Мотыльки сгорают в полночь (джен)

 В какой-то момент выносливость Стайлза дала слабину. Адреналин постепенно выветривался и все ощущения, усталость и боль нахлынули на него неумолимой всепоглощающей волной, захлестывая с головой и утягивая в свои холодные и темные пучины. Он почувствовал это особенно сильно, когда на долю секунды пронесся какой-то сигнал, будто чья-то мольба и агония. Сигнал, который автоматически восприняло его тело, но уже не воспринимал разум, и он поздно понял, что с его губ сорвался не то испуганный, не то болезненный стон. Тревога захватила его, ускоряя сердце и он не слышал ничего, кроме собственного пульса в ушах. Но почему? Стайлз точно не знал.

 Было одновременно шумно, но в то же время этот шум был так далек и незначителен. Он не заметил, когда лег на спину, согнув здоровую ногу в колене, пытаясь найти положение, в котором не будет столько боли, пытаясь расслабиться и облегчить страдание. После всех перемещений по платформе, он уже нанес урон своим переломанным костям, а регенерация, пытавшаяся что-то сделать с повреждениями, слишком истощила его. По телу растекалась приятная отстраненность, чувства больше не были столь яркими. В голове пусто и сейчас, когда адреналин практически улегся, глаза так и стремились закрыться. Хотелось спать. Он уговаривал себя не поддаваться этому притягательному чувству, потому что, по какой-то причине, помнил, что это небезопасно. Далекий шум выстрелов напомнил ему, что он находился в боевой обстановке, но ему было все равно.

 Время вело себя странно. Оно то ускорялось, то замедлялось, вокруг было все и ничего. Стайлз не знал, что происходило с остальными. Может, они уже покинули корабль, забыв о нем? Он неплохо спрятался, практически незаметный на этой платформе. Стайлз нахмурился. С чего бы появиться таким мыслям? В голове вспыхнуло воспоминание о том, как Скотт разговаривал с ним; лучший друг точно не бросит, если только с ним что-то не случилось. В голове пронеслись десятки сценариев и в каждом из них со Скоттом происходит что-то такое, из-за чего он не может никого предупредить о Стайлзе или прийти на помощь сам. А что, если никто не придет?

 Сердце ударилось о ребра от такой мысли. Стайлз собрал силы в кулак и прислушался: там, внизу, послышались голоса и какая-то возня, значит кто-то еще остался на корабле. А если это противник? Что, если Коррин или гураль одолели его друзей и теперь им срочно требовалась помощь, а Стайлз не мог ничего сделать?

 Странная паника начала одолевать его. Он сонно открыл глаза, проморгавшись, и попытался подняться, чтобы понять, что происходит, но тело пронзила такая сильная боль, что, зашипев, рухнул обратно, втягивая воздух через стиснутые зубы. Разум заволок болезненный туман и Стайлз изо всех сил старался просто дышать, надеясь, что агония скоро притупится, боль спадет обратно до терпимого уровня.

 Возможно, он немного потерял счет времени, потому что вдруг понял, что рядом с ним какой-то шорох. Стайлз открыл слегка затуманенные глаза, опасливо вглядываясь в нечеткий образ, который, приблизившись, оказался Крисом. Охотник что-то говорил, но Стайлз не хотел отвечать, потому что ему казалось, что от этого действия будет больнее. Было немного некомфортно от того оценивающего и внимательного взгляда, каким его изучали, но что он мог с этим сделать? Ничего. Крис аккуратно взял его за подбородок и наклонил голову, осматривая ее. Точно. Он же ударился головой, должно быть, охотник заметил засохшую кровь.

 Крис тихо цокнул языком, а затем, сместившись, просунул руки под ноги и плечи Стайлза и попытался поднять. Несмотря на то, что он действовал очень осторожно, четко и точно, гораздо нежнее и аккуратнее, чем когда-либо помнил Стайлз, сознание обожгло бешеным пламенем и острой болью схожей с яростной электрической вспышкой; казалось, что он, подобно хрупкому стеклу, раскалывается на части и мир вокруг него рушился вместе с этим образом. Единственное, что вырвалось из его груди было сдавленным болезненным стоном, большего не получилось, потому что дыхание перехватило так, что, казалось, он сейчас задохнется от боли. Его спаситель остановился, давая поутихнуть ощущениям и что-то говорил.

