Рики Макарони и Тремагический Турнир (джен)

— Доигрались, поздравляю, — томно бросила Миртл, когда слизеринцы появились на ее территории, и Лео соторожно закрыл дверь. – Я же вас предупреждала.

— И тебе счастливого Рождества, — пожелал Рики, пока собравшиеся раньше увлеченно разглядывали золотой предмет в руке Эдгара. Даже если Миртл читала им наставление, они не обратили внимания.

— Зачем вы только туда сунулись? – продолжала та. – Я слышала, как вас наказали, Жирный Монах мне все сказал!

«Огромное Вам спасибо, сэр», — мысленно поблагодарил Рики.

— Представляю, каково вам было лишиться штаба в присутствии соперников, — Миртл перешла на ехидный тон.

— Ну ты же нас не выгонишь, — повел плечом Артур, состроив смиренную рожицу.

— Всегда злоупотребляют моей добротой, — всхлипнула Миртл и подалась к любимой кабинке. Дик галантно распахнул перед нею дверь, чего она не заметила, устремившись к трубе. Ральф кивком подозвал поглазеть на объект всеобщего внимания.

— Что в этой коробочке? – спросил Лео.

— Уникальная разработка дяди Фреда, — сказал Артур. – Гарантированно испортит абсолютно любое зелье. На тот случай, если Эди вдруг надоест производить впечатление на старину Снейпа. Руку ставлю, даже он никогда не догадается, что именно с зельем не так.

— Глупости, — категорично припечатал Лео. В глубине души Рики согласился; он, как и все, неоднократно наблюдал, как профессор определяет нарушение рецепта с точностью до ингредиента, дозировки и секунды.

— Дядя мне это клятвенно обещал, — не смутился Артур.

— Если так, то он не имел права давать их тебе, — сдержанно возмутился Эдгар, настороженно сжимая подарок.

— Ты не улавливаешь традиций нашей семьи, — отмахнулся Артур. – Я первым в моем поколении пошел в школу, и дядя закономерно ожидал, что я поддержу марку. Но я не рискнул злить бабулю, да и повод нужен. И вообще это не в моей привычке, лучше дуэль, чем такая гадость. Два с половиной года эти штуки лежали без употребления. Дай, в последний раз на них полюбуюсь.

Невозмутимый Эди замялся, но просьбе таки внял. Внутри коробочки находились шесть продолговатых конфет, по форме и цвету точь в точь как маленькие желуди, в ярко— красной фольге.

— Таких больше нет, — с сожалением вздохнул Артур.

— Но твой дядя сварит их в любой момент, — сказал Лео, хмурясь.

— Увы. Рецепт утерян, — трагически возвестил Уизли. – Когда дядя Фред их готовил, он был сильно пьян. И даже не записал, из чего и как. А потом перевел большую часть, чтоб выяснить, на что же они годны.

— Как же ты отдал такую ценность? – недоверчиво поинтересовался Рики.

— Устал бороться с искушением. Еще и Ральф подстрекает, — ответил Артур.

— А что? Тони постоянно напрашивается, — фыркнул Ральф.

— Снейп и так с нас баллы снимает. Совсем выкинуть такую ценность рука не поднялась, — признался Артур. – А если я вытворю что— нибудь, Эди меня живьем съест еще до бабули. И я понял, что он – самый подходящий праведник для владения таким богатством. У него хватит устойчивости не пользоваться в хулиганских целях.

— Спасибо, — произнес Эдгар. – В этом году все подарки особенные. Между прочим, Рики, мы уже проходили, что есть для магглов холодное оружие.

— Вот твое, — так Рики ловко избавился от нотации. Не все поняли, почему Эдгару достался нож без пружины, но Рики помнил, что он при случае быстро заводится.

Кашу, заваренную Тиффани с китайцами, товарищи, как и следовало ожидать, безропотно приняли как личное задание. Рики невольно начал загораться от разговоров о квиддиче, и возможности показать китайцам, чего они стоят. Внутренний голос, говорящий, что им и высунуться не дадут, становился глуше и глуше.

Завучи коледжей «Хуффульпуфф» и «Равенкло» уже побеседовали со своими подопечными. Дик сказал, что его не очень бранили, профессор Флитвик сам выглядел немного смущенным. Эдгару тоже показалось, что профессор Стебль смотрит виновато оттого, что прервала его каникулы. Оба нисколько не удивились, узнав, что решение вызвать их было единолично принято и воплощено профессором Снейпом.

— Кстати, — вспомнил Артур, — МакГонагол вернула Ральфу свисток. А дядя Рон забрал амулеты кузин.

— Надеюсь, наш завуч передаст талисман мне, а не родителям, — сказал Лео.

На секунду паника овладела всеми нервами Рики. Он вдруг с силой хлопнул себя по лбу.

— О Мерлин! Снейп!! Он же нас вызвал!!!

Путь в общежития казался невыносимо длинным. Ожидаемая встреча не сулила приятной беседы с наставником, но Рики знал, заставляя его ждать вместо немедленного выполнения приказа, они провоцровали, что его гнев будет ужасен.

В гостиной они промчались мимо дивана, где братья Эйвери сражались в волшебные шахматы. Староста ничего им сказать не попытался. Не будь этой спешки, Рики переживал бы оттого, что приходится отдавать мантию, но на это не оставалось времени.

Лео толкнул плотно закрытую дверь и завстыл на пороге.

— Отлично. Вы можете быть свободны, Флинт, — послышался изнутри тихий как никогда голос професора зельеварения.

Генри бочком протиснулся мимо, избегая смотреть на них, а Рики ничего не оставалось, как войти следом за Лео.

Профессор стоял напротив, облокотясь о полог кровати Эйвери. Его рост казался как никогда огромным, а сальные волосы – зловещими. Под его жгущим душу взглядом Рики захотелось провалиться сквозь землю, хоть он и понимал, что и без того под землей. Он посекундно отводил глаза, пытаясь заставить себя смотреть в ответ, как обычно.

