И всякий прочий хлам... (гет)

Уже совсем на подходе к Директорской башне перед ним выплыла из стены, зазвенев цепями, фигура Кровавого Барона. Снейп вежливо кивнул, на что призрак тоже приветственно склонил голову и пристроился рядом с директором, плывя над полом в такт его шагам.

— У вас что-то важное? — спросил Снейп, удивлённый молчанием явно сопровождающего его привидения.

— У меня к вам просьба, директор, но вот о важности её я судить не могу, потому что просьба не моя и, я бы сказал, неожиданная. Но я обещал поспособствовать. Только, если позволите, не на ходу.

— Позволю, — вздохнул Снейп, открывая дверь ближайшей классной комнаты и делая приглашающий жест.

Он сел сбоку от стола и ногами в сторону двери, выражая всей позой, что не готов к длительным переговорам, а Барон завис перед ним, помолчал немного и внезапно спросил:

— Директор, вы знаете, что такое дух?

— Нематериальное начало, — пожал плечами Северус. — Бестелесная субстанция, недоступная для восприятия.

— Недоступная для вашего восприятия, профессор. А мы, привидения, их видим, и волшебные портреты их видят. Мы способны их слышать и с ними говорить. Так вот у меня к вам поручение от одного духа. Очень, как я понимаю, уважаемого духа.

Снейп вопросительно поднял бровь, а Кровавый Барон понял неозвученный вопрос по-своему.

— Я думаю, что ко мне обратился не какой-то там безвестный, а вполне уважаемый дух, потому что он дружен с духом великого Шекспира. А Шекспир, согласитесь, компания не для каждого первого встречного.

— Дух Шекспира? Слушайте, Барон, Шекспир — маггл, и он был похоронен после отпевания по англиканскому обряду внутри церкви Святой Троицы в известном месте. Откуда может взяться его дух?

— Вообще-то он был сквибом, — согласно кивнув головой сказал Барон, — и он действительно ушёл за Грань по всем правилам. Но, очевидно, вы всё же не вполне понимаете, что такое дух.

— Если я не понимаю, просветите меня. Я встречал это понятие только в религиозном контексте, а в этой области я, как и все маги, не силён.

— Придётся вам объяснить, директор. Про нас, привидений, вы знаете — мы те, кто побоялись или не захотели уйти Туда, а потому остались здесь с вами в бестелесном виде. Мы — слепки души, тени её, призрачная субстанция в эфемерном сосуде. Но мы не духи. Духи — они другие. Это те, кто согласился уйти за Грань, но… как бы получил отсрочку. Это те, у кого остались здесь незавершенные дела или те связи, которые невозможно порвать сразу. Они хотят уйти, но их тут держит причина, которую Там признали уважительной. Они готовы уйти, но пока не могут. Для их окончательного ухода существует некое условие, которое должно быть выполнено, и это условие они поставили себе сами. Исполнится условие — они тотчас же уйдут с миром. Они не привидения, они — чистая экзистенция. Теперь понимаете?

— То есть у Шекспира остался в этом мире какой-то долг?

— Оставьте великого Барда, директор. Он вообще отдельно от всех, он всегда на особом счету, считайте, что у него повсюду свободный вход и выход, не в нём дело. Я его упомянул просто для солидности, как косвенное свидетельство важности данного мне поручения. А теперь, если позволите, я перейду к этому самому поручению.

Директор пожал плечами, но кивнул.

— Один дух связался со мной… точнее, нет, не так. Один встреченный мною незнакомый дух поинтересовался, не слышал ли я случайно имя «Гермиона Грейнджер». А когда я сказал, что не только слышал, но и знаю её саму, а кроме того, обитаю в волшебной школе, директором которой работает её муж — он просто пришёл в восторг, и буквально умолял свести его с вашей женой и быть посредником при разговоре с ней. Он утверждает, что только она может помочь ему выполнить то самое дело, которое держит его на земле в виде духа уже пятьсот лет.

— Во что она опять влезла? — тоскливо спросил Северус, возводя глаза к потолку.

— Я не знаю, сэр, но думаю, она и не подозревает о таком к себе интересе. Я же исполняю здесь только функцию посредника, а если вы согласитесь встретиться — то и роль транслятора, поскольку вам услышать духа не дано. На меня этот новый знакомый произвёл очень приятное впечатление, и я думаю, что речь пойдёт о чём-то действительно важном. Тем более, что за него поручился присутствующий при нашем разговоре Шекспир.

— Шекспира, как вы сами и сказали — в сторону, а как зовут этого вашего нового знакомого?

— Он попросил звать его Биби — да, именно так, с ударением на второй слог. Согласен, имя несолидное, но что возьмешь с пятисотлетнего духа. Мальчишка по сравнению со мной.

— Благодарю за посредничество, господин Барон. Хотя мне это всё уже заранее не нравится, я безусловно поговорю с Гермионой. К сожалению, бросаться на помощь кому-то — её тайная страсть, а если еще знать про её неуёмное любопытство и… э-э-э… влечение к приключениям… Но обязательными условиями поставлю своё присутствие на переговорах и право наложить вето на её решение. Так что не обнадёживайте там сильно вашего мистера Биби. И узнайте, способен ли он проникнуть через защиты Хогвартса или я должен буду дать ему доступ?

— Как интересно! — ожидаемо отреагировала на его рассказ Гермиона. — Конечно, надо выслушать и по возможности помочь. Шутка ли — пятьсот лет человек ждёт! И наконец-то хоть что-то неожиданное, а то у меня такое чувство, что мы с тобой живём в дне сурка.

