История Лили Эванс в компании господ Мародеров и Принца-полукровки (гет)

— Сириус, не кури тут, ладно?

Блэк посмотрел на него так, словно Джеймс посоветовал пригласить Кошку на свидание. Сириус был мастером по части улыбок и взглядов. Он называл это «арсеналом вседозволенности». Наверное, аристократов с младенчества учат управлять своей мимикой, как оружием массового поражения, а иначе, откуда у них это удивительное умение? И если бы Сириус хотя бы вчера устремил на него такой едкий взгляд, как сейчас, Поттер, без сомнения, поморщился бы. Но в тот вечер он был в слишком хорошем расположении духа, чтобы реагировать на подобные вещи.

— Я всегда знал, что она тебя испортит, но не думал, что так скоро, — бросил Блэк, все равно собираясь закурить сигарету.

Джеймс улыбнулся.

— Нет уж, Сириус, закрой окно! — послышался недовольный возглас Лунатика, который подскочил со своей кровати и захлопнул окно, впускающее в комнату морозный воздух.

Раздалось еще два громких звука. Джеймс сел на кровати и увидел сцепившихся на полу Ремуса и Сириуса.

— Вы что, совсем с ума посходили? — недовольно бросил он, глядя, как Люпин поднимается с пола.

— Вот же гад, сломал сигарету, — Сириус кинул в Ремуса, возвращающегося на свою кровать, подушку с кровати Джеймса и, сдвинув брови, продолжил недовольно пялиться на Лунатика, невозмутимо взявшего в руки книгу. — Что это с вами обоими творится? Неожиданно решили позаботиться о моем здоровье?

— Холодно, — буркнул Ремус.

— Да просто надоело щелканье твоей полумертвой зажигалкой. Прикуривал бы от палочки.

— Иди к черту, Сохатый.

Джеймс пожал плечами и снова лег на кровать, прикрыв глаза.

— Одному плохо со вчерашнего, другой в нирване, а я почему-то страдаю. Мне, между прочим, не лучше всех, — Сириус покачал головой.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина, которую развеял Питер, полюбопытствовав, что же все-таки у Поттера с Лили.

Люпин, не опуская книгу, тоже обратил свой взгляд на Джеймса.

— Ну... Мы теперь вместе.

Раздались медленные одинокие аплодисменты.

— Что? — спросил Блэк, пожимая плечами. — Событие века достойно аплодисментов. И ты должен мне десятку, Рем.

— Вот, — Люпин протянул Сириусу монетки под удивленным взглядом Поттера.

— Они поспорили, — объяснил Питер, так же, как и Джеймс, следящий за передачей выигрыша.

— Это я понял. А о чем был спор?

— О том, что мой план удастся, — ответил Сириус, самодовольно улыбнувшись.

— Сириус выиграл, — добавил Лунатик, возвращаясь к книге.

— В чем суть спора? — рука Джеймса дернулась к волосам. — Расскажете?

— Ну... — протянул Сириус, поднимаясь с пола. — Тут такое дело... — он сложил руки в карманы брюк и покачался с носка на пятку. — Сара. Та, которая... ммм... была катализатором ваших с Эванс отношений.

— Она чуть все не разрушила!

— Неправда.

— Но если бы я...

— Но ты же не «если бы»... Да и сложно предположить, чтобы ты с твоим рвением к Эванс, с твоим умом и сообразительностью хоть в каком-либо случае сделал бы то самое «если бы».

— Ты несешь чушь, — бросил Лунатик, вздернув одну бровь.

— Я его понял.

— Я тоже, — пожал Ремус плечами. — Но это вовсе не значит, что это была не чушь.

— Так, не сбивай меня, — отмахнулся Блэк и продолжил. — Короче... Сара — катализатор ваших отношений. А, в общем, она моя бывшая.

В комнате воцарилась тишина. Поттер уставился на Блэка, не понимая, что тот имеет в виду, а затем вскочил и воскликнул:

— Вот ты сволочь!

— Только давай не будем драться. Я все-таки хорошее дело сделал.

— Хорошее? Да ты же чуть все не разрушил, еще и хотел, чтобы я не пошел за ней.

— Это для убедительности.

— Что?

— Да ладно, Джимбо... Все так чудно получилось. Правда Сара за эту... кхм... услугу попросила вдвое больше, чем я выиграл у Лунатика, но это ничего.

— Расскажи мне все по порядку, — наконец сказал Джеймс и опустился на кровать.

— Ну... В общем, Сара неплохая девчонка, с ней мы остались в хороших отношениях, и я ее попросил устроить за завтраком маленький спектакль, чтобы спровоцировать Лили. На вечеринке ее даже не было.

— Ну ты...

— Великий гений манипуляций?

Джеймс рассмеялся.

— Ну да... Стоп, а что я делал на вечеринке?

— Да ничего, монотонно напивался, как нам поведал... кто там был более-менее трезв?

— Фредди... — сказал Питер.

— Да, точно, Фредди из Рейвенкло.

— Так это все неправда? Сара и след на рубашке, и...

— Нет.

Джеймс снова засмеялся.

— Так что у вас с Эванс? — нахмурившись, поинтересовался Сириус.

— У нас... общее будущее? Не знаю, мы теперь вместе, все отлично. Завтра в Хогсмид идем.

— Так значит, Эванс теперь на полных правах в любой момент может заявиться к нам в комнату.

Джеймс пожал плечами.

— Она и раньше могла.

— Ну да, — Блэк кивнул и перешел на свою кровать. — Может, мне бросить эту затею с Сэм?

Взгляды остальных Мародеров тут же метнулись к нему.

— С чего это?

— Ну... Боюсь, вдруг она тоже окажет на меня нехорошее влияние.

Джеймс закатил глаза.

— Лили не оказывает на меня влияния.

— Ну да-а.

— Да и на тебя разве хоть кто-то может влияние оказать?

— Думаешь, нет?

— Монро уж точно не может. Она же девчонка.

* * *

Лили, наверное, никогда еще не спала так сладко. Впервые за очень долгое время перед сном она не думала о том, что творится в Лондоне, она не думала о Петунье, об отце, о тех, кто погибнет этой ночью и погиб прошлой, о тех мальчиках и девочках, которые носят метку, еще не осознавая всей серьезности звания Пожирателя смерти, о таких, как Регулус Блэк... Впервые за долгое время она не думала о Северусе, хотя вместо обычных кошмаров именно он приснился ей этой ночью...

* * *

— И как ты еще держишься? — спросил Люпин, наблюдая за тем, как Сириус накладывает себе яичницу. — Я бы уже умер от нервного срыва.

— А чего мне нервничать. Свидание — это не конец света и даже не нападение Пожирателей. Правда, Сохатый?

— Ну, наверное, — Джеймс пожал плечами. — Когда чувства взаимны, все проще.

— Ох, смотрите, как заговорил наш мистер «пять лет глазею на Эванс».

— Я никогда не нервничал. Почти. По крайней мере первые четыре года точно.

Сириус рассмеялся.

— Мне всегда нравилась твоя честность.

— Не смей высмеивать честность, это лучшее качество, присущее людям, — бросил Лунатик, сдвинув брови.

— Ага, кто бы говорил.

— Исключая вопросы, касающиеся моей проблемы, я никогда не вру. Почти.

Сириус снова рассмеялся.

Напротив них присели Гордон и Дэвис. Дэвис принялся за завтрак, а Гордон пожирал взглядом Мародеров, ожидая паузы в их беседе.

— А правда, что вы с Эванс встречаетесь? — наконец не выдержал он, улыбаясь словно трехлетний ребенок при виде леденца.

Дэвис красноречиво закатил глаза.

— А подождать не мог?

— Я и так ждал.

Сириус и Джеймс замерли, глядя на однокурсников с одинаковым выражением лиц.

— Мне всегда было интересно, — Сириус картинно подпер подбородок рукой и взглянул на Поттера, слегка прикрыв глаза. — И как так быстро слухи распространяются?

— Так это правда? — Джонатан нетерпеливо заерзал на скамейке, чем заслужил еще один недовольный взгляд Дэвида.

— Ну, Джимбо, давай, чего молчишь? — продолжил Сириус, глядя на него, как и все в окружении полутора метров от них.

Поттер, словно загипнотизированный, пялился в одну точку, пытаясь сообразить, что сказать. В голове вдруг все перемешалось. Вчерашний день, Сара, Лили, Сириус, эти безумные любопытные глаза окружающих. Что они хотят от него? И неужели произошло что-то такое, что так взбудоражило их умы? Он и Лили… Но это так просто и естественно, разве нет? На помощь пришла сама Лили, которая возникла позади Мародеров и попросила Люпина подвинуться. Она села рядом с Джеймсом и, лучезарно улыбаясь, обвела присутствующих взглядом.

— Привет, — заметив всеобщее молчание, сказала она, пробежавшись по присутствующим удивленным взглядом. — А что случилось?

Джеймс взглянул на Лили и улыбнулся.

— Привет... — он хотел ее поцеловать, но момент испортил Джонатан.

— Так это правда! — тут же воскликнул он, радуясь больше, чем Джеймс, обнявший Лили за талию.

Сириус усмехнулся.

— Ну, когда-то же это должно было стать правдой. Жуть как хочу сливочного пива, — тут же добавил он, откинув волосы с лица, и поднялся со скамейки. — Пойду, а то опаздывать на свидание это, как говорится, не комильфо. Может, в Хогсмиде пересечемся, голубки.

— Лучше бы порадовался! — крикнул ему в спину Поттер, а Блэк, не оборачиваясь, поднял руки над головой.

— Полагаю, этот жест означал его безмерную радость, — прокомментировал Ремус, кривовато улыбнувшись.

Поттер недовольно фыркнул.

— Да ладно, Сохатый, он ведь всегда таким был, — протянул Ремус, сдвинув брови.

— Каким таким? Надутым, самодовольным индюком? Только не со мной, Рем.

— Может, это ревность? — встряла Лили, взглянув на Джеймса.

Ей показалось, что Ремус борется с желанием рассмеяться:

— Лили, извини, конечно, но... Ты не тот человек, из-за которого Сириус будет так ревновать Джеймса.

Поттер кивнул.

— Это правда.

— Откуда тебе знать? Ты вообще много о нем знаешь?

— Я знаю его как самого себя, Лили.

Она отвела взгляд и кивнула, уставившись на свои руки, лежащие на столе.

— Скорее всего, он еще не отошел от Рега, — предположил Питер, подтягивая к себе кубок с тыквенным соком.

— Думаю, он прав, и меня это пугает, — сказал Люпин, взглянув на Поттера.

* * *

Джеймс сложил руки в карманы и, поднявшись на носочки, заглянул за барную стойку. Затем поправил очки и, изящно облокотившись на стойку, окликнул официантку.

— Да? — девушка замерла перед ним, улыбаясь словно фарфоровая кукла и все еще держа в руках большой пивной стакан.

