Прошедшая эпоха (джен)

Слепые головы с сокрушительной силой врезались в колонны, и огромные куски мрамора дождем посыпались на охотников. Однако все шло по плану, и Артемида наложила на тетиву еще одну стрелу, нацелившись на обнаженную грудь гидры. Другие головы были заняты, и выстрел был точным.

Она выдохнула и позволила своим пальцам соскользнуть с серебряной тетивы. Стрела полетела прямо и точно, вонзившись в чешуйчатую грудь Гидры. Серебряная стрела пробила толстую шкуру, войдя так глубоко, что из Гидры торчало только оперение, покрытое черной кровью.

Огромный зверь отшатнулся назад, его головы подергивались, как у умирающей змеи. Две из них обвились вокруг поврежденной мраморной колонны, ревя от боли. Затем она умерла, рухнув на землю, ее огромное тело с глухим стуком ударилось о мраморный пол. Головы были разбросаны по земле вокруг, у большинства из них по крайней мере три или четыре стрелы торчали из глаз, а за ушами виднелись оборки.

Один за другим ее девочки выходили из-за колонн, все невредимые. Артемида вздохнула с облегчением и опустила лук. Дженнифер и Уинифрид, вышли справа, а туда посыпались осколки мрамора. У Дженнифер был небольшой синяк на щеке, но они тоже были относительно невредимы.

Все охотницы весело похлопывали друг друга по спине, и Артемида улыбнулась, подходя, чтобы присоединиться к ним перед тушей зверя.

Но что-то было не так. На задворках ее сознания громко зазвонили тревожные колокольчики, оповещая о том, что что-то находится поблизости. Артемида остановилась, выплескивая наружу все свои чувства, ее глаза и уши были настороже, ожидая любого движения.

Ее чувства обнаружили монстра, близко. Это была Лернейская Гидра.

Артемида почувствовала, как ее кровь из ихора превращается в лед, и вспышка ужаса пронзила ее, словно копье в грудь, когда она смотрела, как Дженнифер и Уинифрид шаркают вперед, отряхиваясь перед колонной, где на полу лежали две головы гидры. У одной были четыре стрелы, расположенные вокруг глазниц, по голове стекала черная кровь. Но у другой был один глаз не пострадал. Веко глаза внезапно распахнулось, обнажив темно-красный зрачок, воспаленный от ярости.

— ДЖЕННИФЕР, БЕРЕГИСЬ! — закричала Артемида, спеша натянуть лук. Охота была поражена и немедленно отреагировала на ее голос.

Дженнифер настороженно посмотрела на нее и, казалось, почувствовав неминуемую опасность, повернулась к гидре. Чудовищная голова поднялась, собираясь обрушиться на девушку. Артемида выпустила стрелу, но в мгновение ока другое серебряное пятно оттолкнуло Дженнифер в сторону. Затем голова гидры врезалась в мраморный пол, где секунду назад стояла Дженнифер.

Уинифрид со всей силы упала на спину. Девушку подбросило на десять футов, она заскользила по полу, пока не врезалась в колонну с тошнотворным стуком, за которым последовал резкий треск кости. Крики охотниц звенели в ушах Артемиды, когда они атаковали раненого зверя, уже извивающегося в предсмертной агонии. Забыв о луке, Артемида бросилась к неподвижному телу Уинифрид, лежавшей, скорчившись, на полу. Она преодолела последние два метра (реально метры? не футы? я в шоке) и быстро нащупала сердцебиение девочки дрожащей рукой.

Каким-то образом она выжила, Артемида смогла почувствовать слабый пульс ее сердца. Хотя крови было много. Грудная клетка Уинифрид представляла собой сплошное месиво из сломанных ребер, проткнувших кожу. Ее левое плечо было сломано и вывихнуто в том месте, где она приняла на себя удар головы Гидры.

— УИНИФРИД! — Артемида подняла глаза и увидела подбежавшую к ней Дженнифер с широко раскрытыми от ужаса глазами, отчаяние сквозило в звуке ее надломленного голоса.

Голос девушки, должно быть, что-то всколыхнул в Уинифрид, потому что ее глаза распахнулись, затянутые серой пеленой боли и замешательства. Нельзя было терять времени.

Уинифрид теряла кровь, и быстро. Артемида отработанным движением призвала всю свою силу, чтобы исцелить свою охотницу. Серебристая ткань обернулась вокруг талии Уинифрид и вывихнутого плеча. Пальцы и ступни Уинифрид слабо подергивались, когда она корчилась от боли, но Артемида не остановилась.

Она не могла потерять охотницу. Не здесь, не сейчас.

— Уинифрид, все будет хорошо, ты сильная, справишься, — мягко обратилась Артемида к девушке, ее сердце наполнилось гордостью за свою охотницу. Гидра наверняка раздавила бы Дженнифер, если бы не вмешалась Уинифрид. Теперь она должна была спасти ее.

— О, Уинифрид… — прошептала Дженнифер. Артемида услышала её сдавленный голос, она стояла позади нее.

— Дженнифер, помоги мне перевернуть Уинифрид на спину, нам нужно перевязать ее раны. У тебя в аптечке есть амброзия? — быстро скомандовала Артемида, понимая, что у них нет времени. Аура Уинифрид угасала, и им нужно было действовать быстро.

— Я… д-да, моя леди.

Артемида кивнула, почувствовав страх девушки за подругу. Она не могла винить ее, поскольку короткая мысль о том, как Дженнифер пришла в охоту, пришла ей в голову. Уинифрид была главной подругой девочки на протяжении нескольких десятилетий, пока она восстанавливалась после своего детства. Артемида почувствовала тот же приступ страха, который вырвался из нее, когда она увидела, как Дженнифер смотрит на голову Лернейской гидры, и все еще боролась с темными мыслями, скопившимися в голове, и ждала обжигающей боли, которая прийдет со смертью охотницы.

— Хорошо, Дженнифер, принеси. Она понадобится Уинифрид, когда мы вправим ей кости.

Уинифрид только застонала от этого, благо ее разум был достаточно затуманен, чтобы заглушить боль. Артемида хотела, чтобы девушка была без сознания при этом процессе, но ничего не могла поделать. Вместе они с Дженнифер с осторожностью перевернули девочку на спину, по ее лицу текли слезы, а руки дрожали. Вывихнутое плечо неловко ударилось о мраморный пол, из-за чего Уинифрид внезапно вскрикнула, и девушка замахала правой рукой в отчаянной попытке выпрямиться.

