Направит тебя к миру (гет)

Изуна не был рад ничему из этого. Он проводил хороший день в парке с женой и детьми, одновременно приглядывая за несколькими племянницами, племянниками и младшими дальними родственниками, как было должно, но теперь у его брата были проблемы, его невестка неиствовала, а он оказался в роли ответственного и обладающего властью, потому что кому-то надо было убедиться, что никто не будет раздражать Киту, пока она в форме дракона.

К сожалению, этим человеком стал именно он из-за того, что был младшим братом главы Внешней Стражи. Люди, которых Кита яростно убивала, были чужаками, так что их смерти были делом Внешней Стражи, даже несмотря на то, что насилие проходило в деревне, так что пока Домашняя Стража работала с полицией, чтобы навести порядок и убрать всех на безопасное расстояние (ну, на комфортную дистанцию: Изуна знал, что не существует «безопасного» расстояния в том, что касается его невестки), именно Изуна и Хикаку отвечали за сдерживание фактической битвы.

Если то, что Кита делала с этими идиотами, можно было назвать битвой. Изуна не стал бы этого делать. Чтобы это была битва, обе стороны должны были бы быть способны нанести вред другой, а Киту даже не на секунду не задерживали сталь, сила или дзюцу, так что он был уверен, что это считалось за резню. Не то чтобы он протестовал: он точно не знал, что это все спровоцировало, но он полностью доверял чувству меры своего брата и сестры. Особенно чувству меры Киты: если она делала это, значит, они определенно смогут все сгладить позже, как только она успокоится. Судя по тому, как быстро люди умирали, было маловероятно, что окажется много сопутствующего ущерба, хотя Изуна не был уверен, что останутся даже трупы.

К счастью, не только он и Хикаку были вынуждены создавать впечатление сдерживания ситуации: Сакурадзима оставила свой выводок детей на мужа и направилась удерживать периметр, и Осики прибыл минуту назад, чтобы помочь. Сахоро, скорее всего, тоже был в пути или на другой стороне деревни в блаженном неведении о том, что происходит в парке сакуры. Изуне на самом деле было все равно: не то чтобы им была нужна помощь, чтобы сдерживать Киту. Она абсолютно могла сдерживать себя сама и не собиралась бушевать по всей деревне. Дело просто было в картинке и игре на публику для их многочисленных гостей и, конечно, других кланов и жителей Конохагакуре.

— Парк чист от гражданских, Изуна-сама, — быстро козырнув, отчиталась Яманака в оранжевом полицейском поясе.

— Отлично. Идите заверьте людей, что у Учих все под контролем, — сказал ей Изуна. Это легко могло превратиться в политическую катастрофу с учетом того, как много сейчас в деревне было дворян и иностранцев, но с некоторым вниманием и предусмотрительностью эту ситуацию можно было обернуть на пользу.

Яманака явно услышала подтекст:

— Значит, призыв, Изуна-сама?

— Моя невестка всегда яростно защищает детей, — ответил Изуна, фактически не отвечая на сам вопрос. В этом было достаточно правды, и он знал, что дети оказались вовлечены в эту ситуацию (он почувствовал чакру Мадомы и Сукумо прямо перед тем, как их спрятало Сусаноо Мадары), так что, правда, то, что Кита так вышла из себя, было ожидаемо. Все равно время для ее драматичного срыва уже подходило, и это был очень впечатляющий бардак, который наверняка станет еще беспорядочнее, как только гражданские перестанут паниковать и начнут требовать объяснений.

Почувствовав глубоко неприятное прибытие, Изуна быстро развернулся и призвал собственное Сусаноо, чтобы схватить Хашираму скелетной рукой, прежде чем идиот-кудзу сможет пронестись мимо него и без необходимости обострить ситуацию. Нельзя было сказать, что он бы сделал, если бы прямо сейчас столкнулся с Китой мордой к лицу, и Изуна мог обойтись без этого.

— Все, не являющиеся членами Внешней Стражи, должны оставаться за пределами парка сакуры, — твердо сказал он, таща дуболома обратно к воротам.

— Тобирама все еще там! — мрачно настаивал Хаширама, вырываясь из хватки Сусаноо чистой грубой силой. Не то чтобы Изуна активно противостоял ему, но это все равно было значительно больше, чем могли сделать другие. Откуда у него был такой упор?

— Я знаю, что он там, — резко ответил Изуна, ткнув номинального главу клана Сенджу в солнечное сплетение гигантским скелетным пальцем. — Он в большей безопасности, чем ты: Ките он искренне нравится.

Дуболом даже остановился на секунду:

— Кита тоже там? Но я могу чувствовать только дракона, убивающего людей, и прячущегося Мадару!

— Это вани, и он Киты, — коротко сказал Изуна, что было самым большим количеством информации, которым он был готов поделиться.

— Но люди умирают!

Изуна стиснул зубы.

— Люди, которые только что попытались убить твоего сына, Хаширама, — зло огрызнулся он. Он почувствовал, как нож прошел сквозь грудь Мадары, и ощутил внезапный шок, пронесшийся через чакру брата за долю секунды, прежде чем поднялось Сусаноо. — Ты можешь поблагодарить моего брата за спасения жизни Мадомы позже.

Дуболом на удивление прекратил сопротивляться.

— Мадома? — удивленно спросил он, повернувшись, чтобы посмотреть в глаза Изуне, несмотря на активный Мангекьё шаринган.

— Он был с Сукумо, — пояснил Изуна, краем сознания замечая, что драка закончилась, началась чистка, и Тобирама приближался к Ките либо с нулевым страхом, либо с нулевым инстинктом самосохранения. Изуна лично присутствовал только на паре ее тренировок с Мангекьё, но он знал, что трансформация делает ее очень дикой и ее инстинкты надо уважать: иначе воин может потерять руку.

