Моя семья и другие волшебники (джен)

На высоком скалистом берегу, с которого открывался вид на величественные просторы Ирландского моря, стояла очаровательная девушка. Ласковый бриз играл её длинными рыжими локонами и нежно стряхивал с бледных щёк солёные капли. Прохожие невольно оглядывались на её одинокую фигурку, но даже и не подозревали о причинах скорби, которая была невероятно велика. Вот прям отсюда и до Луны.

Спустя десять минут демонстративного стояния на пронизывающем ветру юная Лили Эванс, ведьма тринадцати лет от роду с досадой констатировала, что всё идёт не так, как она представляла.

Во-первых, ей надуло уши, она замёрзла и захотела горячего чая. Но термос был в рюкзаке у Туни, а общаться сейчас с этой занудой не хотелось. Во-вторых, ни мама, ни сестра даже не заметили, что она осталась стоять тут, вся такая несчастная. Идут себе спокойненько, болтают о чём-то, даже смеются. Вот как они могут веселиться, когда ей плохо.

И вообще, в фильмах такие моменты почему-то по-другому происходили. Мимо неё за это время прошла почти толпа незнакомцев, но никто из них не подошёл, чтобы поинтересоваться о причинах её плохого настроения. Ну что за незадача, даже пожаловаться некому.

А поводов для недовольства и печали у Лили было великое множество. С тех пор, как они переехали на этот остров, всё, вот прям всё пошло наперекосяк. И даже своя комната с шикарным видом уже не казалась Лили достойной наградой за её страдания.

Всю неделю до отъезда Северус ей расписывал, какой расчудесный этот остров. Ах, друиды. Ах, священные рощи. Ах, бродячие камни. Ах, возможность жить рядом с настоящими волшебниками. Да и мама от него не отставала: «Мы столько всего интересного увидим, Лили…»

Почти три недели с переезда прошло. И что? Да и ничего. Ни друидов, ни священных рощ, ни поездок. Хотя машина у них есть. Но они сидят дома. Хотя можно уже и не сидеть. Дом-то уже неделю как в порядок привели.

А вот магией они бы за пару часов справились, вздохнула о несбыточном девочка. Но приходилось всё по-маггловски делать. Однокурсницы узнают — засмеют. Вот как есть, засмеют. Как же всё-таки тяжело быть магглорожденной. Всё же обманывал её Северус, когда обещал, что ЭТО не имеет значения. Ещё как имеет. Хорошо, что Лили быстро подружилась с соседками по комнате. Хотя это было очень непросто. Они долго не верили в её рассказы о мире без магии. И сейчас иногда посмеиваются. А Лили? А что Лили. Завидует она им, вот прям безумно.

Лили даже пнула мелкий камешек, настолько её было обидно. И поплелась нога за ногу догонять маму с сестрой, благо, что они остановились и разговаривали с незнакомой женщиной. И продолжала мучиться тяжёлыми думами.

В сентябре, когда после ужина все разойдутся по комнатам, Пимеда, ясно дело, начнёт хвастаться, как замечательно провела лето. Её дедушка недавно вывел новый сорт ядоборки⁽¹⁾ с крупными семенными коробочками и пообещал, что отдаст внучке (если она успешно сдаст все экзамены, что Пимеда и сделала) целую грядку под эксперименты в семейных теплицах. О чём Лили сможет рассказать в ответ? Как боролась с сорняками и собирала малину?

Молисент скорее всего опять поедет с родителями в путешествие. Они у неё историю любят и стараются каждое лето побывать в каком-нибудь легендарном месте. В прошлом году в лесу Броселианд⁽²⁾ были. Молисент всем желающим показывала флакон с водой из озера Фей и давала потрогать камешек с могилы Мерлина.

И вот что Лили рассказывать будет? О тысяче и одном способе выведения застарелых пятен? Как красила стены валиком или мыла окна? Или о том, как наглая чайка выхватила из рук булочку? Об увиденных фильмах или прочитанных книгах рассказывать бесполезно. Как и обсуждать красавчиков-певцов. Девчонки даже не поймут, о чём она с ними делится. Если честно, то и самой Лили всё происходящее с нею на каникулах тоже… Неинтересно?..

Хотя, если совсем честно — то… Она и сама не понимает, что с ней творится... В школе дико скучает по дому, а когда приезжает, то мается скукой и хочет вернуться. Даже любимые песни не радуют.