Впрочем, Снейп отнюдь не метал громы и молнии, и оказался не расположен к пространному морализированию. Но, прежде чем он заговорил, во вселенной Рики прошла вечность.

— Мантию, — сухо потребовал он.

Лео быстро прошел к себе. Было слышно, как он возится. Профессор молча ждал. Эта атмосфера отдаления, которую он создал, была небезразлична Рики, привыкшего считать, что они – одна команда.

Лео неохотно передал наставнику, что требовалось. Профессор небрежно, как бы между прочим, подхватил ее.

— Мне бесконечно жаль, джентльмены, что вы так неразумно загубили предоставленный вам прекрасный шанс, — сурово констатировал Снейп.

— Я знаю, что мы были не совсем правы, — пробормотал Рики.

— Плохо знаете, Макарони. Еще раз рискните своей головой – и будете весь год драить доспехи, я обещаю. Либо отправитесь домой, как Вы давно мечтали.

На это мальчики ничего не ответили. Но профессор не уходил.

— Теперь вот что. Флинт только что озадачил меня новым, из ряда вон выходящим проектом. Делу дан ход, и я не стану отступать, когда начаты переговоры с «Цимэном». Но я запретил ему включать вас. Вы наказаны. Никаких возражений, — прошипел он, видя, что Лео собирается что— то сказать. – Я просто представить не мог, впрочем, зря. Что такое Визжащая хижина после Запретного леса!

— Мы не хотели обманывать Ваше доверие, — Рики ощущал предательское пощипывание в глазах.

— Я предпочел бы, чтоб вы беспокоились не обо мне, а о собственном благе, — отрезал завуч. – Это более надежный ориентир, чем любой другой. К моему сожалению, я вынужден был поставить Флинта в известность, что запрет играть не распространяется на Боунса и Дейвиса, а только на непосредственных участников так называемой дуэли. Это решение директора, поддержанное завучами колледжей. И, Нигеллус, Ваша семейная реликвия заслуживает более благопристойного применения. Возьмите.

— Спасибо, сэр, — Лео сжал ее в кулаке.

— Вашей благодарностью должно быть благоразумное поведение. Счастливого Рождества, джентльмены, — напоследок пожелал завуч и вышел за дверь. Стук его каблуков был слышен все время, пока он оставался в общежитии.

— Какой же он все— таки вредный, — с горечью прошептал Рики.

Но они безоговорочно признавали, что иначе Снейп и не должен был поступать. Он и так допускал им невероятные, по сравнению с другими учениками, поблажки. Остаток дня прошел в уныниии и тоске по недосягаемой мантии— невидимке. Лео даже читать ничего не хотел.

Вечером, собираясь на ужин, Рики решил переодеться и обнаружил, что в сундуке полный кавардак. Приводя вещи в порядок, он наткнулся на свой последний рисунок с непонятной тварью.

— Ты случайно не знаешь, кто это? – спросил он, показывая рисунок Лео.

— Я же не изучаю магических существ, — вяло напомнил тот. – Вроде смахивает на короля змей. С кого ты срисовывал?

— Ни с кого. Воображение подсказало, — ответил Рики.

— Ну, раз это твоя фантазия, сам ее обзови как хочешь, — посоветовал Лео.

Рики подумал, что лишать Лео одновременно мантии и квиддича слишком жестоко и, как ни крути, это случилось по его вине. И убрал рисунок.

Всю дорогу до Большого зала Генри Флинт сокрушался о решении профессора. Тиффани, с присущей ей язвительностью к увлеченности брата, взялась убеждать Лео, что он ничего не потерял. Следуя негласному соглашению между ним и Тиффани, Рики увлек Генри немного вперед, чтоб Лео их не слышал.

— А Дейвис и Боунс точно согласятся? – спросил Генри.

— Сегодня они согласились, и вряд ли что— то изменилось с той поры, — проворчал Рики.

— Я нашел двоих. Надо еще столько же. Разумеется, я буду отбивающим…

За ужином Рики впервые отчетливо почувствовал, что окружен старшеклассниками. Эдгар за своим столом вообще был единственным третьекурсником. Старосты «Равенкло» уселись по обе стороны от Дика и без конца обращались к нему; Чайнсби и Хатингтон с противоположного конца стола посылали в него едкие взгляды. Френк сидел рядом с братом, ни с кем не общаясь. За гриффиндорским столом все оставалось по— прежнему.

В холле Генри задержал Дика и Эдгара. Последний, не раздумывая, заявил, что станет на позицию охотника.

— Я, пожалуй, тоже, — подумав, решил Дик, — охотником.

Старшеклассники шушукались о празднике, обещанном директорами в честь Нового года. А Рики и еще кое— кому это обещало тяжкий труд домашнего эльфа.

За трапезой Ван не обращался к нему, возможно оттого, что сидел далеко на своем обычном месте и беседовал с соседями.

Когда они вышли, снаружи дул не очень сильный, налетающий порывами ветер. Лео остановился на крыльце и вгляделся в озеро. На его лице появилось напряжение, и он отвернулся с видимым облегчением.

— Волны сегодня такие высокие, — произнес он тихо.

Путь к стадиону, по которому Рики в прошлом году ходил почти каждый день, почти забылся. Он дважды пытался пройти напрямик, как виделось, и чуть не свалился. Вход на стадион держали, как всегда, открытым.

Шатры, расположенные возле северной трибуны, вблизи предстали еще более великолепными, чем из окон башен. Рики понравилось, что в вышивке преобладает зеленый. Снаружи никто из гостей не прогуливался, откуда следовало, что Ван Пэн, сидящий наверху лицом к воротам, ожидает именно их. Он спустился, приблизился к ним и церемонно поклонился.

