Зови меня Психея // Call Me Psyche (гет)

.

Билл Уизли, знал, что лучший способ разрядить напряженность, повисшую на чердаке коттеджа Ракушка — в тот момент, когда его младший брат вдруг узнал наверняка, что Гермиона Грейнджер никогда не примет его обратно, — это приготовить всем что-нибудь поесть.

Наверху с Гермионой осталась только Флер, чтобы проверить, как продвигается ее исцеление, прежде чем найти для нее что-нибудь, кроме белой ночной рубашки, — которую, кстати, она надевала в свадебную ночь, — чтобы той спуститься на ужин.

— Можешь оставить ее себе, — сказала Флер, аккуратно сворачивая ночную рубашку с помощью волшебной палочки. — Ты понравилась в ней своему… любовнику.

Грейнджер покраснела.

— Это очень любезно с твоей стороны. Но между нами… еще ничего такого нет.

Флер понимающе усмехнулась, левитируя рубашку и запихивая ее в ящик комода.

— Тогда пусть она полежит здесь до тех пор, пока между вами «все такое» будет.

Гермиона наблюдала за ловкой, но изящной работой Флер с палочкой. Зная ее большей частью по рассказам Молли и Джинни, Грейнджер привыкла считать Флер тщеславной и скучной, но она была… Она была феноменальна!

«Хотя ей определенно нужно перестать называть Драко моим «любовником», — подумала Гермиона, хотя во всем остальном Флер безмерно ей нравилась. И сейчас они стояли у зеркала, приводя волосы Грейнджер в порядок.

Гермиона показала ей свои пустые руки ладонями вверх.

— Они забрали мою палочку, — сказала она, наблюдая, как отражение Флер передернулось. — Что мне делать? Нужно придумать, как вернуть…

— Прежде всего, тебе нужно поесть! — прервала ее Флер, аккуратно скручивая волосы Гермионы в пучок, высвобождая несколько прядей и завивая их в локоны, чтобы уложить вдоль шеи. — А твоему парню сейчас нелегко внизу, наедине с Роном и Гарри, так что давай поторапливаться, и пойдем к ним.

Флер была совершенно права. Билл провел Гарри и Рона на кухню, где за чашкой холодного чая все еще сидел Дин, не оправившись от событий дня. Драко не смог заставить себя последовать за ними: кухни в подобных коттеджах были тесными и располагающими к общению, а он не был ни близок, ни дружелюбен со всеми этими людьми. Вместо этого Малфой задержался у подножия лестницы, взявшись одной рукой за перила и поглядывая на входную дверь.

— Тебе следует быть со всеми, — произнес голос где-то сзади, у его локтя. Обернувшись, он обнаружил Луну Лавгуд, которая, моргая, смотрела на него своими огромными светлыми глазами. — Ты только встревожишь Гермиону, если она увидит, что ты ждешь здесь, как потерявшийся котенок.

Драко нахмурился.

— К чему ты клонишь?

— Пойдем на кухню, — позвала Луна. — Я приготовлю всем чай, пока Уизли готовят что-нибудь поесть. Гермионе будет спокойнее, если, когда она спустится вниз, ты будешь сидеть за столом вместе со всеми. И поскольку сегодня ее чуть не прокляли до смерти…

— Хорошо, хорошо, — сказал Малфой, собирая в кулак все свое терпение.

Кроме того, что он принес Гермионе зелье, чтобы спасти ей жизнь, Драко на самом деле совершенно не подумал о том, что последует за этим. И вот, теперь ему предстояло выпить чаю с Поттером и Уизли, пока они могли замышлять против него любую гадость.

По его телу пробежала дрожь, но ему ничего не осталось, кроме как взять себя в руки и последовать за полоумной Луной на кухню.

* * _ ? ? ? _ * *

Билл подтолкнул Рона к плите, чтобы тот приготовил рагу с бОльшим количеством овощей и меньшим соуса, чем младший брат когда-либо видел в рецептах семьи Уизли.

