Принимая вуаль (гет)

Проскрипция (лат. proscriptio) — термин, пришедший из Древнего Рима и подразумевающий список лиц, подлежащих смертной казни или изгнанию. В него попадали те, кого объявляли врагами государства, и нередко незадачливые соперники, проигравшие в безжалостной борьбе за власть.

* * *

В конце Великой гиперпространственной войны Империя Ситхов потерпела сокрушительное поражение и была разгромлена. Доселе малоизвестный колдун Карл Тенебре, Владыка Вишиэйт, созвал выживших Лордов на вверенный ему мир, находившийся на окраине былой Имперской славы. Восемь тысяч ситхов откликнулись на зов, дабы решить, что делать теперь.

Но колдун сотворил ритуал, который поглотил Силу причастных, а заодно энергию всех живых существ на планете. Объединённый заряд жизни наполнил тело и душу вероломного чародея, даровав ему бессмертие. А так как те повелители, что не пали на войне, погибли в хитроумной западне Вишиэйта, последний объявил себя новым Императором, не встречая сопротивления.

Получив трон, самопровозглашённый Повелитель повёл остатки своего народа в двадцатилетний поход по Неизведанным Регионам. Там сокрытый от врагов в глубинах Дикого Пространства, Вишиэйт основал новую Империю Ситхов и на протяжении последующей тысячи лет переустраивал общество, возрождая утраченную армаду. Всё ради единственной цели — однажды восстать из пепла и нанести Республике ответный удар. Священная месть, как и прежде, была непреложным принципом Тёмной стороны.

Император редко баловал подданных высочайшим присутствием, но время от времени находил себе развлечение, проводя чистку в рядах верных. Каждые несколько десятилетий Вишиэйт обнародовал список тех, кого считал отравленными преступной слабостью.

Так случилось и на сей раз, когда он определил имена обречённых душ, кому предстояло стать примером для остальных. Стать жертвой во славу Императора, заново претворяя в жизнь ритуал, некогда позволивший ему беспрепятственно захватить власть. Ибо таков обычай ситхов — побеждают сильнейшие. Удел слабых — служение и жертвенный алтарь.

Начало этой странной истории положила одна неурядица, разыгравшаяся в доме совершенно заурядной жены ситхского аристократа. У леди не было нужды зарабатывать на хлеб насущный, чтобы свести концы с концами, но судьба столкнула её с необходимостью преуспеть в игре за власть, когда на голову сваливается несчастливый билет.

Дитя своего общества, она состояла из условностей, цепляясь за то, что имеет. Не ради себя, но ради семьи, потому как среди сурового ситхского уклада судьба женщины зависела от взлёта или падения её рода.

Наша героиня, привыкшая к тихой жизни, решает взять свою незавидную участь в собственные руки. Она совершит смелый шаг, последствия которого очень скоро заставят её усомниться во многих вещах, что прежде она принимала на веру.

 

Пролог

 

3703 год до битвы при Явине

столица Империи Ситхов Дромунд-Каас

 

— Госпожа? Смею ли я предложить вам другой размер?

— Нет, благодарю.

— Госпожа, вы точно уверены?

— Да, благодарю.

Тоска надеялась не выдать раздражения в голосе. Пусть в своём окружении она не пользовалась шибким авторитетом, но среди простого люда Империи дела обстояли иначе. Посему, всякий раз посещая места, наподобие этого, на неё со всех сторон лилось льстивое «моя госпожа». Немногие дамы её круга готовы были снизойти до того, чтобы озарить подобные лавки своим присутствием. С другой стороны, немногие дамы её круга обладали столь прискорбной фигурой, которая требовала, выразимся деликатно, особого размерного ряда.

Изучая себя в зеркале, она вздохнула. От правды не скроешься — она выглядела так, словно её подлинное место здесь. На фоне других леди Тоска всегда казалась крупной, так что запросто сошла бы за типичную клиентку нижнего Кааса. В местных магазинах почти весь ассортимент подходил ей по фигуре. Тоска ни за что не спустилась бы сюда, располагай она выбором приглядней. Обычно покупать что-то приличное приходилось на заказ, но такие излишества влетали в кругленькую сумму, да и времени требовали Владыка упаси.

Сегодня ей просто хотелось подобрать что-нибудь завлекательное, так как Маркус неожиданно сообщил о возвращении домой.

Она наклонила голову, хмурясь отражению. Пеньюар и халат казались неброскими. В Империи выбор благородных расцветок был невелик: или чёрное, или красное. Комплект был сшит из тёмного как ночь кружева, но смотрелся недорого, что, впрочем, соответствовало действительности. Не особо замысловатый фасон, да и похожие уже хранились в гардеробе, однако Тоска решила, что купит его. Если ничто не внесёт коррективы в планы на вечер, ей не придётся в нём долго красоваться.

— Госпожа, может быть, вы предпочтёте посмотреть что-нибудь другое? — вклинилась услужливая продавщица.

Женщина заметно нервничала. Необычность визита дамы такого положения определённо сказалась на ней. В подобные лавки не заглядывали высокородные подруги Тоски.

Леди-ситх — чистокровные и нет — обладали преимущественно худощавым телосложением. С помощью физических упражнений и строгих диет они доводили свои изящные, подтянутые фигуры до идеала. Крайности проистекали из тщеславной природы их народа, поэтому никто не видел ничего дурного в том, чтобы в своих устремлениях заходить слишком далеко. Владыки почитали боль, оттачивая себя через неё, в то время как леди практиковали урезки в пище.

Иногда Тоске казалось, что так поступают абсолютно все, кроме неё, ведь когда-то она не выдержала модных в обществе ограничений. Нет, разумеется, она питалась в меру и занималась с усердием, но эта привычка, вкупе с до обидного медленным обменом веществ, в конечном счёте и привели её в этот магазин.

В годы юности Тоска отчаянно хотела вписаться в общество — без конца садилась на диеты и даже перекрашивала волосы, но к наступившему этапу жизни удовольствовалась тем, что осталась собой. Это едва ли не главный плюс зрелости — умение ценить и принимать себя таким, какой ты есть, к добру или худу. И сколь часто в голове не причитал голос матушки, ужасающийся, что дочь позволила себе распуститься, Тоска предпочитала называть это самоутверждением. И… Ох, сколько уже времени? Следовало спешить, иначе можно опоздать на встречу!

Едва она успела переодеться в своё платье, как засигналил комлинк.

— Тоска, это Дария. Я ненадолго. Ты придёшь сегодня вечером?

— О, я так рада твоему звонку. Вечером должен вернуться Маркус. Мне придётся пропустить наши посиделки.

Подруга отчего-то надолго замолчала.

— Как-то неожиданно, тебе не кажется?

— Да. Мальчики очень взволнованы. С прошлого отпуска минуло шесть месяцев. Как бы там ни было, я вся в бегах, готовлюсь.

— Хм-м. Ты же не думаешь, что это как-то связано со Списком?

Тоска резко втянула воздух.

— Не говори так… — Это объяснение не приходило ей в голову. От одной мысли по спине бежали мурашки.

— О нет-нет! — поспешила исправиться подруга. — Я не имею в виду, что его включили в Список. Только то, что Империи предстоит перетасовать столько должностей после оглашения… Мой господин говорит, что в этот раз могут насчитать до четырёхсот. Сколько мест освободится. Столько новых возможностей.

Да, Тоска это понимала. Один находит, другой теряет. Идти по головам — такова ситхская дорога наверх. Среди зашкаливающего духа соперничества годятся любые средства.

— Септимусу что-то известно? — уточнила Тоска прищурившись.

— Я уверена в этом, но он не обсуждает со мной подобные вопросы. Дорогая, я не хотела омрачить твой день тревогой. Многих Лордов отзывают. Вчера вечером Септимус поведал, что на грядущей неделе высылает всю команду. И Ливия только утром услыхала, что Веро уже в пути. Она тоже отменила сегодняшний визит. Послушай, Маркус отлично справляется… Напомни, на какую планету его откомандировали?

— На Зиост.

— Ах, точно-точно. Подзабыла, что какой-то аванпост недалече от Республики. Что ж, оставим тревоги. Сила хранит нас.

— Я обещала десерт, так что ближе к вечеру пришлю свою кухарку. Дария, всем сердцем сожалею, что пришлось сообщить об этом в последний момент, — сокрушалась Тоска. — Я обязательно заглажу оплошность.

— Нет нужды. Поприветствуй своего господина как подобает, ты слышишь? И удачи на встрече. Тебе назначено на сегодня?

— Верно.

Отключив сигнал, Тоска расплатилась за покупки и, запрыгнув в свой спидер, поспешила в школу.

Её ожидали Лорд Рат, директор, и советник по учебной работе. Люциус, присутствующий здесь же, всем видом выдавал ту нервозность, которая снедала Тоску изнутри.

— Леди Стракт, — обратился к ней директор, хотя в своих кругах они были давно знакомы. Формальность задавала тон, предвещающий недобрые вести. — Будем говорить начистоту, — с ходу начал он, демонстрируя ещё один тревожный знак.

За ним последовала безжалостная в непредвзятой прямоте оценка, и Люциус, девяти лет от роду, был вынужден слушать её, внимая каждому слову. Для Тоски не стало открытием то, что сыну не хватало физической силы и координации. Громоздкое телосложение делало его неповоротливым, и, по заверению советника, его легко обходили мальчишки младше. В классе он отставал как по боевым навыкам, так и врукопашную, и с оружием.

— Выходит, дополнительные тренировки с мастером фехтования не помогли? — притихшим голосом спросила Тоска.

— Нет, — лаконично ответил советник.

Далее её слегка приободрили, сообщив, что с Силой Люциус управлялся на сносном показателе. Учитывая его низкий уровень мидихлориан, школу впечатлял этот успех, однако одной Силы было мало, чтобы компенсировать физическое несоответствие и врождённое отсутствие инстинктов убийцы.

— Мальчику не стать воином, — беспощадно заключил директор, и сей вердикт явился настоящим ударом.

От всех Лордов, независимо от избранного вида служения, в первую очередь ожидали, что их имена пополнят ряды воителей Тёмной Силы.

Тоска приняла оценку с замиранием сердца. Шансы на поступление в академию через два года стремительно таяли.

— Но мой сын очень смышлёный ребёнок… — робко возразила она.

Школьные чины согласились — это правда. Быстрый ум служил, по их мнению, спасительной соломинкой, и они посоветовали Люциусу уделять больше внимания урокам технологий.

— Призвание мальчика — лаборатории или инженерный корпус, — рассудил советник. — Вам и вашему супругу необходимо соответствующим образом скорректировать свои ожидания.

— Но в роду моего мужа Лорды всегда были военными! — заспорила Тоска.

Почти три сотни лет после рокового поражения предки Люциуса помогали возводить колосс новой Империи. Да, много воды утекло с тех пор, как представители её семьи достигали приличных высот, однако верные Лорды, такие, как её муж Маркус, считались фундаментом государства. Завоёванные миры нуждались в управлении, защите и надзоре. Военный диктат был ключевым элементом Имперской системы.

Увы, школьные чины остались неумолимы: перспективы её сына с каждым годом сужались. Директор также добавил, что скоро академия ужесточит критерии отбора, поскольку пришло подтверждение: немногим погодя Дворец издаст новый список проскрипции. Посему Повелитель желал повысить стандарты для следующего поколения, а отнюдь не понизить их.

Пройдясь взглядом по сопевшему Люциусу, директор сказал, что считает его сообразительным, но чрезмерно мягким подростком. На этом её сынишка сжался и заплакал, чем невольно подкрепил суровый итог.

— Лучше сориентируйте его на цели, которые ему по плечу, — посоветовал директор, вручая ей буклеты о наборе в Имперскую инженерную школу.

Тоска понимала, что это не самая престижная стезя, ведь ей отходили вспомогательные функции, исключая традиционно главенствующую роль Лорда ситхов.

Что ещё хуже, этот путь был открыт для подданных не из числа знати. Для него не требовалась Великая Сила. Люциус попадёт в окружение людей гораздо ниже его по социальному статусу. В иерархическом обществе ситхов это значило только одно — огромный шаг назад.

Тоска обняла своего несчастного сына, не зная, как его утешить.

Преобладающий в учении ситхов принцип «плыви или умри» списал мальчика со счетов в десять лет. Этот груз слишком рано упал на его детские плечи. И уже сама Тоска вспомнила свои двенадцать лет и неприятный разговор, который состоялся у неё с матушкой.

Девочке пришлось выслушать новость, что низкий уровень мидихлориан и скромное приданое ослабляют её перспективы на выгодный брак, поэтому надо непременно — срочно! — сейчас уделять больше внимания внешности.

«У тебя милое личико, — не щадя сказала ей мать, — но никто не женится на толстухе, поэтому захлопни рот и перестань жрать!»

Когда юная дочь залилась слезами, мать только вздохнула:

«Иногда чтобы принести благо, приходится быть жестокой».

Это были слова, которыми руководствовались ситхские родители.

Тоска поблагодарила мужчин за уделённое время и пообещала обсудить будущее сына с его отцом, а после прытко затолкала рыдающего мальчика в спидер, пока его, в слезах, не заметили одноклассники. Отправлять его обратно в класс в таком виде было никак нельзя.

— Люциус, не плачь, — мягко попросила она пристыжённого мальчика. — Мы что-нибудь придумаем.

Тоска привыкла искать обходные пути. Жизнь не всегда идеальна, и чтобы двигаться вперёд, нужно уметь извлекать из обстоятельств максимум выгоды.

— Но Десимус попал в академию!.. — всхлипнул мальчик.

Ну как же, ведь главная забота младшего брата в его возрасте — не отставать от старшего.

Люциус зарыдал с удвоенной силой, своей реакцией вновь подчеркнув изъян. От досады ситхскому подростку положено мрачнеть и злиться, ломать вещи и срываться на слугах, но… чувствительный и добродушный Люциус никогда не укладывался в общепринятые критерии. Вот почему, сколько ни бейся, он обречён стать инженером, учёным, но никак не офицером армии или флота.

По возвращении домой Тоска отправилась прямиком на кухню. Корабль Маркуса должен был приземлиться через несколько часов, так что она распорядилась приготовить на ужин его любимые блюда, рассчитывая потратить остаток времени со своим косметическим дроидом, чтобы встретить мужа в лучшем виде. Но план пошёл наперекосяк, когда кухарка сообщила, что господин уже прибыл.

Схватив заплаканного Люциуса, Тоска потащила его в отцовский кабинет, чтобы мальчик выразил должное приветствие. Сын наскоро преклонил колени в знак почтения перед хозяином дома, после чего умчался дуться в свою комнату.

Всегда сдержанный Маркус поднял брови.

— Что с ним такое?

Тоска пересказала разговор в школе. Муж выслушал его, молча и хмурясь.

— Какие ещё новости? — спросил он, желая получить полный отчёт.

Тоска рассказала о многообещающей беседе, которая состоялась у неё с леди Харм на прошлой неделе, о том, что Лорд Харм готов взять Десимуса учеником, когда придёт срок. Она рассказала о ходе ремонта кухни, о том, что траты слегка превысили заложенный бюджет из-за небольшого пожара. Она рассказала о том, что скоро кончится страховка на спидер, и пора бы задуматься, не стоит ли вложиться в новый.

Они обращались с Маркусом по дальней связи каждую неделю, иногда чаще, но в основном Тоска, как и все жёны ситхов, вела домашнее хозяйство в одиночку, пока муж нёс службу на дальних мирах.

Наверное, нашлись бы те, кто назвал это негожей, всем известной тайной, но женщины Империи прикладывали свои незаметные руки буквально к любым событиям повседневной жизни. Пусть никто никогда не признал бы это открыто, но главенство мужчин держалось на женщинах. Тоска знала, что полностью зависит от супруга, но знала и то, что именно от неё зависела вся их маленькая семья.

— Ученичество? Мы уже добрались сюда? — Маркус вздохнул. — Как летит время…

— Знаю, ещё слишком рано, — согласилась Тоска, — но я надеялась прощупать почву. Если ничего не изменится, Десимус окажется в последней трети класса. — И высказала то, что они оба хорошо знали: — Найти ему Учителя может быть очень непросто.

Маркус поморщился.

— Где носит нашего первенца?

— После школы он упражняется в фехтовании с сыновьями Лорда Вайла.

Маркус одобрительно кивнул.

— Вайл — стоящее знакомство, его надо поддерживать. Их семья может предложить много достойных наставников в будущем, — сказал муж и оглядел её. — А как дела у тебя?

— Всё как обычно, — просияла она.

— Хорошо, — на губах Маркуса возникла облегчённая улыбка. Но мгновенье прошло — и она исчезла. На лице мужа проступила усталость. Углубились морщины, а под глазами залегли тени. Господин Тоски не отличался высоким ростом, был даже ниже, чем она сама. Годы и служба излечили его от последних ветреных черт молодости. В свои сорок семь лысеющий Лорд Стракт оставался офицером среднего звена, рядом с которым стояла, возвышаясь над ним на полголовы, его пухленькая, но ещё полная сил леди-жена.

Маркус подобрал плащ, чтобы накинуть его на плечи, и натянул капюшон, давая понять, что куда-то собирается. Как и прочие аристократы, Лорд Стракт не появлялся на публике без плаща и меча.

— Сегодня мне предстоит уладить несколько дел с нашим юристом, а затем я встречаюсь с банкирами, — сообщил он. — Буду дома к ужину.

— Не задерживайся. Тебя будут ждать твои любимые отбивные, — улыбнулась Тоска, надеясь поднять ему настроение. А следом опустилась на одно колено в церемониальной позе покорности своему господину.

Пожалуй, ей приличествовало сделать это сразу, вместе с Люциусом, но она частенько забывала про формальности. Маркус никогда не требовал от неё строгого соблюдения традиций, поэтому жест выходил скорее символическим, но всё же… Тоска хотела продемонстрировать супругу, что она помнит отведённое ей место и ценит его роль в их семье. За каждым из них значились свои обязанности, но вместе они плыли в одной лодке.

Маркус подошёл ближе и коснулся ладонью её щеки.

— Ты же у меня со всем справишься, не так ли?

— Конечно, — улыбалась она. — Я всегда найду путь.

— Хорошо, — мрачно кивнул Маркус, не меняясь в лице, и эта его серьёзность крепко расходилась с её радостным настроем. — Я рассчитываю на тебя.

Уже после ужина, когда Лорд Стракт без охоты поковырял вилкой в тарелке и огрызнулся на обоих сыновей, день подошёл к завершению, позволив им, наконец, остаться наедине в спальне.

Маркус убрал оружие, снял нагрудную броню с плащом. И уже расстёгивал сапоги, когда Тоска вышла из гардеробной в новом белье, овеянная ароматом любимых духов.

Но он и глаз не поднял.

Тоска подобрала с пола плащ и аккуратно повесила его на место. Меч и бластер она сложила на прикроватном столике, а броню взгромоздила на кресло.

— Хочешь, помогу? — предложила она, наблюдая, как он возится с застёжками на армейских сапогах. Сила подсказывала, что Маркус нервничал, и это не укладывалось в их привычный ритуал. Муж казался каким-то рассеянным.

— Не надо, уже справился. — Лорд Стракт встал, снял штаны. Швырнув их в сторону, забрался в постель.

Уловив намёк, Тоска опустилась рядом. Но стоило ей потянуться к нему, как муж опередил её — отвернулся и лёг набок.

Она не обиделась на отказ, хорошо освоив умение леди прятать разочарование.

Несмотря на возникшую за годы глубокую привязанность между ними, их брак не пылал жаркой страстью. Многие подруги по-девичьи хихикали и бурно краснели, шёпотом делясь историями о воссоединениях со своими супругами после долгой разлуки, но сегодняшний вечер в доме Страктов был начисто лишён налёта романтики.

Сегодня Лорд и леди Стракт лежали в одной постели, но находились друг от друга так далеко, как могли только два незнакомца.

И пропасть казалась больше, чем просто физической.

Тоска протянула руку, дотрагиваясь ладонью до его обнажённой спины, но Маркус лишь вздрогнул, ещё сильнее усугубляя разлад. Обычно он был не прочь немного понежничать, даже и без задела на большее. Но обычно не значит сегодня…

Возможно, Маркус, как часто случалось у Лордов в отдалённых секторах, просто нашёл себе местную женщину. Если так, Тоска не желала этого знать.

Или после прошедших пятнадцати лет их союз попросту достиг той точки, когда всё плотское отходит на второй план. Они оба свыклись с уютной рутиной, да и жили раздельно из-за его службы… Какой бы ни была причина, сегодняшняя ночь не сулила плодов.

Что же. Тоска знала, что сумеет с этим справиться, как со всем остальным.

— Что не так? — спросила она тихим голосом.

Пусть сегодня им не суждено предаться любви, но как супруги они всё ещё разделяли взаимное доверие. Маркус что-то скрывал — она была уверена в этом.

Лорд Стракт не ответил.

Тоску уже подмывало толкнуть его, чтобы хоть как-то расшевелить, но затем она всё-таки смирилась:

— Что случилось? Скажи мне, вдруг я сумею помочь.

Молчание мужа изводило её, но когда он заговорил, так и не повернувшись, то изрёк то, что навеки изменит их жизни:

— Я в списке проскрипции.

Неужто она делала это?

Неужто решилась?

Да.

Прошло три дня, и Тоска, переживая и не находя себе места, замерла в своём лучшем платье. Том самом, в которое наряжалась только на свадьбы и похороны. Несуразно дорогом, если ненароком вспомнить сумму, что запросило ателье, но удивительно придающим самоуверенности, стоит в него облачиться. А наглость ей сегодня понадобится больше чем когда-либо.

Тоска с особым тщанием нанесла макияж, дополнив его традиционным вертикальным мазком помады на нижней губе. Времени возиться с краской для волос не хватало, поэтому она решила спрятать их под чёрной шалью. Если подтянуть ткань вплотную к линии роста волос, её естественный цвет не сильно бросался в глаза. Доставшиеся от природы тёмные брови тоже помогали скрасить изъян. Если намеченный план удастся, ей так или иначе придётся привыкать носить вуали. Возможно, этот образ останется с ней на всю оставшуюся жизнь…

Но, о Сила, неужто она в самом деле отважилась?

Да, выбора не было.

Сердце заходилось стуком в груди, ладони безудержно потели, но Тоска упорно копила в душе решимость. Чтобы пробраться сюда, пришлось обратиться за помощью ко всем влиятельным родственникам и друзьям. Назад пути не было. У неё будет только один шанс сделать всё правильно.

Она промаялась в ожидании более трёх часов, глядя, как именитые Лорды в дорогих парадных доспехах поочерёдно предстают для высочайшей аудиенции.

Был и такой, кто её не пережил. Его бездыханное тело выволокли из дверей двое стражников в красных одеждах.

Другой Лорд вышел сам, прихрамывая и слегка дымясь, явно после словленного разряда Силовой молнии.

Чем же закончится дозволенная ей аудиенция?

Тоска не знала ответа, да и боялась его узнать. То, на что она сподобилась, выходило далеко за рамки, принятые в обществе.

Наконец, распорядитель, даже не потрудившись скрыть глубочайшее неодобрение, кратко кивнул ей, давая знак войти в массивные двери.

Назад пути больше не было.

Она сделала глубокий вдох и зашагала вперёд.

Потребовалось время, чтобы глаза освоились с могильным полумраком, заполняющим тронный зал. Император восседал в вышине, столь высоко, что приходилось запрокидывать голову.

Никто, кроме Владык Тёмного Совета, не ведал истинный облик Повелителя. Тоска различала лишь смутную тень в плаще, едва выразимую на фоне уходящего в черноту пустого пространства вокруг. Просителям же отводилось место под единственным лучом света, падающим сверху. Луч слепил, лишь глубже погружая в темноту.

Тоска быстро ухватила классическую расстановку сил. Со своего трона Император прозревал всё и вся, а его подданные — ограниченно мало. И это не могло быть случайностью. Урождённая леди-ситх, она умела распознавать тонкую игру символов, что подчёркивала баланс власти в их иерархическом обществе. Она и сама нередко ими пользовалась. Но здесь, в тронном зале, любые смыслы сводились к довольно простой истине: Император властвовал над Лордами, которые, в свою очередь, властвовали над отведёнными им мирами и над всеми, кто жил и трудился в них.

Упрощённое подобие этого чертога располагалось во многих владениях ситхов. У её мужа имелся тронный зал на его местном форпосте. Но даже занимая его по делам государства, Маркус представлял собой единоличную власть человека, в чьём присутствии она очутилась. Ибо всякая власть исходит лишь от одного господина — самого Императора. Сколько бы полномочий Повелитель ни вверял своим подданным, он никогда не упускал контроль из собственных рук.

Просителями, что представали пред окутанным тайной, абсолютным и вечным Тёмным Лордом, по обычаю выступали только мужчины. Леди-ситх, даже сполна влиятельные, всегда оставались за кулисами. Женщинам знати не было места в публичной сфере. Ибо в жёсткой иерархии Империи вся слава и почёт принадлежали мужчинам, по крайней мере, официально. Разумеется, амбиции не обходили ситхских жён, просто они выражали их иначе — через карьеру мужей и сыновей.

В присутствии Императора никому не дозволялось стоять. Лорды опускались на колено, склоняли головы и протягивали мечи, но подобная воинская поза не приличествовала женщине. Поэтому, нервничая, Тоска упала на оба колена, сжав на них вспотевшие руки, чтобы не начать их малодушно заламывать. Смиренно опустив подбородок, она ждала, когда к ней соизволят обратиться.

Ожидание вышло долгим.

Не оскорбился ли Император её появлением?

Мысли путались от того, как громко стучало в ушах.

— Кто ты? — прогремел голос свыше. — Почему ты здесь?

Тоска отвечала, не поднимая головы:

— Я леди Стракт.

— Громче. Я не слышу тебя.

— Я леди…

— Говори громче, женщина!

Тоска задрала голову и объявила, громко и храбро:

— Я леди Стракт! Дочь Дарта Вегемента и внучка Дарта Стэйна!

Называя себя, она первым делом обозначила свою принадлежность к генеалогическому древу, на переплетениях которых раболепно была помешана вся Империя. Её родословную окрестили бы скромной, но так полагалось представляться на церемониалах, подобных этому.

— Так-то лучше. Почему ты здесь? — повторил голос.

— Лорда Стракта внесли в список п-проскрипции…

— И ты по глупости своей явилась молить меня о пощаде? — перебил её невидимый Владыка.

— Нет, — она сглотнула. — У меня есть предложение.

— Так предлагай, — нетерпеливо потребовал он.

Она выпалила слова, словно боялась не угнаться за ними:

— Если вы уберёте Лорда Стракта из Списка, я приму вуаль в храме…

— Я не слышу тебя, — опять пожаловался голос, и Тоска ощутила, как мучительно быстро тает её шанс. Поэтому повторила громче:

— Если вы уберёте Лорда Стракта из Списка, я приму вуаль в храме!

Вот и всё. Она произнесла это вслух. Предложила немыслимое в обмен на жизнь Маркуса. Если Император примет сделку, ей придётся столкнуться с крахом, что обрушит на неё весь груз презрения общества.

— Почему?

Почему?..

— Потому что это спасёт его и защитит моих сыновей, — залепетала Тоска. — Если моего мужа объявят, мои мальчики никогда не добьются успеха. Никто не возьмёт их в ученики. Их жизни будут разрушены.

— Проскрипция необходима, — её аргументы, очевидно, не снискали сочувствия. — Выживают сильнейшие. Таков порядок вещей. Таков путь ситхов.

Да, она это знала. Каждые несколько десятилетий Повелитель просеивал ряды верноподданных, отсекая нерасторопных, чья жертва обновит священные тенёта храма. Те, кого сочтут достойными, продолжат служение. Недостойные лишатся жизненной силы на очистительном ритуале. Эта участь ждала и Маркуса, если ей не удастся убедить Императора принять её предложение.

Страшнее всего было то, что последствия ритуала затрагивали не только обречённых Лордов. Ибо за каждым объявленным стояла семья. Оставшихся детей, мальчиков или девочек, подвергнут остракизму за грех отца. Никто не вступит в брак с отпрыском ушедшего на проскрипцию, опасаясь, что порок слабости, подобно мидихлорианам, передастся по наследству.

И потому, если Маркус будет объявлен, их мальчикам грозит прескверная судьба. Они лишатся карьеры, ведь никто не рискнёт стать их наставником. Лишатся хорошей партии. Её детям не занять достойного места как среди аристократов, какими они родились, так и среди тех, кто не обладал Силой, но располагал влиятельностью и средствами. Им суждено застрять где-то посередине. Стать изгоями.

— Так зачем ты пришла, осмелившись тратить моё время своей нелепой сделкой? — вновь раздался зычный голос Императора.

— Лорды умирают в битвах за Империю, — решительно ответила Тоска. — Леди жертвуют собой ради семьи.

— Обычно обходится без таких крайностей, — заметил её царственный собеседник.

— Леди Скэти сделала это, — возразила она, думая о предании старины о леди, подхватившей меч раненого мужа, чтобы защитить его от рыцаря-джедая. Она убила врага, но и сама заплатила за это жизнью.

— Тебя надоумил муж?

— Нет, Ваше Величество, — честно ответила она. — Он не знает, что я здесь.

Утром Тоска расцеловала на прощание Маркуса и мальчиков, так что родные ничего не заподозрили. На самом деле, они вряд ли заметили факт её отсутствия.

— Ты бесчестишь Стракта и приходом сюда, и своим предложением, — постановил Император с отчётливым раздражением в тоне.

Но Тоска не отступила.

— Это спасёт его, — возразила она. Это же единственное, что действительно важно. Он будет жить.

Глубокий голос свыше был не согласен с её суждением:

— Лорд Стракт, вероятно, предпочёл бы умереть, нежели выменять тело жены на свою жизнь.

Тоска склонила голову ещё ниже. О Сила, до чего ужасный разговор… В полной мере постыдный и неловкий, как она и боялась.

— Ты краснеешь. Ты хоть знаешь, чем занимаются послушницы, нет?

— Да, знаю…

— Что ты мямлишь? — разразился новым недовольством голос. — Я не слышу тебя.

— Да, я знаю! — сдавленно воскликнула несчастная Тоска.

— Ты всегда такая упрямая?

— О нет, Ваше Величество, — осеклась она. — Мне известно моё место.

— Что-то сомневаюсь.

Тоска зарделась, не зная, куда спрятать глаза.

— Список проскрипции ещё не определён до конца. Но есть кое-кто, кому известно, что имя Лорда Стракта там значится. Если это всплывёт, пойдут пересуды.

Да, об этом она тоже подумала.

— Его имя исключили потому, что он доказал силу духа, когда приговорил меня к храму.

Такое прикрытие объяснило бы и его помилование, и её отсутствие.

— Приговорил к храму… на каком основании?

— Из-за п-прелюбодеяния, — с запинкой выдавила Тоска. Вполне объяснимое наказание для замужней женщины её статуса, для которого храм казался справедливой расплатой.

— Прелюбодеяние может поставить под сомнение происхождение твоих сыновей.

— Наши мальчики как две капли воды похожи на моего господина, — спешно заверила она. — Никто не усомнится в их законности.

— Ты когда-нибудь изменяла мужу? — напрямик спросил Император.

— Нет! — сорвался с губ быстрый, почти рефлекторный ответ.

— Да, я так и подумал. — Разговор вдруг круто переменил тему, так как следом незримый ситхский Владыка приказал: — Сними шаль.

Тоска подняла дрожащие руки, вытягивая из волос шпильки и сдёргивая мешающую ткань.

Сверху лился яркий свет, и она знала, что её белокурые волосы видны во всей своей неподобающей красоте. Эти злосчастные локоны вкупе с алебастровой кожей и голубыми глазами красноречиво указывали на незамысловатую породу. В её роду не было ни одного чистокровного с красной кожей.

— Так вот что ты скрываешь, — произнёс Император, растягивая слова, чем заставил её съёжиться. — Леди или плебейка?

Тоска подняла взгляд.

— Я леди, — заявила она с негодованием.

— Только до тех пор, пока я не соглашусь исполнить твоё желание, — резонно указал Император. — Так что в этой сделке получу я? — поинтересовался он. — В храме нет недостатка в послушницах. Я ничего не выигрываю от твоего волонтёрства.

— Мои сыновья и мой господин будут здравствовать, дабы верно служить Империи.

— Я ожидаю этого от всех моих подданных. Более того, служение Стракта и так принадлежит мне, и оно утратило свою ценность. — Когда Тоска промолчала, не найдя что возразить, он повторил: — Так что в этой сделке есть для меня?

— Ничего, полагаю, — согласилась она.

— Значит, ты пришла всё-таки молить о пощаде?

Тишина сводила с ума, пока губы сами не прошептали:

— Да...

— Громче! Я не слышу тебя.

— Да! Да, я молю о пощаде! Но для других это не покажется милосердием. Если вы даруете его мне, никто не узнает. Это будет выглядеть как наказание за мой проступок.

Император молчал, погружённый в свои размышления, пока не заговорил, резко отметая каждый её довод:

— Леди Стракт, эта последние слова — единственное проницательное замечание, высказанное вами за всю аудиенцию. Я уважаю тех, кто понимает цену предосторожности. Вещи в Империи не всегда то, чем кажутся.

Он… согласился?

Тоска посмотрела наверх с надеждой.

— Стража! — отрывисто приказал Император. — Отвести леди Стракт в храм.

Что ж, вот и финал. Двое безликих стражей отконвоировали её, всё ещё дрожащую после пережитого, в храм, примыкавший к дворцу. Там провели в небольшую приёмную, где велели сидеть и ждать.

Один страж остался дежурить возле двери, другой исчез.

Видимо, в её персоне не разглядели особой угрозы или риска к побегу. В конце концов, вызвалась она добровольно.

Тоска тяжко опустилась в кресло, подавляя охватившие душу панику и сомнения, и заставила себя собраться с духом. Что сделано, то сделано. Она получила желаемое и должна быть довольна. Ведь это то, чего она хотела… верно?

Ожидание подзатянулось, отмотав слишком много времени на мрачные думы под взглядом стража — её безмолвного компаньона. Вряд ли он одобрял её поступок. А может, решение и впрямь было большой ошибкой?

Император был прав в одном: Маркус придёт в ярость, когда узнает. Если правда всплывёт, ему не вынести позора. Как жить Лорду, чья жизнь куплена ценой его жены?

Минуты шли, а она терпеливо ждала. В этом месте кто-нибудь вообще собирался зайти за ней?

Когда дверь наконец открылась, Тоска выпрямила спину, устремив взгляд к вошедшему Лорду.

Он был высок, но не чрезмерно — повыше её нестандартного роста где-то на полголовы. Но это всё, что удалось распознать по внешнему виду. Из-под низко надвинутого капюшона длинного чёрного плаща — традиционного атрибута всех Лордов выглядывали усы и аккуратная борода с проседью. Необычное сочетание. Как правило, среди Лордов было заведено бриться начисто. Растительность на лице издревле считалась признаком низшего сословия.

— Оставьте нас, — Лорд подал знак стражнику и повернулся к Тоске. — Леди Стракт.

Она встала на ноги, храня учтивое молчание. Сердце билось так часто, что она не доверяла своему языку — вряд ли речь вышла бы мало-мальски связной.

Лорд поднял руки, чтобы небрежным жестом откинуть капюшон. У него оказалось приятное лицо с неброскими чертами, а его глубоко посаженные глаза светились жёлтым. Кожа мужчины была бледной, совсем как у неё самой, лишённая даже намёка на чистокровное происхождение. Лоб хмурился, а в уголках глаз собирались морщинки, намекавшие на привычку смеяться. На вид она бы дала ему лет пятьдесят. Это был статный мужчина. Почти добродушный с виду.

— Я Тенебре. Первый чародей и верховный жрец великого храма, — представился он по имени и своему положению в иерархии, ибо среди ситхов иерархия значила всё.

Тоска с опаской склонила голову.

— Мой господин.

Взмахом руки он указал ей на кресло, выдавая раскованность того, кто привык всем командовать.

Расположив её, сам Лорд уселся на диван, с комфортом широко расставив ноги. Вытянув руку на спинку дивана, одну ногу он закинул на колено. Расслабленность его позы красноречиво свидетельствовала, насколько ему комфортно в сложившейся ситуации — в отличие от неё.

Присев на самый краешек сиденья, Тоска сложила руки на плотно сжатых коленях. Лорды любили размещаться с размахом, но леди предпочитали вести себя иначе.

Верховный жрец оглядел её с ног до головы. Его проницательный взгляд прошёлся по ней без всякого стеснения, и Тоска постаралась не вздрогнуть. Она привыкла к нежеланному вниманию из-за своей внешности, и в особенности волос. Они отчасти выбивались из сложившихся устоев, хотя теперь это не имело значения. Какая разница, что подумает какой-то мужчина, если в скором времени он станет одним из тех, кто будет безнаказанно измываться над ней? Поэтому Тоска вздёрнула подбородок, твёрдо встречая чужой взгляд.

— Обычно, — хмыкнув, начал он, — новоиспечённым послушницам присуще биться в истерике как раз в этот момент.

— Я разочаровала вас?

— Вы не обычная послушница, не поспоришь, — отметил он. — Никто не идёт на это дело добровольно. Да и вы уже не девочка. Сколько вам лет?

— В следующем месяце мне исполнится сорок.

— Я предполагал, вы моложе, — вновь усмехнулся он.

Да, она знала. Один из плюсов полноты, что твоё лицо дольше выглядит округлым и молодым. Возможно, причина в избытке эстрогена, но разве случайность, что у полных девушек всегда хорошая кожа и блестящие, густые волосы?

— Вам известно, из чего состоит жизнь здесь?

— Да, я так думаю.

— Долг послушниц — ассистировать на ритуалах. Некоторые из них пугающи. Некоторые жестоки. Время от времени, некоторые носят сексуальный характер.

Она опустила взгляд и сглотнула. Да, до неё доходили слухи об оргиях. Выходит, шёпотки не врали.

— Также, — продолжил он, — послушницы доступны для комфорта жрецов.

Учтивый эвфемизм, но они оба всё прекрасно понимали. У Тоски снова сдавило горло.

— Девушки несут службу в срок, который я сочту приемлемым. Обычно года четыре или пять. Мало кто держится дольше.

— Почему? — вырвался вопрос.

— Чаще всего причина банальна: жрецам они просто-напросто надоедают. Кроме того, необходимо освобождать места для пополнения. Каждый год разгневанные родители скидывают сюда одну или двух. У нас никогда нет недостатка кандидаток, — заверил он. — Всегда найдётся девица из хорошей семьи, которая изыщет способ опозорить себя или нарваться на гнев отца. — Дарт Тенебре пожал плечами, перечисляя их грехи: — Обычно причиной тому спейс или соседский мальчуган. Также, по моему наблюдению, к нам со всей Империи зашвыривают любые зачатки лесбиянок, которые отказываются выходить замуж в пику родителям, давя эту заразу в зародыше.

— Что происходит с девушками, когда они выплачивают свой долг? — этот вопрос Тоска почти боялась задать.

— Зависит от семьи. Некоторые соглашаются забрать их обратно.

— А остальные?..

— Воссоединяются с Силой.

Еще один предельно ясный эвфемизм. Тоска сглотнула в третий раз.

Можно не сомневаться, когда она выйдет отсюда, Маркус её не примет. И тогда она тоже воссоединится с Великой Силой…

— Для меня это не имеет значения, — пожал плечами Лорд Тенебре. — Право решать я предоставляю отцам. В конце концов, это дела семейные. — Жрец переменил позу на диване, подавшись вперёд и не отрывая от неё зоркого взгляда. — Ввиду ваших экстраординарных обстоятельств, я оповестил остальных жрецов, чтобы вас никто не касался. Сие означает, что вы не будете доступны для их комфорта. Только для моего.

Лицо Тоски запылало от небрежной ремарки про близость с ним.

Но жрец не замечал или делал вид.

— Исключения не нравятся никому, поэтому не афишируйте своё положение среди послушниц. Вы — моё исключение. Будьте сдержанны.

— Да, господин, — прошептала, зардевшись, она. — Благодарю вас, господин.

— Зачем вы это делаете?

Вопрос застал врасплох.

— Мой муж попал в Список про…

— Обстоятельства мне известны. Вам что с того?

— Спасти его жизнь. Он — хороший человек.

Объяснение его не удовлетворило.

— Хорошие люди умирают каждый день, исполняя долг перед Императором, — заметил Лорд Тенебре. — Так дайте Стракту умереть. Найдите себе какого-нибудь старого вдовца, который носит маску, и живите дальше.

Решение выглядело приемлемым — для Тоски, которую не заденет клеймо Объявленного, но не для Маркуса и не для его сыновей. И, кроме того, она не собиралась менять одного мужа на другого.

— Родные люди — не вещь, их не заменишь, — отвечала Тоска мягко, но твёрдо. — Такого, как мой муж, больше нет.

Жрец нахмурился.

— Так ваш брак свершился по любви?

— Конечно, нет! — ужаснулась она. — Мы — приличные люди! До свадьбы встречались два раза! — Пожалуй, стоило вести себя более покладисто. Будет мудрым решением снискать его расположение, учитывая, кем он может для неё стать, но разум напомнил о себе слишком поздно. Слова вылетели прежде, чем Тоска успела их подавить: — За кого вы меня принимаете?

— Я пытаюсь постичь, кто вы. — Лорд, на счастье, не казался задетым. Он по-прежнему разглядывал её с нескрываемым любопытством, будто искренне стремясь понять. — Вы полюбили Стракта впоследствии?

— Ну разумеется, — ответ вышел почти машинальным. — Он же мой муж. Я чту его и уважаю.

В культуре договорных браков неодобрительно относились к чувствам, как основе отношений, но полностью поддерживали супружескую любовь. Союз на взаимных началах — это ли не залог успеха? А поскольку развод невозможен, супруги стремились наладить контакт к обоюдной выгоде. К счастью, они с Маркусом были на одной волне с самого начала. Родители сделали за неё правильный выбор.

— Итак, вы хотите спасти мужа, которого научились любить, — подвёл итог жрец. — Зачем ещё вы это делаете?

Разве не очевидно?

— Ещё я хочу уберечь моих сыновей от позора объявленного отца.

— Я читал о вашем муже и сыновьях, — признал Лорд Тенебре. — Я запросил досье. Не особо впечатляющая клика, — обронил он, перечисляя недостатки её мужчин грубой фактологией, присущей их культуре: — Низкий уровень мидихлориан, физические данные ниже среднего, средний интеллект. У вашего мужа тусклые характеристики, а у сыновей посредственные оценки. По всем показателям достоинств Лорда они не дотягивают до необходимого.

— Только не в моих глазах, — взяв себя в руки, ответила она и колко добавила: — Полагаю, по всем показателям достоинств леди я тоже не дотягиваю до необходимого. Я такая же посредственная, как и члены моей семьи.

Заявление вызвало у Лорда Тенебре новую самодовольную улыбку.

— Трудно согласиться. Вы зашли так далеко в своём безрассудном плане, что впечатлили самого Императора. А этого старичка трудно впечатлить. Зачем вы это делаете? — продолжал задавать он один и тот же вопрос, как если не мог дорваться до сути.

Она опустила взгляд.

— Мне казалось, это был единственный выход.

— Звучит опрометчиво, моя госпожа. Поспешность — признак неверного решения. Вас охватила паника?

— Возможно, — согласилась она.

— Тогда я позволю вам передумать, — с великодушием предложил он.

Но отступать было поздно.

— Я сказала Императору, на что готова пойти.

— Он позволит вам изменить решение. Он считает вас отважной женщиной. Самопожертвование — это то, что Империя требует от своих Лордов, но редко от своих леди. Наши леди, как известно, эгоистичны и расчетливы.

Она сурово оглядела его, сдвинув брови.

— Вам цинизм в отношении наших леди не делает вам чести.

— Возможно. Тем не менее, он даст вам сделать шаг назад. Мне поручено передать, что у вас есть время передумать до ритуала проскрипции.

— Когда он будет?

— Через две недели. Мы должны обнародовать Список и дать время заместить выбывших. Император желает плавного перехода, чтобы не допустить сбоев в управлении.

— Это то, чего я хочу, — стояла на своём Тоска. Ведь её жертва спасёт Маркуса и мальчиков. Ведь другого выхода попросту нет. И пусть ей дадут всё время мира, оно не поможет найти избавление.

— Подумайте об этом, — повторил жрец и, пресекая возражения, заговорил о другом: — Хорошо, раз с этим покончено, покажите мне свои светлые волосы.

Тоска вспыхнула, но покорно стянула с головы шарф, открывая шиньон из светло-русых волос. Наверное, они противны такому Лорду, как он? Если так, то всё на благо. Возможно, он оставит её в покое. Сочтёт недостойной его интереса.

— Какой необычный цвет. Подлинная редкость для нашего народа. Как и ваши светлые глаза.

Да, она знала. Её волосы, её глаза, её фигура. Она не такая, как его излюбленные ситхские леди.

— Распустите волосы. Покажите их мне.

Тоска подчинилась. Она вытащила шпильки, скреплявшие тяжёлые локоны и размотала шиньон. Длинные светлые пряди упали на плечи, накрыли грудь. Только муж видел её волосы такими распущенными. На публике она всегда прятала их в причёску на затылке.

— Вы необыкновенно красивы, леди Стракт, — задумчиво протянул жрец.

Тоска не могла понять, насмешка это или нет.

Мужчина поднялся на ноги и подошёл, нависая над ней. Коснулся её волос, накрутил на палец один завиток — в движении мелькнула алчность, от которой ей стало немного не по себе.

— Держите ваши волосы так, когда мы одни. Я хочу их видеть.

И впервые Тоска почувствовала, что произвела благоприятное впечатление. Непривычные ощущения. Да и угрожающие, если вспомнить текущее положение вещей. В глубине души она больше надеялась на его отвращение, чем…

Ощущал ли он её тревогу?

Вдруг верховный жрец отступил и вернулся на диван, откуда поглядел на неё, наклонив голову.

— Тоска — необычное имя. Я ожидал повстречать Юлию, Октавию или кого-то вроде. Тоска… Это ведь даже не наш язык.

— Оно было распространённым на планете-колонии, где служил мой отец, когда я родилась, — объяснила она. — Моим родителям понравилось это имя.

— Мне тоже оно нравится, — одобрил Тенебре. — Оно идёт вам. В вас нет ничего столичного, — добавил он, как будто даря комплимент. Среди закоренелых конформистов-ситхов это было необычно. — Так он… допрашивал вас с пристрастием?

— Он?

— Император.

Тоска кивнула. Выжидающий взор жреца не сходил с неё, и она уточнила:

— Моя аудиенция продлилась, наверное, минут пять, но мне показалось, что прошла вечность. — Вспоминая, она нервно затеребила ткань юбки. — Он постоянно перебивал меня и требовал говорить громче.

— Да, порой он ведёт себя, как пьяный хам из кантины.

— Ох! — она замерла, не зная, как реагировать на вопиющее непочтение, и от кого — от верховного жреца Тёмного храма!

Лорд Тенебре невозмутимо продолжал усугублять свою беспардонную ересь:

— И всё же, как видится, старичок стряхнул пыль, когда перед его троном появилась женщина. Вы как глоток свежего воздуха. Вторая, как припомню, или третья, когда-либо попавшая туда. Браво, госпожа, что сподобились на этот славный подвиг.

— Распорядитель его не одобрил, — пробормотала она.

— Могу себе представить. Как долго он заставил вас ждать?

— Почти три часа.

— Весьма в его духе. Пусть не забывают, что ищут встречи с самим Императором, а не со слугой. Наш церемониймейстер ужасный сноб.

— Признаться, — вздохнула Тоска, — не думаю, что Император посчитал иначе.

— Но вы здесь, не так ли? И вы гораздо большая услада для глаз, чем прочие сегодняшние Лорды.

— Я? Ох, нет…

— Во дворце не так уж много женщин, — сказал жрец.

И правда. Это всё объясняло.

— Что ж, задает довольно низкую планку…

— И у вас потрясающе светлые волосы.

Она смущенно потянулась к ним.

— У меня не было времени их покрасить…

— О, не красьте. Мне нравится. Так необычно. Вы — сама необычность.

— Император увидел их и назвал меня плебейкой.

— Вот хам, говорю же вам.

— Господин! — прошипела она. — Да вы сами в Список угодите!

Дарт Тенебре насмешливо улыбнулся.

— Едва ли. Убьёт меня, и придётся искать другого на моё место. А в наши времена никто не хочет зубрить теорию Силы. Жрецы отсиживают здесь положенный срок и — не поминайте лихом. Выслуживаются перед Императором, а затем бегут в дипломатический корпус или на флот. Тьма для них не призвание. В отличие от войны.

Она понимающе кивнула.

— Боевые награды несут деньги и престиж.

— Да, но храм — есть место, что несёт власть. А власть — исконное предназначение ситхов. Не война, — заключил жрец и внезапно пустился в рассуждения: — Война — вот, что привело нас к этому дню. Мы перехитрили сами себя, и Республика нас разгромила. Для нас пошло во благо, что столько Лордов убыло в процессе. Эти господа вели ситхов в неверном направлении.

Редко услышишь настолько отличную от общепринятой точку зрения. «Однажды ситхи отомстят Республике за своё унизительное поражение» — вот лозунг, что пылал яростью сквозь века. На подготовке к реваншу держалась сама суть Империи. Тоска никогда не слышала, чтобы кто-то пытался доказать иное.

— Вы, мой господин, весьма самоуверенны.

Он хохотнул, без всякого притворства, и доверительно наклонился вперёд.

— Такие уж мы, чародеи. Инакомыслие нас не пугает. Мы не играем по правилам. Мы всегда стремимся бросить им вызов или их обойти.

— Я никогда раньше не встречала чародеев, — призналась она. И правда, редкое призвание. Ни военных, ни гражданских перспектив, так любимых Лордами.

Лицо Тенебре ожило.

— У чародеев больше веселья. У кого ещё есть хорошие фокусы для вечеринок? Какие военные трофеи с этим сравнятся?

Тоска приподняла бровь.

— Докажите.

Лорд с наслаждением принял вызов — произнёс несколько фраз на киттате и на мгновение сосредоточился. А затем взмахом руки явил букет белых цветов.

— Ах! — Тоска была очарована. — Невероятно! — выдохнула она. — Как удивительно!

— Для вас, — Лорд Тенебре встал и вручил ей букет. — Прелестные цветы для прелестной дамы. Держу пари, старина Стракт такого не мог.

— Нет, не мог. — Тоска восхищенно коснулась лепестков.

Лорд Тенебре издал глухой смешок.

— Это только капля в море из того, что мне подвластно. — Он флиртовал, и они оба это понимали. — Вот видите, я знал, что вы умеете улыбаться. Я надеялся увидеть вашу улыбку. Уже сгораю от нетерпения продолжить наше знакомство, леди Стракт. Увидимся за ужином.

Приказ был мягко завёрнут в обёртку приглашения. Жрец поднял капюшон и покинул комнату.

В жилые покои её сопровождала неприветливого вида женщина. Это мирянка, как выяснила Тоска, служила в храме кем-то вроде надзирательницы за послушницами, матроны. Нежданное появление Тоски явно застигло её врасплох. Ещё более враждебной её делало сдержанное поведение прибывшей леди. Привыкшая к перепуганным, мечтавшим вернуться домой девочкам, которых легко запугать, матрона оказалась нос к носу с гордой аристократкой, давно привыкшей вести дела самостоятельно и присматривать за слугами, прямо как она сама.

Мало того, Тоска явилась в храм на своих условиях, поэтому когда надзирательница бестактно окликнула её, сразу показав развязный нрав, Тоска холодно её оглядела.

— Ты будешь обращаться ко мне, как к леди Стракт, — приказала она. — И впредь воздержишься от обращения в подобном тоне.

Это была рефлекторная реакция, привитая за долгую жизнь в высших кругах. А заодно ставшая настоящим зрелищем для стайки девушек, высунувшихся из всех уголков и столпившихся поглазеть неподалеку.

— У нас здесь нет леди, — презрительно скривилась матрона.

— Продолжишь упорствовать в своем невежестве, и я буду вынуждена доказать тебе обратное, — спокойно отозвалась Тоска. — Никто из нас этого не желает.

Тихая угроза в приятном тоне возымела действие. Ведь угрожала не заплаканная девчонка, а женщина, что владела Силой. И пусть Тоска не могла призвать молнию и за всю свою жизнь не удушила ни одного человека, матрона этого не знала. И поэтому отступила.

Кипящая от негодования женщина продемонстрировала Тоске тесную келью, которую ей отныне предстояло называть своей, сунула в руки красную вуаль и в ярости вылетела прочь.

Тоска смотрела ей вслед, зная, что сегодня нажила себе врага… и негаданно обрела подруг.

Дюжина девушек-послушниц наводнили её комнату, желая познакомиться.

Им было от шестнадцати до двадцати четырех. Совсем юные, вся жизнь впереди, если бы не храм.

Две из услышанных фамилий показались Тоске знакомыми, в отличие от лиц назвавшихся девушек.

Пока одна за другой они представлялись, Тоска не могла не задуматься об их прошлом… Что привело их сюда?

— Ничего себе, да ты мне в матери годишься! — поразилась одна бесхитростно.

— Это так, — признала Тоска с улыбкой, — в следующем месяце мне будет сорок.

Любопытные девушки сыпали вопросами.

Для толпы девиц сорок лет казались чем-то сродни преданиям о седой древности. Для них и тридцать-то было недостижимым понятием. Вспоминая всё то, что рассказал Лорд Тенебре, нетрудно догадаться, что у большинства из этих прелестных созданий не будет шанса дожить даже до них. Эта мысль опечалила Тоску.

Она выслушала удивления по поводу своих светлых волос, что по-прежнему лежали на плечах, получила несколько комплиментов за платье. И, конечно же, всех восхитил маленький букетик, который она так и не выпустила из пальцев.

Одна из девушек помчалась за стаканом, воскликнув, что надо поставить цветы в воду, чтобы они не засохли.

Всё неумолимо подходило к главному вопросу, от которого здешние обитательницы умирали от любопытства:

— Как ты сюда попала? — наконец выпалило совсем юное создание с трогательными прыщиками на лице. — Что ты сделала?

— Я совершила прелюбодеяние, — кратко описала свой «грех» Тоска.

Не было нужды подбирать слова, вуалируя понятие секса для собравшихся здесь. Невинность и незамужний статус, свойственный для их нежных лет, больше никого не защищал.

Честный ответ вызвал уважение и ещё больше подогрел любопытство.

— Кто твой любовник? — спросила другая, постарше и посмелее.

— Надеюсь, не мой папаша! — громко простонала девушка с ещё по-детски круглым лицом.

Тоска отмахнулась от вопроса, что, естественно, только раззадорило воображение девочек. Без сомнения, в их головках ещё вовсю витали мечты о запретной недостижимой любви.

Смелая девушка вновь взяла слово:

— Тебе повезло, что ты осталась в живых! Мой папа враз покромсал бы маму на куски! Он такая сволочь, и я ненавижу его!

В любой другой ситуации Тоска попросила бы её следить за эмоциями и языком, но сейчас пропустила чужой запал мимо ушей. Она была склонна скорее жалеть этих девчушек, чем чопорно взывать к их воспитанию. Как бы там ни было, она им не мать.

От них же Тоска узнала распорядок дня. Дважды в день девушки появлялись в храме, совершали стандартные ритуалы, а после обретались здесь. Иногда ближе к ночи кого-нибудь мог вызвать жрец. Всего жрецов тут проживало десять, и только трое путались с послушницами. Остальные, как правило, игнорировали их существование, к большому всеобщему облегчению.

— Все жрецы женаты, наверное, — горько высказалась всё та же смелая девушка. — А тебя бросили сюда за измену. Жизнь несправедлива.

Она права, знала Тоска. Но всё же у этих девушек было что-то общее и до того, как они очутились здесь. Всё, что от них требовалось там, в другой жизни, — это следовать правилам для девочек их статуса, но где-то на пути каждая почему-то сошла с благопристойной тропинки.

Глядя на их юные лица, Тоска невольно гадала: все ли тут по своей вине? Исключения случались. Поступая исключительно правильно, она, тем не менее, оказалась здесь, в закрытой части Тёмного храма, в импровизированном неофициальном гареме.

— Для Лордов и леди правила разнятся, — вздохнула Тоска, но смелая девушка упорно продолжала выспрашивать почему. Почему правила разные? Что за двойные стандарты? Эти вопросы взращенная на традициях леди Стракт никогда не додумалась бы задать. До сих самых пор.

На мгновение Тоска оцепенела в замешательстве. До недавнего времени она сама была частью общества, делившего женщин на хороших и плохих, честных и шлюх, леди и простолюдинок. И до сих пор видела только благотворную сторону патриархата ситхов, что обеспечивала защиту таким, как она, не замечая отвратительных последствий для дам, которые падали с пьедестала. Возможно, в ней взыграли чувства матери, но рассматривая лица чьих-то покинутых дочерей, Тоска испытывала одно лишь сострадание. Даже не ведая о тяжести их преступлений, она была уверена в одном: осуждение — последнее, что могло прийти ей в голову.

— Итак, какие правила насчёт вуали? — быстро сменила тему она, встряхнув красной прозрачной тканью, что была выдана матроной.

Красная ткань выделяла послушницу из толпы, закрепляя статус изгоя. Ей объяснили, что вуаль необходимо носить за пределами отведённых покоев — всегда. Полотно крепилось заколкой к волосам и, свисая почти до талии, наполовину скрывало фигуру. Под ним матрона требовала носить чёрные бесформенные балахоны с длинными рукавами и воротником под горло. На девушках, живущих фактически на ролях секс-рабынь, тяжёлые одеяния смотрелись до смешного чопорно.

Тоска окинула коротким взглядом шкаф с чистыми платьями всевозможных размеров и сразу решила, что ни одно из них не подойдет. Во-первых, ни одно не выглядело достаточно длинным, чтобы ниспадать ниже колен. Конечно, Тоска, как женщина, привыкшая искать разные подходы, могла соорудить многое, но сделать из маленького куска тряпки большой было не под силу даже ей. Поэтому она решила остаться в платье, в котором пришла.

— Разве так можно? — осторожно спросила какая-то девочка.

— Да, — как можно уверенней ответила Тоска.

В конце концов, любые претензии матрона могла высказать ей лично.

А в следующий миг прогремел настойчивый стук в дверь. Девушки притихли.

— Вызывают! — прошипела та, которая держалась ближе всех к Тоске.

— Леди Стракт, — злорадствующий голос матроны указал, кого именно.

Девушки засуетились, помогая ей закрепить вуаль и шёпотом напутствуя советами:

— Если толстяк с акцентом, подливай ему вино, пока не напьется. Он вырубится и оставит тебя в покое.

— Если молодой, то в принципе парень милый. Чаще всего ему просто тоскливо без компании, будет рассказать, как он скучает по жене.

— У бывшего флотоводца рука тяжёлая, поэтому с ним потише.

— Если попадется древний дедок, то он просто хочет, чтобы ему подрочили, — влезла смелая девушка. Она резала правду с пугающей откровенностью. — У него и встать-то не может. Если там он, тебе повезло. Как закончишь, тебя погладят по головке и отправят обратно.

Тоска кивнула, внутренне содрогаясь от их прямоты. Откуда девочкам знать, что ждать её мог один только первый чародей. На вид вполне бодрый для подобных утех, так что оставалось сожалеть, что её Лорд — не тот древний дедок.

Тоска вышла из комнаты, и её окружили четыре стражника. Главный из них отпустил матрону и достал свёрток чёрной ткани.

Тоска растерянно заморгала.

— Что это?

— Капюшон. Наденьте.

Сглотнув, она осторожно закуталась, опустив тяжелый мешок на лицо. Мир погрузился в темноту.

Стражники несколько раз развернули её, чтобы ещё больше дезориентировать, а затем, держа под локти, повели вперёд. Как пленницу.

Во что она ввязалась, подумала Тоска под капюшоном. Её тихая жизнь, полная домашних дел и мелких семейных неурядиц, закончилась навсегда. Теперь для всех она — воплощение презрения, вынужденная лгать миру о проступке, какой никогда бы не совершила. И всё ради спасения семьи, которую «предала». Хорошая девочка притворилась плохой. Леди переоделась в шлюху. А может она действительно дура, что отказалась от защиты общества, которую давал её статус? Сомнения, сомнения… Возможно, ещё не поздно сделать шаг назад…

Путь был долгим — несоизмеримо дольше, чем предполагали размеры храмового комплекса. Они миновали по меньшей мере два уровня лифтов, и урывками она слышала шаги и мужские голоса, но больше ничего — ни света, ни звуков. Время от времени стражники вновь тормозили её и снова крутили, сбивая с толку любой внутренний компас. Тактика была эффективной. Вконец запутавшись, Тоска ступала на негнущихся ногах и испытала головокружение, когда, наконец, её отпустили, и кто-то, стоящий рядом, сорвал удушливый мешок с головы.

Этим кем-то оказался Лорд Тенебре, верховный жрец собственной персоной.

Ошарашенная, заморгав от внезапного яркого света, Тоска чуть не налетела на него. Он поймал ее за предплечья, удержав на ногах.

— Вижу, вы скучали по мне, — ухмыльнулся он. — Проголодались?

Он спрашивал так, будто ничего не случилось. И указал на щедро накрытый стол посреди роскошно обставленной комнаты, в которую её привели.

Тоска мгновенно выпрямила спину и сделала шаг назад. Она посмотрела на стол, потом на жреца, растерянно моргая сквозь тонкую красную вуаль.

— Оставьте нас! — рявкнул жрец страже, всё ещё окружавшей её.

Они остались одни. Только она и Лорд, приберёгший её милости для себя… и странным образом предложивший выход из передряги.

Тоска провела в храме всего каких-то несколько часов, но вполне ясно усвоила, что влекла за собой эта никчёмная жизнь.

И теперь она уже не была так уверена, как тогда, в тронном зале пред очами Императора.

— Здесь столько охраны, — выдохнула Тоска, глядя вслед вооружённым до зубов стражникам. И перевела вопросительный взгляд на призвавшего её Лорда.

На сей раз Лорд Тенебре не надел плащ, но, если уж на то пошло, это нисколько не умаляло солидности его персоны. Высокие сапоги, свободные брюки, мастерски сотканный хитон с широким поясом, подчёркивающим широкие плечи. Всё чёрное как ночь. И превосходного качества и кроя, кричащее о роскоши. Иные Лорды отдавали предпочтение пафосным одеждам и вычурным доспехам. Но не Лорд Тенебре. Он источал строгий стиль прет-а-порте. Тоска невольно впечатлилась.

— Ограничения — это дань безопасности, — развеял её опасения жрец, явно привыкший к подобного рода церемонностям. — Время от времени на жизнь Императора совершались покушения. Он слегка страдает паранойей.

— О, Сила, — сглотнула она. — Что ж, тогда объяснимо…

— Не нужно за него беспокоиться. Никто не смог подобраться к нему даже близко. Между нами говоря, — понизил голос Лорд Тенебре, и в его глубоко посаженных глазах заплясали озорные искорки, — я полагаю, старина Вишиэйт получает удовольствие от их стараний. Это помогает держать себя в форме.

— В-верно, — осторожно кивнула она, покосившись в сторону, куда ушла стража. Внезапная мысль заставила призадуматься: какие ещё опасности могут поджидать в этом месте? Покушения на Императора — похоже, лишь один пункт в длинном списке, на который она подписалась. — И что происходит потом? Я имею в виду, после попытки покушения?

— Император казнит заговорщиков. Они никогда не действуют в одиночку.

— За измену?

— Да. Но в основном в назидание.

— Конечно. — Глупый получился вопрос. Тоска покраснела под вуалью. — Насколько здесь опасно? Стоит ли мне беспокоиться о своей безопасности?

— Император — опасный человек, — медленно произнёс Лорд Тенебре, тщательно подбирая слова. — Те, кто подле него — те, кто близки к нему подвергаются определённой доле опасности. Это неизбежность.

— Но он же во дворце? — с тревогой втянула воздух она. — А мы в храме?

— Мы во дворце, — поправил Лорд Тенебре. — В отличие от других жрецов моё обиталище здесь.

Вот оно что. Оглядываясь по сторонам, Тоска осознала то, о чём стоило бы догадаться. Комната, в которой они находились, была большой, даже огромной, по-царски обставленной. Цвета были отнюдь не присущими храму чёрным, красным, с окаёмкой из позолоты, а насыщенно бордовыми и тёмно-серыми. Такие скорее встретишь на богатой вилле какого-нибудь адмирала, чем в месте всеобщего поклонения. Как будто здесь действительно кто-то жил.

Тоска поглядела за плечо и впервые заметила, что верховный жрец совершенно безоружен. Несвойственно безоружен для Лорда ситхов его положения.

— Где ваш меч? — непроизвольно спросила она, все ещё пребывая в расстроенных чувствах из-за разговора и предшествующего ему тюремного обращения.

— Мне не нужен меч.

— Это потому, что здесь мы сейчас в безопасности? — с надеждой спросила Тоска.

Его ответ источал самодовольство:

— Нет. Потому что мне не нужен меч. Я чародей, а не воин. Не стоит недооценивать мою силу.

Возможно, в этом и крылся весь смысл.

— Потому что вы умеете обращать врагов в цветы? — бесхитростно спросила она, вспоминая его предыдущий фокус.

Он хмыкнул.

— Никогда не пробовал. Стоит наверстать упущенное.

Он улыбнулся, и Тоска только сейчас осознала, насколько он хорош собой. Лорд Тенебре обладал необычной внешностью. Аккуратно подстриженная окладистая борода контрастировала с его элегантно зачёсанными назад волосами. В его стиле плебейское сочеталось с господским, и вместе делало его неожиданно привлекательным.

Он поймал её взгляд и вновь озарился улыбкой.

— А теперь, моя госпожа, — он выдвинул кресло из-за небольшого столика на двоих и встал сбоку. — Присоединяйтесь ко мне.

Когда Тоска аккуратно уселась на предложенное место, жрец наклонился, срывая вуаль с её волос.

— Ненавижу эти вуали, — проворчал он, с отвращением отбрасывая полотно. — Понятия не имею, как зародилась эта традиция, но появилась она ещё до меня.

— Тогда почему бы её не прекратить? — предложила Тоска, когда он сел напротив. Собственная смелость озадачивала, но что-то в собеседнике и вообще в этой ситуации располагало к откровенности. — Вы же здесь первый чародей? Разве не вам устанавливать правила в храме?

Ответ Тенебре звучал скорее по-философски:

— Ситхи любят традиции. Чем больше всё меняется, тем больше оно остаётся неизменным для нас. Кроме того, Император любит преемственность. Он культивирует чувство, что некоторые вещи вечны и присущи ситхам, как ему самому. Вопрос не в том, важны ли послушницы, а в том, что они являются частью более широкой мозаики традиций, к которой привык народ.

Она кивнула.

— Вы говорите, что он не хочет ничего менять, чтобы не расстроить людей.

— Он уже не тот реформатор, каким был когда-то, — несколько устало произнёс Лорд Тенебре. — Каждый правитель начинает с реформ, а заканчивает реакционизмом. Стремление к переменам ослабевает, и целью становится поддержание статус-кво. — Он поднял бокал в учтивом тосте. — За вас, леди Стракт. Светловолосую красотку, ослепившую всю Империю.

Растерявшаяся, Тоска зарделась и сделала поспешный глоток, дабы скрасить неловкость. Потому что: да как вообще положено на такое отвечать? Она решила сделать вид, что ничего не произошла и взамен попыталась свернуть на любимую тему всякого ситха — власть:

— Император пробыл Тёмным Лордом дольше, чем кто-либо до него, верно? Уже почти полторы тысячи лет?

— Скорее, ближе к тысяче трёмстам, — поправил её Дарт Тенебре и ухмыльнулся. — Но кто будет считать?

— О, уверена, он считает, — сухо заметила Тоска.

От её слов ухмылка стала шире.

Разговор проходил легче, чем предыдущий, и это позволило немного расслабиться. Тоска озвучила вопрос, который не давал ей покоя с прошлой встречи:

— Не ждёт ли где леди Тенебре, которая может позаимствовать вашу книгу заклинаний, чтобы наложить проклятие на меня?

Беспокойство было нелишним, ведь врагов у неё могло оказаться больше, чем одна склочная старшая послушница в обители при храме.

Вопрос позабавил Лорда Тенебре, углубив морщинки на его щеках. Но всё же он спросил, будто уклончиво:

— А теперь поведайте, почему это должно волновать вас?

— Потому что ваша супруга может разозлиться, потому что мы… э-э…

Как ей описать то, чем она и этот странный Лорд являлись друг для друга?

