Зовите меня Том (гет)

Над чем бы ученые ни работали, у них все равно получается оружие.

Просторное помещение, стены его холодны, будто они сотканы изо льда, хотя по цвету ближе к крови. Даже облачко пара вырывается из приоткрытого рта мужчины, когда он потирает руки и дышит на них. Представляя, как смачно затягивается сигаретой, он выдохнул еще раз. Нет, мистер Лонгботтом никогда не был курильщиком, даже не пробовал, это слишком по-маггловски для него. Однако в данный момент, хотелось представить, что табачный дым способен как-то ему помочь, натолкнуть на мысль, подкинуть идею, отключиться, в конце концов.

Небольшой стол, уставленный странной конструкцией из колб и трубок, слишком банальный для магов, слишком стереотипный для магглов. Все-таки, даже самому типичному алхимическому оборудованию есть вполне логичное применение. В данный момент мужчина искал его, пытался понять, как по обрывочным фразам из книги возможно воспроизвести действо, а так же сделать так, чтобы оно дало результат.

Каждый день Невиллу приходилось по несколько часов проводить в промороженной комнате, препарируя, синтезируя, ища... Поиски шли вяло, да и времени оставалось мало. На горизонте постоянно маячил Гарри, его визиты скорее отвлекали, нежели приносили какую-либо пользу.

Ежась от холода, Невилл Лонгботтом жалел о невозможности использовать согревающие чары — слишком хрупкое оборудование может неправильно отреагировать на любой внешний раздражитель. Даже палочку Невиллу пришлось оставить в кабинете.

Молодой мужчина размешал несколько капель бурой жидкости в пробирке с реактивом и влил смесь в большую колбу. Пришлось подождать несколько минут, прежде чем получить результат, который вновь не радовал. Опять и снова, одни ошибки, Невилл чувствовал себя слепцом, шарящим пространство пустой комнаты.

Одни намеки, никаких подсказок, призрачно-прозрачные строки. Была бы здесь Гермиона, она бы вмиг разобралась. Как в школе, обложилась бы книгами, невероятно всех достала, но выдала бы результат. Правда, она никогда такого не сделает, особенно после поступка Поттера. Теперь они по разные стороны баррикад.

Так же мистер Лонгботтом крепко задумался о причине, не позволившей Гарри навестить его сегодня. Подобное поведение совсем не в характере героя.

Ему и невдомек было, что сейчас молодой человек, некогда победивший самого темного и ужасного волшебника столетия, не помня себя, носится по Министерству Магии, пытаясь узнать... Узнать, понять, определить. Слишком много вопросов, ответов еще меньше.

* * *

Вывороченные наизнанку ворота с вплавленными в камень петлями, частично разрушенный двор, доселе так и не восстановленный. Особенно примечательной деталью которого являлась статуя, изображающая великого Мерлина. Солнце рассыпало блики на плечах исполина, запуская озорных зайчат на стены Хогвартса. И Том, довольный собой, сиял как новенький галлеон.

Однако он решил, что подобное поведение не к лицу великому темному магу. Закутавшись в мантию, он подошел к Гермионе, нацепил на лицо привычную маску безразличия и процедил:

— Твоя лаконичность могла закончиться весьма печально, Грейнджер, — Темный Лорд оценивающе посмотрел в ее шоколадные очи. — Мозг не подсказывал тебе, что можно воспользоваться Патронусом, к примеру?

Глаза Гермионы расширились.

— Откуда ты...

— Ой, да брось, — вяло отмахнулся от нее Том, присаживаясь на обломок стены и подставляя лицо ласковому солнцу. — Такой уж и секрет: «Орден щипаного индюка» умеет присылать говорящих патронусов...

Кажется, он позволил себе немного расслабиться, чувствуя солнечное тепло кожей, успевшей отвыкнуть от света. Способствовал этому и ласковый ветер, скользнувший по телу, взъерошивший темные растрепанные волосы.