 — Спокойно, — откуда-то будто издалека донесся до него мягкий голос Криса. Стайлз никогда не слышал его таким, наверное, это было игрой воображения, но он видел, как шевелятся губы Криса. — Я знаю, тебе больно, знаю. Потерпи немного…

 Постепенно все стало утихать. Стайлз понимал, что ему говорят, но это было таким неважным; слова пронеслись мимо него на сверхсветовой, пока он, сосредоточившись на простом действии, пытался выровнять дыхание.

 Через мгновение охотник сдвинулся, двигаясь осторожно и ловко. Тепло его тела было контрастным и новым ощущением по сравнению с холодной твердой платформой и Стайлз прильнул ближе в поисках утешения от этого чувства. Охотник что-то спросил, но плевать. Он закрыл уставшие глаза, давая себе отдых. Стайлз чувствовал, что ему не нравится это чувство уязвимости, понимал, что ведет себя как ребенок, однако поймал себя на том, что ему хотелось себя почувствовать ребенком, о котором заботятся. Была вероятность, что позже ему будет стыдно за такое поведение, но это проблема будущего Стайлза. Нынешний Стайлз был доволен таким положением вещей.

 Он хмурился и приоткрывал глаза, когда слишком сосредоточенный Крис вдруг замолкал. Поймав себя на странном приятном ощущении от вибрации голоса, Стайлзу хотелось, чтобы тот продолжал говорить, а охотник, похоже, заметив его реакцию, разговаривал, наверное, обо всем на свете. Сначала о чем-то важном — ох, в каком же гневе будет его отец, когда обо всем узнает, но быстро вспыхнувшая в глубине тревога быстро прошла, смываемая пустой и легкой болтовней. Стайлз слышал тяжелые шаги Дерека, следующего за ними и более легкие шаги Скотта впереди. Он чувствовал их запахи и запах Коррин, смешанные с кровью, потом и грязью, а еще остатками сильных эмоций, исходившими от Коррин.

 Когда путешествие по кораблю, наконец, закончилось, почувствовалось тепло солнца и нагретого воздуха на холодной влажной коже, глазам стало неприятно даже под закрытыми веками. Ему не очень нравились эти ощущения, они были яркими и слишком интенсивными, и он чуть повернул голову, утыкаясь в грудь Криса, пытаясь спрятаться и отгородиться.

 Дискомфорт не продлился долго. Вскоре он почувствовал, как его уложили на что-то мягкое и ровное, и, нерешительно открыв глаза, понял, что это полностью откинутое в горизонтальное положение переднее сидение, образующее со сложенным задним единую ровную конструкцию. Он видел, как Скотт быстро занял свободное место сзади и пересекся с ним взглядом. Что-то в Скотте было… не так. Слишком пустое, слишком отрешенное и виноватое выражение лица друга обеспокоило и Стайлз нахмурился. Что происходит? И почему вдруг чувствовал себя таким уязвимым и слабым? Впрочем, разобраться с этим можно и позже. Он слышал какой-то шорох позади себя и вопрос Скотта: «что это?», но не успел услышать ответ, как Крис склонился над ним и все заволокло дымкой.

 В следующее мгновение, когда Стайлз очнулся, обстановка кардинально изменилась, а под ним была уже удобная мягкая кровать. Он накрыт одеялом, но ему прохладно. Запахи лекарств были сильными, неприятно тревожащими чувствительный нос; звуки, исходящие от каких-то приборов неподалеку — громкими, а на его ногу, руку и голову что-то давило. Его мысли были вязкими, утекающими, почти неуловимыми, когда на периферии заговорил знакомый голос.

 — Отдыхай, дорогой, — услышал он ласковый голос Мелиссы и почувствовал нежное прикосновение ее теплой ладони к своему лбу. Сон окутал его комфортом и безмятежностью.

 В следующий раз, когда он проснулся, в помещении было светлее, видя контрастно яркий свет через едва приоткрытые сонные глаза. Испытав дискомфорт, вновь закрыл их и вздохнул. Все те же запахи, те же звуки, почти такие же ощущения. Странно, но боль не особо чувствовалась, но Стайлз ощущал легкую отстраненность. Может, действие обезболивающих? Во рту пересохло… Стайлз больше не хотел открывать глаза, но и погрузиться обратно в сон не получилось, а его еще слегка рассеянное внимание привлек тихий, но напряженный разговор где-то поблизости. Это отвлекло его, заставляя все больше проясняющийся разум пытаться сосредоточиться.

