Стереть твой номер (гет)

Приближалась суббота. А значит, и та самая вечеринка у Дотторе. Люмин уже накинула идей, как проведет этот тихий вечер, пока Скарамучча будет веселиться, как он внезапно предложил ей поехать с ним.

— Нет, — сказала Люмин сразу, как только он озвучил предложение.

— Даже не выслушаешь? — Скарамучча лежал на её кровати, закинув руки за голову.

— Я слышала достаточно. «Загородный дом», «бассейн», «Дотторе». Звучит как рецепт катастрофы.

— Ну, не без этого, — усмехнулся он. — Но я хочу, чтобы ты пошла со мной.

— Зачем? Чтобы я снова сидела в углу, пока ты вспоминаешь «старые добрые»?

— Нет, — он сел, становясь серьёзным. — Чтобы ты увидела всё своими глазами. Чтобы поняла, что это просто кучка идиотов, а не демоны из преисподней. И чтобы они увидели, что ты — не просто «тихоня», а девушка, с которой я приехал. Я хочу, чтобы ты была там. Со мной.

Его просьба была искренней. Он не просто звал её с собой, он просил её о доверии. После их разговора это был важный шаг. Люмин колебалась, а потом вздохнула.

— Ладно. Но если Синьора снова полезет на стол, я уеду.

— Договорились, — рассмеялся он.

* * *

Загородный дом был огромным, современным, со стеклянными стенами, выходящими на террасу с тем самым бассейном, в котором уже плескалось несколько человек. Музыка гремела, люди со стаканами в руках были повсюду. Люмин сделала глубокий вдох. Скарамучча сжал её руку.

— Просто держись рядом.

Первые полчаса прошли на удивление гладко. Скарамучча не отходил от неё ни на шаг, знакомил её с людьми, но делал это не так, как на той злополучной вечеринке. Он представлял её не как приложение к себе, а как отдельную личность.

— Это Люмин. Она умнее нас всех вместе взятых, так что фильтруйте базар.

Это была его манера защиты, и она работала. Люди смотрели на Люмин с большим интересом. В какой-то момент, когда Скарамучча отошёл взять им напитки, к Люмин, стоявшей у края террасы, подошли две девушки. Одна из них была немного шаткой походке, в её глазах плескалось пьяное веселье.

— Привеет, — протянула она. — А ты девушка Скары, да?

Люмин приготовилась к худшему, но кивнула.

— Да. Я Люмин.

— Ясненько, — девушка хихикнула. — А я Лиза. А это Эмбер. А ты чего такая серьёзная?

— Я не серьёзная, я наблюдаю, — ответила Люмин, решив быть честной.

— Ого, наблюдаешь? — вторая девушка, Эмбер, проявила интерес. — И что нанаблюдала?

Люмин на секунду задумалась. Она могла бы сказать что-то простое, но решила рискнуть.

— Я наблюдаю, что уровень хлора в бассейне, судя по запаху, немного превышает норму, так что я бы не советовала нырять с открытыми глазами.

Девушки на секунду замолчали, а потом Лиза разразилась хохотом.

— Ха! Слышала? Она сказала «уровень хлора»! Прикольная ты!

Люмин почувствовала укол гордости. Она смогла. Она ответила в своём стиле, и это сработало. Они проболтали ещё несколько минут — о какой-то ерунде, о музыке, о парне, который смешно прыгнул в бассейн. Люмин отвечала уверенно, не пытаясь подстраиваться, и это, казалось, им нравилось.

— Ладно, мы за добавкой, — сказала Эмбер, потянув подругу в сторону дома. — Хочешь чего-нибудь? У Дотторе там такой пунш, сносит с ног!

— Нет, спасибо. Я не пью, — вежливо улыбнулась Люмин.

— Совсем? — удивилась Лиза.

— Совсем, — подтвердила Люмин.

Лицо Лизы мгновенно стало скучающим. Весь её интерес, всё её пьяное дружелюбие испарились.

— А-а, понятно. Ну, ладно.

