Тонкий шрам на груди (гет)

Приближаясь к казармам двенадцатого отряда, Амая начала переживать хорошее ли настроение у капитана. И в то же время вспомнила, что, когда он ругал её в больнице, она не испытывала страха, чувствуя только вину за его испорченное настроение. И всё же, не хотела снова застать его не в духе.

— Явилась, не запылилась, — услышала она сарказм из уст Маюри, как только вошла в здание. Он сейчас совсем не злился на неё.

— Добрый день, капитан Куротсучи, — вежливо поздоровалась с ним Етсу.

— Ну, как там твоя статья? О чём ты написала? — без промедления и лишних церемоний поинтересовался мужчина.

— А это вы увидите завтра в свежем выпуске «Вестника Сейрейтея», — с наглой усмешкой заявила девушка. Улыбаясь ещё наглее и шире по мере нарастающего недовольства собеседника. — Да ладно вам, разве интрига не добавляет остроты?

— Да, пожалуй, если ты заранее всё расскажешь, мне станет неинтересно читать. Знаешь ты толк в интригах, — после небольшой паузы, отпущенной на раздумья, Куротсучи оказался вынужден согласиться с её словами.

— Какое там, главный интриган покинул Готей Тринадцать ещё до моего вступления в эти ряды. Мне далеко до его уровня плетения интриг. А он ещё, поди, и крестиком вышивает, — весело ответила девушка и рассмеялась.

— По-твоему весело вспоминать то жестокое предательство? — с укором посмотрел он на подчинённую.

— А что? Вы забыли, в каком я положении находилась до его ухода? — пошло всё веселье на убыль и уступило место сожалениям. — Не путайте мою радость с благодарностью ему. Я его как ненавидела, так и ненавижу. Но меня позабавило, как ахнули все те, кто мне не верил. Я пыталась донести истину, а мне только у виска крутили. Это было просто невыносимо. Ну, вот и докрутились, как не прискорбно. Жаль, что всё это обернулось катастрофой, — поделилась она своими чувствами относительно незабываемой и до сих пор не полностью разрешённой ситуации созданной Айзеном.

— Да, припоминаю, — задумчиво ответил Маюри. — В том числе и инцидент, после которого все, кроме двух настоящих друзей, отвернулись от тебя. До которого ты со всеми хорошо общалась.

— Понимаете, даже выживая в восьмидесятом районе Руконгая, я не ощущала себя такой беззащитной, как во время той «милой беседы» с ним. Я не сумела ничего поделать. И он вынудил меня поступить некрасиво, — продолжила Етсу развивать столь неприятную тему, что тут же решила её сменить. — Впрочем, не будем о грустном. Как там продвигается ваш проект с терморегуляцией?

— Кстати, насчёт этого, — как-то воодушевился директор НИИ, будто без неё и не вспомнил бы о нём.

— Из-за твоего отсутствия его пришлось приостановить, — сменил он свой тон на раздражённый. — Я провёл все опыты, способные безвозвратно навредить здоровью, и устранил вероятность летального исхода, так что тебе бояться нечего. Хотя ещё остались факторы, которые я могу проверить только на тебе.

— То есть некоторые риски всё равно остаются? Чего следует ожидать? — на всякий случай уточнила учёная, так как ей не понравились намёки Куротсучи, которые, судя по его самодовольному выражению лица, поняла верно.

— Вам ведь известен способ, которым сейчас во мне удерживается хрупкое равновесие двух стихий? — поинтересовалась она ещё одним важным моментом. А то мало ли, этот фактор всё испортит.

— Мне это известно, — подтвердил мужчина, всё ещё не отдавая себе отчёта, а, только подозревая, почему так стремится причинить ей как можно меньше вреда. — Я всё предусмотрел, так что жду тебя завтра утром в здании научного института. А насчёт того, что может случиться, я уже говорил: ничего серьёзного. Впрочем, если что не так, не стесняйся жаловаться, чтобы я смог устранить все побочные эффекты препарата. В общем, завтра и выясним, что может пойти не так. Кстати, возможно скоро этот способ перестанет быть необходим. Всё зависит от успешности исследования.

— Вы тоже умеете заинтриговать, — усмехнулась девушка, как только поняла, что расспрашивать капитана бесполезно. Он так и продолжит темнить. А значит остаётся только дожидаться завтрашнего дня. И, несмотря на лёгкую тревогу за своё будущее, она посчитала, что может всецело довериться капитану.