— А вот мне почему-то совсем не скучно. И этого сурка я вообще предпочту любому другому животному, — пробурчал Снейп, отодвигая ногой Живоглота, норовящего почесаться именно о ближайшую ножку кресла, чтобы оставить как можно больше рыжей шерсти на его, снейповских, черных брюках.

— Но почему этому духу нужна именно я? Что такого у меня есть или что такое особенное мне известно? И как ты думаешь, чей это дух, что значит Биби?

— Мисс Грейнджер, зашейте уже дырку в том мешке, из которого сыпятся ваши вопросы. Я все равно ни на один из них ответить не могу. А Биби — какое-то детское имя, может, это его мама так называла.

— А может, это инициалы? Кто у нас под эти инициалы попадает?

— Да Кровавый Барон первым и попадает — Bloody Baron и есть «В&В» — то есть «Биби». Или, допустим, Батшеда Бабблинг — наш профессор Рунологии, но она вполне жива.

— Ага, и Батильда Бэгшот, например, но ей наверняка меньше пятисот. Или кто-то там из древних Блэков вполне мог быть Бартемиусом. О, еще Беллатрикс Блэк, но с ней уж точно бы Шекспир не водился. А кстати — дух имеет пол?

— Нашла что спросить. Если теоретически, то не должен иметь, а как оно там у них… Короче говоря, с духом встречаемся завтра после работы в Хогвартсе, в моём кабинете, там всё и станет понятно. И помни, что окончательное решение не за тобой, а за мной. И надеюсь, что ты понимаешь почему именно так.

Гермиона понимала, и потому была уверена, что решение примет она сама.

Назавтра они с Северусом дождались появления в директорском кабинете Кровавого Барона, сопровождавшего невидимого духа, но уже после первых слов приветствия, озвученных с помощью привидения, неожиданно оказалось, что Снейп тоже слышит голос их неизвестного гостя.

— Наверное, это потому, что вы уже умирали, сэр, — предположил Барон. — Возможно, вы несколько мгновений после укуса змеи всё же были мертвы.

Гермиона содрогнулась, как и всегда, когда перед её глазами вставала та незабываемая картина в Визжащей хижине. Застывшие остекленевшие глаза профессора, её собственный крик, тяжелый металлический запах крови, лужей расплывающейся по грязному полу, выпущенное ею в распростёртое тело заклинание Rennervate, а после него выкрикнутое в отчаянии «Animum redde!» — «Верни душу!»…

Северус после слов Барона тоже поморщился, но неохотно кивнул головой.

— Возможно, но не существенно, хотя в данном случае это даёт приятный бонус, поскольку теперь я могу слышать без пересказа то, что касается моей жены. А для неё ваши слова, мистер Биби, будет озвучивать господин Барон. Вы, сэр, судя по акценту, из Йоркшира? Так чем мы можем быть вам полезны?

— Я умер не своей смертью, — медленно заговорил дух, а Барон подсел поближе к Гермионе, негромко повторяя его слова. — И хотя уже был готов к такому исходу, но кое-чего доделать не успел. Это «кое-что» касается главного дела моей жизни, … я не смог уйти спокойно, не завершив его. Сейчас я понимаю, что завершение или незавершение моего дела ничего не меняет и ничего не решает. Как оказалось, главное я сделать успел, а незавершённое не так существенно, как мне тогда, сотни лет назад, думалось. Через толщу лет всё кажется таким неважным, до того ничтожным… Но таково было поставленное мною самим условие отсрочки окончательного ухода за Грань, ухода к вечному покою. И я застрял в таком промежуточном, неопределённом состоянии на долгие века, потому что не мог найти того, кто сделанное мною завершит. Счастливый случай, неожиданная случайность, дали мне понять, что это можете сделать вы, досточтимая леди. И то, что я, уже узнав ваше имя, нашел вас так быстро — это тоже признак того, что я на верном пути, раз нахожусь перед вами здесь и сейчас.

— Вы не могли бы выражаться конкретнее и не так витиевато? — не выдержал Снейп.

— Стараюсь, досточтимый сэр. И просьба моя будет разбита на два этапа. Предчувствуя свой скорый конец, я завещал похоронить мою волшебную палочку отдельно от меня — тогда это было довольно частой традицией, потому что волшебные палочки, прослужившие своему хозяину долгие годы и несущие в себе части тела магических существ, считались артефактами полуразумными, наделёнными собственной магией. И в свою верную палочку я особым ритуалом заключил ту часть своей главной работы, которая так и не увидела свет. И вас, драгоценная леди, я хочу пока попросить только об одном — найти мою палочку и извлечь из неё содержимое. И тогда вы сами всё поймете, сами всё увидите и сами решите — сможете или не сможете сделать то, что поможет мне наконец обрести покой. Ничем не хочу вас обременять и с благодарностью приму любое ваше решение, даже если это будет полный отказ.

— О чём вы говорите! Конечно, я постараюсь сделать всё, что только смогу, — горячо сказала Гермиона.

Северус пожалел, что сидит настолько далеко, что не может незаметно пнуть её под столом ногой.

— Какие именно действия вы предлагаете нам предпринять? Что подразумевается под «найти мою палочку», каким образом предполагается «извлечь из неё содержимое» и насколько опасным это содержимое является? — неприязненно спросил он, барабаня пальцами по столу.

Гермиона пожалела, что сидит настолько далеко, что не может незаметно пихнуть его локтем в бок.