Однако Тобирама был или крайне уверен в способности собственных инстинктов уберечь его от неприятностей, или у него была огромная вера в привязанность Киты к нему, потому что по ощущениям их сигнатур чакры он теперь залезал на нее. Ну, никто никогда не говорил, что Тобираме не хватает мужества…

— Мой сын в порядке? Я не могу его почувствовать, — настаивал Хаширама, и его голос стал таким тихим, что у Изуны волоски встали на загривке. К счастью, именно в этот момент Сусаноо Мадары исчезло, так что он смог ответить.

— Мадома не ранен: только немного потрясен. Прямо сейчас Тобирама рядом с ним, так что ты можешь, пожалуйста, покинуть парк и заверить наших гостей, что все под контролем.

Может, Хаширама и был кошмаром за столом переговоров, но харизма лилась у него из ушей, и очень большая часть их благородных гостей по какой-то странной причине находила его обаятельным.

Глава Сенджу резко кивнул с благодарной улыбкой:

— Конечно, Изуна, я буду счастлив помочь! Спасибо, что ответил на мой вопрос.

Он повернулся и быстро зашагал к воротам, как будто он никогда не собирался делать что-то другое. Изуна позволил плечам немного расслабиться: может, человекообразный кудзу и был придурком, но он был крайне опасным придурком, чьи приоритеты Изуна никогда не мог точно понять. Он не мог спрогнозировать кудзу, если кто-то другой не держал его в узде. Это было тем, о чем ему надо будет напоминать себе почаще.

А пока что он направится к сестре и выяснит, что конкретно вывело ее из себя до такой степени. Учитывая то, как много ее жертв выглядели как люди из Страны Молнии, это наверняка будет включать политику.

* * *

Прямо сейчас Изуна ненавидел-ненавидел-ненавидел своего старшего брата, потому что вышеупомянутый старший брат был мелочным, мстительным куском дерьма и назначил его ответственным за шиноби в ситуации эмбарго против Страны Молнии. Следовательно, он отвечал за выбор воинов, которые отправятся на север, и за руководство ими, как только они попадут на место и в течении того времени, которое понадобится даймё Страны Молнии чтобы либо сдаться под давлением своего двора, либо объявить войну. Что означало, что кучи народа приходили к нему, требуя разрешения отправиться с ними, заявляя, что это фаворитизм, что их сыну не позволено «проявить себя», и высказывая все остальные возможные жалобы.

Мадара сделал это специально, и Изуна отомстит! Однако Изуна выполнит свою работу должным образом, потому что сделать иначе — это обесчестить клан и себя. Он не будет портить свою репутацию из-за этого, у него есть гордость! Так что он установит стандарты, выберет людей в соответствии с этими стандартами, и всем, кто не будет соответствовать этим стандартом, будет предложено идти погулять, неважно, из какого они клана. Так он сможет отсеять всех, кто не соответствует возрастным ограничениям Внешней Стражи, и спихнуть всех обиженных старейшин и амбициозных матерей на Тобираму, который как главный инструктор академии сможет объяснить очень простыми словами, почему Мадара не собирается делать исключений ни для кого.

Он возьмет Току в качестве правой руки, потому что это будет хорошо выглядеть, и он уже знал, что не сможет избежать взятия с собой Хаширамы, потому что кудзу будет просто мешать всем в деревне, но он потрясающий боевой шиноби, так что им нужно этим пользоваться. Он просто не будет главным.

Вообще он не сможет дать Токе должность выше, чем у Хаширамы на поле боя: это будет выглядеть плохо с точки зрения политики. Значит, Тока будет его «стратегическим советником», так как это даст ее словам больше веса в планировании и логистике и предоставит возможность главе клана Сенджу руководить на поле боя, потому что он на самом деле не ужасен в этом. Плюс это будет означать, что кудзу сможет почувствовать, что он сокращает количество потенциальных смертей нанесением в разной степени тяжелых ран целым отрядам за раз, пока все остальные будут держаться позади и наслаждаться тем, что они не мишени.

Изуна потратил целый день, чтобы тщательно обдумать, какие специализации будут необходимы воинам, которых он возьмет с собой (в противовес специализациям, которые будут необходимы для миссий, продолжающихся во время эмбарго), выбрал несколько ветеранов из клана Учиха, которых он назначит управлять подгруппами (а также несколько ветеранов не из клана Учиха, чтобы все было справедливо), и составил предварительный список. Затем он послал гонцов в разные бюро обработки миссий с запросами, кто из их списков по регулярным миссиям находится в деревне и одновременно обладает необходимой специализацией, а затем он направился лично навестить дома воинов, которых он хотел поставить управлять отрядами.

Он сомневался, что кто-то откажет ему, хотя он признавал, что его выбор определенно расстроит тех, кого не выбрали. Но опять же, он сможет сказать, что проявляет заботу и не хочет помешать их кланам продолжать брать более прибыльных миссий во время эмбарго. Не то чтобы это было чем-то большим, чем переоцененным телоханительством, при всем при том что они будут следить за границей, а не человеком, и даймё не будет платить им так уж много денег. Было возможно, что даймё Страны Горячих Источников вложится, чтобы «поощрить» их учитывать интересы его нации, но это все равно не будет настолько хорошо, насколько охрана каравана или участие в торговой поездке. Эта работа будет стабильной, да, но это означало, что все просто очень быстро заскучают. Этому придется стать стандартом отбора, не так ли: «обладающий самоконтролем и не разрушающий ничего, когда скучает» было важным качеством для шиноби, назначенным на то, что по сути является караулом.

