Мои миры, твое отчаяние. Танец третий (джен)

Снейп исподлобья взирал на вольготно расположившегося в его любимом кресле Альберта Грегоровича. К слову сказать, глядя на него, казалось, что он совсем не испытывает какого-либо дискомфорта. Его выдержке можно было только позавидовать. От взглядов Снейпа впечатлительные школьники начинали нервно ерзать и заикаться, те же, у кого нервная система была покрепче, просто мечтали поскорее куда-нибудь исчезнуть. Альберт же создавал впечатление просто непрошибаемого.

Огонь в камине полыхнул зеленым и из него наконец-то вышел Альбус Дамблдор.

— Приветствую тебя, Северус, — он кивнул зельевару, прежде чем повернуться к Альберту. — Здравствуйте, мистер Грегорович. Честно говоря, ваша просьба о встрече несколько удивила меня.

— Здравствуйте, Альбус. Вы присаживайтесь, разговор будет долгим. В ногах правды нет, — поприветствовал директора Грегорович.

Снейп взъярился. Как в его же собственном доме этот маленький наглец посмел спокойно распоряжаться и вести себя, как радушный хозяин?! Это переходило все рамки. Когда он уже собрался высказаться относительно этого, то поймал странный задумчивый взгляд Дамблдора, обычно не предвещавший ничего хорошего. Весь пыл куда-то разом исчез. Снейп приказал домовику приготовить чай и вернулся к своим гостям.

— Полагаю, что я тоже могу называть вас Альбертом? — добродушно поинтересовался Дамблдор.

— Да! Конечно же! — громко воскликнул Грегорович и широко улыбнулся.

Снейпу показалось, что его глаз начал нервно дергаться. Альберт был более раздражающим, чем Поттер.

— Может быть, вы нам расскажете, мистер Грегорович, зачем вам потребовалось наше общество? — выдавил он из себя.

— Конечно, — кивнул Альберт. Вся шутливость из его тона ушла, теперь он выглядел серьезным и собранным. — Полагаю, что убийства в Шабаше — это ни для кого не новость?

— Да, — согласился Дамблдор. — У тебя есть какие-то предположения?

Удержаться от презрительного хмыканья для Снейпа было выше его сил. Слишком уж комично все это выглядело.

— Пока нет, — покачал головой Грегорович. — В городе живет слишком много людей, чтобы быстро выявить среди них преступника. Ритуал, который проводит маньяк, тоже мне не понятен. Пока единственное, что мне удалось установить: жертвы преступника — только жители Шабаша. Вопрос в другом — действительно ли его интересуют только лишь горожане, или же они удобные жертвы, за которыми легко следить и не нужно далеко ходить.

— И что вы хотите от нас, мистер Грегорович? — едко поинтересовался Снейп.

— В первую очередь, терпения, — сверкнул глазами Альберт, вызвав сдавленное покашливание у Дамблдора. Снейп был уверен, что директор таким образом пытался замаскировать смех. — Так вот. Любой человек, зная основы ритуалистики, придет к выводу, что последней жертвой преступника станет сильный маг.

— И почему же? — нахмурился Снейп. Он знал много о Темных Искусствах, но никогда не изучал обряды, считая их чрезмерно кровавыми и неприятными.

— Последняя жертва в таких ритуалах — это апогей всего действия, ключевой момент собирания энергии. После этого все идет на спад, — объяснил Грегорович. — Я долго думал над тем, кто мог бы оказаться этой самой жертвой. Среди живущих в Шабаше это, конечно же, господин Каркаров, главный целитель Амирли и изготовитель посохов Ольжек. По крайней мере, известно, что их магический потенциал выше среднего. Возможно, есть кто-то еще, о ком я не знаю. Но если маньяку подойдет любая жертва, то разброс тут может очень большой. Хотя, я полагаю, к Альбусу он вряд ли сунулся бы. Маньяк всегда действует наверняка. Он должен быть стопроцентно уверен в том, что победит, иначе все его труды пойдут прахом. То есть, он будет искать сильных жертв, но которых легко захватить… Кто может ими стать?