* * *

На следующее утро тревога Амаи по поводу предстоящего эксперимента только усилилась. Да и ночью ей с большим трудом удалось заснуть. Но, несмотря на это, девушка двинулась из казарм в сторону научного здания. К тому же Маюри всё ещё не утратил её доверие. Етсу едва могла представить, что способно заставить доверие к нему испариться, будто его и не было. И всей душой надеялась, что ничего такого не произойдёт. Помимо этого, учёная не могла отказаться от эксперимента ещё по ряду причин. Например, из-за собственного любопытства и из-за того, что капитан наверняка настоит на этом. Так что ничего избежать всё равно не удастся. С этим осознанием девушка и вошла в Научно-Исследовательский Институт Синигами и нашла Куротсучи в его кабинете. Он сидел за столом с самодовольным выражением лица и читал «Вестник Сейрейтея».

— Доброе утро, капитан Куротсучи, — осторожно поприветствовала его Амая, не желая отрывать от столь увлекательного занятия. Но любопытство вновь взяло над ней верх, и она поинтересовалась:

— Вы уже дошли до моей статьи? Как она вам?

— Многие статьи стоят внимания, а не только твоя, — ухмыльнулся мужчина, отметив для себя наглость Етсу, но не стал её строго осуждать за это. — Но и твоя работа мне тоже очень понравилась. Я и сам думал об этом. А теперь ты сумеешь мне помочь найти подтверждение подобным вещам.

— Ну, так что, приступим к делу? — продолжил он, наконец, отложив журнал в сторону.

— Конечно, я готова, — согласилась девушка с тем, что безделье закончилось и наступило время дел.

— Но можно перед этим я спрошу кое-что не по теме? — тут же поинтересовалась она, и, заметив кивок собеседника, продолжила:

— Вы как-то говорили, что знали моих родителей. Но так ничего и не сказали об их происхождении. Откуда взялся мой отец? Как так вышло, что он был преступником? А моя мать? Кто и почему ей запрещал быть с ним?

— Послушай, есть вещи, которые нельзя разглашать, — постарался Маюри как-то откреститься от разговора на данную тему. Но заметив дикое упрямство в глазах подчинённой, сумел лишь поставить ей условия:

— Никто не должен знать об этом и том, что я тебе это рассказал. Чем клянёшься?

— Я клянусь своей шляпой, — согласилась учёная на предъявленные условия.

Директор НИИ тяжело вздохнул, вспомнив её привязанность к шляпе отца, что до сих пор считает чем-то нездоровым, хотя прекрасно понимает причину, по которой всё так сложилось. Всё-таки это всё что у неё осталось от отца, к тому же она прошла в этом головном уборе огонь и воду. Зная всё это, он принял такую клятву. Но в ином случае, мог бы, и усомниться в её серьёзности.

— Ладно, я расскажу, — согласился Куротсучи и начал свой рассказ. — Про твоего отца Мэзэру я уже говорил. Но помогал мне ещё до моего вступления в Готей Тринадцать. Потом наши пути временно разошлись. Вот только он ещё не успел особо прославиться и потому ему не простили его прошлое, в отличие от меня. А то, что в него влюбилась Моэ, только усложнило положение парня и его вообще собрались казнить, а её отправить в мир живых, отняв силы синигами.

— В результате они оба сбежали, сохранив силы. Вы это уже рассказывали, — напомнила ему Амая. После чего задала самый волнующий вопрос:

— Но я так и не поняла, почему её любовь к нему так серьёзно усугубила ситуацию?

— Потому что её отец был против их отношений. Как мне кажется, это послужило причиной возникновению проблемы, — пояснил мужчина, всё-таки не решаясь назвать имя дедушки подчинённой.

— И кто её отец? Настолько важная шишка, что мог на всё это повлиять? Капитан, назовите, пожалуйста, его имя, — попросила его Етсу. — Я и так уже догадываюсь, но хочу знать точно.

— Как я понял, ты знала фамилию матери только по мужу. Но тебе никто так и не озвучил её девичью фамилию, — озвучил капитан свой давнишний вывод, лишь подтвердившийся вопросами собеседницы. — Так вот её фамилия — Ямамото.

Услышав такую новость, учёная лишилась дара речи.

