Секрет ведьмы (гет)

Идти в воскресенье утром и выяснять что-то про Крауча жутко не хотелось, но друзья настаивали. Гарри подарил еще пару носков Добби, познакомился с Винки и, слегка раздражался от маниакальной идеи Гермионы освободить тех, кто в свободе не нуждался. Они вместе с ней читали статью про домашних эльфов, где было написано, почему освобождать это вредно, за редким исключением, которое лишь подтверждает правило. Исключением, конечно, являлся Добби.

И, уходя, он был полностью уверен, что смог бы разговорить эльфийку, если бы не вмешательство подруги. Раздражения это только прибавляло. К вечеру Рон и Гермиона совсем разругались и Гарри сбежал от них. По карте он нашел Хоуп, та была с Драко в заброшенном кабинете, поэтому Поттер без сомнений направился туда. Попытавшись открыть дверь, понял, что та заперта, попробовал Алохомору, но ручка не поддавалась. Тогда он додумался постучать, после чего дверь распахнулась.

Хоуп и Драко стояли друг напротив друга с поднятыми палочками и Гарри понял, что они упражнялись в заклинаниях.

— Привет, — только сейчас он подумал, что мог им помешать. Ревновать к лучшему другу, это как если бы Ривайвол ревновала к Грейнджер. Гарри бы наверняка также раздражался от этого.

— Поттер, — кивнул Драко.

— Привет, Гарри, — от улыбки девушки у парня потеплело, — если хочешь, можешь присоединиться.

— О, — он кое-что вспомнил, — на дне рождении ты сделала так же, как делал мой папа, — Гарри подошел к Хоуп, чтобы убрать прилипшие волосы от лица, вероятно они уже долго тренировались, — научишь?

— Это когда на тебя Пожиратель напал? Нотт говорил, что ты делала что-то сумасшедшее, — Малфой отошел к подоконнику и, взяв стакан, наполнил его яблочным соком, который, вероятно, принесли домовики.

— Ммм, — засмущалась Хоуп, — я увидела этот прием из воспоминаний об отце Гарри и немного почитала, и попрактиковалась…

— Ты использовала трансфигурацию, беспаловочковую левитацию, щиты и это только то, что заметил Нотт, — Драко покачал головой и протянул девушке стакан с соком, та с благодарностью приняла.

— Самое главное концентрация. Вообще, — она неуверенно прикусила губу, — после того… после дементоров, некоторые чары даются мне проще…

— Да, — задумался Гарри, — Шляпа говорила, что-то об этом.

— Да, — кивнула, — что это дает некоторые преимущества, взамен утраченного, — она вздохнула и несмело улыбнулась, — ну, хоть что-то?

— Хоть что-то? — вздернул бровь Драко, — это неплохой такой плюс тебе.

— Неплохой минус, что я постоянно чувствую пустоту, Драко. Всегда. Каждую дракллову секунду.

— Прости, — он закатил глаза, — я смотрю…

— Прощаю, — отрезала Хоуп и поставила пустой стакан. — Итак, хотите научиться?

— Разумеется, — фыркнул слизеринец, а Поттер улыбнулся.

— Эм, Гарри, если ты против…

— Нет-нет, — он замахал руками, бросив быстрый взгляд на Драко, — это же нельзя использовать во вред, ну, конкретно то, чему ты хочешь нас научить, поэтому…

Хоуп начала с объяснения каждого.

— Как вы знаете, боевую трансфигурацию можно использовать только на поле. Ее фундамент это мусор, чем больше мусора, тем больше сможете превратить, — она села на стол и положила ногу на ногу. Серые спортивные штаны обтянули ее ноги и Гарри пришлось напрячься, чтобы переместить взгляд куда угодно, только не на Хоуп. — Главная ваша сложность это беспаловочковая магия, для начала вы поднимете все вещи и начнете левитировать их вокруг себя с помощью палочки, необходимо почувствовать, как магия двигает их, чтобы взять концентрацию исключительно силой природного дара.

Хоуп палочкой подняла бутылку с соком, потом положила оружие на стол. Бутылка должна была тут же упасть, но она продолжала левитировать.

— Если научитесь, возьмете в привычку, что можете это сделать в любой момент, остальные заклинания пойдут по накатанной. Главное понять свою магию. Также будьте готовы, что беспаловочковая магия буквально высасывает из вас энергию. По началу вы будете расплескивать ее вокруг себя и быстро уставать. Поэтому здесь поможет только практика. Также, Гарри, — обратила она к парню, — я вышлю тебе учебники по оклюменции, это очень сильно поможет тебе в концентрации. Ты же не изучал ее?

— Нет?

— Хорошо, — она кивнула, — а ты Драко?

Слизеринец фыркнул и посмотрел снисходительно.

— Так же как и ты Хоуп, с малого возраста.

Девушка кивнула и приманила зеленый фрукт, одновременно левитируя бутылку с соком обратно к Драко.

— Я поражаюсь вашей страсти к яблокам.

— Это вкусно, — вместе ответили слизеринцы и Гарри фыркнул.

— Начнем с трансфигурации, вам нужно превратить как можно больше плоских, достаточно толстых и блестящих вещей. Гарри, ты можешь вместе с этим призывать змей в бешеном количестве и командовать ими, они будут отвлекать, я так делала на твоем дне рождении.

Хоуп взорвала стул и парту в углу, чтобы левитировать парням. И они принялись за работу. У Драко проблем не было, его обучали так же на дому поверх школьной программы, Гарри же приходилось стараться над каждым предметом, доводя до идеального состояния. Хоуп поправила его, потому что идеальность не нужна, только эффективность.

— Они не должны легко ломаться, достаточно, если выдержат одно заклинание, главное твердость и количество, а насколько хорошо выглядит, не трать на это время.

Гарри сосредоточился, представляя предметы твердыми, упуская из виду внешность. Это отличается от того, что обычно требовала Макгонагалл, но сильно упрощало дело. Он быстро увеличивал и превращал доски, когда перед ним образовалась кучка для костра, Хоуп предложила теперь сделать их слегка блестящими. И Гарри вновь принялся переделывать. Она также акцентировала внимание, что вид не важен, просто блеск, чтобы проще было предметам не пропускать через себя заклинания.

Сравнивая свою и Драко кучки, у слизеринца получилось аккуратнее. Драко ухмыльнулся, очевидно заметив тоже самое, Гарри только закатил глаза на это ребячество.

Поттер заметил, что Малфой к нему по прежнему не придирается и общается без упреков или сарказма. И ему стало немного стыдно за своих друзей. Почему они не понимают?

— А теперь отойдите в разные стороны класса и начните левитировать вокруг себя.

Через пару минут парни поняли, что это оказалось опаснее и сложнее, чем они предполагали. Заставить предметы парить это одно, а вот летать вокруг себя по определенному сценарию не то же самое. Часть врезалась в стену, другая летела в самих парней и только несколько вели, как им было положено.

