De dos caras: Renacimiento* (джен)

Утро застает врасплох. Он заснул на стуле? Рядом хлопает дверь. Это Гермиона. Гарри готовится увидеть ее распухшее и измученное лицо, но к его удивлению, она свежа и даже нет покрасневших глаз. На его удивленный взгляд она коротко отвечает:

-Чары.

Гарри кивает. Было глупо думать, что такая новость придаст свежести.

— Кхм… что ты будешь делать? — решается задать вопрос.

Гермиона отвечает не сразу. Долго смотрит вдаль, затем еле слышно шепчет:

— Я уже сделала.

— Что? — Когда она успела? Он ведь практически всю ночь пробыл с ней… или все-таки заснул? — Что ты сделала? — тревожится Гарри.

— То, что должна была, — голос дрожит, но она больше не плачет.

— Гермиона? — Гарри касается ее плеч, заставляя посмотреть на себя. Не смотря, на все чары, а он уверен — их великое множество, ее взгляд таит какую-то жуткую весть, тайну… — Что ты сделала?! — повышает голос.

Но она молчит. Гарри срывается на крик, но Грейнджер лишь садится на стул, пряча лицо в руки.

Поттер выдыхается. Гермиона не признается. И он садится на корточки рядом с ней.

— Ты в порядке? Не хочешь рассказывать — хотя бы ответь мне.

Она кивает. Но Поттер не верит.

— Прошу, уходи, Гарри.

— Нет, я не могу тебя оставить, ты…

— Уходи, я сказала! — Грейнджер поднимается со стула, подходит к двери, рывком ее открывает. И ждет.

Гарри уходит. Теперь он точно уверен — она сделала аборт. Эта новость буквально превращает все вокруг в пепел. Какими красочными не были цвета вокруг — для Поттера все серое, или же насмешливо яркое.

Белый домик встречает неприятным запахом перегара. Не успевает Гарри удивиться, как замечет в зале Малфоя.

— Что ты тут делаешь? — усталость наваливается разом, и Гарри садится рядом с Малфоем, хоть общаться совершенно нет желания.

— Что случилось?

— С чего ты взял, что что-то случилось?

Пристальный взгляд Малфоя раздражает.

— Я чувствую какую-то утрату, потерю. Ты приходил ко мне накануне с новостями. Так что же произошло?

Гарри молчит.

— Рассказывай, Поттер, — теряет терпение Малфой.

— Хорошо, я расскажу…. Грейс узнала о волшебном мире…

— Что с Гермионой? — перебивает Драко, нетерпеливо толкая Поттера в плечо. «Что он скрывает?! И где он был всю ночь?»

Гарри сглатывает, сложно произнести эти слова. Но это ее решение, и иного она бы не приняла.

— Она… исправила, кхм, ошибку.

— Это какую-такую ошибку, Поттер? — сводит брови Малфой.

— Твою, — встречается с ним взглядом Гарри.

Драко не отвечает. Смотрит в глаза Поттера, ища в них догадку.

— Она избавилась от…? — дрожит его голос.

Поттер кивает.

— Я не мог держать ее в неведении. Написал все в письме, а после успокаивал полночи…

Серый взгляд бегает по лицу Гарри в надежде, что все это неправда. Затем Малфой отворачивается. Звенящая тишина давит на нервы. Слышен каждый вздох, каждый всхлип.

— Слезами ничего не изменить.

— Помолчи, Поттер! — Малфой развернулся к нему спиной, и Гарри остается наблюдать судорожно напрягающуюся спину.

«Теперь вместо плеча, будет мокрым диван», — глупые мысли лезут в голову, Гарри устал от плачущих вокруг друзей. Но как успокоить Малфоя он не представляет. И нужно ли? Порой приходится отвечать за свои поступки.

Проходит какое-то время, Гарри не выдерживает слушать всхлипы в тишине и решается заговорить — рассказывает подробнее о Грейс и как забавно она выглядела, влетая обратно в палату, но Малфой не разделяет его мнения.

— Мне сейчас совершенно наплевать на эту девчонку, Поттер, — сдавлено звучит его голос. — Я хочу увидеть Гермиону.

— Что? Ты с ума сошел?

Но не успевает Гарри вразумить Малфоя, как тот исчезает.

Сразу ломиться к Уизли Драко не решается, и проверяет место работы Гермионы. Ее кабинет заперт и потушен свет, но Малфой не уходит. Его бьет мелкая дрожь, и он уверен — так просто избавиться от его ребенка не получится. Он уже защищен чистой кровью — его кровью, а магия крови, как известно, очень сильна. Так, что в лучшем случае Гермиона при смерти.