— Держи её! — скомандовала Артемида, туго обматывая плечо Уинифрид бинтами. Через пару секунд извивающееся тело Уинифрид внезапно ослабло, и она потеряла сознание.

— Моя леди… она отключилась.

— Слава богам, — ответила Артемида.

Она бросила взгляд на вывихнутое плечо и быстро обнаружила перелом. Плечо девушки было вывихнуто с чистым переломом лопатки. Артемида легонько провела ладонями по бокам Уинифрид, ища новые повреждения. Грудная клетка была в полном месиве, с пробитым легким и по меньшей мере тремя переломами на нижних ребрах. Она снова пожелала, чтобы бинты обмотались вокруг тех мест, где нужно было вправить кости.

— Будь готова, Дженнифер, — предупредила Артемида, отводя взгляд от Уинифрид, чтобы посмотреть в глаза своей юной охотнице, — Если ты опоздаешь с амброзией, Уинифрид умрет.

Охотница серьезно кивнула, и преодолела панику, которую Артемида все еще видела на ее лице, и опустилась на колени рядом с лицом Уинифрид, белым как снег.

— Сейчас! — тихо приказала Артемида, туго затягивая бинты на вывихнутых костях. Последовало небольшое сопротивление, а затем в тревожно тихом зале раздалось несколько отчетливых хлопков, когда сначала плечо, а затем ребра заняли свои места. Одна из повязок на ребрах сразу пропиталась кровью.

Дженнифер немедленно сунула Уинифрид в горло кусочек амброзии и заставила девушку проглотить его. Девушка вздрогнула, прежде чем еще больше провалиться в беспамятство.

— С ней все в порядке? — испуганно спросила Дженнифер, баюкая лицо старшей охотницы на руках.

Артемида быстро проверила, не течет ли кровь из ее ран, и убедилась, что они надежно закреплены. Артемида уже почувствовала, что аура девушки стабилизируется. Процесс заживления не был бы быстрым, даже с большой дозой амброзии.

Но она будет жить.

— Да, с ней все будет в порядке, — предсказала Артемида, ее сердце быстро стучало от избытка адреналина и чистой силы. Дрожащие подергивания серебряных искр, медленно угасало, возвращая Артемиду на землю.

Дженнифер нежно взяла Уинифрид за руку, и Артемида поднялась на ноги, довольная тем, что Уинифрид будет на попечении Дженнифер.

Затем она окинула взглядом остальной зал Парфенона. Гидра была мертва, Зои и Фиби стояли над ее трупом. Но они, вместе с другими охотницами смотрели в ее сторону. Увидев ее собственный мрачный вид, а также Дженнифер, все еще стоящую рядом с Уинифрид, ее девочки почувствовали серьезность ситуации.

Они быстро подбежали к ней, вероятно, опасаясь худшего. Большинство из них видели и чувствовали острую боль по потерянной сестре за свою долгую жизнь, но скорбь по-настоящему не угасла с годами. Когда они подбежали, Артемида впилась глазами в тело лернейской гидры, зловещее и скрюченное. Как она пережила ее стрелу? Как она потерпела неудачу?

Она позволила охотнице чуть не лишить себя жизни из-за ошибки, совершенной ею самой. Жгучее чувство стыда нахлынуло на нее, и она была отброшена обратно в город-крепость на острове, который был так важен для Македонской экспедиции.

— ПРИБЛИЖАЮТСЯ! СИМУРГИ! С ЗАПАДА! — прокричал мужской голос сквозь рассеивающийся туман сна.

Ставший уже знакомым зов немедленно подтолкнул ее к действию. Высокие бастионы неуклюжей осадной башни открывали лучший вид на приближающихся летающих тварей, но Артемида устала, и она откинулась, чтобы немного вздремнуть. Рядом с ней команда «катапульты» снова застонала от страха и изнеможения, когда в поле зрения появилась еще одна стая ужасных тварей.

— Неужели эти твари вообще умирают! — воскликнул молодой солдат.

— Может быть, ты хочешь это проверить, мальчик?! — прикрикнула на него Артемида, быстро встав на край наспех возведенного вала.

Перед ней открывались морские просторы и теперь совсем близкий город Тир, залитый золотым светом. Вид было испорчен светом факелов, освещавший сотни солдат, сражавшихся в перестрелке, когда осадная башня продвигалась вперед по молу. Персей был где-то там, внизу, и Артемида случайно бросила быстрый взгляд вниз, на укрепленные края мола. Десятки македонских солдат заняли там окопы с поднятыми копьями и щитами, прикрывая головы.

Теперь, полностью проснувшись и полностью сосредоточившись, она достала стрелу из колчана, держа еще четыре в руке с луком. Над головой висел деревянная балка, блокирующая огонь со стен Тира. Доски уже были утыканы стрелами.

«Ну вот, опять!»

Их были десятки, и, казалось, никогда не закончатся. Они летели низко, как и раньше, волоча когти по неспокойным водам у южной стены Тира, морская пена клубилась вокруг них, волны разбивались о скалы.

Артемида заметила одного из самых крупных зверей, прицелилась и выпустила стрелу. Десятки других снарядов уже были в пути, проносясь в сумеречном воздухе подобно мимолетным теням, рассекая угасающие лучи света. Десятки других лучников, укрывшихся, как птицы, в осадной башне, тоже дали огонь. Но Симургов, как поняла Артемида, было не так-то просто сбить. Артемида потеряла свою стрелу в десятках других. Она не придала этому особого значения. Сейчас было не время считать количество убийств Симургов. Треск и рев катапульты рядом с ней напомнил о ее миссии.

«Защитите катапульту» — сказал Персей ей тем утром, перед началом нападения. Но в течение дня бесконечные атаки Симургов и стрелков Тира истощили все силы. Она выпустила еще одну стрелу, но она разорвала ей кожу, тетива ударила по предплечью, вызвав боль даже через кожаную защиту.