Получив ответ на приветствие, китаец жестом предложил следовать за ним, затем откинул полог на одном из крайних шатров и прошел внутрь. Рики и Лео поспешили за ним. Вопреки ожиданиям и по непонятной причине, внутри оказалось достаточно светло. На низеньких пуфиках сидели трое юношей и две девушки за столиком. Девушки играли в кости на доске, молодые люди беседовали. Вновь прибывшим уделили ровно столько внимания, сколько потребовала вежливость.

Ван отвел их к одному из полукругов разложенных пуфиков, подальше от остальных.

— В этом шатре никто не живет. Здесь мы встречаемся все вместе, — сказал он.

— Вроде нашей общей гостиной, — добавил Лео для поддержания разговора.

— Возможно. Я никогда не навещал общежития «Хогвартса». Я хотел спросить, действительно ли ты хочешь говорить с подводными братьями, — Ван выжидательно поглядел на Рики, которому от этого сделалось не по себе. До сих пор он не думал, как далеко готов зайти, а Ван, кажется, ждал какого— то обещания.

— Да, — ответил Рики в итоге. – Но не любой ценой, если ты об этом.

Профессор Снейп, услышь его, наверное, гордился бы его истинно слизеринской предусмотрительностью.

— Любую цену платит только дурак, — одобрительно кивнул Ван. – Всему дана своя цена, а безрассудство – помеха в серьезном деле. Вот.

Рики так и не понял, каким образом в дотоле пустой ладони Вана оказался мешочек вроде тех, в каких Снейп хранил сухие компоненты для снадобий.

— Вы знаете о действии жаброводорослей? – спросил чемпион.

— Смутно. Мы их еще не изучали, — пояснил Лео, в то время как Рики старался придать лицу всезнающе— равнодушное выражение. – Это растительный компонент, входящий в состав, — тут глаза Лео дико сверкнули, словно он внезапно вспомнил о чем— то важном, — редких зелий. В чистом виде вроде бы позволяет человеку, употребившему его, находиться и дышать под водой при незначительной трансформации тела.

— Его нужно просто глотать, — кивнул Ван, — и тогда появляются необходимые дополниельные органы за ушами. Продолжительность зависит от дозировки из расчета 1 веточка на три минуты, — закончил он, улыбаясь, в манере Лео.

На мгновение Рики почувствовал себя словно между Лео и Диком. Но либо возраст, либо статус Вана позволили Лео заранее признать его преимущество, поскольку в его взгляде читалась благодарность, а не соперничество.

Китайский чемпион достал из кармана флакончик поменьше и отсыпал туда небольшую часть.

— Этого тебе хватит приблизительно минут на двадцать, — сообщил он. – И не успеешь простудиться.

— А разве тебе не надо? – изумился Рики.

— В «Хогвартсе» нам дали очень много. Другие чемпионы очень удивились, когда мистер Малфой – так его, вроде бы, зовут? – сказал, что здесь в три раза больше, чем нам может понадобиться на одном из состязаний, чтобы мы могли тренироваться. Наставник разрешил мне спускаться в озеро, если я пожелаю.

— Странно, — пробормотал Лео. Вероятно, это побудило чемпиона дать пояснение.

— У меня создалось впечатление, будто организаторы Турнира стараются передать нам все поскорее.

— А почему ты мне помогаешь? – Рики, как истинный слизеринец, не задать этого вопроса просто не мог.

— Я знал, что пребывание в Англии подарит необычные встречи. И тяжкое испытание. Когда мы спустились перед замком, на небе сиял белый тигр. Он находился там раньше, чем приплыли итальянцы. Ты очень любопытный случай, — улыбнулся Ван.

— Белый тигр? – спросил Лео. Манера китайца излагать была очень занимательной.

— Опасный знак, — объяснил Ван.

— Ты так уверен в этом. И не боишься? – уважительно произнес Лео.

— Утро явило лиловые облака. Все кончится хорошо. Канет ночь, и новый день будет ясным, — сказал чемпион «Цимэна».

— А когда будет ночь? – спросил Рики, стараясь дышать ровно. Почему— то он верил всему, что говорил Ван.

— Сейчас, — последовал ответ.

— Неужели вас этому на прорицаниях учат? – позавидовал Рики.

— Это древние знаки, — уклончиво ответил Ван. – Да, Гао Лян, — кивнул он на одну из девушек, в которой Рики узнал предмет восхищения старшего Эйвери, — навестила обеих ваших просветленных дам в башне и имела с ними интересную беседу. Они произвели на нее сильное впечатление.

И, хоть в голосе гостя при всем старании не прослушивалось никакой издевки, Рики от стыда мечтал уменьшиться до волоска Гао Лян и потому скорее переменил тему.

— У вас красивый дракон. Это китайский огнешер, верно? Я читал в «Волшебных тварях».

— Смешная книжка, — сказал Ван.

— Да? – растерялся Рики, смущенный особенностями китайского мировосприятия. – А Хагрид…

— О, — в глазах Вана появилось почтение, — этот господин — выдяющийся специалист своего дела. Наверное, в Британии никто лучше него не управляется с животными.

— А мой брат считает, что Филч в этом гений, — сказал Рики, раздосадованный комплиментом в адрес нелюбимого преподавателя.

— Серьезно? – вскинул брови Лео.

— Да. Он же кошку приручил – Пит говорит, на грани фантастики.

— Кошка – божественное животное, — кивнул Ван. – В моей стране издавна живет особая порода: сиамские кошки охраняют шкатулки с драгоценостями, и это лучшие сторожа. Их невозможно ни подкормить, ни запугать.

«А мы каждый день сталкиваемся с такой вот милой кисой», — подумал Рики.

— Желаете чаю? — предложил Ван, вставая. При этом его широкие рукава упали так, что почти закрыли кисти рук.

