Принимая вуаль (гет)

Это был её второй поход в тронный зал Императора. На сей раз ей не пришлось маяться часами в очереди роскошной приёмной. Их с Поппи имена значились первыми в списке просителей на это утро. Вместе, изрядно нервничая, леди дожидались разрешения войти и старались не обращать внимания на косые взгляды Лордов, которые в немалом количестве слонялись тут же в ожидании своего шанса предстать пред Тёмным Повелителем Вишиэйтом.

Рядом как поручитель стоял Лорд Тенебре, оказывая поддержку своим молчаливым присутствием, пока Тоска пыталась напоследок подбодрить себя и Поппи.

— Всё будет хорошо, — повторила она ещё раз. Наверное, за этим обещанием крылась надежда убедить себя с той же силой, с какой она успокаивала свою провинившуюся подопечную. — Всё будет хорошо, вот увидишь.

— Нет, не будет. Пусть сбудется как суждено, — прохрипела юная Поппея, громко сглотнув, но следом подняла подбородок и расправила хрупкие плечи. — Это моя судьба, — выдавила с серьёзным не по годам видом.

Тоска кивнула. Ей был знаком фатализм. Представление о неизбежности судьбы пустило глубокие корни в культуре ситхов, но сегодня она дала себе слово сделать всё, что в её скромных силах, дабы склонить чашу весов на свою сторону. Ибо в душу ситха заложено не только смирение с судьбой, но и непреклонная решимость, и готовность встретить суровый вызов. «Мы — народ, кто пытался, но не смог завоевать галактику, — твердила про себя Тоска. — Но мы воспряли из пепла поражения и вновь пришли к процветанию. Ибо мы — ситхи, и мы не сдаёмся».

Тьма была несокрушимой.

И этим утром Тоска уподобится ей.

Поппи застенчиво потянула свой алый капюшон вниз, но Тоска остановила её руку.

— Нет, — сказала она и полностью открыла голову девушки.

Пусть Император увидит, какая она юная. Какой маленькой кажется, несмотря на свой возраст. Какая она милая, с трогательными чертами лица и тонкой фигуркой. По сути, Поппи можно было легко спутать с подростком. И ей точно не следовало ложиться в постель с Лордом, кому перевалило за пятьдесят. Или с любым другим Лордом, если на то пошло.

— Расскажи правду. Всю правду, — посоветовала Тоска, по-матерински заправляя непослушную прядь волос Поппи за ухо. Она намеренно выбрала для неё высокий хвостик — причёску, больше подходящую для школьницы.

— Говори, только когда к тебе обращаются. Но говори громко и внятно. И не позволяй ему смутить тебя, если он перебьёт. Он часто перебивает, — припомнила Тоска.

— Хо… хорошо.

— И постарайся не плакать, — дополнила она наставления. Не стоит даже надеяться, что слёзы помогут. Ведь любому ситху известно: если ты демонстрируешь слабость, то достоин не сострадания, а презрения.

— Я больше не хочу плакать, — решительно заявила Поппи, хотя её опухшие глаза говорили об обратном.

— Вот и умница, — похвалила Тоска. — Мне тоже надоело плакать.

Прошлой ночью, после того как Карл уснул, она проплакала целый час. Всё началось со слёз о судьбе Поппи и переросло в слёзы о собственных невзгодах. Она скучала по Маркусу и мальчикам. Она по-прежнему оплакивала жизнь, которую оставила позади. Но после резкой эмоциональной разрядки удалось собраться с силами. Тоска лежала без сна, обдумывая стратегию грядущей аудиенции. Император Вишиэйт не выкажет милосердия. Чтобы спасти Поппи, ей понадобятся весомые аргументы.

Распорядитель приблизился к Карлу, давая знак, что им пора. Мастер церемоний наградил Тоску и Поппи неприкрыто уничижительным взглядом и подчёркнуто обратился к их спутнику мужского пола. Но Тоску больше не трогало его пренебрежение — она осталась невозмутима.

Карл повернулся к ней.

— Я буду ждать здесь.

Она кивнула.

— Спасибо тебе за всё. — Она знала, что Карл считал это глупым шагом, но всё равно позволял ей сделать его. И это, пожалуй, было большей вольностью, нежели допустил бы Маркус, если бы по сию пору принимал решения.

— Не делай глупостей, — предостерёг он и, оглядев дрожащую Поппи, ухмыльнулся. — Молись, что молния будет голубой, а не красной, — с этим не шибко бодрящим напутствием кивнул распорядителю. — Впускай их.

— Готова? — Тоска посмотрела на Поппи.

Девушка обречённо кивнула. Тоска взяла её за руку и участливо сжала. Затем, бросив последний взгляд на Карла, который одними губами повторил «без глупостей», потянула Поппи вперёд, к дверям, на суд Императора.

Тронный зал был точно таким же тусклым, огромным и навевающим дурные предчувствия, каким она его запомнила. Это место буквальным образом погружало во Тьму. Ибо обстановка вызывала страх, будила сомнения и неуверенность. Но Тоска заставила себя проглотить любые намёки на замешательство и целеустремлённо зашагала вместе с Поппи, пока не остановилась под единственным лучом света, пронзающим темень чертога. Непостижимый Император восседал высоко — намного выше линии обзора, без сомнения, взирая вниз на своих необычных посетителей. Каким было его суждение о двух женщинах, представших перед ним? Что ведал он о том, что разыгралось вчера ночью? Тоска хотела бы знать ответы… но понятия не имела, чего ожидать.

В знак покорности они с Поппи опустились на колени — полы алых плащей пролитым вином растеклись вокруг их фигурок. Сложив руки на коленях и опустив лица, они смиренно ждали, пока к ним обратятся.

— Леди Стракт, — прогромыхал глубокий бестелесный голос. — Дочь Дарта Вегемента и внучка Дарта Стэйна. У тебя вошло в привычку появляться незваной в моём тронном зале.

— Ваше Величество, — от такого зловещего начала она склонила голову ещё ниже. Сердце заколотилось в груди, хоть на лице и застыла маска спокойствия. Но если она хотела помочь девушке, дрожащей рядом, то должна была держать себя с достоинством. Тоска знала — если уж она потеряет самообладание, то бедная Поппи точно сойдёт с ума.

