Девушка, ставшая солнцем (гет)

Зима 1996 года, вскоре после главы IV

— Останься, — раздался голос Сириуса, едва Анна поднялась с кровати, чтобы собрать разбросанную по полу одежду.

В который по счёту раз мужчина оставался один на смятых, ещё влажных простынях, будто не вдалбливал Анну в них всего лишь десять минут назад? Сириус не мог сосчитать. После побега из Азкабана он думал, что отвык от этого, однако теперь это казалось таким естественным, что мужчина, против своего обыкновения, уже не наблюдал за обнажёнными изгибами кружившей по комнате Анны, а рассеянно смотрел в потолок.

— Я не могу, Сириус, — жалобно отозвалась та, извиняющимся взглядом отыскивая глаза мужчины. — Знаю, я обещала, но…

Не посмотрев на женщину в ответ, Сириус повернулся на бок, к ней спиной. Раздражённо вздохнув, Анна подошла к мужчине с другой стороны и опустилась на колени, так что теперь их глаза были почти на одном уровне.

— Ну не делай ты такое страдальческое выражение лица, — сказала женщина.

Она нежно обхватила лицо Сириуса ладонями, но он отстранил её руки и, резко сев на кровати, заставил Анну невольно отшатнуться. Она смотрела на него снизу вверх — как и было положено из-за значительной разницы в их росте, — и от этого внимательного взгляда мужчине становилось почти физически больно.

— Хочешь, чтобы я изображал безумное счастье? — мрачно ответил Сириус.

Он попытался скрестить на груди руки, но схватившись за них, Анна прильнула к нему.

— Разве ты не счастлив просто быть здесь со мной? — нетерпеливо спросила женщина. — Ведь раньше ты был счастлив. Был же?

— Был, — неохотно сказал Сириус, не спеша заключать её в объятия.

Анна прижалась к нему, абсолютно голому, теснее. В отличие от мужчины она была одета, и для него это было сродни незаметному, но непреодолимому барьеру.

— Почему же тогда?.. Ничего ведь не изменилось.

— Изменилось, — устало отозвался Сириус. — Раньше мы разделяли гораздо больше, чем просто постель.

Закусив губу, Анна отстранилась. Сердце мужчины болезненно сжалось. Почему она не могла прижиматься к нему не только тогда, когда ей что-то было от него нужно?.. На долю секунды Сириус почувствовал себя глупым шестнадцатилетним школьником, мечтавшим обнимать Анну Смит вечно. Но мужчине было уже далеко не шестнадцать, а Анна давно была не Смит.

— Тогда скажи, если не хочешь, чтобы я приходила, — сдержанно сказала она, заламывая руки за спиной и отступая на шаг.

Неожиданно Сириус откинулся на подушки.

— А ты действительно глупа, — снова обращаясь к потолку, отозвался он. — Я не хочу, чтобы ты уходила, Анна. Именно это и отравляет твои приходы.

Мужчина поставил её в тупик. Рассеянно присев рядом, она посмотрела на задрапированное шёлком окно.

— Прости, Сириус, — медленно, бесконечно медленно прошептала Анна. — Мне больше нечего тебе предложить, — на этот раз она действительно собиралась уйти. Уже у самой двери женщина бросила на мужчину последний, полный неуверенности взгляд: — Ты мне, наверное, не веришь, но… В следующий раз — правда… Ну… — и, окончательно запутавшись, выдохнула: — Ещё увидимся?

— Как хочешь, — равнодушно ответил Сириус.

Когда хлопнула дверь его тёмной комнаты, оставляя ему лишь пустую тишину, он по-прежнему смотрел в потолок, но ничего не видел. Ничего, кроме затянувшей глаза пелены слёз.