Драко сконцентрировался на потоке магии, пытаясь четко представить, какой именно результат хотел получить. Стало лучше, некоторые предметы падали, но основная масса криво, но летала вокруг. Из-за усиленной концентрации лоб покрылся испариной и Драко понял, что на сегодня с него хватит. Руки уже дрожали, а это все с палочкой. Он присел на пуфик, расслабляясь. Гарри был бледен, но губы сжаты, а брови сведены. Очевидно он будет стараться, пока не угрохает себя. Драко закатил глаза и обратил внимание на Хоуп. Та наблюдала за гриффиндорцем, но не вмешивалась. Малфой удивлялся, как настолько разные люди смогли сойтись. Пара получалась гармоничной, Драко видел, что Гарри ее ценит так, как того заслуживала девушка. Слизеринец до странности путался в чувствах к этому. Он был одновременно горд, недоволен, рад и не рад. Хоуп всегда относилась к Гарри по особенному, об этом знал весь факультет, но никто не мог подумать, что из этого что-то выйдет. А в один момент они начали общаться, как будто понимали друг друга без слов. По мнению Драко, Гарри безусловно был лучше Теодора. Нотт становился все мрачнее и нелюдимее, злее, агрессивнее, но на близких не срывался. Однако, кажется, девушек менял еженедельно. Поэтому то, что Хоуп была именно с Поттером несомненный плюс. Но это был Герой Магической Британии. Хоуп ежедневно приходится уничтожать кучу писем от неизвестных людей и это раздражало. Однако, девушка относилась пацифистски. Но все равно, по мнению Драко, Гарри Поттер не заслуживал Хоуп. Она была живой, красивой, вообще-то Драко считал ее практически воплощением себя самого, так они были похожи. Во вкусах, даже во внешности, родители, жизни в целом. Он задумался. Будь у него сестра, отдал бы он ее Гарри Поттеру? Он мысленно усмехнулся. Нет, его сестра осталась бы старой девой, потому что он не позволил бы подойти к ней и на метр.

Гарри пошатнулся и Хоуп приблизилась к нему, что-то объясняя. Она мягко касалась руки, опуская палочку. Заглядывала в глаза, убирая со вспотевшего лба волосы. Поттер на вид был недоволен, но все равно согласился и дошел до пуфика рядом с Малфоем.

— Завтра будет голова болеть, но быстро пройдет, если ты не будешь слишком много колдовать, а еще лучше, если зайдешь к Помфри, но ума не приложу, какую отговорку ты ей скажешь, — она подала ему стакан с соком, который Гарри с жадностью выпил.

— Как ты умудрялась стоять тогда? — просипел Гарри.

— Не без труда, — криво улыбнулась девушка. Поттер помотал головой. Чувство вины вновь напомнило о себе. Стало еще хуже от своего поступка, что он не заметил ее состояния и отправил одну в чужой стране. «Герой», — сам себя упрекнул Поттер.

— Драко, ты как?

— Лучше, чем он.

— Если будете в меру тренироваться, станет легче. Магия привыкнет к движениям и вы прекратите отдавать столько сил. Здесь главное понять, а потом практиковаться.

— Все, — хлопнул по коленям Драко, — я вымотан и желаю лишь помыться, и провалиться в сон. Идешь?

— Что? Тебя помыть? — игриво спросила Хоуп. Драко выпучил на нее глаза.

— Нет, конечно! Только вместе спать.

— Я вам не мешаю? — отрезал Гарри их разговор.

— Нисколько, — от снисходительности Малфоя у Поттера зачесались кулаки, — вообще-то, можешь присоединиться.

Гарри поперхнулся, а довольный Драко помахал рукой и вышел из кабинета.

— Тебе придется привыкнуть к этому, — Хоуп широко улыбалась, она дорожила Драко всем сердцем. Он всегда был живой, любил играть с окружающим миром, часто недовольный от всяких мелочей, но всегда искренний, открытый. Конечно, для близкого круга. Поэтому разного рода пикировки, заигрывания стало для них нормой. Он ее подбадривает, заставляет улыбаться, когда хочется разорвать мир, защищает от разного рода неприятностей. Если бы у нее был брат, то вероятнее Малфой подошел бы идеально. В определенный момент он прочно занял место в сердце на равне с родителями и Гарри. Пожалуй, ради них, она готова была пустить мир по ветру.

— Мне не нравятся ваши разговоры.

— Пойдем, я тебя провожу.

Гарри говорил плохо, был бледен, а синяки под глазами могли поспорить с синяками Люпина в его худшее время.

— То, что ты чувствуешь называют магическим истощением. Запомни, ощущения перед этим и больше никогда не доводи до такого. Иначе последствия будут плачевными. Давай, — она подала ему руку.

Гарри, конечно, напряг свое тело и встал сам.

— Не надо меня провожать, — устало ответил, — я в состоянии добраться самостоятельно.

— Как хочешь, — она пожала плечами, — мог просто сказать, что я тебе надоела.

— Что? — он запнулся, — нет!

Хоуп довольно ухмыльнулась. Гарри понял, что его только что провели, как маленького ребенка.

— Слизерин, — он закатил глаза, — я больше на это не попадусь.

— Хорошо, — легко согласилась девушка. Ей, пока, «больше» и не надо. Она надеялась, что парень не будет доводить себя до подобного состояния.

Они молча дошли до гостиной Гриффиндора. Хоуп на прощание легко поцеловала его в щеку.

— Ты сегодня молодец, Гарри. Я рада, что у тебя получается.

— Благодаря тебе, — он попытался улыбнуться, но было видно, что слишком устал даже для этого. Хоуп не стала больше удерживать его и, махнув рукой, пошла в сторону своего факультета.

_______________________________________

Следующим днем, Хоуп, как обычно за завтраком избавилась от нескольких писем. Драко, отчего-то разбирался с одним с особой жестокостью, как будто это ему угрожали, а не девушке.

— Тебе не понравился почерк? — весело спросила Ривайвол.

— Именно. Ты видела эти отвратительные закорючки, будто не букву выводила, а целые писания на иврите?

— О, Мерлин, как они могут оскорблять вкусы арабов.

— При чем тут арабы? — поморщился Драко и добавил в кашу чернику, — они оскорбляют мои вкусы.

— Письма отправлены мне, — заметила девушка.

— Я в гареме, забыла? — развеселился парень и, подумав, добавил в свою кашу еще ежевику.

— Ты собираешь это есть?

— А что? Проблема?

— Никаких, — Хоуп отпила сок, — так что вчера случилось?

— Потом.

Он задумчиво пожевал кашу, кажется, действуя на автомате.

Внезапно девушка почувствовала теплые объятия. Она была уверена во владельце, но не уверена, как относиться к публичности. А потом расслабилась. Какое имеет значение, что о ней подумают, когда статьи Скитер уже сделали из нее падшую женщину, осквернительницу Героев, расхитительницу сердец.

— Теперь, ты официально моя, — горячий шепот на ухо заставил сердце биться чаще. На теле промаршировали мурашки, а тембр Гарри отдал куда-то в желудок. Она с нетерпением ждала, что и как он будет говорить, когда они станут старше. Предвкушала. А потом до нее дошел смысл слов. Она повернула к нему голову, его губы оказались на уровне ее губ и Хоуп пришлось сосредоточиться на своих словах. Она хотела, чтобы он ощутил тоже самое, что и она сейчас.

— Мне казалось я была рождена уже твоей.

Она с удовольствием отметила, как глаза Гарри темнеют. Как его кадык дернулся и, как щеки и уши парня начали приобретать более яркий оттенок, чем обычно.

— Хочу тебя поцеловать, — прошептал он в самые губы. И Хоуп готова была сказать да…

— О, Мерлин, снимите комнату, — Драко отодвинул от себя пустую тарелку, — я пойду с Крэбом и Гойлом, а вы милуйтесь дальше.

Хоуп моргнула и быстро встала, беря сумку, Гарри ее перехватил.

— Позволишь…?

— Побыть джентельменом? Всегда рада.

Взяв в одну руку сумку, другой скрестил пальцы с пальцами девушки. Хоуп наверняка к этому будет долго привыкать. Она ощущала себя в каком-то воздушном мире, словно все сводилось только к нему. Ей хотелось проводить как можно больше времени с Гарри, больше целовать, больше обнимать, больше говорить. Она любила его, сильно и, кажется, всегда. Хоуп не солгала, когда сказала, что была рождена уже его. Сейчас это казалось кристально понятным. Что может быть проще?

