Киберворы (джен)

— Ну что, Майка? — подмигнула Карина, обменявшись с сестрой пакетами данных. — Как ты тут без меня? Поступила в свой дурацкий институт?

— Ничего он не дурацкий. — Тёмно-рыжая девушка отвлеклась от терминала и окинула сестрёнку взглядом. Что-то она необычно выглядит! — Вот процедура зачисления — дурацкая, да.

— Экзамены оказались для тебя слишком сложными? — поддела Кэра.

— Экзамены простые. С нашей-то памятью и не сдать экзамен? Сложно собрать тридцать восемь документов и правильно оформить семьдесят четыре анкеты.

— А не фиг было выбирать крамарский ВУЗ! — захихикала Кэра.

— Что же делать, если только у них есть эта специальность? — привела Майя неотразимый аргумент. — Но я тебе завидую, Каринка! Я бы тоже с удовольствием погостила у Алика, вместо того чтобы заполнять эти нудные анкеты.

С удовольствием! Карина скорчила гримаску. Чего-чего, а удовольствия в буквальном смысле слова в этой поездке было немного. Одно расстройство! Начиная с позорной отповеди тёти Лисы, продолжая проклятыми приключениями — ливень, драконы, киберворы, пожары, — и переживаниями то за Алика, то за Алису, и заканчивая полной беспомощностью перед орущим младенцем. Но не признаваться же! Пусть Майка лучше завидует, чем потешается над сестрой.

— Алик тааакой крутой! — с придыханием произнесла Кэра. — Он меня с собой на пожар водил. Всё горит, а он прямо туда со шлангом! Он настоящего дракона из огня вытащил. А с другими — дрался, ой-ёй! А ещё…

— Какое у тебя платье красивое! — подметила Майя. — Что случилось, кто-то где-то сдох? Где твои драные джинсы?

— Это мне жена Алика подарила! Я в нём ходила на дискотеку, и все мальчики там были мои! — похвасталась Кэра.

— И шляпка необычная, — добавила Майя.

— Сама сделала! — Карина гордо покрутилась, по-разному заламывая шляпку. — На Бесте теперь так модно.

— Сделай мне тоже, — попросила сестра.

Не успела Кэра придумать, чего бы стребовать с Майки в обмен, как в комнату вошла ма, и девочка проворно вытащила свёрток:

— Ма, это тебе от тёти Лисы! Твои любимые конфетки.

— Что же она сама не зашла? — Ма взяла свёрток, сокрушённо покачав головой.

— У неё какие-то дела. — В интонации Кэры сквозило осуждение. Тётя Лиса не пожелала отвечать настырной племяннице, что это за дела, и пригрозила выкинуть из катера, если та не уймётся.

Ма обняла дочку. Эмоциональная, обидчивая. Когда уже научится как следует регулировать гормональный фон?

— Я рада, что ты побывала на Бесте, Кэра. И очень мило со стороны тёти Лисы, что она, несмотря на занятость, подбросила тебя к Алику и обратно. — Ой-ёй, знала бы ма… Нет, лучше не знать! — Только, пожалуйста, в следующий раз предупреждай заранее о своём отъезде, ладно?

— Ладно. — Кэра ткнулась носом в тёплую грудь. — Конечно.

Больше никаких внезапных отъездов! И никаких приключений, сохрани судьба. Ну, по крайней мере, в ближайшую пару лет.

Вообще-то, когда Алик узнал, что владелица второй половины дома намерена её в ближайшем будущем сдать и уехать на Новую Землю-7 к внуку, то имел в виду этот вариант для дракона. Надо ведь его где-то поселить. Майор Нойланд не раз намекал, а то и впрямую говорил, что в части дракону не место, и коли Алик его притащил, то он же должен утащить, а куда — не его, майора, проблема. Идею забрать подранка к себе домой Алик не рассматривал: у него жена и ребёнок, и полуразумного аборигена, временами чрезмерно любвеобильного, стоит держать от них подальше. Оставить на улице — не выход: куда ему, бескрылому, деваться? Тогда уж незачем было спасать. Снять для него квартирку или, тем паче, комнату — это обеспечить геморрой соседям. Половина дома с участком виделась оптимальным решением. Большую часть времени дракон будет торчать на участке, в непогоду уходить в дом. Там есть все удобства, пользоваться ими его уже научили за то время, пока он отлёживался в дежурке. Заодно будет недалеко, под приглядом.

