Выжженное пепелище (джен)

Это место, странное и непонятное, его откровенно нервировало — Кейд не помнил, как тут оказался. Последнее, что сохранилось в затуманенной памяти — Кибертрон и Оптимус, неожиданно появившаяся Квинтесса и боль удара… крик друга, пришибленного к полу неоновыми молниями...

И Уильям Леннокс, непонятно как оказавшийся там же… удар приклада был слишком быстрым, но жуткую фигуру Мегатрона он успел заметить и всё понять. Леннокс всё-таки предатель!

И это понимание отозвалось сильным желанием отыскать его и врезать в ответ.

Надоедливый туман разошёлся неожиданно и впереди показался какой-то дом — всё было слишком расплывчатым, чтобы разглядеть хорошенько, но две фигуры в стороне он заметил и так. Без сомнений, одна тень принадлежала трансформеру — незнакомый, с чёрной бронёй и голубой оптикой, наверняка, автобот. Второй же...

— Леннокс!

Полковник обернулся на окрик и нахмурился.

— Йегер, — констатировал он, поднимая в душе волну жгучего гнева. Падла! Бросившись к военному, Кейд схватил его за грудки, встряхивая изо всех сил — тот почему-то не сопротивлялся, как на зло оставаясь спокойным.

— Ты! Ты что натворил? Предатель! Ты продал всех нас десептиконам!

— Хватит! — Леннокс перехватил вцепившиеся в бронежилет руки, вывернув в болезненном хвате, отцепил и оттолкнул. — Прекрати истерику, Йегер.

Фермер отступил назад. В глазах военного тлело раздражение, тень давно перегоревшего бешенства.

— Это месть, да? Мне и Оптимусу? Ты рад?

— При чем тут месть? — удивился полковник. — Если мои действия помогут мехам оставить Землю в покое, я буду рад. И не важно, что Кибертрон достанется Мегатрону.

— А что будет с Землёй, когда он поработит её?!

— А зачем она ему? Что тут такого важного? Оллспарк уничтожен, Гаситель тоже, Колонны космического моста повреждены. Мы? Не смешно. А что до остальных миров — меня это не касается. И если подумать, остальных людей тоже.

— А как же автоботы? Как же Оптимус?! Он никогда нас не предавал! Они столько потеряли ради нас! Леннокс! Как ты вообще можешь так говорить!?

— В первую очередь, это Оптимус и автоботы принесли к нам свою войну.

— Они защищали нас! — Кейд бессильно сжимал кулаки, сам ещё не до конца понимая, почему до сих пор не попытался кинуться с кулаками, как много раз обещал. Но холод в чужих глазах отрезвлял, как бы говоря: только дай мне повод…

— В этом не было бы нужды, не явись Прайм к нам и не реши он поблагородничать за наш счет. Автоботы могли забрать свой артефакт и улететь — десептиконы последовали бы за ними. Но они предпочли остаться здесь, и не ушли, даже когда их гнали.

— Не смей так говорить о нём! Автоботам некуда было идти.

— Не согласен, — прогудели за спиной Леннокса. Говорил автобот, про которого Кейд каким-то образом успел забыть. — Были и другие места. Некоторые даже намного лучше вашего мира. Решение остаться Оптимус принимал в одиночку.

— Вот даже не удивлен... — пробормотал Уильям, и вздохнул. — Знакомься, — кивнул он меху. — Кейд Йегер, новый друг Прайма. Йегер, это Айронхайд, оружейник автоботов и мой напарник.

Кейд удивлённо поднял голову. Он и на миг не задумался, кто может стоять рядом с солдатом. И уж тем более не думал, что это будет тот самый Айронхайд… знаменитый оружейник, телохранитель Прайма! Почему… и потом, разве он?..

— Мы умерли, — наконец понял он, бледнея.

— Что-то вроде, — полковник не стал вдаваться в подробности. — Или ты правда, верил, что всё обойдется? Не будь ребёнком, в твоём возрасте положено уже осознавать риски.

— Я осознавал! — отрезал Кейд. — И потому пошёл за Оптимусом. Я верил и доверял ему. И никогда не предам, так, как это сделал ты!

— А ты ведь любишь его... — произнёс Леннокс, неожиданно поняв, почему Йегер так цепляется за это «предательство». — По-настоящему любишь.

— Да! И что в этом такого?! — вызверился на него Кейд.

— Да нет, ничего, — полковник пожал плечами. — Мы живем в свободной стране... можно хоть мальчику с мальчиком, хоть с любимой собачкой, хоть со своей машиной, у нас все же не дикий восток, чтоб в чужие спальни лезть и за недозволенные чувства камнями кидать. Правда, насчет ответных чувств у меня сомнения имеются, но это уже дело не мое...

— Хочешь сказать, что раз он не человек, то и любить не может?! — продолжил рычать изобретатель. — Или что он этого не достоин?!

— Не говорил я такого, — фыркнул мужчина, припомнив разговор об Уитвики. — Вы уже оба взрослые... хм... люди, и если уж Оптимусу для счастья нужен человек, как говорится — с Богом, может, успокоится наконец, и перестанет лезть везде, где надо и не надо. Просто подумай вот о чём, ты — человек, век наш короток — с кибертронцами и вовсе не сравнить. У тебя есть дочь, Кейд, и хорошо, что она от тебя далеко. На себя и свою жизнь ты, похоже, давно махнул рукой, но что будет, если она погибнет из-за глупости Оптимуса? Сможешь ли ты жить, понимая, что сам привел беду в семью?

— Оптимус тоже моя семья! — отрезал мужчина. — И я хочу, чтобы он был счастлив, а Тесса уже взрослая девочка, и у нее своя жизнь.

Леннокс тяжело вздохнул, закрывая глаза. Самое время вспомнить поговорку про то, что подобное притягивается к подобному. К Оптимусу так и тянет мечтателей и влюблённых придурков.

— Ну, и черт с тобой, — махнул он рукой, отворачиваясь. За спиной в то же мгновение хлопнуло и пахнуло прохладным ветром. Обернувшись, Уильям Йегера не увидел, будто того телепортировало отсюда. Слегка приподняло голову любопытство — ух ты...

— Грубовато ты с ним, — прогудел Айронхайд.

— Зато честно.

Помолчали. Старый оружейник не имел ничего против болезненной остроты чужих слов, не осуждал, но теперь, кажется, чего-то ждал.

— Куда он, кстати, девался? — наконец спросил Леннокс.

— Обратно. К живым.

— Вот как... ясно.

— А ты хочешь?

— Хайд, — полковник усмехнулся. — Я тебе уже говорил — хотелось бы, но, скажу прямо — зачем? Меня там никто не ждет.

— Думаю, в этом ты ошибаешься, — в автоботском оружейнике вновь проглянуло нечто чуждое. — Посмотри внимательней.