— Это — та девочка, которая убила Лорда Скрида?

Тоска взяла слово и сразу заговорила громко, насчёт чего её распекали в прошлый раз:

— Убийство — неподходящее слово, Ваше Величество.

Император проигнорировал её.

— Кто ты, девочка? — спросил он у Поппи.

— Леди Поппея, — пискнула она.

— Громче.

— Леди Поппея, д-дочь Д-Дарта Марода и в-в-внучка Дарта Ш-Шетера и Дарта Инсидиуса.

— Титул леди тесноват для тебя, девочка, — в голосе Тёмного Повелителя мелькнула язвительность, заставившая Поппи съёжиться. — Послушницы, которые убивают жрецов, не останутся безнаказанными, — чеканно постановил Император.

— Несомненно, — постаралась влезть Тоска, — но в её случае она вообще не должна была становиться послушницей…

— Тишина! — приказ был резким, и Тоска наравне с Поппи заметно вздрогнула. — Пусть обвиняемая говорит сама за себя.

Тоска кивнула девушке.

— Расскажи ему, — прошептала она. — Расскажи ему то, что рассказала мне. Расскажи, почему тебя отправили в храм, — и схватила Поппи за руку, крепко сжимая в подспорье.

— Я не та, за кого меня принимают… — робко пролепетала девушка.

— Громче! Девочка, я тебя не слышу!

— Я не та, за кого меня принимают!

— Тогда кто ты? — прорычал Император. — И почему это должно волновать меня?

— Я была как все обычные девочки, — сказала Поппи, — пока всё не изменилось…

Она поведала печальную историю о том, что терпела, и о том, как это скрывали, и о кульминации, вылившейся в ссылку в храм. Говорила не красноречиво, но искренне, отчего за её словами резонировала Сила, передавая честность и глубоко запрятанную боль. Каким-то чудом Поппи справилась. Возможно, горе помогло ей отстраниться. Она говорила будто не о себе, а о ком-то другом.

Император внимал ей, не прерывая, а затем недовольно произнёс:

— Какое отношение сие имеет к убийству Лорда Скрида? — в его тоне слышалась скука.

Его комментарий вывел Поппи из себя. Вся бесстрастность в мгновение ока улетучилась, захлебнувшись от слепой ярости.

— Я убила его! Я убила его, и я бы сделала это ещё раз! — бешено вскричала Поппи. В её лице горело всё буйство по-детски кипящей ненависти.

— Тихо! — Тоска до хруста сжала её тонкие пальцы.

— Ай!

Тоска отмела неуместный протест и сама ответила на вопрос Императора:

— Прошлое Поппи имеет самое прямое отношение к убийству Лорда Скрида.

— И отчего же?

Она перешла к стратегии, которую успела придумать за долгую бессонную ночь:

— Потому что Поппи изначально не должна была попасть в храм. И это важно. Ибо случись вчерашняя ночь где-нибудь в другом месте, её действия сочли бы оправданной самообороной. Леди позволено защищать свою честь. Если бы Поппи не убила Лорда Скрида, то её отец, её братья, её дяди или дедушки, вне сомнений, убили бы его за такое деяние. Посягательство на юных девушек недопустимо в нашем обществе. Мужчины её семьи высоко оценили бы её за защиту своей чести.

Когда Император не выказал намерения прервать её, Тоска решилась выдвинуть новые доводы:

— Но поскольку Поппи была несправедливо отправлена в храм, и поскольку каждый мужчина в её жизни подвёл её доверие, ей пришлось отстаивать свою честь самостоятельно. — Глянув на бледную от ужаса девушку, Тоска вложила в голос всю свою убеждённость: — Когда все остальные отреклись от ответственности за леди Поппею, она была вынуждена стать своей собственной защитницей.

— И что из этого касалось Скрида? — с безразличием поинтересовался Император. — В чём он был неправ? Сколь долго эта девочка жила в храме?

— Почти два года, — ответила Поппи.

— Каким образом Скрид должен был постичь, что с ней следует обращаться иначе, чем с другими?

— Он не знал, — призналась Поппи. — Я никогда ему не говорила.

— Он оказался не в том месте, не в то время и делал то, что не подобало, — обобщила Тоска.

— Ясно, — голос Императора был холоден. — И почему же это заслуживало смерти?

— Не заслуживало, — согласилась Поппи. — Но мне всё равно! Я убила его, и я бы сделала это ещё раз!

Её глаза полыхнули жёлтым, совсем как вчера. Она кричала на Императора, срываясь в истерику. Стресс от пережитого вкупе с её юностью и неопытностью спровоцировал новую вспышку гнева.

— Я убью любого мужчину, который…

— Тихо! — прошипела Тоска, железной хваткой стискивая её руку.

— Ой-ой!

— Ваше Величество, — снова вмешалась она, отчаянно пытаясь спасти стремительно выходящую из-под контроля аудиенцию. — Лорд Скрид такая же жертва ситуации, как и Поппи. Со своей стороны, он не был неправ. Пожалуйста, знайте, что мы не оспариваем то, что за свои действия он не заслуживал смерти.

Тоска явилась сюда не для того, чтобы бунтовать против традиции послушниц в целом — ей просто требовались складные аргументы в пользу Поппи.

— Достаточно! — приказал голос свыше. Император пришёл в нетерпение, точно готов был перейти к более важным для Империи делам. — Девочка, я не могу отправить тебя домой, и я не могу отправить тебя обратно в храм. Я не буду ни поощрять, ни оправдывать такое поведение.

— Тогда убейте меня и покончите с этим! — потребовала Поппи, вырвавшись из рук Тоски и дерзко вскакивая на ноги. — Я и так медленно умирала четыре года, поэтому хуже вам уже не сделать! Но попомните мои слова, Ваше Величество: я буду преследовать вас и каждого, кто отказался мне верить! Вы ещё увидите меня в Силе!

Немыслимо подумать, но эта хрупкая девушка сердито вскинула кулачок в направлении Тёмного Повелителя.

— Поппи! — Тоска схватилась за голову и немедленно дёрнула послушницу обратно на пол. Затем подняла взгляд к трону и попыталась загладить сумасбродную дерзость: — Ваше Величество, она переутомилась. События прошлой ночи заставили её забыть о своём месте. — С убийственным взглядом на упрямую подопечную, Тоска выдавила: — Этого больше не повторится.