Но пока Алик занимался другими делами, ожидая, когда соседка съедет, выяснилось, что дракон обзавёлся именем Карл, и отпускать его Нойланд никуда не собирается. Майор подметил, что, когда дракон шарится по территории части, на эту территорию не лезут ни вездесущие мальчишки, ни граждане с низкой социальной ответственностью, норовящие стянуть то лазерный резак, то топор. Водители приспособили Карла заправлять цистерны и заряжать аккумуляторы, а Стоян — подавать ему инструменты. Расставаться с драконом никто уже не хотел. Единственное — дежурный караул потеснил его с вожделенного дивана. Ему выделили место в ангаре и купили новый плед.

Поэтому сейчас Алик, получив от попрощавшейся старушки доступ, вёл в новое жильё двух беспризорных киборгов. Может, последовать совету Фатимы и оформиться в ОЗК на полставочки?

Первым был Игорёк, выписавшийся из больницы. В больницу его увезли в тот же день, когда достали из подвала: оказалось, что, помимо жутких головных болей, сигналы о которых невозможно отключить, у него множество внутренних органических повреждений. Похоже, над ним не только эксперименты на мозге ставили. В больнице Игорька обрили ради процедур, но новые волосы росли такие же розовые — натуральный цвет. Несколько раз к нему приходили Наган и Шерлок — чисто по делу, снять показания. А навестить было некому, кроме Алика.

Настрой Irienа Алика беспокоил. Нет, понятно, что если системные сообщения пестрят красными строчками и болит голова, к чему киборг, способный отключать рецепторы, непривычен, то радости мало. Но мужик он или не мужик, в конце концов? Глаза на мокром месте, так ведь не должно быть. Алик посоветовался с Фатимой:

— Можете Игорька посмотреть? Чуть что, в слёзы — это нормально для Irienа? Или с ним что-то не так?

Она вздохнула.

— Алик, никто не может знать, каково обычное поведение у разумных Irienов. Он такой один, ни о каких других я не слышала. Статистики нет, понимаешь? Он вообще не должен быть разумным, согласно представлениям современной науки.

Тем не менее Фатима протестировала Игорька. Никакой патологии по своей части не нашла: программное обеспечение обычное, стандартное для этой модели, производительность системы в норме, оперативной памяти достаточно, обратная связь с имплантами не нарушена.

— Думаю, ему не кибертехнолог нужен, а психолог, — сказала Фатима. — Специалист по детским травмам. Игорь фактически — маленький мальчик, несмотря на прожитые годы: мозг же только что проснулся. А малыши плачут, когда им плохо.

Алик призадумался. С этой точки зрения он вопрос не рассматривал. Батя явно не плакал, когда начал обретать разум, хоть ему и приходилось тяжело — если бы у него заметили эмоции, то забраковали бы и сдали на утилизацию. А ведь наверняка с множеством его не столь сдержанных собратьев так и поступили. Получается, Игорьку повезло, что его мозг заработал сейчас, когда разумному киборгу готовы помочь и врачи, и программисты, а не в юности: плаксу в те годы мигом отправили бы в мусоросжигатель.

Контакты психолога у Алика были — ещё с тех пор, как он искал врачей для Алисы. Пожилой уютный толстячок, самое то. Алиса не захотела с ним общаться, но у Игорька пока предубеждений не было, боялся он всех одинаково, а говорить «нет» не умел. Так что Алик приводил доктора Мкртчяна каждый день, когда не был на смене.

В больнице Алик примелькался, его стали узнавать и считать если не родственником Игоря Панарина, то не меньше чем опекуном. В итоге, когда пришло время выписывать поправившегося больного, Алику и позвонили.

— Останешься в Гринпорте? — спросил его Алик. Почти риторически: идти-то Игорьку некуда. Дожидаться ответа, с которым собеседник явно затруднился, Алик не стал. — Надо тогда на работу устраиваться. Ты как? По специальности? У нас тут, если что, есть заведение «Матушки Крольчихи».

Спорить Игорёк не смел. Он вообще пока слабо понимал, что можно, а чего нельзя. Мир представлялся непонятным и страшным. За него всегда решала хозяйка, одна-единственная за всю его жизнь. Его делом было исполнять приказы. До Алика никто не спрашивал, нравилось ли ему это. Игорёк не знал, что ответить. Если бы Алик спросил, хочет ли он вернуть то время, он бы сказал: да! Когда исчезла хозяйка, появилась боль и то жуткое чувство, съедающее изнутри, которое Алик и доктор Мкртчян называли страхом. Появились злые люди. И напрочь пропало понимание, что делать.