Они развернулись и пошли к дому, уже переключившись на обсуждение чего-то своего. Они не были грубыми. Они просто потеряли к ней всякий интерес. Люмин осталась стоять одна. Она поняла жестокую правду этого мира. Общий язык здесь — это не только разговоры. Это общий образ жизни. Общий градус в крови. И если ты не участвуешь в главном ритуале — совместном употреблении алкоголя — ты автоматически выпадаешь из круга. Ты можешь быть сколь угодно умной и интересной, но если ты не пьёшь, ты — чужая.

В этот момент вернулся Скарамучча с двумя стаканами. Один, с чем-то ярким и алкогольным, он оставил себе. Второй, с соком, протянул ей.

— Ну как ты? Справилась без меня?

Он заметил, что она разговаривала с девушками, и в его глазах была гордость.

— Да, — соврала она, беря сок. — Всё отлично. Ты иди, общайся с друзьями, я справлюсь. Не весь же вечер тебе со мной нянчиться.

— Хм? Ты уверена? — Скарамучча с сомнением взглянул на нее, но Люмин лишь улыбнулась. — Хорошо, но если что сразу ищи меня.

Скарамучча ушёл. Люмин стояла с бокалом сока, чувствуя себя невидимкой. Шумная компания у дома была ей чужда, и она решила найти утешение в воде. Бассейн манил прохладной голубизной. Она переоделась в скромный, но элегантный слитный купальник и, накинув на плечи полотенце, направилась к воде.

Но и там кипела жизнь. Несколько парней, хохоча, подхватывали визжащих от восторга девушек и с разбегу бросали их в воду. Брызги летели во все стороны. Это было шумно, весело и абсолютно не в её стиле. Она не хотела, чтобы её тоже схватили и кинули в воду, как мешок с картошкой.

Она замерла у края террасы, понимая, что и это развлечение — не для неё. Разочарованно вздохнув, Люмин уже собиралась попятиться назад, чтобы найти себе тихий шезлонг в дальнем углу сада, как её заметили.

Один из парней, только что вынырнувший из воды, откинул мокрые рыжие волосы со лба и посмотрел прямо на неё. В его синих глазах плясали азартные огоньки. Он был высоким, атлетично сложенным, и от него исходила аура чистой, необузданной энергии.

— Эй! — крикнул он, перекрывая шум. — А ты чего там прячешься? Может, тебя тоже подкинуть?

Его улыбка была широкой и обезоруживающей, но предложение заставило Люмин внутренне сжаться.

— Нет, спасибо, я сама, — вежливо, но твёрдо ответила она, делая шаг назад.

Парень вылез из бассейна одним лёгким движением и направился к ней. Вода стекала с его плеч, а улыбка не сходила с лица.

— Сама? Это же скучно! Веселье нужно делить!

Он подошёл совсем близко. Люмин почувствовала себя маленькой и беззащитной рядом с этим гигантом, полным жизни. Она уже готовилась к тому, что придётся спасаться бегством, но тут рядом возник Скарамучча.

— Аякс, — лениво протянул он, вставая между ними. — Остынь. Не все разделяют твою страсть к тому, чтобы быть запущенным в воду, как торпеда.

Парень, которого он назвал Аяксом, рассмеялся и по-дружески хлопнул Скарамуччу по плечу.

— Скара, старый ты ворчун! Я же просто предложил девушке повеселиться. А это, я так понимаю, и есть та самая знаменитая Люмин? — он снова перевёл свой прямой, изучающий взгляд на неё.

— Тарталья, — представился он, протягивая ей мокрую руку. — Но для друзей — просто Аякс.

Люмин робко пожала его руку. Его хватка была сильной и тёплой.

— Люмин.

— Наслышан, — подмигнул он. — Скара все уши прожужжал, что нашёл себе кого-то с мозгами. Я уж думал, ты будешь в очках и с учебником. А ты вон какая.

Его комплимент был таким же прямым и бесцеремонным, как и он сам. Люмин не знала, как реагировать.

— Она просто хорошо маскируется, — вставил Скарамучча, вручая ей полотенце. — И она не любит, когда её трогают без разрешения. Так что держи свои шаловливые ручки при себе.

