Раскрывшийся бутон (джен)

Каникулы подошли к концу очень быстро. Не успела Петуния как следует насладиться временем, проведённым с семьёй и друзьями, как наступило время возвращаться в школу. Так что уезжала она с нежеланием — хотелось остаться дома подольше, но она понимала, что это просто каприз. Расстраивало и то, что она не смогла проводить ребят на вокзал, так как каникулы в школе Святой Вальбурги заканчивались раньше, чем в Хогвартсе.

Вернувшись в школу, Петуния с головой погрузилась в учёбу. Ради этого ей даже пришлось уйти из команды по крокеру, потому что тренировки, на её взгляд, занимали слишком много времени, которое можно было провести в библиотеке или в конюшне. Хоть Петуния и не планировала отказываться от походов к привязавшейся к ней Харт, к её огромному сожалению, время пребывания там пришлось сократить. Из-за этого Петунии всё время казалось, что лошадь дуется. Она ржала приветственно, однако сразу же отворачивала морду и отходила в дальний край стойла, не реагируя на призывы, но продолжая косить хитрым взглядом. Тем не менее, стоило лошади заметить, что Петуния протягивает на ладони любимое угощение — дольку яблока или кусочек сахара, она мигом забывала все обиды и разрешала вывести себя из загона.

Прогулки верхом помогали Петунии отвлечься от напряжённого графика учёбы и ненадолго расслабиться, не думать об экзаменах, которые предстояло сдать в следующем году. На их основе должно решится — сможет ли она получить стипендию на два последующих года обучения или нет.

В Великобритании после пяти лет обязательного обучения в средней школе можно было продолжить обучение в так называемом «шестом классе»*. Это двухгодичная программа подготовки к поступлению в университеты, по окончанию которой сдаются экзамены, необходимые для поступления в университет.

Конечно, можно этого не делать и пойти в колледж или даже сразу работать, но Петуния не хотела рассматривать такой вариант. Отец поддерживал её. Мать же считала, что девушке не нужно высшее образование. Вполне достаточно пройти курсы, например, машинисток, выйти на работу, где быстро найти хорошего, надёжного мужа и в дальнейшем сидеть дома, как и полагается благовоспитанной девушке их времени. Петунию же подобный расклад не устраивал совершенно. Даже на Рождественских каникулах Роза несколько раз поднимала эту тему, видимо, надеялась отговорить Петунию, но та не собиралась так просто сдаваться.

Петуния часто обменивалась письмами с Северусом, а вот Лили писала, не сказать, чтобы часто — от неё пришло всего три письма, да и те с каждым разом становились всё короче. Родителям сестра писала также редко, о чём мама не забывала жаловаться при каждом звонке.

Лили отговаривалась занятостью и отсутствием особых новостей, и Петуния в принципе допускала, что подростку, попавшему в волшебный мир и окружённому магией, постоянные весточки домой могут показаться повинностью, несмотря на переживание родителей, желающих знать, как дела у их кровиночки. Однако стало казаться, что Лили буквально выдавливает из себя письма — настолько скупыми и лаконичными они были.

Это привело к тому, что Петунии пришлось мягко напомнить Северусу о его обещании присматривать за подругой и попросить кратко описывать, как у той дела. С тех пор в конце каждого его письма была часть, посвященная сугубо Лили. Он не расписывал подробно её дни, но кратко упоминал значимые по его мнению события: успехи в зельеварении и чарах, приставучего Поттера, который привязался к Лили, и благоволящих к девочке преподавателей. Петунии было совестно просить Северуса, по сути, шпионить, но волнение за сестру было сильнее неё.

Лето пролетело так же стремительно, запомнившись редкими посиделками с подругами: Эбби c родителями весь июль провела во Франции, где откровенно получала удовольствие от флирта с французами, а Мэгги наслаждалась первыми и оттого робкими отношениями с Джейком, которые закрутились после Рождественской вечеринки. По словам лучившейся от довольства Эбби, весь вид которой буквально кричал «я была права!», Торнберри был откровенно влюблён в их подругу — широкая улыбка, сияющий нежностью взгляд и «придурковатое выражение лица» выдавали его чувства с головой.

Петуния была рада за подругу, ведь Мэгги расцветала на глазах. И, казалось, что она черпает уверенность из своей любви, оказавшейся взаимной. Она всегда была миловидной, и Петунию удивляло, почему окружающие не замечают этого. Возможно, этому мешал спокойный характер Мэгги и более взрослое мышление, из-за которых девушку было трудно заметить на фоне сверстниц. Поэтому преображение подруги не поразило Петунию. И, когда остальные внезапно заметили Мэгги и увидели в ней красивую девушку, Петуния только усмехнулась и покачала головой. Этот случай в очередной раз показал как слепы люди в отношении окружающих.