Он хотел Сарутоби Саске, потому что он хорош и взятие его с собой даст возможность клану Сарутоби почувствовать себя ценимыми и польстит им. Он не возьмет никого из Хатаке, потому что половина из них уже покинула деревню по собственным делам, и они, несомненно, уже находятся в Стране Горячих Источников, проламывая головы преступникам. Он также хотел Яманака Иноку, потому что, милостивая Аматерасу, эта женщина — кошмар, так что за ними наверняка еще увяжется ее близняшка Иноко, против чего он не был против, потому что Иноко хороший медик и обладает огромной практикой в том, чтобы меняться с близняшкой местами, до такой степени, что некоторые жители деревни думали, что у Яманака Иноске есть только одна сестра с раздвоением личности.

Он возьмет ту команду Ино-Шика-Чо, которую ему предложат Акимичи (все эти команды были способными), и ему наверняка также навяжут стратега из клана Нара, но это будет еще одной парой рук, с которой он сможет разделить бумажную работу и еще один человек, которого он будет оставлять за главного, пока спит, так что это было приемлемо. Шимура Додзюн был стабильным и принципиальным, так что он станет надежным инспектором для проверки караванов и сбора надлежащей платы, а Абураме Тэйэн был как умелым шиноби, так и достаточно высокопоставленным в своем клане, что другие Абураме, которых он возьмет с собой, будут подчиняться ему без жалоб.

Скорее всего, ему придется взять Инузука Номи, потому что она будет следующим матриархом, когда Мицу-ба наконец загнется, а также потому что она значительно более хитрая и вдумчивая, чем ее брат, при всем при том что Инузука Нодо и его две собаки в сражении как непредсказуемый воющий водоворот. Возможно, ему все равно придется взять Нодо, но он оставит это на усмотрение Номи-сан. Она знала своих соклановцев лучше всего, и если она думала, что он им нужен, они возьмут его, хотя он был почти полностью уверен, что она будет настаивать, чтобы они этого не делали, хотя бы для того чтобы иметь его в резерве, если ситуация обострится.

Им надо будет оставить в резерве большинство специалистов по тяжелому бою, чтобы никто не смог заявить, что они действуют слишком рьяно в поддержании эмбарго. Единственным специалистом по тяжелому бою, которого он брал с собой (вне его группы командования), был кудзу, который был ужасно многословным о своем желании, чтобы все ладили друг с другом и не убивали друг друга, так что выставление его на границу можно будет раскрутить как дипломатический ход, а не военный.

У него не было никого конкретного на уме из небольших кланов как Ширануи, Курама или Утатане (никто особо не выделялся), так что он будет исходить из рекомендаций бюро по обработке миссий и советов людей, которым он доверяет, которые тренировались или выполняли миссии с теми, в ком он заинтересован. Было немало межклановых миссий (особенно торговых на дальние расстояния), и Мадара уже несколько лет проводил учебные курсы Внешней Стражи для всех шиноби деревни: карьерные ветераны Внешней Стражи будут знать всех.

Признаться честно, он наверняка узнает этих людей, как только увидит их, так как он тоже участвовал в большинстве этих тренировок, но он никогда не заморачивался запоминанием имен шиноби Конохи не из своего клана. Их было слишком много, и большинство из них не особо стоили запоминания. Однако теперь ему наверняка стоит приложить усилия, так как знание имен всех людей под его командованием будет хорошо выглядеть и поможет кампании пройти гладко. Но это потребует значительной работы, так что ему надо будет сделать Мадаре что-то смешное и смущающее в отместку за все эти предстоящие усилия.

По крайней мере на фронте у него будет достаточно времени для вынашивания плана мести.

* * *

Когда пришло письмо от его брата, Изуна по-глупому сразу же его открыл — через пять секунд ему пришлось с напряженным извинением выйти из командного пункта (заброшенной фермы, которую они полностью починили за пару недель после прибытия), чтобы активировать несколько многоразовых заранее сделанных печатей и выругаться на чем свет стоит. Да, Мадара хотя бы заметил, что Хьюга что-то замышляют, но его социально неприспособленный старший брат не смог уловить все нюансы их так называемой щедрости!

— Командир?

Изуна повернулся к Нара Казуки, решительно усмирив свой шаринган:

— Да, Нара-сан?

— Проблемы? — протянул стратег, и любопытство было хорошо скрыто за его обычно ленивой маской.

— Хьюга в их бесконечной щедрости, — сказал Изуна с таким количеством вежливости, какое мог наскрести прямо сейчас, выходя за периметр печатей, — посылают нам подкрепление. Тридцать членов клана и двадцать вассалов, последние, скорее всего, взяты из кланов Мизучи, Юхи, Уцуги и Нохара.

По крайней мере они были самыми известными из разнообразных союзников Хьюга. Это были мелкие кланы шиноби, большинство из которых принесли клятву служить только после присоединения к новой деревне Хьюга. Однако Изуна был почти полностью уверен, что Юхи являлись технически ветвью Хьюга. Хотя единственной вещью, которую он конкретно знал об этом клане, было то, что они присутствовали с Хьюга при дворе.

— Будут независимыми? — спросила Тока с того места, где она развалилась на заднем крыльце фермы.

— Находятся под моим командованием, — проворчал Изуна, убирая последнюю печать и передавая письмо Казуки. Если бы его брат хотел, чтобы информация осталась конфиденциальной, она была бы зашифрована с помощью шарингана, чего Мадара не сделал. Письмо даже было доставлено гонцом, а не вороном, так что это была Официальная военная корреспонденция, и она наверняка подлежала изучению со стороны. Несомненно, больше персональных писем будут ждать в его комнате, чтобы он либо спрятал их, либо сжег. Он был благодарен за то, что все еще был неоспоримо главным (ясность спасает жизни), но поднятие всех этих воинов не из деревни до стандартов Внешней Стражи между патрулями потребует так много работы.

— Как необычно, — ровным тоном сказал Нара, быстро пробежавшись глазами по письму.