— Сильно в этом сомневаюсь, — пророкотал Император. — Вся эта боль… все эти страдания. Будет упущением потратить их впустую, — проговорил он задумчиво. — Боль — это сила, девочка. Итак, давай посмотрим, как ты её используешь. Впечатли меня.

— Что?.. — заморгала Поппи, ничего не понимая.

Но Тоска ухватила суть быстрее.

— Сделай что-нибудь. Используй Силу, — поддержала она, так как догадывалась, к чему это идёт. По крайней мере, надеялась…

Поппи смутилась.

— Что?

— Просто сделай это, — шепнула Тоска.

В общем-то терять было нечего, и вот желтоглазая леди Поппея подняла руки, стиснула зубы и метнула молнию Силы прямо в Императора. Это был безрассудный шаг, живо свидетельствующий об её отчаянии.

Энергия отклонилась, отскочив обратно к истоку. Взвизгнувшая Поппи распласталась на спине в неуклюжей позе и мешанине чёрно-красных тряпок.

— ПОППИ! — взревела Тоска от негодования. — Да как ты посмела?!

— Должно быть, ты жаждешь умереть, девочка, — изрёк Император. — Но ещё у тебя есть Сила. И потому как Сила с тобой, леди Поппея, сегодня ты не умрёшь. Тебя вместе с ещё несколькими послушницами отправят на обучение Тёмной стороне. Твои таланты пригодятся Империи на других поприщах. В зависимости от твоего прогресса ты можешь стать шпионом или ассасином. Возможно, жрицей, вернувшись сюда, в храм.

— О, — только и сумела вымолвить Поппи, ошеломлённая таким поворотом событий.

Тоске хотелось плакать от облегчения.

— Ты будешь не первым учеником женского пола. Но, быть может, ты добьёшься большего успеха, чем твои предшественницы. Лишь время покажет. Увидим.

Быстро соображая, Тоска сказала прямо:

— Это обучение… оно не может требовать от неё продолжения её трудов в храме.

— Если ты подразумеваешь под этим убийство Лордов, я соглашусь, — промурлыкал Лорд Вишиэйт.

Нет, это не то, что она подразумевала.

— Я имела в виду… я…

— Да?

— С-секс, — вспыхнув, Тоска заставила себя выдавить это слово — и, Сила упаси, перед кем — перёд самим Императором! — Ваше Величество, это не может стать ещё одним местом, где Поппи придётся выполнять свои текущие обязанности.

Тоска не хотела, чтобы бедняжка сменила издевательства жреца на издевательства Учителя.

— Её дни в роли послушницы сочтены. Она будет полноправной ученицей у настоящего Учителя со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но не более того.

Удовлетворённая, Тоска кивнула и посмотрела на Поппи. Девушка выглядела обескураженной и ошеломлённой. Как будто не могла и помыслить о таком исходе и до сих пор в него не верила. Тоска была изумлена не меньше, но в то же время испытывала благодарность. И раз уж Поппи, судя по всему, находилась не в том состоянии, чтобы говорить, ей вновь пришлось взять слово:

— Я признательна вам за эту возможность, Ваше Величество. Леди Поппея и остальные девушки не подведут вас, обещаю. Мы тронуты вашим милосердием и пониманием нашего положения. Девушки восславят этот шанс послужить на благо Империи и исполнить вашу волю в новом качестве.

— Означает ли эта прекрасная речь, что она согласна? — протянул глубокий голос.

— Д-да… — выдохнула всё ещё смущённая Поппи.

— Я не слышу тебя…

— Да! Да, я согласна! — громко вскрикнула Поппи, сбросив оцепенение. — И, э-э… простите за молнию…

Тёмный Повелитель не сдержал смешка.

— Ты осмелилась на то, о чём многие Лорды только грезят. Вложи это рвение и отчаяние в тренировки, и, возможно, однажды мы будем звать тебя Дарт Поппея. Леди Стракт?

— Да, Ваше Величество?

— Позаботьтесь, чтобы прошлая ночь в моём храме никогда больше не повторилась.

— Безусловно, Ваше Величество.

— Мне бы так не хотелось лишать вас вашей прелестной головы.

— Да, Ваше Величество, — только и сумела ответить Тоска. — Пожалуйста, знайте, что все мы очень сопереживаем семье Лорда Скрида. Весь храм выражает свои глубочайшие соболезнования его родным.

— Кроме самой виновницы его кончины, — сухо заметил Лорд Вишиэйт. — Она очевидно весьма горда.

— Остальные из нас потрясены и опорочены этим поступком, — склонилась Тоска.

— В самом деле? Тогда вы можете лично обратиться к леди Скрид и выразить ей эти чувства от имени храма, — распорядился Император, а после рявкнул: — Леди, вы свободны.

Тоска медленно поднялась на ноги и за руку вывела огорошенную Поппи за двери.

Лишь оказавшись в безопасности за пределами тронного зала, Тоска заключила девушку в безудержные объятия, покачиваясь на месте вместе с ней.

— Ты жива… жива… — это было беспардонное проявление эмоций перед целой оравой Лордов, но Тоску они не заботили. Осуждающие взгляды были ей не в новинку. — Ты жива! — засмеялась она радостно. — Поппи, он дал тебе второй шанс!

— Он не даёт вторых шансов. Он не знает милосердия, — холодно поправил Карл, наблюдая за ними. — Если Император не пожелал её убивать, то лишь потому, что у него на уме была альтернативная цель, совпавшая с твоей. Её интерес совпал с его интересом, и только.

— Кого это волнует? — Тоска широко улыбнулась Поппи. — Всё закончилось хорошо, учитывая обстоятельства.

Осознание этого начало понемногу доходить до Поппи, и она улыбнулась. Чуть-чуть.

— Идём, расскажем остальным, — позвала Тоска.

— Остальным расскажешь ты, — вступил Лорд Тенебре. — Я представлю Поппи её новому Учителю.

— Он здесь?

— Да. Обучение начинается сегодня.

— О-у.

— Ступай, найди мне ещё четырёх девиц, которые присоединяться к ней. Они с Поппи покинут храм этим утром.