Собственно, Рики не очень хотелось, но отказаться было как— то неудобно, и потом, он столько слышал о китайских чайных церемониях. Ван провел их за ширму недалеко от входа.

Обстановка там поражала даже не серостью, а какой— то абсолютной бесцветностью. Ван указал их места и просил полностью повторять его движения. Далее все шло настолько четко, что Рики впал в какой— то транс. Вкус чая с душистыми травами осознавался особенно остро. Будто он попал в параллельное измерение, созданное простым, но торжественным ритуалом, который, как догадался Рики, завершался церемонным поклоном. Когда они вышли, присутствующие оставили свои занятия.

— Гао Лян, спой для гостей, — предложила подруга. Рики поражался, вот не лень им укладывать прически с несколькими проборами. Поскольку девушка, говоря, сделала приглашающий жест, Рики заметил, что с внутренней стороны ее манжеты есть вышивка; у Вана подобной детали на халате не было.

— Если Сяо Цзайн передаст мне лютню, — попросила названная девушка с глубоким акцентом. Ее голос и раньше казался Рики мелодичным, но за столом она всегда говорила очень тихо. И у нее тоже внутренний край рукава украшали узоры. Рики решил, что это, скорее всего, отличительная особенность школьной формы девушек.

То ли Рики прибалдел после чаепития, то ли передача лютни и впрямь походила на еще один ритуал, но его восприятие обострилось и подмечало все детали. Юноша снял со стены инструмент, пронес и передал его осторожно, словно хрустальный. Девушка кивком поблагодарила его, подождала, пока все рассядутся, и мягко провела по струнам.

Рики, часто ходивший в балет и разбирающийся в классической музыке намного лучше сверстников, не предполагал, что посредством единственного инструмента можно достигнуть такого сильного эффекта. От звука стены вокруг начали переливаться, словно перламутровые. Он не заметил, когда к музыке присоединился голос, то и другое гармонично сливалось в водокружении – да, мелодия напоминала слова всей воды мира.

Когда песня кончилась, он встал, не в силах усидеть на месте. Он не знал, нужно ли аплодировать, но никто вокруг этого не делал. Слушатели стали благодарить Гао Лян на родном языке и на ломаном английском.

— Я хорошо плаваю, — радостно сообщил Рики чемпиону, когда они собрались уходить.

— Тем более бдительность тебе не помешает. Тонут всегда те, кто хорошо плавает, – предупредил Ван.

Прощаясь, Рики выразил девушке свое восхищение, наверное, черезчур высокопарно. По крайней мере, так сказал Лео несколько минут спустя по дороге к замку.

— Это мое воспитание. На автомате сработало, как меня учили говорить, — объяснил Рики. – Я сам не помню, но пела она исключительно приятно. Ты заметил, что у них несколько одежд?

— Не мерзнуть же. А у нашего старосты отменный вкус, — прокомментировал Лео. – Не напрасно профессор Снейп настаивает, чтобы мы брали с него пример. Жаль, что в нашем возрасте разница в три года так много значит.

— Мерлина ради, Лео! – изумился Рики.

— А что? Ты полагаешь, я должен думать только о том, что гриффиндорская мафия жаждет поскорее распылить ингредиенты, конфискованные у Упивающихся смертью? – в конце фразы голос Лео сделался сух и серьезен. – И в самом деле, пойду сегодня же в библиотеку.

Свое намерение Лео Нигеллус воплотил безотлагательно. Оставшийся один в холле Рики вдруг вспомнил, что будучи в гостях, ни словом не обмолвился о матче, и потому ему нечего сказать Генри, психующему в общежитии. Накатывающие угрызения совести быстро улетучились, когда Рики убедил себя, что организатором является Генри, и принятие на себя его роли могло быть неверно истолковано им же. Решив так, Рики отправился в туалет Миртл в расчете встретить там кого— нибудь и поделиться впечатлениями о визите к цимэнской делегации.

…— А я тебе так скажу, Кровавый Барон даже за Лео хлопотать не станет, хоть это и свинство, — первое, что узнал Рики, попав в храм гигиены. Ораторствовала сама Миртл, а слушал взволнованный и чем— то недовольный до злости Дик Дейвис. В последнее время Рики все чаще наблюдал его в подобном состоянии и считал, что проявления характера идут равенкловцу на пользу.

— Рики! Вашу мантию отобрали?! – спросил, резко повернувшись навстречу, Дик вместо приветствия.

— Мантию Лео, — уточнил Рики, отгоняя новый приступ вины. – Да. Сегодня Снейп лично явился за ней в нашу спальню.

— А Чайнсби его мантию уже вернули, — огорошил Дик.

— То есть как это? – не понял Рики. Принять прямой смысл сказаннного было немыслимо.

— Час назад он мне ее продемонстрировал. Мать отдала, — заявил Дик, вспыхнул и опустил голову. – Он довыпендривался, что я набросился на него с кулаками. У нас состоялась маггловская драка, — глухо произнес он.

— Хвала Мерлину! – прошептал Рики. – Но почему тебя это так расстроило? В драке нет ничего недостойного, что бы там не говорили родители. Неужели ты никогда ни с кем не дрался?

— Просто Мелани взялась разнимать нас. И ей это удалось. Но я, — Дик отвернулся и после паузы выпалил, — я не отказал себе в удовольствии оттаскать ее немного за волосы. Это возмутительно.

Не будь Рики столь изумлен, он бы расхохотался. Его совсем не тянуло заводиться посе недавнего восторга.

— Если она такая, как Оливия Хорнби, то так ей и надо, — поучающе изрекла Плакса Миртл, смахивая слезу.

— Все мое детство прошло в потасовках с кузинами. И кузенами, но это неважно, — сказал Рики.

— Все тебе шуточки, — проворчал Дик. – Как с Хагридом. Ты не понимаешь, что все девчонки меня кровно возненавидят?

