходимо знать, что поттеровские силы Избранного тебя защитят.

Я люблю тебя.

* * *

[22 августа, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тео, я

Ты все еще можешь

Тео, ты

Следи за речью, Теодор.

Я тоже тебя люблю.

* * *

Седьмой курс — август: Гермиона

Гермиона не была полностью уверена насчет того, что именно подвигло ее написать Тео спустя два месяца. На протяжении многих дней она вместе с Гарри и Роном не покидала дом на площади Гриммо, и хоть она и любила своих мальчиков, нытье их она могла выносить только до определенного момента.

Она пыталась дать этому сотни разумных объяснений. Например, Тео происходил из семьи Ноттов, и у него был доступ к самым темным книгам, которые когда-либо были написаны. Она могла бы свернуть разговор в сторону крестражей. Может, он мог бы достать для нее книгу. Мог бы спрятать ее где-нибудь в Хогсмиде, и она могла бы одолжить мантию-невидимку, чтобы ее забрать. Тео был сыном Пожирателя. Может, он мог бы информировать их о планах Волдеморта.

Но не смотря на все эти придуманные оправдания, одно только предложение с вопросом о том, как прошло его лето — и ее сердце разбито на мелкие кусочки. Гермиона хотела написать больше, но рука дрожала так сильно, что она закрыла ручку колпачком и бросила ее на стол прежде, чем смогла написать что-то еще.

Когда на вопрос о том, в порядке ли он, не поступил ответ, Гермиона чуть не сошла с ума. Гарри и Рон спорили о чем-то глупом, и она целую минуту на них кричала, а затем расплакалась и убежала к себе в комнату за дневником, чтобы все же задать вопрос, ответ на который страшилась узнать больше всего.

Его молчание, которое растянулось на восемь дней, послужило ответом. Когда после недели молчания она ощутила, что от дневника в руках исходит тепло, она едва ли ненароком не порвала его, открывая. А первое предложение выбило воздух у нее из легких. «Я не хотел тебе говорить».

И дальше написанное становилось только хуже. Талантливый Теодор Нотт, остроумный Теодор Нотт, нежный Теодор Нотт — считал себя слабым и недостойным. Никогда не хотел становиться своим отцом, и все же был вынужден пойти по его стопам.

Она наблюдала за тем, как он быстро черкнул слова «я люблю тебя», но затем тут же зачеркнул, превращая их в черные каракули внизу страницы.

Гермиона часами снова и снова перечитывала написанное им. Что ответить тому, кто знает, что совершил самую ужасную в жизни ошибку, но кто сделал бы ее снова, потому что только так мог выжить? Сказать, что прощаешь? Сказать, что понимаешь? Или сказать, что еще не поздно, и он все еще может все исправить?

Но принять метку вместо того, чтобы рискнуть и столкнуться с гневом Волдеморта — это его выбор. Он выбрал не довериться ей насчет того, что происходило, и он выбрал не сообщать Дамблдору о том, что Волдеморт собирался склонить его к себе на службу. Если он узнал об этом еще в июле, то, значит, он знал о том, что должен будет принять метку на протяжении пяти месяцев. Он сделал ту же ошибку, что и Малфой. Может, принятие метки и подарило ему на какое-то время отсрочку от смерти, но как долго он будет в безопасности? Через сколько он умрет, служа ненавистному хозяину?

Гермиона постучала ручкой по столу. Вся ее жизнь была упакована в бисерную сумочку, родители отправлены в Австралию, лучшие друзья по очереди шпионят в Министерстве, а парень, которого она любит, присягнул самому настоящему монстру.

Глупо ли было с ее стороны верить в том, что он был больше этого? Была ли она настолько ослеплена эмоциями, что поверила в то, что он мог сделать правильный выбор? Он предпочел спасти шкуру тому, чтобы следовать морали, но ведь она, эта самая мораль, была все еще при нем. Или нет? Скольким еще он готов пожертвовать, чтобы порадовать Волдеморта? Она знала, что он ее любит. Он до сих пор любит маглорожденную. Он был все тем же человеком, который часами слушал ее возмущения относительно магловедения и внимал ее исправлениям его не совсем верных знаний о мире маглов. Естественно, он смог бы найти способ избежать убийства ради убийства, чем так наслаждались многие Пожиратели смерти.

Пожиратели смерти. Теодор Нотт был Пожирателем смерти.

После многих часов споров с самой собой, многих часов колебаний между ненавистью к нему за его слабость и попытках убедить саму себя в том, что он, в конце концов, сделает верный выбор, она наконец решила сделать то, чего не смог он. Он всегда вдохновлял ее на то, чтобы нарушать ее собственные правила.

Гермиона выбрала думать сердцем, а не головой.

«Я тоже тебя люблю».

Она резко захлопнула дневник, запихнула его в сумку и поклялась себе в том, что не станет снова в него заглядывать. Все равно он не ответит. Если прошлый год чему-то ее и научил, так это тому, что Тео, когда ему стыдно, всегда предпочтет промолчать, нежели позволить ей помочь все исправить. Если бы она только узнала обо все вовремя, они могли бы пойти к Дамблдору…

И что дальше? Позволить Дамблдору использовать Тео в качестве шпиона так же, как он использовал Снейпа? Дамблдор пообещал защитить родителей Малфоя в обмен на то, что тот должен был перейти на сторону Ордена. Что такого мог Дамблдор предложить Теодору? Его отец с энтузиазмом служит Волдеморту, его бабушка с дедушкой от него отреклись, а Невилла он почти не знал. Гермиона уже была активным членом Ордена настолько, насколько это было возможно. Единственные люди, которых любил Теодор, помимо перечисленных, были Дафна и Блейз. Но Забини был слишком горд, чтобы принять какую-либо помощь от Дамблдора.

Дамблдор бы рассматривал Тео как оружие. Пожиратель с меткой — шестикурсник, черт возьми — стал бы просто идеальным шпионом для работы над тем, чтобы не дать Волдеморту нанять еще больше студентов.

Гермиона опустила голову и закрыла лицо руками, задумчиво уставившись на стол. Через несколько минут она поняла, что из передней обложки дневника выпал бледно-желтый нарцисс. Она взяла его в руки и, повертев, ощутила шероховатость бумаги.

