Изменяя прошлому (гет)

Кабинет эрлессы был необычайно мал для человека её положения. Большую его часть занимал круглый стол с картами Ферелдена. В углу стояли стул и небольшой стол. Свободного места оставалось — в самый раз, чтобы юркая Фрисса могла ходить от стены к стене и вокруг карты. Узкий проход между столом и стеной, отсутствие второго стула, стол в ширину расставленных локтей — всё это говорило: второму человеку здесь не рады.

Прислуга и стражники считались с этим молчаливым посланием. Пока Фрисса была здесь, её не беспокоили ни ужином, ни новостями. Даже глупые эльфы смогли понять идею.

И когда раздался стук в дверь, Фрисса лишь изумлённо вскинула голову. Кто мог потревожить её здесь?

Не дожидаясь разрешения, зашла сэр Коуртрен — ближайшая помощница тейрна Логейна. Она не любила Фриссу, ревновала к ней внимание командира и не могла понять, откуда столько внимания молодой выскочке. Но тейрн был в отъезде, и волей-неволей женщинам приходилось общаться. Всё же было изумительно, что Коуртрен явилась сама.

Не говоря ни слова, она опустила на стол срочную депешу.

Фрисса вчиталась в уже изученный шифр.

— Н-нет... Нет!

Эрлесса облокотилась на карту Ферелдена. Банны восстали.

Дыханье Создателя! Она сделала всё, чтобы не допустить раскола! Стражи на стороне Логейна, тейрна не обвиняли публично, бастард Мэрика мёртв. Почему банны снова восстали?!

Фрисса помнила, как потрясло это её в прежнем мире. Страна на грани гибели! Порождения тьмы захватывают баннорны! И в это время, когда нужно объединить все силы, ферелденцы хотят сражаться друг с другом?

Всё время Мора она терзалась, что вынуждена идти против тейрна Логейна. Сколько сил можно было сохранить! Возможно, им бы удалось отстоять больше земель! А так… что будет… что было бы, даже после смерти Архидемона? Страна лежала в руинах. Лишь вопрос времени, когда бы этим воспользовался Орлей.

И в этом мире её целью стало не просто победить Мор, а сохранить страну как можно целее.

Сэр Коуртрен хмыкнула, глядя на её изумление.

— Неужто ты не была готова, что банны поднимут голову? Тогда ты куда глупее, чем думает тейрн.

Она вышла, хотя стоило бы, наверное, обсудить, что им делать. Но сэр Коуртрен была лишь исполнителем воли тейрна — как Сорис для Фриссы. Что с ней обсуждать? Всë решит тейрн.

Эрлесса рухнула в кресло. Что она будет говорить Логейну? Как оправдается? Она просидела так минут двадцать, но ни одной толковой мысли не явилось.

Вместо этого в разум злорадно приходила прежняя жизнь. Как Алистер клялся ей в любви. Пожирал глазами, дарил цветочки… Фрисса не любила его, слишком свежа была смерть Роланда. Но допускала, что когда-нибудь сможет полюбить. Он был такой светлый, такой наивный — она всегда присматривала за ним. И главное… ей страшно было представить, как этот человек встанет во главе Ферелдена один. Он сделал ей предложение, и она приняла его.

А потом её решили сделать принцессой-консорт. Это было нелепо. Это было оскорбление! Ведь при жизни Алистера она бы всё равно участвовала в политике. Он же не хотел и не мог решать всё сам! А после смерти… кому он планировал передать престол? Эамону?

Алистер плясал под дудку Эамона, а тот — стремился к Орлею. Только что орлессианцы перестали топтать их землю. Столько ферелденской крови пролили, чтобы изгнать их… лишь для того, чтобы позвать обратно?! Это был плевок в лицо всей стране…

Тогда её вариантом стало — женить Алистера на королеве Аноре. Она была отличной правительницей. Настоящей ферелденкой, и прекрасно управлялась со страной все предыдущие годы. Так Стражи бы наконец объединили силы с тейрном Логейном.

Но Алистер потребовал казни тейрна. Что в голове у подобных людей?! Ты сражаешься с превосходящими силами противника. У тебя есть гениальный стратег, благодаря которому страну в прошлый раз отстояли перед могущественным противником. И ты казнишь его из-за личных счётов? А к крепостным стенам у тебя нет претензий — может, их снесём?

