Тёмное зеркало - часть 4 цикла "Сказки многоликого Универсума" (джен)

Джинерва Уизли вернулась в Хогвартс в весьма подавленном состоянии. После неожиданной кончины своего мужа, миссис Уизли впала в глубокую прострацию, забыв подчистую о надежде любимой доченьки выйти замуж за Героя волшебного мира Гарри Поттера. А без всесторонней помощи и поддержки матери, резко устремилась к нулю вероятность подобного мезальянса — Джинни это хорошо понимала.

А как хорошо всё начиналось! Темноволосый и зеленоглазый объект всех детских грёз девочки одним летним утром обнаружился на их кухне за завтраком. Конечно, Гарри был мальчиком зачуханным и общался только с её братьями, но и с рыжей девочкой временами обменивался словечком-другим.

Но потом они прибыли в Хогвартс и уже утром первого учебного дня Джинни заметила пренеприятный факт — её будущий жених проявлял особый интерес к одной из своих однокурсниц, к известной всем в Норе мисс «Лохматой зануде» Грейнджер. Именно этой кличкой, а так же зубрилой и заучкой её называл Рон, самый младший из братьев Джинни. Не то, чтобы она, в ответ на интерес Поттера к ней, сама обращала внимание на мальчиков, нет! Она с ними перестала даже разговаривать. И приехала на второй курс обучения не лохматой бобрихой, а хорошо причёсанной, приодетой, увешанной финтифлюшками типа серёжек-заколок. Ходила вокруг с заумным видом, задрав нос на всех и всё, ни с кем не общаясь, кроме как с обеими своими однокурсницами.

И Джинни сообщила о своих наблюдениях за магглокровкой маме!

Это миссис Уизли очень озадачило. Потому, что в письмах к маме с прошлой осени Рон о магглокровке говорил совсем другое. Что та настолько неприятна своим взлохмаченным внешним видом, своими командными замашками и тягой к чтению всякой всячины (Рон написал «всякой херни», за что мама знатно его отругала), что он, Рональд, совсем её не переносит. Но после Хэллоуина тон писем изменился и он стал рассказывать, насколько магглокровка стала полезна в плане учёбы, отработки новых заклинаний, с домашками и т.д., и т.п. И ещё — прямым текстом это не было озвучено, но между строками угадывалось — что, если бы Грейнджер с Героем магмира Гарри Поттером сама не подружилась и тот не стал проводить с ней время за совместным усваиванием учебного материала, то Рон не стал бы даже смотреть в её сторону. Даже в дурном сне. Да и не на что было там смотреть — внешность тупой грязнокровки была, что называется, заурядной. Ха-ха, кроме её похожей на взрыв на макаронной фабрике лохматой курчавой шевелюры каштанового цвета, там ничего примечательного не наблюдалось. Карие глаза, густые брови, вздёрнутый нос… Бана-а-альненько.

Не то, что уже наблюдалось у самой Джинни: огненно-рыжие, издалека заметные волосы, веснушки, синие, мерцающие как у директора Дамблдора глаза… Э-э-эх, пока у ней из орудий соблазна только это, но какие её, первокурсницы, годы. Подрастёт, всем-всем оснастится. С-с-с… ну, всем.

Зато личностью этой грязнокровки и достатком её семьи вдруг заинтриговалась мама Молли. Она стала Рона и близнецов расспрашивать: во что девочка одевается, как обута, что за книги принесла с собой в школу… Близнецы отнекивались, говоря, что мелюзгой не интересуются, а Рон… Рон ничего такого не помнил. Одета и одета, обута — ведь, не босой ходить-то, да?