Свет утреннего солнца пробирался сквозь окно, и, не выпуская цветок из рук, она спустилась вниз, чтобы сделать себе чай. Когда Рон легкой походкой вошел на кухню, она все так же крутила его между пальцев.

— Это еще откуда? — поинтересовался Рон, пока Кричер подавал ему тарелку с горой яичницы, копченым лососем и сконами. Затем в комнату зашел Гарри. Он, совсем не замечая напряженной обстановки, уселся перед куда более скромным завтраком, состоящим из двух яиц и тоста.

Гермиона, захваченная врасплох вопросом, подняла голову.

— Ой, — сказала она, чувствуя, как начинают гореть щеки. «Лилово-красная», прошептал в голове голос Тео. — Да ниоткуда. Друг подарил. Еще сто лет назад.

Брови Рона в удивлении взлетели вверх и скрылись за нечесаной шевелюрой.

— Какой еще такой друг? — в голосе его послышалось напряжение, объяснение которому Гермиона найти не могла.

Она пожала плечами в надежде, что движение получилось непринужденным, хоть и чувствовала, что щеки все так же продолжали гореть.

— Мальчик, который ходил со мной на древние руны.

За столом воцарилось молчание, после чего Рон сквозь зубы процедил:

— Ты в него влюблена?

Гермиона едва ли не выронила цветок из рук.

— Что? — выдавила она.

Рон кивнул в сторону цветка.

— Это же нарцисс? Означает, что он тебя любит.

— Я… — Гермиона взглянула на Гарри, ища поддержки, но ее лучший друг усердно рассматривал свою тарелку. Прежде, чем поднять голову, он набил рот яичницей, очевидно пытаясь избегать участия в разговоре. — Не любит он меня, — соврала Гермиона в надежде, что горящие щеки не выдадут правду. — Мы просто друзья.

Рон в ответ только фыркнул.

— Он чистокровный? — невзирая на здравый смысл, она медленно кивнула в ответ. — Значит, он в тебя влюблен. Древние семьи используют целый язык. Мама на нем помешалась, когда Билл и Флер планировали свадьбу. Нарциссы были одним из тех видов цветов, которые она хотела использовать, — он поморщился, — Почти уверен, что дарить цветок из бумаги — одна из давно вымерших традиций ухаживаний за девушкой.

Гермиона судорожно вздохнула и снова взглянула на цветок. Это просто невозможно. Он подарил ей его в конце пятого курса. Не мог же он… не так долго. Он обязательно что-нибудь да сказал бы в начале шестого курса.

Только вот тем летом он узнал, что должен будет принять метку.

— Он меня не любит, — соврала Гермиона. Она положила цветок на стол и принялась за завтрак. Ее яичница была пережаренной, а тост подгорел. Ее Кричер тоже не особо жаловал.

— Откуда ты знаешь? — голос Рона все еще был резким, и Гермионе вдруг захотелось, чтобы разговор просто закончился.

— Просто знаю! — огрызнулась она и с ужасом осознала, что к глазам подкатили слезы. Она опустила плечи и повержено вздохнула. Подняв глаза, она встретила полный ярости взгляд Рона. Гермиона взяла нарцисс в руку.

— Это у меня еще с пятого курса. Он оставил его в Больничном крыле после того, как Долохов меня ранил. Я не знала, что он вообще что-то значит.

Она чувствовала себя крайне глупо, но ведь Тео должен был знать, что она не поймет истинное значение цветка. Они ведь не обсуждали то, что он мог официально за ней ухаживать, даже когда они…

При мысли об этом у нее перехватило дыхание. Даже когда они встречались.

Все еще смотря на нее с подозрением, Рон запихнул полную вилку яичницы в рот.

— Ну, фы фсе фафно пфофукала, — произнес он, довольный тем, что ее сердечные дела не увенчались успехом. Он проглотил еду и посмотрел на цветок. — Ну серьезно, таким только снобы занимаются.

Почувствовав обиду за Тео — и не важно, как закончились их отношения — Гермиона посмотрела на Рона и ответила:

— Ничего подобного. Это ро… — она прервала речь, не закончив мысль, — «Ежедневный Пророк» уже доставили? — спросила она, откровенно резко меняя тему.

Тут Гарри наконец-то перестал притворяться, что не существует.

— На столешнице, — ответил он, окуная тост в последний желток. Гермиона вскочила с места и схватила газету. Она так и продолжала скрываться за ней до того самого момента, пока Рон не ушел на свою смену в Министерстве.

— Ты же не собираешься меня об этом спрашивать? — спросила Гермиона Гарри.

В панике его глаза чуть расширились.

— Не-а.

— Отлично, — сказала она и сложила газету, — хорошо.

Она покинула кухню и направилась в библиотеку особняка на Гриммо. Ей нужно было много чего изучить.

* * *

Седьмой курс — август: Тео

На полу гостиной поместья Малфоев лежал магл. Над напуганным до смерти мужчиной с кинжалом в руках склонился Рудольфус Лестрейндж — кошка, так сказать, играет с мышкой. Тео сидел поодаль, на викторианском диване на высоких ножках. Время от времени он поднимался с места, чтобы наложить на магла исцеляющие заклинания. Он уже получили от мужчины, который работал по адресу Даунинг-стрит, 10, всю необходимую информацию. Как только Лестрейнджу наскучит играться, вызовут Драко, который должен будет наложить на их новенькую игрушку в правительстве Империус.

Кинжал скользнул в руке Лестрейнджа и оставил до кости глубокий порез. Тео подскочил с места в другом конце комнаты, а на лице его появилось неискреннее выражение беспокойства.

За последние шесть недель он приобрел ту еще репутацию. Она заключалась в том, что он был мягкосердечным Пожирателем смерти, который переживал о каждом потенциально опасном раненом. В чарах он никогда не был лучшим, но вот зелья его были выдающимися даже по снейповским стандартам. Как-нибудь ему все же придется поблагодарить Избранного за то, что тот жульничал на занятиях.

Тео было любопытно, продолжали бы психопаты Темного Лорда шептать «гомик», «петушок» или «нянька», если бы узнали, сколько «несчастных случаев» произошло по вине его волшебной палочки. Вингардиум Левиоса явных следов не оставляло, а люди, используя оружие, бывают слишком уж беспечными.