— Понял, понял, — Тарталья поднял руки в примирительном жесте, но его глаза продолжали смеяться. — Ценный груз. Охраняется драконом, — он снова посмотрел на Люмин, и его взгляд стал чуть серьёзнее. — Но если передумаешь насчёт «повеселиться» — дай знать. Со мной не соскучишься.

С этими словами он развернулся и с громким криком снова прыгнул в бассейн, поднимая фонтан брызг.

Люмин смотрела ему вслед. Этот Тарталья был другим. Не таким, как Дотторе или Синьора. В нём не было снобизма или скрытой насмешки. Только оглушительная, почти детская прямота и жажда жизни. Он её не пугал. Он её… озадачивал.

— Не обращай внимания, — сказал Скарамучча, накидывая ей на плечи сухое полотенце. — Он безобидный. В основном. Просто энергии в нём больше, чем в небольшой электростанции.

Люмин кивнула, но продолжала смотреть на воду, где Тарталья уже затеял игру. Она поняла, что этот мир не был однородным. И в нём были люди, которые, возможно, могли бы её понять. Или, по крайней мере, попытаться. Это давало слабую, но отчётливую надежду.

Люмин уселась на шезлонге в дальнем углу сада. Отсюда шум вечеринки доносился приглушённо, превращаясь в фоновый гул. Она смотрела, как солнце медленно опускается к горизонту, окрашивая облака в розовый цвет. Это было красиво. И очень одиноко.

Она видела Скарамуччу. Он был в центре одной из компаний, смеялся, жестикулировал. Он был там, где ему и положено быть, — в своей стихии. Несколько раз он ловил её взгляд и ободряюще улыбался, но его постоянно кто-то отвлекал, дёргал, вовлекал в новый разговор. Люмин понимала, что не может вечно держать его рядом с собой, как телохранителя. Это было бы нечестно. Она должна была справиться сама.

Она снова и снова прокручивала в голове разговоры с Кэ Цин, свои собственные победы и поражения. Она так многому научилась, так почему сейчас она снова пасует? Почему сидит здесь одна, как испуганный зверёк?

Её взгляд упал на бассейн. Она вспомнила Тарталью. Его широкую, бесшабашную улыбку. Его прямолинейное, но не злое предложение. «Со мной не соскучишься».

Внезапно в ней проснулось упрямство. Хватит анализировать. Хватит бояться. Иногда нужно просто сделать. Прыгнуть. Или, в её случае, позволить себя бросить.

Она решительно встала. Сбросила полотенце на шезлонг и твёрдым шагом направилась к бассейну. Сердце колотилось от смеси страха и азарта. Она репетировала в голове фразу: «Я передумала. Можешь меня подкинуть». Это звучало глупо, но смело. Это был её маленький бунт против самой себя.

Но когда она подошла к бассейну, её решимость наткнулась на тишину. Весёлая возня закончилась. Большинство людей разошлись по дому или террасе. В воде остался только Тарталья и ещё пара человек — парень и девушка, которые тихо разговаривали, сидя на бортике. Тарталья не прыгал и не кричал. Он просто лежал на спине, раскинув руки, и смотрел на меняющееся небо. Хаос сменился затишьем.

Люмин остановилась в нескольких шагах от воды. Её заготовленная фраза теперь казалась совершенно неуместной. Момент был упущен. Она опоздала на веселье, придя как раз к его финалу.

Она уже собиралась так же тихо развернуться и уйти, чувствуя себя ещё большей неудачницей, чем раньше, но Тарталья её заметил. Он перевернулся в воде и посмотрел на неё. Его взгляд был спокойным, без обычной искры безумия.

— Надумала всё-таки? — спросил он тихо, и его голос без шума толпы звучал совсем по-другому — ниже и глубже.

— Я… да. Но, кажется, я опоздала, — Люмин немного смутилась.

Он усмехнулся, и в этой усмешке не было насмешки, а скорее понимание.

— Вечеринки всегда заканчиваются раньше, чем ты думаешь. Но это не значит, что веселье окончено, — он подплыл к бортику и опёрся на него локтями, глядя на неё снизу вверх. — Так что ты решила? Всё ещё хочешь, чтобы тебя подкинули? Или просто поплавать? Вода, кстати, отличная. Уровень хлора, — он подмигнул, кажется, отсылаясь к ее словам, которые ему уже передали те девчонки, — идеальный для созерцания заката.