Руки уже немели, Артемида сделала еще один выстрел, прежде чем Симург спустился на валы на моле. Она услышала крики внизу: союзные греческие и македонские войска вступили в рукопашную схватку с ужасными птицеподобными существами. Тирские стрелки возобновили свои атаки, и пылающие стрелы полетели вниз, поражая траншеи и массивное дерево осадной башни, заставляя Артемиду отвернуться от резни под ней.

— ДАВАЙ!

Башня сильно содрогнулась, и катапульта выбросила вперед большой кусок камня, полетевший в сторону крепостных стен Тира. С такого близкого расстояния камень попал всего через несколько мгновений, и снаряд разрушил верхнюю часть стены Тира. Артемида с мрачным восхищением наблюдала, как полдюжины защитников Тира падают под смертоносными каменными обломками.

Больше огня было направлено на стены Тира, поскольку пеллийские стрелки, сгруппировавшиеся вокруг осадной башни, пустили в ход несколько луков и пращей, чтобы застать защитников врасплох. Артемида почувствовала испепеляющий жар в воздухе, как будто приближалась гроза, а до молнии оставались считанные мгновения. Это был последний рывок к стенам. Перестрелка, периодически происходившая ранее в тот же день, была ничем по сравнению с этим нападением. Она перегнулась через край башни, огонь со стены несколько ослаб. Она всматривалась вниз, чтобы найти Персея, но увидела только огромную вырисовывающуюся фигуру, распростертую перед ее глазами.

— Клянусь богами! — Артемида отшатнулась, когда огромное тело летящего Симурга пронеслось мимо, визжа прямо ей в уши, когда его когти едва не задели ее грудь. Спиной врезалась в деревянные опоры катапульты, а сердце бешено забилось. Грациозный зверь взлетел вверх и обогнул башню, демонстрируя полный размах крыльев и обтекаемую форму.

— В укрытие! В укрытие! — крикнул Артемида, толкая плечом растерянного македонца. Она подняла свой лук и проследила за летающим существом, оно снова повернуло к башне. Его крылья взмахнули раз, затем два, прежде чем она ослабила хватку на тетиве. Ее стрела пролетела точно и вонзилась в сустав левого крыла, прямо над костью. Зверь взвизгнул, немедленно потерял высоту и стремительно полетел к морю. Он издал последний крик и с громким шлепком плюхнулся на мелководье, подняв фонтан воды.

— Это лучшее, на что ты способна, Анахита? — Артемида опустила лук и оглянулась на Тир. Под башней бушевал бой, и она все еще не могла разглядеть Персея в этом хаосе. Но объединенные бойцы Греции и Македонии, казалось, брали преимущество перед чудовищами.

— Клеоксена! Крепостные валы!

Артемида обернулась на голос одного из пеллианцев, слабо доносившийся снизу, из башни, по крайней мере, парой этажей ниже. Она повернулась, быстро прошла мимо катапульты и вскочила на левые перила башни.

Прямо напротив, на переднем крае тирианских стен, были видны две фигуры. Одна из них была Симург… но он был крупнее, с другой окраской, чем коричневые и приглушенно-желтые перья других зверей. У этого животного были ослепительные красные, зеленые и синие крылья, и светло-золотистая грудь. Но его глаза, они смотрели прямо на нее, темно-красные зрачки прожигали душу.

Но именно другая фигура заставляла сглотнуть. Она узнала эту фигуру, эту силу. Фигура в тени подняла руку, и воздух, казалось, сгустился вокруг него и в его руке появился мерцающий посох.

Бог.

Это было то присутствие, которое она чувствовала во время атаки гидры. И присутствие этой неизвестной сущности рядом с этим Симургом могло означать только одно.

— Ты смеешь вмешиваться?! — прокричала Артемида, — Я знаю, что ты с Анахитой за одно! Твое вмешательство здесь не останется безнаказанным!

— Ваш пантеон здесь не имеет силы, — громовой голос эхом прозвучал у нее голове, — Я вмешаюсь, когда олимпийская богиня попытается захватить мой город.

Как она ни старалась, она не могла избавиться от назойливого голоса, и в голове все перемешалось.

Симург расправил крылья, разноцветный окрас поймал последние лучи колесницы Аполлона. Она не хотела никакой помощи от своего брата. Справа от себя она услышала характерный щелчок рукоятки катапульты. Она была заряжена и готова.

План сформировался в голове, а ментальные барьеры все еще шатались от пронзительного голоса финикийского бога.

— Кто ты такой, чтобы заявлять о таких вещах?! — потребовала ответа Артемида, видя искаженные фигуры македонских мужчин, карабкающихся по катапульте на периферии своего зрения.

— Ты скоро увидишь.

Прежде чем Артемида смогла задать вопрос или даже глубже задуматься о личности этого бога, красочный Симург издал свирепый вой. Он снова расправил крылья и оторвался от стен Тира, поднявшись в воздух ослепительным разноцветным пятном. Симурги внизу, на моле, вняли его зову, и один за другим звери ускользали. Артемида насчитала, по крайней мере, дюжину, все в шрамах и с них капала кровь. Некоторые, казалось, даже колебались в воздухе, очевидно, получив травмы такой тяжести, что Артемида решила, что они не переживут этот день. С мола донеслись неровные возгласы одобрения, ведь его потрепанные защитники наконец получили небольшую передышку. Однако радость быстро потонула в криках.

Артемида посмотрела на источник и увидела, как неуклюжий Симург поздно взмыл в воздух, схватив передними когтями солдата. Человек, которого поймали, снова закричал, размахивая мечом, но не в силах ударить зверя. Симург не обратил на него внимания и, взмахнув окровавленными крыльями, набрал высоту, пролетая мимо осадной башни, между осадной машиной и Тиром. Она быстро схватила три стрелы. Единственным вариантом было сбить зверя над водой, тогда человек мог выжить. Артемида развернулась, уже занося стрелу, когда увидела копье.

Копье прилетело прямо и точно, попав Симургу в грудь. Тяжелый железный наконечник пробил туловище зверя и вышло из спины Симурга, пронзив при этом его крыло. В одно мгновение когти, удерживающие мужчину, дернулись, отправляя молодого солдата всего в нескольких ярдах от мола, в мутные воды. Симург вскоре последовал за ним, беззвучно погрузившись в море, умерев, копье нанесло смертельный удар.

— Что?

