Адажио чёрной звезды (гет)

Причину столь яркого изменения настроения Поттера, он озвучил почти моментально.

— Как я могу куда-то уехать, когда здесь Волдеморт? Он же снова начнет нападать на всех, убивать магглов, убивать волшебников, пытать! Я видел его там на кладбище. Он же просто чудовище — яростно поговорил Гарри. Похоже, я только что увидела знаменитое Гриффиндорское воспитание. С этой вспыльчивостью и ненавистью можно и нужно работать. Но не сейчас, немного попозже, когда мальчик и его крёстный подпустят меня поближе. Я не стала сейчас обострять этот спор, лишь подумала, что надо немножечко скорректировать его мысли в нужную сторону. Можно было бы задать, так и просящийся на язык вопрос о том, как именно он собирается мешать Лорду, если не смог достойно ответить ему на кладбище? Обуздав первый порыв и мысленно схватив себя за язык, я постаралась придать этому вопросу более узкую и конкретную форму — А Хватит ли у тебя сил, чтобы убить темного Лорда?

Гарри от этого вопроса надолго завис, погрузился в свои мысли и даже перестал наблюдать за нашей с Роном партией. Спустя девять ходов Уизли был вынужден отдать ладью за пешку и просто сдался, пообещав выиграть у меня в следующий раз. Я была вовсе не против. Судя по общему настроению, мы больше не собирались играть сегодня, однако Рон всё равно принялся вновь расставлять фигуры, и мои брови взлетели вверх в немом вопросе. Впрочем, я быстро сообразила, что он всего лишь наводит порядок на шахматной доске. К моменту, когда последняя белая фигура вновь заняла свое место и черно-белые войска снова были готовы к сражению, Гарри дозрел до нужной мне реакции — Значит я должен становиться сильнее. — Я мысленно поаплодировала себе за первый, пусть и небольшой успех, и предложила друзьям вместе поужинать.

Сириус появился в каминной уже затемно, и кажется не особо удивился застав меня сидящей на диване с очередным томом из полу-разграбленной книжной сокровищницы Блэков. Гарри и Рон уже отправились спать, в то время как из комнаты Грейнджер ещё пробивался тонкий луч света, свидетельствующий о том, что мисс Хочу-всё-знать продолжает процесс самообразования. Возможно, она всё-таки из тех грязнокровок, что в прошлом делали министерские карьеры и основывали магические рода.

В очередной раз смерив меня взглядам, Сириус устроился в кресле напротив меня и негромко вызвал домовика. Потребовав принести сигару и бренди для себя он поинтересовался хочу ли я чего-нибудь и, услышав отрицательный ответ, отпустил Кричера. Раскуривая сигару кузен, продолжал поедать меня глазами и наконец, словно решившись на что-то, хрипло произнес:

— А покажи-ка своё левое предплечье! — Я с видом крайнего удивления уставилась на кузена, и без всякого притворства хлопнула глазами. Подождав пару секунд и словно поняв, что он спрашивает всерьез, я вытянула вперед обе руки и показала Сириусу ладони и запястья в широких рукавах платья. — Закатай левый рукав пожалуйста, — нервно уточнил он вопрос и стало понятно, что закрепленная на правом предплечье палочка его совсем не интересует. Расстегнув внутреннюю пуговицу левого манжета, я смогла полностью закатать его до локтя и продемонстрировала Сириусу свою руку. Он отложил в сторону ещё не раскуренную сигару и быстро достав из рукава палочку, которую оказывается всё время нашего недлинного общения прятал там в полной готовности к чему-то, сделал несколько хитроумных движений вокруг моей левой руки. Я почувствовала легкое жжение, какое обычно сопровождает диагностические чары. Секундой спустя жжение усилилось, а еще пару мгновений спустя стало по-настоящему больно. Ощущение от сдираемой с руки кожи заполнило моё сознание, и я резко отдернула руку и совершенно детским жестом потерла свою кожу. Естественно, никаких следов, ожогов и прочей порчи организма я не увидела, хотя и почувствовала их всем естеством. Впрочем, следовало ожидать. Эти заклинания я тоже знала. Хорошие такие поисковые чары, которые, вообще говоря, не рекомендуется применять на людях, по крайней мере без соответствующей подготовки зельями. Когда подобного класса поисковое заклятие попадает на человека, ощущения такие, будто тебя нарезают по слоям, аккуратно отделяя один тонкий слой кожи и мяса от другого. Этими заклинаниями обычно ищут волшебные замки и спрятанные за ними сокровища в заброшенных гробницах и прочих тайных комнатах. Они прекрасно и без лишней подготовки работают на камнях, стенах, пологах и прочих укрытиях, но будучи применёнными к человеку, могут быть слабыми аналогами пыточного заклятия. Интересно, знал ли это Сириус, применяя ко мне столь глубокий поиск?