Очередные горячие капли обожгли замёрзшие щеки, напоминая ещё об одной причине для горести. Погода эта дурацкая! Позавчера жара стояла, а сегодня холод несусветный. Словно в кабинете зельеварения. Зимой.

Лили шмыгнула носом и с досадой признала, что жалеть себя в одиночку на стылом ветру дело крайне неромантичное и даже здоровьезатратное.

За это время девочка добрела до мамы и чужой тёти, которые болтали, разглядывая что-то там, внизу. Лили полюбопытствовала, что же привлекло их внимание. И удивилась: ничего такого интересного там не было. Берег, водоросли, собака бегает.

‒ …сле туристов в последнее время остаётся много стеклянных бутылок. Вот старая Нэн бродит по пляжу и собирает осколки, — сообщила мамина собеседница.

Лили уже видела в городе эту женщину. Такую сложно не заметить — одевается, как настоящая леди, а на голове платки сложным образом намотаны. Ну, очень красиво. Мама сказала, что это тюрбаны. Лили попыталась у себя в комнате навертеть что-то похожее, но у неё ничего не вышло.

‒ Надо же. Если честно, мне такое объяснение и в голову не пришло, — сказала мама и, заметив подошедшую Лили, улыбнулась. — А это моя младшая дочь — Лили. Милая, познакомься с миссис Хиксон. Кстати, послезавтра мы едем на гору Пэрис⁽³⁾. Миссис Хиксон приглашает нас присоединиться к своей группе любителей дальних прогулок.

‒ Надеюсь, погода нас не подведёт. Но, если будет дождь, мы просто всё перенесём, — с уверенностью заверила энергичная леди.

Лили на это лишь вымученно улыбнулась. Она не понимала маминых восторгов из-за старого рудника. Камни, они где угодно, всего лишь камни. К тому же Лили так сильно продрогла, что и думать не могла ни о каких поездках. Хотелось прижаться к маме, и чтобы та крепко-крепко её обняла. Но с недавних пор Лили считала, что она уже слишком взрослая для такого детского поведения. К тому же, ну, не на глазах же у посторонней женщины… Поэтому Лили разместилась неподалёку и с унылым интересом прислушивалась к чужому разговору.

Но тут мама, не глядя протянула к ней руку, обняла скукоженную девочку и привлекла к себе, защищая от порывов ветра. Лили уткнулась носом в её кофту и невольно прижалась поплотнее в попытках согреться.

‒ Вам следует привыкать обращать внимание на закатное небо, — не с того, ни с сего заявила миссис Хиксон. — Метеорологи готовят сводку только для Бомариса⁽⁴⁾, поэтому нам приходится ориентироваться на народные приметы. Кровавый закат предвещает сильные ветра и похолодание, а если солнце садится в низкие облака — жди назавтра дождь.

‒ И как часто бывает ветрено?

‒ По осени довольно часто. Но вы не волнуйтесь. Ещё пара-тройка дней, и тепло вернётся, — пообещала женщина.

К ним подбежала раскрасневшаяся и улыбающаяся Туни, по маминой просьбе налила Лили горяченного вкуснючего чая и, по собственной инициативе, укутала ей шею найденным в рюкзаке шарфом и поправила растрепавшиеся волосы. Совсем как раньше, когда они были совсем маленькими, а сестра защищала её от опасного мира. В очередной раз расчувствовавшаяся Лили поскорее уткнулась в кружку, тихонько радуясь, что расхлюпившийся нос можно объяснить действием горячего чая.

Тут мама очень вовремя скомандовала: “Пойдёмте-ка домой, пока в ледышки не превратились”. И они пошли. Впереди бодро скакала неутомимая Туни, за ней чинно шествовали взрослые, а Лили плелась в арьергарде. Изредка ветер доносил до неё обрывки чужого разговора, но разобрать, о чём именно шла речь, не получалось. Да и неинтересно было, пока Лили не расслышала своё имя.

‒ Как я вас понимаю, миссис Эванс, ведь мой сын также учился в пансионе. И мне до сих пор бесконечно жаль, что я не видела, как он взрослеет.

