Самая яркая звезда ночного неба (гет)

Мэг обвела взглядом кабинет. В кресле за столом восседала профессор МакГонагалл, Гарри замер у входа, незнакомый мужчина отошел к окну. Кто именно не верил Джону?

— Это профессор МакЛауд, декан Гриффиндора, — представила МакГонагалл. — Мэгги Смит, мать Джона.

«МакЛауд? И этот здесь?!» — пронеслось в голове Мэг.

Он ограничился кивком головы.

— Присядьте, мисс Смит, речь пойдет о вашем сыне.

Мэгги стушевалась: от этих слов или от того, что она снова в кабинете директора, к тому же в верхней одежде и без сменки. Она неловко стянула с себя шапку и села на предложенный стул, с неприятным удивлением отметив, что остальные остались стоять. В поле зрения попали большие портреты за спиной МакГонагалл. Нарисованные люди двигались и внимательно разглядывали её. Особенно старик с длинной белой бородой. Взгляд голубых глаз, казалось, хотел проникнуть в душу. Мэг нахмурилась и снова взглянула на МакГонагалл.

— Дело в том, — начала профессор, — что по школе поползли слухи, якобы отцом Джона является Сириус Блэк.

Мэгги облегченно выдохнула:

— Это правда.

Джон торжествующе сложил руки на груди, вызывающе глядя на остальных. Брови профессора МакГонагалл поползли вверх, Гарри занял выжидательную позицию, профессор МакЛауд, кажется, застыл, подобно изваянию.

— Да уж, мистер Блэк не мог за собой не наследить, — раздался язвительный голос над их головами.

Мэг вздрогнула: это сказал портрет. Он смотрел так недобро, будто Сириус задолжал ему крупную сумму денег. Но где-то она уже видела это лицо…

— Профессор Снейп, пожалуйста, держите свои замечания при себе, — одернула его МакГонагалл. — Но если это правда, почему вы не сообщили мне во время нашей прошлой встречи?

— Я не знала, — честно ответила Мэг.

Снейп злорадно хмыкнул, но ничего не сказал.

— Мы познакомились в сентябре девяносто пятого, но, кем он был на самом деле, я узнала не так давно, после визита на площадь Гриммо.

— Я готов поручиться, что мисс Смит говорит правду, профессор, — вступился Гарри. — Сириус не раскрыл ей своего настоящего имени. Вы же помните, какие тогда были обстоятельства.

— Я помню и то, что он вообще не должен был тогда покидать вышеупомянутого дома, — напомнила МакГонагалл. — Как такое возможно?

— Минерва, — раздался сверху голос седобородого портрета. — Нам, старикам, не под силу удержать взаперти мятежное молодое сердце, тем более, если его коснулась любовь.

У Мэгги потеплело на душе от этих слов. Она с благодарностью глянула на него и произнесла мысленно: «Спасибо тебе, Гендальф Белый», с удивлением заметив необычный цвет его одежды — лиловый.

— Что же… Потребуются некоторые доказательства, — продолжала МакГонагалл. — Мы, увы, не можем провести тест на отцовство…

— Наш домовик признал их, — уверенно перебил Гарри.

Мэг про себя чертыхнулась. Если сейчас всплывёт и эта история... Она застрянет тут надолго. Кажется, профессор МакЛауд начал проявлять неподдельный интерес к беседе. МакГонагалл отчего-то казалась сердитой:

— Домовик? — переспросила она.

— Кикимер, — подтвердил Гарри.

Портрет в лиловом разразился воодушевляющим смехом, который, однако, никто не подхватил:

— Дорогая профессор МакГонагалл, по моему, доказательства налицо. Взгляните на это самое лицо. Неужели вы ослепли, и не видите явного фамильного сходства? Или вы забыли, как юный Блэк точно также стоял в этом кабинете на пару с мистером Поттером?

— Конечно, Альбус, вам сверху виднее, — поворчала она.

— И не только мне, — усмехнулся он. — Что скажете вы, Финеас?

Ещё один портрет внимательно прищурился. Джон пытался не выдать своего волнения и только выше поднимал подбородок под взглядом проницательных глаз.