Любопытства миссис Уизли это не убавило, напротив. Она начала и Гарри расспрашивать об их общей с Роном подруге. Так выяснилось, что оба родителя Гермионы — зубные врачи и у них есть собственная клиника и огромная врачебная практика. Ого-го! Интересненько. Чувства у миссис Уизли резко обострились и она превратилась в самую настоящую ищейку. Вариант с богатенькой магглорождённой женой для Рончика очень даже ей понравился. Дошло до того, что Молли Уизли несколько раз принуждала мужа Артура аппарировать в дом родителей Грейнджер. Посмотреть на их дом, узнать, кем они работают, сколько зарабатывают… Всё такое.

И сама придумала как по-быстрому устроить младшенькому семейную жизнь, втянув в эти планы и директора Дамблдора, и своего мужа Артура и свою дочечку Джинни.

Джинни-то помогла, как смогла… Но!

Но Грейнджер оказалась крепким орешком, да ещё и с козырем в рукаве. То есть, со второй палочкой, иностранной. И осталась миссис Уизли вдовой в возрасте сорока двух лет с семью детьми на руках, пятеро из которых — несовершеннолетние и ещё учатся в Хогвартсе.

Смерть отца выбила почву из-под ног всех членов семейки Уизли — и взрослых, и младших. Старшие братья Джинни давно выпустились из школы, нашли себе хорошую, перспективную и прибыльную работу — для них смерть отца не была таким ударом под дых, как для остальных их братьев и сестры. Лишь эмоциональным.

Внезапно жизнь и дальнейшая учёба младших детей Артура оказались под большим жирным вопросом. Конечно, для волшебных сирот Министерство магии выдавало хоть и скудную, но какую-никакую стипендию. Её размер был рассчитан лишь на самые простые, дешёвые вещи для учёбы в ограниченном количестве. А это сводило с ума амбициозную девочку. Она видела как до сих пор распределялись семейные финансы её матерью. Старших братьев — старосту Перси и близнецов Фреда и Джорджа — к школе готовили по высшему разряду. Мантии, обувь, учебники, бельё, сова — Персиваля в этом году побаловали, закупив всё это из Твилфитт&Таттинг. За обновками для близнецов, так как там всё необходимое бралось в двойном количестве, отправились к мадам Малкин. Им двоим заказывали парными комплектами одежду и мётлы для квиддича, учебники, всё для зелий.

У мадам Малкин и саму Джинни приодели, пообещав малышке, что, если всё у ней сложится как договаривались, то на следующий год будут у неё мантии как у Перси.

«Сложится» означало лишь одно — сблизиться с другом Рональда, с Гарри Поттером. «Сблизиться» её мама понимала так — чтобы дела шли к помолвке.

Мда-а… Джинни Уизли не была лишена ума, чтобы понять увиденное во время завтрака в Большом зале. Сердце Гарри Поттера было уже занято гриффиндорской заучкой.

Её мама успокоила страхи доченьки, толсто ей намекнув в своём письме, что ЭТА ПРОБЛЕМА РЕШАЕМА. А, если свести Рона с Грейнджер вовремя, путь Джинни к сердцу избранного парня будет свободен и открыт.

Для этой благостной цели, по только маме известной причине, Рональда одевали в одно старьё, доставшееся от старших братьев. Чтобы разжалобить грязнокровку, что ли?

Фиаско с похищением Гермионы закончилось тем, чем закончилось.

И на горизонте… Да какой там «горизонт»? За поворотом! Перед внутренним взором Джиневры маячила фигура одной разозлённой, сверкающей глазами второкурсницы. Которая, если бы на её месте оказалась мисс Уизли, отомстила бы в любом случае, если дадут ей шанс. Заучка заучкой, какими бы ни были вздорными у глупой магглокровки понятия о демократии, равенстве и либерализме, но в гневе она становилась страшней мантикоры.

Пора Джиневре было включать защиту себя любимой в лице её многочисленных старших братьев. Подумав немножко в этом направлении и поняв, что оставаться с этой фурией наедине в женском крыле башни себе дороже, мисс Уизли попросила самого старшего из братьев в Хогвартсе, старосту Перси, приютить «горюющую по отцу» сестрёнку. Переночевать в его комнате хотя бы недельку. Врать брату было плохо, но это ей давно было привычно. Да что эти мальчики понимают в ухищрениях девиц во время их истинных разборок, а?

