De dos caras: Renacimiento* (джен)

* * *

— А ты знаешь… мне нравится, как все закончилось, правда. Да… этот самый… — язык заплетается, девушка хмурится, подпирая рукой подбородок, затем щелкает пальцами, пытаясь что-то вспомнить.

Поттер сидит напротив и в упор на нее смотрит.

-…Хмурый! Точно, — с восклицанием произносит она и подпрыгивает на стуле, отчего кружка с пивом переворачивается. — Пристал ты ко мне со своим невероятным рассказом, — недовольно бурчит она, мигом поменявшись в настроении и вытирает промокшее платье. — Довольно смешным, должна сказать, — усмехается она, тянется за кружкой, но та валяется на столе опустевшая. — Отдашь свою, я из-за тебя разлила свое пиво, — сделав пару больших глотков из его кружки, девушка снова подпирает подбородок

Гарри скрещивает руки на груди. Что же все-таки она скажет? Про историю полную боли и сражения за собственное "я". И не глупо ли напиваться и рассказывать ее первой встречной, да еще и в маггловском баре?

— Ну чего ты уставился? — спрашивает девушка. — Давай, расскажи еще что-нибудь! И не столь мрачное! А то мне невесело.

И зачем он вообще тут сидит и слушает эту пьяную девицу?

— Чтобы самому поверить, что это глупая сказка, — отвечает Гарри сам себе вслух. — А что ты хотела сказать про… Хмурого? — напоследок спрашивает он.

— Ах, да… герой он. Г-е-р-о-й! — смеется она и делает еще пару больших глотков.

— Герой? — растерянно переспрашивает Поттер.

— Да! Ты сам посуди. Какое чувство долга! Он же повелитель! И не стал никого убивать, и исправил все проблемы. Мне бы такого мужчину… — девушка мечтательно закатывает глаза.

— Да что ты такое несешь?!.. На! — Гарри кидает на стол несколько монет. — Выпей еще, чтобы не несла эту чушь. — Он встает, расталкивает народ на своем пути и уходит.

— Герой! — фыркает он. — Это я герой, черт побери! — минут десять Поттер идет быстрым шагом, чувствуя, как дождь заливает ему за воротник. «Был когда-то… сейчас я вообще никто», — он сбавляет шаг, ощущая, как привычное чувство опустошенности и никчемности заполняет его.

Спустя полчаса Гарри поворачивает ключ в замке собственного дома. Воспоминание о скользком, окровавленном ключе из Азкабана всегда преследует его в этот момент. Гарри встряхивает головой и заходит в дом. Пусто, темно и тихо. Как и в его душе все эти три года. Со вздохом стягивает с себя пальто и принимается за ботинки. Повседневные заботы и дела его настолько достали, что в доме царит хаос. Отшвырнув в сторону ненавистные ботинки с запутавшимися шнурками, он пробирается к дивану в холле, старательно обходя валяющиеся на полу вещи. В доме свет давно не зажигает — только камин. Так кажется, что в доме уютно и тепло и беспорядок не так бросается в глаза. Добравшись кое-как до дивана, ушибив при этом палец о статуэтку в виде древнегреческой богини победы Ники, привычным взмахом палочки он зажигает камин и сидит неподвижно, уставившись на яркие языки пламени.

Слова пьяной девицы так и не выходят из головы. Он должен узнать. Спросить чье-то мнение. Может, Малфой тоже считает Хмурого героем? А Гермиона? Что они скажут?

Поттер лениво сползает с дивана и берет в руку летучий порох. Его камин давно не чистили, он грязный и пыльный, но Поттеру непременно нужно с кем-то поговорить.

— Малфой-Мэнор! — произносит он и чихает от пыли.

Из белого камина, украшенного свечами по бокам, и зеркального внутри вываливается Поттер, пачкая все в саже. Не удержавшись на ногах, будучи немного пьяным, он сваливается на белый ковер.

— Прости… — бубнит он, пытаясь подняться, отчего пачкает поверхность еще больше.

— Терпеть тебя не могу, — слышится рядом из кресла.

— Я лишь пришел… мне надо узнать, понимаешь? — Гарри поднимает вопрошающие глаза, решая остаться лежать на ковре.

— Узнать, насколько сильно ты испачкаешь своей возней мой ковер?

Гарри отрицательно качает головой.

— Нет… да причем тут вообще ковер! — вскрикивает он, явно оскорбленный таким предположением.

— Ты пьян, — с отвращением произносит Драко, затем тянется за своей волшебной палочкой.

Секунду спустя на Гарри обрушиваются струи ледяной воды.

— Прекрати сейчас же! — кричит Поттер, размахивая руками.

— И не подумаю. Я просил не заваливаться ко мне в пьяном виде, да еще и грязным, — Малфой намеренно направляет струи воды в глаза.

Поттер наконец встает и резким движением выхватывает палочку из рук Драко. На мгновение на лице Малфоя появляется удивление. Затем он решает сменить тактику и вежливо указывает Поттеру на второе кресло.

— Садись.

Гарри со стоном сваливается в кресло, откидывая голову назад. Палочка Малфоя вываливается из его рук. Драко осторожно наклоняется и подбирает ее, кладет в карман. «От греха подальше».

— Ну? Я слушаю. Что на этот раз?

— Я снова был в маггловском баре.

— Я заметил.

— Не перебивай.

Малфою так хочется выбить из Поттера эту дурь, но он сдерживается. Сколько раз за этот месяц он уже напивался? Тридцать? Но на лице остается беспристрастное выражение.

— И знаешь… я рассказал снова свою историю… это так глупо, я знаю, но ты тоже пойми…

— А можно сразу к вопросу без вступлений?

— Ты невозможный слушатель! — поднимает голову Поттер. — У тебя есть пиво?

— Я больше не пью эту гадость. Так что ты хотел?

Поттеру хочется как-то вовлечь Малфоя в свои переживания, он бы даже мог вновь пересказать ему все произошедшее трехгодичной давности, дабы тот хоть как-то проникся его чувствами и…

— Да зачем я вообще пришел сюда! — досадно вскрикивает он. «Ты никогда не поймешь меня».

Малфой пожимает плечами.

— Я как раз все это время пытаюсь узнать.

— Ладно, — отмахивается от него Гарри. — Без вступлений. Хмурый — герой? — выпаливает он, пристально всматривается в глаза Малфоя.

— Тебе действительно это сейчас так нужно? Три часа ночи, Поттер! Прекрати жить прошлым.

— Просто ответь. Без нравоучений.

— Мне это неинтересно. Зачем сидеть и обсуждать, кто что сделал? Для меня… — Малфой приказывает себе продолжать, ведь именно за этим пришел Поттер, — для меня герой — ты. Ты освободил меня из Азкабана. Доволен? А теперь закроем эту тему. Отправляйся обратно в камин.

Поттер доволен. Откидывается назад в кресло. Но оставаться один он не хочет.

— Я тут останусь сегодня.

Малфой раздраженно вздыхает.

— Бездельничать у тебя не получится. Раз тут, — он кивает на ковер, — вымой. А потом поможешь мне. Тебе даже в голову не пришло узнать, что я делаю в три часа ночи в гостиной? Не тебя же сидел и ждал.

— Ну и что же ты делаешь? — безучастно спрашивает Гарри, оборачиваясь и оглядывая грязный ковер.

— Решаю задачу. Мне нужно как-то избавиться от пристального внимания Министерства к моим продажам в Косом переулке. Ты же помнишь, я выкупил там местечко, где раньше работал. Это весьма прибыльно. А некоторые артефакты я даже начал собирать сам.

— Мне это неинтересно.

— А мне неинтересно по ночам слушать твои вопросы о прошлом. Скажи, — Малфой смотрит на пытающегося вспомнить нужное заклинание Поттера, — тебе хоть что-то за все это время было интересно? Ты чем-то занимаешься, кроме попоек в баре и рассказов своей истории пьяным девушкам? Ты думаешь, так ты их заинтересуешь? Пьяный, грязный как свинья и небритый?

— Я не грязный, — буркает в ответ Гарри и делает взмах палочкой — пятно на ковре исчезает вместе с частью ковра. — Чисто. Нравится? — и пока Малфой в недоумении смотрит на огромную дыру в его любимом ковре, Поттер уже исчезает в камине.

— Сволочь. Умелый! — зовет громче обычного Драко.

— Да, господин? — мгновенно аппарирует слуга.

— Поезжай в тот магазин, где я выбирал этот ковер и привези еще один такой же.

— Хорошо, сэр.

Малфой садится обратно за работу, но выходка Поттера не дает ему сидеть спокойно. Его поведение в последнее время переходит все границы. Он ему не нянька терпеть его пьяные выходки. Горсть порошка отправляется в камин и Драко решительно произносит:

— Гриммаулд-плейс, 12.

— Поттер! Я… — Малфой тут же спотыкается о какой-то предмет и теряет равновесие, упав еще на несколько разбросанных вещей на полу. «Он что? Устроил погром?».

— Люмос! — свет освещает бесконечный бардак. — Поттер, ты живой? — мысли одна за другой подкидывают варианты случившегося. — На тебя кто-то напал?

Освещая себе путь, Малфой поднимается на верхний этаж. На полу ему попадаются даже вилки с ложками, поломанные тарелки, и в голову лезут всякие страшные мысли. Но что могло произойти за такой короткий промежуток времени?!

— Поттер?! Где ты? — с беспокойством в голосе зовет он.

— Волнуешься обо мне? — тот выходит из спальни абсолютно невредимым.

— Ты в порядке? Что тут произошло?

Гарри рад отметить на шее Малфоя красные пятна. Они появляются, только если он сильно разнервничался. А Поттеру так необходимо сейчас быть кому-то нужным.

— Все хорошо, — успокаивающе отвечает он.

— У тебя дом разгромлен. Это хорошо?

— Только не надо нотаций. Ты за этим пришел?

— То есть… — Малфой еще раз освещает беспорядок вокруг, — превратить дом в свалку — это, по-твоему, в порядке вещей?

Гарри лишь усмехается.

— Что смешного в моих словах, Поттер?

— Ты действительно хочешь знать, Малфой?

— Зачем я, по-твоему, спрашиваю?

— Ладно, идем, — Гарри скрывается за темным проемом двери. Драко спешит за ним, удивляясь, как тот спокойно ходит по дому, не спотыкаясь. Уже успел наизусть выучить, что где разбросано? Как долго он уже живет в таком состоянии?

— Садись тут, — Поттер указывает на перекошенный стул. Сам залазает с ногами на кровать.

— Я постою.

— Выпей со мной, — Гарри протягивает бокал.

Малфой смотрит с неодобрением, но соглашается, еле заметно кивнув, посчитав, что так Поттер заговорит быстрее. Гарри выпивает вино до дна почти одним глотком. Малфой с отвращением наблюдает.

— Рассказывай, давай уже. Будет заплетаться язык — слушать не стану.

— Ладно, слушай… — Гарри делает паузу, затем продолжает, — этот хаос… — он обводит рукой помещение, — он в моей душе, понимаешь? — Мне не нужен порядок здесь, пока его не будет внутри, — указывает рукой на грудь.

Малфой тяжко вздыхает, вертит в руках бокал. Поттер продолжает:

— Тот день… он для меня словно вчерашний. Еще ничего не закончилось. Это начало. Начало чего-то ужасного. А я сижу тут и ничего не делаю. А оно все прогрессирует и прогресси…

— Хватит. Тебе лечиться надо. Я давно уже заметил. Да ты просто самый настоящий пьяница! — Малфой злится сам на себя, что не замечал раньше, насколько все запущено. — И Грейнджер, вечно со своими «Не трогай его», «Не кричи», «Он еще не полностью восстановился». Восстановился, как же! Да так успешно, что забухал на радостях! Так? Герой?! — Драко выдергивает бутылку из рук Поттера и уходит, пиная и ломая ногами вещи на своем пути. Гарри слышит его возмущенные реплики даже с нижнего этажа. А когда они затихают, ложится на кровать и прикрывает глаза. «Я так и знал, что никогда не поймешь».

* * *

Гермиона укрывается теплым одеялом. День был тяжелый, но она рада, что выполнила все задуманные дела. Ее любимым занятием стало планирование каждого дня. Ведь только так можно добиться успеха, а еще надо столько всего успеть!

— Ах, Рон, — внезапно вспоминает она, — и не забудь завтра до десяти привезти мне четыре зеленых желудя, настойку зверобоя и пять крысиных лапок.

Рон не отвечает, и она решает напомнить ему, что именно их ждет завтра:

— В час к нам придут Джинни с подругой, так что пригласим Гарри, вдруг она ему понравится. А в восемь вечера ко мне заедет профессор Гамельтон, нужно с ним обсудить одного пациента из поступивших, я хотела на нем опробовать свое новое лекарство от ушибов малой и средней степени… Рон? Ты слушаешь?

— Да, да, Гермиона, — устало произносит Уизли, порядком уставший от вечных расписаний на каждый день. Кажется, его жена с каждым годом становится все менее романтичной. Раньше ей нравились лепестки роз на кровати и спонтанные поездки куда-то загород. А сейчас на такие предложения она бы ответила: «Ну что за глупости, Рон?».

— Еще завтра…

— Кажется, твой живот немного надулся, — с нежностью произносит Рон и гладит через ткань ночной рубашки ее абсолютно плоский живот.

— Мы уже обговаривали это, и не раз, — отодвигает она его руку и хмурится. — Я не хочу детей, Рон.

Уизли отворачивается и гасит лампочку на маленьком столике.

— Спокойной ночи.

— Спокойной. Надеюсь, ты ничего не забыл, — Гермиона намеренно игнорирует раздраженный выдох мужа. Разве она что-то неправильно делает? Они уже не маленькие чтобы заниматься всякой чепухой. И рожать по заказу она не собирается, а желание так и не появилось. Она закрывает глаза и засыпает.

Спустя четыре часа ее будит тихий настойчивый стук во входную дверь. Она знает — так стучится только один человек, и только в исключительном случае. Что-то случилось с Гарри. Девушка выбирается из кровати и тихо прикрывает за собой дверь в спальню. Сбегает с лестницы и распахивает входную дверь.

— Что с ним случилось, Малфой?

Драко заходит в дом, останавливается у стола и ставит на него бутылку с вином. Затем разворачивается и произносит:

— Познакомься. Лучший друг Поттера последние три года.

— Малфой… — девушка закатывает глаза. — Что ты придираешься? Ну выпивает он иногда, ничего страшного, у него столько стрессов было…

— Да замолчи ты уже! — кричит тот. — Ты была у него дома?! Видела, во что он его превратил? Ты видела, во что он сам превращается, когда пьет? В размазню. В жалкого неопрятного мужика, несущего всякую чушь о героизме.

Гермиона поджимает губы:

— Не кричи на меня.

— Не кричи, не трогай его, не сердись, пойми, пожалей… да мне это все осточертело! — громче прежнего кричит Драко.

— Малфой. Рон дома. Говори тише.

— Рон? А что мне твой Рон? Знаешь, Грейнджер, я давно мечтаю его отделать за тот день. Так что если он спустится, я буду даже рад.

— Поговорим в другом месте, ты слишком возбужден, чтобы что-то спокойно обсуждать здесь.

— Пока тебе в лоб не швырнешь ложкой, валяющейся на полу в доме Поттера, как и множество других вещей, ты не услышишь меня, Гермиона. И это мне осточертело. Не ты терпела его пьяные выходки по ночам. Зачем я только тебя слушал?! Да ты слепая! Он превратился на моих глазах в алкоголика!

— Дорогая, все в порядке? — слышится голос, спускающегося из спальни Рона.

— О нет, Малфой, уходи!

— И не подумаю, — Малфой поворачивается на каблуках и иронично поклоняется. — Здравствуй, Уизли.

— Малфой? — Рон не верит своим глазам. И ему его жена посреди ночи открыла двери? — Прикройся! — недовольным тоном велит он, проходит мимо Малфоя, накидывает на плечи жены свой халат. — Зачем он здесь, Гермиона?

Грейнджер несколько мгновений сверлит взглядом Малфоя, затем объясняет мужу:

— Он лечится у нас в больнице. Я обещала ему лекарство на завтра, но ему нужно именно здесь и сейчас.

На щеках Малфоя появляются алые пятна. «Решила выставить меня безумцем?».

— Не ври, Грейнджер, у тебя это всегда плохо получалось. Я знаю твою жену, Уизли. И знаю о ней даже больше, чем ты себе представляешь, — Малфой подходит ближе, чтобы рассмотреть меняющееся от гнева лицо Рона.

Гермиона кидает испуганный взгляд на Рона, затем обращается к Драко, решая отступить:

— Чего ты добиваешься, Малфой? Да, я виновата в том, что произошло, если все действительно так, как ты говоришь. Ты доволен?

— Так вы действительно давно общаетесь? — Рон в недоумении переводит взгляд с одного на другого.

— Доволен? Чем я должен быть доволен? Вместо прининятия какого-либо решения, ты выставляешь меня безумцем, а сверху еще и требуешь чего-то?

— Гермиона, сейчас же объясни мне все, или я за себя не ручаюсь! — встревает Рон.

— Хорошо… Мы общаемся по работе. Ммм…нас связывает…

— Она мне должна. Ты ведь не забыла, Грейнджер?

Голос Малфоя заставляет ее вспомнить о клейме. Она вздрагивает и тянется к шее. Гладко. Чары действуют, но оно там. И эти слова — угроза.

— Да, Рон, я действительно должна этому человеку по работе… я задолжала, вот он и разозлился.

— Что именно ты задолжала? Я все куплю завтра вместе с теми ингредиентами, и ты его больше никогда не увидишь.

Малфой усмехается.

— До завтра, Грейнджер, — когда он проходит мимо Уизли, намеренно смотря тому в глаза, Гермиона замечает в его взгляде неприкрытую ненависть.

— До завтра, м-мистер Малфой, — говорит она вслед и замечает на его губах легкую улыбку.

«Козел. Устроил мне тут сцену ради собственного удовлетворения».

Уизли запирает двери на все четыре замка после его ухода, хотя пользуются они обычно лишь двумя.

— Ты в порядке? — он подходит и обнимает ее. — Дополни список. Я все куплю завтра. Что ты мне раньше не говорила?

— Я рассчитывала справиться сама.

Рон недовольно сипит ей в ухо, не решаясь сказать что-то еще, чтобы избежать ссоры на ночь. Гермиона задумывается о словах Малфоя. Но она более, чем уверена — он преувеличивает. Он ведь привык к идеальной чистоте в доме, и небольшой беспорядок холостого мужчины, обходящегося без слуг, ему покажется свинарником. А насчет выпивки она поговорит с Гарри. Завтра же.

— Пойдем наверх, — выводит ее из размышлений Рон. — Даже если он приобретает у тебя какие-то лекарства, это не повод заваливаться в наш дом посреди ночи. Что за новый Министр магии?! Взял и сократил срок этому гаденышу. Полностью согласен с отцом — наверняка Малфой его каким-то образом подкупил, не иначе, Гермиона!

— Наверняка… — девушка с содроганием вспоминает тот вечер, когда впервые увидела Драко в шляпе и каких-то обносках, истощенного и больного. Невольно проникается к нему уважением, не смотря на гадкий характер. Сейчас он оправдал свое имя, и его вновь есть за что ненавидеть окружающим. Гермиона засыпает с улыбкой на губах.

* * *

На следующий день Гермиона, расправившись со всеми заказами рецептов в лаборатории, тщательно готовится к приему гостей, а именно: приехавшей семьей Николеску, беременной вторым ребенком Джинни и сопровождающей ее подруге Эмили. Для Эмили и Гарри она специально выделяет места рядом. Рон с Мирчем и Джорджем тут же закрываются в магазинчике, обсуждая новые привезенные материалы.

В дверь внезапно стучат. Гермиона спешит открыть, отмечая, что для гостей рановато. Это Малфой.

— Слышал, тут гостей собирают? Развлекаешься? Так и не дошло, зачем я ночью приходил? Или думаешь, мне совсем делать нечего?

— Малфой… гости придут через полчаса. И в том числе Гарри.

— Сюда иди, — он хватает ее за руку и аппарирует.

Пыльный воздух ударяет в нос. Девушка чихает, поднимается и оглядывается.

— Что это за место? Заброшенный дом? Зачем ты меня сюда привел? У меня гости…

Малфой снова хватает ее за руку и молча тащит наверх.

— Ты что, совсем с ума сошел?! Отпусти меня сейчас же!

Он толкает ее на кровать, и она сваливается на кого-то, лежащего там. От человека жутко пахнет перегаром.

— Вот твой гость, Грейнджер. Пьяный настолько, что встать не может. И да, это ЕГО дом.

После этих слов Малфой аппарирует, оставив Гермиону в полной растерянности.

— Но как… Гарри? Это действительно ты?! — она прикасается к его лбу, откидывая отросшие волосы назад. Шрам…

Удостоверившись в его личности и оглядев грязное помещение, Грейнджер ощущает вину и злость одновременно.

— Вставай! Да как ты мог так напиться?! Что ты вообще творишь! Неблагодарный! — она истерично бьет его подушкой, а тот лишь мычит и переворачивается. — Я столько времени защищала тебя от нападок Малфоя! Уговаривала его быть к тебе лояльнее! А ты! Ленивая скотина, поднимайся сейчас же!

Но избиение подушкой оказывается недостаточной мерой. Гарри лишь на мгновение открывает глаза, шепчет «Гериона» и улыбается.

— Я с тобой не играю, Гарри. Сегодня же займусь тобой. И ты пожалеешь, что я твоя подруга, — зло шипит Гермиона, и голос ее подрагивает. С этими словами девушка решает отправиться к Малфою и поговорить. Он был прав. Она его в течение последних пяти месяцев совсем не слушала и постоянно заблуждалась в его словах.

«Встреча откладывается, сегодня буду позже. Срочные дела», — шлет Гермиона из ближайшей совятни Рону сообщение и направляется к Драко. Оказавшись около Имения, девушка облегченно вздыхает. Вид сияющего и ухоженного замка действует успокаивающе.

Гермиону выходит встречать Умелый и вежливо провожает через сад, залы, коридоры к самому кабинету хозяина. Напоследок пропищав: «Он не в духе», открывает ей дверь.

Девушка благодарит и заходит.

— Я сейчас занят, Грейнджер.

— Малфой… это важно. Отложи свои дела. Я же свои отложила…

— С пятимесячным опозданием. Мне за это тебя похвалить?

Это замечание она пропускает мимо ушей.

— Я дам Гарри зелье…

— Нет. Пусть пьет.

— Что?!

— Что слышала.

— Что за безответственное решение!

— Вполне себе ответственное. Мне надоело читать ему нотации. Это не помогает. Бить его — слишком жалок. Так что пусть сам на этот раз находит правильный путь. Я его бред про «Ничего не закончилось, все только начинается» слышать больше не намерен.

— Да, я тоже…погоди, что за бред?

— В следующий раз я направлю его к тебе — послушаешь.

— Он каждый раз тебе одно и то же рассказывает?

— Да.

— Отлично, расскажи мне. Может, мы вправду что-то не понимаем…

— Гермиона, хватит! — он нервно бросает перо, которым писал, на стол. — Я устал. Устал от чрезмерного присутствия пьяного Поттера в моей жизни и постоянных попыток его понять, простить, защитить. Он не ребенок, в конце концов.

— Просто расскажи мне,— просит она.

Малфой кидает на нее хмурый взгляд, затем произносит:

— «Это начало чего-то страшного, а я ничего не делаю, бездействую, а оно приближается» и бла-бла-бла. А теперь уходи, мне пора работать.

Девушка задумывается.

— Я буду с ним серьезно беседовать сегодня вечером. Пойдем со мной, поможешь навести порядок в его доме?

— Гермиона… у меня для этого слуги.

— А… — девушка хочет спросить, с каких пор она стала «Гермионой». Малфой ее так периодически называет с того самого момента в белом домике. Но за столько лет девушка так и не решается задать этот вопрос. Видимо, это зависит от каких-то колебаний его настроения.

— Чего еще?

— Мне кажется, будет лучше это сделать тебе лично. Вместе со мной. Только это. Ради Гарри. А остальное он сам…

Драко захлопывает толстый журнал с какими-то записями и смотрит на нее.

— Сказать по правде, мне страшно находиться в его доме. Там и заболеть недолго: столько пыли, хлама и невесть чего еще. И я не вижу никакой связи. Как это должно ему помочь?

— Это поможет не только ему, но и тебе. Ты остынешь, перестанешь на него так злиться…

— Не перестану. Пока не увижу достойного человека перед собой, которого смогу назвать своим другом. А не пьяного небритого полубомжа.

— Ладно, как хочешь, — Гермиона решает обратиться с этой просьбой к Умелому — тот, в отличие от Малфоя, никогда ей не отказывал в услуге. Она уже собирается уходить, но ее внимание привлекает висящий в рамке на стене толстый кожаный браслет. На нем вышиты какие-то интересные символы. — Что это? — спрашивает Грейнджер, подходя ближе.

Малфой кидает на нее быстрый взгляд:

— Подарок отцу от одного из деловых партнеров. Я его не трогаю.

— Почему? Потому что не можешь прочесть, что на нем написано? — «Еще чуть-чуть, и я вспомню перевод последнего символа!»

— Или потому что боишься к нему притронуться — вдруг оно проклято? — «Это, возможно… символ страха? Нет…»

— Или ты не трогаешь вообще никакие вещи отца, потому что когда-то он тебе запрещал? — «Да, точно! «Зло»!»

— Ты… себя хорошо чувствуешь, Гермиона?

— Превосходно! — девушка вся сияет от того, что знает перевод на браслете, и она уверена, Малфой даже первого знака не разберет. Да что там знака — языка!

— Ты уверена?

— На все сто! Так почему?

— Потому что это чужой подарок. А мне чужого не надо, — Малфой улыбается, замечая, как она сникает. — По твоим эмоциям на лице можно читать мысли. Догадалась, что там написано? Мне тебе начислить баллы? Смешная ты, Грейнджер. — и он смеется в голос, а она заливается краской и покидает кабинет, бурча себе под нос что-то неразборчивое.

Девушка откладывает все свои дела, но Гарри вновь нужна ее помощь. Малфой прав. Он стал слишком зависим от их участия в его жизни. Все эти годы, за исключением последних нескольких месяцев, они практически не отходили от друга. Вечно чем-то старались его занять, отвлечь от грустных мыслей и переживаний. Но тому не было что-либо интересно. Иногда для вида он чем-то увлекался, но ненадолго. Народ вокруг поговаривал о депрессии, но Гермиона не разделяла этого мнения. Бодрящие, всевозможных комбинаций зелья не дали бы заскучать. А когда ей показалось, что все наладилось, Гарри запил. Правда, на встречи с ней он приходил трезвым, пусть и немного неопрятным, что она объясняла отсутствием постоянной девушки рядом. Но вид его дома и самого Гарри привел Гермиону в ужас. Обычно никто не навещал Гарри в его доме, он сам приходил, когда хотел пообщаться, и чаще всего они собирались именно здесь. В белом домике. Грейнджер сидела за столом и ждала. Она послала сову Поттеру с час назад. И оставила бутылек с отрезвительным зельем на столике рядом с кроватью. Она была уверена — он придет. Через полчаса он действительно пришел. Небритый и в помятой одежде.

— Проходи, Гарри, — девушка пытается поддерживать вежливый тон, понимая, что криками ситуацию только усугубит.

— Зачем ты меня позвала? — Гарри стыдно за то, в каком состоянии его видела подруга. Но он уверен, что они занимаются совсем не тем, чем надо, и не видят подкрадывающейся опасности. А он бессилен что-либо изменить в одиночку.

— Ты знаешь зачем, Гарри, — Гермиона убирает со стула довольно объемистую сумку, надеясь, что бутыльки со специальными зельями для алкоголиков не зазвенят, и Гарри не догадается, что она собралась его лечить.

— Ну, давай говори тогда, что собиралась.

— Давай для начала присядем. Я тут приготовила чаю и ягодного пирога, ты же любил в школе…

— Любил, — кивает Гарри, хотя уже не и помнит, так это или нет.

Грейнджер садится за стол, разливает чай.

— Малфой придет? — Гарри кивает на третью кружку, зная, что в белом домике никто, кроме них троих, не бывает.

— Да… возможно, зайдет. Я ему говорила о встрече.

Гарри чувствует себя неуютно. Он благодарен подруге за вежливость, но предпочитает, когда говорят прямо.

Гермиона нарезает пирог и протягивает ему кусочек:

— Попробуй, должно быть вкусно.

Поттер отламывает кусочек и ест. «Долго она еще будет тянуть?»

— Вкусно. Мне что-нибудь еще съесть или выпить перед тем, как ты объявишь, что я пьяница и должен срочно лечиться?

Гермиона напрягается, хватает чайник и подливает ему еще чаю:

— Я предполагала, что ты станешь разговаривать со мной в таком тоне, но пойми, я хочу лишь, чтобы ты был здоров и счастлив.

Поттер молчит. Ему не хочется ее как-то обижать, но вместо опеки она могла бы его выслушать. И он решает попробовать:

— Ты увидишь, Гермиона. В один день все поменяется, появится зло, появится Он. И тогда уже некуда будет бежать и прятаться, а ты…

— Ты действительно все еще бредишь… — девушка сочувственно на него смотрит, садится ближе, берет за руку:

— Не забывай, мистер Уизли работает в Министерстве, он специализируется на всяческих правонарушениях, и если бы какая-то угроза существовала, мы бы уже знали.

Гарри отпивает чаю. Доказывать ей что-то не имеет смысла.

— Какие зелья принимать первыми? — спрашивает он, кивая на сумку.

Гермиона не спешит с ответом. Слишком быстро Гарри согласился, это на него не похоже. Она глубоко вздыхает и пробует пирог. Молли печет гораздо лучше…

Входная дверь открывается, на пороге появляется Малфой. Он заходит на кухню и садится на третий стул.

— Вы уже поругались? — спрашивает, наливая себе чаю.

— Нет, Малфой. Я только спрашивал, какие зелья мне принимать в первую очередь, — отвечает ему Поттер.

Малфой усмехается:

— Может, сыворотку правды? — спрашивает он, понимая, что Поттер решил перед Грейнджер разыграть больного друга, желающего вылечиться от алкоголизма.

Гермиона задумывается. Несомненно, крестраж — это опасный ритуал, но прошло уже три года, неужели Поттер все еще не пришел в себя, или повреждения неизлечимы? Или же действительно он ощущает грядущую беду. Но в Магической Британии все это время тихо и мирно, и скорее верилось в первое.

— Ладно, Гарри. Как хочешь. Я не стану настаивать…

— Опять, Грейнджер? Ты снова его жалеешь. Ну да, конечно. Бедный Поттер запросто выпивает за ночь несколько бутылок алкоголя и не может встать утром с кровати. Нам еще повезло, что он находит дорогу домой.

— Прекрати, Малфой, — девушка запинается. «А ведь он прав. Я снова его жалею и защищаю».

— Точнее… Я хотела сказать, что он прав. Ты… — она делает глубокий вдох, — превратился в алкоголика, Гарри, — Гермиона опускает глаза, не выдерживая прямого взгляда Поттера. Малфой удивленно поднимает бровь.

— Ты… — «Я делаю это для твоего блага», — опустился ниже некуда… мне уже стыдно за твой неопрятный вид перед друзьями, я постоянно им говорю, что ты приболел… Но сколько можно пользоваться нашей заботой и вниманием? Пора самому становиться на ноги… — Грейнджер кажется, что еще немного, и она провалится сквозь землю от стыда и смущения так напрямую высказывать все другу. Секунду спустя она и вправду не выдерживает и решает встать. Малфой это замечает и кладет под столом свою ладонь на ее руку. Сам продолжает наблюдать за смотрящим на Гермиону Поттером.

— Ну что, ты все слышал? Нам стыдно за тебя. Больше не приходи ко мне пьяным ночью, или я прикажу Умелому тебя выпроводить, — Драко отпускает руку Гермионы и кидает на нее быстрый взгляд. Пожалуй, так сильно она никогда не краснела.

— Посмотри на меня, — обращается Гарри к Гермионе, и она поднимает взгляд, стараясь не выдавать своих эмоций. Ей необходимо быть сейчас строгой.

— Помни, что я тебе сказал, — предостерегает он. — Одним днем все внезапно поменяется.

Он поднимается и уходит, забирая с собой звенящую сумку. Малфой провожает его взглядом и оборачивается к девушке:

— Молодец, Грейнджер, ты оправдала мои ожидания, — улыбается он.

«Что-то тут не так», — тревожится она, но истинный ответ ускользает. Вдруг Гарри прав, и их ждут нелегкие времена? Но откуда может взяться такая серьезная угроза?

— Малфой… а Мир Рабов… ему закрыт вход в наш мир? — настороженно спрашивает она.

— Только не говори мне, что поверила Поттеру! — вспыхивает Драко, но тут же задумывается:

— Не знаю… нет, — он поднимается с намерением уйти обратно на работу, не желая думать об этом, но всякие мысли лезут в голову. «Что делает глубоко под землей Хмурый? Или он уже не Хмурый, и душа Волдеморта пожрала его душу?»

Он оборачивается к Гермионе:

— Проверим, ладно? Пошли сейчас в библиотеку моего отца. Я там давно не был, поможешь мне найти нужную…

— Пошли! — радуется Гермиона. Запретные книги — это то, что сейчас нужно. Когда еще ей доведется попасть в библиотеку Люциуса Малфоя?