— Политика? — резко спросила Тока. Изуна коротко кивнул.

— Нам придется скорректировать тактику, — ничего не добавляя, заметил Казуки в ответ, но Изуна был уверен, что позже он получит больше полезных идей от мужчины, а также от двух Яманака, как только у них появится время обработать информацию и учесть детали и последствия. Сам Изуна уже подумал о нескольких моментах, но альтернативные точки зрения и опыт никогда не являются лишними. Теперь у клана Учиха были союзники, и было бы глупо не воспользоваться этим. На границе уже произошло несколько стычек (самая заметная была против банды идиотов, которые сами обнаружили эффективность печатей «руки прочь» Киты), но все будет только хуже.

* * *

— Изуна-сама, это не может быть ситуацией на поле боя. Это должна быть ситуация полицейской деятельности.

Изуна взглянул на Накано, чей старший брат фактически работал в полиции:

— Как так?

Накано было всего девятнадцать, но он был опытным, и его назначили контролировать Хьюга и проводить переговоры, потому что он вежливый, общительный и хорош в компромиссах без того, чтобы кто-то потерял лицо. Он также был достаточно умен, чтобы поднять эту тему в командном пункте, пока кудзу руководил патрулем на границе, что демонстрировало похвальный здравый смысл.

Накано поморщился:

— Изуна-сама… двое шиноби с той последней попытки проникновения не могли быть старше тринадцати. Если бы дело дошло до битвы, я бы замешкался заколоть их. Если эта ситуация превратится в войну, все на нашей стороне будут содрогаться от идеи убийства ребенка. Но если это ситуация полицейской деятельности с нокаутирующими печатями, а не мечами, и матрицами, подавляющими чакру, находящимися под рукой для безопасного задержания, это будет более эффективно.

Накано был прав: воины Страны Молнии уже, несомненно, заметили, что силы Конохагакуре склонны игнорировать детей-шиноби (как правило из-за тревоги или подавляемой ярости), так что они, кажется, специально выставляли больше именно их. Хьюга было все равно, но опять же, Хьюга обучали всех в своем клане основам своего стиля тайдзюцу, так что они наверняка не видели ничего плохого в детях предподросткового возраста на поле боя. Они не послали никаких детей на границу со Страной Мороза, но это в основном было из-за того, что они послали своих лучших, и дети ими не являлись, даже маленькие гении. Они не прожили достаточно долго, чтобы набраться необходимой выносливости. Таким образом, теперь силы Изуны включали на треть больше подростков, одному из которых исполнилось шестнадцать только на прошлой неделе.

Чем старше становился Изуна, тем больше он был против детей на поле боя. Когда он был подростком, он думал, что это нормально; когда аники организовал мирный договор, он смутно видел в этом смысл, но все равно думал, что Мадара слишком остро реагирует; но когда Эне исполнилось восемь и он осознал, что в этом возрасте он уже учился владеть мечом… ну. Тогда он все понял. Он все еще не хотел, чтобы его малышка и близко приближалась к полю боя, и неважно, что ей было десять, а он уже убивал людей к этому возрасту.

— Ситуация полицейской деятельности, когда существуют сумасшедшие безумцы, обученные позволять вооруженным, разъяренным, владеющим дзюцу шиноби бросаться на них, чтобы полицейские шлепнули на них печати, уклоняясь в последнюю минуту, — с иронией в голосе сказал Сарутоби Саске. — Ну, это определенно будет отличаться.

Хидака создал элитную силу, чтобы поддерживать порядок в деревне. Изуна очень гордился достижениями младшего двоюродного брата. Все уважали мастерство и мужество, которые требовались, чтобы эффективно поддерживать порядок среди шиноби, но спарринги с полицией были чем-то, что шиноби очень быстро научились не любить: их навыки уклонения были неприятными, но некоторые из более быстрых и игривых полицейских обладали удручающей тенденцией «конфисковывать» оружие, которое использовали против них, так как невозможность попасть по ним была «уликой», что их соперник не знает, как должным образом использовать вышеупомянутое оружие. Это делалось ради забавы, но Изуна был крайне счастлив, что Тобирама предпочитал обучение полицейской деятельности: его соперник был молниеносно быстрым даже без жульничества с фуиндзюцу и проводил демонстрации для первоначальной учебной группы Хидаки, которые явно оказались вдохновляющими для недавно сформированной полиции. Только позже он осознал, насколько они были вдохновляющими, как гласит история. Мадара не был единственным социально неприспособленным шиноби из знакомых Изуны.

— Здесь есть люди, знакомые с печатями, — признал Изуна, — но никого с полицейской подготовкой в нелетальном задержании. Мне надо будет написать нии-сама и заменить людей, чтобы Страна Молнии сразу не заметила, что мы изменили наши тактические цели.

У Конохагакуре на самом деле не было так много шиноби с полицейской подготовкой: она не особо сочеталась со стандартным обучением Внешней Стражи, так что людей обычно поощряли специализироваться в одном или в другом. Работа полицейского также требовала стальных нервов и невероятной уверенности, но все присутствующие были достаточно способны, чтобы некоторое время притворяться людьми с такими качествами. Не то чтобы им понадобятся знания о деликатных межличностных отношениях и обучение деэскалации: просто техники обращения с печатями и упражнения на внимание, чтобы подавлять всепроникающий инстинкт «сначала убей».

— И что ты будешь делать со всеми этими «арестованными» шиноби? — спросила Тока, выглядя позабавленной и немного гордой от того, какими слабонервными были их кохаи. Это демонстрировало то, какой сильной стала их деревня, что они могли позволить такую нерешительность, и Изуна стремился отстоять эту силу, чтобы весь мир мог увидеть, что жестокость и безжалостность — показатели слабости и отсутствия воображения. Любой идиот может прибегнуть к насилию, умный человек знает, когда эффективно его применять, а мудрый человек может полностью его избежать.