Тоска кивнула и бросила на него полный любопытства взгляд.

— Ты знал, что так и будет, не правда ли?

— Ты просила меня вмешаться, — напомнил он ей. — Я подозревал, что результат будет таковым, но с ним никогда нельзя знать наверняка. А теперь иди и выбери Поппи компаньонов для тренировок, — отослал он её.

Тоска без пререканий поспешила обратно в храм.

Все десять послушниц ждали новостей в обители, сбившись в кучку, притихшие и встревоженные. Они, конечно, знали, о Поппи и Лорде Скриде. Собственно, каждый во дворце был в курсе, что прошлой ночью послушница убила жреца.

Едва увидев Тоску, девушки окружили её и засыпали вопросами. Она усадила всех и пересказала историю об аудиенции в тронном зале. О том, как мудрый Император заглянул в подоплёку жестокого акта и узрел потенциал, исходящий от Поппи в Силе. Он предложил ей иной путь послужить Империи. Путь неординарный и тяжкий, но дающий шанс на новую, наполненную смыслом жизнь.

Реакция девушек была неоднозначной. Некоторые посчитали, что участь Поппи была хуже темницы или смерти. Ибо лишь одно слыло более постыдным, нежели вуаль послушницы, — это то, когда с женщиной обращаются как с мужчиной, тем паче, не приведи Сила, обучают её, как мужчину.

Присущие полам роли отмирали со скрипом, медленно и неохотно, осознала Тоска. Ситхи были далеки от джедайских идей равенства. Ибо, если эта небольшая выборка являлась хоть каким-либо показателем, женщины-ситхи не хотели быть «равными». Пока что, во всяком случае.

Но некоторые заинтересовались. Они отдавали себе отчёт, что такое обучение станет лишь другим пунктом в списке общественного презрения, но зато оно не будет связано с сексом и, по крайней мере, даст шанс на настоящую жизнь. Не ту жизнь, для которой их воспитывали, но хотя бы что-то.

Тоска дала девушкам немного времени на обсуждение, но они задавали вопросы, на которые она не могла ответить. Затем попросила четырёх послушниц, к семьям которых ездила, остаться с ней в обители, а остальных отправила в сад. И только тогда предложила этим четверым присоединиться к Поппи.

Но сперва Тоска открыла, что недавно встречалась с каждой из их семей, надеясь добиться примирения, но… желающих не нашлось.

— Вполне возможно, что ваши родители передумают, когда этот вопрос вновь назреет, ввиду окончания срока вашей службы в храме, — допустила Тоска. — Но с той же вероятностью ничего не изменится.

Все знали, что это значит для послушницы.

— Это — единственный шанс начать новую жизнь. Выйти из-под опеки храма, определить, кто вы есть, иным путём, — убеждала Тоска. — Каким бы пугающим и неопределённым ни казался этот выбор, он может оказаться самым безопасным. Ибо даже если вас в конце концов примут дома, крайне маловероятно, что кому-то доведётся выйти замуж. Вы навсегда останетесь чьими-то незамужними дочерьми, которых сослали в храм.

— А ты бы пошла на это? — спросила одна из девушек.

— Да, — ответила Тоска.

— Почему?

— Потому что я бы хотела получить как можно больше контроля над собственным будущим, — сказала она. — Если бы родители отвернулись от меня, я не желала бы, чтобы у них оставалась власть надо мной.

— Сколько у нас времени, чтобы принять решение?

— Оно должно быть принято уже сейчас, — сообщила Тоска и оставила четырёх послушниц одних, дабы дать им возможность ещё раз всё обдумать.

Спустя час они дали единодушный ответ.

Все четыре решили присоединиться к Поппи.

А затем обитель наполнили полные слёз, трогательные сцены прощания. Одни девушки расстроились из-за отъезда, а другие грустили от того, что остаются. Если кратко, то утро выдалось крайне насыщенным на эмоции.

Из одиннадцати послушниц осталось шесть. Это был прогресс, даже если к нему привела не та дорога, какую предполагала Тоска. Однако она решилась прибавить его к списку своих побед.

Как только адреналин после аудиенции схлынул, и оставшиеся девочки успокоились, Тоска обнаружила, что её переполняет невероятная гамма чувств. Внутри плескались облегчение, горечь, тревога, страх и каким-то чудом затесавшаяся к ним надежда. Напряжение напоминало до звона натянутую струну, поэтому Тоска поспешила найти уединение, чтобы переварить всё, что произошло.

Она избегала сада и обители, где было слишком много девушек с глазами на мокром месте. Она не решилась сунуться в комнаты для отдыха, боясь нарваться на Лорда Фулсома. Посему, своим пристанищем она выбрала главный вход в храм. Как будто бы любуясь нависающим портретом Марки Рагноса, она просто-напросто пряталась ото всех.

Карл появился неслышно. Он всегда умел подкрасться незаметно из-за отсутствия какой-либо ауры в Силе. Тоска чуть не подпрыгнула.

— Мой господин, — она смущённо поправила шиньон и юбки. Что-нибудь выдавало слёзы? Насколько потекла тушь? Утром перед аудиенцией она так корпела над внешностью, но после, как подобает хорошему ситху, дала волю эмоциям. Однако теперь испугалась, что выглядит как пугало.

— З-здравствуй, — оглянулась она, украдкой вытирая щеки.

— Здравствуй. — Карл подошёл к ней. Они стояли бок о бок, притворяясь, что любуются картиной, ведь метрах в десяти позади, у ворот, несли караул стражники.

Но Тоска обрадовалась, что он здесь. У неё появилась возможность поблагодарить его в более уединённой обстановке.

— Мой господин, в суматохе утренней драмы я, кажется, совсем позабыла высказать свою признательность…

Он просто отмахнулся и неожиданно изрёк:

— Ты напоминаешь мне его.

— Его?.. — стушевавшись, она проследила за его взглядом на портрет величайшего Тёмного Повелителя, когда-либо правившего ситхами. Владыки, чья смерть ознаменовала конец Золотого века Тьмы и ввергла их цивилизацию в горечь разобщённости после краха. Ибо после правления Марки Рагноса ничто уже не было прежним. — Ты имеешь в виду Рагноса?

— Да.