— О, уверяю вас, что содержимое абсолютно безопасно — это просто свиток пергамента без каких-то наложенных на него заклинаний. Надеюсь, что он хорошо сохранился, и разобрать написанное на нём не составит труда. Палочка моя похоронена на Кладбище волшебных палочек в Норфолке, оно и было в то время известным местом их захоронения, это специально выделенная магическая территория, да вы сами увидите. Это такая невозможная удача, что вы можете меня слышать, почтенный мистер Снейп. Удача на удаче, и это неспроста! Я отправлюсь туда вместе с вами, и назову вам заветные слова, на которые она отзовётся. А потом я там же подскажу заклинание, которое позволит получить заключённую в палочке рукопись.

— Вот осквернителем могил я еще не был… — мрачно процедил Снейп, бросив взгляд на радостно оживлённую Гермиону. — И поверьте, мистер Биби, что если что-то окажется не столь радужным как вы рисуете, то я не поскуплюсь на экзорциста, и не видать вам желанного вечного покоя.

— Я счастлив, что у драгоценной леди такой верный соратник и защитник, — последовал ответ.

— Скажите, — быстро заговорила Гермиона, подавшись всем телом вперёд в ту сторону, где по её представлениям находился источник неслышного голоса, — скажите, а Шекспир — он какой?

— Вилли? Да такой, как юла, вёрткий, — заговорил Барон, монотонно повторяя слов духа, — То ему в театр приспичит, то ему народные гуляния подавай, то вообще возжелает послушать нечто, что нынче музыкой считается. А бывает, что вдруг забьётся куда-нибудь и тоске предаётся. Поёт, кстати, плохо, слуха нет совсем, но петь любит. В женщинах, говорит, давно разочаровался. А вот к старухам каким-нибудь как прилепится рядом, и слушает их, слушает… Но вообще он нечасто сюда приходит, говорит, что за Гранью светлее и несуетнее.

— Послушайте! — возмутился портрет Элизабет Бёрк, директрисы Хогвартса конца шестнадцатого века, — Как вам не стыдно так говорить о великом человеке, о великом нашем Барде?

— Бросьте, Элизабет, — махнул рукой со своего портрета Дамблдор. — Все великие люди — они просто люди, не больше и не меньше.

— Безусловно, Альбус, — язвительно протянул Снейп. — При всей вашей любви к малиновым мантиям и лимонным долькам вы никак не перестали быть великим человеком, не больше и не меньше. А сейчас попрошу всех помолчать.

— Я вижу, — выдержав паузу заговорил он, продолжая отбивать пальцами дробь по столу, — что ваша, мистер Биби, драгоценная леди полна воодушевления. Что ж, я не дракон, и жену на привязи не держу, — он выразительно посмотрел на Гермиону, явно выражая сожаление, что он не дракон. — А потому, коль уж она решила выполнить эту вашу непонятную мне пока просьбу, давайте разделим нашу предстоящую задачу на действия. Как мы можем попасть на это кладбище, о котором я никогда ничего не слышал?

— Я читала о нём, и я закажу портал. — сказала Гермиона. — Это ненаходимая территория, она закрыта уже несколько столетий в пространственной складке. Потому что находится прямо в середине густонаселённого промышленного района. Это так?

— Да, моя леди, — подтвердил дух голосом Барона, — в моё время, за двести лет до Статута, магглы и маги жили вместе. Вместе и рядом. Это кладбище тогда находилось просто за окраиной небольшого городка, и даже простецы знали, что нет вкуснее лещинных орехов, чем те, что растут там.

— Итак, — продолжил Снейп, — мы переносимся порталом, призываем палочку, достаём из неё вашу рукопись, и — если всё это проходит без сюрпризов — только после ознакомления с нею моя жена решает, будет или не будет она что-то делать дальше. Всё верно?

— Всё верно, господин директор, и я как никогда полон надежды. Спасибо вам, и вам, драгоценная леди, и вам, господин Барон. И отдельное счастье для меня — снова через столько веков побывать в этих стенах. Я ведь тоже учился здесь.

— На каком факультете? — не могла не спросить Гермиона.

— На Хаффлпаффе, леди. Я ведь из простой семьи, хоть и потомственный волшебник. Читать и раньше умел, а вот писать только здесь и научился. Страшно и представить, кем бы мы все были без Хогвартса…

Портал был заказан через Отдел Тайн, и с получением его у Гермионы особых проблем не возникло, а Северус в очередной раз подивился отсутствию воображения у сотрудников Отдела магического транспорта: в средство передвижения был превращён старый разношенный башмак. Но проблема — как всегда неожиданно — обнаружилась там, где её никто не мог предвидеть. Их компания состояла из двух людей, одного духа и одного привидения, и если людей на место доставлял портал, а у духа вообще не было проблем с перемещением в пространстве — то Кровавый Барон порталом воспользоваться не мог по той уважительной причине, что не способен был дотронуться до материального объекта. Он мог добраться до кладбища только «своим ходом», а поскольку речь шла о месте ему незнакомом, да еще и ненаходимом — то значит дух должен был его сопровождать. И это было бы только вопросом затраченного времени, если бы Барон не поведал в смущении Снейпу, что путь ему предстоит длинный, а призраки не способны так долго находиться на открытом пространстве — вне стен, пещер, развалин жилищ или других внешних укрытий. Оставалось только поражаться тому, как же мало маги на самом деле знают о привидениях… Гермиона на несколько вечеров засела в министерской библиотеке, но и там информации по интересующему вопросу было исчезающе мало, ей удалось только выяснить, что действительно привидения связаны с загадочной «энергетической силой» замкнутых структур. Призраки ощущают тревогу и незащищённость вне закрытых пространств, и только среди построек способны сохранять форму и разум. Стены укрытий служат для них своеобразным якорем, стабилизирующим внешний образ и сохраняющим границы сознания. А долгое пребывание на открытом воздухе сопровождается развеиванием энергии и постепенным разрушением оболочки призрака — того сосуда, в котором находится его суть, и потому привидение рискует просто рассеяться мельчайшими частицами эктоплазмы.