— Милая очаровательная Алиса, вы буквально минуту назад радовали меня своей прекрасной улыбкой возле нашего столика и говорили, что у вас нет «настоящего» эля.

— Верно. «Настоящего» эля почти нигде не достать.

— Я знаю, — кивнул Поттер. — Ну а вон там, — Джеймс прищурился и показал вниз, где едва можно было разглядеть бутылки, обернутые в холщовую ткань. — Не он ли стоит?

Улыбка медленно сползла с лица девушки.

— Нам нельзя его продавать.

— Серьезно? — Джеймс вскинул брови. — И почему же?

— Хозяин заказывал его для себя.

— Почему тогда не убрали бутылки в кладовую?

Девушка поставила стакан, что держала в руках, на стойку и медленно наклонилась к Джеймсу.

— Не ваше дело, — ответила она и снова выпрямилась, выжидающе глядя на посетителя. — Что-то еще?

— Да, — кивнул Джеймс, по-прежнему не теряя улыбки. — Я все еще хочу эль.

— Но я уже сказала...

— В прошлый раз я был здесь со своим лучшим другом, Сириусом Блэком, и видел, как вы, простите за такое выражение, пялились на него. Хотите, я устрою вам свидание?

Она уставилась на Джеймса так, словно он предложил ей переспать, причем прямо здесь и сейчас.

— У меня есть жених.

Джеймс задумчиво сдвинул брови.

— Он, видимо, вас не очень-то устраивает, раз вы глазеете на...

— Это уже мое дело! — отрезала она, не сводя разъяренного взгляда с Поттера.

— Слушайте, Алиса, а давайте сделаем вот как... — Джеймс понизил голос и покосился на полупьяного волшебника, подошедшего к стойке, чтобы заказать медовухи. Когда тот удалился, он продолжил: — Я заплачу вам за бутылку эля в три раза больше, чем она стоит, а вы скажете своему хозяину, что она разбилась. Сколько это будет мне стоить?

Минуту спустя Джеймс выложил на стол несколько крупных монет, не сомневаясь в том, что Алиса стрясла с него гораздо больше, чем втрое увеличенная оригинальная стоимость бутылки, и, сияя улыбкой, понес две пивные кружки, доверху наполненные долгожданным напитком, к столику, где его ожидала Эванс.

— Ты долго, — сказала Лили, наблюдая, как Поттер садится рядом.

— Не мог допустить, чтобы ты не попробовала «настоящий» эль.

Лили отпила из своей кружки.

— Вау! — произнесла она. — Это вкусно.

— Ну еще бы! — ответил Поттер, наблюдая за ней. — Это же качество.

— Сколько ты за него отдал, Джеймс? — Лили покачала головой.

— Это важно?

— Да.

— Деньги не проблема.

— Не хочу, чтобы ты потратил на меня все свое состояние.

— Ну а на кого, если не на тебя?

Она замолчала, чувствуя, как от этих слов по телу разливается тепло... Или, может, это был всего лишь эль?..

— Расскажи мне что-нибудь, — попросила она, поднимая взгляд.

— Ну... Давай лучше ты. Я не очень хороший рассказчик.

— Да? А когда заваливал меня красноречивыми издевками, это что было? Проявление таланта не очень хорошего рассказчика?

Джеймс улыбнулся.

— Видимо, так.

— Что ты за человек, Джеймс! — без злобы протянула она.

Поттер пожал плечами и улыбнулся.

— Все равно, расскажи лучше ты что-нибудь. Про тебя я знаю меньше, чем ты про меня.

— Неправда. Ты даже с моей семьей знаком и был у меня дома.

— Да, но это вовсе не значит, что я знаю больше.

— Я знаю, зачем ты заказал эль: чтобы я опьянела и все тебе разболтала. Что ты хочешь узнать? — сдалась Лили, делая несколько глотков согревающего напитка.

— Ну, не знаю, что-нибудь из детства, — протянул он, задумчиво глядя в потолок.

Лили потеряла улыбку.

— Хочешь послушать про Снейпа, так и скажи.

— Я не имел его в виду.

— Не ври, — Лили пристально глядела на него, и он все-таки сдался.

— Ладно, его я и имел в виду.

Эванс покачала головой. Поттер он и есть Поттер.

— Я расскажу про него потом, ладно? Все, что захочешь, но только однажды. Я не хочу много говорить о нем и особенно сегодня. Не будем портить наше первое свидание.

Джеймс понимающе кивнул.

— Хорошо.

Она закусила губу и взглянула на Джеймса, заправив за ухо выбившуюся прядь волос.

— Так про что ты хочешь послушать?

Поттер пожал плечами.

— Про меня.

Лили рассмеялась.

— Ну конечно, какие еще темы могут быть: ты и Северус.

— Ну, если не хочешь, — Поттер мило улыбнулся и пожал плечами.

— Нет, я согласна! — воскликнула Лили, пытаясь перестать смеяться. — Ладно... Про тебя...ммм...

Она задумчиво сдвинула брови, наблюдая, как Поттер, подперев подбородок обеими руками, очаровательно улыбается.

— Знаешь, — сказала она, глядя на него. — Ты очень похож на Сириуса.

— Да?

— Да, у вас одни жесты, повадки, общие слова... Вы почти как близнецы.

— Это плохо?

— Нет, даже наоборот. У вас такая дружба, у четверых. Вы прямо братство. Один за всех и все за одного, как было написано в одной магловской книжке. Просто Сириус отдалился от тебя, — она опустила взгляд. — Не хочу, чтобы из-за меня ваша дружба испортилась. Знаешь, я не могу сказать, что люблю его, но… если он не будет задираться, то, может, мы подружимся. Должны подружиться, вы же похожи… Но ты теплее и человечнее.

— Лили, — Джеймс нежно взял ее за подбородок и, приподняв его так, чтобы ее глаза стали на его уровне, поцеловал ее. А потом, отстранившись, улыбнулся и продолжил: — Ты не знаешь Сириуса. Все считают его эгоистом, а он на самом деле готов жизнь отдать за тех, кто ему дорог. Таких немного: мы да Тонксы. В этот список входили еще его дядя и Регулус. Просто у него очень резкие границы. Либо ты ничто для него, либо все. Отчасти Монро права, когда говорит о нем. Он лучший друг, которого только можно пожелать. И даже если ты будешь изо всех сил пытаться нашу дружбу сломать, у тебя ничего не выйдет, потому что он убьет тебя быстрее, несмотря на все мои возражения и прочее. Он упертый, самонадеянный, самодовольный бунтарь. Он никогда не ноет, он всегда невозмутим и... ну... такой, какой он есть. Это же Сириус! Всего и не перечислишь. Он просто классный. Другой. Не от мира сего.

— Ты тоже.

— Знаю. У него и так жизнь не из легких, а теперь столько всего. У меня появилась ты, он гоняется за Самантой, в этот момент он узнает, что Рег — Пожиратель. Как бы он не выпендривался, Рег всегда был очень дорог ему и это... настоящий удар. Он еще не оправился и поэтому сегодня не в духе.

— Он меня не любит.

Джеймс рассмеялся.

— Он кроме нас никого не любит, но поверь мне, к тебе он относится лучше, чем к остальным. Вы подружитесь.

Лили улыбнулась.

* * *

Сириус Блэк выскользнул на улицу. Все это ему осточертело. Эта несправедливость, эта игра в суперагентов и пай-мальчиков, делающих домашку и прилежно отвечающих на уроках. Эта война, этот «Пророк», который буквально не знает, что сказать, дабы не допустить в стране окончательную панику, эти Пожиратели и эта Саманта, строящая из себя... Не сказать что бы недотрогу — это слово ей совершенно не подходит — строящая из себя...

— Да черт знает что! — вслух сказал Сириус, огибая толпу третьекурсниц, ставших у него на пути.

Он уже знал, чем закончится это свидание, которого он так долго, забавно и вполне интересно добивался.

Он влетит в «Три метлы» с морозным воздухом и несколькими снежинками и отыщет ее без труда, скорее всего она будет где-нибудь в углу, чтобы не привлекать внимания. Она будет нести какую-нибудь своеобразную ерунду, говорить про то, что заказала, про то, что Сириус опоздал, и в конце концов сорвется, высказав ему свое недовольство по поводу того, что ей пришлось потратить на него поход в Хогсмид, который не известно когда снова будет. А потом сорвется Сириус... А потом... а потом, она совершенно неэмоционально, почти безразлично, посмотрит на него и уйдет. А он закурит и спустя двадцать минут напьется.

— Ты опоздал, — безрадостно заметила Саманта, потягивая горячий шоколад и наблюдая за тем, как Сириус снимает мантию. — Я решила, что стоит сесть подальше от любопытных глаз, а то тут профессора часто бывают, а ты без разрешения.

— Не стоило, — отозвался Сириус, наконец избавившись от верхней одежды и подняв на Саманту взгляд.

Между ними повисло молчание. Приподняв брови, девушка выжидающе глядела на гриффиндорца и, понимая, что Блэк по какой-то причине не намерен начинать разговор, сказала:

— Я заказала тебе сливочное пиво, его сейчас принесут.

— Чудно, — отозвался Сириус, сложив руки на столе.

В тот момент к ним как раз подошла мадам Розмерта с подносом в руках.

— Ваше сли...

— Унесите это, — перебил ее Сириус. — Эм... Мне огневиски.

Она приподняла брови и, сконфуженно кивнув, удалилась.

Монро поставила горячий шоколад на стол и уставилась на Блэка.

— Раз уж ты пригласил меня на свидание, занял мой поход в Хогсмид, то будь добр, не порть мне его окончательно, — Сириус молчал. — Какого черта происходит, Блэк?

— Какого черта? — Сириус достал сигареты. — Я у тебя хочу спросить, какого черта! Мой брат — Пожиратель смерти. Он принял метку, скорее всего, в конце лета. И не говори, что ты этого не знала! Ты же у нас Хогвартский психолог, наблюдатель. Так скажи мне, Сэм, какого черта ты не сказала мне летом, на чемпионате: «Блэк, а не пора ли тебе обратить внимание на брата, потому что он может стать чертовым Пожирателем»?! Или в поезде, или когда я встретил тебя с братом? Неужели было так сложно сказать несколько простых слов?! Ты даже не намекнула мне... Тебе же тоже не все равно, ты же тоже ненавидишь всю эту дрянь, всю эту манию чистокровности, войну, Волдеморта. Так почему, Саманта, ты не помогла мне спасти одного недоумка? Неужели это было так сложно?!

Он стукнул по столу и через секунду закурил. Ошарашенная Саманта глядела на него своими огромными глазами, и он был уверен в том, что она сейчас встанет и уйдет. И в тот момент ему было плевать. Возможно, потом он бы пожалел об этом, но не сейчас.

— Прости меня, Сириус.