— Полагаю, мы вернем их обратно их кланам за выкуп, — спокойным тоном сказал Нара Казуки, — или их военному лидеру, учитывая то, что Страна Молнии, кажется, побуждает своих шиноби видеть себя как один большой клан, в котором этот Эй является главой.

«Эй» было тем, как титуловал себя брат даймё Страны Молнии. Из того, что Изуна прочитал в докладах разведки Хидзири, шиноби Страны Молнии использовали эпитеты, основанные на ромадзи, для своих элитных воинов и командной иерархии: правая рука и телохранитель Эя звался «Би», а его стратегический советник — «Си».

— Нам понадобится тюремный лагерь, Изуна-сама, — сухо заметил Хьюга Хиничи, — и потребуется перераспределить людей, чтобы его охранять.

Его слова звучали холодно, но он не критиковал их план: он явно желал услышать то, как они хотят воплотить его в жизнь.

— Не так много людей: связывающие чакру печати очень эффективны и могут включать в себя элементы подавления насилия, и мы можем использовать поводковые печати для детей ока-сама, чтобы привязать их к конкретной территории, — легким тоном сказала Бентен из угла, где она стояла с того момента, когда сопроводила Накано в командный пункт. — Я хочу сказать, они хорошо сработали на Сенджу Тобираме, так что я сомневаюсь, что кто-то, кого может выдвинуть Страна Молнии, создаст нам проблемы.

Изуна никогда не перестанет считать забавным то, что Кита фактически привязала Тобираму к фартуку, как своенравного малыша, когда тот был заложником. Или то, что теперь все об этом знали.

Было даже веселее, когда смотришь на то, как сейчас ведет себя мужчина, и осознаешь, что он по сути реорганизовал свою жизнь, чтобы она вращалась по орбите вокруг ее жизни, несмотря на то, что он больше не был на поводке. Не то чтобы он пока что как-то это признавал, и кудзу находился в блаженном неверии, но Тока определенно заметила, как и Мито.

— Проблема в том, чтобы их чем-то занять, — заметила Яманака Инока, пробарабанив пальцами по столу. — В конце концов, праздные умы создают проблемы.

— Никакого принудительного труда: это будет видеться как эксплуатация, — продолжила Яманака Иноко, — но организовать все, чтобы они были привязаны к месту, достаточно большому только для общежития, с двором для упражнений на открытом воздухе и столовой, а потом настроить более длинный «поводок» для тех, кто вызовется выполнять работу в соседнем здании или на улице?

— Никакой чакры, никаких занятий, кроме растяжки и спаррингов тайдзюцу, — задумчиво сказал Шимура Додзюн. — Многие вызовутся работать, даже если они будут воспринимать это как возможность для шпионажа. Но что предложить им делать…

Хикаку пожал плечами.

— Собирание камней? Нам всегда нужны камни, и они хороши для дорог и фундаментов зданий, — предложил он. — Шиноби Страны Молнии не особо ориентируются в умеренных лесах, но они также могли бы найти дополнительную еду на природе, что может быть еще одним стимулом.

— Вырубка леса и распилка деревьев, — тихо предложил Хидзири. — Без чакры это грязная и неприятная работа, но древесина всегда полезна.

— Это также даст нам материалы для постройки тюремного комплекса, — согласилась Тока.

— Комплексов: нам надо будет разделить людей, — твердо сказал Изуна. — Дети сами по себе: с ними будет легче управляться без знакомых авторитетных взрослых. Разделить отряды, чтобы снизить вероятность попыток побега, несколько более мелких лагерей для взрослых шиноби, чтобы чужакам было сложнее их выследить, и тщательная документация, чтобы мы никого не потеряли.

Это действительно выглядело бы очень плохо.

— Домашняя Стража может выполнить часть этих задач, Изуна-сама, — заметил Накано.

— Как и наши шиноби, более ориентированные на поддержку, и немалое количество гражданских, — задумчиво сказал Казуки. — Гражданское население нашей деревни в не меньшей ярости от нападения на детей нашего сюзерена, чем шиноби.

Это была отличная идея, и это означало, что Изуна мог полностью делегировать все своему двоюродному брату Минакате, который посмотрит на него патентованным взглядом Охабари-оба «Глубоко невпечатленный взгляд мертвой рыбы», но все равно сделает очень хорошую работу, учитывая все детали, о которых никто бы и не подумал.

— Я напишу брату, — решил он. — Тэйэн, Тока, Додзюн, Саске, Казуки, Ино-цуй, я был бы признателен за ваш вклад на Совете кланов.

Он называл близняшек Яманака «Ино-цуй» с тех пор, как они были пронырливыми подростками, и он не собирался останавливаться сейчас, и хотя Мадара мог в одностороннем порядке решить, что это решение будет воплощено в жизнь, так как оно касается Внешней Стражи, было лучше заручиться поддержкой деревни.

— Накано, запиши свое предложение по полиции, и Хидзири доставит его Хидаке.

Если Накано будет вдумчивым и инициативным, ему понадобится обучение лидерству, и это было хорошим началом. Да, все здесь были специалистами в дипломатии и переговорах, выслеживании, тайных расследованиях или разведке, но никто другой не пришел к нему с этой проблемой, что означало, что никто другой не заметил, что это является проблемой. Или по крайней мере не заметили, что это может стать проблемой, если напряженные встречи лицом к лицу и редкие угрозы насилия превратятся в фактические бои.

— Нам надо запросить специалиста по фуиндзюцу? — спросил Шимура Додзюн.

— У нас есть два ученика ока-сама, мы справимся, — отклонила идею Бентен. Она не упомянула личности этих учеников: эти люди сами должны решить, хотят ли они раскрыться. Скорее всего, они этого не сделают: все в клане знали, что случилось с предыдущем набором «публичных» учеников.