‒ Да, и меня беспокоит, что Лили отсутствует большую часть года. К тому же у девочек сейчас очень сложный возраст. Я иногда до Туни достучаться не могу, что уж говорить о Лили. Пока друг к другу заново после долгой разлуки привыкнем — уже и расставаться пора. Ещё этот переезд… Нет, вы не подумайте, я очень рада, что Оуэн нашёл здесь работу. В Коукворте у многих семей были трудности. Просто я до сих пор занята обустройством дома, не до разговоров по душам…

‒ Да, вы правы. Девочкам, как и мальчикам, нужен достойный пример. И лучше, чтобы это была мать. Моему Джиму повезло: его учителя были достойными людьми.

‒ Я не сомневаюсь в чужом профессионализме, просто эгоистично хочу, чтобы дочери как можно дольше были рядом. Особенно сейчас, когда у меня появилась такая возможность. И совсем не желаю стать для дочки посторонней…

К великому сожалению, дальше Лили не могла разобрать, о чём ещё говорили взрослые. Но и случайно подслушанного было достаточно, чтобы погрузиться в нелёгкие размышления.

В чём-то мама была права. Ведь и правда, ещё этой зимой девочка заметила, что дома её многое раздражает. А когда Лили вернулась из Хогвартса на летние каникулы, то это ощущение усилилось стократно. Пока они были в Коукворте, это было не так заметно, но здесь, в Амлухе, где всё непривычно, на Лили время от времени накатывало отчаяние. Родители стали каким-то чужими, а сама девочка чувствовала себя случайной гостьей, до которой никому нет никакого дела.

Хотя ещё зимой мама с таким интересом слушала её рассказы. Пирожки любимые пекла. Постоянно обнимала крепко-крепко. А теперь всё, вот прям всё изменилось. И ведёт себя так, будто совсем не любит Лили. Но ведь это невозможно. Ведь невозможно же?..

Ну почему Лили такая несчастливая? Ей даже поболтать не с кем. Родители постоянно чем-то заняты. Чем себя занять, Лили не знает, друзья не заводятся. Да Лили сейчас была бы рада и обществу Северуса, ведь он, когда не важничает, что-нибудь интересное рассказывает. Лили от скуки взялась перечитывать учебники, но быстро затосковала по жизни в Хогвартсе и спрятала их подальше.

Вот как так вышло, что в родительском доме она одна-одинёшенька, и никто её не понимает? Туни-подлиза лишь притворяется, что всё хорошо, а так всё время проводит с мамой. То готовят, то что-то в нижней комнате мастерят. Вместе. И болтают о всякой всячине, а Лили с собой не зовут. И от этого её настроение не улучшается.

Коуквортские подружки обещали писать, да только ещё ни одна этого не сделала. А хогвартским даже весточку послать нет возможности, ведь своей совы у Лили нет. И что самое гадостное: новые знакомые всё никак не заводятся. Местные девчонки либо избегают их с Туни при встрече, либо нарочно начинают разговаривать с ними на валлийском. И ещё с улыбочками такими… противными. Зла на них не хватает.

Из-за тяжких дум Лили не заметила ни прощания с миссис Хиксон, ни того, как они добрались до дома, где их встретил вернувшийся с работы папа. Очень сильно уставший и до невозможности не похожий на себя прежнего.

И Лили в который раз подумала, что переезд на Англси не принёс ей ничего хорошего. Кроме возможности жить в большом доме. Ведь раньше папа так много не работал и не возвращался под утро. Лили даже вспомнить не могла, когда они в последний раз проводили время как раньше: за весёлыми разговорами или играми. При этом девочка благоразумно не вспоминала собственное поведение на рождественских каникулах, когда она практически всё время провела у себя в комнате или в гостях у подруг. Просто тогда Лили не хотела ничем таким заниматься, а вот сейчас она вполне готова. Можно сказать, что она нуждается в общении, но никак не может эту жажду удовлетворить.

За ужином родители не молчали, как раньше было заведено, а обсуждали какие-то непонятные взрослые дела, что-то там про банк и вклады. Потом завели разговор про полосатого кота, который в последние дни часто приходит полюбоваться на то, как папа мутузит боксёрскую грушу на заднем дворе.

Ещё одна странность, кстати, как и утренние или вечерние пробежки по окрестным улицам. Папа пару раз звал с собой Лили, дескать, в школе у неё слишком мало физической активности. Но как не хотелось девочке побыть с ним наедине, от пробежек она отказалась. Всё в порядке у неё с активностью — одни забеги из подземелий до родной гостиной через переплетения разбегающихся лестниц вполне заменяли уроки физкультуры. А вот Туни через раз бегала. Предательница.