Артемида посмотрела вниз, на мол, и вот он там: Персей стоял на краю левой траншеи, только что выйдя из-под прикрытия деревянных щитов, направляя выживших, его недавно брошенное копье сразило Симург. Приветственные крики возобновились среди мужчин. Она вздохнула с облегчением и была счастлива видеть его невредимым.

Стоп.

Артемида остановилась, услышав приглушенный гул, доносящийся из-за воды. Внезапный ужас закрался в ее сердце. Почему Симурги ушли? И что затененный бог имел в виду, говоря «скоро»?

Дум-Дум-Дум.

Артемида вглядывалась в темную воду, проклиная свое зрение. Она все еще помнила времена, когда ночь была не более чем темнотой, сквозь которую легко было видеть. Теперь тени стали еще одним препятствием, с которым приходилось справляться смертным.

ДУМ-ДУМ-ДУМ.

Внезапно над водой вспыхнуло пламя, огромный костер, быстро поглотивший все, к чему прикасался… Артемида замерла, когда свет от огня показал источник барабанного боя. Там были две триремы, битком набитые молчаливыми людьми, их оружие и доспехи отражали мерцающий свет пламени. Третий корабль буксировали между ними, его палубы были пусты, если не считать груды дров и обжигающего пламени, быстро поглощающего корабль.

Над водой с первого корабля пронесся чужой крик, и его быстро подхватили десятки людей на кораблях. Длинные весла кораблей погрузились в воду, и корабли неуклюже двинулись вперед. Прямо к башне.

Артемида почувствовала, как у нее пересохло во рту. Они собираются протаранить мол, башню!

— Лучники! — закричала Артемида, дико жестикулируя приближающимся кораблям, — Огонь! Огонь по… — Она отпрянула назад, когда перед ее глазами промелькнула красная вспышка. Серия глухих ударов вызвала толчки, пробежавшие по позвоночнику. Тирийцы возобновили огонь, и на этот раз все их стрелы горели.

Македонцы ответили тем же, но у них было слишком мало времени. Она посмотрела на команду «катапульта» и большим пальцем указала на стену.

— Уберите этого человека со стены!

— Клеоксена, он ушел! — ответил молодой заряжающий, взобравшись на сук осадного орудия.

— Будь все это проклято богами.

Приближающиеся корабли набирали невероятную скорость, и даже с учетом передвижения войск внизу, а также странных стрел, выпущенных в сторону кораблей, этого было бы недостаточно.

— Покиньте башню, — тихо приказала Артемида. Ее встретили пустые взгляды пяти человек. — ПОКИНЬТЕ БАШНЮ! — она указала на корабли. — Нас вот-вот протаранят, спускайтесь и уведите пеллианцев отсюда! Нельзя терять времени!

Мужчины покинули свои посты и спустились через люки в деревянных досках пола.

— Клеоксена! Идем! — парень был уже на полпути к люку, но она покачала ему головой.

— Пару секунд. Иди, сейчас же! — Молодой человек кивнул и спустился вниз.

Крики и лязг оружия были в самом разгаре, и Артемида наблюдала, как два корабля слегка отклонились, уткнувшись носами в мол под немного странными углами. Их морские пехотинцы немедленно покинули корабль и были встречены потрепанными силами союзников в их крытых траншеях. Горящий корабль накренился позади. Тросы были перерезаны, и корабль рванулся вперед, пламя охватило каждый дюйм корабля. Но это не испугало бы ее. Неизвестный бог уже запечатлелся в ее сознании.

Она чувствовала его присутствие, его скользкую силу где-то поблизости. Затем она поймала взгляд Персея. Он был прямо под башней, стоя на противоположной стороне мола, где быстро разгорался бой. Он стоял с обнаженным мечом, настороженно глядя на фигуру в капюшоне со стены: Персей стоял лицом к лицу с богом.

— Персей! Нет! — закричала Артемида, пытаясь перекричать оглушительные звуки битвы. Но это было бесполезно, и ее голос потонул в грохоте сражения.

Внезапно скрытый в тени бог развернул свой плащ, и наружу показались сверкающие доспехи бессмертного, смесь сине-зеленых и пурпурных тонов, прорезавших темноту. Персея, казалось, ничто не смутило, он принял стойку, его меч прятался за поднятым щитом. Бог призвал ледяное копье из воздуха и направился к Персею, почти скользя по неровной земле.

— Беги, идиот! Не бросай ему вызов! — снова крикнула Артемида, напрасно накладывая одну из своих стрел на тетиву, поднимая ее, чтобы выстрелить в бога. Ужас заполнил ее душу, наряду с яростью на Персея за то, что он ни разу не подумал о себе. — Почти…- Ей пришлось прицелиться в Бога, и она как раз собиралась выпустить свою стрелу…

За первоначальным шумом снизу последовал оглушительный грохот, сбивший ее с ног. Она споткнулась и упала на крышу осадной башни, когда стонущие звуки раскалываемого дерева эхом разнеслись по округе. Появилась еще одна большая трещина, вероятно, в одной из основных опорных балок, за ней еще и еще. Земля под ней сдвинулась и заскрипела, начиная наклоняться в сторону ярко пылающего горящего корабля. Только, как теперь могла видеть Артемида, он ударился в стену башни, и теперь она вот-вот собиралась упасть в огонь. Клубы черного дыма поднимались из-под половиц, и языки пламени уже лизали стены осадной башни. Раздался еще один щелчок, и башня внезапно упала, пробив пол, но устояла, и Артемида почувствовала, как ее со значительной силой швырнуло на пол.

Удар пронзил ее насквозь и оставил звон, отдающийся в голове. У нее поплыло перед глазами, она не могла сосредоточиться. Дым, жар, удар. Внезапно сработал выработанный инстинкт. Ей пришлось прыгнуть, спуститься с башни. Она попыталась встать, но ее окружил клубящийся дым. Она попыталась схватиться за ближайший предмет, который смогла увидеть, и почувствовала основание катапульты рядом со своим правым плечом.

Звон в ушах медленно утих, и звуки возобновившейся битвы вернулись в ее сознание. Точно!