— Друзья, — легко подсказал он.

— Да! Друзья, — она с облегчением уцепилась за мягкую формулировку.

Жрец снова показался удивлённым.

— Успокойте свои страхи. Никакая леди Тенебре не будет держать свечку.

— Вы вдовец?

— Убеждённый холостяк.

— Ох.

Необычно. Весьма необычно. Ситхи рассматривали жизнь сквозь призму стратегии. От браков и ученичества до карьеры — конкуренция во всём. Для Лорда воздерживаться от брака значило упускать шанс приобрести влиятельные связи, способные в один прекрасный день сыграть немаловажную роль. А уж с такой престижной должностью, как у верховного жреца, Лорд Тенебре, несомненно, мог искать жену в самых высоких кругах.

Жрец слегка приоткрыл тайну, когда они приступили к еде:

— В дни юности, когда пришла пора думать о женитьбе, мне бы отказали все достойные кандидатки. Но в моём теперешнем положении жена мне ни к чему. Выбор жены в эти времена станет политическим актом, который служил бы на пользу конкретной семье. Это приведёт к тому, что у них зародятся амбиции, а амбиции могут вызвать проблемы.

— Разумно, ведь вам не нужно беспокоиться о продвижении по службе. Как Мастер над чародеями вы уже на вершине.

— Да, — подтвердил он с абсолютной серьёзностью. — Всё, что я могу, это спускаться вниз.

— И вы не хотите сыновей?

Все Лорды хотели сыновей, знала Тоска по опыту.

Кроме него.

— Дети — это риск, который мне брать не следует. Мне не нужны сыновья, чтобы творить наследие. Я делаю это сам. — Дарт Тенебре подался вперёд. — Я возвысился безо всякой поддержки. Я ничего не получил от отца, и я не намереваюсь становиться отцом.

Когда он произносил это, в его голосе сквозили неприятные ноты, и до Тоски как издалека донеслось, что Сила пришла в движение. Неприязнь коренилась глубоко. Будь они знакомы лучше, она спросила бы, в чём дело. Но перед ней сидел вчерашний незнакомец, поэтому она придержала любопытство при себе.

Глупо отрицать различный образ их мыслей. Если честно, Тоска с трудом его понимала. Семья была центром её жизни. Из-за семьи она угодила сюда.

— Итак, как прошёл ваш первый день? — Лорд Тенебре сам предпочёл свернуть на другую тему и подлил себе вина.

— Сносно, мне кажется. На самом деле, я не знала, чего ожидать, — призналась она. — Я познакомилась с девушками. Они такие юные, мой господин. По сути, многие ещё подростки. И все такие хорошенькие. Среди них есть невероятно красивые… — И это подвело к ещё одному назревшему вопросу: — Почему из всех вы предпочли меня? Или, секунду, с кем-то из этих девушек вы тоже «дружите»?

Он покачал головой.

— Сейчас мы друзья только с вами.

От его ответа стало полегче. Не столько за себя, сколько за девочек-послушниц. Тоске претило думать о том, как их использовали в здешнем укладе. По крайней мере, у неё самой ещё оставался выбор.

— Юность излишне переоценивают, — проворчал Лорд Тенебре. — Уж я-то знаю. Мне четырнадцать сотен и десять лет.

Вилка выпала из её пальцев и зазвенела по столу.

— Ух ты, — Тоска даже не пыталась скрыть охвативший её шок. — Я слышала, что Лорду Азамину сотни лет, и он продлевает жизнь с помощью Силы, но и помыслить не смела, что можно продлить свою жизнь настолько… — Она сидела, открыв рот, впечатлённая чужим могуществом. — Ух ты.

— Не стоит недооценивать мою силу, — напутствовал жрец во второй раз. В напутствии звучала гордость, укор и предостережение.

Тоска вовсе не была дурочкой. Она знала, что есть вещи выше её понимания.

— О, не буду, — тут же согласилась она. — Но почему? Зачем выбирать меня, когда можно обладать юной невинной красавицей?

Он усмехнулся.

— Уверяю вас, ни одна из этих красавиц не невинна. — Откинувшись на спинку кресла, он сделал большой глоток. — По правде, я не пользуюсь услугами послушниц. Давным-давно я проделывал это раз или два, и усвоил урок. Мне нечего сказать двадцатилетней девчонке.

— Одной только шестнадцать, — печально припомнила Тоска.

— Шестнадцать… Двадцать… не имеет значения. Важно то, что они ещё не начали жить настоящей жизнью. Это делает их довольно пресными. Разговоры с ними сводятся к тому, как они скучают по своим школьным друзьям и ненавидят родителей. Ну ещё платья, причёски, — посетовал он. — Так поверхностно.

Тоска смерила его откровенным взглядом.

— Не преувеличивайте, неужели в этом деле действительно столько разговоров?

— Ну-у, обычно прибавляются слезы, — вздохнул он. — Что бы вы ни решили, моя госпожа, и как бы ни развивалась наша дружба, обещайте мне, что не будете плакать. Я на дух не переношу рыдающих женщин.

Тоска внимательно на него посмотрела.

— Мой господин, я произвожу на вас впечатление истеричной особы?

— Нет, — улыбнулся он и рассмеялся, отчего тут же помолодел на много лет. — Мне сразу понравилось, что вы не из тех, кто пускается в рёв. Это прибавило вам солидных очков.

Он наградил её улыбкой, и Тоска не удержалась от зеркального ответа. Полный цинизма и насмешек, Дарт Тенебре умел притягивать к себе. Сложись обстоятельства иначе, и будь это светский приём, а не подконвойный ужин, могло быть весело — с ним было весело. Они бы безобидно обменялись шутками и поболтали, а затем разошлись к своим супругам, не нанеся никому никакого ущерба. В нынешней же ситуации ей приходилось иметь дело с мужским вниманием, к которому она не привыкла.

— Тогда почему среди послушниц нет взрослых женщин? — полюбопытствовала она.

Его ответ был прагматичным и по-ситхски прямым:

— Потому что мужчины убивают неверных жён, но для наказания своенравных дочерей-бунтарок тащат их ко мне. Это снимает с главы семьи бремя непомерного приданого за дочь с подпорченной репутацией и умиротворяет их жён, которые могут взбунтоваться, если карой будет смерть.

Тоска поёжилась.

— Звучит так ужасно… — не нашлось бы лучших слов, чтобы это выразить.

— Это и есть ужасно, — согласился Лорд Тенебре. — Это разрывает семьи на части. Вот почему вы первая, кто вызвался на эту службу. — Он взглянул на неё поверх края бокала, который покручивал в руках. — Вы уверены в том, чего желаете? Вы обдумали это, как я просил?

Не то чтобы всерьёз. Тоска держалась за свой план, даже если сомнения нарастали по мере того, как проявлялись всё более очевидные недостатки.

— Я хочу, чтобы мой муж был жив, а у сыновей была возможность добиться успеха.

Лорд Тенебре ответил не сразу. Он помолчал, безмолвно наблюдая за ней, да так, что хотелось вжать голову в плечи. А потом протянул:

— А чего вы хотите для себя?

— Разве это имеет значение? Я давно перестала думать о себе в первый черёд.

— Леди Стракт, — снова крякнул он, — ситх из вас вышел прескверный. В центре всего, на что вы сподобитесь, призваны быть только вы.

— Вы же знаете, это простое бахвальство, — она покачала головой. — Половина из того, что мы декларируем о нас самих, не соответствует реальности. Позёрство, в которое мы коллективно и показательно верим. Кроме того, — подчеркнула она, — жизнь женщин никогда не сводится только к их нуждам и желаниям. Мы не можем позволить себе подобную роскошь. Большая часть дня мы посвящаем другим. Подругам, мужьям, детям, обществу…

— Вот видите! — внезапно оживился он, прерывая её откровенность. — Разве смогу я вести такую беседу с двадцатилетней девицей? Разве жена, которую я возьму, будет со мной дискутировать? Нет, только с ног собьётся, пытаясь угодить мне.

Теперь усмехнулась Тоска.

— Вы, мой господин, явно ничего не знаете о браке.

Он снова рассмеялся и выглядел при этом почти что застенчивым.

— Признаться, я никогда особо не волочился за женщинами. Я предпочитаю власть. Только она способна принести долгосрочное удовлетворение. — И добавил, не пряча радости: — Тоска, подозреваю, мы с вами отлично поладим.

Его комментарий в который раз всё запутал. Он хотел большего, чем секс? Каких-то отношений? Тоска заподозрила, что его «друзья» могло подразумевать нечто иное, чем обходительное замалчивание её статуса личной рабыни для удовольствий.

Он подтвердил подозрения, когда опустил подбородок и зашептал, будто делясь секретом:

— Вы знали, что в Республике то, чем мы с вами сейчас занимаемся, называют свиданиями?

— Свиданиями?.. — безучастно повторила она. — Я никогда не слышала этого слова. Я что-то упустила?

— Это республиканский обычай: мужчины и женщины встречаются и завязывают отношения. Проводят время вместе. Могут даже жить вдвоём.

Тоска растерялась.

— То есть, женятся?

— Необязательно. Иногда эти свидания выливаются в обет. Иногда остаются просто интрижкой. В таком случае они переключаются на новых возлюбленных. Одного за другим.

— О Сила, — не выдержав, Тоска надменно наморщила нос. — Как… по-другому. И семьи одобряют их поведение?

— Ох, семьи не всегда обладают должным влиянием, — сообщил Лорд Тенебре, усиливая накал абсурда. — Люди сами выбирают, с кем им проводить время.

— В самом деле? — пришла в замешательство Тоска. — Как… диковинно.

— В Республике гораздо больше свободы, особенно в том, что касается женщин. Всё в гораздо меньшей степени предопределено статусом и семьёй. Перед каждым стоит задача выбрать собственное будущее.

Подобная идея вызвала у Тоски только усмешку.

— Доверить выбор восемнадцатилетней девочке? Они слишком молоды, чтобы понимать, что в жизни важно. Каких партнёров найдут эти дети? В перспективе это приведёт к катастрофе.

— Ах, смысл Республики не в амбициях, — растолковал Лорд Тенебре. — Он кроется в самореализации.

— Что сие должно означать?

— Счастье.

— Вот как. Что ж, я была счастлива с мужчиной, которого избрали для меня родители. Мне не требовалось спать с кем попало, чтобы убедиться в их правоте, — с праведным негодованием фыркнула Тоска. — Конечно, родители дали мне сказать своё слово. Но они предусмотрительно сузили мой выбор до трех кандидатов.

Кажется, Лорд Тенебре получал удовольствие, подзадоривая её очередными странными привычками врага:

— По правде говоря, многие женщины в Республике в принципе не выходят замуж. Они ведомы другими целями. Для некоторых первостепенным является карьера. Порой женщины в Республике способны занять самые высокие должности.

— Ха, — она не сумела скрыть презрения. — А ещё говорят, ситхи эгоистичны. Звучит так, будто Республика — место, где всё вертится вокруг личности.

Тенебре задумчиво кивнул.

— Быть может — в определённом смысле. Наша культура полна жёстких правил и ограничений на пути к успеху. Не все общества сложились в той же системе.

— Какое мне дело до того, как живёт враг?

— У противников стоит учиться, — отметил он. — Одно то, что наши обычаи разнятся, не означает, что их устои хуже.

— Возможно, — рассудила Тоска. — Возможно, в женском лидерстве нет ничего страшного. Женщины способны принимать решения и справляться со многими задачами. Они организованы. И, предположу, раз уж их женщины не выходят замуж, им надо заняться чем-то продуктивным…

— О, не поймите меня превратно, секс у них тоже присутствует. Люди есть люди. Но брачный обет опционален.

— А как же дети? В Республике засилье бастардов? — пожаловалась Тоска. — Кто их выращивает?

— Очень часто одни матери, — ответил Лорд Тенебре.

Тоска вспылила.

— Да ведь это ужасно! Ответственность мужчин обеспечивать семью и служить примером…

— Некоторые так и поступают.

— А следовало бы каждому! — возмущалась она. — Женщина не справится со всем в одиночку…

— Но в Республике мужчины и женщины существуют наравне, — продолжил Тенебре. — Вне зависимости от пола они должны уметь самостоятельно справляться с обязанностями.

— Мужчины и женщины равны и здесь, в Империи, безо всяких этих… вещей, — выкрутилась она за неимением лучшего слова.

Дарт Тенебре бросил на неё понимающий взгляд и поднял брови.

— И правда, вы иногда кажетесь поравнее, чем старина Лорд Стракт.

— Чушь! Мы с Маркусом — спутники жизни, — сухо поправила Тоска. — У него своя работа, у меня своя. Мы разные, но мы равны. Мы дополняем друг друга.

— Хотите сказать, что вы знаете своё место? — ввернул жрец. — Разве вам не положено сейчас находиться под родным кровом, леди Стракт?

Она хмуро посмотрела на него.

— Да, следует, — ответила она резче, чем следовало.

Дом — то единственное место, где она мечтала оказаться, но ныне путь туда был заказан.

Раздосадованная его словесными манёврами, Тоска бросила салфетку на стол и отодвинула тарелку. Подняла руку, чтобы растереть лоб.

— Меня воспитывали с одной главной задачей, — вздохнула она. — Быть женой и матерью. А сейчас я не то, и не другое.

— Тоска… — мягко вступил он.

— Я скучаю по моим мальчикам, — вырвалось у неё.

Прошло меньше суток, а она уже беспокоилась о том, что происходит дома. Она привыкла к скучной рутине семейной жизни: совместным трапезам, проводам в школу, внеклассным урокам и тренировкам. Ничего из этого не ждало её в храмовой обители. Насколько она могла судить, большую часть времени делать будет нечего, и придётся сидеть впустую, взаперти в четырёх стенах. Сейчас как никогда остро, она чувствовала, сколь многое придётся упустить.

Тоска опустила взгляд.

— Я привыкла, что Маркус часто в отъезде, но мои мальчики… они всегда были со мной.

Верховный жрец кивнул.

— Тогда возвращайтесь к ним.

Его ответ огорчил.

— Всё не так просто.

Она резко встала с кресла и прошлась по комнате, дабы увеличить дистанцию с коварно обаятельным Лордом. Лучше не ввязываться в спор с мужчиной, в чьей доброй воле она нуждалась, но ещё ей хотелось спрятать, насколько близка она к слезам. В конце концов, она сама сказала, что не склонна к истерикам… И это соответствовало правде, но последние несколько дней заметно выбились из обычного течения жизни.

Как дать Лорду Тенебре понять охватившее её чувство тщетности? Как объяснить, что возвращение домой не поможет её сыновьям, а значит не выручит и её саму? Единственный способ спасти семью — остаться здесь. С ним.

— Знаете, — сдавленно начала она, делая вид, что увлечена видом за окном, — вам кажется, что вы сделаете жизнь своих детей лучше. Что дадите им больше преимуществ и возможностей, чем имели когда-то, и это облегчит им жизнь. Но истина в том, что наши дети похожи на нас. Нравится вам или нет, во взрослении больше скажет наследственность, чем воспитание.

Мог ли жрец-холостяк, не желавший детей, вообще понять её точку зрения? Она обернулась и увидела, что он тоже встал со стула. Тенебре направился к ней.

— Я вижу это в моих сыновьях. Мальчики как две капли воды похожи на отца. Такие же неуклюжие, как он. Тяжёлые и неповоротливые, как я. Мои младший слишком мягок, чтобы стать Лордом. Когда в школе мне сообщили, что из него никогда не выйдет воина, я была склонна согласиться. Конечно, я не могла сказать это ему. Но у Люциуса нет ни инстинкта убийцы, ни агрессивной жилки. У него доброе сердце. Он слишком чувствительный и милый. Он просто такой… такой…

— Хороший, — закончил за неё Лорд Тенебре.

Она встретилась взглядом с его жёлтыми глазами.

— Да. Как вы узнали?

— Если он похож на свою мать, значит, он хороший.

«Хороший» — не тот эпитет, который пришёлся бы по нраву большинству ситхов. Но в тоне жреца не было ничего уничижительного. Он говорил, как если констатировал факт. Как когда рассказывал о враждебной Республике.

Тоска обречённо вздохнула.

— Люциусу и так будет достаточно тяжело. Но если Маркуса объявят, им будет ещё хуже. Мой господин, ему всего десять.

А десять — слишком рано, чтобы терять надежды на будущее.

— Может статься, невзгоды пойдут ему на пользу, — предположил Тенебре. — Виденье судьбы отца могло бы сосредоточить и закалить его.

— Возможно, — согласилась она. — Или… окончательно сломить.

— У него будете вы, — напомнил жрец, подходя.

— Он, должно быть, так переживает, что меня нет. — Даже в свои десять Люциус все ещё оставался её малышом. — Маркус, верно, решил, что произошёл несчастный случай. Или я сгинула…

— Стракту известно, что вы в безопасности под защитой дворца. Он думает, что вас призвали вместе с другими жёнами объявленных Лордов в качестве гарантии, дабы никто не вздумал бежать.

— О, — вздохнула с облегчением Точка. — Это благая ложь.

— Нет, — тут же поправил Лорд Тенебре. — Это служит целям Императора. Он никогда не замысливает благо. Вам следует это помнить.

— Может и так, — признала она, — но каким бы ни был его мотив, с моей точки зрения, этот жест несёт благо.

Жрец не стал развивать эту тему.

— Если вы вернётесь домой, Стракт не узнает о сделке. Император осмотрителен, — заверил Лорд Тенебре. Он придвинулся ближе и повторил: — Возвращайтесь домой. Империя нуждается в добродетельных матерях, как вы. — Когда она нахмурилась, он мягко предупредил: — Император редко дарует второй шанс. Вы должны его принять.

— Но как же моя семья…

— Тоска, — перебил он. — Идите домой. Вы слишком хороши для этого места. Оно принесёт вам только бесчестие и опасность.

Он протянул руку, и сброшенная красная вуаль и чёрная накидка слетелись в ладонь.

Затем он подбросил полотнище в воздух, и оно раскрылась, плавно опускаясь на её волосы.

Тенебре подошёл почти вплотную, так, что теперь находился в её личном пространстве. Слишком близко — когда взглянул в её запрокинутое лицо. Она привыкла смотреть на мужа сверху вниз, и заглядывать в глаза мужчине снизу вверх казалось чем-то совершенно чужеродным. И внезапно это перестало походить на дружеский флирт на вечернем приёме. В голове раздались тревожные звоночки, и Тоска осознала, что их близость тянет на прелюдию к поцелую.

Но его так и не случилось.

Дарт Тенебре накинул капюшон на её покрытые вуалью волосы и ненадолго замер, предостерегая её вновь:

— Возвращайтесь домой. Вы слишком хороши для меня. Я стану вашей погибелью.

С этим обещанием он решительно потянул капюшон вниз, лишая её зрения, и крикнул стражу, приказав возвратить гостью в храм.

Жизнь в обители была скучной и однообразной. Пяти дней хватило, чтобы Тоска всецело выучила местный распорядок.

День начинался с заутрени. Жрецы с полдюжиной послушниц собирались в храме, дабы приветствовать новый день. Вкратце ритуал представлял собой пятнадцатиминутное пение на киттате, взывавшее к Свету, несущему рассвет. Оно наставляло тех, кто верен Тьме, вновь найти в себе силы противостоять враждебному натиску. Ибо с той же необратимостью, с какой приходит новый день, придёт и ночь. А за ней Тьма.

Смысл присутствия послушниц ограничивался чистой формальностью. Но и эта малость не проходила без осложнений. Многие девушки страдали ничем необоснованной сонливостью. Тоска недоумевала, как они умудрялись настолько уставать в столь юном возрасте? Потребовалось несколько дней, чтобы понять, как глубоко подавлены и замкнуты многие из её подруг по несчастью. Некоторые не просыпались раньше полудня. Сама Тоска привыкла вставать рано, ведь нужно было доставить детей в школу, поэтому она никогда не пропускала утреннюю молитву. Хотя могла бы просто не ходить. Увы, окромя, в этом сумрачном месте заняться было совершенно нечем.

После заутрени девушки бездельничали до повечерия — поздних молебнов на закате, которые возвещали о приходе ночи. Этот ритуал считался важнейшим, и вот на нём ожидалось участие всех послушниц. Мантры сменяли одна другую, сплетаясь в сложную воинственную вязь. Рифмы становились громче, доходя до апогея перед главной развязкой.

— In manus tuas, Tenebra… — снова и снова вторили девушки, когда верховный жрец просил о могуществе, дабы исполнить волю Силы. — Прими в свои руки, Тьма.

Стандартная литургия включала множество воззваний во славу Империи и за здоровье Императора Вишиэйта, за победы в битвах для армии и флота, и, разумеется, проклятья на головы джедаев и Республики. Кульминацией всего служил гимн возмездия, призывающий Тьму благословить и защитить ситхов в их неумолимом стремлении к власти. А завершалось всё главной проповедью:

— Pacis est mandacium! Покой — это ложь! — для пущей зрелищности вздымая кулак к небу.

И так до следующего вечера, когда ритуал проводился заново.

Храмовые службы не пользовались повсеместной популярностью. В основном их посещали несколько Лордов из дворца, на самого примечательного из которых однажды указали Тоске:

— Лорд Азамин, глава сферы военной стратегии Тёмного Совета, — шепнули ей.

Этот мужчина выглядел древним, под стать своему старомодному имени. Нынче Лорды предпочитали брать для своей Тёмной ипостаси броские прозвища — глаголы действия и напористые существительные. Но в былые времена Владыки заимствовали имена из киттата или других древних языков.

За исключением знаковых персон, вроде Лорда Азамина, заглядывавшего из дворца, на службах присутствовали только местные жрецы и послушницы. Верховный жрец Лорд Тенебре не утруждал себя появлением в храме. Никто из тех, кто всё-таки приходил, не казался излишне уверовавшим или полным рвения. Для большинства это была рутинная работа.

— В дни великих праздников дела обстоят так же? — поинтересовалась Тоска.

— Нет, — ответила послушница. — В этом году вечерни Черного отдохновения были почти такими же, как в прошлом, только длиннее. Нужно гасить много свечей, символизирующих смерть надежды. Когда закончим, возвращаемся в обитель. И не будет ни праздника, ни подарков, как дома, — посетовала она.

Больше всего обитель напоминала плохо охраняемую женскую тюрьму. Послушницам выдавали материалы для чтения, но оно состояло из строго религиозных текстов, полных вдохновенных реляций, и, кроме них, ничего другого.

Скука приводила к тому, что девушки постоянно ссорились, плакали, либо спали весь день напролёт. Если склочной матроне и поручали какие-то обязанности, она явно ими пренебрегала. Не считая встречи в первый день, Тоска видела её всего один раз, и то мимоходом. Женщина явилась, чтобы торжественно вручить ей платье послушницы, сшитое специально для неё. Тоска согласилась его надеть, но исключительно из чувства солидарности с другими девушками.

Полное отсутствие хозяйской руки и порядка закономерно приводило к бардаку. Такое положение дел невольно побудило Тоску сделать первый шаг и взять на себя эту ответственность. Как-то раз увидев девушку с грязными, давно немытыми волосами, она, ощутив в себе проснувшееся негодование матери-наседки, начала непререкаемым тоном выдавать распоряжения. Как минимум каждый обязан соблюдать элементарную гигиену, ежедневно принимать душ, мыть голову не реже двух раз в неделю. А также, постановила она, никто не должен забывать менять нательное белье и расчёсывать волосы. И, конечно, каждая девушка должна обуваться. Никаких больше босых ног, хватит.

После этого жизнь начала налаживаться. Застилать постель, убирать за собой, не бросать одежду на пол — всё было довольно просто. Сама того не заметив как, Тоска принялась отчитывать двенадцать непокорных девиц, привыкших, что дома всегда есть служанка, которая выполнит любую чёрную работу.

— Что ж, раз слуг у нас нет, — указала она, — каждой придётся проявить немного уважения к остальным и внести свой вклад.

Тоска немного переживала: не слишком ли много она на себя берёт, как новоприбывшая, но неожиданно поняла, что девушки без возражений приняли её инициативу. К концу недели и вовсе стали называть её «тётей Тоской». Конечно, девочки ни за что бы не признались, но им нравилось чувствовать материнскую опеку. Как будто они соскучились по ней.

Приободрившись, Тоска нашла матрону и потребовала, чтобы в жилых помещениях провели основательную уборку, но запрос, естественно, остался без внимания. Посему, не пожелав просить во второй раз, она подошла к одному из жрецов после утренней службы.

Мужчина заморгал, раздражённый тем, что его втягивают в дела, которые он явно считал ниже своего достоинства. Но Тоска нарочито громко спросила: не стоит ли ей посоветоваться на этот счёт с верховным жрецом, и проблема благополучно разрешилась. В тот же самый день слуги хорошенько вычистили обитель под присмотром самой Тоски. Она давно вела домашнее хозяйство и точно знала, что нужно делать.

Новые задачи помогали чувствовать себя нужной, что было приятно.

Избыток свободного времени возвращал к мрачным думам. Тоска очень скучала по своим мальчикам, беспокоясь, что домработница не запомнит все нюансы школьных занятий и их тренировок. Скучала она и по Маркусу. Последняя прощальная ночь не задалась: он был не в настроении, угнетённый приговором, а она переживала из-за своего спонтанного плана обратиться к Императору. Финал не вылился в памятный поцелуй или горько-сладкую ночь. Был только обычный утренний завтрак на скорую руку. До недавнего времени этого хватало, но неделей спустя Тоска жалела, что у неё не осталось чего-то посущественней, чтобы подвести мысленную черту.

Ещё её не переставало терзать щедрое предложение Императора. Лорд Тенебре из кожи вон лез, всячески предостерегая её от пребывания здесь, и казался при том весьма искренним. Оглядываясь на подавленных, страдающих от одиночества послушниц, было трудно не задуматься: не разделит ли она их участь спустя несколько месяцев? Не слишком ли наивно верить, что у неё получится справиться с такой жизнью лучше, чем у них?

Она не видела верховного жреца целую неделю, пока однажды после повечерия её не вызвали снова. Протокол не изменился, только на этот раз её сопровождала не дворцовая стража, а императорские гвардейцы в красных мантиях.

Тоска опасалась, что её ведут на аудиенцию к Императору, но когда чёрный капюшон был снят с головы, сквозь красную вуаль она увидела только располагающее лицо Лорда Тенебре.

— А, вот и вы, — произнёс он с явным удовлетворением, беззаботный, как и прежде. — Уже готовитесь отправиться домой?

Она знала, что этот вопрос последует, и глубоко вздохнула.

— Нет, мой господин.

Он поднял брови.

— Неужто моя храмовая обитель настолько уютна, что вам не хочется её покидать?

— Нет, но жить можно.

Пока он хмуро изучал её, она осмотрела комнату и увидела стол на двоих, накрытый к ужину. Вот и причина, по которой её вызвали. Затем оглянулась на сегодняшних смертоносных сопровождающих, которые по-прежнему не отступили ни на шаг. Жрец поймал её взгляд, и она сочла нужным отметить:

— Император сильно переоценивает мои боевые навыки против Силовых пик. Безусловно, среди нашего народа встречаются некоторые свирепые леди. Мой господин, смею вас заверить, что я к ним не отношусь. И кроме того, — проворчала она, — я здесь не для того, чтобы совершить государственный переворот.

Её заявление подняло ему настроение.

— Вы представляете другой тип опасности, — загадочно улыбнулся Тенебре. — Оставьте нас.

Отпустив трёх стражей, он скрестил руки на груди и наклонил голову.

— Что же нужно предпринять, чтобы отпугнуть вас? Леди Стракт, отчего вы столь непреклонны?

Он порицал её решение, но не выглядел рассерженным. Нет, скорее источал довольство.

Тоска вскинула подбородок.

— Я была в тронном зале Императора, не так ли? И он меня не испугал. Вы тоже меня не пугаете.

Во всяком случае, не в том смысле.

— О, Тоска, вы смелы. Полагаю, это мне следует бояться, — лукаво отозвался Лорд Тенебре. — Пусть вы у нас вылитая гражданка Республики, в вас дух доподлинного ситха.

Его легкомысленное отношение порой сильно утомляло, и на этот раз она не стала кривить душой:

— Не насмехайтесь надо мной, мой господин! Для вас это забава и игра, но на карту поставлена судьба моей семьи!

Видит Сила, это решение, изменившее её жизнь, далось ей нелегко.

— Я знаю, — едва ли он выглядел хоть на толику пристыжённым.

Тенебре, безусловно, располагал знанием и высочайшей уверенностью, которая приходит с долгим нахождением в верхних эшелонах иерархии. Человеку с его дарованием навряд ли грозило столкнуться с проскрипцией. Но даже если на его долю выпадет незавидный жребий, он, не имея семьи и близких, обойдётся без сопутствующего ущерба. Поэтому Лорду Тенебре никогда не понять, каково это — быть на её месте.

Как и раньше, не успев придержать язык, Тоска выпалила:

— Возможно, вам сложно понять, но у тех, кто живёт за пределами дворца, в настоящем мире, тоже есть обязанности. Я пытаюсь поступать правильно в обстоятельствах, которые мне не подвластны.

— Я знаю.

— Знаете? Вы действительно так считаете? — недоверчиво переспросила она, запоздало жалея, что сказала слишком много и зашла слишком далеко. Поэтому, отвернувшись, резко вздохнула, растерянная от его немногословности. — Вы испытываете мою решимость или на самом деле хотите, чтобы я ушла?

— Я даю вам совет, — просто ответил он, — раз уж Император дарит вам выбор. Я знаю, как здесь всё устроено. Я знаю, как он ведёт дела.

— Что ж, я остаюсь, — упрямо повторила она с вызовом во взгляде.

— Да будет так, — сдался он, признавая поражение. — В таком случае, давайте поужинаем. Я голоден.

И улыбнулся, сбавляя градус напряжения. Такое непостоянство, но она начала привыкать. В одну секунду он был суровым и мрачным, в следующую почти по-приятельски дружелюбный, в другую растягивал губы в ухмылке. Лорд Тенебре не был похож ни на одного их тех, кого она встречала прежде.

— Снимите свою вуаль, и у вас будет возможность покричать на меня за ужином, — приглашающе добавил он. — На меня уже давно никто не кричал.

— Вот почему вам необходима жена, мой господин.

— Я — убеждённый холостяк, припоминаете? — улыбнулся он в ответ.

Тоска села и послушно сняла вуаль, обнажая волосы, собранные на затылке. Лорд Тенебре выжидающе посмотрел на неё, и она аккуратно вынула шпильки. Бледно-русые волосы выбились из аккуратного узелка и каскадом упали на одно плечо.

— Я никогда не устану наблюдать, как вы это делаете, — похвалил он, а следом налил им обоим немного вина. — Последней женщиной, что кричала на меня, была моя мать… Это было очень, очень давно.

— За вашу мать, — с почтением подняла бокал Тоска. — За женщину незаурядного, как мне видится, свойства.

Он присоединился к ней с достаточно простыми словами:

— За мать, которую я любил.

Тема казалась безопасной, поэтому Тоска охотно её поддержала:

— Она была знатной дамой?

— О нет. Совсем нет.

— Должно быть, уровень её мидихлориан был воистину огромным, раз она родила такого сына, как вы.

Лорд Тенебре покачал головой.

— У неё не было Силы.

— Ох, — глаза Тоски округлились от услышанного. Значит, его мать не была леди!

Лицо жреца ненадолго окутала задумчивость.

— Она была блондинкой, как и вы. Прелестной и светловолосой. Только загоревшей от солнца.

— Так вы из случайных… — мягко заключила Тоска, собрав все намёки воедино.

Сила прочно зависела от наследственности. Вот почему брачные союзы являлись долгоиграющей стратегией среди ситхской верхушки. Каждый хотел, что в его роду число мидихлориан увеличивалось или хотя сохранялось на прежнем уровне. Но зачастую у тех, кто владел одним лишь ничем, рождались дети, наделённые даром Силы. Иногда этот дар был немал. Лорд Тенебре, похоже, родился одним из таких детей.

— Как беспрецедентно… — выдохнула она.

Для случайного достичь подобных высот было немыслимо. Возможно, сказалось время, когда родился Тенебре. Он был совсем молод, когда ряды Лордов изрядно поредели, что предсказуемо открыло ему путь наверх. В таком случае и его оправдания насчёт невозможности брака в юности обретали смысл. Кто пожелал бы в мужья своей дочери безродного Лорда, чудом выигравшего у судьбы удачное число мидихлориан?

Лорд Тенебре задержался в воспоминаниях.

— Подобно вам, моя мать пыталась поступить правильно в обстоятельствах, которые были ей неподвластны. Теперь я это понимаю… в отличие от былых дней. Я был слишком молод…

— Я впечатлена, — выпалила Тоска. — Я и правда впечатлена.

Он со скепсисом взглянул на неё, будто не ожидал такой реакции.

— Тем, что моя мать была женой простого фермера?

— Тем, что, волей случая получив Силу, вы сумели подняться так высоко. — Тоска подумала о собственной семье, о том, с какими трудностями им приходилось пробиваться наверх. Смешно даже сравнивать их с препятствиями на пути Лорда Тенебре. — Расскажите мне эту историю. Как вас обнаружили? Кто был вашим Учителем? Как вы стали главой чародеев?

Лорд Тенебре отвёл взгляд, растеряв весь самодовольный вид. Под стать был и его мрачный тон:

— Эта история из тех дней, что давно ушли. И, кроме меня, не осталось тех, кто помнит об этом.

Её щеки покрыл румянец. Тоска немедленно пожалела о опрометчивой просьбе, осознав, что разворошила неприятные воспоминания:

— Простите меня. Я не хотела лезть, куда не следует.

— Я не корю вас за естественное любопытство. — Его лицо скривилось в гримасе. — Для того, кто я есть сейчас, моё происхождение нетипично. Доселе я считал это тяжким бременем, но ныне пришёл к выводу, что именно это дало мне узреть иную перспективу, чем остальным. Порой те, кто не принадлежат к избранному кругу, способны видеть суть вещей яснее, чем те, кто состоит в нём.

— Как же так?

Сама будучи немного изгоем, Тоска всегда мечтала вписаться в общество. Она не подвергала сомнению чужие нравы и хотела влиться в толпу со всеми её преимуществами. По сравнению с его жизнью её проблемы казались такими простыми.

Лорд Тенебре недолго думал перед ответом:

— Я давно научился не вестись на распиаренные ценности высшего класса. В этой игре мне не дано победить.

— Либо ты рождён победителем, либо нет, — кивнула Тоска.

— Именно. Посему — отвергни правила, — заключил он. — Пусть почитают родословную и богатство, но я буду лелеять талант и усердие. Количество мидихлориан интересует меня гораздо меньше, чем реальная демонстрация Силы. Тоска, мне важен результат, а не пустые разговоры. Заслуги не даются тебе по праву рождения. — Он сделал глоток вина. — Одержимость элитарностью не несёт смысла и крайне утомительна. Тем не менее, её удобно использовать. Лорды вечно заняты соперничеством за славу, их полностью устраивает статус-кво. Действующий порядок привязал их к себе.

— Вы хотите сказать…

— Ведущим семьям есть что терять, если Тёмный лорд сменится.

Тоска фыркнула.

— Где же найти такого дурака, который бросит вызов Императору Вишиэйту?

Лорд Тенебре сузил глаза.

— Вы не поверите.

— То есть, пока ваш приятель Император у власти, вы остаётесь верховным жрецом? К этому вы клоните?

— Да. Я привержен правлению Вишиэйта, — ухмыльнулся Лорд Тенебре. — По обычным меркам общества я проиграю. Мне недостаёт всех качеств, которыми дорожат Лорды. Красивого происхождения, престижного образования, достойного Учителя, послужного списка… Ничего из этого у меня нет.

— Потому что Сила в вас — это случайность, — озвучила она за него. — Расскажите мне больше. Как вам удалось продвинуться так далеко, имея так мало?

Его ответ мог бы помочь и её сыновьям в их карьере.

Первый чародей испытывающе смотрел на неё, словно рассчитывая, сколь многое можно открыть.

— Пожалуйста, — мягко попросила Тоска, — расскажите.

Он смягчился и начал неторопливый рассказ, глядя в сторону:

— Я проявлял одарённость с юных лет. Моя мощь стала очевидной примерно в возрасте шести лет. Это произошло не постепенно, как у большинства детей. Это было внезапно, подобно Пробуждению Силы. Я не понимал, чем владею, и не мог это контролировать. Лишь моя мать опознала, что это такое. Она убеждала меня взращивать это в тайне, прятать. В деревне Сила вызывала косые взгляды. Это был отличительный знак захватчиков-ситхов, наших ненавистных повелителей.

— Ваша мать боялась вас потерять?

— Да.

Вспоминая те события, жрец растерял значительную меру фривольности. Теперь увидеть, что Лорд Тенебре не тот аристократ, за которого себя выдавал, стало куда проще. Высокомерие — не то качество, которое легко спрятать представителю правящего класса, ведь он вплетён в саму их суть. Тоска поняла, почему он предпочёл бороду и строгие одежды. Таковым был тонкий манифест, что Лорд Тенебре не принадлежит к рядам знати и не желает принимать их порядки. Даже спустя тысячу лет, когда он сам стал одним из захватчиков-повелителей ситхов.

— Поначалу я использовал своё могущество, чтобы помочь семье. Невинные потуги, что и говорить. Мы были простыми фермерами, и наше благополучие зависело от почвы и погоды. Посему я навлекал дожди и расчищал небо, дабы созрел урожай. Я насылал саранчу на соседские поля, дабы погубить их плоды и поднять цены в период сбора урожая. Если сборщики счетов приходили, когда мой отец был в поле, я отпугивал их Силой. Позже я научился их убивать.

— Как вы стали чародеем?

— Наш мир был сельскохозяйственной колонией, управляемой одним Лордом. Настал день, и я убил его, захватив власть для себя. Я устал гнуть спину в безвестности и нищете.

Тоска моргнула.

— Вы устроили мятеж против имперской власти? — прошептала она с ужасом и трепетом.

— В общих чертах, да. В те времена мои мотивы носили, скажем, больше личностный характер, чем политический. Но я взял бразды правления в свои руки и начал вести дела так, как по моему разумению, их нужно было вести.

— Уверена, это не прошло незамеченным, — качнула головой Тоска. История звучала слишком фантастично, чтобы быть ложью. — Я поражена, что вижу вас в живых, мой господин.

— Я не ожидал, что выживу, — не стал лукавить Лорд Тенебре. — Тогда Тёмным лордом был Марка Рагнос. Он вызвал меня. Разумеется, я счёл, что иду на казнь, но он удивил всех, помиловав меня ввиду моей молодости.

— Сколько вам было?

— Тринадцать.

— О Сила! — поперхнулась Тоска.

Её старшему, Десимусу, было тринадцать. Она помыслить не могла, чтобы он единолично управлялся с целой планетой. Юный Лорд Тенебре, похоже, был действительно развит не по годам.

— Рагнос распознал мою мощь, предчувствуя, какой ей суждено стать. Он отправил меня домой, вручив титул Лорда ситхов, и наказал править моим захолустным мирком по своему усмотрению. В то время я думал, что мне выпала великая честь, что я могу подтвердить свою силу. Слишком неискушённый, я и не понял, что он тогда сделал.

— Он сделал вас союзником, — кивнула Тоска.

— Да, но выбросил меня на задворки, оставив деревенщиной без обучения и без Учителя. Я был успешно изолирован… на какое-то время.

— Да, я это вижу.

С непроницаемым лицом Лорд Тенебре продолжал рассказ:

— Пусть я оставался предоставленным самому себе, Рагносу не удалось затормозить мой рост в Силе. Много лет спустя, перед самой смертью Рагнос призвал меня снова. И открыл, что предвидел мое будущее. Он пожелал мне удачи и велел оставаться на месте. Он знал, что грядёт война с Республикой, и знал, что после его смерти Империя расколется на части. Рагнос приказал мне держаться в стороне, позволить Лордам уничтожить друг друга.

С высоты своих тринадцати столетий Тенебре рассудил:

— Это был добрый совет. Следующим корону принял Нага Садоу с его экспансионистскими замыслами. Обитая в уединении, он засылал Лордов во все края галактики. Но всё то время Садоу был марионеткой Симуса. Он называл себя провидцем, но был просто глупцом. Садоу упустил свой шанс, почти единолично доведя Империю до краха.

— А затем явился наш спаситель Император Вишиэйт, — с пониманием заговорила Тоска, перелистывая страницу к следующей летописной главе. Ибо, как и всякий ситх, она наизусть знала историю о таинственном Владыке, пришедшем из ниоткуда, чтобы воцариться над всеми.

— Да, — кивком ответил жрец. — Война была проиграна, ситхи разбиты, мы отступали по всем фронтам, а Тёмный повелитель был мёртв. Вишиэйт заполнил вакуум во власти, прибыв из безвестности и направив нас по новому пути. Из Лордов остались только слишком молодые и слишком старые. В основном те, кто не ушёл на войну.

— И вы.

Он. Человек, последовавший совету Марки Рагноса оставаться в тени и наблюдать.

— Да. Ситх-самоучка, которому пришлось много импровизировать. В этом были свои преимущества, — задумчиво произнёс Лорд Тенебре и добавил чуть резче: — Меня не ограничивали предубеждения наставника или ортодоксальность образовательной программы. Я был первопроходцем, которого раз за разом недооценивали. Прошла тысяча лет, а я всё ещё здесь, когда те, кто насмехался надо мной, давно сгинули.

Во многом его самомнение выглядело заслуженным, подумала Тоска. Что за необыкновенная жизнь… Теперь многое встало на свои места. Если этот человек был настолько могущественным, как утверждал, то его положение всегда было сопряжено с риском. Немалым риском. Теперь она взглянула на чародея по-новому.

— Император держит вас здесь, чтобы присматривать, верно?

Тенебре отложил вилку.

— Всё не так, как вам кажется…

— Говорят, Император убивает новорождённых мальчиков с высоким уровнем мидихлориан, — прошептала Тоска, — потому что боится соперника.

— Это правда, — подтвердил Тенебре.

— А вы не можете быть тем соперником? — осмелилась спросить она. — Мой господин, вы тоже пленник в храме?

— Нет. Но порой создаётся впечатление, что так оно и есть.

— Я удивлена, что вы живы и поныне, — деликатно заметила Тоска.

Он ухмыльнулся.

— Иногда я удивляюсь не меньше.

— У вас есть ученик?

Но прежде, чем Лорд Тенебре успел ответить, раздался стук. Жрец поморщился и взмахнул рукой, Силой распахивая дверь. Вошедший молодой Лорд почтительно преклонил колено. Наверное, тот самый ученик, о котором она спрашивала. Определённо не сын, он сразу предстал в роли просителя.

— Мой Лорд.

— Что такое? — раздражённо вопросил Тенебре.

— Мэйс задержан. Вы велели, чтобы вас уведомили.

— Очень хорошо, приведите его, — Тенебре отшвырнул салфетку и поднялся на ноги. Его настрой заметно изменился.

— А ваша… гостья? — Тоска видела, как взгляд вошедшего устремился в её сторону, несомненно отмечая бесформенный балахон и алую вуаль, лежащую на её коленях. Знаки послушницы. Лицо мужчины выдало его презрение, и Тоска почувствовала, как полыхает лицо. — Мне позвать стражу, чтобы её отвели обратно в храм?

— Леди Стракт, — подчёркнуто формально произнёс Тенебре, — останется здесь. Пусть посмотрит. Ей полезно это увидеть.

Мужчина кивнул и ненадолго исчез, вернувшись уже в сопровождении двух гвардейцев, которые волокли Лорда в цепях.

— Лорд Мэйс, — объявил молодой Лорд, когда гвардейцы бросили пленника на колени у ног Тенебре.

Пленник поднял голову, открывая окровавленное лицо, и Лорд Тенебре скрестил руки на груди, недовольно на него взирая. Немилость было не скрыть. От одного взгляда на выражение его лица у Тоски по спине пробежали мурашки. Не осталось и следа от трещинок уязвимости, которые она видела всего несколько минут назад, когда он говорил о далёком прошлом. Лорд Тенебре прочно вернулся в настоящее и был сосредоточен на деле. Как видно, деле мрачном и недобром.

— Ты решил, что сможешь ускользнуть от власти Императора? — растянув губы в усмешке, осведомился жрец. — Что сможешь избежать проскрипции? Мужчины куда лучше, чем ты, пытались и потерпели неудачу. Открой же мне, куда ты думал пойти?

Побледневший пленник тихо пробормотал:

— Я хотел спрятаться.

— Лжец! Куда ты думал пойти?

— На нейтральные территории, — выдохнул мужчина. Даже Тоска слышала, что то была ложь.

Как и Лорд Тенебре.

— Ты собирался бежать в Республику! Хотел сдаться на милость джедаев, предать Империю!

— Нет! Нет! Клянусь! — заикался Лорд. — Я бы никогда…

Тенебре заткнул его разрядом молнии и начал расхаживать перед распростёршимся пленником.

— Твои мысли выдают тебя. Твоему позору пришёл конец.

Мужчина прекратил бормотать невнятные возражения и просто повесил голову в немом признании.

— Ты дурак, если возомнил, что найдёшь убежище у джедаев! Они выслушают твои россказни об Империи, а следом избавятся от тебя! Их милосердие — это ложь! Они в ужасе от того, что мы представляем. Они страшатся Тьмы, ибо знают, что Теневая сторона — превосходящая сила. Джедаи предвидели то, что провидел Марка Рагнос: что ситхи в конечном счёте победят, а Республика падёт!

Исходя яростью, Лорд Тенебре продолжал своё гневное поучение:

— Более тысячи лет мы перестраиваем наше общество и готовим возмездие. И когда мы предстанем перед джедаями, то не будем похожи на тебе подобных!

Этот возглас он подкрепил новым ударом молнии. Пленник заорал от боли. И за свою слабость получил ещё одну вспышку.

Но гнев чародея не унялся:

— По этой причине, Лорд Мэйс, ты умрёшь. Не как гордый и преданный Лорд на проскрипции, но как предатель, чьё имя покрыто бесчестием. Твоё же место на ритуале займёт твой старший сын.

Лицо обречённого стало пепельно-серым.

— Нет! — Лорд Мэйс пытался подняться на колени. — Нет! Пощадите его! Фауст невиновен!

Лорд Тенебре остался невозмутим.

— Это не имеет значения. Грехи отца обрушатся на сына, — вынеся леденящий душу приговор, Тенебре поднял руки и начал непрерывно обрушивать на пленника молнии. Тот корчился на полу, срывая горло в агонии, и резкая вонь горящей плоти наполнила комнату.

Тоска больше не могла на это смотреть. Она зажмурилась, закрыла руками уши и отвернулась, но это не помогло заглушить крики или спрятать от ослепительных всполохов, садистски полосовавших комнату. Но хуже всего было чувствовать чужие муки в Силе. Боль, ужас, безнадёжность, агонизирующее желание, лишь бы это кончилось… Это была не столько казнь, сколько сеанс образцовых пыток. Ибо Дарт Мэйс погибал медленно — жизнь вытекала из него по каплям. И, казалось, этому не будет конца, пока в какой-то момент всё просто не оборвалось.

Лорд Мэйс обмяк на полу.

Тенебре удовлетворённо хмыкнул, остановив поток Силы. Молодой Лорд покинул комнату вместе с гвардейцами, которые утащили дымящееся тело. Затем жрец повернулся к Тоске, оцепеневшей в другом конце комнаты. Она так и стояла, отвернувшись от ужасной, немыслимой сцены.

И уже чувствовала на себе неодобрительный взгляд.

— Значит… вы не только первый чародей Императора, но и его палач?

— Иногда я убиваю людей, всё верно. Приводить в исполнение назначенную кару меня обязывает моё положение.

Когда она ничего не ответила, жрец пожурил:

— Если вам невыносимо видеть подобное, вы должны вернуться домой, — его тон был нетерпеливым, как будто приходилось втолковывать очевидное слабому капризному ребёнку. — Такие вещи происходят здесь регулярно. Вам потребуется привыкнуть к ним. А теперь вернёмся к ужину.

— Я не голодна, — машинально ответила она. Кто вообще сможет есть после такого? — Император действительно объявит сына этого Лорда?

— Да. Сын будет примером для остальных. Проскрипции не избежать никому. А те, кто попытаются, обрекут свою семью на гибель.

Да, она хорошо это знала. Её не избежать никому, кроме Лорда Стракта, чей удел принести другую жертву. Свою жену.

— Молнии… вот как умирают объявленные Лорды? — спросила она вслух, думая о Маркусе.

— Нет. Но результат будет тем же. Смерть есть смерть.

Тоска тяжело сглотнула от его прямоты.

Лорд Тенебре подошёл ближе, нависнув над её плечом. Как дьявол, явившийся нашептать ей на ухо. Но этот не хотел искушать — только отогнать её.

— Ритуал проскрипции гораздо хуже, чем то, что вы только что лицезрели. И все жрецы и послушницы должны присутствовать на нём. Поэтому, если для вас это слишком, то, скорее всего, во время ритуала вы упадёте в обморок.

— Я остаюсь, — быстро проговорила она, предвосхищая его следующую реплику, что, впрочем, Лорда Тенебре не остановило:

— Для вас будет лучше отправиться домой прямо сейчас. Позвольте Стракту пройти проскрипцию и двигайтесь дальше. Будущее ваших сыновей может оказаться не таким беспросветным, как вы опасаетесь.

Возможно, и нет. Но она не желала это проверять. Если смысл этой демонстрации состоял в том, чтобы заставить её передумать, он привёл к обратному результату. Ибо теперь Тоска согласилась бы на всё, лишь бы Маркус не страдал так, как страдал тот Лорд.

Сделав глубокий вдох, она тихо повторила:

— Я остаюсь.

Она чувствовала, как за спиной ощетинился Лорд Тенебре. Как он приблизился и мягко заговорил ей на ухо:

— Словами тебя не прогонишь… Жестокостью не сдержишь… Полагаю, ты не оставляешь мне выбора. Тебя отпугнет только это.

Тоска вздрогнула от его слов, но прежде, чем успела среагировать, мужские руки обхватили её, притягивая к себе.

— Н-не надо… — выдохнула она, пытаясь отстраниться.

Её суетливые движения позволили ему без усилий уткнуться носом в её шею, заблуждать ладонями по телу.

— Тебя так много, — промурлыкал он, губами почти вплотную к её коже. — Мне нравится.

Он с жадностью изучал её фигуру, не замечая попыток вывернуться. Лорд Тенебре был намного крупнее Маркуса, который был ниже её… и легче.

— Мой господин… — слова дались с трудом. Происходящее казалось нереальным. Едва ли романтика — это то, на что безболезненно настроишься после зрелища казни.

— Ты пахнешь благовониями, — прошептал он, сжав её грудь, сминая её пальцами. — Тёмной магией.

Он прижимался к ней сзади, не оставляя никаких сомнений в его растущем интересе.

И это ошеломляло.

Пусть страсть и подпитывала ситхов, но случайные связи считались чем-то неподобающим. Невеста должна быть девственницей в первую брачную ночь, а жена — добродетельной, если не хочет расстаться с жизнью от меча мужа. Представить невозможно, что обручённые целуются тайком или леди обжимаются с холостыми Лордами. При таких условностях этот пикантный момент казался ещё запретней.

Что ужасней — ей было приятно. Маркуса не было так долго, что она, похоже, изголодалась по физической близости. А как ещё объяснить прилив желания, захлестнувший тело?

Его борода щекотала шею, губы дразняще захватывали кожу. Всё вкупе обдавало совершенно новым ощущением, манящим получить больше.

Тоска знала: если это продолжится, она не стерпит — обернётся и притянет этого подкупающего своим обаянием жреца для нормального поцелуя, чтобы по-настоящему почувствовать, как щекочет его борода. И кто знает, чем всё закончится?

Что-то подсказывало, что Лорду Тенебре не понадобятся долгие уговоры. Дымящийся труп, который убрали стражники, должно быть только подкинул дров в костёр. Тенебре — не первый Лорд, кого возбуждает насилие. После острых ощущений от убийства приходит жажда господствовать иными способами…

— Уберите от меня свои руки! — процедила Тоска, чтобы положить этому конец.

Тенебре это не смутило.

Раздосадованная, она ткнула его острым локтем в бок и решительней прошипела:

— Я сказала: уберите руки!

Она ему не игрушка. По крайней мере, пока что.

— Ты сама на это подписалась, — напомнил он, спуская по её подбородку страстными поцелуями, от которых у неё слабели колени.

Намёк не сработал, и она осознала, что пора продемонстрировать серьёзность намерений. И топнула ему по ноге, вложив весь напор своего веса.

— О Сила!.. — Тенебре разжал руки, а она развернулась и отскочила на несколько шагов, спешно увеличивая расстояние между ними.

— Император дал мне время до ритуала! — пылко напомнила она. — Я всё ещё не ваша, Лорд Тенебре!

Они оба тяжело дышали. В его глазах горела похоть, а она была возбуждена гораздо сильнее, чем решилась бы признать. Внутри разгоралось томительное тепло, и румянец заливал щеки.

Мгновение он пристально смотрел на неё, но потом кивнул.

— Я исполню его решение. Но если это — не то, чего вы желаете, вам надо уходить.

В смятении от его прямолинейности, она отвела взгляд и поморщилась.

— Посмотрите на меня! — скомандовал он тоном, не терпящим неповиновения. Тоске пришлось поднять глаза. — Я не хочу вас принуждать. Мою мать принудил Лорд, хотя, узнав правду в свои десять, я не понимал этого. Тоска, я безжалостен, добиваясь того, чего хочу, но я не Дреймат.

— Он был вашим отцом?

— Да. Я — не Дарт Дреймат.

— Так вы родились с Силой не случайно, — озарение накрыло её так внезапно, что губы сами собой выпалили беспардонное: — О, Бездна, да вы бастард?

Его передёрнуло от колкого слова. В суровом обществе ситхов оно любого делало отверженным. Тоска мгновенно пожалела о собственной несдержанности.

Но извиниться не успела.

— Леди Стракт, — прохрипел он с неподдельной угрозой, — я воплощаю собой всё, что презирают люди, подобные вам. Я необразован и необучен, я появился на свет незаконно, и меня не признал отец. Я даже не рождён ситхом — я один из тех, кто был завоёван и ассимилирован. И с этим человеком, — зло ухмыльнулся он, скривив губы, — вы будете совокупляться, если останетесь. Так что катитесь домой и нянчитесь со своими отпрысками, а от меня держитесь подальше!

— Я н-не могу, — прошептала Тоска. — Я н-не уйду. И вы это знаете. — Она посмотрела на него, взглядом умоляя понять. — Я прошу прощения за то, что назвала вас…

— Не делайте этого снова.

— Не буду. Никогда. Обещаю, — она не сумела скрыть жалости в голосе. — Я сохраню ваш секрет, мой господин.

Она ни за что и никому не раскрыла бы эту проклятую истину. Каким несчастным, каким униженным он, наверное, себя чувствовал… Ей было так сильно его жаль. Ни в одном из тех событий далёкого прошлого не было его вины. И пусть вся Сила галактики благоволила ему, по положению он был ниже низкого.

Лорд Тенебре смотрел на неё так странно. Словно хотел сказать что-то ещё… но потом передумал.

— Вот почему вы ему не угроза, — прошептала она. — Ведь даже если вы превзойдёте могущество Вишиэйта, никто не назовёт вас Императором. Только не с вашим происхождением…

Его лицо окаменело. Как при «встрече» с Лордом Мэйсом.

— Я тот, кто я есть, — отчеканил он сквозь стиснутые зубы. — Я не могу этого изменить, и я перестал думать об этом вот уже как тысячу лет. Это более ни для кого не имеет значения.

Лорд Тенебре впился в неё взглядом и изрёк слова, которые пережил каждой секундой своего существования:

— Ничто не имеет значения, кроме власти. Власть — вот что меняет правила игры и уравнивает фигуры на поле. Это — единственное средство, которое служит цели. И это — единственное, что волнует меня.

Ко второй неделе заключения в обители Тоска узнала некоторых из послушниц получше. Насколько позволяла разница в возрасте и опыте, она пыталась найти среди них друзей.

В мире за пределами храмовых стен Тоска легко заводила знакомства. Женщинам нравилось её общество, ведь она не представляла для них абсолютно никакой угрозы.

Тоска не могла соперничать с красотой других леди или умалять их социальный престиж. Её сыновья не могли конкурировать с их сыновьями за ученичество или места в Академии. У неё не было дочерей, которые могли отбить выгодного жениха. Все эти вводные давали женщинам расслабиться рядом с ней. Она всегда готова была помочь родительскому комитету в школе, выполняя задания с минимумом суеты. И если она брала на себя обязательство, то всегда его выполняла. При известной ситхской привычке тянуть одеяло на себя, неизменных конфликтах и драмах, она порхала покладистой пчёлкой, уступая центр внимания остальным.

Однако это было не всё.

На каком-то бессознательном уровне Тоска знала, что помогает другим женщинам чувствовать себя лучше. Создаёт контекст, позволяющий выгодно противопоставить себя. Как толстая подружка, рядом с которой приятно сфотографироваться, чтобы казаться стройнее. Удобная гостья, которую безопасно усаживаешь рядом со своим мужем. Чья-то жена, одетая не по моде, на фоне какой любая будет смотреться холёно и шикарно. Одновременно её присутствие служило удобным примером непредвзятости толпы, ведь её семья считалась, конечно, респектабельными членами социума, но не теми, на кого потратишь много драгоценного времени.

Ничто из этого не имело значения здесь, в обители. Здесь у Тоски был другой авторитет. Уважение за смелость пойти к матроне и немного за уборку в жилых помещениях. Вероятно, сюда же вписывался её возраст и уверенность, завоёванная годами упорного труда над собой. Среди наиболее романтично настроенных послушниц её байка про измену мужу добавляла ей ореола загадочности. Однако обратной стороной новообретённой лидерской роли стало то, что она делала девочек немного отстранёнными.

Дабы справиться с этим, Тоска прикладывала усилия, общалась и пыталась расположить к себе. Выслушивала истории чужих злоключений, не осуждая. Проявляла понимание и сочувствие к их невзгодам. Это займёт время, понимала она, ведь большинство послушниц таили обиды, были угрюмы и разочарованы жизнью. Они чувствовали себя преданными родителями, поскольку изначально не верили, что те выполнят угрозу запереть их в храме. Часть девушек были просто избалованными детьми, которые перешли черту и находились в шоке от последствий. Среди таких послушниц особенно выделялась Поппея — девушка, которая почти каждую ночь отправлялась к жрецу-флотоводцу.

Тоска видела, как бледная послушница удручённо крепит вуаль и уходит исполнять долг. Сердце сжималось от отчаявшегося вида маленькой фигурки. Тоска ни разу не встречала этого бывшего командующего, но знала, кто он. И ненавидела его за то, что он делал с бедной девушкой.

Это вновь поднимало на поверхность всевозможные сомнения и дурные предчувствия. Потому что какой-то частью Тоска презирала себя за то, во что ввязалась. Другая часть ненавидела Маркуса за то, что он вообще поставил их семью в такое положение.

Так что под маской невозмутимости она сама была кипящей купелью противоречивых сильных эмоций. И каждый новый день приближал крайний срок её решения. Страхи множились, но вместе с ними крепло какое-то тайное предвкушение, в котором Тоска не призналась бы даже самой себе. Но само осознание подстрекало очередной приступ вины. Ведь она точно знала: во что бы ни вылились их отношения с Лордом Тенебре, они не будут похожи на то, что происходило между Поппеей и бывшим воякой.

Через несколько дней Тоске удалось завязать с ней разговор. Не слишком продолжительный, но хотя бы что-то, на чём можно строить дальнейшее общение. К несчастью, болтовня привела к тому, что они обе опаздывали к повечерию. Промчавшись по храмовым коридорам и на ходу прикрепляя вуали, они с Поппеей добрались до бокового входа в святилище как раз в тот момент, когда старший из присутствующих жрецов приступил к пению.

— Ой-ой, — занервничала Поппея.

— Всё будет хорошо, — шёпотом пообещала Тоска. — Отсидимся тут до перерыва. А после присоединимся к остальным, никому не мешая.

Они затаились в тени, пока Тоска не услышала знакомый голос, донёсшийся из-за плеча:

— Моя леди.

Вздрогнув, она развернулась.

Там стоял Лорд Тенебре, конечно. Иногда его можно было спутать с Призраком Силы, ибо его аура не оставляла совершенно никакого личностного отпечатка, предвещающего его приход. Весьма странное свойство, особенно для человека с его могуществом, так как каждый Одарённый поневоле проецировал ментальное соприсутствие в Силу. Каждый, кроме него. За ним была только пустота.

Верховный жрец удивлённо выгнул бровь, наблюдая за реакцией Тоски.

— Как вижу, не я один опаздываю на службы, — протянул он, подходя.

Он решил её пристыдить?

— У нас было неотложное дело, — сымпровизировала Тоска. — Этого больше не повторится.

— Это моя вина, мой господин. Опоздание случилось из-за меня, — призналась Поппея и снова ударилась в слёзы, после чего стремглав выбежала из святилища.

Тоска нахмурилась, на секунду раздумывая, не догнать ли её, но решила дать Поппее время побыть одной. Лучше заглянуть к ней после повечерия.

Ставший свидетелем мелодрамы Лорд Тенебре закатил глаза.

— Что с ней не так?

— Она тоскует по дому, и она несчастна, — обобщила проблемы Тоска.

— И часто это с ней?

— Да. У всех них это часто.

Истерики и драматические сцены случались у послушниц на каждом шагу.

— Как же это раздражает, — пожаловался верховный жрец. — Я терпеть не могу плачущих женщин.

Первая часть ритуала подошла к концу, и наступил перерыв, которого дожидалась Тоска, чтобы проскользнуть вперёд и присоединиться к остальным.

— Что ж, пойдёмте? — она выразительно посмотрела на Лорда Тенебре.

— Нет. Стойте здесь. Достаточно наблюдать отсюда.

И Тоска осталась на месте, хотя не удержалась от вопросительного взгляда.

— Это первая служба, на которой я вас встречаю.

— Я редко бываю в храме.

Хм. Странный ответ.

— Вы целыми днями исследуете Силу? Или преподаёте? — Ей и правда было любопытно. — При храме ведь нет семинарии?

— Нет. Это церемониальное место, а не школа.

— Понятно. Что ж, печально, — посетовала она. — Подозреваю, что вы многому могли бы научить.

— Я не Учитель. Вот почему я никогда не брал ученика.

Никогда не брал ученика?.. Услышанное удивило Тоску. Лорды ситхов с престижной должностью в Тёмном Совете или в храме обычно имели по четыре или пять учеников разных возрастов. Высокопоставленные Лорды — самые востребованные Учителя. То, что верховный жрец никогда никого не учил, казалось очень необычным обстоятельством.

— Ни разу за все эти годы?

— Никогда. Мои навыки принадлежат только мне. Я не собираюсь ими делиться.

— И Император дозволяет это?

— Да.

— Полагаю, он более заинтересован в пополнении воинских рядов, чем в жреческих назначениях, — вслух рассудила она.

Среди нынешнего поколения Лордов колдовство считалось своеобразной стезей. Ему недоставало престижа, которым оно обладало до прихода к власти Императора Вишиэйта… Впрочем, Лорд Тенебре упоминал, что у него нет формального образования, и, возможно, именно из-за этого его сочли непригодным для роли Учителя… Что же, ещё один кусочек в мозаике фактов, которые делали Дарта Тенебре таким невероятным человеком.

— Я рада, что сегодня столкнулась с вами, — решилась Тоска, раз они удачно стояли плечом к плечу, наблюдая за ритуалом. Вид собравшихся вместе послушниц придал сил. — У меня к вам просьба.

Её слова привлекли внимание Лорда Тенебре. Он наклонился к ней.

— Ах, так теперь у меня в кои-то веки есть, чем торговаться. — И пригласил: — Просите, моя леди.

Лукавый тон мгновенно напомнил о его бесцеремонной выходке несколькими днями ранее. Тот инцидент запечатлелся в её памяти и лёг тяжёлым грузом на совесть.

Но она заставила себя собраться с силами:

— Между дворцом и храмом есть сад. Я видела его, когда прибыла сюда. Я бы хотела выводить туда девушек каждый день после заутрени.

— Зачем?

— Всё, чем они заняты, это безделье, мрачные мысли и ссоры друг с другом. Им нужно немного размяться, подышать свежим воздухом и сменить обстановку. В этих стенах слишком тесно стольким проблемным подросткам. Многие ужасны подавлены, мой господин.

— Здесь не летний лагерь, — протянул он.

Небрежный ответ в его духе. Но Тоска рискнула углубиться в вопрос:

— Даже в тюрьме пленники время от времени получают передышку. Никто в обители не планирует побег. Дворец кишит стражниками. Я тоже их видела.

— Замечательно. У вас есть моё разрешение.

— Спасибо, мой господин.

— Будут ещё какие-то пожелания? — уточнил он и, кажется, не насмешничал.

— Матрона просто невыносима, — не стала скромничать Тоска. — Её нужно освободить от должности.

— У меня на рассмотрении уже есть кандидат ей на замену.

О, приятная новость.

— Хорошо, — кивнула Тоска и продолжила: — Пусть это будет женщина с задатками организаторских способностей и открытая к созиданию. Немного сочувствия также не повредит.

— Здесь не летний лагерь, — повторил он и, наклонившись, прошептал: — У вас доброе сердце, моя госпожа.

— Жизни этих девушек разрушены, и они это понимают, — парировала Тоска. — Они наложницы, которыми пользуются, пока их подруги и сестры выходят замуж и заводят детей. Капелька сострадания не будет лишней.

— Вы мягкосердечны, — обвинил Лорд Тенебре. Но если то было порицание, на таковое оно не походило. В мужском голосе сквозило почти что удовлетворение.

Он считал её мягкой? Слишком снисходительной к проступкам девочек и их нежеланию соответствовать устоям? Возможно. Но что сделано, то сделано, и сколько бы ни старалась Тоска, ей никогда этого не изменить.

— Мне предпочтительней думать об этом, как о помощи другим стать сильнее, — медленно проговорила она, подбирая слова.

Это было её целью — укрепить хрупкую психику девочек, которые предстояло жить дальше и терпеть, несмотря на участь, к которой их приговорили семьи. И при встрече с их родителями — если таковая случится — Тоска планировала высказать им всё, что о них думает.

Её формулировка задела Тенебре за живое.

— А мне стать сильнее вы поможете?

Да, он флиртовал. Она бросила на него сухой взгляд.

— Весьма сомневаюсь, что в этом деле вам нужна моя помощь.

Он ухмыльнулся в ответ. Некоторое время они молча наблюдали за ритуалом.

Когда Лорд Тенебре вновь заговорил, стало ясно, что он обдумывал ситуацию:

— Послушницы — глупый пережиток. Мне не по нраву, что мой храм используют, как механизм социального контроля за своевольными девицами, чьи родители не способны поставить их на место. В этих детях здесь нет никакого смысла.

Тоска поспешила поддержать его сомнения:

— Вам следует отменить эту традицию. Она не что иное, как намеренное насилие над женщинами. Лучше сделайте свой храм местом веры и просвещения. Я хочу сказать: вы только посмотрите на них… Неужто вы думаете, хоть одна послушница верит в то, о чём поёт изо дня в день? Уверяю вас — нисколько.

— Как и все в наши дни, — вздохнул он. — Наука Тёмной Силы нынче сводится исключительно к битвам.

— Разве это священное место не должно наполниться верующими? Истинными аколитами Тьмы? Здесь сейчас… такая пустота. Ведь это храм самого Императора, но его значение теряется.

Несмотря на позолоту и красоту камней, это место казалось полым изнутри. Суровость внешней оболочки не соответствовала ощущениям, что было в корне неправильным.

— Вы поймёте его значение во время ритуала проскрипции, — пообещал Лорд Тенебре. — Он заставит вас поверить.

— Я не понимаю, — растерянно покачала головой она.

— Суть Тьмы — это власть, — подметил Лорд Тенебре. — Не гимны и песнопения. Не проклятья в адрес Республики. Эта литургия тщетна. Величие Тёмной стороны раскрывается в её действии, а не в этой поверхностной помпезности.

— Вы приближаетесь к ереси, — предостерегла она. — И вы находитесь в храме.

Молния Силы могла покарать его в любой миг.

— Да, — безразлично пожал он плечами. — Такой уж я еретик.

Тоска поклялась бы, что он как никогда серьёзен. Странно слышать такое из уст мастера-чародея.

— Вы можете всё изменить.

— К чему утруждаться?

К чему… Его циничное отношение ставило её в тупик.