Вероятно, он уже стал ненавидеть Хогвартс, такой неприветливый и холодный, закрывшийся от всего волшебного и законсервировавший свои силы. Откуда это непреодолимое желание все исправить? Его ли оно, или это говорит та часть души, что пожертвовала грязнокровка? Том определенно изменился. Лучше от этого или хуже, трудно сказать. А ненавистная Грйенджер подсела рядом и, улучив момент, дернула Темного Лорда за рукав, когда у того промелькнула тень блаженства на лице.

— Чего тебе? — Том устало потянулся, словно вернувшись во времена юности, когда ему периодически совали любовные записки.

Гермиона сунула в руки колдуну увесистый фолиант. Ее щеки чуть пылали, словно то, что она сейчас сделала, было актом особой интимной близости.

— Думаю, это поможет, Том, — пробормотала она.

Мужчина с интересом осмотрел книгу. Название на ней отсутствовало, точнее раньше оно было, но со временем стерлось, оставив лишь несколько позолоченных букв, из которых приличного слова не складывалось.

Кивнув, Том положил книгу на колени и провел рукой по плющу, вьющемуся вдоль стены. Что бы ни происходило, а природа всегда берет свое. Здания ветшают, империи рушатся, а растения продолжают расти, и солнце все так же восходит на востоке.

Мысли прервал недовольный голос Малфоя.

— Зачем ты раскрылся перед Поттером? — сквозь зубы спросил он. — Почему тебе вечно не сидится спокойно? Теперь он будет искать тебя!

Темный Лорд задумчиво посмотрел на статую Мерлина, должно быть самого великого слизеринца всех времен и народов.

— Не будет, у него и так слишком много дел, — лениво произнес мужчина. — Лорд Волдеморт бродил по Министерству Магии. Что же он там делал, а, Грейнджер?

И Том, лукаво улыбаясь, повернулся к кареглазой женщине.

— Столько вопросов в голове у героя, — невозмутимо продолжил он. — Что он делал? Где он был? Что успел узнать? А может быть еще и стащить? Слишком много дел, а зная нерасторопность и недалекость Гарри, я бы сказал, что у нас очень большая фора.

— Расторопности ему как раз не занимать, — прокомментировала Гермиона, потирая ткань своих джинсов ладонью. — Только выводы он часто делает ошибочные.

Темный Лорд снова улыбнулся — мальчишка совсем не изменился. Вновь оглядев школьный двор, он остановил взгляд на Драко.

Блондин старался не смотреть в сторону Грейнджер, сидящей рядом с Томом. Юноша, опустив взгляд, сосредоточенно изучал каменные плиты, из-под которых пробивался мох. Каждый раз, мельком пробегая глазами по грязнокровке, он чуть грустнел, что Тому очень не нравилось. Ему вообще была омерзительна эта странная чувственность молодого слизеринца.

Наконец, Темный Лорд решил прервать затянувшуюся паузу и обратился к молодому Малфою:

— Скажи, как у вас с Юджином продвигаются дела? — хотя сказано было таким тоном, будто его это совсем не волновало.

Драко вперил серые глаза в пол.

— Продвигаются, — тихо пробормотал он. — Очень много данных приходится просматривать. И еще... у нас возникли проблемы с допуском, у Юджина он слишком низкий, а магия не действует на их систему.

— Ты что, оправдываешься? — поднял на него осуждающий взгляд Том.

Светловолосый парень промолчал, поджав губы.

— Если вам нужен допуск получите его, — продолжал Темный Лорд. — Мне нужно тебя учить, как выслуживаться перед начальством? — он насмешливо поднял брови.

— В конце концов, банальное «Империо» никто не отменял, — подала голос Гермиона, заставив мужчин удивленно посмотреть на нее. Грейнджер говорит об использовании «Империо»? Нонсенс. — Что? — возмутилась женщина. — Это же самый простой и логичный выход.

Волдеморт оценивающе разглядывал ее. Точно не гриффиндорка, скорее уж когтевранка. Представить, что любимица Минервы и Альбуса предлагает использовать непростительные, вот так просто сама предлагает. Нет, она — слизеринка похлеще Малфоя, хотя какие к Моргане факультеты, если он уже твердо решил от них отказаться.

