В дыму и пламени (джен)

После того, как дядя и братья вывезли отцовские вещи, в квартире стало, нет, не то чтобы пусто (мебель осталась), но безлико и неуютно, почти, как в гостинице. Главенствовали лишь два цвета: чёрный (дерево) и оттенки белого. В бежевый выкрашены стены на кухне (и плитка им в тон — молочно-белая). В комнатах: бледно-серый — гостиная и светло-голубой — спальня — цвета неба и моря. Коридор и ванная тоже в чёрно-белых тонах. Отец, кажется, собирался сделать ремонт, освежить, но всё не доходили руки. Да, по правде говоря, дом и был ему, как гостиница — вечно в разъездах. Другое дело — летний дом — тот он действительно любил, и многое сделал собственными руками. Место, где он отдыхал душой и где, по прихоти судьбы, закончил свой путь.

Лишь коллаж из фоток, на который Ивар то и дело натыкался взглядом, напоминал о прежнем владельце. Грусть навевал. Ивар его снял к чёртовой матери, видно, братья и дядя забыли.

Всё-таки мысли о том, как бы отреагировал отец на новость внуке, посещали голову. Обрадовался бы, наверное. Он был счастлив, когда у Хальфдана родилась дочь — первая внучка — первая девчонка. К тому же, отец — единственный, кто бы его понял. Ситуация, в которой Ивар оказался, уж сильно напоминала все те, что случались с отцом. Представилось на миг, как могли бы они сидеть на этой кухне вдвоём за чаем или чем покрепче, и отец раздавал бы свои дурацкие советы. Что бы он сказал, интересно?

Нет, Ивар не такой фантазёр, чтобы это вообразить. Отцовское любимое место у окна пустовало, назад уже не отмотать — не склеить то, что давно разрушено. По иронии судьбы он ушёл в тот момент, когда был особенно нужен. Впрочем, в его духе.

Об этом Ивар размышлял, когда варил утренний кофе. За Эйнаром пришлось ехать на автобусе, потому что с мелким на байке, ну, в общем, никак. И это уже раздражало.

Пацана вывела за руку пожилая медсестра, собрали ему рюкзачок в виде плюшевого ослика, в который вряд ли бы уместилось много. Медсестра, наклонившись к Эйнару, вполголоса ему втолковывала, что за ним папа приехал, и он наконец-то поедет домой. Эйнар никаких особых эмоций не проявил, бродил скучающим взглядом по бело-голубым стенам. То, что он тихий, наверное, к лучшему.

Ивар возвёл глаза к потолку, но мысленно поблагодарил не в меру болтливую медсестру. Не придётся думать, как самому ему сказать. Впрочем, Эйнару, кажется, по барабану, что они с ним родная кровь. Мария отзывалась о нём плохо или вовсе ничего не рассказывала? Досада царапнула колючим шипом, как тётушкины любимые розы. Не то чтобы он ожидал, что пацан бросится ему на шею (и этого, признаться, не хотелось), но обладать какой-то информацией было бы неплохо.

Из беседы с заведующей детским отделением, Ивар узнал, что у пацана проблемы с коммуникацией и вниманием. И, похоже, его развитием не особо-то кто занимался. К тому же, разговаривать он то ли не умеет, то ли смерть матери на него так повлияла, и он замкнулся в себе. Да-а, проблемы сыпались, как из рога изобилия — только успевай ладони подставлять. Из хорошего: в остальном со здоровьем у пацана всё в порядке.

На автобусе ехали долго, всю дорогу Эйнар уныло пялился в окно, и Ивар не стал его тормошить. Зав. отделением рекомендовала записать пацана к неврологу и логопеду. С этим можно разобраться позже. В конце концов, пацана можно понять. У него жизнь круто повернулась, и он оказался один в чужом и незнакомом мире. Оттает ещё, наверное.

Одет он был в джинсовый комбинезон и белую футболку с каким-то мультяшным зверем, и в белые кроссовки на липучках. Курточку ещё дали, в которой его, видно, привезли. Сейчас слишком жарко для такого наряда. А все остальные вещи, видимо, остались в прежней квартире, которую Мария снимала. Родственников-то у Марии нет, куда всё делось?