— Много писем приходит? — он склонил голову набок. Говорил по прежнему тихо. Хоуп чувствовала, как большим пальцем он поглаживал ее руку. Монотонность движения успокаивала и давала моменту какой-то свой неповторимый окрас. Пожалуй, если бы она могла вызвать патронус, думала бы об этом миге?

— Уже меньше, когда-нибудь прекратятся совсем, но это не напрягает, если ты переживаешь.

— Гермиона в больничном крыле. Ей тоже присылают письма, в этот раз попались с гноем бубонтюбера. Будь осторожна, — он чуть сжал ее руку.

— Я не настолько наивна, чтобы трогать и тем более открывать незнакомую почту, — немного обижено фыркнула девушка.

— Верно, — Хоуп по голосу поняла, что он улыбается. Посмотрела краем глаза, чтобы подтвердить догадку и, сама не удержавшись, улыбнулась.

На уроке они проходили нюхлеров. Маленькие мордашки, похожие на уточек, были крайне милыми. Хоуп не желала снимать ни одно свое украшение. С тех пор, как ей начали дарить подарки люди, которых она любила, для нее они стали броней. Кольца, браслет, кулон и медальон, парные с Драко серьги. Все это было дорого ее сердцу.

— Гарри, сережку забыл, — она протянула руку, чтобы он вложил ее к остальным подаркам от Хоуп. Ей грело душу, что кроме кольца наследника, все остальное было только от нее. Либо Гарри не носил прочие украшения, либо никто больше не дарил ему таких подарков. Хоуп надеялась на первое. Быть особенной для кого-то всегда импонирует.

— Точно не хочешь поиграть с ними?

— Точно. Это они с тобой будут играть, — усмехнулась девушка и надела на себя все, что Гарри ей отдал, а сережку закрепила на своем медальоне. На всякий случай.

— Ты похожа на Трелони, — скривила губы Паркинсон.

— Главное не на тебя, — отзеркалила Хоуп ее выражение лица.

Пэнси фыркнула и, кинув в мешочек несколько украшений, поспешила к остальным на грядку. Хоуп какое-то время наблюдала за ребятами. Драко, естественно, не удержался и взял с собой галлеон. Они перекидывали с Крэбом и Гойлом монетку, пока ушлый нюхлер все-таки не украл блестяшку. Гарри с безразличным лицом следовал за своим животным. Парень о чем-то задумался и не обращал внимание на окружающий мир. Гермиона и Рон о чем-то снова спорили. В последнее время, если они сталкивались, то безусловно ругались. Интересно, как дела у Грейнджер с ее бесполезным движением по освобождению домовиков? Еще Хоуп снедало любопытство, отправится ли гриффиндорка к Виктору Краму? И к чему это в итоге приведет.

Взгляд снова вернулся к Поттеру и Ривайвол задумалась как, а главное когда рассказать Гарри хоть часть из того, что он хочет знать. Скрывать она сама не хотела, но признавала, что была достаточно эгоистична, чтобы скрыть, как можно больше. Если бы Гарри скрывал от нее что-то, что напрямую касается ее жизни и жизни близких… Хоуп мотнула головой, ведь их нельзя сравнивать, она бы простила ему все. Гарри был слишком честен, слишком добр, чтобы поступить с ней плохо. А она? Была ли она такой же? Смешно даже спрашивать. Но залог отношение это доверие и уважение. Она не готова была его потерять, но еще более не готова предавать. А хранение такой важной информации это предательство.

После урока, Хоуп вернула все Гарри, когда она отцепляла серьгу от медальона, Гарри заинтересовался им.

— Мы с Драко с третьего курса дарим друг другу маленькие артефакты, — она погладила украшение, — как ты знаешь у меня проблемы с боггартом, он вроде как способен сделать меня незаметной для него. Полагаю благодаря ему на экзамене он превратился в луну и я с легкостью расправилась, — она хихикнула, — Люпин заподозрил неладное, но он слишком добр, чтобы рассказывать об этом.

— Повезло, — он мягко улыбнулся и снова забрал у нее сумку и взял за руку, — а кольцо?

— Тоже от Драко, оно выявляет опасные компоненты для зелий. Проще говоря от ядов.

— Хах, — усмехнулся Гарри, — это так…

— По-слизерински?

— Это тоже, но вообще вы вроде как заботитесь друг о друге?

— Так же как ты о Роне и Гермионе, — Хоуп мягко улыбнулась, — если ты хочешь приревновать к Драко, то не стоит. Считай его кем-то вроде подушки или доспехов. Да кем угодно, — она закатила глаза, — главное не объектом моей любви. Поверь, он вероятнее поцелует лягушку, чем меня.

— А ты? Ты поцелуешь его? — Хоуп от вопроса резко остановилась. Что есть ревность? Гадкая ползучая тварь, которая въедается в подкорку сознания. Чувство собственности и чувство неуверенности в себе, в своем партнере. Мозгом девушка это понимала, но почему-то ей было безумно приятно, что Гарри ее ревнует. Ведь это говорит о том, что она ему по-настоящему нравится. Но Хоуп не хотела, чтобы Гарри каждый раз нервничал, когда она с Драко. В ее воздушных планах они должны подружиться. Ревность все испортит.

— Гарри, — она коснулась его щек, заглядывая в глаза, — тот кого я когда-либо хотела целовать был только ты, — он бросил быстрый взгляд на ее губы, — Драко друг и ничего больше. Мы никогда не рассматривали иные роли.

— Я понял, — они остановились недалеко от входа в замок и Гарри решил, что это место можно считать безлюдным. Поэтому притянул девушку ближе и мягко укусил за нижнюю губу, чтобы в следующий миг ворваться в приоткрытый рот. Парень чувствовал, как она сперва напряглась, а потом, когда парень прижал ее сильнее, расслабилась. Стала податливой. Хоуп сперва несмело обняла его за шею, но чем дольше длился поцелуй, тем смелее становились ее пальцы. Он зарычал, когда она натянула его волосы, Гарри повторил ее движение и разорвал поцелуй. Ее губы были слегка опухшими и такими розовыми. Хоуп смотрела прямо на него ясными глазами, а потом сама поцеловала. Гарри в какой-то момент пришла мысль, что она правда создана для него. Словно ее тело было выковано только для его рук. Он становился жадным. Никогда за собой не замечал, всегда делился всем, что было с друзьями или с Сириусом. Но все, что касалось Хоуп он хранил под замком. Будто дракон, а Ривайвол золото. Все разговоры, мысли о ней, привычки, он не хотел рассказывать ничего. Никому не нужно знать, что она пахнет яблоками и духами, что любит помады со вкусом вишни, что когда ей грустно, глаза становятся практически прозрачными, а когда счастлива насыщенно серыми. Что у нее есть привычка крутить кольцо, подаренное им, когда нервничает, а когда смущается не отводит взгляд, как все остальные. Гарри мог перечислять все ее тонкости бесконечно. Ему казалось, что он знает ее всю, но никогда не способен угадать о чем она думает или какой будет следующий шаг. В один момент она ласковая, в другой расплачется, сейчас она игривая, а через секунду может завести любую серьезную тему. Он сходил от нее с ума. Ему совершенно точно не нравились отношения с Малфоем и Ноттом, что она скрывает нечто серьезное. Но несмотря на это, Гарри не готов был даже подумать о том, чтобы отпустить ее. У него закипала кровь, как только он представлял, что кто-то будет касаться ее так же, как он. Что кто-то еще узнает все эти маленькие пазлы Хоуп. Что-то кто-то другой соберет мозайку. Только он.