Разговор становился всё оживлённее, но у Лили не было никакого желания к нему присоединяться. А уж когда Туни принялась трещать про новую достопримечательность, о которой прочитала в очередном журнале для путешественников, Лили не выдержала и попросилась выйти.

‒ Детка, ты не заболела? — спросила мама и прикоснулась губами ко лбу. — Да нет, температура нормальная. Ну ладно, беги. Можешь взять десерт с собой. Креманка в холодильнике.

Заев горечь жизни лимонным желе, Лили как-то неожиданно для себя пришла к выводу, что во всех несчастьях виноват некий мистер Брайтс, который позвал папу работать на станции. Если бы не его приглашение, это лето не было бы так испорчено. И возможно именно сейчас Лили с подружками покупали бы попкорн и газировку перед киносеансом. Ведь на прошлой неделе вышли очередные приключения агента 007⁽⁵⁾. Или исподтишка любовались старшекурсниками на спортивной площадке. Хотя, кроме Майка Филлипса, смотреть там, честно говоря, прям не на кого.

Когда в дверь аккуратно постучались, Лили решила, что это мама. Ведь она непременно должна проверить, всё ли с ней в порядке. Но это была Туни.

‒ Держи, мама сделала согревающий отвар. Ты почему сразу кофту не надела? Я ведь говорила, что на улице холодно, — принялась с порога выговаривать сестра. — Так и заболеть недолго.

‒ А тебе какая разница, — ощетинилась Лили.

‒ Так ведь не сегодня-завтра потеплеет. А если ты заболеешь — придётся дома остаться.

‒ А ты не оставайся, — не удержалась Лили. — Тебя никто не держит.

На щеках у Туни расползлись некрасивые пятна, сестра легко краснела, когда сильно злилась. А ещё она несколько раз открыла и закрыла рот, как вымаливающий корм птенец, но вместо привычного фырканья или обзывания Лили услышала:

‒ Я не хочу. Ты моя сестра, и мне неинтересно гулять без тебя, — срывающимся, но твёрдым голосом ответила Туни. — И без родителей, конечно.

‒ Так я же уродка, с чего вдруг такие нежности? Или одной настолько тошно, что можно и со мной прогуляться?!

‒ Не говори глупостей, — резко бросила Туни.

‒ А это не я первая сказала, а ты!!!

‒ Я знаю, прости меня, — после недолгого молчания чопорно вымолвила сестра. — Я была очень обижена и хотела, чтобы тебе тоже было плохо. Но тогда я этого не понимала, а теперь понимаю. И мне очень жаль.

Было заметно, что эти слова давались ей нелегко, и что Туни искренна в своём порыве, но Лили уже несло:

‒ Да не нужно мне твоё извинение! И ты не нужна! И остров этот не нужен! И родители не нужны. Вам до меня и дела нет! Лучше бы я в школе осталась. Всё лучше, чем с вами!

Под конец тирады Лили уже заливалась слезами искреннего горя. В этот момент она и в самом деле считала, что возвращаться в мир магглов было плохой идеей. Они другие и совсем-совсем её не понимают.

‒ Ты неблагодарная дура!

Эти слова подействовали на Лили как холодный душ. Туни никогда прежде не говорила с ней с таким презрением.

‒ Что… что ты сказала? — пролепетала девочка.

‒ Что ты — неблагодарная эгоистичная дура! — отчеканила Туни. — Да чтобы оплатить твою школу, папа работает как про́клятый. Ты хоть имеешь представления, сколько каждый год нужно? Конечно, нет. А что у нас нет таких денег? Тебе это не интересно. Да чтобы ты знала — во всей стране проблемы. Многие в Коукворте без жилья остались, когда фабрика закрылась. И нас выселяли, — распалялась Туни. Её лицо было залито слезами, которые она даже не пыталась вытереть. — Если бы папа не нашёл работу, мы бы оказались на улице. Но тебе ведь нет до этого дела. И до того, что маме врач запретил напрягаться и нервничать. И вместо того, чтобы помогать, ты постоянно ленишься. Да ты даже посуду за собой не убираешь. Привыкла в своей школе, что за тобой ухаживают.