Она использовала катапульту в качестве опоры и, пошатываясь, поднялась на ноги. Красно-оранжевое зарево от костров вокруг освещало окрестности. Каким-то образом башня устояла, ненадежно примостившись под крутым углом к весело горящему кораблю. Даже с вершины она почувствовала испепеляющий жар, заставивший отойти от края. Но ей хватило времени чтобы понять: она не сможет спрыгнуть.

Башня нависла над кораблем — смерть от падения, затем ее тело будет гореть. Или она могла прыгнуть с другой стороны, скатиться с башни, а затем умереть от падения. Или… ее взгляд переместился на катапульту.

Она была заряжена. Удар повредил курс катапульты, теперь он был направлен на север, над черными водами, подальше от места битвы… Нет. Она найдет другой способ спуститься. Было безумием даже думать об этом, она просто спустилась бы с задней части, а потом… внезапная оранжевая вспышка привлекла ее внимание.

Вот! Первые языки пламени вспыхнули по бокам ограждения, неуклонно приближаясь к ней. Через несколько секунд они поглотят всю башню. Инстинктивно она отступила от танцующих языков пламени, но снова споткнулась, когда башня содрогнулась, и снизу раздался звук, как будто еще одна балка треснула под обжигающим жаром.

— Это, должно быть, самый безрассудный поступок, который я когда-либо совершала.

Но она не смела колебаться, поскольку от незнакомого сухого страха пересохло во рту вместе с обжигающим воздухом вокруг. Она быстро вскинула лук на плечо и закашлялась от налетевшего облака дыма.

Она не хотела умирать. Она должна была жить. Лицо Персея промелькнуло перед глазами, и она стряхнула его.

— Нет. Я должна выжить ради своего обещания, а не ради него.

Она хотела убедиться, что боги перестанут вмешиваться, и она не могла позволить Персею встретиться с богом в одиночку.

В быстром прыжке она приземлилась на натянутый рычаг катапульты, почти гудя от потребности освободиться. Из-за движения земля под ней начала проваливаться, а деревянные доски подпитывали огонь внизу. Прежде чем катапульта присоединилась к горящим обломкам, Артемида напряглась, а затем вытащила свой охотничий нож.

— Да прибудут с нами боги.

Она ударила по рычажному механизму, который удерживал натяжение машины на месте.

УДАР. Ее тело мгновенно изменило направление, превратив ее способности рассуждать в лужу грязи.

Следующим ощущением, которое она испытала, была невесомость, когда она летела по воздуху, а сильный ветер уносил все мысли из ее головы. Она почувствовала, что кувыркается в воздухе, оранжевое свечение Тира и битва несколько раз прокрутились перед ее глазами. И вдруг перед ней замаячили темные воды океана, и она поспешно выпрямилась, одновременно задерживая дыхание.

Она с силой ударилась о воду, холодная вода поглотила ее. Хотя удар был легким… Глубоко под водой Артемида попыталась выплыть на поверхность. Даже в темных холодных глубинах океана сквозь мутные воды было легко разглядеть зарево близлежащего города. Соль обожгла глаза, но она боролась с болью и смогла разглядеть поверхность волн над головой.

В воде Артемида почувствовала, как что-то большое проплыло под ней, когда вытесненная вода захлестнула ее. Она в панике посмотрела вниз, хватая ртом воздух. Ниже в глубине океана была видна кружащаяся темная фигура, вне пределов видимости, чтобы ее можно было опознать. Но она была большой, а это многое значило в океане.

Артемида почувствовала, как ее сердце упало, и она выхватила нож. Она вырвалась на поверхность и вынырнула, сделав огромный глоток воздуха. Из-за неспокойной воды ее тело покачивалось в потоке, и, не останавливаясь, она потянулась за своим ножом в воде. С каждым толчком ее ног казалось, что она обнажает себя перед существом внизу.

Такова была жизнь смертного. Всегда зависеть от милости мира. Огонь и Вода были всего лишь элементами земли как боги, но здесь они были жизнью и смертью, и Артемида почувствовала, что молится:

«Посейдон! Пожалуйста, мне нужна твоя помощь!»

Снизу появились пузырьки, они лопались вокруг нее с шумом струящегося воздуха, и Артемида снова почувствовала прилив воды, когда существо подплыло к ней. На долю секунды вода вспучилась, прежде чем существо выпрыгнуло из воды, расчищая поверхность всем своим четвероногим телом. Подождите.

Волна страха рассеялась, когда зверь нырнул обратно в воду. Она еще пару секунд была в воде, все еще слегка сжимая в руке нож. Она узнала это существо. Афина никогда не могла замолчать об их красоте и грациозности, когда та разглагольствовала перед ней о манерах Посейдона.

Она была смотрела на голову и плечи существа, медленно появившиеся из волн перед ней. Длинная узкая голова и морда существа размером с нее. Но тусклого свечения Тира было достаточно, чтобы разглядеть ровный голубоватый цвет зверя, а также зеленые оборки, которые каскадом спускались по затылку существа, как грива. Затем она посмотрела в его глаза и увидела в них теплоту, он ни в коем случае не был хищником.

Это был гиппокамп, один из великих водных коней Посейдона.

«Кажется, моя молитва, возможно, не понадобилась»

Она улыбнулась зверю. Тот фыркнул в ответ, покачав своей красивой разноцветной головой. Артемида вложила свой нож в ножны, прежде чем подплыть к гиппокампу. Кожа была гладкой и кожистой на ощупь, но оборки давали Артемиде достаточно опоры, чтобы забраться на спину существа.

— Не могли бы вы вернуть меня к молу? Моему спутнику Персею сейчас нужна помощь. Бог вмешался в экспедицию и прямо сейчас он сражается с ним, — поспешно объяснила Артемида, убирая с лица выбившиеся волосы. Она даже не знала, мог ли Посейдон слышать ее через своего слугу, или гиппокамп мог понять ее, но она должна была попытаться.

Но действительно, Гиппокамп, казалось, понял, потому что он откинул голову назад и громко заржал. Артемида поняла посыл и ухватилась за несколько оборок на верхней части спины, ее ноги сомкнулись на спине гиппокампа. Это было как раз вовремя, так как водяной зверь ударил копытом один раз, а затем еще два. Они рванулись вперед, мощные ноги гиппокампа рассекали воду с чудовищной силой. Рядом маячил Тир, и Артемида могла видеть осадную башню, полностью разрушенную и горящую. Пламя освещало фигуры на молу, все еще сражающиеся. Однако Артемида видела и македонский лагерь на берегу, полностью проснувшийся, и слышала звон колоколов. Все больше войск бежало вдоль мола, готовые столкнуть тирийцев с их стен. Артемида даже увидела несколько ранее выброшенных на берег кораблей под парусами, прокладывающих себе путь вперед. Всех привлекла драка на левой стороне мола, но когда они приблизились к молу, Артемида увидела фигуры в тусклом свете огня.