Он вламывается в дверь.

-Lumos!

Она в рабочем кресле, прикрывает глаза руками.

— Кто здесь? — тонкий голос заставляет сжаться сердце вновь.

Малфой подходит, поднимает ее на руки и молча аппарирует в Имение. Тут ей будет лучше. Драко не бросается на нее с допросом что она приняла и когда, это все равно бессмысленно. Умелый тут же заставляет ее выпить успокоительное зелье и тщательно осматривает. После Гермиону укладывают в кровать.

— Она не избавилась от ребенка, мистер Малфой, я чувствую присутствие в ней чистой крови. Можно охарактеризовать ее состояние как средней степени тяжести отравление. Но не более того.

Малфой шумно выдыхает. И плачет. Проклятые слезы не хотят прекращаться.

— Уходи, я с ней посижу, — хрипло звучит его голос.

После слез наступает прилив злости. «Как она могла!? Это же ребенок! И он ни в чем не виноват!», — Малфой не может найти ей оправдание. Поттер наверняка бы смог. Но неужели «Делать все, так, как нужно, по каким-то там гриффиндорским правилам важнее жизни?». В какой-то момент Драко начинает винить и себя. Как он мог себе такое позволить? Действительно непозволительная «роскошь» переспать с грязнокровкой. Но вспоминая ту ночь, Малфой вновь приходит в возбужденное состояние. В жизни всегда будут недоступные вещи и, Малфой будет воспитывать своего новорожденного наследника один. А Гермиона останется недосягаемой. Не это ли «Какие-то там слизеринские правила?», — всплывает мысль в голове. Но Драко от нее отмахивается. Мать бы эту связь не одобрила. Драко важно быть достойным продолжением рода Малфоев. И так будет всегда.

Проспав полдня, Грейнджер просыпается. Заметив это, Малфой решает покинуть комнату. Разговаривать пока рано. Лучше вовсе не видеться. Лучше чтобы Поттер все объяснил и… «Нет, сбегать вновь я не стану. Было бы идеальным снова стереть память. Но это абсурдное решение. И трусливое». Малфой возвращается, чувствуя, как подгибаются колени.

Выглядит она ужасно. Словно пережила войну.

— Нам нужно поговорить, — резче, чем хотелось, звучит его голос.

Она кивает, предпочитая не смотреть в глаза. И, словно монолог на какой-то лекции, Малфой излагает ей причину неудавшегося выкидыша, и предлагает свою версию исхода событий.

— Я не буду против ваших встреч и общения с ребенком, но не более того. Я не требую большего. Скажем, это будет твоим ответом за спасение твоей жизни, причем неоднократно, и…

— Ты просто мразь! — выплевывает она, и черты ее лица искажаются от ненависти. — Бездушный ублюдок! — ее крик ранит, словно нож, и Малфой отшатывается назад, ища опоры. Остальные оскорбления звенят в ушах, перемешиваясь в ужасный шум, стирающий все мысли на свете.

— Замолчи, прошу тебя, — его голос жалкий и скулящий, и Драко ненавидит себя за свою слабость.

Но она замолкает.

— Будет так, как я скажу, — спустя время звучит ее, уже спокойный, голос.

Малфой лишь кивает. После этого Гермиона уходит. А Драко находит себя сидящим на полу, в ушах все еще звенит, и он пытается отвлечься, разглядывая складки постельного белья, где она только что лежала.

* * *

Поттер решает не вмешиваться. Свое дело он уже сделал — раскрыл Гермионе правду. Теперь им нужно разобраться самим. А ему пора заняться делом.

Стол, карта, несколько свечей, и Гарри мучается над картой. Но все старания сходят на нет. Ему нужен подсказчик. И он знает, где его искать.

Этим вечером в больнице тихо. Колдомедики на собрании и Гарри без особых трудностей проходит в палату к Грейс. Она ему не рада, судя по выражению лица, но ему не привыкать.

— Мне нужно с тобой кое-что обсудить, — аккуратно начинает он, предварительно осмотрев прочность окна.

— Я все расскажу, только заберите меня отсюда, — к удивлению откликается она.

Гарри не решается с ней аппарировать — она все еще в бинтах, и поэтому, накинув на нее свою мантию, он выводит ее из больницы. На улице вновь ветрено, и на мгновение Поттеру кажется, что они обычные магглы, спешащие в уютный дом, где единственной заботой этим вечером будет: «Что бы приготовить на ужин?».

Зайдя в белый домик, Грейс тут же боязливо озирается.

— Что такое? — спрашивает Гарри.

— Мне не нравится это место.

— Да? И чем же? — «Что за вредная девица?»