И неважно, что все медики наверняка могли нарисовать нокаутирующую печать по памяти (они давно приспособили ее для того, чтобы держать строптивых пациентов в узде), и также абсолютно каждая мама и старшая сестра во Внешней Страже знала поводковую печать. Не то чтобы фуиндзюцу Киты было особенно сложно рисовать, и она никогда не была человеком, который держит свои дизайны в секрете, когда соклановцы нуждаются в чем-то подобном.

Ну, по крайней мере, большинство из них. Изуна очень хорошо знал, что существуют секретные дизайны печатей, но они были достаточно секретными, что даже слухи об их существовании не появятся, пока Кита не будет готова к этому.

* * *

Сейкаку оставил письмо от Мадары, прежде чем улететь на поиски Хаширамы, что означало, что, когда кудзу ворвался в командный пункт полчаса спустя, Изуна был готов.

— Ты выступаешь немедленно, конечно, — сказал он в тот момент, когда Хаширама распахнул дверь, подозвав мужчину поближе и указав на карту, покрывающую стол. — Судя по топографии, я думаю, что самый близкий путь к Шигегакуре отсюда проходит вдоль долины Амацу до того места, где она встречается с Макото, текущей с юго-востока, а затем надо будет повернуть на юг, огибая гору Некома-яма.

Он провел маршрут на карте, следуя топографическим линиям, и постучал пальцем по упомянутой горе. Шиноби путешествовали быстро (шиноби, как его брат и кудзу, — быстрее многих, так как они обладали чакрой, чтобы подпитывать скорость и выносливость, чтобы после еще и сражаться), но было проще быстро передвигаться на достаточно ровной поверхности или под горку. Путь, который только что выбрал Изуна, включал стабильное движение под уклон, позволяя инерции ускорить темп. Это был маршрут, который бы выбрал он, если бы отправлялся туда, чего он не делал. Мадара не отпустил его с границы, и он в любом случае не хотел проводить с кудзу больше времени, если он мог избежать этого.

— Да, — согласился Хаширама, пробежав глазами по карте. — Подкрепление?

— Я пошлю силы Хьюга после тебя с Сарутоби Саске и нашими лучшими следопытами, — согласился Изуна. Хьюга и их союзники знали территорию лучше и, что более важно, знали людей, что облегчит поиск выживших. — Но ты быстрее, так что лучше, чтобы они вообще не пытались поспевать за тобой. Я позову их, как только ты выступишь. Мадара уже в пути впереди ударной силы для тяжелых боев, так что ты встретишься с ним там.

Хаширама кивнул, его взгляд был сосредоточен на карте, и он явно запоминал важные детали.

— Я полностью укомплектован, и я оставил Яри-сан во главе отряда с древесным клоном, — бодро сказал он. — Они сказали, что смогут продолжить без меня.

Эти древесные клоны не были особо сильными, но они были полностью автономными и действительно точно имитировали общее поведение кудзу, что, честно говоря, в этот момент было важнее. Также было приятно то, что мужчина взял за привычку обращаться к воительницам Внешней Стражи с гендерно-нейтральными местоимениями как на поле боя, так и вне его: это говорило о том, что он обращал внимание.

— Я назначу к ним Тобираму, как только он прибудет, — пообещал Изуна. Это был хороший отряд, и Тобирама оценит их диапазон навыков, хотя он наверняка окажется на позиции наставника и назначит Яри лидером.

Кудзу рассеянно быстро улыбнулся:

— Спасибо, Изуна! И спасибо за то, что показал мне карту: это скосит несколько часов времени в пути.

— Пожалуйста, — коротко ответил Изуна.

Хаширама ушел, исчезнув среди деревьев, как лесная фея из сказок на ночь его мамы. Изуна снова вытащил письмо Мадары и стал просматривать имена, сравнивая их с именами подмоги, которую он посылал на юг, и планировал, как переорганизовать все свои силы, чтобы обеспечить равномерное распределение навыков вдоль границы, назначая дополнительных сильных шиноби на важные геостратегические точки.

Такими темпами он совсем не будет спать, но это было важнее. Как только он примет решения, он сможет оставить фактические приветствия и размещение Токе и Ино-цуй. Прямо сейчас он чувствовал себя не очень приветливым. Несомненно, от Страны Молнии будет давление, как только они осознают, что Хаширама их покинул, так что даже с полицейскими печатями и организованными и готовыми несколькими лагерями люди умрут.

* * *

Изуна раздраженно управлялся с политикой того, что Хьюга обосновывались в Конохагакуре (временно, настаивал Хисааки-доно, временно, но Изуна не собирался идти на уступки просто потому, что мужчина сказал, что его клан тут долго не пробудет: если он не заставит их сражаться за каждый сантиметр, они решат, что здесь достаточно комфортно, чтобы никогда не покидать деревню, и тогда клан Учиха не сможет их выпнуть) уже несколько месяцев, но другой благородный клан, кажется, наконец принял, что нет, Учихи не собираются просто продать им кусок первосортных сельхозугодий рядом с культурным районом, если они здесь временно, они могут арендовать их, как делают гражданские и мелкие кланы.

И нет, Учихи также не будут строить им дома: опять же, они могут построить их сами, сказать вассалам сделать это или заплатить гражданским за выполнение тяжелой работы. У Хьюга не было полного договора с Учихами, как у всех остальных кланов в Конохагакуре, просто скромное соглашение о ненападении, так что оказание им помощи не был ни обязательным, ни ожидаемым. Это было одолжение, как то, что Хисааки-доно послал этих воинов на границу со Страной Мороза, было одолжением, и Учихи совершенно ничего не были должны другому клану.