Тётушка всё-таки молодец, что позаботилась об одежде для Эйнара. Ивару это бы в голову не пришло, наверное, потому что заботиться он привык только о себе.

Дома Эйнар с долей любопытства исследовал предоставленную ему комнату, но медведь его не особо заинтересовал. Вместо того он уселся на пол и вытряхнул из рюкзачка книжку с объёмными картинками, стал её листать. Ивар некоторое время за ним наблюдал, но, похоже, Эйнар вовсе не нуждался во внимание или присмотре.

— Слушай, парень, давай всё проясним. Мамка тебе про меня не рассказывала, так?

Эйнар теребил свою книжку, со страниц которой вырос картонный замок, и на него не глядел.

Ивар помолчал немного, подбирая слова, и недовольно цокнул.

— Скажу, как есть: с мамкой твоей случилась беда, и она о тебе заботиться не может. И… будем жить вместе, как-то так.

Эйнар пялился в книжку, устроившись на ковре, будто бы его всё это и вовсе не касается.

Ивар откашлялся и почесал в затылке. Более неловкой беседы давно уже с ним не случалось. Пусть пацан и не говорит, но мог бы хоть кивнуть. Со слухом-то у него всё в порядке. Решив, что попытался наладит контакт, Ивар ушёл в гостиную, телик включил. Если Эйнару охота сидеть одному, так тому и быть. Поглядывал иногда, чем он там занимается. Дети всё-таки тупые — мало ли чего учудит.

Эйнар перебирал прутья у кровати, возил по полу машинку, которую вытряхнул из рюкзака и, в общем, никаких глупостей ни творил. Даже на подоконник влезть не пытался или стены размалевать. В рюкзаке у него ещё альбом с фломастерами нашёлся. Но рисовать он то ли не любил, то ли не умел — листы все пустые. В конце концов Ивар оставил пацана в покое. Пусть привыкнет к новой обстановке.

После обеда тётушка с Рэми приехали. Тот её довёз на отцовской машине (той, которая ему в наследство досталась).

Эйнар проявил к гостям интерес. К Рэми точнее. Такой высоченный дядька, на которого ему приходилось смотреть, задрав голову, вызвал у него целую бурю эмоций. Он что-то там залепетал и протянул к нему ладони. Рэми заулыбался и поднял его на руки.

— Привет. Какой ты весёлый… Меня зовут Рэми, я твой дядя, получается, двоюродный.

Эйнар внимательно слушал, разглядывая его лицо. Но вскоре запросился вниз. Может, скучно ему стало или страшно.

— Он такой светленький, я думал… но нет, на тебя всё равно больше похож, — заметил Рэми полушёпотом.

Ивар пожал плечами. Мария была круглолицая и светловолосая. Глаза, кажется, тоже светлые. Ивар уже и забыл.

Тётушка суетливо захлопотала на кухне, разогрела вчерашний суп и принялась кормить Эйнара. Ивар хотел было возразить: пацан не младенец, уж, наверное, ложку держать в состоянии. Хотя у Эйнара это, и в самом деле, выходило неважно: он и себя заляпал, и стол. Какой-то он в целом был неуклюжий, неловкий… Может, просто от того, что мелкий? Хотя Миккель сосем другой — живой и бойкий. Он в два года-то уже болтал вовсю и ел сам, и одеваться тоже сам умеет давно.

Озвучивать свои наблюдения тётушке и Рэми Ивар не стал. У тётушки возникнет куча вопросов и предложений, которые сейчас не хотелось выслушивать.

Тётя тем временем известила:

— Мы подарок для Эйнара приготовили, в машине забыли, — и обратилась к Рэми: — Принеси, пожалуйста, сынок.

Рэми с готовностью поднялся из-за стола.

— Да, сейчас.

Тётушка дождалась, когда он уйдёт, и окинула Ивара проницательным взглядом:

— Как дела у вас? Ты всё молчишь…

Ивар пожал плечами.

— Да никак. Не думаю, что нам интересно друг с другом. К тому же, он не разговаривает. Как его понять?

Тётушка расстроенно покивала.

— Я понимаю, что у тебя вся жизнь изменилась, и что тебе тяжело. Ну, а ему-то каково! Ты хоть про сына подумай, если все эти годы про него и не вспоминал, — упрекнула она.

