Слизеринский Лев (джен)

Следующий день похода оказался более щедрым на находки. Так Эдмунд отыскал на земле небольшие отметины свиных копыт и широких ступней огров, а также небольшие деревья, сломанные явно из-за того, что кто-то столкнулся с ними в спешке. Видимо, ведьма использовала своё волшебство, чтобы заметать большинство улик, но до конца уследить за своей шайкой было бы для неё сложно, тем более, для неё явно хаос был важнее порядка, а агрессия — безопасности.

Я быстро записал в книжечку «следы ведут на северо-запад» и поставил знак вопроса.

Позднее я понял, что с направлением побега злодеев мы не ошиблись. Когда мы проезжали по местам, ещё знакомым мне с наших первых двух дней в Нарнии, что-то угольно чёрное вдруг упало вверх с веток, на макушку Люси…

— Ой, извините, Ваше Высочество, не признал, Вы с ней сверху похожи. Извините, извините, извините. — откланялся бельчонок, когда Люси сняла его со своей головы.

— Привет! — вскрикнула радостно Лаванда, выпустила вожжи, замахала руками. Скоятолло ловко скакнул сперва на шею её кобылке, а потом к мисс Браун на плечи.

— Ну вот, и приодели тебя недурно. — оценил он первым делом её новое средневековое платье — А то была немного, ну, замухрышка…

— Сейчас как за хвост ущипну! — нахмурилась шутливо Лав.

— Так я ж не тебя лично обидеть, вы все тогда были какие-то одинаковые. Что ты, что носатый, что кудрявая дочь Евы, которая не хочет быть дочерью Евы…

— Да зовите, как хотите. — - краснея, прошептала Гермиона.

— Что рыжий, что босоножка, что… А это кто, страшный, с бородой? — шепнул малыш на ухо подруге.

— Это Сириус Блэк, он наш друг. — пояснила Лаванда, поглаживая Скоятолло — Он очень смелый и спас жизнь Люси.

— А. Понятно. Ну, в общем, теперь ты сама как королевишна выглядишь, потому и спутал. Я вот к чему пришёл. Я видел, как негодяи какие-то, на наших не похожие, бежали сквозь лес и пугали всех. Мать мою и батю пытались к себе переманить, как отказались — сказали, что им нет разницы между немыми и говорящими животными — любых съедят. Но не достали, конечно. Мои старшие одного громилу за лапищу покусали, он теперь к дуплу не приблизится на выстрел стрелы. В общем, ушли. Через час сижу, шишку грызу, вижу — бегут прочь. И потом птица мне ещё какая-то напела, мол, эти мерзавцы мало того, что зверушек стращали, так ещё и хотели наших королей убить вместе с их гостями. Вот и решил, что теперь уже дело серьёзное, пришлось через пол-леса пойти, вам рассказать. Они в сторону реки кинулись, ну, когда они мимо моего дупла пробегали, что-то кто-то про реку прокричал. Или не про реку. Они даже говорят непорядочно как-то, он мог вообще что-то другое иметь в виду.

Питер достал из седельной сумки карту, что-то сверил, кивнул.

— Значит, мы были правы. — обратился он ко мне — Движемся на северо-запад, к Стремнинке. Возможно, где-то мы найдём наших врагов: некоторые виды нечисти очень не любят воды и это может их замедлить. Если нет, пересечём реку и двинемся к ближайшему поселению. Тактика та же — спрашивать всех.

— Спасибо, бельчик, ты нас очень выручил. — Лаванда чмокнула Скоятолло в нос.

— Далеко мы… — пробормотал Рон, почёсывая подбородок — Я чё-то только сейчас понял, что мы всё по лесам да по лесам катаемся, как будто и нет больше ничего…

— Это только кажется. — убедил его Эдмунд — Есть и города, однако, заселены они не густо.

Я заметил, как он помрачнел на этих словах. На лица других королей тоже опустилась тень.

— Там тоже животные всякие? — спросил Рон, наверняка, представив сказочный городок, где на задних лапах ходят звери в одёжке, как в книгах Беатрикс Поттер (о, времена, когда эта фамилия для меня ничего не значила и ассоциировалась лишь с китчевыми зайчиками на жестянках с печеньем…).