Сама Эванс не хотела отношений — не видела себя в роли домохозяйки, которая послушно дожидается мужа с работы и во всём пытается угодить ему. Однако, казалось, именно этого ожидала от своей старшей дочери Роза.

Лили была «их ведьмочкой» и, кто бы что ни говорил, не совсем вписывалась в жизнь правильной, добропорядочной — нормальной — семьи, проживающей на Аллее Глициний. Родители гордились младшенькой, но совершенно не возлагали надежд, что она выйдет замуж за обычного парня, поселится на такой же тихой улочке и будет жить подобно им. Поэтому Роза с энтузиазмом перенесла все свои чаяния на Петунию, стараясь вылепить из неё приличную девушку так, как она это понимала — по своему образу и подобию.

Так что Петуния совершенно не удивилась, когда в течении всех летних каникул Роза всеми правдами и неправдами пыталась свести её с подходящим парнем. Конечно, подходящим по её критериям. Это значит, что парень — читай, будущий муж — должен быть из приличной семьи, на несколько лет старше и способен обеспечить семью из трёх-четырёх человек.

Петуния пыталась поговорить с мамой, однако та и слушать не хотела, утверждая, что «знает, как лучше, и Петунии следует прислушиваться к словам старших».

Тогда они впервые поругались, да так сильно, что Роза при виде дочери поджимала губы, хмурилась и молчала несколько дней. Генри, узнавший в чём дело, вздохнул, приглаживая усы, да попытался смягчить жену, за что был безжалостно выселен в гостевую спальню.

В итоге, вместо помощи, отец посоветовал Петунии быть помягче с матерью, а также присмотреться к парням — вдруг кто-то понравится. Всё же ей в следующем году исполнится уже шестнадцать лет, так что пора было задуматься о будущем, а Роза всего лишь переживает за неё.

Петуния и сама понимала, что мама не хочет ей зла и старается помочь устроиться в жизни, исходя из своих соображений, но это не мешало ей раздражаться. И, если вначале лета она пыталась относиться с пониманием, то, чем чаще Роза заводила с дочерью разговор насчёт её будущего, тем больше они ругались.

К августу их отношения больше походили на холодный нейтралитет. Атмосфера в доме сильно давила на Петунию, поэтому она проводила много времени на улице и в гостях у подруг. Генри, после недели в гостевой спальне, отстранился и предпочитал не вмешиваться в женские разборки.

Так что возвращение в школу девушка восприняла с облегчением, предпочитая продолжить подготовку к экзаменам. Ничего удивительного, что учебный год буквально промчался перед глазами. Немного подумав, Петуния решила остаться в школе на зимние каникулы, Лили также предпочла провести это время в Хогвартсе — одна из однокурсниц, проживающих в магическом мире, пригласила её на Рождественский вечер в гости. Стоит ли говорить, что младшая сестра с радостью ухватилась за эту возможность.

В июне, сдав экзамены, Петуния возвратилась домой. И первое время ей казалось, что Роза успокоилась в своём стремлении найти для неё подходящую партию. Она больше не заводила разговоры о её будущем, мнении окружающих и важности брака для девушки. И Петуния позволили себе расслабиться и насладиться погожими летними деньками. Благо погода располагала к долгим прогулкам, поэтому она часто читала в парке, встречалась с Мэгги и Эбби и даже дважды организовывала пикник с Лили и Северусом.

Однако затишье длилось не долго. Как-то в конце июля за ужином Роза объявила, что на днях к ним должны будут прийти гости, а значит, нужно подготовиться. Петуния с Лили лишь кивнули, так как подобное было в порядке вещей. В доме Эвансов довольно часто — по крайней мере раз в месяц — устраивались званые ужины. Нередко гостями были дамы из клуба садоводов Коукворта с их семьями и коллеги или клиенты из адвокатской конторы, в которой работал Генри. На таких ужинах разговаривали в основном взрослые, дети же должны были выглядеть пристойно, благовоспитанно помалкивать, отвечать на вопросы гостей и воплощать собой сущих ангелов.

И для Лили, и для Петунии это было знакомо, так что нисколько не удивило. Девочки привычно помогли Розе в подготовке: совместно навели порядок дома, особенно тщательно прибравшись в столовой и гостиной, и помогли с готовкой. Роза отвечала за основные блюда, Петуния — за гарниры, а Лили доверили соусы и закуски.

Всё шло как обычно, однако за час до начала ужина, когда Петуния была в своей комнате, в дверь коротко постучали. Петуния отложила расчёску на трюмо и произнесла:

— Входите.

— Милая, я хотела с тобой поговорить, — сказала Роза, заходя в комнату и прикрывая дверь.

Она приблизилась к дочери, мягко положила руки на плечи и повернула лицом к зеркалу, затем ненадолго сжала ладони в нежной ласке.

— Ты у меня такая красавица, похожа на меня, — вздохнула Роза и, взяв в руки расчёску, аккуратно провела по волосам. — Позволишь матери уложить тебе волосы?

