Республика метеоров (джен)

Кажется, сейчас все значимые события происходят в Тэдфилде по воскресеньям, начиная с Апокалипсиса и заканчивая появлением Вельзевул и Кроули.

Я ухожу

Цветок в стволе

И я умру

Но это не по мне

Хочу оставить поцелуй у ног твоих

Через ограду передать тысячи из них

Я слишком жизнь люблю

Чтоб умереть

Что за война такая, куда нас посылают?

Indochine, «Union War»

Конец света настал без предупреждения. Не было никаких предзнаменований. Анафема и Ньют выпили чаю с яблочным пирогом, посмотрели новую серию «Доктора Кто» и улеглись спать.

Их разбудил громкий монотонный гул. В небе виднелись яркие вспышки, похожие на фейерверки. Затем они погасли, и пошёл снег. Странно: он не долетал до земли — хлопья будто разбивались о невидимое препятствие.

Анафема заставила Ньюта спуститься в подвал — на всякий случай — где они и просидели до рассвета. Она ощущала удивительное, неуместное спокойствие, когда обнаружила, что телефон, радио, телевидение и Интернет перестали работать. Где-то в глубине души Анафема знала, что случилось: пусть она и не обладала способностями Агнессы Псих в полной мере, всё же она была её потомком. Поэтому она мягко сказала: «Не надо, Ньют», — когда тот рванулся в гараж:

— Мама. Я должен поехать и убедиться, что с ней всё в порядке!

— Нам лучше не покидать Тэдфилд. Снаружи небезопасно.

— Думаешь, меня испугает снег?

— Это не снег, Ньют. Это пепел.

По дорожке вихрем пронёсся Адам, взлетел на крыльцо. Анафема подхватила его, прижала к себе. У их ног заскулил Пёс.

— Простите меня, — прорыдал мальчик.

— За что, милый?

— Мне приснился страшный сон. Ангелы и демоны, они… Я накрыл Тэдфилд щитом. Машинально. Простите, что не сообразил защитить всю Землю.

— Не уверена, что у тебя хватило бы сил, малыш. Пойдём. У нас ещё остался яблочный пирог. Я заварю чай.

Адам усмехнулся сквозь слёзы.

— Чай всё делает лучше?

— Конечно. Это правило номер один.

В Тэдфилде почти в каждом дворе росли яблони, груши и вишни. Многие сажали картофель, морковь и капусту. У всех хозяек имелась хотя бы одна грядка с зеленью. «Проживём, — думала Анафема. — До зимы точно».

У Ньюта появилась привычка подолгу сидеть на крыльце и смотреть вдаль.

— Интересно, где сейчас мистер Азирафаэль и мистер Кроули? — в один из вечеров пробормотал он. — Если они участвовали в Апокалипсисе номер два…

Анафема покачала головой.

— Тогда они приехали на авиабазу, чтобы его остановить.

— Именно. Где же они сейчас? — повторил Ньют и закрыл лицо ладонями.

Последний раз, когда Анафема видела Кроули, тот был сильно пьян. До Тэдфилда он добрался чудом. Анафема подозревала, что Бентли — живая машина, и она привезла любимого хозяина в пункт назначения без его участия: Кроули непременно врезался бы в какой-нибудь столб. «Ангел вновь выбрал не меня, — горько рассмеялся он в ответ на немой вопрос. — Шесть тысяч лет, но я для него по-прежнему недостаточно хорош».

Анафема не знала, как ему помочь, и позвонила Уорлоку Даулингу. Сын американского посла был избалованным маленьким засранцем, но «няню Эш» он обожал. После недо-Армагеддона они постоянно переписывались и перезванивались, и Уорлок уговорил родителей отпустить его в Англию погостить. На неопределённое время. Две недели он и Кроули провели в Тэдфилде, пропадая в лесу вместе с Адамом, Пеппер, Брайаном, Уэнсли и Псом, а потом Кроули увёз Уорлока в «небольшое путешествие» по Шотландии. Это было два месяца назад. С тех пор Кроули не подавал о себе вестей.