Вот она, королевская мудрость!

Фрисса отказалась. И этот «король» бросил страну перед решающей битвой. Как можно было поставить такого человека во главе державы? Ему было плевать на Ферелден!

Алистер планировал уплыть в Вольную Марку. К сожалению, бастард представлял угрозу для страны. Даже сотню лет спустя любого могли объявить его потомком и снова развязать гражданскую войну… Алистер так и не попал на корабль.

Фрисса закрыла лицо ладонями. В нынешнем мире его тоже отравили. Алистер был хорошим человеком. Слишком слабым… недостаточно ответственным… но добрым. Она отравила его, чтобы избежать гражданской войны, чтобы сохранить жизнь тысячам невинных людей.

Но восстание началось снова. И значит, она отравила его зря.

Она убила человека, который ей доверял, и никому этим не помогла.

* * *

Фрисса без интереса водила вилкой по гарниру. На противоположном конце стола Роланд придвинул тарелку и с трудом нарезал жёсткое мясо.

Она собиралась поговорить с мужем. Но на душе было гадко... Алистер мёртв. Ферелден разваливается. Логейн вернётся и будет в ярости. Может, отправит её в пыточные застенки.

Фрисса придвинула тарелку и попыталась съесть хоть кусочек, но мясо и впрямь не резалось. Роланд вопросительно глянул на неё. Видно, лицо у Фриссы было мрачнее некуда.

Начавшееся восстание всё меняло.

«Рассказать Роланду! Да он всем сердцем на стороне бунтовщиков! Даже если он поклянётся… даже если он никогда никому не расскажет… он может выдать своим видом, он может выдать меня молчанием, он может… он может сам перейти на сторону восставших! Он же ненавидит тейрна Логейна!»

— Что-то случилось?

— Нет, — отрезала Фрисса слишком холодно.

Восставшие банны используют это против неё. Если кто-то поймёт, что она действует, как сложилось в прежнем мире, им останется лишь выбирать самые неожиданные решения, и все её знания станут бесполезны. Она ничем не сможет помочь ни Логейну, ни своей стране!

Если их с Роландом разведёт судьба, у него всегда будет оружие против неё.

— Может, всё-таки расскажешь? Я как-никак твой муж.

— Сказала же, всё в порядке.

Роланд отодвинул стул — ножки с визгом промчались по полу — и вышел из столовой. Лишь полная тарелка с едой осталась на его стороне стола. Фрисса с удивлением поняла, что чувствует облегчение.

«Зачем, зачем я только вышла за него замуж? Ведь это я настояла! Можно было оставить всё как есть… сбежать в Денерим и убить Хоу самой… я бы как-нибудь оправдалась... Может, мы с Рори сейчас были бы друзьями».

Фрисса хмыкнула. Она точно так же поддержала бы Логейна. Роланд точно так же считал бы её предательницей. Даже их дружба не пережила бы войну... Да и сейчас! Если рассказать всю правду, многие из её решений вызовут лишь больше вопросов. Как она могла сохранить Наковальню? А как посмела не спасти короля?..

В памяти вновь всплыло, как она рыдала в Форте Драккон. Как раскачивалась над трупом Роланда, и вся жизнь тогда потеряла смысл. Весь Мор она надеялась, что застанет его живым… пусть измученным, пусть запытанным — лишь бы только живым!.. В конце войны, когда Морриган предложила ей способ не умирать, она и слушать не стала. Вновь подвергнуть страну опасности Древнего Бога — и ради чего? Ради тридцати лет горечи?

Раньше она так любила его. А теперь даже ради его любви не могла заставить себя открыть тайну.

Эрлесса глядела, как эльфы неловко убирают тарелки. Жестом отослав слуг, она ещё долго сидела в столовой.

«Любовь — это слабость. Любовь — это смерть. Любовь — это рак, который разрастается внутри человека и принуждает его делать глупости». Так говорила Морриган, и Фрисса лишь горестно смеялась над этим. Отвечала, что когда-нибудь и Морриган найдёт того, кому отдаст свою душу… без кого весь мир станет пустым… И что теперь?! Куда она завела себя и Роланда?

Любовь — это слабость…

Фрисса опустила голову. Она уже знала, что ничего не расскажет.

И уже знала, что уничтожит этим свой брак.