Больше совместных уроков со слизерином не было и Гарри не разделял общего восторга от этого. К вечеру, Гермиона убежала в библиотеку. Рон подозрительно на нее смотрел и не удивительно. Для библиотеки подруга сделала замысловатую прическу и надушилась. Видимо, чтобы мадам Пинс оценила.

— Сыграем в шахматы чтоли?

Они уселись в уголок гостиной и Рон достал фигурки. Гарри не очень нравилось играть, но никогда этого не скажет. Друг был слишком увлечен, когда продумывал шаги наперед и еще более увлечен, когда выигрывал. Кем бы он был, если бы забрал эту радость?

К ним подсел Дин, он не был слишком разговорчивым, более вдумчив и спокоен, в отличие от его друга Симуса.

— У вас самый тихий угол, — пояснил парень и, усевшись в кресло с ногами, положил на них альбом. Гарри краем глаза заглянул и понял, что он рисует его и Рона.

— Без проблем, — не отвлекаясь от партии, ответил за двоих Рон.

— У тебя красиво получается.

— Что? — в непонимании спросил Уизли и поднял взгляд. Гарри уже открыто смотрел на рисунок.

— Эм, спасибо?

— Пожалуйста, — улыбнулся Гарри, — давно рисуешь?

Поттер пододвинул слона на три клетки и Уизли подозрительно на него посмотрел.

— Вообще да, дома особо нечем было заняться и я как-то понял, что мне нравится рисовать.

— Я думал ты играешь в квиддич, который для маглов, — протянул Рон и, поставил пешку возле слона.

— И что? — Дин пожал плечами, — футбол это спорт, адреналин, а рисование для души.

Гарри не стал комментировать. Очевидно однокурсник пришел сюда за тишиной, поэтому сосредоточился на игре. Но мысли все равно ускользали. Сейчас он должен был валиться с ног от усталость, от тренировок по квиддичу. И, хотя Оливер выпустился, капитаном должны назначить кого-то такого же сумасшедшего. Интересно, Хоуп вернется в команду? Ей запретили играть, но то было на третьем курсе. Она единственная кому Гарри проиграл снитч и ему хотелось взять реванш. И если выиграет попросит… Что бы попросить?

— Эй, — позвал Рон и Гарри, не задумываясь, пододвинул коня к слону.

— Ты когда играть научился? — подозрительно спросил Уизли.

— Да, эм, — не мог же сказать, что ходил, не задумываясь, — просто смотрел, как ты ходишь.

— Да?

Похвала Рону понравилась и он снова включился в игру. Когда в гостиной осталось не так много людей, вернулась Гермиона. Прическа была слегка сбита, а сама девушка казалась счастливой.

— Вы что весь вечер играли? — она села напротив Дина и распустила волосы, чтобы завязать в низкий хвостик.

— Ты что весь вечер читала? — передразнил ее Рон, — мат.

Гарри безразлично посмотрел на доску и постарался улыбнуться, будто эта игра его не утомила.

— Когда-нибудь я тебя выиграю, — пообещал Поттер.

— Когда-нибудь, когда не будешь витать в облаках, обязательно, — ухмыльнулся Уизли и обратил внимание на Гермиону.

— Так ты вернулась из библиотеки без книг?

— Что? А, да.

— И уходила без книг, — уточнил Рон.

— Ммм, да.

— И что Крам рассказывает?

Гермиона в удивлении открыла глаза, чтобы сразу же опустить в смущении.

— Простите, — она замяла рукав белой рубашки, — мы правда были в библиотеке.

— Тебе не за что извинятся, Гермиона, — постарался сгладить ситуацию Гарри.

— Она нас обманула, — влез Уизли, — сказала, что учиться пошла.

— Я не говорила!

— Ты всегда ходишь туда учиться, — тоже повысил голос Рон.

— Тебе бы тоже следовало.

— А мне итак нормально, я без тебя знаю этот мир, это ты тут…

Он резко замолчал, поняв, что готов был сказать нечто обидное.

— Кто, я? — Гермиона соскочила на ноги, — ну же, Рон! Давай, скажи, что я не для этого мира, назови меня грязнокровкой. Смейся надо мной! Друг.

— Я ничего не сказал, — попытался сгладить парень.

— Ты просто, — на глазах у девушки появились слезы, — ты невыносим! Почему ты так со мной? Почему ты просто не скажешь, что я тебе нравлюсь?!

Она выкрикнула последние слова и убежала в женское крыло. Рон упал обратно на свое место, а после в недоумении посмотрел на Гарри.

— С чего она решила, что мне нравится?

— Да так все решили, — встрял Дин, — ты бы извинился.

— Да я же ничего не сказал!

— А тебе и не надо, — вспомнил Гарри слова Гермионы в «Трех метлах», — она отлично понимает намеки.

Рон откинулся на спинку кресла и сложил руки крестом, задумчиво посмотрел на Гарри.

— Тебе же нравится, эта, — он скривил губы, — Ривайвол.

У Гарри засосало под ложечкой от неприязни Рона. Он всего лишь хотел, чтобы они общались нормально.

— Да, — более резче, чем планировал, ответил Поттер. Уизли, кажется, не заметил или сделал вид, что не заметил.

— Как ты понял?

— Не знаю, — он пожал плечами и прикоснулся большим пальцем в кольцу из белого золота. — Просто в какой-то момент понял, что надо действовать, что… — он прикусил губу изнутри. Гарри не хотел говорить. Это был только их с Хоуп момент, только его чувства. Он вздохнул, — она всегда была рядом.

— Гермиона тоже всегда рядом, но ты же не влюбился в нее? — Рон выпучил на него глаза и Гарри стало смешно.

— Так, — Дин захлопнул альбом и убрал за ухо карандаш, — у вас тут темы непонятные, а я почти закончил. Идете спать?

— Не, — Рон махнул рукой.

— Ладно, добрых снов.

— И тебе, — попрощался Гарри, — покажешь потом, что получилось?

— Ага.

— Не пойму я, что она нашла в этом Краме, — он стукнулся головой о спину кресла и посмотрел в потолок.

— Рон, если тебе неприятно, что Гермиону кто-то где-то целует, кто-то не ты, тогда пойди и скажи об этом. Это явно значит, что она тебе нравится, как девушка.

— Ты прав, — он глубоко вздохнул и почесал лоб. Потом поморщился, — ума не приложу, как это сделать. У тебя-то вон как легко получилось. Оп-па и цветочки там всякие прикупил, подарки ей даришь.

— Ты думаешь, она согласилась на помолвку, потому что я подарил чуть ли не самой богатой семье в магической Британии цветочки? — развеселился Гарри.

— Ну они вроде как любят их. Девчонки.

— Они любят внимание, — вспомнил Гарри слова Сириуса, — любят, когда замечают какие-то детали. Просто будь внимателен к Гермионе.

— Да что ты заладил, — вдруг соскочил Рон и Гарри недоуменно посмотрела на него. Рон пристыжено опустил голову и снова сел. — Прости. Я просто… Меня бесит бедность. Из-за нее все проблемы.

— Эй, я не думаю, что проблема в этом… — Гарри дотянулся до ноги Уизли и ободряюще похлопал, — я думаю для начала нужно извиниться. Будет круто, если ты будешь более честен с ней, — и тут же добавил, — и с собой. Ты же знаешь, что она такое любит. И, не знаю, сорви в теплицах цветов?

