Кристальный браслет (джен)

Утром первого сентября на перроне между платформами 9 и 10 на лондонском вокзале Кинг-Кросс сидела на чемодане ухоженная, загорелая девочка в школьной форме. Голову девочки венчала сложная система переплетённых между собой платиново-русых косичек, так что её прическа подходила на корону из волос. Рядом с ней стояла взрослая пара — высокий атлетического телосложения мужчина и такая же белокурая, как и девочка, блондинка, но старше её. Для дежурного полицейского, проходящего мимо, это была обеспеченная семья, провожающая свою дочку в старшую школу, с ними был второй ребёнок, который спал в коляске рядом с мамой. Полицейский, оценивший внешность женщин этой семьи, не сдержался и бросил взгляд на спящего младенца. О, боже! Ребёночек был той же ангельской красоты, как его мама и его старшая сестра.

Служитель закона и порядка с уважением посмотрел на ухмыляющегося ему отца и отдал ему честь. Ему ответили чётко, по-военному.

Всё на этом участке перрона было в порядке.

Не так красиво выглядела вторая семья, которая ошивалась рядом с поддерживающей крышу над перроном колонной. Им были далеко до той опрятной, интеллигентной семьи блондинов.

Для начала, «эти» все были рыжие. А рыжих полицейский сразу связывал с террористической группировкой ИРА. Но ирландцы, хотя бы, не выделялись в толпе излишней бомжеватостью. А эти… Приблизившись к ним, мужчина в униформе услышал их перепалку и понял, что семья не из Ирландии. Они были местные, но вели разговоры до крайности подозрительные.

— Мама, мама! — кричала девочка, единственная среди множества разных по возрасту мальчиков. — А я увижу Гарри Поттера? А можно мне поехать с ним в Хогвартс, а, мам?

— Нет, Джинни, это невозможно. В этом году ты останешься с матерью в Норе, — отвечал ей тощий до невозможности, с облысевшей макушкой рыжий мужик. По всей вероятности — отец многочисленной семьи рыжиков. Он смотрел на мир испуганными близорукими глазками из-за круглых очков с толстыми линзами, словно не понимал, как и почему он здесь оказался. — Накопим за зиму нужную сумму и в следующем году поступишь в Хогвартс.

— Но, па-а-ап, я хочу с Гарри на одном курсе учиться… — хныкает малявка и рукавом застиранного пёстрого балахончика вытирает сопли.

Полицейский останавливается недалеко и начинает уже с интересом вслушиваться. Его взгляд встречается с сузившимися глазами матриарха семьи. Это была женщина толстая, тоже рыжая, как и весь её выводок и непричёсанная, как и её дочь. Одета она была в непонятную, связанной из разноцветных нитей — что нашла, из того и вязала — накидку и серо-коричневую юбку, с кривоватым, местами прорванным подолом. По известной только ей причине, выйдя из дома, она не сочла необходимым снять свой кухонный передник, весь в жирных пятнах от готовки пищи. Вот и весь её прикид. Но взгляд у этой бомжихи был острым, полным подозрения и от него полицейского пробрало до косточек. За своим неопрятным видом она прятала очень опасную, можно сказать — хищную, природу.

— А вот я с ним подружусь ещё в поезде и буду ему первым, единственным и самым близким другом. И приглашу летом погостить у нас в Норе. Тогда с ним и познакомишься, — успокаивает свою младшую сестренку самый младший из её братьев — а кем ещё могли быть рыжей девочке все эти рыжие терро… парни?

«Что за Нора, в которой живёт эта семейка? Они землянку, что ли, себе для жилья вырыли? — думал служитель порядка. — И что за школа Хогивар, Ховгар или как там её?»

Вдруг, кто-то из рыжих крикнул: «Вот он!» и вся ирланд… фу, ты!.. Шпана вся собралась в кучу, словно ей дали какой-то знак готовиться к нападению. Все они повернули головы в направлении выхода на платформу, откуда приближался в окружении своих родственников — кого ж ещё? — парнишка заметной наружности.

Он был одет в униформу в тех же тонах, что и девочка-блондинка из той интеллигентной семьи, стоящая недалеко отсюда. Штаны и свитер серого цвета, белая рубашка, чёрный плащ на левой руке. В правой руке он нёс небольшой кожаный чемодан чёрного цвета с блестящими серебряными уголками и защёлками. Слегка приглаженные назад иссиня-чёрные волосы обрамляли настолько белое лицо, насколько оно бывает у некоторых брюнетов, у которых глаза глубокого, до невозможности зелёного цвета.