Петуния молча кивнула. Внезапно защемило сердце: вспомнилось, что раньше Роза каждый день заплетала Петунию, но это прекратилось после её поступления в школу-школу интернат. Тогда Петунии пришлось быстро вспомнить, как укладывать волосы самой.

Она подумала, что, возможно, это попытка наладить связь, которые оставались натянутыми после прошлогодних ссор. Если это так, то Петуния бы с радостью простила Розу и постаралась вернуться к прежним близким отношениям матери и дочери.

Петуния улыбнулась и проворчала:

— Неправда, Лилс похожа на тебя намного больше, чем я, — а затем тихо пробормотала под нос: — и она намного красивее.

— Глупости! Кто такое сказал?

— Все так говорят, — неохотно призналась покрасневшая Петуния после недолгого молчания и отвела взгляд. Она не ожидала, что Роза услышит последнюю часть.

Роза поджала губы, продолжая методично расчёсывать волосы дочери.

— Вы с Лили разные, но, милая, это не делает кого-то из вас некрасивой, — медленно произнесла Роза и, увидев, как Петуния собирается возразить, перебила её: — И я это говорю не как ваша мать.

Петуния закрыла рот и нахмурилась, продолжать разговор не хотелось. Несколько минут они провели в тишине, а затем она тихо и горько проговорила то, что долго копила в себе:

— Когда мы вдвоём, все замечают лишь Лили, потому что она яркая и шумная. А меня воспринимают лишь как её невольное приложение — хорошую старшую сестру. Я словно невыразительный фон, призванный оттенить её броскую внешность.

— Милая, — ахнула Роза и обняла Петунию, — поверь мне, никто так не думает. Может, меня ты тоже считаешь некрасивой?

— Это не так!

— В юности, признаюсь, я тоже считала себя блеклой, тусклой, но позже осознала, что красота бывает разной. И совершенно не обязательно ей быть яркой и полной красок. Я хочу, чтобы и ты это поняла, Петти. Поразмышляй над моими словами.

— Хорошо.

После этого Роза поправила гребень и довольно кивнула. Она собрала волосы дочери в низкий пучок, который закрепила с помощью нескольких невидимок и нежного гребня с жемчугом и цветами цвета слоновая кость, а затем выпустила спереди несколько небольших прядей, чтобы обрамить лицо.

— Надень нитку жемчуга и те туфли с каблуком котёнка. Сегодня нужно выглядеть элегантно, но не вызывающе, — посоветовала Роза, оглядев вставшую Петунию с ног до головы.

— Сегодня настолько важные гости? Очередной папин богатенький клиент? — вскинула брови Петуния, посмеиваясь.

— Хм, вот об этом я и хотела изначально с тобой поговорить, милая.

Роза замялась и сцепила руки в замок — она так делала, когда переживала. Петуния, заметившая и выражение лица, и странную интонацию, невольно насторожилась.

— Что ты имеешь ввиду?

— Сегодня у нас в гостях будет семья Дурсли — крайне хорошие и добропорядочные, а главное — обеспеченные люди по словам Генри. У главы семьи своя строительная компания, а мать домохозяйка. Конечно, кризис немного ударил по компании, но это не страшно, не переживай, людям всегда нужно что-то строить…

Петуния нахмурилась, совершенно не понимая, к чему ведёт Роза. Зачем ей знать об этих Дурслях так много? Какая разница, что старший Дурсль владелец строительной компании? Ведь это не имеет к ним, а тем более к ней, никакого отношения. Она и так знает, что нужно быть милой с гостями и не позорить родителей.

— По счастливой случайности, — продолжала Роза, — у них есть сын. Его зовут Вернон и он всего на два года старше тебя! Генри сказал, что через пять-десять лет отцовская компания отойдёт под управление Вернона, так что он завидный жених…

Роза ещё продолжала что-то говорить, но Петуния уже ничего не слышала. Усмехнувшись, она на несколько секунд зажмурилась и сжала в руках найденную в шкатулке нитку жемчуга. Она думала, что мама хотела помириться. Надеялась, что, возможно, она наконец приняла во внимание желания Петунии. Она так скучала по мирной атмосфере, которая царила между ними сегодня, когда Роза так аккуратно и трепетно прикасалась к её волосам. Петунии на долгие минуты показалась, что всё стало, как прежде, что не было прошлогодних ссор и непонимания.

Похоже, она ошиблась.

_______________________

Шестой класс* (six form) — это последние два года (Year 12 и Year 13) среднего образования в Англии, Уэльсе и Северной Ирландии. Обычно обучение на этом уровне происходит с 16 до 18 лет.

Туфли с каблуком котёнка* (kitten-heel) — каблук-рюмочка, форма каблука, появившаяся в 50-е годы. Изначально задумывалось, что это своего рода переходный этап для девушек-подростков, которые пока не готовы носить высокую шпильку.