— Что вы делаете? — зашипела я, переваривая ноющую боль и поднимая в сознании очередной специфический спокклюментный щит, каким обычно можно ненадолго притупить внезапную боль.

— Хотел убедиться, что у тебя нет чёрной метки — ожидаемо ответил кузен. Мне было любопытно, станет ли он юлить с этим вопросом и придумывать какие-то другие объяснения. Не стал. Уже хорошо. Значит всё-таки мы движемся в правильном направлении. — Извини Сора, я не должен был, наверное, делать это так внезапно и резко, но мне надо было узнать. А других заклятий чтобы найти спрятанную магию я не знаю. Давай я наложу на тебя Фриз ненадолго? — уже вновь мягким и немного виноватым тоном предложил он.

От Фриза я отказалась. Не понятно еще как пойдет и вдруг мне внезапно понадобятся обе руки. Я немного повернулась на диване, сев так, чтобы держать в поле зрения камин, если вдруг из него неожиданно появится Грюм с набором новых проверок.

— Я знаю, что такое чёрная метка, но с чего вы взяли что она, может быть у меня на руке? Когда Волдеморт умер мне не было и четырех лет! — воскликнула я

-Я сегодня видел потрясающую вещь. — Сириус умудрился виновато втянуть в себя дым сигары и начал своё объяснение. — Я видел, что Аврорат умеет быстро и чётко работать. Эту бы активность, да во время войны — усмехнулся он в бороду. — Грюм всего за пятнадцать минут поставил на уши своих бывших сослуживцев, и они молниеносно провели небольшое расследование. Даже два расследования. И оба связаны с Азкабаном. — он сделал сигарную паузу, жадно втягивая в себя тяжелый ароматный дым.

Тема Азкабана была совершенно отвратительна той мне, которая Беллатрикс, и должна быть совершенно неизвестна той мне, которая Сора. Он дал мне время на реакцию, ещё дважды вдохнув в себя дым и продолжил — Грюм убеждался, что Белатрикс Лестрейндж всё ещё на месте в своей камере. Аластор заставил Шеклбота экстренно получить разрешение на её допрос и тот провел последние пару часов в Азкабане. Моя кузина оказалась на месте, там, где ей и положено быть — в камере верхнего уровня. Судя по рассказу Кингсли, её немало удивил подобный непонятный визит, но Мерлин с ней. Аластор утверждал, что ты это Белатрикс — подытожил Сириус свой короткий рассказ. — Я, честно говоря, сам немного засомневался. Грюм в своих теориях может быть очень убедителен, хотя вот этот выверт его паранойи сразу показалась мне полной чушью. Но было проще проверить, чем спорить с Аластором.

Старый параноик, мысленно ругнулась я в адрес недобитого мною аврора, но ответила так, как могла бы ответить молодая ведьма, оказавшаяся в схожей ситуации — По-моему он просто двинулся рассудком! Что за бред? — больше пристойных слов в тот момент у молодой ведьмы Соры не нашлось. Сириус, казалось бы, ждал именно этой реакции

— Ты действительно копия Беллы, а после того, как ты выставила Грюма из своего разума, он уверился в том, что ты это она. Хорошо хоть он сдержался и не напал на тебя прямо в столовой. Испугался, что начни он там твой арест, то могли пострадать дети, как сказал он мне.

— Интересная всё же вещь — наследственность. — После путешествия с Грюмом Сириус был видимо настроен на философский лад, а мне надо продолжать укреплять свою легенду.