Парнишка был худощавый, стройный, с раздавшимися уже плечами. Рядом с ним шагал русый пухлый одногодка, но чуть выше и шире темноволосого. За ними шли взрослые — две высокие, но разной комплекции и разного возраста женщины и строгого вида мужчина с буйной с проседью шевелюрой, которая делала его похожим на старого, матёрого льва.

Женщина, которая была постарше, шла под ручку с мужчиной той своеобразной походкой, что в Юго-восточной Азии называлась «колыхающаяся на ветру ива». Полицейский не был женатым человеком, но у него была двоюродная сестра, которая целыми днями напролёт смотрела разнообразные, мало понятные ему китайские сериалы и всё про гарем императоров знала. И рассказывала при встрече. Вот и запомнилось ему.

Полицейский с трудом отлепил взгляд от этой заметной женщины и вернул своё внимание на остальные две семьи на перроне.

Что-то здесь очень странное происходило.

Потому-что рыжая семья замерла, как банда бандерлогов перед Каа. Тощий отец бомжей, очевидно, знал похожего на льва мужика, потому что раскланялся издалека с ним. Тот ответил ему лёгким кивком подбородка и переключился на свою даму.

— Тут полно магглов, — вдруг вякнула рыжая, неопрятная толстуха и беспомощно посмотрела на своего мужа, ища у него подсказку, как им дальше действовать.

Но тот витал в своих эмпиреях и вроде забыл о существовании своей семьи. Даже не услышал кодовую фразу из уст жены. Рыжие мальчики зыркали на идущего бодрой проступью зеленоглазого парнишку, как завороженные. Только одетая в цветастый балахончик девчушка среагировала, пискнув неожиданно:

— Ой, мамочка-а-а, посмотри, это мой Гарри? — стала дёргать измазанный передник матери. — Какой красавчи-и-ик, о-о-о! Я хочу к нему, можно, мама, можно?

Этот момент выбрала сидящая до недавнего времени на школьном чемодане белокурая девочка, чтобы вскочить с места и побежать навстречу новоприбывшим. Зеленоглазый, заметив её, сунув свою ношу русому толстячку, с криком «Герми-и-и…» тоже побежал ей на встречу. Встретившись по середине разделяющего их расстояния, они бросились в объятия друг другу.

— Герм, я так по тебя соскучилась, — звонко пискнула она, одновременно с писком разочарования рыжей малявки. — Словно не вчера, а в прошлом году попрощались с тобой.

— О, Герми! А я как скучал! Всю ночь ворочался и думал, почему отпустил тебя одну домой, а не пошёл с тобой. Но моя тётя так переживала, причитала… Вот, и кузен Дадли стал ворчать, что не увидимся до Рождества. Ты не сердишься?

— Как могу сердиться, Герм. Они тоже тебя любят.

Мужчина, который был из группы провожатых темноволосого мальчика, прокашлялся за их спиной и сказал:

— Ну, голубки! Довольно ворковать, пора переходить сквозь барьер. Мисс Грейнджер, ваши где? — Потом, оглядевшись и увидев стоящую неподалёку пару с коляской, подошёл к ним и радостно поздоровался. — Джейн, ты сегодня выглядишь прекрасно. Почти, как твоя тётя Вайолет. — Он мягко погладил одетую в тонкую кружевную перчатку ручку своей дамы, улыбнулся и опять повернулся к родителям девочки Герми. — Джон, как дела? Вижу, что маленький Дэн уже не доставляет проблем ночью, да? И Вайолет хвасталась, что он уже сам по воздуху игрушки в манежик доставляет. Это так? Ты смотри какой способный маленький мажонок!

— Спасибо, мистер Скримджер, — улыбнулся мистер Грейнджер. — Тётя Вайолет всегда рядом… Ну, то есть, когда она не с вами, конечно!

Сердечный смех Грейнджеров и сопровождающих Поттера людей не оставили никаких сомнений в том, что эти люди давно и очень близко знакомы, если они вовсе не родня между собой.

Рыжие резко приуныли и чуть отдалились от колонны.

И через минуту полицейский увидел самое настоящее чудо. Вся компания Грейнджеров и новоприбывшие на перрон между девятой и десятой платформами станции побежали навстречу этой стене и один за другим стали пропадать.

За ними пошли и все рыжие.

Ошеломлённый служитель порядка стоял бы с отвисшей челюстью ещё долгое время, почёсывая время от времени макушку и пытаясь понять, привиделось ли ему всё это или всё так и случилось. Если бы тихий кашель рядом не вывел его из ступора.

Рядом стоял тот мужчина, с львиной гривой на голове.