— Чтобы сделать людей лучше. Чище. Чтобы приблизить всех нас к Силе — в этом смысл нашей веры, не так ли? Уравнять наши помыслы с волей Силы, чтобы она принесла нам власть и победу?

— Как вижу, вы прилежно изучали катехизис, как подобает послушнице.

Она проигнорировала издёвку.

— Вы можете изменить литургию и распустить послушниц, как устаревшую условность. Вы можете обновить это место, сделать его современным. Вы можете вернуть храму актуальность.

— Вещи здесь не меняются. — Он покачал головой, взирая на неё, словно на несмышлёного ребёнка. — И, как я уже говорил вам, я не наставник. Я не прожил бы так долго, разбрасываясь знаниями. Все, кто обретают власть, боятся её потерять, — процитировал он общеизвестную догму. — Так что, если в моём храме и проповедуют бессмысленную, повторяющуюся трепотню для пустого чертога, меня это устраивает.

Тоска не могла постичь его пренебрежения. Правильно ли она его понимала?

— В итоге… один лишь вы обладаете подлинным знанием?

— Да. Но, — добавил он, снисходительно улыбнувшись. — Я уважаю ваше рвение, моя леди. И это не шутки. Прогуляйтесь со мной, — пригласил он, хотя повечерие ещё не завершилось. — Пойдёмте в сад, пока не стемнело. Посмотрите, где я на самом деле приобщаюсь к Силе.

Он потянул её за руку, и Тоска последовала за ним. Через несколько укромных поворотов он вывел её из святилища и вскоре привёл в обширный сад. Даже в сгущающихся сумерках открывшееся зрелище внушало восхищение. Изобилующий жизнью и красками сад. Должно быть, при ярком солнечном свете здесь было просто бесподобно.

— Идеально… — выдохнула она, не в силах оторваться от зелени.

Куда бы она ни смотрела, повсюду нашлось бы нечто особенное, ни на что непохожее.

Дромунд-Каас был влажной планетой с преимущественно умеренным климатом, которую покрывали густые тропические леса. К нынешнему времени в городских агломерациях джунгли практически исчезли, хотя их присутствие всё ещё оставалось на удивление стойким. Достаточно рассыпать семена по богатой сырой почве, чтобы они дали всходы. Отвлечёшься на пару сезонов, и вот твой скромный дворик в семейной усадьбе превратился в кусочек джунглей. Местные растения относились к крайне выносливым видам, почти неприхотливым к попыткам их обрезать и привести в божеский вид.

Но в этом уединённом саду кто-то, наоборот, позволил местной флоре беспрепятственно буйствовать, получив в результате бесконечные цветущие заросли. Деревья обвивали пёстрые лианы, и даже трава под ногами пламенела яркими соцветиями. Некоторые растения казались Тоске знакомыми, но по большей части её окружала невообразимая экзотика джунглей.

— Жизнь создаёт Силу и растит, — вдруг вспомнила Тоска, на сей раз повторяя истинную цитату из катехизиса ситхов.

Лорд Тенебре встретился с ней взглядом.

— Да. Всё верно.

Сад раскинулся во все стороны, лишь к центру уступая место округлой поляне, которую обрамляла дорожка. От неё ответвлялись тропинки поменьше, в общей картине похожие на спицы большого плоского колеса. Некоторые вели к скульптурам, некоторые — к уютным скамейкам. Одна открывала путь к небольшой беседке. И хотя с двух сторон высились крепостные стены, а с двух других — храм и дворец, создавалось впечатление, что это весьма укромное место.

Неторопливо прогуливаясь, Лорд Тенебре заговорил:

— В моей семье много возделывали землю. Я вырос в окружении колосьев и цветов. Благодаря ним я впервые понял Силу. Хрупкий, но взаимосвязанный баланс жизни… приливы и отливы времён года… иллюзорная жестокость и природные катаклизмы, прерывающие ход событий… Во всём есть и гармония, и диссонанс.

Тоска родилась в городе. Она совсем не понимала, о чём он говорит, но ей хотелось бы разобраться. Ведь всё звучало так завораживающе. Ей всегда описывали Силу через призму эмоций и, как любых других Лордов и Леди, учили перенаправлять сильные чувства в могущество.

— Я возвёл этот сад в противовес храму. То место отдано на откуп толпе. Оно для других. Но это — настоящее. Только для меня. Сюда я прихожу, чтобы приобщиться к Силе. Именно здесь на меня снисходят видения.

— Спасибо, что поделились им со мной, — от сердца поблагодарила Тоска. Она и не думала, когда обращалась с прошением, каким личным пространством являлся этот сад. — И спасибо за то, что дозволили девочкам посещать его по утрам.

Лорд Тенебре поймал её взгляд и улыбнулся, от чего в уголках его глаз собрались морщинки.

Она машинально ответила улыбкой. А потом оглянулась.

Заходящее солнце ускользало, меня своё положение на небе и исчезая за громадой дворца. Ночь быстро вступала в свои права. Повсюду залегли длинные тени.

— Отсюда дворец кажется таким огромным.

Жрец проследил за её взглядом и хмыкнул.

— Он огромный. Даже слишком.

— Может, именно поэтому наш Император — затворник, — задумалась она вслух. — Может, у него просто нет нужды покидать свой дом.

— Вздор, — Тенебре со смешком отмёл идею. — Вишиэйт затворничает по стратегическим соображениям. Фамильярность порождает расслабленность, а расслабленность порождает пренебрежение. Императору выгодней, чтобы его не знали, но боялись. Он предстаёт перед ограниченным кругом достойных. И даже в этом случае остаётся сокрыт.

— Люди любили Марку Рагноса, — заметила она. — Он не был затворником.

— Вишиэйт — не Рагнос, — сказал Тенебре, но смысл его оговорки для неё терялся. — Нам пора. Мне следует вернуть вас, пока эта ваша матрона не отправила стражников на поиски.

— Она это сделает, — проворчала Тоска. — Обязательно сделает и скажет им стрелять на поражение.

— Госпожа моя, — ровным голосом произнёс Лорд Тенебре, — стража здесь всегда стреляет на поражение.

— Верно. Буду иметь ввиду.

— Уж пожалуйста.

Лорд Тенебре проводил её до дверей обители, но на миг задержался на пороге. Оглянувшись, Тоска не могла не вспомнить ощущения, когда попала в его объятия. О его губах на своей шее, его руках на груди. Не попытается ли он поцеловать её снова? От таких мыслей Тоска покраснела и спрятала взгляд. Это… это предательство по отношению к Маркусу, думать, что ей мог понравиться Лорд Тенебре.

— Тоска, я не распущу послушниц.

На это она и не рассчитывала, но, тем не менее, не удержалась от вопроса:

— Потому что Император не позволит? Потому что он не любит перемены?

— Нет. Потому что, если я отправлю домой их, мне придётся отправить домой и вас.

Она вспыхнула, как всегда нервничая от его внимания. Намерения Лорда Тенебре были ясны, даже если не благородны. И дни выбора истекали быстро.

— Мы по-прежнему можем быть друзьями, — заикнулась она, повинуясь порыву.

— Не в том смысле, в каком мы будем друзьями здесь, — ответил он, затем мановением руки распахнул для неё двери и ушёл.

Матрона, само собой, уже поджидала её, требуя объяснений, но лишь несколько часов спустя Тоска поняла, что сегодня Лорд Тенебре впервые не уговаривал её принять предложение Императора покинуть это место.

Наконец, за день до начала ритуала Тоска с самого утра расхаживала сама не своя, ожидая вызова для утверждения окончательного решения. Но когда ближе к вечеру в обитель постучали, за дверьми её ждали не стражники с плащом. На миг Тоска подумала, что ей грозит ещё одна неприятная беседа с матроной, но вместо этого за ней пришёл старший жрец, проживающий в храме, пожилой Дарт Валлум. В отличие от матроны он поприветствовал её учтиво и попросил сопроводить его в главный чертог храма. Лорд Валлум столь же вежливо предложил ей руку, и вместе они медленно побрели к месту назначения.

В святилище Тоска увидела ожидающего её Лорда Тенебре.

Он стоял в конце зала, в алтарной части, где прилаживал новый котёл заместо обычного красно-золотого. Этот был куда проще. С дальнего расстояния вообще выглядел как большой чёрный горшок. В таких обычно побулькивала мясная похлёбка над очагом в скромной деревенской хижине.

При её приближении Лорд Тенебре поднял взгляд.

— Мой Лорд, — прогромыхал хриплый бас Лорда Валлума, — я привёл вам леди Стракт.

Верховный жрец кивнул. Он был даже вежлив, когда отпустил старика:

— Благодарю, мой Лорд. Увидимся завтра.

Древний Валлум, хромая, удалился, вместо руки Тоски тяжело опираясь на трость.

Это был первый и единственный раз, когда она видела, как первый чародей взаимодействует со своими подручными жрецами.

Лорд Тенебре поманил её к себе, а затем возобновил свою возню с котлом.

— Люблю пользоваться своим, — пояснил он, когда она подошла ближе.

— Он другой, — дипломатично отреагировала она. Ибо… а что ещё сказать про Тёмный котёл, которым с виду хорошо пользовались эдак под сотню лет?

— Он принадлежал моей матери, — продолжил он, и Тоска поняла простоту данной вещи. Потому что когда-то, задолго до того, как в нём забурлила Тёмная магия, в этом котле действительно готовили пищу. Каково это — быть женой бедного фермера и прятать незаконнорождённое дитя ситхского повелителя? И каково это — быть юным Лордом Тенебре, пышущим талантом, но совершенно не ведающим, как им воспользоваться?

Тоска перевела взгляд с котла на мужчину. Сегодня на нем был простой тканый плащ, туника строгого покроя, сапоги и, конечно, знакомая провинциальная борода. Сегодня был ещё один первый раз, дающий очевидное представление, насколько неуютно первому чародею от любой роскоши. Он не рос в семье Лорда ситхов, и это проглядывало в мелочах. Как сейчас, когда он предпочёл собственный котёл храмовому сокровищу. Неудивительно, поняла Тоска, что он не испытывает особого сочувствия к судьбе двух её мальчиков и их объявленному отцу. Лорд Тенебре пережил гораздо худшие невзгоды и всё ещё преуспевал.

— Ритуал проводите вы? — уточнила она, делая вывод из практического значения котла.

— Да. Это не то, с чем справится обычный жрец.

— Ох. — Она с большой уверенностью ожидала, что Император лично возглавляет ритуал.

— Приходится время от времени проделывать этот трюк, дабы доказать свою значимость, — объяснил Лорд Тенебре.

— Чтобы впечатлить Императора? Он будет здесь?

— Он всегда наблюдает.

— Ох.

— Ничто в Силе не ускользает от его внимания. А это событие вызовет великое возмущение в Силе. Все, кто нужно на Дромунд-Каасе, его почувствуют. И поймут, что это далеко не просто так.

Она кивнула.

— Вы нервничаете?

— Я уже делал это раньше, — пожал он плечами. — Много раз.

— Верно.

Кажется, он в конечном счёте удовлетворился размещением котла. И занялся тем, что принялся расставлять свечи и горшочки с благовониями. Очевидно, у Лорда Тенебре имелись устоявшиеся предпочтения насчёт того, как всё должно происходить. За этой работой он произнёс:

— Вам не понравится завтрашний день.

Это было предупреждение.

— Я знаю.

— Я собираюсь убить Силой четыреста человек.

— Я знаю.

— Это необходимость. Время от времени мы отбраковываем слабых особей на благо всего стада.

— А если Император будет недоволен? Что случится с вами? Вас тоже отбракуют? — прямо спросила она со странным беспокойством.

Жрец уклонился от ответа.

— Мы все служим его милости.

— Конечно.

Похоже, на этот раз закончив с делом, он вскинул взгляд, с одобрением оглядывая пустой чертог, который завтра наполнится людьми.

— Среди жрецов больше никто не владеет Силой так, как я. Четыре сотни — это много, но в прошлые годы я справлялся с группами больше. На самом деле, когда вы доберётесь до числа, превышающего сотню, с тем же успехом возьмёте и тысячу. Затраты те же. Как, по большей части, и результат.

— С каких пор вы верховный жрец?

— С тех пор, как Император сел на трон.

— Значит, на протяжении веков проскрипции были делом ваших рук?

— Так и есть.

Это её взволновало.

— Скажите, что Император — настоящий, а не какая-то бутафория из дыма и зеркал в тронном зале. Скажите, что он настоящий.

Она, как и все ситхи, вложили в его руки свою веру — веру в Императора, который поведёт их в будущее. Мог ли этот человек, Дарт Тенебре, быть истинной силой за спиной Императорского величия?

Жрец повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Тоска, не стоит недооценивать силу Императора, — предостерёг он. — И подвергать сомнению его авторитет открыто. Это не приведёт ни к чему хорошему.

Она покаянно кивнула.

— Да, господин. Простите меня, мой господин.

Он оглядел её с прежним беспокойством.

— Я призвал вас сюда, потому что сейчас мне нужно услышать ваше окончательное решение. Список проскрипции будет обнародован в полночь. Посему, ответьте мне. Вы непреклонны в своём решении совершить эту глупость?

— Да, — твёрдо ответила Тоска. — Я приму вуаль, чтобы спасти мужа.

Она не могла понять, доволен он или нет. Иногда его настроения читались легко, иногда нет.

— Очень хорошо. Имя Стракта будет удалено из Списка.

Тоско громко и с облегчением выдохнула.

— Спасибо, господин мой.

— Официально вы будете сосланы в храм за прелюбодеяние. Для публики это станет актом милосердия со стороны супруга, долго состоящего в браке с вами. Но не обольщайтесь. Стракт будет знать, что вы — жертва его места в Списке.

Тоска кивнула, хотя и съёжилась при мысли о том, как это втопчет её доброе имя в грязь. Если когда-нибудь она выйдет отсюда, то превратиться в парию. От неё отвернутся все друзья… но Тоска проглотила любые страхи за будущее. Нет смысла переживать о нём сейчас.

Чувствовал ли Лорд Тенебре её непокой?

Он подошёл ближе.

— Тоска, — и доверительно начал: — когда наша дружба закончится, вам необязательно возвращаться к Стракту. Но если пожелаете, я позабочусь, чтобы он принял вас обратно.

Она отвела взгляд, тревожась, как это будет выглядеть для Маркуса.

— Полагаю, что по закону мой муж имеет право убить меня за измену.

Прелюбодеяние — её предлог для жизни здесь, но за ним нагрянут последствия. Потому что, хотя она пока ещё не предала Маркуса, она это сделает. Это тоже часть сделки. Лорд Тенебре ясно дал понять. В конце концов, теперь она — послушница в храме.

— Он жив только потому, что вы здесь.

Это была правда. И риск минимален.

— Никому не говорите, — вздохнула она, — но Маркус и мухи не обидит. Он отвратительно владеет мечом и сам это признаёт. Думаю, с ним бы справилась и я.

Лорд Тенебре неодобрительно хмыкнул.

— Вот поэтому он и попал в список проскрипции.

— Он хороший человек, — Тоска встала на защиту мужа. — Маркус — хороший муж и хороший отец.

— Быть может. Но Лорд он никудышный. Ответьте, — жрец посмотрел на неё с любопытством, — он этого стоит? Вы делаете это ради него или ради ваших детей?

Тоска знала ответ на первый вопрос, но не на второй.

— Да, — убеждённо сказала она. — Маркус того стоит. Безусловно.

Лорд Тенебре снова хмыкнул.

— Что ж, один нашёл, другой потерял.

Он зашагал по залу и жестом пригласил её следовать за ним. Вместе они начали прогуливаться по периметру безлюдного чертога.

— Кто будет решать, когда это закончится? — отважилась спросить она, пробуя обстоятельней прояснить детали их отношений. И в общем-то это было очень по-ситхски. Потому что, если ни один брак не обходился без юристов, договора и переговоров сторон, то прелюбодеяние, за которое сослали в послушницы, требовало, по крайней мере, откровенного обсуждения.

— Любой из нас может покончить с этим, — отозвался он. — С самого начала я хотел, чтобы это был ваш выбор. Как если мы равны.

— Я — послушница. Вы — первый чародей. Мы не можем быть равны.

Жрец пожал плечами.

— Может быть, не в силе и положении. Но мы будем равны друг перед другом. — Кажется, его обеспокоили её вопросы, поэтому он поспешил успокоить возможные страхи: — Не бойтесь, Тоска, я буду хорошо к вам относиться. Я не дам вам повода сожалеть обо мне.

— Я всё ещё не понимаю, зачем это вам. — Потому что — почему именно она? Разве тут мало девушек поприглядней? — Я не понимаю.

В его взгляде читалось осуждение.

— Могу сказать то же самое о вас.

— Вы уже говорили, — пробормотала она. — Не один раз.

— Тогда не жалуйтесь, что вас не предупреждали, леди Стракт, — пророкотал он, но затем его тон вновь стал задумчивым: — Мне четырнадцать сотен лет. Я думал, что повидал всё на свете. Но однажды появились вы. Голубоглазая, белокурая, как республиканская герцогиня, пришедшая вызволять своего пленённого мужа. По вам было не понять, кто вы: то ли девица в беде, то ли госпожа из поместья. Я был сражён.

— Лжец, — бросила она со скептическим взглядом.

— В любом случае, сильно заинтригован, — с уклончивой улыбкой исправился он. — Ибо взгляните, что послала мне Сила.

— Сила не посылает никому женщин…

— Почему нет? — удивился он. — Вы не верите, что Сила отвечает на молитвы?

И теперь настал её черёд неловко выкручиваться:

— Вы одиноки, мой господин. Я это вижу. — Они ступали бок о бок, поэтому Тоска сразу ощутила, как он напрягся, и предвосхитила возражения: — Нет, не отрицайте. В этом нет ничего постыдного. Думаю, трудно найти равную женщину мужчине вашего положения. Наверное, вам ровня только Император. И, конечно, мало кто из женщин… если такие вообще существуют.

Он усмехнулся со всем отражённым высокомерием, причину которого, как ей казалось, она начала понимать. Всякий раз, когда её новый знакомый чувствовал себя уязвимым, он находил убежище в своём эго.

— Вы — ничто по сравнению с моей силой.

Да, глупо отрицать. Человек рядом с ней очень гордился своей силой. Вероятно, потому, что гордиться другим ему было попросту нечем.

— В этом вся суть, не так ли? — тихим голосом спросила она. — Власть — это то, что у вас есть, а не то, чего вам не хватает.

Он был полной противоположностью Маркуса — богатством Маркуса были семья и любовь, а нищетой — достижения. Где найти двух столь разных людей?

Лорд Тенебре хмурился, но не отвечал. Он не рассердился — это чувствовалось, но был смущён. Четырнадцать сотен лет — очень долгий срок, чтобы быть одному, хотела добавить Тоска, но передумала.

— Итак, на этом всё? Вы перестали меня отговаривать? — спросила она в основном для того, чтобы сменить тему.

— Да.

— Признаёте поражение? — не удержалась она от лёгкой улыбки.

— Нет. Меняю стратегию. — Лорд Тенебре остановился, как и она следом. Он повернулся к ней. — Я был бы разочарован, если бы вы отступили. Очень разочарован.

Что-то в том, как он это произнёс, заставило её быстро втянуть воздух.

На его лице сверкнула улыбка, которую она видела уже много раз.

— У меня в этом личный интерес.

— Верно. Вы правы.

Лорд Тенебре потянулся к ней, и она сперва подумала, что для того, чтобы взять её руки в свои. Но нет. Он откинул тонкую алую ткань, открывая её лицо. Его жёлтые глаза внимательно её оглядели.

— Я с нетерпением жду завтрашней ночи, когда вы будете моей.

Тоска с трудом сглотнула от этой хрипловатой откровенной речи. И тоже пожелала внести ясность. Очертить ожидания.

— Мой господин, я всегда буду принадлежать другому.

Её мужем был Лорд Стракт, согласно законам и обычаям их народа. С благословления обеих их семей, с подписанным и исполненным брачным контрактом, она и Маркус поклялись друг другу в верности и рассекли левые ладони в храме при лунном свете. Она была девственной невестой, обнажённой под полупрозрачным платьем, а он — Лордом ситхов в полном парадном доспехе и плаще с капюшоном. Кроме того, у них было двое детей, доказывающих состоятельность брака. Брак являлся законным и обязывающим во всех отношениях, пока смерть не разлучит их. И сегодня вечером, когда Лорд Стракт получит помилование и будет вычеркнут из списка проскрипции, Тоска останется верна слову, даже приняв вуаль и грех прелюбодеяния, чтобы спасти своего мужа.

Пристальный взгляд Лорда Тенебре побудил её решительней повторить:

— Я всегда буду принадлежать другому.

— Нет, — покачал пальцем он перед её носом. — После ритуала вы будете принадлежать мне. Во всех смыслах. Таков ваш выбор. Вы осознаёте его?

Тоска сглотнула.

— Вы осознаёте его? — повторил он.

— Да, — прошептала она. Ибо какой иной ответ могла дать?

— Вы пойдёте мне во благо, — пообещал он то ли ей, то ли себе. — В этом притоне шлюх, вы одна — леди.

Нет. Вопреки его убеждению, всё было не так. Тоска вспомнила прилив желания, испытанный в его — чужого мужчины — объятиях, и усомнилась, что чем-то отличается от своенравных девушек, угодивших сюда обычным путём. И опустила глаза.

— Я вовсе не так хороша, как вы считаете.

— Нет, ошибки быть не может. Я это чувствую. Я и вы — мы вместе станем чем-то особенным. Я это предвидел, — сказал он, как если ставя последнюю точку.

Тоска не стала принимать его откровения близко к сердцу, но промолчала, зная одно: благоразумней не подвергать сомнению его провиденье Силы.

— Мне пора медитировать, дабы подготовиться к ритуалу.

Он перехватил её правую руку и поднёс к губам, чтобы запечатлеть на пальцах поцелуй в изысканной манере ушедшей эпохи, которая, судя по всему, пришлась на его юность. После беседы, больше напоминавшей согласование условий, жест подействовал обезоруживающе. И очаровал Тоску.

— До завтрашнего вечера, моя госпожа, — сказал Лорд Тенебре на прощанье и оставил её стоять и смотреть, как он исчезает в тени.

Час кульминационного Тёмного ритуала пробил.

Тоска страшилась его с того мгновения, как Маркус признался, что попал в список, и их жизнь разлетелась вдребезги.

Прошло две недели. Беда обошла её супруга и господина благодаря сделке с Императором, но ожидание грядущего вечера неминуемо давило на плечи. Ибо сначала последует ритуал, о котором её предупреждали не раз, а затем… затем ей придётся расплатиться с Лордом Тенебре.

Тело уподобилось сплошному комку нервов. Тоске требовалось всё самообладание, чтобы малодушно не дёргаться на отведённом послушницам месте.

Сцена была готова, а скамьи убраны. Сегодня вечером в святилище будут стоять.

В сгустившемся воздухе клубился туман от приторных благовоний, горевших несколько часов кряду. От них слезились глаза и першило в горле. На стенах чертога ярко пылали факелы.

Здесь был дым, здесь был огонь, и скоро сюда явится смерть.

Каждый атрибут войны наличествовал в храме этим вечером, скрепляя праведность священного ритуала ситхов.

Зрители заняли места.

В дальней пелене чертога колебались тени закутанных в мантии членов Тёмного Совета. Величайшие Владыки поколения, выдающиеся деятели государственных сфер пришли засвидетельствовать церемониал проскрипции.

Жрецы храма встали по правую сторону алтаря и пустующего кафедрального трона, предназначенного для самого Императора.

Тоска с послушницами стояла по левую сторону. Как у всех Тёмных леди, её голову, поверх вуали, венчала плетёная корона из белых цветов и шипов, символизирующих чистоту, что проистекает из боли. Таковой была одна их метафор церемонии, наполненной глубинным символизмом. Среди ситхов ценилось сценическое искусство, преисполненное подлинных, незамутнённых смыслов. Тёмная сторона презирала двоедушие в делах духовных.

Преддверие ритуала проходило с торжественность, как и подобало случаю. Распорядитель, неизменный привратник тронного зала, вышел к трибуне и начал громогласно зачитывать имена по мере того, как названные мужчины ровными шеренгами входили в чертог.

— Лорд Абьюз, Лорд Аддикт, Лорд Аларм, Лорд Анимус, Лорд Аттак, Лорд Батталион, Лорд Белликоз, Лорд Берефт, Лорб Биревер…

Обречённые Лорды были облачены в начищенные парадные доспехи, их тяжёлые сапоги стучали мягко, а полы длинных плащей шуршали по каменным плитам. Каждый был при оружии. Кто-то предпочёл меч, а кто-то стилизованное под копьё или топор из древних времён. Ибо сюда шли, чтобы умереть смертью воинов. Вассалы, верные до конца своему Императору, который утратил к ним доверие.

— Лорд Блистер, Лорд Бладшет, Лорд Вейн, Лорд Векс, Лорд Вендетта, Лорд Вигор, Лорд Виктор, Лорд Вортекс, Лорд Воунд, Лорд Ву…

Лорды откидывали капюшоны, открывая лица. Мужчины средних лет — за сорок, пятьдесят, шестьдесят. Возмужавшие, дабы достичь зрелости в сфере своей карьеры, но ещё не спустившиеся на склоны своих лет. Император не вносил в список молодых, только ищущих путь, или старых, уже переживших расцвет. Владыка всех Владык приберегал сей суровый приговор для тех, кто, по его суждению, имел шанс, но опрометчиво его упустил.

— Лорд Галл, Лорд Дебитатор, Лорд Деспер, Лорд Деформер, Лорд Дискорд, Лорд Дисфигур, Лорд Диспатчер, Лорд Диспут, Лорд Дред, Лорд Инветерейт…

Родись эти несчастные десятилетием или двумя позднее, они, возможно, избежали бы печального удела. Ибо между чередой списков может пройти и полвека, но, увы, кому-то придётся вытянуть короткую соломинку. Такова судьба. Ибо ожидания от воителей Тьмы высоки, и, как принято у ситхов, тот, кто играет в престолы, либо побеждает, либо умирает. От отрочества до зрелости ставки только растут, а конкуренция безжалостна.

Список имён пополнялся и, казалось, ему нет конца. Учитывая жёсткую приверженность общества традициям, каждый из призванных Лордов, вне сомнений, оставлял за спиной жену и детей. Грядущей ночью четыре сотни семей потеряют мужа и отца. Мысли Тоски неумолимо возвращались к собственной семье, которую она избавила от общей участи.

Поймёт ли когда-нибудь Маркус её решение? Или возненавидит за то, чего это потребовало?

Она до сих пор сожалела, что не успела проститься с ним как следует…

— Лорд Инджастис, Лорд Каптур, Лорд Клаш, Лорд Комбатант, Лорд Конфронт, Лорд Лацерейт, Лорд Майм, Лорд Мизери, Лорд Молест, Лорд Мостроз…

Наступала ночь проскрипции, а Тоска пребывала в смятенных чувствах. Ей часто говорили, что она способна справиться со всем на свете. И она умела это делать. Но по силам ли ей справиться с таким испытанием? Размен вуали на жизнь Маркуса и будущее сыновей казался сущей мелочью, но она жертвовала честью и свободой, цену которых не стоило сбрасывать со счетов. Да, решение было добровольным. Никто не принуждал. Никто не давил, требуя идти до конца. Но всё же… это было грязное дело, оставляющее несмываемые пятна. И пусть её нельзя было назвать жертвой, вроде бедной Поппеи, от этой грязи никогда не отмыться.

— Лорд Морн, Лорд Мутилейт, Лорд Паралайзер, Лорд Парч, Лорд Пейн, Лорд Пугилист, Лорд Равен, Лорд Радж, Лорд Рейдж, Лорд Руин…

Глашатай перешёл к букве С. Тоска невольно затаила дыхание, страшась, что Император передумал, и имя Маркуса назовут следующим. От Лорда Вишиэйта, согласно молве вероломного и злокозненного, можно было ожидать чего угодно.

— Лорд Саффер, Лорд Сидж, Лорд Скелтер, Лорд Скорч, Лорд Сор, Лорд Сорроу, Лорд Спир, Лорд Сталк, Лорд Старв…

С каждым звеневшим именем она умирала понемногу. Истекла, наверное, целая вечность, прежде чем распорядитель огласил:

— Лорд Тайв…

— Фух… — у неё вырвался облегчённый выдох, привлёкший любопытные взгляды девочек. Догадывались ли они, о чём переживала их великовозрастная подруга по несчастью? Кто знает. Оставалось хвалить Силу, что перечень миновал титул её мужа.

Имена не смолкали, хотя отныне она почти перестала их замечать.

— Лорд Тандер, Лорд Тейк, Лорд Тейн, Лорд Террор, Лорд Трайф, Лорд Торн, Лорд Тремор, Лорд Ультериор, Лорд Ультимейт…

Они приближались к финалу. Сорок рядов по десять человек, как в строю, заполнили чертог почти до краёв.

— Лорд Фед, Лорд Фрайт, Лорд Элиминатор, Лорд Экзекут, Лорд Экстингишер…

Последним вошёл не мужчина, но мальчик.

— Фаустус Тенакс, — объявил распорядитель, — занявший место Лорда Мэйса.

Материнское сердце Тоски готово было разорваться от жалости к невинному ребёнку. Как же несправедливо, что кара за измену отца перешла к сыну. Это добавляло трагедии сегодняшней чудовищной ночи.

От ужаса, страхов и ожидания Сила стала густой, как насыщенный студень.

Жертвы собраны. Настало время казни.

Распорядитель дал знак Лордам выпрямиться.

Появился Лорд Тенебре. В неброском чёрном плаще, с низко надвинутым капюшоном, что скрывал его лицо точно так же, как у членов Тёмного Совета, стоящих позади.

В этом обличье, среди густой дымной завесы он практически сливался со тьмой. С трудом разливалась даже его борода. Но Тоска знала: это он — по походке и по осанке. Замечали ли остальные в чертоге, что заместо Императора ритуал возглавляет верховный жрец? Наверное, кто-то мог разочароваться, что Повелитель не удостоил эту задачу личным присутствием. Не выкажет ли его отсутствие пренебрежение своим верным, на кого он навлёк смерть? Лорду Вишиэйту, подумала она, следовало делать свою грязную работу самому.

Распорядитель сделал ещё один знак, и объявленные Лорды преклонили колени, выражая почтение перед величием Императора. Их речь раздалась в унисон, озвучивая церемонное:

— Ave, Imperator: Morituri te salutant!

«Славься, Император, идущие на смерть приветствуют тебя!»

Лорд Тенебре, замещающий Повелителя всех ситхов, вскинул руку.

— Avete vos. Vis vobiscum.

«Прощайте навсегда. Да прибудет Сила со всеми вами».

Таковы были прощальные слова, которыми Нага Садоу воззвал к своим Лордам перед роковым вторжением Республики. Слова, с которыми горячо любимый народом Марка Рагнос, обращался к своим подданным. Слова, которые повторяли бессчётные Тёмные Лорды до них. Как и многое в Империи, они накрепко вплелись в традиции, бережно передаваемые из поколения в поколение и неукоснительно соблюдаемые. Менялись времена, но не ситхи. Ибо Теневая Сила вечна, и однажды она воцарится безраздельно. Но достижение этой цели потребует жертв, в том числе и нынешних. Как гласит широко известное изречение Марки Рагноса: «Довольство, а не Республика, исконный враг Империи».

За сим начался ритуал.

По кивку Лорда Тенебре жрецы затянули тихое песнопение:

— Veni sanctus spiritus ex tenebris.

«Явись, о священная благодать из Тьмы».

Тоска с послушницами присоединилась к мантре на полутоне выше чистой квинты. Монотонная музыка завораживала, повторяясь раз за разом, пока Лорд Тенебре не сделал шаг вперёд и не поднял обе руки, воззвав к Тёмной стороне.

Захваченный глубочайшей концентрацией, подобной трансу, он встал над своим котлом, и вскоре чертог загудел от захлестнувшей стены Силы. Волоски на руках Тоски встали дыбом, а барабанные перепонки и заднюю стенку горла сдавило, как от приливной волны.

— Vis nobiscum! Сила с нами! — возвестил Лорд Тенебре, и кто-то среди теней ударил в колокол. Это был сигнал для всех присутствующих коснуться правой рукой лба, затем солнечного сплетения и каждого плеча по отдельности. Со времён праотцев таков был обряд ситхов, дабы отогнать Светлую сторону и благословить себя Тёмной.

Пение продолжалось, становясь громче, а вместе с ним нарастало присутствие невиданной мощи. Оно усиливалось, резонировало, и Тоска чувствовала, как Сила пульсирует в груди, подобно громогласному биению сердца. Быстро и гулко, как грохот барабанов.

Слышался ли он на самом деле? Или только чувствовался? Ничто не дало бы ответ. Возможно, истине соответствовало и то, и другое. Лишь в одном нельзя было ошибиться: жизненная Сила всех тех, кто толпился в чертоге, звучала сейчас в унисон.

Сердце Тоски билось в такт с сердцами девушек по бокам от неё и с сердцами мужчин, готовящихся умереть. Вся жизнь в святилище подчинилась единому ритму и сосредоточилась под властью Лорда Тенебре.

Но вдруг в общем хоре что-то нарушилось.

Пение оборвалось на полуслове. Все дышали слишком тяжело, чтобы петь. И слишком отвлеклись на то, что происходило. Ибо те, кто стоял на коленях, начали расставаться с Силой.

Пульсация жизни, исходящая от стройных рядов, замедлялась с каждой секундой. Какой-то мужчина из передней шеренги содрогнулся и повалился вперёд, рухнув первым. Как только это случилось, голубоватая дымка зримой Силы оторвалась от его тела и устремилась к Лорду Тенебре. Завихрившись вокруг жреца, она рассеялась. Следом упал ещё один обречённый, и его энергия повторила сей путь.

В немом ужасе Тоска наблюдала за разворачивающейся картиной, наглядным свидетельством того, как душа покидает тело, сливаясь с другой. Внезапно ритуал явил себя, как нечто большее, чем беспощадная казнь, отправлявшая приговорённого в Силу, но дававшая ему воссоединиться со вселенной, из которой пришла всякая жизнь. Нет, ритуал был воровством. Неслыханным образом его жертвы отдавали свою Силу до капли. Лорд Тенебре, оцепенела она от ужаса осознания, буквально поглощал саму их жизнь.

Мужчины падали один за другим — ритуал набирал обороты, не сбавляя их, даже когда пульсация померкла, наполнив чертог жуткой тишиной. Куда бы Тоска ни пыталась приткнуть взгляд, всюду её встречали распростёртые лицом вниз мертвецы. Воздух искрился от голубого тумана, уходящего ввысь и спешащего к Лорду Тенебре. Как будто четыреста призраков восстали из мёртвых, чтобы, сплавившись воедино, захватить новое тело.

Это была алхимия ситхов в сложнейшем и страшнейшем её проявлении.

И это был оживший ночной кошмар.

Глядя на действо, Тоска умирала от жалости ко всем, кого оно коснулось. Особенно к мальчику лет пятнадцать, старшему сыну злосчастного Лорда Мэйса, не сумевшего сбежать от печального удела.

Спустя десять минут или чуть меньше затихли все четыреста. Но минуты казались часами, когда на чертог опускалась тишина, оставляя только ряды мертвецов и замерших в священном благоговении зрителей.

— Factum est. Derelinquas me.

«Дело сделано. Оставьте меня».

Лорд Тенебре отпустил тех, кто стоял на ногах: жрецов, послушниц, Лордов Тёмного Совета и стражников. Завтра, знала Тоска, жрецы сожгут тела прямо там, где они покинули бренный мир. Своды храма осветятся огнём и кровью, обновляя сокровенное обиталище Тьмы. Но сегодня ночью мертвецы будут нетронуты, как завет Тёмной силе от Владыки ситхов, которого представлял сокрытый плащом Лорд Тенебре.

Сама не своя Тоска спустилась с высокого алтаря и, пошатываясь, заторопилась за остальными. Но по наитию бросила последний взгляд за плечо. И то, что открылось, её не на шутку встревожило.

Лорд Тенебре стоял, опираясь обеими руками на алтарный стол. Его голова под низко упавшим капюшоном была опущена. Что-то в его позе странно настораживало.

— Ты не идёшь? — встряла Поппея, когда стражник грубо протолкнулся между ними. При дворе к послушницам не питали излишнего уважения. Вдобавок никто не горел желанием задерживаться на лишний миг посреди мрачного зрелища. Люди буквально отпихивали друг друга, спеша к выходам.

Тоска вновь оглянулась на фигуру у алтаря.

— Я… я вас догоню. Прикрой меня, если матрона спросит.

Стражники напирали, неумолимо разделяя их, и Поппея, успев кивнуть, выскользнула с толпой. Тоска спряталась в тени колонны и наблюдала, как живые души покидают чертог.

Наконец святилище опустело. Остались только она, Лорд Тенебре и мертвецы.

Он знал, что она здесь. С высоты алтаря, находящегося за сотню метров, верховный жрец чувствовал её и медленно поднял голову. Даже с такого расстояния и с низко надвинутым капюшоном выражение его лица вогнало её в дрожь. Но она испугалась не за себя.

— Мой господин, — прошептала она. В тишине обезлюдевшего зала её слова превратились в эхо.

Лорд Тенебре опять уронил голову.

— Господин!

Подхватив юбку, Тоска бросилась вперёд, пробираясь сквозь трупы и разбросанное по полу оружие к дальней части святилища. Уже оказавшись совсем рядом, она увидела, как еле заметно дрожат руки Лорда Тенебре, на которые он опирался. Время от времени они будто бы испускали голубые искры, которые, змеившись, текли по его предплечьям. Будто бы ему не удавалось сдержать всю ту Силу, что он поглотил. Она выплёскивалась сама собой.

— Noli tangere me! Не касайся меня! — предупредил он на резком гортанном киттате.

Его окрик заставил её замереть. И в ту же секунду она догадалась, что он делает, крепко стискивая край алтарного стола. Он… словно заземлял себя, давая высвободиться всей остаточной энергии, давая ей перетечь в другой объект. Обеспокоенная на сей раз собственной безопасностью, Тоска с опаской шагнула назад. И стала ждать.

— Господин, вы в порядке? — отважилась она, когда пауза слишком затянулась.

Он будто бы слегка расслабился, опустил плечи, а затем выпрямился, отнимая ладони от камня алтаря. И посмотрел на неё. Обычно глаза Лорда Тенебре имели золотистый оттенок, свидетельствующий об исключительные талантах Силы их обладателя, но ныне сквозь желтизну пробивались красные вкрапления, похожие на свежие кровоизлияния. Вид, надо сказать, был болезненный.

Тоска сорвала с волос цветочную корону и откинула вуаль, чтобы лучше видеть, после чего храбро приблизилась к нему.

— Господин? — позвала она, когда жрец так и не ответил.

Молчал он долго, но когда заговорил, его голос звучал так, точно давался большим усилием:

— Я приказал всем уйти. Но ты не послушалась. Ты никогда не следуешь распоряжениям, да? — Голос был настолько глубоким и низким, что казался почти незнакомым. Так звучал грохочущий стон бога смерти. Тоска поклялась бы, что слышит его не ушами, а в голове.

— Чем я могу помочь? Я хочу вам помочь…

— Все сторонятся меня. Они боятся, как им и следует. Но ты не боишься. Дура!.. — выплюнул он. И пошатнулся.

Она тут же оказалась рядом, невзирая на страх прикасаться к нему в таком состоянии.

— Скажите, что мне сделать…

Это вывело его из себя.

— Беги прочь! — рявкнул он в бешенстве. — Беги в свою обитель! Забери с собой своё искушение и добродетель, пока можешь!

О, Сила, подумала она. Вблизи он выглядел просто ужасно. С трудом держался на ногах и был смертельно бледен. Забыв о риске, Тоска протянула руку и коснулась его щеки.

— Взгляните на меня, — приказала она. Он обратил к ней свои жуткие глаза, и Тоска вдруг ощутила, каким пугающе холодным он был под покрытой испариной кожей. — О, мой господин, вам надо вызвать врача.

— Я не болен, — хрипло процедил он с прорывавшимся негодованием. — Во мне Тьма. Слишком много Тьмы! Мне нужно… несколько… минут… — закончил он на усталом выдохе.

Тоска опустила руку, неуверенная, что вынести из этого ответа.

Она не представляла, чего ожидать от Лорда Тенебре после ритуала. После вчерашнего она переживала, что он сразу утянет её в постель, но то, что происходило сейчас, не приходило ей в голову. Ибо после великого свершения он был ослаблен, а вовсе не всесилен. Что-то не сходилось. Разве Тёмное пиршество не призвано было его закалить?

Её лицо, должно быть, отразило смятение, поскольку он продолжил злиться:

— Ты пришла позаботиться обо мне? Помочь мне быть сильным? Как этим глупеньким пташкам, которые ходят за тобой гуськом, как за своим счастливым талисманом? Не нужно притворяться моей матерью! У меня однажды была мать, и я… я…

Тоска прервала его, едва поток слов спал:

— Вы уже делали это. Как помочь? Скажите мне, и я помогу…

— Проваливай! Глупая женщина, ты должна слушаться!

— Замолчите! — осадила она, раздражённая его сопротивлением. — Замолчите и объясните, что вам нужно. Я уйду, — примирительно добавила она, сбавив тон, — но сперва я помогу вам. Вы даже стражу отослали. Здесь никого нет, кроме меня вам никто не поможет.

— Вздорная, назойливая женщина…

— Вот, обопритесь на меня. — Тоска обвила рукой его торс. — Давайте-ка выбираться отсюда.

— Упрямая баба…

— Сейчас подышим свежим воздухом.

Сотни тел, лежащих вокруг, безусловно, не способствовали облегчению, рассудила Тоска, если в нём действительно скопилось столько Тьмы. Ей и самой с трудом удавалось продохнуть от густого смрада благовоний. Святилище давило мрачной, прокуренной аурой. Бледнея, она оглянулась на ряды тел. Да, им определённо надо убираться отсюда.

Лорд Тенебре изъявил согласие, пусть и оттолкнув её в сторону:

— Я могу идти. Я не слаб, — заявил он. — Я никогда не бываю слаб.

Но спотыкающаяся походка противоречила гордым заверениям. Тёмная сила будто опьянила его опустошением, что он содеял. Пошатываясь, Лорд Тенебре двинулся вперёд…

… но вновь качнулся.

Тоска подлетела к нему, стараясь поддержать, и на этот раз упредила препирательства:

— Просто скажите куда идти. Я доставлю вас туда и оставлю в покое. — Маленькие голубые искорки всё ещё мчались вверх и вниз по его вздрагивающим рукам, то выгорая, то щёлкая при встрече друг с другом. Статические разряды от энергии, что пронизывала вселенную. Когда Тоска сжала его руку, искорки попали и на неё. Они окатили странными ощущениями, чем-то напоминавшими выброс адреналина. — Куда вас отвести?

— Сад, — попросил он. — Отведи меня… в мой сад…

Верно, сад. Место, где он любил приобщаться к Силе. Возможно, сад поможет ему вернуть душевное равновесие. Ухватив жреца покрепче, Тоска вытащила его наружу и повела вперёд, к округлому лугу в центре. В саду было темно, но полная луна над головой с лихвой компенсировала недостаток освещения.

— Теперь спокойней. Вот. Так-то лучше. Отдышитесь. Давайте найдём скамейку…

— Нет, сойдёт и так. — Глотая воздух, Лорд Тенебре кивнул. — Это помогает. Я чувствую себя живым. Мне нужно почувствовать себя живым. — Он только что убил четыреста человек силой своего разума. И не физически, а высасывая их Силу, чтобы поддержать свою. Первый чародей Империи до краёв испил Тьмы — её в нём плескалось с избытком. Он пресытился смертью и теперь жаждал жизни. — Не надо скамейки. Так лучше.

Но его повело вбок.

— Полегче! — Тоска перехватила его, не дав упасть. Она была высокой и сильной, и ей хватило массы, чтобы прислонить мужское тело к себе. Но Лорд Тенебре больше не пытался её оттолкнуть. Вместо этого он вцепился в неё и опустил голову ей на плечо, застыв с ней в плотном объятии. Она чувствовала истекавшую от него натугу. Его шатало и духовно, и телесно. Он судорожно дышал, вымученный короткой прогулкой, и исходил холодным потом.

Тоска решила отвлечь его разговором:

— Всё кончено. Всё будет хорошо, — утешала она, поглаживая широкую мужскую спину, словно перед ней был расстроенный Люциус, обескураженный тем, что проиграл очередной спарринг. — С вами всё в порядке.

— Тьма опасна, — лихорадочно выдохнул жрец.

Да, Тьма смертоносна. Сегодняшняя ночь продемонстрировала её возможности с предельной ясностью.

— Всё кончено. Вы справились.

— Она поглотит тебя, если ты ей позволишь. Как только она перестанет выплёскиваться наружу, она начнёт разрушать изнутри…

Покорно слушая бессвязное бормотание, Тоска позволила ему выговориться.

— Вот почему Тьма не может победить. Потому что, как только мы победим остальных, мы победим самих себя. Мы ополчимся друг против друга. Вот почему ситхам никогда не править галактикой. Надолго, во всяком случае…

— Тс-с-с. Долой сомнений. Не бойтесь. Тьма превосходит всё, — уверила она. — В один прекрасный день нас ждёт победа. Мы свершим месть, — напомнила она главнейшие строки Тёмного катехизиса, — и однажды ситхи вновь будут править галактикой.

— Не будем. Мы не сможем. Я знаю это наверняка, — выдохнул он. — Четырнадцать столетий бытия ситха показали мне заблуждения Тьмы…

Что это было? Экзистенциальный кризис веры? И это-то после демонстрации запредельной мощи?

В его сомнениях не было разумного зерна. Лорд Тенебре представлял из себя крайне странную кандидатуру на пост верховного жреца Тёмной стороны, его высказывания сплошняком граничили с ересью. И неплохо балансировали на грани измены…

Спохватившись, Тоска украдкой огляделась по сторонам, убеждаясь, что рядом нет любопытных ушей.

— Сейчас вам надо просто отдохнуть, — повторила она. — В вас говорит усталость. Уже утром вы окрепнете, как и ваша вера.

Как-никак человек рядом с ней, по его же собственным заверениям, любил только власть. И сегодня он впитал убийственно много власти. Ему полагалось чувствовать себя счастливым…

— Все верят, будто я приведу нас к победе, но я знаю: нам не дано победить, — снова забредил Лорд Тенебре, изливая мысли, точно на исповеди. — Я начинаю подозревать, что единственный путь выиграть — это вообще не сражаться.

Честно говоря, ей стало немного стыдно за него.

— Тише. Это решать генералам, адмиралам и Императору. Не жрецу. Сегодня вы исполнили свой долг. Позвольте им выполнить свой.

— Ты не понимаешь. Никто не понимает. Но правды это не изменит. Я непрестанно прошу Силу дать мне ответы. Я молюсь указать путь. Серьёзно, я молюсь…

— Но Сила послала только меня? — улыбнулась она, надеясь поднять ему настроение.

Однако жрец воспринял её шутку в самом буквальном смысле.

— Да. Да, всё верно, — поднял он голову. — Но я по-прежнему не знаю почему.

Тоска старалась придумать способ его подбодрить:

— То, что вы сделали в храме… это было… это было… — Как ей описать то, что довелось наблюдать? Ибо воплощение всех оживших кошмаров было удивительно без меры. — Впечатляюще. Впечатляюще до глубины души. С силой, подобной вашей, да на нашей стороне, у джедаев нет и шанса.

— Ты упускаешь главное, — раздосадовано выдохнул он ей на ухо. — Я видел нашего врага. Это мы сами.

— Лорд мой! — шикнула она. — Прекратите подобные речи! Кто-нибудь услышит!

— Это не имеет значения…

— Ну конечно, имеет! Как это расценит Император? — высказала она свою главную тревогу. Ибо, если его речи не угодят Повелителю, последуют большие неприятности. Особенно если Лорд Вишиэйт в курсе неортодоксальных взглядов своего верховного жреца…

Лорд Тенебре вздохнул у неё на плече.

— Всё в порядке. Он одобрит.

— Он может делать то, что делали вы? — полюбопытствовала она полушёпотом. — Или вам пришлось делать это, потому что он не может?

— Я говорил тебе никогда не недооценивать силу Императора! — гортанным рыком вознегодовал верховный жрец. — Ты когда-нибудь меня слушаешь?

Но она не чувствовала себя особо пристыжённой.

— Не так внимательно, как мне следовало. Простите, мой господин.

— Некогда Император провёл этот ритуал с восемью тысячами душ, — сердито сообщил Тенебре, защищая свершения своего начальника. — Он легко это повторит. В любой день.

— Восемь тысяч!.. — недоверчиво ахнула Тоска.

— Да. Он был слеп много недель после. Он бродил в кромешной тьме сорок дней и сорок ночей среди пустоши, коею неумышленно создал. Он вобрал столько Силы, что ритуал вырвался из-под контроля. Он поглотил и уничтожил всю жизнь — всех людей, всех животных и даже все растения — на Медриаасе.

— Я никогда не слышала о таком мире.

— И не услышишь. Там ничего нет. Он высосал из него всю Силу.

— О, Тьма…

— Именно тогда он осознал, что сделал себя бессмертным. Ибо он не мог умереть ни от жажды, ни от голода. В нём было слишком много Силы, поддерживающей его жизнь.

Тоска распахнула глаза.

— Выходит, слухи не лгут… Он действительно бессмертен?

— Да. Он наивысшая сила во Вселенной, — горделиво сообщил Лорд, голосом уже больше напоминавшим его прежнего. — Никто не может убить его. Ничто не способно причинить ему вреда.

Если судить по состоянию верховного жреца после ритуала с четырьмя сотнями, он должен был быть более чем смертен, ведь мог пострадать. Но Лорду Тенебре становилось заметно лучше. Дыхание почти выровнялось, речь вернула связность и последовательность. Тоска отстранилась от его объятий, запоздало испытав неловкость. Она прищурилась, стараясь оглядеть его в тусклом свете.

— Вам лучше?

— Да, — подтвердил он.

— Тогда давайте отведём вас внутрь. Вам следует отдохнуть. Вот, — Тоска взяла его под руку, вновь давая опору. — Я помогу вам добраться туда. Покажите мне путь в свои покои.

Сейчас она чувствовала себя ответственной за Лорда Тенебре. Ибо если бросить верховного жреца в саду одного, изрыгающего кощунственные речи всем подряд, кто знает, чем это для него закончится?

— В мои покои?.. — безучастно повторил он. Затем решительно закивал. — Да-а. Мои покои. Отведи меня в мои покои.

Когда они в прогулочном темпе проследовали под своды дворца, Лорд Тенебре стал подсказывать куда идти.

Если не считать отдающую безумием аудиенцию в тронном зале, Тоска впервые оказалась в стенах, где ходили сильные мира сего, без глухого мешка на голове. Та часть колоссального дворцового комплекса, сквозь которую направлял Лорд Тенебре, отличалась от многолюдных помпезных залов в чёрно-красных цветах, где ей довелось побывать в тот удивительный день.

Они прошмыгнули в неприметную дверь, которую Тоска ошибочно приняла за вход для прислуги, и начали извилистый путь по коридорам, которые выглядели совершенно одинаково. Куда ни посмотри, взор натыкался на монотонные серые стены, лишённые малейшего декора. Даже пол казался сплошным, без всякого намёка на рисунок из плит. Иногда им приходилось менять уровень, поднимаясь на лифтах, чьи кабины отличались одна от другой не больше чем две капли воды.

— Знаете, даже без капюшона я едва ли нашла бы дорогу обратно, — ступая по его указкам, призналась Тоска. — Это место — настоящий лабиринт. Мне начинает мерещиться, что мы ходим кругами. Но… вряд ли это действительно так.

— В том-то и смысл, — подметил Лорд Тенебре. — В закрытых частях дворца надо знать путь, чтобы добраться туда, куда желаешь попасть. У нашего Императора паранойя по поводу наёмных убийц.

— Но это бесполезная стратегия, — хмуро удивилась она. — Любой местный стражник или слуга знает дорогу. Вряд ли переворот затеет случайный джедай.

— Дворец строили с расчётом на джедаев. Давным-давно у Императора было видение о двух братьях-джедаях, что явятся бросить ему вызов. Один был в маске.

Тоска недоверчиво покосилась на жреца, что вёл её под руку в этой спонтанной прогулке по тайным дворцовым коридорам.

— Разве джедаи носят маски?

— Этот носил.

— Хм. Ну что ж. Эти два джедая уже наведывались сюда?

— Пока нет. Но они придут.

— Откуда вы знаете?

— Потому что Император это предвидел.

— Верно. Как долго нам ещё идти? — со вздохом поинтересовалась она. — Это место слишком огромно.

— Оно огромно, — подтвердил он. — Чрезвычайно.

— Попросили бы вы начальника выделить вам покои поближе к храму, — посетовала Тоска. — Неудивительно, что вас никогда не видно на молебнах, — на этой жалобе она, не тая раздражения, замерла на месте, чем вынудила остановиться и его. — Мы точно ходим по кругу! Вы уверены, что выбрали правильный путь? Потому что я уже трижды видела того стражника, — указала она на здоровяка, вооружённого Силовой пикой, которого они только что миновали.

Лорда Тенебре удовлетворила её реакция.

— Это другой стражник. Никто не замечает разницы. Внутренняя охрана — клоны с практически идентичной аурой Силы. Их крайне сложно различать, но легко контролировать.

— Умно придумано, — восхитилась Тоска. — Похоже, наш Император предусмотрел всё на свете.

— Он смышлёный малый, — ухмыльнулся жрец и повлёк её дальше. — Следующий поворот налево. Мы почти на месте.

Но мысли Тоски были по-прежнему заняты стражниками и последствиями, какие мог вызвать её непредвиденный поступок. То, что прохаживаться по дворцу будет рискованным, не сразу пришло ей в голову.

— Меня видели здесь, — заговорила она под нажимом сомнений. — У вас не будет из-за меня проблем?

— Нет.

— А если кто-нибудь донесёт матроне? — не унималась Тоска. — Мне нельзя выходить из храма и… Ой, погодите, — она осознала, что вуаль так и колыхалась откинутая с лица, что тоже считалось недопустимым. — Совсем вылетело из головы! Я ещё не привыкла к этой вещи и…

— Оставь. — Лорд Тенебре перехватил её руку, едва она потянулась, чтобы опустить тряпицу вниз. — Мне нравится смотреть на твоё лицо. Ненавижу дурацкие вуали.

Тоска осадила его суровым взглядом.

— А матрона нет. И если она услышит от стражника, что я без разрешения разгуливала снаружи, у нас опять возникнут разногласия.

— Я сотру это из их памяти, — пообещал жрец. — Стражники не вспомнят нас.

— А вы можете? — впечатлилась она.

— Я могу всё, — хвастливо заверил он, и после событий, что довелось лицезреть в храме, Тоска почти ему поверила. — Значит, — он с интересом оглядел её, — у вас с матроной уже возникали разногласия?

— Да.

Жёлтые глаза с кровавыми вкраплениями лукаво подмигнули.

— И ты выиграла?

— Давайте сойдёмся на том, что мы с этой дамой перекинулись парой слов и теперь гораздо лучше понимаем друг друга.

Он рассмеялся.

— Это значит «да», не так ли?

— Сия женщина не знает своего места, — с недовольным видом процедила Тоска. В обществе ситхов понимать положенную тебе ступеньку в иерархии считалось принципом первостепенной важности.

— Я не знаю своего места, — озорно улыбнулся Лорд Тенебре. — И нахожусь определённо не там, где должен.

Это была деликатная отсылка на его скромное происхождение бастарда, отныне известное им обоим.

— В вашем возрасте и с вашей силой такие вещи, пожалуй, неактуальны, — бестревожно рассудила Тоска. — Но вы у нас — исключение, вне всяких сомнений. — И это было наиболее подходящее описание для её странного знакомого. Ибо он был поистине исключительным. Самый поразительный человек из всех, с кем её сводила судьба. — Обычно людям приходится играть по правилам.

— Я нарушаю все правила, — гордо отозвался он.

Вообще, как заметила Тоска, её попутчик-жрец питал пристрастие много и бравурно разглагольствовать. Такое поведение окольно свидетельствовало о некоей внутренней неуверенности. Впрочем, стоило ли удивляться, учитывая род его службы…

— Вам повезло, что всё сходит вам с рук, — вздохнула она. — Полезно водить знакомство с тем, кто устанавливает правила.

Когда до места назначения оставалось по всем признакам не так далеко, Лорд Тенебре окончательно пришёл в себя. Не исключено, что он попросту умело маскировал слабость, но, по её досужему убеждению, мужчина полностью вернулся к жизни. Его больше не заносило из стороны в сторону, на ногах он держался твёрдо и даже размашисто шагал, вынуждая её болтаться позади. Теперь уже ей приходилось поспевать за ним, чтобы не отстать.

— Я прошла больше, чем за всё время с тех пор, как попала сюда, — улыбнулась Тоска. Прогуляться было приятно.

— Мы на месте, — Лорд Тенебре внезапно остановился.

— М-м-м… где? — чуть не наткнувшись на него, Тоска в замешательстве огляделась. В этом коридоре не было ни одной двери.

Жрец сверкнул за плечо самодовольным взором и взмахнул рукой, после чего стена перед ними в буквальном смысле рассеялась, открывая незримый ранее вход в жилые покои.

— Ух. Я наслышана о дверях, что запирают Силой, но это что-то невероятное, — изумилась Тоска. — Как вы это сделали?

— Если я скажу, мне придётся тебя убить, — ответил Лорд Тенебре, как будто бы даже серьёзно, и галантно пригласил её войти: — Добро пожаловать в моё скромное логово.

— Мило. — Когда Тоска переступила порог, её глаза загорелись восхищением. — Здесь очень мило.

Первый чародей Империи обитал в воистину неохватных по размеру апартаментах, вознесённых высоко в небо и опоясанных панорамными окнами со всех сторон. Обстановка буквально кричала о роскоши, но это было пустое по сравнению с открывающимся отсюда видом. Тоска медленно подошла к окну, заворожённо любуясь тем, что представало вдали.

— Император знает, что у вас такой вид? — Их окружал пылающий вечерний горизонт Каас-Сити. Великолепное зрелище, украшенное тысячами переливающихся огней. Не отрывая взгляда, она спросила: — А днём отсюда видны джунгли?

— Да.

— Ничего себе. Жизнь тут, наверху, действительно может вскружить голову, — благодушно улыбнулась она и пошутила: — Как будто вы хозяин всех этих земель.

— Как видишь, — согласился жрец, что, конечно, следовало списать на метафору о духовном наставничестве над ситхами. Ну куда же без очередного хвастовства…

Тоска наклонила голову.

— Кажется, теперь я понимаю, отчего вы не возражаете против долгой дороги в храм. Этот вид определённо того стоит.

— Сюда, — поманил он её. — Сей вид недостаточно ценен. Тут есть получше.

Тоска последовала за ним в противоположный конец помещения, представлявшего собой, по сути, одну громадную квартиру. В этой её части верховный жрец почивал. По взмаху его руки потолок над широкой кроватью разошёлся, открывая ещё одно окно, заменявшее крышу.

— Смелее. Выше голову. Вот где ждёт настоящий вид.

Чувствуя робкие тревожные звоночки в мыслях, Тоска тем не менее послушно взглянула наверх.

Ясная ночь, полная луна и мерцающие звёзды… От волшебной нерукотворной картины захватывало дух, и Тоска сумела лишь открыть рот.

— О-о-о, какая красота! — прошептала она, но затем сделала предусмотрительный шаг назад и бегло улыбнулась хозяину покоев. — Что ж, я рада, что вы восстановили силы. Отдохните немного. Доброй ночи, мой господин.

И торопливо засеменила в том направлении, откуда они пришли, надеясь ретироваться подальше от кровати, пока Лорду Тенебре не ударили в голову другие идеи. Старательно изображая спокойствие, она вскользь обронила за плечо:

— Будьте любезны, позовите стражу, иначе я пропаду в здешних коридорах на несколько суток, пока меня кто-нибудь не пристрелит, застав вне храма…

Лорд Тенебре следовал за ней по пятам. Да, ему однозначно полегчало, ибо он без труда нагнал её и перехватил за руку.

— Нет. Никаких больше стражников на сегодня. Сегодня, Тоска, ты останешься здесь.

Она застыла. К горлу подступил ком. Казалось, ей удалось избежать подобного развития событий, учитывая состояние, в каком находился Лорд Тенебре после ритуала. И от силы полчаса назад!..

— Мой господин… — заикнулась она, пробуя деликатно возразить.

Но строгий взгляд и повелительный тон мгновенно прервал её лепет:

— Пришло время платить по счетам, моя госпожа.

Мужчина просто подошёл и дёрнул её к себе, чтобы решительно разомкнуть её рот своими губами. От властного поцелуя Тоска покачнулась и ухватилась за него, дабы устоять на ногах, когда он прижал её теснее, не давая отстраниться. Внезапно роли сменились, и теперь именно его рука удерживала её, не позволяя упасть.

Точка чувствовала себя застигнутой врасплох. С ней ещё никогда не обходились так бесцеремонно. И это слегка вгоняло в ступор. В другой ситуации с другим мужчиной она бы отшвырнула его Силой за такую дерзость, после чего её супруг разобрался бы с оскорблением, как подобает в вопросе чести. Но сейчас она была обыкновенной послушницей из храма, а перед ней стоял сам верховный жрец, немногим ранее единолично убивший четыреста ситхов. Это неизмеримо вносило смуту в привычный расклад.

С его губ сочилась похоть с примесью отчаяния, от которого бросало в жар. И когда они оторвались друг от друга, жадно глотая воздух, он по-хозяйски впился поцелуем в её челюсть, затем спустился к шее. Вся его непозволительная страсть исходила агрессией и вожделением. Всем тем, от чего высокородных девиц и леди оберегали устоявшиеся веками традиции… Но это осталось в прошлой жизни.

Тоска отшатнулась.

— Мой господин, едва ли вы готовы к…

— Не смей недооценивать меня! — прорычал жрец.

И она безоговорочно восприняла предупреждение. Ведь в эту секунду, растерянно моргая и глядя на него, Тоска осознала: он прав. Сейчас Лорд Тенебре куда как отчётливей напоминал человека, способного на что угодно. В жёлтых, налитых кровью глазах горела сама Тьма и ненасытная жажда власти. Опасный, как на ритуале, только полностью овладевший собой. От нездоровой слабости не осталось и следа. Перед ней был Лорд ситхов, решительный и непреклонный.

И это внушало настоящий страх.

О Сила! Тоска сама впорхнула в его спальню, беззаботно болтая о всякой ерунде и не догадываясь, что ждало впереди. Ибо, исполнив суровый приговор, он желал получить то, что было обещано. После рокового зрелища смертоносной мощи настал черёд иных утех. И наверное, ей не следовало чувствовать себя полной дурочкой, слепо надеявшейся оттянуть этот момент хотя бы на ещё одну ночь.

Тоска нерешительно отступила, потом попятилась, но Лорд Тенебре шагнул вслед за ней.

— Сними вуаль, — приказал он. — Распусти волосы.

Она безотчётно кивнула. Потому что его голос был обманчиво мягок, но за ним слышался твёрдый приказ и клубилась разящая Тёмная сила, явленная на ритуале. Тоска медленно подняла руку, нащупывая гребень, что удерживал красную ткань на волосах, и дрожащими пальцами вытащила шпильки из расслабленного шиньона. Дыхание участилось, и её охватил ледяной ужас — момент, который так её страшил, настал. Теперь она нервничала, совсем как невеста в первую брачную ночь.

Шиньон распался, отпуская на свободу густые пряди, которые Тоска по наитию распушила под одобрительный кивок Лорда Тенебре. Светлые волосы укрыли собой плечи.

— Сними платье, — скомандовал он сразу после.

Она поперхнулась.

— Мой господин…

— Сними платье.

Тоска не выдержала — сморгнула горячие слёзы, затуманившие зрение. Пусть она шла на это добровольно, эмоции всё равно переполнили чашу. Лорд Тенебре не любил плачущих женщин, но у неё не получалось заглушить горький привкус безысходности. Если она приняла их сделку, не значит, что она её хотела. Не появись имя Маркуса в Списке, она бы не очутилась здесь.

— Сними платье, — отрывисто повторил жрец, уставившись на неё, как одержимый. Возможно, кому-то польстило бы столь пристальное внимание, но её, честно говоря, оно пугало. Обычно присущая ей уверенность куда-то незаметно испарилась. Как и мужество, стремительно её покидавшее.

Тоска попыталась прийти в себя немой мантрой: «ты справишься, ты должна», скомкав в пальцах ткань юбки. Не было смысла возиться с застёжками на этом бесформенном балахоне. Она просто сделала глубокий вдох и одним движением сняла его через голову.

Выпрямившись, с горящими от унижения щеками, она уронила взгляд, уставившись на носочки туфель. Чёрный кружевной лифчик знакомо впивался в тело, заставляя грудь переполнять чашечки. Благо снизу её всё ещё прикрывала нижняя юбка. И пусть кто-то мог счесть это ужасно старомодным, ничто не сглаживало избыточные округлости с тем же успехом, как шёлковая нижняя юбка с асимметрией. Для фигуры песочные часы с пышными бёдрами, как у неё, эта вещь была незаменимым предметом гардероба.

Внимание изучающих глаз Лорда Тенебре это тоже привлекло.

— Нижняя юбка, — задумчиво протянул он с ухмылкой. — Как затейливо. Женщины носили их, когда я был ребёнком.

Она заёрзала, но ничего не ответила. Под его цепким взглядом всякая уверенность улетучивалась. От того, как её тщательно рассматривали, Тоска знала, что он оценивает всё, что видит, подмечая любые недостатки. Это нагоняло ужаса к и без того кошмарной ситуации. Подумать только, ведь Лорд Тенебре успел ей по-своему понравиться. Она даже помогла ему… О чём она только думала?!

Тоска зажмурилась, отчего по щеке проскользнула слезинка. Она тут же стёрла её, хоть ничто и не могло скрыть боль и страх в сердце. Ни один мужчина, кроме супруга, не видел её раздетой.

— Продолжай, — распорядился жрец. На сей раз его голос звучал мягче, облекая приказ в притворную просьбу.

Не поднимая глаз, Тоска излишне резко скинула туфли, чем вызвала у него смешок.

— Отлично сыграно. Продолжай.

Теперь вставал более существенный выбор. Тоска решила спустить трусики, чтобы остаться в лифчике с юбкой, и заодно подольше прикрыть объёмные бёдра, которых она жутко стеснялась.

Когда она рискнула поднять взгляд, то увидела, что его глаза замерли на тонком белье, соскользнувшем на пол. Кажется, этот вид побудил его расстегнуть и сбросить собственный плащ. На его лице читалось предвкушение.

— Ещё, — хрипло потребовал он, касаясь пуговиц своего хитона, и тоже начал раздеваться.

Ещё?.. О Сила, неужели это происходило наяву? Тоска медленно потянулась за спину, к застёжке лифчика, но наткнулась на взгляд, пылающий такой откровенностью, что она тут же отвела глаза, стараясь спрятаться. Коснувшись пальцами крючков, она притихла, а затем вовсе замерла. Внезапно её одолела паника. Тоска резко отвернулась и отошла на несколько шагов, поднимая трясущуюся руку к лицу.

— Мне жаль! — прерывисто выпалила она. — Я просто… просто это ново для меня, — сказала она неуклюже и замолчала, пытаясь хоть как-то сохранить самообладание. Это оказалось сложнее, чем представлялось.

Лорд Тенебре приблизился, теперь возвышаясь прямо за её спиной — его руки легли ей на плечи, а сам он склонился к её уху.

— Всё в порядке, — вкрадчиво уверил его голос, рассеивая тревоги. Властный тон исчез, будто его и не было. — Ты разочарована бы меня, устроив стриптиз. Ибо шлюху не соблазнишь, а распутницу не совратишь.

Тоска нахмурилась в замешательстве. Её, что, отправили сюда проходить испытание? Потому как в словах Лорда Тенебре не слышалось раздражения, напротив, он будто бы поощрял.

Перекинув её длинные локоны за плечо, он признался:

— Мне нравится твоя добродетель. Твоё достоинство восхищает меня. — Его ладони скользнули ей за спину, нашли застёжку лифчика. — То, что другие в слепоте своей неспособны оценить, я буду боготворить.

Крючки расстегнулись. Мужские руки спустили бретельки с её плеч и с жадностью обхватили обнажённую грудь.

Тоска ахнула от такой бесстыдной близости. Она дёрнулась, пытаясь вырваться, но Лорд Тенебре удержал её.

— Не бойся, — прошелестел он. — Мы не будем торопиться.