Поиски выхода заняли неожиданно много времени, но упорство Гермионы, которая была уверена, что магический мир за века своей истории уже сталкивался с подобной проблемой и нащупал пути её решения, было в результате вознаграждено. В многовековых архивных залежах Отдела Тайн она нашла описание Чар переносного укрытия — магической оболочки, имитирующей свойства старинной постройки. С помощью этих чар можно было создать то, что в старинном манускрипте называлось Сводящим Куполом Тени — невидимое полупространство, в котором привидение ощущало присутствие стен, потолка и пола.

Им с Северусом понадобилось несколько дней для освоения этих чар, и в результате у них получился своеобразный защитный купол — похожий на вертикально стоящий кривобокий саркофаг из сотканной чарами сетки, напоминающей по виду жёстко накрахмаленную тюлевую занавеску. Да, пришлось признать, что артефакторы из них вышли посредственные… К тому же им так и не удалось добиться того, чтобы это сооружение, как требовалось по описанию, стало невидимым, но в результате — хотя оба они были теми еще перфекционистами — было решено, что для их целей сойдёт и так. В куполе Барон мог передвигаться и находиться довольно длительное время, а больше ничего и не требовалось.

И вот наконец в назначенные день и час портал перенёс Гермиону со Снейпом на заброшенное старое кладбище волшебных палочек, которое на самом деле находилось совсем недалеко от их дома — милях в двадцати, в соседнем графстве. «Вьётся дорога от Саффолка к Норфолку/От пашни до кельи, от дома до храма» — пели идущие этим путём средневековые паломники, направляясь в свой заветный Уолсингем, к святилищу Богоматери Уолсингемской. И, оказывается, совсем рядом с этим «Английским Назаретом», в недоступном для людей месте, был тогда и находится сейчас этот покинутый и полузабытый осколок магического мира.

— Любопытная локация, — хмыкнул Снейп, доставая палочку и внимательно оглядываясь по сторонам.

Они находились то ли на возвышающемся над округой плоском холме, то ли на довольно большом куске земли, «вырезанном» из окружающего пространства — края участка обрывались со всех четырёх сторон, как если бы он находилось на сцене, а неосвещенный зрительный зал тонул где-то внизу. И это место ничем не напоминало кладбище — здесь не было никаких надгробий, никаких следов захоронений, никаких оград или знаков. Неровная земля буйно поросла мятликом, полевицей и шелковистым овсяным костром, а через них пробивались рогоз, вероника и жёлтые головки лютика. По сторонам стояли старые разросшиеся клёны, сизо-зелёные листья которых имели тот матово-пыльный оттенок, который так отличает клёны Восточной Англии от всех прочих клёнов на свете. Тень этих тихих деревьев ложилась на землю чёткими кружевными узорами — и оттого казалось, что на землю наброшена строгая тёмная вуаль безутешной вдовы.

И ни ветерка, ни шевеления воздуха над всем этим безмолвным летним пейзажем. Вот только Северус и Гермиона были одеты в тёплые непродуваемые мантии, поскольку на дворе стоял месяц февраль, а этот день с утра еще и выдался особо промозглым и ветренным…

В воздухе появилась закутанная в защитный кокон фигура Кровавого Барона. Он почтительно кивнул, подплыл к Гермионе и завис рядом с ней.

Судя по тому как Северус резко повернул голову к ближайшему дереву, голос духа прозвучал именно оттуда, и Барон тут же заговорил своим ровным размеренным тоном:

— Благодарю вас, господа. Бесконечно благодарен вам за то, что вы сейчас здесь. Готовы ли вы?

— Давайте уже, — буркнул Снейп, в последнее время демонстрирующий не лучшее расположение духа. — Какой там ваш пароль я должен произнести?

— В моё время это называли «тайной командой» или «заветными словами». Сколько лет, сколько же лет я всё повторял их про себя, боясь забыть… И вот момент пришёл! Нарисуйте, досточтимый сэр, руну Ансуз — руну речи, руну магического слова, и произнесите «Anima est ignis in homine, et fabula est scintilla huius ignis».

Северус взмахнул палочкой, повторяя латинские слова, и слева невдалеке зашевелились высокие листья рогоза. Выбравшаяся из земли палочка подлетела к призвавшему, и он едва успел выхватить её из воздуха, поблагодарив Мерлина за то, что на нём перчатки, и не пришлось ловить этот старую грязную деревяшку голой рукой. Прекрасно умеющая читать выражения его лица Гермиона быстро наложила на палочку очищающие чары и осторожно взяла её в руки, разглядывая резные узоры на рукоятке.

— Это черешчатый дуб, — утвердительно сказала она сама себе. А что внутри, мистер Биби?

— Вы вряд ли встречали такую сердцевину в своём времени, моя леди. Там пух и мелкие пёрышки золотого снитчетта. Они уже в моё время были большой редкостью. Ах, как бы я хотел хоть на миг ощутить мою верную палочку в своей руке!