* * *

«Ты подобрался ближе. Ты уже совсем рядом», — бесцельно пробродив по Лондону почти всю ночь, Гарри заходит в свой дом, ощущая, как скручивает от волнения живот. Он чувствует чье-то приближение. Чего-то опасного. Но на несколько мгновений он отвлекается от своих переживаний. В доме чисто. Красиво и уютно. На столах вазы с цветами, на кухне ужин. Поттеру снова становится стыдно за свое поведение, и он решает отбросить всякие мысли о Хмуром и Волдеморте. Может, он действительно на этом помешался, и стоит взглянуть на вещи здраво? От этой мысли ему становится немного легче, и поднимается настроение. Гарри забирает еду в зал, отмечая, что уже начинает светать, забирает утреннюю почту и устраивается за столом у камина. Бокал с соком вместо привычного алкоголя выпадает из его рук. Взгляд бежит по строкам, сердце с каждым прочитанным словом бьется быстрее. Только что данное обещание забыть прошлое разбивается о печатные буквы газеты: «Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся. Зловещий знак Черной Метки возвышался сегодня утром в небе над деревней Билбери. Он погубил несколько невинных жизней, безжалостно убив две семьи волшебников. В данный момент ведется расследование, въезд в деревню запрещен. Магическая Британия снова в опасности. Готов ли Гарри Поттер вновь сразиться с ним?..»

* * *

Малфой и Грейнджер просиживают в библиотеке почти всю ночь.

— Пойду за газетой, — Драко решает отлучиться, чтобы отвлечься от многочасовых поисков. Он никогда не пропускал новостей: вдруг Министерство проявило интерес к еще каким-то его продажам? Он должен быть в курсе.

— Хорошо, я пока проверю дальние полки, — девушка ставит на место книгу о магических существах, живущих в зонах, далеких от обитания волшебников, отчаявшись найти хоть какие-то упоминания про Мир Рабов. Пройдя пару рядов, останавливается у полок, немного сдвинутых вовнутрь в отличие от остальных. Это привлекает ее внимание. Гермиона искренне удивляется, прочитав несколько названий — «Средневековые пытки», «Маггловские способы войны», «Сексуальное рабство магглов». Девушка открывает «Средневековые пытки» и ахает. Это сборник всевозможных картинок и устройств для пыток с подробным описанием использования.

— Мерлин… его отец интересовался подобными вещами… — Гермиону это поражает до глубины души. И одновременно пугает. Зачем он это изучал? Вряд ли ради простого интереса.

Пролистав остальные книги с таким же образом тщательно собранной информацией, она пытается вытащить последнюю книгу. Но та не поддается. Грейнджер прилагает больше усилий, но та словно приклеена. От досады она ударяет по ней рукой и вскрикивает от боли: под кожаным переплетом та покрыта железной оболочкой.

Книга со скрипом выдвигается вперед и раскрывается. Внутри лежит черная толстая старая книга. Девушка как завороженная бережно вытаскивает ее и читает знакомые символы, выдавленные на обложке:

— Миром правит зло, — произносит она, вспоминая, что видела недавно на стене в кабинете Малфоя. Браслет с такими же символами.

Она открывает книгу. Нарисованные картины знакомых темных созданий пугают ее. На первых страницах водяные демоны, уродливые и высокие, стоят посреди деревьев, карлики держат в маленьких руках кирки для работы с землей, свиньи стоят в ряд с саблями вдоль королевского стола, и мужчина на троне, очень похожий на Хмурого, но ниже ростом и с более длинной, поседевшей бородой. После изображений следует пояснение: «Первое подземелье. Мир рабов. Мутные Болота», и под ним, уже другим почерком — пункты, словно в договоре:

— Каждый Посвящённый обязан приводить хотя бы одного обрядчика за год. Такова цена равновесия.

— Немой обряд доступен только темным волшебникам, достаточно сильным, чтобы владеть темной магией.

— Общение между мирами происходит только на территории Первого подземелья.

— Вторжение Повелителя мира рабов в волшебный мир означает начало войны.

— Посвященные обязаны восстанавливать равновесие между мирами.

— Совет должен выбрать одного из Посвященных для похода в нижние подземелья. Второе и Четвертое подземелья обязаны оказывать помощь.

— В Третье подземелье волшебникам вход закрыт.

— Волшебник, единожды воспользовавшийся мощью темной силы, считается темным навеки. Ему открыты врата во все доступные подземные миры — он почетный гость.

— Нарушившего законы равновесия ждет смертельное наказание.

— После восстановления равновесия свиньи из Мутных Болот вновь прибегнут к изменению памяти волшебного населения.

— Тайное всегда должно оставаться тайным.

Она захлопывает книгу, ощущая, как глухо бьется сердце. Мысли в голове закручиваются, словно вихрь, к горлу подкатывает ком. «Раз есть правила, значит, война уже случалась». Грейнджер открывает глаза, с трудом выдыхает: «Мерлин, Гарри прав», — девушка выбегает из библиотеки и сталкивается с побледневшим Малфоем.

Он протягивает ей газету. Гермиона читает, чувствуя, как по щекам скатываются слезы.

* * *

от автора: пока не перевожу в гет, его может и не получиться, и цели такой нет. Но в этой главе есть намек. (ДМ/ГГ)

* * *

Он нанизывает кусок мяса на нож, оно не прожарено, и капля крови стекает по стали, отчего черные глаза опасно сверкают.

— Больше не должно быть ошибок, — повелитель Мутных Болот жадно откусывает кусок. — Тихий! — зовет он своего слугу. — Иди, проверь еще раз.

Мелкий свин в нерешительности замирает:

— Еще раз, Повелитель?..

Хмурый кидает на него раздраженный взгляд:

— Что в моем приказе непонятного, слуга?

— Н-ничего, Повелитель. Я уже иду выполнять, — свинья спрыгивает со ступенек и скрывается в темном проходе. В деревне, должно быть, уже идет расследование убийства, и ему придется скрываться от людских глаз. Воронки были установлены с максимальной осторожностью, ни магглы, ни волшебники не должны заметить отметок под землей. Темных волшебников в Магической Британии не осталось, и угрозы обнаружить воронки практически нет.

Свин недовольно пыхтит. Зато есть угроза попасться самому, из-за чего придется лишний раз попотеть, чего Тихий так не любит. И ему приходит мысль в голову: «Хмурый все равно не узнает, проверял я там или нет. Я постою в тени, понаблюдаю, послушаю. Проверять сами воронки необязательно. Никто из волшебников не догадается лезть глубоко под землю». С этими мыслями довольный слуга отправляется в деревню Билбери.

* * *

В темной комнате, пропахшей тлеющими свечами и увешанной муляжами голов странных животных, раздается смех:

— Ты посмотри на него, Льстивый, он злится на меня, — перед Хмурым в волшебной раковине картина показывает мужчину, бьющего с размаху бутылки, что-то выкрикивающего и метающего гневные взгляды на стоящих поодаль двух людей.

— Тише, Гарри Поттер, тебе еще понадобятся твои бутылки, чтобы запить свое полное поражение, — насмехается он, с интересом вглядываясь в помутневшие от злости зеленые глаза.

— Повелитель, а вам не кажется, что он может представлять для нас угрозу? — вкрадчиво интересуется слуга.

— Не смеши меня, Льстивый. Если Темный Лорд для меня не представлял угрозы, то над этим волшебником мне остается только насмехаться.

— Да, вы абсолютно правы, Господин. По сравнению с вашим величием и мощью он жалок. Не убивайте на него свое драгоценное время, он не представляет никакой опасности для нашего замысла.

— Не представляет. Но я хочу повеселиться. Принеси мне вина, — и Хмурый устраивается перед раковиной поудобнее, жадно отслеживая любые жесты и действия Поттера, пытаясь представить, что тот произносит двум людям напротив.

* * *

— Мы знаем, Гарри! Не мог бы ты…

Очередной бутылек с лекарством разбивается о стену:

— Нет, не мог бы, Гермиона! Твоя забота мне по горло. Твои нравоучения, Малфой, в том числе! — еще два бутылька разбиваются о стену, забрызгивая стоящего рядом со стеной Малфоя. Тот вытаскивает платок и протирает лицо.

— Когда кончатся бутыльки, бросишься на нас с кулаками?

— Молчи, Малфой, — угрожающе произносит Поттер и одним махом разбивает оставшиеся зелья.

— Все, Гермиона, я вылечился, — он кидает сумку из-под лекарств к ее ногам, заставляя себя замолчать, но энергия бьет из него ключом.

Девушка подавляет в себе порыв расплакаться и лишь поджимает губы, заставляя себя стоять на месте с бесстрастным выражением на лице. Слова о заботе сильно задевают ее.

— Если мне не изменяет память, в шкафу на втором этаже есть дорогая выпивка. Можешь пойти за ней и разбить в доказательство своего излечения. Мы подождем, — в будничной манере предлагает ему Малфой.

Поттер поднимает на него тяжелый взгляд и со всего размаху ударяет по лицу. Грейнджер вскрикивает и отступает на шаг назад. На так недавно тщательно вычищенном Умелым ковре появляются алые пятна.

Оба не сдаются, агрессия вперемешку с неконтролируемой магией заряжает атмосферу, и Гермионе становится трудно дышать. Она понимает, что бессильна их разнять, и устало опускается на рядом стоящий стул. Проходит несколько напряженных минут, прежде чем она с облегчением выдыхает.

— Довольно! — Малфой хватает свою волшебную палочку из кармана и направляет на Поттера. — Угомонись.

Гарри секунду колеблется, но решает отступить и коротко кивает. Поднимается и садится на диван. Мгновение спустя нанесенные удары дают о себе знать, и он со стоном заваливается на бок.

— Мне стоило учесть, что ты уже не тот, что был три года назад, — ворчит он в бархатную подушку, пачкая ее в крови.

Драко хочется ответить, что Поттер все такой же дурной, как и был раньше, но он лишь машет в его сторону рукой и подходит к Гермионе:

— Ты в порядке?

— Я лучше пойду, — сдавленно произносит она.

И он не успевает сказать что-то еще, как девушка с тихим хлопком исчезает.

* * *

Дома ее встречают взволнованные родственники. Вопросы обрушиваются на нее валом. Но больше всех из толпы выделяется ее муж:

— Гермиона, где ты была?! — даже не дав ей ответить, рассерженный Рон продолжает. — Где ты была, я тебя спрашиваю?! Всю ночь! Мало того, что случилось утром, и мы все в опасности, ты пропала без вести! Я тебя спрашиваю, что…

— Я была у Гарри, — перебивает она безжизненным голосом. — Ему было плохо. Он позвал меня еще днем, снова болел шрам, как тогда… И мы… я, то есть, помогала ему прийти в более уравновешенное состояние.

Наступает молчание. Ведь никто не думал о Поттере. Никто не задумался, что из-за возвращения Темного Лорда у того могло ухудшиться состояние.

— Ммм… молодец, Гермиона. Гарри нужна помощь сейчас как никому другому, — это Молли. Женщина подходит, приобнимает Гермиону и уводит её из центра собравшихся родственников. Лишь она замечает, насколько Грейнджер расстроена.

— Садись, моя дорогая, я налью тебе чаю, пообедаешь. Ты сама не своя.

Гермиона благодарна ей. Но молчит. Разговаривать не хочется.

— Рональд! — зовет мать. — Отправляйся к отцу в Министерство, узнай, как обстоят дела. Может, нужна помощь.

Уизли понимает, что добиться от жены подробностей сейчас не удастся, и решает не перечить матери.

Все расходятся по своим местам. Мирч успокаивает жену, поглаживает ее по заметно выпирающему животу, и от этого жеста Гермионе становится еще более тошно. В этом доме всем от нее что-то надо.

— Гермиона, принеси, пожалуйста, для Джинни Умиротворяющее зелье, для беременных только. А то она сильно распереживалась, — вежливо обращается к ней Николеску.

— И мне, пожалуйста, — присоединяется к просьбе подруга Джинни, Эмили.

— И Фреде для сна, она ночью не спала, — просит Джинни.

— И для матери захвати, — еле слышно шепчет Джордж, чтобы Молли не услышала.

Грейнджер не успевает поднести ко рту ложку с жареным картофелем, как откладывает ее назад:

— Да, сейчас я… мне нужно на склад, дома столько запасов нет.

— Подождали бы, пока она поест, накинулись все хором… — бурчит Молли у плиты.

Но девушка понимает, что ждать, пока она поест, никто не собирается. И в такой ситуации не до еды, хоть она и не ела ничего со вчерашнего дня.

— Я сейчас, — произносит она и исчезает.

На складе она встречает помощницу Диану.

— Мисс Грейнджер! Мы вас все искали! — возбужденно начинает она. — К нам поступило более восьмидесяти человек! Все в панике после новостей, нужны ваши указания насчет рецептов. У нас не хватает на всех зелий Умиротворения. Но на складе есть еще запасы множества других ингредиентов, не могли бы вы сейчас оценить ситуацию и составить новые рецепты? Мы уже не справляемся, все в истерике, и…

— Я поняла. Да, я сейчас все сделаю, — тяжко вздыхает Грейнджер.

Помощница радостно кивает и оставляет ее одну на складе. Гермиона, несмотря на усталость и небольшое головокружение, начинает усердно работать. Нужные зелья для родных она сразу же отсылает совиной почтой домой. И спускается в лабораторию. Спустя несколько часов работы резкие запахи ингредиентов туманят разум, в животе громко урчит, усталость ломит тело, замедляет движения, котелки пыхтят и извергают горячие пары, лицо девушки покрывается испариной, она нервно расстегивает душащие пуговицы рубашки, вытирает лицо рукой. Добавляет последний, самый сильнодействующий ингредиент для этой партии. В воздухе появляется густой дым, окутывает ее, тело обмякает и девушка теряет сознание.

* * *

Малфой сосредоточенно размышляет над планом действий, разложив перед собой свертки с переписанными из книги правилами подземелья. Умелый сидит напротив и подозрительно молчит.

— Я еще раз тебя спрошу. В последний раз. Война уже случалась? Ты менял память уже не в первый раз, не так ли? — Драко испепеляет слугу взглядом, но у того совершенно невозмутимый вид. Хотя его рука тянется потрогать шею сзади.

— К черту все! — психует Малфой. И тут до него доходит: Умелый давал обряд молчания.

— Ты… тебе не позволено? Просто кивни.

Умелый кивает. В глазах благодарность.

— Прости… — расслабляется Драко, — я не хотел тебя словесно пытать, я прекрасно знаю, что ты служишь роду Малфоев, и ничего не стал бы от меня скрывать, иначе подвергся бы наказанию.

— Все верно, мистер Малфой. Хотя я думал, вы догадаетесь быстрее.

Малфой усмехается и разводит руками:

— Не оправдал ожиданий.

И тут ощущает толчок внутри себя. Он знает, что это означает. Предупреждение, что обрядчик теряет силы. Такие предупреждения специально создавались, чтобы обрядчик или должник не мог покончить с собой, не отдав свой долг.

— Я вернусь сейчас с Грейнджер. Готовь кровать в комнате гостей, — взволнованно произносит он. И аппарирует, заранее зная — аппарация приведет его к месту обрядчика.

Малфой оказывается в наполненной паром лаборатории. Он кашляет и закрывает рукавом нос, аккуратно продвигается, предполагая, что Гермиона лежит где-то, совершенно обессилев. Через несколько минут, которые кажутся Малфою часом в этих едко пахнущих парах, расслабляющих, разливающих чувство блаженства по всему телу, он находит девушку на полу рядом с котлами, почти полностью выкипевшими. Глаза слезятся, он с трудом поднимает Гермиону, заставляя мышцы напрячься, и, взмахом палочки погасив огонь под котлами, аппарирует в гостиную комнату Малфой-Мэнора.

Бережно укладывает на кровать. Наклоняется к ее лицу, касается пальцами щек, слегка хлопает:

— Гермиона?

Ее ресницы подрагивают, рот приоткрыт, щеки красные, кожа горячая и мокрая. Он наклоняется послушать дыхание, оно тихое, но равномерное. Дурманящий резкий аромат зелья вперемешку с потом, исходящий от ее тела, ударяет в нос, спутывая сознание. Малфой разглядывает вблизи так хорошо знакомое ему лицо, кажущееся столь неузнаваемым сейчас. В голову закрадываются мысли совершенно абсурдные, он их отгоняет, игнорирует появившееся томление в теле.

— Ты слышишь меня?

Девушка не отвечает. Рука вновь тянется к ее щеке, собственный пульс учащается, он резко выдыхает, разрешая себе вблизи разглядеть ее приоткрытый рот, маленькую родинку на шее, плавно вздымающуюся грудь. Закрывает глаза, встряхивает головой, пытается избавиться от нахлынувших ощущений. Появляющиеся перед глазами картины близости дурманят его. Он распахивает глаза, проводит пальцами ниже, касается липнущей к телу рубашки, еле прикрывающей грудь, и срывает ее полностью. Гермиона хмурится, что-то стонет, но сознание к ней не возвращается. Он жадно разглядывает ее тело, запоминая каждый изгиб, борясь с искушением коснуться. Здравый смысл подсказывает ему срочно выйти из комнаты и заняться делом, оставив Умелого ухаживать за ней. Секунду спустя Малфой сминает горячее тело в своих руках. Лихорадочными движениями стягивает с нее юбку и разрывает колготки с нижним бельем. Обнаженная, девушка начинает отвечать на его движения. Руки тянутся и обвивают его шею, тело выгибается навстречу, и Малфой полностью забывается.

* * *

Ближе к вечеру в комнату для гостей решается зайти Умелый. Он хмурится, приводит разбросанную и разорванную одежду девушки в порядок и складывает на столик рядом. Тихо будит хозяина и предлагает тому оставить Грейнджер одну. Малфой не сразу осознает, что произошло. Гермиона тихо сопит рядом на подушке. На ее шее и теле следы его прикосновений.

К щекам Малфоя приливает румянец стыда. Умелый нетерпеливо ждет, пока тот сообразит покинуть комнату, и когда этого не происходит, выталкивает его вон, ворча что-то на своем языке.

«Как давно не возникало подобного чувства, ощущения…»

Его начищенные ботинки сверкают под лондонским солнцем, лицо начисто выбрито. На нем один из дорогих костюмов, одна из лучших мантий. В глазах — страсть к действиям, руки слегка влажные, но прохладный мартовский ветер их легко обсушивает. Последний шаг к цели — и Поттер нетерпеливо стучится в Малфой-мэнор.

Умелый отворяет массивную дверь и кланяется в знак приветствия:

— Мистер Поттер. Проходите, я оповещу о вашем прибытии.

Гарри следует за слугой в зал и устраивается в кресле у камина. Умелый обещает принести чай с каким-то угощением и удаляется, но Поттер его не слушает. Слишком приятно внутреннее ощущение. Что-то ожило в нем со вчерашнего дня и двигается по венам, греет, задевает нервы, тело оживает, требует действий: мести, расправы…

— Убийств, — тихо шепчет сам себе под нос, сжимает кулаки от нахлынувшего воспоминания после убийства Вудлоу. Внутри разливается тепло, и губы Гарри растягиваются в улыбке.

В гостиной появляется растрепанный Малфой.

— Гм… Поттер. Здравствуй, — он нервно проводит по волосам рукой, быстрыми движениями поправляет воротник. В голове бьется истеричная мысль: «Что дальше делать с Гермионой?!»

— Малфой, — Гарри кивает в знак приветствия. — Что за небрежный вид?

— А каким еще он должен быть? — огрызается тот и снова проводит рукой по волосам.

И Гарри понимает.

— Да, прости… Я знаю, для вас с Гермионой это…

— Знаешь?.. — Малфой буквально чувствует, как его лицо бледнеет. И он перебивает Поттера своей скороговоркой:

— Это произошло случайно, слишком быстро, чтобы я смог что-то понять, она была такая… — он запинается, не решаясь поднять на него взгляда, — в общем, это случилось всего раз, и больше никогда не повторится, совершенно точно тебе говорю.

Наступает тишина. Гарри наклоняется ближе:

— О чем это ты, Малфой?

Сердце Драко пропускает удар.

— Что? — жалобно звучит его голос.

— О чем ты, я тебя спрашиваю?

Малфой делает странное движение, словно пытается вжаться в кресло.

— Я?.. А ты о чем?

— Я о том, Малфой, что во всей Магической Британии возвращению Волдеморта рад только я. И я даже нарядился, черт тебя дери, и было неуместно удивляться твоему виду. Но сейчас мне очень интересно, отчего ты так выглядишь?

Драко нервно косится на проем коридора, откуда, должно быть, вот-вот появится девушка. И тут его посещает мысль: пока она не проснулась, стереть ей память, а уж с Поттером он как-нибудь разберется. Он резко поднимается и молча выбегает из зала, проклиная Умелого, который заставил его просто так оставить Гермиону одну. Гарри с подозрением смотрит ему вслед.

Малфой останавливается прямо у дверей. Резко выдыхает, заставляя успокоиться свое трепыхающееся в груди сердце, и распахивает дверь в комнату.

Грейнджер сидит одетая на заправленной кровати и пытается привести себя в порядок.

— Ты мог бы и постучаться, Малфой.

Драко старается уловить в интонациях ее голоса какую-то подсказку. Помнит или не помнит? Но голос кажется обычным.

— Да, я мог бы… неважно, — он встряхивает головой. — Ты… как самочувствие?

— Хорошее. Спасибо.

— За что? — «Неужели за проведенную ночь?»

— За то, что спас мне жизнь. Во второй раз, — с некоторой долей горечи добавляет она.

— Да… действительно… — Малфой немного успокаивается и расслабляется. Гермиона ничего не помнит, значит, можно так сильно не беспокоиться.

— Поттер здесь… Думаю, нам стоит обсудить то, что мы узнали в библиотеке.

«И он забудет, что я ему говорил про тебя».

Гермиона смутно помнит вчерашние события. Удалось ли ей выполнить свои обязанности на работе? Ее родные знают, что с ней случилось отравление? Умелый ей рассказал, каким образом ее нашел Малфой. Но вряд ли это объяснение понравится родственникам.

— Да, я только сообщу Рону, что со мной все в порядке, — она проводит рукой сзади по шее. Чары почему-то спали. Шершавое клеймо неприятно ощущается ладонью. — Ты не мог бы замаскировать? Я еще не совсем пришла в себя.

Гермиона разворачивается спиной к нему и поднимает волосы. Родовое клеймо на ее шее выглядит ужасно и прекрасно одновременно. Драко разглядывает ее шею, запутанные волосы, напряженную спину.

— Все?

Малфой с недовольным видом делает короткий взмах волшебной палочкой.

— Готово.

— Отлично. Пойдем к Гарри, нужно действительно многое обсудить.

Не зная отчего, Драко испытывает некоторое замешательство. Что-то должно было измениться. Но все как раньше. Или же ее голос стал строже? Он следует за ней, рассматривая, как колышется ее юбка.

— Привет, Гарри, — радостно произносит девушка, сраженная наповал его сегодняшним видом. — Ты… отлично выглядишь, — улыбается она. «Видимо, с алкоголем покончено!»

— Спасибо, — улыбается в ответ Гарри. — Я думал, Рон тебя никуда не отпустит в связи со случившимися событиями.

— Да… но так вышло, — пожимает плечами она, отчего-то не желая вдаваться в подробности, которых не помнит. — Зато мы можем прямо сейчас все обсудить. Я только отправлю ему письмо, — она поднимается.

— Постой! — кричит Малфой. Слишком громко. Эхо тут же подхватывает его вопль и разносит по стенам мэнора. Девушка застывает, словно пораженная громом, и садится на место с беспокойством в глазах. Гарри молча разглядывает заметно нервничающего Малфоя.

— Кхм. Постой, куда же ты? Давай все обсудим с Поттером. Он же не зря сегодня нарядился, — Драко зажмуривается на мгновение, осознавая околесицу, которую несет, мысленно приказывает взять себя в руки. Поттер не должен узнать.

— Да, Гермиона, подожди. Ответь мне на один вопрос, — не сводя глаз с Драко, произносит Поттер.

— Да, Гарри?

— Как тебе спалось этой ночью?

Малфой и Поттер встречаются взглядами. «Твоя шея тебя выдает, Малфой. Она вся красная. Нервничаешь?».

Гермиона не замечает их зрительной схватки и пожимает плечами:

— Я не помню. Я отравилась, а Малфой меня спас.

— Спас, значит? — с недоверием переспрашивает Гарри.

Малфой поджимает губы:

— Плохо слышишь, Поттер?

— С вами обоими все в порядке? — Гермиона замечает на столе чай с вишневыми пирожными и тянется за чашкой, пытаясь избавиться от ощущения, что находится между двумя вулканами.

Под пристальным взглядом Поттера Малфою на какой-то момент хочется закричать ему в лицо, что да, он был с Гермионой ночью, и ничуть не жалеет, и даже наоборот, рад был воспользоваться тем, что уже три года как ему принадлежит. Но он лишь ухмыляется своей старой школьной ухмылкой, которая так раздражает Поттера даже сегодня.

— Допивай чай, Гермиона, и иди отсылать почту своему мужу, — последнее слово Гарри отчетливо выделяет, — а я пока поговорю с Малфоем.

Оба напряженно ждут, пока девушка позавтракает.

— Ну, я пойду, — от непонятной ей витающей напряженности Грейнджер смущается и решает уйти.

Ее шаги стихают, но оба все еще молчат. Драко ловит себя на том, что ощущает ту забытую тревогу, мурашки по коже, когда боязно смотреть Поттеру в глаза. Больше ведь нет красных глаз? Правда ведь?

— Я все равно узнаю, Малфой. И если это действительно так, и ты воспользовался ее беспомощным состоянием, я не знаю, что с тобой сделаю.

— Это не так, — Малфой почти дрожит, но заставляет себя произносить слова уверенно. — Был лишь поцелуй, и я остановился. Всему виной было какое-то сильнодействующее зелье, испарениями которого я успел надышаться, пока ее спасал. Если бы не я, неизвестно, как бы все для нее кончилось.

Мурашки проходят, состояние сродни паники отпускает, и Малфой откидывается в кресле, осознавая, насколько напряженным все это время было его тело.

— Прости, я уж подумал…

— Ничего. Забудем.

И Малфой зовет Умелого, чтобы тот принес нормальный завтрак, а не мудреные кулинарные шедевры, которыми упорно пытается удивить его.

* * *

— Мы должны найти его, — тонкие длинные пальцы еле касаются кристально-чистой воды, заставляя ее пускать круги вновь и вновь. — Этот волшебник, должно быть, самый бестолковый из всей пятерки Совета Посвященных.

— Не кипятитесь, сэр, он, должно быть, просто молодой.

Существо, больше похожее на скрюченный корень, кривит рот в виде неровной полоски.

— Второе Подземелье не должно пострадать из-за какого-то глупца! — яростно пыхтит создание, испуская тучу темной пыли.

Его собеседник старательно машет на него рукой-ветвью из нескольких коричневых листьев, стараясь разогнать пыль.

— Наш мир гниет, Дуррей. Не разгонишь ты мой гнев своими полусгнившими корнями, — и оно удаляется от заколдованной Кристальной Ниши, единственным местом с чистой водой, шумно передвигая корни в низком, тернистом пространстве, почти полностью проросшем корнями, постоянно хлюпающими в грязной воде, с редко встречающимися коричневыми листьями, вспоминая, что когда-то этот мир — Второе Подземелье Тернистых Корней — был зеленым.

* * *

Джинни с сожалением смотрит на брата. Тот угрюмо ставит чемодан на стул, снимает шляпу, вешает пальто.

— Ее нет? — заранее зная ответ, спрашивает он.

— Не пришла. Прислала...

— Даже не хочу читать ее сообщения, — Рон не хочет понимать, что в его жене сейчас больше нуждается Гарри Поттер. Он вообще не хочет больше слышать ничего про Гарри Поттера. Это он, Рональд Уизли, до ночи помогает отцу в Министерстве, это он работает, имея жалкий получасовой перерыв, а не Золотой мальчик, которого все жалеют и поддерживают. И который ни черта не делает.

— Но, Рон, ты же...

— Иди спать, Джинни. Могла бы и не ждать допоздна, чтобы сообщить мне об очередном письме жены.

Девушка гладит выпирающий живот, и жалость в ее глазах до белого каления доводит Рональда. На ее месте он хочет видеть жену. Беременной. Он понимает, что не хочет идти спать в пустую кровать. К черту опасность. Он идет в бар напиться. Никто в этом доме его не понимает. Джинни наконец уходит, и он снова надевает шляпу и щелкает замком.

* * *

— По здешним слухам это самый известный бар.

— Вечер не должен пройти зря.

— Не беспокойтесь, мистер Саммерс, я знаю, где искать нынче молодежь.

Преклонных лет мужчина, сузив глаза, смотрит на не менее старого собеседника.

— Это не наша война, Дуглас. Этот Посвященный, кем бы он ни оказался, должен взять на себя наши обязанности. Я хочу спокойную старость, — прокряхтел он последнее предложение, чувствуя, как сжимает горло от внезапно нахлынувших воспоминаний прошлого.

Дуглас хлопает его по плечу.

— Я все узнаю, — и он идет к дальнему столику к довольно быстро пьянеющему рыжеволосому волшебнику, не собирающемуся останавливаться.

— Еще одного Горящего Дракона! — кричит он. Из-за своей шевелюры и освещения он сам походит на Горящего Дракона.

— Здравствуй, друг, — подсаживается к нему старик. — Я вижу, ты пить не умеешь, а пьешь.

— Вам-то что? — между обжигающими глотками произносит Рон. — Тоже начнете мне вещать про великого Гарри Поттера?

— Гарри Поттер... — Дуглас усиленно пытается вспомнить, то ли это имя волшебника, победившего когда-то давно Темного Лорда. Имя одного из темных магов, которого надо найти. Совет Посвященных уже давно почти распался, оставшиеся живут подобно изгоям, в отдаленных местах, не каждому известных, но безопасных и тихих. И все еще помнят прошлую войну — «Старые Неспокойные Времена». И те молодые Посвященные, кто должен был вступить в Совет, погибли на этой войне. А новых так просто не подобрать. Но это имя...

— Расскажи мне про Гарри Поттера, — просит он.

Рон, кажется, весь вечер только и ждал этого вопроса.

— Неблагодарный эгоист он! — выкрикивает он и сразу становится чуть легче.

— Продолжай.

— Он давно уже не вписывается в нашу семью. Но никто это не смеет озвучить. Никто! Все ему должны, согласен. Но сколько это будет продолжаться?! Пожизненный долг!.. Он... уводит мою жену! — старик еще долго слушает, не перебивая. И вот, наконец, его уши слышат желанное:

— ... эта странная работа. Я так и не понял, что случилось, но чтобы моя жена, Гермиона, возилась с этим «освобожденным за хорошее поведение», — Рон кривляется, когда произносит эти слова, — точно подкупившим Министра магии Драко Малфоем... — дальше старый волшебник не слушает.

Малфои. Старинный род. Один из первых в сотрудничестве с Мутными Болотами. Драко — несомненно, Посвященный. Возможно, тот самый, который сам этого еще не знает. Тот самый «глупец», как окрестил его Повелитель Второго Подземелья — Каррехен.

— Понимаю, несправедливо. Еще одного Горящего Дракона! — заказывает он, хлопает его по плечу и удаляется.

Саммерс заснул. Дуглас будит его и выводит из шумного, преимущественно молодежного бара с обжигающими горло напитками.

— Я узнал имя. Теперь мы легко найдем его. Отправимся сегодня же. Встряхнись! Пора обеспечить себе спокойное будущее. — И они отправляются искать место проживания Драко Малфоя — Малфой-мэнор.

Вот ответ на его вопрос, задаваемый чуть ли не по десять раз на дню три года подряд. Гарри держит в руках пергамент, исписанный почерком Малфоя. Правила существования подземных миров. Война случалась, возможно, и не единожды. И можно смело предположить, чем занимался Хмурый все это время — он строил план захвата Магического Мира. Или это Волдеморт завладел его душой и начал действовать.

«Нужно срочно проверить деревню Билбери».

— Так что с тобой происходит? — прерывает его мысли Драко. — Ты не притрагиваешься к выпивке, хочешь действовать. Одним словом — ожил.

— Появилась цель, которую надо уничтожить, — недолго раздумывая, отвечает Поттер.

— И все?

— А что ты ожидал?

Малфой озадачен.

— Тебя приводит в чувство только перспектива убийства.

Гарри вспыхивает внутри, словно спичка, и тут же погасает.

— Что за глупости?

— А разве не так? Ты сам сказал, что появилась цель — уничтожить.

Гарри задумывается.

— Даже если так, Малфой, то что? — он не дает Драко ответить. — Каким ты теперь хочешь, чтобы я был? — в голосе появляются гневные нотки. — И не задумывался ли ты случайно, что мне нет дела до твоих или чьих-либо ожиданий, и я…

— Не заводись. Так даже лучше, — улыбается Драко. «Всё, что угодно, лишь бы не алкоголь».

— Мистер Малфой!— внезапно появляется в гостиной встревоженный слуга.

— Что такое, Умелый?

— Кто-то ходит около Имения, сэр. Уже примерно на протяжении часа.

Драко приподнимается. «Кто бы это мог быть?». Он не распространялся о местоположении. Точнее, о «новом» местоположении Имения. Наложенные самим Драко чары после возвращения замка Министерством были сильными и скрывали Малфой-мэнор не хуже предыдущих.

— Я выйду, гляну, кто там, — решительно произносит он.

— Я с тобой, — Гарри поднимается, и Драко удивляется его осанке. Он держится словно король.

— Хорошо, пошли, — Малфой впервые за все утро отвлекается от мыслей о Гермионе и обращает внимание на вид Поттера. Действительно шикарен.

— Секунду, — останавливает он Поттера и куда-то уходит. Несколько быстрых чар для укладки волос, новая одежда — и Малфой сияет не хуже Гарри. — Пойдем, — улыбается он.

— Ты же ненавидишь эту серебристую мантию.

— Это сейчас неважно, Поттер.

Гарри подавляет смешок, но Драко не реагирует.

Но красоваться оказывается не перед кем. Как только они выходят за ворота замка, им встречаются два незнакомых старых волшебника.

— Я полагаю, вы и есть тот самый Драко Малфой? — отметив белые волосы и серые глаза, предполагает мистер Саммерс.

— Да он это, безусловно, — шепчет ему Дуглас.

— Да, это я, — неохотно подтверждает Малфой. — А вы кем будете?

— А ты сам как думаешь, мальчик? — с какой-то злобой обращается к нему мистер Саммерс.