— Черт, глубокий, — произнес Тео, внутренне радуясь. Тихо он наложил заклятие, которое не давало ране затянуться. Тео пробормотал дезинфицирующие чары, которые жгли похуже любого спирта. От боли Лестрейндж прикрыл глаза. Тео собрал струйку крови, стекающую по руке Лестрейнджа, в маленький стеклянный флакон, который, как только мужчина открыл глаза, сжал в ладони. Вместо него Тео протянул баночку с мазью, чтобы тот мог нанести ее на рану.

Что они так до сих пор не поняли, так это то, что все эти великолепные мази и настойки, сваренные Тео, в отличие от ужасных современных лекарств в больнице Святого Мунго или Хогвартсе, требовали кровь. Это была старая магия из гримуара давно умершей знахарки-ведуньи. Тео был уверен, что Снейп обязательно догадался бы об этом, если бы не был так занят подготовкой к новому учебному году. Беллатриса и остальные не придали бы этому значения, но Темный Лорд понял бы пользу слуги, имеющего неограниченный доступ к магии крови и врожденный талант к ней.

Быть непригодным или строптивым было опасно; но и быть слишком ценным имело свою цену. Иметь репутацию неплохого целителя было довольно безобидно: это помогало Тео оставаться одновременно и полезным, и неприметным. Это не давало никому поручать ему активно мучить жертв, хоть Пожиратели вроде Лестрейнджа и любили, чтобы Тео находился рядом — его задачей было следить за тем, чтобы жертвы могли продержаться как можно дольше.

Когда Рудольфусу была сделана необходимая перевязка, Тео улизнул в свою спальню. Он открыл гардероб и отодвинув в сторону мантии, за которыми на полке скрывалась богато украшенная серебряная шкатулка. Тео взмахнул палочкой, и на новом флаконе появилась аккуратная этикетка. Он ткнул пальцем в острую защелку шкатулки — это, распознавая его, ослабляло защитные заклинания — и открыл ее. Склянка с кровью Рудольфуса пополнила два ряда одинаковых склянок, каждая из которых была тщательно помечена именами разных Пожирателя смерти.

С искреннем удивлением Тео припомнил, что по сравнению с остальными новый министр магии потерял больше всех крови. Вообще, Пий Тикнесс, при виде того, как мизинец на его руке безвольно болтается, упал в обморок. За этот несчастный случай Тео ответственности не нес — просто удачное стечение обстоятельств.

«Она никогда этого не поймет», подумал Тео. Улыбка сошла с его лица, и он закрыл свою коробку с сокровищами. Гермиона могла оценить целебные мази и защитные заклинания, но она никогда не поймет, как он мог хранить под чарами Стазиса кровь своих врагов, спрятанную внутри артефакта настолько темного, что если бы Министерство его обнаружило, то передало бы его в Отдел тайн.

До встречи с Гермионой Грейнджер Тео гордился тем, что никогда не раскрывал всех своих карт. Писать ей было проблемой. Ведь когда перед тобой лист пергамента, а не пара любопытных глаз, быть откровенным легче. Неудобная правда слетала с его пера до тех пор, пока она не узнала его — настоящего его, а не холодного сына Темного мага. А он, в свою очередь, узнал ее. Он стал зависеть от нее, и от этой зависимости ему, по всей видимости, еще предстояло избавиться.

Тео захлопнул двери гардероба. Он направился к своей огромной коллекции зелий, заполняющей книжный шкаф, и наполнил карманы, пополняя запасы. Он призвал с кровати «Руководство по Лечебной Магии Начинающего Целителя» и устроился в кресле в ожидании следующей встречи с Лестрейнджем.

Седьмой курс — сентябрь

[1 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Как ты?

[1 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Устал. Ты?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Нормально. Уже в Хогвартсе?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Почти приехал.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Удачи в этом году.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Уверена, что хочешь пожелать мне удачи?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я тебе доверяю.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Это-то тебя и погубит.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

А я рискну.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Все знают, что вы на площади Гриммо. Вам бы убраться оттуда, да побыстрее.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Мы знаем, что они в курсе. Они в своей слежке за домом не особо скрываются. Ну правда, полдюжины укутанных в мантии мужчин в жару едва ли можно назвать образцом конспирации. Даже маглы заметили, что что-то не так.

Но мы готовы бежать в любой момент, честное слово.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Отлично.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Почему он назначил директором профессора Снейпа?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Снейп знает школу изнутри, и Он думает, что у него получится держать новых преподавателей под контролем. У них, так сказать, нестабильная психика.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты в опасности?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Вопрос неверный.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тео, ты не опасен для окружающих.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Сколько еще раз мне нужно повторить: не надо мне доверять.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я в тебя верю.

* * *

[5 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Они пробрались в дом.

[5 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Знаю. Это я виновата. Яксли ухватился за меня, когда я аппарировала в дом через охранные заклинания.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Тогда понятно. Я все не мог понять, почему теперь Яксли — единственный, кто может видеть особняк. Фиделиус?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты знаешь эти чары?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Гермиона, я хожу на продвинутый курс по чарам, чтобы сдать ЖАБА. Попрошу не оскорблять мои умственные способности.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Знаю. Просто в классе мы это не обсуждали, а Дамблдор всегда говорил об этом заклинании так, что казалось, будто оно редкое.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Наткнулся на него в прошлом году во время исследования. Поразительные чары. Это их ты использовала на своих родителях?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Что тебе известно о моих родителях?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

То, что они не дома. Откуда — сказать не могу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Знаешь что-то еще?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Нет. Мы ничего не смогли найти. Ты хорошо их спрятала. Ну, это я так думаю, что спрятала их ты, а не клуб по интересам Дамблдора. Что меня по-настоящему интересует, так это кто спрятал семью Поттера: ты или они.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не могу тебе сказать.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Знаю.

Ты в безопасности?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Думаю, да. Наложила столько защитных и отталкивающих заклинаний, сколько смогла вспомнить.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Тебе нужно использовать кровную защиту.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я не стану! НЕ собираюсь мараться Темными искусствами.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Да какая разница, Темные или нет, если это может спасти тебе жизнь? Может спасти жизнь Поттеру. Разве не в этом суть того, что вы в бегах?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Мы не в бегах, и я не стану использовать кровную магию.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

[ряд рун]

Начерти эти руны на двери того места, где скрываешься, и запечатай «кеназ» каплей крови.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не могу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не упрямься. Какая разница, если это спасет тебе жизнь?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Нет, я буквально не могу. Мы не в убежище, а для этого заклинания нужны дерево или камень.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

В смысле — не в убежище? Какого хера? Где вы?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Следи за языком.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Что значит, вы не в убежище? Ты же не в палатке где-нибудь в лесах?

