Драко Малфой и Нерассказанная История. Первый год обучения в Хогвартсе. (джен)

— Кто такой Николасс Фламмель? — спросил Драко у отца сидя за семейным завтраком в их родовом имении.

— А?

Отец читал газету, хмуро пробегаясь по листам свежевыпущенной прессы. На крупной фотографии красовался министр под оглавлением: «Первый Министр Магии для всех нас приготовил незабываемый подарок!». Мать Драко при этом смерила мужа осуждающим взглядом.

— Дорогой.

— Да, дорогая.

— Драко задал тебе вопрос.

Люциус опустил газету и посмотрел на членов своей семьи. К завтраку они были все причесаны и аккуратно одеты, как и должны были выглядеть вылощенные аристократы.

— Николасс Фламмель позорный предатель, — ответил Люциус, откинув газету. — Ты слышал, что-нибудь о философском камне, Драко? Это такое вещество, дарующее вечную жизнь.

Драко пожал плечами и его отец продолжил:

— Ииолан Малфой, твой дальний, прославленный предок, с чьим родством мы неимоверно гордимся, смог совершить немыслимое и создал данный камень в недрах своего замка Пибблшир, где-то в начале четырнадцатого столетия. О том прознали ушлые маглы, и предсказуемо возжелали им завладеть. Тогда твой славный предок передал камень ученику по имени Николасс Фламмель, и попросил надёжно спрятать, вместе с формулой создания. И когда маглы арестовали твоего предка-алхимика, то взять им с него было уже нечего. Но маглы, это маглы, Драко. Они всё равно бросили его в Тауэр и долгое время подвергали там пыткам, пока он не сдался в 1356 году, и всё им начисто не рассказал. Только вот появилась загвоздка, за годы заключения и пыток он позабыл рецепт. Он ничего не помнил, ни состав, ни способ изготовления, ничего, кроме имени…

— Николлас Фламмель, — отозвался Драко завороженным голосом.

— Да. Николасс Фламмель. И этот Фламмель, вместо того чтобы прийти на выручку к своему любимому учителю и выкупить его, просто исчез, решив воспользоваться камнем сам. А твоего пра-пра-пра…в общем деда сожгли на костре. Вот собственно и вся история. Мы с другими Малфоями пытались отыскать этого старого предателя, что где-то прячется ещё, вот уже более шестиста лет, но тщетно. А почему ты спрашиваешь?

Драко помедлил, тщательно обдумывая, что сказать.

— Мне кажется, что философский камень в школе, отец. И его охраняет огромный трёхголовый пёс, поставленный туда директором Дамблдором.

Нарцисса поперхнулась, а Люциус растерянно поправил скатерть, что тут же смялась у её руки в комок.

— С чего ты это взял!? — засуетился Люциус.

— Я…я…- вдруг растерялся Драко.

Нарцисса кашляла, а её муж легонечко похлопывал жену по спине, а сам отправлял гневные взгляды в сторону сына. И Драко понял, наконец. Матери нельзя было об этом говорить!

— А, да. Это была шутка! — посмеялся Драко. — Я так и подумал, когда мне рассказали об этом! Вот придурки!

— Не выражайся, Драко, — хмуро подметил отец.

— Да-да, — закивал Малфой младший и окончательно стушевался.

Нарцисса прокашлялась и просмотрела на сына с мужем недоверчиво.

— Давай спроси ещё, что-нибудь, сын, — срочно решил исправить ситуацию отец. — Наверняка тебя ещё что-то интересует.

Драко сглотнул:

— Другие Малфои? Это который дядя Август и тётя Маргаретт?

— Да, именно они.

— А почему они к нам никогда не приезжают? И вообще никто не приезжает никогда. Они ведь живые ещё?

— Конечно. Август сидит сейчас на должности Министра Магии в Исландии. Тетушка Маргаретт крутит делами в Греции, сёстры и братья твоей мамы занимаются драконами в Польше, кроме той, что сидит в Азкабане…И ни у кого из них нет детей. Поэтому мы их к тебе не подпускаем. Кто знает, что они задумают.

— Но…- расстроился Драко. — Разве они могут мне навредить?