— Боюсь, они попали в беду, дорогой.

В воскресенье — по-видимому, все значимые события происходили в Тэдфилде по воскресеньям — на главной улице появился мотоцикл. Раз щит Адама пропустил байкера и его пассажира, опасности они не представляли, рассудила Анафема. Она, мать Адама Дейдре и несколько других женщин занимались распределением оставшейся муки, когда байкер направился к ней.

— Ты Анафема Гаджет? — недружелюбно поинтересовался он.

От него пахло сырой землёй и гниющими водорослями. Определённо, не петрикор. «Демон», — поняла Анафема.

— Да, — недрогнувшим голосом произнесла она.

— Тогда я по адресу. Пацан, — обратился он к пассажиру, в котором Анафема с изумлением узнала Уорлока, — чапай сюда. А ты передай Кроули, что я сдержал слово и доставил мальчишку в целости и сохранности. Больше я ему ничего не должен. Счастливо оставаться.

— Мистер?.. — окликнула его Анафема.

— Фурфур.

— Мистер Фурфур, так что всё-таки произошло?

— Война.

— И демоны победили?

— Нет, мисс Гаджет. Мы проиграли.

Уорлок стоял, обхватив себя руками. Губы у него дрожали, под глазами чернели синяки. Анафема не стала его расспрашивать. Увела в Жасминовый коттедж и напоила отваром из мяты и ромашки.

Уорлок заговорил лишь на следующий день. Он заикался и то и дело начинал плакать.

Они с Кроули были в Эдинбурге, когда миру пришёл конец. Кроули спас Фурфуру жизнь и в уплату потребовал, чтобы тот отвёз Уорлока в Тэдфилд.

— Откуда ему стало известно, что Тэдфилд ещё существует?

— Ему н-написала М-мюриэль? Связь же не сразу о-отрубилась.

— Ясно. Что ничего не ясно. Ладно. Будешь жить у меня и Ньюта. Это не обсуждается. Почему Кроули не привёз тебя сам? Бентли надежней мотоцикла.

— Он от… отправился в Л-лондон. Искать А… Ази…

— Азирафаэля.

— Д-да.

По крайней мере, Азирафаэль в войне, развязанной ангелами, не участвовал. Почему-то эта мысль утешала.

Уорлок приспособился к новому укладу (раскладу? положению?) быстро. Он не капризничал и с удовольствием помогал Анафеме и Ньюту в саду.

— М-меня няня Эш учила. Ж-жаль, м-меня р-ра... растения не слушаются.

— А Кроули слушались?

— Ещё к-как. У н-него н-не з-забалуешь.

Любопытный факт. Вроде садовником в поместье Даулингов числился брат Франциск. То есть Азирафаэль.

…Бентли въехала в город в воскресенье. «Этого следовало ожидать», — мысленно хмыкнула Анафема.

Из машины медленно выбрался Кроули, покрытый копотью и кровью (своей? чужой?), и тут же попал в отчаянные объятия Уорлока.

— Няня Эш!

— Тише, дьяволёнок. Я же сказал, что не прощаюсь. Привет, любительница книг. Там, — Кроули кивнул на пассажирское сиденье, — Вельз. Ей бы отдохнуть чуток.

Вельзевул уложили во второй гостевой спальне. Кажется, она даже не проснулась.

— Мне бы кофе, — простонал Кроули. — Убил бы за чашечку эспрессо.

— Я сварю, — вызвался Ньют. — У нас есть немного молотых зёрен. Но тебе не помешало бы умыться и переодеться.

— Хорошо. Где у вас ванная?

Анафема собралась возмутиться, что не намерена таскать воду из колодца, чтобы его величество Кроули изволил принять душ, когда в ванной зашумела вода. Анафема и Ньют переглянулись и синхронно пожали плечами.