— Ты серьёзно? — скептически нахмурилась она.

— Разве что за исключением эффектного головного убора. — Карл сложил руки на груди. — У вас с ним схожая харизма. Он умел сделать так, что людям хотелось с ним согласиться. Верить в него.

Что ж, это было опрометчивым суждением, и Тоска покачала головой.

— Да кто со мной соглашается. У меня не вышло убедить ни одну из семей забрать свою дочь. Они слушали-слушали и указывали мне на дверь так быстро, насколько позволяли приличия.

— Я не ошибаюсь, — возразил Карл. — Оно в тебе есть. Ты — прирождённый лидер. И не потому, что люди боятся тебя, а потому, что ты им нравишься.

Сбитая с толку, Тоска мотнула головой.

— О нет. Ты, верно, заблуждаешься. Какой из меня лидер? Я командный игрок.

— Именно так описал бы себя Марка Рагнос, — негромко заметил он. — Мой пленник-джедай назвал бы это лидерством служения. И в этом тебе не откажешь.

— Ох.

— Ты не принуждаешь. Ты не можешь принуждать. У тебя почти нет Силы и нет полномочий. Люди соглашаются с тобой, потому что восхищены тобой или твоей целью.

— Ох.

Он оглянулся и стал рассматривать её, пока не заставил неуютно ёрзать под своим пристальным взглядом.

— Тебе вновь удалось очаровать Вишиэйта. Ты была хороша. Сегодня ты действительно была хороша. Ты могла бы научить кое-чему некоторых заматерелых Лордов, которые заявляются к нему по второму кругу.

Тоску озадачила такая похвала, ведь сегодняшний подвиг посвящался не ей, а Поппи.

— Я просто рада, что Поппи выжила, — вздохнула она.

— Дарт Темпест — достойный Учитель. Он пользуется уважением, и его репутация придаст ей авторитета. Если кто и может обучить её, то только он. И — она не будет тренироваться в одиночку.

— Хорошо, что с ней будут её подруги, — закивала Тоска. По её скромному мнению, эта деталь приговора была просто чудесной.

Карл хмыкнул.

— Обычно ученик воспринимает сверстников, как соперников. Но я подозреваю, что девочкам пойдёт на пользу взаимная поддержка. Я сказал Темпесту не обучать их, как юношей. Этот подход не сработает.

— Правильно, — кивнула Тоска. И взглянула на него с нескрываемой тревогой, озвучивая своё беспокойство: — Будет ли это настолько тяжело, как я боюсь?

— Формальное обучение всегда начинается с необходимости сломать ученика, — сказал Карл. — Затем, обретая знания сквозь Силу и познавая внутреннюю мощь через страдания, молодой человек перестраивается, дабы заново родиться во Тьме.

Да, надо быть полным неучем, чтобы такое не знать. Вот почему по традиции, делая шаг в новую жизнь на Тёмной стороне, ты должен взять новое имя. Ибо, начиная процесс обучения, ты навечно меняешься, закаляя душу во Тьме силой и доблестью, дабы всегда быть готовым защищать интересы Империи от врагов внутри и снаружи.

— Испытательный период, — продолжал Карл, — когда ученик проходит сквозь физическую боль, бессилие и сомнения, имеет решающее значение. Он подпитывает жажду власти, которая является сущность Владыки Теневой Силы.

— Боль — это сила, — процитировала Тоска древнюю аксиому ситхов.

«Пожалеешь розгу — испортишь ситха» — этот принцип в сути своей, к несчастью, был весьма верен. Но именно так мальчик становился мужчиной. Этот подход не касался девочек, ведь в обычных обстоятельствах те из девушек становились женщинами после замужества и материнства. Они шли к взрослой жизни другим путём, но, как считала Тоска, не менее трудным. Любая мать, проводившая бессонные ночи с плачущим при коликах малышом, знала всё о страданиях и лишениях ради возлюбленной цели.

— Предположу, что Поппи и другие девочки уже на верном пути, дабы направлять Тёмную сторону, — задумчиво произнёс Карл. — Подготовку провели основательно. Их родители и жрецы. — Он добавил: — Я видел жёлтые глаза Поппи. Она зашла достаточно далеко.

— Так было и с тобой? — спросила Тоска, помня, что у Карла не было формального обучения.

Он отвёл взгляд, и внезапно она пожалела о вопросе.

— Я был другим и был гораздо моложе, — вздохнул он. — Никто не предавал меня так, как предали Поппи. Я сам нечаянно создал свой ад. А потом мне пришлось с этим жить. — Он вновь повернулся к ней, и вдруг все четырнадцать столетий — и даже больше явственно проступили на его лице. — Меня никто не ломал. Я сломал себя сам.

На миг от проскользнувшей в нём горечи ей захотелось обнять его. Успокоить обиды, причинённые за годы становления. Ибо любой, проживший достаточно долго, знает, что время лечит не все раны. Особенно те, которые ты нанёс себе сам. Они гноятся и продолжают кровоточить с большей или меньшей силой. Неважно, чего ты достигнешь и кем станешь, какой-то части тебя всегда будет десять… или тринадцать… Возраст, когда ты впервые столкнулся с трудностями, неважен, но он навсегда внесёт лепту в твоё «я». У каждого есть свои демоны. Никто не живёт без боли. И ситхи почитали это за благо, ибо считали недостойным укрываться от жизненных испытаний. Более того, учили принимать их — использовать, чтобы стать сильнее. И теперь Поппи и ещё четыре девочки получат на это шанс.

— Полагаю, им выпал лучший исход из всех возможных. По крайней мере, он поможет им выбраться отсюда, — сказала она и забеспокоилась: — Что произойдёт, если у них не получится?

Карл пожал плечами.

— Им не обязательно становиться Лордами. На самом деле, я не ожидаю этого ни от одной из них. Но они могут пригодится как ассасины и шпионы. Нам необходимо узнать больше о Республике. Хоть Фулсом и его дружки ратуют о вторжении, мы далеки от готовности. Подчинить врага будет трудно, но править им ещё труднее. Менталитет Республики сильно отличается от нашего. Пока мы не поймём их, мы никогда не победим по-настоящему.

— От всего этого веет такой опасностью…

— Так и будет, — подтвердил Карл. — Но это будет жизнь и будущее. И это больше, чем у них есть сейчас.