«Главнокомандующий Готей Тринадцать — мой дедушка?!», — в это ей с трудом верилось. Впрочем, это объясняло, почему с такими-то силами она занимает настолько низкий ранг. Для безопасности, чтобы её не пришлось отправлять на по-настоящему опасные задания. Вот только такая забота заставила девушку разочароваться в нём, так как она мечтает о повышении и становлении капитаном в будущем. Хотя и понимала, что на своём нынешнем уровне сил может стать максимум лейтенантом, но останавливаться на достигнутом не собиралась. И решила для себя что ни за что не заведёт с дедом разговор на эту тему, если на это не будет его инициативы.

— Ну ладно, хватит разговоров, — этой фразой Маюри вывел её из задумчивого состояния и снова загорелся идеей. — Нас ждёт очень интересная работа.

— Хорошо. Приступим. Так что от меня требуется? — наконец-то продемонстрировала девушка готовность к эксперименту, вспомнив о своём любопытстве относительно этой работы.

* * *

Куротсучи ввёл девушке внутривенно уже доработанное по сравнению с изначальной формулой вещество и дал ей указания:

— Возможно, вообще ничего необычного не произойдёт. Но ты займись своими обычными делами, сразись с кем-нибудь. В общем, иди и делай что угодно. А о любых странностях немедленно докладывай. Впрочем, сразиться даже необходимо, так как этот препарат должен тебе помогать в бою. Равновесие, как ты понимаешь, мы и проверяем.

— Да, капитан, — дала учёная ему понять, что приказ понят и покинула здание института, обдумывая по пути, с чего бы начать проверку. И в первую очередь подумала о таком условии как дождь, под который можно попасть в бою, так что решила принять душ.

Поначалу прохладные струи воды дарили удовольствие, ей давно не доводилось кому-либо рассказать о том, как она любит дождь. Но сейчас, представляя себя под дождём, Амая вспомнила об этом. Вот только со временем пришло осознание того, что тело застыло на месте и никак не может сдвинуться. Кроме того, прохладный душ, который должен бодрить, отчего-то расслаблял.

«Что это такое?!», — слегка запаниковала Етсу, пытаясь рассудить, что теперь делать. 

«Сколько это продлится? И как я в таком состоянии сообщу об этом капитану?», — думая об этом, она даже успела представить ситуацию, как заходит Куротсучи и видит её обнаженной. Такие мысли смутили девушку.

Вот только буквально через пару минут всё вернулось в норму, и она сразу выключила воду. Вытерлась полотенцем, оделась и незамедлительно отправилась к Маюри, посчитав, что так будет быстрее, чем пользоваться бабочками.

* * *

Директор Научно-Исследовательского Института в тот же день сумел подправить рецептуру, с усмешкой прокомментировав произошедшую с девушкой ситуацию:

— Да уж, если бы в разгар какого-нибудь боя пошёл дождь, было бы крайне неприятно и обидно просто взять, и застыть на месте как статуя.

А во второй половине дня начался тест ещё раз обновлённого состава всё того же вещества. Проверка снова заключалась в том, чтобы Амая делала все, что взбредёт в голову из вероятных событий в бою. На этот раз она решила заглянуть к одиннадцатому отряду в поисках противника. Но только не их капитана, так как с последней схватки с ним ещё не стала сильнее, а лишь находится на пути к этой цели. Так вот, подходя к их баракам, она сразу же заметила Иккаку. Как такого парня не заметить в солнечный день, когда его голова просто сияет словно лампочка?

— Привет, солнечный зайчик, — радостно поприветствовала его Етсу, снова не думая об излишней вежливости и придумав ему очередное прозвище. Она заметила за собой, что больше всего кличек дала именно ему. И это её позабавило. — Ты подумывал о реванше? А то я чувствую себя неловко за тот раз. Я тогда поторопилась вложить столько сил, а теперь надеюсь, у меня найдётся более серьёзный повод для этого.

— Конечно! — не менее радостно ответил Мадараме сразу на все вопросы, уже предвкушая новый поединок с ней. И потянулся за мечом, чтобы достать его из ножен.

На этот раз девушка сразу отложила шляпу в сторону, уже зная, что данный противник наверняка её собьёт. И может быть, даже на сей раз вынудит использовать банкай. На это учёная тоже надеялась, как минимум для того, чтобы ещё раз проверить изобретение Маюри, а также для собственного удовлетворения. Даже найдя новые удовольствия, Амая не отказалась от старых. Вот что ей ещё довелось понять, готовя мечи к бою.