— Вы нас видели, да, сержант? — спросил он и полицейский кивнул на автомате. — Как вас зовут?

— Сержант Макгонагалл, сэр. С кем имею честь разговаривать?

— Макгонагалл? Очень интересно. Послушайте меня, сержант, у вас есть два варианта на выбор. Я могу заставить вас забыть всё, что здесь видели. Но ваши способности видеть волшебство никуда не денутся и вы будете иногда снова сталкиваться с такими, как мы. Вторая ваша возможность — довериться мне и я вам покажу скрытый мир, который совсем рядом. А потом я отправлю к вам в гости вашу возможную родственницу, Минерву Макгонагалл, которая расскажет вам всё. Но, тогда вы должны дать мне клятву молчания. Что выбираете? И моё имя — Скримджер. Я начальник особой полиции того скрытого мира.

— В-вводите меня, ми-ми-мистер Скримджер! Я должен увидеть.

— Ладно. Закройте глаза и предоставьте мне возможность вести вас. Ничего не бойтесь.

Сержант Макгонагалл зажмурился и, почувствовав руку мужчины на своём плече, побежал навстречу неизвестности.

Он почувствовал не удар об стену, а словно сквозь него прошлось очень мелкое сито. Стало страшно, а потом на него обрушился шум множества людей, крики детей, птиц, животных и он открыл глаза.

Да-а-а, это действительно был другой мир.

— Это мир волшебства, да? — сказал он, почувствовав себя, как маленький ребёнок. — Мы в сказку попали, да?

— Да и нет на оба ваши вопроса, сержант. Присядьте на скамеечку и осмотритесь, никуда не ходите. Дождитесь моего возвращения. Мы проводим детей в школу и, как только поезд отправится, вернёмся к вам и расскажем кое-что.

* * *

Гермиона и Гермес нашли свободное купе, в котором расположились, уже распрощавшись с близкими на перроне 9 ¾.

— Потренируемся? — спросила девочка и достала нескольких разноцветных мячиков из своей сумочки. Потом подбросила их в воздух и они там и остались плавать, слегка шевелясь одновременно с её пальчиками.

Мальчик тоже шевельнул пальцами и три шарика отделились, начав кружиться в вертикальной плоскости. Остальные шарики, по велению девочки, тоже закружились, но горизонтально — так, что пересекали окружность мячиков мальчика аккурат по середине. Было безумно занимательно принуждать их исполнять восьмерки, фигуры посложнее, да так, чтобы не падали, не роились беспорядочно, а выполняли свой танец слажено и красиво.

Скорость полёта постепенно повышалась, тогда среди мячей полетели небольшие, с карандаш, палочки, которые включились в оформление разных фигур посложнее.

Гермиона и Гермес были так увлечены этим занятием, что не услышали звука открытия двери в купе и не увидели застывшего с отвисшей челюстью рыжего мальчика из семьи цыган, которых видели на перроне.

Через некоторое время рыжик заскучал и, не спрашивая разрешения, вошёл и сел на сидение у самой двери. Чтобы было чем заполнить своё время, пока эти двое не перестанут выставлять напоказ свои способности в беспалочковой магии, он достал из внутреннего кармана своей достойной помойки мантии облезлую, толстую крысу и начал её гладить по спине.

Внезапно, дверь купе захлопнулась и защёлкнулась намертво. Летящие до этого в безмолвном ритмическом танце предметы остались парить в воздухе, а лица двоих — белобрысой девочки и Гарри Поттера — он его узнал по некоторым признакам, шрам опять же — одновременно повернулись к рыжему мальчику.

— Ты кто такой и почему вошёл, не поздоровавшись? — холодным голосом спросил Поттер.

— Я? — удивился рыжик. — Я Рон, Рон Уизли.

— Вы кого всей семьей ждали у барьера, Рон? — продолжил свой допрос Поттер.

— Тебя ждали, — ответил Рон.

— И почему?

— Директор Дамблдор попросил нас встретить тебя и помочь пробраться через барьер до перрона 9 ¾. Он сказал маме, что Хагрид забыл отдать тебе билет на поезд.

— Ха, ничего этот твой Дамблдор так и не понял…

— Понял он, всё он понял, да решил спасти Игру, Герм, — вмешалась белобрысая девочка, привлекая своим голосом внимание Рона к себе. — Хагрид провёл в Аврорате не меньше недели, невозможно Главе Визенгамота не узнать, что с его ручным великаном-недомерком случилось.

— Скажи, Рон, а чего твоя бесстыжая сестра так кричала обо мне, что я «её Гарри»?