— Знаю. Я не перестаю повторять себе это. — Будь у неё дочь, Тоска ни за что не пожелала бы ей такой судьбы, но в сложившемся положении не было смысла уповать на нормальность.

— Император ищет способ внедриться в Орден джедаев. Одна из этих девушек может поспособствовать этой цели, — заметил он. — Это может не сработать, но необходимо продолжать. Мне надо ввести кого-то, кому мы доверяем, высоко в ряды джедаев. Возможно, даже в их Сенат.

— Думаю, это разумно. Если честно, я ничего не смыслю в разведке, — ответила Тоска, не зная, что и сказать. Поэтому снова попыталась передать свою искреннюю благодарность: — Спасибо, что заступился за Поппи. Я знаю, что именно твоё влияние сыграло ключевую роль.

Она видела его руку во всём. Начиная с их вчерашнего разговора и заканчивая идеей проникновения в Республику — всё это отдавало Карлом.

Он кивнул.

— Это было правильное решение. Девочка представляла возможность, упускать которую было бы глупо.

Тоска знала, что дело не только в этом.

— Другие не заметили бы такую возможность. Они бы посмеялись над одной мыслью тренировать Поппи.

Карл сверкнул ухмылкой.

— Я не такой, как другие.

— Я знаю. Ты не такой, как все. Ты мыслишь не так, как все. — Он был далёк от того, что принято считать стандартом. Не стеснён традициями. Готовый принять то, что не примут остальные. Карл был полон неожиданностей и совсем не похож на других. Всё больше и больше Тоска проникалась сутью его противостояния с Лордом Фулсомом. Ибо именно личность Карла, а не его политические взгляды или влияние, главным образом отличала его от других. — Ты… это ты, — нескладно закончила она.

Он печально усмехнулся.

— Приму за комплимент.

Их взгляды встретились, и она улыбнулась.

— Это комплимент.

Его жёлтые глаза впились в неё, грозя просверлить насквозь, и он отвесил очередную шутку:

— Мне стоит держать тебя подальше от тронного зала. Если появишься там ещё раз, я могу потерять тебя из-за Вишиэйта. Он провозгласит тебя своей императрицей — под таким он впечатлением.

— Вряд ли, — наморщила нос Тоска. — Я покрытая позором леди, приговорённая к храму за прелюбодеяние, помнишь?

— Ему виднее.

— И я уже замужем, — добавила она.

— Это не имеет значения. Он сделает из тебя кого захочет. Здесь, в Империи, нет пределов тому, что ему подвластно.

Тоска приподняла бровь и упёрла руку в бедро.

— Тогда передай своему начальнику, что ему придётся встать в очередь. Потому что если я не принадлежу Лорду Стракту, тогда я твоя. Неофициально, конечно.

Карл хмыкнул.

— Ты начинаешь задирать нос.

Она просто засмеялась.

— Беспокоишься, что я заработаю красную молнию?

— Возможно.

Она всплеснула руками.

— О! До чего нелепый разговор! Я матрона в храме. Я — никто.

— Только не для меня, — мягко поправил он. И снова их глаза нашли друг друга, что вызвало у неё улыбку. — Ты со всем справишься, не так ли?

— Маркус однажды сказал мне тоже самое, — забывшись, вспомнила она вслух.

— Я говорю не о бытовых кризисах. Я говорю об убийстве, об аудиенции у Императора, об этом несносном предателе Фулсоме, который оказывает тебе знаки внимания…

Тоска стрельнула в него игривым взглядом.

— Знаешь, он не первый жрец, который оказывает мне знаки внимания.

— Это другое, — ощетинился Карл. — Мы другие. Ты была послана мне Силой.

От такого заявления она только покачала головой.

— Ты романтик.

— Это правда! Тем утром я был в своём саду, когда увидел тебя в видении. Вслед за этим, позже в тот же день, ты показалась здесь, во дворце.

— Что это было за видение? — полюбопытствовала она.

— Просто образы. Чувства.

— Расскажи. У меня никогда не было видений.

Его лицо стало сосредоточенным, серьёзным.

— Я видел тебя с распущенными волосами. Я помню эти длинные светлые волны. Твоё платье было смятым и спадало с одного плеча. В руке твоей был меч. Это было… поразительно…

— Я? С мечом? Ты не шутишь?

Он кивнул.

— Ты была в отчаянии и напугана. Тебе нужна была моя помощь.

— О, — Тоска не знала, нравится ли ей, что сулило это видение.

Вдруг он показался робким.

— Я предположил, что ты моя мать. Но видение было не о прошлом — оно было будущим. И вот, прошло несколько часов, и явилась ты, одетая строго и пряча волосы под шалью. Но это была ты. Безошибочно ты.

— Почему? Как ты узнал?

— Свет. — Тоска состроила гримасу, но он, как завелось, это проигнорировал. — Фулсом тоже его чувствует, даже если не осознаёт. Генерал — сильнейший жрец, который есть у нас здесь за последнее время, — объяснил Карл. — Чем сильнее ты отдаёшься Темной стороне, тем восприимчивей становишься к Свету. Это любопытный феномен. Я думаю, это защитный талант. Наша способность ощущать Свет… склонность тянуться к нему… это позволяет нам выслеживать наших врагов.

— Я тебе не враг.

— Я знаю. Ты моя…

— …послушница, — закончила она фразу.

— Я собирался сказать: мой дар Силы, — заворчал он.

Теперь настал её черед дразниться.

— Ты — безнадёжный романтик, — с укором вздохнула она.

— Только для тебя. До вечера, госпожа моя, — попрощался он с ней. Они не касались друг друга и не целовались, разумеется. Рядом находились стражники, поэтому в такой обстановке они с Карлом, скорей, вели себя как коллеги.

Когда он развернулся, взмахнув плащом, собираясь по делам, Тоска подняла глаза и окликнула его, так как в голове возникла запоздалая мысль:

— Как ты узнал, как все прошло на аудиенции у Императора? Ты всё время ждал снаружи.

Карл был в приёмной, когда они вошли и когда вышли.

Вместо ответа он сверкнул своей загадочной ухмылкой.

— У меня свои источники и свои секреты.