— Не все. Дора будет в восторге, — попытался Рики. Видя, что этот аргумент не утешает Дика, попробовал совместить необходимое с полезным и попросил: — Раскажи мне все по порядку. Откуда у него вообще мантия взялась, если он магглорожденный?

— Ровно наполовину, — поправил Дик. – Его отец не колдун, но очень богатый. Владелец фабрик чего— то там, ты в этом лучше разбираешься. А мама Виктора – из старинного колдовского рода. Правда, после школы она не занималась никакой магической деятельностью, а выйдя замуж, вовсе исчезла из нашего круга. Мантия, я так понял, от нее. Она надеется, что такая штука даст ее сыну преимущество в школе. Вообще, родители Виктора обожают. А в школьные дела отец вообще не вмешивается, а мать ему во всем потакает. После ночного разноса, когда вас поймали, он ей написал сразу, и сегодня после обеда она явилась в «Хогвартс». Чайнсби сказал, возмущалась, что ее сыну здесь не обеспечили должной безопасности. Мантию ей, конечно же, возвратили, а она тут же снова отдала ее Виктору. А он не мог не доложить об этом мне и дождался, — закончил Дик, глубоко вздыхая.

Рики еще в середине рассказа принял неоспоримое решение.

— Нам надо во что бы то ни стало вернуть наши мантии! – заявил он.

Дик хмуро покосился на него.

— Не боишься Снейпа? – спросил он.

— Обязательно, — признался Рики. – А что делать? И знаешь, я думаю, если мы оставим это наказание как есть, он нас уважать перестанет. Надо узнать, где держат наши сокровища! А без мантий это будет труднее.

— Не представляю, как расскажу Эдгару, что чуть не вырвал волосы у девчонки, — продолжал Дик. – А Селена Олливандер!

— Зато со стороны Артура тебе обеспечено полное понимание, — пообещал Рики.

— Конечно, — согласился Дик, слегка улыбнувшись. – Ты не знаешь его сестренок! Мерлин, я же выяснил, в кого превращается Рита Вриттер! – вдруг заявил он. – И, кажется, знал это раньше, только забыл. Она – жук. Ее можно не заметить, даже если специально искать.

— Хм, — прозвучало сверху. Сияющая самодовольством Плакса Миртл восседала на свежем воздухе, закинув ногу на ногу.

— А ты все замечаешь?

— Я же чувствую тепло!! – это признание отчего— то так расстроило Миртл, что она начала всхлипывать.

Триумф Виктора Чайнсби задел Рики, а Дик не перестал дергаться и после того, как Рики рассказал ему о готовящемся опыте с жаброводорослями. Миртл воодушевилась и заявила, что это очень удачный выбор, потому что дорогой Гарри так тоже делал, и у него получилось. Рики рассердился на нее. «Чего всюду лезть со своим Гарри? И он везде», — подумал Рики, а Миртл продолжала приводить аргументы в пользу того, как это здорово. И тут осторожно хлопнула дверь.

К безмерному удивлению Рики, на пороге стояла Селена Оливандер.

— Я совсем забыл, — робко произнес Дик. – Снейп не поверил, что она ничего не знала, так что распорядился вызвать и ее тоже. Ты ведь переместилась по каминной сети? – спросил он. Селена кивнула и прошла дальше.

— Безобразие, — искренне возмутился Рики. – Ты же совсем ни при чем.

— Я не жалуюсь, — улыбнулась Селена. Будучи из «Хуффульпуффа», она отличалась от Эдгара тем, что никогда не упрекала и очень редко критиковала. Столь отдаленные последствия блестящей идеи с Хижиной ощутимо отозвались в душе Рики, и все же, невзирая на них, он почувствовал, что очень рад Селене. Они так давно не разговаривали.

— Счастливого Рождества, — пожелал Рики. – Надеюсь, наш провал не нарушил каких— нибудь особенных планов.

— Нет. Спасибо, вам того же, — подошедшая Селена коснулась плеча Рики. Она смотрела совсем противоположно, чем завуч «Слизерина», так что у Рики не возникало желания отвести взгляд.

— Я знаю, зачем ты все это делаешь. Ты ведь так и не выяснил, какую тайну скрывает от тебя гриффиндорская мафия, — она послала предупреждающий жест изумленному Дику. – Ты все еще рассчитываешь, что какое— то твое неразумное действие застанет их врасплох? Или они решат, что безопаснее посвятить тебя в это?

Рики не знал, что сказать. Вообще— то, по правде, планируя дуэль, он и думать забыл о страннстях заботливого руководства. Но, когда Селена выдала свою версию, внутренний голос отозвался, что, наверное, так оно и есть.

— Не знаю, — сказал Рики, беспомощно взглянув на Дика, словно в тщетной надежде на подсказку. – У нас и без того хватит интересных дел на ближайшее время.

— Конечно, лишиться штаба — это неприятно, — мягко заметила Селена. – Но, с другой стороны, бывший директор теперь не сможет следить за вами. Хотя лично мне так было спокойнее, — высказала она.

Все трое рассмеялись.

Селена хотела прогуляться возле озера. Вновь обретя хорошее настроение от ее присутствия рядом, Рики поведал ей и Дику впечатления от китайского гостеприимства. Через некоторое время Дик сказал, что замерз, и вернулся в школу, а они незаметно проговорили еще два часа – о том, что Лео не нравятся волны, о родственниках Селены, о китайской и итальянской делегациях, о шансах Эльвиры на победу. И о многом другом, чего Рики даже не помнил, когда они вернулись в замок, едва не пропустив ужин.

Список, составленный Лео, включал всего лишь 6 пунктов. Именно такое количество снадобий, сверенных по двум огромным каталогам, содержало в себе оба украденных компонента одновременно. Пух авгура, как выяснилось, вообще применялся редко где.