Он застыл с дымящейся сигаретой во рту. И перевел взгляд туда, где, по его мнению, никого не могло быть. Она не ушла. И она извиняется. И она впервые со времени их знакомства была настоящей. На ее лице был отпечаток такого сожаления, что Блэку стало не по себе. Она точно сумасшедшая.

— Что? — переспросил он.

— Извини меня, я просто... я даже не подумала об этом! Я ведь действительно знала, что он собирается стать Пожирателем, но мне даже в голову не пришло сказать тебе. Извини, Сириус, я просто... — она замолчала на полуслове и спрятала лицо в ладонях, а затем через мгновение снова выпрямилась и взглянула на Сириуса. — Прости.

Сириус затушил сигарету, не сводя взгляда со слизеринки.

— Когда ты узнал? — спросила она, сдвинув брови.

— Три дня назад.

— И сколько дней из них пьешь в немыслимых дозах?

— Угадай.

— Ясно.

Она поднялась со своего места и подошла к стойке. Она облокотилась на стойку, откинув волосы на спину. Скрестила в щиколотках свои тощие ноги и несколько секунд простояла так, говоря что-то Розмерте. Она вернулась со сливочным пивом в руках.

— Это тебе. Не надо больше пить, ты же хороший парень, любимчик школы и учителей...

— Нет, это Джеймс у нас любимчик учителей.

— Не важно, Сириус. Ты же ... — она замолчала.

— Блэк, — закончил за нее Сириус, улыбнувшись.

— Да... Не надо, Сириус. Уже все равно ничего не изменить. Регулус несмотря ни на что стал бы Пожирателем.

Сириус продолжал улыбаться, с восхищением глядя на Саманту.

— Ты странная, — сказал он. — Самая странная из всех девушек, что я когда-либо видел.

Она откинулась на спинку стула и пожала плечами, как бы подтверждая тем самым его слова. Сириус взял в руки стакан. Он почувствовал, как злость и мысли о Регулусе исчезают, оставляя его сознание чистым и спокойным.

— Слушай, — сказал он, не сводя с нее взгляда, — я так и не понял, каковы правила, которых ты придерживаешься.

Она прыснула.

— Ты и не должен был.

— Не расскажешь?

— Они тебе ни к чему.

— А пункт о нравственности там есть?

— Есть.

— Тогда почему ты здесь?

Последовало молчание, затем она спросила:

— То есть?

— Ну, у тебя ведь есть парень, а ты тут со мной на свидании.

— Во-первых, наше свидание больше на случайную встречу старых знакомых похоже.

— Потому что это только начало.

Саманта не слушала его.

— А во-вторых, кто тебе сказал, что у меня есть парень?

— Я видел.

И снова последовало молчание.

— Серьезно? — она вздернула бровь. — Может, познакомишь меня с ним?

Сириус непонимающе уставился на нее.

— А кто встречал тебя на платформе, когда мы возвращались в Лондон?

— Это был Арчи, мой старший брат.

— Вот как?

— Да, — она кивнула, сложив руки на столе.

— Ты с кем-нибудь встречалась? — Сириус поставил стакан на стол.

— Нет.

— Почему?

— Мне и одной неплохо.

— Серьезно?

— Да.

— Ммм... — неопределенно протянул он. — Я так и подумал.

Эта простая фраза была произнесена таким тоном, так просто и спокойно, будто не могло быть иначе. Саманта не смогла сдержать улыбки. И опустив взгляд, прикрыла глаза ладонью, стараясь не засмеяться.

— Я заставил тебя улыбнуться, — довольно заметил Сириус, подперев подбородок руками, и подвинулся ближе, пристально глядя на нее.

Она подняла на него взгляд и кивнула.

— Знаешь, мне почему-то кажется, что ты попусту теряешь время, — протянула Саманта, продолжая улыбаться.

— И вовсе не попусту, — Сириус выпрямился и, нахмурившись, озадаченно взглянул на девушку. — Как тебе удалось так быстро привести меня в себя?

Саманта снова пожала плечами.

— Наверное, я умею говорить правильные вещи.

Сириус прищурился.

— Расскажи что-нибудь о себе.

— Ты снова начинаешь?

— Забудь о своих правилах хотя бы на сегодня! Расслабься, с тобой же просто невозможно общаться!

— Отстань, — она мотнула головой.

Сириус улыбнулся и, подперев подбородок руками, придвинулся ближе.

— Ну пожалуйста.

Она подняла на него глаза, молча созерцая его улыбающуюся физиономию.

— Ну? — протянул гриффиндорец.

— Что, «ну»?

— Поддайся своему желанию.

— Желанию? — она сузила глаза. — О чем ты?

— Ты сейчас хочешь меня поцеловать.

— Что? — она удивленно приподняла брови. — С чего ты взял?

— А разве нет? Ты только притворяешься, что тебе все равно, но на самом деле...

— Твоя самоуверенность это просто нечто невменяемое, — заявила она, качая головой.

— Но это правда.

Саманта придвинулась ближе к Сириусу, глядя ему в глаза, с нахальной улыбкой на губах. Полминуты она, не двигаясь и почти не моргая, глядела на него, а затем протянула:

— Видишь? Мне действительно все равно.

Она увидела, как его губы растянулись в самодовольной улыбке, как в глазах запрыгали дьявольские огоньки, и тут же откинулась на стул.

— Тебе, должно быть, очень скучно, — заметил Блэк, выпрямившись.

Саманта пожала плечами.

— Нет.

— Как можно жить, не делая глупостей, не выходя за строгие рамки?

— Мне так удобно.

— Неужели ты никогда не сделаешь ничего, что находится вне твоей зоны комфорта?

Саманта сдвинула брови.

— Когда-то я тоже делала глупости. До того, как поняла, что мир полон моральных уродов, и что меня окружают самодовольные эгоисты. Мне было пять.

— У тебя не было детства, — грустно заметил Сириус.

Она усмехнулась.

— А у тебя?

— Детство продолжается, Сэм, — он раскинул руки, так словно говорил: «Оглянись! Жизнь — одно большое приключение!» — Почему бы просто не расслабиться, поддаться чувствам, быть импульсивнее, живее, снять маску? Ты ведь даже смеяться умеешь, я в этом уверен. Умеешь ведь?

— Ты один из них, из тех эгоистичных тварей, — без обиняков сообщила она, не меняя выражение лица. — И тебе никогда не понять меня.

Сириус усмехнулся.

— Порой мне и правда начинает казаться, что я просто так теряю время.

— Это правда.

Дверь трактира распахнулась, и вошли несколько слизеринцев, смеясь и насмешливо осматривая помещение.

Монро поморщилась.

— Пойдем отсюда.

Она поднялась со стула и заглянула в маленькую сумочку из потертой черной кожи.

— О, Мерлин, Саманта! Не смей этого делать!

Она подняла на него удивленные глаза.

— Что делать?

— Ты хотела заплатить! — возмущенно воскликнул Блэк, доставая из кармана монеты.

Саманта покачала головой.

— Ладно.

* * *

Снег хрустел под ногами почти так же, как мог бы урчать добродушный сытый кот, развалившийся на коврике у камина... Раз, два, три... Сминаясь под черными ботинками Сириуса, раз за разом он повторял один и тот же звук.... Четыре, пять, шесть.. Порой он любил считать шаги, чтобы придать движению разнообразие... На секунду зажмурившись от удовольствия, Сириус улыбнулся. Саманта фыркнула.

— Что? — спросил он, повернувшись к ней.

На темных волосах, торчащих из-под изумрудно-зеленого берета, лежали белоснежные хлопья...

— У тебя было такое лицо, будто тебе сказали, что ты выиграл миллион галлеонов.

— Просто люблю этот звук, — пожал он плечами. — Как снег хрустит.

— А я нет, — ответила она, опустив голову. Он увидел на ее губах тень улыбки, а потом она подняла на него взгляд. — Суть в том, что у каждого человека, предмета или события есть как минимум две стороны. Ты знаешь, что каждый раз, когда ты ступаешь на только что выпавший снег, то под твоим весом разрушаются тысячи снежинок — природных произведений искусства и благодаря этому ты слышишь хруст. Как тебе эта сторона медали?

— О, черт. Как можно смотреть на любую, самую простую и позитивную вещь так негативно?

— Да, — она тряхнула головой и улыбнулась. — Знаю, таких, как я, немного, тех, кто смотрит вглубь предмета.

— Считаешь, что на самом деле наш мир ничто иное, как собрание пессимизма и угнетения?

— Все разрушается и гибнет, считаешь, это не признак того, что наш мир тоже умирает?

— Раз так, может, и надо радоваться, привносить хоть какое-то разнообразие и позитив. А иначе ничего хорошего не будет, зачем так жить? Нам, планете — неважно. Жизнь для того, чтобы приносить удовольствие.

— Ты — высшая степень проявления эгоизма.

— Ты всегда такая противная?

— А ты?

— Пожалуй, да.

Она фыркнула. Сириус улыбнулся и потянул ее за руку туда, где находилось его любимое «Сладкое королевство» — проходной билет в Хогсмид.

— Эй, ты куда?

— В Хогвартс.

— Может быть, я ошибаюсь, что вряд ли, но, по-моему, это магазин сладостей.

— Тихо, — прошептал он, и они прошли внутрь.

В магазинчике толпились ученики. Сириус обвел толпу взглядом и обернулся.

Саманта, которую он держал за руку, глядела на него недовольным взглядом.

— Что происходит?

— Когда-нибудь я научу тебя радоваться жизни, — отметил он, улыбнувшись.

— Что ты задумал?

— Показать тебе новую тропу.

— Нет, я, пожалуй, доберусь в Хогвартс привычной дорогой.

— Стой! — он схватил ее за руку. — Пойдем. Это куда интереснее, чем возвращаться в замок как обычно.

— Слушай, Блэк, отвали.

— Ни за что. Смотри, как нам повезло — там никого нет.

— Нет. Я не пойду.

— Не упрямься.

— Я не хочу, чтобы у меня были проблемы.

— Неужели тебе не интересно?

Сириус улыбнулся и потянул ее за руку.

* * *

— Черт возьми, — прошептала Саманта, отряхивая мантию. — Ты затащил меня в какую-то...

Сириус, не переставая смеяться, наблюдал за девушкой.

— Заткнись, — рявкнула она, пронзив его испепеляющим взглядом.

Сириус округлил глаза

— Что я слышу?!

Она раздраженно фыркнула.

— Скажешь еще хоть слово... — она не договорила, заметив на рукаве паука, и, раздраженно выругавшись, затрясла рукой так, что бедный паук тут же оказался на полу и спрятался в углу.

— Сэм, ты чего ругаешься?

Она перевела на гриффиндорца возмущенный взгляд.

Улыбнувшись, Блэк только пожал плечами.

— Тебе не идет.

Саманта покачала головой.

— Больше никаких экспериментов, Блэк. Никаких земляных проходов под магазином сладостей.

— А, то есть ты допускаешь мысль о последующих свиданиях. Это радует.