И вот она снова оказалась в его объятиях, утопая в страсти горячего поцелуя. Его рот был настойчив, а руки дерзки. Оставив на ней нижнюю юбку, он задрал текучий шёлк, чтобы обласкать кожу под ним. Погружая пальцы в округлые ягодицы, сжимая ту пышную плоть, которой, в мечтах Тоски, лучше бы там не существовало вовсе.

Она не понимала, что и думать, когда тело само собой отозвалось, накрывая неразрешимой моральной дилеммой.

Как… насколько ей следует участвовать в этом распутстве? Надлежит ли быть покорной и позволить жрецу получить своё? Или в её положении не возбраняется искать удовольствия? Какой выбор предаст Маркуса больше? Да и имеет ли отныне честь её бедного мужа какое-то значение?

Тоску терзало чувство вины, но она быстро усваивала, что напору Лорда Тенебре крайне трудно сопротивляться. Хотя бы потому что жёсткие волосы на его груди слишком томительно щекотали её нежную кожу.

Его тело принадлежало мастеру Силы. Он был чародеем, не воином, и это чувствовалось. Ситхи армии и флота доводили свои тела до совершенства, оттачивая стальные мышцы, но телосложение жреца выдавало человека, привыкшего работать за столом. У него были широкие плечи и широкая грудь, но физическая сила казалась умеренной. Свои часы он коротал, явно не размахивая мечом или вонзая пику. Из всего почерпнутого о Лорде Тенебре, она знала, что правда, скорее всего, такова. Его главным союзником была только Сила. Чародей презирал бренное оружие воинов.

— В тебе столько сострадания, — выдохнул он ей на ухо, будто шептал самую пошлую непристойность. Других завлекала красота, но этот Лорд был падок на добродетель. — Я убил сотни мужчин, а ты беспокоилась обо мне одном. Это тронуло меня, — признался он между долгими, одержимыми поцелуями. — Заботься обо мне, госпожа. Открой своё нежное сердце, что под стать твоему нежному телу. — Он стиснул её ногу, подчёркивая каждое слово. Конечно, минули века с тех пор, как Лорд Тенебре был простым мальчиком с фермы, но прошлое не исчезло, оставив в его душе неизгладимый след. — Такая изобильная, такая сочная, — нашёптывал он, не переставая сжимать её грудь и бёдра. — Как богатые пашни позднего лета перед сбором урожая. Никогда не смей морить себя голодом. Мне нравится, каким плодородием от тебя веет. Суровая зима тебя не тронет, и ты продержишься до несущей надежду весны.

Тоску в равной степени сковывали ужас, страх и возбуждение. Но сколь отталкивающими ни казались эти чувства, какой смысл отрицать, что в глубине сердца ей нравилось то, что он делал. И, возможно, стоило благодарить Силу, ибо выбора у неё всё равно не было.

Итак, вопреки его обещанию не торопиться, события развивались стремительно. Они оба теряли самообладание.

— Я увидел тебя, и я возжелал тебя, — хрипло изрёк он. — Такое редкое явление. Чаще всего леди твоего круга не вызывают у меня ничего, кроме презрения. Надменные, требовательные, темпераментные, вечно помешанные на статусе, озабоченные только тем, как набить себе цену. Но в тебе ничего из этого нет. Ты пришла, словно одна из деревенских жён, каких я помню по детству.

В устах Лорда Тенебре это звучало как комплимент.

Возможно, сказались четырнадцать прожитых им столетий, а возможно, Тоске просто не хватало опыта для сравнения, но он обращался с её телом более чем умело. Его прикосновения завлекали, уверенные, но обманчиво ласковые. Подобно стальному кулаку в бархатной перчатке, в нём таилась подлинная угроза, и она помнила, какой разрушительной силой он обладал. Скрытая опасность будила желание ему угодить. Пусть жизнь Маркуса больше не стояла на кону, но теперь на нём покоилась её собственная жизнь. Скованная сделкой с Императором и властью Лорда Тенебре, она могла лишь позволить дёргать себя за ниточки.

— Я сразу понял, по чью душу тебя отправила Сила, соблазняя этой благотворностью, — продолжил он, кратко отрываясь от поцелуев. — Ибо ни одной леди-ситх не дано вскружить мне голову. И вот она нашла светловолосую красотку с голубыми глазами, точно из сердца Республики, дабы склонить меня к милосердию. Здесь кроется урок, но я пока что его не постиг.

Тоске нечего было ответить. Однако, похоже, время разговоров подошло к концу, поскольку Лорд Тенебре переключился на решительные действия, взяв её руку и подводя к постели. Дороги назад не было. Не успела она опомниться, как он был полностью обнажён, накрывая её своим телом. И… о как же приятно ощущалась эта внезапная близость.

— Раздвинь ноги, — приказал он вернувшимся повелительным тоном и прорычал ей в волосы: — Принеси свою жертву.

Тоска закрыла глаза. «Прости меня, Маркус», — подумала она и, затаив дыхание, разомкнула бёдра.

— Да-а-а… — прошипел жрец. С довольным видом он опустил руку, чтобы приласкать её там, где её не должен был касаться ни один мужчина, кроме законного мужа. — Отринь свою добродетель. Предай его ради меня.

Тоска сглотнула. Совсем не так она представляла себе плату за уговор. Ей хотелось верить, что она спасает семью.

Лорд Тенебре прижал её к постели. Нависавший над ней жёлтый взгляд с кровавыми прожилками пригвоздил её, дополняя вкрадчивый шёпот:

— Он недостоин тебя. Тебя достоин только я. Лишь я достоин всего. Так отдай же мне всё! — потребовал он и с силой вошёл в несопротивляющееся тело.

— А-а! — вскрикнула Тоска, резко ощутив его внутри. Это совсем не походило на супружескую любовь с Маркусом. Не сводя глаз с напряжённого лица Лорда Тенебре, ей мерещилось, будто ею овладевает спятивший служитель Тьмы. Будто ожила жаркая фантазия, о которой так сладко мечтается, но которую никогда не хочется по-настоящему воплотить в жизнь. Увы, это была не фантазия — она действительно разделила постель с другим мужчиной. И чувствовала, как возбуждена его плоть, как она пульсирует внутри. На мгновение Тоска крепко закрыла глаза, исполненная сожалений и отвращения к себе.

Но время выбора осталось в прошлом. Когда он ритмично задвигался, Тоска растеряла былую решимость безучастно терпеть. Резкие толчки будили в теле успевшее забыться удовольствие. Не успев одуматься и осознать, что творит, она уже подалась ему навстречу, напрягая и сжимая мышцы, чтобы усилить ощущения. Упиваясь телесной близостью.

— Да-а-а, — торжествующе промурлыкал он. — Ты хочешь этого. Ты хочешь меня. — Он вбился в неё яростным движением бёдер, словно подчёркивая сей факт. — Скажи, что ты хочешь. Скажи это!

Неужто это была настоящая просьба?

— Господин… — выдохнула она. — Я… я…

Нет, она просто не имела права произнести это вслух!

— Скажи! Не смей отрицать!

Но Тоска не отважилась облечь желание в слова — отказалась предавать мужа ещё больше, поэтому выпалила первое, что пришло на ум, и такое же постыдно правдивое:

— О, прошу, не останавливайтесь! Пожалуйста, только не останавливайтесь!

Она держалась на грани, в любой момент готовая провалиться в бездну забытья, когда всё остальное теряет смысл. В любой момент она…

— Какая хорошая девочка. Но я оттрахаю тебя, как плохую, — хмыкнул он, используя такую похабень, которую при нормальных обстоятельствах ни один Лорд не дерзнул бы употребить в присутствии леди. — И тебе понравится каждое мгновение. Ты явилась сюда леди Стракт, но уйдёшь шлюхой. Моей шлюхой! — тяжело дыша, поклялся он, удваивая усилия.

И до чего хорошо у него получалось, если бы у неё был шанс отрешиться от этих тошнотворных слов!

— Я буду развращать тебя каждую ночь, — с нежностью пропел он, даря обещание, как влюблённый ласку. — Я запятнаю тебя Тьмой, если ты прольёшь на меня свой Свет. Одари своим состраданием, и я заставлю тебя кричать от экстаза.

Свет?.. Э-э… что? Он сказал «Свет»?

Тоска смутно осознавала смысл фраз — разум словно заглох, отказываясь подчиняться под напором запредельного наслаждения. Она выгнула спину, запрокидывая голову, и выпалила судорожное «ДА!», которое он, вероятно, ошибочно счёл за согласие.

И остался доволен — крайне доволен.

— Ты носишь вуаль ради него, но раздвигаешь ноги для меня. Теперь ты моя! Ты будешь думать только обо мне! — настойчиво повторил он… почти ревниво. — И ты научишься любить меня!

Её голова отрешённо болталась из стороны в сторону, изъявляя безмолвный протест, но пылкий монолог Лорда Тенебре прервался. Выражение его лица оставалось непостижимым — сведённым то ли болью, то ли удовольствием, когда он сосредоточился на том, чтобы довести начатое до финала. С последним мощным рывком он излился в неё, издав стон глубокого удовлетворения, а затем рухнул сверху.

Тоска лежала на постели, не понимая, что чувствует. Как себя вести. Вскоре мужчина чуть приподнялся, чтобы поцеловать её в закрытые веки, дотрагиваясь губами нежно, легче пёрышка. Удивительное чуткий после обрушенных на неё грубостей. Она не знала, что с этим делать. С их постелью и собственной жизнью.

— Храни свой Свет для меня. Это редкое и драгоценное сокровище.

Она заморгала и посмотрела на него, вновь почувствовав себя оскорблённой.

— Не называйте меня Светом. Пожалуйста, не нужно.

Пусть лучше кличет шлюхой. Пожалуй, нынче этот ярлык даже уместен. Пусть смеётся, что она похожа на проклятых респов. Но он не имеет права обвинять её в предательстве или ереси. Эту черту переступать нельзя. Любое упоминание клятого «Света», во всех прилагающихся к нему смыслах, причиняло боль.

— Во мне нет Света, — упрямо возразила она, снова чувствуя жгущие глаза слёзы. Да кто он такой, что возомнил, будто имеет право обольщать её и мешать с грязью?

Лорд Тенебре сел рядом. Накрутил прядь её волос на палец и, поигрывая с ней, ответил кивком.

— Как пожелаешь, госпожа.

Опять насмешничал? Она уже ни в чём не ощущала себя уверенной. Да и как, если едва знала его, хоть они и побывали в одной постели.

Тоска оглянулась и нашла взглядом своё платье на полу. Пожалуй, ей пора убираться отсюда. Сейчас же. Как лучше выпутаться из такой ситуации? У неё не было ответа, ведь ситхи не приветствовали интрижки и внебрачные связи.

— Доброй ночи, господин, — пробормотала она, двинувшись, чтобы сесть. Достаточно подхватить платье, туфли и исчезнуть отсюда…

Лорд Тенебре предвосхитил её манёвр. Стоило лишь наклониться к краю кровати, как тяжёлая рука опустилась ей на плечо.

— Мы ещё не закончили.

Тоска оцепенела.

— Мы ещё не закончили, — повторил он, и в интонации его голоса не слышалось угрозы. Такому человеку не требовалось угрожать.

Тоска смиренно позволила привлечь себя обратно. Лорд Тенебре явно находился в созерцательном настроении, с задумчивым видом раскладывая её локоны по плечам. Сложно было не заметить, что ему нравились её волосы. Потом он переключился на её грудь. Не отвлекаясь от этого действа и не отнимая рук, он вдруг сказал:

— Прошло семьсот лет с тех пор, как я брал себе женщину.

Долгое воздержание, даже для ситха. Пусть страсть и есть главная тропа к Тёмной стороне, но Лордам было несвойственно предаваться безудержным плотским утехам. Из-за длительных командировок, строгой системы обучения и жёстких запретов на внебрачные связи, для мужчин открывалось не так много возможностей. Как некогда пожаловалась Тоске одна позабытая супругом леди: власть превратилась в замену сексу.

Но Лорд Тенебре, видимо, хотел наверстать упущенное за один вечер — его выносливости с лихвой хватило бы на троих. Без лишних слов подтащив её к себе, он продолжил с момента, на котором они остановились, дразнящими ласками уламывая приступить к следующему раунду удовольствий. Тоска не видела смысла противиться. Ему было мало одного раза, да и двух тоже. Лорд неутомимо брал её, то распластав на спине, то уложив лицом вниз, то на бок, то поставив на колени. В общем, как усвоила Тоска, ни одна поза не будет неудобной или стеснённой, если управиться с твоим телом помогает Великая Сила.

С Маркусом всё было по-другому… Лорд-чародей не спешил, явно не собираясь укладываться в пять минут, после которых в их семье было принято обниматься, переворачиваться каждый на свой бок и мирно засыпать. Это была не набившая оскомину рутина, призванная утолить физиологическую потребность, а неутомимая погоня за наслаждением. Процесс, который нуждался в полной отдаче, а не галочка за выполненный супружеский долг.

В его восторженных, глубокий поцелуях Тоска забывала про время и про то, где находится. Мысли путались в сплошной вспышке похоти. Отчасти наслаждение, отчасти сущий кошмарный сон.

Лорд Тенебре не умолкал ни на секунду. Темы его монологов повторялись раз за разом: она принадлежит ему; она так хороша; слишком хороша для него; и она прекрасна — её красота необыкновенна и неповторима, именно такая, как ему нравится. Она напоминала ему о давно забытом детстве, а не о возобладавших нынче идеалах моды, которые ему претили. Тоска хранила молчание. Только раз или два подавала голос, заклиная его остановиться, когда Лорд Тенебре делал ей больно. «Пожалуйста, не надо», — просила она, и он всегда уступал, тут же переходя к следующей прихоти.

Когда марафон неутомимого секса завершился, Тоска бессильно распростёрлась на его груди. Вновь зарывшись руками в её волосы, он рассеянно поглаживал спутанные пряди, расслабляясь в ленивом, томном послевкусии. Кажется, они всё-таки закончили… Она очень надеялась на это. Ей не вытерпеть продолжения. Это было бы слишком.

— Моё имя Карл, — вдруг выложил жрец без предисловий. — Я был рождён, как Карл Верадун. Когда мы наедине — когда никто не слышит — зови меня Карлом.

— Да, господин.

— «Да, Карл», — поправил он мягко.

— Конечно, Карл, — послушно исправилась она, не отрываясь от его груди.

Карл. Это было не ситхское имя. Лордов нарекали Гай, Юний, Пол, Квинт, Северус. Иногда Октавий. Титус. Публий. Агриппа. Но никто не назвал бы своего высокородного сына Карлом. Один-единственный слог — слишком скучно, слишком пресно. Наверное, оно было именем от его родного народа. Именем, подходящим сыну фермера, на которого никто не возлагал заоблачных ожиданий. Никак не изысканное имя для первого чародея Империи Ситхов.

— Как вы выбрали себе титул Лорда? — спросила она.

Его титул был заимствован из киттата, что объяснимо, учитывая солидный возраст владельца, но в нынешние времена его звучание казалось вышедшим из моды.

— Тенебре — имя, каким наградил меня Рагнос, когда сделал Лордом. Мне было тринадцать.

— «Повелитель Тьмы», — отрешённо перевела она.

— Уже тогда Марка Рагнос прознал, кем мне суждено стать. Он предвидел моё восхождение. Предвидел, что я переживу их всех. Я незыблем, как сама Тьма, — Лорд Тенебре продекларировал это с нескрываемой гордостью, хоть и с налётом печали, и погрузился в прошлое. Если в постели он нёс чепуху о добре и зле, то, отдыхая, разглагольствовал сугубо о власти: — Рагнос обладал особым даром предвиденья. Только это не имеет значения. Никому не дано избежать воли Вселенской Силы. Всё свершится несмотря на любые усилия. Видения — не что иное, как форма самовыполняющегося пророчества. Сколько ни пытайся ниспровергнуть предначертанное, ты только гарантируешь его неизбежность.

— Наверное, это тягостное бремя — знать так много о будущем, — сонно заметила Тоска, подавляя зевок. Может, если поддержать разговор, он уснёт, а она покинет это место. Не особо хитрая тактика, но какая есть. — Знай я наперёд, что меня ждёт, то испытала бы слишком большое искушение что-нибудь изменить.

— В этом и кроется ловушка, — вздохнул он. — От судьбы не уйти. Уж я-то знаю. Время от времени я сам пытался.

— Значит, вы мудрый человек, — постаралась польстить ему Тоска, — раз осознали своё предназначение.

— Всего лишь старик, — он небрежно отмахнулся. — Когда проживаешь множество жизней, у тебя остаётся время на самоанализ и открытия. Время, чтобы наблюдать, как сбываются видения. Я уже давно никуда не спешу.

— Так время на вашей стороне?

— Да.

— И какова же ваша судьба? — полюбопытствовала она. — Почему вы здесь, Лорд Тенебре?

— Карл, — с укором поправил он. — Моё предназначение — это власть. Раньше я полагал, что власть — это и есть цель. Теперь размышляю, не она ли средство.

— Средство… для чего?

— Пока не уверен, — в его тоне слышалось, как искренне он озадачен этим вопросом.

Тоска на мгновение поразмыслила, ведь ответ, казалось бы, очевиден.

— Разве власть не средство, чтобы добиться победы?

Таковыми были два незыблемых столпа Империи: приверженность Тёмной стороне и победа над исконным врагом — Республикой.

— Но что есть победа? — возразил он в ответ. — Разве это победа — одержать верх над внешним врагом, чтобы породить врагов внутренних?

— Вы принижаете доблесть ситхов, — встала она на защиту Лордов. — Правление Республикой всем прибавит дел. Вряд ли у нас хватит Лордов, чтобы администрировать все новые системы. Каждый получит повышение.

— Работы всегда хватает. Но власти никогда не бывает достаточно, — сухо заметил он. — Твоя жизнь выпала на период стабильности. Ты не видела, что случается, когда междоусобицы выходят из-под контроля. Когда у Лордов появляются большие амбиции. Вишиэйт держит их в строгом повиновении. Но статус-кво обладает инертностью.

— И это скрепляет его власть.

— Да, но также скрепляет единство ситхов, — добавил он и после паузы огорошил немыслимым: — Император никогда не вторгнется в Республику. Только не напрямую. Вишиэйт не рискнёт развязать новую полномасштабную войну.

— Не напрямую? — усмехнулась она. — Кто же вызовется сделать это за нас?

— Пока не знаю. Может, чиссы. Может, мандалорианцы.

— Мандало… кто?

— Мандалорианцы. Воинственные клановые племена в пределах республиканских территорий. Самое приближённое, что есть у врага, к ситхам.

— Оу.

— Мы могли бы объединиться с ними и остаться в тени. Надёжно скрытые тайной, пока они делают грязную работу за нас.

Верно, рассудила Тоска, именно этой стратегией Император руководствовался на прошедшем ритуале — поручить своё дело кому-то другому. Но где здесь честь? Чем больше ей открывалось, тем ощутимей становился привкус какого-то разочарования.

— Ваши слова можно расценить так, будто вы боитесь врага, — пожаловалась она.

— Боюсь. Тебе тоже следовало бы.

Тоска нахмурилась.

— Император думает так же, как вы?

— Да. Это его идеи.

Она приподнялась.

— Вы ведь не обычный жрец, не так ли? — с недоверием сорвалось у неё. — Вы навроде его советника?

— Кто-то вроде того.

— Зачем вы делитесь этим со мной? — Ею завладел внезапный страх. Что может значить — быть посвящённой в такие секреты? — Не думаю, что мне следует это знать. Такое знание опасно.

Что ж, возможно, она заблуждалась. Кто поверит, услышав подобную историю? Скорей решат, что леди повредилась умом.

Лорд Тенебре вернул её к себе объятия и перекатился сверху, привстав на локтях, чтобы возобновить жадные собственнические поцелуи.

— Оберегай мои секреты, госпожа, — напел он ей на ухо, — а я буду оберегать тебя.

И вновь многозначительно потёрся о её тело.

Ещё. Он хотел ещё.

Казалось, этому мужчине никогда не будет достаточно.

Тоска открыла глаза и мгновенно поплыла от чувства полнейшей дезориентации.

Где это она?..

Кажется, постель принадлежала ей, как и тесная келья в обители. Обнажённая, она лежала, завёрнутая в одеяло. На полу, сваленные кем-то в кучу, валялись вуаль, платье и туфли.

Медленно сев, Тоска потёрла глаза, отгоняя сон, и провела рукой по растрёпанным волосам, цепляя спутанные пряди. От неё воняло сексом и потом. Его потом. Едва воспоминания захлестнули разум, Тоска уронила голову на руки. И в этот самый момент услышала тихий стук в дверь.

Натянув одеяло до подмышек, она откликнулась слабым голосом:

— Войдите.

Это была Поппея.

— Ты проснулась, — девушка вошла и сразу закрыла за собой дверь.

Тоска оглядела юную послушницу с головы до ног — полностью одетую и при вуали.

— Я проспала?

— Уже почти десять.

— Десять? — удивлённо моргнула она. — О Сила…

— Мы только что вернулись из сада, — повела плечом Поппея, сдёргивая вуаль. Для своих семнадцати девушка казалась слишком изнурённой. — Радуйся, что пропустила заутреню. Они сжигали тела. Запах стоял отвратный. Храм сейчас отдраивает бригада уборщиков, но никаких отбеливателей и дроидов не хватит, чтобы привести эту дыру в приличный вид.

— Ох.

— Я с содроганием жду повечерия.

— Да уж, я тоже, — вздохнула Тоска.

— Он был там, — вдруг выпалила послушница.

— Он?

— Верховный жрец. Ну, тот, кто проводил ритуал. Мужик с бородой.

— Ох, — Тоска быстро опустила взгляд.

— Он был там, присматривал за погребальным костром. Зажёг его молнией. — Взгляд Поппеи стал цепким. Она обронила ненароком: — Наверное, заявился туда увидеть тебя.

— Меня? — сглотнула Тоска.

— Я не спала, когда он вернул тебя утром. И углядела, как он принёс тебя на руках, спящую в Силе.

— Он принёс меня на руках?..

Пожалуй, Лорд Тенебре был куда сильнее, чем казалось на первый взгляд. Ноша из неё была не из лёгких.

Поппея кивнула.

— Тоже с помощью Силы, думаю.

— Ах, ну конечно, — Тоска подняла взволнованные глаза на свою гостью и прошептала, чувствуя, как краснеют щёки: — Кто-нибудь ещё видел?

— Нет. Только я. Все остальные дрыхли. Я бодрствовала, потому что сама недавно вернулась.

Это означало, что Поппея провела ночь с тем жрецом-флотоводцем.

— Ты в порядке? — понизила голос девушка.

Она казалась такой обеспокоенной, что губы Тоски машинально произнесли:

— Да, я в порядке. В полном порядке, — только оговорка вылетела слишком быстро и кратко.

Юная Поппея скептически вздёрнула бровь, в очередной раз демонстрируя осведомлённость, не подобающую ей по годам:

— В самом деле?

Нет.

— Да. Я в порядке.

— В купальне сейчас никого. После душа всегда легче, — поделилась девушка. Следующие её слова выдали, насколько близко ей знакомы эти чувства: — Там удобно плакать. Никто не видит, никто не слышит, а значит, никто не лезет с глупыми расспросами.

Тоска кивнула — это был хороший совет.

— Ещё помогает вот это, — протянула Поппея, опустив на прикроватный столик две вещицы.

— Что это? — отстранённо спросила Тоска.

— Обезболивающее и немного того нового бакта-геля. Он помогает убрать синяки.

— С-синяки?..

— Да, — кивнула гостья, окинув прицельным взглядом её горло и плечи, что дало понять — страсть Лорда Тенебре не прошла без следа. Поппея добавила к медикаментам завёрнутый в салфетку кексик. — Приберегла тебе с завтрака, если потянет перекусить.

— Спасибо, — Тоска от всего сердца была благодарна за эти скромные проявления доброты. Но они пронзительным образом напомнили о схожести положения, в какое они угодили, и это вернуло страх. Чувствуя, как задрожала нижняя губа, Тоска поспешно отвела взгляд.

Заблестевшие на глазах слёзы не ускользнули от внимания девушки.

— Моя госпожа… Тётя Тоска… всё будет хорошо.

— П-правда?.. — с надеждой вырвалось у Тоски, потому что сама она никакой надежды не видела. Всё, что она испытывала наступившим утром, — это сокрушительное чувство вины. Ей было стыдно — мучительно стыдно за то, что пришлось сделать.

— Да. Всё будет хорошо. Ты со всем справишься.

— Спасибо, — шмыгнула носом Тоска, вытирая глаза.

Забавно. Всего пару дней назад она искала способ помочь Поппее — как-нибудь растормошить замкнутую девушку, разговорить её, но теперь они поменялись ролями. Теперь Поппея заботилась о ней. Ведь эта невероятно красивая, чистокровная девчушка с красной кожей, тёмными глазами, чёрными волосами и элегантными отростками на щеках хорошо выучила, как справляться с последствиями подневольных отношений полов.

Ещё недавно Тоска и помыслить не смела, что её угораздит вступить в этот женский клуб, а сейчас малодушно гадала, успеет ли добежать до душа и не разрыдаться на полдороге. Вдруг она со всей необратимостью поняла, что чувствовала взвинченная, несдержанная послушница…

Пусть даже сейчас Поппея делала вид, будто ничего особого не случилось.

— Это просто секс, — пожала она плечами.

Тоска подняла голову и согласилась, с притворной солидарностью:

— Ты права. Это просто секс.

Поппея продолжала сверлить её сочувственным взглядом, думая, наверное, что ей выпало то же испытание. Увы, положение Тоски было куда запутанней. Поппея не шла сюда по своей воле. И, ясно как благодать Силы, не пережила того удовольствия, что и Тоска в объятиях своего жреца.

В этом было немного унизительно признаваться даже самой себе. При мысли о ночи с Лордом Тенебре под звёздным небом щёки Тоски согрелись.

— Я выберусь отсюда, — сказала вдруг Поппея. Её сдавленный голос был напряжённым, как натянутая струна. Как если она давала торжественную клятву: — Однажды я обязательно выберусь отсюда.

Тоска испуганно вскинула голову.

— Поппея…

— Поппи. Мои друзья зовут меня Поппи.

— Поппи, не говори такого. Пожалуйста, не говори. Отсюда не сбежать.

Девушка до скрипа сжала зубы, а её глаза обречённо сверкнули.

— Я сбегу, — стойко повторила она. — Вот увидишь.

Тихая решимость в ней испугала Тоску пуще прежнего.

— Не вздумай! Это самоубийство!

— Может, и так, — с ледяным спокойствием допустила Поппея. — Но это не помешает мне пытаться. Я найду способ.

Великая Сила, она планировала это на полном серьёзе!

— Пожалуйста, не заводи подобные речи! — переполошилась Тоска. — Прошу, не делай глупостей…

— Когда я буду готова, то дам тебе знать. На случай если захочешь пойти со мной. Только поэтому я предупреждаю тебя сейчас.

— Поппи! — прошипела Тоска. — Немедленно прекрати этот разговор! Кто-нибудь услышит и донесёт матроне…

— Я не могу здесь оставаться. Я здесь не останусь. — Поппи неотрывно смотрела ей в глаза. — Тётя Тоска, со временем ты поймёшь почему. Когда будешь просыпаться вот так день за днём, месяц за месяцем, то поймёшь, почему я должна попытаться. — Но прежде чем Тоска успела заспорить, Поппея приоткрыла дверь и выглянула в коридор. — Никого. Это твой шанс добраться до душа по-тихому. Запихни простыни в корзину для белья, служанки с ними разберутся, — напутствовала она с бывалым видом, от которого Тоску чуть не передёрнуло.

Она встала, собираясь в купальню, но, проходя мимо девушки, взмолилась вполголоса:

— Пожалуйста, будь благоразумна. И скажи мне, прежде чем что-то надумаешь.

Душ действительно помог. Остаток дня Тоска провела, стараясь сосредоточиться на каком-нибудь деле, лишь бы не думать о себе. Все местные обитательницы прошли этот опыт. Они справились, и у неё тоже получится. Страшась превратиться во взрослое подобие Поппеи, Тоска не рисковала лезть в запутанный клубок эмоций, что оплёл события прошедшей ночи, и усилием воли избегала мыслей о нём.

Как надлежало, она показалась на повечерии. В святилище вновь стояли скамьи. Если бы не навязчивый запах химикатов и лёгкая сырость на каменных плитах пола и стен, можно было поверить, что всё вернулось на круги своя. Ни намёка на четыре сотни Лордов, погибших здесь накануне. С одной точки зрения быстрая зачистка демонстрировала эффективность имперской машины, а с другой — являлась наглядным свидетельством того, как дёшево ценилась жизнь в дворцовом храме Тьмы.

После вчерашнего Тоску мучил вопрос: на что всё-таки похож этот храм — на место поклонения или дом ужасов? Даже сам верховный жрец категорично считал проводимые службы бессмысленными. Единственным важным событием, потрясшим душу, была массовая ритуальная казнь.

Сразу после повечерия за ней снова пришли. Нельзя сказать, что это было неожиданно. Тоска прошествовала к двери, опустила на лицо чёрный капюшон и последовала за конвоирами. К чему упорствовать, если в конечном счёте всё равно придётся смириться? Встреча с Лордом Тенебре неминуема.

Стражники расположили её в уже знакомой гостиной. Как и прежде, здесь ожидал стол, накрытый на двоих. Сегодняшним вечером, судя по всему, основному действу предшествовал ужин.

Но куда подевался Лорд Тенебре?

В комнате, кроме Тоски, находились только пресловутые стражники в красных доспехах, вселявшие страх одним своим присутствием.

Она прошлась к окну, делая вид, будто хочет полюбоваться видом, и замерла, выпрямив спину под красной вуалью. Языком тела она старалась придать себе достоинства, а заодно отвернуться от надменных конвоиров и гостеприимно накрытого стола.

Сцепив руки перед собой, Тоска затаила дыхание, когда открылась дверь, впуская Лорда Тенебре. Даже не оборачиваясь, она знала, что это он. Никого больше не окружал такой глухой вакуум в Силе. Как будто, подумалось ей, это причудливый маскирующий фокус.

— Оставьте нас, — отпустил он стражников. Только когда дверь за ними закрылась, Тоска слегка повернула голову, признавая его присутствие, и продолжила изображать, будто смотрит в окно. Только приходилось крепко сжимать руки, чтобы скрыть их дрожь.

Лорд Тенебре не приближался. Просто стоял в стороне, у двери, откуда вошёл, и наблюдал.

Тоска скорчила гримасу под вуалью — встреча вышла в полной мере неловкой, как она и боялась. Следовало что-то сказать, но что?.. Если честно, она не знала, как надлежит вести себя в подобных ситуациях. Не было заведённых обычаев, которыми можно руководствоваться. Вся немногая бравада и то испарилась.

— Я сделал тебе больно? — он нарушил молчание первым.

Как полагалось отвечать?

Физически — да. Сделал. Женское тело не предназначено для таких длительных нагрузок. Она до сих пор чувствовала себя скованно, а между ног саднило. Но это можно счесть мелочью, как россыпи синяков на шее и груди. Эмоционально? Что ж, с утра её охватила странная апатия. Словно разум не давал осмыслить то, что произошло. От жертвоприношений на ритуале до вчерашней измены мужу… впечатлений навалилось слишком много. Слишком много для неё одной.

— Тоска, я сделал тебе больно? — повторил он вопрос.

Следовало что-то ответить. Но всё было сказано и добавлять нечего. Ответ будет или чрезмерным, или недостаточным. Слова ничего не изменят. Поэтому Тоска спряталась за проверенным временем уклончивым ответом любой расстроенной женщины в галактике. Тем же, что дала утром Поппее, и тем, что твердила себе весь день:

— Я в порядке.

С ней всё в порядке. Всегда было. Какие бы сюрпризы ни преподносила жизнь, Тоска всегда умела найти выход. Она решала проблемы, управлялась с делами и шла дальше. Такова была её натура.

Кухарка забыла сковороду на плите и подпалила кухню? Что ж, ремонт плавно перетекал в мини-проект по перепланировке. Сына отговаривали от поступления в академию? Это был повод поискать альтернативные возможности для его карьеры. Муж вернулся домой и сообщил, что попал в список проскрипции? На это она тоже нашла решение.

Так уж повелось, в семейном быте ей выпало быть тем человеком, который прибирался за остальными и думал, что делать дальше. Неприметной рукой она всегда указывала путь.

— Я в порядке, — повторила Тоска.

Кого ей хотелось в этом убедить — себя или Лорда Тенебре? Запертая со стайкой чужих дочерей, попавших под опалу своих родителей, она стала наложницей совершенно незнакомого мужчины из дворцового храма и не могла никуда выходить без сопровождения малопочтительных угрюмых стражей. А меж тем дома остались её брошенные на милость слуг сыновья, ведь их отец выполнял долг на окраине Империи. Младшему было всего десять, и он до сих пор засыпал в обнимку с мягкой игрушкой, хотя все старательно делали вид, будто не знают об этом… Так что с ней было всё в порядке. В порядке. В ПО-РЯД-КЕ. Спасибо, что поинтересовались.

— Я переборщил, — тон Лорда Тенебре сменился на примирительный. — Мне не следовало использовать тебя подобным образом.

«Использовать»… Идеальный выбор глагола, с горечью подумала Тоска. Она заключила сделку с Императором, и её отдали в руки этого жреца в качестве поощрения за верную службу.

— Я слишком долго был без женщины, — сумбурно пустился он в объяснения. — И у меня есть склонность к чрезмерности.

Да, действительно. Как будто он попытался втиснуть медовый месяц в одну короткую ночь. Это было слишком. Слишком.

— Это вышло из-под контроля. У меня не было намерения, чтобы всё стало таким… насыщенным.

Он изъяснялся в той обтекаемой, неуклюжей манере, в какой мужчинам и женщинам было свойственно обсуждать близость. Это всегда считалось непростой темой для разговора, но раньше ею управляли понятные Тоске правила. Но правила больше не действовали. Что служило камнем преткновения.

— С тобой всё в порядке?

Лорд Тенебре подступил ближе, но она не поворачивалась к нему лицом. Вопреки обнадёживающим словам от всей её фигуры исходила неприязнь.

— Да, разумеется. — С ней было всё в порядке. В порядке. Она упорно повторила: — Я в порядке.

— Ты лжёшь, — обвинил он.

Это вывело её из себя.

— Я — взрослая замужняя женщина, а не какая-то сопливая девственница, которую лишили невинности! Всё в порядке, — сдавленно выдавила она и повторила новую мантру: — Это просто секс.

Она убеждала себя в этом всё утро после разговора с Поппеей. Но отчего-то мантра не приносила утешения. Даже высказанная вслух, она не становилась убедительней. И не могла одурачить её, а его — тем паче.

— Если ты настолько взрослая и опытная женщина, как утверждаешь, то тебе известно: такого понятия, как «просто секс», не существует.

— Нет. Не существует, — с печалью согласилась она. — Мой господин…

— Карл.

— Никогда больше не смейте обращаться со мной подобным образом. — Тоска откинула вуаль с лица и развернулась. Она не хотела превратить вчерашнюю вакханалию в прецедент, поэтому чеканно обозначила границы допустимого: — Когда я пожелаю уйти… вечер окончен. Когда я от-откажусь, вы отнесётесь к этому с уважением. Вы б-будете обращаться со мной, как с леди, коей я являюсь несмотря на моё… ах… затруднительное положение.

Слова были смелыми, но подача — шаткой. Ибо говорить об этом прямо давалось по-прежнему с большим трудом.

Лорд Тенебре смерил её холодным взглядом.

— Не тебе диктовать свои правила.

— Я уже это сделала! — огрызнулась она.

Её напористость будто бы его рассмешила.

— Значит, вот как вы с матроной «перекинулись парой слов»? Вся такая из себя беспристрастная и благовоспитанная леди? Я не матрона, Тоска. Ты меня не запугаешь. И тебе нечем торговаться.

О, ещё как было чем! Тоска очень живо запомнила прошлую ночь. Если только у него не припрятана где-то другая белобрысая толстушка для ночных утех, ей было чем торговаться. Однако глупо выкладывать свои козыри сразу, поэтому она увильнула, воспользовавшись его собственным эвфемизмом:

— Только так мы можем быть друзьями, господин. Только так нам обоим будет комфортно в данном вопросе.

— Карл. Когда мы одни, зови меня Карл.

— Мы договорились? — налегла Тоска.

— Я согласен не повторять прошлую ночь.

Пожалуй, это было наиболее выгодное обещание, которого можно от него добиться. Чудному, одержимому властью жрецу претило уступать даже на дюйм, поэтому, смягчившись, она решила засчитать это за победу.

— Хорошо, господин.

— Карл.

— Карл, — повторила она.

Прояснив ситуацию в откровенной беседе, они сбавили неловкость между собой, хотя Тоска не позволяла себе расслабляться. Он всё ещё мог возомнить, будто прошлая ночь — новая нормальность… пусть она и сделала всё возможное со своей стороны, дабы донести до него, что это не так.

— Прошу, присаживайся, — Лорд Тенебре гостеприимно отодвинул кресло. — Мне не хватало тебя на заутрени. Ты заставила меня поволноваться.

Тоска заняла своё место.

— Я устала.

По очевидным причинам.

— Вина? — осведомился он, поднимая откупоренную бутылку, ожидавшую на столе.

— Да, благодарю.

Как только бокал наполнился вином, Тоска сразу взялась за него. Может, если как следует захмелеть, ночь покажется терпимей?

После того как они подняли подогревавшие блюда крышки, Лорд Тенебре приступил к трапезе, а она продолжила пить. Честно говоря, у Тоски совсем пропал аппетит, поэтому она нашла себе занятие, украдкой разглядывая своего компаньона по ужину. Сегодня его глаза заметно посвежели. Как и прежде пронзительно-жёлтые, они слегка поблекли — красные прожилки избавились от марева кровавой ярости. Вчерашнее опьянение Силой и сексом сказались на нём в лучшую сторону. Жрец выглядел хорошо отдохнувшим, даже довольным. Не в пример Тоске, у которой до сих пор темнели мешки под глазами, не говоря про нывшие синяки.

Она изучала его, потягивая вино, но муки совести не отпускали. Куда ни взгляни, всё напоминало о прошлой ночи. Руки, поднимавшие бутылку, чтобы налить ей вина, были теми самыми руками, что касались её тела, заставляя трепетать. Губы, изогнутые в вечной полуухмылке, были теми самыми губами, которые своей страстью сводили её с ума. Под чёрным плащом скрывались широкие плечи, за какие она цеплялась, притягивая его ближе. Спустя день Тоска не могла отрицать своё притяжение к нему на чисто физиологическом уровне. Осознание сего факта тревожило. Близость с посторонним мужчиной должна была вызывать отвращение, но реальность оказалась иной, что добавляло причин для терзавших её смятения и вины.

— Ты ничего не ешь. — Нетронутая тарелка перед ней привлекла внимание Лорда Тенебре, когда он снова подался подлить ей вина.

— Я не голодна.

— Ты проспала завтрак, пропустила обед и до сих пор не голодна?

— Откуда вы…

— В этом дворце нет секретов, — многозначительно ответил он. — Тебе следует об этом помнить.

— Да, господин… — прошептала она по привычке.

Оговорка вызвала у него раздражение.

— Да…

— Карл! — мгновенно исправилась она. — Да, Карл! — и опрокинула в себя ещё один бокал.

— Перестань так смотреть, — прорычал он.

— Как? — нервно вздрогнула она.

— Как будто я сейчас стащу тебя на пол и изнасилую, — состроил обиженную мину Лорд Тенебре и указал на неё вилкой, акцентируя каждое слово: — Я же говорил, что я — не Дреймат.

— Да, господин.

Зря она это сказала. Он резко встал, отшвырнул салфетку прочь и раздосадованный пересёк комнату. Сила опалила прорвавшимся от него неподдельным гневом.

Опустив глаза, Тоска покорно исправилась:

— Да, Карл.

Он обернулся. Его губы были сжаты в плотную линию.

— Я всё испортил, да?

Что полагалось отвечать? Но он продолжал сверлить её выжидающим взглядом, поэтому пришлось импровизировать:

— Для меня это слишком ново. У меня никогда не было любовников. Но я стараюсь освоиться.

— В таком случае можешь перестать заливаться вином. Сегодня я тебя не трону. Нет нужды пьянеть до беспамятства в страхе передо мной, — недовольно пробурчал он. — И прекрати бубнить своё «да». Женщина, которая пришла в тронный зал, не кивала как болванчик. Она сама приняла решение и думала своей головой.

Тоска не стала глотать несправедливый упрёк. Раздражённая, она сбросила маску смирения:

— Ты сам только что сказал, что не мне диктовать правила! И теперь ты хочешь, чтобы я их нарушила? Дай угадаю — тебя устраивает женщина со своим мнением, пока оно не противоречит твоему? Мужчины всегда хотят, чтобы им подчинялись, а их суждениям поддакивали! Они не хотят слышать, что они ошибаются!

— Бессловесной ты мне не по вкусу, — возразил он, возвращаясь к столу. — Кроткость тебе не идёт.

— А ты знаешь, что в нашем обществе случается с женщинами, которые думают своей головой? — она сардонически улыбнулась. — Чаще всего их, бесправных, бросают в твою обитель! Так что прости меня, если я склонна соглашаться слишком много. Ты уже справедливо предписал, что вся власть между нами принадлежит тебе! — почти выкрикнула она, хотя, опомнившись, смутилась собственного порыва.

Но теперь кое-что прояснилось. Лорд Тенебре жаждал получить и то и другое. Чтобы она была покладистой, но дерзкой. Точно, как прошлой ночью он нахваливал её добродетель, но подстрекал пасть в пучину разврата вместе с ним. Что за невозможный человек! Во всей галактике не сыщется способа угодить ему.

— Уже лучше, — одобрил Лорд Тенебре, чем снова поставил её в тупик. — Гораздо многообещающей. Когда мы наедине, я желаю видеть тебя настоящую. Я слышу «да, господин» целыми днями. Я не желаю слышать это и от тебя. — Он опустился в кресло за столом. — А теперь съешь что-нибудь, не то свалишься, захмелев от двух бокалов на пустой желудок.

Тоска повиновалась, но, воспользовавшись моментом откровенности, подняла тему, которая не переставала её беспокоить:

— Ночью ты упомянул, что прошло семьсот лет с тех пор, как ты брал себе женщину.

— Да, — кивнул он.

— Почему?

— Был занят, — беззаботно ответил жрец. Но ответ казался малоубедительным, учитывая, как редко он появлялся в своём храме. Тоска до сих пор не поняла, чем он занимается весь день.

— Кем она была? — аккуратно поинтересовалась она.

— Это было очень давно, — он отмахнулся. — И уже не имеет значения.

— Расскажи, — настояла она. — Я хочу знать.

Ей и правда было любопытно послушать про свою предшественницу. И пусть затронутый вопрос явно не прельщал Лорда Тенебре, он всё же ответил:

— Мой выбор пал на неё, потому что она не сулила угрозы. Жительница мирка-колонии. У неё не было семьи. Не было Силы. Не было амбиций… по крайней мере, как я считал поначалу. Она была доброй и покладистой. Самой обыкновенной девушкой. — Жрец взглянул на неё, послав лукавую ухмылку. — У неё не было ничего общего с тобой, моя госпожа.

Тоска пропустила то ли провокацию, то ли похвалу мимо ушей.

— И… тебе стало скучно с ней? В этом дело?

— Нет. В конце скучно не было.

— Ты любил её? — прямо спросила Тоска.

Лорд Тенебре вскинул бровь.

— Я люблю только власть.

Да, и свою умершую мать, припомнила она.

— Как долго вы были вместе?

— Два года или около. Она забеременела, и всё пошло ко дну. — Жрец скорчил гримасу и предупредил, довольно запоздало: — Не вздумай беременеть.

У него хватало наглости требовать это, как если, случись что, это будет исключительно её вина.

Однако проблемы не существовало.

— Я давно забыла про это. — Тоска предприняла надёжные меры, когда много лет назад они с Маркусом сошлись на том, что не могут позволить себе третьего ребёнка, учитывая расходы на школу и другие блага, которыми они хотели обеспечить своих мальчиков. Решение не радовало Тоску — она была бы счастлива привести в мир ещё сына или дочь, но поступок был правильным. Они с мужем примирились с ним и двигались дальше. Кроме того, в свои сорок она едва ли могла похвастаться фертильностью, так что с полной уверенностью сообщила жрецу: — Риска нет. Я позаботилась об этом много лет назад.

— Хорошо, — крякнул он. — Потому что я не хочу детей. У меня не будет детей.

Из этого напрашивался другой, не менее важный на вопрос:

— Что случилось с твоей беременной женщиной?

— Она вынудила меня. Отказалась избавиться от ребёнка. Хотела, чтобы я женился на ней. — Лорд Тенебре вздохнул и предупредил: — Я плохо реагирую на ультиматумы.

Ой-ей. Его ответ не сулил счастливого сказочного финала. Тоска распахнула глаза, взглядом спрашивая о продолжении, но он дал лишь расплывчатое:

— Я разобрался с ситуацией. Всё закончилось.

— Ох.

Её побледневшее лицо говорило само за себя, но Лорд Тенебре не сделал ничего, чтобы развеять страх:

— Я убил её, — добавил он как ни в чём не бывало. — Не вздумать беременеть. Ты из заботливых мамочек, и ты захочешь его сохранить. Я этого не позволю. Ты понимаешь?

Она кивнула.

— Да, господин мой, — и на этот раз он не стал её одёргивать.

— Император никогда этого не допустит. Ему ведомо, что заведись у меня потомки, они станут для него угрозой. В них было бы слишком много Силы.

— Я понимаю.

И почему он без конца твердил об этом? Тоска не собиралась обзаводиться ещё одним отпрыском — она хотела помочь своим уже имеющимся детям. Именно из-за них она оказалась здесь.

— Я не возьму тебя в жёны, — продолжил строгие предостережения жрец. — Я не из тех, кто женится. Ты должна это запомнить.

— Я помню. Ты убеждённый холостяк, — отвечала Тоска и заметила: — Я тоже уже замужем.

Она пошла на сделку, чтобы спасти своего мужа, а не найти нового.

Лорд Тенебре стал более благосклонным.

— Я рад, что мы понимаем друг друга. Есть ли ещё какие-нибудь детали моего прошлого, о которых ты желаешь знать? — обратился он, явно поощряя интерес. — Спрашивай. Считай, я открытая книга.

Последнее утверждение было сомнительным. Едва ли назовёшь человека, справившего тысячелетие, открытой книгой. Но жрец, видимо, ощутил, что разговор сбавил былой накал. Впрочем, опуская вчерашние события, он всегда старался подчеркнуть их дружеские отношения, будто стремясь к чему-то большему, нежели к грубым совокуплениям. Странным образом Тоска испытывала те же чувства. Сводить всё к чистой физиологии казалось таким пустым… Словно расплачиваешься за услугу. Словно она была падшей женщиной.

— Ничего? — наигранно удивился он, когда не получил десяток вопросов сразу. — Тоска, я хочу, чтобы тебе было комфортно со мной. Я хочу, чтобы ты знала, кто я.

Ну раз он настаивал. Это побудило её к вопросу об имени из его далёкого прошлого, которое час от часу всплывало в его речах. Имя, что Лорд Тенебре без устали противопоставлял себе.

— Тот ситх, кого ты убил, чтобы захватить власть над родным миром… это был Лорд Дреймат, верно?

Глаза жреца сузились. Он явно ожидал другой вопрос, но кивнул.

— Да.

— Ты пытался освободить свой мир?

— Я пытался убить своего отца, — язвительно отозвался он на её наивный романтизм. — В этом не было политики, только личное. Я убил его и его семью из мести. И ни разу не пожалел о содеянном.

Лорд Тенебре хвалился, даже спустя тысячу лет испытывая очевидную гордость от своего сомнительного достижения.

— А что случилось с твоей матерью? — задала новый вопрос Тоска. Его мать была единственным человеком, кого Лорд Тенебре упоминал с нежностью. Ей инстинктивно хотелось узнать об этой женщине больше.

Как и следовало ожидать, это была ещё одна щекотливая тема. Прежде чем дать ответ, жрец медленно выдохнул, словно бы умерив свою спесивую ауру.

— Моя мать умерла за несколько лет до того, как я убил Дреймата.

— Ох, мне жаль, — машинально посочувствовала Тоска. — Ты, должно быть, потерял её слишком рано.

Лорд Тенебре отвернулся.

— Не жалей меня, — выпалил он. — Я сам убил её. Я убил собственную мать.

— О Сила… — в ужасе сглотнула Тоска. Ответ был непредвиденным, и за ним явно крылись другие трагедии, поэтому с куда большим участием деликатно попросила: — Расскажи мне.

Следовало проявить терпимость и участие, не выказывая осуждения. Выслушать его, как она выслушивала послушниц, исповедующихся в своих грехах. В общем-то, цель у неё была прежней. Она пыталась понять, что это за человек. Верховный жрец Тёмной стороны до сих пор оставался загадкой. Всё, что ей было известно о нём, ограничивалось его случайными еретическими шуточками и непреложным фактом, что он убил много людей. Но он не мог состоять только из этого.

Лорд Тенебре вдруг насторожился, взглянув на неё с подозрением.

— Зачем ты хочешь это знать?

Потому что он сказал, что любил свою мать. Это была одна из немногих вещей, искупавших его вину в глазах Тоски, но ответила она более милосердно:

— Карл, — сказала она, назвав его по имени, и он резко вскинул голову. — Карл, я хочу узнать тебя. Чтобы мы могли быть друзьями, — пояснила она, вновь использовав его же оборот.

Он ненадолго задумался, словно взвешивая, как подступиться к этой истории и сколь многое можно рассказать, а после завёл неторопливую речь, отводя взгляд, как будто заново переживая те далёкие события:

— Мой отчим пил. Вечерами он приходил домой и избивал мою мать, ругая её последними словами. Я видел, как он делал это много раз. Но однажды ночью я, в конце концов, вмешался. — Жрец снова вздохнул и поник ещё немного. — Я убил его. Это был абсолютный несчастный случай. Я был зол, и в дело вступила моя сила. Я не мог её контролировать. Я надеялся просто напугать его, но зашёл слишком далеко. Я не хотел его убивать.

Он глянул на неё, точно проверяя, верит ли она его признанию. Но Тоска верила. Его искренность не подлежала сомнению, ведь даже спустя века он был несчастен из-за содеянного.

— Сколько лет тебе…

— Десять. Мне было десять.

Столько же, сколько Люциусу, который и поныне спал со своим плюшевым мишкой.

— Я был в ужасе. Плакал навзрыд, потому что думал, что убил родного отца. Именно тогда мать открыла мне правду. Он не был моим отцом. Моим отцом был местный Лорд ситхов. Когда-то моя мать и мой отчим отправились к нему, ища правосудия в земельном споре. Но остались без него, взамен получив бастарда. Лорд Дреймат изнасиловал мою мать. Так появился я.

— О Сила… — теперь Тоска хорошо понимала, отчего Лорд Тенебре упорно пытался подчеркнуть свои различия с отцом.

— Мне потребовались годы, чтобы собрать историю воедино. Это было не то, о чём моя мать распространялась в деревне. Но моя тётя всё подтвердила.

— Так почему же это случилось? — деликатно включилась Тоска. — Почему ты убил мать, если она была ни в чём не виновата?

Разговор с каждой минутой доставлял Лорду Тенебре всё большее неудобство — его рассказ стопорился, хотя он продолжал говорить, тщательно подбирая слова:

— В свои десять я не понимал, что она была жертвой преступления, а не неверной женой. Внезапно все отвратительные прозвища, которыми отчим награждал её по пьяни, обрели смысл. Ведь он знал, что она была с другим. Полагаю, он так и не смог пережить то унижение и гнев. Позднее я узнал, что мать долго спорила с отчимом о том, оставлять ли меня. Но она одержала верх, и они воспитали меня как своё родное чадо. Однако решение претило моему отчиму. Со временем, пока я рос, это усугублялось, ведь своих детей у них не было.

На лице Лорда Тенебре отразилось множество невысказанных сожалений, но он не замолкал:

— Единственное, что я слышал в ту ночь, это то, что мать призналась мне, что я отродье Дреймата, ситха, нашего заклятого врага и самого ненавистного человека на нашей планете. Она предала того, кого я любил как отца, и она предала нашу семью, спутавшись с захватчиками. Я уже потерял контроль, поэтому решение казалось очевидным. Это было легко, — поперхнулся он. — Вот как мало я понимал, что делаю. Всё произошло быстрее, чем я успел остановиться.

Признавшись в этом, Лорд Тенебре казался настолько уязвимым, что трагическая история отошла на второй план. Уязвимость контрастировала с его привычным самоуверенным обликом. На вид жрецу можно было дать около пятидесяти, но сейчас его перекошенное лицо напоминало лицо потерянного ребёнка. В пробудившихся материнских чувствах Тоска узнала это беспросветное отчаяние в увлажнившихся глазах.

— О, Карл, бедный мальчик… — бессознательно прошептала она. Потому что, какими бы ужасными ни были его поступки, ему было всего десять лет. Ребёнок лишь хотел защитить мать, но в итоге сделал себя сиротой. Всё, потому что он просто не мог контролировать свою необузданную силу.

Лорд Тенебре встретился с ней взглядом.

— Таков был мой первый урок Силы. У меня не было Учителя. Мне пришлось учиться на своих ошибках.

— Каков был урок? — не поняла она.

— Контроль. Прежде всего ты должен учиться контролю, — Лорд Тенебре повторил ей то же, что сказал прошлой ночью после ритуала. — Тьма опасна. Если ты не будешь контролировать её, она будет контролировать тебя. И тогда она поглотит всё, что ты любишь. В погоне за властью ты растеряешь то, чем дорожишь превыше всего.

Она почти боялась спрашивать, но всё равно сделала это:

— Что было дальше?

Манера его повествования сменилась на совершенно обыденный тон. Лорд Тенебре казался безучастным к тому, что происходило после смерти родителей:

— С того момента всё пошло по нисходящей. Я ударился в панику и принялся убивать, чтобы скрыть свои преступления. Как только я начал, то уже не мог остановиться. Тех, кого я не убивал, я подчинял. Неспешно, мало-помалу я захватывал соседские деревни хитростью и Силой. Это была защитная тактика, помогавшая прятаться от местных властей. Но со временем это превратилось в ползучий захват моего родного мира.

— И Лорд Дреймат не остановил тебя?

— Из него вышел ленивый Лорд-администратор. Понадобился год, чтобы он хотя бы что-то заметил. К тому времени я прочно стоял на ногах. Несколько лет я успешно избегал поимки. И вот однажды, устав жить как всеми разыскиваемый преступник, я заявился в тронный зал Дреймата и бросил ему вызов. Он посмеялся. Но я победил. — Лорд Тенебре откинулся на спинку кресла и сверкнул искренней злорадной ухмылкой. — Это был лучший день моей жизни. Власть больше никогда не приносила такого удовлетворения.

Тоска провела взглядом по окружавшей их роскоши.

— Власть и престиж тебя не радуют?

Он пожал плечами.

— Они сносны. Но им не сравниться с убийством Дреймата. Это была не только месть, но и правосудие. С той поры всего стало просто… — он замолк, подыскивая подходящее определение. — Больше. Масштабней. Но не приятней. Выше заберёшься — дольше падаешь. Иногда, — мечтательно протянул Лорд Тенебре, — я жалею, что не остался Владыкой своего глухого мирка, вызывая ливни, дабы напоить посевы с помощью старого котелка матери.

— Ты проделал долгий путь, — заметила Тоска с неподдельным уважением.

Его восхождение казалось чем-то невероятным, хотя в его речах сквозило удивительное недовольство. Тоска не могла разобрать причину, ибо Лорду Тенебре несказанно посчастливилось в жизни, даже если учесть, что его путь начался с горя и крови. Впрочем, суть проблема могла не иметь ничего общего с его карьерной лестницей — возможно, ему не хватало близких, с кем можно разделить успех. Но то была его собственная вина, рассудила Тоска. Несмотря на преступления лихой юности, Лорд Тенебре имел шанс создать свою семью, но безжалостно его растоптал. Думая об истории его погибшей возлюбленной, Тоска не испытала ни малейшего сочувствия. Лорд Тенебре не разорвал порочный круг насилия — он повторил его. Он убил всю свою семью, не пощадив даже собственного ребёнка.

— Ты и я… мы очень разные, — Тоска попыталась высказаться, не давая оценки его поступкам, но получалось с трудом, ведь их ценности действительно были слишком разными. Она угодила в храм, спасая будущее своей семьи, готовая ради них на всё, даже на унижения, в то время как этот мужчина вольно или невольно уничтожал всех, кто был ему близок.

— Мы очень разные, — мягко согласился он. — Ты хорошая.

И оставил невысказанным вывод, подразумевавший, что зло — это он сам.

— Я перестал быть хорошим, когда мне было десять. Благодаря череде событий, мне неподвластных, я занял место Дреймата. Я стал тем, что поклялся уничтожить.

— Неисповедим промысел Силы, не так ли? — спросила Тоска во внезапном озарении.

— Да, — подтвердил он догадку. — Точно так же, как Сила послала тебя мне.

Тоска прикусила губу, стараясь унять дурные предчувствия. Ибо чем больше она узнавала о верховном жреце, тем больше опасности он внушал. Вчера она своими глазами видела, как он убивает сотни людей. Но жажда убийств не была следствием слепого исполнения долга перед Императором. Убийства и Лорд Тенебре шли по жизни рука об руку. Казалось, таков был его метод справляться с большинством своих проблем. Не потому ли верховный жрец, один как ветер в поле, выбрал себе в «друзья» невзрачную послушницу не самых юных лет? Возьми он жену из равных, если бы с ней что-то приключилось, это могло иметь далекоидущие последствия от её разгневанной семьи. И… О Великая Сила, что это значит для неё?!

Либо упомянутая Сила, либо её лицо отразило страх, либо и то и другое заодно, поскольку Лорд Тенебре спокойно констатировал, не дожидаясь вопроса:

— Я напугал тебя.

— Да, — честно призналась она.

Он отнёсся к этому по-философски, не думая извиняться:

— Я не обычный человек и не живу по общепринятым правилам.

Сложно было это не заметить, подумалось ей. Но почему Император невозбранно позволял ему всё это?

— Тоска, у меня нет намерения причинять тебе боль. Мы не ссоримся, и я желаю, чтобы так оставалось впредь. Мне уже не десять. Я способен контролировать свою силу. Я больше не убиваю без разбора.

Да, теперь он убивал только целенаправленно, что утешало лишь немногим больше. Тоске не хотелось даже гадать, сколько душ на его руках. Сам он за свою беспрецедентно долгую жизнь, вероятно, давно сбился со счёта.

По ходу разговора Тоска ощущала себя всё более подавленной, в то время как Лорд Тенебре вернул былую ослепительную самоуверенность. Исповедь о прошлом будто смахнула тяжесть с его плеч. Жрец сиял той самой залихватской ухмылкой, к которой она успела привыкнуть.

— Я сделаю тебе больно, только если ты мне позволишь, — с заговорщицкой усмешкой понизил он голос, хотя, кажется, говорил отчасти серьёзно. Даже заигрывая, этот мужчина был непостижим.

Запив предложение вином, Лорд Тенебре стал наблюдать за ней поверх края бокала.

— Теперь тебе известны поворотные моменты моей жизни. А каковы твои?

Тоска задумалась.

— Они не настолько драматичны, — ответила она, скромно преуменьшая значимость своего прошлого. — Я жена и мать. Вероятно, это день моей свадьбы и дни рождения моих детей. Поворотные моменты, схожие для каждой женщины.

— Ошибаешься, — возразил он. — Все они были лишь подготовкой. Ничто из этого не имеет такого значения, как день, когда ты преклонила колени перед Императором, моля о пощаде в обмен на свою добродетель. Это был твой настоящий поворотный момент. Он показал твоё истинное лицо и раскрыл твоё предназначение.

Да, в некотором смысле так и было. Тоска пришла сюда из любви и верности — ради своей семьи.

— Возможно, ты прав.

— Ну конечно, я прав, — снова улыбнулся жрец и, прищурив жёлтые глаза, доверительно подался вперёд. — Он привёл тебя ко мне.

Его взгляд опустился на рукава её платья, которые она не без конца пыталась разгладить. Как и всё невзрачное облачение послушницы, они развевались при движении, прибавляя объёма её фигуре. В нормальной жизни Тоска днём с огнём не сыскала бы наряда, столь же отвратительно портящего внешний вид.

Лорд Тенебре был солидарен с ней в этом вопросе.

— Мне ненавистно это платье. Больше не приходи в нём. Надень прошлое. С плащом, который подчёркивал твои плечи. Ты смотрелась как настоящая героиня.

— Я бы надела, — вздохнула она, — но матрона…

— От неё избавились, — лаконично перебил жрец.

— Оу. Понятно. — Вероятно, вследствие и её просьбы в том числе. Но тут жуткая, доселе непредвиденная мысль стукнула Тоске в голову. Её глаза сузились. — Избавились… как? Избавились — в смысле уволили или избавились — в смысле убили?..

У него вырвался смешок.

— Я уволил служанку. Я не убивал её. — Он поднял брови. — А следовало? Если ты предпочитаешь…

— Нет!

Он вновь рассмеялся.

— Как пожелаешь, госпожа. А теперь окажи мне услугу в ответ. Будь новой матроной.

— Я? — заморгала она.

— Да. Я не могу придумать лучшей кандидатуры, чем такая порядочная леди, как ты.

Он издевался? Как всегда, Тоска не понимала, что у него на уме. Многие его высказывания несли откровенно двоякий смысл. Прими их за чистую монету, и всё сойдётся. Но часто в них скользил тонкий сарказм, придававший им остроты. Тоска не знала, как отвечать на столь нежданную просьбу. Наверное, правильней, как подсказывало чутьё, сразу отказаться…

Заметив её колебания, Лорд Тенебре великодушно присовокупил к предложению щедрые надбавки:

— Вноси любые изменения, какие хочешь, при условии, что послушницы будут посещать службы и будут доступны жрецам. В остальном мне безразлично, как они живут и чем занимаются. Но наведи порядок в одежде. Купи им что-нибудь новое. Я устал от лохмотьев и унылых вуалей.

Тоска пристально взглянула через стол на верховного жреца, который из её любовника грозил перевоплотиться ещё и в потенциального начальника. Этот мужчина слишком быстро завладевал её жизнью. И уже диктовал, что ей носить.

— Я хотела, чтобы ты упразднил эту традицию, — едко напомнила она. — Я вовсе не стремилась встать над ней во главе.

— И я уже ответил тебе «нет». Но ты можешь кое-что изменить, дабы облегчить состояние дел. Ступай, взлелей свою стайку падших ангелочков, тётя Тоска, — ухмыльнулся он. — Это принесёт благо всем вовлечённым.

— Ты делаешь меня соучастницей собственного пленения!

— Ты добровольно надела вуаль, — промурлыкал Лорд Тенебре. Он придвинулся ближе к столу: — Раз прошлая ночь сделала тебя настоящей послушницей, ты идеально подойдёшь для этой должности. Ведь кто, как не ты, хорошо поймёт плачевное положение несчастных дев.

Тоска пронзила его тяжёлым взглядом. Ещё слишком рано для подобных шуток.

Лорд Тенебре, должно быть, осознал промах, поэтому сдал назад:

— Подумай, сколько добра ты принесёшь, — умасливал он. — Сколько небольших улучшений, делающих ситуацию более терпимой. Как ты можешь поднять качество жизни девочек. Трать сколько душе угодно, делай, что душа желает. Я не стану тебя ограничивать.

Он прекрасно знал, как убедить её, обречённо осознала Тоска. Держа в мыслях несчастную Поппею с её сумасбродным планом побега, гарантировавшим смертный приговор, она неохотно проворчала:

— Ладно. Я сделаю это.

Пусть уж лучше главной будет она, чем другая ведьма вроде прошлой матроны.

— Превосходно.

Раздавшийся стук в дверь отвлёк их. Лорд Тенебре нахмурился, но повелительно махнул рукой, распахивая её.

— Что такое? — недовольно осведомился он у молодого Лорда, который переступил порог. Тоска узнала в нём человека, который прервал их несколькими днями ранее, чтобы объявить о поимке Лорда, бежавшего от проскрипции.

— Владыка, прибыла делегация чиссов. Вы велели сообщить вам.

— Да. — Лорд Тенебре встал, собираясь заняться делами. — Поужинай, — сказал он Тоске. — Стражники отведут тебя обратно, когда будешь готова.

— Я закончила, — кивнула Тоска и тоже встала.

Лорд Тенебре повернул голову, рявкая молодому Лорду:

— Обеспечь ей сопровождающих! — И когда тот исчез, дабы выполнить приказ, жрец повернулся к ней. — Время для игры в прятки, — расплылся в улыбке он. В руке у него был знакомый чёрный капюшон, который ей приходилось надевать перед походом сюда.

Она потянулась за ним, но Лорд Тенебре отдёрнул руку.

— Позволь мне, госпожа. — Он сам откинул с её плеч объёмную вуаль, но вдруг его рука замерла. Кончиком пальца он осторожно дотронулся до синяка, который обнаружил у её ворота.

Саднившая кожа была слишком чувствительной. Тоска уклонилась от его руки.

— Всё остальное выглядит так же?

Почти вся она выглядела так же. На горле и груди темнели следы от его губ, а ещё отметины от того, как сильно и долго он сжимал её талию и бёдра.

— Пожалуйста, больше не поступай со мной так, как прошлой ночью, — прошептала она. Всё это было действительно слишком.

Он серьёзно кивнул. Увиденное его явно обеспокоило.

— Я не Дреймат. И я не мой отчим. Мне жаль, Тоска. Я никогда не питал намерений причинить тебе боль.

Он говорил искренне, но факт оставался фактом: боль он уже причинил. Человек перед ней был опасен, даже когда сам того не хотел.

Не дождавшись ответа, он пообещал:

— Я найду способ загладить свою вину.

— Да, господин, — покорно ответила Тоска.

— Встреться со мной завтра в саду после повечерия. Я хочу услышать, как прошёл твой первый день в качестве матроны.

Просьба звучала довольно безобидно, поэтому Тоска без задней мысли приняла приглашение:

— Да, господин.

Заручившись её согласием, он взялся за её капюшон. Задержавшись лишь на мгновение, чтобы коснуться её губ своими, Лорд Тенебре опустил непроглядную ткань до конца. Секунду спустя распахнулась дверь, и он передал её под защиту стражников.

Оглашённую Тоской новость о том, что её назначили новой матроной, восприняли хорошо, но обещание привнести в обитель перемены встретили с ещё большим воодушевлением.

— Вскоре всё здесь будет выглядеть и ощущаться иначе, — дала слово она. — Но перво-наперво мы купим новые платья.

И для этой цели Тоска собиралась взять своих подопечных в поход по магазинам. В общество.

— Приглашены все, — уточнила она, — но идти никто не обязан. Если вы всё же согласны, то должны быть готовы к косым взглядам. Возможно, даже к грубым высказываниям. Нас будет сопровождать стража, поэтому наше появление будет особенно бросаться в глаза.

Нюансы предстоящего похода окатили девочек, как ледяной душ, но Тоска намеренно не пыталась подсластить пилюлю. Ей не хотелось подорвать их рвение, но те, кто пойдут с ней, должны быть подготовленными.

— Возможно, там, куда мы поедем, вы увидите друзей или даже родственников, — продолжила она. — Встреча может стать неловкой или болезненной. Поэтому, пожалуйста, тщательно обдумайте окончательный ответ.

Кто-то поинтересовался, куда они отправятся. Тоска назвала самый элитный торговый центр в Каас-Сити. Подлинный оплот роскоши, где совершали покупки самые богатые леди-ситх. Раз уж её подопечным суждено сидеть взаперти в обители, они хотя бы будут делать это со вкусом. Тоска наметила план, как придать немного лоска постыдному статусу Тёмных леди. Увы, озвученное ею место назначения пресекло на корню любой интерес девочек. Даже самая юная понимала, что их ждёт далеко не радушный приём. Одна за другой послушницы отказывались составить ей компанию, но Тоска решила, что в таком случае пойдёт одна. Она напутствовала в своё отсутствие не делать ничего, чего бы не сделала она сама, и, получив в ответ несколько ироничных закатываний глаз, благодушно их проигнорировала.

Уже у самых дверей её нагнала Поппея.

— Можно я изменю решение?

— Ну конечно. Сбегай за вуалью. Мы уезжаем немедля.