Алик, которого он сперва счёл таким же ужасным, как все и всё, заступился за него. Первый проблеск чего-то хорошего в этом враждебном мире. Алик приходил к нему в больницу, приводил других людей, чтобы ему помочь. И Игорёк подумал: он будет его хозяином. Разве можно не выполнить, что он скажет?

Но если бы Игорька спросили, хочет ли он работать в «Матушке Крольчихе», он бы ответил — нет. Посмотрел в инфранете, что это такое. Для приличных состоятельных женщин, таких как его бывшая хозяйка, там есть человеческие мужчины. А киборгу, 99 процентов, достанутся такие контракты, на которые те даже по двойному тарифу не соглашаются. Неразумному Irienу было бы всё равно, лишь бы в перерывах успевала пройти регенерация. Разумному же, вместе с разумом получившему в нагрузку страх и боль, отчаянно хотелось их избежать.

— Или ты хочешь чего-нибудь другого? — закончил Алик мысль.

— Да, — пролепетал Игорёк, не веря своему счастью.

— Тогда чего? — уточнил въедливый человек. — Что ты вообще умеешь делать? Ну, кроме того самого… Понятно, лично ты ничему не успел выучиться, но в программном обеспечении что-нибудь ещё зашито?

— Я танцевать умею, — доложил киборг, глядя заискивающе. — И петь тоже. Ещё стихи знаю, этикет. Могу делать причёски и макияж.

Н-да, загрузился Алик. Багаж, конечно, специфический. Но вряд ли стоило надеяться, что Irien сможет закрыть вакансию пожарного.

— Подумаю, — решил он. В крайнем случае можно устроить Игорька парикмахером к Наде… если владелица салона согласится.

Второй киборг тоже взялся из лаборатории в подвале. Хвала небесам, ничего оригинального: обычный DEX-7, мускулистый и угрюмый, с бритой головой и короткими сизыми усами. Полностью потерявший память, как цифровую, так и, что куда реже случается, органическую. Эксперименты даром не прошли, выдав неприятную побочку. Или такова и была их цель?

С ним было проще в том смысле, что разумом он обладал не первый десяток лет и ситуацию воспринимал адекватно. То есть — пребывал в хронической печали, но не паниковал, не рыдал, а пытался что-то сделать, дабы обеспечить себе будущее. Спасатели приняли его за человека, лишившегося памяти, и он оказался в психиатрическом отделении городской больницы. К чести психиатра, тот разобрался, кто перед ним, понял, что это не его пациент, и позвонил Фатиме, которая восстановила все стандартные программы. Ну, а остальное придётся нарабатывать с нуля.

Алика, занимающегося устройством жизни другого киборга, Петрович приметил в больничных коридорах и упал ему на хвост. Викентием Петровичем Непомнящим его назвали предприимчивые медсестрички, которым надо было как-то записать больного.

Алик надеялся, что Петровича удастся уболтать пройти обучение, чтобы занять-таки должность пожарного в штатном расписании части. Без обучения Нойланд рассматривать его кандидатуру отказался. Мол, программа — штука не слишком надёжная, когда приходится действовать в нестандартной ситуации, это мы с молодым Редриком уже проходили. А пока Непомнящего приняли водителем: майор счёл, что рулить можно и по программе.

Игорёк боялся Петровича. Возможно, мрачный DEX напоминал ему лабораторных охранников, а может, боялся вкупе со всем остальным. Но как-то ему придётся переступить через свои страхи. Заморочиться настолько, чтобы снять каждому отдельное жильё, Алик был не готов. К тому же в этом случае могло выясниться, что Irienу страшно одному.

Алик настроил обоим доступ в их половину дома и каждому — в свою комнату.

— Вот это — твоя комната, а тут — твоя. — Спрашивать о предпочтениях, кому больше нравится кровать с зелёным покрывалом, а кому с синим, он не стал. Как-нибудь переживут цветовую гамму. — Здесь кухня, будете пить тут кофе.

— А может, водочки? — предложил Петрович, стукнув себя по горлу. — Сообразим на троих, отметим новоселье.