Саманта спокойно посмотрела на Сириуса и пошла прочь.

— Пока, Блэк.

Парень продолжал улыбаться.

— Саманта! — он почти сразу нагнал ее. — По правилам этикета я должен проводить тебя до гостиной.

— Разрешаю тебе отступить от правил.

— Если ты хочешь следовать своим правилам, то я хочу следовать своим, — пожал он плечами, чувствуя, как Саманта закатывает глаза.

— Хочешь, чтобы тебе шею свернули?

— За что? В Хогвартсе можно ходить везде, куда можешь попасть.

— Так и скажешь моим однокурсникам.

— Я не боюсь.

— Кто бы сомневался.

Сириус на ходу расстегнул мантию и распустил шарф, который начал душить его в стенах замка.

Он редко бывал в этой части замка. Слизеринские помещения, где не было учебных кабинетов и живого света, манили себя только во время их приключений и шалостей. Сырость и серые стены наводили тоску, и там не было ровным счетом ничего, что могло стать причиной для посещений. К тому же и сами слизеринцы совсем не любили гостей. Особенно гриффиндорцев. Особенно Мародеров.

Там было пусто и они не встретили никого ровно до того момента, как на горизонте показался проход в гостиную. На каменном выступе, служившем для оформления композиции из каких-то мечей и флагов, сидел Эйвери. Длинные худые ноги не доставали до земли, он держал на весу книгу, и, чуть ссутулившись, читал. Заслышав шаги, он непроизвольно выпрямился и поднял глаза. Насмешливая улыбка тут же появилась на его лице.

— Ух ты, какие гости в нашем подземелье, — посмеиваясь, начал он, заметив пару.

Эйвери всегда напоминал Сириусу гиену. Такой же вытянутый, тощий и жалкий с этими странной длины прямыми волосами, вечно ухмыляющийся и лицемерный, пресмыкающийся перед любым, кто мог бы улучшить его репутацию. Мерзкий трусливый зверь, чей смех, сухой и отрывистый просто не мог не наводить на мысль о сходстве слизеринца с гнусным падальщиком.

— Не начинай, Эйвери, — чуть поморщившись, отмахнулся Сириус.

— Ну разве я могу упустить такую возможность? — он отложил книгу и спрыгнул на землю.

— Уйди, Эйвери, — сказала Саманта, когда тот загородил им дорогу.

— Я что-то не пойму, вы теперь встречаетесь что ли?

— Почему ты не в Хогсмиде?

— Решил позаниматься, в конце концов, скоро экзамены.

Блэк фыркнул.

— С каких пор на экзаменах сдают темную магию?

Эйвери улыбнулся так, словно Сириус был еще несмышленый ребенок:

— У каждого свои экзамены.

Блэк сморщился, и слизеринец, продолжая улыбаться, перевел взгляд на однокурсницу.

— И все-таки со мной ты бы смотрелась лучше.

— Смотрелась? — Блэк прыснул, не давая Саманте ответить. — Да ей даже смотреть на тебя противно.

— На тебя тоже, — Эйвери пожал плечами. — Но ты же был с ней на свидании, а мне не удалось добиться даже одного поцелуя.

Лицо Саманты непроизвольно перекосилось от ужаса.

— Это уже твои личные проблемы, Эйв. Если не можешь добиться девушки, я имею ввиду. Тут у каждого свои способности. Кому-то больше везет, а кому-то… — Блэк с притворным сожалением пожал плечами.

— Может, еще не все потеряно? — слизеринец покосился на девушку, хищно улыбнувшись.

— Все, не сомневайся, — кивнула она.

— Со мной ли тебе тягаться? — Сириус вздернул брови.

— Не надо предъявлять на меня права, ладно? — фыркнула Монро, бросив в Блэка испепеляющий взгляд.

— Ну вот, что я говорил, — Эйвери улыбнулся. — Ты вовсе не помеха. Правда, Сэмми? Мы могли бы попробовать быть вместе. Хотя бы однажды. Ну, Сэмми?

Под возмущенным, прищуренным взглядом девушки и не менее возмущенным взглядом Блэка, Эйвери сделал несколько быстрых шагов к однокурснице и, обняв ее за талию, прижал к себе.

Сириус хотел что-то сказать и высвободить Саманту, но не успел. В мгновение ока Саманта вытащила палочку и, приставив ее к горлу однокурсника, прижала его спиной к стене.

— Еще раз, — процедила она, — еще хоть раз ты скажешь мне что-нибудь мерзкое или дотронешься до меня, я нашлю на тебя такую порчу, что ты никогда больше… — ты понимаешь значение слова «никогда»? — никогда больше не проведешь ночь с девушкой. Надеюсь, ты понял смысл мною сказанного, и мне не придется подробно описывать, что с тобой случится. Ведь тебе достаточно краткого ответа?

Эйвери, ошеломленный произошедшим, только кивнул.

Саманта отстранилась и спрятала палочку, непроизвольно вытирая руки о юбку, так, словно она испачкалась. Слизеринец, чуть нахмурившись, схватил свою книгу и быстро удалился в гостиную, кинув напоследок что-то неразборчивое.

Девушка проследила за ним взглядом, а затем закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Она с досадой взглянула на Сириуса, как бы сожалея о том, что он стал свидетелем этой сцены.

— Обычно я держу себя в руках, — объяснила она.

Сириус пожал плечами, улыбаясь.

— Мне понравилось.

Саманта едва смогла сдержать улыбку и закатила глаза.

— Я пошла, — бросила она.

— Бросаешь меня? Оставляешь в одиночестве в этом сыром и темном месте?

— Ты у нас взрослый мальчик, надеюсь, найдешь способ выйти на поверхность самостоятельно, — с этими словами она скрылась в гостиной.

* * *

По своей сущности Питер Петтигрю всегда был тенью. Семья? Всего лишь существование во время отсутствия школы. Детство? А было ли оно? Несмотря на эту неопределенность, на эту странную пародию жизни и, в частности, жизни до школы, Питер обзавелся собственными убеждениями. Его характер, его сущность — маленькая, мерзкая, ничтожная, неопределенная масса. Он был шестеркой, крысой, он готов был быть кем угодно, лишь бы стоять за кем-то выдающимся, а точнее, за самым выдающимся. Он всегда желал быть таким, как Джеймс, но сама природа закрыла ему путь в высшие ряды. Когда он понял это, он выбрал свою роль. Что ж, минимум слов, минимум действий, он тень, только тень. Порой, крайне редко, на него находили приступы мучений совести. Он чувствовал себя их другом, это доставляло радость и удовольствие. Его любили, о нем заботились, в нем нуждались, им дорожили. Совесть не давала ему покоя, потому что он знал, несмотря на неважную роль в команде, случись с ним что-то, они пойдут за ним в огонь и воду. Ну а он, пойдет? Если не будет выбора получше. Теперь все иначе. В первые годы их дружбы различия между ними были не так явно выражены. С каждым годом его друзья становились все известнее, все лучше, все любимее. Ремус стал старостой, Джеймс ловил снитч со скоростью звука, ну а Сириус был первым красавцем школы. Питер же не менялся. Неприметный, скромный, молчаливый. Хвост. Только Хвост.

Иногда он задавал себе вопрос: «Как я попал на Гриффиндор?» Как мог трус по своей натуре попасть на факультет храбрецов? Должно быть, сама судьба направила его в команду Мародеров. Это была хорошая находка и удачное совпадение. Он оказался с ними в одной спальне. И они взяли его под свое крыло. Эта дружба принесла много преимуществ: мародеры и от врагов укроют, и в учебе помогут, и компанию составят... Да... Сейчас он их тень, он с ними, но что будет завтра?

— Хочешь прочесть? — Ремус отложил газету.

Питер мотнул головой, увидев на первой полосе имя Того-Кого-Нельзя-Называть.

— Позже.

Они не пошли в Хогсмид, время было обеденное, и друзья сидели в Большом зале, пролистывая газеты и учебники. Точнее этим занимался Ремус, хотя ему это было явно не нужно, а вот Питер, с огромнейшими пробелами в знаниях, даже не взялся за конспекты. Он, сложив на столе ручки с короткими толстыми пальцами, уставился на стол слизеринцев, глядя на них с какой-то ненормальной внимательностью. Он хотел быть среди них. В эту минуту, когда Волдеморт, самый великий волшебник современности, брал власть в свои руки, он хотел быть среди них, там, где Того-Кого-Нельзя-Называть почитают все, там, где чистота крови, поддержка его идеи считаются нормальными. В тот момент он видел явный плюс в себе — чистокровность. Регулус Блэк уже стал Пожирателем. Он тоже может стать одним из них. Он должен стать одним из них.

— Тоже жалеешь Регулуса? — спросил Люпин, увидев взгляд Хвоста. — А он был таким толковым парнем.

Хвост скованно кивнул. Кто может его понять?

— Привет, — Сириус сел рядом с Питером, привлекая его внимание. — Почему не пошли в Хогсмид?

— Да зачем? Что там делать? — поинтересовался Ремус, взглянув на друга. — А ты почему так скоро вернулся?

— Мое свидание закончилось еще полтора часа назад, — Сириус потер ладонь об ладонь, осматривая обеденный стол. — Что тут у нас сегодня?

— Блэк?

Сириус поднял глаза на говорившего.

— Чем обязан?

— Не лезь к Монро.

— Извини, что? — Сириус не потрудился встать, теперь уже заинтересованно рассматривая своих собеседников.

Два здоровых парня, которые в своей общей ширине плеч могли бы уместить как минимум шесть Сириусов. Один из них, чье имя Сириус не помнил, был из Хаффлпаффа, другой, тот, что говорил, Бертрам Обри — с Рейвенкло.

— Мы друзья ее брата, и он не очень-то жалует таких, как ты.

Блэк вздернул брови, переводя изумленный взгляд с одного бугая на другого.

— Таких, как я, это каких? Тех, кто хоть на грамм умнее вам подобных?

— Сириус, не нарывайся, — прошептал Ремус, заметив, что у Блэка в глазах запрыгали огоньки, а Питер трусливо заерзал, пряча глаза.

— Попрошу без оскорблений. Мы всего лишь предупреждаем, — хаффлпаффец неприятно оскалился, и его друг повторил за ним.

— Жаль вас огорчать, но ваши старания пройдут впустую. Можете передать мистеру Монро, что его сестра и без вашего надзора неплохо справляется с отшиванием кавалеров, и что ваше «предупреждение», — Сириус взял это слово в кавычки, — никоим образом не помешает мне продолжить свой путь завоевания мисс Монро. А, и еще, работа посыльных вам не к лицу.

Сириус притворно улыбнулся, тем самым рождая еще большее беспокойство на лице Люпина. Посыльные переглянулись.

— Ты смотри Блэк, мы, если что, церемониться не будем.

— Эй, вы бы поосторожней. Нечего бросаться угрозами, — встрял Люпин, все-таки не выдержав напряжения.

