Доска треснула, фигуры разлетелись на куски... (гет)

Гермиона долго лежала без сна, уставившись в потолок своей старой детской комнаты. Это первая ночь дома после года войны. Но не пережитые лишения и не планы на будущее занимали ее мысли сейчас.

— Конечно, в этом есть смысл, — ответил ей Снейп. — Я хотел поговорить с тем человеком, которому могу доверять.

Гермиона опешила. Они со Снейпом лишним словом не перекинулись за все семь лет знакомства. По правде говоря, нельзя было сказать, что они вообще знакомы.

«Да, — подумала Гермиона и крепче сжала палочку. — Совсем не похоже на настоящего Снейпа».

Оставалось прождать меньше часа, и тогда оборотное зелье, если оно было, потеряет действие.

— Вы считаете меня человеком, которому можно доверять? — уточнила она. — Или имеете в виду кого-то еще? — «Это может быть Гарри».

— Вас, именно вас. Возможно, это покажется странным, но вам я доверяю. Единственной в мире, — сказав это, он еле-уловимо сжал губы и нахмурился, будто сам понял, что перегнул палку.

Тогда она этого не заметила, но сейчас, в спокойствии ночи, могла припомнить детали, на которые до этого не обратила внимания. Детали, которые может подметить только очень наблюдательный человек.

Гермиона не знала, как реагировать на его слова. И внезапно ее осенило: «Может... может, он сошел с ума?». Не мудрено ведь после всего, что он пережил. После того, как он вообще выжил. Это бы все объяснило! «Значит, сумасшедший, — обреченно подумала она». А с сумасшедшими как стоит обращаться? Как можно осторожнее.

А сейчас ей пришло в голову, что возможно Снейп не сошел с ума недавно, возможно, он всегда был безумным. Она видела его воспоминания в омуте памяти, посещала его уроки, знала, что он был шпионом, был пожирателем смерти. Столько разных личностей умещалось в одном человеке, что было даже интересно, есть ли там что-то настоящее в этом калейдоскопе лжи и вранья? Дамблдор доверял Снейпу, а Гермиона считала, что к мнению Дамблдора стоит прислушиваться, но в конце шестого курса она вместе с другими поняла, насколько тот ошибался. А потом, спустя год оказалось, что Дамблдор все же был прав. Что его убийство подстроено, что Снейп всегда был на правильной стороне.

Все это здорово сбивало с толку.

Действительно ли Снейп любил мать Гарри? А если и так, то не это ли было единственным, что удерживало его на светлой стороне? И если это верно, то Снейп все равно ненадежен. А сейчас, когда война окончена, и оба, Дамблдор и Волдеморт, мертвы, даже опасен.

— Как вы сумели выжить? — спросила она. — Нам казалось, вы умерли.

Не казалось. Она была уверена. Из него крови вытекло больше, чем может быть в человеке, горло было разорвано в клочья, а сердце совершенно точно перестало биться.

— Меня парализовало, — ответил Снейп. — Я смотрел на потолок и не мог пошевелиться. Долго. Это продолжалось очень долго.

Она лежала в кровати и смотрела на потолок.

Он был парализован?

Они оставили там живого, но парализованного человека?

«Мы не знали».

А если бы и знали, что с того? Тогда Снейп считался самым верным слугой Волдеморта. Человеком, убившим Дамблдора.

Но как все-таки он смог выжить?

Волшебники крепче обычных людей, а волшебники, специализирующиеся на темных искусствах, тем более. Кто знает, на что вообще способны такие, как Снейп.

— Когда мы вернулись за вашим телом, от Хижины осталась лишь горстка пепла. Вы сожгли ее, чтобы скрыть, что живы. — Она не спрашивала, теперь это было очевидно. — Вы знаете, что Гарри рассказал всем о том, что вы до последнего были верны Дамблдору?

— Я читал интервью в «Придире», — скривился он. — Только, как вы думаете, многие ли ему поверили?

Она сама ни капли не верила. Встретив Снейпа этим вечером, Гермиона впервые осознала, насколько темной и скользкой личностью он был. Вспоминался Муди с его вечной присказкой «Постоянная бдительность!».

— Постоянная бдительность, Гермиона, — прошептала она сама себе.

Тени на потолке причудливо изгибались, превращаясь в фантасмагорические картины. Давящего ощущения слежки, преследующего ее весь день больше не ощущалось. Именно оно заставило ее выйти вечером на улицу и медленно направиться в парк. Она знала, что там легко сможет подловить преследователя. Так и случилось, вот только она и предположить не могла, что этим преследователем окажется ее бывший преподаватель, который, к тому же, официально считается мертвым.

Он просил не выдавать его. Не рассказывать об их встрече никому, даже Гарри и Рону. Она и не выдаст, наверное. Просто потому что не хочет отвечать на тысячи вопросов, на которые сама бы хотела получить ответ. Она ведь так и не узнала, почему именно к ней он пришел. Хотел, чтобы хоть кто-то знал, что он жив? Но почему она?

«Возможно, это покажется странным, но вам я доверяю. Единственной в мире.»

Он так и не объяснил, что имел в виду, а она и не спросила.

Их диалог продлился дольше часа (никакого оборотного зелья — проверено), но обсуждались все какие-то ничего не значащие пустяки, не раскрывающие сути дела. Гермиона тогда была слишком напряжена, чтобы суметь задать правильные вопросы. Снейп рассказал, что долго лечился и еще до конца не восстановился, что скрывается ото всех, и хочет уехать из страны. Не то, чтобы он мило с ней болтал, как раз наоборот: говорил скупо, с большими паузами, иногда подолгу молчал и вглядывался в ее лицо. А потом попрощался и аппарировал.

— Прощайте, — тихо сказал Снейп. Лицо его было бледным, как полотно. Голос дрожал, или ей только так показалось.

Сейчас Гермиона была уверена, что в его голосе слышались какие-то горестные интонации. Как будто бы он чувствовал сильную боль. Возможно, все дело в укусе Нагайны. Мистер Уизли лечился очень долго, а ведь его змея укусила в ногу.

За окном светлело. Продумав всю ночь, Гермиона все так же ничего не понимала. Вчерашняя встреча была слишком странной.

Вернувшись домой из парка, она предприняла все возможные меры, чтобы удостовериться, что она не под Империо и не проклята, и не зачарована чем-нибудь еще.

А она так надеялась, что все тревоги остались позади...

* * *

Они и остались. Проходили дни, недели складывались в месяцы — время неслось вперед. Все было хорошо. Только иногда в памяти Гермионы всплывал тот вечер, когда Снейп разговаривал с ней в беседке. Было в этом что-то такое, что не давало ей покоя...