— Животные есть, но в основном домашние. Не в том смысле «домашние», что вне Нарнии. Они всё ещё вольны и свободны, просто им может быть вполне удобна не только лесная, но и городская жизнь. Гномов много, фавны могут быть. Вообще далеко не все у нас любят большие коллективы, да и как, например, доброму великану жить рядом, скажем, с говорящей мышью? Так что лучше всего в городах людям. Их там и живет больше всего, помимо гномов. По крайней мере, в новозаселённых городах.

— Так-так-так… — призадумалась Гермиона — А люди-то откуда? Вы же сами говорили, что при Колдунье вы были всем в новинку именно потому, что вы люди.

— Так и есть. Но мы не первые люди за историю Нарнии. Когда Колдунья пришла к власти, большинство людей либо умерло, либо сбежало, большие города развалились. И те люди, что сейчас живут в крохотных новых городах, скорее всего, прибыли к нам с островов или из Орландии. — произнёс горько Эдмунд, сжимая вожжи в кулаке.

Я обернулся посмотреть, как на это отреагирует Сириус.

— Значит, у Колдуньи было предубеждение касаемо людей? — спросил он.

— Было, конечно, из-за пророчества. Но она вообще ни к кому не была добра, так что, думаю, здесь нечего измерять.

— Типа для неё все равны, всех она одинаково ненавидит. — хихикнул Уизли.

— Лев мне не рассказал, может, хоть Вы поделитесь — как она так долго держала власть? Почему не было попыток революции? — допытывался Сириус.

— Я не знаю, что Вам и сказать. — пожал плечами Эдмунд — Ну, во-первых, потому что все верили в Аслана…

— Полагались на помощь извне, вместо того, что бы заняться собственными делами самостоятельно…

— А во-вторых, потому что от неё здесь всё зависело. Из-за холода нельзя было даже еду самому вырастить, поэтому всё производство продуктов было в её руках. Это всё равно что бунтовать против последнего источника жизни. А Зима и без того погубила некоторые раннее жившие в Нарнии виды.

— Вообще, нам повезло, что мы попали в Нарнию в преддверии Рождества. — добавила Люси — Нас хорошо угостили добрые существа. И только сейчас я понимаю, что их доброта значила ещё больше, чем я думала в первый раз. Ведь они щедро делились теми драгоценными запасами, что сами тщательно хранили специально, чтобы хоть как-то отметить запрещённый праздник.

— Вот, кстати, и протест. — хитро произнесла Полумна — Рождество нельзя праздновать — а всё равно празднуют.

— Ну, если поймают, то придётся что-то придумывать про то, что это был «день воцарения Её Величества» или что-то в этом духе. — добавила Сьюзен — Правда, чем дольше было правление, тем хуже работали такие отговорки.

— Забавно. — хмыкнул недоверчиво Сириус, ковыряясь пальцем в зубах — И чем же пугал её этот праздник? Ведь в нём нет никакого толку, кроме как побаловать детей да продать гирлянды втридорога.

— Так уж и нет. — улыбнулась Полумна.

— Что Рождество, что Пасха, что День Гая Фокса. Разница невелика. Уж простите, что говорю это при вас, но, думаю, тут нет детей, что всё ещё верят в то, что это что-то большее, чем число на календаре.

— А мне кажется, многие маглы с этим ой как не согласятся. И взрослые, и дети. — прищурилась Полумна, но продолжать мысль не стала.

— Вы, господин Блэк, вылитый Скрудж. — сказал Эдмунд беззлобно.

— Ну, простите. — улыбнулся в ответ Блэк — То, что ваши жители находили способы повеселиться при тирании — это, конечно, похвально. Да и все эти исторические анекдоты о Рождественских перемириях, безусловно, довольно романтичны.

Мы добрались до бурлящей, кристально-прозрачной реки, настолько прозрачной, что можно было разглядеть в деталях каждую мелькающую рыбку и каждый серый камешек на дне. Тщательно обыскали окрестности. Не найдя следов пребывания здесь лиходеев, как и было оговорено, отправились вброд. Пока мы переводили лошадей, я осознал, что никогда ещё не держался в седле так долго, почти не слезая, как за эти два дня, и что сильно утомился. Отчего-то раньше это не чувствовалось.

— Прости, Северус. — виновато произнесла Илта, когда я что-то вздохнул еле слышно про то, как страдают мои бёдра.

— Ты точно ни в чём не виновата. — осадил я её строго — У меня есть с собой мазь от боли, я продержусь.