— Кто их знает. Ты наш единственный наследник, Драко. Конечно, есть ещё эти ужасные Уизли, в чей крови могут быть частички крови Франциска, но их никто не подпустит к нашим святилищам…

— Кхе-кхе, — кашлянула Нарцисса в сторону мужа.

— Уизли наши родственники!!? — удивился Драко.

— О, боже упаси, конечно, нет, — вмешалась мать. — Там этот рыжий ген всё перебил.

— Но, я не видел упоминания об этом в нашем древе!

— И не увидишь, Драко. — отрезала мать. — Никто не увидит. Это забытая история. На этом всё!

Она поставила точку.

— Тем более, — продолжила Нарцисса. — У Андромеды есть дитя, хоть и давольно спорное. Это твоя тётя по линии Тонксов, Драко. Моя сестра.

— Тонксы, — сморщился Люциус и снова взялся за газету.

Нарцисса посмотрела на него с негодованием, а после обратилась к Драко.

— Они нас посещают иногда. Остатки Малфоев, — сказала она и кинула надменный взгляд в сторону мужа. — В этом году они приглашены вместе с другими родственниками по линии Блэков, как обычно в честь праздника «Пахоты Плугом», — а после снова в сторону сына. — Но ты туда не приглашён.

— Но, мам…

— Циц, — Нарцисса встала. — Дорогой, а ты сегодня должен спуститься вечером в наши подвалы.

— Куда? — переспросил её Люциус, немного дрогнув пальцами.

— Туда, где раньше содержались пленники. Помнишь?

Люциус замер, медленно сжимая свежую газету, и Драко даже показалось, что изображение министра в центре первой полосы, чувствуя неминуемое уничтожение, скорее поспешило смыться с фотокарточки. Драко взглянул на отца и не узнал его. Как будто трещина пошла по каменной его поверхности. Отец сглотнул и уточнил:

— Сегодня вечером?

— Да. После ужина, — проговорила Нарцисса надменно.

Она встала из-за стола и вышла вон, поправив по пути причёску. Чуть побледневший отец домял газету, выпил воды трясущейся рукой и тоже вышел из-за стола.

Драко задумался. А, что там, в этих таинственных и страшных подземельях Малфоев? Туда он не спускался, слишком боялся темноты и холода. Но он прекрасно знал, что во времена Тёмного Лорда его имение использовалось в качестве штаб-квартиры приверженцев Единого Мира, откуда напрямую был настроен портал прямо до верхнего этажа Министерства Магии. Сейчас этот портал изъят, поэтому отцу приходиться сначала перемещаться в их апартаменты в Лондоне. Но вот тогда…А что тогда? Если сам Тёмный Лорд здесь останавливался на ночь и проворачивал свои дела. В гостиной или в столовой он проводил свои тайные совещания, а в подземельях содержал похищенных. И что же он там с ними делал? Он их пытал? Держал на привязи? Драко многое узнавал, подглядывая и подслушивая, но в сами помещения подземных острогов Драко никогда не спускался.

Но Драко Малфой не был бы Драко Малфоем, если бы не попытался выяснить. После ужина он быстро сотворил две копии своего собственного уха и связал их между собою соединительной нитью, как это и было описано в книге «Мелкие шалости». Спустившись вниз, насколько ему позволяла храбрость, он привязал одно ухо к спине пойманной заранее крысы, а второе приложил к собственному уху, а дальше выпустил крысу в свободное пространство вниз по лестницам, через чугунные решётки отделяющее основное помещение от дальних комнат подземелья. Крыса носилась по углам, выискивая что-нибудь съедобное, а Драко вслушивался в звуки и пытался выяснить, что же там такое происходит.

Из того, что он услышал, он смог разобрать лишь позвякивание чего-то железного, возможно цепи или тех штук, что надевают на заключённых на их щиколотки и запястья. Да. Вроде бы кандалы. За тем он уловил какой-то хлёсткий звук, напоминающий короткий вой, но вот не вой, а нечто похожее на свист, когда размахиваешь в воздухе гибкой лозой или обычной хворостиной, которая ужасно больно бьёт. Драко знает об этом не понаслышке, так как сам себя ударил как-то хворостиной, просто проверить, действительно ли она так больно бьёт. И это было больно, чёрт возьми. И вот теперь он вслушивался в этот странный звук взмахивания болючей хворостины и узнавал голос отца, который тихо постанывал от каждого удара.