— Узнаю фамильную гордость, — наконец, изрек он. — Что ж, если парень и впрямь Блэк, то мой праправнук успел сделать хотя бы что-то полезное для своей семьи, а именно — обеспечить наследника. Мисс Смит, вы ведь из чистокровных?

Со всех сторон на него посыпались одергивающие реплики. Мэг немного растерялась, но ответила:

— Моя мать британка, а отец потомок русского эмигранта, если вы это имеете ввиду.

— Мисс Смит не является волшебницей, Финеас, — пояснила МакГонагалл. — Она магл.

Услышав такое, портрет разразился бурей эмоций, кричал что-то о «грязнокровках» и древнейшем и славном роде, пока директор не достала волшебную палочку. После этого он торжественно удалился, оставив после себя лишь серое полотно.

— Прошу прощения за это, — произнесла профессор МакГонагалл. — В былые времена в некоторых семьях очень остро соблюдалась чистота крови. К сожалению семейство Блэк — одно из таких.

— Мы не претендуем на наследство рода Блэк и их фамилию.

— Отчего же? — неожиданно низким голосом спросил профессор МакЛауд.

До того он стоял, почти не двигаясь, и никак не вмешиваясь в беседу. Мэг бегло взглянула на него, и ей стало не по себе. Казалось, он видит её насквозь.

— Я... — растерялась Мэг. — Таково моё решение.

МакГонагалл удовлетворенно кивнула и сказала:

— Профессор МакЛауд, проводите мистера Смита в гостиную Гриффиндор.

Джон бросил на мать растерянный взгляд прежде, чем скрыться из виду.

Но беседа в кабинете директора на этом не закончилась. Скорее, наоборот.

— Вы ведь понимаете, что мальчик оказался в сложной ситуации. Сейчас, когда новость через пять минут облетит весь замок, ему было бы проще, будь у него фамилия Блэк. Хотя реакция Финеаса, наверняка, напугала вас.

— Меня вообще пугают говорящие картины, но не в этом дело. Джон волен сам выбирать себе фамилию. Мы это обсудили. И он захотел оставить эту. Что плохого в том, что бы быть Смитом?

— Ничего, конечно, — она как-то неопределенно махнула рукой.

— Профессор, — вклинился Гарри, — как вы думаете, если бы Сириус мог переписать завещание, он бы вряд ли оставил всё мне?

— О чём вы, мистер Поттер?

— О том, что Джон является наследником Сириуса, как любезно заметил Финеас Найджелус. Джон, а не я.

— Это спорный вопрос. Но мне кажется, на своё усмотрение, вы и сами могли бы решить его.

— Мне не нужны твои деньги, Гарри, — в который раз устало повторила Мэгги.

— Это очень благородно с вашей стороны, — произнес портрет по имени Альбус.

— С чьей? — уточнил Гарри.

— И с твоей, Гарри, и с вашей, мисс Смит. Как жаль, что Сириус не успел подумать об этом. Как жаль, что мы не можем его ни о чём уже спросить.

Он говорил как-то явно двусмысленно, глядя то на Мэг, то на Гарри, причем на Гарри дольше задерживаясь взглядом. Ей даже показалось, что он успел ему подмигнуть.

— Однако, это не всё, о чём я хотела поговорить с вами, — продолжила профессор. — Дело касается палочки мистера Смита.

— А что с ней не так? — недоумевала Мэг.

— Это очень старая, а вследствие, очень мощная палочка.

— Но что я могу с этим поделать? — недоумевала Мэг. — Спросите об этом этого… вашего… мастера палочковых дел с триста восемьдесят второго года до нашей эры, — предложила Мэг.

— Мистер Олливандер всего лишь делает своё дело, — сказала профессор. — Джон, несомненно, одарённый мальчик, но с такой мощью в руках никто не знает, что натворит двенадцатилетний волшебник.

— Но ведь палочка его выбрала…

— В том-то и дело. Я рада, что мы установили происхождение Джона. Среди его родственников было много очень сильных волшебников, однако не все держались светлой стороны.

— К чему вы клоните, профессор? — насторожился Гарри.

Мэгги снова забеспокоилась. Слова профессора МакГонагалл вызвали у неё тревогу.