— Точно! — глаза Уизли загорелись.

— Только смотри, чтобы Спраут не видела, а то она этими же цветами тебя задушит.

— Ага.

— И извиниться.

— Да… — вновь раскис Рон, — ты не понимаешь. Я как вспомню, что она с этим ловцом, так слова сами вырываются. Что уж тут поделать.

— Действительно, — отрезал Гарри, — лучше пусть идет своим чередом. Виктор наверняка оценит твою помощь.

Рон посмотрел на друга, как на предателя. Потом поморщился.

— Ты прав.

Какое-то время они помолчали. Уизли хотел задать какой-то вопрос, но не решался, только ерзал на месте, переодически открывая рот.

— Так когда это началось? Ну… — он вновь поезрзал, — я, типо, не замечал, чтобы вы тесно общались или что-то такое.

Гарри посмотрел на него со смешанным выражением лица. Во-первых, рассказывать не хотелось. Во-вторых последний год и половину третьего курса они общались с Хоуп, не скрываясь. Он ее на день рождение звал. В другую страну. Надо быть совсем недогадливым, чтобы не понимать, что они комфортно проводили время вместе. Гарри задумался. Когда это началось? Сейчас ему кажется, что он всегда смотрел на нее.

Рон ждал и Гарри внутренне сморщился. Если совсем быть честным, то после событий на втором курсе она была будто везде. Его глаза то и дело искали белокурые волосы. Она была такой маленькой и беззащитной, но храброй. Такой плаксой, но стойкой. Как можно совмещать эти качества? Он был впечатлен ею, не смотря на то, что она сделала. Скорее наоборот, он был впечатлен именно потому что она это сделала. А потом она раскрыла один из своих секретов. Рассказала про Сириуса, ее родители помогли сбежать от родственников, посвятили в некоторые нюансы аристократии…

— Мы сталкивались время от времени, — осторожно ответил Гарри.

— И что?

— Ничего, — он раздраженно выдохнул, — это началось давно, я не знаю когда, кажется, что всегда.

Рон сузил глаза.

— Ты же не под любовными зельями?

Гарри неверяще посмотрел на друга и, громко, запрокидывая голову, рассмеялся. Смотря, как развеселился друг, Рон тоже несмело улыбнулся. Он еще не был готов принять Ривайвол, но если Гарри всегда будет таким умиротворенным и, вроде как, счастливым, то, возможно, она не так уж и плоха. Ведь и у Гриффиндора был свой Питер Петтигрю, почему у Слизерина не может быть своего Мерлина?

Время до пасхальных каникул пролетело незаметно. Вышла статья, что пропала Рита Скитер, Гарри не был опечален этим событием. По крайней мере теперь они все могли выдохнуть спокойно.

Сегодня Хоуп, наконец, была готова поделиться некоторыми своими секретами и гриффиндорец был в нетерпении. Внутри что-то неприятно копошилось, парень решил, что это любопытство.

В их классе был полумрак. Хоуп смотрела в окно. Гарри вдруг показалось, что она безмерно далеко, словно мираж. Он моргнет и девушка исчезнет. Поттер обнял ее сзади за талию, целуя в висок и зарываясь носом в волосы, он так любил ее запах, шепнул, что все хорошо. Гарри сам не понимал зачем, но чувствовал, что это необходимо. Она вздрогнула, выходя из своих мыслей и на долю секунды оперлась на него, а потом высвободилась.

Хоуп нервничала. Бесконечно крутила кольцо и не могла придумать с чего начать. В конце концов решила, что с начала. Она наложила на кабинет запирающие и противоподслушивающие. Немного походила взад-вперед, провела пальцами по волосам, убирая их назад.

— Прежде всего, — тихо начала девушка, — мне необходимо взять с тебя клятву. Это важно.

Гарри посерьезнел. Клятвы просто так не даются, значит ли, что, то, что скрывает Хоуп было настолько важным? Он мотнул головой и согласился. Повторил точно то, что ранее говорил ее отцу, вкладывая в слова магический смысл.

Она, наконец, остановилась возле подоконника и сложила руки крестом, сосредоточила взгляд на пламени, игнорируя парня.

— В прошлый жизни я прочитала книгу, — она облизнула губы, — она называлась «Гарри Поттер».

Гриффиндорец вздрогнул и неверяще посмотрел на девушку.

— Чт…

— Потом задашь все вопросы, — она помотала головой, — его родителей убили, когда ему было полтора года. Потом его перенесли к ненавидящим магию родственникам. А в одиннадцать лет пришло письмо, что он волшебник. В школе он познакомился со своими друзьями и начались его приключения. Философский камень, Василиск и Том Реддл, крестный отец из тюрьмы. Турнир трех волшебников, — она остановилась, чтобы глубоко вздохнуть, затем твердо посмотрела на Гарри, — я знаю всю твою жизнь, прошлую, настоящую и будущую. Не только твою, но и всех близких, которые фигурировали в этих книгах.

— Книгах? — горло Гарри пересохло. Поверить было тяжело, но это все объясняло. Ему даже в голову не пришло, что Хоуп лжет, потому что если так, то все складывается. Все ее знания, то, как она всегда знает, что ему сказать, когда поддержать… В животе неприятно свернулся клубок. Значит ли это… — И давно ты… знаешь?

— Всегда, — она пожала плечами, а Гарри вдруг стало неприятно.

— То есть, ты знала, что Сириус все это время сидит в тюрьме просто так? — медленно проговорил Гарри, — ты знала, что на меня нападет учитель на первом курсе, — его глаза расширились, — и ты знала, кто такой Том Реддл, но все равно пошла на риск. Зачем?

— Из-за парселтанга. Это знания, — она говорила безэмоционально, будто не осталось ничего, оболочка. Сердце Гарри забилось.

— И ты знала, что Пожиратели нападут на матче. И что я стану четвертым чемпионом.

— Помнишь, я просила, чтобы ты помнил об обещании, что не оставишь меня, — она посмотрела на него пустыми глазами и Гарри стало страшно. — На третьем испытании, когда ты возьмешься за кубок, вы окажетесь на кладбище. Ты и Седрик.

— «Седрик, кладбище», — прошептал Гарри.

— В книге он умер. Тебя привязали к надгробию, — она сглотнула и отвела взгляд, — Питер Петтигрю взял насильно твою кровь и воскресил Темного Лорда. Он пытал тебя, вызвал своих Пожирателей. Потом вы схлестнулись и ты, забрав тело Седрика, сбежал, вернулся на трибуны к зрителям. Тебе никто не поверил, кроме Рона, Гермионы и Дамблдора.

Гарри пошатнулся. Этого не может быть. Он пытался прокрутить слова Хоуп, но то, что она говорила… Это невозможно. Воландеморт вернется? Седрик умрет? Гарри хотелось думать, что это шутка. Но нутром чувствовал — правда. Она знала это, говорила уверено. Да и все происходящее объясняется буквально тремя минутами. Вся его жизнь за три минуты… Она с ним играла? Играла жизнью его крестного, чужими. Если Воландеморт воскреснет, скольких бы она могла спасти?

— Почему? — прохрипел парень, — почему ты ничего не исправила… Ты же могла… Столько времени, можно было подготовиться… Можно было… — его глаза расширились, — статьи… Они твои, да? Ты, — он провел рукой по волосам. Гримаса боли отразилась на лице, — для тебя это шутки? Ты словно… Ты играла, да? Для тебя мы просто персонажи книги, да? Но мы живые!

Хоуп вздрогнула от крика.