‒ Почему маме врач что-то запретил? — недоумённо спросила враз успокоившаяся Лили.

‒ Она едва не умерла весной, — через силу проговорила Туни. — Две недели в больнице провела. Говорить толком не могла и с трудом ходила.

‒ Нет! Ты врёшь! — выпалила Лили. — Я бы знала.

‒ Ты с ума сошла? Таким вещами не шутят. А тебе я сразу всё рассказала. В первый же вечер. Но ты так расстроилась, что надо уезжать, — съязвила Туни, — что даже не обратила внимания. Да ты даже не заметила, что маме временами плохо. Как можно быть настолько слепой?

После слов сестры всё встало на свои места. Лили вспомнила и тот разговор, и то, какой измождённой выглядела мама. Осознание собственной слепоты отозвалось суматошным биением сердца где-то в горле и осело горечью на языке, будто девочка случайно разжевала драже “Берти Боттс” со вкусом ушной серы.

Мама не странная и не перестала любить Лили. Просто она всё ещё очень больна и, скорее всего, плохо спит по ночам. И поэтому папа часто остаётся на диване в гостиной. Чтобы её не беспокоить.

‒ Девочки, у вас там всё хорошо? — внезапно донёсся с лестницы мамин голос.

Очевидно, она услышала, как они тут ругались, поэтому сёстры, переглянувшись, поспешили прокричать в ответ:

‒ Да мам, всё в порядке. Не беспокойся, мам.

Они какое-то время подождали — поднимется или нет — но мама не появилась. Лили попыталась было выяснить все-все подробности, но Туни только зыркнула и гнусаво проронила:

‒ Не хочу с тобой говорить, а то разругаемся вконец. И мама расстроится. Кружку сама отнесёшь. Я не нанималась.

Но в дверях Туни всё же оглянулась на нахохлившуюся сестру и уже спокойно пожелала:

‒ Спокойной ночи, Лилс.

Самый грустный день наконец-то подходил к концу. В комнате сгущались сумерки, но юная волшебница всё сидела на кровати, тихо плача от осознания того, что мама, её мамочка, могла взаправду умереть. А Лили ничего, совсем ничего не замечала. Но она не нарочно, правда-правда не нарочно. И прям завтра она станет самой лучшей дочерью на свете: и убираться будет, и посуду без напоминания мыть, и сорняки полоть, лишь бы с мамой больше ничего не случилось.

Приняв это наиважнейшее решение, Лили немного успокоилась и поняла, что очень сильно хочет пить. Она осторожно спустилась по скрипучей лестнице, чтобы не побеспокоить маму, которая, скорее всего, опять что-то шьёт в нижней комнате.

Но мама обнаружилась на кухне. Она сидела за кухонным столом и писала. Лили, как увидела её, так сразу всхлипнула. И уже была готова броситься к ней со словами: “Мамочка, я так тебя люблю. Ты только не умирай”, — но вспомнила, о чём говорила Туни. Маме нельзя нервничать, от этого мама может заболеть.

Поэтому Лили решила, что хорошей дочерью она станет прям сейчас.

‒ Тебе сделать чаю, мамочка?

‒ Спасибо, детка. Давай и вправду почаевничаем.

Дома было тихо-тихо, слышалось лишь басовитое мурчание лежащего под столом кота, который, не понять как, ухитрялся раз за разом проникать в их дом, как бы его не гнали. Лили с мамой неспешно пили чай, лакомились разными вкусностями и уютно молчали. Девочка украдкой вглядывалась в мамино лицо, выискивая приметы болезни. Но мама выглядела утомлённой, но довольной. У неё даже морщинка на лбу разгладилась.

‒ Ты что-то хочешь сказать? — не выдержала мама, с лукавой улыбкой глядя на Лили. — Ну же, не бойся.

Но девочка отрицательно замотала головой, она даже схватила кружку, чтобы спрятать смущение, но та оказалась пуста.

Мама опять улыбнулась, как-то так по-доброму, словно всё-всё понимала, отняла злосчастную кружку и налила ещё чаю.

‒ Ты почти перестала рассказывать про школу. Надеюсь, у тебя всё хорошо? — Мама дождалась энергичных кивков Лили и продолжила. — Как там твои подружки поживают? Если не ошибаюсь, Пимеда и Малифисента?

‒ Молисент, мама. Да нормально, наверное.