— Я снитчеттов видела только на картинках, — улыбнулась Гермиона. — Мои школьные друзья — большие любители и знатоки квиддича, вот в их книгах о квиддиче мне эти птицы и встречались. До изобретения механического снитча в квиддиче использовали именно живых снитчеттов — очень быстрых и ловких птиц-малюток с золотистыми перьями. Ловец должен был поймать снитчетта голыми руками, и почти всегда поимка заканчивалась гибелью хрупкой птицы. Поэтому когда в тринадцатом веке кузнец Боуман Райт из Годриковой Лощины выковал первый золотой снитч, чтобы заменить живых снитчеттов…

— Мисс Грейнджер, хватит! — резко оборвал её Снейп. — Опустите руку и сядьте на место. Присутствующие всё это знают, и уж мистер Биби наверняка знает это лучше вас. А чужую палочку отдайте мне.

Гермиона смущенно замолчала, понимая, что Северус прав и что мистер Биби сейчас с нетерпением ждёт… И что из неё опять и снова вылез этот вечный комплекс девочки-отличницы…

— Что дальше? — нетерпеливо спросил Снейп, обращаясь к дереву.

— Теперь, достопочтимый сэр, — забубнило Гермионе привидение, — приставьте свою палочку к моей и просто произнесите «Redde Inclusum».

— «Верни вложенное», — тут же на всякий случай перевёл Барон для Гермионы, и она согласно кивнула головой.

Из старой палочки проклюнулась ниточка, она постепенно удлинялась и утолщалась, а когда полностью вылезла на свет, то оказалась свитком пергамента, который Снейп после быстрой проверки на наложенные чары передал жене.

Она нетерпеливо развернула свиток, густо исписанный мелкими быстрыми наклонными рунами — так писали только тогда, когда рунопись еще считалась единственной достойной письменностью волшебников, которые называли маггловскую латиницу «простецким письмом»

— Этого не может быть! — ахнула Гермиона, пробежав глазами по написанному.

Она вцепилась в пергамент двумя руками и перевела взгляд на то дерево, возле которого должен был находиться дух.

— Теперь я понимаю почему вы выбрали именно меня, Бард Бидль! Но неужели это действительно вы и это действительно еще одна ваша сказка?

— Да, драгоценная леди. Это последняя из моих сказок. Были и еще, но их я не успел записать, а потому за столько веков и сам забыл. Эту, последнюю, я сочинил уже тогда, когда знал, что в двери мои вот-вот постучатся люди в чёрных плащах с крестами на застёжках. Я успел её записать и спрятать в палочку, а палочку отдал верным людям с наказом похоронить здесь, в этом месте. Потому что знал: у меня самого могилы не будет — пепел мой с проклятиями развеют по воздуху. Но эту сказку я хотел донести до людей, потому и остался здесь, а душа моя так и не обрела покой. Времена с тех пор менялись много раз, сейчас это всё кажется далёким и неважным, но тогда… С удивлением слушал я как волшебники пересказывают друг другу мои сказки, как стираются из памяти людской одни из них и как из поколения в поколения переходят другие. С удивлением узнал я, что уже не из уст в уста эти сказки передаются, а со страниц книг приходят они к детям волшебного мира, как знают их дети, как помнят их взрослые… Многие сказки мои так и растворились во времени, и следа от них не осталось… Но я не видел никого, кому мог бы доверить эту, последнюю. И лишь волею случая заглянул я через плечо одного мальчика, сидящего над раскрытой книгой, и увидел, что это читает он сказки мои, и что писаны они в этой книге нынешним письмом. А на обложке там было сказано «перевод рунического оригинала Гермионы Грейнджер». Так я узнал имя той, кто могла бы донести мою сказку до людей, чтобы смог я с миром уйти туда, где давно уже должно быть место моё. Потому — жду вашего решения, достопочтенная леди. Берётесь ли за перевод?

— Конечно. Неужели вы могли сомневаться в этом? — и Гермиона прижала к себе свиток.

— Знал бы он тебя раньше — так, ясное дело, не сомневался бы, — иронически хмыкнул Снейп. Отошёл к дереву, привалился к нему спиной и прикрыл глаза, вспоминая…

… вспоминая далёкое Рождество шестьдесят пятого года, когда мама положила на подоконник еловую ветку и рассказала ему о волшебнике Санте, у которого вместо палочки большой тяжёлый посох. Этот волшебник раз в году приходит ко всем детям — не только к волшебникам, а ко всем, даже к таким противным как их маленькие соседи-магглы — и дарит подарки. И мама отдала ему подарок от Санты — большую книгу сказок с картинками. Он немножко удивился тогда, что Санта принёс ему старую книгу — потёртую и с замахрёнными страницами, и только спустя несколько лет понял, что у мамы просто не было денег на подарок, и она отдала ему свою книгу сказок Барда Бидля — ту, которую сама читала в детстве. И в вечер Рождества он сидел в своей комнате, дул на чашку с горячим чаем — своим рождественским ужином — и листал страницы, покрытые непонятными значками. Он давно умел читать, но про эти значки знал только то, что они называются рунами, и было ему до боли обидно: такие интересные картинки, а значки — немые, ничего не рассказывающие. И вот он решает, что сам себе сейчас придумает по этим картинкам сказки. А книжку потом хоть сто раз можно будет прочесть, когда выучит руны. Он устраивается поудобнее на стуле, берёт чашку с чаем и обнаруживает, что чай уже совсем остыл. Спускаться на кухню и идти через комнату, где храпит на диване пьяный отец, ему не хочется, а потому он крепко обхватывает руками чашку и изо всей силы желает, чтобы чай снова стал горячим. И ладони ему обжигает тепло, и из чашки поднимается спираль горячего пара. У него получилось! Он волшебник, и у него получилось нагреть своей магией чай! Он волшебник, и он может, если захочет, стать хоть самим Сантой, когда закончит Хогвартс…

Северус встряхнул головой, обнаружил, что по-прежнему держит в руках две палочки, и подошёл к Гермионе, осторожно гладящей свиток кончиками пальцев.