* * *

[5 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мерлиновы кальсоны, Гермиона. Ты что, в палатке в лесу?

* * *

[12 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Кажется, нашел защитные чары, которые можно использовать на твоей палатке.

Замени «уруз» на «эхваз», а «наутиз» на «альгиз». Должно работать, пока вы будете находиться в лесу. Кровь все так же надо капать на «кеназ». И думать не смей о том, чтобы проигнорировать этап с кровью. Нужны всего-то пара капель.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Пожалуйста, используй. Не упрямься. То, что спасет тебе жизнь не может считаться Темной магией. На моем доме стоит защита темнее этой, и Министерство ни разу не заставило нас ее снять.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не вынуждай меня искать тебя и накладывать его самому.

* * *

[14 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я не стану использовать кровную магию.

И ты не сможешь меня найти. На дневнике нет следящих чар, а палатку я зачаровала так, что ее на обнаружить.

[14 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Откуда тебе знать, что я не наложил на дневник следящие чары?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я проверила его после того, как ты сказал мне уходить с Гриммо.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Хорошо. Умница.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Как там дела в Хогвартсе?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Плохо. Пожиратели преподают ЗОТИ и магловедение. Ну и можешь себе представить, на что это похоже.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Когда последний раз Пожиратель преподавал ЗОТИ, нам в живую демонстрировали непростительные.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Хотя, нет. Когда последний раз Пожиратель преподавал защиту, он убил директора.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Хорошо, что должность проклята, так что Амикус больше года не продержится. Он забыл часть про «Защиту От» — теперь это просто «Темные Искусства».

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Насколько все плохо?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Скажем так: непростительные теперь демонстрируются не на пауках.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

НА УЧЕНИКАХ?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Даже не думай о том, чтобы попытаться сюда пробраться и спасти школу. Даже для безрассудных гриффиндорцев тут небезопасно. Кроме того, у Лонгботтома все под контролем.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Что делает Невилл?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Он с парочкой хаффлпаффцев устроил импровизированное «больничное крыло» в одном из заброшенных кабинетов. Никто с темной меткой туда зайти не может.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

То есть, ты не можешь зайти.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Нет. Все полученные травмы приходится лечить у Помфри. Не горю желанием.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Она знает, что у тебя есть метка?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Все знают. Новые преподаватели не особо скрывают то, кому мы служим.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Кому они служат.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Ты меня совсем не знаешь, Гермиона.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Знаю.

* * *

[20 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

На палатке руны написаны. Это твоя кровь? Ты меня выследил?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Теодор, что ты натворил?

* * *

[21 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

С днем рождения, Гермиона.

[21 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Как ты это сделал?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Не могу сказать. Но никто больше этого сделать не сможет, особенно теперь. Не переживай. Это охранное заклинание защищает даже от моих же собственных отслеживающих чар. Если вы поменяете местоположение, найти я вас не смогу.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Но если мы останемся на месте, то сможешь?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Да.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тогда завтра нас здесь уже не будет.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Отлично.

* * *

[24 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Расскажи мне что-нибудь о себе.

[24 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

В этом году я буду первым по успеваемости.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Надеюсь. Терри даже рядом с тобой не стоит, когда ты читаешь достаточно дополнительного сверх программы.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Малфой все так же отстает из-за прошлогодних «внеклассных» заданий, да и должность Главного старосты выматывает. Так что с уверенностью можно сказать, что конкурентов у меня не так уж и много.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Вот бы ты мог присылать мне задания.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Скучно?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Ты даже себе не представляешь, как.

Знаешь какие-нибудь рецепты с использованием диких грибов?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Мерлин, ты что, не взяла с собой еды?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Взяла! Нам просто нужно растянуть продукты на подольше, да и не будут же они свежими вечно.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Есть такая простая вещь — называется чары Стазиса, Гермиона.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Знаю. Просто забыла.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Нелегко,наверное, быть единственной умной в округе.

* * *

[27 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Расскажи мне что-нибудь о себе.

[27 сентября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Это что, теперь так и будет? Будешь просить меня рассказать о себе раз в несколько дней?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Просто хочу поговорить с кем-нибудь, кто в данный момент не живет в палатке.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Уж лучше б я был в палатке, чем в Хогвартсе.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Тут не очень. На ужин снова были грибы.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Лучше расскажи что-нибудь о себе. Как проходит твой день?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Да никак. Много читаю. Конкретно сейчас Гарри с Роном думают, что я делаю записи.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Я думал, ты говорила, что у Уизли лишай.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Это была удобная правда.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

В удобной правде должен быть элемент правдивости, Гермиона. А ты нагло соврала.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Не могла же я сказать тебе правду. Ты же никому не скажешь?

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Нет.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Спасибо.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]

Но тебе лучше не рассказывать мне о таком.

[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]

Я тебе доверяю.

* * *

Седьмой курс — сентябрь: Профессор Бабблинг

Профессор Бабблинг сидела за своим столом и смотрела на список студентов седьмого курса. Финч-Флетчли, Джастин — зачеркнуто. Грейнджер, Гермиона — зачеркнуто. Томас, Дин — зачеркнуто. Она тяжело сглотнула и глубоко вздохнула. Почувствовала, как к глазам подступают слезы, она быстро поморгала.

За почти пятнадцать минут до начала занятия дверь в класс распахнулась и внутрь вошел Теодор Нотт, по инерции направляясь в сторону парты, за которой он сидел вместе с мисс Грейнджер. Он выглядел потерянным, стоя рядом со столом — будто он только сейчас осознал, что она не вернется.

Что ж, ему ли не знать. Он был сыном Пожирателя, а она была маглорожденной. В конце концов, ее имя постоянно всплывало в газетах. Они были как Ромео и Джульеттой, но Сами-Знаешь-Кто был главой семьи Монтекки, а Капулетти были в руках эмоционального семнадцатилетнего парня, который был в бегах и скрывался от властей.