Его предложение было другим. Не «давай подурачимся», а «присоединяйся». Оно было спокойным и уважительным. И Люмин поняла, что, возможно, она пришла как раз вовремя.

Тарталья смотрел на неё снизу вверх, ожидая ответа. В его глазах больше не было безумного азарта, только спокойное, дружелюбное любопытство. Он предложил ей выбор: хаос или спокойствие. И вся её натура, вся её сущность кричала, что нужно выбрать спокойствие. Осторожно спуститься в воду по ступенькам, тихо поплавать, может быть, даже поговорить.

Но в этот момент Люмин устала. Устала от своей осторожности. Устала от анализа. Устала от того, что всегда выбирает самый безопасный путь. Она посмотрела на Тарталью, на его всё ещё мокрые рыжие волосы, на то, как закатное солнце отражается в воде вокруг него. И приняла самое нелогичное, самое не-люминовское решение за весь день.

— Подкинь, пожалуйста — сказала она.

Тарталья на секунду замер, удивлённо моргнув. Парень и девушка, сидевшие на бортике, тоже с интересом на неё посмотрели. Он явно не ожидал такого ответа. А потом его лицо расплылось в широкой, восторженной улыбке. Та самая, бесшабашная улыбка вернулась.

— Вот это я понимаю! — воскликнул он, одним махом выпрыгивая из бассейна. — Наш человек! — он подошёл к ней, от него пахло хлоркой. — Готова? Не боишься?

— Боюсь, — честно призналась она. — Поэтому и согласилась.

— Ха! А ты крутая, Люмин! У тебя есть стержень.

Он без дальнейших церемоний подхватил её на руки. Это было так быстро и легко, что она даже не успела пискнуть. Её мир перевернулся. Земля исчезла из-под ног, и она оказалась в его сильных руках. Он держал её уверенно, но аккуратно, словно она была из фарфора.

— Так, слушай инструкцию, — сказал он, понизив голос до заговорщицкого шёпота. — Главное — не паникуй. Я брошу не сильно. Сгруппируйся, задержи дыхание и постарайся войти в воду ногами. Поняла?

Она судорожно кивнула, вцепившись в его плечи.

— Три… два… — он начал раскачиваться, — Люмин зажмурилась. — ОДИН!

На мгновение она ощутила чувство полёта. Абсолютная невесомость. Тишина. А потом — резкий удар о воду, которая показалась ей одновременно и ледяной, и обжигающей. Тысячи пузырьков окутали её. Шум вечеринки исчез, сменившись гулким подводным молчанием.

Она оттолкнулась ногами ото дна и вынырнула на поверхность, жадно хватая ртом воздух. Волосы прилипли к лицу, вода заливала глаза. Она закашлялась, но потом рассмеялась. Громко, свободно, как никогда раньше. Когда она протёрла глаза, то увидела Тарталью, стоявшего по пояс в воде рядом с ней. Он смотрел на неё и улыбался.

— Ну как? Жива, боец?

— Жива, — выдохнула она, всё ещё смеясь. — Это было… страшно. И здорово.

— Я же говорил, со мной не соскучишься, — он подмигнул.

Она больше не чувствовала себя чужой. Она не думала о том, как выглядит со стороны. Она не анализировала и не просчитывала. Она просто была. Здесь и сейчас. В прохладной воде бассейна, под оранжевым небом, рядом с этим странным, громким, но удивительно искренним человеком.

Она сделала что-то спонтанное. Что-то глупое. И это оказалось самым правильным поступком за весь вечер.

Люмин всё ещё смеялась, отряхивая воду с лица, когда на террасе раздался резкий, злой голос.

— Аякс! Какого чёрта?! Я же сказал не трогать её!

Скарамучча стоял на краю бассейна, его лицо было мрачнее тучи. Он, очевидно, увидел финал сцены — Люмин, барахтающуюся в воде, — и сделал самые худшие выводы. В его глазах полыхал холодный огонь, направленный на Тарталью. Тарталья тут же поднял руки в примирительном жесте.