— Опьяняющее и омолаживающее зелья представляются мне не очень страшными, — сказал Лео. – Вряд ли Упивающиеся смертью в бегах озабочены внешней привлекательностью. Но вот эти два! Взгляни, — он передал пергамент.

— Консервирующая закваска и сок Наставника, — прочел Рики подчеркнутые слова.

— Сказать, что они делают? – спросил Лео.

— Лучше не на сон грядущий, — проявил предусмотрительность Рики, который к тому же мучился, не зная, как аккуратнее рассказать Лео о действиях мамы Виктора Чайнсби. – В любом случае, у Эди есть фирменное средство от Уизли.

— Могу тебя заверить, что на указанных отварах Фред Уизли свое средство не проверял, — сказал Лео. – Это запрещенные черномагические зелья, на варку которых не давали официального разрещения, если верить справочнику, более 600 лет. Ну, как угодно, можешь спать спокойно.

В спальне Эйвери уже задернул полог. Генри готовился ко сну. Кивнув ему, Рики едва не споткнулся, натолкнувшись на застывшего столбом Лео.

— Добрый вечер, дети, — донеслось из прохода между их кроватями. Рики глазам своим не поверил.

— Сэр Финеан, — вымолвил Лео.

Портрет гордо украшал собой ранее пустой участок между кроватями Рики и Лео, примыкающей к стене.

— Я не сомневаюсь, что ты меня помнишь, дитя мое, — надменно произнес Финеан. – Как видите, ваш дорогой наставник не счел возможным разлучить нас надолго.

— Вы будете здесь до выпуска? – проворчал Рики не особенно вежливо.

— Если вы не вернете себе штаб. Так сказал профессор, — со значением заявил Финеан и ушел, не прощаясь.

Рики задумчиво поглядел на друга.

— Зря он об этом мечтает, — сказал Френк Эйвери, не поленившись высунуться из— под полога.

Но Рики слова Финеана окрыляли чем дальше, тем больше. Лежа без сна в темноте, он строил вдохновенные планы. Выходит, Снейп верил в них. А предок на стене – только стимул. Другой на его месте решил бы, что завуч «Слизерина» добивает лежачего, но Рики слишком хорошо понимал его методы воспитания.

Впрочем, пока что возвращение не то что штаба, а мантий— невидимок было делом отдаленного будущего. Прближался Новый год, а соответственно – обещанное Снейпом дежурство на кухне. Лео начал ужасно переживать и болезненно реагировал на каждое напоминание Френка Эйвери.

— Ты не понимаешь, — отвечал он Рики. – Мои родители не переживут, если узнают, что меня сослали на кухню. Хуже этого позора ничего быть не может.

Чуть оттаявшая Дора по— прежнему дулась. Она не присоединялась к страданиям Лео. Вообще, с ней творилось что— то странное, если такое вообще возможно с Дорой. Однажды она, настроенная с виду очень сочувственно, подсела к Френку, дед которого все же умер в Азкабане. Через несколько минут разговора она вскочила в гневе, как ошпаренная кошка, и ушла к себе в комнату. С тех пор она выглядела подавленной.

Генри при каждом удобном случае заговаривал о матче, который согласовывался директорами, причем итальянцы тоже не пожелали оказаться в стороне от такого дела. Моргана нервничала оттого, что ее хозяева лаялись друг с другом. Дружелюбная Селена бдительно следила за любыми симптомами намерения нарушить правила.

Добросовестная Эльвира Паркинсон начала готовиться к следующему состязанию. Никто бы об этом не догадался, если бы старосты постоянно не требовали тишины в гостиной.

В добавление ко всему, пришло письмо из дома. Брат, вернувшийся туда на Рождественские каникулы, писал, что Рики болван, и с чего это вдруг Дан ему разонравилась. Наверное, он был не в духе, чему нашлось объяснение в следующих за его записях мамы. Она жаловалась, что на них навалились все домашние обязанности, и бедный Пит страдает вместо заслуженного отдыха, потому что миссис Дуглас на другой день после Рождества получила телеграмму и срочно уехала по семейным делам. Рики раньше не думал, есть ли у нее родственники, зато прекрасно представлял, какой катастрофой для их дома оказалось ее отстутсвие. Вырвав лист из взятой специально для этой цели обычной тетради в клеточку, Рики начал отвечать Питу. Он объяснил, что теперь понял, чем влюбленность отличается от дружбы и симпатии, потому что ему нравится Ческа. А Дан остается близким другом, и он не хочет с ней никаких недоразумений.

Время шло, а он все не решался сказать Лео, что Виктор Чайнсби получил назад свою мантию— невидимку. Ральф, узнавший об этом от Дика в присутствии Рики и Артура, настолько впал в ярость, что не пошел гулять с итальянками. Артур остался с ним и, как стало известно позже, они так разругались с Тони Филипсом, что старосты хотели их как— нибудь расселить. Рики провел утро с Ческой и Мариной, присутствие которой впервые тяготило его. Говорила главным образом Марина, и почти все – о своей сестре.

Лео у Миртл представил всем результаты своей работы по запрещенным зельям. В итоге Эдгар совсем перестал ужасаться, что Дик дернул одноклассницу за волосы.

— Эфир инквизиции позволяет испарить любого в течение суток, после чего не остается никаких следов. Несколько минут спустя действие уже необратимо. В средние века так убирали ненужных свидетелей. Причину можно обнаружить, только пока жертва еще материальна. Впрочем, часто неверные супруги, должники или те, кто просто хотел покинуть привычное окружение, имитировали самоубийство с помощью этого зелья. Так что запретили его скорее из— за обилия жуликов, потому что на самом деле готовится оно очень трудно. Да и вообще, пух авгура – редкий компонент. Помните, как эта птичка противно воет? На первом состязании она была.