И поскорей бы, мысленно добавила Тоска, переживая, что сама не выдержит и струсит.

Взять с собой Поппею, пожалуй, было хорошей идеей, думала она, наблюдая, как девушка суетливо собирается в дорогу. После вчерашних откровений она заведомо ожидала повышенного к себе внимания, поэтому некоторое время вне давящих стен обители могло сработать той самой отдушиной, которая была ей необходима, чтобы удержаться от безрассудного побега.

— Поверить не могу, что это происходит наяву. А нам правда можно?.. — протянула Поппея и затаила дыхание, когда они вышли в коридор. Её тёмные глаза в предвкушении вспыхнули.

— Да, — ответила Тоска с заметно большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле. Но она была преисполнена решимости громко заявить о своём назначении. Лорд Тенебре сказал, что она вправе вносить изменения, так что она рассчитывала в полной мере воспользоваться его обещанием. Перемены начнутся сегодня, мысленно постановила она.

Представ перед стражей у ворот храма, Тоска запросила транспорт и сопровождение для недолгой поездки. Старший по званию из стражников скептически оглядел её и сообщил, что должен согласовать её запрос с начальством, чем вынудил их с Поппей прохлаждаться почти целых пятнадцать минут. Но затем пред ними возник солидный спидер, весьма представительского вида, и два стражника в красных доспехах. Как только женщины заняли места, водитель спросил:

— Куда, моя леди?

Тоска не удержалась от довольной улыбки. Начало выглядело многообещающе. Вырваться, пусть даже ненадолго, из гнетущего мрака дворцового комплекса было глотком свежего воздуха.

Поппея у неё под боком взволнованно хлопнула в ладоши.

— Я больше года не была за стенами храма!

До места, куда они летели, было рукой подать. Все самые эксклюзивные рестораны и бутики Каас-Сити примыкали к Императорскому кварталу. Когда спидер подъехал к грандиозному сооружению с витринами, в которых были выставлены последние новинки моды, Тоска сделала глубокий вздох.

— Голову выше и веди себя с достоинством, — тихо напомнила она своей юной спутнице. — Ты большая девочка. Тебя не испугают чьи-то косые взгляды. Я буду рядом. Ты не одна.

— Я справлюсь с чем угодно, — беспечально отвечала Поппея. — Пошли, пора слегка растрясти казну Императора.

Тоска ещё не видела её такой счастливой. И одно это уже полностью оправдывало вылазку.

Ступив в сияющий огнями торговый центр, Тоска обнаружила, что предчувствия её не обманывали. Час был ранний, поэтому покупателей в магазинах бродило немного. Но и в отсутствие толп чопорных аристократок, способных выказать своё открытое пренебрежение, продавщицы умудрялись понизить температуру атмосферы.

На самом деле мало кто знал, кем были заточенные в храме послушницы, — о них перешёптывались, как о городской легенде, ибо они редко появлялись на публике, однако всякий подданный Империи понимал, что означают красные вуали. Они были символом падших женщин. Женщин, которых надо избегать и стыдиться. Женщин, непокорных и опасных для благополучия их собственных семей. Женщин, которые утратили благородство и привилегии, обеспеченные высшим сообществом ситхов.

Добавьте сюда двух стражников в красных доспехах, и не нашлось бы глаз, коеи не привлекла бы их пафосная процессия. На них пялились буквально все. Даже Тоске, освоившейся с чужим любопытством, стоило немалого труда оставаться в добром духе.

Юную Поппею сразу привлёк прилавок с косметикой, у которого стояла чистокровная леди-ситх со своей дочерью-подростком.

— Я помню, что мы здесь за платьями, — Поппея сделала заискивающие глаза, — но как насчёт помады?

— Помада всё делает лучше, — улыбнулась Тоска под вуалью. Все молодые девушки любили косметику, и это натолкнуло её на идею: — Давай купим девочкам в подарок по одной.

Когда они приблизились к прилавку, леди уже заканчивала покупки, то и дело бросая в их сторону нервные взгляды. Послушниц было невозможно не заметить.

— Иди-ка, подожди меня у лифта, — велела леди, повернувшись к своей дочери. — Я сейчас подойду.

— Но, мам, ты обещала, что я могу выбрать блеск для губ! — заскулила та.

— Как-нибудь в другой раз! — прошипела мать, спешно выпроводив впечатлительную девочку подальше. Как будто сама близость послушниц могла развратить её дочь.

— Нам нужно тринадцать тюбиков помады, будьте любезны, — сладким голосом пропела Поппея, обратившись к взволнованной сценой продавщице, и махнула рукой в сторону Тоски. — Только ей нужен красный цвет для её светлой кожи, а всем нам подойдёт тёмно-фиолетовый. — Тёмно-фиолетовый считался стандартным нюдовым оттенком для полукровок и чистокровных ситхских женщин, обладающих естественным вишнёвым цветом губ. С гадкой ухмылкой в сторону бдительной матери, явно внимавшей каждому слову, Поппея добавила: — Тоска — наша единственная бледная секс-рабыня. У остальных из нас кожа соответствует нашему благородному происхождению.

— Поппи! — Тоска осадила свою подопечную испепеляющим взглядом.

Но дерзкую семнадцатилетнюю бунтарку было не так просто остановить.

— На каком этаже нижнее белье? — громко осведомилась она у продавщицы. — Нам нужно подобрать что-нибудь новенькое для сегодняшней праздничной оргии!

— Поппи! Прекрати это! — возмущённо воскликнула Тоска. — Мне так жаль, моя леди, — извинилась она перед опешившей дамой. — Обычно она так себя не ведёт.

Но оскорблённая женщина уже мчалась на поиски дочери. Поппея просияла победной улыбкой.

— Трудно вывести меня в свет, да? — хвастливо спросила она.

— Да, я начинаю понимать, — проворчала Тоска.

Поппея, не демонстрировавшая ни капли раскаяния, наоборот, вознегодовала:

— Я отказываюсь склонять голову от стыда! — её голос вновь достиг верхних нот. — Стыдно должно быть моим родителям!

Тоска строго взглянула на неё.

— Никто не просит тебя быть невидимкой. Но я бы хотела, чтобы ты не устраивала сцен. Не надо из кожи вон лезть, пытаясь оскорбить всех подряд. Это незрело.

— Значит, мне полагается быть паинькой, когда они шепчутся о нас? — вспылила Поппея. — Когда они тыкают в нас пальцем, думая, что мы не смотрим? Как сейчас делает вон та торговка за два прилавка от нас?

— Я предупреждала тебя об этом, — напомнила Тоска. — Что бы ты ни сделала, ты этого не изменишь. Но если ты будешь преподносить себя с достоинством, то увеличишь шансы, что окружающие отнесутся к тебе с уважением. А теперь веди себя как подобает леди.

Поппея надула губы.

— Какой в этом смысл? — на краткий миг маска обиды соскользнула с лица девушки, выдав увлажнившиеся глаза.

— Поппи, — смягчилась Тоска, — на меня показывали пальцами задолго до того, как я надела вуаль. Поверь, таким способом с этим не сладишь.

— Ну, ладно, — смилостивилась девушка. — Но ты портишь мне всё веселье!

— Вздор. Веселье только начинается. Что думаешь об этом цвете? — Тоска мазнула кроваво-красной помадой по тыльной стороне ладони. — Не слишком ярко?

— Неплохо. А можно нам ещё подводку для глаз? — с надеждой спросила Поппея. — И тушь для ресниц?

— Отчего нет? — подыграла Тоска и обратилась к продавщице: — Сколько стоят эти косметические дроиды? — Услышав сумму, она решила: — Мы возьмём трёх.

— Под вуалью никто не видит наших причёсок, — расстроенно сказала Поппея.

— Очень скоро, — ответила Тоска, — мы снимем вуали.

— Правда? Но в храме положено покрывать голову. Всем женщинам. Это традиция.

— У меня есть идея получше. Давай закончим здесь, и я тебе покажу.

Её «идеей получше» был красный плащ. Во всей галактике не нашлось бы более ситхского атрибута, чем плащ, поэтому он был приемлемой заменой приевшимся вуалям, подходящим для официоза храма и дворца. Здесь, наверху, в тихом сверхдорогом торговом комплексе Тоска взялась за обсуждение дизайна подобной модели для послушниц. Плащ должен был быть алого цвета с глубоким, надёжно прячущим голову капюшоном и чёрной шёлковой подкладкой. Он станет женственной версией плаща, которым обладал каждый Лорд ситхов. Только, как надеялась Тоска, их плащи будут смотреться невероятно стильно.

— Что думаешь? — спросила она мнение Поппеи. — На службах или на публике мы можем поднимать капюшоны. Они не будут мешать обзору так, как наши вуали.

— Но их придётся шить на заказ. Это очень дорого, — вдруг стушевалась её юная спутница. — Мама всегда говорила, что дороже них только свадебные платья.

Мать Поппеи, вероятно, обходилась более-менее стандартными размерами и не была вынуждена заказывать одежду в ателье. Но для Тоски это был единственный способ получить именно ту вещь, которую она хотела, будь то для торжественного случая или для повседневной носки. Однако сейчас вопрос цены не стоял. Империя могла себе это позволить. Едва ли их наряды обойдутся хотя бы в кроху от стоимости тех великолепных крейсеров, которые денно и нощно возводили на верфях.

— Для храма при дворце только лучшее, — отмахнулась она от любых опасений. — Но, скажи мне, ты бы предпочла их вуали?

— Несомненно, — с полной уверенностью одобрила выбор Поппея.

Разобравшись с заказом плащей на тринадцать персон, Тоска перешла к выбору платьев. Девушкам с их фигурами подходили практически любые варианты, поэтому Поппи с энтузиазмом внесла несколько предложений. Фасоны смотрелись скромно, но не строго. Были ладно скроены и удобны на каждый день. У Поппи разбегались глаза, и она никак не могла определиться с финальным выбором, поэтому Тоска купила каждой послушнице по пять разных нарядов, чтобы их можно было носить чередуя. Хотелось надеяться, что немного свободы в самовыражении помогут сбавить накал страстей в обители. Девочкам не обязательно ходить похожими друг на дружку каждый день.

— А как насчёт вас, моя госпожа? — поинтересовалась продавщица. Осознав платёжеспособность клиентки, женщина становилась всё более и более услужливой. От первоначальной напряжённости не осталось и следа

— Точно. Закажи что-нибудь себе, тётя Тоска, — поддержала Поппея. — У тебя всего одно платье, непохожее на старые.

Поппея была права. Но, увы, Тоска не могла купить здесь готовые вещи, так что добавила к заказу несколько позиций на свой размер. Она выбрала схожий фасон с открытым декольте и широкой юбкой, не стесняющей движения, так как не собиралась жеманничать в наряде в обтяжку с тянущимся по земле шлейфом, в каких щеголяли модницы её круга.

Пусть её сочтут немодной, но главное, что ей будет комфортно в своей излюбленной юбке А-силуэта.

Когда заказ был определён, а все формальности с доставкой и примеркой оговорены, зал огласил хорошо знакомый голос, произнёсший её имя:

— Тоска?

Она круто развернулась к говорившему.

— Тоска! То-то голос показался мне знакомым!

Из соседней примерочной выпорхнула женщина со стопкой платьев в руках. Это была Дария, леди Марроу, ей давняя подруга.

Дария окинула её взглядом, оценила красную вуаль и осеклась:

— О Сила, так это правда! Он отправил тебя в храм!

Челюсть женщины изумлённо отвисла. Глаза были полны жалости и… вопросов.

Тоска переступила с ноги на ногу. Внезапно все смелые разговоры о самообладании и достоинстве, которые она вела с Поппеей, покинули её в миг, когда она больше всего нуждалась в их подспорье. Беспокоясь, как девушки справятся с теоретической встречей с кем-нибудь из бывших знакомых, Тоска совершенно забыла про себя.

— Дария… — в замешательство пролепетала Тоска. — З-здравствуй.

— Ты. Подержи, — подруга сунула стопку одежды шокированной швее, которая вышла следом за ней из примерочной, и подошла ближе. Она перевела напряженный взгляд на стражников, как будто безмолвно испрашивая разрешения. — Когда Септимус вернулся домой с этой историей, я сперва не поверила своим ушам. Он сказал, что это не Маркуса отправили домой на увольнение, а он вернулся сам, ибо раскрыл твою интрижку, и ему предстояло разобраться с этим. — Лицо Дарии стало серым от тревоги. — Я сочла это отвратительной сплетней, преувеличенной злыми языками… Но… это правда. О, Тоска, что же ты наделала? — в ужасе прошептала она.

— Э-э… э-э… — Тоска выслушала версию истории, на какую сама согласилась, только вот услышать её пересказ из уст потрясённой подруги оказалось куда хуже, чем казалось. Вдруг она не нашлась, что ответить, так как попросту не могла найти слов.

— О чём ты только думала?! — Дария выглядела совершенно раздавленной. И, если честно, её реакция жалила сильнее, чем любые осуждающие взгляды, которым они с Поппеей подвергались от незнакомых людей.

— Я… я… я совершила большую ошибку. — Тоска решила, что чем меньше будет сказано — тем лучше. Ибо если собрался лгать, не попадись на деталях. — Присмотри за моими мальчиками, ладно? И за Маркусом тоже. Прошу, Дария…

— Тоска, тебе стоило думать о них прежде, чем ты… ты… — Голос женщины сконфуженно стих, но затем она стряхнула застенчивость: — Кем он был? Какой Лорд втянул тебя в эту грязь? Это Инделибл? Потому что он всегда относился к тебе теплее, чем следовало!

— Нет. Это был не Лорд Инделибл.

— Тогда кто? Скажи мне, дабы я сделала его имя достоянием публики. Почему только ты должна нести это клеймо, когда он разгуливает на свободе? Он виновен не меньше, чем ты, и…

Тоска опустила глаза.

— Он не из тех, кого ты знаешь.

— Разумеется, я его знаю! Я знаю всех, кого знаешь ты…

— Пожалуйста, Дария, оставь это! — Тоска почувствовала, как по щеке под вуалью скатилась слеза. Она надеялась, что Дария не заметит её нервозность, не обратит внимания, как отчаянно она пытается убедить в правдивости своей лжи. — Я совершила большую ошибку. Теперь я ничего не могу изменить. Что сделано, то сделано.

— Но, Тоска…

— Дария, забудь! — реплика вырвалась слишком хлёстко, и Тоска попробовала сымпровизировать, дабы сгладить оплошность: — Если его имя станет известно, то тогда Маркусу придётся бросить ему вызов. И будет дуэль, где один из них погибнет. Я не хочу, чтобы это случилось.

— Ты права, — отступила подруга, понимая ход её мыслей, а затем снова вонзила в неё тяжёлый взгляд. — Значит… ты защищаешь своего любовника? Ты ограждаешь его от правосудия своего мужа? Разве Маркус не должен иметь право защитить честь семьи?

— О Сила, ты же знаешь, что я защищаю Маркуса! — выпалила Тоска. — Но он не отличит один конец меча от другого! В бою он так же безнадёжен, как наши мальчики! Просто… оставь это… пожалуйста!..

Все эти мужские разговоры о семейной чести были лишь одной из форм возмездия. Так среди правящих родов ситхов начинались кровные распри, некоторые из которых длились поколениями.

— Что ж, полагаю, я должна быть рада, что Маркус не убил тебя, — жалобно сказала Дария. — Потому что именно так, а не иначе, поступили бы большинство Лордов. Тебе разрешены посетители? Могу ли я прийти повидаться с тобой? Я хочу помочь и…

— Нет. Это запрещено.

— А как насчёт мальчиков? Они могут тебя видеть?

— Нет. Это тоже под запретом.

— Но кто же за ними присматривает?

— Слуги, — слабым голосом ответила Тоска, чувствуя укол совести. Бросить детей на произвол судьбы было наихудшей составляющей её плана.

— О, Тоска!.. — выдохнула подруга, постигая весь ужас её положения. — Ты потеряла всё. Ну какая дурость!..

— Я совершила большую ошибку, — Тоске казалось, что чем больше она повторит это расплывчатое объяснение, тем больше шанс, что Дария в него поверит. Ей претило обманывать близкого человека, но другого выхода просто не существовало.

Дария опять посмотрела на стражников.

— Сколько у тебя времени?

— Мы как раз заканчивали. Нам нужно возвращаться. Мы… нечасто выбираемся в город.

— Ох, иди сюда. Обними меня. Я пройдусь с тобой.

Тоска отстранилась и покачала головой.

— Тебе не следует этого делать, — она беспокоилась о репутации подруги. — Кто-нибудь увидит, и тогда пойдут разговоры.

— Глупости. Уж как-нибудь переживу. Кто это? — Леди Марроу обратила внимание на притихшую в кои-то веки Поппею, которая застыла с широко раскрытыми глазами.

Тоска представила девушку, и та пробормотала еле слышное «здравствуйте».

Дария ещё раз оглядела двух стражников.

— Вы повсюду ходите с этими ребятами? На миг мне почудилось, что в женской примерочной сам Император.

Тоска вздохнула.

— Это перебор, понимаю. Но ты знаешь, насколько я безнадёжна с Силой.

— А ведь это преторианцы, — задумчиво отметила Дария.

— Пожалуй. — Во дворце водились разные стражники: в красном, сером, черном. Что касалось Тоски, то она различала их только по цвету доспехов. Их оружие внешне также бывало разным, но что то, что другое — всё оно для неё выглядело одинаково смертоносным.

— Преторианская гвардия охраняет самого Вишиэйта, — удивилась Дария, скользя взглядом по их сопровождающим. — Ваши ребятки здесь — не обычная дворцовая охрана.

— Возможно.

Тоске было всё равно, какие цвета носил конвоир, вручающий ей капюшон. Их конечная цель не менялась.

Дария подошла к ней и обняла, украдкой шепнув на ухо:

— Встретимся здесь в это же время на следующей неделе.

— Не думаю, что это разумно, — проговорила Тоска, не желая назначать встречу.

— Но, Тоска…

— Спасибо, но нет. Любой на Дромунд-Каасе знает, что однажды Септимус станет членом Тёмного совета. Жена в твоём положении не должна идти на подобные риски. Тебя не могут видеть в компании послушницы. Ты знаешь, как работают слухи.

— Но…

Тоска отвела взгляд, но от решения не отступила:

— Своим поступком я причинила вред слишком многим. Я не хочу навредить и тебе. Пожалуйста, присмотри за моими мальчиками и Маркусом. Это лучший способ помочь мне.

Дария недовольно поджала губы.

— Обещаю, — вынужденно согласила она. — Хотела бы я, чтобы ты открыла мне, кто он. Несправедливо, что вся вина пала на тебя, а твой Лорд остался безвестным.

— Это уже не имеет значения, — вздохнула Тоска. — Жизнь несправедлива. Особенно для женщин. Ты это знаешь.

Каждая женщина это знала.

Коротко обнявшись с Дарией на прощание, они расстались, после чего Тоска завершила все намеченные покупки, пока Поппея молчаливо следовала за ней по пятам. Приключения подошли к концу. Сейчас ей просто хотелось поскорее вернуться в храм.

Уже сидя в спидере, направляющемся домой, Тоска по-прежнему чувствовала себя подавленной. Она могла выдержать неприязненные взгляды и моральное снисхождение проходящих мимо личностей, но встреча с Дарией протопила брешь в броне. Напомнила о последствиях сделки с Императором. О том, что ей суждено прожить остаток жизнь изгоем за грех, которого она не совершала. Да, Тоска знала об этом с самого начала, но сегодня осознание, от которого можно абстрагироваться, по-настоящему стало реальностью.

И этот непокой привлёк внимание её проницательной спутницы.

— Ты действительно изменяла Лорду Стракту? — спросила вдруг Поппея. Любопытство девочки было зловещим, а подозрения на удивление прозорливы.

Тоска посмотрела ей в глаза, соображая, как ответить на этот вопрос. С одной стороны, ей хотелось укрепить доверие между ними, но по бокам восседали два стражника, а спереди — водитель, у которых был прекрасный слух.

— Ты этого не делала, не так ли? — догадалась Поппея. Девушка вглядывалась в её встревоженное лицо, замечая любые колебания. — Нет… не делала.

Из-за своего неумения достойно лгать Тоска решила выбрать частичную правду:

— Нет, не делала. Во всяком случае, не так, как считают люди. Как ты поняла?

Поппея прищурила глаза.

— Тётя Тоска, лгунья из тебя никакущая. Да и твоя подруга была в полном шоке, — заявила она и продолжила допытываться: — Твой муж хотел от тебя избавиться? В этом дело? Он оговорил тебя? Всё подстроил?

— Нет. Если бы он хотел от меня избавиться, то убил бы за измену, — подчеркнула Тоска. В таком случае Маркус мог бы снова жениться и жить своей жизнью. В отличие от нынешней ситуации, в которой их по-прежнему связывал брак, но они были вынуждены жить порознь. — Послушай, это… сложно. — Тоска не собиралась совершать глупую ошибку и выкладывать всю правду. У девчушки был длинный язык, под стать её склонности к громким замашкам. Исключительный акт милосердия Императора должен храниться в секрете. — Это сложно.

— Очевидно — раз ты оказалась в храме! — беззастенчиво согласилась Поппея. — Лорд Стракт взбесил Императора?

— Поппи, следи за языком! — рявкнула Тоска. — Выражаешься, как простушка с улицы!

— Кого это волнует? К чему манеры? Я больше не леди. Мне не на кого производить впечатление, — протянула Поппея, с горечью апеллируя к их опыту в торговом центре: — Из нас сделали пугала, которыми пугают девочек. Мы — пример тех, кем быть не следует. Ни одной жене или дочери не дано опуститься ниже, чем нам… Даже если наши грехи — неправда.

На сей раз, забыв про стражников и водителя, юная Поппея раскрыла причину своего отчаяния. Ни одна деликатная беседа в тишине обители не смогла заставить эту девушку открыться — в отличие от сегодняшней прогулки.

— Знаешь, я тоже не делала того, что они говорили, — призналась она, пылая негодованием. — Они сказали, что застукали меня со слугой на вилле моей кузины. Это была ложь!

Безумие открытия застигло Тоску врасплох… как и вытекающие из него последствия. Она сглотнула, не сразу начав в полной мере осознавать ситуацию.

— О, Поппи…

— Это была ложь! — вскрикнула девочка, молниеносно сорвавшись на грань истерики. — Мой отец… он… он… он делал со мной то, чего не должен! Я рассказала маме, но она мне не поверила. И он п-п-продолжал это делать! Никто мне не верил! — В душе Поппеи плескалась гремучая смесь разочарования, ярости и обиды. Её тёмные глаза вспыхнули жёлтым, и по спине Тоски побежали мурашки от наглядной демонстрации того, на что способна эта девушка в миг крайнего отчаяния. — Я продолжала говорить учителям, а они обращались к моим родителям. Но мои родители говорили, что я всё выдумываю. Что я проблемный ребёнок и патологическая лгунья, которая хочет внимания. Это было не так! Я говорила правду! Тётя Тоска, это была правда! Но они скрыли это ради семьи и карьеры моего отца!

Из груди Поппи вырвались судорожные всхлипы. Зрелище было душераздирающим… и жалким.

— О, Поппи… — одной рукой Тоска приобняла разбитую горем послушницу. Теперь она знала, что за ним стоял не только жрец-флотоводец, избравший её своей любимицей.

— Они солгали и за-за-заперли меня в обители! Они солгали!

Тоска прижала её к себе.

— Я тебе верю.

— Они спихнули меня в х-храм, чтобы заткнуть мне рот. Проблема ре-решена. Они вы-выкинули меня…

— Мне очень жаль, — прошептала Тоска.

— Они никогда не примут меня обратно. — Поппея подняла голову, и её ясный взгляд пронзил до самого сердца. — Ты знаешь, что это значит.

Тоска печально кивнула.

— Я знаю.

— Так что, если я захочу нагрубить или покоробить какую-то напыщенную дамочку, покупающую косметику, я это сделаю! Потому что вся эта проклятая традиция — позор и обман! Это просто ещё один способ контролировать женщин и издеваться над нами! И я отказываюсь с этим мириться!

Тоска не могла спорить с этим мнением и просто ещё раз кивнула.

— Я так устала… — выдохнула юная Поппея, подавившись всхлипом. — Так устала быть жертвой! Сначала мой отец, а теперь жрецы… Что ж, я отказываюсь умирать за ложь моих родителей! Это будет значить, что они победили!

Сейчас Тоска поняла, почему эта девочка так хотела сбежать. Потому что ей было нечего терять. Она всё равно умрёт.

— Мне жаль… — запнувшись, пробормотала Тоска. Она ещё не могла разобраться, что это значит — получить такую информацию официально в роли матроны. Возможно… возможно, она могла как-то помочь. Или, по крайней мере, вникнуть в обвинения Поппи.

Поппея порывисто сорвала красную вуаль с волос и вскинула руку, хватая вуаль на голове Тоски.

— Мы не должны их носить. Мы их не заслуживаем. Они — ложь!

— Ты права, — тихо согласилась Тоска. Затем порывисто наклонилась вперёд, чтобы обратиться к водителю: — Откройте это окно, будьте добры.

Когда её просьба была выполнена, Тоска перегнулась через стражника слева и решительно выкинула обе вуали на улицу. Алые полотна воспарили на ветру, когда спидер со свистом мчался вперёд, и вскоре исчезли из вида. Бесполезный поступок, но от него стало легче. Тоска скованно похлопала по спине рыдавшую взахлёб Поппи.

Когда они добрались до ворот храма, девушка всё ещё была безутешна, словно признание выпустило на поверхность всю долго подавляемую боль.

— Н-нам обязательно входить? — шмыгнула носом Поппея. — Я туда не хочу!

Вскрик стал причиной нового потока слёз.

— Да, мы должны, — спокойно ответила Тоска. — Но давай мы с тобой ненадолго посетим сад. Стражники пока доставят наши покупки в обитель.

И так они с Поппи уселись на скамейке в гордом одиночестве сада Лорда Тенебре. Тоска просто держала её за руку, давая постепенно прийти в себя.

— Ты расскажешь мне, как попала сюда?

— Я бы с радостью, — честно ответила Тоска, — но я не могу. Пожалуйста, сохрани мой секрет в тайне. Не рассказывай другим девочкам, что я здесь не из-за прелюбодеяния. Это вызовет вопросы, на которые я не смогу ответить. И, — добавила она, поразмыслив, — это подвергнет опасности мою семью.

Ибо никто не ведал, что может сделать Император Вишиэйт, если правда выплывет наружу.

— По рукам, — согласилась Поппея, но озвучила своё условие в обмен: — И ты храни мой. Я не хочу, чтобы кто-то узнал. Это ничего не изменит.

— Возможно, я отыщу способ тебе помочь, — неуверенно начала Тоска, сама толком не зная, как это сделать.

— Единственный способ мне помочь, — зашептала Поппея, — это помочь мне сбежать.

— Ради нас обоих я не собираюсь этого делать! — категорически отвергла идею Тоска.

— Тогда сохрани мой секрет! — прошипела Поппея. — И я сохраню твой!

Несколько часов спустя, после того как отзвучало повечерие, Тоска сходила с девочками на ужин, а затем, откланявшись, вновь направилась в сад.

День получился утомительным. Сначала истошная правда о прошлом Поппи, потом её собственная невнятная ложь Дарии — каждое событие эмоционально изнуряло. Сейчас Тоска больше всего мечтала, чтобы этот день поскорее закончился. Но она дала обещание встретиться с Лордом Тенебре в саду, так что, кто знает, что ждёт её дальше? Жизнь в храме складывалась совсем не так, как она ожидала. То, чего она боялась больше всего, — пойти по рукам местных жрецов, не сбылось. А непредвиденные обстоятельства в виде новой роли матроны не делали ситуацию проще. Ибо теперь ей предстояло присматривать за дюжиной проблемных девочек, включая неугомонную и сумасбродную Поппи.

На столицу быстро наползали сумерки, когда Тоска спустилась в сад. Диск полной луны почти не убыл с ночи ритуала, и, хотя сад наполняли длинные тени, им было далеко до кромешной тьмы. Верховный жрец уже явился? Тоска нигде не видела его фигуры и как обычно не могла ощущать его присутствие в Силе. И поэтому она начала бесцельно бродить, дабы убить время и побыть наедине со своими нелёгкими мыслями.

— Добрый вечер, моя леди, — произнёс чей-то голос, заставив её вздрогнуть.

Возле беседки трудился высокий худощавый садовник в рабочих перчатках и резиновых сапогах. Он был молод, его кожа сильно загорела от долгой работы на свежем воздухе, а на губах цвела лёгкая безмятежная улыбка.

— Ну здравствуйте, — отвечала Тоска, подходя. — Что-то вы припозднились.

— Закат — самое прекрасное время, чтобы застать пору цветения, — сказал он. — Вы только посмотрите.

Юноша вонзил в землю лопату, которой разбрасывал компост, и поманил её, желая показать вьюнок, обвивавший колонны беседки.

— Эти цветы раскрываются только по ночам.

Заинтригованная Тоска последовала на зов.

— О, как прелестно! — Стебельки растения увенчивало множество малюсеньких розовых бутонов, круглых, как чудесные ягоды, то там то сям превратившихся в сказочные цветы. Некоторые распускались прямо на её глазах.

— Понюхайте, — пригласил юный садовник. — Аромат — их настоящая приманка. По ночам насекомые, что их опыляют, не способны различать цвета, поэтому растение приспособилось привлекать их запахом.

Тоска наклонилась и вдохнула полной грудью.

— М-м-м, — у цветов был землистый, мускусно-сладкий аромат.

— Будь вы местной пчёлкой, то непременно бы соблазнились, — улыбнулся садовник и оглядел её. — Вы — та новенькая девочка.

— Да, — рассеянно улыбнулась она. — Но едва ли девочка.

— С этими косичками вы вылитая деревенская девчонка. Как будто вас нарядили на праздник солнцестояния.

Такое замечанием мигом бы заработало шквал возмущения у большинства леди-ситх, но не у Тоски. Она поправила свою замысловатую корону из кос и объяснила, словно пытаясь оправдаться:

— Девочки взялись играться с новым косметическим дроидом. Я дала им испробовать его на мне, и вот результат. Наверное, для меня слишком ребячески, — пожала плечами она, — но пусть веселятся.

— Наоборот, миленько вышло. Мне нравится, — одобрил разговорчивый садовник, не сбавляя фамильярности. — Что там, как судьбинушка в храме?

— Терпимо, думаю. Я всё ещё привыкаю к местным порядкам. — Тоска посмотрела по сторонам и глубоко вздохнула. Это помогло снять часть накопившегося за день напряжения. — Мне по душе этот сад, — меланхолично произнесла она, желая сменить тему. — У меня никогда не получалось вырастить что-то стоящее в нашем скромном атриуме. — Жилище Страктов, как и большинство городских особняков ситхов, было замкнутым сооружением с открытым двориком в центре, фонтаном и небольшим садом. — Я сажала что-то одно, казавшееся наиболее стойким, и вскоре оно вытесняло всё остальное. Поначалу буйство кажется красивым, пока через несколько месяцев не превращается в настоящие джунгли.

Молодой человек кивнул.

— Такова природа жизни, — произнёс он с несвойственной юности мудростью. — Некоторые рождены, чтобы доминировать.

— Но не здесь, — подивилась она. — У вас всё растёт бок о бок в гармонии. Для каждого растения есть место.

— Это — результат тщательной обрезки, — растолковал он. — Вы должны держать под контролем доминирующие особи, чтобы место хватило на всех. Нужна твёрдая рука, чтобы поддерживать хрупкий баланс, дабы всё могло расти и процветать. Вам нужен бдительный глаз и готовность вмешаться. Пойти на крайние меры, искоренить их, если потребуется.

За разговором садовник вернулся к работе. Он выгребал грунт из тележки и раскидывал его среди клумб. Тоска молча наблюдала за ним. В нём было что-то знакомое. Что-то в его глубоко посаженных глазах и тёмных бровях. Может, в широких плечах, составлявших контраст его щуплой фигуре. Этому юноше потребуются ещё несколько лет и гораздо больше телесной массы, чтобы законно влезть в эти плечи.

— Что там? — кивнула она на тележку. — Компост? Удобрения?

По большей части она спрашивала, чтобы завязать разговор. Лорд Тенебре что-то не показывался, так что она решила побеседовать с этим юношей-садовником о его работе.

— В некоем роде удобрение, — отозвался он, продолжая подсыпать его под ветви. — Это пепел.

— Пепел от чего?

— От ритуала проскрипции. От сожжённых тел.

— О-о, — Тоска ожидала чего угодно, только не такого отвратительного ответа. Поморщившись, она сделала шаг назад.

Но садовник словно этого не заметил. Если его коробили кремированные останки четырёхсот Лордов ситхов, это было незаметно.

— Я смешиваю их с древесной золой, дабы напитать почву, — безмятежно рассказывал он. — Я распределяю их тонким слоем. В умеренности рождается великое.

Он опустил лопату, зачерпнул горсть золы и повернулся к Тоске. Ошарашил её, когда схватил за руку, чтобы насыпать в неё смесь.

— Фу! — Тоска отшатнулась, но юный садовник крепко сжал её руку в своих ладонях.

— Нет, не надо, — упредил он. — Не бойся. Такова смерть, а разложение питает новую жизнь. Всякая жизнь происходит от смерти. Любое начало знаменует конец. Таков порядок вещей. Таков путь Силы. Тьма или Свет — в сути своей есть одно и то же.

Тоска в смятении отдёрнула руки.

— Что ты знаешь о… о Сила!

Вскинув голову, она обнаружила, что говорит не с юным садовником — она смотрела в приятное бородатое лицо Лорда Тенебре.

— Привет, Тоска, — улыбнулся он. Его непринуждённая улыбка была улыбкой того юноши. — Я ждал тебя.

— Ты… ты…

— Сюрприз! — довольно ухмыльнулся он.

— Так ты перевёртыш! — вскричала Тоска, ибо не до конца понимала, что только что произошло. Но трудяга-мальчик исчез — на его месте вполне уверенно стоял верховный жрец.

Лорд Тенебре хмыкнул.

— Убийства — не единственные мои свершения в Силе. — Он указал на её руку, непроизвольно сжавшую пепел. — Ну же. Развей его. Посей семена будущего вместе со мной.

Тоска подчинилась и осторожно шагнула вперёд. В основном, чтобы избавиться от этого.

— Cinis in cinerem, pulvis in pulverem. — Пепел к пеплу, пыль к пыли. Он цитировал погребальную тризну ситхов, произносимую перед запечатыванием гробницы. — Memento, domini, quia pulvis es et in pulverem reverteris. Atque in perpetuum, ave atque vale, domini.

Помни, из праха ты сотворён и во прах обратишься. Навеки вечные, слава вам и прощайте, мои Лорды.

Певучие строки киттата звучали торжественно, и в них не было насмешки. Жрец хоронил объявленных на свой лад, догадалась Тоска. Возможно, он не был так безразличен к ритуальной бойне, как отсутствующий Император.

— Так вот почему тела сожгли?

У ситхов было принято хоронить своих павших. Их редко предавали огню.

Лорд Тенебре задумчиво кивнул.

— Погребальные костры были обычаем среди моего народа. Но будут ли тела сожжены или погребены, эта участь ждёт всех нас. Правильно не отворачиваться от неизбежности. Эти мужи пали, но они будут жить дальше. В моём саду. И во мне.

Ибо первый чародей впитал их сущность в Силе, продемонстрировав своё несокрушимое могущество.

— Ты ведь не хотел проводить этот ритуал?

— Я делаю то, что должно быть сделано, — безразлично ответил Лорд Тенебре. Как знать, может ему просто не хотелось подвергать сомнению решения Императора. Он пожал плечами. — В конце все умирают.

— Кроме Императора.

Он кивнул.

— Кроме Императора.

— И тебя.

Он ничего не ответил.

Тоска сжала и разжала кулак, в котором держала пепел, и посмотрела на свои испачканные пальцы. Однажды она тоже превратится в пепел и прах. Её это устраивало.

— Не хотела бы я жить вечно. Наблюдать, как все, кого я люблю, стареют и умирают.

Она не раз думала, как с этим справляется Лорд Тенебре? Как живёт в отпущенные ему немыслимо долгие года, когда все остальные рядом с ним не способны их разделить? Наверное, со временем, это неотвратимо отдаляет тебя от других.

— Все, кого я любил, умерли слишком рано, погибли от моей собственной руки, — сказал жрец, предавшись воспоминаниям. — Все потери случились одномоментно. После — они потеряли всякое значение. Как и века. Время сейчас мало что значит для меня.

Кичился он или скорбел? Тоска по-прежнему не понимала. В этом человеке странным образом сочетались гордость и сожаления. Когда он говорил о себе, в его голосе сквозила глубокая неудовлетворённость. Возможно, она тоже стала следствием выхода далеко за пределы отпущенных ему лет.

— Как-то это мало похоже на жизнь, — отрешённо возразила она.

— О, — криво усмехнулся он, — уверяю тебя, я очень даже жив.

Здесь, в храмовом саду, Лорд Тенебре казался расслабленным. Как если пребывал в редком для себя покое. Был почти счастливым и непохожим на человека, гаркающего приказы и готового убивать людей. Это побудило её спросить:

— Тот мальчик, за кого ты себя выдавал… кто это был?

Выражение его лица стало озорным.

— Это был я.

— Я так и думала. — Он предстал самим собой из прошлого, делая то, чем когда-то занималась его прежняя ипостась, — возделывал землю. Этот человек находился за многие века и световые годы от точки, где всё началось, и, тем не менее, его настоящее во многом копировало прошлое. Но, похоже, его это устраивало. Сегодня он скорее ностальгировал, чем казался одержим событиями тех незапамятных лет.

Возможно, Лорд Тенебре — рождённый вне брака, живущий вне времени иноземец-самоучка, возглавивший чародеев Империи — действительно чувствовал себя неуместно в высших эшелонах, на что не раз намекал в своих речах. Возможно, он жил во дворце, потому что ему там нравилось. Ибо холостой, справивший четырнадцать сотен лет он попросту не вписывался в положенную ему группу ровесников. У него их не осталось. Если вообще когда-либо были.

— Полагаю, ты испробовал всё за свою долгую жизнь, — призадумалась Тоска. — Скажи, как ты справляешься, когда стремиться больше не к чему?

Она спросила это, думая о себе и девочках. Ибо что предпринять, когда рушится намеченный план на жизнь? Выпасть из рамок общепринятых норм сложнее, чем кажется. Сегодняшний день ясно продемонстрировал Тоске правоту этой истины. Что… что же дальше?

Лорд Тенебре озадаченно глянул на неё.

— Всегда есть, к чему стремиться. Сегодня я стремился увидеть тебя. Весь день. Я не переставал думать о тебе.

Сказав это, он сделал шаг вперёд, вторгаясь в её личное пространство. Он собирался поцеловать её — Тоска чувствовала. Полагалось ли ей стыдливо отступить? Наверное. Но она осталась на месте.

— Весь день, — продолжил он шёпотом. — Весь день я тосковал по тебе.

И вот был он — поцелуй. Не апофеоз голодной страсти, а мягкое, степенное приветствие. Ничего навязчивого или настойчивого сверх меры. Просто обыкновенный поцелуй. Такой дарит своей любимой юноша с фермы, а не Лорд ситхов, взявший тебя в постель и не оставивший на твоём теле живого места.

Каким бы благотворным и почти трогательным ни был бы момент, Тоска смутилась. Она отвернула голову и попятилась.

— Мой господин, кто-нибудь увидит.

Он не отступал ни на шаг.

— Никто не увидит. Никто не услышит. Мы окутаны Силой. К нам слеп и глух весь мир.

— Как?.. — вскинула она изумлённые глаза.

— Я не выжил бы, подавшись в бега и скрываясь от преследователей много лет, если бы не выучил кое-какие фокусы, — хитро улыбнулся чародей. — Я умею прятаться и маскироваться лучше, чем кто-либо из ныне живущих. — Его глаза наполнили знакомые плутоватые искорки. — Иногда эти навыки обретают даже нелепые формы.

— Уже вижу, как ты прячешься в стогах сена, — хихикнула Тоска.

— Всё куда изощренней, — со стоном ответил Лорд Тенебре, смотря на неё с укоризной. И вдруг заговорщицки улыбнулся с почти мальчишеским предвкушением. — Так что скажешь? Ты возляжешь со мной в моём саду, моя госпожа? Позволь увидеть тебя обнажённой на траве при лунном свете.

Неужели он серьёзно? Похоже, что да.

Руки Лорда Тенебре жадно потянулись к ней. От его объятий затрещали кости, но его повадки были скорее игривыми, чем угрожающими. Это не было повторением той ночи.

Но Тоска сдержалась. Пытаясь отцепить его руки, она воскликнула:

— Что ты…

— Это нормально — желать, — пресёк он возражения. — Я хочу, чтобы ты желала. Желала нас. — Хриплый голос раздавался прямо над её ухом. — Я без ума от чаровниц со светлыми косами, которые восхищаются моим садом. Приди полюбуйся моими цветами, и я паду к твоим ногам. Никто не способен убить меня, кроме тебя. Ты сразила меня своей красотой и добродетелью.

Тоска смеялась от этой неприкрытой лести.

— Какой же ты лжец…

— Это правда. Прислушайся к Силе. — Его напор был неодолим, когда руки начали невозбранно блуждать по её телу. — Я хочу вспахать тебя, как свежее поле. Я хочу покувыркаться с тобой на лугу. Я хочу обладать тобой в моём саду.

— Ох, прекрати! — отмахнулась она, вырываясь решительней, и кивнула на видневшиеся за зарослями высокие стены. — Стражники! Они увидят…

— Узнает лишь Сила, — искушая, прошептал он. — Лишь деревья, и лишь цветы. Может быть, кролик, который живёт чуть дальше по тропинке.

Хм.

— Тут водится кролик?

— И не один. Они размножаются как…

— Кролики? — фыркнула Тоска.

— Именно, — елейно ответил он. — Будь моей крольчишкой, а я буду твоим крольчонком.

— Что ты несёшь.

— Я всего лишь деревенский паренёк, околдованный знатной дамой. А теперь позволь мне испачкать травой это платье. А ещё лучше дай снять его. Я испачкаю травой твою попку…

— Мой Лорд!.. — раздражённо выдохнула Тоска, хотя и не смогла сдержать улыбку.

Его не смутило её напускное негодование.

— У тебя эффектная попка. Большая и сочная. — Он звонко шлёпнул её в знак одобрения. — Прям, как я люблю. Держу пари, она трясётся.

— Всё так, — подтвердила Тоска со вздохом.

— Хорошо. Ну так давай. Пусть у бедных кроликов будет на что посмотреть. — Наклонившись, жрец вкрадчиво признался: — Знаешь, я видел тебя в Силе ещё до того, как встретил. И когда я узрел тебя настоящую, то уже знал, что мы — это судьба.

Она застонала.

— Какой банальный подкат.

— Может, для остальных это и так, — ухмыльнулся он. — Но в моём случае, это чистая правда. Что скажешь, моя леди? — проникновенно понизил голос он. — Сегодня ты будешь моей?

Тоска недоуменно застыла. Он что, в самом деле спрашивал разрешения? Она имела право ответить нет?

Держа её взгляд своим взглядом, он дал понять, что понимает её опасения:

— Я не сделаю тебе больно, — это было тактичное и искреннее обещание. В нем не слышалось ни капли иронии. Лорд Тенебре говорил очень серьёзно.

Глядя в его приятное лицо, Тоска задавалась вопросом: не следует ли ей меньше выискивать обвинения в сторону этого мужчины и проявлять к нему чуть больше благодарности? Объятия Лорда Тенебре были не самым худшим, что могло случиться. Временами было очень трудно устоять перед его обаянием, даже если его самого не всегда удавалось понять. И в общем-то до того, как их первая ночь переросла в дикую чрезмерность, Тоска наслаждалась его обществом… И не раз. Кроме того, она не была глупа. Если Лорд Тенебре будет доволен, то это прежде всего облегчит жизнь ей. Он все-таки верховный жрец. И поэтому решение вышло почти инстинктивным:

— Поцелуй меня, — попросила она, благосклонно притягивая его к себе.

Такими были последние внятные слова, которые кто-либо из них произнёс под накалом разгорающейся страсти. Её пыл определённо его подстёгивал. Отбросив все песни про наготу и лунный свет, ни он, ни она не собирались тратить на них время. Торопясь получить желаемое, Тоска подняла юбку, а он просто расстегнул штаны. Спешные, вороватые движение быстро перешли в жаркую возню с постанываниями и сбившимся дыханием на мокрой траве.

Это было чистое безумие. Полный выход за пределы зоны комфорта. Они с Маркусом никогда бы не позволили себе заняться сексом на открытом воздухе. Придерживаясь традиций, Тоска предпочитала секс за закрытыми дверьми собственной спальни, на спине и желательно при выключенном освещении.

А то, что они творили тут, попахивало авантюрой. Риском. Распутством. Но — она уже числилась послушницей, павшей женщиной, в миру совершившей прелюбодеяние. Секс со жрецом отныне был её работой. Что с того, если она позволит себе забыться и получить удовольствие? Ибо в Бездну нравоучения! В руках Лорда Тенебре Тоска беззаветно избавлялась от привычных запретов. Кроме того, часть её знала, что те порицающие дамочки, которых она встречала за покупками, заочно ставили ей в вину. Что ж, ей предстояло оправдать свою скабрёзную репутацию.

На руках всё ещё был пепел погибших Лордов. Когда Лорд Тенебре ласкающе провёл по её бёдрам вверх, взялся за них, то кожу испачкали тёмные разводы. В них словно сошлось противостояние жизни и смерти, жестокости и похоти, власти и секса. И каждое оставляло свой след.

Но сейчас Тоска не думала об этом. Все разумные мысли вытесняло крепнущее внутри желание. После утренней вылазки в душе осталось горькое послевкусие страха и негодования, подорвавшее то немногое, что ещё держалось.

Она смирилась с фактом, что жизнь, какой она жила, закончилась. Пути назад, к тому, как всё было, не осталось. И этот мужчина — сбивающий с толку, до невозможности сложный, и в то же время очень человечный — теперь стал её жизнью. Её шансом обрести комфорт и безопасность и, возможно, даже что-то отдалённо похожее на счастье.

Это был не тот выбор, который бы Тоска сделала при нормальных обстоятельствах, но она привыкла к компромиссам, и этот был всего лишь последним в длинном списке.

Поэтому — да, она смирится. Сойти на путь ссор и борьбы казалось глупым решением, гарантировавшим ей несчастье. И тогда она повторит беспросветную судьбу Поппеи.

Сегодняшняя ночь, в отличие от первой, не смахивала на неутомимую погоню за наслаждением. Весь акт занял от силы несколько минут, после чего они оба развалились на траве, бок о бок, удовлетворённые и запыхавшиеся.

Лорд Тенебре подал голос первым:

— С тобой я снова чувствую себя молодым.

— Молодым, как в пятьсот? — улыбнулась она. — Или молодым, как в двадцать пять?

— Ближе к первому столетию. Как было до Вишиэйта. До поражения и до переоснования Империи. — Он повернулся на бок, чтобы прильнуть к ней. — Как будто я бравый столетний удалец, укравший из колыбели сорокалетнюю девчушку.

Она закатила глаза.

— Великая Сила, какая из меня девчушка?

— В моих глазах ты дитя. — Он протянул свою длинную руку, привлекая её ближе. Нежно провёл губами по шее. — Как прошёл шоппинг?

— Ты знаешь об этом?

— Во дворце нет секретов. Ты хорошо провела время?

— Нет, — не стала скрывать Тоска. — Было не так весело, как я надеялась.

— Люди были недружелюбны?

— Не совсем. Скорей, они чувствовали себя неуютно. Осуждали нас. — В основном к ней и Поппи отнеслись с ледяной учтивостью, не оставлявшей сомнений, что в чужих глазах они были изгоями.

— Этого я и боялся, — нисколько не удивился он.

— Меня не заботит, что думают или говорят другие, — заявила Тоска. — Я толстокожая.

— Хорошо. Тоска, ты вольна выходить, если желаешь, но всё, что тебе нужно, находится здесь. Прямо здесь. — Он обхватил её лицо ладонью и пообещал: — Со временем ты поймёшь, что это не тюрьма. Это убежище. Сейчас там для тебя нет ничего, кроме боли. Моя власть может защитить тебя от этого.

Она нахмурилась, тоскливо сознавая, что он прав. Она вкусила толику этой боли утром, когда нежданно встретила Дарию и столкнулась лицом к лицу с последствиями собственной лжи.

— У меня есть для тебя подарок, — вдруг объявил Лорд Тенебре с весьма довольным видом.

— О Сила. Ненавижу подарки.

— Никто не ненавидит подарки. Кроме того, он тебе понравится. Я обещал, что заглажу свою вину за ту ночь, и я не шутил. Завтра к тебе с визитом приедут твои сыновья.

От неожиданности Тоска села.

— В самом деле? Ох! Это… это…

Что это было? Хорошо или плохо? Её первой реакцией стала бурная радость, но, учитывая всё, что произошло, возможно она была слишком оптимистична. Удручающий разговор с Дарией не выходил из головы.

Лорд Тенебре явно не разделял её беспокойства.

— Я позволю им приезжать ежемесячно, если хочешь. Мальчики нуждаются в матерях.

У неё закрались подозрения, что он опирался на собственный опыт, так что волнения это не уняло.

— Я хочу их увидеть, но…

— Что может пойти не так? — вмешался он. — Они любят тебя. А ты любишь их.

— Я их люблю, — кивнула Тоска.

— Тогда завтрашний день принесёт тебе радость.

— А остальные девушки? — она вспомнила про своих подопечных. — К ним могут приходить посетители?

— Это другое, — мгновенно одёрнул её Лорд Тенебре. — Ты здесь единственная замужняя женщина с детьми. Когда посидишь на собеседовании с родителями, решившими сбагрить сюда свою дочь, то поймёшь, насколько опрометчивы подобные встречи.

Складка на лбу Тоски стала глубже.

— В них мало приятного, они режут по живому. Много криков и слез. Ты поймёшь. Завтра сюда явится семья с ещё одной кандидаткой. Я хочу, чтобы ими занялась ты.

— Я?

— Теперь ты у нас матрона.

На следующее утро Тоска проснулась рано. Приведя себя в порядок, слишком нервная и взбудораженная для праздного безделья и пустой болтовни, она первой явилась в святилище и первой его покинула, едва завершилась служба.

Пока девочки направились в сад подышать свежим воздухом, Тоска, сама не своя, пошла обратно, не желая уходить далеко от обители. Не хотелось попасть в недоразумение и по глупости лишиться встречи с сыновьями, если кого-то отправят на её поиски.

Тоска ожидала, что за ней придут стражники, но сегодня прибыл лично Лорд Тенебре в компании красных преторианцев, замыкающих шествие.

— Доброе утро, — серьёзно кивнул он. Плащ с низко надвинутым капюшоном придавал его облику особую величественность. Как и окладистая борода, образ которой, как наконец призналась самой себе Тоска, ей весьма полюбился. Не похожий ни на что. В этом был он весь. Своеобразный и единственный в своём роде человек.

— Доброе утро, — безучастно кивнула Тоска в ответ. Внезапно что-то её отвлекло. Какое-то странное ощущение… Присутствие, что не посещало её уже давно. С рокового дня, когда ей удалось пробраться в тронный зал Императора.

Тоска закрыла глаза, нежась в хорошо знакомом за долгие годы ментальным родстве.

— Мар-кус… — еле-еле прошептала она вслух.

Реакция Лорда Тенебре была молниеносной. Стоило лишь распахнуть глаза, как он уже качал пальцем перед её носом.

— Нет! — запрет был категорическим. — Ты увидишься с детьми и только с детьми, — постановил он тут же, опережая любые уговоры. Впрочем взгляд, которым он дополнил это, заставил проглотить просьбу, готовую неосмотрительно сорваться с губ.

— Да, мой господин, — машинально уступила Тоска его упреждению. Она не собиралась рисковать шансом увидеть сыновей, настаивая на встрече ещё и с Маркусом. Это свидание и так явилось послаблением со стороны Лорда Тенебре, даровать которое он и вовсе был не обязан. Тоска была благодарна за саму возможность. И… ужасно переживала на этот счёт.

— Лорд Стракт сопроводил сюда детей. Цель этого визита — увидеть детей, — чётко обозначил условия Лорд Тенебре.

— Да, мой господин.

Убедившись в принятии своих требований, он лично довёл её до приёмной, примыкавшей к кабинетам жрецов. Это оказалась та самая комната, где Тоска впервые встретилась с ним несколькими неделями ранее. Вместе они остановились перед закрытой дверью.

— Твои мальчики внутри. Я буду ждать здесь.

— Да, мой господин.

— Тоска…

— Да? — она подняла глаза.

Он улыбнулся. Улыбка преобразила его суровые черты и вернула жизнь морщинкам в уголках глаз.

— Всё будет хорошо.

— Надеюсь, — вздохнула она, сцепив пальцы в нервном ожидании.

Он взял её за руку и ободряюще сжал.

— Всё будет хорошо.

— Спасибо тебе за всё. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

— Я знаю. Вот почему я это делаю, — дал ответ он. — Говори с ними о чём угодно, только не об их отце.

— Да, мой господин, — сделав ещё один глубокий вздох, Тоска активировала дверь.

— Мама! — сразу же раздался возглас её младшенького, стоило ей переступить порог.

Его радость вызвала на лице широкую улыбку. Люциусу исполнилось десять, но он всё ещё был её малышом. Он помчался в её распростёртые объятия, совсем как в раннем детстве.

— Люциус! — Тоска нежно прижала его к груди, но затем оторвала от себя, чтобы хорошенько рассмотреть. Разлука длилась всего три недели, но казалось, будто прошёл целый год. — Ты что, вырос? Погляди, какой ты стал большой! — взволнованно воскликнула она. — Кухарка хорошо тебя кормит? С виду вполне упитанный. — И перевела взгляд на старшего сына, застывшего в другом конце комнаты. — Десимус, подойди, обними меня.

Дождавшись конца осмотра, Люциус вновь прыгнул ей в руки и уткнулся лицом в грудь.

— Теперь ты сможешь вернуться домой? — с тихой надеждой спросил он. — Пожалуйста…

Десимус вёл себя гораздо хладнокровней. Он медленно оттолкнулся от стены и выпрямился, расставив ноги по ширине плеч и скрестив руки на груди.

— Я здесь только потому, что папа заставил меня прийти.

— Мама? — напомнил о себе Люциус, дёрнув её за платье. — Ты вернёшься домой?

Она опустила взгляд и прислонила ладонь к его щеке. Отвечать на этот вопрос было больно, но она решила оставаться как можно более честной со своими детьми. Неразумно вселять в них ложную надежду.

— Нет, милый, я не могу. Отныне я живу здесь.

— Я же тебе говорил! — старший торжествующе ухмыльнулся. Озлобленность легко читалась на лице Десимуса, сквозила в его поведении, тоне, ауре Силы. — Но тебе не положено здесь жить! Ты должна быть мертва! — возопил он, ткнув в её сторону пальцем со всей обличающей уверенностью в своей правоте.

Мертва?..

— Десимус! — одёрнула его Тоска. — Не говори так со своей…

— Папа должен был убить тебя! — даже не дослушал мальчик. В свои тринадцать, в форме Академии, маленький Лорд держался как взрослый. Он горел от негодования и в своих упрёках был очень уверен в себе. Тоска быстро осознала, во что это может вылиться. Десимус всегда отличался вспыльчивостью, но сегодня, похоже, был готов по-настоящему полыхнуть.

— Папа разломал твои вещи, — залопотал Люциус, явно занервничав. — Он взял меч и переломал твою гардеробную и твои вещи. Кругом были щепки…

— Он должен был убить тебя и убить того проходимца, с кем ты спала! — бушевал старший. И с такой громкостью его наверняка было слышно в коридоре.

— Мне всё равно, мамочка, — продолжал Люциус, цепляясь за неё. — Мне всё равно, что ты сделала, лишь бы ты вернулась домой…

— Ты обесчестила папу! Все соседи это знают! Он опозорен! Все сплетничают, кто это был, но папа не говорит. Значит, твой любовник был кем-то важным, — пришёл к выводу Десимус. — Так кто он? Признавайся!

Тоска попыталась положить конец этой теме. Посмотрев в глаза старшему, она произнесла, вложив в речь весь вес своего родительского авторитета:

— Это касается только меня и твоего отца. Позволь взрослым разобраться самим. Это не твоя забота.

— Не моя забота? Ты думаешь, что это не моя забота? — Десимус резко шагнул вперёд. — Ты изменила папе, он отправил тебя в храм, а мы потеряли нашу маму. Потому что наша мама — шлюха! И ты считаешь, это меня не касается?

Люциус отстранился от неё и встал перед братом.

— Деси, ты обещал папе…

— Ты опозорила нас! Ты разрушила нашу семью! — рассвирепел старший мальчик. Его гнев не убывал, распаляясь всё сильнее.

Бедный Люциус отчаянно пытался хоть как-то всё исправить. Оглянувшись, он уверил её:

— Я по-прежнему люблю тебя, мамочка, — искренность на его лице разбила ей сердце. — Мне плевать, что ты сделала.

— Я согласился прийти сюда только, чтобы сделать это! — объявил Десимус, и меч, висящий у него на поясе, прыгнул ему в руку, мгновенно вспыхивая.

От неожиданности Тоска вздрогнула.

— Это тренировочный меч, — развеял угрозу младший брат.

— Он не убьёт её, но сделает ей больно! — гневно парировал Десимус. И казался в полной мере готовым исполнить свою жуткую угрозу.

Внезапно Тоска переполошилась не на шутку, хоть и старалась этого не показывать.

— Убери эту штуку! — приказала она.

Но её старший сын не собирался подчиняться. Он злился — всеми фибрами души злился на неё. Сила передавала всю глубину его разочарования и смятения после пережитого. И, как свойственно всем упрямым впечатлительным подросткам из ситхской Академии, его первой реакцией было перенаправить этот поток эмоций в ожесточённость.

Однако в эту же секунду дверь приёмной ускользнула в сторону, впуская тёмную фигуру Лорда Тенебре.

Десимус дёрнулся и застыл, отвлёкшись на непредвиденного свидетеля, ведь это сразу изменило расстановку сил. Мальчик замешкался.

— Убери эту вещь немедленно! — вновь приказала Тоска, пытаясь стоять на своём и не выдать страха.

Лорд Тенебре не произнёс ни слова. Он просто встал, безмолвно оглядывая паренька с зажжённым мечом в руке.

— Ты кто такой? — вопросил Десимус.

— Обращайся к нему «мой Лорд», — осадила его Тоска. — Это Лорд Тенебре, первый чародей храма. Не смей обнажать оружие в его присутствии.

Десимус бросил в её сторону презрительный взгляд.

— Он что, колдун? Ты хочешь сказать, один из жрецов?

Тоска кивнула.

— Он — верховный жрец во дворце.

— То есть, получается, с ним ты тоже спишь? — глумливо оскалился её старший сын. Подле него десятилетний Люциус, который в силу возраста ещё не осознавал эти понятия, но чутко улавливал неприятный подтекст, громко сглотнул и выглядел так, будто готов расплакаться.

— Тупая мелюзга! — прошипел старший, услышав его предательское сопение. — Немудрено, что ты будешь инженером!..

— Хватит! — в очередной раз вмешалась Тоска. Она старалась не повышать голос, который стал пронзительным от напряжения назревающей ссоры, буквально витавшего в воздухе. — Убери меч, сядь и давай поговорим.

Лорд Тенебре, в свою очередь, только наблюдал, храня молчание.

Под мерное жужжание активированного меча Десимус враждебно обвёл его взглядом.

— Я не чувствую тебя в Силе, — вытаращил глаза подросток. — Почему я не чувствую тебя в Силе, раз ты жрец? Почему в Силе ты не отличаешься от слуг?

Тоска и сама часто задавалась этим вопросом, правда, никогда не решалась его озвучить.

Но Лорд Тенебре ответил — степенно и негромко, и уже одно это слегка охладило обстановку в приёмной:

— Ты не можешь чувствовать меня, потому что я прячу мою ауру в Силе, дабы остаться незамеченным. Это старый фокус, в последние годы он вышел из моды. Однако, когда я был в твоём возрасте, он считался обычным делом. Джедаи охотились на нас, посему мы взяли на вооружение защитные тактики.

Это объяснение было не совсем достоверным — в его случае, знала Тоска. Ибо за юным Карлом Верадуном охотились не их исконные враги-джедаи, а его собственный отец — ситхский Лорд.

— Это давно вошло в привычку, — пожал плечами Лорд Тенебре.

— Джедаи не охотятся на нас больше тысячи лет, — со скепсисом отозвался Десимус. — С момента переоснования Империи.

— Лорд Тенебре старше переоснования Империи, — сообщила ему Тоска.

— Ничего себе!.. — открыл рот Люциус. Они с братом обменялись потрясёнными взглядами. — Вау…

— В наши дни умение прятаться в Силе — это знак отличия, — продолжил Лорд Тенебре. — Император требует этого от своих самых могущественных Лордов. И делает это сам. Это помогает скрыть нас от джедаев. В ином случае, какой-нибудь излишне прозорливый лайтсайдер сумел бы определить наше местонахождение.

— Республика не знает о нашем существовании, — Десимус воспроизвёл строки из официального учебника по истории. — Джедаи думают, что нас всех уничтожили.

— Есть джедаи, которые знают, что мы существуем, — развенчал это Лорд Тенебре. — Просто они не афишируют это знание. Но они могут чувствовать нас, как я могу чувствовать их. Могучая Тьма обладает своим антиподом в лице могучего Света. Те из нас, у кого достаточно Силы и подготовки, во время медитации способны ощущать присутствие джедаев.

— Они знают? — испугался маленький Люциус. — Они знают, что мы здесь?

— Они знают, что мы существуем, но не знают, где мы прячемся. Мы для них — скрытая угроза, и Император желает, чтобы так и осталось впредь.

— Ничего себе… — заворожённо прошептал её младший сын.

— Маскировка — полезный фокус, — губы Лорда Тенебре прорезала ухмылка. — Перед тобой мог бы стоять сам Император, а ты бы этого так и не понял.

— Раз ты такой сильный, — с подростковым нахальством заявил Десимус, — то где твой меч?

— Десимус! — укорила Тоска. — Где твои манеры? Не смей в таком тоне обращаться к Лорду Тенебре!

— Ну и что? Он же старик. Про свою силу он ничего не говорил. Он же просто колдун, мама. Обычный фокусник. Такие, как он, перестали быть важными тысячи лет назад. Величайшие Повелители — воины и всегда ими были, — прозвучало со всем высокомерием младшего курсанта, который был убеждён в том, что боевое превосходство — вершина любой славы.

— Войны никого не делают великим, — насмешливо ответил Лорд Тенебре. — Как и оружие. Великим тебя делает Сила.

— Мы современные ситхи. Мы уже давно не призываем монстров, чтобы отпугивать врагов, — парировал юный Десимус. — Возвращайся в свой храм, жрец. Пой свои песенки.

— Десимус! — взвыла Тоска ещё раз. — Немедленно замолчи и убери меч!

На сей раз мальчик угрюмо сник и подчинился, но в основном из-за убийственного взгляда, которым пронзила его мать.

— Прошу простить его невежество, мой господин, — с покрасневшим лицом сбивчиво извинилась она. — Он всего лишь глупый мальчишка. — И в миг стресса, забыв предыдущее предупреждение Лорда Тенебре, она спросила у сыновей: — Как ваш отец?

— А ты как думаешь? — саркастически усмехнулся Десимус. — Ему плохо! Он ломает все вещи, которые напоминают о тебе. Каждый день что-нибудь новое. На прошлой неделе вот уволил кухарку, когда она сказала, что скучает по тебе. А ещё твои подруги продолжают захаживать и таскать запеканки, и от этого становится только хуже, потому что ему приходиться с ними разговаривать. Они задают вопросы, на которые он не отвечает.

— О Сила…

— Папа решил вернуться в свой гарнизон, и он заберёт с собой Люциуса.

— Что?

— Лорд и леди Вайл согласились, что я могу оставаться в их семье между семестрами. Через несколько лет у меня будет Учитель, так что я всё равно буду воспитываться у него и жить в другом месте. Только Люциус у нас головная боль. — Старший брат, как обычно, отзывался о младшем с безжалостностью: — В Академию он не поступит. У него никогда не будет Учителя. Да и на Зиосте, где служит папа, нет нормальных школ. Но дома за ним присматривают только слуги.

— Ох.

— Вот было бы здорово, если бы папа мог двигаться дальше и снова жениться, чтобы Люциусом занималась новая жена. Но он не может, так как спихнул тебя в храм. Он сам себя подставил!

— Он сказал папе, что тебя надо было убить, — сказал Люциус, разболтав негласный секрет.

Но Десимус не стал отрицать — он пошёл ва-банк:

— Ну да, это правда!

— Папа разозлился, — бесхитростно продолжал Люциус. — Начал ругаться. А потом заплакал. — Не выдержав, он взмолился: — Возвращайся домой, мамочка. Без тебя всё рушится.

Мечась взглядом между одним заплаканным сыном и другим, кипящим от гнева, Тоска почувствовала, как сердце обливается кровью. Ибо с каждой минутой становилось только хуже, и она не понятия не имела, как этому помешать.

— Я не вернусь домой, — стойко повторила она. — Отныне я живу здесь.

Но убеждение не помогало.

— Почему не вернёшься? — жалобно вопросил младший. — Почему папа не может сказать, что всё нормально, а ты согласишься больше так не делать, и мы снова будем жить вместе? Мы притворимся, будто ничего не было, — уговаривал Люциус с логикой, присущей десятилетним детям. Потому что в их возрасте простые извинения всё ещё разрешают большинство споров.

— Я не вернусь домой. Отныне я живу здесь, — повторила Тоска уже в третий раз. Ибо трех недель в статусе послушницы, несомненно, будет недостаточно, чтобы расплатиться за помилование Маркуса. Император будет ожидать большего от своей сделки.

— Это всё твоя вина! — громко бросился обвинением Десимус. — Ты преклоняла колени перед отцом, а за спиной предавала его!

С точки зрения её старшего сына, он имел право на гнев. И Тоска не могла защититься — должна была лгать и дальше, чтобы уберечь жизнь Маркуса. Поэтому она приняла вину. Ухватилась за отговорку, за которой спряталась вчера при встрече с леди Марроу:

— Я совершила ошибку… Я совершила большую ошибку, и в сложившихся обстоятельствах твой отец проявил милосердие. — Она взглянула на сыновей и произнесла: — Мне жаль. Мне очень жаль, что так получилось. Если бы я могла что-то изменить… но я не могу.

Увы, Сила донесла Десимусу о её полуправде:

— Ты лжёшь! Я знаю, ты лжёшь! Что ты скрываешь? — снова надвинулся он на неё. На этот раз он не прикоснулся к мечу, но вскинул правую руку. Угроза была нешуточной, даже если угрожающий тринадцатилетний подросток был на пять дюймов ниже и намного легче её самой.

Глаза Тоски инстинктивно нашли Лорда Тенебре, но тот не вмешивался. Тем не менее, она отметила, как пристально он наблюдал за происходящим.

— Почему? Мама, почему? — воскликнул совершенно несчастный Десимус. Подняв кулак, он всматривался в её лицо и жаждал услышать ответы, которые она не могла дать. — Скажи нам правду! Всю правду! Почему никто не говорит мне правду?

Тоска сделала глубокий вздох.

— Мальчики, нам нужно перестать обвинять друг друга. Я понимаю, вы рассержены, и вы хотите объяснений, но подробности касаются только меня и вашего отца. — К горлу подкатил ком, заставив тяжело сглотнуть. — Я бы хотела обсудить то, как нам жить дальше.

— Скажи, кто он, чтобы мы с папой могли его убить! — упорствовал Десимус. Гормоны подпитывали Тёмную подростковую браваду. — Он принудил тебя? Шантажировал? Он тебя соблазнил? — В голосе бедного ребёнка слышалась отчаянная надежда, будто он искал любой предлог оправдать её действия. — Он тебя опоил?

У фантазии Десимуса иссякли варианты. Он просто уставился на неё, дожидаясь объяснения, которое примирило бы его с образом матери, которую он знал.

— Нет, — ответила Тоска. — Ничего этого не было.

Её глаза вновь невольно обратились к Лорду Тенебре. Жрец жадно наблюдал за скандалом со странным выражением лица. Она не могла разобрать, тешится он зрелищем или оно его отвращает.

Десимус стремительно терял решимость отвечать на обиду насилием. Запутавшийся ребёнок теперь казался совершенно сбитым с толку.