— Там, справа! — крикнула Артемида, указывая на участок мола, который был завален обломками и более защищен от обстрела со стен Тира. Гиппокамп не замедлился. Гиппокамп мордой проследил за ее рукой, прежде чем слегка изменить курс. Они на скорости приблизились к дерущимся бойцам и были так близко, что Артемида могла бы выстрелить в бога из своего лука, если бы смогла удержать равновесие на гиппокампе.

Затем она увидела, как он упал.

Персей, казалось, оказался в затруднительном положении: бог швырнул в его океан, обрушив потоки воды на своего противника. Он увернулся и побежал к богу, его щит скользнул вниз, когда он нанес удар мечом по шее бога, но был отброшен назад, когда копье вонзилось ему в плечо.

— ПЕРСЕЙ!

Страх пронзил ее до глубины души, когда она смотрела, как ее спутник, ее друг бесформенной кучей свалился на землю.

На этот раз оба бойца услышали ее и обернулись на звук ее голоса, Персей перекатился на бок, щит выпал из его руки.

— ТЫ! — зарычал Бог, и в его голосе послышались нотки ярости. Он взмахнул рукой, и Артемида почувствовала, как у нее отвисла челюсть, когда перед молом материализовалась гигантская волна, и она уже обрушивалась на нее и ее гиппокампа. Но они не замедлились, и она крепко ухватилась за шею зверя, и он врезался прямо в волну. На краткий миг Артемида почувствовала, как вода захлестнула все вокруг. Однако в следующий момент она уже летела по воздуху, а волна была позади. Гиппокамп приземлился на мелководье рядом с молом, который едва доставал до брюха морского существа. Он повернулся к морскому богу и встал на задние лапы, бросая вызов. Артемида воспользовалась возможностью и соскользнула по спине существа в воду.

— Я НЕ БУДУ КЛАНЯТЬСЯ ТЕБЕ, ЭТО МОЙ ГОРОД ПОСЕЙДОН.

Артемида не осмеливалась оглянуться, когда шум бьющихся волн достиг ее ушей. Ей нужно было добраться до Персея. Мол был всего на расстоянии длины тела от нее. Ее руки бороздили воду, ноги зарывались в песчаное дно. Она взобралась на полуразрушенные остатки кирпичной стены, которая служила импровизированным пандусом. Она нашла его там, прислонившимся к стене траншеи. Ледяное копье, которым его ударили, все еще торчало у него в плече, древко сломалось рядом с раной. Смертельный холод исходил от копья даже с того расстояния, на котором она стояла.

— О, Персей, — Артемида подбежала к нему и упала на колени рядом с ним. — Ты идиот. Ты — ты абсолютный идиот.

Она хотела толкнуть его, но остановилась, когда рассмотрела его рану поближе. Персей посмотрел на нее, слабо улыбаясь, без шлема, с руками и ногами, покрытыми кровью и грязью.

— Артемида… Я, он бросил мне вызов… копье… оно действительно обжигает.

Артемида замерла, взглянув на копье. Оно пробило нагрудник Персея насквозь, и, к ее ужасу, она увидела, что его плечо и ключица посинели.

— О боги.

Она, не раздумывая, схватила древко копья и быстро вытащила его. Обжигающий холод льда вызвал судорогу в руке, и она поспешно опустила ее, поморщившись от ощущения жжения, распространившегося по ладони. Но Персей…

Его рана была заморожена. Кожаный нагрудник был вдавлен в сторону раны на плече, но там, где обычно течет кровь — были видны внутренняя часть раны. Плоть и кровь из раны Персея были заморожены копьем.

— Клянусь богами… — прошептала Артемида.

Позади себя она услышала грохот волн и их гулкие удары о мол. Она осмелилась оглянуться назад и увидела, как гиппокамп блокирует попытки бога добраться до них, стирая волны, куда бы они ни были призваны.

— Артеми-ида… Мне холодно. Насколько все плохо? — прохрипел Персей.

Под кровью и грязью, которые были забрызганы на его лице и бороде, Артемида увидела при свете костра, насколько он был бледен, и легкую дрожь, сотрясавшую его тело. Ей нужно было вернуть его в македонский лагерь, немедленно. Ему нужно было и тепло, и бинты для плеча. В случае, если бы он выжил после обморожения копьем, следующим шагом было бы закрыть его раны, а здесь она не могла этого сделать.

— Вставай, давай! — приказала Артемида, схватив его за руку, — Нам нужно отвести тебя обратно к целителям в лагере… о, ради всех богов! — Артемида на мгновение остановилась, когда Персей рванулся вперед, хватаясь за свой меч. Она схватила его и вложила ему в руку. — Ты, болван, пошли.

Она поставила Персея на ноги и перекинула его здоровую руку себе на плечо.

— Артемида… Я могу ходить сам… — Персей наклонился вперед, и Артемида неожиданно захрипела, когда его вес упал ей на плечо.

— Я… тьфу, — Персей выпрямился, — Мои ноги.… ты пришла спасти меня…

— Кто-то же должен, — Теперь они шли уверенно, и Артемида надеялась, что ее присутствие немного согреет его. — Я видел, как ты бросил вызов этому богу. Когда тебя вылечат, я придушу тебя.

Персей ничего не ответил на это, кроме удивленного фырканья:

— Этот зверь… ты призвала его на помощь?

Персей повернул голову в сторону мола. Артемида повернулась вместе с ним и увидела поразительное зрелище.

Гиппокамп встал на задние лапы, лед треснул на его теле там, где три ледяных копья вонзились ему в грудь. Гиппокамп опустил передние лапы, и океан обрушился на мол с обеих сторон. Высокие стены воды столкнулись друг с другом, с гулким грохотом вода пролетела над величественными стенами Тира. В тумане исчезли и гиппокамп, и бог.