— Пока не знаю. Просто ощущение.

Гарри пожимает плечами: «Надеюсь, на остальные вопросы у нее будут более внятные ответы». Взмах палочки и потухшие свечи загораются вновь. Он показывает Камерон карту, но та не спешит ведать о нужном маршруте.

— Ты что-нибудь скажешь? — Гарри не прекращает удивляться. Его реакции на волшебный мир были более ожидаемые, а ей все будто недостаточно невероятное, чтобы хоть как-то отреагировать.

— Я впервые вижу эту карту, — наконец изрекает она.

«Тогда ты еще более бесполезна, чем я думал».

— Ммм, может, вот эти надписи говорят о чем-то? — Гарри указывает на уже разгаданный Гермионой символ «Наказание».

— Нет, тоже впервые вижу.

«Черт!»

— Хорошо. Ты хоть поняла, что побывала в волшебной больнице?

— И мне не понравилось. И лечение тоже.

— Знаешь, что…?! — Гарри не успевает возмутиться, в домике появляется Умелый. Он тут же низко кланяется и кидает неодобрительный взгляд на Поттера:

— Могли бы устроить гостью и получше, мистер Поттер, — ворчит он, удаляясь в кухонном проеме. Приносит чаю. Затем кланяется вновь, спрашивая разрешения помочь с бинтами. Грейс соглашается. «Надо же! Оказывается, надо было вечно кланяться этой малолетке в ноги?!» — Гарри слегка возмущен. Нет, он очень возмущен и начинает нервничать.

— Умелый, к чему все эти почести? Неужели ради того, чтобы спасти мир, нужно оказать барский прием? Только после этого наша гостья соизволит…

Гарри хватается за рот, у него пропал голос! И он возмущенно мычит то тыкая пальцем на Умелого, то указывая на свои губы.

— Простите, уважаемая. Мне очень жаль, что мистер Камерон не успел познакомить вас с нашим миром и правилами. Этот волшебник не до конца осознает сложность ситуации и вашу важность в данных обстоятельствах, — свин делает взмах рукой и Поттер лишается возможности мычать. Теперь он таращит глаза, жестами обещая Умелому расправу.

— Так вот, простите, что отвлекся. Ваша жизнь кардинально поменялась, и былое не вернуть. Я знаю, вам сложно будет признать происходящее, но ваш дед, уважаемый Посвященный, верил в вас. Верю и я, и весь мой мир, который грозится изувечить сам себя. Виной тому, как раз мистер Поттер. Да, да, именно этот молодой человек. Дело в том, что… — Гарри прекращает безуспешные попытки призвать жестами Умелого вернуть себе голос, и тоже начинает слушать. Умелый пересказывает почти все события его жизни. Все мучения и победы, все тайны и исходы войны. И про последний крестраж. Про часть души Волдеморта. И местами, как кажется Гарри, свин что-то еще нашептывает на своем языке, отчего у Грейс все больше округляются от удивления глаза. Теперь она все знает, даже не так — она осознала. Словно прожила жизни всех, и теперь готова к сотрудничеству.

Умелый замолкает и щелкает пальцами. Поттер обретает дар речи. Но молчит. Свин подходит к нему ближе и шепчет:

— Вы меня простите, мистер Поттер. Но очень уж пора было сдвинуться с мертвой точки. Теперь она ваша. И прошу вас, будьте обходительнее.

Гарри кивает, шепчет в ответ «Спасибо». И умелый исчезает.

Грейс придвигается к карте.

— Мне нужна бумага и карандаш… или перо.

— Да, я сейчас принесу, — отзывается Поттер, ощущая себя весьма странно. То ли это воспоминания о прошлом, то ли та легкость, что появилась в общении с Камерон. Теперь она все знает. Теперь она знает все так, как пережил он сам. И эта близость приятна. Хочется молчать. И Поттер молчит, наблюдая как колышется перо, создавая блики на ее бледном лице, как мешаются падающие на щеки пряди светлых волос. «Эта девушка спасет мир», — появляется мысль в голове. Снова щемит сердце от сходства. Вот она что-то там пишет на пергаменте. А вдруг завтра ей придется пожертвовать собой? Как и ему на войне. Как защитить ее от подобной участи?

— Я принесу тебе плед.

— Но мне не холодно, — отвечает она, но Гарри не слышит. Он приходит и укутывает ее в кокон как бабочку. И она улыбается. У Гарри пересыхает во рту, и он выпивает ее чай, после смущается и уходит, чтобы принести новый. Камерон смотрит ему в след, чувствуя жар пледа, и как быстро стучит ее сердце. «Сколько же ему пришлось перенести. Я обязательно его спасу».