— Дети… — Дамблдор задумчиво дернул себя бороду.

— Именно… — Грегорович чуть наклонился вперед. — В Дурмстранге таких достаточно, особенно на старших курсах. Но самым примечательным из всех является Гарри Поттер. Теперь вы понимаете, почему я тут?

Пришлось признать, что мысли Альберта выглядели здравыми и не лишенными логики.

— Может быть, имеет смысл не разрешать Поттеру покидать стен Дурмстранга? — спросил Снейп, скрестив руки. Ему не нравилось, какой оборот приняла ситуация.

— И вы думаете, что ваш запрет его удержит там? Когда он будет видеть, как радостные школьники уезжают домой, а потом вновь возвращаются в школу, с восторгом рассказывая о своих выходных?! — Альберт покачал головой. — Он просто начнет ездить в гости ко мне, Дориану или Эрстеду, а может, просто устроит себе многочасовые прогулки по Шабашу, пытаясь самостоятельно найти маньяка.

Пожалуй, с такой стороны ситуацию тоже стоило рассмотреть. Снейп не был большим знатоком детской психологии. Он отлично знал, как заставить кого-то почувствовать вину или как разозлить. Другие нюансы его никогда не интересовали. Как оказалось — зря.

— А вы его не можете образумить? — воскликнул Снейп.

— Конечно же, нет! Вы совсем не понимаете тонкостей воспитания, — Грегорович тяжело вздохнул. — Тяжелее пережить какой-либо запрет, когда видишь, что другим это разрешено. Вы просто заставите его чувствовать себя несчастным, лишенным места, в которое он мог уехать и назвать его домом. Он не увидит в ваших действиях благих намерений и просто решит, что вы его выбросили из своей жизни, как ненужную вещь. Теперь понимаете?

— Да, — Снейп прикрыл глаза. — Что же тогда делать?

— Охранять, — тихо произнес из своего кресла Дамблдор. — Сомневаюсь, что Гарри положительно отреагирует, если мы попытаемся перевести его в Хогвартс и удалить на максимальное расстояние от Шабаша. В Дурмстранге у Поттера уже есть друзья. Разделять его с ними — в высшей мере глупо. Остается обеспечить ему максимальную безопасность.

— До каминной пещеры мы можем добираться все вместе. Например, за Дорианом всегда приходит его брат — Касиан. Напасть на вампира — подписать себе смертный приговор. В любом случае, мы вшестером способы дать такой отпор, что от врага ничего не останется. Но каждый из нас уязвим поодиночке. Похитить Гарри проще всего, когда он возвращается из дома. Именно по этой причине нужно, чтобы кто-то встречал его в Шабаше или сопровождал из дома.

Снейп скрестил руки на груди и тяжело вздохнул.

— То есть, вы имеете в виду меня?

— Да. Именно так, — согласился Альберт. — Или вы можете предложить более надежную кандидатуру?

Дамблдор откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Снейп поджал губы. Ему не тяжело было проводить Поттера, но тот слишком часто буквально сбегал от него. Бросаться за ним вдогонку было выше достоинства Снейпа, но если ему придется охранять своего подопечного, тот о какой-либо гордости придется забыть.

— Я попрошу Фоукса незаметно наблюдать за Гарри во время его пребывания в Шабаше и в случае опасности незамедлительно сообщать мне, — внес дополнение Дамблдор.

— Это хороший вариант, — кивнул Грегорович.

В комнате повисла тишина. Снейпу не нравилась гнетущая атмосфера, которая воцарилась в помещении.

— Вы знаете, мистер Грегорович, о том, с кем именно был Гарри в «Дырявом котле»?

Альберт подарил Снейпу тяжелый взгляд.

— Конечно же, знаю. Но эту тему советую никогда не поднимать в разговоре с ним, — Грегорович тяжело вздохнул. — С ним пятого июля была девушка, которая стала последней жертвой маньяка.

— Проститутка? — ошарашено спросил Снейп. Он, безусловно, слышал об акселерации, но не подозревал, что дети взрослеют настолько быстро.