Персиваль был парнем ответственным и, послушав хныканье сестры, внял её просьбе и согласился пустить её в свою комнату на недельку. Наколдовал из двух стульев отдельную лежанку для неё, оградил её ширмой, а свою кровать — чарами тишины, и оставил Джинни одну справляться со скорбью. Хоть реветь, хоть выть вервольфом в ночи, но самой, чтобы не мешала.

* * *

Гермиона щёлкнула пальцами и придирчиво суженными глазами проследила как поверх круглой металлической плоскости легла созданная ею отражающая плёнка со свойствами зазеркалья. Теперь надо было подкорректировать отражающую поверхность, чтобы она не только отражала, но и преломляла свет как удалённый со своего места на броши большой искусственный кристалл Сваровски. Для этого было нужно создать в структуре миллиметровой стеклянной плёнки негомогенность коэффициента преломления путём работы с её плотностью. Это создаст эффект разноцветных световых бликов, совсем как у того камешка. Для посторонних наблюдателей серебряную брошь всё так же будет украшать сверкающий камешек, в действительности — там будет ждать заготовленная для врага уловка. Вечная. Неведомая. Личная Преисподняя.

Взмахнув палочкой, она выговорила заклинание, представив себе кристаллическую структуру бриллианта, и влила своё желание в магический импульс.

Брошь для крепления ало-золотого галстука засверкала россыпью светлячков. Ура!

Теперь её оружие для укрощения врагов будет всегда при ней. Она ещё поработает и создаст для себя несколько подобных «украшений» — браслет из зеркальных кружочков, пару колец с плоскими печатками-зеркальцами, серёжки… Для всех они будут украшены камушками, но не для неё. И что с того, что зеркальца маленькие, если в каждом из них отразится весь мир, лишь стоит поменять угол зрения, не так ли?

Ей нужно не больше двух-трёх дней, максимум недели и никто не сможет ей угрожать не только в замке, но и вне замковой защиты.

Закончив с делами, она отправилась в свой личный тренировочный зал, где её ожидает портрет Годрика Гриффиндора и целая стена оружия. Ей предстоит отработка пассов рапирой под придирчивым наблюдением патрона и под едкие замечания со стороны остальных трёх портретов — Салазара Слизерина, Хельги Хаффлпафф и Ровены Рейвенкло.

Два часа подряд она боролась с манекенами, вся покрывшись потом. Еле передвигаясь, она поставила рапиру на её место и, согнувшись в коленях, чтобы сделать книксен Годрику, рухнула на пол. Мышцы ныли, глаза слипались — она была готова заснуть прямо там, на полу.

— Переутомляешься, дочурка, — заговорил Годрик. Так назвал он новую директрису, когда чары проснувшегося замка пробудили его портрет. — Перед тобой века и века жизни, милая, не перегибай палку лишний раз. Надо тебе не только работать, надо и отдыхать. Жить своей молодой жизнью. Найди себе напарника, друга, с кем могла бы разделить свои постижения, будущего…

— По правде говоря, тебе, Гермиона, нужны ещё три друга, по одному для каждого факультета Хогвартса, — вмешался Салазар. — Один из них непременно владеющий парселтангом.

Девушка вытерла пот со лба и отмахнулась от свисающего перед глазами каштанового завитка. Она сама в этом направлении давно задумывалась. Со змееустом вопрос хоть прямо сейчас решаем, ведь недалеко — в гостиной факультета — её появления дожидается Гарри Поттер. За ней, за своей вернувшейся к их общим времяпровождениям за книгой подругой, он последует хоть в ад… Ну, в ад его она не уведёт, но в огненный ураган дыхания чёрного дракона — да. Но где ей, утвердившейся из-за своей новой в школе позиции одиночке, найти остальных двух волшебников или ведьм, достойных пройти через Испытание огненным дыханием?