— Ох, уж эта несчастная палочка, — проворчал Рональд, щелкая ею над огнем, — только посмотри на нее, она вся какая-то кривая!

— Это же палочка Коросты, верно? — спросил Билл.

Рон поежился.

— Хотел бы я, чтобы ты этого не говорил, но разве ты мог не уколоть, верно? Мою палочку украли, так что теперь мне остается мучиться с той, что досталась от Петтигрю.

Билл прищелкнул языком.

— На войне и не такое может случиться.

— В моем случае, все еще хуже, чем, если бы я просто потерял ее, — продолжил Рон. — У отца Малфоя не было своей волшебной палочки, так что теперь он, вероятно, пользуется моей. Тошно даже думать про это… — Уизли отскочил от плиты, выругавшись, когда над кастрюлей поднялось облако дыма.

Билл шагнул вперед, предотвращая катастрофу.

— Полегче, Ронни. Возможно, дело не только в волшебной палочке, — сказал он. — Готовить сложнее, чем кажется маме.

Услышав это, Рональд застонал.

— Почему мама не сказала нам, как это было тяжело, и сколько труда на самом деле уходило на то, чтобы приготовить столько вкусных блюд? Если бы я знал, то никогда бы не пожаловался Гермионе на нашу еду, и, возможно…

Билл сильно толкнул Рона локтем, прервав его, когда в кухню вошли Луна и Малфой. Девушка пододвинула Драко стул, но он остался стоять, уставившись на него, пока Гарри не испустил тяжкий вздох.

— Присаживайся, Малфой. — Он обернулся к Рону. — Нам нужно разобраться с этим беспорядком с палочками и распределить их.

— И как ты собираешься с ними разбираться? — подал голос Драко, все еще не садясь; его старая привычка огрызаться вернулась к жизни.

Его тон был невыносим для Рона.

— Ах, «как ты собираешься разбираться», да? Выясняешь, получишь ли ты то, за чем заявился сюда, Малфой?

Драко усмехнулся.

— Что? Ты думаешь, я пришел сюда в поисках Поттера, чтобы попытаться вернуть свою палочку?

— Ну, а разве не так? — Уизли перешел на крик, и его ноги успели метнуться к Малфою, прежде чем Билл поймал его за руку.

— Конечно, я не могу получить назад свою палочку, — произнес Драко громко и медленно, словно обращаясь к очень тупому ребенку. — Я не идиот. Если я вернусь домой с палочкой, которую все видели, как Поттер отобрал у меня, то Пожиратели поймут, что я нашел вас всех. И будут пытать меня, пока я не укажу им дорогу. Мои родители не смогли бы остановить их, и они заставили бы меня отказаться от вас всех, включая ее. — Он махнул рукой в сторону верхнего этажа, и ему не было нужды произносить имя. — Я пришел за ней, а не за волшебной палочкой. Ни за кем из вас. Только за ней.

Услышав громкие голоса, Грейнджер и Флер сбежали по лестнице на кухню.

Рон наблюдал за лицом Гермионы, которая встала позади Драко. У нее было знакомое Рону выражение, которое он видел несколько раз, когда она смотрела на него таким образом. Теперь, когда стало слишком поздно, он точно понял, что означал этот взгляд.

Она была влюблена. Но теперь в Драко Малфоя.

Вся решимость покинула Рональда; цвет его лица сменился с гневно-красного на тусклый, как будто он вот-вот собирался упасть в обморок. Но Уизли устоял, лишь покачнувшись. Он положил палочку Петтигрю на стол к остальным, которые Гарри оставил раньше, и вышел через заднюю дверь в сад.

Гермиона двинулась за ним, но Флер удержала ее за руку.

— Не стоит. Пусть кто-нибудь другой отправится за ним.