Ивар резко выдохнул и упёрся ладонями в стол.

— Если бы мне было плевать, то я бы его в приюте оставил. И хотел, честное слово! Но не смог… А ты хочешь, чтобы я за день стал идеальным папашей? — он поднялся из-за стола.

Тётушка тут же смягчилась и тронула за руку.

— Ивар, я ведь не это вовсе имела в виду. Иногда нужно забыть о себе и подумать о других. Он ведь маленький, от тебя зависит.

Хлопнула дверь в прихожей. Видно, Рэми вернулся, Ивар не запирал.

— Пойду покурю, — махнув рукой, бросил Ивар. И самому тошно, а тут ещё тёткины причитания выслушивать. Нет уж, довольно с него.

Когда Ивар вернулся, тётя с Рэми распаковали подарок. Это оказалась деревянная железная дорога с паровозиком и такими же деревянными вагончиками. Эйнару, кажется, понравилась. Он выдавал какие-то восторженные возгласы и вертел паровоз в руках.

— Как там дела у Персика? — решил сменить тему Ивар, поймав тётушкин неловкий взгляд. Та сразу повеселела.

— Неплохо. Дерутся только, хулиганы, с Зефиром. Ну, нашего пухляша неплохо было бы расшевелить. Вторая молодость у него началась.

Рэми поддакнул и улыбнулся Эйнару, который возил паровозик по столу.

— Ага, раньше Зефир был единственный кот в прайде, а теперь их двое. Не могут место главаря поделить.

— Ничего, привыкнут, — философски добавила тётя. — Они уж не так дерутся, не до крови, больше орут и носятся. Корица и Ириска спокойнее отнеслись, даже уже едят с ним рядом.

Ивар добродушно усмехнулся, и напряжение, повисшее в воздухе, растаяло.

Рэми вскоре уехал, ему ещё на работу, а тётушка пообещала остаться до вечера, помочь с Эйнаром. Ивар поспешил этой возможностью воспользоваться. Тётушка привезла Эйнару какие-то детские творожки и желейные конфеты, убирала их в холодильник. Эйнару надоело сидеть за столом, и он утащил новые игрушки в гостиную.

— Побудешь с ним, ладно? — спросил Ивар в тётушкину спину.

— А ты куда же? — растерянно обернулась она, захлопнув дверцу холодильника.

— Надо по делам отъехать, — туманно ответил Ивар.

— Я думала мы вместе сходим в парк и… — несколько расстроенно протянула тётя. — Ну, раз надо, так я не против. Только не задерживайся допоздна, я хотела ещё садом заняться.

Ивар кивнул и быстро собрался. Спустился по лестнице (последний третий этаж — лифта нет) и толкнул тяжёлую подъездную дверь. Навстречу хлынул солнечный летний день, манящий свежим ветром свободы, что доносился от реки, и бьющий в нос ароматом свежескошенной травы.

Никуда ему было на самом деле не надо. Просто хотелось сбежать — уж самому-то себе можно признаться. С Эйнаром слишком сложно и неловко. Как с ним себя вести, Ивар понятия не имел. У тётушки всё получалось легко, и ей, кажется, в радость возиться с ним. Пусть. А Ивару нужна передышка. Слишком много случилось за эти пару месяцев, и голова шла кругом.

На часах было без пятнадцати три. Чуть поразмыслив, Ивар решил съездить на старую работу, Бальдра встретить. Они ведь ещё и не виделись с того момента, как он вернулся домой. По телефону только беседовали.

* * *

Папа Карл ничуть не изменился за три с лишним года. Кажется, только волос на его голове стало ещё меньше. Впрочем, он этого вовсе не стеснялся, носил гордую причёску «озеро в лесу», клетчатые рубашки и неизменные брюки на подтяжках, которые обтягивали круглый, как барабан, живот. Когда звякнул колокольчик над дверью, папа Карл поднял голову от книги и на круглом его лице засияла улыбка.

— Ивар, какими судьбами? — пропел он, поднимаясь из-за стойки. Откинул прилавок и шагнул навстречу. — В гости приехал?