Парвати Патил? Лаванда Браун?

Нет, нет.

О семье Уизли Гермиона даже не вспомнила.

* * *

Пути на занятия первокурсников Гриффиндора и второкурсников того же факультета никак не пересекались. Во время обеда Гермиона Грейнджер в Большом зале давно не наблюдалась. Гарри Поттер сидел за столом один, не оглядывался по сторонам, молчал и думал о своём. Хотя Рон садился рядом с ним и, по старой привычке, таскал бездумно в рот всё, до чего дотягивались его руки. И пытался всё время разговорить друга, брюзжа и сыпля кусочками пищи. Однажды Гарри не сдержал своей брезгливости, наорал на Рона и отсел от него через место. Рон обиделся.

Обиделась за брата и сидящая недалеко Джинни Уизли. Она норовила сесть поближе, но по другую сторону темноволосого парнишки обычно сидела одна из девочек, его однокурсниц, девочки чередовались между собой. Сестра Рона растолкать девочек постарше себя и сесть рядом с Гарри не рискнула. Просто побоялась, что её обзовут и прогонят. Не-е-е, мисс Уизли отрицательные эмоции ни к чему. Лучше издалека наблюдать, чем огрести по полной перед всем Большим залом.

Более того, Альбус Дамблдор, которого миссис Уизли считала благодетелем своей семьи, директором школы быть перестал. То есть, на всякий пожарный, некому будет замять оплошность детей своих ближайших последователей. А папа… э-э-эх.

Ужинать наглая выскочка тоже не появлялась. Села на диету, что ли? Зачем?

Спросила у девочек Браун и Патил, где Гермиона. Они покосились на Джинни, глянули друг другу в глаза и, пожав плечами, ушли. Не снизошли даже до того, чтобы посмотреть, не то чтобы ответить на вопрос сестры Рона.

Джинни затаила обиду на старших девочек. Вообще мало на кого в последнее время не затаила мисс Уизли обиду. Они все вокруг во всех бедах рыжей девчушки были виноваты.

Потом подумала, что заучка, наверно, зачиталась в их общей с Патил и Браун спальне и редко оттуда вылазит на занятия. Шляющуюся по коридорам Всезнайку, возвращающуюся из библиотеки с кучей тяжёлых — для лёгкого чтения — талмудов давно никто не видел.

Хм-м-м… Джинни должна подождать удобного момента, когда та расслабится и вернётся к своим старым привычкам искать себе и мальчикам из Золотой троицы приключения «на пятую точку». Пятой точкой мама Молли иногда называла попу, но комбинация «приключения + пятая точка» вводила её в весёлое настроение и она лихо подмигивала папе. Э-э-эх-х-х, папа…

Короче, нечего Джиневре спешить с посещением Тайной комнаты. Василиск — не птица, из гнезда не улетит в тёплые края. А, как говорят старые люди, сколь долго тесто поднимается, столь вкусней хлеб будет и столь добрый гость его откушает.

Да, подождать немного будет лучше. Никто, так или иначе, не связывает окаменения миссис Норрис и Колина Криви с ней, малюткой Джинни.

А общение на грани флирта (мама Молли ещё летом ознакомила свою дочку со значением слова «флирт» и с чем его едят), между Грейнджер и объектом матримониальных интересов самой Джинни, Гарри Джеймсом Поттером, можно пока проигнорировать. Как нечто временное и переходное. Как обещала дочке мама Молли, и РЕШАЕМОЕ. Мало ли зелий наизобретали в волшебном мире, не так ли?

Но само воспоминание об этой картине переглядывания, прикасаний, покраснения двух героев было таким противным, что Джинни закипела от ненависти.

Настырная, наглая, вонючая грязнокровка!