У Шэнь Юаня новый план (джен)

Примечания:

Крохотная глава, но этот текст очень важен, поэтому выделяю отдельно.

Бета: лапки приложены.

* Юэ Цинъюань *

Меч Сюаньсу обычно висел скромно в ножнах, отставленный так, что не сразу и ухватишь, сейчас же его рукоять была прямо под ладонью — сведи пальцы, и он взлетит, готовый нести справедливость, по тяжёлым покрытым печатями ножнам пролетали фиолетовые всполохи.

Золотой знак в воздухе вертелся всё сильнее, печати на земле пульсировали в такт, вверх ударил столб ци и разошёлся волной, омыв всех на пиках Цанцюн. Клятвы осыпались, как и радужный мост, соединявший пики.

Никто не заметил, как осыпались печати, сдерживающие кровожадный меч. Заклинатель и оружие после десятилетий борьбы слились воедино. За всё надо было платить, сила во все времена стоила дорого. Юэ Ци и в детстве не бегал от своих долгов, а теперь и подавно.

«Сяо Цзю», — плакала душа, окончательно теряя человечность, кровью набрякали тяжёлые парадные одежды — владыка Цюндин следовал своему долгу.

Всё продумали хитромудрые главы поколения Ань. Разрыв клятв ослабил орден, а правила позволяли волей старейшин свергнуть даже главу, как не справившегося. Но Сюаньсу чутко стоит на страже.

На два пальца выдвинулось лезвие, и стоять рядом стало невозможно. Лорд Цюндин не ждал помощи ни от кого, да и не нужна она — он один мог заменить армию! Выполните свой долг, и хватит с вас. Он, сложив руки на груди, смотрел, как дорогой испытаний проходили ученики, скрываясь во тьме пещер Линси. Ему надо выполнить свой — найти и покарать предателей.

Сюаньсу присосалась жадно. После стольких лет их больше ничто не разделяло, никак ему не спрятать самое важное — то, что скрывалось в глубине его души — тщательно оберегаемую любовь к Сяо Цзю. Юэ Цинюань не шелохнулся, когда у него вместе с годами жизни начали выгрызать остатки души. Стоял каменным истуканом, ожидая неминуемого.

Но чёрно-серебряный* отряд поднимался по склону. Оторопев, замерла Сюаньсу, а сам Юэ Ци не верил глазам. Чистая ци праведных заклинателей заставляла сиять защитный доспех, развевались кисти на копьях и полы одежд. Чётко печатая шаг, отряд воинов Цюндин прошёл через большой двор и встал в центр символа пика.

*чёрно-серебряный — цвета пика Цюндин. В каноне в одежде такого цвета ходил Юэ Ци, взяла на себя смелость расширить это правило до всего пика.

Сюаньсу давила силой, но лица воинов были спокойны и решительны, а уверенность непоколебима:

— Владыка Цюндин, прими́те наше служение! Наши тела и души принадлежат ордену, наша верность принадлежит Вам! Распоряжайтесь нами!

Юэ Цинъюань готов был ко всему: не дрогнув, уничтожить своё посмертие, дав сожрать свою душу Сюаньсу, возложить на алтарь служения ордену любовь к брату, но этого он не ждал.

Признание!

Сюаньсу, рыча, отступила, лезвие опустилось вниз и теперь торчало всего лишь на палец.

Его боль, его муки были не зря — братья оценили его верность и преданность ордену, они готовы вверить ему свою жизнь и следовать тем путём, который выберет он — четырёхсотый владыка пика.

Без раздумий упали на колени сильные воины, из пятидесяти глоток рявкнуло:

— Лорд Цюндин, прими нашу клятву служения!

Словно нехотя загорелся знак в центре, а за ним, натягивая цепь на груди владыки, загорелся круглый символ Цюндин.

Юэ Цинъюань смотрел не мигая, он хотел на всю жизнь запомнить этот момент. Неужели всё было не зря?..