Ивар тоже невольно улыбнулся и покачал головой. Приятно, когда тебе рады. Лучшего начальника у него, по правде, и не было.

— Насовсем. Домой вернулся.

Папа Карл крепко пожал руку двумя своими большим ладонями.

— Вот как, сюрприз. А к нам вернуться не надумал? Гуннар уж давно на пенсию собирается, вакансия, так сказать, есть.

Ивар шевельнул плечом.

— Да я нашёл уже работу, сезонную, правда. Но…

Папа Карл обстоятельно кивнул и, стянув свои очки для чтения, окинул прицельным взглядом.

— Ну, что ж, жаль, очень жаль. Я толковых ребят всегда ценил, ты это знаешь.

Потрепались ещё немного: папа Карл расспрашивал, как там дела в столице. Чаю предложил. Ивар не стал отказываться и отвечал бодро, было, что обсудить. Время подбиралось к четырём, через час конец рабочего дня. Клиент пришёл, и папа Карл отправился с ним толковать. Ивар же прошёл в мастерскую. Кивнул седому косматому Гуннару, похожему на величественного языческого воина, который обрабатывал за станком заготовки, и направился к верстаку.

Бальдр стоял спиной, увлечённо изучал чертёж. Привычно пахло деревом и лаком, а по полу стелилась лёгкая светлая стружка. Почему-то пришло вдруг в голову, что как отец любил летний дом, так Ивар душой прикипел к мастерской.

За шумом станка ничего не было слышно, Ивар тихо подошёл и опустил другу ладони на плечи. Бальдр аж подпрыгнул, однако, обернувшись, расплылся в улыбке.

— А я тебя ждал, только не думал, что ты сюда приедешь.

— Соскучился по мастерской и… вообще по всему, — признался Ивар, дурашливо хлопнув его плечам. — Ну, не буду мешать, подходи в «Симфонию», когда закончишь.

Даже кафешка осталась прежней, ничего в ней не изменилось. Ивар заказал кофе и кусок ягодного пирога. Время текло неспешно, но он вовсе не скучал: перебирал воспоминания, будто старые фотоснимки. Их с Марией история здесь началась, здесь же и завершилась. Ну, нет, не совсем, продолжение осталось — Эйнар.

Когда Бальдр пришёл, Ивар поймал меланхоличный настрой, однако быстро взбодрился и стал расспрашивать о работе, о жизни. Бальдр отвечал охотно и весело. Сказал, что собирается скоро в отпуск в Нарвик — северный город на границе со Швецией.

— С Норой поедете? — уточнил Ивар.

Бальдр покачал головой и нервно прокрутил по столу телефон, мигнувший входящим сообщением.

— Нет, я дядю хочу навестить.

— Не хочешь знакомить? — понимающе кивнул Ивар.

Бальдр, поколебавшись, опустил голову.

— Что-то случилось?

— Нет-нет, всё в порядке. Просто… мне иногда хочется от неё отдохнуть. Не всё же время вместе торчать, верно? — выдавил улыбку он.

— Ага, — глубокомысленно протянул Ивар. Если из человека душу не тянуть, то он, может, и сам расскажет.

— Мы ссоримся всё время, — чуть помолчав, признался Бальдр. — И она… её слишком много. Я просто устал.

— Хм-м… — согласился Ивар.

— Ты думаешь, я плохой человек? Я просто не хочу её обижать.

— Да ничего такого я не думаю, — поспешно оборвал Ивар. — Ты вообще уверен, что у вас всё в порядке?

Бальдр замолк, опустил глаза и принялся водить вилкой по картофельному пюре. Ивар решил, что он и вовсе уже не ответит, однако тот через некоторое время сказал:

— Она меня любит. Ты знаешь, как это здорово?

— А ты её? — в упор спросил Ивар.

Бальдр вздрогнул и тут же кивнул.

— Конечно.

Ивар больше не стал давить, сделал вид, что поверил.

После кафе отправились в бар. Бальдр мимоходом поведал, что они всё-таки съехались с Норой, и его квартира тоже погрузилась в «творческий хаос».

— Некоторые вещи можно и потерпеть, — скованно улыбнулся он.

Ивар хмыкнул. И Бальдр, видно, сообразив, что добавить нечего, перевёл тему:

— Как у тебя дела? Как там Эйнар?