— Эй, эй, полегче, дракон! Это не то, что ты думаешь! Она…

— А я сама согласилась, — тихий, но отчётливый голос Люмин заставил их обоих замолчать.

Скарамучча ошеломлённо перевёл взгляд с Тартальи на неё. Он смотрел на свою девушку — мокрую, растрёпанную, с прилипшими к щекам волосами, но с абсолютно счастливыми, сияющими глазами — и не мог поверить своим ушам.

— Ты… что? — переспросил он.

Люмин, почувствовав небывалый прилив смелости, подплыла к бортику и посмотрела на него снизу вверх. Её обычная робость испарилась, смытая хлорированной водой.

— Я сама попросила, — повторила она. А потом, к полному изумлению Скарамуччи и восторгу Тартальи, она повернулась к последнему и спросила с озорной улыбкой, которую на её лице никто никогда не видел: — А можно… ещё?

Тарталья на секунду замер, а потом расхохотался. Громко, от души.

— Ха! Вот это девчонка! Скара, где ты её прятал?! Конечно, можно! Сколько угодно!

Скарамучча стоял на бортике, потеряв дар речи. Весь его праведный гнев, вся его защитная агрессия разбились о простое и невероятное желание Люмин. Он примчался сюда, чтобы спасти принцессу от хулигана, а обнаружил, что принцесса сама потребовала, чтобы её сбросили с башни в ров с водой, и теперь просит повторить.

Он смотрел на её лицо, на котором не было ни тени страха или обиды, только чистый, незамутнённый восторг. Она была живой. По-настоящему живой, не в тишине библиотеки, а здесь, в центре этого хаоса. И причиной этого был не он.

— Ты… серьёзно? — всё, что он смог выдавить, растеряв всю свою язвительность.

— Абсолютно, — кивнула Люмин, и её глаза смеялись.

— Слышал, босс? Дама требует продолжения банкета! — весело воскликнул Тарталья.

Скарамучча провёл рукой по лицу, пытаясь осознать новую реальность. Его тихая, предсказуемая, вечно всё анализирующая Люмин только что добровольно прыгнула в эпицентр безумия, которое он так старался от неё оградить. И ей это понравилось. Он посмотрел на Тарталью, который уже готовился снова подхватить Люмин, и вздохнул.

— Ладно, — пробормотал он. — Только если сломаешь её, то я сломаю тебя.

Он сел на край бортика, свесив ноги в воду. Он больше не был её защитником. Он стал зрителем. Зрителем того, как его девушка, его тихая Люмин, нашла в себе смелость, о которой он даже не подозревал. И это вызывало в нём странную, незнакомую смесь гордости, ревности и восхищения.

Тарталья с энтузиазмом подхватил Люмин на руки во второй раз.

— Готова к полёту на Луну?

Но прежде чем он успел её бросить, Скарамучча, сидевший на бортике, резко встал.

— Знаете что? Можете плюхаться в воду сколько хотите, — бросил он с плохо скрываемым раздражением. Его лицо снова стало холодной, непроницаемой маской. — Мне нужно выпить.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и быстрыми шагами направился к дому, где гремела музыка и светились огни. Он не оглянулся. Его внезапный уход подействовал как холодный душ. Весёлое настроение испарилось.

— Эй! — крикнул ему вслед Тарталья. — Ты чего?

Но Скарамучча уже скрылся в толпе на террасе. Тарталья растерянно посмотрел на Люмин, которую всё ещё держал на руках.

— Кажется, папочка-дракон не в восторге, что его сокровище играет с пиратом, — пробормотал он и осторожно поставил её на ноги в воду. — Прости. Кажется, я немного перегнул палку.

— Дело не в тебе, — тихо сказала Люмин, глядя в ту сторону, куда ушёл Скарамучча. Она чувствовала укол вины. Её маленький бунт, её спонтанный порыв веселья обернулся его обидой.

Они постояли в неловкой тишине. Парень и девушка, которые всё это время были рядом, решили, что момент для разговоров упущен, и, попрощавшись, вылезли из воды. Люмин и Тарталья остались в огромном бассейне одни.

Вода казалась теплее, а небо — темнее. Зажглись подводные фонари, окрашивая всё в нереальный бирюзовый цвет.