— Я схожу, Гарри прав, вам нужно распределить волшебные палочки, даже если Рон дуется, — сказала Луна, вскакивая на ноги. — Мистер Олливандер пообещал сделать мне новую палочку, если я подожду, пока ему не станет лучше, так что не учитывайте меня, ладно? Я пойду, посмотрю, как он там…

Никто не остановил ее, когда она торопливо вышла за дверь, следуя за человеком-грозовой тучей, которой в данный момент был Рональд Уизли.

Гермиона подошла к столу, разглядывая груду волшебных палочек.

— Что все это значит?

Гарри вызвался прояснить: он стал выдвигать вперед каждую палочку, называя ее.

— Это палочка Питера Петтигрю, эта Беллатрисы Лестрейндж, а вот — Малфоя. — Поттер выразительно глянул на Драко. — Это те палочки, с которыми мы спаслись. Твоя палочка, Гермиона, и палочка Рона, которой я пользовался, скорее всего все еще в поместье Малфоев. Думаю, Луны, Дина и мистера Олливандера тоже.

Дин согласился, кивнув и произнеся «да», что больше походило на всхлип.

— Поттер пока должен пользоваться моей, — произнес Драко. — Ему придется. Если он этого не сделает, и Пожиратели заметят это, у них появятся подозрения.

Гарри кивнул, поднимая боярышник и осторожно встряхивая его.

— Немного пружинистая, — сказал он.

— Податливая, — поправила Гермиона, беря Малфоя под руку и усаживая его на стул рядом с собой. — Это хорошая палочка, Гарри. Она тебе подойдет. В ее основе волос единорога, такой же, как…

— …Как в палочке Рона, — закончил Билл, вытирая руки о фартук и присоединяясь ко всем за столом.

— Так. Ладно. А эта, похоже, пока побудет новой палочкой Рона, — сказал Гарри, беря в руки изогнутую палочку из каштана, которая была палочкой Петтигрю. — Он честно выиграл ее в бою, так что она должна относиться к нему, как к своему истинному владельцу.

На столе осталась последняя палочка. Из темного ореха и изогнутая на рукояти, как кнут.

— Акцио, — произнес Драко, и волшебная палочка, которая была семейной реликвией Блэков, оказалась у него. Хотя он никогда раньше не прикасался к ней, она, казалось, знала его и сама легла в протянутую ладонь.

Гарри подпрыгнул, увидев, что Малфой вооружается, и в ответ поднял боярышник.

— Спокойно, Гарри, — сказал Билл.

Драко протянул Гермионе то, что раньше было палочкой Беллатрисы.

— Это для тебя, Грейнджер. Боюсь, другого выхода нет.

Она отпустила его вторую руку и отпрянула в сторону.

— Отстань, Малфой. Разве она только что не получила Круцио этой штукой? — спросил Дин.

Драко кивнул.

— Да, но она выдержала его, а это почти то же самое, что выиграть палочку в бою.

Гермиона все равно покачала головой.

— Дело не только в этом.

— Дело еще и в Сириусе, — тихо закончил Гарри. — Эта палочка наложила заклятие, убившее моего крестного, последнего оставшегося члена моей семьи.

— А еще в Невилле, — добавила Грейнджер необычно тихим и дрожащим голосом. — Его родителей несколько дней пытали этой палочкой, и они сошли с ума. Они оба по сей день заперты в больнице Святого Мунго.

— Родители Лонгботтома? — переспросил Драко.

Дин прошептал ругательство.

— Он никогда не говорил…

— Ну, не удивительно, — сказала Гермиона.

Малфой все еще держал палочку рукоятью в ее направлении, уродливую и ужасную. Свободной рукой он потянулся к Гермионе, направляя ее пальцы к палочке.

— Воля волшебной палочки — ничто по сравнению с волей ведьмы, которая ею владеет. Это правда, если хочешь, спроси мистера Олливандера. Но я чувствую это и по себе: когда я держу в руках эту палочку, то чувствую в ней силу, но это моя собственная магия, и ничья больше.