 — …была, ты бы потерял почку. Экстренная операция, проведенная Амандой, спасла тебе жизнь. Черт возьми, Аллен, что в словах «ни во что не влезай» ты понял неправильно?!

 — Джош, пожалуйста, я только проснулся. У меня от тебя голова кругом, — полушепотом заметил Аллен.

 — О, я только начал. — послышалось легкое фырканье. Стайлз старался не подслушивать, правда. — Ты доставил нам восемнадцать сантиметров радости и вечеринку с сепсисом. Там вот за ширмой второй такой же умник, так что из-за вас мне теперь нужно красить поседевшие виски и как-то выплатить нехилую задолженность перед Мелиссой и Амандой за сверхурочные. — Джош прервался, тяжело вздохнув. Стайлз слышал едва заметный надлом в его голосе и стало странно некомфортно. Он даже не знал этого человека, но по какой-то причине ему казалось, что Аллен его сильно расстроил. Может, они родственники? Не успел Стайлз сформировать свои мысли во что-то связное до конца, как разговор продолжился.

 — Тебя все еще ждет ударная смесь антибиотиков и биостимулятора, о котором мы говорили.

 Биостимулятор? Это что-то новенькое. Нужно об этом узнать.

 — Регенерация спасла тебе жизнь, хотя похоже, что ты изо всех сил саботировал ее работу, но также она полностью истощила твои ресурсы. Их нужно восполнить. Что касается кисти. Не знаю, как ты получил такую травму, но мы собрали кости и восстановили связки. Не удивляйся, если какое-то время будешь чувствовать покалывание или любой другой дискомфорт, он исчезнет, когда нервы восстановятся. Через пару дней посмотрим, как все будет заживать и, если все будет хорошо, мы удалим спицы, но ты походишь с ортезом…

 — Повезло, — устало буркнул Аллен.

 — Поогрызайся еще, — прошипел Джош. Его тон показался очень угрожающим, и Стайлз невольно сжался. — Ты будешь меня слушаться, будешь делать то, что я говорю, и в ближайшее время никакой беготни по старым заброшенным местам. Если я узнаю, что ты снова во что-то влез, то привяжу тебя к ножке своего стола, выделю тебе под ним коврик и буду пинать тебя каждый раз, когда вздумаешь попытаться свинтить.

 Послышался шорох и Стайлзу показалось, что сейчас будет еще одна угроза. Черт возьми, этот человек пугал его до мурашек, а ведь отчитывали не его. Стайлзу еще даже не угрожали, но он понял, что не хотел бы услышать нечто подобное в свой адрес… Впрочем, подождите-ка… Отец его убьет. Стайлз едва не пискнул, когда подумал об этом, вжался головой в подушку и натянул больничное белое тонкое одеяло до носа. Вдруг захотелось сделаться меньше, чтобы никто не заметил, и никто не ругался на него, но судьба решила, что слишком милосердна к нему. Он резко повернул голову, когда единственная преграда, отделявшая его от остальных, была одернута в сторону. Стайлз на мгновение встретился с понимающим и сочувственным взглядом Аллена и почувствовал, как мышцы невольно напряглись.

 — Ты, — низко прошипел мужчина, растягивая это короткое слово настолько, что это казалось невозможным. — проснулся, отлично.

 Стайлз осторожно кивнул, тихо следя за каждым движением Джоша и все еще прячась под одеялом. Мужчина, несомненно, оценил его защитный жест, с минуту скользил по нему взглядом, внимательно осматривая, что-то буркнул себе под нос и усмехнулся.