Снейп помнил девушку, с которой Поттер находился в баре. Но она была так похожа на Лили, что ему и не пришло в голову сопоставить ее с кем-либо еще. Особенно с убитой проституткой.

Сначала, после увиденного в баре, Снейп был в замешательстве. Он не мог ни за что ручаться вообще. В том числе, был ли это точно Поттер или кто-то очень похожий на него? Но вечером, когда пришла короткая записка от Гарри со словами: «Все в порядке. Мне было необходимо купить некоторые ингредиенты для зелий и пришлось замаскироваться. Со мной все хорошо», — Снейп успокоился и выбросил все мысли из головы.

— Она самая, — спокойно произнес Грегорович. — Он попросил ее на несколько часов сыграть роль его матери. Представляете себе, в каком отчаянии был Гарри, что согласился на это глупое представление, чтобы почувствовать себя обычным ребенком, у которого есть родители? А ночью того же дня эту фальшивую мать убили. Что это? Рок ли, невезение или что-то еще?

Снейп со свистом втянул в себя воздух. На какой-то момент ему показалось, что все зубы разом начали болеть.

Лили была светлой, чистой, высоконравственной! Никакая продажная девка не могла изобразить ее. Им просто не хватило бы на это внутреннего содержания! Поттер просто безумец, если пошел на это.

Да своим поступком он просто унизил свою мать!

— Такой же, как и его папаша! — воскликнул Снейп, ударив кулаком по подлокотнику.

Альбус осуждающе на него посмотрел, но ничего не сказал.

— Я и не надеялся, что вы сможете понять это сразу, сэр. Вы настолько погрязли в своей ненависти к Джеймсу Поттеру, что не заметили, как стали таким же, как он.

— Что?! — прорычал Снейп.

Броситься на мальчишку ему не позволил Дамблдор, который сжал его руку с такой силой, что сомнений о наличии в будущем синяков на этом месте не оставалось.

— Вы говорите, что Джеймс Поттер был отвратительным человеком. Высокомерным, не задумывающимся о том, к каким последствиям могут привести его действия. Мнящим себя благородным, но совершающим низкие поступки. Бескомпромиссным, уверенным в собственной правоте, даже когда факты говорят обратное. Защищающим только то, что близко ему, и идущим по головам, если что-то мешает ему это сделать, — Альберт говорил тихо, спокойно, но его слова почему-то звучали зловеще. — Я могу дать вам зеркало. Там вы увидите описанного мной человека. Вы сами стали тем образом, который ненавидите.

— Нет! Это не так! — Снейп подскочил из своего кресла и выдернул свою руку из хватки Дамблдора.

— Разве? — Грегорович оставался невозмутим. — Вы точно уверены в этом?

— Да! Я не такой!

— Правда? — вкрадчиво поинтересовался все тем же тихим голосом Альберт.

Снейп почувствовал, как по его телу пошла дрожь. Он такой же, как и Джеймс? Настолько же ужасный человек, как и он? Или даже хуже?

Но этого не может быть! Нет! Или да?

Конечно, порой он был прав, но до поведения Джеймса ему было далеко. Но червячок сомнения зашевелился в нем.

— Хватит, — прервал их препирательство Дамблдор. — Сейчас не время для этого.

— Хорошо, — пожал плечами Альберт. — Есть ли что-то еще, что вы хотели обсудить со мной?

— Да. Для чего тебе все ввязываться во все это? — спросил директор.

— Гарри мой единственный друг, — просто ответил Грегорович. — Он тот, кто никогда не предаст. Редкое качество в этом прогнившем мире.

Дамблдор пригладил свою бороду и довольно улыбнулся.

— Но это ведь не все причины?

— Если вы это понимаете, Альбус, то зачем спрашиваете?

— Может, потому, что хочу узнать ответ?

— Остальное сугубо личное, так что этим я точно делиться не стану, — усмехнулся Грегорович.

— Вы уверены? — переспросил Дамблдор.

— Абсолютно.

— Ну что ж, ваше право.