— Плач авгура невыносим для нервов, — сказал Артур. – А если у него пух выщипывать, представляете, какая музыка будет?

— Консервиющая закваска позволяет в любое время извлекать из человека любую информацию, которой он владел до опыта, а его самого превращает в куклу. И, наконец, сок Наставника, — Лео перевел дыхание. – Есть колдуны, наделенные особыми способностями, вроде полиморфов и анимагов. Или люди вроде Дамблдора. Их знаниями хотят обладать многие. Чародеи древности, имеющие последователей, часто позволяли перед смертью приготовить это зелье и завещали избранным.

— Что же тут плохого? – спросил Ральф.

— Один из компонентов – кровь Наставника. Точнее, в с я его кровь. А в некоторых вариантах рецепта – и печень, — произнес Лео, не сдержав отвращения. – Их добавляют в последнюю очередь. Зелье было запрещено специально созванным заседанием ассамблеи, потому что сектантство слишком расплодилось. Некоторые не дожидались согласия наставника.

— Выходит, чтобы приготовить зелье, наставника надо убить? – побледнел Эдгар.

— Конечно. Фанатики на все способны, — проворчал Рики. Сколько раз он видел по телевизору, как одежды кумиров рвали на сувениры.

— Не понимаю, при чем здесь Рики, — сказал Дик.

— Надеюсь, что ни при чем, — ответил Лео.

Или так было задумано с самого начала, или начальство смягчилось, но профессор Снейп передал через старосту, что третьекурсники, попавшиеся в Рождество, могут присутствовать на праздничном ужине в канун Нового года, и лишь потом должны отправиться на кухню.

Рики признал, что это был хороший подарок. Речь директора сводилась к пожеланию приятного общения и радости по поводу гостей. Сеньора Джиовинеза пожелала всем успехов в Новом году. Многоуважаемый Цянь— цзы решил взять слово в конце, так что пир начался. Казалось, никакое изобилие еды уже не может удивить Рики, но оно никогда не надоедало. Все веселились больше часа. Наконец, ближе к отбою директор «Цимэна» поднялся, приковав к себе всеобщее внимание.

— Наш Новый год наступает позже, в феврале, — начал он, — но позвольте рассказать вам легенду. Некогда в деревне жили отец с сыном. Юноша пас единственную лошадь, пока ее нечаянно не подстрелили на охоте. Все сочувствовали им, потому что они потеряли свое единственное имущество. Парень выделал шкуру, чтобы продать ее; и как раз в это время в деревню пришли скупщики – они приобретали шкуры на барабаны для войны. Семья выручила за шкуру больше, чем стоила сама лошадь. А соседи не успели подготовить товар и теперь уже стали завидовать удаче, говорить, как вовремя пала их лошадь. После этого случилось так, что в дом отца и сына ночью пришла дикая лошадь. Соседи стали говорить, как им повезло. Но, объезжая лошадь, юноша упал и сломал ногу. Ему опять стали сочувствовать, потому что он не мог работать. Но в это время в деревню снова пришли посланцы императора – они набирали солдат для войны. Поскольку юноша лежал больным, его не забрали – и соседи снова стали говорить, какие счастливые отец и сын, как вовремя юноша сломал ногу. Из этой истории, дети мои, нужно извлечь очень важный урок. Только вы сами можете выбрать, полезно ли вам то, что с вами происходит. В любом случае можно из трудности сделать радость. Будьте здоровы.

За тост осушили по стакану тыквенного сока.

— Как хорошо он сказал, — восхищался Лео, когда все вставали из— за столов.

Бдительный Филч ожидал у входа. Слизеринцы подошли к нему.

— И этот там, чего копается? – проворчал завхоз, высматривая в толпе кого— то.

Подошел Тони Филипс. Рики совсем забыл, что МакГонагол наказала и его тоже.

— Вас ждет веселое время, — ухмыльнулся Филч. – Это задание на всех действует одинаково, — шипел он, проводя их по коридорам. — Такая тоска остается в памяти на всю жизнь! А если кто— нибудь узнает?..

Впервые Рики задумался, сколько грязной посуды ежедневно отмывается в «Хогвартсе». Собственно, дома он неоднократно убирал со стола, но особой любви к этому занятию не питал. По крайней мере, теперь он узнал, где располагалась кухня. Филч пропустил их туда и ушел, чему— то расхохотавшись. Рики обернулся на товарищей – Лео и Дора были бледны и дышали как— то ненормально; Филипс опустил голову, глядя будто вбок. Через секунду у Рики возникло чувство, что он окружен.

Со всех сторон на них глазели маленькие тонкие существа – целая толпа домашних эльфов. Должно быть, люди, которых впервые снимают на камеру, чувствуют то же самое.

— Добрый вечер, уважаемые господа и леди, — вперед выскочил эльф, наверное, самый главный. – Очень приятно, что вы почтили нас своим визитом. Желаете чего— нибудь?

— Спасибо, мы объелись, — проворчал Тони Филипс.

— Минуточку, — вступил Рики, — вам разве не сказали, зачем мы здесь?

Эльфы недоуменно таращились на него.

— Ну зачем ты? – зашипел Лео, в глазах которого появился блеск надежды. – Они обидятся, если мы хоть что— нибудь сделаем.

— Что? Подумай лучше, как ты покажешься на глаза Снейпу, если просто так тут простоишь. Он точно узнает, — не сомневался Рики. – С ним лучше не мухлевать. В чем дело, Филипс? МакГонагол вроде тоже не шутила, когда наказывала тебя. Так что, эльфы, мы оценили ваше предложение, но не можем его принять, — твердо и даже сурово постановил Рики, обратившись к широкой аудитории.

Те глазели, казалось, не в силах вымолвить ни слова. Рики уже понял, в чем главная ошибка леди Гермионы Малфой, и как с ними следует обращаться.