В отличие от прошлого поединка, сейчас они начали всё с того, на чём тогда остановились до перегиба со стороны Етсу, а не с предварительного прощупывания слабостей. Хотя новые наверняка постараются нарыть в процессе.

— Айсу, Хино! — обратилась девушка к своим занпакто. — Мой дом горит, снег с небес опускается на крышу, приходит равновесие! — стоило учёной произнести эти слова и её мечи поменяли свои размеры, став одинаковыми мечами усреднённой длины. То, что было вакидзаси, покрылось прочным и острым, как алмаз, льдом, увеличивающим прочность меча и его прорубающую силу, и начало испускать холодный пар. А то, что было катаной, при активации заискрилось, подобно тлеющим углям и начало испускать дым.

— Расти, Хозукимару! — произнёс мужчина, чётко осознавая, с чего им предстоит начать на этот раз. Его меч видоизменился таким образом, что его владелец получил преимущество в длине оружия. Но, как ему теперь известно, перед ней не такое уж это и преимущество.

Итак, противники снова, словно бешеные псы, сцепились в схватке. Из-за скорости её участников, из окружающих мало кто мог хотя бы частично уследить за их движениями. Но металлические звуки скрещивающихся мечей были слышны всем, кто находится поблизости. Сейчас Иккаку серьёзнее подошёл к бою, чем тогда и потому уже не уступал и Амае, использующей свои мечи в шикае. Но вот заставить её использовать банкай пока не вышло, хотя свой показывать не собирался ни при каких обстоятельствах. Она же в свою очередь, хоть и должна проверить, может ли теперь использовать в банкае два меча в полную силу одновременно без последствий, не хотела демонстрировать это тому, кто может не выдержать. Только в процессе поединка в сознании Етсу укреплялось желание всё-таки показать противнику всю свою мощь. Даже получив несколько ранений, ждала, когда Мадараме сам не оставит ей выбора. И вот этот момент всё же настал. Девушка, пропустив очередной удар, наконец-то активировала банкай:

— Айсуюки, Хинохако, играйте в горячо-холодно! — прозвучала команда активации со стороны учёной и стихийные эффекты на её мечах усилились. Но она не спешила показывать максимум своих возможностей. Не только потому, что не хотела закончить всё слишком быстро, как в прошлый раз, но и потому что ещё остаются риски, что что-то пойдёт не так. Тем не менее девушка не приказывала ни одному из занпакто остыть или оттаять, вливая больше сил постепенно и по мере надобности.

Владелец Хозукимару явно стал сильнее, чем в прошлый раз и потому дошло даже до того, что он всё-таки вынудил Етсу показать все грани возможного на данный момент, так и не продемонстрировав банкай своего меча. И когда этот миг наступил, что Айсуюки, что Хинохако превратились в мечи одновременно с двумя стихиями. Изначально ледяная барышня осталась такой лишь внутри, а сверху покрылась пламенем, которое в последствие приобрело голубой цвет. С огненной всё произошло с точностью наоборот. Пламя осталось заперто под слоем льда, который впоследствии стал красно-оранжевым.

— Синее пламя и красный лёд?! — не скрыл удивления противник Амаи. Она его и так в своё время удивила тем, что в принципе владеет двумя стихиями, а тут ещё и такие перевёртыши по цветовой гамме. Ну, уж после этого его уже ничто не должно удивить.

Сама же девушка тоже покрылась слоем льда будто доспехами, за исключением головы, которую покрыл огонь и развевался сзади подобно плащу. Только в этом случае цвета стихий остались близки к природным.

— Поздравляю, ты увидишь всё, на что я способна, даже того, что твой капитан ещё не видел, — призналась Етсу, искренне радуясь за оппонента. После чего снова пошла в атаку.

Только снова попав под удар, мужчина почувствовал на себе весь смысл выражения «обжигающий холод» от клинка что ледяной сверху и не сумел решить, как назвать обратное ощущение от того, что ледяной внутри. Только пришёл к выводу: «Настолько горячий, что кровь стынет в жилах! Как это возможно, если говорить о физическом ощущении, а не о страхе?»

С максимальным уровнем, на который Амая оказалась сегодня способна, дело осталось за малым, буквально раз-два попасть по противнику. Ещё удар с этими возросшими силами и Иккаку оказался на земле, едва успев осознать поражение, он закрыл глаза, услышав перед этим от учёной лишь одну фразу, сопровождённую благодарной улыбкой:

— Спасибо, что заставил меня выложиться.