Он держал Грейнджер за запястье, но она не разжимала пальцев, по-прежнему отказываясь взять палочку.

Гарри покачал головой, злясь на себя за то, что соглашается с Малфоем, но ничего другого сделать не мог.

— Дело в том, что, в отличие от Луны, мы не можем ждать, пока Олливандер создаст для тебя новую, Гермиона, — сказал он. — Нам нужно, чтобы ты немедленно вернулась в строй, иначе мы все застрянем здесь, пока Сама-знаешь-кто не получит… — Поттер не смог закончить. Согласиться с Малфоем насчет палочки — это одно, а сказать ему, что он знает, что Волдеморт отчаянно ищет бузинную палочку, было совсем другим.

— Послушай его, Грейнджер. И поверь мне, — сказал Драко в наступившей тишине. — Если у кого-то и есть сила и доброта, чтобы исправить эту ужасную палочку, так это у тебя. Я имею в виду, посмотри хотя бы, что ты сделала со мной. Если даже что-то такое простое, как волшебная палочка, не поддается измению, то тебе не стоит доверять мне.

Грейнджер снова посмотрела ему в лицо, и ее нежность к нему была так очевидна, что Гарри пришлось отвести взгляд.

Она коснулась щеки Драко чуть ниже заживающего пореза.

— Я полностью доверяю тебе, — сказала Гермиона, и ее пальцы крепко сомкнулись на палочке.

* * _ ? ? ? _ * *

К тому времени, как Луна догнала его, Рон уже почти промчался до пляжа. Она протянула руку и кончиками пальцев ухватила его за рукав, а когда он остановился, согнула колени, чтобы перевести дыхание.

— Что случилось, Луна? — спросил Уизли.

Возможно, она уловила в его тоне разочарование от того, что ему вообще пришлось с ней разговаривать.

— Ты казался расстроенным, когда уходил.

Он усмехнулся.

— Неужели?

— Да, — настаивала Лавгуд. — Думаю, я смогу помочь.

— И как ты… Эй!

Она выпрямилась, подняла руки и прижала ладони к его вискам. Ее прикосновение было теплым и твердым. Стиснутая челюсть Рона расслабилась, а глаза закрылись.

— Что это за заклинание? — спросил он, расправляя плечи.

— Никакого заклинания. Я просто воздействую на особые точки, чтобы твоя энергия текла ровнее. Это ничего не изменит, но заставит тебя чувствовать себя лучше.

— Хм? — сказал Рон, слегка покачиваясь на ногах. По правде говоря, он был на адреналине с тех пор, как охотники ворвались, и его до сих пор не отпускало. Теперь эффект заметно ослабел, хотя он все еще был зол и убит горем.

— Давай присядем, — предложила Луна и опустилась на землю. Уизли последовал за ней, подогнув ноги, чтобы сесть на сухой песок и траву. — Нет, не так, положи голову мне на колени, так мне будет удобнее.

Он что-то бормотал, перебирая своими слишком длинными руками и ногами, пытаясь выполнить задачу. В конце концов, Рон улегся, смотря в серое небо, которое розовело в лучах заходящего солнца, а пальцы Луны стали массировать его лоб и кожу головы. Было ли облегчение связано с «особыми точками» или нет, его не волновало; Уизли лежал неподвижно, и в голове у него не было ничего, кроме жужжания какой-то невнятной песни Луны.

Розовое небо стало фиолетовым, когда он глубоко вздохнул, выдохнул и распахнул глаза.

— Проголодался? — спросила Лавгуд, перестав массировать его. — Мы можем вернуться в коттедж, если хочешь.

Рональд остался лежать.

— Полагаю, нам придется, потому что я не могу снова сбежать.

Луна тихо сказала себе под нос:

— Я тоже была вдали от людей, которым была нужна.

Рон фыркнул.