Снейпу казалось, что что-то ускользает от его внимания, что-то значимое и важное. Весь этот разговор был чем-то странным, необычным и немного неправильным. Слишком уж иррациональным казался мальчишка, который с легкостью называл директора по имени.

Все говорили о том, что создатели волшебных палочек немного безумны. Но сейчас в мальчишке не чувствовалось ни капли сумасшествия. Наоборот, собранность, уверенность в себе и своих силах просто излучались им.

— Вы точно не Грегорович-старший, — костатировал Снейп.

— Конечно, нет, — брови Альберта поползли вверх. — Разве я когда-то утверждал обратное?

— Хм... — собственно, возразить-то было нечего.

Снейп сам домыслил это. Но перед ним точно был не подросток! Каким бы умным и проницательным ни был бы ребенок, он не мог обладать взглядом умудренного жизнью человека.

С хлопком из воздуха возник Викли. Он быстро накрыл журнальный столик к чаепитию. И, откланявшись, исчез.

Альберт достал из карманов пиджака две коробочки.

— Тут монпансье и мед. Насколько я помню, Альбусу когда-то нравились эти лакомства.

— Да, — несколько растерянно согласился Дамблдор.

Грегорович снял со своего пояса флягу и налил немного жидкости из нее в свою чашку. Какое-то время всматривался в напиток и только потом сделал глоток.

— И к чему это представление? — скучающе поинтересовался Снейп. Он слишком устал удивляться за этот вечер.

— О, все просто, — начал объяснять Альберт, скрестив ноги и устроившись в кресле, будто бы сидел на троне. — Сыворотка Правды не имеет вкуса и запаха. Ее крайне сложно выявить, но и у нее есть свои слабые стороны. Одна из них — неспособность взаимодействовать с другими зельями при прямом смешении. Десять миллилитров Усиленной витаминной настойки помогает выявить Сыворотку, а если ее не окажется в предложенном напитке, то максимум, что мне может грозить — это аллергия.

— И откуда подобные познания?

— Вообще-то, нас этому учат в Дурмстранге, — пожал плечами Альберт. — Усиленная витаминная настойка мне еще нравится тем, что она обладает бодрящими свойствами и нейтрализует Сонное зелье. Весьма удобно.

— Вам никто ничего не подмешивал, мистер Грегорович! — Снейп чувствовал, что находится уже на пределе.

— Конечно, — закивал Альберт. — Вообще-то, я ждал, что меня похвалят за предусмотрительность. Все-таки я как-никак в доме зельевара, — Грегорович оглянулся по сторонам и доверительным шепотом сообщил. — Я слышал, что некоторые испытывают на своих гостях зелья и яды.

Дамблдор покачал головой и рассмеялся. Снейп же не видел в этом ничего забавного.

— Полагаю, Гарри, имея такого друга как вы, никогда не скучает.

— Вы еще остальных не видели, — признался Альберт. — Я самый тихий и спокойный в нашем отряде.

— Благоразумные, если я не ошибаюсь?

— Именно, — подтвердил Грегорович.

— А почему именно такое название, а не другое?

— Думаю, это для того, чтобы мы не забывали о том, чего нам не хватает.

Директор лучезарно улыбнулся и поправил свои очки.

— Гарри повезло с друзьями. Такое тонкое чувство юмора, пересекающееся с самоиронией… — Дамблдор сделал глубокий вдох. — И все-таки, Альберт, вы не похожи ни на одного из своих сверстников. Ваше мышление разительно отличается от остальных, и мне кажется, что вы уже знаете меня, но мы точно не встречались. Я бы вряд ли забыл об этом.

Снейп смотрел за переменами на лице Грегоровича. Переход между его настроениями всегда был резким. Он мог то шутить, то становиться столь серьезным, что вряд ли кто-то мог заподозрить в нем чувство юмора.

— Альбус, что вы знаете о реинкарнации? — спросил Альберт, нервно постукивая пальцами по столешнице.