— Я хочу сказать, почему ты? Я могу представить, что мама Януса выкинет такое или, например, леди Марроу — она горячая штучка. Но ты? Ты же… ты… Я имею в виду, посмотри на себя… Ты же самая толстая мама в школе и…

— Заткнись! — самоотверженно велел Люциус брату. Затем продолжил с детской наивностью: — У мамы красивое лицо. Все так говорят. У неё такое красивое лицо…

Мальчики начали препираться, забыв про Тоску, потерявшую дар речи и совершенно разбитую.

Их противоречия претворили в жизнь каждый её страх, что обуревал её перед встречей. Оказавшись перед пышущим праведным гневом старшим сыном и хнычущим испуганным младшим, Тоска чувствовала себя пойманной в ловушку сделкой с Императором. Она безуспешно пыталась преодолеть чувство вины и несправедливости, но в процессе быстро растеряла уважение, присущее фигуре родителя. Впрочем, возможно, всё это более не имело значение. Ибо теперь она не могла исполнять свои материнские обязанности целиком и полностью. Её детей воспитают слуги.

— Я думал, ты любишь нас! — пылко бросил Десимус. Он выглядел преданным и уязвлённым.

Она не имела права винить его за эти чувства — только беспомощно опровергла со вздохом:

— Я люблю вас.

Её старший сын беспощадно покачал головой.

— Нет. Если бы ты нас любила, то не сделала того, что сделала.

В Десимусе проглянуло олицетворение той власти ситха, которым он однажды станет. Покров безоговорочного мужского господства, что он и его брат рано или поздно унаследуют. Ибо право каждого Лорда ситхов по рождению править своим домом и требовать предельной верности от всех, кто в нём обитал. Но сейчас юный Десимус сделал шаг назад, отдаляясь от неё и высоко подняв руки, точно признавая поражение.

— Ладно, я закончил. Мы закончили, — прохрипел он. Его подростковый голос потрескивал от напряжения. — Я не желаю тебя больше видеть, никогда! Можешь остаться здесь и гнить, мне всё равно! Трахайся со всеми жрецами сколько захочешь!

— Деси…

— Я ненавижу тебя! — прорычал он и, протолкнувшись мимо неё, устремился к двери. Тоска онемела — сердце замерло в груди.

— Его дразнят за это, — подал голос Люциус, оставшийся рядом. — Вот почему он такой злой. В школе ребята смеются, что он мягкий, как папа.

— Мягкий?.. — не сразу поняла Тоска.

— Мягкий, потому что он отправил тебя в храм, а не убил.

— Ох.

— Мягкий, как я, — уныло добавил он.

Эти слова окончательно доконали Тоску.

— Довольно о Деси! — она вытерла слезы, наполнившие глаза, и обратила взгляд к своему младшему сыну.

Чуткий, отзывчивый мальчик всегда находился в давящей тени вспыльчивого и заносчивого старшего брата. В частности, по этой причине Тоска всегда чувствовала нужду уделять Люциусу столько внимания. Пусть нянченье с ним мало помогало, но она продолжала стараться. Люциус больше походил на своего сдержанного отца, чем на импульсивного брата.

— Как ты? — стала допытываться Тоска. — Как ты на самом деле?

Мальчик увильнул от ответа и продолжил рассказывать о других:

— Папа или злится или печалится. Сейчас только так или иначе. Он тоже не отвечает на вопросы Деси. Просто велит ему пойти прочь и говорит, что подвёл всех нас. Папа просит не винить тебя, потому что на самом деле это только его вина. Мамочка, что это значит?

Тоска сглотнула, но не отступила:

— Люциус, как ты? Скажи мне.

Мальчик отвёл взгляд.

— Я не хочу жить на Зиосте. Все мои друзья здесь. И я хочу остаться и ждать, когда ты вернёшься домой.

— Я не вернусь домой. Прости, но тебе придется с этим смириться.

— Никогда? — встревоженно уточнил мальчик.

— Не в ближайшее время.

— То есть, через год?

— Может, через несколько лет. Может, никогда.

— Ой, — на миг лицо Люциуса обрело задумчивое выражение, а следом он кивнул. — Я подожду. Я дождусь тебя, мамочка. Мне всё равно, что ты сделала. И Деси будет всё равно. К тому времени, когда ты выберешься отсюда, он перестанет злиться. Он просто будет рад, что ты снова дома. — Младший сын, который с первой минуты этого кошмара пытался сохранять самообладание, залился слезами. — Я с-скучаю по тебе!.. — зарыдал он. — Деси тоже скучает, хоть и не признается!

Тоска заключила его в объятия.

— О, малыш, я тоже по тебе скучаю. Я люблю тебя. Я люблю твоего брата. И твоего от…

— Достаточно, — наконец заявил о себе Лорд Тенебре. — Разговор окончен. Прощайся.

Тоска неохотно кивнула и повернулась обратно к Люциусу.

— Передай своему отцу…

— Достаточно! — властно повторил Лорд Тенебре. Никогда прежде она не слышала у него такого голоса. И поэтому сразу смолкла.

Жрец коротким жестом указал на дверь, и та открылась Силой. Это был чёткий сигнал, что Люциусу пора уходить. Всхлипывающий мальчик высвободился из её рук и стремглав умчался прочь. Последовав за ним до дверного проёма, Тоска увидела в коридоре Десимуса. Он стоял рядом со своим отцом.

Их взгляды встретились, и Тоска прошептала:

— Маркус…

На миг у неё перехватило дыхание из-за немыслимого накала чувств и мыслей.

Маркус её ненавидел? Или он понимал причину её поступка? Чувствовал ли он свою вину за то, где они все очутились?

Тоска, как и Десимус, не знала ответов на свои вопросы, когда смотрела в безрадостное лицо своего мужа, оказавшегося от неё всего в каком-то десятке шагов. Выражение его лица казалось до странного непроницаемым после стольких проведённых вместе лет.

— Маркус…

Её семья… Все самые родные люди находились так близко и в то же время несоизмеримо далеко. Мальчики в их учебных формах и Маркус в парадных доспехах. Деси был мрачен, плечи Люциуса сотрясались от приглушенных рыданий, но Маркус казался совершенно пустым. Словно боялся проявить хоть малейшие эмоции.

Она, должно быть, чрезмерно долго зависла на пороге, потому что Лорд Тенебре незаметно подошёл сзади. И наклонился совсем близко, чтобы вкрадчиво прошептать:

— На этом всё. Ты хорошо справилась, — и потянул её от двери, уверенно обхватив за талию.

Жест получился излишне интимным, что сильно расходилось с принятыми в обществе ситхов формальными приличиями, церемонной обстановкой храма и присутствующими здесь же стражниками. Лорды и леди, не связанные родством, не прикасались друг к другу подобным образом. Это придало моменту оттенок намеренной демонстрации — демонстрации власти, подчёркивающей особое отношение верховного жреца к ней, в её новом статусе послушницы. И сколь тонким ни был подтекст, Лорд Тенебре с тем же успехом мог просто запустить руку ей под юбку. Ибо реакцию это вызывало одинаковую. Даже с такого расстояния она видела, как напрягся и нахмурился Маркус.

Вот он — его шанс вломиться в храм и истребовать жену обратно. Забрать её и отправиться прямиком к Императору, дабы пересмотреть ненавистную сделку… Но он остался на месте. Маркус просто стоял, удерживая рукой сердитого Десимуса.

Запрокинув голову за плечо, Тоска провожала его взглядом, пока Лорд Тенебре не завёл её в комнату. В груди засело необъяснимое глухое разочарование.

Спустя несколько часов и много пролитых слез ей пришлось вернуться в ту же приёмную, дабы поприветствовать новенькую девушку и её семью.

Уже успокоившаяся и опустошённая Тоска представилась здешней матроной и поприветствовала крайне раздражённого Лорда. С собой в храм он приволок безропотную супругу и дочь с мятежно-горящим взором.

По виду Лорда казалось, что больше всего в галактике ему хотелось бросить тут их обеих и забыть об этом, как о страшном сне.

— Мой Лорд, — она начала с него, как главы семьи, — поведайте мне, почему вы посетили нас сегодня?

Он в красках излил свои невзгоды. Суть жалобы была таковой: упрямая дочь отказывалась от хороших брачных контрактов из-за своих глупых девичьих капризов. Приданое у неё было невелико, а число мидихлориан — низкое, поэтому с перспективами было негусто.

— Да и лицом не вышла, — язвительно добавил отец. — Почему ей не по силам просто выбрать себе Лорда, выйти замуж и жить дальше, как сделали её сестры? Не ровен час, она вообще не покинет дом.

Словно заслышав условный сигнал, в разговор вступила дочь, объявив, что не собирается быть женой противному старикашке с тремя детьми, которым просто нужна нянька!

— Нищим выбирать не приходиться! — огрызнулся Лорд, явно не в первый раз слышавший эту тираду.

Их перепалка побудила измученную мать устало предупредить дочь, что, коли та не пожелает выбирать себе мужа, то окончит дни свои, став женой всем жрецам в храме.

И затем начался шумный спор.

Тоска прислушивалась к бурным потокам эмоций, исходивших от каждого из трёх членов семьи. Забавно, не то же ли самое испытывал Лорд Тенебре, побывав зрителем на её семейной перебранке этим утром? Но, держа в памяти историю Поппи, она внимательно присматривалась к гостям, готовая к любой попытке ввести её в заблуждение. Одним из преимуществ того, что матроной была леди, являлось то, что в этом случае Силой располагали обе стороны собеседования.

Наконец, когда в споре наступило затишье, она позволила себе заговорить:

— Наш храм — место знаний и поклонения, а не пристанище для своевольных девиц. Что делает вашу дочь подходящей для служения послушницы?

Никто в семье не ожидал такого вопроса. Они, разумеется, рассматривали храм в качестве наказания — как высшую социальную кару, за вычетом разве что смертного приговора. Оба родителя недоуменно воззрились на неё, не зная, что ответить.

— Расскажи мне, как ты услышала свой благочестивый зов? — Тоска адресовала вопрос дочери, давая ей шанс высказаться. — Что делает тебя полезным приобретением для храма? Как давно тебя томит опаляющее вожделение к Тьме?

— Э-э-э… Я не знаю, — смущённо запнулась девушка.

— Дважды, по утрам и вечерам послушницам предписано исполнять повседневные ритуалы. Послушницы помогают и на прочих церемониях. Мы много молимся и поём. К слову, у тебя хороший голос?

— Не то чтобы очень.

— Когда девушки не участвуют на литургии, они преимущественно заняты изучением священных книг и классической литературы, — Тоска слегка приукрасила действительность. Единственным, что денно и нощно изучали её подопечные, были модные блоги в голонете, но Лорду с семьёй об этом знать необязательно. — Она хорошо училась в школе? — спросила она у матери.

— Не слишком.

— Нормально. Нормально она училась, — вмешался вдруг отец. И это было первой положительной вещью, которую он сказал о собственной дочери, даже если пёкся при этом только о своей гордости.

— В таком случае, надо полагать, ей лучше подходит брак и семья, — сухо отметила Тоска и перевела взгляд на надувшую губы дочь. — Боюсь, пребывание здесь сделает тебя крайне несчастной…

— В этом и смысл, разве нет? — буркнул отец.

— Наш храм — место знаний и поклонения, а не пристанище для своевольных девиц, — повторилась Тоска. — В данный момент мы не нуждаемся в дополнительной послушнице. — И единолично постановила: — У нас нет свободных мест.

— Значит, найдите место! — с рыком распалился Лорд. — Послушайте, во дворце нам сообщили, что нужно просто высадить её у ворот!

— Если только Император не сообщил вам это лично, вам придётся иметь дело со мной, мой Лорд, — безоговорочно возвестила Тоска. — Мне жаль, но мест у нас нет.

Лорд прожёг её тяжёлым взглядом.

— Найдите место.

— Я не возьму в толк, зачем нам это делать, когда ваша дочь внесёт в нашу обитель столь малозначимый вклад, — она старалась отвечать как можно учтивее. — Вы предлагаете нам отказаться от ценной для нашей общины послушницы ради девушки, которая ровным счётом ничего не умеет.

Родители не нашлись, что возразить. Лорд посмотрел на свою леди, а потом снова на Тоску.

— С каких это пор таланты и рвение стали нормой для принятия вуали? — прищурился он.

— К великому сожалению, публика за стенами не до конца понимает всю важность служения послушницы, — на ходу сочиняла Тоска. — Люди склонны зацикливаться на сенсуальной стороне и упускают из виду глубину призвания. — Неужели у неё получилось сказать это с невозмутимым лицом? Кажется, да. Тоска пыталась сыграть роль дипломата. Она не была семейным психологом, но делала всё, что было в её силах. — Как видится, сей вопрос может быть разрешён в частном порядке внутри вашей семьи?

Лорд окинул её страдальческим взглядом.

— Будь это возможно, нас бы здесь не было.

— Разве нет члена семьи, с которым ваша дочь может остаться на время… Скажем, тёти или сестры… чтобы она пересмотрела свой жизненный выбор? — Тоска скосила на девушку укоризненный взгляд. — Это дало бы всем некоторое время побыть порознь, пока она не изменит свой подход. И тогда, если ситуация не станет лучше, мы обсудим её кандидатуру, когда у нас будет открыт приём. — Чего не случится никогда, но Тоска опустила эту часть. — А сейчас, боюсь, храм для вас недоступен, — повторила она, изображая сожаление. — Хотелось бы мне, чтобы мы могли пойти вам навстречу, мой Лорд, но, к несчастью, мы не можем.

Впрочем, на этом дискуссия не закончилась, так как отец продолжил настаивать, а она продолжила отказывать и предлагать альтернативы. По крайней мере, она не заметила признаков утаённых издевательств, какие пережила бедная Поппи. Девушка в приёмной, похоже, знала, чего хотела, и умела высказать своё мнение. Вероятно, это и было настоящей проблемой. Возможно, обществу стоило открывать для женщин их статуса больше перспектив, чем роль жён и матерей. Но таковы были устои Империи. Это была не какая-то там Республика, где, по словам Лорда Тенебре, буквально каждый аспект жизни сводился к «самореализации».

Справедливости ради, перспективы мужчин Империи тоже были ограничены. Десимусу было уготовано стать военным, как его отцу, как отцу его отца до него и далее по семейному древу. Люциус был обречён до конца жизни нести на себе груз разочарования, так как он не сумел сохранить родовое наследие. Неважно, явился ты на свет мужчиной или женщиной, среди кастовой структуры ситхов твоё рождение во многом определяло твоё будущее.

Наконец дочь прервала затяжные переговоры и объявила, что согласна переехать к сестре и обдумать варианты брака.

— Но никаких больше старых вдовцов! — поставила условие девушка. — Пусть им будем хотя бы меньше сорока.

Тоска уловила нотки компромисса и выразительно посмотрела на родителей.

— Это просто блеф для отсрочки! Тебе двадцать шесть! Ты почти старая дева! — зароптал отец. — Эдак я буду вечно за тебя платить.

— Дайте ей ещё шесть месяцев и поглядите, что можно будет сделать. Если проблема сохранится, тогда свяжитесь со мной, — предложила Тоска. Она встала, давая знак, что собеседование окончено.

Протянув руку матери с затравленным взглядом, Тоска пожелала ей удачи. Дочери она напутствовала, что брак не обязан выглядеть идеально, чтобы быть успешным. Иногда жизнь не преподносит тебе идеальные варианты на блюдечке, но выбирать приходится. Значит, выбирай с умом и живи дальше. Заставь свой выбор работать — Тоска дала главный совет, которым руководствовалась сама. И выпроводила семью как можно скорее.

Едва троица покинула храм, Тоска позволила себе выдохнуть и молча засчитала свою победу. То, что семья осталась цела, стоило многого. И, если честно, отравляло её душу завистью.

Две семейные разборки за день было перебором, так что эмоционально она была совершенно истощена. Но, как и следовало ожидать, после повечерия её вызвали на ужин к верховному жрецу. Говоря откровенно, идти не хотелось, но она послушно надела капюшон и отправилась со стражниками в путь.

Лорду Тенебре, должно быть, передалось, насколько исчерпаны её силы, поэтому ужин превратился в его единоличный монолог. Время от времени Тоска вставляла односложные реплики, но по большей части она пила и с грустью размышляла. Только когда жрец обстоятельно выговорился, а она опустошила два бокала вина, он затронул тему её семьи.

— Опасности не существовало изначально, — с абсолютным спокойствием уверил он, резко сменив вектор разговора, что говорило о том, что ему прекрасно известно, о чём она думает. — Я бы не позволил мальчишке поднять на тебя меч. Я бы скорее свернул его запястье Силой, чем позволил причинить тебе боль, — это было галантное обещание. Ибо когда Лорд ситхов клянётся убить за тебя, это говорит о нежнейшей привязанности.

Тоска опустила глаза.

— Спасибо.

— У тебя неблагодарные дети.

— Они не знают, что им следует быть благодарными, — встала она на их защиту. — И, кроме того, они же дети. Они не видят картину целиком. Детство эгоистично.

Лорда Тенебре это не убедило.

— Они недостойны твоей жертвы, — хмыкнул он.

Тоска покачала головой.

— Родители должны идти на жертвы ради своих детей, — сказала она твёрдо, хоть и тихо.

Он снова хмыкнул.

— Именно так и работает жертва. Она значит гораздо больше для того, кто её совершает, чем для того, ради кого она совершается, — сварливо произнёс он, прежде чем пригубить вина. — Малыш точь-в-точь такой же, как ты. Полный сострадания и готовый прощать.

Воистину это было так. Тоска кивнула.

— Из старшего мы ещё сделаем Лорда ситхов. В нём есть Тёмная жилка, необходимая, дабы преуспеть. Он напоминает мне меня самого. — Тень на лице Лорда Тенебре подсказывала, что думал он о другом мальчике, полном оплошной ярости на свою ни в чем не повинную мать. О мальчике, надломленном и растерянном в обстоятельствах, которые не мог изменить. О мальчике, который искал, на кого возложить вину.

— У него низкий уровень, — дополнила Тоска безрадостную картину. — У них обоих.

Как у неё.

Он только отмахнулся.

— Мидихлорианы — всего лишь показатель. Они — не истинное мерило ситха. Некоторые Лорды с высоким уровнем не могут реализовать свой потенциал за целую жизнь. Обстоятельства способны сделать из неприметного человека нечто действительно особенное. Пока слишком рано списывать со счетов твоего старшего сына. Я найду ему достойного Учителя, и мы посмотрим, как пойдёт дело.

Тоску тронуло его обещание.

— Ты можешь это сделать? Ты, правда, это сделаешь?

По его губам медленно расползлась лукавая улыбка.

— Моя дорогая, — доверительно начал жрец, — может, я и простой фокусник, но у меня очень хорошие связи.

— Спасибо… — благодарно выдохнула она. По крайней мере, одна проблема была решена.

Лорд Тенебре откинулся на спинку кресла.

— Малыш представляет собой большую проблему. Из мальчика вышел бы хороший джедай.

Тоска застонала.

— Не говори так…

— Ему нужна причина и мысли о высоком. Возможно, медицина или инженерное дело. Что-то с примесью альтруизма для отдушины его Света, — определил жрец. — Из него никогда не получится солдат.

— Он безнадёжен, — вздохнула Тоска.

— Наоборот, он полон надежды, — возразил Лорд Тенебре. — В этом-то и проблема.

Его правая рука придвинулась к ней, накрыв её левую руку, лежащую на столе. Этим жестом он передавал своё сочувствие и ободрение.

— Он точно такой же, как ты, — задумчиво повторил Лорд Тенебре, переплетая их пальцы. — Полон решимости видеть в других только лучшее. Даже в такой древней Тёмной душе, как моя.

Тоска печально кивнула. Она беспокоилась за Люциуса.

— Мы переведём Стракта куда-нибудь на Дромунд-Каас, чтобы он присматривал за мальчиками, пока они учатся в школе.

Его великодушие вновь застало её врасплох. Пожалуй, было ошибкой принять его утреннюю бестактность за ревность, ведь он раз за разом продолжал предлагать свою помощь…

— Ты можешь и это? Он же военный.

В войсках ситхов существовала собственная иерархия, и, если честно, Тоска сомневалась, что лицо духовной власти сумеет повлиять на те круги.

Но Лорд Тенебре кивнул.

— Мы позаботимся, чтобы твоя семья хорошо обустроилась в будущем. Таким образом, ты сможешь их отпустить.

— Отпустить?.. — эхом повторила она и с тревогой вскинула взгляд.

— Да, — он сжал её руку, которую продолжал держать. — Так будет лучше для всех вовлечённых — создать дистанцию.

Сердце умоляло сказать «нет», но разум считал иначе.

— Возможно, ты прав, — пробормотала Тоска, внутренне разрываясь на части.

Безобразные сцены, подобные сегодняшней, в долгосрочной перспективе никому из них не пойдут на пользу. Не помогут совладать с обстоятельствами. Как бы отчаянно её ни тянуло почаще видеться со своими мальчиками, она не хотела причинять им боль. Наверное, её семье нужно привыкнуть к новой нормальности, влиться в неё на какое-то время. Это хотя бы частично снимет первоначальную остроту событий и в итоге однажды даст им жить дальше.

— Я позволю мальчикам приезжать к тебе каждый месяц, если ты того пожелаешь, — Лорд Тенебре вновь озвучил своё вчерашнее предложение. — Решение за тобой

Условия были теми же, как когда он разрешил выходить за стены храма, оставляя за ней право устанавливать границы. Но после вчерашней прогулки и утреннего кошмарного воссоединения Тоска была готова подвести черту под «никогда больше». Ни то, ни другое не принесло радости, которой она искала. Жизнь за пределами храма больше не казалась свободой, наоборот, она несла угрозу и унижение. Встреча с сыновьями не превратилась в счастливое примирение с любящей семьёй — она пробудила конфликты, стыд, взаимные обвинения.

Глядя в приятное лицо Лорда Тенебре, она видела беспокойство. Возможно, он действительно был прав: отныне за стенами дворцового комплекса её ждала только боль.

Поэтому решение пришло само собой:

— Мне кажется, это плохая идея — снова видеться с ними так скоро. Это лишь разбередит наши общие раны.

Он серьёзно кивнул, принимая её ответ.

— Также, не думаю, что я хочу повторять шоппинг, — призналась Тоска, от души глотнув вина. — Сегодня я отдала распоряжения насчёт примерки для девочек, и моё участие на этом всё. Никто из них с самого начала не хотел светиться на публике. Наверное, интуиция не подводила…

Всё с большей неотвратимостью Тоска понимала, что пока ей нужно оставаться здесь. Прятаться.

Пристально глядя ей в глаза, Лорд Тенебре одобрил её выбор:

— Всё, что тебе нужно, находится здесь. Здесь ты можешь быть счастливой. — После двух последних дней Тоске отчаянно хотелось ему верить. — Я сделаю тебя счастливой, — искренне пообещал он. — Я буду твоим убежищем.

Возможно, в республиканской традиции свиданий, которые он описывал, такие обещания могли показаться слишком пафосными. Но только не для неё.

Обязательства значили для ситхов всё. Последователи Теневой стороны не допускали неопределённости. Будь то брачная клятва после нескольких встреч в компании сопровождающих, будь то клятва Учителю, как наставнику и воспитателю, будь то клятва верности Императору и клятва низложить заклятого врага — Республику, ситхи бросались в обязательства с головой. Ибо такова была сама их суть. В противовес республиканскому культу демократии, бесконечных дебатов и крючкотворства ситхи предпочитали действие. Одержимая, упёртая приверженность — таков был их конёк.

Лорд Тенебре не отпускал её руки. Сжав ей пальцы, он дал ещё один совет:

— Пусть прошлое умрёт. Сейчас там для тебя ничего нет. Знай, что ты помогла своей семье в полной мере, насколько это в твоих силах, и тебе пора двигаться дальше.

— Мне кажется, будто я их бросила… — прошептала она.

— В сложившихся обстоятельствах ты сделала всё, что могла, — успокоил он. — Теперь тебе нужно смотреть в будущее.

— У меня нет будущего, — вздохнула Тоска, не найдя утешения в его словах. — В этом проблема.

Он снова пожал её руку, завладевая вниманием.

— Твоё будущее здесь, со мной.

— Я не знаю, что это значит, — откровенно призналась она. — Мы не поженимся. У нас не будет детей. Что это будет за будущее?

В нём не чувствовалось тяги к совместной жизни. Это отличалось от примеров, на которых её воспитывали, опровергало ожидания. Но, возможно, она слишком отдалилась от предписанного сценария жизни и более не имела права на такие вещи.

— У нас будем мы, — поручился он.

— Это будет притворство.

— Нет, отнюдь. За закрытыми дверями, где никто не видит.

Тоска не знала, готова ли это принять.

— Под конвоем, с мешком на голове? Видеться с тобой за ужином и всё? Почему тебя устраивает такая жизнь? Разве она делает тебя счастливым?

Насколько же изолированным он был?

— Жизнь здесь — необходимость.

— Потому что этого требует Император?

— Да.

— Должно быть, это одиноко, не так ли?

— Было, пока не появилась ты.

Тоска несчастно вздохнула.

— Я уже не знаю, чего я хочу. — И тут она кривила душой, ибо знала, чего хотела, но получить это не могла.

В голосе Лорда Тенебре мерещилось сочувствие, когда он наставительно произнёс:

— Порой ты должен принять то, чего требует от тебя Сила, даже если это не соответствует твоим чаяниям. После убийства родителей я скрывался в бегах долгие годы. Я не понимал, что делать дальше, кроме как выживать. Потребовалось немало времени, прежде чем я осознал: Сила открыла для меня куда более великое предназначение, чем я мог вообразить в своих жалких мечтах. Как только я отдался новому будущему и убил своего отца — я встал на путь величия. Это был мой первый большой шаг. А затем, когда война закончилась, я сделал следующий.

— Поддержав Вишиэйта? — догадалась она.

— Да. Вот так сын фермера с мирка-колонии Силой занял причитающееся ему место. Я благополучно стал тем самым ситхом-захватчиком, которых был приучен ненавидеть с детства. Ибо оставаться тем, кем я был рождён, больше не было возможным. Прими перемены, Тоска, — воззвал он. — Верь мне, этот путь гораздо упростит жизнь.

Ей вспомнилась дочь с собеседования — она отказывалась смотреть вперёд. Молодой девушке было слишком уютно в родной колее, да так, что нежелание меняться ожесточило её. Чтобы двигаться дальше, ей нужен был новый путь. И возможно, подумала Тоска, сей же совет пригодился бы ей самой.

— Я думаю, ты прав, — нерешительно выдохнула она.

— Ну конечно, прав.

Она почувствовала, как что-то сползло с пальца. Когда Лорд Тенебре убрал руку, она опустила глаза и обнаружила, что он снял с неё обручальное кольцо.

— Пусть прошлое умрёт, — повторил он.

Тоска с тяжестью на сердце уставилась на украшение, с которым жрец поигрывал в пальцах.

— Я всё равно останусь замужем, ношу его или нет.

— Этому браку пришёл конец, — опроверг он её убеждение. — Доверие, близость, связь, любовь… Сегодня ты сама убедилась, что всего этого больше нет. Кольцо на пальце ничего не изменит.

— Я даже не успела поговорить с Маркусом…

— Это потому, что он потребовал не видеться с тобой.

— Ох, — новость ударила под дых, заставив потерять почву под ногами.

Лорд Тенебре источал презрение.

— Он — трус, спрятавшийся за юбкой жены. Трус, позволивший тебе нести ответ за его слабость. С этим бездарем всё ясно.

Тоска не могла оторвать беспокойный взор от кольца.

— Что ты собрался с ним делать?

— Я сохраню его для тебя. Хочешь забрать? — он протянул его на ладони. — Тоска, тебе решать, носить его или нет. Я не тиран, стремящийся контролировать каждый твой вздох. Здесь ты сама принимаешь решения.

Она не моргая смотрела на простой золотой ободок, с которым не расставалась много лет. Правильно ли ходить с ним теперь? Стоило ли цепляться за жизнь, более ей недоступную? За обязательство, которое невозможно исполнять?

Тоска уронила взгляд.

— Нет, оставь себе пока, — решила она. И осеклась: — Полагаю, теперь я одна…

— Тебе не нужна семья. Тебе нужен только я, — с убеждённостью поправил он. Но, похоже, быстро осознав по увлажнившимся глазам, насколько глубоко эта малоприятная тема выводила её из равновесия, переключился на другое: — Что случилось с нашим пополнением в обители?

Ах, да. Момент настал. Собственные семейные неурядицы настолько поглотили её, что утренняя драма совсем вылетела из головы.

Тоска спрятала глаза, не в силах без волнения встретиться взглядом со своим начальником.

— Нет никакого пополнения.

— Вот как? — приподнял он бровь.

— Родители передумали, — она попыталась сформулировать это понейтральней.

Он скептически ухмыльнулся.

— Передумали?

Рассердился он или был доволен? Кто его разберёт. Она никогда не могла прочесть, что у него на уме.

— Родители и дочь постараются приложить больше усилий для решения проблемы, — промолвила она, глядя в пол. — Их семья останется вместе, даже если моя не сможет.

Произносить это вслух было больно. Тоска зажмурилась, чтобы сдержать слезы. Из неё вышла худшая мать на свете! А теперь ещё и худшая матрона в придачу. Сегодняшний день обернулся полной катастрофой. Она всё провалила, потонув под грузом последствий — своих же рук дела…

…Но вуаль была единственно верным решением, в сотый раз напомнила себе Тоска. Ибо сколь бы несчастными ни казались её дети и Маркус, по крайней мере, они были живы.

А у другой проблемной семьи останется шанс всё исправить. Тоска не позволила бы им спихнуть дочь в храм, если сохранялся хотя бы крохотный шанс на примирение. Подобные решения, скорее всего, выходили за рамки обязанностей матроны, но сидеть сложа руки Тоска просто не могла. Если у неё получится добиться своего, то в обитель больше никогда не попадёт ни одна девушка.

Она чувствовала на себе взгляд Лорда Тенебре. Ему не нравились слёзы, которые она безуспешно пыталась скрыть? Конечно, он не любил плачущих женщин. Тоска резко встала из-за стола и пересекла комнату. Сделав вид, что смотрит в окно, она вернула себе самообладание. Достаточно истерик на сегодня. Пришло время взять себя в руки.

И, тем не менее, его взгляд сверлил ей в спину.

— Тот Лорд выглядел весьма категоричным в своём решении, — вскользь заметил Лорд Тенебре. — Как тебе удалось его переубедить?

— Я сказала ему «нет», — созналась она в своей диверсии. И настороженно повернула голову. — Это было испытание? Я провалила его?

Жрец поднялся и встал рядом с ней.

— Ты его прошла, — выдохнул он со странным блеском в жёлтых глазах.

Его руки обхватили её талию. Он любил обнимать её со спины. Одной рукой он смял её грудь, другой провёл по бедру. И прижался плотнее, делая упор на ягодицы, которыми так восхищался. Перемена его настроения не оставляла сомнений в намерениях. Тоска чувствовала, как он твердеет, прильнув к ней.

— Я знал, что ты не просто хороша, чтобы быть настоящей, — прохрипел он, жадно касаясь её тела. — Ты слишком хороша. Слишком хороша для меня. Слишком хороша для Тьмы.

Опять эти его до оторопи непристойные скабрёзности о власти… Она просила его не оскорблять её, именуя Светом, ещё тогда обозначив границы допустимого.

— Такая добрая. Такая сильная. Такая прекрасная, — напевал он ей на ухо. — Такая мягкая, но такая гибкая. Ты не ломаешься, ты сгибаешься, — и прошептал: — Позволь согнуть тебя.

Он пытливо тёрся об неё сзади, вынуждая тело поневоле отзываться. Руки этого мужчины были подобны дурману, что успокаивал и умиротворял. Изворотливость вкипела в саму его суть. Что хуже, Тоске с каждым разом становилось всё уютней в его жарких объятиях. Их ласки бодро приближались к единению, и они оба это прекрасно осознавали.

Он повернул её к себе, впиваясь в губы страстным поцелуем, и Тоска откликнулась, обвивая его шею руками, выгибаясь ему навстречу. Ибо после перенапряжённого дня она жаждала найти отдушину. Пусть Маркус и Десимус отвергли её — мужчина рядом всей душой стремился к ней. И в этом положительном подспорье она нуждалась прямо здесь и прямо сейчас. Больше всего на свете ей хотелось обрести утешение. Чтобы кто-нибудь крепко обнял и пообещал, что всё будет хорошо.

— Мой господин… — выдохнула она, когда он приник к её шее.

— Карл, — поправил он.

— Карл… Карл…

Её голова откинулась, тело расслаблялось всё больше и больше.

— Да, моя госпожа?

— Не останавливайся.

— Как пожелаешь, — почти прорычал жрец.

Схватив за руку, он подвёл её обратно к столу. Одним взмахом руки и Силы он снёс с него всё — бокалы, вино, тарелки, еду, салфетки, даже её обручальное кольцо со звоном и лязгом попадали на пол.

Лорд Тенебре проигнорировал бардак и прижал её лицом к столешнице. Через миг её юбка оказалась на талии, трусики — у колен, а ноги — широко разведены, а ещё через миг он втолкнулся внутрь. Она прижалась лбом к скрещённым рукам, чувствуя, как Сила отрывает ступни от пола, — жрец заставил её прогнуться сильнее, чтобы дать волю движениям. Наверное, это было даже безумнее, чем секс в саду. Ибо он стоял за ней, крепко стискивая за бедра, и самозабвенно вбивался в неё жёстко и глубоко.

— Да-а-а… — это звучало скорей как шипение. — Будь моей хорошей девочкой, чтобы я мог испортить тебя!.. — выпалил он. — Будь его женой, чтобы я мог обольстить тебя! Живи в моём храме, чтобы я мог владеть тобой!

— С-сильнее, — сдавленно потребовала она, пытаясь не слушать. Ох, ему пора бы заткнуться! Довольно с неё чужой собственнической болтовни!

Но его это только раззадорило.

— Ты чувствуешь это? — прохрипел он, сопровождая вопрос грубым толчком. — Можешь чувствовать это?

Всё, что она чувствовала, — это дикое, сводящее с ума блаженство. Трение кожи о кожу в порыве горячей первобытной страсти. И как раз там, где надо. От чувственной перегрузки Тоска теряла рассудок. Бесстыдно постанывая и пытаясь не забыть, как дышать, она отдалась этому помешательству, позволяя Лорду Тенебре полностью овладеть ею.

Как и всякое исступление, страсть полыхнула яростно. Достигнув апогея, Тоска обмякла, поскуливая и дрожа. Он последовал сразу за ней, издав торжествующий гортанный крик.

Прилив адреналина схлынул, и Тоску, по правде говоря, охватила лёгкая оцепенелость. Лорд Тенебре отстранился, позволив ей выпрямиться, и она села, начав одёргивать юбку, чтобы скрыть смущение.

О Сила, всего несколько часов назад сюда приходил Маркус, и что она вытворяет? Воистину, она — падшая женщина. Шлюха, как и обвинял её сын.

— Я не знаю, зачем мне это нужно, — проговорил жрец, восстанавливая дыхание. — Но это мне нужно.

— Всем мужчинам нужен секс, — пробормотала Тоска. Женщинам — тоже, но об этом не принято было говорить.

— Дело не только в сексе, — качнул головой он, произнося эти слова с самым настоящим недоумением. — Это всё ты.

Она подняла глаза, и мир внезапно покачнулся — Лорд Тенебре без предупреждения подхватил её на руки. Это явилось такой неожиданностью, что она вскрикнула, испуганно схватившись за его шею и плечи. Он, конечно, делал это Силой, но шока это не убавило. Она была тяжёлой женщиной вообще-то.

Глаза Лорда Тенебре были такими же жёлтыми, как и всегда.

— Побалуй меня, моя госпожа, — скомандовал он. — Сегодня я хочу получить тебя ещё.

Он шагал вперёд и каким-то образом прошёл через стену. Должно быть, там пряталась дверь в его тайное обиталище, в котором ей удалось побывать один раз. Некий фокус Силы, коего она не понимала. Но вот в один момент они стояли рядом со столом, среди разбросанной посуды, а в другой приближались к большущей кровати под звёздами, которую она помнила.

Он опустил её на постель, забрался туда сам, нависнув сверху, и между поцелуями завёл новые возмутительные речи о джедаях:

— Будь моим Светом. Будь моим тайным пороком. Будь добром в моём мире.

«Светом…» Её глаза распахнулись. Пусть это и были безобидные ролевые игры в закрытой спальне, но он выбрал опасную тему. Подобное запрещено. И, надо сказать, сбивало весь настрой.

— Мой господин…

— Карл.

— Будь осторожнее! У стен есть уши! Кто-нибудь услышит и донесёт Императору.

— Тише, — шепнул он и уткнулся носом в её шею, выдохнув глубокий смешок: — Всё в порядке, моя аппетитная джедаечка.

Тоска чуть не поперхнулась.

— Я не враг! — выдавила она.

— Я знаю. — Как всегда, она говорила о личном, а он — о политике. — Все чаще и чаще меня мучает вопрос: а не должна ли Республика быть нашим союзником?

— Что?! — Она приподнялась, оттолкнув его.

Он воспротивился, вернув её к себе.

— Поцелуй меня.

Тоска прожгла его взглядом.

— Только если ты закроешь рот. Я не буду сообщницей в твоей измене. Мне нравится моя голова, мой господин.

Он засмеялся.

— Мне тоже нравится твоя голова. Но особенно мне нравится твоя…

— Я серьёзно!

— Да, дорогая. Да здравствует Император! — ухмыльнулся он. — А теперь поцелуй меня.

После того как Лорд Тенебре забрал кольцо, другие жрецы, слуги и даже стражники перестали называть её «леди Стракт». Теперь при дворце к ней обращались не иначе как «леди Тоска». Так именовали незамужних молодых девушек из ситхской аристократии. Только замужние дамы носили титул своего супруга. Но как бы там ни было, леди Тоска — значит леди Тоска. Она не возражала.

Другие перемены тоже не заставили себя ждать.

В скором времени прибыли долгожданные платья и плащи, к общей радости, заменив ненавистные вуали. Теперь, обретя возможность приоткрыть волосы, послушницы часами напролёт зависали у новеньких косметических дроидов, пробуя самые замысловатые причёски.

Всякий раз, стоило лишь обернуться, Тоска замечала, как кто-нибудь из девочек подкрашивает губы. Быть может, такой легкомысленный акцент на внешности выбивался из суровой обстановки храма, зато он значительно поднимал настроение в обители. Любая женщина чувствует себя лучше, когда знает, что она красива. Во всяком случае, именно так Тоска мысленно обосновывала свои издержки.

Иногда их дни напоминали нескончаемую пижамную вечеринку, с причитающимся ей хихиканьем и обсуждением сплетен. Понятно, что это было глупо и никак не исправляло положение послушниц, но никто больше не сидел взаперти целый день. Для себя Тоска решила, что это и было настоящим прогрессом.

Лорд Тенебре, как-то раз одним прекрасным утром повстречавший её выводок в саду, сухо отметил:

— В этих местах явно начинает пестрить в глазах.

Это была похвала? Или он порицал?

— Безобидная забава, только и всего. Девочкам нужно чем-то занять себя. Это их маленькая отдушина для творчества.

— Здесь не летний лагерь, — крякнул он, прежде чем удалиться.

Что ж. Карл мог ворчать, но он и пальцем не пошевелил, чтобы воспрепятствовать её усилиям. Посему Тоска не останавливалась и продавливала следующие перемены.

Никто не желал выходить в общество, поэтому она устроила так, чтобы общество пришло к ним.

Когда до неё дошла весть об известных музыкантах, которые давали аншлаговый концерт в Каас-Сити, она — а почему бы и нет? — отправила им смелое приглашение выступить чуть пораньше в тот же день с сокращённой программой в святилище храма.

Её просьбу, должно быть, восприняли за персональный указ дать концерт во дворце, так как в ответ пришло молниеносное и подчёркнутое «да».

Это выступление стало первым из череды особых музыкальных открытий в храме. Ибо, как только Тоска неожиданно для себя осознала, что у неё есть некое необъяснимое влияние, она принялась им пользоваться.

Как-никак это была настоящая классическая музыка, а не та рвущая барабанные перепонки электронная дрянь, которую слушал Десимус с друзьями. Такие концерты, убеждала она себя, блестяще соответствуют величественности монументальных сводов дворцового храма.

Однажды ночью, расслабившись в объятиях Карла, она услышала, как он задал вопрос:

— К чему ты нас ведёшь?

У неё не было однозначного ответа — всё получалось как-то ни с того, ни с сего, но в голове зародилось несколько пока ещё расплывчатых идей.

— Мне бы хотелось, чтобы храм превратился в культурный центр. В место, где мы будем прославлять Тьму искусством и музыкой, не меньше, чем молитвами.

— Уж не задумала ли ты открыть концерты для публики?

Такая мысль не приходила ей в голову.

— А можно? — она даже села.

— При надлежащих мерах безопасности, — разрешил он.

И вот тогда-то всё действительно начало меняться. Вскоре в храм потекли прошения с просьбами посетить новые мероприятия, и толпа желающих только росла. Одним из таких гостей была некая леди, которая подошла к Тоске после того, как закончился концерт.

Леди оказалась матерью послушницы. Тоска назначила ей встречу сразу на следующей утро. Леди поведала, что её супруг недавно скончался. Именно её господин настоял, чтобы их дочь упрятали в храм. Теперь же, когда его больше не было, мать хотела узнать, может ли её дитя вернуться домой. Они бы зажили тихой скромной жизнью, снова вместе, как одна семья. Тоска незамедлительно её поддержала, и так первая послушница покинула обитель и возвратилась под родной кров.

Одной меньше — оставалось ещё одиннадцать. Тоска по-прежнему горела решимостью расправиться с ненавистной традицией, но на концертах больше не появлялось ни одного одумавшегося родственника. Втайне она надеялась, что объявится кто-нибудь из её родной семьи…. Но никто так и не пришёл.

Тем не менее, она не опускала руки, оставляя им саму возможность прийти.

Как-то раз Тоске стукнуло в голову, что широченные коридоры у главного входа в храм чересчур давят своей пустотой.

Воодушевлённая опытом с концертами она связалась от имени храма со столичным музеем искусств.

Всего через несколько дней директор музея сидел вместе с ней в храмовой приёмной, которую девушки теперь называли не иначе как её «кабинетом», и обсуждал идею разместить на стенах ряд картин, одолженных на время у музея.

Но, когда они решили прогуляться по вместительным пространствам, идея переросла в нечто большее. Они задумались о полноценной выставке.

Музей предоставит для храма картины, а в обмен получит дозволение устраивать в его стенах небольшие благотворительные приёмы. «Ибо тогда придут абсолютно все! — с восторгом возвестил директор. — Ведь это шанс побывать во дворце». Присутствие Тоски и девочек на них, естественно, не предполагалось, но они получили бы свою долю удовольствия, любуясь на произведения искусства, которые провисят здесь весь сезон.

— Что дальше в программе летнего лагеря? Поэтические вечера? — с усмешкой поинтересовался Карл, когда они лежали, обнявшись в постели, наедине той же ночью.

— Ты знаешь, — поразмыслила Тоска, — это неплохая идея. Храм должен притягивать искусство и культуру, которыми гордится Империя. Поэзия… интересно. Пусть это немного другое, но мне нравится.

— Vivamus, mea Тоска, atque animus, — огласил Карл ей на ухо строки из известной любовной поэмы. — Пока живы, моя Тоска, будем любить. — Но после уверенного начала он запнулся. — Дальше я забыл. — И помолчал. — Da mi bassia mille, deinde centum или что-то в этом роде.

— Поцелуй меня тысячу раз, а потом ещё сто, — удивлённо перевела она. — Кто бы мог подумать, что мальчик с фермы на планете-колонии вырастет знатоком древнеситхской литературы?

— У меня не было Учителя и не было никакого образования, кроме общих представлений, — сварливо отозвался Карл. — Я выучил киттат в библиотеке дома моего отца. Старик Дреймат, видать, был тем ещё гулякой. У него хранились многотомники любовной поэзии и довольно обширная коллекция порно. — И хохотнул: — Тринадцатилетний я был в восторге от такого наследства.

— Могу себе представить, — хихикнув, улыбнулась Тоска.

— Порно было образовательным само по себе, — припомнил он. — Но не страшись, моя леди, я выучил в том числе и приличные для нежных ушей куплеты. Odi et amo. Quare id faciam fortasse requiris. Nescio, sed fieri sentio et excrucior.

«Ненавижу — и всё же люблю. Как может статься — не знаю. Но творится такое в душе, и терзает, и мучит меня».

Такова была суть извечного конфликта чувств и отвращения к себе, выраженного в классической элегии ситхов.

— Любовная поэзия не вполне подобает храму, — засомневалась Тоска.

— Не смотри на меня. Я чтецом не буду.

— Может, я смогу убедить сделать это джентльмена из тронного зала?

— Императора? — ухмыльнулся Карл. — А ты высоко метишь.

— Нет, его глашатая. У этого мужчины отличный голос и чутьё на театральность. Хм, может, подойдут эпосы? Помнишь тот, об изгнанничестве и зарождении Империи?

— Arma virumque cano Korribanae qui primus ab oris? — ещё немного покрасовался Карл, продекламировав начало самого известного ситхского сказания, повествующего о первом основании Империи.

«Битвы и мужа пою, кто на скалы Коррибана первым ступил…» Это знал наизусть каждый школьник, включая выросшего в глуши Лорда Тенебре.

Идея быстро захватывала Тоску.

— Близится Чёрное отдохновение. Это идеальный праздник для патриотических чтений. Мы с девочками уже планируем украсить…

— Там будет древо?

— Конечно. Как ещё Дух Тьмы узнает, где оставлять подарки?

— Подарки? — Карл пригвоздил её острым взглядом.

— Э-э… маленькие, — кротко ответила она, стушевавшись. — Очень-очень маленькие. Совсем-совсем незначительные.

— Тоска, что ты делаешь с моим храмом? — застонал он, притягивая её ближе.

— Совершенно уместно для храма праздновать Чёрное отдохновение, — со всей убеждённостью проговорила она. — Это религиозный праздник.

— Музыка, картины, поэзия в планах, древа отдохновения. Мой храм никогда не был таким… таким… — он долго подыскивал нужное слово: — Таким счастливым.

Его выбор заставил Тоску улыбнуться. Она поуютней устроилась в его объятиях.

— Ему не хватало женской руки.

— У нас всегда была женщина-матрона. Но дело не в этом. Это всё ты.

— Ну, разве что совсем немного…

— Как тебе каждый раз всё сходит с рук? — шёпотом вознегодовал он, проводя губами по её шее.

— Никому не говори, — тем же пылким шёпотом ответила она, — но я сплю с местным начальником.

— Ты плохая девочка, — он дразняще поцеловал её плечо.

— У нас очень страстная интрижка.

— Покажи мне, — прошелестел он, просовывая руку ей между ног.

Вряд ли правильно было величать интрижкой их бурный роман. Каждый вечер они ужинали вместе, потом Карл Силой открывал дверь, и они оказывались в его постели. На утро Тоска просыпалась в обители, и день начинался заново. По мере того, как недели складывались в месяцы, тяготеющее над ней чувство вины понемногу рассеялось. Хотя временами она по-прежнему могла спрятаться в душе, чтобы поплакать от тоски по дому. От принятия до слёз срок был короткий.

Помогало то, что в её жизни был Карл. Больше всего в галактике Тоска испытывала благодарность к Лорду Тенебре. Трудно было назвать его прямо так уж хорошим человеком, но он дозволял ей всё. И порой проявлял крайнюю заботливость.

Как он и хотел с самого начала, они быстро стали друзьями. Их отношения иногда напоминали брак. У него была своя работа, у неё — своя, а по вечерам они садились за один стол, делясь событиями прошедшего дня, и просто были вместе. Учитывая бессчётное множество страхов, которые она питала с того мгновения, как вошла в храм, всё складывалось на редкость благоприятно.

Но время от времени Лорд Тенебре умел застичь её врасплох.

Этот вечер вошёл в число таких случаев.

Её, как обычно, привели на ужин.

— Ах, моя дорогая, вот и ты, — поприветствовал её Карл, сорвав непроницаемый капюшон с головы.

И улыбался от уха до уха. Мальчишеское предвкушение явственно читалось на его лице. О том, что что-то будет, Тоска догадалась почти инстинктивно.

— Мой господин, — приветливо улыбнулась она, даже когда глаза наткнулись на шестерых — шестерых! — преторианцев с Силовыми пиками, направленными на странного человека, одиноко стоящего в наручниках.

На мужчине была ничем не примечательная одежда: мешковатая туника, штаны и сапоги. Ещё у него были длинные волосы — слишком длинные для имперской братии, предпочитавшей стричься по-военному коротко — да ещё и собранные сзади в пучок, как у женщины.

— Ой… — заморгала Тоска.

Ибо наряду с жёстко разграниченными в зависимости от пола ролями среди ситхов существовал не менее строгий дресс-код. Ни один мужчина в Империи не решился бы щеголять с такими лохмами. Присмотревшись, Тоска осознала, что на нём ещё и украшения! Чего стоили кольца и цепочка с кулоном! Да, перед ней определённо стоял чужеземец.

Она с тревогой посмотрела на Карла.

— Возникла какая-то п-проблема? — запнувшись, спросила она, в то время как разум с внезапной ясностью просигналил, что пленник обладает Силой. Поэтому, да, проблема, несомненно, намечалась.

— О, какие проблемы. Никаких проблем от слова совсем, — беззаботно ответил Карл. — Сегодня вечером с нами будет ужинать гость.

Взгляд Тоски метнулся к странному человеку. На его лице царило выражение абсолютной безмятежности. Будто в галактике могло случиться всё, что угодно, и он был к этому всецело готов.

— С… с… с пленником?

— Сегодня он — наш гость. — Лучась неудержимым самодовольством, Карл представил его: — Леди Тоска, позволь познакомить тебя с мастером-джедаем Таво Кратчером.

— Д-джедаем?.. — у неё отвалилась челюсть. Тоска рывком развернулась к Карлу. — Джедай! — почти заголосила она. Лорд Тенебре казался очень довольным её реакцией. Лицо джедая, как и прежде, ничего не выражало. Но Тоска инстинктивно развернулась к уходящим преторианцам, которые привели её сюда: — Стойте! Стража, стойте!

— Нет, ступайте, — контрприказом отпустил их Карл. — Моя госпожа, ты в полной безопасности.

Но насчёт у неё появились сомнения. Её взгляд упёрся в пленника. Хотя бы наручники на нём были…

…правда, недолго.

Взмахом руки Карл разомкнул оковы джедая и поймал их в кулак, чтобы после — зашвырнуть на ближайший диван.

— Все остальные свободны, — повторил он вооружённому отряду. — Оставьте нас.

— Но, Владыка… — прервал молчание старший преторианец, и Тоска с энтузиазмом закивала в его поддержку.

— Идите! — отмахнулся от всех Карл. — Я призову вас, когда понадобитесь.

Тоска в смятении наблюдала, как стражники покорно выходят друг за другом. Пользуясь тем, что стоит ближе всех к столу, она по наитию протянула руку, умыкнув в рукав столовый нож. Не слишком надёжная подстраховка, но хотя бы что-то. Она не собиралась сдаваться без боя.

Неизменно обходительный Карл возник за плечом, чтобы отодвинуть для неё кресло.

— Позволь мне, моя госпожа, — затем жестом пригласил их гостя присоединиться к столу. — Я сяду между вами, — благородно предложил он, — как буфер.

— Без фокусов, — прорычала Тоска, сверля взглядом джедая, применив свой фирменный голос разозлённой мамочки, которая готова выполнить все угрозы.

— В текущий момент опасность представляешь только ты, — спокойно заметил Карл. — Приглядывайте за ней, мастер-джедай, — посоветовал жрец вполголоса. — У неё в рукаве нож для масла.

Тоска послала ему свирепый взгляд.

— В следующий раз бери вилку, — ухмыльнулся он. — Она, по крайней мере, острее.

Раз уж они открыто взялись за обсуждение угроз, Тоска, шипя, напомнила:

— Он опасен! Ты должен убить его! Убей его сейчас же!

— Какая кровожадная! — Лорд Тенебре сверкнул особенно широкой ухмылкой, но после успокоил её страхи: — Воистину, моя дорогая, никакой опасности нет.

— Как ты можешь быть так уверен? — она не дала заговорить себе зубы. — Среди нас враг! Он во дворце! — Что само по себе уже было безумством! Она вскочила на ноги. — Император этого не потерпит!

— Сядь, дорогая, — он мирно указал на её кресло. — Император осведомлён о том, что он здесь. Джедай — наш гость. Теперь верни себе свою обворожительность. Одари нашего гостя улыбкой и позволь нам поприветствовать его как подобает.

Тоска оглядела чужака напротив. У него по-прежнему был тот задумчивый, спокойный вид, который так сильно противоречил буре у неё внутри.

— Добро пожаловать, мой Лорд, — нехотя процедила она.

Хозяин застолья наклонился к ней.

— Он не Лорд, — шёпотом пожурил он. — Он рыцарь.

— Добро пожаловать, сэр Кратчер.

Карл фыркнул.

Она недовольно уставилась на него.

— Что?

Джедай остался равнодушным к их перепалке, с достоинством наклонив голову.

— Миледи. — И, посмотрев, на Карла, удивлённо спросил: — Она — ситх?

Тот кивнул.

— Леди Тоска — матрона моего храма. Своего рода распорядительница. Она присматривает за девушками, которые прислуживают на ритуалах.

— И она рождена и воспитывалась среди ситхов? — с лёгким недоверием уточнил джедай. Как будто она здесь была ненормальной, а не он.

Беседа не доставляла Тоске удовольствия, хотя это был не первый раз, когда её присутствие привлекало любопытствующие взгляды. В чём дело этим вечером? Снова её волосы? Возможно, её голубые глаза? Внутренне остервенев, она с гордостью заявила о своём положении среди ситхской элиты:

— Я жена Дарта Стракта, дочь Дарта Вегемента и внучка Дарта Стэйна.

Разумеется, эти слова ничего не говорили джедаю, но они укрепили её уверенность в себе.

Их гость так и разглядывал её, как какой-то диковинный лабораторный образец.

— Как… необыкновенно.

Что хуже, Карл вторил ему:

— Я знаю! — воскликнул, как если наконец-то обрёл столь долгожданное подтверждение. — Никто здесь не способен разглядеть это. Никто, кроме меня, не жил в былые века, чтобы воочию постичь джедаев и Свет. Они не узнают это, даже если встретят лицом к лицу.

— Узнают… что? — сузила глаза Тоска.

— Родственную душу, — ответил джедай. Озадаченность сквозила в его голосе и взгляде. Собственно, таковой была первая эмоция, которую он выдал. Подозрение, с каким он продолжал её рассматривать. — Адепта Света здесь, среди ситхов.

— У нас нет ничего общего, и я не принадлежу Свету, — фыркнула Тоска. — Быть может, моя внешность не оправдала ваши ожидания, но это поверхностное впечатление. Не у всех леди-ситх красная кожа и чёрные волосы. У нас в Империи живут самые разные народы.

— Это не имеет отношения к твоей красоте, — вмешался Карл. — Твоя Сила — вот, что его привлекает.

Джедай перевёл на него растерянный взгляд.

— Выходит, по политической принадлежности она — ситх, но она не Тёмная?

— Я — Тёмная. Очень-очень Тёмная! — выдавила Тоска, оцепенело глядя то на одного, то на другого.

— Да. Она ситх от начала до конца, поверь мне, — со смешком сказал Карл. — Просто Светлый ситх. Так сказать, облегчённая версия.

— Перестаньте говорить обо мне, будто меня тут нет! — возмутилась она.

Но мужчины проигнорировали её возглас. Карл подался вперёд и ухмыльнулся шире.

— А ещё она злющая. Без шуток, присматривай за ножом для масла, джедай.

— Она сменила его на вилку, как ты и советовал, — заметил мастер Кратчер.

— Действительно, — съязвил Карл. — Воспользуйся вилкой, моя леди.

Но Тоске не было смешно. Она опустила вилку на стол и бросила на Карла уничтожающий взгляд. А затем у неё появилась идея.

— Пожалуй, перед трапезой нам должнл вознести молитву, — предложила она с недобрым торжеством.

— Да прибудет с нами Сила, — нараспев произнёс верховный жрец и обвёл себя традиционным знаком благословения.

Джедай кивнул, но Тоска заговорила сама, добавив особое посвящение:

— Снизойди, о священный дух Тьмы и очисти нас во славу войны. Republica est delenda! — провозгласила она на киттате знаковое «Республика должна быть разрушена».

Лорд Тенебре хохотнул, прежде чем перевести это для их гостя — незадачливого путешественника:

— Это скорее популярный армейский тост, нежели истинная молитва, — с порицанием произнёс он. — Прогорланив его, полагается опустошить до дна стакан виски. Последний, кто останется на ногах, заберёт себе славу главного попойщика.

Что поделать, она, должно быть, слышала это от Маркуса. Но это мелочи. Отношение — вот что важно. Пусть не будет сомнений в её чувствах по поводу верований и политики. Тоска надменно вздёрнула подбородок и подняла бокал с вином.

Карл присоединился к тосту, как и джедай, впрочем, с неохотой.

— Леди Тоска права, — задумчиво произнёс Карл, когда они приступили к еде. — Империя не монолитна в своём мышлении. Мы не подчинены единому догмату. Да, у наших Лордов и леди есть определённый типаж, но они не представляют всю Империю. Лорды — только часть нашего общества.

— Ты тоже не похож на ситха, — констатировал джедай. Он ковырялся в еде, заметила Тоска. Наверное, побаивался отравы. — Как ты умудрился стать верховным жрецом ситхов, не имея Силы?

Карл картинно пожал плечами.

— Удача, полагаю.

— По моему опыту, такого явления, как удача, не существует, — протянул джедай.

— Что правда, то правда, — засмеялся Карл и сверкнул лукавым взглядом. — У меня есть Сила. Предостаточно Силы, но я скрываю её, чтобы такие джедаи, как ты, не смогли меня найти.

— Ты прячешься в Силе? — их враг — джедай явно не ожидал такого ответа.

Карл заговорщицки наклонился к нему.

— Я очень хорошо умею прятаться.

— Покажи мне, — отозвался джедай. — Покажи мне свою Силу.

— Будь осторожен в своих желаниях! — горделиво вступила Тоска. — Пару месяцев назад он убил четыре сотни мужчин, поглотив их Силу. Тебе сложно даже вообразить могущество Лорда Тенебре. Если он покажет тебе свою мощь, это может убить тебя.

Так-то вот, подумала она.

Глаза Карла полыхнули жёлтым. Это был его особый взгляд, который она часто видела в спальне. Но момент был скоротечен, и жрец возвратил внимание к гостю.

— Она права, — миролюбиво согласился он, как если они обсуждали бы что-то безобидное, вроде погоды. — Я — могущественный Лорд. Если я открою тебе себя настоящего, я могу убить тебя. Но пока слишком рано тебя убивать. К тому же, это дурной тон за столом.

Джедай окинул их обоих критическим взглядом.

— Она полна Света, а ты жрец без Силы. Прости, что я скептичен во мнении, что меня пытаются ввести в заблуждение. Ты можешь быть кем угодно, — усомнился он. — За вашим братом водится привычка к двуличию.

— И впрямь, — лукаво отозвался Лорд Тенебре. — Я могу быть Императором. А она — моим консортом.

— Мой господин! — запротестовала Тоска на его заявление, пусть даже оно и было простой шуткой. Карл чересчур увлёкся своими изысканиями в стане врага, и это его вольнодумство всё опасней приближалось к краю измены. Никто не имел права посягать на власть Лорда Вишиэйта даже в мыслях, тем паче в шутку разглагольствовать о том, чтобы узурпировать трон. Тоска с укором посмотрела на него.

Джедай не упустил этот взгляд.

— Императором? Я так не думаю.

Карл только пожал плечами.

— У леди Тоски всё на лице написано. С ней ты получишь именно то, что видишь. Это часть её шарма. У неё душа нараспашку.

— А что с вашим Императором? — поинтересовался джедай.

Карл на мгновение задумался.

— Думаю, с ним всё в порядке.

Тоска заморгала от такого ответа.

— Я не спрашиваю о его самочувствии, — джедай казался немного раздражённым. — Расскажи мне о его целях. О его способностях.

Не дождавшись деятельной поддержки Императора от Карла, Тоска сама встала на защиту Лорда Вишиэйта:

— Он — самый могущественный форсъюзер из всех, когда-либо живших. Он — спаситель нашего народа. Когда мы впали в разобщённость и потерпели поражение, он сплотил нас. Нашёл для нас сокрытое убежище. Заставил нас перестроиться и встать на путь благоденствия.

— Вам, ситхам, определённо нравится прятаться. Позвольте предположить — он тоже прячется в Силе?

Карл кивнул.

— Лорд Вишиэйт в этом очень хорош.

— Как ты.

— Как я.

— К чему прятки? — с вызовом полюбопытствовал джедай. — Раз он так силен и жаждет отомстить Республике, к чему это?

— К чему? — эхом повторил Карл. — Разве не очевидно? Первая обязанность всякого лидера — защищать свой народ. — Переменчивое настроение Лорда Тенебре дало о себе знать, и он стал леденяще серьёзен: — Республика почти истребила нас. Миллионы и миллионы погибших. Наша территория полностью расколота. Мы потеряли всё! Тем из нас, кто выжил, пришлось двадцать лет скитаться по дикому космосу, чтобы найти новый дом и переосновать Империю. Вишиэйт не глупец. Он не станет разжигать войну, если в том не будет необходимости. Но если мы вновь появимся на сцене, и Республика атакует, у него не останется выбора. Нас ждёт полномасштабная война со всеми вытекающими отсюда рисками. Посему мы выжидаем. Скрываемся, готовясь к тому, чтобы защитить себя, коли придёт нужда.

Джедай вскинул брови.

— Зачинщиками были ситхи, если я верно припоминаю нашу историю.

— Я пережил эту историю, джедай. Я был рождён во времена правления Рагноса. Я своими глазами видел, как экспансионистские мечты его безмозглого приёмника привели нас к поражению. Как это видел и Император. — Карл подался вперёд, и его голос зазвучал по-настоящему недобро: — Я тоже жажду возмездия над Республикой, но я не готов разрушить нашу цивилизацию ради этой цели. — Он откинулся на спинку кресла, давая посланию проникнуть в умы слушателей. — Поведай мне, что произойдёт, если мы отправим тебя обратно, целым и невредимым, доложить твоим власть имущим, что Империя Ситхов до сих пор существует.

Джедай поразмыслил перед тем, как дать на удивление честный ответ:

— Если Сенат однажды узнает о вас, они примут меры. Они сочтут слишком рискованным бездействовать, позволяя вам и дальше наращивать силы.

— Именно этого Император и опасается, — заключил Карл. — На этот раз зачинщиком будет Республика.

— Ваши ценности целиком противоречат нашим, — не стал юлить джедай. — Гнёт ситхов никогда не вернётся.

Карл пропустил этот пафос, не поддавшись на наживку.

— А джедаи? Как поступит Орден джедаев?

— Они согласятся с решением политиков. Империя Ситхов представляет собой экзистенциальную угрозу нашему образу жизни. Тёмной стороне необходимо дать отпор, — отвечал мастер Кратчер, голосом неизменно спокойным и безразличным. Тоске действовало на нервы то, как буднично звучало это признание.

— Да, всё случится так, как предсказывает Император, — кивнул Карл. — Но что тебе известно о Тёмной стороне, джедай?

— Только то, что доносят летописи. Для рыцаря это запретное знание.

— Почему?

— Потому что Тьма опасна.

Ответ заставил Лорд Тенебре улыбнуться.

— Это правда. А знаешь ли ты почему?

— Ибо раз ступишь на Тёмную тропу — она определит твою судьбу навсегда, — продекламировал мастер-джедай.

— Неверно. Прошу учесть сидящую с нами леди, — Карл сделал жест в сторону Тоски. — Выросшую под гнётом ситхов, обученную Тёмной стороне, но, тем не менее, полную Света. У неё мягкое сердце, она сострадательна и милосердна. Как ты объяснишь это?

— Я не могу, — честно признался джедай. — Исходя из моих текущих знаний о леди и о вашей культуре.

— Как и я, — согласился Карл, — но в этом сокрыт урок. Способно ли одно существо воплощать одновременно и Свет и Тьму? Может ли ситх обращаться к эмоциям для достижения бескорыстной цели? И может ли джедай сохранять отстранённость и хладнокровие, пользуясь силой ради собственной выгоды? Определяют ли средства конечный результат применения Силы? Важно ли то, как мы обращаемся к Силе, для наших конечных целей? — Он пытливо взглянул на гостя. — Поведай мне, что зрят глаза джедая: Темна эта леди или Светла? Или в ней есть и то, и другое?

— Никто не может быть одновременно приверженцем добра и зла, — усмехнулся джедай. — Раз она ситх, она принадлежит Тьме. Пусть пока не очевидно, но Тьма возьмёт своё. — Он вновь вернулся к догматам: — Раз ступишь на Тёмную тропу — она определит твою судьбу навсегда. — Чужеземец многозначительно посмотрел им обоим в глаза. — Тёмной стороне не дано победить.

— Согласен, — кивнул Карл.

— Мой господин! — воскликнула Тоска, до этого молча внимавшая разговору.

— Это правда, — подтвердил он свою оценку. — Но и Светлой стороне тоже никогда не взять верх.

— Мы уже это сделали, — напомнил джедай.

Лорд Тенебре наклонил голову и язвительно ухмыльнулся.

— Разве это победа? — он обвёл ладонью роскошное убранство вокруг. — Вы победили в войне. И всё же мы существуем. Мы упорствуем. Мы выстояли. Тьма вечна, — дал свой ответ Карл. Он был полностью вовлечён в то, о чем говорил, упиваясь возможностью противопоставить своё мнение оппоненту. Но он не углублял конфликт, а жаждал получить больше информации. — Наш гость — переговорщик, посланный с миссией урегулировать секторальный торговый спор, — открыл ей некоторые подробности он, прежде чем обратить свой взор к пленнику, дабы расспросить его об устройстве Ордена джедаев.

И джедай начал давать ему ответы. Он был на диво откровенен для пленного, с удивлением подумала Тоска. Либо так, либо управление в Республике велось гораздо более прозрачно, и информация, которой он делится, была общеизвестной. Жизнь ситхов во многом исходила из принципа служебной необходимости. Информацию приходилось накапливать, секретность являлась общим правилом. Если бы Маркус попал в плен к Республике, им пришлось бы выбивать из него даже имя. В свете этого Тоска недоверчиво отнеслась к услышанному, пусть и не чувствовала за ним откровенной лжи.

Тем не менее, со слов джедай она узнала, как устроен их Орден, про храмы Светлой стороны в каждой крупной системе. Храмы функционировали как дома поклонения, администрирования и просвещения. У джедаев имелись и домашние храмы, где они начинали обучение, но по мере взросления их зачастую командировали на другие планеты в соответствии с их призванием.

Условно джедаи подразделялись на три ветви: защитники, консулы, к которым принадлежал их пленник, и стражи.

Джедаи-защитники больше всего напоминали ситхов-воинов. Тоска услышала их несколько несуразное описание, как «миротворцев с мечами и звёздными истребителями». Они помогали поддерживать порядок в галактике, сотрудничая с республиканскими военными и правоохранительными органами, защищали государство от врагов внутри и снаружи.

То, чего джедаи-защитники добивались в бою, джедаи-консулы стремились достичь словом. Джедаи-консулы выполняли функции переговорщиков и посредников, действующих от имени Сената Республики, они продвигали дипломатию и ненасильственное разрешение конфликтов.

Последние — джедаи-стражи действовали в специальных дисциплинах, расширяющих их таланты Силы. Среди этих рыцарей могли быть целители, учёные, исследователи, дознаватели, ремесленники и изобретатели. Они способствовали миру с помощью своих знаний, в то время как их собратья поддерживали мир дипломатией или, при необходимости, войной.

Однако, каковой бы ни была область их практики, миссия джедая-рыцаря оставалась неизменной: нести галактике мир и демократию, дабы богатство и справедливость распространялись на всех её обитателей.

— Впечатляюще, — вот и всё, что Карл сказал по итогу этого подробного рассказа.

Тоска с трудом не позволила себе закатить глаза.

А что до Силы? Что ж, подход джедаев к Силе весьма разнился с подходом ситхов.

— Мы считаем чистоту помыслов и отречение от эмоций необходимыми для просветления, — объяснил их пленник.

Дальше, на взгляд Тоски, всё закручивалось ещё удивительней.