Алик покачал головой.

— Знаешь, Петрович… Если это привет из твоей прошлой жизни, то лучше тебе её и не вспоминать.

И, вынув их рюкзака несколько банок «DEXelite», водрузил на кухонный стол.

— А это — на чёрный день, если оголодаете.

Лето шло на убыль, когда Алик собрался в новый поход. Готовился обстоятельно: взял отпуск, понимая, что быстро не обернуться; собрал припасы, не забыв шокер с запасными батареями и рулон алюминиевой фольги. И позвал Кошку.

— Кош, давай проведём отпуск вместе. Я не хочу так надолго с тобой расставаться.

— А как же Гладик?

— И с ним тоже. Берём его с собой! Пусть привыкает к нашим развлечениям. — Алик засмеялся.

Кошка хмыкнула.

— Чур, я несу Гладика. А ты — всё остальное, — хитро улыбнулась она.

— Провизию понесёт Алиса, — открестился Алик.

Ради неё всё и затевалось. Длительный пеший поход с остановкой в Сити и визитом к психиатру, а конечный пункт — столичный Асгард, где Алису ждут новые протезы, самые современные, выращенные за месяц на основе её собственного биоматериала. А по дороге назад — снова психиатр. Если с первым визитом повезёт и Алису удастся избавить хотя бы от страха перед транспортом, то можно будет обратно полететь на флайере, но Алик не сомневался, что они и пешком одолеют этот путь.

Алик шагал по просеке, залитой стоящим в зените солнцем, с рюкзаком за спиной. Жарко не было: с обеих сторон подступал лес, бордовые и зелёные опавшие иглы лежали под ногами. Кошка с ребёнком в кенгурятнике на груди и с лёгким рюкзачком шла первой, напевая песенку из фильма с Таней Ленард. Между Кошкой и замыкающим Аликом аккуратно ступала Алиса. Рюкзак у неё был самым большим и тяжёлым, и периодически Алику становилось стыдно, что основную поклажу несёт женщина, но каждый раз он вспоминал: у женщины импланты, этот груз вовсе её не затрудняет. Единственное, что мешает Алисе передвигаться легко и резво — несовершенная конструкция протезов, но эта проблема скоро решится.

Настроение у Алисы было приподнятым. Совершенно непривычное состояние! Наверное, дело в том, что она чувствовала себя в безопасности. Рядом — Алик, который не даст случиться ничему плохому, с другой стороны — его жена, лёгкая в общении и надёжная. И, конечно, в том, что всего через несколько сотен километров Алисе помогут стать такой же ловкой и сильной, как прежде. Ну, почти. На всякий случай она сканировала окрестности, но вокруг царила безмятежность леса, успокаивающие хвойные флюиды плыли над дорогой, даря наслаждение ароматом и свежестью прохлады. И Алиса запела, вторя Кошке — сперва тихонько, потом смелее и громче.

Красивый голос, подумал Алик. Не хуже, чем у Игорька, а ведь Алиса не Irien, конструкторам её ДНК было наплевать, какие голосовые связки достанутся DEXу. Игорёк показывал, как поёт. Тоже красиво… но как-то жалостно. Впрочем, общение с психологом зря не прошло, плакать и всего шугаться он перестал. Ближайшее будущее Игоря Игоревича Панарина было определено: его приняли в балетную школу учителем хореографии. Прошлый преподаватель, описавшийся при налёте драконов, спешно уволился, боясь, что ученики будут над ним смеяться, руководство срочно искало замену и нашло, ко взаимной выгоде. Неизвестно, насколько удачно сложится у Игорька с преподаванием: благодаря программам хореографические умения присутствуют и обходительность налицо, вот только уверенности в себе ни на грош, детки могут это почувствовать, сесть учителю на шею и ножки свесить… Но пока так. Появятся деньги, может снова с доктором Мкртчяном поработать над твёрдостью характера.

Всё бы хорошо, если б Игорёк с Петровичем не выпили за трудоустройство! Нет, не до соплей, разумеется: ферменты у обоих функционировали на максимуме, Петрович наутро сел за руль, как ни в чём не бывало. Но тенденция настораживает. У Петровича любое событие — повод для возлияния. Ещё и Игорька с пути сбивает. Откуда у него, интересно, такое пристрастие? Из жизни до потери памяти или последствие экспериментов? Пока что о его прошлом ничего не было известно. Полиция разослала его голографию по всему Бесту на случай, если найдутся близкие. Но его могли привезти с другой планеты: среди спасённых было много нездешних, и они говорили, что раньше лаборатория располагалась на какой-то космической станции, а потом, когда станция начала вызывать подозрение, всё перевезли в глухое место, оказавшееся близ Гринпорта.