— Я всего лишь хочу помочь мальчику выбрать верный путь, — она прикрыла глаза.

— Он уже на верном пути, — заявил Гарри. — Он учится в Гриффиндоре, мой крестник — его лучший друг, и я лично прослежу, чтобы они не занимались… ерундой.

Последнее слово он произнес как-то неуверенно. Видимо, речь шла о чём-то другом, о том, что пугало Мэг. Однако, ещё ни один мужчина не заступался за её сына.

— Спасибо, Гарри, — Мэг поблагодарила его и вернулась к МакГонагалл. — Это всё?

— Я бы хотела сказать, что да, — устало продолжила она. — Но объясните, пожалуйста, мистеру Смиту вот что. Если ему задано домашнее задание на два свитка, то это не значит, что он может вырвать страницы из книг и сдать их вместо сочинения. И по этому поводу поставить всю школу на уши.

— Это не были страницы из книг, — опешила она. — Он сам это написал.

— И каким таким образом? — настаивала профессор.

— На компьютере, — это не внесло ясности, и Мэг продолжила: — Такая машина, можно создавать текст, а затем печатать его на бумаге, чтобы не писать от руки, — на лице профессора не дрогнул ни один мускул. — Неужели вы и о печатной машинке не слышали?

Она в поисках помощи взглянула на Гарри, но тот лишь добавил:

— Я знаю, что такое компьютер, но ни разу не пользовался им, чтобы печатать текст.

— Да вы серьезно?! — не удержалась Мэг.

МакГонагалл поджала губы.

— Пожалуй, нам надо придти к единому мнению по этому вопросу, а потому я настоятельно советую вам всё-таки уговорить сына писать сочинения так, как того просят преподаватели.

— Хорошо, профессор, — подчеркнуто вежливо сообщила Мэг.

— Спасибо, что нашли время заглянуть. Мистер Поттер, вы сможете обеспечить возвращение мисс Смит в Лондон? — Гарри кивнул. — До свидания.

Они покинули кабинет директора через дверь и оказались в просторном коридоре. Мэг была сама не своя и не замечала ни древней архитектуры, ни сопереживающего Гарри.

— Насчет твоего возвращения, — начал он, — Мы могли бы отложить его на время и заняться поисками камня немного раньше, чем планировали.

Мэг отстраненно покивала головой.

— Кстати, профессор Дамблдор одобряет наши действия.

— Кто это? — включилась она.

— Ты видела его портрет. Волшебник с длинной белой бородой, — уточнил Гарри.

— А-а-а… Гендальф в лиловом. Но как он понял, что мы собираемся делать?

— Он был при жизни очень умён. Видимо, его портрет тоже. Так что скажешь?

Мэг на какое-то время задумалась.

— Думаю, у меня есть в запасе неделя, — согласилась она, затем добавила: — День рождения Джона в эти выходные…

Будто услышав её слова, перед ними вырос встревоженный мальчик. Следом за ним, конечно, из ниоткуда возник и Тэд.

— Ну, что она ещё говорила? — тут же спросил Джон.

Это был сложный вопрос, поэтому Мэг скупо резюмировала:

— В основном, что тебе было бы неплохо сменить фамилию.

— Фамилию? Но зачем? — недоумевал мальчик.

Вчетвером они двинулись по коридору.

— Джон, давай потом это обсудим, — Мэг почувствовала, как на смену волнению приходит головная боль: мучительная и беспощадная.

— МакГонагалл сказала, что лучше бы я был Блэк? Поверить не могу! — не унимался он. — Может, лучше что-нибудь среднее? Вроде Блэк-Смит?

— Главное, чтобы не Блэкмор, — устало пошутила Мэг.

Он улыбнулся. Гарри и Тэд продолжали идти дальше, но Джон тут же выдвинул предположение:

— Может, он тоже мой родственник? Тоже Блэк? Было бы круто! — его глаза загорелись. — Может, мне стоит научиться играть на гитаре? Мам, научишь?

Она уже пожалела о том, что сказала.

— Кто такой Блэкмор? — подал голос Гарри.