— Ого, — выдавил Драко, вдавливаясь в ухо ухом, думая про себя. — «Он что там бьёт самого себя?»

— Паршивец, — услышал Драко голос матери и ещё больше удивился.

Ничего себе! Мать бьёт отца? За что!? Ей разве можно так???

— Десять ударов плетью, — не унималась мать.

«Плеть?», подумал Драко, прикидывая, как она должна бы выглядеть. Как пучёк хворостин? Очень длинных, болючих хворостин, или розг, которые гибко пляшут в воздухе, когда ими умело взмахиваешь. Ещё удар. Голос отца стал ниже и хрипше. Голос матери — строг и надменен. Клацанье крысьих зубов, всё время отвлекающих от точного определения происходящего.

— Считаешь наказание слишком суровым? — снова услышал он голос матери, такой презрительный, какого он никогда у неё не слышал. — Думаешь, не заслужил его? Да, наглый паршивец?

И снова удар. Много-много ударов, их Драко даже не считал. Каждый раз голос отца становился всё тише. Он уже больше скулил, чем издавал какие-то более подобающие звуки. А потом последний удар, очень громкий, отец даже вскрикнул, и тут же голос матери, смешок, и яростные выдохи: «Мелкий паршивец». А потом всё резко стихло. Драко слышал лишь клацанье зубов крысы и её мерзкое попискивание, и уже думал сворачивать ушной удлинитель, когда услышал:

— Спущу-ка я тебе твои брючки и отхожу плетью прямо по…

Тут Драко услышал звук открывающейся двери наверху и сразу стал резко сворачивать ушной удлинитель. Крыса попискивала, когда Драко её вместе с ухом тянул, и цеплялась лапками об пол. Шаги сверху стремительно приближались. Драко смотал удлинитель, схватил его вместе с крысой и юркнул в самый тёмный угол, какой только успел отыскать.

В предподвальное помещение зашёл горбун Астрогг и пристально прислушался. Мальчик получше вжался в угол и задержал дыхание. Крыса попискивала. Астрогг не только вслушивался, но ещё и принюхивался своим отвратительным вросшим в щёки носом. Затем он обернулся в сторону подземелья и скрипнул дверью решётки.

— Госпожа, — позвал он низким голосом, который разнёсся эхом по тёмным помещениям. — Вы здесь?

Тут он ещё сильней прислушался, что-то услышал видимо и расплылся в отвратительной ухмылке, на какую вообще была способна его рожа.

— Хозяева балуются, — проговорил он удовлетворённо и подтолкнул рукой эльфа Добби, который всё это время стоял возле его ноги. Добби затрясся, прижал огромные уши к своей голове и жалобно промямлил:

— Пожалуйста, Астрогг, не заставляй меня туда идти. Они уже скоро закончат и сами поднимутся.

— Э, — рыкнул Астрогг и махнул в его сторону рукой. — Ладно.

Оба они развернулись и зашагали наверх, под громкое шарканье подошв Астрогга и Драко показалось, что Добби его заметил, но не раскрыл, после чего Драко тихо выдохнул и айкнул, так как его, всё-таки укусила крыса.

* * *

Семейство Малфоев Рождество не празднует. Вместо него они устраивают званые вечера на день «Пахоты Плугом», когда гости переодеваются в разнообразные костюмы всяческих древних богов и пляшут у костра, изображая какие-то немыслимые ритуалы. Сибилле бы понравилось.

Подарки так же дарят, но тайком, чтобы никого не обидеть. В этом году Нарцисса подарила сыну маленький амулет, когда они оба с матерью лежали у него в комнате на кровати и нежно обнимались перед сном.

— Этот чудесный амулет убережёт тебя от всех невзгод, — шепотом проговорила мать, прижав Драко к себе и поцеловав в макушку.

— А я дарю тебе Морлу, мама, как и всегда, — ответил ей Драко, рассматривая амулет с довольным видом, больше наслаждаясь объятиями матери, чем ожидаемым подарком.

После того, что он узнал о собственных родителях, он чувствовал желание стать снова маленьким. Ничего не ведающим, и ничего не знающим.