— Если бы я знал, я бы не спрашивал. Итак? Мистер…?— он выдерживает паузу, указывая на старика ладонью.

— Саммерс, — старик поворачивается и перешептывается с Дугласом: «Каррехен оказался прав… Глуповат». Но Малфой и Поттер слышат каждое слово.

— Я предлагаю вам зайти в Имение, — вмешивается Гарри. Драко кидает на него весьма раздраженный взгляд, но Поттер хватает его за плечо и встряхивает.

— Ты не обратил внимания на их мантии? — шепчет он ему на ухо. — На них знаки, непонятный язык… Они явно не просто прохожие, и явно имеют отношение ко всему происходящему. А сейчас прекрати выпендриваться, и давай их выслушаем.

С минуту Малфой молчит, рассматривая волшебников и оценивая их далеко не вежливое поведение.

— Пройдемте, господа, — стиснув зубы, он разворачивается и проводит нежданных гостей в Имение.

* * *

Грейнджер нездоровится. Она отсылает мужу сообщение об отравлении и решает позаботиться немного о себе. Рвение к обсуждению информации из книги постепенно угасает. Появляется новое чувство, доселе неизвестное ей. Девушка решает, что можно немного расслабиться и отдохнуть от работы, семьи и Поттера с Малфоем. Это странно, уходить в разгар таких… Открытий? Приключений? Но сейчас ей хочется покоя. После жуткой новости о возвращении Волдеморта, он больше не появлялся. Лишь несколько объявлений о пропаже волшебников, но это происходило и раньше.

И Гермиона отправляется гулять по маггловскому миру. Тратит давно отложенные маггловские деньги, покупает всякие милые глупости, заходит в SPA-салоны, в магазины с духами, причудливыми подарочными коробочками, всевозможными украшениями, нежными лентами для волос, помадами… ее это так увлекает, что незаметно проходит целый день, и растрачивается маленькое состояние. Но наутро Гермионе легче не становится. Мужа дома не было всю ночь, к чему она тоже оказывается весьма безразличной, а родственники угрюмы и погружены в собственные переживания. Почти все внимание уделяется вот-вот готовой родить Джиневре и ожиданию вечера — прихода отца семейства и новостей о Волдеморте, которых почему-то нет. Все облегченно вздыхают, но к вечеру напряжение снова растет. Гарри приходит к ней два раза, но она просит его молчать и не рассказывать ничего. На вопрос «Что с тобой?» Гермиона не отвечает. И правда, что с ней? В этом отстраненном состоянии что-то определенно ей нравится. Девушке хочется быть с собой наедине. Словно что-то прекрасное, но неуловимое есть в этом.

Гарри не дает ей возможности разобраться самой и спустя неделю почти силком приводит ее в Малфой-мэнор, где сам уже практически живет. Гости все еще находятся в Имении. Но они не спешат поведать свою историю. Пристально наблюдают за Малфоем и Поттером, велят готовиться к Совету Посвященных, как только переговоры со Вторым Подземельем окончатся. Они уходят ночью и возвращаются под утро, с каждым разом все более встревоженные.

Гарри заводит девушку в зал и усаживает в кресло. Сам садится на корточках рядом.

— Что с тобой? Ты заболела?

— Нет… я давно так хорошо себя не чувствовала. Все нормально, Гарри.

Поттер хмурится.

— Что нормального? Ты сама не своя. Столько всего мы узнали, а ты…

— Не надо… не нагружай меня этим.

Поттер встает и молча уходит. Спустя несколько минут возвращается с одним человеком.

— Здравствуйте, — здоровается Гермиона, заметив хмурого незнакомца.

— Это мистер Гатсон, личный колдомедик Малфоя. И он сейчас тебя осмотрит, хочешь ты этого или нет.

Гермиона вздыхает. Сопротивляться бесполезно.

— Ну ладно.

Поттер кивает и оставляет их одних. К тому времени, когда мистер Гатсон оканчивает осмотр, к Гарри присоединяется Малфой.

— Ну что с ней? — нетерпеливо спрашивают оба, как только тот выходит.

Вечно угрюмый Гатсон к великому удивлению Малфоя улыбается:

— Девушка в положении.

— Гермиона? — Малфоя пробивает холодный пот.

Поттер смеется.

— Ну а кто ж еще? Как она? Надо поздравить! Такая новость!

— Спасибо за работу, мистер Гатсон, вы свободны.

Гарри вбегает в зал, обнимает девушку, даже кружит в объятии.

— Я знаю, Рон давил на тебя все это время, но ты правильно сделала, уже стоило согласиться, Джинни второго рожает, а у Рона ни одного, это…

Грейнджер садится обратно в кресло с немного отстраненным видом. Беременна? Но как это случилось? Она же всегда была аккуратна, она же не хотела! Но это ощущение… оно такое прекрасное, разве имеет теперь смысл, хотела она или нет?

— Да, Гарри, спасибо. Я… да, решила согласиться.

— То есть беременность запланированная? — Драко сидит в кресле напротив и внимательно изучает ее лицо.

— Ммм… да, — как она может сказать «нет»? Выглядело бы глупо… да и что это меняет?

— Ясно, — Малфой чувствует разочарование. — А не кажется ли тебе, что вы не совсем вовремя? Волдеморт вроде вернулся.

Гермиона задумывается, как бы поумнее ответить. Она ощущает себя сильно уязвимой, не совсем понимает, почему, но ей очень важно сейчас выглядеть умной перед Малфоем.

— Нет, я… я не стану подстраиваться под планы Волдеморта. Так может и вся жизнь утечь.

Поттер смеется, приносит Гермионе апельсиновый сок, спрашивает, придумали ли они уже имя, и как им вариант назвать ребенка в его честь. Малфой фыркает — что за глупости?

Ни Поттер, ни Грейнджер не замечают, как Драко тихо удаляется из зала, как щелкают ворота Малфой-мэнора. Льет дождь, но он не пользуется водонепроницаемыми чарами. Он злится на ощущения внутри себя. Такие острые и колючие, как и известие о ее беременности. «Нужно запретить ей появляться в моем доме. Какого черта Поттер приволок ее сюда? Мне не до детей сейчас и не до голубых ленточек в ее волосах. Что за нелепости? Над миром нависает угроза, а я должен вызывать колдомедика, чтобы проверить здоровье какой-то там грязнокровки!»

Малфой кричит в голос, дождь заливает ему за шиворот, попадает в рот и глаза, и Драко осознает, что не хочет больше участвовать в жизни этой девушки и ее ребенка от рыжего уродца Уизли.

— С меня хватит, — произносит вслух он и поворачивает обратно.

* * *

К его возвращению ни Поттера, ни Грейнджер в замке не оказывается. Драко подзывает слугу и дает ему распоряжение пригласить в Имение мисс Кларенс. Спустя пару часов в покои Малфоя аккуратно стучатся. Тонкая фигура красивой женщины проскальзывает внутрь. Драко в который раз убеждается, что это самая красивая женщина на всем свете. Маргарет. Его любовница. Точнее, одна из его любовниц. Просто идеал красоты. И на душе так спокойно. Не трепетно, не запретно. Не… стыдно?

Завязанные в пучок волосы, запах дорогих духов, черные чулки, никакого нижнего белья — все так, как он любит. Все привычно, правильно. Скучно?

— Что-то не так, Малфой? — Маргарет уважает его желание не обращаться к нему по имени, хотя они знакомы уже больше года.

— Распусти волосы.

— Как скажешь, дорогой, — она удивляется. Ведь Малфою мешают длинные распущенные волосы. — Так?

— И сними чары аромата.

— Но… — нет, это слишком. Слишком непривычно. Она привыкла быть для него идеальной, даже запах пота был непозволителен в ее понятии. — Я… — Кларенс смотрит в его глаза. Серые и безразличные. — Хорошо, — сдается она. Может, если выполнить все его просьбы, он потеплеет?

Он притягивает ее к себе. Но ему мешают ее волосы, раздражает еле уловимый запах пота, и он жалеет о своих просьбах. Наутро Малфой быстро ее провожает, все еще пребывая в скверном настроении.

* * *

Стол ломится от яств. Желтые лампы висят так низко, что можно удариться головой. Воздушные шары мешают ходить в и без того переполненном гостями доме. Яркий приторно-зеленый цвет скатерти раздражает взгляд. Сочные, в жиру окорока вызывают тошноту. Но Гермиона сидит за столом в красивом платье и улыбается. Все рады и празднуют. Близкие гладят ее по рукам, обнимают за плечи. Гермиона теряется в своих переживаниях и ощущениях, и этот уютный дом ей напоминает муравейник, а она в нем — главная матка. Глубоко внутри ощущается нарастающее напряжение. Она не понимает, что с ней происходит. То прекрасное чувство, что она испытывала вчера, почти полностью улетучилось. Его место заменила тревожность, беспокойство, даже беззащитность. Но праздник продолжается, и Гермиона старается выглядеть счастливой. Из всего гула и множества голосов она улавливает фразу:

«Она утомилась», — это Гарри обращается к Рону. — Тут шумно, да и поздно уже. Беременным пора спать, — улыбается он, — Мирч давно уже увел Джинни в комнату.

Но Рон настолько перевозбужден и счастлив, что не хочет уходить так скоро с вечеринки, ведь он сам ее организовал!

— Хорошо… — мнется он. — Слушай, а пусть переночует у тебя. Присмотришь за ней ты. А то ко мне еще не все гости подошли, я ведь пригласил Джона Бакланда, одного из лучших игроков в квиддич, Гарри! — в близком свете ламп глаза Рона страстно сверкают. — Он как-то приводил своего младшего сына к нам в магазин за волшебной палочкой, — Уизли продолжает, делая большой глоток сливочного пива, — мы разговорились о… Хогвартсе, — Рон не признается, что речь шла на самом деле о Поттере. И так же про себя отмечает, что, если Гарри сейчас уйдет, то лучший игрок этого года будет общаться весь вечер только с ним. — Будет некрасиво уходить в самый разгар праздника, — виновато пожимает плечами он.

Поттер несколько мгновений разглядывает его раскрасневшееся лицо. «Как же ты изменился, Рон». После кивает и пробирается к Гермионе, и ее лицо озаряет первая искренняя улыбка за весь вечер.

— Мы уходим? — спрашивает она.

— Да. Пойдем, тебе пора отдыхать, — он бережно выводит ее из переполненного гостями дома.

«Рон что, всю Магическую Британию пригласил?»

И они аппарируют в Гриммаулд-плейс, 12.

Тянет. Но, словно попробовав — отталкивает. И снова, и снова.

«Что это такое?»

Гарри подходит еще раз. Тело касается чего-то липкого, невидимого. Оно тянет за собой, приглашает… принуждает? Но дальше Поттер не действует. Разрешает затянуть ненадолго, прикидываясь немощным, ничего не подозревающим магглом. Для чего создана эта… воронка? Именно такое ощущение возникает, когда он вновь делает шаг ближе.

— Интересно… — отталкиваясь назад, произносит Гарри. Так ли легко это делать остальным? Руки в местах соприкосновения краснеют. Он осматривается вокруг. Место довольно пустынное. Небольшое поселение, сейчас тут никого нет, эвакуировали. Зачем Волдеморту появляться именно здесь?

Слышатся шаги. Гарри быстро отступает назад и прячется в кустарниках неподалеку. Это молодой человек, на вид обычный маггл. Очень целеустремленно идет вперед. Вот уже близко. Оно касается его, затягивает. Насильно, без приглашения. Если бы он захотел, не успел бы даже вскрикнуть.

И вот снова тихо. Гарри выходит из укрытия. Уже темнеет, но еще достаточно светло, чтобы заметить кровь на сухой земле. Поттер закатывает рукава выше, осматривает свои руки: лишь небольшие покраснения, словно кто-то его щипал.

— Что за чертовщина…

Гарри еще немного ждет, но больше никто не проходит мимо странного места, и становится слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Он возвращается домой. Поднимается наверх, тихонько заглядывает в спальню. Гермиона уже спит. Поттер спускается вниз, садится в кресло. Но ложиться спать он не собирается. «Зачем ждать? Чего? Эти гости что-то недоговаривают и медлят».

Малфой не настроен решительно, но Поттер знает: так тихо потому, что что-то происходит. Незаметное и необратимое. В деревне Билбери точно творится неладное, и, скорее всего, об этом никто не догадывается.

«Или делают вид».

Поттер решительно встает и отправляется в Малфой-мэнор. Его не встречают. Умелый не появляется — это настораживает. Камин не зажжен. Странно, Малфой любит ночами оставлять его. Поттер не спешит звать Драко, тот, скорее всего, спит, уже поздно — начало третьего ночи. Гарри знает, где расположены комнаты гостей. Находит их, приоткрывает дверь. Гостей не оказывается на месте. Что ж, подождем… Или они уже не вернутся?

В мэноре пусто и тихо. Звенящая тишина, словно напряженное ожидание кого-то или чего-то.

— Стоять! Я вижу тебя!

Гарри не пугается. Это Малфой. Перепуганный Малфой.

— Угомонись, это я. Не предупредил о приходе, не было времени, да и я у тебя часто бываю, пора бы привыкнуть.

Малфой опускает волшебную палочку.

— К теням, прячущемся в коридорах, не привыкнуть, Поттер, — он щурится, присматривается. — Что ты тут в темноте делаешь? — направляет свет от волшебной палочки ему в лицо.

— Погаси. И не бойся.

— Я не боюсь! — поспешно выкрикивает Малфой и с раздражением машет на него рукой. — Мне не до тебя, Поттер. Не заставляй меня нервничать… — он трет шею сзади, гасит свет, тяжко вздыхает. — Книга отца пропала, — его ладони вспотели, пульс участился. — Это ты ее взял?

— Нет, не я. А где гости?

Малфою кажется, что он потерял контроль над своим Имением. Впустил внутрь червяка, который вот-вот выжрет сердцевину. Это ощущение возникло еще с самого утра. Его разбудил Умелый, он ничего не говорил, только пристально смотрел. Это вызвало раздражение, и он прогнал странно ведущего себя слугу. Но весь день после он вспоминал этот взгляд. Умелый пытался сказать ему что-то, но Драко не умеет читать мысли. В глубоко посаженных маленьких черных глазах читались одновременно страх и страдание.

— Они ушли еще утром… пока не вернулись, — Малфой не уверен в этом. Он вообще ни в чем не уверен. Днем в имении было очень тихо. И, казалось бы, откуда взяться шуму? Умелый куда-то исчез, и Малфой думал, что тот таким образом выполнял приказ «убирайся». Малфой жалеет, что прогнал его. Идиот.

— А Умелый?

— Он… где-то здесь.

— Позови его.

Малфой не хочет этого делать. Тогда он точно будет знать. Сейчас лишь в подсознании бьется «я совершил ошибку».

— Зови его, Малфой, — приказывает Гарри.

— Да… сейчас, — мешкает Драко. — Умелый!

Никто не появляется.

— Где же он?

Малфой тяжко вздыхает и рассказывает о случившемся утром. И о постоянном ощущении нарастающего оцепенения. А еще в мэноре ближе к вечеру откуда-то распространился запах земли. Сырой, мокрой, словно после дождя.

— Это ловушка, — после нескольких минут молчания произносит Гарри. — Я уверен, все спланировано, и, может быть, за нами даже следят, — Поттер сосредотачивается, стараясь учуять чье-то присутствие. Да, кто-то определенно есть. Он чувствует это знакомое ему чувство… охоты? Но сейчас жертва он. Охотник неподалеку — рыщет.

— Ты знаешь этот дом лучше любого, Малфой. Сосредоточься. Где мы можем укрыться?

— Погоди… ты точно уверен, что ловушка? А как же защита и…

— Я чувствую. Они уже ближе. Думай быстрее.

— Мы можем… вот сюда, — Малфой тянет Гарри, и они передвигаются в сторону гостиной.

«Воевать? Я не хочу», — Малфой растерян. В его собственном доме враг, которого он сам провел, впустил. Он начинает на себя злиться. Беспомощный напуганный глупец.

— Что им надо? — шепотом спрашивает он, касаясь узорной декоративной тарелки, тянет Поттера за рукав внутрь открывшегося узкого прохода. — Это место… я тут прятался в детстве. Можно сидеть между стенами. Тесно, но поместимся.

Они протискиваются в детское укрытие Драко и закрывают за собой маленькую дверь. Сквозь щели виден темный проход и часть гостиной. Лунный свет призрачно освещает большую комнату. Тяжелый занавес плавно движется, подгоняемый дуновением ветра из незакрытого окна.

— Может, книга, может, книга и мы. Одно из двух.

Малфою страшно. Но он не признается в этом. Нет смысла, Поттер и так уже понял.

Гарри всматривается в однотонные цвета комнаты, мебель, проход, часы — в свете луны все призрачное, черно-белое.

Драко присматривается к выделяющемуся темному пятну — оно словно приближается, приобретая очертания. Его бросает в холодный пот.

— Я вижу… Оно там, в проходе, — сердце Малфоя бьется где-то под шеей.

Поттер замечает силуэт. Ростом с два метра, а то и выше. Долговязые черные уродцы. Водяные демоны. Вот кого послали их уничтожить. Что ж, вряд ли они настолько умны, чтобы искать между стен.

— Прекрати трястись. Они нас не найдут.

— Откуда тебе знать?

— Неважно. Лучше помолчи.

Малфой старается взять себя в руки. Но быть застигнутым врасплох в собственном доме его обескураживает. Родовая защита пробита, он ощущает себя беспомощным младенцем.

— Что если они…

— Не разговаривай.

Малфой кивает, ощущая, как нос щекочет капля пота.

Черная округлая голова наклоняется вбок, узкие щели, служащие носовыми проходами, втягивают воздух. Пот. Человеческий пот. Они знают этот запах. Запах плоти — оболочки, куда они обычно вселяются. Но не сегодня. Сегодня задача иная.

— Что-то не так, — Гарри чувствует ликование. Ищейка нашла свою цель. Но как?

— Нужно убираться отсюда.

— Ты же сказал…

— А теперь планы поменялись. Соберись, наконец! Нет смысла прятаться, нас уже нашли.

«Нашли. Нас нашли», — Драко вспоминает себя маленького. Это место он называл тайным убежищем, его никто и никогда здесь не находил. Он был уверен в этом. До сегодняшнего вечера.

Поттер толкает маленькую дверь, выскакивает. Взмах волшебной палочкой — и тусклую комнату освещают зеленые вспышки. Гарри кричит, метает проклятия в высоких черных существ, но они застыли и не двигаются. Поттер останавливается, всматривается в черные тела: их пятеро, словно статуи, достают потолок, стоят и не шевелятся. И снова темно, их очертания еле различимы.

— Их это не берет. Надо что-то другое.

— Бежать?

— Нет… что-то есть, чего они боятся… — Гарри это знает, но не может уловить.

Но Малфой не слушает. Он поворачивается и бежит прочь. Родные стены пугают, легкие болят, но он знает — нужно покинуть Имение чем быстрее, тем лучше. За его пределами оцепенение пройдет. Нужно лишь оказаться в безопасном месте, успокоиться и аппарировать.

— Что ж… ну давайте, покажите мне, на что способны, — Гарри делает шаг вперед. — Понимаю, не каждый день оказываешься в другом мире, но постарайтесь меня удивить! — Гарри нарывается. То, что копилось внутри с момента появления Волдеморта рвется наружу — жажда встречи и расправы, а в последующем — заветное ликование. Но это лишь жалкое подобие того чувства неконтролируемой ярости, что он испытывал до разделения души. Но этого хватает чтобы демоны напугались.

Они шатаются, совсем немного наклоняясь то вправо, то влево. Мычат.

— О, переговоры. Понимаю… тяжело, — Впервые за долгое время Поттеру весело? О, да демоны определенно его развлекают. Они настоящие, и они здесь, и он покажет Хмурому, на что еще способен.

Что-то мешает им напасть. Что же это? Неуверенность, смятение… страх?

— Страшно? — спрашивает он, ощущая, как внутри вспыхивает огонь, а на лице появляется предвкушающая ухмылка. Он придвигается ближе. Самый крайний из демонов слабее всех, молодой еще.

— Знаешь, я так давно этого не ощущал… — он улыбается, страх молодого демона усиливается, пробуждает жажду охоты и дразнит. Демон шатается больше остальных и мычит громче.

— Тише, напугаешь хозяина дома, а он и так уже достаточно напуган, — Гарри подходит ближе. Он воссоздает в памяти все пережитое, и ярость бушует в нем сильнее. Нет, это далеко не та самая, но он близок к ней, словно в жажде разрядки он злит себя сам, заново переживая самые жуткие моменты прошлого.

Четверо взрослых демонов перестают шататься и умолкают — сдаются? Пятый словно просит о помощи, раскачиваясь все сильнее.

— Падай! — громко приказывает Поттер и существо сваливается с грохотом на пол. Гарри подходит, садится на корточки рядом с оцепеневшим длинным телом и проводит палочкой по груди. Черная вязкая жидкость касается пальцев. Еще несколько движений, и Поттер жадно хватает пальцами большое трепыхающееся сердце. Рывок — и лицо заляпывает черной кровью. Он поднимается. Сердце в ладони постепенно теряет ритм, как и его разбушевавшаяся магия ослабевает.

— Ловите, — он кидает кусок черного мяса к оставшимся демонам, ощущая их молчаливую панику, и ему становится скучно. — Проваливайте. И скажите вашему Повелителю, что я скоро до него доберусь.

Холод железа придает уверенности. Малфой отворяет массивные ворота, выходит за пределы Имения и останавливается. Мимолетно пролетает мысль «что там с Поттером?», но он отмахивается и сосредотачивается. Хлопок — и он в доме Гарри. Больше идти было некуда. От ощущения небезопасности и страха быть атакованным вновь он осматривает дом. В одной из спален Грейнджер. Но это сейчас неважно. Спустя еще десять минут обыска Малфой, наконец, успокаивается. Но храбрости вернуться в мэнор ему не хватает. Он бродит по дому, несколько раз пугается собственного отражения, чувство ожидания его выматывает. Он поднимается наверх.

— Грейнджер, хватит спать, поднимайся. Уже шесть утра.

Реакции не следует.

— Гермиона, подъем!

Она открывает один глаз:

— В чем дело?

Драко садится на кровать.

— Нападение случилось. Эти существа были похожи на те, что в книге. Высокие, черные… — Малфой испытывает укол совести. Что там все же с Поттером? — В общем, надо вернуться и найти его, — поспешно заканчивает он.

Внизу слышится громкий звук. Грейнджер встает, оглядывается по сторонам.

— Нападение? На… тебя?

Малфой кивает, подходит к двери, захлопывает и запирает. Накладывает чары защиты.

— Нет, нет! Уходи отсюда, Малфой! Я должна быть в безопасности, ты не понимаешь, мне не важна эта война и, что бы там ни происходило, я хочу быть в безопасности! — Гермиона ощущает прилив паники. Там, внизу, она знает, не Поттер. И оно пришло за Малфоем. А ей надо защитить своего неродившегося ребенка.

Драко в растерянности смотрит на нее. Поначалу ему хочется высказать ей много неприятных вещей по поводу «неважно» и «уходи», учитывая, что он дважды спасал ей жизнь, но потом он чувствует это тоже. Оцепенение. Существо нашло его тут. Проследовало по пятам.

— Что нам делать… дверь заперта, заклятия… да это смешно! Раз они проломили родовую защиту.

— Гермиона…

В ее глазах страх и ужас, взгляд прикован к двери.

Он подходит и обнимает ее. Она отталкивает, что-то кричит. Но Малфой знает — все бесполезно. По его телу, словно ток, проходят волны паники, бесполезности оказывать сопротивление. Он сжимает ее крепче и закрывает глаза. Вот оно. Нашло их.

Дверная ручка дергается. Затем замирает. Оно копается в замочной скважине. Щелчок, и дверь открывается. В доме Поттера обычные потолки, и оно горбится, отчего длинные руки волочатся по полу. Черная голова опущена вниз, втягивает воздух, принюхивается. Гермиона кричит. Малфою не хватает сил сопротивляться, и он тоже издает крик ужаса. Существо резко протягивает руку, хватает Грейнджер за шею, оттаскивает от Малфоя, кидает на кровать и набрасывается сверху. И Драко понимает — оно лезет руками к низу ее живота. Ребенок. Оно хочет убить ребенка. Мысль об этом отрезвляет оцепеневшего Малфоя. Появляется острая потребность защитить крошечное создание, словно оно часть его. Малфой делает глубокий вздох, подходит ближе. Существо раздирает ее красивое платье в клочья, прижимает к кровати, принюхивается к ее животу, касаясь тела плоским носом. Теперь Драко спокоен. Он знает, что делать.

— Atra Mortem, — угрожающе произносит он, направляет волшебную палочку на напряженную спину демона.

Тот дергается, испускает низкий вопль, пытается развернуться к Малфою передом, но Драко держит атаку, не позволяя тому вырваться. «Черная смерть», — одно из заклятий черной магии. Если не выдержать атаку, черная смерть настигнет тебя — без жертв проклятие не остановить. Руки демона заламываются в неестественных углах, голова откидывается назад, слышится хруст. Тело буквально сворачивается в клубок, ломаясь и трескаясь, словно куча сухого хвороста. Последним разламывается позвоночник, из широко раскрытого рта вырывается черный дым, и существо рассыпается и оседает на пол, невесомое, словно пепел.

— Все кончилось, Гермиона. Не бойся больше, я теперь смогу защитить тебя.

Но девушка лежит на кровати без сознания. Ее платье изодрано, на теле царапины и ссадины. Драко раздевает ее и залечивает раны. «Прости», — шепчет на ухо. «Прости, я не смог вовремя собраться». Он находит одежду Поттера и надевает на нее одну из его мантий. Укладывает в постель и садится рядом охранять. Теперь он бы смог отправиться за Поттером, но не смеет оставить Гермиону одну.

* * *

Хмурый смеется. Задирает высоко голову и издает громкий неприятный гогот.

— Да, да! Вы не поверите, Господин! Алмаз размером с мою голову! Проклятая болотная жаба проглотила его, нужно было давно еще всех их перерезать!

— Прекрати, Тихий. В нашем подземелье есть равновесие, не забывай это. Алмаз хоть с голову циклопа не стоит нарушения баланса. Иначе я не смогу держать все под контролем, — Хмурый тянется за конструкцией, похожей на часы, но вместо стрелок — острые кости. — Сходи, проверь воронки.

Хорошее настроение слуги мигом сходит на нет.

— Воронки, сэр?

— Ты глухой?

— Нет, сэр. Просто я их только что проверял, и это опасно…

— Тогда ты вернешься в ряды Собирателей.

— Нет, Повелитель! Сию минуту! Я все сделаю!

— Заткнись и выполняй!

Тихий удаляется. «Воронки. Ненавижу их! И почему так медленно? Разве нельзя взять и быстро втянуть всех этих глупых волшебников? Зачем терять столько времени? Казаться незаметными?» — свин презрительно хрюкает и аппарирует в вырытую подземную яму — место, откуда видны воронки. Свин ненадолго выглядывает из-под вырытого углубления. Из земли прорезается розовый нюхающий нос. «Вроде чисто, людьми не пахнет». И свинья показывается с головой. По пролитым кровяным меткам, которые остаются каждый раз при поглощении жертвы, Тихий понимает: воронка захватила пятнадцать человек. Это хорошее число. Скоро будет достаточно мощи, чтобы поставить остальные воронки. Их должно быть много. Крови должно быть много. Это источник, из которого будет сделано главное оружие. Тихий восхищался планами Хмурого. Захватить Второе Подземелье с помощью Магического мира. Второе Подземелье состояло преимущественно из корнеподобных существ, это были живые растения, они очень давно не воевали с Мутными Болотами. Их корни уже давно начали гнить от пролитой крови Первого Подземелья, еще со Старых Неспокойных Времен, когда они проросли и вторглись в мутные воды. Но это их не убило. Тернистые корни приспособились жить в грязной воде. Единственным источником их питания осталась Кристальная Ниша. Но ничего, от огромного количества отравленной крови бесполезных магглов из последнего чистого источника польется грязная вода. Будут стерты с лица земли сразу два мира.

Тихий довольно хрюкнул. Он замечтался и не заметил, как его нашли местные подростки. Это были магглы. Местная компания подвыпивших подростков. Показывая друг другу знаки двигаться тихо, они подняли с земли тяжелые камни и приблизились к странной голове неведомого создания. На голове свиньи были волосы! А еще оно имело непривычно округлую форму черепа и короткую шею. Всего пару мгновений, и Тихого забили камнями, а потом вытащили из земли и утащили показывать свой странный трофей. Одетую в камзол свинью с перстнями на коротких толстых пальцах.

* * *

«Кап-кап», — алые тяжелые капли стекают в сосуд. Почти переполненный кровью, он грозится опрокинуться на пол.

— Повелитель! Первый сосуд готов, Повелитель! — радостно оповещает карлик в рупор.

Хмурый быстро идет из своих покоев в грубо выложенное камнем тесное помещение. Длинный сосуд полон. Хмурый довольно улыбается.

— Отлично, Фаго. Приступай к приготовлению, я скоро прибуду. И не забудь, я это делаю впервые. Если что не выйдет — лишишься головы.

— Да, сэр, я все понял! — восторженно отчеканивает карлик, одержимый ритуалом Порождения — ритуалом новой жизни. Его выполняют, собрав нужные составляющие — землю, кровь и воду. Темный волшебник с помощью черной магии способен породить из этого новую жизнь.

Хмурый поднимается на самую высокую часть своих владений — куполообразную башню, которая является местом надзора за стадионом торговли, в этот момент подходящей к концу. Собиратели загоняют недостаточно хороший товар обратно в тоннели, после чего — в клетки. «Скоро выставлять будет почти некого, понадобится пища для новых существ», — думает Хмурый. Глубоко в душе он сомневается: не зря ли он все это затеял? Отчасти отравленная Волдемортом душа подталкивает на этот безумный шаг. Хмурый всегда мечтал стать не только подземным правителем. В какой-то степени на это решение повлиял Люциус Малфой — частый гость Первого Подземелья. Он вызывал зависть — его положение в обоих мирах манило Хмурого. Почему же он не может иметь хоть какую-то власть над бесполезными магглами и волшебниками внешнего мира? Люциус оставил и своему отпрыску в Подземном мире неплохое местечко. Отныне никто не тронет молодого Малфоя в доступных для него Подземельях. Никто не смеет нарушать древнейшие наказания Призрачных, которые обитают в Третьем Подземелье, и никто не знает об их делах. Вход туда закрыт, но стоит нарушить их указ, и они отберут душу нарушителя. Но, заполучив часть души Волдеморта, Хмурый перестал бояться старинных преданий. С прошлой войны минуло много лет, во всех подземных мирах ее помнят, но никто не смеет гадать, умер ли нарушивший закон собственной смертью, или его душа по сей день карается в Третьем Подземелье. Об этом лишь изредка перешептываются, боясь быть услышанными Призрачными. Их так называют, но настоящего имени и сколько их всего — не знает никто.

Но с момента вселения в Повелителя Мутных Болот частицы Темного Лорда его душа стала отравляться, жажда власти усиливалась, и спустя три года, когда души окончательно срослись, Хмурый решает действовать, отбросив всякий страх и пренебрегая древними надписями, которые виднеются по ночам в освещенной луной мутной воде внешних болот. Древний язык предупреждает всякого о Правилах, о Равновесии и Наказании, прописанных всего единожды в летописях предка Хмурого — Угрюмого. Эта книга пропала несколько лет назад, но с недавних времен ее нашли и вернули двое Посвященных, перешедших на сторону Хмурого. Они нашли древнюю летопись в поместье все того же ненавистного Люциуса Малфоя. «Он своровал ее, не иначе!» — считает Хмурый. Ее писали из поколения в поколение по большей части на древнем языке рун разные Повелители, сменяющие один другого. Это было единственным материальным источником о мире Подземелий.

И теперь она усиленно охраняется несколькими свиньями в подземельях Хмурого. Каждый Повелитель должен вписать свое слово в книгу. Одним из поводов для этого служит Порождение. Считается, что каждый Повелитель должен породить за свое царствование хотя бы один новый вид твари. Свиньи — самые древние порожденные. После — карлики и водяные демоны. Остальные существа были недостойными занесения в книгу. Большие неуклюжие и необучаемые жабы, длинные черви, пожирающие урожай, которого и так было мало, и всякая другая тупоголовая тварь, которую даже стыдно упоминать.

Хмурый разминает руки и отправляется в центр опустевшего стадиона. Там должно с минуты на минуту случиться великое событие для Мутных Болот — Порождение нового вида.

* * *

После нападения в Малфой-мэноре Гарри еще раз обыскивает дом, не обнаруживая ничего подозрительного, кроме вырытых сзади во дворе ям (по всей видимости, оттуда и вылезли демоны), он отправляется в свой дом. На кровати наверху находит Гермиону, рядом на стуле — спящего Малфоя. Гарри решает их не будить, хотя его черная мантия на девушке наводит подозрения, но выяснять, что случилось, сейчас не время. Гораздо больше ему хочется спуститься в подземелья. Нападение в их собственных домах — это уже слишком. Никто не может толком разобраться, в чем дело, да и он не собирается никого ждать. Убедившись, что с друзьями все в порядке, Гарри решает навестить Хмурого.

Не заботясь быть незамеченным, Поттер продвигается по мокрой, болотистой местности. Малфой-мэнор отдаляется, ноги устают, увязая в болотной гуще. «Еще немного, почти здесь», — он помнит место входа. Нога утопает в болоте — дальше прохода нет. Это здесь, он знает. Гарри еще раз оглядывается на поместье, вспоминает первый поход в болота. Место хорошо спрятано, никто не найдет его, не побывав здесь ранее, и уж точно не станет погружаться с головой в мутные воды. Поттер делает шаг вперед, чувствуя, как его мгновенно засасывает и выталкивает в знакомое помещение. Факелы на сгорбленных статуях все так же освещают вырытые каменные проходы. Не теряя времени, Поттер быстро шагает, гулкие шаги должны привлечь внимание, и он ощущает на себе чужие пытливые взгляды, но никто не смеет его трогать — так велят правила, и он их хорошо запомнил.