Да, с этим было сложно спорить. Но даже такой ответ показывал, насколько Карл уже доверял ей. Посему, Тоска не стала настаивать на большем. Бросив последний взгляд на древнего Дарта Рагноса, она решила навестить оставшихся девочек. Хватит им сидеть в одиночестве. И направилась в обитель по главной храмовой галерее.

И там, впереди, она увидела Лорда Фулсома — прежде, чем он успел заметить её. Он прихрамывал при ходьбе, пока шёл нетвёрдой походкой, опустив голову. С одного взгляда становилось ясно, что болело у него буквально всё. От его очевидного дискомфорта она нахмурилась. Из-за неопределённости с судьбой Поппи, Тоска практически забыла о первой мелодраме прошлой ночи. Но вид травмированного жреца вернул всё обратно.

Ощутил ли он на себе чужой взгляд? Должно быть, поскольку поднял глаза и сразу нашёл её. И тогда его шаркающая поступь мгновенно преобразилась — перед ней был гордый человек, который нисколько не желал казаться побеждённым.

Он быстро приблизился к месту, где она остановилась, неуверенная, как подобает вести себя в такой ситуации. Бежать было поздно, хотя это явилось первым порывом. Однако бравады на сегодня уже не осталось. Она исчерпалась ещё в тронном зале.

Итак, Тоска решила проявить холодную учтивость.

— Мой Лорд, — спокойно поприветствовала она.

Лорд Фулсом также наклонил голову.

— Моя леди.

И, да, это выходило именно так неловко, как она и боялась. Тоска попыталась сказать что-нибудь хорошее, но не слишком обещающее:

— Я рада видеть, что вы поправились.

— Сущий пустяк, — невозмутимо отмахнулся он. — Я позволил ему победить.

— Да, разумеется, — согласилась она из учтивости. Но по её воспоминаниям дело обстояло иначе. Она помнила дымящееся тело Лорда Фулсома на полу. — Что же, доброго дня, мой Лорд.

Она сделала шаг, чтобы обойти его.

— Не уходите.

И замерла.

— Прогуляйтесь со мной до моего кабинета. Я хочу извиниться.

Тоска поколебалась ещё немного.

— Прошу, — взялся уговаривать он со своей степенной улыбкой на по-аристократически квадратной челюсти. — Это займёт всего минуту. Я не задержу вас надолго.

Но Тоска стояла в нерешительности. Ей совсем не хотелось находиться в обществе этого мужчины. Казалось нечестным по отношению к Карлу, и, как она подозревала, Карл пришёл бы в ярость, если бы узнал даже об этом кратком общении. Но и отказываться принять извинения выглядело невежливым… К тому же, Лорд Фулсом никуда не денется, раз Карл оставил его в живых. Сие означает, что она будет пересекаться с ним дважды на храмовых службах. Так что, наверное, лучше всего прояснить ситуацию и навсегда с ней покончить.

— Что ж, хорошо, — согласилась она. Они свернули и прошлись недолгой прогулкой до коридора, где один за другим располагались рабочие кабинеты жрецов.

— Я не желал оскорбить вас вчера вечером, — вступил он. — Я не был в курсе положения дел.

— Лорду Тенебре следовало вас предупредить, — признала Тоска. — Все остальные осведомлены. Я не послушница.

— Руки прочь. Я понял. Ему повезло, что у него есть вы. — Фулсом оглянулся на неё с извиняющейся улыбкой. — Моя леди, у меня не было намерения причинить вам вред или напугать вас.

— Это было недоразумение, — покладисто согласилась она. — Вопрос между нами решён, мой Лорд.

Вопрос между ним и Карлом, впрочем, был далёк от разрешения. И именно поэтому ей не терпелось улизнуть. Она не доверяла этому человеку.

— Не можем ли мы попытаться стать друзьями? — льстиво предложил он, когда они остановились у двери в его кабинет. — Вы — женщина. У вас нет политических взглядов. Так что к чему неприязнь между нами? — Наверное, его рассуждения не должны были резать слух, но с этим он справлялся на отлично. Этот мужчина буквально источал свою избранность показной снисходительностью. — Предоставьте Лордам вершить будущее Империи, — сказал Дарт Фулсом, словно советуя не забивать свою хорошенькую головку вещами, которые женщине не дано постичь. Это раздражало, но Тоска не собиралась влезать в эту конкретную битву. Ей просто хотелось поскорее закончить их общение.

Он склонил голову набок и одарил её обаятельной улыбкой.

— Друзья?

— Друзья, — покорно кивнула она. Друзья на расстоянии вытянутой руки. Не такие друзья, как они с Карлом. — Я рада, что у нас состоялся этот разговор, — подвела она итог, когда он распахнул дверь. — Увидимся на повечерии, мой Лорд.

Она повернулась, горя нетерпением сбежать, как вдруг почувствовала крепкую руку на своём предплечье. Тоска подняла взгляд, и Лорд Фулсом рывком втащил её в свой кабинет, немедленно закрыв за ними дверь. Всё произошло так быстро, что она и ахнуть не успела.

— Уберите от меня свои руки! — очнувшись, Тоска попыталась вырваться, борясь с его превосходящей силой.

— Это мой утешительный приз, — криво ухмыльнулся он. — Тебя я не получу, но получу кое-что получше — информацию.

Он сжал её, как в тисках, и придвинулся ближе. Его лоб прижался к её лбу. Но он не собирался целоваться — просто проник в её сознание. Это затевалось не ради плотских утех, а ради власти.

Ахнув, Тоска отшатнулась. Она слышала о подобных ментальных вторжениях, но никогда с ними не сталкивалась. Это были продвинутые навыки, которые, как правило, предназначались для допросов заключённых.

— Нет! — вскрикнула она. — Прекратите!

— Не сопротивляйся мне. Будет только больнее, — предупредил он. И боль правда была дикой. Тоске казалось, что голову охватил огонь.

— Ничего ты от меня не получишь, — выдавила она сквозь сжатые зубы. Она была полна решимости противиться ему всей душой.

— Ты не можешь мне помешать, — прохрипел он. Его губы находились так близко, что его горячее дыхание обжигало ей щеки. Как будто он был везде одновременно — перед ней, намертво удерживая в своей хватке, и в мыслях. — Я могу взять всё, что захочу, — позлорадствовал он.