Здесь я солгал ей -мазь действительно была при мне, но я собирался экономить её запасы для тех случаев, когда помощь нужна будет кому-то другому, и по причине более серьёзной, чем боль после долгого пути в седле.

Мы ехали дальше: короли стали всё меньше говорить и петь, и вскоре я понял причину этой тишине. Солнечный луч прорезал воздух и осветил на горизонте массивную серую каменную плиту, разбитую надвое посередине.

Короли спешились, встали на колени перед камнем, поцеловали его холодную гладь. То же самое повторила Полумна. И Лаванда — более нерешительно.

— Бедный… — прошептала она, поглаживая письмена на камне — Наверное, ему было так больно и страшно тогда. Я его не видела, но мне его очень жалко. Я не люблю, когда мучают животных.

Гермиона тоже стремилась повторить королевский жест и тянула за собой Рона, но рука Сириуса опустилась ей на плечо.

— Полно. — произнёс он с трепетом и заботой; мне показалось, что в его глазах даже блеснула слеза — Не надо унижать себя, Герми.

— Но короли тоже…

— Их традиции. В Риме веди себя как римлянин, но всему есть предел. Давай просто поклонимся.

— Я только один раз. — отказалась Гермиона, подошла к камню и с ещё большей неловкостью, чем Лаванда, показала своё уважение. Рон остался на месте рядом с Сириусом, стыдливо глядя ей вслед.

Что до меня, то я поторопился пасть ниц одним из первых. Неважно, как это будет выглядеть в чужих глазах. Я стоял перед капищем и моей мыслью тогда было: как этот крохотный столик вместил Его, который больше, чем мир? Я видел Его своими глазами и мне Он казался таким исполином, что стол сразу бы рухнул уже от Его касания.

— Спасибо. — прошептал я, целуя камень. И в этот момент он перестал быть холодным, а стал тёплым, как Его дыхание.

Простоял я долго. Слышал, как Лаванда тихо плакала — растрогалась историей. Полумна и Люси утешали её.

Когда короли вернулись к своим лошадям, Рон тут же подбежал к Эдмунду, хотя юный король даже и не пытался осуждать гриффиндорца за его отказ.

— Слушай, прости! — взмолился Рон, понизив голос, чтобы не все слышали — Извини, серьёзно, по-братски! Ну не мог я! На меня Сириус смотрел, ну как я… Ну меня ж засмеют дома, ну!

— Ничего. — спокойно произнёс Эдмунд. Спокойно, да, но в этом «ничего» читалось ещё и «а ведь Он сделал это ради меня и из-за меня, Рон».

— Если бы я там был. — Рон хлопнул друга по спине; голос его звучал очень уверенно — Я бы всех этих гадов сам прирезал и льва освободил. И дуру эту ледяную на место поставил, она у меня ещё наплакалась бы. Честно. Веришь мне?

— Верю.

— Вот и верь.

* * *

Посланные вчера в замок псы привели подкрепление — небольшой отряд из фавнов, кентавров, гномов, собак и леопардов. Короли быстро пояснили им планы.

Лошади ускорили темп и мы довольно быстро добрались до врат ближайшего городишки — насколько я понимаю, как раз такого, о каких раннее рассказывал Эдмунд, небольшого и недавно образованного. Питер вёл процессию вперёд, за ним шла его семья, после я и Сириус, после дети Мира Крови, а потом уже все остальные. Разумеется, народ обрадовался приходу правителей, люди ( а точнее, в большей степени бородатые гномы, фавны, сатиры и животные) голосили, махали руками, кидали цветы и махали флажками и лентами. Из одного из окон прямо мне на голову упал плотный венок из белых цветов, похожих на лилии; разглядеть того, кто изволил меня «короновать», я не успел. Неловко передал венок Полумне — не оставлять же его на себе.

Проехали по вымощенной площади, чистой и почти блестящей. Посередине стоял фонтан с небольшой и скромной, но довольно искусно созданной львиной скульптурой — из пасти льва бил поток, в котором дети не то людей, не то гномов, заливаясь смехом мочили маленькие ладошки. Скакали маленькие существа, похожие на фей, с крылышками воробьёв, в зелёных плащиках и красных колпаках: малыши играли и пели; позднее Сьюзен и Питер рассказали мне, что эти малыши зовутся феорин или ферришин, что они любители танцев и также часто сопровождают похоронные церемонии. Где-то пробежала белая свинья с красными глазками — явно разумная — многие дети кинулись за ней, крича, что она принесёт им счастье. На углу я заметил собрание молодых и не очень женщин разных видов вокруг сморщенного хобтраста, что читал им в деталях лекцию: что-то про то, как вести себя при беременности и как выкармливать уже рождённого ребенка.