Ивар не стал скрывать и делать вид, что контролирует ситуацию.

— Не особо. Не могу сказать, что мы друг другу нравимся. Как найти общий язык с человеком, который не разговаривает? — задал риторический вопрос он.

Бальдр, однако, ответил, чуть поразмыслив:

— Это же ребёнок. Попробуй с ним поиграть.

Ивар усмехнулся.

— Ну да, думаю, всё не так просто.

— Я бы, наверно, обрадовался, если бы узнал, что у меня есть ребёнок где-то, — задумчиво произнёс Бальдр, покрутив по столу пивной бокал. Телефон у него снова взорвался смсками, на этот раз целой партией. Но Бальдр только поморщился и читать не стал.

— Серьёзно? То есть, хотел бы ребёнка? — поддел Ивар.

Бальдр скромно потупился, улыбнулся.

— А почему нет? Может, мне не очень повезло с семьёй, но я думаю, это здорово. Наблюдать, как твой ребёнок растёт, учить его чему-то, играть с ним. Да, я бы хотел, — твёрдо ответил он.

Ивар удивился, признаться. Бальдр сам большой ребёнок, и уж такого воодушевления он никак не ожидал.

— С Норой? — спросил Ивар, не потрудившись унять своё любопытство.

Бальдр резко качнул головой и помрачнел.

— Нет, она… Не с ней.

— А с кем же?

Бальдр не стал отвечать, но, конечно же, Ивар и сам догадался. С той самой, которая его предложение отвергла. А Бальдр, видно, до сих пор её любит. М-да-а.

— Вот тебе и ответ… — многозначительно протянул Ивар, а Бальдр отвёл глаза.

— Ты меня дураком считаешь? — обиженно засопел он.

— Конечно, нет. Но столько лет прошло, зачем себя мучить?

Бальдр снова не нашёл подходящих слов. Ивар решил поскорее сменить тему, видя, как он скис. И вечер прошёл неплохо, однако в душе взошли ростки сомнений. Бальдр вроде и весь на виду, но что-то всё-таки умалчивает. Кто-то ему названивал полвечера, видимо, Нора. Но Бальдр, похоже, не горел желание отвечать. Ивар поспешно отмахнулся. Ну, не пять лет ему — сам как-нибудь разберётся. Захочет — раскажет. Сейчас бы свои проблемы разгрести.

* * *

Домой Ивар приехал около одиннадцати. Тётушка уже уложила Эйнара спать и смотрела в гостиной телик. Встретила его, осудительно качая головой.

— Говорил, что не поздно вернёшься…

— Так вышло, — развёл руками Ивар.

— Я думала, ты сам его уложишь. Мог бы почитать ему.

— У меня нет детских книг, — отмахнулся Ивар.

Тётя сухо кивнула.

— Зато у Эйнара есть. И если бы ты хотел провести с ним чуть больше времени, то узнал бы это.

— У меня ещё куча времени, чтобы узнать! — вспыхнул Ивар.

Тётушка вновь качнула головой и выдала, как припечатала:

— Рагнар говорил точно также.

Ивар приложил все силы, чтобы не сорваться и не нагрубить тёте. В конце концов, помощь её очень кстати. Но если человека вечно попрекать, то ему вовсе не захочется стать лучше. Тётушка этого не понимает.

— Я вызову такси. Спасибо, что присмотрела за Эйнаром, — сдержанно ответил Ивар.

Может, тётушка поняла, что наговорила лишнего, а, может, решила, что он такой балбес, которого и перевоспитывать бесполезно. Претензий она больше не высказывала.

Проводив её, Ивар заглянул в спальню. Эйнар мирно сопел в своей кроватке. На кухне чистота и порядок, а ещё тётушка молочную рисовую кашу с корицей им на утро приготовила. В общем, совесть всё-таки кольнула, но не то чтобы он был не прав. Меру тоже надо знать.

Утром Эйнар разбудил его своим рёвом. Орать он умел, оказывается, как пожарная сирена. Ивар, зевая и протирая глаза, отправился в отцовскую спальню, которая превратилась теперь в детскую.