— Я знаю, Гарри, — в глазах появились слезы. Она лишь молила, чтобы он все понял, чтобы не винил. Чтобы они были счастливы. Она была готова преодолевать все невзгоды вместе с ним. Поддерживать, быть рядом в самые тяжелые времена. Ни за что и никогда не предаст. Только не его. Он для нее солнце, что светило в тяжелое время, — прости, я просто… Действовала, как умела, нельзя шутить с этим.

Она так боялась этой реакции. Так надеялась, что Гарри все поймет, что не станет ее винить. Ведь все, что он говорил было отчасти правдой. Она могла исправить, действовать иначе, но так боялась порушить сюжет, боялась, что будущее изменится и неизвестно в какую сторону.

— Нельзя шутить? Ты права. Нельзя. Ты превратила смерть Седрика в шутку! Жизнь Сириуса в ничто. Даже свою душу изуродовала, — Хоуп видела в глазах презрение, злость и ее сердце разбивалось. Внутри затягивался тугой узел. Шансов нет. Слезы полились, но Хоуп было плевать, она сделал несколько шагов к Гарри.

— Прости…

— Не прикасайся! — он отбросил ее руку и сделал несколько шагов от нее, — просто. Не прикасайся. Ты… Что-то, — он с болью в глазах посмотрел на нее, — что из всего было правдой?

— Все было правдой, я никогда не лгала тебе, — она задохнулась от этих слов. Она ведь правда никогда ему не лгала. Вновь сделала шаг к нему, — Гарри, прости. Я… Так нужно было.

— Нужно было? — со злостью переспросил, — кому? Тебе? А это удобно, знать все наперед и ничего не делать. Ты оказалась просто лицемеркой, Хоуп. А я — дурак.

Он закрыл глаза и вновь зарылся в волосы. Браслеты тренькнули и он с отвращением снял их, чтобы бросить их Хоуп под ноги.

Сердце девушки упало. Конец?

— Просто, — голос звучал надломлено, будто что-то в нем сломалось, — просто оставь меня, ладно? Не подходи. Мне не надо твоего будущего. Вообще ничего не надо.

Он ушел, тихо прикрыв дверь, а Хоуп упала. Она согнулась на полу. В солнечном сплетении образовался комок, который болел физически. Будто остаток души разрывалась на части. В голове звенело, она не могла собрать мысли в кучу, не могла сосредоточиться. Зачем она рассказала? Поиграть в благородство? Она не благородна. Лицемерка. Гарри прав. Руки чесались неимоверно и Хоуп не переставая расчесывала запястья, будто это снимет душевную боль. Отбросила браслет, подаренный им и закричала. Рыдания вышли наружу. Она ненавидела себя. Ненавидела эту жизнь, постоянные ошибки, которые буквально преследуют ее. Почему ее перенесло сюда? Зачем? Она ничего не может сделать. У нее нет никаких талантов, неимоверной магической силы, она даже не так умна. Пустышка. И жизнь ее пустышка. Без Гарри это просто… Ничто. Она ничто. Хотелось причинить боль, себе, другим. Почувствовать что угодно, но не эту чертову душевную боль. Она посмотрела на расчесанные в кровь руки, и увидела кольца. Стало мерзко от себя. Драко. Не поступала ли она так же с ним? Мерзкая. Какая же она мерзкая. Хотелось исчезнуть. Ей было противно от себя.

Хоуп встала, пошатываясь. Куда идти? Мысли об исчезновении не давали покоя, но она держалась. Это убьет родителей. Клаус и Инсиндиас ее поддержали. Они не знали всего, но все равно всегда были на ее стороне.

Вновь слезы и вновь эта чертова боль. Она больно прикусила губу и вновь почесала руку, определенно стало легче.

— Добби, — не узнавала своего голоса, надломленный, как и она сама. Сухой, надтреснутый.

— Мисс Ривайвол? — пискнул домовик. — Мисс, у вас кровь.

Она горько рассмеялась. Добрый, добрый Добби.

— Позови, пожалуйста, Драко.

Глаза домовика расширились, но посмотрев еще раз на руки ведьмы, он тихо исчезнул.

Хоуп провалилась в пустоту. Смотрела в одну точку. Она была счастлива. Недолго, но определенно по-настощему. Стоило ли вообще привязываться к Гарри? Нет. Она не должна была приближаться к нему. Смотреть издалека. Так почему… Как получилось, что подошла так близко? Позволила мечтам стать реальностью. Зачем? Чтобы разбиться? Чтобы все это оказалось растоптанным. Не могут быть вместе два абсолютно разных человека. Она испорченная. Эгоистичная, лицемерная. Она злой и плохой человек. А Гарри был воплощением светлого образа. Живым, настоящим, теплым. Она вновь расплакалась, но от сожаления. Было горько. Дура, какая же она дура, что поверила, что может быть все хорошо. У нее ничего не может быть хорошо. Она лишняя в этом мире.

— Мерлин, — она скорее почувствовала руки Драко. Теплые и мягкие.

Он взялся за запястья, защипало, но Хоуп особо не обратила внимание. Он повернул ее лицо к себе за подбородок, какое-то время рассматривал пустые глаза. А потом, упав на колени, обнял девушку.

— Все будет хорошо, — он гладил ее по волосам. И этот жест оказался спусковым крючком. Она зарыдала в голос, обнимая парня, так сильно, как могла. — Все будет хорошо. Я рядом.

Драко стало больно за подругу. Чем он мог помочь? Что случилось? Почему она в таком состоянии? Где Поттер? Очевидно, это он виноват. Драко сжал ее сильнее. Истерика была надрывная, ничего красивого в ней не было. Он всегда считал, что у Хоуп есть очаровательная сторона. Еще с третьего курса заметил, что в отличие от других девушек, Хоуп слезы шли. Прозрачные капли падали, словно маленькие драгоценные камни. Серые глаза становились бледными, почти прозрачными. И это было красиво. Но сейчас, Драко так не считал. Сейчас в нем накапливалась злость, которая боролась с переживанием.

— Нужно обработать руки, — девушка немного успокоилась, но Драко все равно не выпускал ее из объятий.

Хоуп отрицательно помотала головой. Прозвенел колокол. Наступил комендантский час. Оба не пошевелились.

Вдруг она расхохоталась и с безумным огоньком посмотрела на парня.

— А знаешь что? Горит сарай — гори и хата.

Она оттолкнула Драко от себя и забилась к стенке. У парня сжалось сердце от этого вида. Словно ребенок, который оказался один на незнакомой улице. Словно он нападал на нее.

— Я знаю будущее, Драко, — с улыбкой сказала она, — Темный Лорд вернется. В этом. Году.

Она хихикнула, а глаза Драко расширились.

— ОН призовет своих Пожирателей и твоего отца. А потом поселится у вас дома. Будет терроризировать родных. Освободит людей из Азкабана и всееее будут у тебя дома. А потом твой отец облажается и сядет в тюрьму. А тебе прикажут сделать невыполнимое задание, иначе убьют твою мать.

Она снова засмеялась и снова полились слезы. Драко смотрел и не верил. «Пришлешь пустое письмо», вспомнил он. Он поднялся на ноги и быстро подошел к все еще смеющейся Хоуп. Снова опустился на колени и шлепнул ее по щеке. Девушка прекратила смеяться и теперь смотрела с испугом.

Сердце вновь неприятно кольнуло.

— Успокоилась? — строго спросил он.

— Прости, — она больно прикусила губу.

— Прощаю. Но ты мне расскажешь обо всем чуть позже.

Она снова расплакалась и Драко сделал глубокий вдох.

— Это Поттер, не так ли? Ты ему рассказала что-то из того, что говорила только что.