— С чего это ты даешь нам советы?

— Вообще-то я староста.

Сириус усмехнулся, покосившись на друга. Красноречиво прыснув, посыльные удалились из Большого зала.

— Это давно никого не трогает, Люпин, — трагически протянул Сириус. — Староста теперь вовсе не аргумент.

Люпин фыркнул.

— Никакого уважения к правилам школы.

Сириус рассмеялся.

— Брось, они ничего мне не сделают.

— Знаю, — Люпин кивнул. — Но все равно это раздражает.

* * *

Макарик

Солнце медленно скользило за горизонт. Блэк пожал плечами, устало глядя на девушку в форме слизеринского факультета.

— Саманта, мне кажется, что пора заканчивать с играми в кошки-мышки. Мы больше не должны расставаться. Я хочу быть с тобой.

Она нисколько не думала над ответом, посмотрев на него глазами, полными удивления и радости.

— Конечно, мы должны быть вместе.

Он взял ее за руку, внутри что-то приятно сжалось, и по телу разлилось тепло, и они медленно пошли вперед, обходя вокруг озаренное закатом Черное озеро.

Саманта распахнула глаза и резко села, тряхнув головой так, словно надеялась, что сон, посетивший ее, вылетит, не оставив никакого следа. Стояла глубокая ночь. Саманта зажмурилась и спрятала лицо в ладонях, стараясь отогнать такой яркий, живой и эмоциональный сон.

— Что стряслось, Сэм?

— Ничего. Спи, Мелани.

— Ты меня не разбудила. А если не расскажешь, что случилось, я вообще не усну, ты знаешь.

Саманта глубоко вздохнула, пытаясь абстрагироваться от сна.

— С чего ты взяла, что что-то вообще случилось?

— Чувствую. Сон какой-то приснился?

— Кошмар. Какая-то бессмысленная ерунда.

— Но ты же врешь мне.

Саманта оторвала ладони от лица и посмотрела на подругу.

— С чего ты взяла?

— Я тебя знаю.

Саманта покачала головой.

— Это был Сириус, верно? — Мелани отсутствующим взглядом изучала потолок.

Монро нахмурилась.

— Откуда ты знаешь? Я что, во сне разговаривала?

— Вообще-то да, — Мелани улыбнувшись, взглянула на подругу, та улыбнулась в ответ. — Ты бормотала про счастье и закат.

Саманта сощурилась и бросила подушку в смеющуюся подругу.

— Я так и знала!

Мелани продолжала приглушенно смеяться.

— Ничего смешного, Мэл. Ни-че-го!

— Пора бы признаться, что влюбилась.

— В Блэка?

— В Сириуса.

Саманта нахмурилась.

— Я не влюбилась. Он мне нравится, как и многим, но… В отличие от остальных я понимаю, что Блэк… — она вздохнула.

— Это Блэк? — Мелани вздернула брови.

— Да, примерно так.

— Но если бы он не был таким, какой он есть, он бы не был Блэком и не нравился бы тебе.

— В этом весь ужас.

— Может, стоит просто сказать «да»?

— А потом что? Мучиться и плакать? Что-то не хочется связываться с эгоистичным подонком.

— Зато он смелый, умный и благородный… Ну и в общем классный, — Мелани легла на кровать, мечтательно взглянув на потолок.

Саманта улыбнулась.

— Ты меня не убедила.

— Я и не пыталась.

В комнате повисло молчание.

— Спокойной ночи, дорогая.

Саманта легла на кровать и кивнула.

— Спокойной, Мелли.

* * *

Жизнь летела вперед. Закрутившись в предпраздничной суете, походами в Хогсмид, первыми днями с Лили, когда, упиваясь своим счастьем, Джеймс едва замечал что-либо вокруг. Вокруг витали слухи и сплетни, Хогвартс обсуждал их с Лили отношения, гадая, правда ли это или очередная шутка Мародеров, и неужели все-таки неприступная Эванс сдалась? Прежде чем Джеймс начал замечать, что общение с Сириусом свелось к минимуму, прошло больше недели. Он решил провести следующие дни с друзьями, но Сириус исчез сразу после того, как прозвенел колокол.

— Что с Бродягой? — Поттер угрюмо посмотрел в спину другу, а тот исчез в дверном проеме.

Лунатик пожал плечами:

— У него «последняя стадия завоевания Монро».

— Когда девчонки мешали ему быть собой?

— А разве он не остается собой?

Джеймс пожал плечами и озадаченно взъерошил волосы.

Лили Сириус упорно не признавал, происходящее вокруг начинало раздражать Джеймса, и он пытался придумать хоть что-то, чтобы вернуть свою прежнюю жизнь. Его приводили в бешенство даже слухи и болтовня, которые он слышал в каждом коридоре, странные взгляды, которые на него бросали ученики, одним словом, все то, на что раньше он вообще не обращал внимания.

* * *

— Сириус?

— М?

— Как дела?

Джеймс услышал фырканье.

— Дожили. Лучший друг спрашивает, как у меня дела.

— Извини, Бродяга, я что-то замотался.

Между ними повисла тишина.

— Может, сделаем что-нибудь эдакое?

— Например? — Сириус явно оживился.

— Например... Не знаю.

— Ясно.

Джеймс сел на кровати и раздвинул полог. Он схватил палочку, и на ее кончике зажегся свет. Бродяга поморщился, он лежал на нерасправленной кровати, закинув руки за голову.

— Эй, Сохатый, ты в своем уме?!

— Ты говнюк, Сириус. Ты просто говнюк.

С этими словами Джеймс лег обратно в кровать, потушив огонек. Пара секунд тишины сменилась возмущенным возгласом.

— Что?! А причину ты объяснить не хочешь?

— Причину? Очевидно, во всем виновата Лили.

Теперь огонек зажегся на кончике палочки Блэка. Он сидел на своей кровати. Поттер тоже сел, в ожидании уставившись на Сириуса.

— Ну? — нетерпеливо протянул Блэк.

— Никогда не думал, что Лили станет причиной твоей тупости. Какого черта?! С чего вдруг ты, Сириус, черт тебя побери, Блэк, ведешь себя как полный придурок?!

— Я?

— Прячешься от меня! — Джеймс раздраженно ткнул в друга палочкой, которую все еще держал в руках. — И где же подтверждение слов о братстве, о нерушимости дружбы! Все это разрушила девчонка? Моя Лили?

— Джеймс, все не так.

— Нет. Все именно так. Я понимаю, ты переживаешь из-за Рега, тут же Саманта... Но Сириус... Разве когда-нибудь ты поступал с нами так?

Блэк сдвинул брови.

— Я рад, что вы начали встречаться, — ответил он, пожав плечами. — Это правда. И я не убегаю. Просто, зачем мешать друг другу?

— Не говори, что ты познал простую истину отсутствия эгоизма.

— Не знаю.

— Выбрось эту дурь из головы. Я хочу, чтобы вы с Лили подружились. Чтобы все было, как раньше.

Джеймс всегда считал Сириуса старше себя. Да, так оно и было, Сириус был старше их на год, морально, физически... Но теперь, когда он глядел на его лицо, обрамленное слишком отросшими, чуть волнистыми прядями, которое освещал тусклый свет палочки, он вдруг почувствовал себя взрослее, чем Блэк. И эта взрослость была не тем, что олицетворял Сириус, это была скука, тоска и размеренность. Джеймс понял, что и Сириус уловил это, в глазах лучшего друга мелькнул какой-то огонек, и свет палочки мгновенно потух.

— Давай не будем об этом, дружище.

— Бредово отпираться от того, от чего не уйти. Зачем откладывать?

— Что обсуждать, Джимбо?

Поттер промолчал, нервно хмурясь в темноту. Усмешка Сириуса взбесила его еще больше.

— Спокойной ночи, Сохатый.

* * *

Все казалось каким-то спутанным и неясным. Поттер и Эванс, Регулус, Саманта… Он и сам не понимал, почему все так изменилось. Да и разве изменилось? Он закрутился в каких-то делах, каких-то планах… У Джеймса тоже не было времени. Все просто. Никакой обиды или разногласий. Всего лишь вынужденный перерыв, который не закончится до тех пор, пока Монро не будет с ним встречаться. После заявления «посланников», как их теперь называли Мародеры, Сириусу еще больше захотелось с ней встречаться. Это всего лишь перерыв, пауза в их вечных приключениях и шалостях, она закончится, когда сдастся Сэм. Она стала его одержимостью, и понемногу его начало раздражать происходящее. Еще никогда он не встречал такой несокрушимой девушки, и то, что поначалу казалось интересным, увлекательным испытанием, превратилось в какую-то бесконечную муку.

Ремус и Питер терпели неразбериху только потому, что ничего не могли с ней сделать. Им, пожалуй, приходилось хуже всех. Оказавшись меж двух огней и имея как бы нейтральную сторону, они стали просто наблюдателями.

Скоро все закончится.

Он так и не расправил кровать, просто глядел в тонущий в сумрачном свете потолок, на который вытянутым прямоугольником ложился лунный свет. «Скоро полнолуние», — чуть улыбнувшись, подумал он.

* * *

«Отражение» Поттера не поддавалось объяснению. В надежде на то, что после ночного разговора мозги Сириуса встанут на место, Джеймс распахнул глаза и, нацепив очки, взглянул на кровать друга. На самом деле даже прежде, чем на переносице оказались очки, где-то на уровне подсознания он знал, что увидит пустую, нерасправленную, смятую постель. На ЗОТИ Сириус так и не появился, пришел только к Трансфигурации злой, раздраженный и насупившийся. Джеймс не сказал ему не слова. Блэк вел себя глупо и жестоко. И Джеймсу оставалось только сидеть и ждать, размышляя о том, что же все-таки происходит. Вся сущность Блэка — это огромный черный пес, завораживающий, преданный, такой необычный и такой по-Блэковски мрачный. Вся сущность Сириуса — его смех: звонкий, громкий, лающий, порой с долей перчинки; смех, олицетворяющий свободу.

На трансфигурации Блэк накинулся на МакГонагалл, ожесточенно споря с ней из-за какой-то незначительной мелочи. Встретившись с Лили на перемене, Джеймс попросил ее немного потерпеть его отвратительный настрой, подождать, пока все придет в норму. Она обеспокоенно сдвинула брови, провожая Сириуса взглядом, и понимающе кивнула.

— Где тебя носило? — недовольно пробурчал Ремус, дожидаясь, пока Блэк сложит учебники.

— Что?

— Где ты был во время Защиты? Где тебя носило?

— Я завтракал. Пришлось пробраться на кухню. Уж очень есть хотелось. И спать.

— Про тебя говорили, — сказал Питер, чуть сдвинув тонкие брови. — Профессор Верди была недовольна.

— Было бы странно, если бы было иначе.

— Мы сказали, что ты в Больничном крыле.