— И чего ты разорался? — обратился он к Эйнару, который выбрался из кроватки и тоскливо ныл, уткнувшись лбом в деревянный бортик. — Что стряслось?

Эйнар, естественно, ничего внятного не ответил, однако чуть приглушил звук и глянул вопросительно из-под тёмных мокрых ресниц. Ивар прихватил его за воротник ярко-жёлтой пижамы и отвёл в туалет, потом умываться. К счастью, с первым Эйнар справлялся сам. Хоть подгузники менять не надо, и на том спасибо. Проконтролировав, как он чистит зубы (больше Эйнару нравилось плеваться в зеркало и строить рожи), Ивар кивнул в сторону кухни.

— Ну, жди, сейчас кашу разогрею.

Эйнар на кухню не пошёл. Торчал под дверью ванной и дёргал пуговицы на рубашке с белыми медвежатами. Хотя бы орать прекратил. С ложкой он справлялся херово, размазывал кашу по тарелке, устряпал и стол, и себя. Снова! Пришлось кормить его самому. И это бесило! Будто он собаку завёл, но туповатую и медлительную. Ах, да, собаки едят сами, без посторонней помощи.

Ивар скрипнул зубами, глядя на свинарник, который устроил Эйнар.

— Учись сам есть. Ты ведь уже большой, — упрекнул он. — Не до школы же с тобой нянькаться. Иди-ка умойся снова, — велел он, подтолкнув Эйнара в сторону ванной.

Пришлось ещё за ним убирать. Порция, которую Ивар разогрел себе, давно остыла. И едва он поднёс ложку ко рту, как пацан вновь развопился, на этот раз уже из соседней комнаты.

— Никакого покою с тобой, — заявившись в гостиную, хмуро объявил Ивар.

Эйнар тыкал пальцем в телик и заляпал отпечатками экран. Ивар закатил глаза.

— Я понял, что ты хочешь телик смотреть. Необязательно каждый раз вопить, как резанный, бестолковый ты поросёнок! — прикрикнул он.

Эйнар присмирел и зажал уши. Ивар прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Нет, конечно, в глубине души он осознавал, что Эйнар не назло ему свинячит и орёт, но бесить-то он от этого меньше не стал.

Тётушка разговаривала с Эйнаром ласково, и тот её слушал. Ивар сюсюкать не умел. С Миккелем было проще, он-то человеческую речь понимал. К тому же, Ивар вряд ли проводил с ним больше пары часов наедине. И если тот начинал капризничать, его всегда можно было вернуть родителям. А этого-то куда девать?

И тётушка сегодня не приедет — у неё дневная смена. Вчера она спрашивала, нужна ли помощь, а Ивар из гордости брякнул, что справится сам. Не хотелось опять упрёки выслушивать.

Эйнар притих и уставился на экран. Показывали мультик про какого-то ослика, правда, на английском языке, но Эйнару, кажется, было всё равно. Яркие картинки его занимали. Дотерпев до обеда, Ивар выволок пацана на детскую площадку. Мультики Эйнару к тому времени уже надоели, и он снова принялся ныть. Одевать его ещё пришлось! Сам же он не умел.

На площадке Эйнар оживился. Забрался на качели, а потом долго ковырялся в песке. Ивар книжку читал, стараясь не обращать внимания на детские визги и писки. Удавалось с трудом.

Потом Эйнар то ли устал, то ли ему снова стало скучно. Он стал швыряться песком в какую-то девку примерно его возраста. Мамаша её подбежала, начала возмущаться и вопрошать, чей ребёнок буянит. Пришлось вставать и их разнимать.

— Ты какой-то террорист, — устало упрекнул Ивар, отряхивая пацана от песка. — Поехали в гости, познакомишься с дядюшкой. Он так предлагал свою помощь… Воспользуемся предложением.

Убба, конечно, ещё торчал на работе. Зато Стелла с Миккелем и, гостящей у них, Региной были дома. Самое время познакомиться с большим семейством. Эйнара встретили со всей душой, умыли, накормили и отправили в детскую — играть с двоюродным братом. Миккель ему свои игрушки показывал: в зал доносился его звонкий голосок. Ивар смог наконец-то спокойно выдохнуть. Хоть на время его займут.