А песня плыла над лесом, и Гладик агукал в такт.

Расследование застопорилось. Дело распалось на два: похищение, насильственное удержание и бесчеловечные эксперименты над киборгами, с одной стороны, и массовое убийство, погром и поджог, с другой. И вроде по первому делу полно свидетелей, но цифровая память у многих затёрта, а органическая не у каждого присутствует: добрая половина киборгов была неразумна. Похоже, Игорёк оказался единственным, кому опыты пошли на пользу… или наоборот, это как посмотреть. У Mary разного возраста и у пары старых DEXов-пятёрок мозги не проснулись. Впрочем, всех опросили — новые показания мало что добавили к интервью Инги, но протокол надо было соблюсти. Скачали записи у тех, кто их сохранил. Даже достоверно установили по ним несколько личностей преступников. И что? Все они погибли, кроме Кеннета Гарта, безрукого кибервора, а тот был птичкой слишком низкого полёта, никаких имён не знал, в тонкости не вникал — да и кто стал бы ему объяснять?

А со вторым делом тупик ещё безнадёжнее. Каков был мотив теракта, и то непонятно — личная месть, акция устрашения, передел сфер влияния незаконных группировок или, страшно сказать, борьба за идею? Кто это сотворил? Напавшие не оставили никаких следов, подчистили за собой всё, а если что-то упустили — довершил огонь. Ни пуль, ни гильз — террористы использовали только лучевое оружие. Наган перерыл все развалины в поисках крови, эпителия или волос, не принадлежащих никому из погибших и их пленников — адова работа, разве что киборгу под силу. Замучил экспертов. И — пшик. Три жалких волосинки — хозяина нашли по базе ДНК, им оказался Леонард Картье, который провёл в подвале немало времени, выводя киборгов из гибернации. У лысеющего деда волосы впрямь плохо держались на голове. И комочек спёкшейся крови, принадлежащей кому-то из пожарных, то ли Редрику Сорок Три, то ли Александру Ковалёву. Всё. Впору подумать, что сотрудников расстреливали призраки.

Катер неизвестных так и стоял в ангаре полицейского участка. Вещдок из него, судя по всему, никакой. Пора, наверное, передать его городу, пусть власти продадут с аукциона или припишут к какой-нибудь службе. Но шеф полиции Раймунд медлил: сотрудники приспособили катер для романтических свиданий, а в мелочах подчинённым надо потакать, тогда они не подведут в серьёзном. Словосочетание «проверить, как там катер» потихоньку становилось устойчивым эвфемизмом.

Руки Кену пришили. Врачи поздравили его с тем, что удалось спасти собственные конечности, ведь качественные протезы выращиваются долго и стоят таких денег, каких у него явно нет. Все шансы заработать он бездарно упустил. А по страховке ему досталось бы что-то вроде того убожества, которое он видел у чёртовой кибербабы.

Полицейский, сопровождавший его в больнице, тоже его поздравил, цинично добавив, что руки пригодятся ему на каторге. Ну и ладно, пусть каторга! В каторжную тюрьму он отправлялся, испытывая даже некоторое облегчение: это однозначно лучше, чем снятый скальп и электроды в мозгах. Разгромили лабораторию Самого — туда ему и дорога, проклятому вивисектору. О чистосердечном признании Кен ни капельки не жалел. Пока следователь не спросил его с ленивым любопытством:

— Чудак, ты правда думаешь, что для исследований мозга надо вскрывать череп? Кто ж тебе такие страшные сказки рассказал? Это давно делают бесконтактно.

Япона мама! А ведь учитель в школе говорил, как важны знания. Только Кена в то время не знания интересовали, а девки и кайф. Вот дебил!