— Практически ничего. Только то, что существует бессмертная сущность живого существа, которая перевоплощается снова и снова из одного тела в другое. Эту бессмертную сущность в различных традициях называют духом или душой, «божественной искрой», «высшим» или «истинным Я»; в каждой жизни развивается новая личность индивидуума в физическом мире, но одновременно определённая часть «Я» остаётся неизменной, переходя из тела в тело в череде перевоплощений.

— В целом все верно. Только люди ошибаются в одном: в посмертном мире нет понятий времени и пространства. Ими мыслят только люди. Так вот, перерождение может произойти в любое время, даже если на данный момент первоначальный носитель души жив.

Дамблдор отрицательно покачал головой.

— Но этого не может быть! Одна и та же душа не может существовать в одно и то же время!

Снейп вообще не понимал смысл ведения подобных споров. Зачем рассуждать о вещах, которые были относительны?

— Если брать за основу то, что время линейно, то да. Но что, если оно движется для каждого человека отдельно, но в тот же момент, подчиняясь законам общего потока? Подтверждением моей точки зрения является хроноворот. Он переносит человека в прошлое, а не откатывает весь мир назад, как произошло бы, будь время действительно линейным и однородным, — Альберт сделал еще один глоток чая. — Просто обычно после перерождения мы не помним своего прошлого. То есть, начинаем жизнь с чистого листа, но что, если кому-то удастся сохранить свои воспоминания? Не это ли и есть путь к бессмертию? Но я склоняюсь к тому, что физическая смерть необходима. Большое количество перерождений с полным сохранением воспоминаний опасно для психики и самоидентификации. Полагаю, что двух-трех будет достаточно, чтобы придти к каким-то выводам, закончить свои исследования и насладиться жизнью сполна.

Дамблдор на какое-то время задумался. Снейп предпочитал не вмешиваться в эту беседу. Если все сказанное правда, то он не хотел бы помнить в своей новой жизни прошлое воплощение. Начать все с нуля — разве это не прекрасно?

— То есть, вы можете быть любым знакомым мне человеком, необязательно умершим в этом времени?

— Верно, Альбус. Скажу больше — ты прекрасно знаешь меня. И нет, я не Гарри Поттер, если ты решишь предположить это.

Действительно, подобное предположение выглядело бы излишне бредовым.

— Тогда кто ты? — спросил Дамблдор.

— Если сразу дать ответ, то это будет неинтересно. Я хочу, чтобы ты узнал меня. Угадал. Пришел к верному решению, — в глазах Альберта загорелся азарт.

— За свою долгую жизнь я встречал очень многих людей… очень многих. Может быть, у этой головоломки есть подсказки?

Снейп заметил, как Дамблдор положил руку на свою волшебную палочку. Зельевар не мог представить, как кто-то мог поверить в тот бред, что нес мальчишка. Ему стоило заниматься написанием сказок и фантастических книг. У него бы отлично получилось.

Дальше все произошло слишком быстро. Альберт мгновенно перегнулся через стол, чуть ли не свалив все чашки на пол, и выдернул из руки Дамблдора волшебную палочку.

— Одна из подсказок, Альбус, — то, что когда-то Старшая палочка принадлежала мне. Вторая — я знаю, что ты любил облепиховое варенье, которое делала тетушка Бэгшот. Третья — я тот, кто послал в Ариадну проклятье, из-за которого она впоследствии умерла, — Грегорович с придыханием рассматривал отнятую палочку, с трепетом провел по ней рукой, а потом нехотя вернул хозяину и сел на свое место.

Мысли в голове спутались. Снейп не понимал, почему не атаковал, как только мальчишка сделал резкий выпад. Что удержало его на месте?

На всякий случай, он сжал палочку посильнее. Возможно, Грегорович сумасшедший и уже давно пора вызывать колдомедиков.

Дамблдор сидел бледный. Он пустым взглядом смотрел на человека перед ним. Видимо, он все же его узнал, как бы комично это ни звучало. Снейп уже подумывал о том, чтобы оставить этих двоих наедине, потому что чувствовал себя третьим лишним в их безумной компании. Но тут же отбросил подобные мысли, когда услышал, как Дамблдор тихо спросил:

— Геллерт?