— Забей. Джинни с пелёнок в тебя влюблена и спит и видит, как пойдёт под венец с тобой. Девочки — они все полоумные, с пелёнок мечтают замуж выйти, — с постным лицом заговорил Рон.

— А ничего, что я уже помолвлен?

— С кем, с этой? — махнул пренебрежительно в сторону Гермионы рыжик.

История начала повторяться. В некоторой степени, это было хорошо, потому что Игра есть Игра и, хотя бы в общих чертах должна идти по заданному свыше сценарию.

— Да, с этой. Эту, между прочим, зовут Гермиона Грейнджер. Её братик недавно получил титул баронет де Кабанн, с причитающимся к титулу землями.

Рон завис. Внезапно в его сознании промелькнуло, что рядом с этими двумя ребятами он никто и его звать никак. Его рука продолжала на автомате гладить облезлую спину крысы.

— Кого везёшь в Хогвартс? — спросила девочка Гермиона и протянула руку коснуться животного. — Дашь потрогать?

— Почему нет, бери. Только Короста очень ленивый и бесполезный. А его шерсть совсем поредела, — согласился Рон, ничего не подозревая.

Получив крысюка в руки, Гермиона подняла его тушку на уровень своих глаз, повернув его мордочкой к себе. Стиснув его, она впустила в тушку импульс магии, чтобы тот даже не думал обращаться и чтобы проснулся полностью.

— Ну, что, Питер, попался наконец? — оскалилась она. — Бегал, бегал и добегался. Дальше тебе не скрыться от правосудия.

— Эгей, ты чего? — запротестовал Рон. — Это моя крыса, мой Короста. Никакой он не Питер.

— Заткнись, а! — сказал Поттер. — Разве сам не видишь, что это не простая крыса, а анимаг. Сколько лет он с вашей семейкой живёт? Десять?

— Откуда знаешь? Да, он давно с нами живёт. Ещё Чарли в школу ходил, когда Перси его нашёл и принёс домой.

— Вот, видишь? А сколько лет живут обычные крысы? — саркастично спросила белобрысая.

— Откуда я знаю. Живут и живут… А можно мне потрогать твой шрам? — вдруг сменил тему Рон, чтобы подкатить к Поттеру.

— А можно мне твой писюн оторвать, а? — не сдержался Поттер, который вдруг стал казаться бедному рыжему мальчику совсем не обычным, дружелюбным пацаном-одногодкой, а кем-то чужеродным.

Во всем виновата эта белобрысая нахалка, которая неожиданно заняла его, Рональда, место рядом с Героем магмира. Надо бы её отвадить от Гарри, чтобы не путалась под ногами и не мешала завязывать дружбу с ним.

Вдруг она махнула рукой, что-то сверкнуло и сон нагрянул в самый неподходящий момент — когда разговор между мужиками стал развиваться в правильном направлении — к стычке. Близнецы говорили, что каждая мужская дружба начинается с ссоры, потом — мордобой, а потом, отфингалив друг друга, люди становились самыми лучшими друзьями на всю жизнь.

Но сон… всё прервал. И он не увидел что дальше в купе творилось.

Гермиона открыла небольшой Портал и поискала свою бабушку Вайолет. Увидела её, тетю Петунию и мистера Скримджера с Дадли, сидящих на скамейке с волшебной стороны вокзала, а рядом с ними какой-то незнакомый маггловский полицейский. А он не был таким уж незнакомым, потому что недавно они с мистером Грейнджером обменялись приветствиями по-военному.

Гермиона сделала Портал проходимым и позвала друга бабушки Вайолет:

— Мистер Скримджер, мистер Скримджер!

Тот слегка подскочил от неожиданности и поискал глазами, кто зовет его по имени.

Лицо внучки Вайолет висело в сантиметрах от него.

— Что-то забыли дома, мисс Гермиона? — спросил он.

— Нет! — воскликнула она. — Мы нашли кое-кого. Питера, нашли, Питера Петтигрю.

— Где, в поезде?

— Ага, вот он. Анимаг-крыса. Жил почти десять лет в семье Уизли. Предатель Поттеров. Хочу передать его вам, прежде чем поезд тронулся. Я наложила на него чары, запрещающие сопротивляться и чары подчинения. Можете таскать его хоть в кармане, никуда не убежит.

Девочка вся сияла от чувства выполненного долга. Вот и нашлось доказательство невиновности Сириуса Блэка. Хорошее такое, увесистое доказательство. А то Дамблдор увернётся и скажет, что тот доклад Сириуса написан не его рукой, а кем-то сфальсифицирован.

Скримджер протянул руку и в его ладонь упал толстый облезлый крысюк, глаза у которого бешено крутились, полные ужаса.