— Лечишься от порчи, которую натравила на тебя разгневанная поклонница, — буркнул Джеймс, только что подошедший к друзьям и угрюмо наблюдавший за манипуляциями друга.

— Спасибо, — кивнул Сириус, чуть улыбнувшись. — Как раз подходит к ситуации.

— Какие планы на сегодня? — спросил Люпин у Сириуса, когда они наконец вышли из кабинета и двинулись в сторону Большого зала.

— Не знаю, — он пожал плечами. — Было бы классно написать эссе и лечь спать.

— И все? — Питер удивленно взглянул на Сириуса.

— Ну а что еще? У меня нет настроения валять дурака, пакостить и летать на метле.

Джеймс почувствовал, что внутри начинает кипеть раздражение.

— Может, хватит уже? — злобно бросил он.

Ремус недовольно поморщился, заранее зная, чем это закончится. Блэк остановился и, склонив голову так, что длинные черные пряди коснулись плеча, посмотрел на Джеймса.

— Что хватит?

— Не прикидывайся идиотом, — Джеймс сунул руки глубоко в карманы и сдвинул брови. — Я просто не верю, что все так складывается. Зачем ты устраиваешь черт знает что?

— Слушай, — серьезно произнес Сириус, теряя свою улыбку, — я не понимаю, чего ты от меня хочешь.

— Чего хочу? Черт возьми, Сириус!.. — Джеймс отвернулся и, вскинув голову к потолку, шумно выдохнул, пытаясь успокоиться, чтобы попросту не врезать Сириусу от злости, выплескивающейся через край.

Сириус приподнял бровь и медленно протянул:

— Хочешь меня ударить — бей. Давай, вымести злобу на ни в чем не повинном друге. Если тебе станет легче, я готов быть жертвой. Ну, Джеймс? Давай.

Джеймс нахмурился, пристально глядя в глаза лучшего друга. Его лицо показалось ему как никогда серьезным, а серые, ставшие почти графитными, глаза, отдавали непривычным, искренним теплом.

— Прямо здесь? — наконец спросил он, чуть прищурившись.

— Ну а почему нет? Чего нам бояться? Профессоров? Не смеши меня, Сохатый.

— Так, стоп, никто никого бить не будет, ясно? — Ремус встал между ними, поочередно взглянув на друзей. Сириус и Джеймс не отводили взгляды друг от друга. Спустя секунду после слов Люпина Джеймс увидел в глазах Сириуса привычный блеск, примешивающийся к теплоте, уже обитавшей там. Джеймс улыбнулся, почувствовав, что успокаивается. «Все в порядке» — подумал он. Все действительно в порядке. Волна спокойствия и умиротворения прошла по его телу, страх и раздражение мгновенно исчезли, и он улыбнулся.

— Я рад, что вы с Лили встречаетесь, — Сириус пожал плечами. — Правда.

Джеймс кивнул.

— Спасибо, Сириус.

Ремус облегченно прикрыл глаза.

— Ура, слава дружбе и примирению, — провозгласил он, покачав головой.

Джеймс и Сириус усмехнулись, и компания снова двинулась к Большому залу.

— Ты чего такой злой был, Бродяга?

Сириус глубоко вздохнул.

— Саманта снова послала меня, — пожал он плечами. — Еще немного, и я сдамся. Со мной никогда такого не было. Что за девушка такая…

— Она вообще этого стоит?

— Я уже не знаю, смогу ли я бросить это дело. Мне надоело, но… отдать ее кому-то, так и не заполучив. Она — единственная адекватная девушка в Хогвартсе.

— Адекватная? — перепросил Джеймс. — Жаль тебя расстраивать, но она сумасшедшая, Сириус.

Блэк рассмеялся.

— Знаю.

— А ты теперь вообще на Защиту ходить не будешь? — спросил Ремус, задумчиво сдвинув брови.

Сириус усмехнулся.

— Буду. Я завтра покончу со всем этим.

* * *

Лили плотнее закуталась в шарф и, поправив сумку, медленно побрела по коридору. Ее тонкая рука уперлась в ручку тугой двери. Она никогда не любила эти тяжелые двери, вынуждающие собрать все силы для того, чтобы открыть их. Чья-то рука с длинными, еще более бледными, почти желтоватыми пальцами уперлась в дверь, помогая Лили. Морозный ветер ударил ей в лицо и, выскочив на улицу, она взглянула на своего помощника. Удивленно вскинув брови, Лили увидела, что перед ней стоит Северус. В последнее время они почти не общались, и она обнаружила, что он гораздо выше, чем она помнила.

Он на ходу, неловкими, угловатыми движениями наматывал на шею слизеринский шарф и улыбался, глядя на гриффиндорку.

— Привет, Лили.

— Привет, Северус.

— Ты куда?

— В совятню. Хочу отправить Хельге письмо.

— Могу составить тебе компанию, если хочешь.

Лили улыбнулась.

— Когда я отказывалась от хорошей компании?

Северус опустил взгляд и серьезно произнес:

— Не знаю, считаешь ли ты меня теперь хорошей компанией.

Что-то внутри у Лили болезненно сжалось, и она ответила, чуть сощурившись.

— Давай не будем ссориться.

Они пошли к совятне в молчании, с неба, оседая на мантиях, сыпал снег. Раньше они часто гуляли вдвоем, но сейчас ей казалось ужасно непривычным идти с ним рука об руку по территории школы, просто гулять, свободными и необязанными никому и ничему.

— Ты едешь домой на Рождество?

— Нет, — ответила она, качая головой. — В этом году мало кто уедет. Кому сейчас хочется уезжать из укромного безопасного Хогвартса и возвращаться в промозглый Лондон, — она уже хотела было сказать «кишащий Пожирателями», но вдруг остановилась на полуслове, потускнела и замолчала.

— Лили, все в порядке?

— Да, в порядке. Не знаю, — все-таки сказала она. — Может, ты был прав.

Он остановился: сразу понял, о чем она говорила. Заметив, что Северуса уже нет рядом, Лили обернулась: на ее волосах и темно-рыжих, таких, что мало кто заметит их рыжий цвет, ресницах — снежинки, она моргает, и они падают, летят вниз, разбиваясь о ее яркий гриффиндорский шарф...

— Северус?

— Я могу уйти.

Она несколько раз моргнула.

— Но… я все еще нуждаюсь в хорошей компании.

Снейп подошел к ней и их поход возобновился. Они мало говорили и, только добравшись до совятни, когда под ногами перестал шуршать снег, Северус, наблюдающий за тем, как Лили ловко привязывает письмо к лапе совсем не хогвартской совы, решился задать вопрос, терзающий его уже несколько дней.

— Можно один вопрос?

Она на секунду замерла.

— Конечно, — сова взмыла в воздух, расправив огромные крылья. Чья она была? Где-то в глубине души Снейп подозревал, что она принадлежала Поттеру.

— Это правда, что ты встречаешься с Поттером?

Ей показалось, что все ее тело перестало слушаться.

— Я имею право знать.

Она попыталась сохранить спокойствие, пошла вперед и открыла дверь, чтобы выйти из совятни, как вдруг, поскользнувшись, рухнула на лед.

— Черт возьми!

— Ты не ушиблась? — Северус помог ей подняться, и она, как только встала на ноги, стараясь не смотреть на слизеринца, принялась отряхивать мантию.

«Что за ерунда? Разве я в чем-то виновата?» Она резко выпрямилась, пристально и серьезно посмотрев на Снейпа.

— Ты что-то спросил у меня?

— Ты встречаешься с Поттером? — бесстрастно повторил он.

— Да, — она слышала свой голос, будто издалека, чувствовала неясные, непонятные ей мучения совести…

Лицо Снейпа видоизменялось. Под маской каменного спокойствия и невозмутимости проскочила тень разочарования и злости.

— С Поттером?

Она кивнула.

— С Поттером? С этим самодовольным индюком, о ненависти к которому ты всего пару лет назад твердила мне целыми сутками?

— Извини, Северус, мне не в чем оправдываться, — она развела руки в стороны.

Прежде чем она успела что-нибудь сообразить, Северус, повинуясь какому-то внутреннему голосу или чувству, наклонился и, осторожно и одновременно стремительно положив руку ей на шею, поцеловал девушку.

— О, черт! Северус, ты что, с ума сошел! — воскликнула она, оттолкнув его.

Она отвернулась, поставила одну руку на талию, другую взметнула к волосам и уставилась в потолок, уходящий далеко вверх этажами насестов и полочек.

— Я бы залепила тебе пощечину, если бы мы когда-то не дружили.

Он просто смотрел на нее. Не говоря ни слова глядел, как она металась по помещению, пытаясь привести себя в чувство.

— Извини, Лили.

— Извини?! — она резко остановилась. — Черт возьми, Северус! Нам просто нельзя общаться! Просто НЕЛЬЗЯ! Это неминуемо приводит к чему-то неправильному!

— Ну почему же неправильному?

— Да потому что так не должно быть! — ее голос сорвался, повис где-то в голове у Снейпа, в воздухе, в ее душе, звенящим, режущим, рассекающим лезвием, избавляющим от жизненно важного органа, представленного как нечто абсолютно ненужное. — Так не должно быть, Северус. Просто не должно быть. Я, ты… Мы по разные стороны баррикад. И единственное, что ты сейчас можешь сделать, это порадоваться за меня и Джеймса.

— Порадоваться за Поттера? За то, что он проводит с тобой вечера, постоянно рядом, за то, что ему позволено, чего он недосто…

— ПРЕКРАТИ! — закричала она, хватаясь за голову. — Прекрати меня мучить!

— Тебя? — тихо спросил он, не сводя с нее тяжелого взгляда.

— Нужно заканчивать, Северус. С этими странными отношениями, этой полудружбой. Я не хочу жалеть врага и мне противно представлять, что мой друг причастен к тем мерзостям, о которых пишут в «Пророке».

— Что?

— Я не хочу быть жестокой, но вы сами виноваты, Сев. Вы и ваш «предводитель». Вы сломали наш мир и нашу дружбу. Из-за вас все рушится, — она почувствовала, как злость застилает ее сознание. — И ладно вы! Ладно, вам хотя бы есть семнадцать, ну а Регулус? Ему шестнадцать лет, он же еще ничего не понимает и, по-моему, не настолько помешан, как этот Крауч, а вы… Что вы с ним сделали?!

— Мы?! Лили, да о чем ты?

— О том, что вряд ли общение с Пожирателями идет людям на пользу! — выпалила она, стремительно ринувшись к двери.

Морозный поток воздуха обдал ее лицо, снежинки били в лицо, но она все равно неслась прочь от совятни, только чтобы не видеть Снейпа, чтобы не продолжать этот разговор.

— Лили!

Он остановил ее, схватив за плечо.

— Отстань от меня! — воскликнула она, срывая в морозном воздухе голос.

— Успокойся!

— Я не хочу, чтобы…

— Я не Пожиратель!