Шекспиру и не снилось.

Этот мальчишка-Нотт — всех своих семнадцатилетних учеников она считала детьми до того момента, пока они не доказывали обратное — с глухим стуком закинул сумку на стол и сел на свое обычное место. Профессор Бабблинг заметила, как он переместил сумку на стул мисс Грейнджер, давая тем самым понять любому, кто рискнул бы сесть рядом, что место не свободно.

Класс начал наполняться учениками, и почти все они заняли свои прошлогодние места. Ученик — человек привычки. У двери, тыча в сторону места рядом с мистером Ноттом, спорили пара слизеринцев. Профессор Бабблинг и сама не смела бы переместить сумку на пол и занять место, принадлежащее мисс Грейнджер.

Прежде, чем слизеринцы сделали первый шаг, с конца ее палочки слетели Отталкивающие Чары. Место мисс Грейнджер будет оставаться пустым в течение всего года, если, конечно, девушка не решит вернуться. И слепой бы заметил, что сердце Нотта было разбито, и он имел право на то, чтобы ему дали спокойно страдать в одиночестве.

Профессор Бабблинг наложила второе и третье заклинание на места Финч-Флетчли и Томаса, тем самым вынуждая остальных учеников занять те же места, что и в прошлом семестре. Мелочь, конечно, но черта с два она даст им забыть, за кем эти стулья числятся.

С горечью, но довольная собственным решением, профессор Бабблинг встала из-за стола и развернула пергамент со списком. Она прекрасно знала каждого в лицо и сделает все для того, чтобы каждый из них выжил.

* * *

Седьмой курс — сентябрь: Гермиона

Гермиона сидела в кабинке холодного — практически ледяного — туалета. Перестать плакать все не получалось. Глупые, глупые мальчишки. У них не получилось бы правильно произнести заклинание, даже если бы профессор Флитвик дал им частные уроки. Они, наверное, и читать-то не умеют, раз не в состоянии сдать домашнюю работу вовремя.

И все же, почему-то лила крокодильи слезы в туалете именно она, пока они веселились с друзьями в Большом зале.

Дверь в туалет распахнулась, и нечто вошло внутрь, снеся стены кабинки. Это нечто начало двигаться в обратную сторону, и, когда огромная дубинка полетела в сторону ее головы, Гермиона закричала.

И тут мир погрузился во тьму.

* * *

Гермиона проснулась вся в поту, а сердце ее билось как сумасшедшее. Завернутая в одеяло, она все равно чувствовала осеннюю прохладу. Она осмотрелась вокруг и увидела, что у входа в палатку сидел Рон — уснул на посту. Гермиона раздраженно вздохнула. Она бы никогда на уснула на посту. У нее было чувство ответственности, которое у Рональда отсутствовало напрочь. Именно поэтому у нее было десять СОВ, в то время, как у него было семь, и к тому же ни одного Превосходно — не важно, как сильно гордилась им его мама.

Какая пустая трата магии.

Фыркнув, Гермиона откинулась на кровати и почувствовала на груди тяжесть медальона. Она потрогала массивную металлическую цепь, угрюмо посмотрела в потолок и затем, крепко зажмурив глаза, перевернулась на бок. Они — ее мальчики. Ее друзья. Нельзя забывать об этом.

Но друзья могли бросить. Могли сделать так, что ты будешь чувствовать себя центром вселенной, а потом просто взять и оставить тебя. Друзья могли украдкой поцеловать в пустом кабинете и влюбить в себя, а потом пропасть.

Он ведь всегда смотрел на нее сверху? Он думал прямо как Малфой, просто не так открыто. Считал, что она — пустое место, что она ничего не значит. Наверняка называл ее грязнокровкой за закрытыми дверями. Смеялся над ее зубами и волосами. Думал, что она украла магию, как эти невежественные придурки из Министерства.

Так глупо — так ужасно глупо — с ее стороны было думать, будто он ее любит. Как вообще можно назвать то, что было между ними? Три года сидения за одной партой? Несколько тайных совместных занятий? Что это вообще за отношения такие? Он не хотел, чтобы их даже в библиотеке вместе видели. Подарил ей этот тупой дневник для того, лишь бы его с ней не видели. Будто она чумная. Чумная грязнокровка, которая замарает его драгоценное чистокровное имя.

А теперь он взял и стал Пожирателем смерти. Мог ведь пойти к Дамблдору. Мог прийти к ней, если бы и правда хотел избежать того, чтобы стать очередной фашистской, фанатеющей от Темных искусств, преданной пешкой Волдеморта. Чего он вообще ожидал? Что получит метку и будет свободен жить так, как пожелает? А что произойдет, когда Волдеморт поймет, насколько он умен? Что он будет делать тогда? Момент, когда он мог убежать и спрятаться у Ордена был упущен. Волдеморт поймет, что он умный, умнее многих, и тогда он никогда не станет свободным. Ему придется угождать Волдеморту до тех пор, пока тот не решит, что он стал бесполезным. Он может так глубоко погрязнуть в Темных искусствах, что станет протеже Волдеморта. Тот будет его тренировать, многое спускать с рук, пока в конце концов Тео сам не станет угрозой для Волдеморта, и тогда он умрет преступником.

Ей хотелось бы стереть себе все воспоминания, связанные с Тео Ноттом, точно так же, как она стерла все воспоминания о себе своим родителям. Хотела взять назад каждый стук сердца, забыть каждый поцелуй, стереть каждое написанное слово. Она хотела, чтобы он исчез.

* * *

— Гермиона, — услышала она голос Гарри. Она почувствовала, как он потряс ее за плечо. Откровенно игнорируя, Гермиона свернулась в клубочек под одеялом. Из-за кошмаров и злобных мыслей ночь была длинной, и она устала. — Гермиона!

Гарри стянул с нее одеяло.

— Вставай, — скомандовал он, — не то оболью тебя водой.

Она услышала, как он посчитал до трех. Когда он начал произносить Агуаменти, она наконец вскочила.

— ЛАДНО! — крикнула она, — Я встану и сделаю вам чертов завтрак, будто я вам мамочка или чертова служанка…

— Крестраж, пожалуйста, — сказал Гарри, протягивая руку.