Стелла с Региной недавно вернулись из магазина и перебирали покупки: одёжку и всякие прибамбасы для будущих близнецов.

— Как у вас дела? — дружелюбно улыбнулась Стелла, раскладывая детские шмотки на краю дивана.

Ивар пожал плечами.

— Да так себе. Я так от него устал, хотя мы провели вместе всего два дня, — честно признался он.

Стелла вежливо улыбнулась.

— С малышами непросто, но ты привыкнешь. Когда я на работу только вышла, у меня первое время голова кругом шла. А сейчас ничего, справляюсь. А с одним-то уж тем более сладить нетрудно. Просто нужно вам друг к другу притереться.

Ивар постарался отзеркалить улыбку. Стелла — солнце ясное, всегда на позитиве. Кажется, её никакие трудности не пугают и везде она видит плюсы. Ивару такой оптимизм был чужд. Да и детей, признаться, он никогда не любил. Это ей так нравится с мелкими возиться, что аж в садик пошла работать. Ивар бы там точно чокнулся. Тут бы хоть с одним справиться.

Вскоре Стелла с Миккелем засобирались в бассейн. Два раза в неделю они ходили, оказывается. Ивар остался с Региной и Эйнаром. Чай на кухне пили, пока Эйнар снова не раскапризничался и не начал ныть. Регина поспешила его утешить, взяла на руки и ласково поглаживала по спине. Ивар предпочёл отстраниться и наблюдать.

— Ты спать-то его укладывал? Он, наверное, устал, — предположила Регина.

Ивар покачал головой.

— Рано же ещё.

— Дети в таком возрасте ещё спят днём, — терпеливо пояснила Регина. Эйнар притих у неё на руках и перестал хныкать.

— Мне-то откуда знать! — привычно взбрыкнул Ивар. Что за мода пошла — каждый считает своим долгом его поучать.

Регина понимающе улыбнулась и предложила уложить Эйнара в комнате Миккеля.

— Ты думаешь, мы все сразу всё умели? — понизив тон, она аккуратно переложила Эйнара на кроватку, фанерные борта которой изображали ярко-оранжевые автомобильные бока и колёса, поправила подушку. Эйнар уже, и правда, сопел, закрыв глаза.

Ивар пожал плечами. Регине удалось легко сладить с Эйнаром и его успокоить. Кажется, всем это удавалось, кроме него.

— Опыт приходит со временем. Стелла права, вам нужно друг к другу привыкнуть. И ребёнку нужен режим. Так тебе самому станет проще.

Ивар недовольно кивнул, поджав губы.

— Ладно. Какой там режим? Я же не знаю, — сдержано добавил он.

Пока Регина объясняла, поднялись на второй этаж — смотреть детскую для близнецов. Раньше то была гостевая комната, рядом спальня Уббы и Стеллы. Сейчас лишнюю мебель убрали, сразу стало светло и просторно. Стены выкрасили в горчичный цвет, а на одной, в бледно-зелёных тонах, нарисовали зверей из мультика про Винни-Пуха.

— Стены красили в прошлые выходные, а зверей Стелла сама рисовала по трафаретам, — похвалилась Регина.

Ивар улыбнулся, на этот раз совершенно искренне. У Стеллы и Регины сложились тёплые дружеские отношения. Может, Регина дочку всегда хотела… Да и легко любить Стеллу — сердце у неё доброе, как и у Регины.

Говорят, что женщина выбирает мужа, похожего на отца, а мужчина жену, похожую мать. У Стеллы с Региной и впрямь много общего.

Да-а, о своей матери Ивар мало что помнил. В основном то, как по ней скучал. Если следовать данной теории, ему нужна была женщина, которая вечно где-то отсутствует и занята своей жизнью. Нет, свои соображения Регине он, конечно, высказывать не стал. А ремонт в комнате одобрил.

— Здорово вышло. Они сказали уже, кого ждут?

Регина заулыбалась.

— Мальчишек.

— А ты бы хотела внучку? — с любопытством спросил Ивар.

Регина едва заметно шевельнула плечом.

— Я когда-то хотела дочку, после Уббы, но вышло, как вышло. Замуж никто не приглашал, — вздохнула она, но быстро приободрилась. — Нам везёт на мальчишек. У Хальфдана только дочка. Рагнар, помню, обрадовался, — мягко добавила она.