 — Надеюсь, ты готов к тому, что теперь должник перед Мелиссой и Амандой. Скооперируйтесь со вторым идиотом и купите превосходный сладкий набор за то, что вас обоих собрали обратно. — Он перевел дыхание, явно стараясь раздражаться меньше, но Стайлз инстинктивно сжался еще сильнее. А это еще отец не пришел…

 — Итак, пройдемся по ключевым пунктам. Легкое сотрясение мозга, что удивительно, но, очевидно, результат работы регенерации; перелом лучевой кости, перелом двух ребер, межвертельный перелом бедренной кости, ушибы, ссадины, порезы… — Джош фыркнул, не вдаваясь в подробности и Стайлз был за это благодарен. Он бы все равно ничего не понял, по крайней мере не сейчас, когда его мозг работал только наполовину. А Джош продолжил.

 — Аманда зафиксировала бедренную кость динамическим винтом, через неделю проверим, как ты восстанавливаешься.

 Что ж… Это звучало не очень хорошо. Стайлз приподнял голову, пытаясь разглядеть свою пострадавшую ногу, прислушиваясь к ощущениям, но это не дало никакой полезной информации. Мужчина, казалось, понял, что Стайлзу нужно мгновение, чтобы по-настоящему оценить свои повреждения и подождал, чтобы продолжить чуть мягче.

 — Ты будешь отдыхать до тех пор, пока Аманда или Мелисса не скажут, что тебе можно делать что-то сложнее, чем моргать и дышать, ты понял? — он дождался кивка Стайлза. — С тобой мы тоже попробуем биостимулятор. — на этих словах Стайлз хотел было спросить, но его опередили. Он открыл рот и тут же захлопнул рот, внимательно слушая. — Стимулятор должен помочь регенерации и позволить организму восстанавливаться с помощью лекарственной смеси. Это не то же самое, что вводится через капельницу, строго говоря, более узкоспециализированный коктейль. Я также составлю меню, чтобы ты получил все необходимые питательные вещества для восполнения растраченных регенерацией ресурсов. Это поможет восстановиться быстрее. Однако с дозировкой придется экспериментировать — у всех оборотней разная реакция на стимулятор, а, насколько я понял, у тебя регенерация не слишком хорошая.

 — Вы знаете об оборотнях? — удивился Стайлз, обретя немного уверенности в голосе.

 — Разумеется. — усмехнулся Джош. Не сказав больше ни слова, явно не желая вдаваться в подробности, он проверил показатели и повязки Стайлза, а затем, заменив у капельницы пакет с жидкостью, направился к выходу.

 — Постарайтесь вести себя хорошо и больше отдыхать. Оба. Вы знатно напугали всех.

 Дверь за мужчиной тихонько закрылась, оставляя двух раненых подростков наедине с мыслями, в тишине и покое. И Стайлзу было о чем подумать. Желание увидеть отца и сказать, что все не так плохо, как кажется, что он в порядке, было сильным, но боялся, очень боялся его реакции. Мысли Стайлза метались, рисуя различные картины: в один момент ему казалось, что отец вот-вот ворвется в палату, налетит на него, отчитывая и ругая на чем свет стоит, а в другой — его отец, тихий и молчаливый, на лице которого написано глубокое разочарование. Мысль о том, что он действительно разочаровал отца своим поступком даже с благим намерением очень ранила. Больше всего на свете боялся именно этого.

 Разочаровать отца.

 Сама мысль о таком доставляла не меньше, если не больше боли, чем сломанное бедро. Черт возьми. Стайлз раздраженно цокнул языком.

 Он понимал, что накручивал себя, но и остановиться не мог: его мысли менялись быстро и хаотично, ни один из вариантов ему не нравился и казалось, что каждый новый был хуже предыдущего, когда, казалось бы, хуже просто не придумать. Следующим, что Стайлз боялся увидеть — это слезы. Он ужасался мысли, что папа будет плакать, потому что кроме разочарования существовал еще страх — страх за его жизнь, страх новой потери. Сильный, необузданный, горячий и пылкий, заставляющий единственного родного человека, утопающего в работе и стрессе, сразу предполагать худшее, грозя сломать то немногое, что оставалось, и уничтожить те крохи, что удалось восстановить после воскрешения.

 — Что с тобой случилось? — вдруг спросил Аллен, вырывая из глубоких раздумий, в которые Стайлз погрузился с головой, не замечая окружающего мира. Он растерянно моргнул и повернул голову, чтобы посмотреть на спросившего. Полуприкрытые, слегка рассеянные глаза Аллена заторможенно фокусировались на Стайлзе, будто пытаясь составить цепочку событий, как тот оказался на соседней койке, но не в силах это сделать.