— Давайте сразу расставим точки над и — и моя злость, пока я выплевывала эту фразу была совсем не наиграна — Я не разделяю идей моего отца о чистоте крови, но и вообще отрицать, что кровь имеет значение точно не буду. Вы с папой очень похожи, по крайне мере были в юности. В магическом мире вообще фамильные черты и внешность проявляются гораздо сильнее, чем в магглах. Нам объясняли, что есть теория, что в этом как-то замешана сама магия, но подтвердить это пока ни у кого не получилось.

Вопросы чистоты крови — это самые острые вопросы для Англичан последние полвека, и обсуждать их придется чрезвычайно аккуратно, а некоторые аспекты подобных тем лучше вообще обходить десятой дорогой, или, как выражался дедушка Арктурус, не трогать даже очень длинной палкой. Однако Сириус своими проверками сам ступил на этот скользкий путь, а я не собиралась сейчас замолкать. Мне в целом были знакомы постулаты Дамблдора и его отношение к этому вопросу, и я искренне считала, что именно его Сириус впитал за время обучения в Гриффиндоре. Мне было интересно, как именно он поведет вербовочную беседу, а в том, что начинается именно она я даже не сомневалась. Не сомневалась, и вовсю готовила своё оружие для этого разговора. Он будет пытаться завербовать племянницу, а я попробую на прочность кузена. Я, конечно, всю свою карьеру в Организации занималась исключительно боевыми операциями и силовыми столкновениями, но надеялась, что в этом вопросе меня выручит воспитание и старый почти пятнадцатилетний опыт вращения в волшебном высшем свете. Разговоры на балах и приёмах частенько напоминали допросы и лично у меня не было уверенности, что квалификация тех же Авроров в среднем выше, чем квалификация светских дам, когда им надо было получить от тебя нужную информацию.

— Взгляды моего брата были чересчур радикальны. Хотя и он не допрыгнул до нашей кузины, на которую ты так похожа. Мне иногда казалось, что он взял ее как пример для подражания. Ты говорила, что читала его дневник — там наверняка было и об этом?

— Было, — ответила я почти сразу. — Хотя, я не могу сказать, что эти вопросы занимали больше его записей, чем какие-то сиюминутные заметки. Это все же был дневник, а не философский трактат. Там вообще все было достаточно сильно перемешано — Я помнила сумасбродный характер Рега и его попытки успеть во все стороны одновременно. Его стремление к знаниям, примерно такое же, как сейчас демонстрирует Грейнджер и абсолютную уверенность в собственных целях, жизни и выборе. Рег был хаотичен и прямолинеен одновременно и все, вплоть до самых последних, воспоминания о нем сохранили его образ ровно таким.

— Но он точно верил в наследие Блэков и очень много размышлял о будущем старых семей. — Все-таки Регулус был одним из нас, и хоть и не входил постоянно в ближайшее окружение Лорда, но иногда всё же присутствовал на наших посиделках. Он был блестящий составитель заклинаний и с удовольствием изучал темные искусства. Он яростно отстаивал идеи Лорда и был одним из немногих представителей молодого поколения, кого вообще приглашали иногда в ближний круг. Возможно, это сказывалось его родство со мной, но мне тогда хотелось думать, что мои товарищи реально отмечают заслуги ещё одного Блэка. Кое-какие его мысли с тех вечеров я и облекла в цитаты из несуществующего дневника.

— Отец не занимался теоретическими спорами и выкладками, точнее точно не писал об этом в своём дневнике. Его больше интересовали насущные текущие дела. Там были описания драк и погромов. Упоминалось отношение к товарищам, и почти ничего о предпосылках и мотивации. Последние полгода он занимался какими-то поисками и судя по нескольким коротким заметкам, кое в чем преуспел. Ещё на него явно давило что-то неназванное, но не было никакой конкретики, о чём там шла речь. Но он торопился. Опять же неизвестно почему, но он считал, что времени у него осталось не так много. Вот этому была посвящена большая часть тетрадки, а не вопросам чистоты крови. Там для него все было строго и однозначно. Он действительно разделял идеи Темного лорда и не отделял себя от магического мира. А вы думаете, что он там может написать? — Задала я под конец интересующий меня вопрос.