— Ты не знаешь, кто такой Риччи Блэкмор!? — она даже остановилась посреди коридора. — Гитарист «Deep purple»? Хотя, чему я постоянно удивляюсь…

Мэгги сжала виски, которые теперь ощутимо пульсировали от пережитого напряжения. Беззащитно озираясь в поисках кафе или буфета, она спросила:

— Кому здесь заплатить за чашку кофе?

— Пойдем в Хогсмид. Там в «Трех метлах» мы найдем всё, что нужно, — сказал Гарри и повел их переходами, коридорами и бесконечными лестницами.

— Джон, ты как? В порядке? — тихо спросила Мэг.

— Да. Профессор МакЛауд сказал, что мне нечего стыдиться. Пусть эти наглецы следят за тем, что и кому говорят.

— Отлично сказано! — откликнулся Гарри. — А что он преподает?

— Защиту от Тёмных искусств. Правда, создается впечатление, что в критической ситуации он быстрее схватится за меч, чем за волшебную палочку.

— Он крутой! — вставил Тэд.

— Он вооружен? Мечом? — удивилась Мэгги.

— Ага, — закивал Джон. — Ну, мы как-то угодили на отработку и к нему. Так он заставил нас весь кабинет вычистить. Я совершенно случайно заглянул в один из его сундуков, — выпалил он на одном дыхании. — В общем, я рад, что он на моей стороне.

— Это хорошо, — вставил Гарри. — Раньше деканом была МакГонагалл. Она всегда старалась быть в первую очередь справедливой. Часто казалось, что она намеренно снимает баллы со своего факультета, чтобы никто не подумал, что она подыгрывает своим.

Так они подошли к выходу из замка.

— Сынок, — сказала Мэгги, когда пришла пора прощаться, — я остановлюсь в Хогсмиде на неделю. Постарайся разгрести завал из домашних заданий к выходным, хорошо?

Джон просиял.

— Мы отпразднуем мой день рождения? Вместе? Как раньше? Здорово! Тэд, приглашаю тебя на мой день рождения! И вас, мистер Поттер. Придёте?

— Видимо, ты не оставляешь мне выбора. Кто же Тэда просто так отпустит из замка? — смеялся Гарри.

— А куда мы пойдем? — любопытствовал Джон.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещала Мэгги.

Она потрепала его отросшие уже гораздо длиннее, чем следует, волосы, которые он теперь не желал стричь. Гарри попрощался с Тэдом, и они разошлись в разные стороны.

— Пока, мам! — прокричал Джон на прощание.

За воротами Мэгги смогла оценить размеры сказочного замка. Он величаво расположился на скале, упираясь в небо высокими башнями и бойницами. Вдали блестела гладь озера. Даже сюда ветер доносил бодрящую свежесть, исходящую от воды.

— Как красиво... — Мэгги очарованно глазела по сторонам.

— Если честно, — задумался Гарри, — ты, вроде как, не должна его видеть. Но я так и не осилил «Историю Хогвартса», поэтому не буду утверждать наверняка.

Ей удалось не только выпить чашечку кофе, но и снять комнату в трактире «Три метлы». Вместе с Гарри они пообедали и договорились встретиться завтра утром у входа. После он трансгрессировал в Лондон.

Мэгги и раньше доводилось останавливаться в сомнительных гостиницах. Но эта была волшебной, чего ожидать?

В номере всё было весьма прозаично: кровать у стены, стол у окна, стул, шкаф, умывальник. Душ в конце коридора.

— Добро пожаловать в сказку! — сама себе отсалютовала Мэг и отправилась на прогулку по окрестностям.

Деревня напоминала Косой переулок. Низенькие домики, почти пряничные, маленькие магазинчики, жители, словно сошедшие с картин сельской жизни девятнадцатого века, и дорога, уходящая в гору.

Мэг дошла до окраины. Вдали виднелось убогое строение, чья-то разваливающаяся лачуга, единственный выбивающийся из общей картины и портящий впечатление элемент. Видимо, среди волшебников тоже наблюдалось социальное неравенство, и точно так же бедняки умирали в нищете, не в силах поправить свое положение даже колдовством.

С этими грустными мыслями она вернулась в комнату и легла спать.

The White Stripes — In The Cold, Cold Night