Девушка кивнула, опуская голову и, вновь расчесывая запястья. Драко перехватил руки, крепко сжимая.

— Чшш, — успокаивающе погладил участки, где не было ран, — все будет хорошо. Я по прежнему рядом.

Она неверяще посмотрела на друга.

— Надо было влюбляться в тебя, — с отчаянной нежностью сказала девушка.

— Надо было, — кивнул Драко, — но ты решила, что есть кто-то лучше меня, — он ухмыльнулся, надеясь, что это развеет атмосферу безнадежности.

Она горько усмехнулась.

Дверь в кабине открылась и зашел Северус. Оглядел класс и двоих студентов. Те сидели в углу комнаты и держались за руки. Снейп увидели кровавые разводы, заплаканное лицо своей ученицы, заметил разбросанные вещи, украшения, которые таскал Поттер и картина сложилась.

— За мной. Оба.

До кабинета шли недолго. Оба класса находились рядом с факультетом.

Северус пригласил их в свою гостиную и усадил на диван, возле камина. Драко держался рядом с Хоуп. Было непривычно еще на третьем курсе наблюдать, как он оберегал девушку. И Хоуп отвечала тем же. Ему было приятно слышать, когда рассказывали, как она отразила заклинания Муди, а затем направила палочку на учителя, чтобы защитить Драко. Еще более приятным и удивительным стало, что остальные слизеринцы последовали ее примеру. Словно они, наконец, стали единым целым.

Он добавил в горячий чай разбавленного успокоительного. Очевидно, что кризис прошел и Ривайвол находилась в прострации после истерики. Достал из шкафчика заживляющие мази.

Потом присел на диван к подросткам и протянул руку. Хоуп несмело подала свои кисти. Профессор произнес очищающие и начал наносить мазь. Девушка не шипела и не реагировала на боль, лицо оставалось пустым и это плохой знак.

— Итак, щенок Поттеров бросил вас и вы решили, что увечья, нанесенные себе, его остановят?

— Ему плевать, наношу я себе увечья или нет, — горько усмехнулась девушка в пол, а Драко посмотрел на профессора со злостью.

— Так вы настолько преисполнились в жалости к себе?

— Нет, — Северус начал раздражаться. Нормальный ребенок бы вспылил, что-то ответил, рассказывал бы.

— Нет? Тогда в ненависти?

— Именно, — кивнула девушка. Снейп усмехнулся.

— Уверяю, мисс Ривайвол. Себя нужно ненавидеть в последнюю очередь. За вас это сделают другие.

Она вздрогнула от слов и неожиданно для профессора расплакалась. Он удержал ее кисти и позволил ей пожалеть себя в тишине. Он ненавидел слезы своих учеников. Ненавидел утешать. Но, кажется, сейчас Ривайвол это не нужно. Снейп заклинанием забинтовал руки девушки и велел пить чай. Благо, девчонка расцарапала себе только запястья, поэтому подвижность рук остается адекватной.

Хоуп посмотрела на свои руки и внезапно соскочила.

— Браслет, — ее губы задрожали, — браслет от Гарри, я его кинула куда-то, я не помню…

Она снова попыталась почесать предплечье и Северус заподозрил неладное.

— Сядь, — строго велел он. — Кики, — он велел появившемуся домовику найти браслет, тот мгновенно вернулся с четырьмя штуками. Хоуп забрала все. Какое-то время смотрела на них, а потом неожиданно бросила в камин. Затем сняла кольцо из белого золота и отправила туда же. Попыталась снять кулон, но Драко остановил.

— Он полезен.

— Он от Гарри, — со отчаянной злостью ответила девушка.

— Но он полезен, — стоял на своем Драко, — на всякий случай. Ради меня.

Северус смотрел, как она медленно опускает руки.

— Чай. Сейчас, — напомнил он. И девушка, наконец, повиновалась. По мере того, как она пила, складки у губ начали разглаживаться. Профессор заметил, что Ривайвол начала сонно моргать и удовлетворенно кивнул.

Он проводил детей к гостиной факультета.

— Спасибо, профессор, — промямлила Ривайвол и скрылась за проходом.- Спасибо, крестный, — необычайно мягко поблагодарил Драко.

Северус кивнул, ничего не отвечая. В конце концов, это его работа. Хотя компания заплаканной Ривайвол в разы лучше, заплаканной Паркинсон. Он вздохнул. Ненавидел успокаивать ревущих детей.

_______________________

Дни до июня проходили словно под пеленой. В один момент Хоуп злилась на себя, в другой на Гарри. Плакала, а потом злилась, что плачет. Снова и снова спрашивала и корила себя за надежду. Не нужно было открываться. Не нужно было даже смотреть в его сторону. Если бы она ничего не чувствовала, если бы не подпустила, если бы не ощущала такого всепоглощающего счастья, сейчас не было бы так больно. Она бы не страдала. Но у прошлого нет сослагательных наклонений.

Драко был рядом. Паркинсон пыталась регулярно уколоть, но Драко отвечал за двоих. И Пэнси оставалось только поджимать губы.

Перед уроком Трелони он схватил ее за руку и повел в сторону поля для квиддича, которое начало обрастать будущим лабиринтом.

В какой-то момент она подумала, что было бы здорово разбиться на метле, но отмахнулась от этой мысли. Хоуп ничего с собой не сделает. Никогда. Ривайвол будет жить и жить счастливо. У нее есть люди, которым она нужна. Чтобы там кто не думал.

Она знала, что Драко еще спросит о том, что говорила в классе. И Хоуп расскажет. Потому что он ее не бросит. Не назовет лицемеркой, не скажет, что все для нее игра. Он ее поймет, их мысли схожи. Даже не обвинит. Почему она влюбилась не в него? Это было бы так легко.

Хоуп выхватила метлу из рук Драко и, сев на нее, взлетела. Страха не было. Но и радости тоже. Пусто. Ничего не чувствовала и от этого становилось одновременно спокойно (наконец-то), тревожно (так не должно быть), радостно (страха не было). У нее кружилась голова, мысли постоянно мелькали, путались. Ей хотелось послать весь мир, хотелось сделать любимых людей счастливыми, хотелось исчезнуть. От всей какофонии не скрыться. Ее постоянно будто разрывало на части. Пустота внутри становилась шире. Она не исчезала с третьего курса, но именно в этот момент, Хоуп поняла, что сроднилась с ней, но не готова была, чтобы она становилась больше.

Девушка вновь расплакалась. Драко подлетел ближе и преградил дорогу. Они зависли в воздухе. Парень с тревогой наблюдал за тихими слезами подруги. Он возненавидел Поттера.

Когда друзья возвращались в замок, столкнулись с гриффиндорцем на первом этаже. Очевидно, он по какой-то причине возвращался раньше с урока Трелони. Выглядело бледным и усталым. Гарри резко остановился, чтобы затем быстро прибавить шаг и подойти. Драко схватил Хоуп за руку и завел себе за спину, девушка также крепко схватилась за него, будто боялась столкнуться даже взглядом. Гарри сузил глаза и скрестил руки.

— Нам надо поговорить, — резко начал Поттер. Драко почувствовал дрожь Хоуп и его охватила ярость.

— Она не будет с тобой говорить, Поттер, — он выплюнул фамилию, как самое скверное ругательство.

— Тебя это не касается, — ощерился гриффиндорец.

— Тебя теперь тоже не касается. Ничего. Просто. Отвали. От нее.

— Она все еще моя невеста, — со злостью напомнил Гарри.

— Решаемо, — ответил Драко. Хоуп дрожала все сильнее и слизеринец понял, что надо уходить, как можно быстрее. Он начал огибать гриффиндорца по дуге, держа Хоуп подальше от него.