— Ты же мне её дарил в прошлом году, — весело посмеялась мать.

— Так ведь с тех пор она ещё немного подросла! — закончил Драко, кутаясь в объятьях матери.

— Ох, милый мой. Спасибо, — отозвалась Нарцисса Малфой и снова поцеловала мальчика в макушку. — Ну а теперь, спать-спать-спать-спать.

— Ну, ма-а-ам. — по-детски взмолился Драко и приподнялся на локтях. — Я уже взрослый. Можно мне с вами?

— Нет, Драко. Только через четыре года.

— Но даже ведьмам можно на шабаш с четырнадцати лет! — обиженно ответил Драко, снова упав на подушки.

— А ты не зельевар, а чародей, — мягко ответила мать и вышла из комнаты, палочкой потушив все свечи в комнате.

Но Драко и не думал спать. Он выполз из-под одеяла, надел халат, домашние туфли, взял палочку и выскользнул наружу.

Увидев, что процессия из ряженных взрослых уже переместилась в сад, он накинул сверху халата пальто и вышел прямо в тапочках на улицу.

Костюмы у взрослых в этом году, как и всегда, были на радость хороши, будто шкуры животных; рогатые, когтистые, с длинно свисающими лохмотьями шерсти и щедро украшенные клочьями мха, напиханного в маленькие кошачьи черепочки. Да и голоса из взрослых вырывались, как надо; жуткие, не человеческие, рычащие, мяукающие и ухающие по совиному, а иногда и каркающие. Среди взрослых был один самый главный ухарь, который вёл процессию, маня их всех в наспех сколоченный сарай прямо по центру сада между кустами роз и можжевельника. В руках у главного ухаря был длинный посох, на самом верху которого красовался череп барана.

Драко улыбнулся от предвкушения зрелища и наблюдал, как долгая процессия войдёт в сарай, зажжёт огонь и затаится.

Пока взрослые произносили свои громкие речи на непонятном, старом языке, Драко на цыпочках, цепляя домашними туфлями снег, подкрался к сараю и стал искать наиболее подходящую для лучшего обзора щёлочку. И тут он услышал жалобный:

— Б,е,е,е,е.

Это кричала коза. Она не просто блеяла, она кричала, просила о помощи. Драко прильнул к ближайшему просвету между досками и стал внимательно искать животное.

— Б,е,е,е,е. — кричала коза, а взрослые стучали в бубны и говорили что-то громкое.

Главный из ухарей куда-то указал когтистой лапой, и Драко тут же посмотрел туда же. В углу стояла молодая козочка, привязанная веревкой за шею. Кто-то схватил её за рог, срезал верёвку и повел в центр сарая, к огню.

— Б,е,е,е,е, — кричала коза, — Погог,и,и,и,и,и,те!

Из Драко вырвался непроизвольный стон. А между тем, главный ухарь поднял козу на пьедестал перед огромным, серебряным блюдом, достал огромный, заточенный нож, поднёс к горлу козы и что-то прорычал.

— Б,е,е,е,е,! — кричала коза, — Помоги,и,и,и,и,ите! Мне стра,а,а,а,а,ашно! Ма,а,а,а,ма,а,а,а,а!

И, ши-и-и-ик, — блеснул кинжал! Кровь брызнула и полилась струёй! Раздались крики и звериное рычание, мяуканье, уханье и карканье, но бедная коза молчала. Она больше не блеяла. Она замолкла.

Драко упал. Земля резко ударилась ему в спину, и он пополз по ней. После, поднявшись на ноги, он еле как добрался до двери и внёсся в тёмный коридор. Взбежал по лестницам, запрыгнул в комнату, упал на мягкие подушки и с головой зарылся в них, прижав со всех сторон к ушам. А в это время кто-то в костюме волка или птицы вышел из сарая наружу и посмотрел на снежные следы, оставленные Драко на земле.

Спустя некоторое время в комнату Драко кто-то зашел и тихо присел на кровать.

— Я чувствую, когда ты плачешь, Драко, — проговорила его мать очень тихо. — Это сильное чувство, как будто когти скребут по внутренним стенкам рёбер…

— Вы убили её.

Драко лежал на кровати, не двигаясь, даже не повернув в сторону матери лицо.