— Мне его дневник любопытен с двух точке зрения — ещё раз затянувшись начал отвечать кузен — Первое, это твоё к нему отношение, ведь это, по сути, единственное напоминание об отце. Я сбежал из дома в шестнадцать лет, и сохранил не самые приятные воспоминания о родителях и сестрах. Несмотря на это, я всегда старался поддерживать отношения с Регом, так что назвать себя сиротой в полном смысле этого слова я не могу. Но у меня были друзья, у которых не было родителей. У кого-то с детства, как у Кинкейла, а у кого-то родители умерли уже пока мы учились в Хоге. Были одноклассники, чьи родители погибли в первой войне. И вот, насколько я знаю, для тех, кто родителей никогда не знал и не помнил, любые воспоминания о них были самыми сладкими в жизни. Получить себе именно своих папу и маму для таких детей становилось самым великим и светлым желанием. И я очень хочу понять, что ты чувствуешь по отношению к Регу.

Этот вопрос мне понятен. Сириус спрашивает, по сути, о моих чувствах к человеку, которого я никогда не видела. Его интересует образ, засевший в моей голове. Он хочет знать каким я нафантазировала себе отца, прежде чем его полюбить и, возможно, сделать образцом для подражания. И ещё ему точно интересно, в чём именно я хочу ему подражать. Захочу ли я так же разделить идеи возрожденного Темного лорда или я окажусь где-то с другой стороны?

— Шармбатон очень хорошая школа — начала я ответ на этот вопрос — но в нём все же важно, кто твои родители. Мне было не просто все шесть лет скрывать, что мой отец принадлежит к старой аристократии. Пусть и не континентальной, но это в общем-то не важно. Даже в нашей школе чистокровным открыто больше дорог, чем магглорожденным. В этом смысле мне повезло, что мои родители все-таки были магами оба и даже не в первом поколении. У нас в школе запрещены были любые намеки на выяснение родства учеников, если те сами этого не раскрывают и уж точно была запрещена любая сегрегация, но аристократы все равно стояли на неком пьедестале. Это чувствовалось и в них самих: в подготовке, в знаниях, в отношении к миру, в общении с учителями. И это чувствовали все мы. Мой статус в школе был где-то в середнячках и на посиделки с отпрысками старых семей меня не особо и звали, хотя к шестому курсу я большинство из них превзошла в чистой силе и знаниях. Я-то знала почему я стала столь сильна, но сказать этого не могла. И объяснение этому — кровь. Сильная и отчаянная кровь Блэков, о которой я не могла никому рассказать. И ко мне продолжали относится, как к, ну скажем, вчерашнему хлебу. Выпеченному очень вкусно, но вчера. А под рукой всегда свежие сладкие булочки. У меня были подруги из маглорожденных — немного, но несколько было. Они отличались даже от меня. Гораздо проще в общении и гораздо труднее в доверии. Жизнь вне магического мира оставляет на ведьмах свой отпечаток, и это совершенно невозможно отрицать. Мне не всегда нравилось, что они делали и зачастую я не догоняла их образ мыслей. Так что, я заочно люблю своего отца, и я понимаю о чём он писал и в чём была суть программы Организации, и справедливости их некоторых постулатов было немало свидетельств уже в моей жизни — ни в коем случае нельзя обрывать ответ на этом моменте, поняла я, не отрывая взгляд от серых зрачков кузена — Но их методы были слишком радикальны и не законны. Вашу магическую войну мы должны были изучать на седьмом курсе, так что я могу судить только по газетным отчетам, но то, что творили пожиратели кажется мне каким-то нездоровым бредом. Словно они взяли всё худшее и от Грин-де-Вальда и еще Мерлин пойми у кого. Не знаю уж, что толкнуло их на эти злодеяния, но уверена ни одна политическая программа этого не стоит.

Кажется, мой ответ Сириусу понравился. Сначала напрягшийся, пока я рассказывала ему нашу собственную историю, хоть и упрятанную мной в стены древней французской школы, под конец слега успокоился и отнёсся к финалу моей речи довольно благосклонно.