Признаться честно, члены побочной ветви клана Хьюга и трудоспособные вассалы делали хорошую работу, строя рудиментарные дома до первых морозов, и немало Акимичи, Сенджу и Учих помогали с тяжелой работой в возведении их главного дома клана, так что, правда, Хисааки-доно было не о чем жаловаться. У него была крыша над головой и все остальное. Дом просто не был обставлен в той манере, к которой он привык, места было мало, и доступная еда была довольно простой.

Изуна пытался быть терпеливым, учитывая то, что Хисааки-доно справлялся с собственным горем, двумя скорбящими детьми (включая наследницу, которая, возможно, никогда больше не будет ходить без хромоты) и недавно вернувшейся женой, которая была как слепа, так и вообще не могла двигать ногами. До него также дошел слух, что Хинагику-сан беременна, что было прекрасной взрывной печатью, даже намеков на которую он будет избегать всеми силами, потому что хотя и был шанс, что ребенок от ее мужа, со значительно большей вероятностью это было не так. С учетом недавних событий.

Кита тоже была беременна, и Изуна никогда не был более благодарен за трансформацию Мангекьё своей невестки. Если на селение клана Учиха когда-либо нападут, пока он с Мадарой не могут помочь (маловероятно, но не невозможно), Кита никогда не будет на месте Хинагику. Как и И: его жена была очень инициативной и разрушительной в своем фуиндзюцу, и единственный вариант, когда кто-то когда-либо поднимет руку на их драгоценных детей, это когда она не только мертва, но и все ее печати заранее уничтожены. Что было настолько же вероятно, насколько и то, что шинигами пригласит их на чай на луне.

Следовательно, письмо от Киты, что Мадара возвращается из Страны Воды (незамедлительно, возможно, в течение следующего дня или где-то так), было значительным облегчением, так как очень скоро все эти вещи будут проблемой его брата, и Хисааки-доно придется быть намного более вежливым и почтительным в своих требованиях, когда к Учихе, с котором он говорит, надо обращаться «сама», а не «доно».

Помня об этом, Изуна проинформировал Хисааки-доно о незамедлительном возвращении Мадары, когда мужчина пришел продолжить переговоры (жалобы), и был вознагражден целым набором соглашений и уступок, включая тот глубоко спорный пункт, в котором говорится о том, что если гражданин Конохагакуре заключит брак с членом побочной ветви клана Хьюга, дети вышеупомянутого гражданина получат учиховскую печать «руки прочь», если они родятся с бьякуганом, а не Птицу в клетке Хьюга.

Изуна смог договориться, чтобы Кита изучила проклятую печать Хьюга как условие даже допущения побочной ветви в деревню. Ее заключение (что это была хорошо сделанная мерзость с лазейками, через которые можно прогнать стадо скота, предназначенная скорее для лишения свободы, чем для защиты) довольно много дало понять о новом и улучшенном договоре, который Хисааки-доно соизволил подписать только сейчас. Включая момент, что никому с печатью Птица в клетке не было разрешено брать санкционированные Конохагакуре миссии (по причинам безопасности и конфиденциальности), против чего, иронично, они не протестовали.

Весьма серьезное упущение, так как это означало, что главной ветви придется взять на себя бремя поиска работы и добывания денег за пределами деревни, несмотря на то, что они насчитывали едва ли четверть от побочной ветви и больше половины из них в данный момент страдали от травм разной степени тяжести. Если они не активизируются, Хисааки-доно придется либо снять печати со своего скота-родичей, либо стать значительно более зависимым от своих вассалов.

Изуна уже знал, что Хинагику была умным человеком в их паре, но он все равно ожидал лучшего от Хисааки-доно. Вот что случается, когда позволяешь своему эго стоять на пути хорошего управления и надлежащей заботы о своих родичах? И все же договор был подписан, и именно это было важно. То, что Хьюга Хинагику неизбежно свергнет мужа и узурпирует его политические обязанности, будет развлечением будущего.

Затем прибыл Мадара, показавшись на карте после полудня на следующий день и достигнув селения немного раньше заката. И Изуна внезапно почувствовал беспокойство.

С его старшим братом что-то было не так.

— Ниисан?

Мадара устало моргнул, глядя на него, машинально сбросив сандалии в гэнкане.

— Изуна, — он медленно потянулся за тапочками, сумев надеть их на правильные ноги с третьей попытки. — Мы нашли всех. И уничтожили все украденные глаза и воров кеккей генкая.

Было принято решение не возвращать никакие глаза, потому что было невозможно узнать, кому они принадлежали, и это означало, что они смогут избежать всего спорного вопроса, кто получит эти глаза. Учитывая то, что было определенно меньше «спасенных» глаз, чем ослепленных Хьюга.

— Что пошло не так, нии-сан? — тихо спросил Изуна.

Мадара закрыл глаза:

— Санби.

Изуна выдохнул в ужасе:

— И ты выжил?

Чакра его брата надкололась:

— Хаширама нет.

О, блять…

— Аники, я могу что-то сделать? — взмолился Изуна.

Плечи его брата опустились, он повернулся к парадному входу главного дома клана, и его чакра потянулась к Ките:

— Иди на север. Скажи Тобираме. Ему надо вернутся домой.

Потому что Тсунаме было всего семнадцать, и он был слишком юн, чтобы стать главной клана Сенджу. Потому что теперь это было работой Тобирамы, бедняга. Потому что надо было быстро разобраться со множеством вещей теперь, когда Хаширамы больше не было, чтобы они могли сохранить лицо и завершить все надлежащим образом со Страной Молнии.

Потому что было ничтожно маловероятно, что будет тело для похорон, учитывая разрушения, которые могли посеять биджу.