— Мне было видение, — решился Гарри, — там был Воландеморт, хвост и змея.

Хоуп сильнее сжала руку Драко.

— Нам тебя поздравить? — съехидничал Малфой и развернулся всем корпусом к Поттеру, — она не палочка-выручалочка. Ты ее бросил, когда она раскрыла тебе самую уязвимую точку. Разгребай последствия сам. А к ней не подходи. Никогда.

Гарри вдруг резко подошел к Малфою и взял за воротник.

— Она моя, — со злостью прошипел он в лицо слизеринца. И Драко не выдержал. Оттолкнул Гарри, чтобы в следующий момент ударить. Поттер пошатнулся, а потом въехал Малфою в нос, тот сразу закровоточил. Завязалась драка. Оба были злы по своему.

— Она не вещь! Она доверилась тебе, — Драко прижал Поттера к стене. Лицо болело, нос, кажется, сломан. Но он все еще был зол, — ты хоть знаешь… — он прикусил губу, — ты не достоин ее, — выплюнул Драко и резко отступил от гриффиндорца.

Хоуп стояла посреди коридора и с тревогой смотрела на юношей. Она никогда не лезла в мужские разборки. И не собиралась. Когда подошел Драко, она с беспокойством посмотрела на его лицо, стараясь игнорировать другого человека у стены. Малфой резко схватил ее за руку и повел прочь.

— Не оборачивайся, — кинул ей на всякий случай. И девушка послушалась.

Гарри было больно.

Ее уводили прочь от него.

Гнев распирал грудную клетку. Это она его предала, так почему он чувствовал, будто виноват? «Она доверилась тебе», «Ты ее бросил, когда она раскрыла тебе самую уязвимую точку». Гарри от злости ударил стену кулаком. Герой.

Он избегал ее все полтора месяца. Даже не смотрел в сторону, где девушка могла быть. Сегодня, наверное, за все время увидел. Хоуп была бледной и, казалась, еще меньше. Она тоже не смотрела на него. Ни разу не подняла взгляд. Будто Гарри пустое место. Пряталась от него, словно он мог напасть на нее. Цеплялась за Драко, как будто он являлся последним в мире пристанищем.

В груди заныло. Так не должно быть. Она играла с жизнями. Червячок внутри шептал, что нужно было выслушать. Позволил ли тогда Гарри сказать ей хоть что-то? Он не помнил. Он был так разочарован.

Гарри все-таки отправился в больничное крыло. Беспокоить друзей не хотелось. Те итак не давали покоя, все время спрашивая, что случилось между ним и Хоуп. Он не мог рассказать. Ему так хотелось, но чертова клятва не давала. Ему нужно было с кем-то поговорить.

Рассказала ли Хоуп все Драко? Он так уверено говорил, что Гарри не сомневался. Рассказала. И Малфой принял. Значило ли это, что жизни слизеринцу ничего не угрожало или он просто принял ее слова и ее саму, не смотря на все. И если принял… У Гарри внутри затягивался узел. «Ты ее не достоин».

Он резко остановился, когда вновь встретил их в больничном крыле. Хоуп аккуратно наносила мазь на лицо Драко. Парень сидел с закрытыми глазами и поморщился, когда она задела ранку под губой.

— Чшшш, — прошептала Хоуп, а Гарри вновь разозлился. Почему? — Сейчас все пройдет, потерпи.

Он так давно не слышал этого голоса. Милого, успокаивающего. Так говорила только Хоуп. Именно так девушка всегда успокаивала его в трудное время. Важно ли, что она знала все его потаенные страхи, если была на его стороне? Кто еще бы мог найти такого человека, которому даже не нужно было ничего объяснять? Она просто была рядом. В груди вновь заныло.

Драко открыл глаза и, наконец, увидел Гарри. Глаза сузились. Хоуп заметила, что друг смотрит ей за спину и хотела обернуться. Малфой резко схватил ее за подбородок и повернул обратно к себе.

— Смотри на меня, — твердо сказал Драко.

Фигура Хоуп задеревенела. Даже Гарри это заметил.

Так не должно быть. Она не должна так реагировать на него.

— Ох, милый, — в палату зашла мадам Помфри и подозрительно посмотрела на гриффиндорца, — полагаю, тоже упал с лестницы? — она поджала губы.

Гарри кивнул, убирая кровоточащие руки в карман.

— Хоуп, — позвала мадам Помфри, — не могла бы ты…

— Не могла, — резко перебил Драко, упрямо смотря на медведьму. Та вновь поджала недовольно губы.

— Хорошо, тогда вы, — она ткнула в них пальцем, — уходите.

Драко кивнул и взял девушку за руку. Руки Гарри сжались в кулаки. Он прикусил щеки, чтобы ничего не сказать. Хотелось выхватить девушку и уже плевать, что она там делала или не делала. Он подумает об этом позже. После испытания.

Глаза резко открылись и он соскочил с табуретки, чтобы догнать ее. Потому что… Потому что он мог не пережить это испытание. Хотел ли она жалеть о чем-то? Нет. Да, она знала будущее, знала, как он жил. Держала Сириуса в Азкабане, но именно благодаря ее статье, Гарри понял, кто такой Питер Петтигрю. Благодаря ее словам, он знал, что крестный не предатель. Что на счет остального? Он не знал. Потому что не спрашивал. Потому что решил, что она делала все специально. Будто она Мерлин, будто только она одна решала судьбы других. Почему? Знания еще ничего не значат. Гермиона тоже много знала, но стал ли ее обвинять Гарри за то, что она не может что-то сделать на практике? Хоуп по своему пытается что-то делать. Как умеет. Аккуратно меняет историю подталкивая их всех, но оставляя выбор за ними.

— Хоуп, подожди, — он догнал их и быстро схватил ее за руку. Драко тут же вырвал ее обратно, отталкивая Гарри. Гриффиндорец видел, как она схватилась за свою руку, прижимая к себе в защитном жесте, — прости меня, — выдохнул Гарри.

Он не знал чего ожидать. Надеялся на улыбку. Какой она всегда на него смотрела. Понимающей. Нежной. Возможно на злость, потому что Гарри был виноват. Он чувствовал вину. Но видел только пустой взгляд. Хоуп смотрела на него, но не видела. Ничего. Сердце пропустило удар. Нет-нет-нет. Это неправильно. Так не должно быть. У него задрожали руки.

— Я, — он облизнул губы.

— Ты. Уходишь. — Вмешался Драко, но Гарри не обратил внимания.

— Мне жаль, — он сделал маленький шаг к ней, — мне очень жаль. Я дурак.

Взгляд девушки оставался безучастным.

— Давай, — он сжал руки, — просто забудем?

Серые глаза вспыхнули яростью и Гарри даже обрадовался. Больше не пустой взгляд.

— Как удобно, — тихо сказал Хоуп и скрестила руки. Гарри заметил, что на них больше не было ни кольца, ни браслета. Он бросил быстрый взгляд на шею. Кулон все еще висел. Значило ли это, что у него есть шанс? — что именно я должна забыть?

— Вероятно, что ты лицемерка, — скривил губы Малфой, — или что играла с жизнями, — продолжил скучающе, — или, возможно…

— Я понял, — чуть повысил голос Гарри, зло смотря на слизеринца. — Я был не прав, — вновь более спокойно обратился к девушке, — мне действительно жаль. Это я лицемер. Я много тебе обещал…

Девушка не стала слушать дальше, развернулась спиной к Гарри.

— Все слова. Пустой треп. Ты лжец, Гарри Поттер.