И правда — он мог. Ибо, сколько бы Тоска ни старалась, не в её силах было вытеснить его из сознания. Сил просто не хватало. После морально опустошающего утра теперь её подавляли физически. От борьбы голова раскалывалась пуще прежнего, вынуждая уступить. Вынуждая терпеть. И это злило, злило до невозможности! Потому что этот Лорд, вчера чувствовавший себя вправе посягнуть на её тело, сегодня решил покуситься на её мысли и воспоминания. Никогда прежде Тоска не чувствовала себя настолько беспомощной. Склонность к жестокости была не в её характере, но прямо сейчас она с превеликим удовольствием повторила бы недавний манёвр Поппи.

Он начал с поиска информации о доступе во дворец.

Лорд Фулсом проследил за ночью ритуала проскрипции, когда она провожала Карла в его покои. Видел коридоры, которые выглядели абсолютно одинаково, стражей-клонов, неотличимых друг от друга в Силе. Видел, как Карл махнул рукой и открыл дверь из ничего. Карл сделал так той ночью в первый раз, но он делал это и в другие ночи в большой гостиной, где Тоска часто присоединялась к нему за ужином. Похоже, Карл мог отворить вход в своё тайное логово из разных комнат.

Фулсом также наблюдал, как она ночь за ночью надевает глухой капюшон перед тем, как её конвоировали через два отдельных лифта и по длинным коридорам. Он прокручивал эти воспоминания, считая шаги и прикидывая направления, чтобы вывести закономерность. Искал вход. Очевидно, он планировал выполнить свою угрозу убить Карла.

Когда Фулсом был удовлетворён, разобравшись с основной задачей, он перешёл к информации о личности Лорде Тенебре.

То, во что он лез, касалось по большей части интимных моментов. Личных моментов. Вещей, которые не предназначались для чужих глаз. Все происходящее открывалось от её лица, поэтому Тоска не была на виду — был виден только Карл.

Вот он рассеянно накручивает прядь её волос на палец, когда они лежат лицом к лицу в постели, сонно беседуя. Вот лицо Карла над ней становится напряженным и сосредоточенным, когда он, тяжко дыша, грубо вбивается в неё в кульминационный момент совокупления. Вот его голос задумчив и беспокоен, когда он нежится в её объятиях, свободно рассказывая о далёком прошлом. Вот она не в силах перестать безудержно хихикать, когда его борода щекочет верхнюю часть её бедра, чем полностью сбивает настрой. Карл разводит руками, признавая поражение.

Фулсому, вероятно, следовало бы интересоваться ужином с джедаем, взглядами Карла на политику и его учением о власти, но вместо этого схватившего её мужчину влекли их развлечения в спальне. Как незримый свидетель, он перелистывал их встречи во всех подробностях, будто наслаждаясь порно в голонете. Хуже того, дополнял это унизительными комментариями.

— Да ты посмотри на свои задранные толстые ноги. Такая шлюха для него. Чего удивляться, что Стракт упрятал тебя в храм.

Тоску охватила агония. Она выдала все важные меры безопасности, ей доступные, но его вмешательство было куда более болезненным. Близость с мужчиной — не та тема, о какой она любила распространяться, тем паче показывать в мыслях. Поэтому это было ужасно. Как нарезка их совместных с Карлом ночей. Никогда в жизни Тоска не оказывалась в таком постыдном положении.

— Ты позволила ему сделать это? О, горячо. Очень горячо, — застонал Фулсом, продолжая шпионить. Увиденное настолько пришлось ему по душе, что он дважды проиграл конкретное воспоминание. Следя, как она ложится на постель, а Карл, оседлав её торс, берётся руками за спинку кровати, и его плоть оказывается в её губах. — Моя жена никогда не давала мне в рот. Ты глотала? Не могу разобрать. — И он пересмотрел это в третий раз. — Будь ты моей, я бы держал тебя так постоянно, чтобы ты сосала мои яйца, как делала с ним. Думаю, теперь я ненавижу старика Тенебре ещё больше…

Это было отвратительно, подробно и ужасающе. Тоска забрыкалась, но никак не могла разорвать ментальную связь. И поэтому ей пришлось и дальше терпеть назойливую докучливость этого мужчины.

— О, я бы продержался дольше, — похвастался Фулсом, подглядывая, как Карл падает на неё сверху, насытившийся и измотанный. — Я бы продержался всю ночь. Нам не понадобился бы второй раунд, потому что первый не закончился бы, — рисовался он. — Тебе просто нужен мой меч внутри. Вот увидишь. Как только попробуешь красных чистокровок, то больше не взглянешь ни на кого другого.

Теперь она умоляла. «Пожалуйста, ну пожалуйста, остановись!..» Голову разрывало на части, как и сердце. Где Карл, чтобы спасти её, как он сделал прошлой ночью? И почему она была такой дурой, что дважды повелась на посулы этого гнусного человека?

— Он убьёт тебя за это, — выдохнула она, плотно зажмурившись от боли.

Фулсом издал многозначительный смешок.

— Для начала ему нужно узнать, — и отстранился. Его лоб больше не касался её, а руки не сдерживали. Движение принесло немедленное облегчение, ибо как только разорвалась физическая связь, разорвалась и ментальная. И разум Тоски вновь принадлежал только ей.

Не открывая глаз, она привалилась к стене. Потом почувствовала, как он вытирает ей нос и подбородок. Салфетка, которой он пользовался, пропиталась кровью. Пришлось вытирать ещё.

— Я говорил тебе не сопротивляться, — проворчал он. — Это только твоя вина.

Когда она слабо сощурилась, Лорд Фулсом помахал пальцем у неё перед глазами.

— Забудь, — напевно протянул он, густо приправив голос Тёмной Силой. — Ты пришла в мой кабинет, мы обстоятельно переговорили, и ты приняла мои извинения. Ты устала, и сейчас ты вернёшься в обитель отдохнуть. Мы расстались друзьями.

— Н-не-е-ет… — Тоска воспротивилась этой подлой ментальной уловке.

Но он пресёк её возражения со второй попытки, приложив чуть больше силы.

— Забудь, — прошелестел коварный шёпот, и это сработало. — Забудь.

И она забыла.