Гарри находит округлую дверь и бьет по ней рукой.

— Впусти меня, Хмурый! Нападение не удалось, твои посланники, если мне не изменяет память, вернулись не в полном составе. Не желаешь обсудить это?

Спустя мгновение дверь отворяется, Гарри заходит внутрь, игнорируя маленькую свинью, кланяющуюся гостю и молча провожающую его к трону Повелителя. Всё так, как и в прошлый раз: на троне Повелитель, перед ним стол с яствами и стража с саблями. Но что-то изменилось, Гарри ощущает ликование, но не понимает отчего. Ведь нападение провалилось… не так ли?

— Проходи, коль отбился от моих… ммм… воинов, — с усмешкой произносит Хмурый, оглядывая гостя заинтересованным взглядом. — Зачем пожаловал?

— Я отдал тебе то, что ты хотел. Зачем ты нападаешь на нас? — немного запыхавшись, произносит Гарри.

В ответ слышится неприятный резкий смех.

— Ты напоминаешь мне моего сына, Гарри Поттер. Он был столь же пылкий и бестолковый… — на мгновение на лице Хмурого появляется тень грусти и злости. Он понижает голос до шепота: — Пойдем со мной, и я покажу тебе кое-что.

— Не уверен, что это хорошая идея.

— Я отвечу на все твои вопросы, но не здесь, — спешит переубедить его Хмурый и встает с трона.

Гарри решает пойти следом. Они молча идут по крутым лестницам, и Хмурый выводит его на самый верх, в башню, откуда видны бескрайние грязные воды. Местами мутная вода пузырится.

— И что это?

— Запомни, Гарри Поттер… — со вздохом произносит Хмурый, — если ты когда-нибудь поймешь, где могло бы быть твое место, мы могли бы стать друзьями и союзниками, — и он громко и властно что-то приказывает на непонятном и резком языке.

Грязь бурлит сильнее, из нее появляется множество голов — чешуйчатых, округлых, разного размера, с черными раскрытыми ртами и выпученными глазами, как у рыб. Их тела напоминают человеческие до пояса, а остальное похоже на червей — подвижное и гладкое. Существа вылезают наружу полностью и издают рокочущий звук.

— Непривыкшие к дневному свету, — поясняет Хмурый. — Это представление только для тебя, — недобро улыбается он. — Прости, но остальных своих прислужников показать не смогу, или приходи в ночное время. Хотя… тогда вероятность уйти невредимым сведется к нулю, — он разворачивается к Гарри, подходит почти вплотную, его рука с когтями впивается в локоть Поттера:

— Я очень рад, что ты забрел в мои края, Гарри Поттер, — быстрым, гневным шепотом произносит он, — но ты слишком мало знаешь, чтобы вторгаться в мои владения подобным образом. Будем считать мой сегодняшний прием предупреждением, в следующий раз не будь столь же наивен. Ну а теперь… — он отпускает Гарри, хлопает дважды в ладоши и что-то рявкает. Поттера тут же скручивает пополам, будто от удара в живот, и выносит из Мутных Болот, словно пинком, наружу. Он приземляется в грязь лицом и тут же поднимается, отплевываясь.

«Наивный дурак», — думает Хмурый. — «Неужели решил, что, одолев жалких демонов, способен сразиться со мной?! Я породил тварей страшнее, мощнее и свирепее. Никакая сила не остановит меня!» — он оглядывает рокочущих тварей и испытывает удовлетворение. Новый вид создан — цель достигнута.

Хмурый возвращается к себе в покои в ожидании прибыли за сегодняшние продажи. Его ждут встречи с купцами из Магической Британии. К сожалению, один из лучших скончался в тюрьме. Люциус Малфой часто обменивался с Хмурым товаром. В Подземных мирах мало нужных ингредиентов для темного колдовства. Приходится вести торговлю с внешним миром. Хмурый надеется, что место Люциуса занял не менее опытный купец, иначе он лишится хорошего советчика — он плох в зельеварении, как бы глупо это ни звучало. Надобности не было — его хороший бывший слуга Умелый был отличным зельеваром. Но его пришлось отдать. Такова цена обмена за часть души Волдеморта.

Умелого понадобилось на сегодня убрать из Имения. Хмурый имеет власть над своими существами, даже если они служат другому роду. Древние узы порождения ничем не расторгнуть. Но отныне власть ограничивается лишь насилием. Хмурый насильно утащил Умелого в болота. «Всего на день, ничего с ним не станется, и уж тем более никто не заметит этого маленького нарушения».

* * *

Поттер вытирает лицо мантией. Переговоры прошли не слишком успешно, и этого стоило ожидать. Но он добьется своего. Гарри делает шаг обратно в болото. Его вновь затягивает, и вот он снова у сверкающей двери.

— Открой мне, Хмурый. Я не закончил с тобой разговор, — Гарри бьет рукой по двери.

Хмурому кажется, что он ослышался, но Поттер повторяет:

— Открой дверь, я не просто волшебник из Магической Британии, и ты это знаешь.

На этот раз Хмурый испытывает злость. Засранец знает правила. «Все миры открыты для Темных волшебников, кроме третьего Подземелья».

— Отвори ему, Льстивый. Выслушаем его лепет.

Свинья подчиняется и вновь провожает Поттера к Повелителю, предчувствуя неладное. Гарри подходит к трону.

— Я слушаю тебя, — Хмурый сдерживается. Он мог бы запросто убить этого наглеца, но Темных Волшебников убивать таким способом нельзя. Не здесь. Первое Подземелье — место общения миров, так грубо нарушать равновесие он не может, не сейчас, пока его план о захвате в действии. Есть вышестоящие властелины — Призрачные, или Сизые — они находятся в Третьем Подземелье, их никто не тревожил уже полвека, и из-за этого наглеца Хмурый не собирается рисковать. Сизые властелины редко вмешиваются в дела Подземелий. Но их может потревожить Запретная Смерть — убийство черного колдуна на территории согласия, которым как раз является Первое подземелье. Душа черного колдуна в таком случае отправляется в Третье Подземелье, чего нельзя допустить.

— Я знаю про воронки, — произносит Гарри, и глаза Хмурого опасно сверкают. — И они хорошо работают, я проследил. И я также знаю, что это нарушает баланс и означает начало войны.

— Хм… ты наблюдательный, я этого не учел. Но с какой целью ты пришел ко мне и говоришь это? — с усмешкой произносит Хмурый, скрывая раздражение и поудобнее устраиваясь на троне.

— Я хочу знать свои права. И ты обязан мне их рассказать. У вас ценятся правила, и я уверен, в книге не были прописаны все.

— Что ж… — Хмурый поглаживает свою косу-бороду. Стоит успокоиться и не тратить свои силы и нервы на этого наглеца. — Я объясню тебе, как обстоят дела, — он щелкает пальцами, и слуга подает ему яства. Тот жадно отпивает из горла, красный сок стекает по его бороде. Это поможет умерить пыл, но всё же он произносит: — Ты для меня помеха, Гарри Поттер. И никакие правила тебе не помогут это изменить, — Хмурый ставит бутыль на поднос и велит слуге отойти. — Ты темный волшебник, как твой друг Малфой и, как мне успели сообщить, его неродившийся ещё отпрыск, которого не удалось уничтожить внутриутробно, как и самого Драко. Вас уже трое, а это довольно большое число для меня, — Хмурый чувствует, что, несмотря на вино и решение быть менее вспыльчивым, он не может сдержаться от угроз:

— В книге указаны правила, и я не стану нарушать единственное из них — убивать вас на моей территории. А в остальном я волен делать что хочу, — он удовлетворенно улыбается, хотя на лице Поттера нет ни единого признака страха или паники, как желает Хмурый.

— И ничто тебя не остановит? — после некоторой паузы спрашивает Гарри.

Хмурый смеется.

— Нет, глупый. Ничто не имеет такой мощи и силы сражаться с Мутными Болотами. Я постепенно уменьшу население магглов, а после настанет черед волшебников. Вы все окажетесь под моей властью. Мои владения наконец увидят свет с неба, а не из-под мутной воды. И будет нам бескрайний простор, широты и плодородная земля для размножения.

— Я вижу, у тебя большие планы, — задумчиво произносит он. «Гермиона носит ребенка от Малфоя… это еще большая катастрофа, чем нападение».

Хмурый снова смеется:

— Верно видишь, Гарри Поттер. И мне нечего скрывать, никто не поверит тебе, если ты это расскажешь, а ты попадешь ко мне как нарушивший закон. Тайное всегда должно оставаться тайным, — он недобро улыбается и после резко приказывает:

— Уходи. Станешь вновь совать свой нос в мое дело — пошлю к вам гостей.

Гарри старается переключить свои мысли с Гермионы и Малфоя на Посвященных. Однажды, за время их пребывания в мэноре, они обронили: их пятеро. Двое предали, остался один. И он найдет его. Есть способ прекратить неначавшуюся войну, за столько лет существования этих миров наверняка осталось много неразгаданных тайн. И он решает отныне действовать как можно более скрытно от Хмурого:

— Я обещаю, что не буду больше приближаться к воронкам и не стану появляться здесь. Я слаб по отношению к твоей силе и приношу извинения, что вторгся в твои владения. Надеюсь на твое обещание не трогать меня и моих друзей. На этом распрощаемся, — и он делает поклон, после чего поспешно уходит.

Хмурый долго смотрит ему вслед. Что-то в прозвучавших словах его беспокоит, хоть он и рад был их услышать. Поттер не дурак, значит, понял, какова мощь Повелителя, и сделал правильный выбор, но его слова звучали глухо и поспешно.

— Чем-то могу вам услужить, властелин? — сладким голосом осведомляется Льстивый.

— Приготовь Раковину. Я прослежу за ним, — приказывает Хмурый.

* * *

Гарри спешит домой — рассказать обо всем друзьям, но их не оказывается ни у него, ни в белом домике. Неужели Драко решил вернуться в Малфой-мэнор?

* * *

Новые туфли, не так давно купленные в маггловском магазинчике, жмут, и Гермиона бы уже давно сбросила их с ног, разрешая холодному мрамору мэнора остудить их, но не перед Драко Малфоем. Ей нужно выглядеть… правильно? Красиво? Подобающе? Она не знает и переступает с ноги на ногу, стараясь не замечать ноющую боль.

— Тебе не страшно? — спрашивает она Малфоя и резко оглядывается. Страх от пережитого нападения скручивается где-то глубоко в животе. Грейнджер делает глубокий вдох, заставляя себя быть мужественнее. Гарри должен быть здесь. Может, спрятался, а может, где-то лежит раненый. В любом случае другу требуется ее помощь. Гермиона запахивает мантию получше и снова оглядывается. Широкий коридор кажется зловещим.

— Нет, — спустя некоторое время отвечает Драко. Он врет, но желание вернуть себе власть над Имением сильнее. Пальцы скользят по знакомой тонкой обложке. Ловким движением он вынимает небольшую книгу — она исписана ровным почерком отца. Это заклинания защиты для Имения. Доселе Драко пользовался лишь несколькими, не столь сложными, но достаточно мощными. Пришла пора защитить свои владения более опасными заклятиями.

Наутро, после нападения, Малфой настоял на необходимости вернуться в Имение и найти Поттера, уверяя, что чувствует, когда опасность близко, и сейчас она миновала — оцепенение прошло. Гарри не отзывался, и было решено спуститься в библиотеку. «Как только я найду нужные заклятия, мы будем в полной безопасности», — уверял Малфой. И ждать осталось недолго. Грейнджер не терпится почувствовать хоть какую-то защиту, и она торопит Драко к выходу. Они быстро передвигаются по дому, стараясь не задерживать взгляд на широких проемах и больших, выглядывающих из комнат окон. На мгновение Гермиона задумывается о том времени, когда тут жила семья Малфоев. Даже для троих этот дом слишком велик. От холода тело покрывается мурашками, и как никогда хочется оказаться дома, в шумной обстановке семейства Уизли.

Оказавшись во дворе, Малфой сосредотачивается и тут же приступает к наложению защиты. Его шепот тихий и гневный, словно у ядовитой змеи.

— Отойди к дому, — велит Малфой, и Гермиона ощущает на коже покалывание — словно приближается наэлектрилизованное облако, готовое убить током оказавшегося слишком близко. Еще один взмах волшебной палочкой, и на мгновение вспыхивает огонь, тянется кругом и погасает, издавая громкое шипение.

— Готово, — голос Малфоя охрип, а рука, держащая волшебную палочку, дрожит. — Пойдем внутрь. Теперь ждать незваных гостей не придется.

— Нам тоже будет не так просто к тебе попасть? — оглядывая еле виднеющуюся серебристую защиту, спрашивает Гермиона.

— Никому, без моего ведома. Но Поттер скоро появится, я уверен.

Он не уверен, и чувство совести не покидает. «Где же ты? Появись, ты ведь всегда спасаешься и спасаешь остальных...»

Несмотря на внушительную защиту, об использовании которой еще можно поспорить, мысли девушки возвращаются к нападению. Что-то было очень странным в поведении нападающего. Малфой находился в такой же досягаемости от демона, но напал демон на Гермиону. Словно по какой-то причине решил изменить свои планы. Или они так убирают свидетелей? Ведь тайное всегда должно оставаться тайным…

— А ты с ними связан, да? — напряженно звучит ее голос. Наверняка отец Драко имел связи с Мутными Болотами и, скорее всего, был замешан в каких-то темных делах или даже сделках.

— С кем? — хмурится Малфой, заходя внутрь.

— С подземным миром.

— С чего ты это взяла?

— Они охотились на тебя, Малфой, — она прибавляет шагу, чтобы идти с ним наравне и видеть его лицо. — Я больше чем уверена, что им нужна была та книга, которая пропала из библиотеки, и еще что-то. Может, браслет? И они думали, что он на тебе? И зачем ты пришел ко мне, зная, что за тобой такая погоня?

Грейнджер останавливает его за плечо, в ее глазах читается упрек. Малфой избавляется от ее руки и отходит в сторону, избегая взгляда:

— Я не знал, что именно им нужно. И не знал, что ты в доме Поттера.

Грейнджер такой ответ не устраивает:

— Ты пробыл достаточное время в доме перед нападением, чтобы понять, что я там, — она вновь останавливает его за руку.— И тем не менее тебя это не остановило! А я, между прочим, беременна и… — она запинается, — Драко резко оборачивается: его безразличный, даже суровый взгляд серых глаз приводит в растерянность.

Повисает молчание, после чего Малфой произносит:

— Ты не заметила, что я спас жизнь тебе и твоему ребенку?

Грейнджер тяжело дышит, во взгляде чуть ли не ненависть. Она сама не знает, что на нее нашло. Но внезапно осознает:

— Этого всего могло и не произойти, если бы ты не убежал, а сражался вместе с Гарри! — кричит она, и от слез мгновенно блестят щеки. — Даже если они пришли за тобой из-за грязных дел твоего отца! А я больше чем уверена в этом, Малфой, я видела его впечатляющий сборник странных книг с пытками! — эхо подхватывает слова и разносит по высоким холлам и длинным коридорам.

Тема о родителях ранит. Воспоминания о них для Драко остались запечатанными в запретный сундук, который грузом лежит в памяти и в сердце. И сейчас эта девушка его трясет и колотит, совершенно бесцеремонно пиная последнее, что осталось.

Он грубо хватает ее за руки и прижимает к стенке.

— Силенцио, — шипят его побелевшие от гнева губы.

Ее глаза в ужасе распахиваются, но он тут же отходит и быстро исчезает в длинном коридоре Имения. Гулкие шаги стихают. «Я переборщила», — думает девушка, но тут же меняет мнение: «Нет, я права. Я не хочу больше во всем этом участвовать. Мне нужна безопасность и спокойная размеренная жизнь. Я беременна и обязана думать о ребенке», — она поглаживает свой живот и решает уйти в кабинет Малфоя и осмотреть его на предмет того браслета с символами древних рун.

* * *

Проходят самые мучительные полчаса со времен Азкабана. Неужели Поттер погиб, сражаясь с демонами? А он, трус, убежал и дал им его одолеть. Драко впервые за долгое время напивается. Горло обжигает алкоголь — он даже не знает, что именно пьет, да это и не важно. «Ощущать себя трусом и слабаком — хуже всего на свете». В рюмку льется очередная порция спиртного, но внезапно она не сдвигается с места. Поначалу Драко решает, что сошел с ума, пытаясь сдвинуть рюмку с места непослушными холодными пальцами, но затем слышит знакомый голос, словно кто-то разговаривает с зажатым носом:

— Позвольте заметить, сэр, вы уже выпили достаточно, — рюмка уползает от Малфоя еще дальше, бутылка вырывается из рук и оказывается в маленьких цепких пальцах:

— Я уберу это на место, с вашего позволения.

-У…Умелый! — восклицает Малфой и улыбается как мальчишка. — Где ты все это время был?! Прости меня… я прогнал тебя. Мне не стоило этого делать, ты… — он запинается, мысли путаются в его голове. Радость от встречи со слугой несколько обескураживает. Неужели это существо — единственное, в ком он может сейчас найти поддержку? Смутившись, Малфой бормочет: — Но… я уверен, теперь все пойдет как надо… — или он не это хотел сказать? — Точно, не это… Все так быстро изменилось… — он произносит слова, стараясь выговаривать отчетливо:

— В следующий раз не смей выполнять бестолковые приказы. Вот что я хотел сказать… — Малфой старается выглядеть статно, держать осанку, как учила когда-то давно мать, и не выражать эмоции в голосе, но глаза закрываются и он — «Неподобающе для рода Малфоев!» — сваливается лицом вниз на диван в гостиной.

— Я и не собирался, — отвечает Умелый, зная, что хозяин уже не слышит.

Противостоять насильному удержанию Мутных Болот Умелый не в силах, но удерживать не своего слугу Хмурый дольше, чем на день, не осмелился бы. Умелый это знал и надеялся своим странным поведением оповестить хозяина о грядущей беде. Что ж, найти его напившимся всяко лучше, чем мертвым. Он укрывает его пледом и отправляется на поиски мисс Грейнджер, которая, видимо, решила, что осталась в Имении без присмотра.

* * *

«Пять загонов и заключенных в клетки чудовищ — разбуди их, и они будут тебе повиноваться для злых и добрых деяний. Пять Посвященных откроют замки в день, когда кровью будут переполнены сосуды…» — далее пергамент слишком затерт для прочтения, и Гермиона ничего не разбирает. Она с досадой вздыхает, скручивает пергамент в тонкую трубку — в изначальное состояние, и засовывает обратно в круглое отверстие стеклянной коробки, в которой лежал браслет. Осторожно вешает обратно.

— Насколько мне помнится, мистер Малфой не любит, чтобы кто-то бродил по его дому без разрешения, особенно это касается его кабинета. В библиотеке, я так понимаю, вы больше не нашли ничего интересного?

Гермиона вздрагивает и краснеет.

— Стоит заметить, я единственная, кто думает искать разгадку в нужных местах. И я уже нашла кое-то интересное, — она указывает на стеклянную раму.

Умелый замечает криво повешенный на стене браслет.

— Поправьте, как было, и я думаю, вам стоит отправиться к себе. Мистер Малфой не в самом лучшем расположении духа.

— Я заметила, — кивает Гермиона. — И я так понимаю, поиски Гарри продолжать мне одной?

— В этом нет нужды, — замечает Умелый, — с ним все в порядке, и он скоро придет сюда с новостями. Но вам всё же лучше вернуться к родным.

— Откуда тебе все известно? — удивляется Гермиона.

— Это неважно, мисс Грейнджер. Пойдемте за мной.

Гермиона поправляет браслет и следует за слугой, чувствуя облегчение и беспокойство одновременно. Что хорошего может им сообщить Гарри после такого страшного нападения?

Гермиона оборачивается, чтобы узнать больше подробностей, но свин больше не желает разговаривать и молча провожает ее за ворота Малфой-мэнора.

* * *

— Это что за черт?! — отскакивает Поттер от полыхнувшей огнем оболочки. — Малфой, это я! Вы здесь? — кричит Гарри, возмущенный, что его не впускают. Несколько секунд спустя в защите образуется отверстие, откуда выходит Умелый, и это радует Гарри — значит, с Малфоем все в порядке.

— Рад тебя видеть, — в отличие от Малфоя, у Поттера этот факт не вызывает столь бурных эмоций. — Малфой в порядке?

— Да, мистер Поттер, с ними все в порядке. Проходите, я вас угощу жульеном с курицей.

Но Гарри не до еды. Хотя от нее он не отказывается. Малфой его встречает с необъяснимой для Поттера радостью, и даже открывает бутылку алкоголя — одну из драгоценной коллекции Люциуса Малфоя. Рассказывает о нападении, о том, как смог защитить Грейнджер и как хотел вернуться в Имение:

— Я думал, ты… — он запинается, опуская взгляд.

— Ах, вот оно что, — усмехается Поттер, — нет, все не так просто… — задумчиво протягивает он. — А Гермиона давно уехала? — решает сменить тему Поттер. Постыдный побег Малфоя его задел, также, как и ложь о «только поцеловал». Гарри предпочел бы пообщаться с Гермионой, рассказать, кто на самом деле отец ребенка.

— Не пригласишь ее? Нам бы поговорить.

— Нет. Поговори со мной. Ее присутствие обязательно? — резко отвечает Драко.

Гарри такой ответ немного злит, но он сдерживается.

— Ладно, оставим на потом… — «сейчас все равно нет ни сил, ни желания с вами разбираться. Но я еще разберусь с тобой, Малфой». — Почему она столь поспешно ушла? Все нормально?

— Тебя так заботит это? Сходи к ней и спроси. Я уже ответил тебе, что все в норме. Да, испугалась, я ее защитил, теперь все в порядке.

— Она беременна, Малфой, надо с ней аккуратней…

— Я знаю! — гневно выплевывает Малфой. — Что ты мне об этом напоминаешь, Поттер? Я жизнью рисковал, чтобы спасти ее, а она… — он отворачивается и пьет из горла. — В порядке она, — уже спокойнее произносит он. — Если уедешь, я ночью не впущу никого. И удвою защиту.

— Куда уж больше. Не привлекай внимания Министерства. Неизвестно, какой сейчас Министр, — Гарри прикрывает глаза. Он еще толком ничего не рассказал. Точнее, совершенно ничего. В голове всплывают извилистые тела людей-червей, которых породил Хмурый. Поттер встряхивает головой.

— Там, внизу… — начинает он, но в голову бьет выпитый алкоголь, и Гарри заканчивает совсем не так, как собирался, — есть спальня для меня?

Малфой с удивлением смотрит на него.

— Какая еще спальня? Спи где угодно, только не в моей.

Поттер кивает и уходит из кухни.

— Поговорим завтра обо всем.

Малфой допивает и отправляется к себе. Одергивает шторы на окне. Защита еле поблескивает золотом, обещая уничтожить любого подошедшего слишком близко. Но мысли Драко вовсе не о защите. «Неужели она мне не благодарна? Хотя бы немного». Он ложится в кровать и вспоминает острый взгляд и морщинки у глаз, когда она злится и кричит. Его ждет бессонная ночь с путаницей не покидающих голову мыслей.

* * *

В маленьком домике на окраине Лондона, несмотря на глубокую, ветреную ночь, горит свет. За столом сидят два человека: светловолосая девушка и пожилой человек, чьи глаза лихорадочно блестят.

— Да будто я не знаю, о чем ты, — отмахивается девушка от пожилого мужчины. Но тот придвигается ближе:

— Нет, Грейс, не понимаешь, — берет он ее за руку, — это намного серьезнее, чем тебе кажется. И они будут меня искать, а я не смогу далее выполнять свои обязанности.

Она склоняет голову, высвобождает руку и трет переносицу:

— Я не думаю, что готова снова слушать этот…

— Бред? — заканчивает за нее мужчина. — А придется, дорогая, придется, — настаивает он и продолжает, понизив голос до шепота: — В ящике в кладовке, в старом доме, где ты выросла, лежит красный сверток. Когда я уеду, — он не говорит «умру», хотя знает, что это скоро произойдет, — забери его оттуда и храни. За ним приедут. Человек со шрамом на лбу. Передай ему сверток и ни о чем не спрашивай. Там все написано… и не бойся ничего… ты у меня смелая, — он улыбается, смотря в широко раскрытые синие глаза, — я люблю тебя, Грейси, — и, пока она ничего не успевает ответить, он разворачивается и поспешно уходит навстречу давно известной судьбе.

Неприятные осадок остается на душе после разговора с любимым дедом, но Грейс лишь тяжко вздыхает и ложится спать.

На следующий день она узнает о смерти Джоша Камерона. Внезапно все рассказанное им когда-то давно кажется реальностью. Мир, полный магических существ, драконов и волшебников. Подземные миры, кишащие тварями и лесными и водяными жителями. Две недели она не вспоминает о свертке, погруженная в горестные переживания. Но однажды не менее глубокой ночью на ее пороге появляется человек со шрамом на лбу.

Зеленый перстень на пальце ярко мерцает от света луны, словно воюет, с каждым разом выпуская искры-стрелы. Свин быстрым шагом направляется к темной двери. «Полная луна. Время пришло, они стали более уязвимы». Существо поворачивает ручку дверей, за которыми спит Гарри Поттер.

— Мистер Поттер, — шепчет оно, подбегает к окну и с выражением ужаса прикрывает шторы, прячась от полной заглядывающей луны.

— Мистер Поттер, просыпайтесь. Всего несколько минут прежде будем услышаны!

Гарри открывает глаза.

— В чем дело?

— Слушайте меня внимательно, — свинья садится на край кровати и еле слышно шепчет:

— Время на исходе. Равновесие должно быть восстановлено, нужно предотвратить войну. Есть девушка, зовут ее Грейс Камерон. Это внучка последнего Посвященного со Старых Неспокойных Времен — Джошуа Камерона. Он скоро скончается — дни его сочтены. Но нам нужна эта девушка! Без нее ничего не получится. Я скажу вам адрес... Примерное местонахождение, я не так далеко могу видеть. Это на окраине Лондона — маленький домик, заросший плющом. Вы должны успеть, должны забрать то ценное, что успеет подготовить Джошуа. И действовать надо быстрее! — он переводит дыхание, оглядывается на завешенное окно. — И не ходите больше… вниз. Не ходите туда, — он запинается, внезапный ветер подхватывает занавес, и из окна виднеется полная луна.

Поттер молчит, отмечая странное поведение Умелого от света луны.

Он поднимается, подходит к окну и одергивает шторы.

— Боишься? — он кивает на скрывающуюся за ползущим облаком луну.

Умелый отшатывается назад, скрываясь в тени.

«Да», — слышно из темного угла.

Поттер грустно улыбается:

— Я в детстве мечтал спать с открытым окном, без штор и занавесок, — он вспоминает свой темный чулан под лестницей. — Чтобы я мог видеть звезды и небо, — Гарри на мгновение засматривается вдаль, вспоминая детство, Хогвартс и друзей.

— Закройте, сэр, — слышится напряженный шепот.

Гарри хмурится и закрывает окно шторами.

— В чем дело, Умелый?

Свин отвечает слишком тихо. В шепоте Поттер различает лишь два слова, которые настораживают: «Они» и «смотрят». Гарри воздерживается от расспросов и кивает на выход.

— Поговорим утром, я все, что ты мне передал, обдумаю. Иди, я устал.

Умелый кивает и с облегченным вздохом удаляется.

* * *

Гарри не спится после ухода Умелого. Он оставляет шторы занавешенными, хотя не делал этого уже очень давно. Со времен чулана. Но кто наблюдает за ним? В любом случае, осторожность не помешает. Нужно найти девушку, нужно спешить — со дня нападения прошла одна спокойная неделя, слишком долго он бездействует.

Дождавшись раннего утра, Гарри отправляется за Малфоем. Но у того в голове все еще события нападения, и желание защитить Имение сильнее. Малфой спускался куда-то вниз, в то место, о котором никогда не упоминал. Его одежда и руки в пыли, на вопрос «Где ты был?» следует лишь краткий ответ «Неважно». Драко раскладывает вокруг себя какие-то записи и, отмечая что-то пером, не желает быть отвлеченным. И Гарри не мешает. Также он не мешает ему и ближе к вечеру, когда Малфой приносит несколько мешочков с какими-то травами и порошками, но, по всей видимости, разобраться самому у него не получается, и обстановка накаляется.

— Возможно, я чего-то не понимаю, но эта задача точно не для ума волшебника! — Драко пинает мешочек с синим порошком, отчего стакан с водой опрокидывается, и тут же раздается громкий хлопок, полыхает огонь и угасает, оставляя на ладони Малфоя ожог.

— Доигрался? — Гарри поднимается с дивана и подходит ближе. — Может, расскажешь, чем ты тут занимаешься? У меня к тебе есть дело с самого утра.

— Вылечи мне ожог, — вместо этого просит расстроенный Малфой.

Поттер пожимает плечами:

-Боюсь, я в этом не силен. Тебе понадобится помощь Гермионы.

Малфоя передергивает, он поджимает губы.

— Сам справлюсь, — он берет в левую руку волшебную палочку и колдует над раненой ладонью.

Поттер решает оставить его одного и тихо удаляется, вновь прокручивая в голове ночной разговор. «Домик, обросший плющом. Я должен найти его как можно скорее».

И Поттер отправляется на поиски, еле заметно кивнув Умелому. На улице стоит приятная вечерняя прохлада, что подбадривает быстро шагающего по слабо освещенной окраине города Поттера. Без особого труда отыскивается двухэтажный дом рядом с густой рощей. Поттер решительно стучит в двери.

Ему открывают не сразу, и впервые за сегодня Гарри смотрит на часы. Два часа ночи.

— Простите, что так поздно, — сходу извиняется он, — дело не терпит отлагательств. Я Гарри Поттер, — он выдерживает паузу, но светловолосая девушка ничего не произносит. — Я ищу Джошуа Камерона, — как только он произносит это имя, сильный порыв ветра сдувает с его головы шляпу, и глаза девушки в удивлении распахиваются.

— Да, он предупреждал, — молвит она и делает шаг назад, раскрывая дверь шире, приглашая Гарри войти.

— Кто? — спрашивает Гарри, ощущая в доме некое присутствие грусти и тягости.

— Мой дед, — отвечает она. — Он умер.

— Умер, значит… — повторяет Гарри, ощущая себя внезапно незваным и нежеланным гостем. — Мои соболезнования.

Она кивает. Хрупкая и болезненная на вид. Светлые волосы выглядят неопрятно и безжизненно обвисшими, а в глазах глубоко засела скорбь.

— Кхм… я пришел для… мне нужно забрать… — Поттер чешет затылок. Знает ли она о волшебном мире? О подземных болотах, и кем на самом деле был ее дед?

Гарри замолкает, не зная, с чего начать, и решая понаблюдать за ее действиями.

— Я предполагаю, зачем, — звучит спустя затянувшееся молчание ее голос. — Я принесу, — добавляет она.

Гарри кивает и ждет. В доме горят лишь свечи и лампы — желтые, освещающие скорее часть стены, на которой висят, чем пространство вокруг. Всё словно погрузилось в упадническое состояние, на самое дно, и тянет Гарри вниз, за собой. Он считает секунды, пока Грейс не возвращается с красным свертком в руках. Поттер даже улыбается и одергивает себя, встретившись с ее грустными глазами.

— Вот, собственно… лишь этот сверток.

Гарри кивает и протягивает ладонь, нечаянно касаясь ее ледяной руки.

— Вы больны? — спрашивает он, внезапно вспомнив, что «без этой девушки ничего не получится».

Она качает головой:

-Все в порядке. Думаю, вам стоит уже идти.

Поттер медлит. А вдруг он не поймет назначения того, что лежит в свертке без нее?

— Да, и я бы ушел, если бы не одно «но». Мне сказано открыть его при вас.

— Сказано? Кем? — ведет бровью Грейс, впервые за вечер оживившись.

— Тем, кто мне помог найти вас.

— Тем, кто знал деда? — в ее глазах отражаются свечи, завораживая.

— Да, — Гарри отрывается от ее взгляда, вертит сверток в руках, заставляя себя сосредоточиться.

— Хорошо, в таком случае открывайте, помогу чем смогу, — Грейс приглашает его сесть за столик.

Гарри проходит и садится, спиной ощущая ее взгляд.

Шуршит лента, красная материя обнажает старое дерево. Это коробка, на ней символы, схожие с браслетом в кабинете Малфоя и красными татуировками на лице Хмурого.

— Интересно… — шепчет Гарри, пытается открыть коробку. Раздается щелчок, а Поттер ощущает укол, словно из замка вылезла игла, уколола и слизала каплю его крови.

Он с удивлением одергивает руку, чуть не выронив шкатулку, из которой вылетает пергамент.

— Тут письмо, — Поттер поднимает его и читает про себя:

«Я умру до того, как мы встретимся, Гарри Поттер. Я предвижу будущее, и оно меня не радует. Ты раскрыл это письмо, теперь ты мой должник. Пять ключей к пяти клеткам — высвободите темных чудовищ — стражей подземного мира. Идите незаметно, вступайте в путь полным составом Посвященных — Малфой-младший, Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер и Грейс Камерон. Все эти волшебники тебе знакомы, а последний участник — это моя внучка, и она волшебница, хоть и не признает этого при моей жизни. И ты обязан ее защищать до конца выполнения миссии. Я ей передал полномочия Посвященной, хотя в полной силе она их использовать сможет не сразу. Я оставляю вам карту подземелий с тайными ходами и местоположением стражей. Они вас не тронут. Но остерегайтесь местных обитателей и зверей. На этом я прощаюсь с тобой, Гарри Поттер. Ты возглавишь поход — я верю в тебя.

Грейс — слушай, что тебе говорят, и не сопротивляйся грядущим событиям. Помни, о чем я тебе рассказывал в детстве, мои сказки — они помогут тебе осмыслить происходящее и найти выход в нужный момент. Твой настоящий дом — Магическая Британия. Прощай, моя дорогая».