Изуна развернулся и поторопился домой: ему надо было дать жене знать, что он отправляется немедленно и почему, а затем забежать в штаб-квартиру Внешней Стражи, чтобы сказать и им. Он попросит Хикаку вернуться с Тобирамой: иначе его жена сдерет с него шкуру, и его двоюродный брат будет выполнять повседневные миссии, учитывая то, что было маловероятно, что Мадара сможет это делать.

Может, ему не особо нравился Хаширама (или вообще, честно говоря), но он все равно был дорог для Мадары. Его брату будет действительно тяжело в следующие недели и месяцы, но по крайней мере он позволял Ките помогать ему. Это было хотя бы что-то.

* * *

Изуна, между прочим, занимался своими делами. Конкретно он шел домой в селение Учих после приятного вечера с чаем и иллюзиями с Токой, Юхи Сенко и Курама Ватагумо, когда какая-то бесцеремонная сволочь пролетела мимо него и столкнула его в кусты. Изуна выпрямился, заметил качающиеся ворота квартала Сенджу, и у него возникло подозрение.

Пройдя по дорожке, ведущей внутрь, Изуна увидел плащ и сандалии Тобирамы, брошенные в гэнкане, пару домашних тапочек, один валяющийся в кусте, другой — в дренажной канаве, но визит к ближайшему посту Домашней Стражи подтвердил его подозрения: да, это был единственный выживший брат Сенджу, кто только что исчез за краем карты.

Который, учитывая то, как крепко была заперта внутри его чакра, скорее всего, прямо сейчас не очень хорошо себя чувствовал.

Изуна проклял тихий голосок в голове, который звучал точно как его невестка и хотел, чтобы он пошел проверил его почти брата. Затем он проклял его еще раз, когда капля дождя упала ему на лицо, когда он оказался у дома Тобирамы с плащом и сандалиями.

— Ты не то, — укоризненно обвинила Юкино, когда он повесил плащ в гэнкане, а Ракко-чан, дочь Камуи, наблюдала за ним, стоя глубже в доме.

— Ты права, — сухо согласился Изуна, поставив на пол сандалии. — Ракко-чан, у твоих подопечных будет ночевка с моими детьми. Я забираю Тобираму к моему нии-сама и его жене, когда я его найду.

И не будет против, и это будет лучше, чем оставлять их здесь без доверенного взрослого рядом.

— Хай, Изуна-сама, — согласилась Ракко-чан, легко догадавшись, что он решил исправить то, что пошло не так, и, следовательно, она не стала заморачиваться волнениями об этом. Ее вера в него была трогательной: если бы эта ситуация включала кого-то, кроме Тобирамы, Изуна был бы рад.

Дождь был не очень сильным, просто постоянным. Он висел над деревней, как дымка, собираясь более крупными каплями под деревьями, пока Изуна следовал за Тобирамой. Это было несложно: может, он и подавлял свою чакру до невидимости, но он не прилагал особых усилий, чтобы скрыть свои следы. Изуне просто надо было пройти по пути из сломанных веток, напуганных птиц и смазанных отпечатков на земле. Найти следы все равно не было легко: они находились на большом расстоянии друг от друга, хотя они и были более заметными, чем если бы Тобирама сосредотачивался на скрытности. И все же даже без этой сосредоточенности Изуна преследовал шиноби со значительным опытом и знаниями леса, и это определенно было видно.

Направляясь на юго-восток, Изуна осознал, что он идет по прямой линии к старому селению Сенджу, что снова заставило его выругаться. То, что Тобирама явно бегал по округе в кимоно и таби, не развеяло его опасений: здравомыслящие люди этого не делают. Здравомыслящие люди сначала надевают сандалии и берут плащи. И дождь все еще шел, скрывая следы, что сильнее замедляло Изуну.

Он не побежал вперед к несомненно разрушенному селению. То, что здесь не было следов чакры, означало, что он мог пропустить физические следы, если сделает это, и не было гарантий, что Тобирама находится в каком-либо из оставшихся зданий, а не в одном из старых детских укрытий, о которых, естественно, Изуна ничего не знает. Так что ему пришлось продолжить работать от одного следа к другому, следуя за находящимися далеко друг от друга участками раздавленного мха, размломанных веточек и растоптанных растений, пока они не приведут его к его добыче.

* * *

Ему потребовались несколько часов.

Часов.

Но ощущалась определенная степень удовлетворения от нахождения заблудшего Сенджу, свернувшегося среди обнаженных корней выкорчеванного пня, чье дорогое кимоно, хакама и хаори, которые сделала для него Кита, были запачканы грязью, слизью и самыми разнообразными другими вещами, к которым Изуна не хотел присматриваться слишком близко. Идиот также был насквозь мокрым, был босиком (испорченные таби были заткнуты у Изуны за пояс) и, когда Изуна проверил его горло, слишком холодным.

Также он подозрительно ни на что не реагировал. Он знал, что мужчина был скорее в сознании, судя по его дыханию, но Тобирама все равно позволял Изуне класть пальцы на большие вены на его шее и немного давить на них, чего он определенно не должен был делать. Тобирама должен был инстинктивно оттолкнуть его руку, защищая уязвимые места.

Ну, Тобирама был немного в сознании, когда Изуна его нашел — сейчас это точно было не так.

Изуна не мог оставить теперь по сути беззащитного шиноби здесь: его чакра все еще была подавлена до отсутствия (как он это делал?), так что она его не согреет, шел дождь и он был настолько неподходяще одет, что это вызывало жалость. Не говоря уже о том, что если это кимоно испортится еще сильнее, чем сейчас, Кита никогда не даст ему этого забыть.

Глубоко вздохнув, Изуна наклонился и взвалил промокшее бессознательное тело себе на плечо. По крайней мере возвращаться в селение клана Учиха будет быстрее. Возможно, он сможет сбросить грязного и вероятно переохладившегося Сенджу на брата в качестве мелкой мести?