— Нет. Посейдон пришел мне на помощь, — ответила Артемида, — Давай, идем. Это уже напряженная ночь, и без попыток спасти твою жалкую жизнь.

Они продолжали идти, миновав нескольких солдат, спешащих к молу. Как бы она ни старалась, Артемида не смогла разглядеть знакомых лиц. Она на мгновение задумалась, все ли пеллианцы вовремя ушли из башни. Пожар продолжал полыхать, на какое-то время полностью разрушив мол и осадные усилия.

— Никогда не думал, что ты так сильно заботишься, — заметил Персей, и дрожь пробежала по его телу.

— Ну, привыкай к этому, — огрызнулась Артемида, адреналин все еще пульсировал в ее венах. — Мы вместе в это влипли, ты и я.

— Клеоксена! Персей! — позвал голос с мола, но ближе к македонскому лагерю. Это был Александр, ведущий около дюжины людей, полностью одетых для битвы. Букефалос фыркнул рядом с Леонфалом без всадника, чьи сверкающие глаза обещали большее наказание, чем Артемида могла когда-либо пригрозить Персею. — Слава богам, с вами все в порядке. Что здесь произошло?! Почему башня объята пламенем?

Александр подтолкнул Букефалоса на несколько шагов вперед, и на лице молодого короля появились морщинки беспокойства. Артемида быстро выдохнула, заметив ярость на лице Александра при мысли о продолжении сопротивления тирианцев.

— Александр, Персею нужна медицинская помощь, немедленно! — Артемида почувствовала, что Персей слабеет, когда его воля и сила, казалось, наконец-то сдались.

— Рад видеть тебя, Александр… — пробормотал Персей.

Он пошатнулся вперед, Артемида толкнула его в плечо Букефалоса. Большой черный конь с некоторым интересом разглядывал их обоих. Артемида посмотрела на Александра, сидящего верхом на лошади, покрытой шкурой леопарда.

— Товарищи! Верните Персея в лагерь! Сейчас же! — крикнул Александр колонне. Два всадника в доспехах вырвались вперед, их белые плащи развевались в ночи. Леонфал тоже протиснулся вперед, фыркая и фыркая, когда другие лошади жалобно заржали.

— Мой старый друг… ой! — Персей обнаружил, что повысил голос, когда ему помогали сесть на лошадь, конь укусил его за здоровое плечо. Два всадника помогли Персею вернуться, когда они рысцой направились в тыл. В лагерь.

— Клеоксена, — снова заговорил Александр, крепко сжимая рукоять своего ксифоса, — Что. Случилось.

Хотя его тон был пронизан яростью, Артемида не обратила на это внимания. В другое время она бы никогда не отреагировала на подобное заявление, кто бы его ей ни сказал. Но ее глаза следили за ссутулившейся фигурой Персея, когда он возвращался в лагерь.

— Симурги снова напали, в сумерках, — Однако на этот раз все было по-другому. Они работали сообща. — Персей вел войска на суше, я — в осадной башне. Симурги отвлекали внимание. С наступлением ночи тирийцы атаковали из своего Южного порта. Два корабля, заполненных морскими пехотинцами, и еще один, полный трута и масла. Штурмовой отряд разделил силы Персея, в то время как их «факелок» протаранил осадную башню. Я была… на башне, — Воспоминание всплыло в памяти, казалось, это было так давно. Она действительно катапультировалась с той башни?

Александр коротко кивнул, взглянув на Тира.

— Они продолжают сопротивляться нам на каждом шагу. Они не будут знать пощады, им не будет пощады, когда падет их город.

— Александр! — воскликнула Артемида, прежде чем взяла себя в руки, обдумывая свой разговор с Персеем. Александр будет только все более холодно относиться к осаде Тира. — Александр, это еще не все. Сегодня на стене я увидел две фигуры. Одна была Симургом, крупнее и ярче остальных. Другой был человеком. Богом. Не только Тир сопротивляется, но и сами боги тоже. Персей сегодня сражался с этим богом. Не поддавайся гневу из-за действий самих богов. Если ты убьешь каждого мужчину, женщину и ребенка в городе… это только разозлит другие стороны, о которых мы не можем знать.

Солдаты вокруг них недоверчиво перешептывались, а Александр взглянул на нее, его глаза расширились, прежде чем снова посмотреть на своих людей.

— Александр, — продолжила Артемида, — Я уверена в этом. Твой поход, твои поиски будут направлены не только против могущества Персидской империи, но и против их пантеона. Сегодня я смогла быть здесь только с помощью Посейдона, он призвал гиппокампа, огромного водного зверя, чтобы подчинить себе бога. Я надеюсь, что до конца осады Посейдон будет держать этого бога в узде. Но мы не должны больше злить восточных божеств.

— Симурги. Они тоже посланы напасть на нас из божества? — тихо заговорил король.

— Персидская богиня войны. Анахита, — а затем добавила: — Я не думала, что это необходимо сообщать, поскольку я не была уверена. Но это сегодня… — Артемида вспомнила битву при Иссе, где Анахита впервые показала себя. Она не могла сказать Александру и остальным, что она, проводник-амазонка, поссорилась с персидской богиней войны. И все же это было лучшим вариантом. — это подтвердило мои подозрения. Мы должны созвать еще один совет. Чтобы обсудить, что делать.

— Ты просишь меня дать этим тирийцам отсрочку и проявить сдержанность, когда они перебили моих посланников и всех пленников, которых они захватили? Из уважения к их богам?! — Александр обнажил свой меч и указал им на сияющий город Тир, упиваясь их победой. Тирийские корабли возвращались в гавань при виде новых македонских и греческих войск, спешащих на помощь.

— Король Александр, — резко ответила Артемида, — Я знаю эти земли, их богов. Большинство из них мне незнакомы, но я считаю, что мы должны попытаться сохранить временный мир между нашим походом и восточными богами Персии и Бактрии.

— Посмотрим, — сказал Александр напоследок.

Он отвернулся от Артемиды на Букефалосе, и он со спутниками поскакал обратно к македонскому лагерю.

Артемида опустилась на колени перед трупом Гидры, осматривая его рядом с тем местом, где ее стрела попала в сердце. Почему она не умерла? Ответ пришел к ней мгновенно, когда она вырвала стрелу из груди зверя. Древко вошло прямо в сердце… одно из сердец. Другое сердце было всего лишь задето наконечником стрелы. Она все равно умерла, но медленно. Черт возьми. Боги, будь все проклято.