— Сэр, — обратилась она к дереву, — я, конечно, поняла, кто те люди в чёрных плащах, что пришли за вами, но я хочу знать, откуда они узнали, что вы маг?

— Они этого и не знали, леди Гермиона, — ответил ей дух голосом слизеринского привидения. — Они пришли за мной не потому, что я маг, а потому что на дворе был тот век, который не мог вместить в себя сказки о волшебстве и магии.

— Я понимаю, ваш пятнадцатый век не зря идёт в истории магии отдельной главой. Но ведь и в ваше время были разные сказки о волшебстве и магии, сочиненные магглами, а их авторов за это не волокли на костёр.

— Потому что в тех сказках магия представлялась лишь как злое колдовство, причина бед и несчастий, а колдуны и вечно замышляющие недоброе ведьмы были не людьми, а порождениями дьявольской силы. Магия — от дьявола, а чудеса может творить только бог, и только при условии, что люди хорошо себя ведут.

— Знаете, сэр, я магглорожденная и выросла на волшебных сказках магглов, а ваши прочитала уже будучи почти взрослой. И хотя сказки для маленьких волшебников и для обычных детей очень похожи, я действительно увидела то явное отличие, о котором вы сейчас сказали. В ваших сказках колдовство — это просто еще одна способность человека. Ведь если, например, придумать людей, которые бы умели летать, то эти люди сами по себе не были бы ни добром, ни злом, они были бы просто людьми с какой-то дополнительной способностью. Вот так и ваши герои — они не причина бед и не источник добра, они просто люди, которые умеют колдовать, но им от этого живётся ничуть не легче. И всё же простите моё любопытство, мне за него еще достанется от мужа, но не могли бы вы рассказать, что именно случилось с вами?

Она бросила быстрый взгляд на Северуса, но тот стоял молча и глядел куда-то в сторону, а в руках у него по-прежнему были две палочки.

— Тут нечего рассказывать, моя леди. Я ведь уже говорил, что в мои времена магглы и маги жили рядом, и сказки свои я рассказывал всем соседям, заезжим путникам, да и попросту любому, кто желал слушать. И тот вечер последний я помню, будто недавно он был. Я сидел на деревянном ящике перед очагом в таверне, а в окне перед собой видел тонкие струйки дождя, блестящие лужи, телегу заезжего торговца да мокрых ворон на черепице дома напротив. Помню и начало сказки, что рассказывал тогда: «Однажды старая волшебница коснулась рукой воды, и та вспомнила, как быть живой…», а что и о чём там дальше было — забыл я подчистую за столько-то лет. А назавтра, еще и утро не началось, разбудили меня двое в чёрном, да и спрашивают: «Ты ли тот, кто рассказывает сказки про колдовство как благодать и милосердие, да про ведьму, творящую жизнь из воды?». Вот и всё. Но я к этому готов был, чувствовал, что само время к тому ведёт — не эта сказка так другая или третья, не этот заезжий торговец, так другой давний сосед.

— А что делать с вашей палочкой, мистер Бидль? — вмешался Северус. — Вернуть её на прежнее место?

— Называйте меня Биби, сэр. А что делать с палочкой? Не знаю, но право, хочется для неё какой-то особенной судьбы… Она верно ждала меня тут пять столетий…

— Послушайте, — сказал Кровавый Барон. — Это я сейчас от себя говорю, — пояснил он Гермионе. — Даже у привидений есть могилы, не говоря уже о добрых людях и великих волшебниках. В каждой любимой и верной вещи остаётся кусочек души хозяина. Я надеюсь, вы правильно поймёте, что я имею в виду, — обратился он ко Снейпу, оценив его гримасу. — Вот пусть у палочки этой будет особая судьба — быть похороненной дважды. И там, где она ляжет в землю, будет могила Барда Бидля, известного в нашем мире всем и каждому с самого детства. Где бы вы хотели быть похороненным, мистер Биби? В вашей воле выбрать любое место на земле, не так ли?

Барон вопросительно взглянул на Северуса и Гермиону, и они оба, переглянувшись, молча кивнули ему, соглашаясь со сказанным.

— Где-нибудь в Англии, — последовал неуверенный ответ. — На ваше усмотрение, и я безмерно вам благодарен, ведь я и надеяться не мог. Но не надо решать это сейчас, это уж точно может подождать ещё и ещё, а я прошу вас сделать это потом, когда леди Гермиона переведёт мою сказку, когда она будет прочитана вслух. Как прозвучит она — так я и стану свободен, и уйду туда, в вечность, где давно мне место, и где рано или поздно все мы найдём покой.

Барон закончил повторять для Гермионы слова духа и тяжко вздохнул.

— Увы, но мне там найти покой не дано. Хотел бы я в своё время обладать вашей мудростью, мистер Биби. Хуже нет, чем влачить жалкую полужизнь и знать, что это навечно. И хуже нет, чем сознавать, что это сделал себе ты сам.

Северус еще раз обвёл глазами странное, полное строгой простоты место, засунул свою палочку в рукав, а чужую в карман, и пошёл доставать из кустов припрятанный там растоптанный левый башмак.

Снейп был против, но читать переведённую Гермионой сказку было решено в директорском кабинете Хогвартса. И даже не потому, что об этом просили портреты директоров, а просто оказалось, что прочие общественные места магической Британии — Министерство и больница Святого Мунго — подходят для этой цели ещё меньше, не говоря уже о банке Гринготтс и Азкабане, хотя последний и предлагался Снейпом в качестве альтернативы.