 — Я упал. Было высоко. — вздохнув, лаконично ответил Стайлз. Его удивляло, что, пережив падение с высоты и различные переломы, он чувствовал себя лучше, чем Аллен, главной проблемой которого являлись раны и порезы, потеря крови и, судя по услышанному, сепсис. Ему казалось, что тот, для оборотня, должен быть в лучшем состоянии.

 — Тогда не удивлен, почему Джош злится. — Аллен вздохнул, прикрыв глаза. — Твои травмы звучали серьезно. Но мне повезло: меня уже отругали, пара недель и перестанет дуться, а тебе еще предстоит встреча с отцом.

 — Из тебя фиговая группа поддержки, знаешь ли.

 Стайлз совсем поник, а Аллен весело фыркнул.

 — Почему ты так плохо восстанавливаешься? Это особенность твоего, хм, вида?

 Стайлз встретился с затуманенным взглядом Аллена и тот легко улыбнулся. Похоже, лекарства на него плохо влияют, но, возможно, тогда он будет откровеннее, чем обычно?

 — Это моя вина.

 Стайлз непонимающе поднял бровь. Что это должно значить? Пауза затянулась, тишина, повисшая между ними, не была комфортной. Стайлз уже было подумал, что Аллен не станет ничего пояснять и пытался придумать, как повежливее спросить, что он имел ввиду, как вдруг тот продолжил, а его голос был тихим и слабым.

 — Мой вид очень зависит от… от членов стаи. Кадехо всегда близнецы.

 — С твоим близнецом что-то произошло? — сопоставив услышанное, он пришел к неутешительному выводу и неуверенно спросил, чувствуя, как влезает в личное.

 — Я его потерял. — лаконично ответил Аллен и хмыкнул. — Это было давно, но с тех пор мне недоступны многие вещи, в том числе ослабла моя регенерация. Я плохо восстанавливаюсь.

 Стайлз почувствовал вспышку гнева. Если Аллен прекрасно знает, что так уязвим, не лучше обычного человека, то зачем бросается в гущу событий, рискуя жизнью и здоровьем? Встреча на корабле могла стать смертельной, а они, думая, что Аллен обычный оборотень, даже не знали бы, что тому требуется помощь. Это попахивало самоубийством.

 — Так если об этом знаешь, зачем полез? Ты же чуть не умер из-за этого, — возмутившись, довольно резко спросил Стайлз и сильно нахмурился.

 — Ответь честно, ладно? Ты хоть раз оставался в стороне, держался подальше от происходящего? А если бы ты считал, что есть шанс найти и спасти кого-то дорогого для тебя, проигнорировал бы это?

 Нет.

 Вот и весь ответ. Нет.

 Он бы бросился на помощь, едва узнав о том, что она нужна. Сделал бы все, даже самое безумное; черт возьми, он уже такое делал. Помощь Скотту в начале его пути была опасной, ведь тот не мог себя контролировать. Его вполне могли совершенно случайно растерзать. Расследования, в которые они влезали не были безопасны и несколько раз вся их компания оказывалась на грани провала. Утопление, чтобы найти и спасти родителей от безумного темного друида, поиск Малии в полной форме оборотня-койота, и буквальная смерть от вселения Ногицунэ… Сейчас он понял, насколько лицемерны его слова.

 — Нет, я бы не смог остаться в стороне. — признался он, наконец, и заметил краем глаза, как Аллен слегка улыбнулся и кивнул.

 — Вот и я также. По крайней мере мне нужно узнать, что случилось с Паолой.

 Стайлз вздохнул. Он понимал.

* * *

 Время в этом скучном и унылом месте тянулось практически бесконечно. Стайлзу казалось, что он успел сделать все, на что был способен: то есть поспал, поел, когда ему принесли рацион, и снова поспал. Временами удавалось втянуть Аллена в короткие разговоры, которые пока немного выматывали их обоих из-за травм и лекарств, но, надо признать, между беспокойными сеансами сна, которые иногда наблюдал Стайлз, Аллен оказался неплохим собеседником, слегка чопорным, весьма прямолинейным, но даже забавным. Он не узнал ничего принципиально нового о нем, и, хотя Стайлзу были любопытны некоторые вещи, он проявлял терпение и уважение, стараясь не лезть не в свое дело. К тому же в голове собеседника, очевидно, прояснилось, что вновь сделало его скрытным, но у них было много нейтральных тем, доступных для обсуждения.