Ну, зато каторга — это хорошая возможность смыться подальше от мести рыжего то ли кибера, то ли не кибера, преследующего его в ночных кошмарах. Пока Кен находился на этой планете, не мог думать почти ни о чём, кроме рыжего, который способен найти его в любом уголке Беста и оторвать уже не руки, а голову. Эх, не надо было красть ребёнка. За девок рыжий просто избивал, а из-за спиногрыза взъярился так, что едва не убил! К чёрту, чем больше световых лет между ним и одержимым кибером, тем спокойнее. А ещё лучше, что Кена увезут за казённый счёт, и ему не придётся лихорадочно придумывать, как бы добыть деньги на проезд.

Кену предстояло добывать какую-то руду — толстый охранник упомянул название, однако у Кена оно не вызвало никаких ассоциаций, надо было всё-таки слушать учителя в школе. Но главное, что безжизненная планета, где эта руда находилась, располагалась на самом краю Галактики, куда проклятый рыжий точно не доберётся. Охранник впихнул новенького каторжника в кабину горнодобывающего комбайна, заученно отбарабанив инструкцию по технике безопасности:

— Шлем не снимать, в кабине нет кислорода, технологическое давление поддерживается отходящими газами промышленного комбината. Кабину не открывать, на поверхности вакуум.

Вакуум! Кен поёжился. Скафандра-то не выдали, только шлем.

— Горшок закрывать крышкой, — добавил охранник, заканчивая инструктаж. — Вот эта девочка будет твоей напарницей. Она тебя всему научит. — И подмигнул.

Девочка! Настроение улучшилось. Охранник захлопнул люк кабины, провернул рычаг герметизации и, помахав рукой, исчез. Дверь ангара поползла вверх, открывая мигающую звёздами черноту.

Плевать на черноту! Кен разглядывал напарницу. Подтянутая стройная фигура, которую не портил даже мешковатый тюремный комбинезон, плавные движения… Повезло! Они на целый рабочий день вдвоём. А чтобы пошалить, шлем снимать не нужно.

— Привет, крошка, — развязно произнёс Кен. — Я Кеннет Гарт, гроза всех киберов Галактики. Давай замутим?

— А я — Лиса, — равнодушно уронила она, выключая свет в кабине и активируя панель управления. — Киллер. Дотронешься — убью. Для меня плюс-минус один труп на сроке не скажется.

И повернулась к нему, внимательно посмотрев в глаза — проверить, как очередной новичок усвоил информацию.

Кен увидел через стеклопласт шлема её лицо. В точности то самое, что являлось ему в жутких снах. Ярко-рыжие волосы, редкие веснушки, тонкие губы в ухмылке… И глаза кибера, горящие красным.

— Ааааа! — заорал он, пытаясь выковыряться из кабины, совершенно забыв, что там вакуум.

Леонард заметил этот кристалл памяти случайно. Его внимание привлёк труп, в котором показалось ему что-то знакомое. Узкие плечи, узкий череп, треснувшая перламутровая оправа очков… Знавал он одного человечка, обожающего перламутровые оправы, некоторое время работали вместе в конторе, которая занималась незаконной кибермодификацией. Форменный сумасшедший. Леонард не удивился бы, встретив его в этой подпольной лаборатории.

Там, разглядывая этого обгоревшего мертвеца, Леонард и увидел сверкнувший кристалл, вероятно, выпавший из разнесённого в клочья компьютерного блока. Стало любопытно, но подбирать кристалл было некогда: работа не ждала. А вот возвращаясь обратно…

Киборги, цепочку которых он замыкал, двигались быстро. Но он был включён в дыхательный аппарат, давление в норме, торопиться незачем. Он подошёл к трупу, раздвигая берцами пепел и обломки, наклонился и вытащил кристалл из хлама, в который превратился компьютер.

Разумеется, Леонард не стал немедленно вставлять его в ноутбук. Не первый день на свете жил. На чужом кристалле памяти может быть что угодно. И вирус, и сама смерть — такое тоже случилось в практике, когда подключённый кристалл выдал лазерный луч, который прожёг бы хакеру мозг, не надень он предусмотрительно сварочную маску. Но удержаться невозможно, ибо на носителе с той же вероятностью могут найтись очень вкусные вещи. Леонард тщательно подготовился. Надел приобретённый специально для таких случаев скафандр и вставил кристалл памяти в одноразовый планшет.

Ни взрыва, ни вспышки не последовало, открылась файловая система. Леонард облегчённо усмехнулся и снял шлем. Никаких исполняемых файлов, только тексты. Тексты программ и рабочие записи. Леонард ткнул наугад, пролистал содержимое и присвистнул:

— Да он чёртов гений!