— И тем не менее они эту войну вели. — Сириус словно отвечал мне на невысказанный вопрос — Больше десяти лет убивали маглов и магов. Маглорожденных и рожденных в семьях с историей. Мне начало казаться, что Темному лорду уже всё равно кого убивать. Ближе к концу войны они спокойно убивали и волшебников из древних родов, или старых семей, как ты их называешь. Мой лучший друг был представителем рода, чьи потомки учились еще лично у Слизерина и Темный лорд лично убил его за то, что мы выступили против него. Они хотели перебить всех нас. И волшебников и магглорожденных. Может в начале за действиями Лорда и стояла какая-то, пусть не нормальная, но по крайней мере понятная идея, то под конец все свелось только к террору, убийствам и крови.

Интересный образец легкой пропаганды от светлого война — могла бы прокомментировать я, если бы захотела. Никто их нас, в том числе Лорд, не хотел убивать всех грязнокровок подряд. Никто не хотел убивать вообще никого из чистокровных. В начале первой войны мы вовсе считали, что ограничимся несколькими акциями устрашения и после этого Министерство пойдет на уступки и, может быть, даже объявит новые выборы министра. Выборы, которые мы хотели выиграть и имели для этого все шансы. Выборы, которые так и не были объявлены и с тех пор так ни разу и не проводились. Министры сменяли друг друга простым назначением на должность, даже без участия Визенгомота, хотя, конечно, представить, что подобные назначения не были согласованы Дамблдором было не просто.

Сначала были небольшие акции устрашения. В первый год войны мы не сражались с теми, кто не оказывал сопротивления и не убивали их. Наша задача была напугать обывателей и показать, что министр не справляется со своими обязанностями. Жёсткие столкновения начались позже. Министр объявил о борьбе с Пожирателями. Нас объявили вселенским злом. Аврорам разрешили применять непростительные и несколько десятков небольших локальных операций переросли в настоящую войну, где никто уже не жалел Пожирателей, и мы тоже никого не щадили. Я помню, как сильно изменилась подготовка, которую мы проходили у Антона Михайловича. Если до войны мы учились действовать в основном от принципа — напал-убежал, то к середине семидесятых пришлось перейти к действиям пятерками, где каждый знал свой маневр и у каждого была своя цель и задача в бою. Пятерки затем разрослись до команд, и что-то похожее мы видели и с противоположной стороны. Орден Феникса перенял структуру чёрных отрядов Грин-де-Вальда и они, точно так же, как и мы, отлично научились действовать малыми группами. Так же, как и мы, Орденцы накрывали места стычек антиаппарационными чарами и так же убивали наших зазевавшихся друзей. Всех, про кого они могли точно установить их принадлежность к Пожирателям и кого могли достать. Аврорат очень быстро запустил для своих курсы о том, как применять непростительные. Так и получилось, что за применение одних и тех же заклинания моих соратников сажали в Азкабан, а Авроры с другой стороны фронта получали медли и благодарности.

Я помнила, что Сириус участвовал в этой войне не с начала. Первые два года столкновений, как раз всю мягкую часть, он еще был в Хоге, где бесконечно цеплялся к Снейпу и перепробовал, наверное, почти всех старшекурсниц. Я знаю, что он проходил подготовку в Ордене, а не в Аврорате и полноценно воевать начал лишь в семьдесят четвертом. Когда, собственно, и началась основная мясорубка. И тем не менее, убийцы у него только мы. Его дружок Поттер, который на моих глазах изрезал до смерти младшего Слевина видимо не убийца. И Фрэнк Лонгботтом, по сути, штатный ликвидатор Ордена и Аврората одновременно, тоже в понимании Сириуса отличны парень. Отличный парень, выпускавший три непростительных за две секунды. Многое я могла бы возразить своему кузену, но точно не буду. Оставим это для моих будущих мемуаров.

— В общем та часть дневника, которая была посвящена его поискам, кажется мне гораздо более интересной, хоть и не слишком информативной. — вернула я наш разговор к утренней теме — Например, там не было ничего про то, где он жил. Там не было ни слова про мою мать. Я знаю личность своего отца, но совершенно не представляю, что за женщина произвела меня на свет.

Сириусу было интересно.