 Так Стайлз узнал, что Аллен довольно неплохо знает практически всю стаю, являясь просто сторонним наблюдателем в школе, и сделал себе мысленную пометку, что им нужно быть осторожнее: оказывается, они слишком привлекали внимание. Если большинство не могло понять, что именно обсуждалось в их маленькой банде, то оборотни и, практически наверняка, химеры, прекрасно понимали, о чем речь и, может, даже пользовались этим. Также проскользнула весьма интересная информация, что, вероятно, Кори тоже химера и что, как бы тот ни старался казаться невинным и скромным, скорее всего, он для кого-то шпионит. Кори часто появлялся в самых разных местах, где находилась стая или кто-то из ее членов. Еще подозрительно само его поведение: то, как он пугался, когда понимал, что кто-то его замечал, не выглядело нормальным. Это поведение человека, почти наверняка что-то скрывающего. Он нервничал и начинал лепетать что-то бессвязное в качестве оправдания или просто убегал.

 Это… неожиданно.

 Стайлз задавался вопросом, собирался ли его собеседник когда-нибудь поделиться этой информацией или решил не вмешиваться не в свое дело, но должен был признать, что все это выглядело подозрительно, а случайное вмешательство Аллена, время от времени портившее наблюдение Кори, было даже полезным для стаи. Потому что Стайлз уверен: просто так люди не шпионят. Нужно будет поделиться новыми сведениями со Скоттом, но у него отобрали практически все личные вещи, в числе которых был и телефон. Возможно, что-нибудь ему отдадут позже, но сейчас он был вынужден куковать без дела.

 Стараясь не ерзать от скуки, Стайлз смотрел в окно и наблюдал за вороной на ветке, пытавшейся пристроить что-то громоздкое, похожее на шестерню, в свое гнездо. Она подцепляла ее клювом, перекладывая по-всякому, но как бы не ложилась шестерня, вороне результат не нравился. Вскоре к ней присоединилась вторая, до смешного серьезно и важно разглядывая приобретение и рассуждая о том, куда его пристроить. Им потребовалось всего несколько попыток, чтобы шестерня встала в их гнездышке на нужное место, как деталь пазла в правильной сцепке и Стайлз улыбнулся уголками губ их маленькой, но важной победе.

 Уже вечерело и палату окрасило в ало-оранжевую теплую гамму. Это было даже… умиротворяюще. В голове приятно пусто, большинство быстрых мучительных мыслей остались где-то вдалеке. Нежно-розовые перистые облака неспеша плыли по небу, и он рассматривал их причудливые невесомые формы, будто нарисованные твердой рукой художника. Дверь в палату открылась, впуская шерифа. Стайлз переключил внимание на отца и внимательно наблюдал за ним, с вновь нахлынувшим ужасом ожидая, что будет дальше. Он почувствовал, как вспотели ладони и вдоль позвоночника под больничной одеждой пробежал холодок. Выражение лица Ноа было нечитаемым, но в его глазах читались одновременно ярость, страх и сочувствие, а сам он выглядел измотанным и уставшим.

 «Он выглядит ужасно», — успел подумать Стайлз, когда отец вдруг заговорил.

 — Ты в порядке? — Спросил он бесцветным голосом и сердце Стайлза сжалось.

 — Все нормально, — мямлил Стайлз, вдруг чувствуя неистовое желание оправдаться и утешить отца. — Все не так страшно, как выглядит. Правда. Мне сказали, что…

 — Стайлз. — Ноа поднял руку, останавливая поток слов. Он очень хмурый и явно сдерживался. Стайлз не замечал, как участилось дыхание или что временами его задерживал. Взгляд Ноа оценивающе скользил по нему, а он мог только догадываться, что творится в голове отца. Его собственные мысли были ранеными птицами, снова кружившими в беспорядке, одна мысль хуже другой. Он сжал одеяло влажными руками, костяшки пальцев побелели от напряжения.