— Тебя похитили, это была не твоя вина. У меня другой случай. Я думал, что смогу все исправить, и у меня было два месяца, чтобы сделать все, что в моих силах… А оказывается, все это время она тосковала по… по нему…

— Тем не менее, ты был очень храбрым сегодня, — сказала Луна. — Без тебя спасательная операция не состоялась бы.

Рон хмыкнул, но она была права.

— Скажи мне кое-что, — попросил он. — Тебя зовут Лавгуд,⁽¹⁾ так, может, ты мне расскажешь, что в этом хорошего? Я имею в виду любовь. Родители внушили мне, что быть влюбленным в кого-то — это самое лучшее, что может быть на свете, но вместо этого я чувствую себя опустошенным.

Луна не нашлась, что ответить, даже не придумала сентиментального клише. Вместо этого она сосредоточенно размышляла, глядя на море и убирая одной рукой волосы с его лба, как будто он был дремлющим псом, забравшимся к ней на колени, и о котором ей нравилось заботится.

— Возможно, это похоже на то, что ты говорил о стряпне своей матери, — сказала Лавгуд, наконец. — С первого взгляда это кажется проще, чем есть на самом деле.

Рон моргнул, подыскивая в уме какое-нибудь возражение, но ничего не придумал, и Луна продолжила гладить его по голове, пока в животе у нее не заурчало, требуя ужина.

* * _ ? ? ? _ * *

Атмосфера в Ракушке оставалась напряженной даже после того, как всех накормили и распределили имеющиеся волшебные палочки. Следующий вопрос, который предстояло решить, был более спорным. Это было решение, что делать с Драко.

— Я считаю, что мы должны отправить его обратно в поместье, пока Сами-знаете-кто ему не вызвал его через метку, — сказал Гарри. — Я видел: она у него на руке, и у меня нет причин полагать, что они не смогут использовать это, чтобы выследить его здесь.

Все в комнате приготовились к гневной отповеди Малфоя, но вместо этого он вздохнул и почесал предпечье.

Гермиона кивнула.

— Мы уже обсуждали это. Да, Драко не может остаться здесь, но и в поместье ему нельзя — его мать не хочет, чтобы он возвращался домой. Это не безопасно.

Драко подвинулся на диване, где сидел рядом с ней.

— Темный ло… — он запнулся, — я имею в виду, Сам-знаешь-кто, годами искал повод убить меня.

Гарри фыркнул.

— Интересно, на что это похоже.

— Ладно, — вклинился Рон, — тогда с этим единогласно: он уходит. Может, нам удастся найти палатку, и он поживет в ней так же, как мы.

Луна похлопала его по плечу, истолковав его предложение как попытку помочь.

Гермиона покачала головой.

— Но они, возможно, наблюдают за лагерем, ожидая, что мы вернемся, чтобы забрать ее.

— Есть только один способ узнать, — не отступал Уизли, — отправить Малфоя на разведку. И, если Гермиона права, что ж, c’est la vie (такова жизнь). Не так ли, Флер?

Билл хлопнул Рона по плечу, притормаживая.

— Давай, Малфой, думай. Тебе нужно скрыться. Наверняка ведь, есть кто-то, не замешанный по уши в делах Пожирателей смерти? — спросил Билл. — Крестные? Дальние родственники?

— Тонкс! — воскликнула Гермиона.

— Кто? — Драко нахмурился.

— Нимфадора Тонкс! Она твоя двоюродная сестра, дочь твоей тети Андромеды и Теда Тонкса. Разве ты их не знаешь? Тонкс охраняла Хогвартс большую часть шестого курса, и Гарри уже познакомился со всеми ними.

Драко моргнул. Он слышал, как Темный лорд насмехался над его родителями из-за племянницы, которая совершила что-то постыдное.

— Нимфадора вышла замуж за профессора Люпина, — подсказала Гермиона.

«О да, этот позор был как-то связан с оборотнями. Должно быть, это она».

Билл кивнул.

— Хорошо. Я займусь этим. Первым делом с утра.