— Что ж… наверное, стоит прочитать и вам лично, — Гарри передает девушке письмо.

Она читает. Ее лицо меняется, становится сначала суровым, а под конец она чуть не плачет, но сдерживается.

— Не стоит… не стоит верить этому всему, — Грейс машет рукой, кладет письмо на столик. — Это сказка, вымысел. Он всегда мечтал об этом. О дальних странах, мирах, величественных драконах и волшебниках… — она отворачивается и вытирает выступившие слезы.

— Считали, значит, всю его жизнь, что он безумец? — подытоживает Поттер.

Грейс вздрагивает и оборачивается:

— Я… с ним были сложности, и это не ваше дело, собственно…

Гарри не знает, с чего и начать.

— Мне есть дело, — поднимается он. Внезапно ему так хочется, чтобы она оказалась под землей, в Первом Подземелье, на стадионе с кишащими тварями-червями.— Послушайте меня внимательно, — он подходит ближе, заставляя девушку посмотреть ему в глаза.

— Это все очень важно и невероятно опасно. Мне бы не хотелось втягивать в это никого лишнего, а вас — тем более. И поэтому я попрошу пояснить мне лишь одну вещь. Какие сказки рассказывал вам дед?

Грейс хмурится.

— Он бредил… я его слушала, хоть мать и ругалась, что я «поддерживаю его бред» и… поначалу я была уверена, он просто сказочник в душе, но потом все зашло слишком далеко. В доме, где мы жили, было множество странных вещей, якобы отпугивающих «тех, кто смотрит по ночам» и много чего другого, — она вздыхает и замолкает. Гарри молчит, и она отступает назад, наливает воды и шумно пьет.

— А если я вам скажу, что я такой же сказочник? — Гарри разворачивает Грейс за плечо. Ее взгляд бегает по его лицу в поисках подсказки.

— Не надо со мной так шутить, — жалобно звучит ее голос.

— Я не шучу, — он вытаскивает волшебную палочку. — Люмос! У вас тут темновато, — яркий свет освещает лицо девушки, отчего синяки под ее глазами кажутся уродливее.

— Что это? — спрашивает она, совершенно не впечатлившись.

На момент Поттер впадает в ступор.

— Это… волшебство, — поясняет он, чувствуя себя идиотом.

— Вам пора идти, — отвечает она, кладет письмо обратно в шкатулку, заворачивает в красную ткань и направляется к входной двери.

— Но…

— Прошу вас, — перебивает Грейс, — больше никакого волшебства на сегодня.

Поттер не находит, что ответить, забирает сверток и выходит за двери.

Дождь льет мощным напором, отчего Гарри наносит водоотталкивающие чары и направляется домой.

Холодные пальцы касаются окна. «Не это ли волшебство? А может, фокусы?». Грейс наблюдает за бывшим гостем, за еле виднеющимся в свете фонарей странным куполом вокруг него — вода словно отталкивается от его тела.

* * *

Маленькая кофточка с вышитой лошадкой — Гермиона держит детскую одежку в руках, и ей не верится, что она ждет ребенка. Она рада и расстроена одновременно. Но что-то идет не так. Ощущение, которое ее преследовало все время беременности, нарастает с новой силой. Ощущение прекрасного, чистого… чистокровного? А вокруг все грязные, недостойные, низкосортные… Рон касается ее живота, и она вздрагивает от… отвращения?

— Мне нужно к моему колдомедику, — стараясь говорить не слишком раздраженно, быстро сообщает Грейнджер и выходит из магазина детской одежды. Молли спешит за ней, но Гермиону раздражает эта забота, ей нужен врач, и не какой-нибудь, а достойный быть личным врачом элитной семьи, элитного рода… колдомедик Малфоя. Вот кто ей нужен.

— Дорогая, в чем дело? — Молли касается ее руки, заглядывает в глаза.

— Ничего, мне нужно посетить колдомедика… я забыла, что осмотр на сегодня, вот и спешу, — быстро отвечает Грейнджер, высвобождается из теплых рук женщины и аппарирует к замку Малфоя.

— Куда это она? — беспокоится Рон. Все чаще он замечает какое-то недовольство со стороны жены, особенно когда он прикасается к ее еле заметно выпирающему животу. Словно она едва терпит, кривится и старается всячески избегать подобных моментов.

— Беременность дается ей нелегко, — вздыхает Молли. — Ты должен набраться терпения, Рон. Помни, она не была еще готова, но раз так получилось, значит, суждено было. Старайся ее радовать чаще…

— Я и так стараюсь, мама! — вспыхивает Рон. — Но ей все не нравится. Она постоянно куда-то норовит уйти. Мы и так редко видимся, да и времена сейчас опасные. Кто ее колдомедик? Я даже не знаю, — тяжко вздыхает он.

Молли с сочувствием смотрит на сына.

— Не беспокойся, все наладится, — пытается утешить его мать. — Пойдем выберем еще немного одежды маленькому будущему Уизли.

* * *

— Там мисс Грейнджер, сэр. Как прикажете поступить?

Малфой не жаждет видеть Гермиону. У него появились дела… забитый ящик с надписью «Вскрывать при крайней необходимости. Черная магия, обмен с ПП». Ящик, забытый или специально оставленный отцом в нижней кладовой Малфой-мэнора.

Сегодня утром Драко спустился вниз. Его тянуло туда, словно кто-то звал. Прошлое… ему снились былые дни, и он вкушал то чувство прекрасного, аристократичного и высокого… чистокровного. Ему казалось, что-то изменилось. Кто-то появился, и он больше не один. Его род звал его, и он откликнулся. Нашел ящик и вскрыл его. Конечно, никого он там не встретил, но щемящее чувство его пока не покидало. Чувство продолжения существования рода Малфоев.

Драко тяжко вздохнул и принялся разбираться с записями в ящике. Это были сложные темные заклятия, обманчивые и скользкие, неподвластные слабому и жаждущие убивать. «Живые черные проклятия», как гласила надпись на пергаменте. «Обмен с ПП», — Малфой предположил, что это может значить. Первое Подземелье. Хмурый хорошо знал Люциуса Малфоя, и неудивительно, что какие-то остатки торговли и обмена остались в Имении.

— Мистер Малфой? — напоминает о себе свин.

— Впусти ее… В конце концов, это из-за меня на нее напали. Может, нужна какая-то помощь. Ты выясни сам… мне не хочется с ней видеться, — не отрывая взгляда от пергамента, отвечает Драко.

Умелый кивает и выходит из кабинета.

…Как только Гермиона оказывается в Имении, ей сразу же становится спокойно. Такой умиротворенности она давно не ощущала. Прошло несколько дней или неделя с их ссоры, но девушке казалось, что время тянется медленно, и слишком тяжко пребывание в суматохе, опасности, громких возгласах и тесноте… Уизли ей кажутся шумным… зоопарком?

— Да что со мной такое?! — вскрикивает она, злясь на саму себя. Что она такое говорит? Как ей не стыдно так думать о родных!

— Мисс Грейнджер? Я еще чем-то могу вам помочь? — Умелый уже угостил девушку чаем и выпечкой, но он знает — ей не по себе за стенами этого имения. И дело вовсе не в опасном времени, возвращении Волдеморта, как все еще гласят газеты, и исчезновении магглов. Она беременна от Малфоя и носит в себе чистокровного ребенка, ее кровь становится чистой, а вместе с этим меняется и она сама. Превращение из рабыни в полноправную избранницу и мать наследника рода будет стоить ей перемен.

— Да… позови Малфоя, — просит Гермиона, ощущая, как мелко дрожат руки.

«Так хочется к нему прикоснуться».

— Мерлин, что я такое несу?! — вскакивает с кровати она.

— Я понял вашу просьбу, сейчас мистер Малфой спустится.

— Нет, не нужно, я уже ухожу!

Но свин игнорирует последние слова, прекрасно зная — никуда она не уйдет. Умелый аккуратно стучится в покои хозяина. Уже стемнело, Грейнджер пробыла в Имении почти весь день и вечер.

— Мистер Малфой, мисс Грейнджер просит вас спуститься.

— Что? — удивляется Малфой. — Она еще здесь?

— Кхм… да, и хочет вас видеть.

— Что-то случилось? Я думал, она давно ушла. Еще не хватало, чтобы семейство Уизли пришло ее искать.

— Спуститесь, сэр, — с нажимом просит свин.

Драко кидает на Умелого недовольный взгляд и поднимается.

— Хорошо. Она в гостиной, я полагаю?

— Нет. Мисс Грейнджер пожелала отдохнуть в третьей спальне на втором этаже.

«Я смотрю, она вконец распустилась», — с этими мыслями Малфой выходит из кабинета.

Дверь в спальню оказывается открытой, и Малфой заходит. Горит лишь одна лампа, трепыхается огонек от сквозняка из открытого окна, отчего на лице Гермионы играют причудливые тени.

— Здравствуй, — вежливо обращается он к ней.

Она не отвечает, и Драко подходит ближе.

— Ты меня звала, что-то хотела?

— Хотела, — еле слышен ее шепот. — Побудь со мной, Малфой.

Драко кажется, он ослышался.

— Что-то стряслось?

— Сядь рядом, — просит Гермиона. В ее глазах блестят слезы, и Малфой садится рядом. Его руки касаются ее вздрагивающих плеч, губы прижимаются к холодному лбу.

— Не плачь. Что случилось? Расскажи мне.

— Я не понимаю, — всхлипывает она. — Я хочу… — Гермиона запинается, слова «быть с тобой» застревают комом в горле.

— Чего ты хочешь? Поверь, я больше не допущу подобного нападения, ты не та… к кому я буду идти за… такого рода помощью, — Малфой пытается подобрать слова, чтобы не обидеть ее. Ей действительно больше нет места в опасных делах и спасении мира. Ей нужно быть дома с мужем. И Малфой понимает, почему она сейчас здесь. Ей страшно быть атакованной вновь, и он злится на себя за столь глупый проступок.

Малфой поднимает ее лицо за подбородок, карие глаза Грейнджер кажутся ему самым живым и трепетным зрелищем на свете, и ему хочется сказать какую-нибудь нежную глупость, но Драко одергивает себя.

— Тебе пора идти. Я приду тебе на помощь, если что-то случится.

Огонь в ее глазах гаснет, и она отстраняется, садится подальше.

— Я могу через камин отправиться домой? Не хватит сил аппарировать.

— Да, конечно. Умелый тебе поможет, — слова кажутся неправильными. Гермиона не это сейчас хочет слышать, и Драко это чувствует. Но слов больше не находится, и девушка уходит из спальни. Дверь закрывается, и только сейчас Малфой ощущает, как глухо стучит сердце.

— Она определенно заставляет меня нервничать, — произносит он и шумно выдыхает, заставляя беспокойное сердце угомониться.

* * *

Поттер приходит к себе домой. Последнее время дом ему не мил — слишком много воспоминаний и ненужных горьких чувств вызывает это место. Он осматривается и уходит. Почему бы ему не переселиться в белый домик? Он скрыт ото всех, в нем не завешаны стены когда-то ярко сияющими наградами, нет многочисленных картин вечно движущегося прошлого, нет… ничего, напоминающего о бывшем Гарри Поттере. Он закрывает дверь и запирает ее. Спустя несколько минут Поттер облегченно вздыхает, увидев уютный белый домик. Внутри немного спертый воздух — видимо, давно тут никто не бывал. Гарри садится на диван, зажигает камин и кладет перед собой красный сверток. Письмо — не единственное, что там лежало. Он гораздо тяжелее. И сейчас слегка подрагивают руки в нетерпении. Деревянная шкатулка раскрыта, и черный дым валит оттуда, словно из маггловского паровоза, прекращаясь так же резко, как начался. На дне покоятся несколько больших ключей. На них роспись с многочисленными проклятьями. А на самом дне — карта, потертая и старая. Гарри раскрывает ее и удивляется: она огромна, настолько, что приходится сдвинуть два стола. Они с Малфоем видели лишь отдаленные от поселения строения — так сказать, обитель Повелителя: стадион торговли, его подземное царство, клетки с провинившимися и много широких поверхностей — по всей видимости, там выращивался их урожай. А за ними — поселение, многочисленные глубоко прорытые туннели, переходящие в широкие помещения. Это город народа Хмурого, которому нужен солнечный свет, и который до них совсем не доходит, лишь ненадолго днем из-под мутных болот сверкают отблески солнца. Наверняка женщины и дети уродливы без солнечного света. Поттер присматривается, после города есть пометка «вход второй. Каррехен. Второе Подземелье Тернистых Корней». Этот мир был на карте обозначен лишь как непроходимые водянистые дебри, словно девственный лес. Далее шло черное пространство и ниже — Четвертое Подземелье, Мир Стражей. И следовало описание корявым почерком: «Вам сюда, Гарри Поттер. Высвободите монстров, откройте клетки. Животные пойдут за вами и истребят нарушителя и его народ. Против них нет силы и заклинаний. Они повинуются лишь хозяину ключей. Не потеряйте их! Моя дочь вам поможет обойти то, что следует обходить. И поведает то, о чем нельзя писать и произносить вслух».

Гарри откидывается назад и прикрывает глаза. Эта девушка, такая болезненная на вид и хрупкая. Ему не хотелось бы с ней еще раз встречаться. Но сейчас он понимает — она словно сосуд с нужными знаниями, необходимыми для спасения мира.

И тут его накрывает острое и неприятное чувство сходства с ней. И он, Гарри Поттер, в свое время был тем, кто спасет мир, и без которого спасение невозможно. И Грейс дед тоже превратил в хранилище тайн и силы, которую неизвестно как именно использовать, но обязательно придется найти способ. Единственное, что его утешает — он должен ее защищать, и теперь в нем проснулось рвение сделать это. Словно защищать самого себя, маленького и беззащитного, ничего не знающего, но чувствующего — он не такой, как все, необычная судьба, безысходность, опасный путь, обязанность перед всем миром пройти его в одиночку и вечный поиск сил не сломаться.

Гарри хватает пальто и выходит из дома. Ветер хлещет его по лицу, приятно высушивая соленые слезы. Он не даст Грейс сломаться так, как в итоге сломался сам.

Нервный и продолжительный стук в дверь. Ему неважно, что уже четыре утра, Гарри продолжает стучать. Грейс подскакивает с кровати и аккуратно подглядывает из окна. Это Поттер. Она хмурится и отступает, она не обязана ему открывать. Но спустя десять минут Поттер все так же не покидает крыльцо ее дома, и Грейс сдается. Входная дверь, наконец, приоткрывается:

— Что вам нужно, я уже все отдала, — его возвращение вводит в смятение. Грейс надеялась больше не встречаться с ним. На лице читается выражение «знала, что от вас будет нелегко избавиться».

Поттера такое обращение злит. Что эта маленькая девчонка знает? Сколько ей? От силы восемнадцать? Он пришел ее спасать!

— Ты не понимаешь, — гневно произносит он, решая избавиться от всяких любезностей — на это нет времени. — Беззаботная жизнь теперь тебе не светит, каждая минута, проведенная в этом доме без защиты, грозит опасностью, к тебе, скорее всего, уже выслали гостей снизу, — Гарри многозначительно указывает на землю.

Девушка столь внезапно захлопывает дверь, ударяя Поттера по носу, что тот отшатывается в изумлении.

— Убирайся! — слышится ее крик из-за двери.

И Гарри уходит, отгоняя мысль вломиться силой, и чувствуя себя при этом еще большим идиотом, чем в предыдущий раз. Возможно, она не так проста, как кажется, и лишь прикидывается? Дед ведь не мог ее держать в неведении всю жизнь. Джошуа предвидел будущее, об этом он написал в письме.

— Неужели этот сукин сын водрузил на меня ответственность воевать с его внучкой? Ее и под страхом пыток будет невозможно взять на задание, — с этими словами Поттер аппарирует в белый домик за свертком, намереваясь утром поговорить с Малфоем.

Грейс закрывает двери. «Это безумие. Они больны. Боже, как жаль!» — она прислоняется к двери спиной, дожидаясь, пока сердце прекратит колотиться. Но мысль о безумии этого молодого человека не дает ей покоя. «Он ведь вернется. Такие всегда возвращаются», — со страхом думает Грейс. Но куда спрятаться? Он нашел ее здесь каким-то неведомым ей образом, значит, найдет и в другом месте. «Позвать на помощь? Но кого?»

Грейс садится за компьютер и погружается в информацию об одержимости, безумии и шизофрении. Так наступает рассвет и пролетает почти весь день. Темнеет рано, и под вечер кто-то скребется в ее дом.

«Бездомная собака? Котенок?» — в глазке не разглядеть.

Страх снова охватывает ее, и внезапно всплывает воспоминание из детства.

Дед качал ее на руках, а сам держал вертушку. Одну из тех, что вешают на крыльце для определения направления ветра. Дед говорил ей: «Запомни волшебные слова, внучка, они отпугнут незваных гостей, а ветер их сдует», — и произносил слова, которые так старательно пыталась вспомнить сейчас Грейс, а потом дул на вертушку, и она неестественно долго крутилась.

К скрежету прибавляется чье-то старательное пыхтение. Это однозначно было животное, но побольше собаки, и оно копает землю под входной дверью ее дома. Камерон вспоминает, где лежит вертушка, давным-давно принесенная сюда дедом. На кухне, в верхнем ящике. Девушка бежит на кухню, отыскивает подарок деда, и словно по волшебству из ее рта вырываются слова:

— Et ventus flabit rogatus!

Она ожидает появления животного из-за входной двери, но Грейс не знает, что посланная разведать свинья лишь прорыла портал около ее дома и сейчас находится глубоко под землей, прямо под ней. Тем не менее, девушка дует на вертушку, и та начинает бешено крутиться, испуская золотистые искры. Свинья под землей холодеет от ужаса — эта магия ей известна. Магия Посвященных. И незваных гостей те всегда уничтожали. И сейчас свинья подохнет, будучи уже закопанной.

Когда приспособление перестает вертеться, Грейс больше не слышит скрежета ни этой ночью, ни в последующие. Было ли это какое-то животное, вышедшее из леса — она не знает, но вертушку ставит в доступное место. Возможно, она подействует и на незваных людей…

* * *

По длинным коридорам Имения крадется тень. Ее высоко поднятая голова и уверенность направления движения свидетельствует о пребывании в этом дворце и ранее. Это его мать. Нарцисса Малфой. Ее призрак проскальзывает сквозь дверь и останавливается у кровати Драко. Она знает, что ему снится. И проникает в его сон, стирая предыдущий и погружая во тьму:

«Драко? А ты помнишь?»

«Что помню, мама?»

Ее улыбка так нежна. Она любит своего ребенка, своего маленького волшебника. Но внезапно нежные черты меняются. Злость искажает ее лицо.

«Не смей!» — цедит она сквозь зубы, превращаясь в страшную ведьму. — «Не смей загрязнять наш великий род!» — кричит леди, поворачивается в профиль, и яд выплескивается из ее рта точно фонтан, превращая реальность в безумие.

Драко просыпается в холодном поту. Вытирает лоб тыльной стороной руки и встает. Пол под ногами холодный — Малфой покидает спальню. Стены вокруг давят, словно вопрошают «К кому ты обратишься?», и Драко чувствует себя одиноким как никогда.

«Поттер», — шепчет он, ощущая, как где-то внутри что-то скручивается, словно морской узел.

Но Поттер не появляется, чего и стоило ожидать. Кто услышит тихий шепот в огромном замке?

Но его слышат. Воды недалеко от Имения колышутся, и отражение яркой луны становится нечетким. Ухо свиньи вытягивается. Это Слушатель. Он прислушивается, прислоняясь как можно теснее к тонкой трубе, считывающей колыхания на болотных водах. Луна — доносчик, огромная и неестественно яркая. Когда настоящая скрывается за облаками, появляется Она. И слушает. Всхлипы, мольбы, шепот, спокойную речь и крики тех, кто Под Надзором.

Слушатель подходит к трону Повелителя.

— Нынче худо этой ночью Малфою-младшему, Повелитель.

Тот кивает.

— Это хорошо. Разузнай, что с ним.

И свин возвращается на рабочее место, гадая, зачем следить за каким-то незначимым волшебником, но работа есть работа.

Напротив Хмурого, в синем костюме, сидит человек. Его кожа сероватого оттенка, а пальцы тонкие и костлявые, впрочем, как и он сам.

— Не смею вам указывать, — мягко звучит его голос, — но вы сходите с ума. И боюсь, для вас это необратимо.

— Тебя это касаться не должно, — нервно звучит голос Повелителя.

— Я даже скажу больше, — несмотря на предостережение, продолжает человек, — Битва заранее проиграна, и начали ее не вы, — он не дает Хмурому в очередной раз ответить что-то резкое и поднимает руку:

— Это все он, — шепчет человек, тонкий длинный палец указывает на грудь Хмурого.

— Не тычь мне тут своими костями! — рявкает Хмурый. — Ты под моим начальством, я тебе обещал то, что ты запрашиваешь, и наша сделка состоялась. Иди, выполняй свое задание и не мешай мне работать!

Человек лишь кивает, грустно улыбаясь. В конце концов, его не волнует судьба ни Магической Британии, ни Первого Подземелья. Его дом далеко отсюда, в бескрайних глубинах Третьего Подземелья…

* * *

Малфой зажигает свечу, разжигает камин и садится в кресло. Впервые за столь долгое время ему приснилась мать. Не с кем поделиться, да и кто станет слушать. Рассказывать не хочется, но держать в себе тяжко. Он догадывается, что с ним происходит, но совершенно не знает, что делать в подобных ситуациях.

— Это она всему виной, — шепчет Драко. И вспоминает взгляд карих глаз, почему-то злой и упрекающий. Словно он до сих пор не сделал то, о чем его безмолвно просят целую вечность.

Малфой трясет головой. «Грейнджер тут не при чем. Это всего лишь сон».

Проходит полчаса. Поттер не появляется, хотя, наверное, было глупо сидеть тут и надеяться. Зачем ему именно Гарри?

Потому что некому больше рассказать. Малфой разучился пускать в свою жизнь людей.

Так и наступает утро. Болит спина и ужасно холодно. Камин давно погас, и глубоко в душе Драко борется с желанием все еще позвать на помощь. Будет ли это выглядеть жалко? Может, и не будет, но это неважно. Лучше переждать, пока невероятно омерзительное ощущение собственной уязвимости пройдет. И когда надет рабочий костюм, и разложены вокруг нужные пергаменты и счета, Малфой расслабляется. Это был лишь кошмар.

Он трет покрасневшие глаза и садится работать. Сегодня его ждут несколько деловых встреч, и он надеется, что они пройдут без участия Поттера.

Но ближе к полудню в его кабинет вместо долгожданного мистера Росса заходит Гарри Поттер.

— Ты невовремя, — строго произносит Малфой.

— Я сказал напыщенному волшебнику в холле, что ты занят, — отвечает Поттер.

— Что?! — подскакивает Малфой, выбегает из кабинета, но Росса уже нет на месте.

Малфой возвращается в кабинет, хлопая дверью.

— Какого черта, Поттер?

— Вот такого, — Гарри подходит к столу, раскрывает шкатулку, расправляет, как скатерть, карту, сметая все документы.

Мистер Росс и подробности сделки об артефакте из севера вылетают из головы Малфоя.

— Что это? — Драко дрожащими пальцами трогает старую материю карты. — Это кожа? Такая тонкая… должно быть, невероятно дорогой артефакт! Где ты его раздобыл, Поттер? — глаза Малфоя горят в предвкушении. За это можно получить баснословные деньги! Не то чтобы Малфой в них нуждался. Перекупка артефактов и старинных изделий стало единственным развлечением, а заодно и приносило много выручки.

— Я это принес не для того, чтобы торги устраивать, Малфой. Это карты Подземных Миров. Вот, — он указывает на Первое Подземелье. — Тут мы с тобой были, а это все остальное, что там вообще есть. Как видишь, территория огромна.

Лицо Малфоя тут же становится напряженным.

— Откуда ты ее достал и зачем? — спрашивает он, вытягивая из-под карты свои драгоценные пергаменты.

— А ты не догадываешься, зачем? — но тут Поттера осеняет, что Малфой не знает. Гарри ведь ничего не рассказал.

— Вот что — сегодня, после работы, жду тебя в белом домике. И Гермиона тоже будет там. Я вам должен кое-что рассказать. И никаких но! — Поттер сворачивает карту, забирает шкатулку и уходит.

— Я не приду, — ни к кому не обращаясь, отвечает Малфой. Он уверен, ему не стоит видеть сейчас Грейнджер. Ни под каким предлогом.

К вечеру вся работа переделана, даже некоторая, отложенная на завтра.

В кабинет заходит Умелый.

— Позвольте вам напомнить, сэр, у вас сегодня встреча, — напряженно звучит голос свиньи.

— Да, это так, — подтверждает Малфой, — но я на нее не собираюсь.

Умелый знает, что он лишь слуга в глазах хозяина, но сам себя таковым не считает. Его долг гораздо больше. И его частью является защищать жизнь хозяина и оберегать от опрометчивых решений.

— Посмею возразить, — отвечает Умелый и щелкает пальцами. У Малфоя тут же дергает в районе пупка.

Чай уже был разлит. На ней белое платье. А еще подколоты волосы. И румянец на щеках. Малфой потупляет взгляд и не здоровается.

Грейнджер сосредоточенно вертит в руках большой ключ, игнорируя его появление. Ее руки при этом кажутся еще более изящными.

— Какое эффектное появление, Малфой, — это Поттер, и, кажется, он недоволен.

Малфой метает взгляд на часы. Почти полночь.

— Были дела, — пытается оправдаться Драко, злясь на Умелого — слишком много тот стал себе позволять для придворного слуги.

— Ты пропустил почти все.

— Разберусь по ходу дела. Что за ключ?

Гермиона передает ему ключ. Молниеносное касание, и Малфой вздрагивает. Она не обращает на это внимания. Малфой нервно сглатывает и произносит:

— Дорогой металл… Полагаю, это также очень редкая и старинная вещь. Но…

— Малфой, ты не на работе, — отрезает Поттер. — Это ключ к властвованию над Стражами… Прочитай это письмо, — кратко заканчивает он и передает пергамент.

Нехотя Драко читает. Содержимое откровенно пугает. Он обещает себе наказать Умелого за эту аппарацию. И участвовать в этом безумии совершенно не хочется.

— Я не стану в этом участвовать, — твердо произносит он.

Глаза Поттера опасно сверкают, и он поднимается, опираясь на стол руками.

— Ты, по-моему, не расслышал суть вопроса. Это не чертовы артефакты, которым ты цену с самого утра сложить не можешь. Я говорю о настоящей опасности, и все мы можем пострадать из-за твоего безразличия!

— Сядь, Поттер, — устало отвечает Малфой, мельком вспомнив времена, когда его усмирял.

Гарри шумно выдыхает, стараясь держать себя в руках.

— Не ссорьтесь, — просит Гермиона. — Я уверена, последний из Посвященных все хорошо продумал… Но я бы поискала другой выход. Нужно начинать сначала…

— Какого начала, Гермиона? — встревает Гарри.

— Того, что нарушило равновесие.

— И это был ты, Поттер, — с какой-то злостью произносит Драко. — Твоя часть души у Хмурого, и он стал таким же безумным, каким был когда-то ты!

— Не совсем так, Малфой. Это был ты и твое заклятие на Грейнджер, которое она нарушила, пытаясь спастись!

— Замолчите оба! — приказывает Грейнджер, которой надоели их вечные стычки. — Каждый из нас по-своему виноват. Это сейчас неважно. Ты действительно прослушал начало, Малфой. Хмурый готовится напасть на Магическую Британию… и ты так же постыдно, как в тот раз, будешь сбегать и кричать, что не ты все это начал?! — заканчивает она не совсем так, как собиралась. Злость за оставленного воевать с демонами Гарри все еще сидит в ней. И сейчас Малфой пятится от обязанности помогать в сложной ситуации. И за это Гермиона готова его возненавидеть. Возможно, не будь она беременной от него, ее реакция не была бы столь бурной. Но чистая кровь в ней кричит и требует Защиты Рода. Девушка об этом не догадывается и ссылается на тот случай с нападением.

Малфою сложно выговорить хотя бы слово, но его спасает Умелый.

— Позвольте присоединиться, — произносит он, внезапно объявившись. И как ни в чем не бывало, наливает себе чаю. — Я предлагаю всем посидеть и помолчать.

Все безмолвно соглашаются.

— Это опасная тема. Без моего участия не советую впредь ее обсуждать. Мой хозяин не должен пострадать, — Умелый многозначительно смотрит на Поттера. Тот кивает, поджимая губы. — Как вы все уже слышали, Повелитель Первого Подземелья готовится к войне. Его не получится остановить любым известным вам образом, — теперь взгляд падает на Грейнджер, и та кивает. — Только Посвященный, предвидящий будущее, в силах составить правильный план. И он перед вами, господа. Нужно лишь взять и выполнить безопасное задание. А оно, безусловно, является таковым, если вы выполните все пункты и правила.

— А теперь я оставлю вас одних. Исследуйте карту, каждая черточка и точка поставлена не просто так. И вы, мистер Поттер, как никто другой, знаете, кто вам сможет пояснить то, о чем нельзя говорить.

Гарри кивает, вспоминая Грейс, и немного краснеет.

— У меня с ней напряженные отношения складываются. Она не желает меня видеть.

— Если вы не можете справиться с девчонкой, то спасать мир — не ваша задача, — на удивление противнейшим писком произносит свин и исчезает.

Умелый не считал Гарри Поттера лучшим кандидатом на должность Главного Посвященного. У себя под землей у свиней строжайшие порядки. Если нет плана — его срочно составляют. Если план есть — безукоризненно следуют ему. У Поттера есть план, и только от него будет зависеть будущее Магической Британии.

Он смывается в унитаз, не успевая обдумать, что должен чувствовать при этом. Его синий костюм остается чистым. Движения такие же непринужденные — он это отработал.

Министр магии — довольно пожилой волшебник. Кажется, его зовут Дэньел Уэльсон, и он сравнительно недавно на этой должности. Но какая разница? Человек минует многочисленные этажи и коридоры, и вот он у нужной двери. Аккуратный стук в дверь, вежливая интонация:

— Здравствуйте, мистер Уэльсон. Я очень рад, что вы нашли для меня время.

— Что вы! Проходите же. Я очень рад, что вы почтили нас своим присутствием, — торопливо откликается Министр.

Любезности кажутся человеку в синем костюме излишне слащавыми и совершенно ненужными. Ему вообще многое в этом материальном мире кажется ненужным. Но он принимает фарфоровую чашку с дымящимся чаем из рук Министра.

— Я не займу у вас много времени, — приступает к делу человек, — у меня важное поручение. Я не могу раскрыть личность своего хозяина, это совершенно секретная информация.

Министр кивает. Ему сообщили о важной персоне, неком посланнике от волшебника, чье имя остается загадкой. Но этот загадочный волшебник так кстати передал вместе с посланием шикарную бутылку виски. И сейчас Министр вполне готов выслушать главное предложение.

Человек продолжает:

— Мой хозяин просит у вас разрешения выкупить вашу должность.

— Что?!

— Я напишу сумму на вашей салфетке. А вы решите, достаточна ли она для вас, если нет, я припишу еще ноль.

— Да что вы…?!

Как бы возмущен ни был Министр, сумма его впечатляет. Ее бы хватило на все. Абсолютно на все.

— Но кто вы такой?! — с изумлением восклицает Уэльсон.

— Я новый Министр магии, — отвечает человек в синем и улыбается. Улыбка больше походит на оскал, но лучшего добиться не выходит. Тонкие губы еле заметно шевелятся, испускают тонкую струю дыма. Она тут же достигает цели — ноздрей Министра. Тот вдыхает и закашливается. Помимо изумления, Дэньела охватывает чувство тревоги, а затем и страха. Что, если он не согласится? Кто этот хозяин, и откуда такие деньги?!

Учитывая свою не слишком успешную деятельность на новой должности и нарастающее желание получить деньги и скрыться, Министр лишь коротко кивает и приписывает еще один ноль.

Мужчина в синем тут же пишет ему адрес и время, где и когда тот получит обещанное. А также подготавливает все документы, позволяющие законно занять пост Министра магии.

— Все будет подписано сразу после того, как вы получите деньги. А пока расскажите всем о своем внезапном ухудшении здоровья и подаче на увольнение.

— Д-да…

И не успевает Уэльсон моргнуть, как человека уже нет в кабинете. Оставленные для достоверности дорогостоящие камни красного и белого цвета заманчиво мерцают на его рабочем столе. Дэньел жадно их хватает и распихивает по карманам. Он будет невероятно богат!

С этой мыслью Министр встает из-за стола, готовясь сыграть хворающего пожилого мужчину.

* * *

Тяжелые стрелки на белых часах, кажется, назло всему идут медленно. Малфой в очередной раз переводит взгляд на Грейнджер, а затем на Поттера. Изучать карту ему не представляется интересным. Он все равно не собирается в этом участвовать. Он не привык спасать мир, в отличие от них. Сведенные брови и сосредоточенность в глазах Гермионы забавляют. Неужели она считает, что достаточно умна, чтобы разгадывать тайные знаки, возраст которых примерно вечность?

Поттер же выглядит измученным. Кажется, он уже запутался в этой бесконечной карте. Уже начало четвертого. Уже совсем скоро утро.

— Вы всегда так долго над чем-то думаете? Это не всегда полезно, — пытается заговорить с ними Драко.

— Не мешай, Малфой, — Гермиона вытирает выступивший пот на лбу, ей довольно сложно сконцентрироваться. Карта огромна, и искать в каждой черточке потайной смысл спустя четыре часа подряд кажется издевательством.

— Я серьезно. Вам стоит отвлечься. Давайте что-нибудь поедим.

Поттер бросает на него хмурый взгляд:

— Ты действительно сейчас больше мешаешь, чем помогаешь.

Малфой удивленно вскидывает брови.