Джедаи осуждали эмоции, считая их первопричиной людских страданий. Они верили, будто страх, гнев, жадность и любовь приводят к конфликтам, препятствуя рациональному зерну. Идеальным джедаем они видели абсолютно беспристрастное существо, презревшее сильные эмоции, неважно положительные те или отрицательные.

— Получается, у вас нет ни собственного мнения, ни чувств? — спросила Тоска, вспоминая слова Карла, что всё в Республике вертится вокруг «счастья». — Вы не стремитесь к самореализации?

Пленник ответил, что философия джедаев делает акцент на самосовершенствовании посредством знаний и мудрости, верности служению и бескорыстным актам милосердия, гражданской позиции и волонтерству. Если честно, прослушав эту его грандиозную речь, Тоска не до конца поняла, что он имеет в виду. Что вообще это были за люди?

— Расскажите о жизни джедаев, — попросила она с лёгким замешательством. Ей хотелось лучше понять, что из себя представляет этот народ, нежели то, чем они занимаются.

— Да, как проходит процесс обучения? — заинтересовался Карл.

И для ушей Тоски ответ был, мягко говоря, странным:

— Чувствительных к Силе детей забирают из семей в раннем возрасте и воспитывают в местных храмах, не поддерживая связь с их биологическими родственниками.

В этом было что-то знакомое.

— Моего старшего мальчика отдадут на воспитание в другую семью через несколько лет — в семнадцать, когда он станет учеником, — кивнула она. — И тогда он покинет родное гнездо.

— О, мы начинаем раньше. Намного раньше.

— Насколько раньше? — уточнил Карл.

— Обычно в возрасте трёх лет.

Тоска чуть не подавилась.

— В три года? Да они же совсем малыши! Их нельзя разлучать с матерью!

Люциус в три даже на горшок толком ходить не умел! Насколько ломает психику такое джедайское детство?

— В наших храмах мы прививаем чувство общности, — втолковывал мастер Кратчер и заверил: — Мы — одна большая семья, даже если не состоим в биологическом родстве. И юнлингам уделяется много внимания.

Она не верила своим ушам.

— То есть… о детях заботятся джедайские женщины?

— Нет, взрослые женщины-джедаи работают по распределению. У нас есть воспитатели, которые смотрят за юнлингами. Это обычные люди.

— Без Силы? — догадалась Тоска, осиливая его терминологию.

— Да, наподобие ваших слуг.

— Ох. Я поняла. — Она перевела взгляд на Карла, но тот просто наблюдал, вбирая эти знания. Кажется, он удовольствовался тем, что отдал вопросу врагу ей на откуп, создав тем самым естественный противовес точке зрения джедая.

— Женщины-джедаи превосходно образованы, — продолжал мастер Кратчер. — Мы хотим, чтобы они вносили вклад в нашу общность своими талантами, а не устраивали в храмах тихий час с детьми после обеда. Это было бы такой пустой растратой.

— Ну, разумеется, — едко отозвалась Тоска. Сколько ей в прошлом приходилось дремать в тихий час с малышами… Точнее, впустую растрачивать свою жизнь. — И джедайские женщины с этим согласны? Они хотят этого? Они не желают заботиться о собственных детях?

Мужчина продолжал с невыносимым терпением отвечать на её вопросы. Признаться, умиротворяющая аура этого фрика начинала подбешивать. Особенно, когда он извергал настолько провокационные вещи. Но, как оказалось, это было ещё не самое худшее.

— Женщины-джедаи не рожают детей. Джедаям не разрешено вступать в брак.

— Но почему?

— Первая обязанность джедая — служить Ордену. Нас учат безусловной любви ко всем людям, но нам запрещено сосредотачивать эту любовь на отдельных личностях. Романтические привязанности, оформленные браком или нет, находятся под строгим запретом. Точно так же не поощряются семейные привязанности к родителям, братьям, сёстрам или другим родственникам.

— Почему? — Тоска пришла в ужас, и она не собиралась этого скрывать. В культуре ситхов родство значило всё. В их обществе сложные переплетения уз Учителей и учеников почитались не меньше, чем биологические связи. Иными словами, ситхи превозносили привязанности. И гордились ими.

— Привязанности несут опасность, — развивал джедай свою точку зрения. — Страх потерять любимых может привести на Тёмную сторону.

— Тьма — собственница, — задумчиво кивнул Карл. — Любовь способна стать одержимой… чрезмерной.

— Любви никогда не бывает много, — Тоска не разделяла этот тезис. — Ненависть чрезмерна.

— Любовь и ненависть довольно тесно связаны, — вставил своё джедай.

— Нет, — решительно не согласилась она, — это не так.

Но мужчины вновь проигнорировали её реплику.

— Да, — джедай сошёлся во мнении с Карлом. — Любовь может быть чрезмерной. Более того, обязанности перед семьёй рано или поздно вступят в конфликт с долгом перед Орденом.

О, бесспорно, подумала Тоска. Вдруг джедайская женщина, у которой есть ребёнок, захочет вздремнуть после обеда, чем бесцельно растратит несколько часов своей жизни?

— То есть, по сути, вы просто пытаетесь максимально задействовать женскую рабочую силу? Ваш запрет на привязанности способствует тому, что ваши женщины всегда в распоряжении Ордена.

Ни одна не создаёт неудобств беременностью или токсикозом. Или, не приведи Сила, желанием побыть дома с детьми.

У джедая и на это имелся аргументированный, беспристрастный ответ:

— Мы предпочитаем поощрять самоотдачу для Ордена. Укреплять связи между мастерами и их студентами, поощряя среди рыцарей коллегиальность. Помимо этого, запрет привязанностей гарантирует, что у нас не появятся династии Силы, которые консолидируют власть или приведут к расколу Ордена. У некоторых видов Сила передаётся по наследству более выражено, чем у других.

— Конечно, — кивнула она. — Как у нас здесь. Но ваши женщины — разве они лишены естественной тяги растить детей? Желания привести их в мир и помочь его постичь? Вести домашнее хозяйство и заботиться о муже?

— С этим справится любая обычная женщина, — отвечал джедай. — У женщин, благословлённых Силой, цель намного выше. Они выполняют важную работу.

— Но какая цель может быть выше любви? — вслух удивилась Тоска.

— Власть, — машинально ответил Карл.

— Справедливость, — в тот же миг произнёс джедай.

— Да простит меня сэр джедай, но это сильно противоречит моему опыту, — Тоска предприняла попытку вести себя дипломатично, хотя знала, что никого не обманет своей учтивостью. — Жизни леди-ситх выстроены вокруг привязанностей.

Возможно, ситхским леди действительно не помешало бы иметь больше открытых возможностей, но только не в том случае, если это будет означать разрыв с семьёй.

— Мы освобождает женщин от этого, — сообщил джедай с раздражающей снисходительностью. — По факту, мы не разграничиваем стремления наших рыцарей по признаку пола.

— Ясно. И эти джедаи-защитники, которых вы упоминали… среди них есть женщины?

— Безусловно.

Правильно ли она его понимала?

— Вы отправляете женщин на войну? На передовую?

Пленник кивнул.

— Это ничем не отличается от того, чтобы отправить мужчину.

— Полагаю, что нет. Ведь вы не отправляете туда чью-то жену или мать.

Рыцарство в Республике, по-видимому, пало смертью храбрых во имя расширения прав и возможностей женщин.

Джедай продолжал спокойно дополнять своё повествование. Должно быть, в этом проявлялось его мастерство переговорщика.

— Запрет привязанностей освобождает как мужчин, так и женщин от традиционных социальных ролей. В результате он устраняет многие разочарования и страхи.

Да, ибо любить порой бывает тяжко, а в семье чего только не случается, знала Тоска не понаслышке. Но такова суть семейных ценностей.

— Понятно, — она честно старалась понять его мировоззрение, но потерпела неудачу. Наверное, они просто были слишком разными.

— Женщины-джедаи добиваются впечатляющих достижений, — похвастался он. — Многие обладают значительным влиянием.

— Полагаю, у меня нет ни впечатляющих достижений, — мягко заключила Тоска. — Ни влияния.

— Я бы так не сказал, — вступился за неё Карл. И… он, что подмигнул? Или ей показалось?

Когда ужин наконец-то подошёл к концу, Карл вызвал стражу, чтобы те забрали пленника.

Скатертью дорога, подумала Тоска, глядя, как джедая уводят, нацелив ему в спину Силовую пику.

Но Карл смотрел на события вечера по-иному.

— Было весело, — сверкнул он довольной улыбкой, как только конвой ушёл. И в задумчивости наклонил голову. — Как считаешь, он попытается сбежать?

— По тебе кажется, будто ты только этого и хочешь, — заметила Тоска.

— Я хочу, чтобы он попытался.

— Где ты его нашёл?

— Какой-то патруль наткнулся на его корабль в системе Зиоста. Он ошибся в расчётах гиперпрыжка, отчего с поломкой угодил на нашу территорию. Мы откликнулись на сигнал бедствия и нашли его. — Карл издал свой излюбленный саркастический смешок. — Даже не знаю, кто был больше удивлён: мы или он.

Он махнул рукой, из ниоткуда открывая дверь в своё потайное логово. Тоска уже освоилась с этим и спокойно переступила порог.

— Что же, я рада, что это закончилось. У меня от него мурашки. Он так странно на меня смотрел.

— Некоторые люди рождены, чтобы выделяться среди остальных, нравится им это или нет. Они привлекают все взгляды. Ты одна из них. Джедай не мог оторвать глаз, и кто вправе его винить? — Карл, по своему обыкновению, подкрался со спины и пропел: — Будь я джедаем, я бы нарушил ради тебя любые клятвы.

Она только фыркнула от его очередной нелепости.

— А как же запрет привязанностей? — На самом деле, ужин привёл её в мрачное настроение. Ей было неуютно от шуточек Лорда Тенебре насчёт того, чтобы примерить на себя мантии джедаев. И это поднимало ещё один немаловажный вопрос, который нужно было прояснить. — Я не куплюсь на эти джедайские заморочки, — решительно сообщила она. — Я — не джедай. Так что, не питай надежд сплавить меня в Республику. Ибо я туда не полечу.

— Упаси Сила Республику, если ты к ним заявишься, — ухмыльнулся он.

— Я серьёзно! — нахмурилась Тоска. — Пожалуйста, не говори никому о том, что сказал джедай о Свете во мне. Из-за этого меня могут убить! Если Император узнает…

— Он знает

— Знает?! — вскрикнула она, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. — Он знает!

— Да. Ты была в тронном зале. Он заметил это в сию же секунду. Тебе его никак не скрыть. Свет сияет в тебе.

— Ох… О Сила… — перепугалась она, прижав ладонь к виску, и от волнения начала расхаживать по комнате. — Это нехорошо.

— Ты не единственная, — «успокоил» Карл.

— Да, я знаю о Люциусе. Он такой же, как я. — Карл тоже заметил это в сию же секунду, если подумать.

— Многие наши аристократы в той или иной степени обладают этим Светом. Кое-что из того, что принимают за слабые способности Тьмы, в действительности является влиянием Света, — поведал он. — Я предполагаю, это работает как своего рода чаша весов. Но поскольку никто из ныне живущих ситхов никогда не видел Свет в действии, они не могут его распознать. — Он пожал плечами. — Порой нужно знать, что искать, чтобы действительно это найти.

— Но ты знал. — С самого первого дня Карл видел её насквозь. Мантра про Свет была его любимой в постели. Теперь это обрело хоть какое-то обоснование… хотя делало ситуацию угрожающей.

— Мне ведь четырнадцать сотен лет. Я родился до войны. Время было другое. Нас осаждал Свет. Джедаи были неумолимы. Им даже удалось обратить несколько наших Лордов на свою сторону.

— О, Превеликая Сила… — Тоске не понравилось, как это прозвучало. Она сделала ещё несколько нервных шагов. — Не говори никому! Пожалуйста, не говори! Я не угроза Империи или Императору. Честное слово!

Карла эта мысль, похоже, как будто бы позабавила.

— Он это знает.

— Джедаям меня не совратить! — стойко пообещала она.

— Единственный джедай поблизости на обратном пути к своей камере. Таким образом для твоего совращения остаюсь только я, — засмеялся Карл. — Мне польстило, как пылко ты заявила ему, какой я могущественный.

Она скривила лицо.

— Ну конечно же.

Его прижавшееся к ней тело обдало теплом. Разговоры о джедаях и власти, как водится, быстро его заводили.

— Мне так нравится, когда ты флиртуешь.

Она бросила на него многозначительный взгляд.

— Это ты весь вечер флиртовал с джедаем.

— Он не в моём вкусе, — фыркнул Карл.

— Вот как? Потому что, по мне, вы буквально были готовы спеться. Ты ловил каждое его слово. — Она упёрлась рукой в бок и напрямик предостерегла его: — Карл, тебе надо завязывать с любопытством к Республике. Из этого не выйдет ничего хорошего.

— Я всего лишь ищу знания.

— Да — и опасного свойства! Будь осмотрительней, или они заманят тебя на сторону Света, — испуганно добавила она. — Ты можешь закончить, как те Лорды во время войны, которые потеряли свои души! Карл, я не хочу такого для тебя!

— Меня манишь только ты, — ухмыльнулся он.

— Пусть так и остаётся, мой господин, — резко подытожила она. — Ибо если им удастся заполучить на свою сторону кого-то вроде тебя, это станет нашей погибелью. Тебе открыто слишком многое, у тебя слишком много власти и влияния…

— Обожаю, когда ты говоришь со мной о власти…

— О, прекрати! — Он не слушал. С тем же успехом можно было пытаться втолковать что-то Десимусу. — Что Император с ним сделает?

— С джедаем? Убьёт его.

— Хорошо.

— Но сперва я прочту его мысли и получу от него как можно больше сведений.

Она моргнула.

— Ты умеешь читать мысли?

— Я в этом очень хорош.

Стоило догадаться. Лорд Тенебре был хорош во всем, что касалось Силы. Она с любопытством посмотрела на него.

— О чём я думаю прямо сейчас?

— О том, как страстно ты хочешь сорвать это платье и раздеться для меня.

— Я серьёзно!

— Я тоже. Снимай его. И бросай паниковать, что меня совратят джедаи. Единственная, кого совратят сегодня вечером, это ты.

Это навело Тоску на мысль. Ибо если можно совращать Светом, не должно ли это же работать в обратную сторону?

— Ошибаешься, — протянула она, коснувшись молнии на платье. — Сегодня вечером совратят тебя, мой господин.

Она приспустила платье с одного плеча, сопроводив жест, как она надеялась, кокетливым взглядом.

Глаза Карла ярко вспыхнули жёлтым. О да, это определённо пришлось ему по душе.

Секс и власть. Она успела узнать его достаточно хорошо, что не приходилось угадывать его предпочтения. С томной неторопливостью она спустила длинный рукав с одной руки и затем с другой.

— И что такого замечательного в Республике? Вся эта вседозволенность? Все эти джедайские женщины с высокими целями? Потому что я одна могу утереть нос любой джедайской женщине!

— Прямо сейчас? — выдохнул он.

— Да. Я могу быть такой же независимой и свободной, как любая женщина на Светлой стороне, — убеждённо сказала она и, покачнувшись, скинула платье к ногам. Много воды утекло с первой ночи, когда, раздеваясь, она дрожала от страха.

Страха больше не было.

— Мне не нужен муж, — раскрыла она пустую левую ладонь. Следом расстегнула лифчик и для пущей наглядности запустила им в Карла, попав ему прямо в грудь. — Мне не нужен мужчина.

Его глаза почти что горели. Рот был приоткрыт в предвкушении.

— В постель, — велела она, старательно отыгрывая тон самодовольного Лорда ситхов. — Снимай штаны.

— Есть, мэм.

Она неспешно распустила волосы, распушив их по плечам, чтобы наполовину прикрыть обнажённую грудь — движение приковало всё его внимание. Но к одежде он не притронулся.

— Я приказала раздеться, — коснувшись Силы, он поднатужилась, дабы соорудить нечто похожее на молнию. Целясь не в него, конечно. Слетевшая с пальцев голубая искорка ушла в стену.

Ну хоть не расхохочется над ней? На счастье, нет. Забыв про всё, он сдирал с себя тряпки.

— Твоя очередь, — напомнил он. Что она и сделала, втянув живот и избавившись от нижней юбки, а следом и от чёрных кружевных трусиков.

Карл вытаращил глаза.

— А что случилось там? — вырвалось у него.

Она постаралась сохранить невозмутимость.

— Девочки продолжают играться с косметическими дроидами, которые я им купила. Сегодня утром всем перепала эпиляция бикини.

— Серьёзно? — поперхнулся он. — Мои послушницы занимались этим весь день? Брили свои… свои…

Тоска встряхнула волосами и расправила плечи, под стать гордому ситху, будто это могло придать ей больше уверенности, чем трепыхалось внутри.

— Единственные волосы, что у меня остались, — они только на голове.

— О Сила!.. — выпалил он, шагнув к ней, чтобы жадно её подхватить. — Горячо-то как! Можно я проверю? Я осмотрю каждый дюйм твоего тела.

— Нет, — отрезала она, вывернувшись из его рук.

На лице Карла отразилась растерянность. Они оба уже разделись, и она не подпускала его? Нет, в эту ночь Тоска решила взять контроль на себя.

— Ложись в постель.

— Хорошо, — подыграл он.

И тогда она совершила кое-что изрядно дерзкое — запрыгнув в постель, она оседлала его.

— Что ты делаешь? — изумился Карл, попытавшись сесть.

Она не слишком нежно толкнула его обратно. Потом перехватила его руки, что устремились к ней. Переплела их пальцы и прижала к постели.

— Властвую на тобой. Готовься подчиниться… — да, вышло немного пискляво, с интонацией жалобного вопроса. Но у неё получилось произнести это вслух.

Он вздёрнул бровь.

— Я не из тех, кто подчиняется.

— Не теперь.

— Это на тебя похоже. Зачем ты это делаешь?

— Чтобы враг не вскружил тебе голову. Всё, что тебе нужно, здесь. В Империи, — дабы подчеркнуть последнее Тоска недвусмысленно качнула бёдрами.

Он закрыл свои жёлтые глаза.

— О да, это мне нравится.

Ещё бы. Она потёрлась об него, чувствуя, как реагирует его тело, и как её — становится мокрым. И, ох, она тоже получала удовольствие. Ощущения были неслыханными. Она запрокинула голову, наслаждаясь незнакомым ощущением полного контроля. Обычно их прелюдия изобиловала множеством поцелуев, но это было нечто совершенно новое.

Когда она отпустила его руки, чтобы откинуть упавшие на лицо волосы, он сжал её талию и провёл ладонями до подпрыгивающей груди. То, как он дразняще пощипывал кожу, сводило с ума.

— Давай, — шепнул он.

Напоминание было своевременным. Тоска приподнялась на коленях и протянула руку, чтобы направить его в себя, но замерла, внезапно остановившись.

— Повторяй кодекс, — прищурилась она.

— Что? Давай уже! — он толкнулся под ней с плохо скрываемой алчностью.

Но она заставила себя сдержаться и нависла прямо над ним.

— Поклянись в своей верности Тьме.

— Вложи меч в ножны, женщина! — нетерпеливо простонал он. — Он пылает для тебя!

— Ещё рано. Сначала ты будешь умолять, ученик.

— Падаван. Ученики джедаев — это падаваны.

— Словами не передать, как мне ненавистно, что ты это знаешь. — Тоска наклонилась и впилась в его губы глубоким поцелуем, бесстыдно проникая в рот языком. — Ты не джедай. Только не в мою смену.

Она снова начала покачивать бёдрами, безжалостно испытывая его выдержку.

— О Сила, до чего хорошо… Давай. Впусти меня.

— Я спасаю твою Тёмную душу. Ты уже и так погряз в ереси. Что из тебя за жрец такой?

— Очень плохой. Я не выбирал стать чародеем, помнишь?

— Ты даже не знаешь кодекс, не так ли? — но она исполнила его желание и опустилась, обволакивая его плоть своим телом.

Карл испустил долгий удовлетворённый вздох.

— Замечательно!.. О, джедаечка, как ты хороша… И мне нравится вид.

— Перестань записывать меня в джедаи. Я — ситх, — надула губы она. — Плохой Тёмный ситх.

— Плохой ты мне нравишься больше, — сглотнул он, когда она вновь начала двигаться. — Плохо — это хорошо-о-о… Очень хорошо-о-о-о…

— Так держать. А теперь отдайся Темной стороне.

— Да-а-а…

Тоска ухватила ритм, работая бёдрами, опускаясь и приподнимаясь на коленях.

— У нас больше силы, чем галактика может представить.

— Да-а-а…

— С нами мудрый Император, бессмертный, как Тьма, которой он владеет.

— Да-а-а-а-а-а…

— Примкни к нам или умри! — страстно выпалила она, набирая темп.

Его руки стиснули талию, подстрекая двигаться жёстче, грубее.

— О Сила, поторопись…

— Повторяй за мной: покой — это ложь. Есть только страсть.

— Стра-а-а-асть, — слово вынеслось протяжным шипением. Глаза жреца были закрыты, а лицо напряжено от переживаний.

— Через страсть я обретаю силу, — продолжила она зачитывать кодекс. — Через силу я обретаю власть.

— Вла-а-а-асть!.. — прорычал он.

— Через власть я обрету победу.

— Вла-а-а-асть! — повторил он, и громче на сей раз. — Virtus!.. — пробормотал он на киттате. — Virtus et vis!..

Сила и власть. Два главных устремления этого загадочного человека.

И два неразрывных столпа Империи. Пришло время напомнить ему об их цели.

— Республика должна быть уничтожена, — торжественно провозгласила Тоска. — Republica delenda est!

— Ты не представляешь, как возбуждает меня киттат в твоих устах, — тяжело дыша, признался он. — Говори ещё.

— Vincemus galaxiam! — ахнула она. Мы будем править галактикой. И теперь именно Тоска взмолилась, ибо быстро приближалась к пику удовольствия. — Быстрее! О, быстрее, Карл, потому что я… я…

Она не успела договорить. Разум опустел и отключился — тело погрузилось в марево наивысшего наслаждения. И сразу после этого, в туманной дымке Карл застал её врасплох. В одно мгновение она была сверху, в следующее, которое запомнил помутнённый рассудок, она распласталась на спине, а он был на ней.

— Молодец, джедаечка, — похвалил жрец. — Но я ещё не закончил. Моя очередь властвовать. — Он слегка подтолкнул её локтем. — Раздвинь ноги для своего ситха.

Всё вернулось на круги своя — пришло время сменить роли, дабы он закончил то, что начала она.

Когда они в конце концов расслабленно разлеглись на постели, потные и насытившиеся, Тоска, несмотря на всю удовлетворённость, не могла выкинуть из мыслей разыгравшийся за ужином разговор.

— Наверное, сейчас я больше похожа на джедайскую женщину, — с печалью осознала она. — Не совсем жена. Не совсем мать.

— У тебя на воспитании двенадцать девиц в обители, — напомнил Карл.

— Одиннадцать. Одна вернулась домой.

— Я это одобрял?

— Матрона сама с этим справилась, — зевнула Тоска. — Я привыкла жить среди привязанностей. Но их больше нет. Теперь я свободна от них.

— Нет, всё не так. Мы привязаны друг к другу. Ты моя.

— Строго говоря, я принадлежу Лорду Стракту, — не согласилась она. — Я никогда не буду твоей. В полном смысле слова.

— Официально нет. Но это не имеет значения.

— Нет, имеет. — Тоска придвинулась ближе, опуская голову на его голую грудь. Он, как всегда, начал рассеянно гладить её по спине. Это было приятно. — Кроме того, — добавила она, — тебе нужна пристойная жена, а не послушница. Та, кто будет достаточно молода, чтобы родить тебе сыновей, которых ты так не хочешь.

— Я никогда не женюсь. Но мы всё равно будем связаны.

— Я не знаю, что это значит, — вздохнула Тоска. — Означает ли оно, что я не могу изменять тебе с каким-нибудь другим жрецом? Ведь я — блудница и могу не устоять перед соблазном переспать с первым приглянувшимся встречным, — закончила она игривым шёпотом.

— Только попробуй.

— На следующей неделе в храм прибудет кто-то новый, — улыбнулась Тоска. — Лорд что-то там. Забыла. Однако, как я слышала, он чистокровный и из непростой семьи.

— Лорд Фулсом. Если ты переспишь с ним, я убью его, — сонно предупредил Карл. — И я могу убить тебя.

— Ворчишь, как ревнивый муж. Когда де-факто ты любовник, наставляющий рога Лорду Стракту. — Тоска снова вздохнула. — До сих пор не верится, где я оказалась. Мне сорок, я послушница, и я сплю со жрецом. Всё так на меня не похоже.

— Это то, на что ты подписалась.

— Я знаю. Но предполагалось, что мне не будет это нравиться.

— Ты же знаешь, что тебе нравится, — хмыкнул он и с гортанным смешком привлёк её ближе.

— Да-да, ты прав. Но с моей стороны это такое распутство. Поверить не могу, что у меня завёлся любовник.

— Видишь? Это доказывает, что никакой ты не джедай, — сказал он. — На Светлой стороне ужасно скучно. Ни секса. Ни семьи. Только Сила. И даже её ты не вправе использовать себе во благо. Самопожертвование во всём. И как-то это невесело.

— Расскажи мне больше... — попросила она, но взвизгнула, когда его рука, гладящая спину, проказливо ускорилась. — Эй! Нечестно! Щекотка запрещена!

— В Республике запрещены привязанности, — невозмутимо ответил он, — а у нас, в Империи, щекотка.

— Почему тебя так интересует Республика с её джедаями?

На самом деле, это был серьёзный вопрос.

— Как говорят, учиться надо у всех — особенно у врагов.

— Так скажет какой-нибудь разведчик, а не жрец, — заметила Тоска, давно бывшая женой военного.

Карл ненадолго помолчал.

— Думаю, Свет меня интригует, потому что я выяснил всё, что есть у Тёмной стороны. Мне нужен новый вызов.

— Тебе скучно?

— Скорее неспокойно. В моём возрасте надо потрудиться, чтобы найти новую вершину, на которую захочешь взойти. Не пойми меня превратно, дел у меня всегда хватает, но они не то чтобы занимают меня. И, — в раздумьях продолжил он, — я задаюсь вопросом: сможет ли Свет научить меня глубже понимать Тьму? Возможно, я должен исследовать Силу со всех возможных сторон, чтобы по-настоящему овладеть ею.

— Получается, быть джедаем тебе неинтересно? — она снова попробовала прояснить тревожащий её вопрос. — Так ведь?

— Я не могу быть джедаем. У меня привязанности, не запамятовала?

— Это, конечно, мило, — проворчала Тоска, — но мы оба знаем, что это просто интрижка.

— Всё может быть по-другому. — Карл склонился над ней, чтобы прошептать заговорщицким шёпотом: — Хочешь, сбежим со мной в Республику? Мы поженимся, и никто не узнает.

Тоска со смехом отмахнулась.

— Это измена. К тому же, мне кажется, твой начальник Император не обрадуется и придёт в ярость.

— Он может тебя удивить. Особенно, если я пообещаю ему, что мы низложим Республику изнутри. Тогда мы вообще избежим риска войны. Как только я возьму власть в свои руки, то объявлю, кто я такой, и заявлю права Империи на Республику.

— Собрался в одиночку свергнуть Республику? — тон голоса отражал весь её скептицизм. Ей было смешно. — Не надейся.

— Я мог бы это сделать, — настойчиво возразил он хриплым голосом, — с тобой на моей стороне.

— Нет, не сделаешь, — машинально отказалась она. — Найди для этого какую-нибудь другую послушницу.

— Слишком поздно. Увы, госпожа моя, я уже связан.

Спустя несколько дней верховный жрец почтил заутреню своим присутствием. Отправив подопечных подышать свежим воздухом в сад, Тоска задержалась в глубине святилища.

— Мой господин, — прохладно поприветствовала она Карла и перевела взгляд на его спутника.

— Я прихватил на прогулку туриста, — уголки рта Лорда Тенебре дёрнулись от факта неприкрытого кощунства — подумать только, джедай в великом храме Императора! Даже по меркам вольнодумства Карла это было вопиющей дерзостью.

— Мастер-джедай, — Тоска прилежно кивнула, в то время как её взор готов был превратить непрошеного гостя в лёд.

— Это её способ передать разочарование, что ты всё ещё жив, — радостно сообщил Карл джедаю.

Пленника даже не охраняли! Покамест её конвоировали по дворцу преторианцы, с джедаем обращались, как с доверенным Лордом! Создавалось впечатление, что Карл буквально упрашивал его сбежать... Что, конечно же, так и было.

Тоска категорически не одобряла подобные игры, чего не собиралась скрывать:

— Он оскверняет храм своим присутствием.

— Его присутствие не несёт никакого вреда, — Карл по-прежнему смотрел на это сквозь пальцы. — Если наша вера не в силах вытерпеть испытующий взгляд Света, то, как знать, может она не такая уж и истинная.

Тоска застыла.

— Ты привёл врага в святая святых…

— Тьма не живёт в каменных стенах. Все эти церемонии не имеют смысла. Тьма — она всюду и нигде, ибо подлинное её обиталище — это душа, — провозгласил Лорд Тенебре, верный своему незыблемому бунтарству даже пред лицом джедая.

Что ж, ей оставалось выражать своё осуждение сердитым взглядом, который Карл, конечно же, проигнорировал.

— Идём. Составишь нам компанию в сад, — пригласил он её, и, когда они вместе продолжили путь неторопливым прогулочным шагом, взялся поучать пленника катехизису Темной стороны: — …Агрессия естественна. Как любые эмоции ярость делает человека тем, кто он есть. Ты должен использовать агрессивные чувства. Только агрессивные особи способны выживать и развиваться…

Тоска вполуха слушала дискуссию мужчин. Сугубо по её личному мнению, Лорду Тенебре следовало наставлять ученика или своих жрецов, но никак не пленённого волей случая джедая. Карл впустую растрачивал свою Тёмную мудрость на врага.

Девочки уже резвились в саду, скучающе заметила она. Покинув помещения храма самые смелые сбросили алые плащи, а остальные просто откинули с лиц капюшоны. Разойдясь по стайкам, её подопечные весело щебетали. Парочка с детским азартом перекидывались мячиком. Умильная вышла бы картина, если бы не причина, по которой эти юные особы здесь находились.

— Сюда, тётя Тоска! — раздался звонкий девичий возглас, привлекая её внимание. — Тут кролик!

— Кролик? — оживился Карл. — Что же, поглядим?

Их троица подошла ближе, рассматривая кролика. Зверёк, похоже, вполне освоился с утренней суматохой в саду, посему мирно жевал личинок, не обращая внимания на собравшихся вокруг зрителей.

Первый чародей ситхов и это умудрился обратить в урок:

— Всякая жизнь питается другой жизнью. Таков порядок вещей — таков путь Силы. Вселенная пожирает саму себя — в биосфере, в политике и даже в искусстве. Мы крадём у других, чтобы жить и развиваться. Им суждено стать добычей, дабы дать нам пищу, их запасы подкармливают и укрепляют нас, их идеи бросают вызов и совершенствуют наши собственные убеждения. Так происходит на личностном уровне и в широком общественном смысле. Всё откуда-то берёт своё начало. Всему есть место в пищевой цепи, включая нас. Мы, естественно, пребываем на вершине нашей Империи. Однажды это станет истиной и для вселенной. Ибо в один прекрасный день, спустя долгое ожидание, ситхи будут править галактикой.

— Да свершится воля Силы, — Тоска могла только поддержать это провидение.

— Гнёт ситхов никогда не восторжествует, — раздался тихий и твёрдый голос джедая.

— Однажды это свершится, — в равной степени непоколебимо отозвался Карл. — Я это предвидел.

Затем Лорд Тенебре, должно быть, счёл, что они провели в саду достаточно времени:

— Моя госпожа, покажи нам новые полотна.

— На данный момент выставлено только одно, — извиняющимся тоном сказала Тоска, когда они направились к передней части храма, куда определили произведения искусства, одолженные музеем. — Наш главный экспонат. Остальную часть экспозиции установят на следующей неделе, когда отрегулируют освещение.

— Веди нас, — мягко скомандовал Карл. — Мне передали, на это стоит посмотреть.

Тоска послушно сопроводила своих спутников к внушающего размера картине, на которой в полный рост был изображён самый почитаемый Тёмный Повелитель всех времён.

У него была красная кожа, свойственная чистокровно-человеческим гибридам, тёмные глаза и черные волосы, сопутствующие такому наследию. Повелитель был облачен в полный доспех с богато украшенным плащом, вышивка которого перекликалась с филигранным узором на экстравагантной рогатой полумаске. Эту знаковую маску мгновенно узнал бы любой житель Империи. Но для сведения невежественного джедая Тоска гордо представила его:

— Лорд Марка Рагнос, наш Тёмный Повелитель в эпоху Золотого века первой Империи. Наш лидер, что был горячо любим своим народом.

Джедай с любопытством присмотрелся к портрету. Был ли он впечатлён? Сложно ответить. Непроницаемый вид мужчины не изменился с прошлой встречи. И когда он заговорил, то ожидаемо ввернул по-джедайски мелочное замечание:

— Занятный головной убор.

— Компенсировал, — фыркнул Карл, нисколько не опровергая его жалкое зазнайство. Ибо соперничество среди ситхов царило во всём, пусть Лорду Тенебре и вздумалось посоревноваться с давно почившим Тёмным Повелителем. Их народу было присуще стремление к единоличному превосходству. Даже связанные дружбой Лорды ситхов время от времени считали нелишним померяться силой

На такое пренебрежение хотелось ответить какой-нибудь повседневной мудростью. И вновь Тоске пришлось разыгрывать из себя хорошего ситха.

— Ничто так не скажет о Тёмном Повелителе, как славный шлем. Особенно, если он сочетается с плащом.

— Выглядит неудобно, — джедай снова нашёл к чему придраться.

Карл кивнул.

— Он не носил этот наряд нигде, кроме церемоний.

— Каким он был? — спросила Тоска, когда любопытство взяло верх.

Прежде чем ответить, Лорд Тенебре на некоторое время взял паузу. И его ответ показал, сколь часто он сам размышлял об этом. Как и во всём прочем, Карл отклонился от общепринятого мнения, прославляющего Повелителя Рагноса, как высший идеал ситха:

— Вопреки убеждению большинства он не был особо искусным мастером Силы. Рагнос взрастил из соперников команду, которая заседала в Тёмном Совете, и во многом на них опирался. Ты можешь себе это позволить, когда тебя почитают и тобой восхищаются, — пояснил Карл со странной мечтательностью в голосе. — Его таланты проистекали главным образом из сферы управления. Рагнос воплощал собой лидера, который наращивал власть благодаря силе личности. Другие могли быть умнее или даже способней в Силе, но никто не мог сравниться с его рассудительностью и известностью. Он умел делать так, что люди охотно хотели ему подчиниться.

— По твоим словам выходит, что он был харизматичным человеком? — заключил джедай.

— Изрядно, — подтвердил Карл.

— Что это за скипетр? — На портрете в одной руке Лорда Рагноса был меч со старозаветной перекрёстной гардой, направленный вниз, а в другой — королевский скипетр. Оба красные, разумеется.

Карл, как завелось, отвечая, не выказывал почтительности:

— Всего лишь палка с киберкристаллом. Его любимая обманка. Тогда талисманы были в моде. Наподобие масок в своё время. Мы — современное поколение ситхов. Подобного рода показушничество нам неинтересно. В наши дни только подражатели и любители помечтать о былом прибегают к подобной театральщине.

— Я так понимаю, ваш Император не носит маску? — предположил джедай.

— Ему это и не нужно. — Карл усмехнулся. — Эти атрибуты власти попросту служили символами. — Он по очереди указал на детали картины, называя каждую: — Рога воплощают мужественность, маска — хитрость. Меч символизирует воинскую доблесть, а скипетр олицетворяет повеление Силой. Это примитивно и в значительной степени праздно. Вокруг трона Вишиэйта нет толп зевак, на которых надо производить впечатление.

Тоска поймала, как Карл вновь изучающе рассматривает портрет.

— Хорошее сходство, — похвалил он. — Именно таким я его помню. Большинство считает, что он — зенит нашей славы, — добавил он для джедая. — Его власть отбрасывала длинную тень даже спустя много лет после его смерти. Никогда более ситхи не находили себе лидера, пользующегося настолько всеобщим признанием.

— Трудно соответствовать столь высокой планке?

— Верно.

— А ваш нынешний Император… разве его не почитают и им не восхищаются?

За вопросом последовало неловкое молчание, которое длилось до тех пор, пока Тоска не поспешила его заполнить:

— Никому не дано знать, кто он.

— Вот как? — с интересом отреагировал джедай. Он перевёл взгляд на Лорда Тенебре, ожидая уточнений.

— Фигура Лорд Вишиэйта сокрыта от глаз, — будто оправдываясь, объяснил Карл, — его влияние сильно, но безлико.

— Правильно ли я понимаю, что это означает, что он не любим своим народом? — продолжал допытываться его оппонент.

— Не всякому дано родиться Маркой Рагносом, — прозвучал подчёркнутый ответ. — Вишиэйт правит не харизмой. Он правит скрытностью и страхом.

— Скрытностью и страхом? — прищурился джедай. — Звучит отвратительно.

Карл пожал плечами.

— Зато работает. Вишиэйт восседает на троне дольше, чем любой Тёмный Повелитель до него. Гораздо дольше, чем Рагнос, на коего ты имеешь честь смотреть.

— То есть, как я могу сделать вывод, никто толком не знает вашего лидера?

— Его прошлое затеряно среди тысячелетней истории, — проговорил Карл. Но, наблюдая за ним, у Тоски закрались подозрения, что он куда более сведущ о прошлом своего начальника. Хвала Силе, ему хватало рассудка не раскрывать врагу секреты Лорда Вишиэйта.

Однако внезапно их увлекательный разговор оказался прерван.

В коридоре появилась мужская фигура.

Так, словно пред ними сам полновластный хозяин этого места, к ним вальяжной поступью приближался новоявленный жрец.

В его мужественном облике воплотился весь эталон гордого чистокровного аристократа. Красная кожа, тёмно-фиолетовые губы, чёрные глаза и прямые чёрные же волосы. Острые скулы под стать и орлиный нос. Как у всех красных ситхов мужского пола, по его подбородку спускалась борода из отростков — аналог элегантных отростков на щеках у женщин-ситхов. Вполне допустимо, что для глаз, непривычных к виду гибридов, его внешность показалась бы экзотичной, но среди их народа он олицетворял собой идеал, каким мечтал родиться каждый. Ибо сказать, что этот Лорд был красив среди себе подобных, было бы сущим преуменьшением.

Когда он подошёл, глаза мастера-джедая Кратчера распахнулись. Скорее всего, догадалась Тоска, именно таким в его представлении должен быть настоящий Лорд ситхов.

— Фулсом, — произнёс Карл, обратившись к новоприбывшему.

— Тенебре, — импозантный жрец ответил с тем же хладнокровием. — Моя леди, — Тоску он удостоил лёгкой улыбкой, а после встал лицом к лицу с джедаем и молча смерил его взглядом. — А это значит и есть тот самый враг-лайтсайдер, о котором я наслышан, — протянул новый жрец и прорычал: — Не будь я жрецом, и будь на мне форма, я бы сразил тебя на месте, джедай!

— Он — гость Императора. Никто не имеет права убивать его, кроме самого Вишиэйта, — Лорд Тенебре резко одёрнул своего подчинённого. — До тех пор это дипломатическое поручение, Фулсом. Поиск знания и понимания сути.

— Я знаю о джедаях всё, что нужно! — ощерился Лорд Фулсом, и, как супруга военного, Тоска не могла не согласиться с этим подходом. — Мы сотрём вашу мерзость с лица галактики!..

— В прошлый раз тактика грубой силы не увенчалась для нас успехом, — прервал его Лорд Тенебре. — Возможно, некоторый запас знаний прольёт свет на наш путь.

— Всем известно, почему мы проиграли. Нам требовалось лучшее руководство, — Лорд Фулсом воспроизвёл общепринятую причину поражения ситхов.

Карл кивнул.

— Согласен.

— Нам нужна была лучшая координация на местах, — добавил Фулсом.

— Согласен.

— Нам нужно было лучшее вооружение…

— Возможно, — снова допустил Карл, — но остерегайся возлагать слишком много веры на новомодные технологии, вселяющие ужас. Их мощь — ничто по сравнению с могуществом Силы. — Он фыркнул. — Фулсом, вот урок, который ты можешь усвоить здесь, во время твоего пребывания в моём храме. Ибо истинная долговременная победа потребует большего, чем орбитальная бомбардировка.

С этим напутствием Лорд Тенебре удалился плечо в плечо со своим заклятым врагом — или новым… другом? — джедаем.

Глядя вслед уходящему тандему, Тоска подумала, что, несмотря на всё вольнодумство, Лорд Тенебре мог проявлять немалое ханжество, когда этого хотел.

Лорд Фулсом тоже наблюдал за ними.

— Не представляю, почему Император держит при себе это ископаемое.

— Полагаю, Лорд Тенебре — единственный, кто остался со времён молодости Лорда Вишиэйта, — начинала догадываться Тоска. Она аккуратно оглядела нового жреца и проговорила: — Я нахожу немало удивительного в том, что человек в его летах с таким радушием принимает джедая. Мне казалось, что у Лорда Тенебре поболе других должны быть к нему счёты, как-никак он пережил войну.

— А чего вы ожидали? Он учёный, а не жрец, — недовольно произнёс Лорд Фулсом. — Этот старый маразматик и меча-то не носит.

— Ему не нужен меч, — мягко возразила Тоска, вспоминая памятный ритуал.

— Вы думаете, он действительно брат Императора, как шепчут некоторые? — задался вопросом вслух новый жрец.

— Я не слышала такой слух.

— Это старая сплетня, которая то возвращается, то затихает. Непотизм видится единственным адекватным объяснением, почему верховный жрец и пальцем не шевелит для собственного храма. Старикан ведёт себя так, будто Тьма наводит на него скуку.

В этом метком наблюдении было куда больше истины, чем вкладывал в него Фулсом, однако Тоска преданно высказалась в защиту Карла:

— Он всегда присутствует на важных церемониях, — импровизация опять вернула мысли к кошмарному ритуалу.

Но хватит о Карле. Тоска повернулась, чтобы любезно улыбнуться новому жрецу.

— Мой Лорд, у меня не было возможности должным образом поприветствовать вас. Как вы обустраиваетесь?

— Я скучаю по своему посту, — добродушно проворчал он.

— Армия или флот?

— Армия.

Ответ вызвал у неё улыбку.

— Что ж, не могу обещать вам азарта битв, но гарантирую красоту искусства. На следующей неделе будет представлена остальная часть выставки, — Тоска указала рукой на портрет, перед которым они стояли.

— Можете ограничиться стариной Рагносом. Он — всё, что нам нужно. Вот, кто был прирождённым Повелителем, — восхвалил его Лорд Фулсом. — Печально, что в Вишиэйте так мало от него.

Она растерялась.

— Вы имеете в виду меньше открытости?

— Нет, — ответил он загадочно.

Взгляд Лорда Фулсома изучающе прошёлся по ней, и Тоска почувствовала благосклонность. Женщины всегда чувствуют, когда нравятся мужчинам.

— Вы — матрона храма, верно?

— Верно. Я присматриваю за девушками и помогаю устраивать концерты и выставки.

— Удачный выбор с портретом, — ещё больше оценил её Лорд Фулсом. — Доброго дня, моя леди, — и ушёл, оставив Тоску рассматривать портрет Лорда Рагноса в одиночестве.

Увы, вскоре ей пришлось отбыть на назначенную встречу за пределами храма.

После непредвиденного возвращения одной из девушек в семью, Тоска пыталась повторить этот подвиг, но вместо того, чтобы дожидаться, пока семьи обратятся к ней, она сама решила обратиться к семьям напрямую.

Некоторые наотрез отказались от встречи. Как со слезами на глазах сообщила ей одна леди, болезненный вопрос с их дочерью был решён, и семья уже давно живёт дальше. Снова возвращаться к нему значит разбередить душевную боль для всех.

Но несколько семей хотя бы на словах проявили долю участия. Они, по меньшей мере, согласились встретиться с Тоской и даже выслушали её призыв к примирению. Вот только никто не пошёл дальше расплывчатого «мы подумаем об этом и дадим вам знать», но Тоска не опускала руки. Ибо если ей удастся рассовать по домам одну-двух-трёх девушек и не допустить, чтобы кого-то приняли им на замену, возможно — теоретически — традиция изживёт себя. И тогда никому не придётся идти на политический риск, дерзнув покончить с ней официально.

К несчастью, очередная встреча закончилась ничем, как предыдущие. Мать плакала, отец испытывал явный дискомфорт, и все обещали оставаться на связи, пока вопрос обсудят в семье. Это была ложь, и каждый из них троих это знал. Их дочь тоже не вернётся домой — Тоска нехотя приняла сей факт, сидя в спидере на пути во дворец. Она низко надвинула капюшон, дабы скрыть уныние и досаду от водителя и сопровождающих её стражников. Она была рада, что провела эти встречи втайне. Сколько бы боли ждало девочек, узнай они, что семьи отвергли их во второй раз…

Правда заключалась в том, что любые перемены в обществе ситхов шли со скрипом, безрезультатно увязая во всеми любимых традициях. На долю женщин, кисло заметила Тоска, приходилась изрядная доля пренебрежения. Что ещё хуже, немалая часть его на удивление исходила от самих же женщин, ведь они гораздо в большей степени, чем мужчины, служили проводниками социальных норм.

Да, именно разгневанные Лорды-отцы волокли в храм своих непокорных дочерей, но этому предшествовали сплетни, распущенные болтливыми языками подруг жён, вхожих в семейное гнездо. Ибо женская добродетель — тщательно охраняемый товар. Слишком много пересудов, и вот — цена падает. Хватит щепотки неприглядных слухов, и молодая девушка окажется до конца жизни незамужней. Тоска не понаслышке знала, как молва о прелюбодеянии любую превращает в изгнанницу. Доброе имя — хрупкая вещь, и репутацию, однажды запятнанную, очень сложно восстановить. Поскольку в отличие от мужчин, о которых судили по тому, что они делают, о женщинах, похоже, судили по тому, что они отказывались делать.

День в храме выдался на редкость длинным, а повечерие мучительным. Тоска поймала себя на том, что отсчитывает минуты до встречи с Карлом. Она буквально подскочила к двери обители, когда раздался долгожданный стук.

В этот вечер за ней явились обычные дворцовые стражники в сером, вместо преторианцев в красных доспехах. Но Тоска узнала лица из храма и решила, что они пренебрегли глухим капюшоном, потому что Карл, вероятно, ждал её в саду. В общем-то она бодро проболтала со стражниками всю дорогу, пока её конвоировали мимо кабинетов жрецов в крыло жилых апартаментов. Только когда их процессия резко остановилась перед последней дверью, ей пришло в голову — что-то не так. Ибо разве это могло быть правильным местом назначения? Могло ли?..

Дверь в покои открылась, являя Лорда Фулсома. Сейчас он был без плаща, а ворот туники был ослаблен.

— На этом всё, — отпустил он стражников с присущей аристократам элегантностью и с непринуждённой учтивостью пригласил её войти: — Добро пожаловать, моя леди.

Насторожившись, Тоска переступила порог.

— Что это такое? — напрямик спросила она, оглядывая роскошные апартаменты. Две вещи сразу бросились в глаза: стол, накрытый на двоих, и открытая дверь в спальню.

— А на что это похоже? — Он улыбнулся. — Вы уже поели? Поужинайте со мной, госпожа.

С оглядкой в сторону спальни, Тоска осознала, что здесь кроется гораздо большее, чем ужин. Новый жрец вызвал её в качестве послушницы? Если так, то, должно быть, произошла какая-то ошибка. Потому что Карл несколько месяцев назад заверил её, что подобное невозможно.

Тоска сделала глубокий вздох.

— Я буду ужинать позднее, — сообщила она Лорду Фулсому. — Этим вечером меня ожидают в другом месте.

— Так давайте познакомимся ближе. Вина? — он протянул ей бокал.

— Нет, благодарю вас, — отказалась Тоска и выразительно посмотрела на него. — Я дождусь ужина.

— Ужин здесь. Нет нужды ждать, — раскованно ответил он, будто не замечая её слов.

Он не деликатничал и не придуривался — он просто был собой. Ситхские аристократы не славились скромностью. Высокомерие они впитывали с молоком матери. Но даже среди элиты существовала своя иерархия. Представители знатнейших родов открыто господствовали над остальными, хотя среди них встречались некоторые, кто предпочитал выражать своё превосходство снисходительно-терпеливым отношением обязывающего благородства.

Лорд Фулсом входил в число таких, поняла Тоска. Его родословная, вне всяких сомнений, насчитывала череду исключительных поколений с умопомрачительным числом мидихлориан, лишь подтверждающих его недосягаемый статус. Мужчина перед ней родился победителем. А если прибавить к этому завидную военную карьеру и высокий пост, Лорд Фулсом был тем, кто привык, что ему подчиняются. Поэтому её отказ не вызвал у него раздражения, нет, он отнёсся к нему как к недоразумению с её стороны. Как если она попросту не могла ему отказать. Для него не существовало понятия «нет». Может быть, потому что он слышал его так редко.

Тоска натянуто улыбнулась и предложила иной исход:

— Почему бы нам не увидеться завтра после заутрени? Так мне было бы удобнее.

Он наклонил голову, не сводя с неё глаз, и пригубил вино из своего бокала.

— Леди Стракт. Вас зовут леди Стракт, не так ли?

Тоска сдержанно кивнула, чувствуя, как краснеют щеки.

— Верно.

— Я так и думал. Ваш муж служил под моим командованием в пограничных системах.

— О-у?

— Пока не привлёк внимание кого-то важного, когда сослал вас в храм. Прелюбодеяние, как я понял?

Она опустила взгляд.

— Да.

— Вы не такая, какой я вас представлял. Нисколько. Вы совсем… другая, — определился Лорд Фулсом. — В хорошем смысле. Я понимаю, почему вы нравитесь остальным девушкам.

— Мой Лорд…

— Брутус, — назвал он своё настоящее имя. И подошёл ближе, заглядывая ей в глаза.

Внешне его привлекательность в высшей степени отличалась от бледной кожи, светлых глаз и плавных, но грубых черт Лорда Тенебре — полнокровного человека. Теперь Тоска ясно видела этот контраст — это отличие сына ситхской знати от верховного жреца, чьими предками были простые фермеры с мира-колонии. Кроме того, их различия выходили за рамки лиц.

Пусть Лорд Фулсом носил ту же незамысловатую чёрную тунику, что и все остальные жрецы, Тоска инстинктивно понимала, что под одеждой этого мужчины скрывается тело, отточенное до совершенства. Чистокровные от природы обладали большой физической силы, а воины всегда были тщеславны по поводу своего боевого мастерства. Долгие годы тренировок делали тело рельефным и сухопарым. Совсем непохожим на ничем не примечательное телосложение Лорда Тенебре, к которому Тоска льнула каждую ночь. У Карла были великолепные широкие плечи, но в прочем его вид не внушал угрозы, тем паче он не носил никакого оружия вопреки свойственной их культуре привычке.

Что до Лорда Фулсома… Что ж, хоть он и выглядел и вёл себя изысканно, во всех его манерах сквозила опасность. Тоска испытала сильное желание уйти отсюда поскорее, когда его взор опустился ниже, задержавшись на её бюсте.

— Если время после утренней молитвы согласуется с вашим расписанием, тогда увидимся завтра, мой Лорд, — предприняла она ещё одну лихорадочную попытку.

Она проворно устремилась к двери, но тут разговор резко принял иной оборот:

— Я вас не отпускал, — фраза была сказана негромко, но за ней слышалась власть.

Тоска замерла. Но секундой спустя повернулась и с вежливой улыбкой попробовала смягчить свой отказ:

— Здесь не армия. Я не одна из ваших солдат, мой Лорд.

— Очевидно. Но вы — послушница, не так ли?

— Нет. Не в общепринятом смысле.

Он обдумал её ответ.

— Да, я это заметил. Я наблюдал за вами.

Неужели?

— Вы здесь неделю.

— Вас трудно пропустить. Я вижу, как вы берете на себя ответственность. Другие говорят, что ваше присутствие даёт о себе знать. Я слышал, будто вы позволяете себе намного больше, чем предыдущая матрона, однако Тенебре позволил вам ослабить все виды давно устоявшихся норм.

Тоска открыла рот, чтобы как-то оправдаться, но он жестом заставил её молчать.

— О, не принимайте это за критику. Привносить изменения, не встречая отпора, это талант, достойный восхищения. Похоже, вы умеете быть обаятельной, когда этого хотите. Все в храме говорят, что вы очень умны.

— Доброй ночи, мой Лорд, — Тоска потянулась к дверному замку.

— Я не разрешал вам уйти.

Он поставил бокал с вином и двинулся к ней.

— Вы притягиваете несравнимо сильнее, чем местный выводок. Большинство мне в дочери годится. Я оставлю их моим ученикам, — великодушно отмахнулся он, как если имел на то право.

Тоска увернулась от его рук.

— Ступайте домой к своей жене, мой Лорд.

— Разве это проблема? — вслух удивился он. — У меня есть жена, но мы не вместе. Мы не живём вместе с той поры, как подросли дети. Это было много лет назад. Вы знаете, как это бывает. Не все браки успешны. Как ваш. — Лорда Фулсома, кажется, искренне озадачило её нежелание. Отказа он явно не ожидал. — Госпожа, я не причиню вам вреда, — уверил он, без сомнения, чувствуя себя по-джентельменски щедро. — Мне просто нужна компания на этот вечер.

Он чувствовал себя вправе на её общество, поскольку получать в постель послушниц было привилегией жрецов. Это вызывало гнев у Тоски во многих смыслах, но сейчас на передний план вышел тот простой факт, что в её прошлой жизни вне храма этот мужчина не удостоил бы её и взглядом. Она находилась настолько ниже в социальном плане, что ему и в голову не пришло бы рассматривать её, как кандидатку для брака. Но случайный секс без обязательств в рядовой вечер вторника, чтобы скоротать время, почему бы и нет? Тоска быстро осознала, как ошибалась, думая, что точно не заинтересует жрецов, и они всегда будут выбирать девушек стройнее, симпатичней и моложе.

— Меня ожидают в другом месте, — лаконично предупредила она.

— Другой жрец?

— Да.

Фулсом нахмурился. И даже это недоуменное выражение на его лице каким-то образом умудрилось стать элегантным. Наверняка, некоторые леди сочли бы её полной дурой за то, что она отказывала такому Лорду, но Тоска не собиралась изменять Карлу. Из этой передряги пора было выпутываться — и поскорее.

— У меня сложилось впечатление, что кто успел, тот и съел, — Лорд Фулсом вопросительно изогнул бровь.

О Сила… От такого заявления хотелось поёжиться. Но Тоска просто вздёрнула подбородок.

— Это не так.

По крайней мере, не в том, где это касалось её.

— Кто он? — пожелал знать Лорд Фулсом. — Кто из жрецов?

— Это неважно, — Тоска осмотрительно не желала выносить на свет свои с Карлом отношения.

— Я должен встать в очередь? В этом загвоздка?

Теперь она откровенно разозлилась.

— Мой Лорд, вы оскорбляете меня.

— А это возможно? Вы же послушница, — отозвался он с неприятно кольнувшей предосудительностью. — Не нужно скромничать. Вас не ждёт ничего сверхъестественного. Просто ужин, и дальше оттолкнёмся от этого. Просто два взрослых человека, наслаждающихся обществом друг друга. Никто не останется в обиде, — пообещал он и сменил тактику, неожиданно обхватив её щеку. — Вы знаете, вы очень красивы. Не в том смысле, как это принято понимать. Но в вас есть что-то особенное…

— Доброй ночи, мой Лорд, — она буквально ринулась к двери, вытянув руку к панели управления…

…но он пошевелил пальцем, опередив её с помощью Силы, и задумчиво посмотрел на неё.

— Здесь творится нечто большее, чем доступно моему пониманию? Вы это хотите до меня донести?

— Да, мой Лорд. Пожалуйста, не сочтите за оскорбление. Я не хотела проявить непочтение. У меня нет желания ссориться с вами, — она сказала это, надеясь предотвратить дальнейшую эскалацию.

А вдруг она сама невольно ввела его в заблуждение? Тоска испугалась, что произвела неверное впечатление во время их краткого знакомства ранее днём. Она только проявила дружелюбие, но, возможно, он неправильно истолковал её поведение?

— Прошу, мой Лорд, — взмолилась она, — если вы продолжите настаивать, это добром не закончится ни для кого из нас.

Он долго, мучительно долго размышлял. И вдруг, к её удивлению, отступил.

— Что ж, хорошо. Вы меня разочаровали. Но я не сдаюсь. Мы увидимся с вами завтра после заутрени.

Палец Лорда Фулсома качнулся, и дверь легко открылась.

— Доброй ночи, — с облегчением выдохнула Тоска и вылетела в коридор, почти сразу наткнувшись прямо на красные доспехи преторианца. За ним стояли трое его побратимов.

— Вот она, — произнёс стражник. Его голос сквозь маску отдавал автоматикой. — Моя леди, вас вызывали. Дважды, — добавил слегка раздражённо. — Он недоволен вашим промедлением. Лучше не стоит заставлять его ждать.

— Конечно, благодарю вас! — Тоску несказанно обрадовало появление этих мужчин, чтобы Лорд Фулсом убедился в достоверности её слов. — Меня… непредвиденно задержали по одному вопросу, — выкрутилась она. — Где капюшон?

Фулсом всё ещё маячил у неё за спиной.

— Вы идёте во дворец? — задумчиво спросил он.

— Да. Как обычно. — До его гордой головы дошло? Она уже занята. Руки прочь! — Пойдёмте, джентльмены.

Ей не терпелось убраться отсюда.

Она уже опустила подбородок, натягивая на лицо плотный мешок, когда в коридоре стремительно появился Карл.

— Ты в порядке? Что случилось? — запыхавшись, он засыпал вопросами, без затей срывая с неё капюшон и пристально оглядывая. — Потому что я почувствовал…

— Мой господин! — Тоска готова была прыгнуть в его объятия, но с этим придётся повременить. Тем не менее, облегчение в её голосе говорило само за себя. — Сейчас всё в порядке.

Глаза Лорда Тенебре переместились на Лорда Фулсома и сузились. Следом прошлись по распахнутой двери за ним, по накрытому для двоих столу, от которого Тоска решительно отказалась.

Карл резко обернулся к ней.

— Фулсом — причина твоей задержки?

Услышав его тон и увидев выражение лица, Тоска мгновенно преуменьшила опасность ситуации:

— Это ничто… просто недоразумение, и только. Всё разрешилось.

— Это не то, что говорит мне Сила, — прорычал Карл. Внезапно он замолк, озираясь по сторонам. — Опасность, — прошептал медленно.

— Что бы ты ни чувствовал, оно не здесь, — заверила Тоска, мечтая забыть про инцидент. — Давай уйдём.

Но Карл не сбавил насторожённости — его взгляд продолжал рыскать по новому жрецу.

— Что ты здесь делала с ним? — отрывисто спросил он. — Из всех людей — с ним?!

— Я как раз собиралась уходить. Мы закончили нашу дискуссию.

— Дискуссию? — Лорд Тенебре снова вонзил взгляд в накрытый стол, делая напрашивающийся вывод. А после отодвинул её, угрожающе надвигаясь на Фулсома. — Кем ты себя возомнил?

— Не надо, — Тоска дёрнула его за рукав. — Пожалуйста, не надо. Ничего не случилось.

И ввиду четырёх преторианцев поблизости скандал был далёк от закрытости.

Тенебре продолжал шагать вперёд, глядя в лицо Фулсому.

— Решил, что заполучишь её? — прорычал он.

— Пойдём… — снова потянула его Тоска.

Лорд Фулсом стоял на своём.

— Она послушница, разве нет?

— Она — матрона храма! — прошипел Карл. — Это другое.

— Мне так и сказали, — протянул Фулсом, переводя взгляд на неё.

— Он отступил! Всё в порядке! — Тоска не теряла надежды сгладить быстро обостряющуюся ситуацию. — Это была непреднамеренная ошибка! Лорд Фулсом не хотел никого оскорбить!

— Я оскорблён! — рявкнул в ответ Карл. И был очень зол.

Но Фулсом и бровью не повёл. Напротив, скрестив руки на груди, он ухмыльнулся.

— Значит, верховный жрец спутался с матроной. Почти избитое клише.

— Нет, это не так. Ты волен выбирать из остальных, но касаться леди Тоски запрещено, — распорядился Карл, каждым вздохом источая высоту своего звания.

— Пойдём. Всё улажено, — Тоска снова ухватила его за плащ.

— Держись ближе к страже, — смилостивившись, коротко велел ей Карл. — Я всё ещё чувствую что-то…

Но Лорд Фулсом просто не мог оставить всё, как есть. Если наедине с ней он довольно галантно сдал назад, то теперь, в присутствии Карла, и не думал сбавлять накал. Стоило Тоске повернуться, чтобы наконец уйти отсюда, он многозначительно бросил ей вслед:

— Увидимся завтра после заутрени, моя госпожа.

Это была откровенная провокация, дабы уколоть и без того взвинченного и подозрительного Карла.

И она сработала. Карл вскинул руку, Силой швыряя соперника в стену. Удар вышел жёстким. Если Лорд Фулсом был начеку, готовясь блокировать или ослабить атаку, это не помогло. Но, возможно, его просто-напросто пересилили.

— Ты решил, что можешь получить всё? Позёры вроде тебя всегда думают одинаково, — произнёс Карл, пока Фулсом поднимался с пола. Тоска увидела, как его рука дёрнулась к мечу. Но оружие осталось незажжённым. Тем не менее, угроза повисла в воздухе. Её пульс участился.

— Да забирай её. Она твоя, — уступил Лорд Фулсом. Но не оставил последнее слово без бесчестной ремарки: — Вы подходите друг другу. Леди, похожая на хорошенькую служанку, и ты, жрец-деревенщина.

Карл ответил не словом. Он просто поднял руку и сжал её в кулак.

Лорд Фулсом захрипел. Свободной рукой он схватился за горло.

— Нет! Стой! Давай уйдём! — Тоску захлестнула целая гамма эмоций — от ужаса до облегчения и обратно. К чему это ненужное насилие? Какой кошмар, что из неё сделали объект откровенной собственнической делёжки! Этому следовало положить конец, прежде чем оно выльется в полноценную потасовку из-за ревности! Фулсом успел выхватить меч, а Карл, по своему обыкновению, был безоружен. Его могли убить!

— Перестаньте, вы оба! — взвыла Тоска. — Уберите меч! Не надо его душить!

Но вместо этого задыхающийся Лорд Фулсом активировал клинок. Характерный щелчок-шипение-гул заставил преторианцев немедленно оттолкнуть её в сторону и обнажить оружие, встав на защиту Карла.

Здесь, в жилых помещениях храма вот-вот могла развернуться схватка между двумя жрецами и четырьмя стражами. Оставалось только звать на помощь, но Тоска знала, что появление зрителей лишь усугубит положение. Мужчины куда менее склонны отступать, когда рядом собираются зеваки.

Но Карла нисколько не смутил световой меч соперника, наоборот — он пришёл в ярость.

— Не смей поднимать на меня меч! — прошипел верховный жрец.

— Пойдём! — вновь взмолилась Тоска. — Пожалуйста!

Но теперь, даже несмотря на свой рост, она ничего не могла разглядеть.

Трое преторианцев окружили Карла в тесном пространстве коридора, а четвёртый блокировал путь к отступлению.

Тоска вздрогнула, когда услышала звук, который ни с чем не спутать, — потрескивание молнии Силы.

Змеистое голубое пламя ослепило всё вокруг. Но кто поджаривал кого? В этот миг она понятия не имела, что происходит. Едкий озоновый запах смешивался с отвратительной вонью горящей плоти. Тоску стошнило бы, не будь она так напугана. Она была женой воина и матерью двух сыновей, так что на своём веку насмотрелась на всякое во время боевых тренировок, но здесь и сейчас разыгрывалось нечто совершенно иное. Это было реальным и смертельно опасным.

— Вы, вояки, ничто без своих световых игрушек! Солдаты по учебникам, чья стратегия не выходит за рамки карьерной лестницы! Давай-ка посмотрим, генерал, как ты сражаешься без армии за спиной! — это был голос Карла.

Фулсом тяжело дышал, но в ответе остался непоколебим:

— Нам не дают сражаться, потому что трус Вишиэйт не позволяет вторгнуться в Республику!

— Он не трус. Ты глупец! — огрызнулся Карл с новыми вспышками молний.

Когда шквал всполохов прервался, Лорд Фулсом бросился обвинениями с удвоенной силой:

— Вишиэйт трус! Причин для промедления нет! Мы уже готовы свершить нашу месть — все, но только не твой дружок Император! Любой в Тёмном Совете скажет, что именно ТЫ — главное препятствие! Оторванный от реальности колдун, кто мешает исполнить наше предназначение! Если я убью тебя, Империя вздохнёт с облегчением!

— Ты не можешь убить меня!

Вновь сверкнули молнии. Тоска по-прежнему терялась в событии, но быстро схватывала, что истинной причиной их конфликта была политика. Противостояние затронуло её лишь поверхностно. Скорей, даже случайно.

— Вишиэйт спасает вас от вашего собственного высокомерия! — прорычал Карл.

— Не читай мне нотаций, ты ничего не знаешь о войне…

— Я знаю о войне всё! Я пережил войну и её позорные плоды. Вы, генералы, складно лепите, но совершенно не готовы к битве с реальным противником…

— Меж тем как ты водишь дружбу с пленным джедаем! Подмазываясь к Свету!

— Кататься на танках по безоружным колониям — не то же самое, что брать Корускант и убивать джедаев…

— Пошёл ты, бесхребетный фокусник!

— Ты хоть понял, почему тебя отстранили от командования и упекли к храм? Нет?! — в голосе Карла прорезалась чистая злоба. Жуткая. Холодная. — Ему известно всё. Он знает, что ты плетёшь заговор. Он знает, что ты распускаешь слухи. Он знает о твоих амбициях. Поэтому он даёт тебе шанс. Давай, срази его. Он станет могущественнее, чем ты можешь себе представить.

— Он не бессмертен. Это ложь, которой он потворствует, чтобы помешать смене власти, в которой Империя отчаянно нуждается. Тысяча лет Вишиэйта — это слишком долго!

Ещё больше молний. Тоска бросила попытки что-нибудь разглядеть. Кто побеждал? И… куда делся меч? Она безумно переживала за Карла и не понимала, почему преторианцы бездействуют. Они просто стояли и смотрели. Разве им не положено помогать?!

Голос Фулсома звучал слабо, но, как и раньше, решительно:

— Смотри в оба, Тенебре! Я приду за тобой, как я приду за ним! Все, кто выступит против будущего Империи, падут!

— Это и есть план, — зловеще произнёс Карл. И всё поглотила финальная вспышка. Но молния быстро рассеялась, а преторианцы расступились, позволяя Карлу выйти. Тоска с облегчением увидела, что на нем ни царапины. Фулсом дымящейся кучей лежал на полу.

— Владыка? — спросил преторианец. — Нам арестовать предателя?

— Нет, — сказал Карл, и это решение окончательно поставило Тоску в тупик. — Оставьте его. Если он не просто треплет языком — если он наберётся смелости предпринять настоящую попытку, тогда я убью его сам. И пусть никто не говорит, что я — не терпеливый человек.

Фраза показалась странной, хоть и верной, вспоминая отношение Карла к джедаю.

Лорд Тенебре схватил её за руку. Его крепкие пальцы впились ей в кожу.

— Пошли.

— Но ему нужна помощь… — пролепетала она, оглядываясь через плечо на поверженного Лорда Фулсома.

— Уж точно не от тебя! — осадил её Карл.

Казалось невозможным, чтобы эта ночь стала ещё хуже, но… В коридоре раздался шум, и внезапно на них выскочила бледная как смерть Поппея.

Она вскинула голову.

— Тётя Тос… — и запнулась, выпучив глаза на верховного жреца и преторианцев. Вдруг запаниковав, она стремглав умчалась прочь.

— Поппи! — забыв про изменнические разглагольствования Фулсома, Тоска вырвалась из рук Карла и бросилась за ней. Девушка нашлась за углом, где судорожно хватала ртом воздух. — Поппи, что стряслось? Это всего лишь я. Скажи мне, что не так, чтобы я смогла помочь…

— Мне нужно бежать…

— Почему? Что случилось?