— Я предпочитаю, чтобы меня все-таки называли Альбертом. Это моя новая жизнь и новая личность. Мне потребовалось много времени, чтобы разобраться в себе. Детский мозг развивается постепенно. Ребенок не способен сразу проанализировать массив информации, принесенный из прошлой жизни, — Грегорович откинулся в кресле и прикрыл глаза. — Я говорю тебе о том, кто я, только для того, чтобы ты наконец-то посетил Нурменгард. Гриндевальд ждет тебя уже не один десяток лет. Он просто хочет увидеть тебя, поговорить. У него не осталось ничего, кроме множества книг, большую часть из которых он уже прочел. А ведь именно Гриндевальд позволил тебе победить себя, потому что единственной альтернативой было убить тебя, а он не стал этого делать. Он никогда не уступал вам в силе, Альбус. Так будьте же мужественны!

— Я… я подумаю над этим… Но все же, где гарантии, что ты — это он?

Альберт укоризненно посмотрел на Дамблдора.

— Конечно же, никаких гарантий не существует. Я уже не он. У меня другое имя, лицо и жизнь. Я никогда не пойду по прежнему пути и не вернусь к изжившим себя взглядам, — Грегорович провел пальцем по лужице расплескавшегося чая на столе. — Я родился с его памятью, но процесс взросления проходил у меня иначе, чем у него. Я не старик, выглядящий как подросток. Я и есть подросток. Полагаю, понять меня очень сложно. Если тебя волнует то, обладаю ли я полной памятью Гриндевальда, то можешь задать мне любой вопрос.

Снейп до сих пор не мог поверить, что присутствует в этом театре абсурда! Насколько же эксцентричны остальные друзья Поттера, если этот считает себя самым тихим?

— Хорошо, — кивнул Дамблдор. — Что постоянно повторял мой брат, когда видел составленные нами схемы?

— Аберфорд всегда говорил о том, что лучше худой мир, чем добрая война. Кардинальные реформы в мире грязи опасны тем, что поднимут наружу тонны дерьма, выбраться из которого удастся единицам, — Альберт грустно усмехнулся. — Тогда его слова казались смешными и глупыми, но он оказался большим стратегом, чем мы. Жаль, что я понял это слишком поздно.

Лицо Дамблдора стало мрачным.

— Какую песню постоянно пела Ариадна?

— Она не пела. Ариадна иногда пыталась изобразить какую-нибудь мелодию, но это случалось крайне редко. Зато она чудесно вышивала, лучше всего у нее получались фениксы.

— Ты действительно Геллерт, — неохотно признал Дамблдор.

— Я уже сказал, что нет. Я Альберт.

— Для чего вам нужен Поттер? Он всего лишь ребенок, — внезапно осипшим голосом произнес Снейп.

Сейчас он видел в Альберте гиену, готовую броситься на привлекательную дичь. Возможно, Поттер не был образцово показательным ребенком, но он явно не заслуживал к себе отношения как к безропотной пешке, которую пытаются удобно разыграть.

— Гарри мой друг, — совершенно искренне удивился Альберт. — Он один из немногих, кто знает обо мне правду, — Грегорович сцепил руки в замок. — Вам придется дать мне Непреложный обет. Я не настолько глуп, чтобы рисковать попусту. Перед разговором с вами я подстраховался. Я заготовил информацию, которая будет обнародована, если меня убьют, сотрут мои воспоминания или попытаются подчинить.

— Альберт, полагаю, что мы можем перейти на ты, — Дамблдор пригладил свою бороду и, дождавшись кивка от собеседника, продолжил. — Ты предполагаешь, что кто-то из нас может пойти на что-то из перечисленного?

— А разве нет? — Грегорович изогнул бровь. — Например, мистер Снейп не выпускает из рук палочки с момента моего признания. Еще чуть-чуть, и он четвертует меня на месте.

Дамблдор тяжело вздохнул. Его плечи низко опустились, будто бы на них что-то давило. Он растеряно потер переносицу и прикрыл глаза.