— Ты не должен был этого видеть, Драко. Тебе ещё рано. Ты ещё очень маленький.

— Я видел достаточно.

— Позволь я объясню тебе, что это было, Драко. Это традиция. Мы делаем так каждый год. Клянёмся высшим силам в верности и принимаем правила игры, где мы приносим в жертву что-то магловское.

— Вы убили её! — крикнул Драко, повернувшись в сторону матери. Нарцисса вздрогнула. На неё смотрели красные от слёз полные боли глаза.

— Это всего лишь коза, мой мальчик.

— Она просила, — выдохнул Драко уже еле слышно. — Она взывала о помощи.

И Драко снова зарылся в подушки.

— Но это невозможно. Это была обычная коза, самая обыкновенная…

— Но я слышал её, — шмыгнул Драко. — Она звала свою маму.

Нарцисса снова вздрогнула. Её сын лежал перед ней на подушках и тихо шмыгал носом, а она не знала, чем ему помочь. Погладив сына по волосам, она снова легла рядом с ним, и сильно прижала к себе.

— Мой бедный дракончик, мой мальчик, бедный мой Драко. Ты не должен был этого видеть. Тебе слишком рано…Это была обычная коза…Самая обыкновенная…Она просто блеяла…Тебе показалось, ты ничего не слышал…Не думай ни о чём. Засыпай, мой малыш…Мой мальчик…Вот так. Ш-ш-ш-ш-ш, засыпай…Спи…спи…Не интересная коза…Забудь о ней…Спи, мой малыш…Спи…мальчик мой…спи…

Вернувшись в Хогвартс через пару дней, Драко поднялся в башню Слизерин и сел напротив камина, хмуро уставившись на слизериновское пламя. Чуть погодя к нему присела Сибилла.

— Николлас Фламмель, создатель философского камня, — проговорила девочка тихо, оглядываясь по сторонам. — Это тот камень, что дарует вечную жизнь. Его и охраняет пёс в запретной части замка. И я так думаю, Герейджер задумала выкрасть его.

— Грейнджер? — ответил Драко безразлично. — Но зачем он ей?

— Чтобы отдать родителям, дурень, — отозвалась Сибилла шепотом.

— Ты ошибаешься, — тут же ответил Драко так же безразлично, не отрывая глаз от пламени.

— Всё сходится, — не унималась девочка-ведьма. — Наверняка её родители уже ей поручили отыскать рецепт от быстрого старения. И вот ответ. Всезнайка Грейнджер просто не сможет упустит такую возможность.

— Грейнджер? — вновь повторил Драко фамилию подруги Поттера всё так же безразлично. — Ну, это вряд ли.

— Да, что с тобой, Малфой? — вдруг обратила внимание девочка-ведьма на странное состояние своего друга-противника. — Не видишь очевидное?

Драко проявил невообразимое усилие и повернул глаза в сторону девочки, чтобы взглянуть на неё. Этого взгляда было достаточно, чтобы девочка-ведьма умолкла. Малфой снова устремил свой взгляд на пламя и безразлично произнёс:

— Николасс Фламелль не создавал философский камень. Его создал мой предок Ииолан Малфой, по крайней мере, отец так считает. И он намеревается его забрать себе. Снегг ему помогает. И нам туда не стоит лезть. Любой, кто помешает им — умрёт. Грейнджер грязнокровка, Уизли тоже не жалко, пусть сдохнет, а Поттер…Поттер и так обречён.

Он снова взглянул на девочку-ведьму и дал ей понять, что, собственно, он всё сказал. Сибилла привстала с дивана и собралась уйти, осознав в полной мере, что это уже не тот мальчик, которого она могла ещё пару недель назад загнать под каблук. Но Драко снова обратился к ней:

— И знаешь, что Снегг. Не торопись на свой Шабаш. Тебе не понравится.

Сибилла взглянула на него ещё раз и вместо того, чтобы уйти, снова присела рядышком. Ей не хотелось уходить. Хотелось просто посидеть рядом, вот так и как-то поддержать своего странного друга. Она тихонько положила свою ладонь ему на руку и попыталась согреть. Он ответил ей, тихонько дрогнув пальцами и так же тихо улыбнувшись. В глазах обои отражался огонь и кажется впервые, им удалось немного согреться.