— Ну про жил то всё более-менее понятно. Рег до самого своего исчезновения жил тут, на Гриммо. У него не было конфликтов с матушкой, и он был любимым сыночком, который получал любовь и поддержку за нас двоих. — В тоне Сириуса, пока он это произносил, чувствовалась легкая печаль — Мать не приняла метку, я точно знаю, но, мне кажется, сделала всё, чтобы метку принял Регулус. Она поддерживала его на каждом шагу и помогала, где могла. Естественно, он никуда не делся из матушкиного дома до самого своего исчезновения.

Это я знала и так, но то, как Сириус делился этими воспоминаниями с племянницей лишний раз подтверждало, что за Рега он очень переживал. Думаю, они даже периодически встречались, хотя свидетелей этих встреч я никогда не находила. Самое время прояснить этот вопрос. — А когда вы с ним виделись в последний раз? — Сириус медленно, небольшими глотками, допил своё бренди и продолжил говорить, отставив пустой стакан на подлокотник своего кресла. Палочку он давно убрал в карман и сейчас она неудобно торчала, утыкаясь ему острым концом в живот, но он почему-то не обращал на это никакого внимания.

— Примерно за полтора месяца до его исчезновения — немного подсчитав что-то в уме ответил кузен. — Мы встретились на кладбище, около склепа отца, через неделю после похорон. Я на похороны не ходил. Не смог себя заставить, не смог перебороть. Так что, я появился там лишь спустя неделю и надеялся, что рядом никого не будет. Честно говоря, я тогда больше переживал, что за мной увяжется кто-то из моих друзей, чем реально горевал по отцу. У нас были очень непростые отношения. Я очень удивился, увидев у склепа Регулуса. Он молча сидел на скамейке и держал в руках несколько белых хризантем. Он так и не заметил меня, пока я подошел вплотную. Мы не виделись года полтора и, несмотря на печальный повод, оба были рады встрече. Судьба, черт побери! Но в том разговоре ничего интересного не было. Обменялись новостями про друзей. Оказалось, что оба мы всё еще без постоянных подруг. В конце концов всё снова свелось к политике. Я убеждал его бросить Пожирателей и не то, чтобы перейти в Орден, но хотя бы просто уехать. Он же стыдил меня наследием рода. Я старший брат, кричал он на меня под конец, в моем возрасте у прадеда и дяди уже было по двое детей, лишь отец задержался с нами из-за войны. Я должен был продолжить род, а я трусливо сбежал. В общем начали за здравие, а закончили… — Сириус немного помолчал, стряхнул пепел в принесённую Кричером пепельницу и затем принялся ее варварски тушить, практически распотрошив не только горящий кончик, но и половину оставшейся толстой сигары. — Единственное, простились мы с ним хорошо. Обнялись. Не знаю куда он аппарировал оттуда, а я направился к Джеймсу, и мы тогда неплохо напились.

Я еще какое-то время мучала кузена вопросами о состоянии Рега, попросила подетальнее вспомнить, не говорил ли он чего-то, что могло натолкнуть на идеи, где его искать, но ответы получила сплошь отрицательные. Рег действительно был взвинчен и подавлен, но Сириус, в общем-то справедливо решил, что все дело в смерти отца, которого Рег очень любил. И он не говорил ни про важное дело, ни про поиски. Наверное, только упреки в предательстве рода можно было как-то включить в мою версию о его исчезновении, но, с другой стороны, по отношению к Сириусу это дело обычное. Сириуса все обвиняли. Этого не отнять.

Очень скоро он пожелал мне покойной ночи и вызвал Кричера проводить меня в подготовленную спальню.

Почти тридцать лет я не ночевала в фамильном особняке Блэков. Последний раз это было, кажется, на последнем курсе Хога, когда нас всех пригласили на день рождения Сириуса и меня с Андромедой оставили ночевать в гостевых комнатах. Раньше тут спалось замечательно. Посмотрим, как будет сейчас.

Уже оказавшись в кровати, я все-таки не выдержала и наколдовала на двери дополнительные замки и кинула две сигналки по обе стороны дверей. Кто его знает, вдруг ночью что-то случиться. От Драко я слышала Уизли любят откалывать всякие шуточки. Береженного Мерлин бережет.