В курсе события оказалось гораздо больше волшебников, чем можно бы было себе представить, поскольку Кровавый Барон был настолько горд результатами своей посреднической деятельности, что о них немедленно узнали все британские привидения и обитатели многих волшебных картин, а дальше — понятно…

Однако директор остался непреклонен во всём, что касалось вопросов безопасности школы, а потому — согласившись в результате принять слушателей на своей территории — не согласился открыть вход в Хогвартс посторонним и закрыл доступ в свой кабинет для студентов. Впрочем, это всё равно было больше, чем от Снейпа можно было ожидать.

Первыми незадолго до назначенного вечернего часа в кабинете появились хогвартские привидения. Серая Дама устроилась у дальней стены, и там же неподалёку, строго соблюдая дистанцию, завис в воздухе Кровавый Барон. Почти Безголовый Ник и Толстый Монах явились вместе, и вместе же обосновались под потолком над книжными полками. А для сотрудников Хогвартса Гермиона попросила Снейпа придумать одноразовый пароль, понятный для любого читавшего сказки Бидля, а когда он отказался — придумала его сама. Охраняющей вход горгулье надо было сказать «Горшочек без тапка», и тогда она открывала проход к винтовой лестнице, ведущей к директорскому кабинету.

Профессора один за другим заходили в кабинет, бывшие директора поудобнее усаживались в своих креслах, придвигая их поближе к краю рамы, эльфы выкатывали из углов комнаты столики и сервировали на них чай. Флитвику Снейп, подвинувшись, предложил место за своим столом, где за потайной дверцей стояла уже початая бутылка виски, а профессор Спраут ещё от порога помахала своим приятельницам бутылкой эльфийского вина. Держась за спинами Гермионы и МакГонаггал, в кабинет осторожно просочилась Эйлин. Встретившись взглядом с директором, она сделала ему незнакомое лицо и отвернулась, а он, прикусив губу, сделал вид, что её не заметил.

Судя по тому, что все привидения одновременно повернулись к окну, а все директора на портретах приподняли головы, где-то там возле окна появился дух Барда Бидля. Директор выждал еще немного, но, судя по всему, дух не хотел афишировать своё присутствие, а потому Снейп постучал по столу, привлекая внимание присутствующих, провёл по ним взглядом, который заставил притихнуть даже самых разговорчивых, встретился глазами с Гермионой и коротко ей кивнул. Она встала, развернула свиток, который до того нервно сжимала в руках, и начала читать.

В недавние времена жила в одной деревне молодая девушка, и была она единственной волшебницей в тех краях, хотя соседи её про то и не ведали. А жили в той деревне простые добрые люди, которые возделывали свои небольшие поля, пасли своих овец и коз, трудились в своих домах и на своих огородах, растили детей в трудолюбии и послушании. Девушку в той деревне любили за скромность и отзывчивость, жалели как сироту, помогали чем могли, а она тоже помогала им чем могла — собирала на лугах травы и варила для соседей разные волшебные отвары и снадобья, помогала ухаживать за животными, играла с детьми и рассказывала им разные удивительные истории.

Соседи обращались к ней со всеми своими бедами и недугами, и она чудесным образом помогала всем — то неплодная корова вдруг принесёт здорового телёнка, то давно потерянное найдётся, то ветхая крыша вдруг перестанет протекать, а то и треснутый закопченный горшок побывав в её руках засияет крепкими боками.

И появился однажды в той деревне королевский гонец, разносивший по всей стране весть, что болен безнадёжно единственный сын короля, и что просит король каждого врача и любого знахаря прибыть в королевский дворец, чтобы испробовать всё возможное для спасения наследника, дни которого уже сочтены. И увидела девушка в руках гонца портрет юного принца, совсем еще мальчика, пожалела его, вздохнула, простилась с соседями и отправилась во дворец.

Мальчик был болен плохой болезнью — отравленная кровь пожирала его, била злой горячкой и ничего не могло уже помочь ему, никакие колдовские отвары и никакие волшебные зелья. Но король был так безутешен, а юный принц был так хорош собой, и таким ясным светом светились его страдающие глаза, что решилась девушка и сказала королю:

— Сына твоего Смерть забрала уже наполовину, и даже если я смогу вынуть принца из её рук, то она за это попросит выкуп. Какой — не знаю, но уж наверняка не деньгами и не королевством твоим, а торговаться со Смертью нельзя. Согласен ли ты?

— Если не королевством моим — то я на всё согласен, — отвечал ей король. — Даже если и саму жизнь мою она потребует взамен. Род и семья превыше жизни. И если меня не станет, то в королевстве моём останется на троне мой сын, моя кровь, а это значит, что не прервётся цепь нашего великого рода.

И пошла ясная душой, непорочная телом и чистая сердцем девушка в волшебный лес, и ходила по лесу три дня и три ночи, и вышел к ней наконец прекрасный серебряный единорог. Поклонилась она ему, поведала о несчастном обречённом мальчике-принце и попросила единорожьего молока — волшебного средства, которое способно вылечить даже того, в ком жизни осталось на один волосок. И отвёл её единорог к своему племени, и поделилась мать-единорожка своим жемчужным молоком, и принесла его девушка в королевский дворец.

Увидела Смерть, стоящая у изголовья кровати принца, в руках девушки чашу с волшебным лекарством, и сказала ей:

— Я отдам тебе ребёнка сейчас, хотя он уже предназначен мне. Но закон жертвенной петли не может быть нарушен. За его жизнь я забираю будущие жизни всех его детей, — отступила от кровати и растворилась в воздухе серой пылью.