Гермиона стянула ожерелье через голову и кинула им в Гарри. Как и полагается настоящему ловцу, он с легкостью поймал его левой рукой, в то время, как вторая рука все так же держала палочку нацеленной на нее.

— Лучше? — спросил он, надевая медальон.

Гермиона закрыла глаза и глубоко вздохнула, чувствуя, как резко испарилась вся злость.

— Я в порядке, — ответила она, не смотря на то, что руки дрожали. Чтобы Гарри не заметил, она схватилась за край кровати. — Где Рон?

— Что-то ищет поесть снаружи. Что именно — не знаю, — признался Гарри, — Я почти уверен, что он и сам не знает, что ищет.

— Как у тебя получается носить эту штуку и не сходить с ума? — спросила Гермиона, не отрывая от медальона глаз.

Гарри только пожали плечами.

— Может дело в том, что он так долго сидит у меня в голове, что теперь у меня, в отличие от тебя, к нему иммунитет.

— Не возражаешь, если я вздремну? — Гермиона зевнула, наслаждаясь ощущением того, как легко стало дышать. Прежде, чем Гарри успел ответить «да» или «нет», она уже успела снова уткнуться в подушку и уснула прежде, чем он укрыл ее одеялом.

На этот раз ей снились Тео, Гарри и Рон вместе в Большом зале. Они сидели за столом Гриффиндора и улыбались. Над их головами пролетел снитч, и все трое потянулись, чтобы его схватить. Он полетел вперед. Гарри запрыгнул на стол и ухватился за снитч ровно в тот момент, когда он пролетел рядом с одной из парящих свечей. Тео и Рон потянули Гарри назад за заднюю часть рубашки. Затем подошел Невилл и похлопал Тео по плечу, а потом скользнул на скамейку рядом с Роном.

Гермиона наблюдала за ними со своего места за столом Рейвенкло, наслаждаясь картиной того, как ее друзья сидят все вместе. Медленно к ним стали присоединяться другие люди с совместных занятий уровня ЖАБА. Дафна Гринграсс взобралась на стол рядом с Невиллом. Терри Бут сел напротив Тео и Гарри. Даже Малфой присоединился и, как и Дафна, беспечно сидел на столе, провоцируя Гарри снова выпустить снитч.

Она заметила, что когда мальчики потянулись за снитчем, темных меток на их руках не было. И в этот момент она поняла, что Волдеморта нет. Она попала в мир без постоянных угроз со стороны зла, в мир, где сумасшедший психопат не усугубил разделение между Слизерином и Гриффиндором, между чистокровными и маглорожденными.

Малфой, вздернув бровь, взглянул на Гермиону и практически откровенно ухмыльнулся. Он слегка толкнул Тео, и тот, в свою очередь, повернулся в ее сторону. Тео встал со своего места — черные волосы безукоризненно уложены, сине-бронзовый галстук идеально выглажен, как и его мантия — и протянул руку в ее сторону. Гермиона поняла, что встает и протягивает руку в ответ: она взобралась на стол Рейвенкло и пошла по нему, когда Тео потянул ее в сторону ребят. Дойдя до края стола, она почувствовала, как Тео схватил ее за талию, закружил и, опустив на землю, неожиданно поцеловал.

Растворяясь в поцелуе, она обняла его за шею и провела рукой по его волосам, чуточку нарушая совершенство укладки.

Никогда рядом с ним она не чувствовала себя пустым местом. Никогда рядом с ним она не чувствовала себя одинокой. Одна мысль о том, что статус ее крови что-то для него значил казалась нелепой.

Беспардонно выдернутая из сна звуками игры во взрывающиеся карты, Гермиона в конце концов полностью пробудиласть. Она спустила ноги с края кровати и, взглянув в сторону мальчиков, которые не обратили на нее ни малейшего внимания, призвала дневник.

Она всегда была осторожна и никогда не писала ему в дни, когда была ее очередь носить медальон. Гермиона не была уверена относительно того, сколько мыслей она смогла бы держать при себе. Он не стоял перед ней, как, наример, Гарри и Рон, и потому было бы слишком просто сорваться и позволить злости излиться из-под пера, а от этого никому легче не станет.

Он был больше этого. Больше, чем сын Пожирателя и больше, чем слуга Волдеморта. Ему просто надо было в это верить. Она взяла ручку и начала писать.

«Расскажи мне что-нибудь о себе».

* * *

Седьмой курс — сентябрь: Тео

Шагая следом за Дафной в недра замка, Тео отметил, что старый Коридор заклинаний, который он помнил покрытым пылью из-за того, что его давно никто не использовал, теперь сиял чистотой. Они остановились перед закрытой дверью, и она поднесла палец к губам, показывая тем самым, чтобы он не шумел. Тео закатил глаза.

Дафна постучала в дверь, которая, по всей видимости, вместо того, чтобы эхом разнести звук по коридору, впитывала его в себя. Через какое-то время она постучала снова, уже более настойчиво. Тео заметил, как напряглась его подруга, услышав щелчок.

— Гринграсс? — произнес Невилл Лонгботтом, голос которого ни с кем нельзя было спутать. Тео по просьбе Дафны оставался вне обзора, хоть и был готов в любую секунду использовать палочку, если Лонгботтом — его троюродный брат — хоть на секунду подумал бы о том, чтобы как-то ей навредить.

— Лонгботтом, — поприветствовала она его и склонила голову. Тео сдвинул брови. Этот кивок не выглядел приветствием между равными — скорее представлял из себя знак почтения. Во что, черт возьми, Дафна их втягивает?

Лонгботтом сказал что-то через плечо и вышел в коридор, захлопнув за собой дверь. Тео отпрянул назад, все так же пытаясь оставаться вне поля зрения, но было поздно. Лонгботтом его заметил и насупился.

— Что ты здесь забыла? — спросил он Дафну, на лице его отразилось подозрение. Тео сжал челюсть: сердце Дафны было чище, чем у любого хаффлпаффца, и на шестом курсе она совершила ужасную ошибку. Как и Тео, она взяла и влюбилась в человека, который не смог вернуться в Хогвартс.

В руках Дафна держала банку с противоожоговой мазью, которую она получила от Тео в обмен на дневники. Она протянула ее Лонгботтому, который не двинулся с места.

— Я хочу помочь.

Лонгботтом быстро поморгал и нахмурился.

— Помочь? — повторил он, будто услышал слово впервые в жизни.