— Так… — нарушил молчание Тарталья, чувствуя себя немного неловко. — Может, всё-таки просто поплаваем? Без акробатических трюков.

Люмин кивнула. Они медленно поплыли к другой стороне бассейна, подальше от шума вечеринки. Тишина между ними была не гнетущей, а скорее задумчивой.

— Он всегда такой? — наконец спросила Люмин, имея в виду Скарамуччу.

— Какой? Собственник, который готов испепелить взглядом любого, кто подойдёт к тебе ближе чем на три метра? Да. Он всегда такой, когда ему что-то по-настоящему дорого. Он не умеет по-другому.

Он остановился и опёрся спиной о бортик, глядя на звёзды, которые начали появляться на тёмном небе.

— Он сложный парень. Вечно ходит с таким видом, будто ему на всё плевать. Но на самом деле ему не всё равно. Особенно когда дело касается тебя.

— Я просто хотела… повеселиться, — призналась Люмин. — Впервые за вечер почувствовала, что могу. А в итоге всё испортила.

— Ты ничего не испортила, — серьёзно сказал Тарталья, поворачиваясь к ней. — Ты его удивила. А он ненавидит удивляться. Он любит всё контролировать. А сегодня ты вышла из-под контроля. Показала, что можешь быть не только тихой и умной, но и… бесшабашной. И что для этого веселья ему не обязательно быть рядом. Думаю, это и задело его эго.

Его слова были на удивление проницательными. Он видел ситуацию гораздо глубже, чем можно было ожидать от парня, который пять минут назад был готов запустить её в космос.

— Он вернётся, — добавил Тарталья. — Остынет и вернётся. А пока… — он улыбнулся своей широкой, обезоруживающей улыбкой. — Расскажи мне, «девушка с мозгами». Что ты ещё умеешь, кроме как пугать людей терминами и храбро прыгать в воду? Мне правда интересно.

Люмин посмотрела на него. В его глазах не было ни насмешки, ни жалости. Только искренний, неподдельный интерес. И она впервые за вечер почувствовала, что может говорить. Не пытаясь соответствовать, не анализируя, не боясь. Просто говорить. И она начала рассказывать. О звёздах, о книгах, о своей мечте. А он слушал. И в тихой воде бассейна, под далёкую музыку вечеринки, зародилось что-то новое. Не флирт. Не романтика. А простое, человеческое понимание. Она говорила о вещах, которые казались ей слишком «скучными» для этой компании, но Тарталья слушал с неподдельным вниманием, задавал вопросы, иногда глупые, но всегда по делу.

— То есть, — сказал он, нахмурив брови, — ты хочешь сказать, что та звезда, на которую я сейчас смотрю, на самом деле может уже и не существует, и я вижу только её свет из прошлого?

— Именно, — кивнула Люмин, улыбаясь его детскому изумлению.

— Офигеть, — выдохнул он. — Мой мир никогда не будет прежним.

Он на секунду замолчал, а потом его глаза снова загорелись знакомым озорным огнём.

— Значит, ты разбираешься в прошлом, да? А как насчёт настоящего? Сможешь увернуться от этого?

И с этими словами он резко брызнул ей в лицо целым фонтаном воды. Люмин взвизгнула от неожиданности, зажмурившись. Когда она протёрла глаза, Тарталья уже хохотал, отплывая на безопасное расстояние.

— Эй! Это нечестно! — возмутилась она, но на её губах играла улыбка.

— В любви и на войне все средства хороши! — прокричал он. — А это — война!

Люмин почувствовала, как в ней просыпается азарт. Вся её серьёзность, вся вдумчивость улетучились. Она набрала в ладони воды и с криком «Получай!» запустила в него ответный залп.

Началась настоящая водная битва. Они гонялись друг за другом по всему бассейну, поднимая тучи брызг. Люмин, к своему удивлению, оказалась на удивление проворной. Она ныряла, уворачиваясь от его атак, и нападала с неожиданных сторон. Она визжала, смеялась так громко, как, наверное, не смеялась никогда в жизни. Она забыла про Скарамуччу, про свои страхи, про то, что она «другая». Она была просто девчонкой, которая дурачилась в бассейне с парнем, который умел веселиться, как никто другой. Тарталья был в восторге. Он явно не ожидал от неё такого отпора.