— Да что ты, Поттер, — со смешком отвечает он. — А мне кажется, ты уже совсем ничего не соображаешь.

Поттер с таким же хмурым видом отворачивается.

— Гермиона, наверное, стоит передохнуть. Малфой прав, я уже с полчаса как ничего не соображаю, — шепчет он на ухо Грейнджер.

Драко смеется — в комнате слишком тихо, и шепот Поттера прекрасно слышен.

— Хорошо, — соглашается Грейнджер. Ей и самой сложно сосредотачиваться, особенно когда за ней постоянно следит взгляд серых глаз.

— Мерлин, Гарри! Я же ничего не успела сказать толком дома, а меня всю ночь не было! — спохватывается Грейнждер.

— Хочешь, я тебя приведу обратно? — с улыбкой спрашивает Малфой.

— Что за бред?— возмущается она.

— Он так шутит, не обращай внимания, — Поттер бережно сворачивает карту и кладет предметы обратно в шкатулку.

— Они, наверное, обыскали весь Лондон, но этот дом им не найти.

Поттеру совсем не хочется придумывать предлоги отсутствия подруги.

— Я не знаю, Гермиона. Я сделаю бутербродов, — и Гарри поспешно удаляется на кухню.

Малфой некоторое время молчит, затем тоже поднимается. Кажется, ноги затекли и сейчас неприятно, даже болезненно покалывают.

— Скажи, что было плохо, и осталась на ночь на сохранении у врача, — советует Малфой и следует хромой походкой за Гарри.

— Да, это хорошая причина… — девушка откидывается назад, разминая шею. «Хорошая причина? А она обязательно должна быть? Словно я на привязи у Уизли…» — пролетают мысли в уставшей голове.

Гермиона встает со стула и ложится на диван рядом с часами. Ее глаза прикрываются, почти мгновенно наваливается липкий сон, словно кто-то затягивает в иную реальность: быстро пролетает настоящее… Ее живот вырос — и вот она уже рожает ребенка. Это красивая девочка. Белокурая и сероглазая.

Раздается крик. Поттер и Малфой тут же прибегают.

— Что такое? — Гарри подходит ближе, осматривает Гермиону.

— Н-ничего, я просто… я… Что-то приснилось.

— Кошмар? Но и десяти минут не прошло.

— Как десять? Я спала минимум часа два! — удивляется она, после тихо добавляет. — Или полжизни…

— Что тебе приснилось? — это Малфой. Он садится ближе, отчего Грейнджер отодвигается, ощущая укол раздражения.

— Неважно, — коротко отвечает она.

— Нет, важно, — настаивает он.

Гермиона отрицательно качает головой.

— Я не помню.

— Не ври мне.

Поттер молча наблюдает, ощущая себя почему-то лишним.

— Просто кошмар. Какая тебе разница?

— Мне это важно.

Она хмурится:

— Отчего такой интерес?

— А к чему скрывать?

— Нечего мне скрывать, оставь меня в покое, Малфой, — отворачивается она.

Он касается ее плеча:

— Что тебе снилось?

— Настолько интересно, может, потому, что сам в этом виноват? -спрашивает со злостью она, не находя иного объяснения подобного видения.

— Что? — искренне удивляется Драко.

— Мне только что привиделся мой ребенок, как какая-то картина из будущего. И представляешь, мой ребенок был твоей точной копией!

— Не смешно, Грейнджер.

— Вот именно, Малфой! И это странное ощущение… — Гермионе сложно говорить о своих вспышках влечения к нему, поэтому она сдерживается, но подобные видения уже слишком. — Очень странное ощущение, будто ты меня пытаешься… приворожить!

Малфой складывает руки на груди. На ум приходит недавний сон. Кажется, скоро прояснится, для чего он снился — вот уже первые обвинения в его адрес. И весьма нелепые.

— Не неси ерунды, Грейнджер. Если ты меня решила вывести из себя — ничего не получится.

Гермиона метает жалобный взгляд на Поттера. Тот в растерянности думает, как свернуть эту ссору.

— Это нормально, Малфой. И, Гермиона, ты тоже не переживай… такое бывает с беременными… Пойдем, я заварил твой любимый ромашковый чай, — Гарри уводит Гермиону, надеясь, что это ее успокоит.

Малфой ощущает прилив злости, но сдерживается. Раздается лишь еле слышный хлопок аппарации.

Как только Малфой уходит, Гермиона выглядывает из-за угла кухни, удостоверяется в его отсутствии и, наконец, расслабляется. Она позволяет себе рассказать все Гарри.

— Это было ужасно…. Я сидела на кровати в его Имении весь день до позднего вечера, представляя, как он…как… — ее щеки краснеют пуще прежнего, и она прячется за кружкой.

Поттер тяжело вздыхает. Услышанное приводит его в ступор.

— Но ты же не могла внезапно влюбиться в него. Это стресс…

— Нет, Гарри, это не похоже на стресс. Я стала почти ненавидеть Рона и всех Уизли вместе взятых. И временами это так сильно меня накрывает, что я все чаще от них куда-то ухожу. И все чаще к Малфою!

Гарри нервно сглатывает.

— Я… хочешь, позовем Умелого? Или, может, тебе стоит показаться колдомедику?

— Да… стоит показаться… но…

— Я отправлю ему сову, и Рону тоже, — перебивает Поттер. — Не переживай, все будет хорошо,— и он оставляет ее одну, скрывая свою панику за нервной улыбкой.

«Она не должна узнать! Не сейчас!»

* * *

Малфой возвращается в Имение, но не находит себе места.

— Да что она о себе возомнила! Обвинять меня в каком-то жульничестве и привороте! На такое если кто и способен, то только ее муж, жалкий Уизли, но никак не я!

— Угомонитесь, мистер Малфой, — прерывает его монолог внезапно появившийся за спиной Умелый.

Драко резко разворачивается:

— А с тобой я еще поговорю! Кажется, кое-кто забыл, что он всего лишь слуга?!

— Это ваш ребенок, — Умелый не собирался это сообщать сейчас. И вообще не собирался. Но Умелый не любит, когда на него кричат. Даже если это его собственный хозяин. — Она забеременела той ночью, когда вы ее спасли, — продолжает он раздражающе спокойным тоном. — А сейчас позвольте мне заняться своими обязанностями: сад требует ухода.

И он оставляет Малфоя одного, застывшего на месте, с выражением полного ужаса на лице.

И тут появляется Поттер. Он что-то быстро говорит, жестикулирует и ждет ответа. Но Малфой его не слышит. Это ведь полная катастрофа. Он совершил грубейшую ошибку. Предал свой род. Зачал ребенка с грязно…

Малфой кашляет, его передергивает, и тут он замечает, что не один.

— Поттер, ты тут, — безразлично замечает он.

— Да, черт побери, я тут! Ты слышал, что я тебе говорил?

— Нет.

— У меня к тебе важный разговор!

— Она не должна узнать, — перебивает Драко. — Ни под каким предлогом. И мы это исправим. Этот ребенок не должен появиться на свет.

Гарри ошарашено на него смотрит.

— Так ты знал?

— Только что узнал. От Умелого. И я не стану оправдываться. Что случилось, то случилось. Я сожалею и все исправлю.

— Это каким же образом, позволь узнать?

Малфой немного медлит, но затем уверенно произносит:

— Зелье Умертвления.

Гарри не сдерживается. Удар приходится Малфою в живот.

— Только попробуй к ней прикоснуться, я тебя задушу собственными руками, — шипит Поттер. — Ты сам во всем признаешься, а она решит, что делать дальше. И будь уверен, растить твоего ребенка вряд ли будет ее решением, — Гарри удерживается от порыва пнуть ногой свернувшегося от боли Малфоя и уходит.

К хозяину возвращается его верный слуга.

— Я принес вам обезболивающего, — пищит он.

— Иди к черту, — Малфой поднимается, сплевывает на пол и аппарирует.

* * *

Грейнджер решает отправиться домой. Рассказывать колдомедику Малфоя о своем влечении к его хозяину абсурдно, а с беременностью все в порядке, она как колдомедик и так знает. Она найдет другого врача. А сейчас теплое покрывало и чашка чая ее успокоят.

Грейнджер отмахивается ото всех родственников, встречающихся ей на пути к спальне, и закрывается там, не реагируя на настойчивый стук и просьбы выйти.

«Могут они хоть на секунду оставить меня одну?» — с раздражением думает она и закрывает глаза, пытаясь расслабиться.

* * *

Этот двухэтажный дом ему знаком. Но в тот день он был лишь серой тенью себя. Раздается звонок в дверь. Довольно быстро ее открывают. «Кто это? Должно быть, один из близнецов».

— Здравствуй. Я Драко Малфой, — решает представиться он.

— Будь я тобой, я бы сюда не совался, — отвечает Джордж.

Малфой пропускает это мимо ушей.

— Мне нужна Грейнджер и срочно.

Джордж с интересом рассматривает гостя.

— Заходи, — внезапно произносит он. Наверняка после их приема Малфою расхочется так нагло врываться в их дом.

Малфой заходит. Молли в растерянности на него смотрит, роняет из рук разноцветную подушку. Джинни с крошкой на руках заходит в зал, и даже ребенок, как кажется Драко, с неподдельным удивлением на него уставился.

— Будете сразу бить или дадите поздороваться?

На лице Молли появляется суровое выражение, которое в семье видели крайне редко.

— Излагайте, зачем пришли, и побыстрее. Рональд скоро вернется, и я вам не обещаю гостеприимства.

— Я должен испугаться? Можете не отвечать. Мне лишь нужно срочно поговорить с Грейнджер.

— Ей нездоровится.

— Как раз поэтому и срочность, — с нажимом отвечает Малфой.

Минуту Молли колеблется. Но Гермиона вернулась совсем бледная и не пожелала никого видеть. До сих пор никому не удалось уговорить ее выйти из комнаты.

— Хорошо. Так и быть, проходите. Но если что-то случится с Гермионой…

— Мне уже хватило угроз. Не утруждайтесь, — Малфой быстро поднимается по лестницам, куда указала Молли.

К его раздражению, все следуют за ним. Он стучится в деревянную дверь, ощущая прикованные к его руке взгляды.

— Я же сказала, мне ничего не нужно!

— Открой, это я, Малфой.

Все за его спиной затаивают дыхание, и он в том числе. Спустя минуту дверь открывается. Драко заходит в комнату и как можно быстрее захлопывает дверь.

Гермиона действительно выглядит плохо.

— Ты уже была у колдомедика?

— Да, — врет она, не желая разговаривать, но раз Малфой дошел до ее комнаты, значит, дело действительно срочное. — Что ты хотел?

— Нам нужно поговорить.

Гермиона кивает.

Драко мельком оглядывает ее комнату, останавливая взгляд на кровати, которая его отвращает. «Значит, там она спит с Уизли». Эта мысль почти заставляет его уйти.

— Не тяни.

— Хорошо. Дело в том, что… это состояние, о котором ты говорила, оно не просто так возникло… это из-за того, что ты… — Малфой понимает, что тянет время, но сказать ей правду, как собирался, он уже не сможет. — Ты все еще моя собственность. Мой раб, — с уверенностью заканчивает он.

— Раб? — переспрашивает она, почти об этом позабыв.

— Да, именно так. Поэтому и твой ребенок считается моей собственностью, и беременность будет протекать таким вот сложным образом, — Драко поражается, как легко он выдумывает весь этот бред.

— Ах вот оно что… — меняется в лице Грейнджер. — Прости, я столько наговорила.

— Ничего, забудем об этом. Как насчет встречи сегодня у меня? Нам стоит продолжить изучение карты, — он сам не знает, зачем ее приглашает. Но ее нездоровый вид пробуждает в нем желание заботиться. «Кто из этого зверинца сможет оказать ей правильную помощь?».

— Да, я приду. Нужно продолжить, это действительно важно.

Малфой кивает и уходит. У двери толпа родственников с трудом дает пройти, и Драко подавляет желание растолкать их локтями.

— Всего доброго, — выдавливает он под конец и аппарирует.

* * *

* * *

«Ничего, ничего из того, что происходит, не поможет».

Поттер стоит у обвитых плющом окон. Ее нет дома, и это вызывает раздражение. Что она делает? Отправилась за покупками? Пошла на учебу? Поехала кататься с парнем? Почему его действия должны зависеть от настроения этой девчонки?

Гарри сплевывает и подходит к замочной скважине. На ней не оказывается никаких заклятий. И дом, как кажется Гарри, ничем не защищен, и он легко проникает внутрь. Еле слышное «Аллохомора» никому не вредит.

Внутри царит все та же угнетающая атмосфера, как и в прошлый раз. Кажется, дух деда никуда отсюда не ушел. Зачем, по сути, Гарри вломился в этот дом? Он сам не знает, но это придает ощущение некой власти над ситуацией. Это он в этом деле хозяин, а не глупая и странная молодая девушка.

«Мир рушится и будет рушиться, пока ты не сделаешь то, чего давно жаждешь».

Гарри отмахивается от своего внутреннего голоса. В последнее время кажется, будто он все еще не нашел нужного решения, все еще в нерешительности топчется на месте. Его поход в подземелья Хмурого и найденное письмо Посвященного — все это ерунда. Все происходит слишком медленно. Нет обоюдного согласия решать задачи и действовать. Гарри не хватает команды, как в дни Хогвартса. Не хватает верного направления, нужных знаний. Все это, как оказалось, ему давали его друзья и Дамблдор. Но сейчас он один всех тянет в пучину неизведанного подземелья с жуткими тварями и еще одним озлобившимся волшебником. А Гермиона беременна, и Малфой весь колючий и отстраненный. И хоть Малфой спас Поттера от засевшего в нем Волдеморта, Гарри все равно вспоминает о том времени с тоской.

Он смотрит на свои руки, и ему кажется, что лишь замочные скважины ими и открывать. Поттер тяжко вздыхает и жалеет, что забрался в дом. Но уже поздно — Грейс толкает взломанную дверь и замирает на пороге с пакетами в руках.

«Да, она была в магазине. Но должна же она что-то есть?»

— Вы, — коротко констатирует Грейс, и Поттеру кажется, что он слышит учащенный стук ее сердца.

— Да, — как-то глупо отвечает Гарри, чувствуя себя при этом идиотом. Собственно, к этому ощущению рядом с ней он уже начинает привыкать.

Камерон шуршит пакетами, проходит в кухню и начинает раскладывать продукты. Поттер все так же сидит в кресле, ощущая нелепость ситуации. Наверняка она думает, что он довольно опасен, раз взломал ее дверь. Возможно, в ее голове сейчас мысли, похожие на: «А вдруг он вооружен? Хочет изнасиловать? Обокрасть? Или просто убить, учитывая, какой он странный!».

Предположения Гарри оказываются не далекими от реальности.

Грейс лихорадочно распаковывает продукты, боясь взглянуть назад — вдруг он за ее спиной с тряпкой хлороформа? Или еще хуже — пистолетом? Ножом? Расстегнутыми штанами?

Гарри действительно подходит ближе с намерением все объяснить. Про грядущую войну и ее обязанность спасти волшебный мир. Но в этом доме все будет звучать иначе — глупо, безумно, подобно сумасшествию. И Поттер останавливается как раз, когда Грейс оборачивается и вскрикивает. В ее глазах страх и ужас, и намерение отбиваться изо всех сил. Это Поттера злит.

«Почему я должен все это терпеть?!» — и он грубо хватает ее за локоть и аппарирует в свой дом. В свой — потому что он там временно не живет.

Грейс скручивает и тошнит. Она в шоке отползает от него, вертя головой по сторонам. На одно мгновение Поттер ощущает себя настоящим маньяком. И, к своему удивлению, ощущает некоторое… возбуждение?

Он встряхивает головой и призывает к себе стакан и бутылку виски. Похоже, без алкоголя с этой девчонкой не пообщаться. И хотя Поттер не прикасался к бутылке уже месяц, он позволяет себе пару расслабляющих глотков.

Камерон бьется у дверей. Но они заколдованы и, более того, на них мощная защита.

— Успокойся! — кричит на нее Гарри. Она ему уже явно надоела. Но вдруг он вновь вспоминает себя маленького. Хагрид был гораздо более вежливым… и Поттер, стыдясь, подходит к ней.

Она плачет. Стоит у дверей, спиной к нему, и ее плечи мелко дрожат.

— Грейс, — впервые за их знакомство Гарри обращается к ней по имени, — я не причиню тебе вреда, если ты не будешь сопротивляться…

Она разворачивается и бьет его по лицу. Наверное, со всей силы, раз Гарри чуть не теряет равновесие, а в глазах ненадолго темнеет. Спустя минуту Поттер слышит шум разбивающегося окна. И не успевает он добежать до окна, как она выпрыгивает. Слышится глухой стук и еле различимый хруст.

— Да что ты творишь, ненормальная?! — в сердцах выкрикивает Поттер и спешит Грейс на помощь.

Ее левая нога неестественно выгнута. Она без сознания, сжимает в руке тряпку. По всей видимости, с ее помощью Камерон разбила окно. Высота могла показаться ей небольшой. Гарри страшно к ней прикасаться. Словно к кузнечику, которому оторвали лапку, и кажется, стоит к нему прикоснуться — и он задергается, вновь пытаясь прыгнуть. Но такого не происходит, девушка оказывается легкой, а ее голова беспомощно откидывается назад, качаясь от его спешных шагов.

* * *

Гарри не придумывает ничего лучше, как принести девчонку к Гермионе. Та охает в ужасе, оглядывая распухшую ногу. Не то чтобы ее поражали раны, но она сразу понимает — случилось что-то совсем плохое. Но Грейнджер даже близко не догадывается. Ее мысли — о нападении очередных уродцев из-под земли или еще чего-нибудь, связанного с Хмурым. Но никак не с Поттером.

Гарри вспотел. Его руки влажные, по спине течет холодный пот. Это он ее вынудил прыгнуть и сломать ногу. А еще она могла вообще разбиться насмерть. Гарри нервно сглатывает и протягивает Гермионе очередной ингредиент. Он их ненавидит, как и все зелья вместе взятые. Но сейчас вызвался помочь. На вопрос «Что случилось?» Поттер лишь объясняет: «Я нашел ее такой».

Проходит мучительный час, пока Гермиона наконец не отходит от нее. К удивлению Гарри, замотана не только нога, но еще кисть и голова. Еще несколько капель пота стекают по спине.

-Я пойду, — коротко выдавливает он и с неописуемым облегчением аппарирует в белый домик.

* * *

Не проходит и получаса, как Поттер появляется в кабинете Драко. Тот выглядит очень важным, торгуясь с каким-то толстяком с забавным колпаком на голове. Красный бубенчик грозно прыгает из стороны в сторону, когда толстяк отрицательно машет головой. Гарри он напоминает Санта—Клауса. Но Малфой не теряет самообладание и продолжает настаивать на своем. Еще с полчаса Поттеру приходится заглядывать в кабинет, дожидаясь окончания. Наконец толстяк уходит, жадно прижимая какой-то сверток к груди.

«Сукин сын!» — первое, что слышит Гарри, входя в кабинет.

— И тебе здравствуй.

— Поттер, я не в настроении, — предупреждает Малфой.

Сделка явно не состоялась. Но Гарри это не смущает:

— Я ходил к Грейс, в результате чего та сломала ногу.

Кажется, это известие куда больше поражает Малфоя, чем несостоявшаяся сделка.

— Прости, что ты сказал? — с выражением готовности услышать ужасы переспрашивает Драко.

Поттер повторяет. Малфой кивает на кресло.

— Садись. Рассказывай подробно.

Спустя несколько минут Драко жалеет о своей просьбе.

— Ты идиот. Нет, ты просто дурной, Поттер! Мы действительно должны действовать быстрее, но заставлять девушек со страху выпрыгивать из окон не самый лучший способ!

— Я…

— Нет, помолчи! — Драко ходит по кабинету вперед-назад, вызывая у Гарри ощущение тикающей бомбы.

— Теперь мы окончательно потеряем возможность действовать согласно письму ее деда!

Еще несколько кругов по кабинету.

— Как ты только мог так все испоганить, Поттер?! Хотя да, скорее всего, из всех нас только ты и мог!

Малфой осушает одним махом стакан с бренди.

— Что ты смотришь? Чего ты от меня ожидаешь услышать, Поттер? Зачем ты приволок ее к Грейнджер, чтобы еще и перед ней небылицы выдумывать? Нам ничего не остается, как стереть этой девчонке память и попытаться заново.

— Но…

— И я этого делать не стану. Сам расхлебывай. И чтоб сегодня вечером был здесь, и Грейнджер тоже. Нам нужно скорее определиться с действиями, несмотря на… — он нервно сглатывает, — на некоторые обстоятельства.

Поттер понимает — речь о ребенке, и не решается что-то еще сказать. Коротко кивает и уходит с намерением стереть память и начать все заново. Звучало очень просто и правильно. И заодно Поттер бы не отказался сам забыть ее искалеченное тело на крыльце своего дома.

* * *

Вечер оказывается дождливым. За окном тусклые фонари освещают отдаленные улицы с изредка мелькающими, торопящимися по домам людьми. Гарри все еще неспокойно, но вид за окном его успокаивает. К тому же Малфой всегда знал, что делать. И сейчас его решение было верным.

Рядом с Гарри сидит Гермиона. Она пару раз пыталась у него поподробнее узнать, что случилось с Грейс, но Поттер отделался любимым выражением Малфоя «я не в настроении». Кажется, Грейнджер это немного обидело. Но сейчас они все вместе сидели за столом и смотрели на карту, которую уже можно было возненавидеть за ее размер, за непонятные пометки на разных языках, и за местами ее совершенную неточность. Мир Тернистых Корней был похож на мазню ребенка. Ничего конкретного, лишь разводы и волны. Возможно, это лишь огромное болото? Но как через него, в таком случае, проходить?

Малфой смотрел на Гермиону. Это был печальный взгляд, и редко когда он появлялся на лице Малфоя. Так смотрят друг на друга близкие люди, расстающиеся навсегда. Возможно, он с ней расставался как-то по-своему. Или, если точнее, не с ней, а со своим ребенком. Поттер не знает, но ему больно это видеть. Он толкает Драко под столом ногой, и вот теперь у того привычный сосредоточенный вид. Сосредоточенный и важный, словно он на работе.

— Я думаю, что поняла один из символов.

Почему-то словосочетание «один из» убивает Гарри. «Один из?! Всего один?! Их тут тысяча! Если не больше, как мы успеем что-либо предотвратить? Как?!»

— Один? — переспрашивает Поттер.

Гермиона кивает:

— Да, он означает «Наказание». Это один из трех символов, они повторяются во всех подземельях, и я решила, что они самые важные.

Поттер трет лицо. «Как же все долго!» — это выматывает. Гермиона любит сидеть над книгами, учебниками, картами. Для нее это привычное занятие. Но не для него, Гарри жаждет что-то делать. Разумеется, не калечить девушек, но он хотел как лучше.

Внезапно ему хочется ее увидеть. Нужно убедиться в отсутствии воспоминаний. Поттер поднимается, встретив вопросительные взгляды уверенным видом.

— Я ненадолго. Нужно кое-что проверить.

И он исчезает, оставив Малфоя с Грейнджер в неуютной тишине.

В палату его пропускают без лишних вопросов. Все более чем уверены — это его подруга, раз принес на руках.

Гарри занавешивает створку и садится рядом. Грейс спит. И Гарри зажигает керосиновую лампу. Это помогает — ее ресницы начинают трепетать, и она просыпается.

— Где я?

— В больнице.

— Вы доктор?

— Я Поттер.

Ее глаза расширяются, и она пытается его рассмотреть, и, возможно, к ужасу Гарри, что-то вспомнить.

— Не беспокойтесь. Вы в безопасности. Я нашел вас покалеченную и привез в больницу, — словно чужим голосом поясняет Гарри.

— Я сильно ранена? Что случилось?

— Я надеялся, вы вспомните, — задает долгожданный вопрос Поттер, и получает долгожданный ответ:

— Я не помню.

Гарри расслабляется и второпях в сторонке наколдовывает Грейс фруктов. Та благодарит, и Гарри обещает зайти завтра, после чего возвращается в хорошем настроении в белый домик. Но застает там лишь Малфоя. И почему-то погашен свет.

— Не трогай лампу, — как-то угрожающе звучит голос Малфоя. И Поттер, дабы не быть проклятым, отходит на шаг назад.

— Что случилось?

Малфой молчит, но спустя несколько минут, когда Гарри уже не ожидает ответа, говорит:

— Я поцеловал ее.

Наступает долгая тишина, и слышен лишь звук дождя. Поттер всматривается в лицо Малфоя, стараясь определить, насколько все плохо, но это получается лишь тогда, когда вдалеке проезжает большая машина, освещая ненадолго бледное лицо Драко и все тот же печальный взгляд.

— Я могу налить тебе виски.

— Он кончился.

Поттер только сейчас замечает свою бутылку виски в его руках.

— Хорошо, — зачем-то произносит Поттер.

— Ничего хорошего.

Гарри вздыхает. Ему отчаянно хочется включить свет, чтобы вынырнуть из состояния полнейшей тоски и отчаяния. Но он жалеет об этом, как только видит покрасневшие глаза. Но, по всей видимости, Малфой не собирается уходить в мэнор, как почему-то решает Поттер.

Малфой лишь посмотрел на него и ушел на кухню.

Гарри еще раз вздыхает и садится изучать дальше карту. Спустя час за спиной слышатся шаги, а затем вопрос:

— Я ей совсем не нравлюсь?

Гарри чуть не испускает стон. Разговоры с расстроенным Малфоем о Грейнджер — это то, чем хочется заниматься… чем никогда не хочется заниматься.

— Я не знаю.

— Знаешь.

— Малфой, — оборачивается Гарри. — Забудь об этом. Ты никогда не видел в ней ни женщину своей мечты, ни жену. К чему эти метания? Ребенок твой, и чем раньше она узнает, тем скорее все разъяснится. И я уверен… — Поттер тяжко вздыхает, — я уверен, она решит, кхм, решит…

— Избавиться от него? — с горечью заканчивает Драко.

Поттер лишь кивает. Он знает Гермиону. Она никогда не станет рожать ребенка не от своего мужа, и которого не помнит, как зачала.

— Просто пройди через это. Тебе нужно с ней поговорить, и все вскоре закончится…

— Заткнись.

Слышится хлопок аппарации — Малфой исчезает. А Поттер еще долго вглядывается в даль улиц, чувствуя, как на него обрушивается тягостное настроение ушедшего Малфоя. И незадолго до этого сказанные слова «вскоре все закончится» кажутся пустым звуком.

Зачем он здесь? Как легко забывается истинная причина… и это имя — Тод Макдей. Почему именно такое созвучие? И тут он понимает — ему нравится другое. А еще ощущение мантии на плечах, теплота от кружки горячего чая. Не говоря уже о еде. А еще сегодня к нему зашла красивая ведьма. Что все это значит? Ничего не делая, появляются предпочтения. Даже в самых малых действиях. И это тяжело. Этому его не учили. Его — у него нет имени, и никогда не было. В Третьем Подземелье нет имен и нет предпочтений. Есть только правильное и неправильное. И каждый заведомо знает, что есть что. А тут…

Тод поглаживает отполированный стол. Еще одно ощущение. Приятная ладони материя. А сам он — лишь воздух. Внезапно он злится. Еще предстоит выяснить на что именно. До прихода сюда все казалось таким простым. Примитивные инстинкты тела. Что может быть хуже? Может… сочетание тела и души. И он согласился на это. Теперь ему предстоит подыгрывать Хмурому в его адском плане уничтожения Магической Британии. Как сказал Хмурый: «Делать ничего не придется. Большинство волшебников тупые, а я больше не позволю оплошностей. Никаких темных меток в небе и моего присутствия. Все воронки работают — и работают тихо. Своди панику на нет, не разрешай никому проверять деревню Билбери. И еще. Гарри Поттера не трогай. Он мой». Взамен на это — жизнь, о которой он втайне мечтал. Жизнь в теле.

Внезапно рассуждения прерываются стуком в дверь — нахохлившийся рыжий волшебник, трясущий кипой бумаг, явно взбудораженный чем-то. И чем же? Ах вот оно что… Хмурый приступил к уничтожению волшебников… пропали двое? Какая беда… Макдею даже удается иронично приподнять бровь. И это тоже ему нравится. Все отказ — никаких осмотров и проверок, на черную магию тем более. Рыжий волшебник не уходит. Впервые за пребывание в магическом мире Тод испытывает неприязнь и раздражение. А с этим справиться сложнее. Но он тренировался. Лишь спустя полчаса у него получается, и рыжий волшебник уходит прочь. Тод подливает себе еще чаю — он перенапрягся. Нужно отдохнуть.

* * *

Артур захлопывает входную дверь.

— Я ничего не понимаю, — он снимает шляпу и разувается.

— Что стряслось, милый? — это Молли. Все боятся услышать страшные вести.

Артур пожимает плечами.

— Сегодня к нам поступило несколько жалоб о пропаже волшебников. Но Министр не одобрил мои приказы на обыск и наличие темной магии. Неужели он считает, что это не тревожный знак?

Молли хмурится, поглаживает Артура по плечам и уводит на кухню. Ароматные запахи заставляют забыть о беспокойных мыслях. Вся семья в сборе за ужином, и разговоры о работе оставлены на потом. Все надеятся на лучшее, ведь после убийства в деревне, появлений Волдеморта не было. Возможно, это вовсе не Волдеморт, а его последователи? Все стараются не грустить — умиляются первым признакам способности к магии у маленькой Фреды, Джинни не дает ей много сладостей, отчего рыжие кудри грозно топорщатся вверх. Лишь у Гермионы мысли далеко не связаны ни с Волдемортом, ни с событиями за столом, аппетита нет, и она не притрагивается к еде. От расспросов Рона лишь отмахивается.

— Они поссорились? — шепотом спрашивает Артур у жены.

Молли давно наблюдает за изменениями Гермионы. Она уже не смотрит на Рона теплым взглядом. Виновата ли в этом только беременность? Толком расспросить про визит Малфоя так и не удалось. Молли кажется, Гермиона ее обманула, выдумав историю про какой-то ингредиент для зелья облегчающий протекание беременности, доступный лишь Драко Малфою. Гермиона никогда не умела обманывать.

— Беременность протекает хорошо, но Гермиона слишком нервная, мне не удается узнать причину, — объясняет она.

— Может, я с ней поговорю? — предлагает Артур.

Молли улыбается:

— Оставь это мне. Лучше позаботься о Роне, он здорово волнуется.

— О чем это вы там шепчетесь? — встревает Джордж.

— Жалеешь, что нет с собой длинных ушей? — отшучивается миссис Уизли.

Джордж усмехается, но тут же грустнеет. Фред . Напоминания о нем его преследуют каждый день. Ужин подходит к концу, и Джордж вновь зовет Рона помочь в магазинчике — лишь бы не оставаться в тягостном одиночестве. Гермиона поднимается наверх. Ей кажется, ее губы все еще горят. Это был легкий поцелуй, внезапный и неожиданный. Молчание затягивалось, Малфой положил свою ладонь ей на затылок и притянул к себе. А после резко отпустил. Оба продолжали сидеть молча. Гермиона не помнит, какое оправдание придумала, а, может, она вовсе молча аппарировала. Зачем он это сделал? Месть за ее слова о привороте? Почему тогда это было так неловко?

Стучат в дверь. Девушка вздрагивает и открывает. Это Молли.

— Дорогая, не помешаю? — Миссис Уизли бегло оглядывает комнату, словно опасаясь очередного внезапного визита Малфоя.

— Нет, нет, входите, я еще не сплю, — уверяет Грейнджер.

Молли заходит, садится, разглаживает фартук.

— Что-то случилось?

— Надеюсь, ничего, — улыбается миссис Уизли. — Я лишь хотела узнать все ли в порядке? Ты ничего не ела.

— Нет аппетита, — коротко отвечает Гермиона.

— Если что-то тебя беспокоит, ты всегда можешь положиться на меня, — теплый взгляд Молли растопит любое сердце. Грейнджер подавляет желание кинуться в объятия и расплакаться. Ей нравится Драко Малфой. Это из-за беременности. Она раб — собственность Малфоя. Наверняка, услышав такое, Молли бы пришлось увезти в больницу.

— Спасибо, я действительно очень благодарна за участие. Но не переживайте, все хорошо.

Очень наигранно. Молли понимает — ей не хотят рассказывать и не настаивает. Поговорив о всяких мелочах, совершенно незначимых, миссис Уизли оставляет Гермиону одну. Грейнджер ложится в кровать, краем глаза посмотрев на время и с содроганием ожидая прихода Рона. Ей хочется побыть одной и еще раз вспомнить… такой легкий поцелуй, а хотелось большего, хотелось…

Дверь хлопает.

— О… прости, не знал, что ты легла уже.

— Все нормально.

Рон забирается в кровать и обнимает жену. Она вздыхает. Нужно пересилить себя. Нельзя разрушать свой брак из-за произошедшего. Беременность невечная, а после родов все закончится. Но как бы Гермиона не старалась терпеть ласки мужа — глубоко внутри скручивается клубок отвращения. Грейнджер вскакивает, добегает до уборной. Ее тошнит. Рон заботится — приносит чай, кладет подушку под спину. Грейнджер натянуто улыбается. Ночь проходит спокойно. Но Гермионе мешает сопение мужа, тихое тиканье часов… а если быть честной, мешает воспоминание. Грейнджер ворочается и вздыхает, снова и снова прокручивая в голове его прикосновения. А когда за окном светает, красивый филин клювом стучится в окно. Это письмо. Слава Мерлину, Рон не проснулся. Гермиона подскакивает, чувствуя, как колотится сердце и вскрывает письмо:

«Надеюсь, ты поняла намек. Больше не смей меня обвинять в привороте — одним поцелуем не ограничусь. Малфой».

Гермиона перечитывает. Затем еще и еще, но буквы начинают исчезать. Филин ухает и улетает. В руках остается белый пергамент. Грейнджер злится на саму себя. За свои ночные желания и сны. Этот поцелуй был наказанием. Такой нежный и робкий. Он специально именно так целовал — чтобы она поверила. Ублюдок! Она рвет пергамент в клочья и собирается на работу. Больше никаких подобных мыслей, вожделений. Во множественных баночках лаборатории найдется нужный состав, который ей поможет.