— Что? — взорвался Рон. — Он не останется здесь на ночь!

— Послушайте, Тонкс только что родила ребенка. Я не собираюсь беспокоить их на ночь глядя, — сказал Билл. — Здесь достаточно места, чтобы вы вчетвером, мальчики, могли переночевать вместе.

— Да ладно! Заставь его остаться в комнате гоблина…

На этот раз протест Рона прервал сам Гарри.

— Нет, если он останется здесь с этой штуковиной на руке, то пусть будет там, где я смогу за ним присматривать.

* * _ ? ? ? _ * *

Гермиона была слишком измучена физически, чтобы прогуляться по пляжу, и слишком истощена эмоционально, чтобы еще раз увидеть, как Рон и Гарри пялятся на Малфоя. Именно поэтому она и оказалась снаружи возле входной двери Ракушки, прислонившись спиной к Драко, который облокотился на стену. Он расставил ноги, а Грейнджер стояла между ними, прижавшись спиной к его груди; его подбородок покоился на ее макушке.

Море перед ними было темным, скрытым вечерней мглой, но они слышали, как его волны набегают на берег.

— Могу я сказать кое-что, что может тебя разозлить?

Она тихонько рассмеялась.

— Да, это, скорее, твоя специальность.

Драко крепче обнял ее за талию и наклонил голову, чтобы говорить ближе к ее уху.

— Ты сегодня выглядишь очень мило.

На этот раз ее смех был громче.

— В позаимствованном спортивном костюме, который на целый размер мне велик?

Он наклонился к ней через плечо, чтобы поцеловать в щеку.

— Это лучше, чем громоздкая зимняя одежда и маска для лица, в которых я привык тебя видеть.

— Не думаю, что это на самом деле выглядит привлекательно, — сказала Гермиона, поворачиваясь лицом к нему, чтобы уткнуться носом в его подбородок. — Возможно, секрет моего успеха с тобой в том, что я так долго скрывала свою внешность. Даже сейчас ты говоришь мне комплименты в темноте.

Малфой улыбнулся.

— Ну, я бы сказал кое-что при дневном свете в гостиной поместья, но…

Она тихо рассмеялась ему в губы, когда он поцеловал ее, нежно и страстно, слишком волнующе после нескольких месяцев разлуки, но немного поспешно, не желая быть замеченным кем-то, кто мог бы без предупреждения выйти из переполненного дома.

— Тогда дай мне возможность полюбоваться тобой при свете, — сказал Драко, когда она отстранилась. — Возьми свою новую палочку и используй Люмос.

Грейнджер вздохнула. Она еще ни для чего не использовала волшебную палочку, и заклинание новичка, за которым никто, кроме него, не наблюдает, было, пожалуй, лучшим способом начать. Руки Малфоя все еще обнимали ее за талию, а его глаза внимательно наблюдали за ней, когда она достала из кармана палочку из орехового дерева.

— Люмос.

Вместо жужжания и свечения, которых каждый из них ожидал, палочка начала потрескивать. Гермиона все так же держала ее над головой, осторожно, но уверенно. А потом, словно вопреки ее воле, палочка издала щелкающий звук, и там, где должен был быть луч нежно-голубого света, из кончика палочки вырвался искрящийся шар шумной статики, шипящий и потрескивающий, словно готовый взорваться, как нестабильный фейерверк. Она держала его на расстоянии вытянутой руки, медленно водя палочкой перед собой, как будто искала частоту, при которой заклинание сработало бы должным образом.

— Почему палочка не слушается? — Ее вопрос был риторическим. Казалось, что эта палочка была создана для борьбы с новыми хозяевами.

Драко поднял руку и накрыл ладонь Гермионы своей, а она почувствовала, как по всей длине ее руки распространился прилив силы — его магия и разум палочки потянулись друг к другу через ее тело. Шумный статический заряд зашипел, беспорядочный свет замигал, а затем все стихло, сменившись знакомым низким звучным гудением и ровным свечением Люмоса.