— Я не собираюсь тебя убивать. Это предположение глупо. Если тебе нужны гарантии, то я смогу тебе их дать. Полагаю, что Северус тоже. Но у меня есть один вопрос: откуда мне знать, что ты реинкарнация, а не крестраж?

— Никак, — пожал плечами Грегорович, оставаясь на удивление спокойным. — Возможно, если ты знаешь какой-то способ проверить целостность души. В свою пользу могу сказать, что я никогда не использовал убийственное проклятие. Я или отдавал приказы о ликвидации кого-то, или же наносил такие травмы, что выжить с ними было крайне затруднительно. Для меня чужая жизнь была как ставка в казино. Я всегда оставлял им небольшой шанс на чудо. Тогда мне это казалось забавным, — Альберт вытащил свою палочку из-за пояса. — Что ж, я готов принять ваши клятвы.

— Хорошо. Я первый, — Дамблдор протянул свою руку.

В Снейпе поднялась злость. Его могли бы ради разнообразия спросить, хочет ли он участвовать в этой авантюре. Но нет! За него все уже решили!

Радовало только одно: он оказался в этой западне не один. А то, что тут нечисто, кричали все его инстинкты.

— Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, даешь ли ты мне клятву никому без моего разрешения не сообщать каким-либо способом о том, что я являюсь перерождением Геллерта Гриндевальда, а так же ни с кем не обсуждать это?

— Да… — наполовину произнес, наполовину выдохнул Дамблдор. Он выглядел настолько раздавленным ситуацией, что Снейп невольно испытал к нему жалость.

Грегорович же весь светился от удовольствия. Похоже, ему нравилось происходящее, и он сполна наслаждался происходящим.

Снейп поднял свою волшебную палочку, скрепляя соглашение.

— Вот и отлично, — довольно произнес Альберт.

Теперь уже зельевар занял место Дамблдора. Снейп, скрипя зубами, все-таки принес свою клятву, в который раз ругая себя за то, что он влезает в очень опасные дела из-за мальчишки Поттера.

— Альберт, почему все-таки Гарри? — через какое-то время задал вопрос Дамблдор.

Грегорович уже подошел к камину и зачерпнул дымолетный порошок.

— Все просто, Альбус. Прошлая моя жизнь сплошь состояла из грехов. Эта же — искупление.

— А как же ты действовал бы, если б его не встретил?

Занесенная над огнем рука зависла, и Грегорович оглянулся на них с растерянным выражением на лице.

— Полагаю, что просто делал бы волшебные палочки. В любом случае, в политику я точно не пошел бы. Это и моя, и твоя ахиллесова пята.

— Ты прав, — грустно кивнул Дамблдор. — Не смею тебя задерживать больше. До свидания.

— До свидания, Альбус. До свидания, профессор Снейп, — на секунду Альберт остановился. — Можете свободно говорить обо мне с Гарри.

После того, как Грегорович ушел, директор какое-то время сидел на одном месте и совсем не двигался, будто был парализован.

— Что теперь будем делать? — спросил Снейп. Его мысли находились в не меньшем хаосе, чем у директора.

— Полагаю, что мне действительно давно нужно наведаться в Нурменгард. А ты присмотри за Гарри. Дети, отчаянно ищущие любую замену родителей, очень уязвимы. Пожалуй, сегодня я прогуляюсь до границы аппарации. Столько мыслей, столько мыслей… — Дамблдор покачал головой.

После его ухода Снейп остался один. На столе до сих пор стояли чашки с недопитым чаем. Только сейчас зельевар заметил, что жидкость в чашке Альберта имела синеватый оттенок.

Принюхавшись к ней, он пришел к выводу, что там было не витаминное зелье. Возможно, эта была одна из модификаций зелья четкости мышления, но он не мог точно ручаться за это. Для чего оно было нужно ему?

Похоже, это еще один из вопросов, на которые он никогда не найдет ответа.

________________________________________________________________________________________

Текст вычитан одной бетой. Дополнительные правки будут внесены позже.

Относительно этой главы. Не все так, как кажется на первый взгляд.