— А ты боец! — кричал он, пытаясь поймать её. — Сдавайся, тихоня!

— Никогда! — хохотала она в ответ.

В один момент ему всё же удалось загнать её в угол. Он навис над ней, победно улыбаясь, и уже занёс руки для решающего удара. Люмин, понимая, что проиграла, сделала единственное, что пришло ей в голову — она резко нырнула под воду и проплыла у него между ног, вынырнув уже за его спиной.

Пока он ошеломлённо оборачивался, она со всей силы ударила ладонями по воде, окатив его огромной волной.

— Ха! Кто теперь сдаётся? — победно крикнула она.

Тарталья стоял, моргая и отфыркиваясь. А потом он просто рассмеялся. Громко, заразительно, запрокинув голову.

— Ладно, ладно! Ты победила! Сдаюсь! — он поднял руки вверх. — Ты опасный противник, Люмин. Очень опасный.

Они стояли посреди бассейна, тяжело дыша и улыбаясь друг другу. Вокруг них медленно оседали круги на воде. Шум вечеринки казался чем-то далёким и неважным. В этот момент существовали только они, прохладная вода и звёздное небо над головой. И Люмин впервые за весь вечер чувствовала себя абсолютно, безоговорочно на своём месте.

* * *

Тихий гул мотора был единственным звуком в салоне автомобиля. Уличные фонари проносились мимо, бросая мимолетные блики на их лица. Люмин сидела на пассажирском сиденье, закутавшись в толстовку Скарамуччи, от которой пахло его парфюмом и немного — дымом от вечеринки. Ее волосы все еще были влажными, и она чувствовала себя немного замерзшей, но не от холода.

Всю дорогу она прокручивала в голове последние часы. Смех, брызги, удивленное лицо Тартальи, когда она вынырнула у него за спиной... И то, как Скарамучча, встретив их у выхода из бассейна, просто молча развернулся и ушел в дом. Он вернулся через пару минут с напитками, но его молчание было громче любой музыки. Ее новое, хрупкое чувство уверенности треснуло. Может, она зашла слишком далеко? Может, ему было неприятно?

Наконец, не в силах больше выносить эту тишину, она тихо нарушила ее.

— Скара, — ее голос был едва слышен, — ничего страшного же, что я немного повеселилась с Тартальей в бассейне? Просто ты так ушел...

Скарамучча не повернул головы, его взгляд был прикован к дороге. На его губах мелькнула тень усмешки.

— И это все, о чем ты думала всю дорогу? — его тон был, как всегда, язвительным, но беззлобным. Он бросил на нее короткий взгляд, и в полумраке машины ей показалось, что в его фиолетовых глазах нет и намека на злость. Только что-то другое. Изумление. Он снова посмотрел на дорогу. — Я просто увидел, что ты справляешься без меня. А насчет Тартальи... — продолжил он, чуть помедлив. — Я не разозлился. Я удивился, не более.

Он остановился на светофоре, и теперь его взгляд был полностью сосредоточен на ней. Он был тяжелым, изучающим, и от него у Люмин по спине пробежали мурашки.

— Не думал, что в тихом омуте водятся такие пираньи, — медленно произнес он, и в его голосе проскользнули новые, хрипловатые нотки. Он чуть наклонился к ней, не нарушая личного пространства, но заставляя ее вжаться в сиденье. — Мне даже понравилось.

Зеленый свет. Машина плавно тронулась с места. Люмин выдохнула воздух, который, кажется, не решалась вдохнуть все это время. Понравилось? Ему понравилось, что она проявила характер? Что она была не просто его тихой тенью? Она несмело улыбнулась, глядя на его профиль в свете проносящихся огней.

— Правда?

Он не ответил, лишь его пальцы на руле чуть крепче сжались. Но напряжение в машине исчезло, сменившись чем-то теплым и уютным. Скарамучча был удивлен, но не зол. И, кажется, эта новая, смелая Люмин интриговала его даже больше, чем та тихая девочка, с которой он начал встречаться.