 — Стайлз, сынок… — Еще одна пауза. Стайлз слышал шум собственного сердцебиения в ушах, почти не дыша ожидая, что последует дальше. — Ты вообще осознаешь, что могло случиться? Ты хоть представляешь, что…

 Ноа прервался, наклонившись вперед, переводя дыхание и с силой вцепившись руками в спинку кровати. Собравшись с мыслями, он, наконец, продолжил, но его голос был тихим, неуверенным, надломленным, каким Стайлз никогда раньше его не слышал и это разбивало ему сердце.

 — Ты так меня напугал… — он поднял голову, глядя на сына. — Стайлз, я полтора года каждое мгновение мечтал, чтобы ты был жив. И вот ты вернулся, заставляя меня вспомнить, как спать, как есть, как дышать. — Он положил руку на грудь, где все это время вместо души была зияющая кровоточащая дыра, незаживающая болезненная рана, и сжал ее, цепляясь за свою форму шерифа. — Когда я узнал, что ты в больнице, то не мог не предположить худшее. Я подумал… — его голос осип и затих на секунду. — Я подумал, что все повторилось.

 — Пап, прости меня, — шептал Стайлз.

 — Я ведь говорил тебе никуда не лезть, быть осторожным, почему ты меня не послушал? Зачем ты вообще…

 Оборвав свою тираду, Ноа оторвался от кровати, пряча руки в карманы, пытаясь выровнять дыхание. Он на мгновение задержал взгляд на окне, где плескался закат и друг другу нежно чистили перья вороны в гнезде, а затем вновь посмотрел на сына, найдя в себе смелость продолжить.

 — Скотт все мне рассказал. Я понимаю, что ты хотел помочь друзьям и это была случайность, несчастный случай, но все могло закончиться плохо.

 — Я понимаю, — тихо согласился Стайлз. Он действительно понимал, что ему невероятно повезло.

 — Еще он рассказал, что ты отлично стрелял и это спасло Малию. — фыркнул Ноа. — Хотя я не для этого водил тебя в тир.

 — Пытался выиграть время. — Стайлз осторожно вздохнул.

 На какое-то время повисла тягучая тишина. Стайлз слышал только собственные прерывистые вдохи, чувствуя себя как никогда ужасно за то, что заставил отца переживать и не знал, что сказать, чтобы утешить его. Перебирая сотни вариантов, он не осмеливался смотреть на него, со всем возможным вниманием разглядывая собственные пальцы, скользящие по невероятно интересной ткани одеяла, прежде чем услышал шорох и с удивлением обнаружил себя в осторожных, но крепких объятиях, сразу подавшись им навстречу, приподнимаясь на кровати и терпя боль. Он почувствовал учащенное горячее дыхание отца у своего виска, сильную руку, сжимающую его одежду между лопатками и сам потянулся к нему здоровой рукой, собирая форму на его плече в складки под пальцами. Глаза предательски жгло и Стайлз всхлипнул, хотя не понимал, почему вдруг начал плакать. Неловкий всхлип сорвался прежде, чем Стайлз успел его сдержать и позволил себе утонуть в объятиях, ощущая в них бесконечную защиту, любовь и комфорт. Они провели так какое-то время, пока Ноа не отстранился, теплым мягким взглядом глядя на Стайлза.

 — Я знаю, что не смогу тебя заставить держаться в стороне, сколько бы ни просил, как бы ни ругался. Я не могу уберечь тебя от всего, но могу быть твоим щитом, когда это потребуется. — Голос Ноа был хрипловатым, но он старался придать ему твердость. Это была сделка с самим собой, с собственным родительским инстинктом и желаниями. Это тяжело и трудно, но он не был намерен отступать. Раз раньше не срабатывал ни один из его методов, каждый раз Стайлз влезал во что-то, травмировался, был уязвим, то Ноа мог предложить новое решение. — Давай так. В следующий раз, когда что-то будет происходить, предупреди меня. Как угодно, просто сообщи мне. Я помогу без лишних вопросов, без ругани, без осуждения, но, пожалуйста, говори со мной. Я хочу, чтобы ты доверял мне и моим навыкам, верил, что смогу помочь тебе и мы все уладим. — Он выдохнул и чуть улыбнулся. — Договорились?

 Стайлз почувствовал, как камень упал с души. Он улыбнулся в ответ и уверенно кивнул.

 — Договорились.