— Всего-то и нужно, — спокойно продолжала Гермиона. — Заколдовать начальника этого Юджина, чтобы он ходатайствовал о его повышении и расширении полномочий, или просто воспользоваться доступом начальника, — закончив, она сложила руки на коленях.

— Ты прелесть, Грейнджер, — прошептал Том, придвинувшись к шатенке ближе.

Он-то прикидывал, как намекнуть Драко на это самому, обойдя грязнокровку. Почему-то темному магу казалось, что мисс «Кучерявая голова» отнесется к такому предложению весьма отрицательно, однако... Отчего его вообще волновало, что подумает о нем какая-то грязнокровка? Оказывается, волновало куда больше, чем можно представить.

* * *

Пыльная дорога, вымощенная брусчаткой, познавшей безжалостность времени и высокая прямая, как струна, фигура гордо вышагивающая по ней. День необычайно солнечный, тем не менее, доставлявший гораздо меньше удовольствия, чем мог бы, все от предвкушения встречи с НИМ. Дернул же черт эту девчонку вляпаться в такое, даже в самых кошмарных фантазиях, Минерва МакГонагалл не могла себе вообразить воскрешение того чудовища, которое соратники некогда, с придыханием, называли: «Мой Лорд».

Все же, как бы там ни было, поведением он разительно отличался от ожидаемого ею. Он казался одержимым, впрочем, одержим скорее самой магией. Маниакальный энтузиазм колдуна навести порядок в школе, восстановить ее, поистине завораживал, хотя и сложно было в таком сознаваться. Пожилую женщину захватил этот порыв, и она с готовностью переделала раскритикованный учебный план, внеся... Нет, не внеся, переделав его полностью. Теперь, оглядывая свои труды, Минерва понимала, что нужда в большом штате преподавателей отпадает, достаточно нескольких профессоров, которые замечательно со всем справятся.

Перспектива вновь заняться преподавательской деятельностью, а не перебиваться частными уроками, будоражила волшебницу. Минерва порядком устала от беготни по домам, от капризов учеников, родители коих платили хоть и гроши, но платили исправно, а потому требовали «особого» подхода к своим отпрыскам. И ведь плевать, что дети запущены и о дисциплине имеют малое представление, каждый промах следовало хвалить, каждую удачу считать подвигом. Средняя прослойка выращивала таких же средних людей, подавляя индивидуальность и стремление к лучшему. Далеко не все были такими, нет, лишь единицы. Однако недостатки мы склонны воспринимать резче, чем достоинства. Такова была и Минерва МакГонагалл, знающая о своей слабости и отчасти потакающая ей.

Под аккомпанемент из собственных мыслей и терзаний пожилая женщина подошла к когда-то великой, ныне же заброшенной школе чародейства и волшебства. Прошла в ворота и...

— Откуда? — вырвалось у нее.

Посреди двора возвышалась громадная статуя Мерлина, и Минерва готова была поклясться, что это та самая, что стояла в Министерстве. Волшебница шумно выдохнула. Что еще они успели натворить? В последний раз приключения Гермионы закончились пробитой головой, теперь статуя... Чье приключение привело к такому повороту? И эти борозды по всему двору, раньше их не было, словно кто-то прочертил специально, складывая в символы.

Решив подумать над этим позже, МакГонагалл уверенно пересекла двор и прошла внутрь школы. Привычный холл, умиротворенный и словно уснувший. Все же необычно не слышать тут детские перешептывания и звонкий смех. Пугающе тихо. Краем глаза женщина взглянула на факультетские часы, пустые и потухшие, покрывшиеся толстым слоем пыли. Опять решив не думать об этом, она поднялась вверх по лестнице, направляясь к Большому залу. Когда она свернула за угол, до нее донесся возглас Тома: «Пять баллов Гриффиндору!», и Минерва готова была поклясться, что услышала, как несколько рубинов скатилось по желобу часов и упало на дно.

* * *

— О, Минерва, ты как раз вовремя, — расплылся в улыбке темный волшебник, увидевший высокую даму в изумрудном одеянии. — Будь добра, встань вооот сюда, — Волдеморт указал место в правой стороне зала, испещренного замысловатыми знаками.