По долгу крови (джен)

Суд? Не может быть, чтобы кто-то в здравом уме жил под одной крышей с изначальной тварью! Она жертва, ее обманули! Тогда, в доме, она звала какого-то Фрэнка... Видимо, именно его облик взяла себе тварь.

— Назови свое имя, — обратился отец к съежившейся фигурке.

Девушка попыталась что-то сказать, но из ее горла вырвался только сдавленный хрип, больше похожий на воронье карканье. Она прокашлялась и повторила дрожащим голосом:

— Элис. Элис Висперс.

— Элис, — эхом повторил отец. — Я обвиняю тебя в том, что ты совершила злодеяние, приманившее изначальную тварь, дала ей приют, долгое время питала ее своими душевными силами, и тем самым навлекла ряд несчастий на Кречетову долину и ее жителей.

— Какая еще изначальная тварь? — на последних словах ее лицо исказилось в горестной гримасе, и она закрыла его руками. Из горла вырвались сдавленные рыдания. — Какая тварь, сударь? Что вы сделали с моим Фрэнком?!

— Фрэнк — это тот молодой человек, который при моем появлении столь резво сбросил человечью шкуру? — поинтересовался отец равнодушно. Девичьи слезы, казалось, нисколько его не трогали.

— Я не знаю... — всхлипнула Элис. — Я не видела... Вы меня ударили, а потом появилось это чудовище! Вы оставили его умирать, гореть заживо...

— Не было никакого Фрэнка! — отчеканил отец. — Когда я стучал к вам в дом, я знал только, что внутри есть тварь, но не знал, какую личину она для себя выбрала. Я ударил тебя мечом из белой руды по открытой коже. Будь ты тварью, кожа в том месте почернела бы и задымилась, как после удара раскаленным железом. Этого не случилось. Тогда я понял, что тварь — тот молодчик. Да он и сам принял свой истинный облик в ту же секунду.

— Нет! Ваше чудовище загрызло его! — заголосила Элис. — Создатель, за что! За что мне это! Бедный Фрэнк! Гниет в желудке у твари!

— Довольно! — прикрикнул отец. — Ловко ты заставила своего обвинителя оправдываться, но долго это продолжаться не будет!

Элис завыла в полный голос, и отец шагнул к ней, чтобы отвесить звонкую пощечину. Дик отвел взгляд. Он знал, что таким способом выводят из истерики, но знать и видеть — совершенно разные вещи.

Когда на поляне воцарилась тишина, изредка нарушаемая тихими всхлипами, отец продолжил:

— Никакого Фрэнка не было. С тобой жила изначальная тварь.

— Как же так? — тоненько пропищала Элис. — Мы ведь поженились... Два месяца...

— Единственное, что меня интересует, это что ты совершила, чтобы тварь почуяла тебя, — проговорил отец. — Поистине, деяние должно быть незаурядное.

Элис шмыгнула носом.

— Она подожгла, — отозвался со своего места Кайх. Дик вздрогнул. Все время суда литтэн молчал, и он успел забыть о нем. — Я вижу в ее сердце зависть, страшную зависть.

— Что она подожгла? — переспросил отец.

— Дом своей подруги, — ответил Кайх. — Ее мать умерла, когда она была еще ребенком, а отец после этого нашел утешение на дне стакана. Голод, холод, тяжелая работа на чужих людей, заброшенность, насмешки... В то время, когда та, другая, купалась в любви и достатке.

— Значит, вот как? — рассеянно произнес отец. — И однажды она не выдержала такой несправедливости?

— Однажды она узнала, что ее более удачливая подруга выходит замуж за парня, в которого она влюблена, — ответил литтэн. — Следующей ночью дом этой подруги сгорел вместе с ней и ее родителями.

— Тот парень, видимо, и есть Фрэнк, по которому она так убивается, — предположил отец.

— Да, — подтвердил литтэн. — И ведь она ни на каплю не раскаивается в содеянном.

— Вы ничего не понимаете! — закричала Элис. — Нора была ведьмой! Она приворожила его! Фрэнк бросился за ней в огонь! Все уж думали — ему тоже конец!

— Ты видела, чтобы она проводила ведьмовские обряды? — спросил отец.

— Черноглазая она! И черный петух был... Всегда его первого кормила, прежде всей птицы.. Что тут еще видеть? Ясно же и так, что это пособник ее!

— Вот уж чушь! — раздраженно отмахнулся отец. — А даже если и так, отчего не пошла к священнику?

— Он мне не поверил, — Элис снова разразилась рыданиями. — Не поверил! Сказал уходить... Конечно! Что же он еще скажет, коли родители ее всегда щедро отсыпали?!

Отец досадливо поморщился.

— У таких как ты вечно все вокруг подкуплены и околдованы. Что же, по-твоему, она не могла быть и вправду невиновной, а Фрэнк твой не мог из любви броситься в огонь за своей невестой?

— Он не любил ее! — яростно возразила Элис. — Это были чары! А когда она подохла, он на следующее же утро пришел ко мне и сказал, что всегда любил только меня! И в тот же день повел под венец!

— Похоже, настоящий Фрэнк тоже погиб в том пожаре, — заметил Кайх.

— Похоже на то, — согласно кивнул отец и продолжил, уже обращаясь к Элис: — К тебе пришел не Фрэнк, а изначальная тварь в его обличье. И сказала она тебе ровно то, что тебе хотелось услышать.

— Вы врете! Это Нора прислала своих ведьминских дружков, чтобы разрушить мое счастье! Даже с того света не дает покоя...

— Довольно, — отрезал отец. — Я уже по горло сыт всей этой глупостью. Ты виновна. Если не в сознательном укрывательстве твари, способной уморить голодом всех жителей вашей долины, то в умышленном поджоге — наверняка! А за такое по всем человеческим законам один приговор — смерть!