— Немедленно дайте нам все необходимое для мытья посуды, — потребовал он.

Говорящего с ним эльфа словно током ударило.

— Но… — пропищал он, в ужасе закрыв рот руками.

— Мы желаем развлечься, — соизволил объяснить Рики. Он вовсе не хотел в перспективе заработать презрение домашних эльфов «Хогвартса».

— Я совсем не умею мыть посуду, — сказала Дора, глядя как никогда простодушно.

— Я тоже, — поставил в известность Филипс.

— А дома ты что делал? – удивился Рики.

— Ну знаешь, Макарони! У меня три старших сестры. Это женская работа, — огрызнулся Тони.

— Магглы в самом деле такие дикие? – возмутилась Дора.

–Ничего, руки не отвалятся, — пообещал Рики. – Вы шевелитесь там? – рявкнул он на все еще недоуменно глазеющих эльфов. Несколько тут же бросились в разные стороны. – Нотт, поздравляю, такого приключения у тебя еще не было. Намыливать пену очень весело.

— Вот сюда, пожалуйста, — позвал тоненький голосок эльфа.

— Лео, — шепнул Рики, нагнувшись к уху хмурого друга, — ты напишешь просто выдающийся реферат по маггловедению.

— И перемою весь замок заодно, — вымученно улыбнулся Лео. – Подумать только, поступая в школу…

Его мысль прервал звон первой бьющейся тарелки.

В последующие полтора часа Рики понял, что они больше мешают, чем помогают эльфам, которые находились бы в непреходящем шоке от спектакля, если бы им не приходилось постоянно склеивать посуду, разбиваемую Лео, Дорой и Тони. Не будь на свете магии, «Хогвартс» лишился бы половины кухонной утвари – по той простой причине, что вторая половина была золотой и не разбивалась в принципе. Вскоре эльфы начали кучковаться по углам, где хватались за головы и, несомненно, жаловались друг другу на происходящее безобразие.

За несколько минут до полуночи дверь открылась, и в кухне появились мистер Филч с мисис Норрис. Кошка фыркнула на разлитую под лапами воду и тут же выскочила обратно. А Филч так и застыл, охватив взглядом все сразу: шатающихся без дела несчастных эльфов и распаренных учеников с мокрыми рукавами и в пене.

«Настучит, что мы плохо справились. А, плевать», — решил себе Рики.

Обретя дар речи, завхоз еще раз показал, что вежливостью не страдает.

— Немедленно возвращайтесь в общежития, гадкие создания, — выплюнул он, после чего буквально убежал. Тони последовал за ним, даже рук не вытерев.

— Очень было весело, — ехидно заметила Дора, принимая от эльфа полотенце.

— Господам больше ничего не угодно? – с надеждой протянул эльф как— то особенно жалобно.

— Если можно, сок, — попросил Лео и отряхнул упавшую на лоб влажную прядь.

Его поручение бросилась выполнять почти вся кухня, благодаря чему Рики с облегчением почувствовал, что за ними наконец— то больше не наблюдают. Впрочем, большинство вернулось почти сразу же, но эта передышка дала Рики смелость вновь обратиться к существам, перед которыми минуту назад ему было так мучительно неловко.

— Почему вы так смотрите? Никогда не видели мага, убирающего вручную? – спросил он.

— Тут была одна Винки. От такого она бы протрезвела, — донеслось из толпы. Эльфы немеделно зашикали на товарища.

Перед слизеринцами появились три стакана. Они медленно разобрали их.

— В подземелья спускаться уже поздно. К двенадцати мы точно не попадем в гостиную, — прикинул Лео. – Мы же не хотим встретить Новый год в коридоре?

Рики и Дора кивнули. Тепло и усталось приятно разливались по венам. В этот поздний час все вокруг показалось таким уютным и спокойным.

— Еще минута, — сказала Дора, глянув на часы под потолком.

— Тогда давайте выпьем за оптимизм, — предложил Лео.

— За новые приключения, — добавил Рики.

— И за честность, — сказала Дора.

— Как прикажешь, — согласился Рики. – Не совсем слизеринский тост, но ты всегда отличалась от остальных. Ты больше не сердишься?

— Учитывая обстоятельства, нет, — подумав, сказала Дора.

— Ты ведь знаешь, мы тебя исключительно уважаем, — сказал Лео.

— А я – вас, — кивнула ему Дора.

Они чокнулись.

Рики допивал свой сок, когда дверь едва не вылетела. На пороге возник бледный как смерть профессор Снейп.

— Вы… что здесь делали? – отрывисто спросил он, взирая на их мокрые робы, как на ужасные раны.

— Посуду мыли, сэр, — почтительно ответил Рики.

— Боюсь, у меня лично не очень хорошо получилось, сэр. Я не умею, — призналась Дора с присущим ей апломбом.

Профессор кивнул, после чего закусил губу, закрыл глаза и замер. В нормальном состоянии его непонятное поведение насторожило бы учеников. Но сейчас они, сонные и развеселившиеся, просто наблюдали, что последует дальше.

Когда Снейп открыл глаза, стало ясно, что он взял себя в руки.

— Можете возвращаться. Идите же, — произнес он тоном, в котором сквозила бесконечная усталость.

— До свидания, — сказала Дора домашним эльфам.

— С Новым годом, сэр, — сказал Рики, поравнявшись с профессором.

— Конечно, Макарони. Обязательно, — рассеянно ответил завуч «Слизерина», закрывая за ними дверь.

Снейп проводил их до гостиной и пожелал спокойной ночи, но в общежития заходить не стал.

— Завтра утром я хочу вас видеть у себя в кабинете. Как можно раньше, — попросил он.

В гостиной вовсю веселились старшеклассники. Посидев для приличия несколько минут возле старосты, который позвал их, чтобы немного ободрить после ужасного наказания, Рики сбежал в спальню и провалился в безмятежный сон.