Длинный ряд разноцветных прилавков вился в стороне, видимо, проходила какая-то летняя ярмарка. Короли притормозили, чтобы немного поговорить с горожанами, а дети сразу же спешились и побежали смотреть на товары. Слез с лошади и я.

Лаванду сразу же заинтересовали украшения и сладости, она заговорила с торговцем — смешливым стариком в мешковатых синих штанах, чьё лицо иногда походило на свиную морду. Купила у него яблоко в сахаре (или кто-то из королей для неё приобрёл) и радостно его грызла.

Сириус играл на площади с детьми. Вроде, свинью счастливую ловили. Малыши кидались обнимать его за ноги, дергали за одежду, а он всё хохотал, напоминая дружелюбную большую собаку. Всё же дети всех возрастов любят его, и это его явное передо мной преимущество. А когда один из гномят столкнулся со мной на площади, а я наклонился к нему, то он почему-то разрыдался, сам подскочил и убежал прочь, что-то хныкая про «страшный, злой, и нос ещё…».

Меня из прилавков привлёк больше всего тот, где бледное существо с тусклой кожей, волосами, похожими на водоросли и очень безучастным взглядом торговало, в основном, отварами, похожими на болотную воду, ещё самодельным мылом и табаком в маленьких мешочках. Позднее короли мне рассказали, что то, что это существо мы увидели в городе — само по себе чудо, ведь они одиночки и людских компаний не любят.

У этого же прилавка немного постояла Полумна, самозабвенно нюхая каждый представленный брусок мыла и будто не обращая внимания на несчастное лицо торговца, что так и молило перестать лапать товар и заплатить уже наконец.

Когда мы с мисс Лавгуд (которая мыло так и не взяла) отошли в сторону, она вдруг гордо заявила:

— А он на Вас похож, профессор! Ну точь-в-точь! Если бы Вы родились в Нарнии, вот кем бы Вы были!

На фоне того, что оборотень сравнил меня с кем-то из подлой нежити Колдуньи, а гномий малыш до смерти испугался меня, хотя вокруг него бродит столько разных и причудливых существ… Признаюсь, это высказывание мисс Лавгуд даже казалось комплиментом. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы с башни не прыгало.

На вечер была назначена аудиенция с местным бургомистром, высоким фавном с аристократическими манерами. Говорили в основном короли, я, хоть и присутствовал, встревать не смел.

— Слухи о маленькой банде дошли и сюда. Судя по всему, гнездо преступников находится либо где-то в великанских землях, либо на северо-западе, в бывших владениях Колдуньи. Благо, никто из жителей города не пострадал. — рассуждал фавн, прохаживаясь по своему кабинету.

— Не известно ли случайно чего-то об их мотивации? — спросил Питер, сверяясь с картой — Они хотят каким-то образом оживить Колдунью или же хотят поставить ей на замену преемника, например, смуглую ведьму-предводительницу?

— Увы, нам ничего не известно, Ваше Высочество. Мы едва ли знаем об их методах борьбы.

— Так или иначе, Колдунья была только одна. — отметила Сьюзен — Нельзя войти дважды в одну реку. Поэтому я считаю, что нам следует меньше говорить именно о ней в контексте наших нынешних поисков. Так мы собьём себя с пути и, возможно, переоценим угрозу.

На ночь наш отряд был размещён там же, где и городской гарнизон, а я, короли и остальные жители Мира Крови остались ночевать у бургомистра. В городе уже было не так легко уснуть, а звёзд на небе было видно меньше.

Помню, перед тем как я отправлялся спать, Сириус нагнал меня в коридоре. Спросил что-то о движениях в фехтовании, о том, как освободить кисть, чтобы та не натруждалась. Я раздражённо, но чётко объяснил то, что рассказывал мне раннее Питер (при этом не понимая, почему Сириус не обратился сразу к королю, что и слова лучше подберёт и на практике покажет). Сириус кивнул, даже сказал «спасибо» (я слишком устал к вечеру, чтобы удивляться) и удалился.