Он одним движением поднял рукав. Что-то внутри нее рвануло вниз, а затем вернулось волной холода и жары. Голова закружилась, казалось, что все внутри опустело. Лили замерла, уставившись на белую кожу, на которую опускались снежинки.

— О, Северус… Извини меня. Я… я… не знаю, что на меня нашло, — она слышала свой голос будто издалека, ей казалось, что она говорит на автомате, не контролируя слова.

— Это неудивительно, — он посмотрел в сторону, застегивая пуговицы на рукаве рубашки.

Лили уставилась на эти пуговицы, с которыми, казалось, затягивалось ее дыхание и что-то глубоко внутри, причиняя тянущую боль.

— Ты сейчас под воздействием, — он на секунду остановился и с каменным лицом проговорил, — своего парня и его компании. Так что нет ничего удивительного, что ты приняла их сторону.

Она быстро замотала головой.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — с горечью сказал Снейп.

Она снова замотала головой.

— Я не отказываюсь от того, что сказала в совятне, все неминуемо идет к этому и… и с тех пор, как я стала встречаться с Джеймсом все еще больше обострилось, так что… Черт возьми, — она на секунду закрыла лицо ладонями. — Просто прости, Сев. Но нам правда не стоит…

Она не смогла договорить и, развернувшись, быстро зашагала прочь.

Северус остался стоять, где стоял. Холодный ветер трепал его мантию, а он просто глядел, как его рыжеволосая единственная в очередной раз уходит от него.

* * *

Лили едва добрела до гостиной, обессилено опустилась на диван и спрятала лицо в ладонях. Волосы, влажные от снега, рассыпались по обе стороны от ее лица, закрывая ее от двух третьекурсников, устроившихся у окна. Лили услышала, как открывается портрет, и звенящие голоса мародеров заставили ее стремительно подняться и скрыться в спальне. Едва дверь захлопнулась, как гриффинорка почувствовала, что больше не может сдерживать эмоции, и она упала на кровать, сотрясаясь в рыданиях. Впервые однокурсницы видели, как Лили плачет, шептались, гадали, что произошло, а она, не в силах сдержаться, плакала так, словно хотела раз и навсегда избавиться от всего, что накопилось за жизнь.

— А что случилось-то?

— Надеюсь, ничего серьезного.

— Кто его знает, может…

— Тот-Кого-Нельзя-Называть?

— Ой, да перестаньте, наверняка это из-за Поттера, — Нэнси Никсон безразлично пожала плечами.

— Это не смешно, Нэнси. Ты когда-нибудь видела, чтобы Лили плакала?

Нэнси снова пожала плечами и вышла из спальни, следом за ней последовали и остальные девчонки, оставив Лили одну.

За дверью послышался шум. Эванс приподнялась на локтях и взглянула в сторону двери, откуда, смеясь, появилась Мэри.

— Лили, Джеймс хочет тебя видеть.

Эванс, прошептав неразборчивое «черт», быстро вытерла слезы и прошла к двери. Распахнув ее, она увидела лестницу, превратившуюся в горку и Мародеров, смеющихся у подножья. Недовольный Джеймс хмурился и, поднявшись с земли, посмотрел на Лили, спускающуюся к нему.

— О-о-о, — протянул Блэк, заметив, что гриффиндорка плакала. — Знаете, у меня запланировано кое-какое дело. Я воспользуюсь картой. Джеймс, ты же не против? И оставим вас вдвоем, не хочу вмешиваться в семейные разборки.

Сириус, Люпин и Хвост поспешно ушли из гостиной. А Лили стояла перед Джеймсом, опустив руки по швам, просто ждала, что будет дальше.

— Пойдем, — он взял ее за руку и потянул за собой, подальше от любопытных глаз.

Они вышли из гостиной и молчали до тех пор, пока не добрались до пустынного коридора.

— Дэвид сказал, что видел, как ты разговаривала с Нюниусом.

— С Северусом.

— Со Снейпом, — поправился Поттер. — Ты из-за него плакала? Ты вообще плачешь из-за чего-то другого?

Она пожала плечами.

— Мне надоело смотреть на это. В следующий раз я оторву ему голову. Честное слово.

Лили опустила глаза. Серые камни неровными квадратами ложились под подошву ее черных туфель.

— Хотя могу и в этот, — озлобленно добавил Поттер.

— Не надо к нему лезть. Он считает, что ты на меня плохо влияешь, точнее, что я из-за тебя… Неважно.

Лили почувствовала, что Джеймс смотрит на нее и, заправив волосы за уши, опустила голову.

— Не смотри на меня, — она зажмурилась.

— Почему?

— Я ужасно выгляжу. И какое ужасное состояние.

Он мгновенно подтянул ее к себе, обняв за плечо. Лили вспомнила похороны матери, когда своим теплом он оживил ее застывшую душу. Она опустила голову ему на плечо, чувствуя, как вокруг обступает тепло.

— Слушай, Лили, что он сделал?

Лили подняла на него свои изумрудные глаза.

— Кто?

— Снейп.

Лили нахмурилась, хотела отстраниться от Поттера, но не смогла и, оставив голову у него на плече, протянула:

— Ничего. Он ничего не сделал. Я просто слишком эмоциональна.

— С каких пор ты стала слишком эмоциональна?

Она пожала плечами. Они остановились у окна и, облокотившись на подоконник, Лили взглянула в темное небо, Джеймс встал рядом, обнимая ее за талию.

— Скоро полнолуние, — заметил он, кивнув на светло-желтый диск, зависший над озером.

В теплом, невесомом молчании, зависшем между ними, Джеймс украдкой посматривал на Лили, пытаясь разглядеть ее лицо. Ее взгляд был устремлен куда-то в даль, в воспоминания.

— Когда я была маленькой, — вдруг заговорила она, и в ее тихом голосе слышалась улыбка, — мама всегда показывала нам с Туньей луну и говорила, что это огромная жемчужная бусина, которую Ночь потеряла, когда убегала от Утра. И что каждый вечер она выходит из дома и ищет ее, но все никак не может найти. — Лили повернулась к Джеймсу. Он тепло улыбался ей.

— По мне, она похожа на блин, — заметил он, взъерошив волосы.

— Ох, Джеймс, — Лили рассмеялась, легко ударив его по руке. Поттер неожиданно сгреб ее в охапку и, крепко стиснув в объятьях, уткнулся в ее волосы.

Спустя час они расстались возле спален, скрепив их прогулку поцелуем. Джеймс взлетел по ступеням. Вошел в спальню и, прикрыв дверь, остановился у самого порога. Блаженно улыбаясь и запустив руку в волосы, он поочередно посмотрел на всех друзей, а затем упал на кровать, широко раскинув руки.

* * *

Регулус нес какую-то ерунду. Саманта старалась его не слушать, а он все говорил и говорил, вытягивая ее из ее обычной тени, скрывающей от чужих взглядов, обсуждений и вообще какого-либо внимания.

— Отстань от нее! — Мелани, появившаяся в гостиной, строго взглянула на Блэка и, взяв подругу за руку, повела ее к выходу. — Идем, Сэм.

— Эй, Мелли!

Девушка обернулась, чуть приподняв тонкую бровь. Регулус улыбался.

— Не хочешь сегодня прогуляться со мной по замку?

— Пошел ты к черту, — отозвалась она, наконец покинув гостиную.

Они устроились на подоконнике второго этажа, в закутке, где не было кабинетов и куда редко заходили ученики. Вытянув одну ногу, Мелани устало глядела на подругу.

— У нас факультет самодовольных кретинов, — грустно протянула Монро, зацепляя волосы в высокий хвост.

— Знаешь, — Мелли вздохнула, — Регулус второй день зовет меня на свидание. Не знаю, чем вызвано такое рвение, тем, что Сириус за тобой увивается, или я действительно ему нравлюсь...

— Скорее второе. Вряд ли он стал бы из-за брата устраивать шоу.

— Наверное, — девушка пожала плечами.

— Он тебе не нравится?

— Регулус-то? — Мелани усмехнулась и приподняла брови. — Издеваешься?

— Ты знаешь, он стал Пожирателем, — безжизненно заметила Саманта.

— Скажи, кто об этом не знает? — она покачала головой. — Вся школа только об этом и галдит.

Послышались мерные шаги, и Мелани обернулась. По коридору шел Сириус Блэк.

— О-о-о… — протянула она, оборачиваясь к подруге. — Я, наверное, пойду.

— О нет, Мелли, не бросай меня, — прошептала Саманта, почти испуганно глядя на подругу. — Я слишком устала, чтобы сдерживать его натиски.

— Я буду не к месту, — слизеринка спрыгнула с подоконника. — Попробуй побыть счастливой, Сэм.

— Мелли!

— Удачи, дорогая, — с этими словами Мелани пошла прочь, обогнув Сириуса и быстро исчезнув за поворотом.

Сириус остановился возле подоконника, прямо перед ней, так, что у нее не было возможности спрыгнуть.

— Привет, — следом за звонким приветствием последовала улыбка.

— Блэк, как ты меня нашел?

— У меня свои секреты.

— Ясно, — она кивнула и опустила голову на стену, устало глядя на Сириуса. — Можешь сделать шаг назад, а то я чувствую себя некомфортно.

Чуть прищурившись, он несколько секунд думал, выполнить ли ее просьбу, но, в конце концов, немного отошел.

— Саманта.

— Да?

Сириус переступил с пятки на носок и вздохнул. Казалось, он пребывает в нерешительности. Его рука потянулась к волосам, и он внутренне поморщился от мысли, что хотел взъерошить волосы, совсем как Джеймс. Он уже хотел сказать то, что давно крутилось в голове, но Саманта начала первой.

— Слушай, я знаю, о чем ты будешь говорить. Может, отложим этот разговор? Мы играем не на равных, я устала и морально истощена. Мне нужно как минимум поспать, прежде чем вступать в схватку.

Сириус вскинул брови.

— Это не схватка, и я не хочу с тобой бороться. И уж тем более играть.

— Ну а что же это тогда?

Блэк пожал плечами.

— Не знаю. Попытка объяснить тебе, что нужно делать то, что хочется, и что глупо отказываться от некоторого счастливого времени, которое преподносится тебе в подарочной упаковке.

— Знаешь, — сказала Саманта, снова опустив голову на стену. — Меня всегда поражала английская примета: если подарочную упаковку не порвать — быть беде. Еще один пример порчи чего-то красивого.

Сириус улыбнулся.

— Рвать упаковку довольно приятно.

— Как и снег топтать.

— Жизнь в первую очередь должна приносить удовольствие.

— Эгоистичная теория.

— Все люди эгоисты. Разве ты не ради себя живешь?

— Нет. Я живу ради брата, ради мамы, ради Мелани. Ради того, чтобы сделать что-то стоящее для этого странного для меня мира. Бороться с Пожирателями. Тебе кажется это глупым.

— Нет, — он покачал головой. — Я восхищаюсь людьми, которые могут искренне выбирать такой путь. И это вовсе не сарказм.