* * *

«Когда же она проснется?», — Гарри в палате Грейс. Она спит. Уже час, как Поттер сидит в ожидании. Как с ней разговаривать, когда она проснется? Читать лекцию о волшебном мире? Не смотря на долгое ожидание, Поттер не придумывает, как начать разговор к нужному моменту. Грейс уже проснулась и внимательно на него смотрит.

— Ммм… здравствуй, — начинает беседу Поттер.

— Здравствуйте… где я? Что со мной произошло?

— Несчастный случай. Но, уже все в порядке.

— Но что случилось? — Грейс ничего не помнит. Но вид этого человека вызывает беспокойство. И палата какая-то странная. Ей показалось, или за окном только что пролетела сова?

— Я нашел вас на улице, вы упали…

Гарри еще что-то рассказывает, но Грейс не слушает. Этот человек… у него шрам на лбу. И он должен был забрать красный сверток… И он его забрал. А потом…

— Уходите, прошу вас. Не стоит мне ничего далее объяснять, — резко обрывает его Камерон.

— Уйти? — в замешательстве переспрашивает Поттер. Он не может уйти. Она должна спасти мир. — Кхм… я сказал, что вы моя подруга, и поэтому, лишь поэтому, — заостряет внимание Гарри, — вы можете находиться тут.

Грейс встает с койки и направляется к двери. Гарри подскакивает и хватает ее за локоть. Получается грубо.

«Почему с ней всегда так?!»

— Что, снова начнете меня запугивать? — ее дерзкий взгляд и ссадина на лбу вновь напоминает ему о своем прошлом. Но сейчас нельзя ее отпускать. За дверью волшебный мир, о котором она ничего не знает. Хотя…

— Иди. Иди и все увидишь сама. — Гарри отпускает ее руку. И Грейс уходит. Спустя мгновение, Поттер следует за ней. Но, как назло, в коридорах ничего необычного не происходит — пациентов лечат в палатах. Камерон идет быстро, белые ступни шагают неровно — словно она пьяная. И Гарри вновь становится стыдно. Наверняка, ей еще рано было подниматься. И тяжело сейчас идти, и лишь его присутствие вынудило ее подняться.

— Грейс, я не хотел…

Но она уже бежит. Она вспомнила. Несколько неуклюжих поворотов, и на их пути появляется колдомедик. Взмах палочкой и Грейс отрывается от пола. Короткое: «Ахх…», — и Гарри улыбается. Наконец-то! Она поверит в магию, узнает о Магической Британии.

— Добро пожаловать в мой мир, — шепчет ей Поттер, пока Грейс с ужасом в глазах пролетает мимо обратно в палату.

— Мистер Поттер, — обращается к нему колдомедик Дувельтон, — следовало следить за вашей подругой, вы же сами, насколько я успел узнать, принесли ее нам. После таких травм бегать противопоказано несколько дней. Только покой и микстуры.

— О, простите, сэр, я исправлюсь, даю слово. — Гарри улыбается, и надеется, сведенные брови мистера Дувельтона не свидетельствуют о восприятии его улыбки как насмешки. Он просто рад. Очень рад. Теперь все продвинется гораздо проще. Надо лишь дать время Камерон осознать происходящее. Вспомнить деда и все его «сказки на ночь». Гарри удовлетворенно вздыхает и направляется к Малфою. Тут ситуация гораздо сложнее… но, быть может, Малфой уже все решил для себя, как с ним обычно бывает.

Поттер ошибается. Драко встречает его во вчерашней одежде и с новой бутылкой в руках.

— О, Поттер, — кажется, он смотрит сквозь Гарри. — У меня неприемный день.

— Неприемный день? — удивляется Гарри, пытаясь выхватить бутылку, но Малфой уворачивается. — Что это еще значит?

— Все деловые встречи отменены. И неделовые тоже. — Малфой делает несколько больших глотков и кривится.

— Что ты пьешь?

Малфой удивленно смотрит на бутылку, словно только что ее заметил. — Не знаю. Какая разница? — его движения то резкие, то слишком плавные. Он пьян и довольно сильно. Поттер вздыхает.

— Ты пьешь из-за нее? Может, вам поговорить?

— Нет! — эхо раскатывается по мэнору. Малфой кашляет и снова пьет.

— Мне зайти позже? Я с новостями…

Драко пожимает плечами. И снова этот взгляд. Как тогда на кухне белого домика.

— Ты, что, любишь ее? — с недоумением предполагает Гарри и его бросает в холодный пот.

Но Малфой молчит. Вздыхает и снова молчит.

— Какие новости? — отчего-то этот вопрос Гарри воспринимает как «да».

Поттер трет руками лицо. «Мерлин, только не это. Это конец всему. Это совершенный абсурд».

— Я… я был у Грейс и, в общем, она узнала о волшебном мире, теперь будет проще справиться с заданием… — кажется, Драко безразличен ко всему, что говорит Поттер. Его взгляд устремлен вдаль. — … И я снова ее напугал, она выпрыгнула из окна и улетела на метле.

Драко кивает.

— А после я ее догнал, и мы здорово поиграли в квиддич.

Еще один утвердительный кивок. Гарри не сдерживается и дает ему подзатыльник.

— Какого черта, Поттер?! — оживает Малфой.

— Ты ни слова не слушаешь, Малфой!

— Мне не до этого, — Драко встает и шатающимся, но стремительным шагом покидает гостиную. Поттер смотрит ему в след и решается. Малфой слишком гордый, чтобы признаться в подобной ошибке. А Гарри не может знать правду и обманывать лучшую подругу. Речь о ее ребенке и она имеет право знать. Точно так же, как и Рон. И чем раньше все разрешится — тем лучше.

Поттер знает — сказать словами такие вещи очень сложно. Он напишет Гермионе письмо. А после появится сам, дабы утешить… Ближе к вечеру письмо, наконец, готово. Поначалу оно длинное, с подробными объяснениями, почему Гарри не сказал раньше. Но переписав множество раз, Поттер ограничивается лишь несколькими роковыми фразами:

«Гермиона, пишу тебе письмо — говорить такие вещи сложно. Прости за трусость, но я не смог решится раньше. Ты беременна от Малфоя. Это случилось в день, когда он спас тебя». «Не по твоей воле» Поттер вычеркивает и переписывает. Дрожащими руками письмо запечатывается и отправляется совиной почтой. Гермиона еще на работе — Поттер знает, и появляется в больнице. Стучится в ее кабинет. Не дождавшись ответа — осторожно заходит. Она даже не плачет. Просто сидит, держа в руке пергамент. Гарри подходит и приседает на корточки рядом с ней.

— Гермиона, прости меня, я должен был сделать это раньше.

Гермиона сглатывает и сжимает пергамент сильнее.

— Малфой мне рассказал, это случилось из-за каких-то испарений, которыми он надышался, пока тебя спасал… так он сказал.

Гарри берет ее за руку. Она высвобождается и поднимается.

— Оставь меня одну, пожалуйста.

«Нет. Этого я делать точно не стану».

— Не оставлю. Не оставлю, Гермиона, как и ты меня не оставила.

Грейнджер пару раз порывисто вздыхает и бросается Гарри на шею. От слез мокнет шея и рубашка. Гарри поджимает губы, ощущая острый прилив ненависти к Малфою. Гарри успокаивающе гладит Гермиону по спине, стараясь придумать подбадривающие слова. Но в голову ничего не приходит, и Поттер еще долго молчит, слушая жалобные всхлипы и борясь с приливами ненависти к Драко Малфою.

* * *

Утро застает врасплох. Он заснул на стуле? Рядом хлопает дверь. Это Гермиона. Гарри готовится увидеть ее распухшее и измученное лицо, но к его удивлению, она свежа и даже нет покрасневших глаз. На его удивленный взгляд она коротко отвечает:

-Чары.

Гарри кивает. Было глупо думать, что такая новость придаст свежести.

— Кхм… что ты будешь делать? — решается задать вопрос.

Гермиона отвечает не сразу. Долго смотрит вдаль, затем еле слышно шепчет:

— Я уже сделала.

— Что? — Когда она успела? Он ведь практически всю ночь пробыл с ней… или все-таки заснул? — Что ты сделала? — тревожится Гарри.

— То, что должна была, — голос дрожит, но она больше не плачет.

— Гермиона? — Гарри касается ее плеч, заставляя посмотреть на себя. Не смотря, на все чары, а он уверен — их великое множество, ее взгляд таит какую-то жуткую весть, тайну… — Что ты сделала?! — повышает голос.

Но она молчит. Гарри срывается на крик, но Грейнджер лишь садится на стул, пряча лицо в руки.

Поттер выдыхается. Гермиона не признается. И он садится на корточки рядом с ней.

— Ты в порядке? Не хочешь рассказывать — хотя бы ответь мне.

Она кивает. Но Поттер не верит.

— Прошу, уходи, Гарри.

— Нет, я не могу тебя оставить, ты…

— Уходи, я сказала! — Грейнджер поднимается со стула, подходит к двери, рывком ее открывает. И ждет.

Гарри уходит. Теперь он точно уверен — она сделала аборт. Эта новость буквально превращает все вокруг в пепел. Какими красочными не были цвета вокруг — для Поттера все серое, или же насмешливо яркое.

Белый домик встречает неприятным запахом перегара. Не успевает Гарри удивиться, как замечет в зале Малфоя.

— Что ты тут делаешь? — усталость наваливается разом, и Гарри садится рядом с Малфоем, хоть общаться совершенно нет желания.

— Что случилось?

— С чего ты взял, что что-то случилось?

Пристальный взгляд Малфоя раздражает.

— Я чувствую какую-то утрату, потерю. Ты приходил ко мне накануне с новостями. Так что же произошло?

Гарри молчит.

— Рассказывай, Поттер, — теряет терпение Малфой.

— Хорошо, я расскажу…. Грейс узнала о волшебном мире…

— Что с Гермионой? — перебивает Драко, нетерпеливо толкая Поттера в плечо. «Что он скрывает?! И где он был всю ночь?»

Гарри сглатывает, сложно произнести эти слова. Но это ее решение, и иного она бы не приняла.

— Она… исправила, кхм, ошибку.

— Это какую-такую ошибку, Поттер? — сводит брови Малфой.

— Твою, — встречается с ним взглядом Гарри.

Драко не отвечает. Смотрит в глаза Поттера, ища в них догадку.

— Она избавилась от…? — дрожит его голос.

Поттер кивает.

— Я не мог держать ее в неведении. Написал все в письме, а после успокаивал полночи…

Серый взгляд бегает по лицу Гарри в надежде, что все это неправда. Затем Малфой отворачивается. Звенящая тишина давит на нервы. Слышен каждый вздох, каждый всхлип.

— Слезами ничего не изменить.

— Помолчи, Поттер! — Малфой развернулся к нему спиной, и Гарри остается наблюдать судорожно напрягающуюся спину.

«Теперь вместо плеча, будет мокрым диван», — глупые мысли лезут в голову, Гарри устал от плачущих вокруг друзей. Но как успокоить Малфоя он не представляет. И нужно ли? Порой приходится отвечать за свои поступки.

Проходит какое-то время, Гарри не выдерживает слушать всхлипы в тишине и решается заговорить — рассказывает подробнее о Грейс и как забавно она выглядела, влетая обратно в палату, но Малфой не разделяет его мнения.

— Мне сейчас совершенно наплевать на эту девчонку, Поттер, — сдавлено звучит его голос. — Я хочу увидеть Гермиону.

— Что? Ты с ума сошел?

Но не успевает Гарри вразумить Малфоя, как тот исчезает.

Сразу ломиться к Уизли Драко не решается, и проверяет место работы Гермионы. Ее кабинет заперт и потушен свет, но Малфой не уходит. Его бьет мелкая дрожь, и он уверен — так просто избавиться от его ребенка не получится. Он уже защищен чистой кровью — его кровью, а магия крови, как известно, очень сильна. Так, что в лучшем случае Гермиона при смерти.

Он вламывается в дверь.

-Lumos!

Она в рабочем кресле, прикрывает глаза руками.

— Кто здесь? — тонкий голос заставляет сжаться сердце вновь.

Малфой подходит, поднимает ее на руки и молча аппарирует в Имение. Тут ей будет лучше. Драко не бросается на нее с допросом что она приняла и когда, это все равно бессмысленно. Умелый тут же заставляет ее выпить успокоительное зелье и тщательно осматривает. После Гермиону укладывают в кровать.

— Она не избавилась от ребенка, мистер Малфой, я чувствую присутствие в ней чистой крови. Можно охарактеризовать ее состояние как средней степени тяжести отравление. Но не более того.

Малфой шумно выдыхает. И плачет. Проклятые слезы не хотят прекращаться.

— Уходи, я с ней посижу, — хрипло звучит его голос.

После слез наступает прилив злости. «Как она могла!? Это же ребенок! И он ни в чем не виноват!», — Малфой не может найти ей оправдание. Поттер наверняка бы смог. Но неужели «Делать все, так, как нужно, по каким-то там гриффиндорским правилам важнее жизни?». В какой-то момент Драко начинает винить и себя. Как он мог себе такое позволить? Действительно непозволительная «роскошь» переспать с грязнокровкой. Но вспоминая ту ночь, Малфой вновь приходит в возбужденное состояние. В жизни всегда будут недоступные вещи и, Малфой будет воспитывать своего новорожденного наследника один. А Гермиона останется недосягаемой. Не это ли «Какие-то там слизеринские правила?», — всплывает мысль в голове. Но Драко от нее отмахивается. Мать бы эту связь не одобрила. Драко важно быть достойным продолжением рода Малфоев. И так будет всегда.

Проспав полдня, Грейнджер просыпается. Заметив это, Малфой решает покинуть комнату. Разговаривать пока рано. Лучше вовсе не видеться. Лучше чтобы Поттер все объяснил и… «Нет, сбегать вновь я не стану. Было бы идеальным снова стереть память. Но это абсурдное решение. И трусливое». Малфой возвращается, чувствуя, как подгибаются колени.

Выглядит она ужасно. Словно пережила войну.

— Нам нужно поговорить, — резче, чем хотелось, звучит его голос.

Она кивает, предпочитая не смотреть в глаза. И, словно монолог на какой-то лекции, Малфой излагает ей причину неудавшегося выкидыша, и предлагает свою версию исхода событий.

— Я не буду против ваших встреч и общения с ребенком, но не более того. Я не требую большего. Скажем, это будет твоим ответом за спасение твоей жизни, причем неоднократно, и…

— Ты просто мразь! — выплевывает она, и черты ее лица искажаются от ненависти. — Бездушный ублюдок! — ее крик ранит, словно нож, и Малфой отшатывается назад, ища опоры. Остальные оскорбления звенят в ушах, перемешиваясь в ужасный шум, стирающий все мысли на свете.

— Замолчи, прошу тебя, — его голос жалкий и скулящий, и Драко ненавидит себя за свою слабость.

Но она замолкает.

— Будет так, как я скажу, — спустя время звучит ее, уже спокойный, голос.

Малфой лишь кивает. После этого Гермиона уходит. А Драко находит себя сидящим на полу, в ушах все еще звенит, и он пытается отвлечься, разглядывая складки постельного белья, где она только что лежала.

* * *

Поттер решает не вмешиваться. Свое дело он уже сделал — раскрыл Гермионе правду. Теперь им нужно разобраться самим. А ему пора заняться делом.

Стол, карта, несколько свечей, и Гарри мучается над картой. Но все старания сходят на нет. Ему нужен подсказчик. И он знает, где его искать.

Этим вечером в больнице тихо. Колдомедики на собрании и Гарри без особых трудностей проходит в палату к Грейс. Она ему не рада, судя по выражению лица, но ему не привыкать.

— Мне нужно с тобой кое-что обсудить, — аккуратно начинает он, предварительно осмотрев прочность окна.

— Я все расскажу, только заберите меня отсюда, — к удивлению откликается она.

Гарри не решается с ней аппарировать — она все еще в бинтах, и поэтому, накинув на нее свою мантию, он выводит ее из больницы. На улице вновь ветрено, и на мгновение Поттеру кажется, что они обычные магглы, спешащие в уютный дом, где единственной заботой этим вечером будет: «Что бы приготовить на ужин?».

Зайдя в белый домик, Грейс тут же боязливо озирается.

— Что такое? — спрашивает Гарри.

— Мне не нравится это место.

— Да? И чем же? — «Что за вредная девица?»

— Пока не знаю. Просто ощущение.

Гарри пожимает плечами: «Надеюсь, на остальные вопросы у нее будут более внятные ответы». Взмах палочки и потухшие свечи загораются вновь. Он показывает Камерон карту, но та не спешит ведать о нужном маршруте.

— Ты что-нибудь скажешь? — Гарри не прекращает удивляться. Его реакции на волшебный мир были более ожидаемые, а ей все будто недостаточно невероятное, чтобы хоть как-то отреагировать.

— Я впервые вижу эту карту, — наконец изрекает она.

«Тогда ты еще более бесполезна, чем я думал».

— Ммм, может, вот эти надписи говорят о чем-то? — Гарри указывает на уже разгаданный Гермионой символ «Наказание».

— Нет, тоже впервые вижу.

«Черт!»

— Хорошо. Ты хоть поняла, что побывала в волшебной больнице?

— И мне не понравилось. И лечение тоже.

— Знаешь, что…?! — Гарри не успевает возмутиться, в домике появляется Умелый. Он тут же низко кланяется и кидает неодобрительный взгляд на Поттера:

— Могли бы устроить гостью и получше, мистер Поттер, — ворчит он, удаляясь в кухонном проеме. Приносит чаю. Затем кланяется вновь, спрашивая разрешения помочь с бинтами. Грейс соглашается. «Надо же! Оказывается, надо было вечно кланяться этой малолетке в ноги?!» — Гарри слегка возмущен. Нет, он очень возмущен и начинает нервничать.

— Умелый, к чему все эти почести? Неужели ради того, чтобы спасти мир, нужно оказать барский прием? Только после этого наша гостья соизволит…

Гарри хватается за рот, у него пропал голос! И он возмущенно мычит то тыкая пальцем на Умелого, то указывая на свои губы.

— Простите, уважаемая. Мне очень жаль, что мистер Камерон не успел познакомить вас с нашим миром и правилами. Этот волшебник не до конца осознает сложность ситуации и вашу важность в данных обстоятельствах, — свин делает взмах рукой и Поттер лишается возможности мычать. Теперь он таращит глаза, жестами обещая Умелому расправу.

— Так вот, простите, что отвлекся. Ваша жизнь кардинально поменялась, и былое не вернуть. Я знаю, вам сложно будет признать происходящее, но ваш дед, уважаемый Посвященный, верил в вас. Верю и я, и весь мой мир, который грозится изувечить сам себя. Виной тому, как раз мистер Поттер. Да, да, именно этот молодой человек. Дело в том, что… — Гарри прекращает безуспешные попытки призвать жестами Умелого вернуть себе голос, и тоже начинает слушать. Умелый пересказывает почти все события его жизни. Все мучения и победы, все тайны и исходы войны. И про последний крестраж. Про часть души Волдеморта. И местами, как кажется Гарри, свин что-то еще нашептывает на своем языке, отчего у Грейс все больше округляются от удивления глаза. Теперь она все знает, даже не так — она осознала. Словно прожила жизни всех, и теперь готова к сотрудничеству.

Умелый замолкает и щелкает пальцами. Поттер обретает дар речи. Но молчит. Свин подходит к нему ближе и шепчет:

— Вы меня простите, мистер Поттер. Но очень уж пора было сдвинуться с мертвой точки. Теперь она ваша. И прошу вас, будьте обходительнее.

Гарри кивает, шепчет в ответ «Спасибо». И умелый исчезает.

Грейс придвигается к карте.

— Мне нужна бумага и карандаш… или перо.

— Да, я сейчас принесу, — отзывается Поттер, ощущая себя весьма странно. То ли это воспоминания о прошлом, то ли та легкость, что появилась в общении с Камерон. Теперь она все знает. Теперь она знает все так, как пережил он сам. И эта близость приятна. Хочется молчать. И Поттер молчит, наблюдая как колышется перо, создавая блики на ее бледном лице, как мешаются падающие на щеки пряди светлых волос. «Эта девушка спасет мир», — появляется мысль в голове. Снова щемит сердце от сходства. Вот она что-то там пишет на пергаменте. А вдруг завтра ей придется пожертвовать собой? Как и ему на войне. Как защитить ее от подобной участи?

— Я принесу тебе плед.

— Но мне не холодно, — отвечает она, но Гарри не слышит. Он приходит и укутывает ее в кокон как бабочку. И она улыбается. У Гарри пересыхает во рту, и он выпивает ее чай, после смущается и уходит, чтобы принести новый. Камерон смотрит ему в след, чувствуя жар пледа, и как быстро стучит ее сердце. «Сколько же ему пришлось перенести. Я обязательно его спасу».

Глава 15

Вода еле заметно светится при плавных движениях корнеподобного существа.

— Ты нашел не тех людей. Не те люди, не те времена… — вода почти достает до узкого рта. — Слишком поздно высылать еще кого-то, Дуррей. Слишком поздно.

— Но, Ваше Высочество, мы еще можем…

— Не перечь мне, — вода от жеста сгнившего корня рождает неровные волны, — ты чувствуешь этот привкус? Да-да, это оно. Волшебство, магия. Ее совсем немного, но она сочится. Сочится сквозь Первое подземелье. Он убьет нас, Дуррей. И наш конец уже близок.

— Вы всегда были пессимистом, мистер Каррехен, — не спешит расстраиваться его верный друг и наследник Дуррей. Он моложе — всего тысяча лет, невеликий срок для корня, но его состояние гораздо лучше — он прогнил лишь наполовину. А когда-то они были высокими растениями. Сочными и зелеными. Конечно, Каррехен был гораздо выше и его ветви обладали самыми сочными листьями. И тогда они вели хорошую торговлю с Первым Подземельем. Угрюмый был не лучшим — но достаточно разумным правителем, и предоставлял им лучшие семена самых разных растений. Равновесие между мирами было стабильным. Таким образом, Мир Тернистых Корней отличался изобилием нужных для волшебного мира источников. Соки и растения — одна из многих составляющих для темной магии. И тут немало ядов — так же одна из причин их живучести. Во времена войны лишь яд их и спасал от чужого воздействия и полного гниения.

Дуррей поднимает корень, и с последней ветки отрывается коричневый листик.

— Хм, кровь волшебников нынче ядовитее.

— Это не просто кровь волшебника, Дуррей. Это убийство. Насильственное, а главное — позорное и тихое. Он убивает слишком подло. Когда же этот разгильдяй возьмется за голову и исполнит свое предназначение?! — Каррехен закашливается, вода попадает ему в рот.

— Осторожнее, — Дуррей хлопает товарища по несчастью по спине, — не стоит так нервничать. Я уверен, если Посвященный не справится, Сизые не заставят себя ждать. Но вы же знаете, они приходят только под самый конец. «И да будет Наказание свершено», — бодро цитирует одно из правил Закона.

— Хотелось бы верить… — угрюмо отзывается тот. — Пойдемте к Кристальной Нише. Мне нужно хотя бы еще несколько глотков чистой воды.

И два корня плывут к единственному чистому месту. Их царство нынче напоминает смрадное болото, похуже Первого Подземелья, и как бы не старался мужаться Каррехен — он испускает черные клубы дыма.

— Не злитесь, прошу, тут и так нечем дышать! — взмаливается Дуррей, хотя и сам уже утомился ожиданием лучшего. Но он не сдается так просто. — Вот, уже и Ниша видна, — и его глаза наполняются предвкушающим светом. Ведь когда эти растения рады и благодарны, они излучают теплый золотистый свет. Но он тут же потухает:

— Что с Нишей, Дуррей?! — кричит Каррехен, беспомощно размахивая корнями.

— Она… она умерла, мой господин, — еле слышно отвечает Дуррей, рассматривая помутневшую воду и потрескавшуюся, словно подорванную изнутри Нишу.

— Мы обречены… мы обречены, Дуррей! — отчаянный крик своего господина, который за столь долгий срок обитания вместе стал другом, приводит в отчаяние.

— Давайте представим, что мы все еще там — в зеленом царстве корней, дышим свежим воздухом, и наши ветви тянутся вверх, испуская самые сочные почки, и вокруг все купается в благородном золотистом свете, и слышно мирное потрескивание ветвей, а ваши, дорогой мой Каррехен, самые зеленые и самые сочные, — и его глаза вновь наполняются теплым светом.

Издалека мир Тернистых Корней кажется потухшим и смрадным местом, наполненным мертвыми растениями. И лишь двое, прижавшись друг к другу, стоят рядом, испуская свет: словно крик помощи, в надежде быть услышанными далеко отсюда — за пределами трех миров; в один из волшебных домов несется их крик и разбивается о двери белого домика.

* * *

«Сегодня слишком много летающих посланий», — не успевает подумать Артур, как в его шляпу снова врезается послание, затем отлетает и врезается вновь. Рон взмахивает палочкой:

— Когда же они уже исправят их движение?

— Не знаю, — устало отзывается Артур, — боюсь, нынче это одна из самых меньших проблем в Министерстве.

— Мирч уже подготовил чемоданы, готов к отъезду, — решает напомнить Рональд. Ведь Николеску намерен увезти жену в Румынию, если ситуация с исчезновением волшебников не прояснится.

— Не распространяйся об этом, и вообще поменьше упоминаний, Рон. Иди за мной.

Артур ведет сына в свой кабинет. Якобы помочь с разборами новых дел, которые в последнее время подозрительно легкие. У кабинета очередь — это волшебники, чьи родные недавно пропали без вести.

— Мистер Уизли! — хором заголосили они и, перебивая друг друга, засыпали Артура новыми, как им кажется, очень важными деталями пропажи их близких.

— Так, по одному! В кабинет приглашу по фамилии, — перебивает Артур и протискивается с Роном во внутрь.

— У нас мало времени, — вешает шляпу на вешалку и делает взмах волшебной палочкой. На столе бумаги складываются в ровные стопки, — Вот он, — среди бумаг Артур замечает ключ и хватает его, — Этот ключ остался у меня случайно. Мистер Уэльсон так торопился покинуть Министерство, что совсем забыл забрать его у меня, когда…

— Я уже слышал эту историю, пап, давай мне ключ, и я пойду.

— Да… да. Только будь внимателен, Рон. Новый Министр…

— Очень странный волшебник, мы все это уже обговаривали.

Рон пребывает не в лучшем расположении духа, учитывая вечные ссоры с женой. Забирает ключ и выходит, расталкивая народ. Хочется сорваться на ком-то, выплеснуть злость. На удивленные взгляды рабочих Рон не реагирует, но на вопросы отвечает довольно резко. Все удивляются — нынче к Министру так просто не попасть, нужно записываться и ждать одобрение его секретаря, но Рональд, особо не осторожничая, проходит к кабинету. Секретаря на месте не оказывается. Все, как и говорил Артур: «По средам ни министра, ни его мерзкого секретаря — молоденькой высокомерной ведьмы, не бывает до двух часов. Никто не знает, какими делами они занимаются, но явно не касающимися проблем моего отдела». Рон выжидает какое-то время. Он помнит: все украдкой делают перерыв, зная, что министра нет, а после его приезда делают еще один — уже положенный.

Время почти двенадцать. Утренняя суматоха действительно начинает стихать, и Рон украдкой проникает в кабинет. Ему нужно проверить наличие темной магии. Отец дал ему небольшой прибор, почти такой же, каким пользовался сам, но менее шумный, не привлекающий внимание. Рон пробует — шепчет имя, делает взмах волшебной палочкой, и тут же раздается громкий хлопок, не успев сделать и пары высчитывающих щелчков, прибор буквально разрывается на части. Из темных клубов дыма просачиваются очертания лица. Рон никогда не видел этого человека, но его вид пугает больше смерти. И Уизли убегает из кабинета, скрывшись в ближайшей уборной. Его сердце колотится, а руки все еще дрожат, но он запомнил красные метки на его лице. Точнее, символы. «Нужно показать их Гермионе!», — и Рон спешит к отцу, стараясь не упустить их из памяти.

* * *

— Достаточно капель, Эмма.

Гермиона на работе. Она совсем раскисла и выбилась из сил. Ее помощница лишних вопросов не задает, а Грейнджер это сейчас необходимо, как воздух.

— Я подогрею, так эффект усиливается.

Гермиона слабо улыбается:

— Ты уже столько знаешь, даже можешь меня заменять, я больше чем уверенна.

— Не думаю, миссис Грейнджер, — Эмма подносит ей дымящуюся кружку. Гермиона в который раз благодарит.

Семейство Уизли, конечно, очень за нее переживает, но иногда они все слишком навязчивы. Кроме Джорджа, пожалуй, но тот никогда не станет выпытывать у Гермионы, отчего та грустит. Чего не скажешь о Молли, о Джинни… Про Рона ей вспоминать совсем не хочется. Много раз, находясь на работе и попивая чай со всевозможными настойками, она придумывала начало их беседы. Но всякий раз понимала — это безнадежно. Слишком много секретов и тайн. Он никогда не поймет и уж тем более не простит. Ему в тягость любые проблемы, даже помогать отцу в Министерстве. Возможно, его реакции связаны с пережитыми потерями на войне, и он подсознательно боится делать что-либо незаконное. Но, Гермиона надеется, он справится с сегодняшним заданием в Министерстве. Хотя, это такая мелочь… учитывая все пережитое за годы в Хогвартсе.

— Какую книгу вам сегодня принести из библиотеки, миссис Грейнджер?

— О, Эмма ты еще здесь, — улыбается Гермиона, — прости, я задумалась. Пожалуй, что-то из травологии подойдет.

Эмма кивает и удаляется. Но на обратном пути она наталкивается на светловолосого волшебника.

— Травология? Не лучший выбор. Не утруждайтесь, я занесу.

— Но… — волшебник забирает книгу и заходит в кабинет миссис Грейнджер.

— И долго ты будешь здесь прятаться?

Гермиону словно сводит судорога. Все эти дни, почти безвылазно находясь на работе, она думала обо всех, кроме Малфоя.

— Я скоро буду вынуждена ставить защиту против тебя, — не поворачиваясь к нему лицом, отвечает она.

С их прошлого разговора прошло около пяти дней. Малфой ждал каких-то указаний. Письма, возможно, встречи. Гермиона ведь не может без плана. Но никаких вестей не поступало. А Поттер отказался что-либо делать. Малфой так и остается стоять, держа в руках книгу.

— Можешь оставить ее на столе. И уходить, — спустя время слышится ее голос. И он спокойный.

— Ты не хочешь поговорить со мной и…

— Нет.

— Но, может, нам стоит…

— Не стоит. Уходи.

Малфой поджимает губы и уходит. Помощница Гермионы так и осталась в коридоре, вид у нее испуганный. Драко осознает, что книга все еще у него в руке.

— Держите, — вручает он книгу, разворачивается и заходит обратно в кабинет.

Гермиона ведет бровью. Вид у нее измученный. И Драко снова не знает, что сказать, но берет себя в руки.

— Послушай меня, — аккуратно начинает он, делая шаг ближе, — мне действительно очень жаль, что так вышло. Но я лишь хочу, чтобы ты знала: я хочу этого ребенка. Он, можно сказать, желанный…

— Замолчи, — перебивает она, — я еще не решила, что буду делать. Мне сложно думать в моем состоянии. А пока я не решу — не попадайся мне на глаза.

Малфой кивает. Вновь поджимает губы и уходит. Похоже, без помощи Поттера ему точно не обойтись… хотя бы он постарался. Дважды.

Поттер находится в белом домике. И он вместе с Грейс. Драко заходит не стучась.

— Нет, нет… — доносится голос девушки, — это не совсем так. Боли не было, оно просто приходит ко мне, словно озарение. Я даже не вспомню, какое именно заклинание применила, я даже удивилась, что выговорила подобное.

Гарри смеется, Малфой давно его таким не видел.

— Мне мало что удается узнать у Умелого, но я точно знаю, что магия Посвященных иная.

— Не нужно его спрашивать, — отвечает Грейс, — он дал обет неразглашения. Ему запрещено говорить о тех вещах, которые могу рассказать тебе я.

— Наверное, не хватит и вечности рассказать про все тайны столь древнего волшебства… Чай остыл, принести тебе новый?

Внезапно Малфоя накрывает тоска. Нигде ему не рады, и никому он не нужен. Неужели Поттер действительно лучше его? Какие у него ценности? Малфой никогда не интересовался. Но сейчас, глядя как они воркуют, ему становится грустно и жалко самого себя. И это чувство противно. Похожее он испытывал в первые дни в заточении. Он сидел с гордо выпрямленной спиной. А со временем начал горбиться. Кому нужна эта осанка? Причесанные волосы? Выглаженная одежда?

— О, Малфой, — удивляется Гарри, и Драко вздрагивает:

— Да, прости, не предупредил…

— Ничего, заходи. Мы тут с картой как раз работаем.

— Да, я вижу… — Малфой осознает, что хочет уйти. Зачем мешать? Им есть что обсудить и без него.

— Я, пожалуй, зайду в другой раз, сейчас мало времени, и…

Внезапно Грейс поднимается и вскрикивает, хватаясь за голову. Гарри тут же подбегает, роняя чашку на пол:

— Что с тобой?! — он почти кричит.

Камерон зажмуривается, а после обмякает в его руках:

— Они умирают… умирают без нас, — ее хриплый голос бросает в дрожь.

— Кто умирает?!

Ее рука дрожит, она тянется к карте и указывает на мир Тернистых Корней.

— Им долго не продержаться. Нужно срочно что-то предпринять. Нужно как-то помочь, что-то сделать… — она хватает пергамент, что-то пишет, затем зачеркивает, нервно бормочет себе под нос.