И выздоровел юный принц, и радости короля не было предела, но когда узнал он о том выкупе, что Смерть взяла, то прорезала его лоб чёрная морщина и стал он сух и печален. Даже спасибо молодой волшебнице король не сказал, но она и не ждала никаких благодарностей королевских, а просто ушла назад в свою деревню, к своему дому и к своей жизни.

А король день ото дня печалился всё больше и больше. Смерть вернула ему сына, но прервала на этом сыне их королевский род, ибо не будет у сына наследников, а без них не станет и королевства. И главный королевский советник всё жужжал королю в уши, что неспроста смогла вылечить его сына безвестная деревенская девушка, а не придворные врачи и искусные знахари, что не обошлось тут без чёрного колдовства да без злого умысла извести их королевский дом. И что только эта злая колдунья виновата в королевской печали, и что если извести её саму, то спадёт с принца проклятие.

И послал король в ту деревню Охотников на ведьм, и собрали они на деревенской площади всех от мала до велика, и потребовали выдать им чёрную колдунью. И объяснили они жителям деревни, что все их беды — обмелевший ручей, негустая шерсть у овец, летняя засуха, сломавшееся мельничное колесо, а тем паче прошлогодняя смерть почтенного деревенского старосты — от живущей с ними рядом тёмной ведьмы, истинный лик которой им, простым деревенским людям, неведом. А если не отдадут они её — значит вся их деревня колдовская, дьявольская, и будет выжжена дотла.

И люди всей толпой пошли к дому девушки, выволокли её за руки и отдали истребителям ереси, потому что чёрное колдовство — оно пострашнее засухи или наводнения. А гнев королевских дознавателей еще страшнее.

И своими руками сложили они очистительный костёр, а многие из них и внукам своим потом рассказывали как отлетела вместе с чёрным дымом ведьмина душа, покружилась тихо над деревней, помахала им рукой да и развеялась по ветру.

А у королевского сына так наследников и не народилось. И деревня та по сей день стоит, да вот мельничное колесо так и не починили.

Несколько мгновений все молчали, а потом профессор Дамблдор встал с кресла и, привлекая всеобщее внимание, зааплодировал. Снейп тут же развернулся в сторону его портрета.

— Профессор, я так понимаю, вы хотите тут же на месте прокомментировать и эту сказку? — ровным голосом спросил он, и Гермиона еле сдержалась, чтоб не хихикнуть, да и некоторые слушатели тоже с трудом подавили смешки.

— Прошу внимания, — громко произнёс Кровавый Барон, выплывая в центр комнаты. — От имени присутствующего здесь духа Барда Бидля я хочу поблагодарить вас всех, а особенно ту, — он поклонился в сторону Гермионы, — которую Бард называет своею драгоценной леди. Бард говорит, что сегодня особый день в его жизни, и что теперь настал особенный момент этого дня, — момент которого он ждал полтысячи лет. Он сказал, что благодаря вам он уходит счастливым, и что самое большое, чего он может вам всем пожелать — испытывать, уходя за Грань, не боль, не страх и не обиду, а такое же ясное и чистое счастье, и такое же удовлетворение от достойно прожитой жизни. А сейчас он говорит — спасибо и прощайте.

Сначала никто не понял — присутствующие стали неуверенно приподниматься с мест, переглядываться и оглядываться по сторонам — а потом одновременно встали директора на портретах и все привидения одновременно вскинули правые руки…

Вопрос о месте захоронения палочки Барда Бидля даже не обсуждался — понятно, что на самом большом в стране Бруквудском кладбище, Лондонском Некрополе, в магической части которого уже полтораста лет хоронили бывших Министров магии, членов Визенгамота и прочих именитых волшебников. В ясный апрельский день Гермиона, Северус и Эйлин выбрали там место, чуть в стороне от прочих могил и поближе к растущему возле пешеходной дорожки старому дубу. Эйлин осторожно взяла древнюю дубовую палочку, выпустила из неё вверх сноп золотых искр и бережно положила в приготовленную отцом ямку, а Северус и Гермиона в две палочки транфигурировали из камня высокое белое надгробие с приподнятой верхней частью, на которой Снейп узкими высокими буквами строгого средневекового готического шрифта выгравировал краткое «Here lies Beedle the Bard».

— А можно теперь я? — спросила Эйлин. — Только помоги мне немного, мама.

Гермиона кивнула, а Северус только посмотрел на дочь, вопросительно задрав бровь.

Эйлин достала палочку, и на высоких торцах надгробной плиты одно за другим возникли углубления, закрытые прозрачными дверцами, запирающимися на задвижки, а на каждой из дверец появилась металлическая табличка с названием одной из сказок Барда Бидля. Потом Эйлин отступила в сторону, и Гермиона осторожно поместила внутрь каждой ниши по яркому волшебному огоньку.

— Напомни мне, — обернулась она к Северусу, — как там точно звучал его пароль, его заветные слова?

И вслед за движениями её палочки по плите побежала надпись — Anima est ignis in homine, et fabula est scintilla huius ignis.

«Душа — это огонь в человеке, а сказка — искра этого огня».

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

Для тех, кто вдруг не читал : «Сказки Барда Бидля», перевод с рунического оригинала Гермионы Грейнджер, с комментариями Альбуса Дамблдора — https:/flibusta.is/b/512521/read , или https:/coollib.in/b/405537-dzhoan-ketlin-rouling-skazki-barda-bidlya/read , или https:/loveread.ec/read_book.php?id=6161&p=1