Десять минут спустя Кроули, одетый в пожертвованные Ньютом тренировочные штаны и футболку, с довольным видом осторожно опустился в кресло в гостиной. Он явно берёг правый бок. Уорлок пристроился рядом. В ближайшие несколько часов отлипать от обожаемой «няни» он не планировал.

— Азирафаэля нет в Лондоне, — вопрос Анафемы был риторическим. Тем не менее, Кроули ответил:

— Нет, его там нет. И на Небесах тоже. Сведения из достоверного источника. — На словах «достоверный источник» он выразительно поморщился. — На пути из Лондона встретил Вельз. В колоритной компании из парочки ангелов и демонов. Помог даме избавиться от нежелательного внимания.

— И что теперь?

— Продолжу искать. Вельз мне поможет.

— Вельзевул. Поможет, — неверяще уточнила Анафема.

— У нас сделка. — Вельзевул стояла в дверях, одной рукой держась за стену, а второй за грудь. — Я помогаю Змею найти Азирафаэля, а он вместе со мной ищет Гавриила. Всё честно.

— Вода вскипела. Мята или листья малины?

Анафема оценила попытку Ньюта разрядить атмосферу. Ночью она отблагодарит его, и если у демонов слишком тонкий слух — они сами виноваты.

— Я бы не отказалась от мяты, — оскалилась Вельзевул.

«Чай» пили молча, грея руки о кружки.

— Кроули, — нарушила тишину Вельзевул, — допустим, Азирафаэль не такой, как другие ангелы. Кто сказал, что в этот раз он пойдёт с тобой?

Кроули снял очки, протёр тёмные стёкла краем футболки, снова нацепил их на кончик носа.

— Может, и не пойдёт. По меньшей мере, у него будет выбор.

…Анафема встала до восхода солнца: нужно было успеть испечь яблочный пирог и заварить остатки дарджилинга. Они пригодятся Азирафаэлю, когда Кроули найдёт его.

— Пахнет вкусно, — сказала Вельзевул. Заплывший левый глаз её не красил, но выглядела она лучше, чем вчера. — Я почти забыла, что такое приятный запах. Мы с Гавриилом часто ходили в «Мезон Берто». Мне нравился их фисташковый рулет.

— Это я виновата! — внезапно выпалила Анафема и всхлипнула.

— До этого момента я считала, что по части самомнения с Кроули никто не сравнится. Ты обошла его, любительница книг.

— Я сожгла второй том пророчеств Агнессы Псих.

— Никому не говори, но это к лучшему. Пророчества — как острый меч. Иногда они спасают. Чаще всего — ведут к гибели. Если же не повезёт наткнуться на самоисполняющееся пророчество, дело дрянь.

— Что за секреты на кухне с утра пораньше?

— Кроули!

— Я за него. Не вешать нос. Прорвёмся.

— С каких пор ты оптимист, Змей?

— Я очень долго был фаталистом. Задолбало.

Пирог получился с идеальной хрустящей корочкой. Сам Гордон Рамзи не сумел бы к нему придраться. Анафема завернула его в льняное полотенце, налила чай в весёлый термос с ромашками.

Уорлок вцепился в футболку Кроули.

— О... обещай, что в-вернёшься. Что о... останешься в ж-живых.

— Дьяволёнок. Я не даю обещаний, которых не в силах исполнить. Я постараюсь, ладно? Любительница книг, передай Адаму, что он молодец. Берегите себя.

Уорлок смотрел Бентли вслед, пока она не превратилась в точку на горизонте. Затем повернулся к Анафеме. В его глазах стояли слёзы.

— М-мои м-мама и п-папа м-мертвы. Я знаю. И К-Кроули. Его у… убьют. Их слишком м-много. Он м-мог о… остаться, п-правда? В-ведь м-мог же?

«Не мог, — хотела сказать Анафема. — И он сознаёт все риски». Она обняла Уорлока за плечи и, неожиданно для самой себя, прошептала:

— Кроули вернётся. Обязательно. Я в него верю.