Гарри Поттер и старуха-процентщица (гет)

На следующий день Уизли явился к Поттеру с первыми петухами. Весь огненно-рыжий, румяный и веснушчатый стоял он на пороге, озаряя собой маленькую зелёную комнатушку. Рональд буквально светился и излучал энергию, чем сильно отличался от апатично-меланхоличного бледно-серого Гарри.

— Эй, друг! Встаём! Поднимаемся! Умываемся! Сейчас я тебе завтрак соображу. Давай-давай, хватит тухнуть! Вставай-вставай! Штанишки надевай! Совсем расквасился! — пытался он взбодрить Поттера.

Гарри лениво сел на кровати, пригладил пятернёй волосы и зевнул.

— Какие черти тебя принесли в такую рань, Рон? И чего ты такой восторженно-весёлый? — спросил его Гарри. — Зарплату, что ли, выдали?

— А я всегда весёлый! Грустных Уизли не бывает, ну, не считая моего брата Перси. Чего унывать-то? День настал, солнышко встало, птички поют. И да, ещё кое-что, я отпросился на работе, теперь меня каждый день будут отпускать к тебе до обеда. Я приврал, что у меня папа болен и нужен уход, работодатель позвонил папе, а тот подтвердил. Вот такие пироги, — сказал Рональд и поставил сумку с провизией на стол. — Ну, ты поднимайся давай, а я сейчас за чаем схожу.

Поттер нехотя встал. Он всегда завидовал лёгкости Рональда, его весёлости, умению воспринимать любые обстоятельства с улыбкой. "Позитивный он человек, этот Рон. Не то что я, квашня квашнёй", — подумал Гарри и стал натягивать на себя одежду.

Потом они пили чай, болтали о всякой ерунде, и вдруг улыбка исчезла с лица Рональда, когда он что-то вспомнил. Гарри подсознательно напрягся.

— Кстати, Гарри, а ты в курсе, что нашли ещё двух подозреваемых в деле об убийстве Амбридж и Паркинсон? — спросил Рон тихим голосом.

— Ещё... двух...??? — глаза Гарри расширились, и он едва не потерял дар речи. — Как двух? Кого?

— А тех двух волшебников, которые Амбридж-то и обнаружили. Когда они в послеобеденное время пришли в ломбард по своим делам, магазин оказался закрыт. Они дёргали-дёргали дверь, звали, в окно стучали — никого. Потом обошли дом и оказалось, что дверь другая, та, что с заднего двора, приоткрыта. Ну они и вошли. А там два трупа. Вот их и повязали — кто первый обнаружил, тот, полагается, и есть первый подозреваемый. А кто их знает? Может быть, это они их и замочили, а потом вид сделали, что ни при чём. В наше время никому верить нельзя, — подытожил Уизли.

— А кто это? Ты их знаешь? — спросил Гарри, когда в его груди разлилось нехорошее чувство.

— И я их знаю, и ты их знаешь, должен помнить. Один на Когтевране учился, Роджер Дэвис, кажется, на год нас старше...

— Это тот Дэвис, который танцевал с Флёр Делакур на балу, а на седьмом курсе в матче с нами забил единственный гол для своей команды? — удивился Поттер. — Я помню его. А второй кто?

— А второй пуффендуец, Захария Смит, тот парень, что был в нашем Отряде Дамблдора и всё время критиковал тебя. Вот их и повязали обоих, Роджера и Захарию.

Поттеру сделалось нехорошо. Хоть он и не особо дружил с Дэвисом, и не сильно долюбливал Смита, но он никогда не желал им зла, а уж тем более не хотел, чтобы кто-то невинный пострадал.

— И где они сейчас? — с опаской спросил Поттер.

— Где-где? Там же, где и сын Олливандера — в Азкабане, в руках Макнейра, который сейчас всеми правдами и неправдами из них признание вытягивает. А этот Уолден ещё тот маньяк! Живодёр! Поговаривают, он даже магловскими методами выбивания признаний не брезгует, — сказал Рон, откусывая кусок пирога.

— И что же, признались они? — голос Гарри звучал натянуто.

— Ещё как! Под пытками сознались, что все втроём и убивали, якобы были в сговоре. Вроде как Олливандер-младший сам лично им палочку дал незарегистрированную, зная, для чего она им нужна. Решили совершить убийство из корыстных побуждений, а добычу поделить по-братски. Да вот неувязочка одна выходит — никто из них не может сказать, где добыча-то? Куда деньги подевали? Но и это не проблема, Макнейр выпытает, выяснит. Ему только волю дай.

— Но ведь... — Поттер осёкся, — это неправильно, нечестно! Они не виноваты! Они не должны за это отвечать!

— А тебе откуда знать, виноваты они или нет? — удивился Уизли и хлебнул горячего чая. — Раз сознались, значит, виноваты. А деньги... ну, потратили, может. Или спрятали где, да забыли. В любом случае, не нам это выяснять, для этого следствие и существует. Специально обученные люди и разберутся.

— И что с ними теперь будет? На сколько их посадят? На пару лет, да? — Поттер пытался успокоить сам себя.

— Ты что, Гарри, совсем с дуба рухнул? — удивился Рон. — Какие пару лет? Им смертная казнь грозит, если вина их будет доказана, — Уизли посмотрел на друга с недоумением.

— Казнь? — глаза Гарри полезли на лоб.

— Ну, можно и так сказать. Посидят пару лет в темнице в камерах одиночках, а такие, как Макнейр, будут отрабатывать на них своё мастерство. Потом поцелуй дементора, как это водится, а там уже они и сами умрут, потому что тело без души и, как ты знаешь, без разума, существовать не может. Вот такая отсроченная казнь получится, — Рональд отпил из чашки ещё чаю.

-Жесть какая-то! — выдавил брюнет и попытался успокоить свои трясущиеся руки.

— А чего ты так переволновался-то, Гарри? — Рональд положил свою ладонь на трясущуюся руку друга. — Может, они и в самом деле виноваты. Конечно, даже если и виноваты, то это очень жестокое наказание. А если и не виноваты, мы всё равно им ничем помочь не сможем. Нас там не было, не присутствовали, не видели. Не можем ни подтвердить, ни опровергнуть. Ты не принимай это близко к сердцу, всё равно им ничем не поможешь, а себя изведёшь. Я помню твой этот вечный порыв всем помогать и всех спасать, но сейчас не тот случай.

Поттер молчал, прокручивая в голове всё, что он только что услышал.

— Ладно, Гарри, — вдруг сказал Рон, отставляя чашку, — мне на работу пора. Хорошо тут, конечно, сидеть и болтать, но деньги сами себя не заработают. А ты, друг, не скучай, не вешай нос и выздоравливай. И в голову лишнего не бери, не надо оно тебе.

И Уизли ушёл. Как только за ним закрылась дверь, Гарри показалось, будто свет померк, будто Солнце потухло и никогда больше не взойдёт над горизонтом. Всё, что случилось — было худшее, что могло случиться. С одной стороны, из-за него, из-за Поттера, сейчас страдают совершенно невинные люди, расплачиваясь за чужие грехи. "Это неправильно! Так не должно быть!". С другой стороны, Гарри не хотел бы сейчас быть на их месте. Юноше было жалко невинных людей, тех самых, которых он знал с Хогвартса, с которыми обедал в одном зале, играл в квиддич. Но и себя ему было жалко. И даже Пэнси Паркинсон, и её родителей. И старика Олливандера, который, наверное, сейчас переживал из-за сына, и родителей Дэвиса и Смита. "Мерлин! Как много людей сейчас страдает! Что я натворил?! Что я наделал?!".