‒ Они тебя не обижают? Они ведь родились в магических семьях.

‒ Они — да, а Мэри — полукровка. Они хорошие, мам, честно. Сладостями угощают, им родители присылают с совами.

‒ Надо будет тебе положить с собой наших, чтобы ты их тоже угостила. Как думаешь, что им больше понравится: шоколадный апельсин⁽⁶⁾ или сладости Макинтоша⁽⁷⁾?

‒ Не знаю, вдруг они их вообще не захотят?

‒ Это сладости-то? Не думаю… Так всё же, расскажи мне что-нибудь.

‒ Я не знаю, что, — неуверенно пробормотала Лили. Ей отчего-то не хотелось говорить про школу. — Всё как всегда: учимся, гуляем. Не знаю, мам. Ты вряд ли поймёшь.

Мама даже не нахмурилась, она лишь внимательно поразглядывала Лили, а потом, внезапно искренне улыбнулась:

‒ Детка, будь я равнодушной матерью, искренне поблагодарила бы тебя за такой шикарный подарок.

‒ Я не понимаю, — искренне удивилась Лили.

‒ Вот как ты думаешь, что самое сложное в любых отношениях, неважно каких, дружеских или родственных? — спросила враз посерьёзневшая мама. — Правильно понимать друг друга. А это, поверь мне, очень сложно. Гораздо проще поверить фразе «Ты не поймёшь». Это как официальное разрешение ни о чём больше не волноваться. Как железная отговорка на все случаи жизни: «Я этого не понимаю, поэтому я никак не могу тебе помочь». Но, Лили, я не хочу гадать, что ты на самом деле думаешь или чувствуешь. И я не думаю, что не смогу тебя понять. Поверь, люди везде одинаковы. И тревоги у них схожие, разве что с поправкой на место обитания. Вот туземцы, например, не понимают, зачем белые люди в жару ходят одетыми.

‒ Совсем как старые маги, — хихикнула Лили. — Представляешь, они под мантиями прям совсем ничего не носят.

‒ Как горцы? Но это же неудобно, и задувает, наверное.

‒ Так мантии же длинные.

‒ Да, длинные. — Мама мягко улыбнулась и накрыла руку Лили своей. — Детка, помни, я пойму. По крайней мере, постараюсь понять. Главное, чтобы ты сама себя понимала. Что тебя беспокоит на самом деле? Ты раньше как солнышко была, а теперь словно за тучки спряталась.

Лили молча смотрела на их переплетённые руки и не знала, что сказать. За сегодняшний день она столько всего испытала, что в голове царила гулкая пустота, в которой никак не хотелось разбираться.

‒ Я не знаю, всё так сложно, — робко проронила девочка. — Мне кажется, что я запуталась.

‒ Ничего, детка. Ты, главное, найди хотя бы одну ниточку и начни потихоньку разматывать. А я тебе помогу. Договорились?

Лили всё же не удержалась и крепко-крепко обняла маму. И пусть от неё больше не пахло знакомыми духами, но это всё ещё была её мамочка. И, если честно, даже лучше, чем раньше. Вот почему они раньше так не разговаривали?..

1) Ядоборка — весьма прихотливое магическое растение, правильно собранные и подготовленные семена которого улучшают действие противоядия или усиливают исцеляющие зелья. Стоят бешеных галлеонов. В учебном курсе зельеварения не используется.

Вернуться к тексту

2) Лес Броселианд — мифический лес. место действий легенд о короле Артуре.

Вернуться к тексту

3) На горе Пэрис находится одно из наиболее древних месторождений меди в мире. В 19 веке, во время активной работы рудника Амлух получил прозвание — Медное королевство. Окрестности гор невероятно живописны и своей расцветкой напоминают поверхность Марса.

Вернуться к тексту

4) Бомарис — административный центр острова Англси.

Вернуться к тексту

5) Восьмой фильм о Джеймсе Бонде "Живи и дай умереть".

Вернуться к тексту

6) Terry’s Chocolate Orange — шоколадные дольки с апельсиновым ароматом, уложенные в форме шара и завёрнутые в фольгу с изображением апельсина.

Вернуться к тексту

7) Quality street — популярный в Англии набор конфет, шоколадок и ирисок с разными вкусами от фирмы Макинтош. Упаковываются в жестяную коробку.

Вернуться к тексту