— Не впадай в панику, — Гарри аккуратно забирает у нее пергамент и перо и откладывает в сторону, — к нам присоединился Малфой, а он всегда знает, что надо делать, поверь мне.

Удивительно, но всего одной этой фразы хватает, и спина Драко тут же вытягивается как струна, а голова гордо поднимается. Уверенность в себе как по волшебству возвращается, и Малфой с удовольствием садится к ним. Придвигает к себе не так давно совершенно не интересовавшую его карту и с радостью погружается в размышления, отодвинув свои заботы на второй план.

Это пространство, где вечно дуют ветра, а туман никогда не отступает. Холодные каменные постройки — опустевшие, ненужные, — наводят на мысль о когда-то живших здесь великанах. Возможно, это и так. Но никто не знает. Никто не видел и того малого, что здесь есть. Этого места боятся, но оно не проклято. Гораздо больше любого проклятья здесь боятся Наказания. И оно вот-вот свершится — ветра дуют свирепее, завывают, словно волки, разнося по всем мирам Предупреждение. И по ночам его слышит и Хмурый. Лежа в своей кровати, он покрывается мурашками и резко просыпается. Уже нарушено множество запретов. Глубоко в душе он это осознает, и иногда, совсем ненадолго, получается усмирить в себе черную душу, жаждущую мести, кровопролития и безграничной власти. Но, как только ветра стихают, глаза наливаются кровью, и просыпается жажда. Хмурый теряет контроль над своими мыслями, законы уже не волнуют. Закон один —он сам. И наутро он издает новый приказ:

— Пора заканчивать подготовку. Нечего выжидать — уже многое свершено. Пора действовать. Мне нужна кровь еще нескольких волшебников. Льстивый!

— Д-да, сэр, — запинается свинья, чувствуя как по спине бежит холодок. Его Повелитель свершает преступление, он в этом уверен. Вступив на службу главного помощника, после внезапного исчезновения предыдущего слуги, Тихого, Повелитель все чаще отдает слишком опасные приказы, и выполнять Льстивому их все сложнее.

— Переставь воронки ближе к обитанию волшебников.

— Но, сэр… — изумляется свин.

— Я не буду повторять дважды! Выполнять! — рявкает Хмурый, подавляя в себе желание порвать свинью в клочья.

Льстивый, множество раз кланяясь, удаляется. Ему страшно. Он ощущает чью-то зловещую волю, и это совсем не похоже на их Повелителя. Словно кто-то другой им завладел. И свин опасливо оглядывается — Хмурый за ним не следит, и можно свернуть в другой коридор. Ему нужна помощь — Первому Подземелью нужна помощь.

* * *

Начало четвертого, скоро конец рабочего дня. Министр магии сидит в своем кабинете. Каждый прожитый день в этом мире он ценит все больше. Это непостижимо для его ума, для мира духов, но эта движущаяся колдография, висящая на стене, расслабляет, и он подсознательно ее ищет каждый раз, будучи здесь. Тод встает и подходит ближе. Снимает ее со стены. И будто листья кружатся в его руках — на колдографии изображена осень. Падающие огненно-красные листья. «Как красиво», — думается ему. Он еще не пережил здешнюю осень. Времена года — еще одна мечта. И скоро она воплотится. И множество других. Но что-то во всем этом Макдея настораживает. Он находится слишком далеко, чтобы слышать. Слышать Предупреждение. И колдография выпадает из его рук, когда в кабинете внезапно раздается писклявый голос. Свинья. Пробралась в этот мир. Но какого черта?!

— М-мне ужасно жаль, ужасно… Я больше не могу, не мог и раньше, но не решался потревожить вас, сэр…

Свина не видно — он заколдовал свой облик и невидим другим, но Тод прекрасно его различает. И отчаяние в его глазах означает лишь одно: конец близок. Та черта, которую переступали лишь единожды. Старые Неспокойные Времена. О да, он их помнил. Помнит и сейчас. Та боль не сравнится ни с чем. И вскипающая ярость после, в молчаливом ужасе разрушившая Подземные миры, стирая жизни, унося с собой провинившихся. И жуткий звон, вой, ураганы и цунами. Третье Подземелье забирало слишком много душ, и они выли ветром, стараясь вырваться из нескончаемых пустошь, разбиваясь о громадные глыбы и не находя выхода. Со временем они затихли, и стали вечными слугами Сизых, забывая свои имена, желания и вкусы. Они лишь чувствовали боль — от каждого сломанного цветка до кровожадного убийства. И со временем привыкали и к ней, и она становилась их ориентиром. Те, кто превышал допущенный уровень причиненного зла — должны были быть наказаны. Некоторые прямо сейчас, некоторые гораздо позже, но Наказание постигнет всех.

Тод никогда не отличался хорошей службой, и очень много раз его посещали мысли: а есть ли они вообще? Эти Сизые… На его памяти после войны их не было видно. Кто вообще сказал, что они делают все правильно? Макдей покинул Третье Подземелье, считая, что это сойдет ему с рук. Но сейчас эта свинья все же доказывает обратное, и Тод нервно сглатывает:

— Когда? — задает лишь один вопрос осевшим голосом.

— К-когда? Я… точно не знаю, сэр… но уже скоро! Происходит непоправимое, и я не хочу войны! — свин на секунду появляется, но тут же исчезает. — Простите, я разнервничался… — от испуга и переживаний магия рассеивается, — Но вы должны нам помочь! Я все знаю, сэр, я все-все слышал. Вы променяли свою службу на службу моему Лорду, но это не лучший выбор, учитывая, что мне только что приказали!

— Что тебе приказали? — Макдей поднимает колдографию и бережно вешает на стену. Если он и будет наказан, то в этом мире. В мире, где есть вещи, которые сами по себе могут поднять настроение. Хотя, какая разница? Глупо сейчас думать о своем настроении и весьма эгоистично… Да, видимо, поэтому он и сделал эту ошибку — из-за своего эгоизма.

— П-приказали добыть еще крови! Еще крови, сэр! Волшебной!

«Неудивительный приказ. Учитывая, что за этим я тут и занимаю пост министра. Чтобы никто не нашел воронки и не начал панику из-за нескольких пропавших волшебников». Макдей не находится с ответом и шмыгает носом, чувствуя себя неприятно виноватым. А если честно — предателем. Эта свинья будет поотважнее его. Как реагировать?

— Я подумаю.

— П-подумаете, сэр? — удивляется Льстивый. Он предал своего Повелителя ради этих слов? Но Министр больше ничего не добавляет. Маленькую свинью переполняет негодование, и она исчезает, бормоча под нос ругательства.

Тод их понимает, и стыд захлестывает новой волной. Но ненадолго. Он помнит разговор с Хмурым. И это действительно не тот Хмурый, которого все знали. В нем бурлило много ярости и жажды — необъятной ярости обладать всеми мирами. И Тод знал, кто с ним на самом деле говорил. Том Марволо Реддл. Один из самых темных волшебников последних времен. Его силы, возможно, хватит, чтобы установить новые законы и сделать переворот. В свое время он почти добился этого в магической Британии, отчего не довериться столь темному и великому магу? Макдей удовлетворенно вздыхает и призывает к себе графин с напитком. Каким — он еще не знает. Но стоит попробовать, и его губы растягиваются в предвкушающей улыбке.

* * *

Выпито много чая и даже чего-то покрепче. Малфой не отрывается от работы, не давая себе возможности вспомнить о своих проблемах. И это приносит результат. Грейс вспоминает об одном растении, которое когда-то росло во Втором Подземелье. Оно поможет раскрыть на карте то потайное, что нельзя называть. Ведь стоит ей вспомнить, как губы ее немеют, не давая возможности говорить. Малфой знает, это — Немой Обряд. Но необычный. Она защищена, скорее всего, магией Посвященных. Магия не дает ей свершить ошибку, как когда-то произошло с Гермионой.

— Я сейчас вернусь.

В прошлый раз, спускаясь в подземный склад своего имения, Малфой обнаружил следы торговли отца с Первым Подземельем. И он почти уверен, это растение попадалось ему на глаза. А точнее, символ. Грейс его начертила, и Драко забирает с собой пергамент для сравнения.

Поттер доволен. Наконец у него получилось собрать команду, которая готова действовать, и это уже приносит свои плоды. Он не особо понимает, кого именно они спасают, что за растения такие? Но когда Грейс о них рассказывает, в ее глазах столько нежности, что Поттер испытывает острую потребность защитить то, что столь дорого.

— А они продержатся? — в окно внезапно врывается порыв ветра, и Гарри встает его закрыть.

— Неспокойно там, — отвечает Камерон, вглядываясь в окно, но думая о мирах внизу, — надеюсь, они сильные. По крайней мере, один из них…

— Хорошо…Мне нужно оставить тебя ненадолго одну, — немного неловко озвучивает Поттер. — То есть, я понимаю, сейчас не лучшее время, да и Малфой нескоро вернется, и…

— Иди, я не обижаюсь.

Гарри нервно улыбается и аппарирует.

Переступив порог дома Уизли, Гарри невольно напрягается. Артур очень озадачен, Рон не меньше. Остальные сидят по разным концам комнаты в весьма удрученном состоянии. И не успевает Поттер задать вопрос, как появляется Гермиона и тащит его наверх.

— Гарри, они видели его. Рон, он был в кабинете нового министра магии и видел лицо Хмурого, а еще символы. Он их запомнил и…

Поттер хмурится:

— Погоди, о чем ты?

Гермиона все рассказывает по порядку. Рон и Артур зашли к ней на работу после обнаружения следов темной магии в кабинете министра, Рон нарисовал символы и, присмотревшись, Гермиона побелела. Она прекрасно их помнила — татуировки на лице Хмурого.

— Но тайное всегда должно оставаться тайным, Гарри! И это означает, что равновесие нарушено, война совсем близко, и я не знаю…

— Тише, успокойся… — Поттер обнимает подругу. — Мы уже продуктивно работаем над этим, мы почти нашли выход, слышишь? — Гарри приподнимает ее лицо за подбородок. — Тебе нельзя нервничать. Я специально зашел узнать как ты. Можешь сказать, что понятия не имеешь, что это за символы. А Рон и мистер Уизли вряд ли догадаются.

— Да, ты прав… — выдыхает Гермиона. — Я к вам присоединюсь, как только смогу, — решительно произносит она.

— Не спеши. Можешь пожить у меня. Там безопасно и тихо. А я буду тебя навещать…

— Нет, — качает головой Гермиона, — я должна остаться здесь, мне нужно разубедить Артура, Рона, и всю семью продолжать какие-либо действия в отношении министра. Это может быть опасно.

На какой-то момент Гарри хочется, чтобы все узнали. И не только о происходящем сейчас и существовании Подземных миров, но и про его побег из Азкабана и… Поттер осекается. Хвастаться особо нечем, вспоминая свое поведение после этого.

— Да, это будет разумнее всего на данный момент, — Гарри целует Гермиону в щеку и спешит обратно в белый домик. Но, к его удивлению, Грейс оказывается не одна.

Умелый сидит напротив и внимательно слушает. Речь, доносящаяся до ушей Поттера, грубая и бессвязная. Это незнакомый язык, но Гарри уже его слышал. Но кто это говорит? Грейс смотрит туда же, куда и Умелый. Но там пусто, и непонятно откуда беспрерывно звучащий монолог вызывает необъяснимый страх. Гарри тянется за палочкой.

— Не стоит нервничать, мистер Поттер, — обращается к нему Умелый. Что-то говорит на своем языке, и на пустом месте возникает еще одна свинья. Она помельче размером и, насколько может определить Гарри, моложе Умелого. Одежда на ней поскромнее, а перстней и вовсе нет.

— Кто это? — спрашивает Поттер.

— Это Льстивый, — отвечает Умелый, — он прибыл сюда из Первого Подземелья и тем самым нарушил закон…

— Прошу, Гарри, можно он останется у нас, — взмаливается Камерон, не отрывая взгляда от испуганного существа.

— Д-да, конечно, — на автомате отвечает Поттер.

Маленькая свинья впивается в Гарри взглядом крошечных черных глаз. Гарри становится неловко.

— Что-то не так? — с недовольством осведомляется он.

Свин подходит к Умелому и тихо шепчет. Умелый кивает и что-то отвечает.

— Может, и нам поясните, о чем вы там шепчетесь? — начинает злиться Поттер.

— Кхм… дело в том, что Льстивый весьма молодой слуга Первого Подземелья, и видит волшебников впервые. А Посвященных и подавно. А вы, мистер Поттер, являетесь предводителем, который должен спасти, и…

— Я все это знаю, — перебивает Гарри, — так в чем же замешательство Льстивого?

— Он ожидал увидеть волшебника… кхм, более…

Гарри приподнимает бровь.

— Более взрослого, — исправляется Умелый, хотя хотел озвучить несколько другой эпитет.

Внезапно раздается все тот же низкий и гортанный язык, но обе свиньи молчат. Гарри удивляется, это говорит Грейс. У нее суровый вид и взгляд устремлен на Льстивого. Тот несколько мгновений внимает, затем бросается ей в ноги и издает жуткий визг. Гарри прикрывает уши, не до конца осознавая, что вообще происходит.

— Довольно! — приказывает Камерон, и свин поднимается, подходит к Умелому и виновато прячется у него за спиной.

— Прошу вашего прощения за столь неподобающее поведение моего вида, — аккуратно извиняется Умелый. — Но, я вижу, постепенно вы начинаете осознавать свое предназначение.

— Так должно быть, — отрешенно отзывается Грейс, и ее лицо вновь спокойное и несколько опечаленное.

Гарри не успевает спросить, что все это значило, как раздается хлопок аппарации — это Малфой. Он весь в пыли. Даже на светлых волосах видна посеревшая паутина. Гарри издает смешок, но получает раздраженный взгляд. Малфой не замечает нового гостя и проходит за стол. Вытаскивает из кармана сверток.

— Это оно. Там совсем немного, я посмотрел. Но должно хватить.

Все тут же забывают про Льстивого и кидаются к карте. Вот он момент, когда тайное станет явным. Малфой протягивает Грейс сверток. Та осторожно вытаскивает из него листик. Это темно-зеленое растение, но Гарри его не распознает.

— Vivifica in manus meas, — шепчет Камерон, держа растение в ладонях. Оно несколько неуклюже дергается, а после начинает испускать сок. Грейс повторяет заклинание еще трижды, а когда от растения остается только жидкость, Грейс осторожно выплескивает ее на карту, тщательно смазывая все уголки. — Должно получиться! — восклицает она.

И действительно, карта меняется. Появляются округлые метки, словно печати, мир Тернистых Корней весь покрывается надписями, меняется цвет, где-то карта чернеет, словно ее прожгли. Где-то краснеет, словно пролита кровь, а в Первом Подземелье появляются многочисленные точки и линии, и они движутся, словно черви, отчего Гарри бросает в холодный пот. Грейс жадно водит по карте ладонями, ее дыхание учащается, она словно общается с древнейшей картой, и та ей многое рассказывает.

— Нам стоит оставить мисс Камерон одну. На изучение карты уйдет несколько часов, — поясняет Умелый.

— Это п-просто невероятно! — пищит из-за спины умелого Льстивый, и Малфой подскакивает от удивления.

На этот раз Поттер не скрывает смеха, давно он не видел у Малфоя такого обескураженного выражения лица. Малфой выругивается и отходит от карты. Умелый следует за ним и рассыпается в извинениях за столь неподобающее поведение его рода, но, как кажется Гарри, Малфою это совсем неинтересно. Он лишь отмахивается от слуги со словами: «Прекрати. Лучше налей мне выпить». Но, позже, оставшись наедине с Поттером, интересуется, откуда к ним попал свин. Поттер начинает рассказ, но Малфой недослушивает и перебивает:

— Ты был у Гермионы?

— Эм… да, сегодня как раз заходил. Ты не хочешь дослушать про…

— И как она? — Малфой вертит в руках бокал, не поднимая взгляда. Поттеру приятно, что тому стыдно. По крайней мере, Гарри так это расценивает.

— Не в лучшем состоянии.

— Ясно, — Малфой вздыхает. — И что случилось потом?

— Ты про что? — удивляется Гарри.

— Про нового обитателя этого дома.

— Ах, Льстивый, — улыбается Гарри и продолжает рассказ. Малфой не сильно впечатляется, и Поттеру становится его жалко. Он будто постоянно мысленно не здесь, а там, с Гермионой.

— Ты знаешь… Гермиона, она умеет прощать. Даже самые невероятные поступки.

Малфой поднимает взгляд и долго смотрит Поттеру в глаза.

— Не уверен, что это мой случай, — кратко отзывается он. И Гарри злится. С какой стати он вообще должен его обнадеживать и подбадривать?

— Да иди ты, — Поттер встает и подливает Малфою алкоголя до краев бокала. — Напейся до беспамятства и валяйся хоть до утра.

К удивлению, в ответ на это Малфой начинает смеяться. Слезы выступают из глаз, и даже появляется румянец.

— Ты издеваешься? — но хмурый вид Поттера со сдвинутыми бровями еще больше веселит Малфоя. Гарри скрещивает руки на груди и принимает выжидающую позу. Стоять ему приходится долго, но когда Малфой, наконец, успокаивается, Поттер разводит руки в стороны: — Может, объяснишь?

— Боюсь, тебе смешно не будет. Я вспомнил тебя, алкоголика. А сейчас мы будто поменялись местами. Понимаешь?

Гарри ведет плечами:

— Нет, не понимаю.

— Я же говорил, — улыбается Драко.

И Поттер садится обратно, вдаваясь в долгие размышления о предстоящем походе, о возможных трудностях, о существовании стольких миров, связанных между собой, и полном незнании магглов и волшебников. Но в середине монолога осознает, что Малфой давно уже заснул. Гарри накрывает его одеялом и тушит свет. И тут ему приходит в голову мысль: «Ведь и вправду, Малфой так долго терпел меня, мои запои, выходки, был рядом всегда. Даже по ночам слушал мои бредни. А где все это время был Рон?», и Гарри задумывается: действительно ли Рон лучшая партия для Гермионы? Возможно, судить по их отношениям глупо, ведь Рон и Поттер давно уже тесно не общаются, но вспоминая все пережитое втроем с Малфоем и Гермионой, Гарри невольно признается: Малфой не так уж плох. И злиться на него долго не получается. В конце концов, он ему обязан не меньше. Где бы сейчас был Гарри, не окажись рядом Малфоя? Поттер хмурится в темноте, вспоминая ощущения части души Волдеморта в себе. Эта неописуемая мощь, словно бурлящий вулкан, никогда не остывает и лишает чувства тревоги и страха. Гарри погружается в воспоминания, как после убийств магия разливалась по телу, словно оргазм, накрывая с головой. Хотелось еще и еще, лишь бы чувствовать себя королем этого мира. Всех миров. «Я хочу править всеми мирами! Это все мои земли! Кто сказал, что мне не может принадлежать вся эта кучка безмозглых магглов? Тупоголовых волшебников? Ха! Они не достойны называться волшебниками. Магия должна приводить в ужас. И ломать руки тем, кто не способен ее обуздать. Фаго! Буди наших друзей. Наших новоиспеченных созданий. Пора пожрать прогнившие корни и, наконец, стереть мир Тернистых Корней с лица земли!».

Гарри сваливается на пол, чувствуя непонятные толчки, голова раскалывается, он с усилием открывает глаза. Над ним Малфой, трясет его за плечи и бьет по щекам. Постепенно возвращается слух:

— Не смей пробираться в его голову! Убирайся прочь, Egredientur! — Малфой направляет палочку на шрам Поттера, и тот чувствует, как боль постепенно стихает.

«И вот, Малфой снова со мной рядом», — единственная мысль, после которой Поттер, обессилев, отключается.

* * *

— Что ты сделаешь для того, чтобы были живы твои родные? — его борода почти касается пола.

— Профессор? — глухо звучит голос Гарри. Глухо и грубо. Он уже давно не мальчик.

— Да, Гарри? Что ты сделаешь? Я не требую конкретных действий. Не пойми меня неправильно, — скрипит стул, теперь почти белоснежная борода касается пола. "А вдруг он встанет, и наступит на нее?", — нелепые мысли. В голове Гарри мысли о чем-то совершенно неважном. Легком и невесомом. Никак ни о войне. Только не снова, не сейчас.

— То, что нужно, профессор, — заученная фраза. Такая твердая и правильная. Противоречащая его состоянию. Отчего же так весело? «Снова эта мерзкая конфета. Со вкусом ушной серы. Но я промолчу, как-то неловко... О, он ее съел и даже не кривится. Возможно, ему нравится?»

— Гарри?

— Да, профессор! — резко и громко. Наверняка, он заметил — я не слушаю. Совсем. Не сейчас.

— Ты должен понять... — интересно, что за окном? Какой там мир сейчас? — Время так скоротечно, и важны лишь правильные решения... — зачем грузить меня всем этим? Я не хочу слушать. Меня ждут друзья, квиддич!

— Не обязательно быть всегда первым, Гарри. Можно позволить сделать это другим... — не быть первым? Я и не стремлюсь! Разве что в квиддиче и совсем немного во всем остальном, но лишь для того, чтобы всем было хорошо, чтобы никто больше не пострадал!

Гарри чувствует, как глухо бьется сердце и отворачивается к окну. Он распахивает створки, и зимний колючий воздух смело касается лица. Но лишь ненадолго. Становится теплее, и на лице остаются капли воды, а еще чуть позже совсем испаряются. Вон оно озеро, блестит от разводов, оставленных гигантским кальмаром. Солнце высоко над головой. Это лето какого-то года. Он его точно помнит. Нет, не по каким-то знакам — по ощущению внутри. Но оно скоротечно меняется, как времена года за окном. Вот уже снова на лицо ложатся снежинки, а руки прилипают к замерзшему подоконнику.

— Что происходит?

Профессор Дамблдор стоит подле Гарри. Его лицо сосредоточено, но он ничуть не удивлен.

— Это твое состояние. Лишь тебе понятное. Но, я бы сказал — непонятное, судя по постоянным изменениям погоды. Мне кажется, ты застрял в своем подсознании, Гарри. Что-то держит тебя здесь, в прошлом.

Внезапно Гарри вспоминает зеркало Еиналеж. Но там было все так призрачно. Лишь фигуры в отражении. А здесь — вот он кабинет Дамблдора, и сам Дамблдор. Ветер в лицо, и запах из детства, любимой школы. И, кажется, друзья ждут его за дверями, а это лишь очередной разговор, на который его вызвал профессор.

— Я не хочу войны, — потупившись, произносит Гарри.

Дамблдор молчит. И какое-то время оба смотрят на смену времен года. Это зрелище поначалу так завораживает, а после появляется неприятное ощущение. И Гарри понимает — вот оно. То самое ощущение: чего-то грядущего, и все развивается в неопределенной для него скорости, но с очень четкими закономерностями, понятными кому-то другому. Хмурому. И его подземным мирам. Все развивается, переходит в какие-то стадии, существовавшие намного ранее, и их отслеживают. Он помнит слова Грейс. Сизые знают, ничего не выходит из-под жесткого контроля, но в то же самое время Гарри кажется, что он тонет. Как и сейчас. Времена меняются, а ему не за что ухватиться, и он не в силах остаться.

— Отдай первенство, Гарри, не противься, — уже настойчивее звучит голос профессора. Гарри нехотя отрывает взгляд от окна и разворачивается. И тут же все рассеивается. Лопается, как мыльный пузырь в замедленной съемке. Хогвартс остается в прошлом. Осталось ли там же то неприятное ощущение? Гарри не успевает осознать — в комнату врывается Драко Малфой. «Дать другим первенство», — эта фраза — единственное, что остается в голове. Гарри приподнимается. Он в кровати, но за окном уже давно не утро.

— Ты не спишь, — не без удовольствия констатирует Малфой и нервно пробегается взглядом по всей комнате.

— Нет, как видишь.

Малфой подходит ближе и опирается о тумбу, стоящую рядом с кроватью:

— Что-нибудь помнишь?

— Я все помню.

Кажется, Малфой удивляется и расслабляется одновременно. Он садится на кровать и еле слышно шепчет:

— Он… жив? — указывает рукой на предплечье.

Поттер хмыкает. Так вот чего Малфой так боится.

— Нет, расслабься. Случилось совсем не то, что ты думаешь.

Брови Малфоя ползут вверх:

— Да? А что же тогда? Мне пришлось наведаться к Грейнджер, так как я ничего толком не знал о подобных вторжениях в твой разум, и, конечно она мне сказала, что это мог быть только он, и я…

— Замолчи, — устало прерывает его Гарри и встает с кровати. — Я же сказал:все не так. Все иначе.

— Так расскажи же мне! — взмаливается Драко, все еще не веря Поттеру.

— Это я сделал. Сам вторгся в голову Хмурого, — он подходит к окну. На улице ясно и солнечно, и ничего не меняется. Это придает уверенности. Вдалеке можно разглядеть темные участки — начало болотистой местности.

— Какие новости? Сколько я был в отключке?

— Долго, — с укоризной произносит Драко, — Я уже все нервы себе измотал, пока ты тут спал. Я практически лишился сна, решив, что он вновь переродился…

— Он недалек от этого.

— Что?! — Малфой подходит ближе и встряхивает Поттера за плечи, будто тот все еще не до конца проснулся. — Рассказывай все как есть, черт тебя дери! Мне ждать призыва?!

— Какого призыва? — смеется Поттер. Кажется, Малфой вот-вот вытащит волшебную палочку и начнет угрожать, если Поттер не скажет ожидаемые слова, и он это делает:

— Волдеморт давно мертв. Успокойся. Никто тебя не призовет. Если он и влияет на мысли Хмурого, то это будет… иначе.

— Как иначе? Рассказывай! — не унимается Малфой. Эта ночь была пыткой. Предыдущая тоже. Встреча с Грейнджер — хуже, чем обе ночи вместе взятые. Еще немного, и Малфоя разорвет от… страха? Да, иногда ему сложно оставаться смелым. Некая трусость остается в его характере и по сей день. Главное, не давать ей брать вверх. Но когда страхи прошлого возвращаются — это свыше его сил.

— Тебе не станет легче от моих слов, Малфой. Просто знай, что все иначе. Наш враг — это Хмурый. И, я надеюсь, за время моего отсутствия многое прояснилось?

Малфой нервно проводит по волосам: ответ Поттера его явно не удовлетворил. Но отчего-то дальше он не допытывается.

— Пошли, ты как раз проснулся к обеду. Эта девчонка многое тебе расскажет.

* * *

В тесном переходе ведущем на главную улицу довольно душно. Или ей так кажется? Рон в очередной раз тычет пергаментом ей в лицо:

— Ну давай же, Гермиона, вспоминай! Я уверен, ты все это помнишь и лишь подзабыла, — подбадривает Рон. Реакция жены несколько обескураживает: Гермиона вновь стала белее мела. Явно эти символы ей знакомы. Отчего же она до сих пор молчит?

— Нет, Рон, ты ошибаешься. Мне эти знаки ни о чем не говорят. Это какие-то каракули, с чего ты вообще взял, что они имеют какое-то значение? — не так-то просто его одурачить. Или это все нервы? Гарри прав, надо меньше нервничать. Просто говорить, что ничего не знаю, и все.

— Хорошо, мы обратимся к тому, кто может знать. Ты часто общаешься с профессорами, кто бы мог нам помочь?

— Рон, я не знаю! — вопреки совету Поттера, восклицает Грейнджер, — Я вообще уже сомневаюсь, что это хорошая идея. Нам стоит все более детально обсудить, чтобы все приняли участие, не только ты и я в пыльном переходе, так важные дела не решаются!

— Да что ты, Гермиона. Несколько лет назад, в Хогвартсе, мы только так все и решали, и никакие планы не действовали. По-моему, ты что-то знаешь, а говорить отчего-то не хочешь! — с этими словами Рон забирает свой пергамент и стремительным шагом направляется обратно в Министерство.

Гермиона вспоминает, как когда-то применяла на нем Непростительное. Она уже поднимает свою волшебную палочку, но на улице слишком людно, и решимости на этот раз гораздо меньше. Лучше действовать иначе:

— Рон, постой, я вспомнила! — кричит она, на ходу придумывая план. Действительно, так всегда был гораздо эффективнее...

* * *

Гарри рад видеть Грейс. Но та или не рада вовсе, или проглотила язык.

— Почему ты так мало мне говоришь? Малфой передал, что вы многое узнали.

Драко, Грейс и Поттер сидят за длинным столом, предназначенным для двадцати персон, не менее. Льстивый и Умелый наготовили примерно столько же блюд. «Это может быть их последний пир. Так давай же их порадуем», — прошептал Умелый напуганному Льстивому, и тот постарался от всей души.

— Кто-то еще придет? — интересуется Поттер, оглядывая непривычно праздничный стол.

— Нет. Я никого не звал, — аппетита у Малфоя никакого. Он нервно потирает метку на руке. Вдруг та оживет?

— Ладно, — пожимает плечами Поттер, — Грейс, не стоит медлить, у нас мало времени.

— Его нет.

— Кого нет? — начинает беситься Поттер. Отдать первенство? Как же! Тут все еле шевелятся, как личинки!

— Времени уже нет. Уже на исходе. Я не могу тебе рассказать всего, это займет слишком много времени. Ты и так отключился надолго. У нас максимум несколько часов, иначе один из миров окончательно разрушится и сгниет. А дальше… дальше все будут наказаны, и…

— Погоди, не так быстро, — Гарри отхлебывает что-то покрепче чая, кажется, белое вино, и старается быстро все осознать и сосредоточиться. Мало времени. Хорошо, что же делать? Нырять с головой в болота? — М-м-м… но ты все же узнала все нужные тебе данные для похода Посвященных?

— Да, знания во мне есть. Но я боюсь, что слишком поздно. Тут тоже скоро будет небезопасно…

— Погоди, не нагнетай… Малфой, что ты молчишь? — вид позеленевшего Драко раздражает Поттера.

— Ничего, Поттер. Я думаю.

— И о чем же, позволь узнать?

Малфой понижает голос до шепота и нагибается вперед:

— Я тебе не верю, Поттер. Он… он будто стал сильнее, понимаешь? Все не так, как когда он был в твоем теле… ты его в каком-то роде контролировал…

— Отнюдь, Малфой. Это ты меня контролировал, — перебивает его Поттер. Как отдать первенство? Кому? Дрожащему от страха Малфою? Умелому? Грейс?..

— Нам стоит спуститься вниз. Это не так страшно, как вам может показаться. Я бы даже сказала, что для вас это было бы безопаснее. Нарушать правила проще на чужой территории…

— Вот так просто взять и спуститься? — перебивает Поттер, — Но в нашем составе не только я и Малфой. Но и беременная Гермиона. Это усложняет наш поход тысячекратно, я бы сказал.

— Если не больше, — встревает Малфой.

Грейс молчит. Чем раздражает Гарри. «К чему же был этот сон, профессор? Тут не на кого положиться. Все гораздо плачевнее, чем вам, где бы вы ни были, представляется».

— А, может, мы обойдемся как-нибудь без нее? — не веря ни в слова Поттера, ни этой девчонке, уточняет Малфой.

— Я не уверен, но можно рассмотреть этот вариант, — предлагает Гарри.

— У меня в кладовой можно поискать специальные сосуды для крови. Они оставляют ее свежей надолго, и если нужно имитировать ее присутствие, то подобный вариант вполне бы мог...

Внезапно бокалы и многочисленные приборы на столе начинают дрожать. Некоторые лопаются, и осколки режут лицо не успевшему укрыться Малфою.

— Я сказала — пора спускаться, значит, пора спускаться! Вниз! Вниз! Вниз! — оглушительный визг рвет барабанные перепонки, Гарри и Драко хватаются за уши, пока их тела медленно, вращательными движениями вкручиваются в пол, их лица искажаются от боли, и, последнее, что они видят — взмах короткой руки Умелого — и боль в ушах постепенно стихает. Оба ненадолго теряют сознание. А когда просыпаются, не верят своим глазам — они в подземельях. Разогнуться в полный рост не получается, но оба вытаскивают волшебные палочки с намереньем защититься от врага. Но видят лишь Грейс. Неподалеку лежит Гермиона.

— Что ты с ней сделала?! — кричит Малфой.

— То же, что и свами, — тихо отвечает Грейс, — вы все не подходите для ваших ролей. Это действительно тяжелые времена. Сложно спасать неведанные миры, вам они не нужны, а мне они родные. Я не стану вас принуждать, но и бездействовать не позволю. Надевайте эти браслеты, и никогда не снимайте. Теперь вы во власти Мутных Болот, но с помощью браслетов вы сможете колдовать.

Малфой узнает эти браслеты. Подарок отцу, к которому нельзя было прикасаться. Украшение легко садится на запястье, и будто становится легче дышать. Драко подходит к Гермионе, и поднимает ее на ноги. У нее такой же обескураженный вид, как и у всех.

Грейс видит их вопрошающие взгляды, но ее они мало волнуют. Они лишь инструменты для выполнения миссии. И не самые лучшие. Внезапно Поттер подходит и обнимает ее. Ему вдруг стало так знакомо и понятно ее чувство. Когда никто тебя не слышит. Когда все заняты черти чем, только не самым важным. Когда вернулось зло, а ты один это знаешь. А остальные разливают чай и спорят о квиддиче. Именно так они все себя вели. И это лишь всплеск того внутреннего буйства, что в ней происходит. Силы знания. Бремя и отчаяние.

— Все будет хорошо, слышишь? — он гладит ее по тусклым волосам и отпускает. Их взгляды встречаются, и он понимает — она его услышала. Он разворачивается к остальным:

— Нам нужно через это пройти. Всем. Я был бы рад сделать все без вас, но это невозможно. Нам предстоит долгий путь, и я вас прошу забыть на это время о ваших проблемах. Гермиона, прости, мне очень жаль, что ты втянута во все это. Малфой…

— Не нужно долгих речей, Поттер. Я прекрасно знаю, что нас ждет впереди. Но я очень надеюсь поверить в твое геройство хоть единожды.

— Я и сам хотел бы верить, — обескураженно отвечает Поттер, и они вступают в путь.

* * *

Конец второй части