— Я знаю, чем вы тут занимаетесь, — настойчиво ответила Дафна. — Я подслушала разговор Лавгуд с моей сестрой.

Она подняла банку с мазью выше.

— Я могу… — она взглянула на Тео, — … мы можем помочь.

В коридоре воцарилось продолжительное молчание — Лонгботтом переваривал услышанное. С каждой секундой Тео чувствовал себя все менее комфортно. Дафна выглядела такой искренней, такой бесхитростной, и именно это делало ее настоящей слизеринкой. Потому что она знала, как получить то, чего хочет, оставаясь при этом как открытая книга. Этому качеству Тео учиться не планировал никогда.

— Ты — староста девочек, — в конце концов проговорил Лонгботтом. — А он — Пожиратель. Почему я должен верить хоть одному вашему слову?

— Потому что я могу достать все, что нужно, — сказала Дафна. — Большинство зелий. Ну или по крайней мере ингредиенты для зелий, если хотите варить их сами.

Она снова подняла банку, и Лонгботтом наконец-то взял ее.

— Это мазь от ожогов.

— Ты сделала ее сама?

Дафна замялась и перевела взгляд на Тео. Лонгботтом вернул банку ей обратно ей в руки.

— Не интересует.

— Не глупи, — рявкнул Тео, делая шаг вперед. Он вытащил палочку, и Лонгботтом тут же принял защитную позицию. Дафна встала между ними, но в этот момент Тео направил палочку на самого себя и пробормотал заклинание. Он зашипел от боли, вызванной ожогом, что уже распространился по тыльной стороне левой руки.

— Мазь, — процедил он сквозь зубы. Дафна побледнела и открыла банку. Тео зажал палочку в зубах и зачерпнул пасту, после чего смазал ею руку. Жжение тут же прекратилось, и он вздохнул от облегчения. Он протянул руку в сторону Лонгботтома, показывая, что волдыри уже начали подсыхать. — Она пытается вам помочь.

Лонгботтома, в свою очередь, публичное самоистязание Тео явно впечатлило не сильно. Он нахмурился при виде ожога и протянул руку Дафне. Она вложила банку ему в руку. Лонгботтом опустился на колено и закатал штанину. На колене у него красовался воспаленный красный шрам.

— Она будет работать на старых ожогах? — спросил он и нанес мазь прежде, чем Тео успел ответить.

— Нет, если он успел стать шрамом, — признал Тео, в очередной раз поражаясь легкомысленности гриффиндорцев.

Лонгботтом осмотрел колено, которое уже начало бледнеть.

— Немного, но чему заживать еще есть, — он потянулся за крышкой и закрыл банку. — Значит, хотите помочь, — сказал он, взглянув на Дафну. — И что же принес он, кроме мазохизма?

— Могу зачаровать дверь против темной метки, — сказал Тео, — Чтобы никто с темной меткой не смог войти.

Впервые за все время Лонгботтом с интересом взглянул на Тео.

— Тогда ты тоже войти не сможешь, — произнес Лонгботтом, вздрагивая бровь.

— А вы бы вообще стали мне помогать? — с сомнением в голосе спросил Тео.

— Я? Нет, — покачал головой Лонгботтом, ласково улыбнувшись. — А вот Ханна помогает всем подряд.

Лонгботом отступил назад и указал рукой на дверь.

— Ну тогда давай. Накладывай свое заклинание.

Недовольный тоном Лонгботтома, Тео сжал губы, при этом понимая, что тон этот оправдан. Он подошел к двери и поднял палочку. Чары базировались на заклинании Морсмордре: при виде зеленоватого свечения темной метки на двери Тео замутило. Свечение стало красным, затем черным, а затем растворилось в дверной раме.

Стоящая справа от него Дафна была явно в замешательстве. Лонгботтом оставался все таким же невозмутимым. Тео стало любопытно, что такого случилось в жизни Лонгботтома, из-за чего он даже не моргнул при виде темной метки.

— Ну хорошо, — произнес Лонгботтом, открывая дверь и без проблем проходя внутрь. — Теперь вы, — сказал он Дафне с Тео, взмахом руки приглашая их войти.

Дафна последовала вперед и вопросительно посмотрела на Тео. Тот, в свою очередь, сложил руки на груди и недовольно взглянул на Лонгботтома.

— Ты знаешь, что я не могу зайти.

— Ну так теперь проверим, так ли оно на самом деле.

Многострадально вздохнув, Тео двинулся вперед, пока не наткнулся на невидимую стену. Он уткнулся руками в барьер, показывая Лонгботтому ладони.

— Доволен?

— Более чем, — Лонгботтом повернулся в сторону и помахал блондинке в форме Хаффлпаффа. Тео узнал в ней Ханну Аббот. Она залечивала глубокий порез на ноге маленькой девочки, которой на вид было не больше двенадцати. В глубине комнаты стояли еще две кровати, которые также были заняты. Дверцы шкафа были открыты, и Тео заметил далеко небогатый запас обезболивающего зелья на нижней полке.

Ханна с любопытством — неуверенно, но без подозрения — взглянула на Дафну и Тео.

— Доброе утро, Дафна, — сказала она приветливо. — Чем могу помочь?

— Наоборот, — вставил Невилл прежде, чем Дафна успела ответить, — Гринграсс и Нотт предложили помочь нам.

Он показал Ханне мазь и охранные заклинания против носителей черной метки, наложенные Тео. Глаза Ханны от удивления расширились, и она крепко обняла Дафну.

Увидев панику на лице Дафны, Тео еле сдержался, чтобы не засмеяться. Ханна выпустила Дафну из объятий, и лицо ее приобрело серьезное выражение.

— Нам очень нужны зелья. Бинты и койки мы можем наколдовать сами. Сможете принести еще? — спросила она Тео, указывая на банку с мазью.

— Я дам вам рецепт, — ответил тот. — Полагаю, у вас тут есть те, кто смогут сварить.

Ханна закивала.

— Свяжись с Асторией и Луной. Они — наши лучшие зельевары. Профессор Спраут разрешит Невиллу выращивать что угодно, так что переживать о том, где достать растения не нужно.

Тео неловко закашлялся.

— Некоторые из растений могут быть вне стандартной компетенции профессора Спраут.