— Мне нужно спрятаться…

— Ты ранена?

Внешне ран у Поппеи не было.

— Я… я…

— Да?!

— Я убила его.

— О нет… — выдохнула Тоска. Похоже, опасность, какую чувствовал Карл, исходила вовсе не от Лорда Фулсома. — Поппи, что ты наделала? Покажи мне!

Девушка кивнула, схватила её за руку и повела дальше по коридору к апартаментам жреца-флотоводца, который избрал её своей любимицей.

Дверь была распахнута. А внутри Тоску ждало ужасающее зрелище — туловище Лорда Скрида и его голова, ныне от него отсечённая.

— О Сила! — она прикрыла глаза и отвернулась. И только тогда осознала, что Поппи стискивает меч, которым, должно быть, всё и сотворила. — Отдай это!

Тоска Силой выхватила у неё рукоять и проверила предохранитель.

— Отвлеки их, а я убегу! — прошипела Поппи.

— Нет, — Тоска медленно покачала головой. — От этого тебе не сбежать. Ты убила жреца. Это серьёзно. Очень серьёзно.

Поппи, похоже, только сейчас это осознала, ибо внезапно разразилась слезами. Тоска прижала зарыдавшую девушку к себе одной рукой, в то время как другой намертво сжала оружие. Поппи повисла у неё на груди, захлёбываясь безудержным плачем, когда из темноты вышел Лорд Тенебре и преторианцы.

Карл одним взглядом оценил обстановку.

— Что случилось? — спросил он, Силой умыкнув орудие убийства из пальцев Тоски.

— Расскажи нам, что случилось, — спокойным голосом попросила она, склонившись к уху безутешной Поппи.

Девушка помотала головой, пробормотав что-то неразборчивое.

— Поппи, посмотри на меня, — Тоска отстранилась и встряхнула её, положив руки на хрупкие плечи. — Просто смотри на меня — только на меня — и расскажи, что тут произошло.

— Я убила его! — возгласила она. — Я убила его, и я бы сделала это ещё раз! — Глаза девушки полыхнули жёлтым, как во время поездки из торгового центра. И она повторила ту же самую фразу: — Я устала быть жертвой!

— Что случилось? Давай по порядку.

История выплёскивалась урывками, прерываясь жалкими всхлипываниями:

— Меня вызвали, как обычно. Привычное дело. Только сегодня он оставил при себе меч. Я увидела и выхватила его.

— И?

— Я зажгла его и сделала то, что видела на тренировках моих братьев. Замахнулась восходящим верхним, целясь в голову.

— Ты достала его, — сухо отметил голос Карла.

— Он тебе угрожал? — спросила Тоска.

— Нет.

— Он делал тебе больно?

— Нет.

— Ты испугалась за свою жизнь?

— Нет. Я просто устала заниматься с ним сексом. Он же старик! — И затем Поппи воскликнула нечто по-настоящему мерзкое: — Спать с ним намного хуже, чем с моим папой. Папочка хотя бы говорил, что любит меня.

И девушка со свежей силой залилась слезами.

— Завтра утром у тебя свидание с Императором, — провозгласил Лорд Тенебре. — Там у тебя будет возможность объяснить это ему и получить своё наказание. Стража, увести её, — приказал он кратко.

Но Поппи не желала расставаться с Тоской. Она вцепилась в неё с отчаянием и нуждой, от которых у Тоски у самой защипало в глазах. В ней проснулась мать. Ибо эту девушку предавали раз за разом. Люди, которые должны были защищать её и оберегать, подвели её больше прочих. И сегодня их пороки вылились в ужасный результат.

— Всё будет хорошо, Поппи, — губы сами собой произнесли это. — Что бы ни случилось, я буду там с тобой. Я предстану с тобой перед Императором.

— Нет, ты этого не сделаешь, — отрезал Карл.

Тоска круто обернулась и объявила:

— Я — матрона храма! Я отвечаю за эту девушку. Я буду рядом с ней, когда она явится отвечать за свой поступок.

— Он убьёт меня, да? — икнула Поппи.

— Лорд Скрид — пятый по старшинству человек в Имперском флоте. Никто не вправе отрубить ему голову и уйти безнаказанным. Ты — послушница, поэтому ты здесь, чтобы покоряться таким мужчинам, как он, — с безжалостной прямотой ответил Карл. — Как это будет выглядеть, если тебе сойдёт с рук убийство жреца?

— Он убьёт меня! — заголосила перепуганная Поппи. — Я знаю, он убьёт меня!

Тоска видела подтверждение в глазах Карла, даже если он не говорил этого вслух. И теперь как никогда она исполнилась решимости помочь бедной Поппи. Если это действительно был конец, Тоска не собиралась позволить ей встретить свою судьбу в одиночестве.

— Я буду рядом с тобой, — сказала она обезумевшей от горя послушнице, заключая её в утешающие объятия. — Обещаю.

— Нет, не будешь, — процедил Карл.

— Мне страшно! — возрыдала Поппи.

— Мне тоже, — призналась Тоска. — Но мы встретим это. Вместе.

Поппи подняла на неё жёлтые глаза.

— Я утащу тебя вниз за собой, да?

— Вполне возможно, — грубо ответил ей Карл, а затем повернулся к преторианцам и приказал: — Уведите её!

Чехарда событий началась так быстро, что Тоска не знала, что и думать. Только позднее, в тайных покоях дворца, попасть в которые можно только с помощью Силы, она ощутила себя совершенно разбитой. Карл, однако, оставался прежним циничным собой, как и всегда. Как будто жестокие стычки и смерть были для него обыденным делом. Как будто это всё просто ещё один рабочий день.

— Ну почему она не убила Фулсома? — пожаловался он, оторвавшись от трапезы. — Две драки за ночь в моём храме, и сопливая девчонка вышла победителем? — Карл поцокал языком, будто Поппи его обставила. — Наверное, мне следовало убить Фулсома, — призадумался он, — но убивать его казалось таким преждевременным, что я доверился чутью. А теперь сядь и поешь. Мне становится одиноко, а твой ужин стынет.

— Нет, — Тоска неугомонно зашагала с того места, где моментом ранее застыла в задумчивости. После случившегося у неё пропал аппетит. От одной мысли о еде начинало тошнить. — Ты должен покончить с традицией послушниц! — воскликнула она. — Не из-за моего каприза, но ради всех остальных девушек. — Неприятность с Фулсомом заставила её подумать о девушках, которые не могли сказать «нет». Девушках вроде Поппи. — Если ты не прекратишь её, трагедий, подобных сегодняшней, будет больше.

— Я думал, ты пытаешься покончить с ней, отправляя девочек по домам, — проворчал Карл.

Тоска заморгала.

— Ты знаешь?

— Я знаю обо всём.

— Что ж, желающих пока нет, — вздохнула она. — Только одна из семей проявила реальный интерес забрать дочь обратно.

— Ну, естественно. Этим девушкам не выйти замуж, — указал он на очевидное. — Если они вернутся домой, что с ними делать родителям?

О, у Тоски было много предложений:

— Любить их, заботиться о них, помогать им…

— Ты знаешь, что это не долгосрочное решение. Не все они юны. Некоторые уже взрослые женщины.

Тоска нахмурилась, продолжая расхаживать туда-сюда.

— Раньше я считала, что наше общество защищает женщин, но теперь я больше в этом не уверена. Под верным посылом кроется такое бесправие, что оно скорей похоже на тотальный контроль, чем на заботу.

Карл пожал плечами, как будто это было самоочевидным.

— Мы ситхи. Контроль — наша суть, — и поднял свою излюбленную тему: — Наше общество защищает власть. И только власть.

— Тогда у женщин должно быть больше власти, — решила Тоска. — Или, по крайней мере, больше путей добиться успеха, помимо брака.

Карл сделал глоток вина.

— Нацелилась стать Дарт Тоской? Мне принести тебе меч?

— О нет, — машинально отшатнулась она.

Он усмехнулся.

— Я тоже так подумал.

— Но некоторые женщины могут этого захотеть, даже если я не хочу.

— Во время войны у нас было несколько женщин-ассасинов. Республика знала, что мы, по общему правилу, не тренируем женщин, поэтому их деятельность показала высокий результат. Враг не ожидал удара с этой стороны. И всё же, — рассуждал Карл, — я нечасто встречал женщин, способных выдержать тяготы нашей традиционной подготовки.

— Возможно, не в плане физических нагрузок — но они способны справляться с эмоциональными, — парировала Тоска. — Женщины способны преодолевать многое. Не недооценивай нас. Эти девочки в обители… они многое преодолели.

— Под преодолением ты подразумеваешь разделку жрецов? — ухмыльнулся он. — Ибо именно таким преодолением занялась малышка Поппи. Хм, может, ей стоит стать ассасином. — С его губ слетел смешок. — Видела эти её жёлтущие глаза?

У Тоски на уме затеплилось кое-что другое.

— Как насчёт других карьер помимо войны? Несомненно, есть много вещей, которыми способна заниматься леди-ситх. Аналитика, технологии, медицина… Почему не образование или академические круги? Социальная работа?

— Замышляешь женское восстание? — с готовностью подыграл он. — Собираешься свергнуть патриархат, чтобы вам всем досталась работа?

Конечно, он подстрекал её, поэтому Тоска пошла ва-банк:

— Я не знаю. Возможно.

В последнее время она ловила себя на том, что стала крайне свободомыслящей. Вероятно, тому виной эмоциональное напряжение в обители… или так повлияла отпетая крамола Карла? А может, дело в том банальном факте, что её жизнь максимально удалилась от всех ценностей, что были ей когда-то дороги, но вот она начала подвергать сомнению многие вещи… и это происходило всё чаще.

— Маркус был бы в шоке. В полном ступоре от подобных речей, — вздохнула она и посмотрела на Карла. — Ты шокирован?

— Вовсе нет, — уверил он.

— Это из-за того, кто я теперь? — с вызовом уточнила Тоска. — Послушница? Падшая женщина, у которой есть любовник? Как я могу кого-то шокировать, ибо пала так низко? В этом дело?

Его ответ прозвучал по-философски:

— Порой изгои видят то, чего не видят другие. Тот, кто не вписывается в нормальность, воспринимает прочих гораздо более трезво.

— Как ты, — кивнула она. Как внебрачный сын, у кого был талант, но не было наставника. Зная Карла теперь, Тоска не упустила из вида подтекст его вражды с Лордом Фулсомом. Прошло четырнадцать веков, но Лорд Тенебре так и не отошёл от истоков, как бы ни старался сделать вид.

— Возможно, жизнь изгоя однажды покажется тебе освобождающей, — медленно проговорил он. Она инстинктивно поняла, что говорит он больше о себе, чем о ней.

— О, почему мы говорим обо мне, — вновь нервно заломила руки Тоска. — Наш вопрос касался Поппи…

— Пусть Император разбирается с кровожадной мелкой сучкой, — отмахнулся он.

— Карл!

— По существу говоря, она убила Скрида, — напомнил он, указав в её сторону вилкой. — Он помер со спущенными штанами. Как думаешь, она убила его, когда сосала его…

— Карл!

— Какая жуткая смерть. Быть убитым девчонкой, да ещё собственным же мечом, и упасть замертво с членом наперевес.

— Карл!

— Что?! У неё не было причин убивать его. Она просто послушница. Она выполняла свою работу.

— Как Лорд Фулсом вызвал меня выполнить мою работу? — оскалилась Тоска.

— Это другое. Ты другая, — Карл подчеркнул различие, которое она слышала от него раньше. — Ты пошла в послушницы добровольно. Все остальные попали сюда традиционным путём — эти маленькие шлюхи раздвинули ноги, решив не дожидаться замужества…

— Карл! — взвилась тогда Тоска. — Не смей обвинять в распутстве несчастное дитя, над которым издевались! И кто — сначала её отец, а вдогонку здесь, в храме! Сюда её привели не собственные ошибки — это были ошибки других людей!

Он скривился.

— Откуда ты знаешь, что её история правдива.

— Я верю ей! Зачем такое выдумывать? — Она не выдавала чужих тайн, ведь Поппи сама раскрыла эту информацию при свидетелях. Дважды. И, учитывая случившееся, поведать трагичную историю Поппи верховному жрецу могло сыграть ей же на руку.

Карл поднял бокал с вином и покрутил его в пальцах.

— Тоска, в тебе столько добра, что ты всегда ищешь его в других. Доверие в твоей природе. Ты не распознаешь обмана, если столкнёшься с ним.

Его снисходительность была смехотворна!

— Ты называешь меня легковерной? Думаешь, что я глупая?

— Я думаю, что ты отзывчива и слишком сопереживаешь другим. И очень, очень добра.

— Вот значит как? — скривила она губы. — Ты ошибаешься! Ты ошибаешься насчёт Поппи и ошибаешься насчёт меня! — почти выкрикнула она, но — наплевать. Слишком много нервов за сегодня. И слишком много страхов за то, что ждёт завтра. Если честно, она с трудом держала себя в руках.

Карл, со своей стороны, был до невозмутимости великодушен.

— Я позволю тебе увидеть Поппи завтра перед аудиенцией.

— Я пойду на аудиенцию с ней! — вскрикнула Тоска, наверное, уже в третий раз за вечер.

— Не надо, — покачал головой Карл. — Это не поможет.

— Это может помочь!

— Или, напротив, может навлечь беду и на тебя, — рассудил он. — Довольно, садись и ешь свой ужин.

Тоска осталась на месте и сложила руки на груди.

— Ты запрещаешь мне идти на аудиенцию с Поппи?

Карл наклонил голову.

— Когда я тебе что-нибудь запрещал?

— Никогда, — согласилась она. Это немного остудило её негодование, ведь Карл действительно был на её стороне, даже если не на стороне Поппи.

— Я предпочитаю давать людям самим принимать решения. Но они должны нести за них ответ, — предупредил Карл. — Я не хочу, чтобы ты шла туда. Это может иметь неприятные последствия.

— Пусть будет так, — кивнула она.

Её решимость вывела его из себя.

— Вздорная, назойливая женщина!.. — бросил он и внезапно замер на полуслове: — Погоди… мы, что — ссоримся? Это наша первая ссора?

— Да, — процедила Тоска. — Мы определённо ссоримся.

Он ухмыльнулся.

— А мы не можем сразу перейти к примирительному сексу?

— Карл!

— Пожалуй, нам действительно стоит сделать это сегодня — на всякий случай, — перешёл он к своей теме. — Ну, знаешь, если Вишиэйт решит метнуть красную молнию.

— К-красную молнию?..

— Ага. Эта штука смертельна. Только он способен на это. Один-единственный красный всполох, и ты встретишься с Силой. Итак, на случай, если ты умрёшь завтра вместе с Поппи, я бы хотел немного разойтись напоследок…

Она сглотнула.

— Ты серьёзно думаешь, что он убьёт её? — и сглотнула ещё раз. — И меня?!

Карл пожал плечами.

— Ей точно конец. Она убила Лорда. И раз — по твоим собственным словам — семья не примет её обратно, когда придёт время, она всё равно умрёт…

— Но Лорд Вишиэйт обязательно прислушается к её обстоятельствам! Поппи вообще не должна была становиться послушницей.

— Да какое Вишиэйту до этого дело? — раздражённо спросил Карл.

— Потому что Марка Рагнос бы выслушал! — огрызнулась Тоска. — Лорд Рагнос не допустил бы казни леди-ситх без справедливого разбирательства. Если Вишиэйт такой великий, как ты говоришь, тогда ему будет небезразлично дело Поппи. Ибо то, как мы относимся к уязвимым членам нашего общества, кое-что говорит о нас как о культуре.

У Карла словно не нашлось возражений на такой аргумент. Он молчал. На краткий миг в его лице читалась неуступчивость.

— Зря я отговаривала её от побега, — жалобно прошептала Тоска.

— Лорд Скрид согласился бы с тобой, — проявил солидарность Карл, вернувшись к своей привычной шутовской манере. — Я буду оплакивать тебя, моя Тоска, — ухмыльнулся он. — О горе мне, ушла моя любовь, пала мученицей из-за девы, одарённой сверх меры, что сумела размахнуться мечом, когда отсасывала чле…

— Карл!

— Теперь-то ты знаешь причину, почему я не ношу меч, — растянул он губы в улыбке.

— Карл! Это не смешно! В этой ситуации нет ничего смешного! — Неловко переминаясь с ноги на ногу, Тоска забеспокоилась: — Я не хочу ссориться, если может так сложиться, что это наша последняя ночь. — Она открыла рот, глотнув воздуха, и со всей честностью призналась: — И я не хочу умирать.

— Тогда не иди туда завтра, и у нас впереди будет ещё много ночей, — здраво рассудил Карл. — И, конечно, столько ссор, сколько ты захочешь, — добавил с вредной усмешкой.

Предложение было заманчивым, но Тоска стойко повторила:

— Я обещала Поппи. Я не нарушаю своих обещаний.

Карл лукаво улыбнулся.

— Тогда пообещай, что всегда будешь моей.

— О, не начинай снова, — простонала Тоска. Его корыстолюбие в такой момент откровенно раздражало. — Ты с самого начала знал, что я — жена другого. И вопрос касается Поппи, а не нас, — строго напомнила она. — Ей нужна помощь!

Карла это не смутило.

— Пообещай, что всегда будешь моей, и я замолвлю словечко перед Императором, — поставил он своё условие. — Плевать Вишиэйт хотел на эту твою Поппи. Обычно подобные дела в ведении местных властей, но инцидент имел место в пределах дворца.

— Как ты думаешь, он прислушается? — спросила Тоска с надеждой. Она понятия не имела, было ли у Карла какое-либо реальное влияние на своего начальника, так что в этом приходилось довериться Лорду Фулсому на слово.

— Попробовать стоит. Но только если ты пообещаешь остаться со мной, — прельщал Карл. — Это главная причина, почему я не могу избавиться от послушниц. Ведь тогда ты вернёшься домой и бросишь меня.

Тоска смерила его укоризненным взглядом.

— Сейчас речь не о тебе.

— Я — Лорд ситхов, — со смешком отозвался Карл. — Речь всегда обо мне.

— Ты убедишься, что все новые жрецы будут знать, что меня нельзя трогать? — недовольно поинтересовалась она.

Он без возражений принял на себя вину:

— Да-да, с Фулсомом была моя ошибка. Я упустил это из вида. Я плох в мелочах. У меня гораздо лучше получается видеть общую картину. А теперь, иди сюда, дай слово остаться, и давай займёмся примирительным сексом.

Сексом?.. Он опять про секс?!

— Как ты можешь думать об этом в такой момент?! — вышла она из себя.

Карл встал из-за стола и пересёк комнату. Она узнала его особые глаза из спальни.

— Как я могу насытиться тобой, когда ты с таким рвением изображаешь мученицу? И у меня семь сотен лет воздержания за плечами, — напомнил он.

Это начинало донимать.

— Я всё ещё злюсь, — буркнула она.

Он гибко обошёл и это:

— Ладно, пусть мы займёмся сексом из ненависти.

— Я не ненавижу тебя, — простонала Тоска. — Мне просто очень страшно и тревожно. Обними меня, Карл, — Она упала в его объятия и опустила голову на широкое мужское плечо, которое так любила. — Просто обними меня.

— Всё будет хорошо, — сдавленно отозвался он.

— Но красная молния…

— Всё будет хорошо. Верь мне. — Но Карл не был бы Карлом, если бы угомонился, не получив внятного ответа: — Итак… это значит «да»? Ты всегда будешь моей?

— Как насчёт того, что мы условимся на привязанность? — предложила она взамен. — Мы друзья, помнишь? Близкие друзья, привязанные друг к другу…

Тайные любовники, которые лелеют друг друга с нежной заботой, но не могут быть вместе в глазах общества и закона. Тоску это устраивало, ведь и он с самого начала отрёкся от любых обязательств.

Карл безмолвствовал, обдумывая её предложение.

Молчание затягивалось, и, нервничая, она поспешила подсластить сделку:

— Плюс секс. Примирительный секс, секс из ненависти, сварливый секс — любой секс, какой захочешь…

— Всё вышеизложенное?

— Да.

— И я могу получить любезность Скрида?

Она отстранилась, точно сбитая с толку.

— Хочешь, чтобы я отрубила тебе голову?

— Нет, — плотоядно прищурился он. — Я хочу, чтобы ты отсосала мой…

— Договорились! — быстро согласилась Тоска. — Но тебе нужно будет походатайствовать перед Вишиэйтом.

Карл ухмыльнулся.

— Ты — мне, я — тебе.

— И я пойду завтра на эту аудиенцию! Я пойду, и точка!

Он вздохнул.

— Да, дорогая.

Это был её второй поход в тронный зал Императора. На сей раз ей не пришлось маяться часами в очереди роскошной приёмной. Их с Поппи имена значились первыми в списке просителей на это утро. Вместе, изрядно нервничая, леди дожидались разрешения войти и старались не обращать внимания на косые взгляды Лордов, которые в немалом количестве слонялись тут же в ожидании своего шанса предстать пред Тёмным Повелителем Вишиэйтом.

Рядом как поручитель стоял Лорд Тенебре, оказывая поддержку своим молчаливым присутствием, пока Тоска пыталась напоследок подбодрить себя и Поппи.

— Всё будет хорошо, — повторила она ещё раз. Наверное, за этим обещанием крылась надежда убедить себя с той же силой, с какой она успокаивала свою провинившуюся подопечную. — Всё будет хорошо, вот увидишь.

— Нет, не будет. Пусть сбудется как суждено, — прохрипела юная Поппея, громко сглотнув, но следом подняла подбородок и расправила хрупкие плечи. — Это моя судьба, — выдавила с серьёзным не по годам видом.

Тоска кивнула. Ей был знаком фатализм. Представление о неизбежности судьбы пустило глубокие корни в культуре ситхов, но сегодня она дала себе слово сделать всё, что в её скромных силах, дабы склонить чашу весов на свою сторону. Ибо в душу ситха заложено не только смирение с судьбой, но и непреклонная решимость, и готовность встретить суровый вызов. «Мы — народ, кто пытался, но не смог завоевать галактику, — твердила про себя Тоска. — Но мы воспряли из пепла поражения и вновь пришли к процветанию. Ибо мы — ситхи, и мы не сдаёмся».

Тьма была несокрушимой.

И этим утром Тоска уподобится ей.

Поппи застенчиво потянула свой алый капюшон вниз, но Тоска остановила её руку.

— Нет, — сказала она и полностью открыла голову девушки.

Пусть Император увидит, какая она юная. Какой маленькой кажется, несмотря на свой возраст. Какая она милая, с трогательными чертами лица и тонкой фигуркой. По сути, Поппи можно было легко спутать с подростком. И ей точно не следовало ложиться в постель с Лордом, кому перевалило за пятьдесят. Или с любым другим Лордом, если на то пошло.

— Расскажи правду. Всю правду, — посоветовала Тоска, по-матерински заправляя непослушную прядь волос Поппи за ухо. Она намеренно выбрала для неё высокий хвостик — причёску, больше подходящую для школьницы.

— Говори, только когда к тебе обращаются. Но говори громко и внятно. И не позволяй ему смутить тебя, если он перебьёт. Он часто перебивает, — припомнила Тоска.

— Хо… хорошо.

— И постарайся не плакать, — дополнила она наставления. Не стоит даже надеяться, что слёзы помогут. Ведь любому ситху известно: если ты демонстрируешь слабость, то достоин не сострадания, а презрения.

— Я больше не хочу плакать, — решительно заявила Поппи, хотя её опухшие глаза говорили об обратном.

— Вот и умница, — похвалила Тоска. — Мне тоже надоело плакать.

Прошлой ночью, после того как Карл уснул, она проплакала целый час. Всё началось со слёз о судьбе Поппи и переросло в слёзы о собственных невзгодах. Она скучала по Маркусу и мальчикам. Она по-прежнему оплакивала жизнь, которую оставила позади. Но после резкой эмоциональной разрядки удалось собраться с силами. Тоска лежала без сна, обдумывая стратегию грядущей аудиенции. Император Вишиэйт не выкажет милосердия. Чтобы спасти Поппи, ей понадобятся весомые аргументы.

Распорядитель приблизился к Карлу, давая знак, что им пора. Мастер церемоний наградил Тоску и Поппи неприкрыто уничижительным взглядом и подчёркнуто обратился к их спутнику мужского пола. Но Тоску больше не трогало его пренебрежение — она осталась невозмутима.

Карл повернулся к ней.

— Я буду ждать здесь.

Она кивнула.

— Спасибо тебе за всё. — Она знала, что Карл считал это глупым шагом, но всё равно позволял ей сделать его. И это, пожалуй, было большей вольностью, нежели допустил бы Маркус, если бы по сию пору принимал решения.

— Не делай глупостей, — предостерёг он и, оглядев дрожащую Поппи, ухмыльнулся. — Молись, что молния будет голубой, а не красной, — с этим не шибко бодрящим напутствием кивнул распорядителю. — Впускай их.

— Готова? — Тоска посмотрела на Поппи.

Девушка обречённо кивнула. Тоска взяла её за руку и участливо сжала. Затем, бросив последний взгляд на Карла, который одними губами повторил «без глупостей», потянула Поппи вперёд, к дверям, на суд Императора.

Тронный зал был точно таким же тусклым, огромным и навевающим дурные предчувствия, каким она его запомнила. Это место буквальным образом погружало во Тьму. Ибо обстановка вызывала страх, будила сомнения и неуверенность. Но Тоска заставила себя проглотить любые намёки на замешательство и целеустремлённо зашагала вместе с Поппи, пока не остановилась под единственным лучом света, пронзающим темень чертога. Непостижимый Император восседал высоко — намного выше линии обзора, без сомнения, взирая вниз на своих необычных посетителей. Каким было его суждение о двух женщинах, представших перед ним? Что ведал он о том, что разыгралось вчера ночью? Тоска хотела бы знать ответы… но понятия не имела, чего ожидать.

В знак покорности они с Поппи опустились на колени — полы алых плащей пролитым вином растеклись вокруг их фигурок. Сложив руки на коленях и опустив лица, они смиренно ждали, пока к ним обратятся.

— Леди Стракт, — прогромыхал глубокий бестелесный голос. — Дочь Дарта Вегемента и внучка Дарта Стэйна. У тебя вошло в привычку появляться незваной в моём тронном зале.

— Ваше Величество, — от такого зловещего начала она склонила голову ещё ниже. Сердце заколотилось в груди, хоть на лице и застыла маска спокойствия. Но если она хотела помочь девушке, дрожащей рядом, то должна была держать себя с достоинством. Тоска знала — если уж она потеряет самообладание, то бедная Поппи точно сойдёт с ума.

— Это — та девочка, которая убила Лорда Скрида?

Тоска взяла слово и сразу заговорила громко, насчёт чего её распекали в прошлый раз:

— Убийство — неподходящее слово, Ваше Величество.

Император проигнорировал её.

— Кто ты, девочка? — спросил он у Поппи.

— Леди Поппея, — пискнула она.

— Громче.

— Леди Поппея, д-дочь Д-Дарта Марода и в-в-внучка Дарта Ш-Шетера и Дарта Инсидиуса.

— Титул леди тесноват для тебя, девочка, — в голосе Тёмного Повелителя мелькнула язвительность, заставившая Поппи съёжиться. — Послушницы, которые убивают жрецов, не останутся безнаказанными, — чеканно постановил Император.

— Несомненно, — постаралась влезть Тоска, — но в её случае она вообще не должна была становиться послушницей…

— Тишина! — приказ был резким, и Тоска наравне с Поппи заметно вздрогнула. — Пусть обвиняемая говорит сама за себя.

Тоска кивнула девушке.

— Расскажи ему, — прошептала она. — Расскажи ему то, что рассказала мне. Расскажи, почему тебя отправили в храм, — и схватила Поппи за руку, крепко сжимая в подспорье.

— Я не та, за кого меня принимают… — робко пролепетала девушка.

— Громче! Девочка, я тебя не слышу!

— Я не та, за кого меня принимают!

— Тогда кто ты? — прорычал Император. — И почему это должно волновать меня?

— Я была как все обычные девочки, — сказала Поппи, — пока всё не изменилось…

Она поведала печальную историю о том, что терпела, и о том, как это скрывали, и о кульминации, вылившейся в ссылку в храм. Говорила не красноречиво, но искренне, отчего за её словами резонировала Сила, передавая честность и глубоко запрятанную боль. Каким-то чудом Поппи справилась. Возможно, горе помогло ей отстраниться. Она говорила будто не о себе, а о ком-то другом.

Император внимал ей, не прерывая, а затем недовольно произнёс:

— Какое отношение сие имеет к убийству Лорда Скрида? — в его тоне слышалась скука.

Его комментарий вывел Поппи из себя. Вся бесстрастность в мгновение ока улетучилась, захлебнувшись от слепой ярости.

— Я убила его! Я убила его, и я бы сделала это ещё раз! — бешено вскричала Поппи. В её лице горело всё буйство по-детски кипящей ненависти.

— Тихо! — Тоска до хруста сжала её тонкие пальцы.

— Ай!

Тоска отмела неуместный протест и сама ответила на вопрос Императора:

— Прошлое Поппи имеет самое прямое отношение к убийству Лорда Скрида.

— И отчего же?

Она перешла к стратегии, которую успела придумать за долгую бессонную ночь:

— Потому что Поппи изначально не должна была попасть в храм. И это важно. Ибо случись вчерашняя ночь где-нибудь в другом месте, её действия сочли бы оправданной самообороной. Леди позволено защищать свою честь. Если бы Поппи не убила Лорда Скрида, то её отец, её братья, её дяди или дедушки, вне сомнений, убили бы его за такое деяние. Посягательство на юных девушек недопустимо в нашем обществе. Мужчины её семьи высоко оценили бы её за защиту своей чести.

Когда Император не выказал намерения прервать её, Тоска решилась выдвинуть новые доводы:

— Но поскольку Поппи была несправедливо отправлена в храм, и поскольку каждый мужчина в её жизни подвёл её доверие, ей пришлось отстаивать свою честь самостоятельно. — Глянув на бледную от ужаса девушку, Тоска вложила в голос всю свою убеждённость: — Когда все остальные отреклись от ответственности за леди Поппею, она была вынуждена стать своей собственной защитницей.

— И что из этого касалось Скрида? — с безразличием поинтересовался Император. — В чём он был неправ? Сколь долго эта девочка жила в храме?

— Почти два года, — ответила Поппи.

— Каким образом Скрид должен был постичь, что с ней следует обращаться иначе, чем с другими?

— Он не знал, — призналась Поппи. — Я никогда ему не говорила.

— Он оказался не в том месте, не в то время и делал то, что не подобало, — обобщила Тоска.

— Ясно, — голос Императора был холоден. — И почему же это заслуживало смерти?

— Не заслуживало, — согласилась Поппи. — Но мне всё равно! Я убила его, и я бы сделала это ещё раз!

Её глаза полыхнули жёлтым, совсем как вчера. Она кричала на Императора, срываясь в истерику. Стресс от пережитого вкупе с её юностью и неопытностью спровоцировал новую вспышку гнева.

— Я убью любого мужчину, который…

— Тихо! — прошипела Тоска, железной хваткой стискивая её руку.

— Ой-ой!

— Ваше Величество, — снова вмешалась она, отчаянно пытаясь спасти стремительно выходящую из-под контроля аудиенцию. — Лорд Скрид такая же жертва ситуации, как и Поппи. Со своей стороны, он не был неправ. Пожалуйста, знайте, что мы не оспариваем то, что за свои действия он не заслуживал смерти.

Тоска явилась сюда не для того, чтобы бунтовать против традиции послушниц в целом — ей просто требовались складные аргументы в пользу Поппи.

— Достаточно! — приказал голос свыше. Император пришёл в нетерпение, точно готов был перейти к более важным для Империи делам. — Девочка, я не могу отправить тебя домой, и я не могу отправить тебя обратно в храм. Я не буду ни поощрять, ни оправдывать такое поведение.

— Тогда убейте меня и покончите с этим! — потребовала Поппи, вырвавшись из рук Тоски и дерзко вскакивая на ноги. — Я и так медленно умирала четыре года, поэтому хуже вам уже не сделать! Но попомните мои слова, Ваше Величество: я буду преследовать вас и каждого, кто отказался мне верить! Вы ещё увидите меня в Силе!

Немыслимо подумать, но эта хрупкая девушка сердито вскинула кулачок в направлении Тёмного Повелителя.

— Поппи! — Тоска схватилась за голову и немедленно дёрнула послушницу обратно на пол. Затем подняла взгляд к трону и попыталась загладить сумасбродную дерзость: — Ваше Величество, она переутомилась. События прошлой ночи заставили её забыть о своём месте. — С убийственным взглядом на упрямую подопечную, Тоска выдавила: — Этого больше не повторится.

— Сильно в этом сомневаюсь, — пророкотал Император. — Вся эта боль… все эти страдания. Будет упущением потратить их впустую, — проговорил он задумчиво. — Боль — это сила, девочка. Итак, давай посмотрим, как ты её используешь. Впечатли меня.

— Что?.. — заморгала Поппи, ничего не понимая.

Но Тоска ухватила суть быстрее.

— Сделай что-нибудь. Используй Силу, — поддержала она, так как догадывалась, к чему это идёт. По крайней мере, надеялась…

Поппи смутилась.

— Что?

— Просто сделай это, — шепнула Тоска.

В общем-то терять было нечего, и вот желтоглазая леди Поппея подняла руки, стиснула зубы и метнула молнию Силы прямо в Императора. Это был безрассудный шаг, живо свидетельствующий об её отчаянии.

Энергия отклонилась, отскочив обратно к истоку. Взвизгнувшая Поппи распласталась на спине в неуклюжей позе и мешанине чёрно-красных тряпок.

— ПОППИ! — взревела Тоска от негодования. — Да как ты посмела?!

— Должно быть, ты жаждешь умереть, девочка, — изрёк Император. — Но ещё у тебя есть Сила. И потому как Сила с тобой, леди Поппея, сегодня ты не умрёшь. Тебя вместе с ещё несколькими послушницами отправят на обучение Тёмной стороне. Твои таланты пригодятся Империи на других поприщах. В зависимости от твоего прогресса ты можешь стать шпионом или ассасином. Возможно, жрицей, вернувшись сюда, в храм.

— О, — только и сумела вымолвить Поппи, ошеломлённая таким поворотом событий.

Тоске хотелось плакать от облегчения.

— Ты будешь не первым учеником женского пола. Но, быть может, ты добьёшься большего успеха, чем твои предшественницы. Лишь время покажет. Увидим.

Быстро соображая, Тоска сказала прямо:

— Это обучение… оно не может требовать от неё продолжения её трудов в храме.

— Если ты подразумеваешь под этим убийство Лордов, я соглашусь, — промурлыкал Лорд Вишиэйт.

Нет, это не то, что она подразумевала.

— Я имела в виду… я…

— Да?

— С-секс, — вспыхнув, Тоска заставила себя выдавить это слово — и, Сила упаси, перед кем — перёд самим Императором! — Ваше Величество, это не может стать ещё одним местом, где Поппи придётся выполнять свои текущие обязанности.

Тоска не хотела, чтобы бедняжка сменила издевательства жреца на издевательства Учителя.

— Её дни в роли послушницы сочтены. Она будет полноправной ученицей у настоящего Учителя со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но не более того.

Удовлетворённая, Тоска кивнула и посмотрела на Поппи. Девушка выглядела обескураженной и ошеломлённой. Как будто не могла и помыслить о таком исходе и до сих пор в него не верила. Тоска была изумлена не меньше, но в то же время испытывала благодарность. И раз уж Поппи, судя по всему, находилась не в том состоянии, чтобы говорить, ей вновь пришлось взять слово:

— Я признательна вам за эту возможность, Ваше Величество. Леди Поппея и остальные девушки не подведут вас, обещаю. Мы тронуты вашим милосердием и пониманием нашего положения. Девушки восславят этот шанс послужить на благо Империи и исполнить вашу волю в новом качестве.

— Означает ли эта прекрасная речь, что она согласна? — протянул глубокий голос.

— Д-да… — выдохнула всё ещё смущённая Поппи.

— Я не слышу тебя…

— Да! Да, я согласна! — громко вскрикнула Поппи, сбросив оцепенение. — И, э-э… простите за молнию…

Тёмный Повелитель не сдержал смешка.

— Ты осмелилась на то, о чём многие Лорды только грезят. Вложи это рвение и отчаяние в тренировки, и, возможно, однажды мы будем звать тебя Дарт Поппея. Леди Стракт?

— Да, Ваше Величество?

— Позаботьтесь, чтобы прошлая ночь в моём храме никогда больше не повторилась.

— Безусловно, Ваше Величество.

— Мне бы так не хотелось лишать вас вашей прелестной головы.

— Да, Ваше Величество, — только и сумела ответить Тоска. — Пожалуйста, знайте, что все мы очень сопереживаем семье Лорда Скрида. Весь храм выражает свои глубочайшие соболезнования его родным.

— Кроме самой виновницы его кончины, — сухо заметил Лорд Вишиэйт. — Она очевидно весьма горда.

— Остальные из нас потрясены и опорочены этим поступком, — склонилась Тоска.

— В самом деле? Тогда вы можете лично обратиться к леди Скрид и выразить ей эти чувства от имени храма, — распорядился Император, а после рявкнул: — Леди, вы свободны.

Тоска медленно поднялась на ноги и за руку вывела огорошенную Поппи за двери.

Лишь оказавшись в безопасности за пределами тронного зала, Тоска заключила девушку в безудержные объятия, покачиваясь на месте вместе с ней.

— Ты жива… жива… — это было беспардонное проявление эмоций перед целой оравой Лордов, но Тоску они не заботили. Осуждающие взгляды были ей не в новинку. — Ты жива! — засмеялась она радостно. — Поппи, он дал тебе второй шанс!

— Он не даёт вторых шансов. Он не знает милосердия, — холодно поправил Карл, наблюдая за ними. — Если Император не пожелал её убивать, то лишь потому, что у него на уме была альтернативная цель, совпавшая с твоей. Её интерес совпал с его интересом, и только.

— Кого это волнует? — Тоска широко улыбнулась Поппи. — Всё закончилось хорошо, учитывая обстоятельства.

Осознание этого начало понемногу доходить до Поппи, и она улыбнулась. Чуть-чуть.

— Идём, расскажем остальным, — позвала Тоска.

— Остальным расскажешь ты, — вступил Лорд Тенебре. — Я представлю Поппи её новому Учителю.

— Он здесь?

— Да. Обучение начинается сегодня.

— О-у.

— Ступай, найди мне ещё четырёх девиц, которые присоединяться к ней. Они с Поппи покинут храм этим утром.

Тоска кивнула и бросила на него полный любопытства взгляд.

— Ты знал, что так и будет, не правда ли?

— Ты просила меня вмешаться, — напомнил он ей. — Я подозревал, что результат будет таковым, но с ним никогда нельзя знать наверняка. А теперь иди и выбери Поппи компаньонов для тренировок, — отослал он её.

Тоска без пререканий поспешила обратно в храм.

Все десять послушниц ждали новостей в обители, сбившись в кучку, притихшие и встревоженные. Они, конечно, знали, о Поппи и Лорде Скриде. Собственно, каждый во дворце был в курсе, что прошлой ночью послушница убила жреца.

Едва увидев Тоску, девушки окружили её и засыпали вопросами. Она усадила всех и пересказала историю об аудиенции в тронном зале. О том, как мудрый Император заглянул в подоплёку жестокого акта и узрел потенциал, исходящий от Поппи в Силе. Он предложил ей иной путь послужить Империи. Путь неординарный и тяжкий, но дающий шанс на новую, наполненную смыслом жизнь.

Реакция девушек была неоднозначной. Некоторые посчитали, что участь Поппи была хуже темницы или смерти. Ибо лишь одно слыло более постыдным, нежели вуаль послушницы, — это то, когда с женщиной обращаются как с мужчиной, тем паче, не приведи Сила, обучают её, как мужчину.

Присущие полам роли отмирали со скрипом, медленно и неохотно, осознала Тоска. Ситхи были далеки от джедайских идей равенства. Ибо, если эта небольшая выборка являлась хоть каким-либо показателем, женщины-ситхи не хотели быть «равными». Пока что, во всяком случае.

Но некоторые заинтересовались. Они отдавали себе отчёт, что такое обучение станет лишь другим пунктом в списке общественного презрения, но зато оно не будет связано с сексом и, по крайней мере, даст шанс на настоящую жизнь. Не ту жизнь, для которой их воспитывали, но хотя бы что-то.

Тоска дала девушкам немного времени на обсуждение, но они задавали вопросы, на которые она не могла ответить. Затем попросила четырёх послушниц, к семьям которых ездила, остаться с ней в обители, а остальных отправила в сад. И только тогда предложила этим четверым присоединиться к Поппи.

Но сперва Тоска открыла, что недавно встречалась с каждой из их семей, надеясь добиться примирения, но… желающих не нашлось.

— Вполне возможно, что ваши родители передумают, когда этот вопрос вновь назреет, ввиду окончания срока вашей службы в храме, — допустила Тоска. — Но с той же вероятностью ничего не изменится.

Все знали, что это значит для послушницы.

— Это — единственный шанс начать новую жизнь. Выйти из-под опеки храма, определить, кто вы есть, иным путём, — убеждала Тоска. — Каким бы пугающим и неопределённым ни казался этот выбор, он может оказаться самым безопасным. Ибо даже если вас в конце концов примут дома, крайне маловероятно, что кому-то доведётся выйти замуж. Вы навсегда останетесь чьими-то незамужними дочерьми, которых сослали в храм.

— А ты бы пошла на это? — спросила одна из девушек.

— Да, — ответила Тоска.

— Почему?

— Потому что я бы хотела получить как можно больше контроля над собственным будущим, — сказала она. — Если бы родители отвернулись от меня, я не желала бы, чтобы у них оставалась власть надо мной.

— Сколько у нас времени, чтобы принять решение?

— Оно должно быть принято уже сейчас, — сообщила Тоска и оставила четырёх послушниц одних, дабы дать им возможность ещё раз всё обдумать.

Спустя час они дали единодушный ответ.

Все четыре решили присоединиться к Поппи.

А затем обитель наполнили полные слёз, трогательные сцены прощания. Одни девушки расстроились из-за отъезда, а другие грустили от того, что остаются. Если кратко, то утро выдалось крайне насыщенным на эмоции.

Из одиннадцати послушниц осталось шесть. Это был прогресс, даже если к нему привела не та дорога, какую предполагала Тоска. Однако она решилась прибавить его к списку своих побед.

Как только адреналин после аудиенции схлынул, и оставшиеся девочки успокоились, Тоска обнаружила, что её переполняет невероятная гамма чувств. Внутри плескались облегчение, горечь, тревога, страх и каким-то чудом затесавшаяся к ним надежда. Напряжение напоминало до звона натянутую струну, поэтому Тоска поспешила найти уединение, чтобы переварить всё, что произошло.

Она избегала сада и обители, где было слишком много девушек с глазами на мокром месте. Она не решилась сунуться в комнаты для отдыха, боясь нарваться на Лорда Фулсома. Посему, своим пристанищем она выбрала главный вход в храм. Как будто бы любуясь нависающим портретом Марки Рагноса, она просто-напросто пряталась ото всех.

Карл появился неслышно. Он всегда умел подкрасться незаметно из-за отсутствия какой-либо ауры в Силе. Тоска чуть не подпрыгнула.

— Мой господин, — она смущённо поправила шиньон и юбки. Что-нибудь выдавало слёзы? Насколько потекла тушь? Утром перед аудиенцией она так корпела над внешностью, но после, как подобает хорошему ситху, дала волю эмоциям. Однако теперь испугалась, что выглядит как пугало.

— З-здравствуй, — оглянулась она, украдкой вытирая щеки.

— Здравствуй. — Карл подошёл к ней. Они стояли бок о бок, притворяясь, что любуются картиной, ведь метрах в десяти позади, у ворот, несли караул стражники.

Но Тоска обрадовалась, что он здесь. У неё появилась возможность поблагодарить его в более уединённой обстановке.

— Мой господин, в суматохе утренней драмы я, кажется, совсем позабыла высказать свою признательность…

Он просто отмахнулся и неожиданно изрёк:

— Ты напоминаешь мне его.

— Его?.. — стушевавшись, она проследила за его взглядом на портрет величайшего Тёмного Повелителя, когда-либо правившего ситхами. Владыки, чья смерть ознаменовала конец Золотого века Тьмы и ввергла их цивилизацию в горечь разобщённости после краха. Ибо после правления Марки Рагноса ничто уже не было прежним. — Ты имеешь в виду Рагноса?

— Да.

— Ты серьёзно? — скептически нахмурилась она.

— Разве что за исключением эффектного головного убора. — Карл сложил руки на груди. — У вас с ним схожая харизма. Он умел сделать так, что людям хотелось с ним согласиться. Верить в него.

Что ж, это было опрометчивым суждением, и Тоска покачала головой.

— Да кто со мной соглашается. У меня не вышло убедить ни одну из семей забрать свою дочь. Они слушали-слушали и указывали мне на дверь так быстро, насколько позволяли приличия.

— Я не ошибаюсь, — возразил Карл. — Оно в тебе есть. Ты — прирождённый лидер. И не потому, что люди боятся тебя, а потому, что ты им нравишься.

Сбитая с толку, Тоска мотнула головой.

— О нет. Ты, верно, заблуждаешься. Какой из меня лидер? Я командный игрок.

— Именно так описал бы себя Марка Рагнос, — негромко заметил он. — Мой пленник-джедай назвал бы это лидерством служения. И в этом тебе не откажешь.

— Ох.

— Ты не принуждаешь. Ты не можешь принуждать. У тебя почти нет Силы и нет полномочий. Люди соглашаются с тобой, потому что восхищены тобой или твоей целью.

— Ох.

Он оглянулся и стал рассматривать её, пока не заставил неуютно ёрзать под своим пристальным взглядом.

— Тебе вновь удалось очаровать Вишиэйта. Ты была хороша. Сегодня ты действительно была хороша. Ты могла бы научить кое-чему некоторых заматерелых Лордов, которые заявляются к нему по второму кругу.

Тоску озадачила такая похвала, ведь сегодняшний подвиг посвящался не ей, а Поппи.

— Я просто рада, что Поппи выжила, — вздохнула она.

— Дарт Темпест — достойный Учитель. Он пользуется уважением, и его репутация придаст ей авторитета. Если кто и может обучить её, то только он. И — она не будет тренироваться в одиночку.

— Хорошо, что с ней будут её подруги, — закивала Тоска. По её скромному мнению, эта деталь приговора была просто чудесной.

Карл хмыкнул.

— Обычно ученик воспринимает сверстников, как соперников. Но я подозреваю, что девочкам пойдёт на пользу взаимная поддержка. Я сказал Темпесту не обучать их, как юношей. Этот подход не сработает.

— Правильно, — кивнула Тоска. И взглянула на него с нескрываемой тревогой, озвучивая своё беспокойство: — Будет ли это настолько тяжело, как я боюсь?

— Формальное обучение всегда начинается с необходимости сломать ученика, — сказал Карл. — Затем, обретая знания сквозь Силу и познавая внутреннюю мощь через страдания, молодой человек перестраивается, дабы заново родиться во Тьме.

Да, надо быть полным неучем, чтобы такое не знать. Вот почему по традиции, делая шаг в новую жизнь на Тёмной стороне, ты должен взять новое имя. Ибо, начиная процесс обучения, ты навечно меняешься, закаляя душу во Тьме силой и доблестью, дабы всегда быть готовым защищать интересы Империи от врагов внутри и снаружи.

— Испытательный период, — продолжал Карл, — когда ученик проходит сквозь физическую боль, бессилие и сомнения, имеет решающее значение. Он подпитывает жажду власти, которая является сущность Владыки Теневой Силы.

— Боль — это сила, — процитировала Тоска древнюю аксиому ситхов.

«Пожалеешь розгу — испортишь ситха» — этот принцип в сути своей, к несчастью, был весьма верен. Но именно так мальчик становился мужчиной. Этот подход не касался девочек, ведь в обычных обстоятельствах те из девушек становились женщинами после замужества и материнства. Они шли к взрослой жизни другим путём, но, как считала Тоска, не менее трудным. Любая мать, проводившая бессонные ночи с плачущим при коликах малышом, знала всё о страданиях и лишениях ради возлюбленной цели.

— Предположу, что Поппи и другие девочки уже на верном пути, дабы направлять Тёмную сторону, — задумчиво произнёс Карл. — Подготовку провели основательно. Их родители и жрецы. — Он добавил: — Я видел жёлтые глаза Поппи. Она зашла достаточно далеко.

— Так было и с тобой? — спросила Тоска, помня, что у Карла не было формального обучения.

Он отвёл взгляд, и внезапно она пожалела о вопросе.

— Я был другим и был гораздо моложе, — вздохнул он. — Никто не предавал меня так, как предали Поппи. Я сам нечаянно создал свой ад. А потом мне пришлось с этим жить. — Он вновь повернулся к ней, и вдруг все четырнадцать столетий — и даже больше явственно проступили на его лице. — Меня никто не ломал. Я сломал себя сам.

На миг от проскользнувшей в нём горечи ей захотелось обнять его. Успокоить обиды, причинённые за годы становления. Ибо любой, проживший достаточно долго, знает, что время лечит не все раны. Особенно те, которые ты нанёс себе сам. Они гноятся и продолжают кровоточить с большей или меньшей силой. Неважно, чего ты достигнешь и кем станешь, какой-то части тебя всегда будет десять… или тринадцать… Возраст, когда ты впервые столкнулся с трудностями, неважен, но он навсегда внесёт лепту в твоё «я». У каждого есть свои демоны. Никто не живёт без боли. И ситхи почитали это за благо, ибо считали недостойным укрываться от жизненных испытаний. Более того, учили принимать их — использовать, чтобы стать сильнее. И теперь Поппи и ещё четыре девочки получат на это шанс.

— Полагаю, им выпал лучший исход из всех возможных. По крайней мере, он поможет им выбраться отсюда, — сказала она и забеспокоилась: — Что произойдёт, если у них не получится?

Карл пожал плечами.

— Им не обязательно становиться Лордами. На самом деле, я не ожидаю этого ни от одной из них. Но они могут пригодится как ассасины и шпионы. Нам необходимо узнать больше о Республике. Хоть Фулсом и его дружки ратуют о вторжении, мы далеки от готовности. Подчинить врага будет трудно, но править им ещё труднее. Менталитет Республики сильно отличается от нашего. Пока мы не поймём их, мы никогда не победим по-настоящему.

— От всего этого веет такой опасностью…

— Так и будет, — подтвердил Карл. — Но это будет жизнь и будущее. И это больше, чем у них есть сейчас.

— Знаю. Я не перестаю повторять себе это. — Будь у неё дочь, Тоска ни за что не пожелала бы ей такой судьбы, но в сложившемся положении не было смысла уповать на нормальность.

— Император ищет способ внедриться в Орден джедаев. Одна из этих девушек может поспособствовать этой цели, — заметил он. — Это может не сработать, но необходимо продолжать. Мне надо ввести кого-то, кому мы доверяем, высоко в ряды джедаев. Возможно, даже в их Сенат.

— Думаю, это разумно. Если честно, я ничего не смыслю в разведке, — ответила Тоска, не зная, что и сказать. Поэтому снова попыталась передать свою искреннюю благодарность: — Спасибо, что заступился за Поппи. Я знаю, что именно твоё влияние сыграло ключевую роль.

Она видела его руку во всём. Начиная с их вчерашнего разговора и заканчивая идеей проникновения в Республику — всё это отдавало Карлом.

Он кивнул.

— Это было правильное решение. Девочка представляла возможность, упускать которую было бы глупо.

Тоска знала, что дело не только в этом.

— Другие не заметили бы такую возможность. Они бы посмеялись над одной мыслью тренировать Поппи.

Карл сверкнул ухмылкой.

— Я не такой, как другие.

— Я знаю. Ты не такой, как все. Ты мыслишь не так, как все. — Он был далёк от того, что принято считать стандартом. Не стеснён традициями. Готовый принять то, что не примут остальные. Карл был полон неожиданностей и совсем не похож на других. Всё больше и больше Тоска проникалась сутью его противостояния с Лордом Фулсомом. Ибо именно личность Карла, а не его политические взгляды или влияние, главным образом отличала его от других. — Ты… это ты, — нескладно закончила она.

Он печально усмехнулся.

— Приму за комплимент.

Их взгляды встретились, и она улыбнулась.

— Это комплимент.

Его жёлтые глаза впились в неё, грозя просверлить насквозь, и он отвесил очередную шутку:

— Мне стоит держать тебя подальше от тронного зала. Если появишься там ещё раз, я могу потерять тебя из-за Вишиэйта. Он провозгласит тебя своей императрицей — под таким он впечатлением.

— Вряд ли, — наморщила нос Тоска. — Я покрытая позором леди, приговорённая к храму за прелюбодеяние, помнишь?

— Ему виднее.

— И я уже замужем, — добавила она.

— Это не имеет значения. Он сделает из тебя кого захочет. Здесь, в Империи, нет пределов тому, что ему подвластно.

Тоска приподняла бровь и упёрла руку в бедро.

— Тогда передай своему начальнику, что ему придётся встать в очередь. Потому что если я не принадлежу Лорду Стракту, тогда я твоя. Неофициально, конечно.

Карл хмыкнул.

— Ты начинаешь задирать нос.

Она просто засмеялась.

— Беспокоишься, что я заработаю красную молнию?

— Возможно.

Она всплеснула руками.

— О! До чего нелепый разговор! Я матрона в храме. Я — никто.

— Только не для меня, — мягко поправил он. И снова их глаза нашли друг друга, что вызвало у неё улыбку. — Ты со всем справишься, не так ли?

— Маркус однажды сказал мне тоже самое, — забывшись, вспомнила она вслух.

— Я говорю не о бытовых кризисах. Я говорю об убийстве, об аудиенции у Императора, об этом несносном предателе Фулсоме, который оказывает тебе знаки внимания…

Тоска стрельнула в него игривым взглядом.

— Знаешь, он не первый жрец, который оказывает мне знаки внимания.

— Это другое, — ощетинился Карл. — Мы другие. Ты была послана мне Силой.

От такого заявления она только покачала головой.

— Ты романтик.

— Это правда! Тем утром я был в своём саду, когда увидел тебя в видении. Вслед за этим, позже в тот же день, ты показалась здесь, во дворце.

— Что это было за видение? — полюбопытствовала она.

— Просто образы. Чувства.

— Расскажи. У меня никогда не было видений.

Его лицо стало сосредоточенным, серьёзным.

— Я видел тебя с распущенными волосами. Я помню эти длинные светлые волны. Твоё платье было смятым и спадало с одного плеча. В руке твоей был меч. Это было… поразительно…

— Я? С мечом? Ты не шутишь?

Он кивнул.

— Ты была в отчаянии и напугана. Тебе нужна была моя помощь.

— О, — Тоска не знала, нравится ли ей, что сулило это видение.

Вдруг он показался робким.

— Я предположил, что ты моя мать. Но видение было не о прошлом — оно было будущим. И вот, прошло несколько часов, и явилась ты, одетая строго и пряча волосы под шалью. Но это была ты. Безошибочно ты.

— Почему? Как ты узнал?

— Свет. — Тоска состроила гримасу, но он, как завелось, это проигнорировал. — Фулсом тоже его чувствует, даже если не осознаёт. Генерал — сильнейший жрец, который есть у нас здесь за последнее время, — объяснил Карл. — Чем сильнее ты отдаёшься Темной стороне, тем восприимчивей становишься к Свету. Это любопытный феномен. Я думаю, это защитный талант. Наша способность ощущать Свет… склонность тянуться к нему… это позволяет нам выслеживать наших врагов.

— Я тебе не враг.

— Я знаю. Ты моя…

— …послушница, — закончила она фразу.

— Я собирался сказать: мой дар Силы, — заворчал он.

Теперь настал её черед дразниться.

— Ты — безнадёжный романтик, — с укором вздохнула она.

— Только для тебя. До вечера, госпожа моя, — попрощался он с ней. Они не касались друг друга и не целовались, разумеется. Рядом находились стражники, поэтому в такой обстановке они с Карлом, скорей, вели себя как коллеги.

Когда он развернулся, взмахнув плащом, собираясь по делам, Тоска подняла глаза и окликнула его, так как в голове возникла запоздалая мысль:

— Как ты узнал, как все прошло на аудиенции у Императора? Ты всё время ждал снаружи.

Карл был в приёмной, когда они вошли и когда вышли.

Вместо ответа он сверкнул своей загадочной ухмылкой.

— У меня свои источники и свои секреты.

Да, с этим было сложно спорить. Но даже такой ответ показывал, насколько Карл уже доверял ей. Посему, Тоска не стала настаивать на большем. Бросив последний взгляд на древнего Дарта Рагноса, она решила навестить оставшихся девочек. Хватит им сидеть в одиночестве. И направилась в обитель по главной храмовой галерее.

И там, впереди, она увидела Лорда Фулсома — прежде, чем он успел заметить её. Он прихрамывал при ходьбе, пока шёл нетвёрдой походкой, опустив голову. С одного взгляда становилось ясно, что болело у него буквально всё. От его очевидного дискомфорта она нахмурилась. Из-за неопределённости с судьбой Поппи, Тоска практически забыла о первой мелодраме прошлой ночи. Но вид травмированного жреца вернул всё обратно.

Ощутил ли он на себе чужой взгляд? Должно быть, поскольку поднял глаза и сразу нашёл её. И тогда его шаркающая поступь мгновенно преобразилась — перед ней был гордый человек, который нисколько не желал казаться побеждённым.

Он быстро приблизился к месту, где она остановилась, неуверенная, как подобает вести себя в такой ситуации. Бежать было поздно, хотя это явилось первым порывом. Однако бравады на сегодня уже не осталось. Она исчерпалась ещё в тронном зале.

Итак, Тоска решила проявить холодную учтивость.

— Мой Лорд, — спокойно поприветствовала она.

Лорд Фулсом также наклонил голову.

— Моя леди.

И, да, это выходило именно так неловко, как она и боялась. Тоска попыталась сказать что-нибудь хорошее, но не слишком обещающее:

— Я рада видеть, что вы поправились.

— Сущий пустяк, — невозмутимо отмахнулся он. — Я позволил ему победить.

— Да, разумеется, — согласилась она из учтивости. Но по её воспоминаниям дело обстояло иначе. Она помнила дымящееся тело Лорда Фулсома на полу. — Что же, доброго дня, мой Лорд.

Она сделала шаг, чтобы обойти его.

— Не уходите.

И замерла.

— Прогуляйтесь со мной до моего кабинета. Я хочу извиниться.

Тоска поколебалась ещё немного.

— Прошу, — взялся уговаривать он со своей степенной улыбкой на по-аристократически квадратной челюсти. — Это займёт всего минуту. Я не задержу вас надолго.

Но Тоска стояла в нерешительности. Ей совсем не хотелось находиться в обществе этого мужчины. Казалось нечестным по отношению к Карлу, и, как она подозревала, Карл пришёл бы в ярость, если бы узнал даже об этом кратком общении. Но и отказываться принять извинения выглядело невежливым… К тому же, Лорд Фулсом никуда не денется, раз Карл оставил его в живых. Сие означает, что она будет пересекаться с ним дважды на храмовых службах. Так что, наверное, лучше всего прояснить ситуацию и навсегда с ней покончить.

— Что ж, хорошо, — согласилась она. Они свернули и прошлись недолгой прогулкой до коридора, где один за другим располагались рабочие кабинеты жрецов.

— Я не желал оскорбить вас вчера вечером, — вступил он. — Я не был в курсе положения дел.

— Лорду Тенебре следовало вас предупредить, — признала Тоска. — Все остальные осведомлены. Я не послушница.

— Руки прочь. Я понял. Ему повезло, что у него есть вы. — Фулсом оглянулся на неё с извиняющейся улыбкой. — Моя леди, у меня не было намерения причинить вам вред или напугать вас.

— Это было недоразумение, — покладисто согласилась она. — Вопрос между нами решён, мой Лорд.

Вопрос между ним и Карлом, впрочем, был далёк от разрешения. И именно поэтому ей не терпелось улизнуть. Она не доверяла этому человеку.

— Не можем ли мы попытаться стать друзьями? — льстиво предложил он, когда они остановились у двери в его кабинет. — Вы — женщина. У вас нет политических взглядов. Так что к чему неприязнь между нами? — Наверное, его рассуждения не должны были резать слух, но с этим он справлялся на отлично. Этот мужчина буквально источал свою избранность показной снисходительностью. — Предоставьте Лордам вершить будущее Империи, — сказал Дарт Фулсом, словно советуя не забивать свою хорошенькую головку вещами, которые женщине не дано постичь. Это раздражало, но Тоска не собиралась влезать в эту конкретную битву. Ей просто хотелось поскорее закончить их общение.

Он склонил голову набок и одарил её обаятельной улыбкой.

— Друзья?

— Друзья, — покорно кивнула она. Друзья на расстоянии вытянутой руки. Не такие друзья, как они с Карлом. — Я рада, что у нас состоялся этот разговор, — подвела она итог, когда он распахнул дверь. — Увидимся на повечерии, мой Лорд.

Она повернулась, горя нетерпением сбежать, как вдруг почувствовала крепкую руку на своём предплечье. Тоска подняла взгляд, и Лорд Фулсом рывком втащил её в свой кабинет, немедленно закрыв за ними дверь. Всё произошло так быстро, что она и ахнуть не успела.

— Уберите от меня свои руки! — очнувшись, Тоска попыталась вырваться, борясь с его превосходящей силой.

— Это мой утешительный приз, — криво ухмыльнулся он. — Тебя я не получу, но получу кое-что получше — информацию.

Он сжал её, как в тисках, и придвинулся ближе. Его лоб прижался к её лбу. Но он не собирался целоваться — просто проник в её сознание. Это затевалось не ради плотских утех, а ради власти.

Ахнув, Тоска отшатнулась. Она слышала о подобных ментальных вторжениях, но никогда с ними не сталкивалась. Это были продвинутые навыки, которые, как правило, предназначались для допросов заключённых.

— Нет! — вскрикнула она. — Прекратите!

— Не сопротивляйся мне. Будет только больнее, — предупредил он. И боль правда была дикой. Тоске казалось, что голову охватил огонь.

— Ничего ты от меня не получишь, — выдавила она сквозь сжатые зубы. Она была полна решимости противиться ему всей душой.

— Ты не можешь мне помешать, — прохрипел он. Его губы находились так близко, что его горячее дыхание обжигало ей щеки. Как будто он был везде одновременно — перед ней, намертво удерживая в своей хватке, и в мыслях. — Я могу взять всё, что захочу, — позлорадствовал он.

И правда — он мог. Ибо, сколько бы Тоска ни старалась, не в её силах было вытеснить его из сознания. Сил просто не хватало. После морально опустошающего утра теперь её подавляли физически. От борьбы голова раскалывалась пуще прежнего, вынуждая уступить. Вынуждая терпеть. И это злило, злило до невозможности! Потому что этот Лорд, вчера чувствовавший себя вправе посягнуть на её тело, сегодня решил покуситься на её мысли и воспоминания. Никогда прежде Тоска не чувствовала себя настолько беспомощной. Склонность к жестокости была не в её характере, но прямо сейчас она с превеликим удовольствием повторила бы недавний манёвр Поппи.

Он начал с поиска информации о доступе во дворец.

Лорд Фулсом проследил за ночью ритуала проскрипции, когда она провожала Карла в его покои. Видел коридоры, которые выглядели абсолютно одинаково, стражей-клонов, неотличимых друг от друга в Силе. Видел, как Карл махнул рукой и открыл дверь из ничего. Карл сделал так той ночью в первый раз, но он делал это и в другие ночи в большой гостиной, где Тоска часто присоединялась к нему за ужином. Похоже, Карл мог отворить вход в своё тайное логово из разных комнат.

Фулсом также наблюдал, как она ночь за ночью надевает глухой капюшон перед тем, как её конвоировали через два отдельных лифта и по длинным коридорам. Он прокручивал эти воспоминания, считая шаги и прикидывая направления, чтобы вывести закономерность. Искал вход. Очевидно, он планировал выполнить свою угрозу убить Карла.

Когда Фулсом был удовлетворён, разобравшись с основной задачей, он перешёл к информации о личности Лорде Тенебре.

То, во что он лез, касалось по большей части интимных моментов. Личных моментов. Вещей, которые не предназначались для чужих глаз. Все происходящее открывалось от её лица, поэтому Тоска не была на виду — был виден только Карл.

Вот он рассеянно накручивает прядь её волос на палец, когда они лежат лицом к лицу в постели, сонно беседуя. Вот лицо Карла над ней становится напряженным и сосредоточенным, когда он, тяжко дыша, грубо вбивается в неё в кульминационный момент совокупления. Вот его голос задумчив и беспокоен, когда он нежится в её объятиях, свободно рассказывая о далёком прошлом. Вот она не в силах перестать безудержно хихикать, когда его борода щекочет верхнюю часть её бедра, чем полностью сбивает настрой. Карл разводит руками, признавая поражение.

Фулсому, вероятно, следовало бы интересоваться ужином с джедаем, взглядами Карла на политику и его учением о власти, но вместо этого схватившего её мужчину влекли их развлечения в спальне. Как незримый свидетель, он перелистывал их встречи во всех подробностях, будто наслаждаясь порно в голонете. Хуже того, дополнял это унизительными комментариями.

— Да ты посмотри на свои задранные толстые ноги. Такая шлюха для него. Чего удивляться, что Стракт упрятал тебя в храм.

Тоску охватила агония. Она выдала все важные меры безопасности, ей доступные, но его вмешательство было куда более болезненным. Близость с мужчиной — не та тема, о какой она любила распространяться, тем паче показывать в мыслях. Поэтому это было ужасно. Как нарезка их совместных с Карлом ночей. Никогда в жизни Тоска не оказывалась в таком постыдном положении.

— Ты позволила ему сделать это? О, горячо. Очень горячо, — застонал Фулсом, продолжая шпионить. Увиденное настолько пришлось ему по душе, что он дважды проиграл конкретное воспоминание. Следя, как она ложится на постель, а Карл, оседлав её торс, берётся руками за спинку кровати, и его плоть оказывается в её губах. — Моя жена никогда не давала мне в рот. Ты глотала? Не могу разобрать. — И он пересмотрел это в третий раз. — Будь ты моей, я бы держал тебя так постоянно, чтобы ты сосала мои яйца, как делала с ним. Думаю, теперь я ненавижу старика Тенебре ещё больше…

Это было отвратительно, подробно и ужасающе. Тоска забрыкалась, но никак не могла разорвать ментальную связь. И поэтому ей пришлось и дальше терпеть назойливую докучливость этого мужчины.

— О, я бы продержался дольше, — похвастался Фулсом, подглядывая, как Карл падает на неё сверху, насытившийся и измотанный. — Я бы продержался всю ночь. Нам не понадобился бы второй раунд, потому что первый не закончился бы, — рисовался он. — Тебе просто нужен мой меч внутри. Вот увидишь. Как только попробуешь красных чистокровок, то больше не взглянешь ни на кого другого.

Теперь она умоляла. «Пожалуйста, ну пожалуйста, остановись!..» Голову разрывало на части, как и сердце. Где Карл, чтобы спасти её, как он сделал прошлой ночью? И почему она была такой дурой, что дважды повелась на посулы этого гнусного человека?

— Он убьёт тебя за это, — выдохнула она, плотно зажмурившись от боли.

Фулсом издал многозначительный смешок.

— Для начала ему нужно узнать, — и отстранился. Его лоб больше не касался её, а руки не сдерживали. Движение принесло немедленное облегчение, ибо как только разорвалась физическая связь, разорвалась и ментальная. И разум Тоски вновь принадлежал только ей.

Не открывая глаз, она привалилась к стене. Потом почувствовала, как он вытирает ей нос и подбородок. Салфетка, которой он пользовался, пропиталась кровью. Пришлось вытирать ещё.

— Я говорил тебе не сопротивляться, — проворчал он. — Это только твоя вина.

Когда она слабо сощурилась, Лорд Фулсом помахал пальцем у неё перед глазами.

— Забудь, — напевно протянул он, густо приправив голос Тёмной Силой. — Ты пришла в мой кабинет, мы обстоятельно переговорили, и ты приняла мои извинения. Ты устала, и сейчас ты вернёшься в обитель отдохнуть. Мы расстались друзьями.

— Н-не-е-ет… — Тоска воспротивилась этой подлой ментальной уловке.

Но он пресёк её возражения со второй попытки, приложив чуть больше силы.

— Забудь, — прошелестел коварный шёпот, и это сработало. — Забудь.

И она забыла.