Саманта подняла на него глаза и улыбнулась.

— Правда?

Он кивнул.

— Ты перевела разговор на другую тему, — заметил Сириус.

— Непроизвольно.

— Саманта, я больше не хочу биться в стену.

— Тебя никто не заставляет.

Она опустила взгляд. Под длинными ресницами на светлую кожу упала полоска тени. Волосы были собраны в хвост и открывали ее угловатое, худое лицо. Воротник рубашки был расстегнут, и были виднелись сильно выпирающие ключицы… Странная, мрачная и кукольная девочка. Саманта Монро.

— Сэм, я не мастер романтических речей, у нас на этой роли Сохатый, так что не знаю, как правильно сказать, что я не хочу отдавать тебя кому-то.

— Пока не хочешь.

— Никто не говорит о вечности. Пока не говорит.

Саманта покачала головой.

— Я проверяла, правила нельзя нарушать, иначе случается что-то плохое.

— Это предубеждение и самовнушение, не более того

— Я буду у всех на виду, и меня будет ненавидеть половина Хогвартса.

— У Эванс сейчас примерно та же роль.

— У них все иначе.

Сириус снова сделал шаг вперед, Саманта подняла взгляд. Она сидела на подоконнике, ей приходилось чуть приподнимать голову, чтобы видеть его лицо.

— Если не попробуешь — не узнаешь, что на самом деле было правильным решением.

— Я знаю, — почти полушепотом отозвалась она.

— Тогда, может, стоит все-таки попробовать? У тебя никогда такого не было, Сэм.

— Знаю.

— Так что ты скажешь? Ты хочешь быть со мной?

Саманта молчала, бесстрастно глядя на парня. Только учащенное дыхание свидетельствовало о каких-то переменах в ее настроении.

Сириус приблизился еще и поцеловал ее, мгновение спустя он почувствовал ее руки, обвивающие его шею, и, чуть улыбнувшись, отстранился.

— Это значит да?

— Можешь считать меня побежденной, — мрачно и серьезно отозвалась она.

Внутри у Сириуса что-то торжествующе запело.

* * *

Лили глядела в потолок. В комнату лилось призрачное лунное сияние, слышалось сопение однокурсниц, но ни глубокая ночь, ни звенящая тишина — ничего не помогало ей уснуть. Слышалось какое-то шуршание, холодный белый потолок и бардовые пологи впервые не грели ей душу. Внутри все еще оставались искры тепла, подаренные Джеймсом и их вечерней прогулкой, но кроме этих искр внутри появилось что-то еще. Лили закрыла глаза. Разливающаяся по телу эйфория, восторг и полный набор ярких положительных чувств охватил ее, и она без промедления, поддаваясь какому-то душевному порыву, вылезла из кровати. И, одернув пижамные шорты, натянула поверх майки джемпер и на цыпочках вышла из спальни.

— Джеймс.

Она раздвинула полог, Поттер приподнялся на локтях, щурясь, растрепанный, заспанный, на щеке отпечаталась подушка.

— Что случилось?

— Ничего, — она улыбнулась. — Можно к тебе?

Не дожидаясь ответа, она залезла на кровать. Перекинув одну ногу через гриффиндорца, она уперлась рукой в матрац и замерла над его лицом. Волосы окружили ее, она склонилась и поцеловала Джеймса, чувствуя его руку на талии. Отстранившись, Лили улыбнулась и, перекатившись на место слева, обняла его, спрятав голову у него на плече.

— Спокойной ночи, — прошептал Поттер, поцеловав ее в макушку.

* * *

Снег засыпал все вокруг, создал сугробы, и ученики с самого утра играли в снежки и катались на санках. Несмотря на такую погоду, солнце опускало на землю свои яркие лучи, которые не медля забегали в спальни к ученикам. Завтрак был в самом разгаре. Натянув джинсы, Сириус потянулся и еще не успел опустить руки, когда получил свитером в лицо.

— Сохатый, ты мог бы подождать.

— Мог. Только скажи, что твой свитер делал в моих вещах? — Джеймс выпрямился, надевая футболку.

— Не знаю, — Сириус поднял с пола джемпер и, откину в волосы с лица, лениво надел его.

— Чем сегодня займемся? — спросил Лунатик, вставая с кровати.

Сириус обернулся, взглянув на друга.

— Не знаю. На улице снег, выходной. Будем лениться и спать.

— Ты хотел сказать: займемся подготовкой к ЖАБА? — поинтересовался Лунатик.

— Да брось, Рем, еще лишком рано, чтобы забивать голову экзаменом. Питер, что у тебя с защитой?

— Ну… — Питер почесал затылок. — Пару заклинаний, которые мы проходили в семестре…

— Ясно, — кивнул Сириус. — Вот поможем Хвосту разобраться, заодно и повторим пройденное.

Ремус покачал головой, глядя на Блэка, который вытянулся и сладко зевнул.

— Знаете, — добавил он и сел на кровать, поставив локти на колени, — если Дамблдор согласится отпустить меня не на все каникулы, а на неделю после Рождества, то я съезжу домой.

Джеймс вскинул брови.

— Нам с тобой ехать ты даже не предлагаешь?

— А разве ты поедешь? — усмехнулся Люпин, поправляя перед зеркалом воротник рубашки.

— Ну… — растерялся Джеймс. — Я бы хоть подумал.

— Вообще-то, — Сириус лег, поставив ноги на столбик кровати. — Я планировал позвать с собой Саманту.

Джеймс обернулся, вопросительно посмотрев на Блэка, тот только насмешливо улыбнулся.

— Хочешь к нам присоединиться?

— Иди ты, — отмахнулся Джеймс под смех друзей. — Слушай, у меня только один вопрос… — начал Поттер, выкладывая из сумки учебники.

— Что Эванс делает у нас в спальне?

— Нет… Что? — Джеймс обернулся. Все трое его друзей вопросительно глядели на него. Сириус присвистнул, приоткрыв полог кровати Поттера.

— А я-то думал, что у меня ночь выдалась неплохая, а это оказывается ты у нас…

— Отвали, Сириус, — прошептал Джеймс, выхватив штору из руки друга и прикрыв ее.

— О, Мерлин, Джеймс, это несерьезно, а если бы что-то случилось и кто-то из преподавателей устроил проверку? — осуждающе протянул Ремус.

Джеймс развел руки в стороны.

— А я в чем виноват? Она сама ко мне пришла!

Раздались лающие смешки. Обернувшись, Джеймс увидел, что Блэк снова приоткрыл штору.

— Слушай, а я уже говорил, что у твоей Эванс классные ноги? — шутливо протянул он.

Еле сдерживая смех, Джеймс отобрал у Блэка штору и, послав его изучать просторы мест, где еще не бывал ни один человек, все-таки тихо рассмеялся вместе с друзьями.

Из-за шторы показались тонкие руки: Лили потянулась и спустя секунду, потирая глаза, вылезла из кровати. Чмокнув Джеймса в щеку, она уткнулась ему в плечо, сомкнув руки у него за спиной.

— Доброе утро, Эванс, — насмешливо протянул Сириус, глядя, как Джеймс блаженно улыбается.

* * *

Все наконец-то пришло в спокойствие. Вечером того же дня, после утомительных тренировок по Защите камин потрескивал дровами, бросая желтоватый свет на колени Лили, которая сидела на полу, прислонившись спиной к ногам Поттера, и пролистывала учебник Зельеварения.

— Такое ощущение, что Хогвартс сошел с ума, — протянул Блэк, отбивая козыри, которые успел подкинуть ему Люпин. Они стали играть в карты, когда на третьем курсе какие-то маггловские мальчишки показали им эти картинки, разгоняющие скуку.

— Вот-вот, — ответил Джеймс, который уже вышел из игры и теперь только наблюдал за манипуляциями друзей. — Волдеморт буйствует, а они только и обсуждают, что меня да тебя.

— Ага, будто… черт побери, Лунатик! — Ремус подкинул ему еще одну карту и сейчас нахально усмехался, глядя как друг негодует. — Будто это такие большие новости, что два самых классных парня школы теперь заняты.

— Как скромно, — заметила Лили, перелистнув страницу. — Ко мне, кстати, сегодня подошла Сюзен Бодлер. У нее вновь проснулась ко мне ненависть, а к тебе, Джеймс, видимо, любовь. Ой, убери это от меня! — воскликнула она, когда Джеймс передал ей «Пророк». — Не хочу читать эти мерзости. Ты только посмотри: трое волшебников пропало за неделю, а Мэри только и делает, что пытается разузнать у меня подробности наших отношений. Сегодня она спросила, расстаемся ли мы хотя бы на минуту, или я развлекаю тебя еще и по ночам.

— И что ты ей сказала? — спросил Поттер, игнорируя смешки Блэка.

— Что на этой роли у нас в компании Блэк.

Сириус поперхнулся сливочным пивом, а остальные мародеры рассмеялись.

— Эванс, что…

— А что? — невинно распахнув глаза, протянула девушка. — Это же правда.

— Пошляк ты, Сириус, — бросил Лунатик, убирая отбитые карты в биту, пока Сириус не успел еще что-нибудь подкинуть.

— Пошляк? Извини, конечно, но, по-моему, любой…

— Нет, только ты думаешь в этом направлении, Сириус. Мы с Мэри поняли друг друга.

— Извини друг, — Джеймс положил руку ему на плечо. — Но, к сожалению, ты перестал видеть в словах невинный, обыкновенный смысл.

— Иди ты, — отмахнулся Блэк, подкидывая Хвосту карты. — Это вы ходите, целуетесь и обнимаетесь у всех на глазах, вот и испортили меня, сделали из меня растленного, порочного и…

— Да-да. Ты у нас был просто сама невинность.

Немного поразмыслив, Лунатик медленно положил на стол две дамы. Даже не глядя на предложенные ему карты, Сириус бросил поверх два оставшихся у него козыря и тут же поднялся с дивана.

— Я пойду, дабы ваше пагубное влияние не испортило меня окончательно.

— Бродяга!

— Я к Саманте, — улыбаясь, через плечо бросил Сириус и скрылся за портретом.

Все еще потрескивали поленья, и желтоватый свет гостиной делал атмосферу еще приятнее и теплее. Умиротворение и радость окружали гриффиндорцев, игра продолжалась… Насвистывая песенку, Сириус вышел из гостиной и весело перепрыгивая через ступеньку, спустился вниз.

Внизу, где он встречался с Самантой, и где начинался коридор в подземелья, Сириус встретил Снейпа. От него веяло холодом и, несмотря на внешнюю невозмутимость, он казался еще более бледным и жалким, чем обычно. Сириус не обратил на это никакого внимания и уж тем более никак не связал это изменение с Лили. Оставив на губах Саманты поцелуй, он мгновенно забыл про Снейпа, Джеймса и вообще про все, кроме планов на ближайший вечер.