Ивар опустил голову. Сам ведь недавно об этом думал. И уловил то, что Регина не сказала. Отец бы порадовался и за него.

— Мне его не хватает, — признался Ивар, разглядывая рисунок на стене.

Регина обняла за плечи.

— Знаю, милый. Всё уляжется, время лечит.

* * *

Ивар вышел во двор, хотелось побыть одному. Эйнар уже пробудился, но Регина нашла, чем его занять. Книжку ему читала. Вскоре и Убба приехал, по пути он забрал из бассейна Стеллу с Миккелем. Вся семья в сборе. К Эйнару все относились так, будто он всегда здесь и был. Убба со Стеллой ему тоже гостинцы подготовили: и вещей, из которых Миккель вырос, и книжек целую гору. А ещё трёхколёсный велик.

— Да вы рехнулись! Зачем так тратиться? — воскликнул Ивар. — У вас самих скоро двое появятся.

Убба неловко потоптался на месте и обнял Стеллу за талию.

— Это от нас всех. Считай, за все пропущенные дни рождения и другие праздники.

Регина тоже подошла, ведя Эйнара за руку.

— Ребёнку не только еда и одежда нужна, игрушки тоже. И для радости, и для развития. Пусть катается.

Отказаться вряд ли представлялось возможным. Миккель тут же принялся учить братца. Отдалённо они были даже похожи: оба белобрысые и светлоглазые. Вот только Миккель на голову выше и крепче, не то чтобы пухлый, но медвежонок и есть.

— Спасибо, — выдохнул Ивар, глядя, как Эйнар с видимой опаской подходит к велосипеду. Миккель его подбадривал и тарахтел без умолку. Сам-то он такой велик уже перерос. А из Миккеля получится хороший старший брат!

— Ничего сложного, ты садись и нажимай на педали. А я буду тебя держать. Ты не упадёшь! — воскликнул Миккель.

Эйнар растерянно оглянулся.

— Попробуй хотя бы, — предложил Ивар, сообразив, что тот ждёт одобрения именно от него.

Оставив пацанов резвиться во дворе, Ивар вошёл в дом вместе с братом и Стеллой. Регина осталась присматривать за мелкими.

— В общем, мне на работу завтра, хотел пораньше домой поехать, — начал издалека Ивар.

— Давай хотя бы после ужина, — предложила Стелла.

— Я не об этом, — тряхнул головой Ивар. — Пусть Эйнар ночует у вас. В садик же его ещё везти. А мне далеко и столько времени тратить, домой потом возвращаться.

Убба со Стеллой переглянулись, разбирая пакеты с продуктами.

— Конечно, не вопрос, пусть остаётся. Садик близко, и… так ты тоже оставайся, — предложил Убба.

Ивар, конечно, не стал признаваться, что хочет отдохнуть от пацана.

— Нет, я домой поеду, выспаться хочу. Первый рабочий день.

К счастью, уговаривать его не стали. После ужина Ивар засобирался домой. Попрощался со всеми и Эйнару, чуть помедлив, сказал:

— Ты давай, веди себя прилично. Увидимся завтра, — придётся же его забирать после работы — никуда не деться.

Убба со Стеллой, может, не разгадали его мысли, а, может, деликатно промолчали. А вот Регина вышла проводить до калитки и обняла на прощанье.

— Ивар, помнишь, как вы папу ждали из рейса? — отстранившись, заглянула в глаза она.

Ивар недовольно скривился.

— Да помню я, помню. Не дурак, понял.

Регина вздохнула и тепло улыбнулась.

— Всё устроится, Ивар, потихоньку, если ты сам пойдёшь сыну навстречу. Хороший парнишка. Ему твоё внимание и забота нужны, и дядя с тётей, бабушки, дедушки этого не заменят.

Ивар сухо кивнул. Все они, конечно, хорошие добрые люди, но… ни черта не понимают. А единственный, с кем хотелось поговорить по душам, ничего уже не ответит и совета не даст. Отец-то идеальным не был, он бы прекрасно всё понял. И если бы он мог услышать, Ивар сказал бы: «Жаль, как жаль, что тебя нет рядом».