Она прислонилась спиной к холодному камню, уставившись на дыру в гидре, пузырившуюся от крови. Она промахнулась. И вот, один из ее охотниц поплатилась за это.

— Миледи, — раздался голос Зои у нее за спиной. — Мы в лесу у парка. Близится рассвет, скоро прибудут люди, чтобы посетить Парфенон.

Артемида взглянула на своего лейтенанта, прежде чем перевести взгляд на все еще спящего сторожа.

— Интересно, что они здесь увидят? — тихо заговорила Артемида, махнув рукой в сторону трупа гидры. Серебро окутало его, прежде чем он рассыпался в пыль, поднимаясь к темному потолку здания. — Сегодня я провалила охоту, Зои.

— Нет. Охотницы, присутствующие здесь сегодня, подчиняются твоей воле. За все столетия, что я здесь, ты ни разу не предала нас, и сегодняшний вечер ничего не изменил. Судьба — непостоянная штука, даже для тебя и богов. Уинифрид будет жить благодаря тебе. Она все еще отдыхает, а Дженнифер присматривает за ней, как ястреб… Моя леди…

Артемида встала и посмотрела на своего лейтенанта с невысказанным вопросом.

— В чем дело, Зои?

— Есть кое-что еще…

Артемида нахмурила брови, и ее сердце сжалось. Преследование этого неуловимого сына Посейдона и его спутницы-дочери Афины оказалось непростым делом. Сколькими охотницами она должна была рисковать, чтобы угодить олимпийскому совету? Она искренне доверяла Посейдону и Афине, но теперь она видела, что это все только подвергает риску все больше и больше ее охотниц.

— Веди, Зои, — ответила Артемида. — Расскажешь мне по дороге.

Вместе они вышли из залитого кровью Парфенона на свежий ночной воздух, с намеком на оранжевый рассвет, едва обозначавшийся на безоблачном небе. Охота находилась около дуба на окраине парка. Девочки стояли неподвижно рядом с волками. У основания лежала Уинифрид, поддерживаемая телами двух волков, среди них была Зола. Именно тогда Артемида заметила тревожный настрой охоты.

— Миледи, я могу только сказать, что никто не знал… это всплыло всего несколько минут назад, когда вы послали нас сюда ждать вас… — Зои замолчала, в ее объяснениях прозвучала редкая неуверенность, несвойственная ей.

Артемида не ответила, шагнув вперед, пройдя мимо Мары и Анджелины. Все стояли в неудобных, напряженных позах и смотрели туда, где Дженнифер сидела у головы спящей Уинифрид.

— Что случилось? — спросила Артемида, беспокойство нарастало в ней. Что так напугало охотницу, что он погрузился в этот транс? — С Уинифред все в порядке?

— Да, моя леди, — тихо ответила Дженнифер, не отрывая взгляда от Уинифрид, ее глаза были полны слез.

Артемида почувствовала, как сердце ушло в пятки, когда она поняла, что происходит. Почему Дженнифер так сильно запаниковала из-за травмы Уинифрид, и как отчаянно она хотела узнать, что со старшей все в порядке. Почему она все еще оставалась рядом с Уинифрид.

— Дженнифер… — Артемида вздохнула и взяла себя в руки. — Дженнифер. Как долго?

Мрачная девушка мгновение не отвечала, но затем ее тихий голос эхом разнесся в воздухе по округе:

— У нас… не было отношений. Она отказала мне три года назад, — Девушка тихо шмыгнула носом, и Артемида увидела, как плечи Дженнифер слегка вздрагивают, ее серебристая туника трясется от усилий сохранять самообладание.

Сердце сжимало тисками, когда она смотрела, как Дженнифер поддается сдерживаемым эмоциям, своим страхам и своему горю. Зола жалобно заскулила и прижалась к Уинифрид, пребываемой в блаженном неведении относительно разворачивающихся событий.

— Я з-знаю, что я натворила, — продолжила Дженнифер. — Я понимаю последствия. Я только прошу вас пощадить Уинифрид. Мы… мы действительно целовались., но только после того, как я… после того, как я продолжила приближаться к ней… Но она отвергла меня и эту любовь, — Дженнифер повернулась к Артемиде, стоя на коленях, слезы текли по ее бледному лицу, глаза покраснели от боли и беспокойства. — Я прошу вас разрешить Уинифрид остаться… она не принимала в этом н-никакого участия.

Губы Дженнифер задрожали от признания, и ее всхлипывания стали громче в мертвенно-безмолвном кругу охотниц. Артемида почувствовала, что сердце сжалось сильнее. Могла ли она отстранить Дженнифер от охоты и остаться в здравом уме. Как легко было смотреть в глаза Дженнифер и видеть ту же любовь, которую она испытывала к нему. Она прекрасно понимала это неприятие и желание видеть его счастливым… Слезы навернулись на ее собственные глаза, и она больше не могла выдерживать взгляд Дженнифер.

— Я позволю Уинифрид остаться в охоте, — тихо прошептала Артемида. «Ты тоже останешься» — осталось в ее мыслях, чтобы никогда не быть произнесенным вслух. Как бы сильно она ни хотела, чтобы эти слова были произнесены, правила были едины для всех, и мойры были бы безжалостны в своей мести, если бы она позволила Дженифер остаться.

— Благодарю вас… спасибо, миледи.

Дженнифер разрыдалась, ее руки упали на траву. Артемида подняла руку и тяжелым сердцем сосредоточилась на связи, созданной с Дженнифер девяносто лет назад. Это был пульсирующий шар энергии, именно он останавливал старение, а также придавал силы своему владельцу. Затем она щелкнула пальцем, и все исчезло.

Дженнифер осталась стоять на коленях в темной тени под деревом. Ее серебряная аура, которая слегка освещала траву поблизости, медленно угасла.

Тишина затянулась на несколько мгновений, прежде чем скрипучим голосом был задан вопрос, поколебавший решимость Артемиды:

— Миледи… все в порядке? — Уинифрид медленно подняла голову, ее глаза расширились в замешательстве от открывшегося перед ней зрелища.