На этот раз уже обе брови Лонгботтома взлетели вверх, хоть сам он выглядел решительным.

— Тебя удивит список того, что она готова выращивать.

Тео окинул троюродного брата оценивающим взглядом, но ни мускул на лице Лонгботтома не дрогнул. Он медленно кивнул.

— У меня есть еще зелья. Те, что через обычные каналы поставок не достать.

Ханна явно заволновалась из-за вероятных последствий от таких связей, но Лонгботтом только кивнул.

— Дай нам рецепты. Луна посмотрит и решит, какие из них нам подойдут.

После сказанного Лонгботтом выпроводил Дафну из комнаты. Когда дверь за ними закрылась, Дафна шумно выдохнула, и Тео заметил, что глаза ее были наполнены слезами.

— Ты видел эту первогодку? — спросила она, — Кто-то с ней это сделал. Специально. Она же ребенок.

Дафна прижала ладонь к губам, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать. Тео притянул ее к себе и обнял, стремительно перебирая в голове зелья и составляя список, чтобы вручить его Луне Лавгуд. Оставалось надеяться на то, что она увидит их ценность, не смотря на историю создания.

* * *

Два дня спустя, вымотанный полуночной вылазкой к лагерю Гермионы и Поттера, который находился хер вообще пойми где, Тео снова стоял в старом Коридоре заклинаний и, взглянув в потолок, постучал в дверь. Он ждал, пока кто-нибудь откроет, и чувствовал, как мутит от запаха жженой плоти.

Ханна осторожно посмотрела в щель, и лицо ее тут же исказилось от ужаса.

— Что произошло? — она открыла дверь шире, и Тео левитировал двух учеников через дверной проем. Ханна кому-то резко сказала наколдовать две кровати. Тео стоял перед невидимой преградой, в то время как доброволец готовил две кровати, чтобы устроить на них двух человек.

— Магловедение, — ответил Тео. — Алекто решила, что без демонстрации последствий от работы электричества просто не обойтись. Сама даже чертово слово произнести не может без ошибки, — пробубнил он запоздало.

— Боже мой, — Ханна прижала руки к груди, в то время, как доброволец осматривал сильные ожоги на телах учеников, — Есть еще раненые?

Тео кивнул.

— Но эти — хуже всех. Остальные смогли дойти до Больничного крыла самостоятельно. Этих я нашел в коридоре без сознания, — он глубоко вздохнул. — Моя паста от ожогов поможет против самых сильных рана на коже, но повреждение на сердце… с этим я помочь не смогу.

Ханна закивала и сузила глаза, в которых отражалась решимость.

— Мы найдем способ. На худой конец, используем портключ в Мунго.

— У вас есть портключи? — скептически спросил Тео.

— Всего несколько штук, — Ханна вытащила из кармана небольшой мешочек и показала ему набор камешков, — Если в Мунго с помощью портключей начнет появляться слишком много учеников, возникнут вопросы.

— Что, если отправлять их в Лондон, прямо на порог больницы?

Ханна мрачно взглянула на Тео.

— Мы не собираемся отправлять тех, кто может ходить.

И не поспоришь. Но Тео это все равно не понравилось.

— Лавгуд уже посмотрела на рецепты? — спросил он, игнорируя неприятный осадок.

Ханна закивала.

— Она сказала Астории передать список ингредиентов Дафне. Они разберутся, — она склонила голову и пронзительно посмотрела на Тео. — Как ты?

От ее искреннего беспокойства Тео стало неловко. Не так уж много людей интересовалось тем, как поживает Пожиратель смерти.

— Если не брать в расчет эту херню у меня на руке, все просто офигительно, — ответил он с горечью. — Обожаю натыкаться на пятнадцатилетних подростков, которых едва не убили их же преподаватели.

Он зарычал из-за собственной грубости и ударил голову о невидимую стену.

— Прости. Просто учебный год начался всего три недели назад. Повезет, если никто не умрет.

— Я уже смирилась с тем, что не сдам ни одного ЖАБА, — просто пожала плечами Ханна, всем своим видом показывая, что сказанное ее не сильно тревожит. — Им я нужна больше, чем мне — сдать трансфигурацию, — сказала она, кивнув в сторону своих пациентов. — Макгонагалл поймет.

Тео кивнул и осмотрел пустой коридор.

— Мне нужно идти на занятие, но… — он засунул руку в карман и вытащил большую серебряную брошь, на которой был выгравирован его фамильный герб: роза на фоне орла в полете, над которыми красовалась буква “К”. — Можешь передать это Лонгботтому?

Ханна протянула руку через проем и, нахмурившись, взяла брошь.

— Картрайты? Это принадлежало матери Невилла? Откуда это у тебя?

Тео посмотрел в пол, а затем снова взглянул на брошь в руках Ханны.

— Это принадлежало моей матери, — он поднял глаза на Ханну, неуверенный в том, что увидит у нее на лице. Она все так же хмурилась, хоть и меньше. — Передашь ему? В знак примирения.

— Можешь, отдашь сам?

Тео пожал плечами.

— Не уверен, что он примет это от меня.

— Он знает, что тебе не нравится то, что происходит, — Ханна повертела брошь в руках. — Но было бы легче, если бы он узнал о вас с Гермионой.

В ту же секунду Тео показалось, будто из коридора выкачали весь воздух, и стало нечем дышать. Тео смотрел на Ханну и чувствовал, как краска сходит с его лица. Сама она выглядела даже немного торжествующей.

— Я так и знала, — сказала она.

— Ты ничего не знаешь, — рявкнул он, шарахаясь от двери. — Ничего.

— Я ничего никому не говорила, — ответила Ханна, голубые глаза полны печали. — Я в курсе того, что происходит, если чистокровные спутываются с маглорожденными. Как показывает история, добром это не кончается.

Во взгляде Ханны было что-то сродни жалости, чего выносить он уже не мог.

— Возвращайся к своим пациентам, — резко произнес он. — Я опаздываю на занятие.

— Ты всегда опаздываешь на занятие, Теодор.

На самом деле, он никогда не опаздывал. Тео был щепетилен во всем, начиная с выбора одежды утром, заканчивая написанием эссе и приходом на занятия ровно на пять минут раньше. Опаздывал он только тогда, когда это значило занять место рядом с Гермионой.

Кто-то все-таки это заметил.