— Что ты сделал? — спросила Гермиона.

— Просто отчаянно захотел, чтобы она послушалась тебя, — сказал он, удивленный не меньше, чем Грейнджер, увидев, что это сработало.

— Это не может быть связано с кровью, потому что идея о превосходстве чистокровных — ложь. Не так ли?

Он быстро согласился.

— Да. Но мои семейные узы с Беллатрисой реальны.

— Семейная магия крови?

— Или просто семейная магия по прямой линии. Магическое родство передается по наследству, подобно родовому имени. Это элитарно, но не так ужасно, как магия крови.

Гермиона повертела их запястьями, по-прежнему не замечая помех в голубом свечении, пока Драко держал их вместе.

— Но у вас с Беллатрисой разные фамилии.

Он качнул головой.

— Есть и другие способы, которыми семьи связывают свою магию воедино и хранят доказательства этого в магических предметах.

Гермиона подумала о кухонных часах Молли Уизли, на которых были написаны имена всех членов семьи и их местонахождение. Но все, что она сказала, было:

— Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду.

Драко отпустил ее руку. Удовольствие от пульсирующей вибрации чужой магии закончилось, а свет палочки бесконтрольно вспыхнул ярче и потом замигал. Одним движением Грейнджер прервала заклинание, и сад погрузился в темноту.

Малфой развернул ее к себе, приблизив их лица друг к другу, и коснулся губами ее лба.

— Я не могу пойти в бой с такой палочкой. Мы должны заставить ее работать по-настоящему.

— Мы справимся. Я подумаю о том, как обойти семейную магию Блэков.

Она вздохнула, уткнувшись в его грудь.

— Спасибо. Но сейчас я слишком устала, чтобы продолжать. Давай поднимемся в мою комнату.

— Мне нравится эта идея, — сказал он, —- но нам не дадут покоя.

— Так и есть, — согласилась Гермиона. — Хотя, если кто-то и мог бы не обращать внимания на то, что я целую тебя в своей постели всю ночь напролет, так это моя новая соседка по комнате — Луна.

Она изобразила на лице насмешку и наклонила голову, позволяя Драко уткнуться носом в ее ключицу. Ее нервы уже были на пределе, мурашки пробегали по шее и боку от одного только прикосновения его носа и дыхания.

— Целоваться всю ночь — звучит о-очень заманчиво…

Губы Драко захватили немного ее кожи, и как раз в этот момент пространство вокруг залилось желтым электрическим светом.

Билл вышел на крыльцо.

— Извините, — сказал он, — я собираюсь наложить вечерние защитные заклинания. Как насчет того, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи внутри?

Покраснев и поправив кофту, Гермиона бросилась мимо Билла в дом. Драко задержался в тени у стены.

Билл приподнял бровь.

— Что?

Малфой пожал плечами.

— Площадь Гриммо, 12. Да, я знаю об этом месте, вся моя семья знает: мы навещали там моих родственников, когда я был совсем маленьким. Как там обстоят дела сейчас?

Билл прикинул, что не было смысла скрывать от членов семьи Блэк, что находится на Гриммо. Это место какое-то время было скрыто от них заклинанием Фиделиус, но само по себе не являлось секретом.

— Оно скомпрометировано, — ответил Билл. — Там опасно, и лучше пока туда не соваться.

— Гобелен Блэков все еще там?

— Конечно. Вместе с портретом твоей очаровательной вечнонедовольной двоюродной бабули. Сириус Блэк пытался уничтожить эти артефакты, но у него ничего не вышло. Почему ты спрашиваешь?

Драко снова пожал плечами, этот наигранно небрежный жест был еще менее убедителен, чем раньше.

— Мне просто захотелось взглянуть на гобелен и проверить там свое имя. Не бери в голову. И спокойной ночи, Уизли.

.

1) Love good, удачная игра слов, почти означающая "любовь это хорошо"

Вернуться к тексту