↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Вопреки року (гет)



А что, если с самого начала после высадки нолдор в Эндорэ события пошли не так, как было зафиксировано в летописях? Что, если Лехтэ, жена Куруфина, проводив своих близких в Исход, решила все же их потом догнать? Как бы выглядел тогда Сильмариллион?
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава

Глава 135

Теплое, ласковое дыхание ночи, щедро замешанное на свете звезд и сдобренное густыми ароматами медвяных луговых трав, ворвалось в спальню. Макалаурэ вздрогнул и, распахнув глаза, привычным быстрым цепким взглядом осмотрел покои и сел в постели.

Сначала он и сам не понял, что его разбудило. Просто вдруг сквозь сон показалось, что кто-то позвал его. Однако мелиссэ рядом мирно спала, уютно положив под щеку ладонь, и муж на некоторое время залюбовался ею. Затем он наклонился и, оставив на ее шее невесомый, ласковый поцелуй, поднялся и надел штаны и рубаху.

Зов повторился, и Фэанарион наконец понял, кому тот принадлежит. Он быстрым, бесшумным шагом пересек спальню и подошел к стоявшей около окна колыбели. Маленький сын, очевидно заскучав, звал отца, а заодно развлекал себя, бессознательно пытаясь сотворить магию. Он шевелил в воздухе над головой ручками, и когда с пальцев срывались крохотные голубоватые искры, беззвучно смеялся, широко разевая еще беззубый рот. Заметив своего атто, эльфенок рассмеялся уже в голос и потянулся к нему, а Макалаурэ, наклонившись, взял сына и прижал к груди.

Алкариэль заворочалась во сне, и тот тихо прошептал сыну:

— Давай-ка мы с тобой выйдем — не будем мешать аммэ отдыхать.

Осторожно прикрыв за собой дверь спальни, Фэанарион вошел в детскую и, распахнув окно, поднес малыша так, чтобы тому был виден усаженный цветами и деревьями сад. Эльфенок радостно засмеялся, а его отец подумал, что еще совсем недавно о подобном счастье, рождении сына, он даже не мечтал.

Снова вспомнились холодные Чертоги Мандоса, его пронизанные страхом и чарами тьмы стены и равнодушные стражи, в любой момент готовые выполнить приказ своего владыки и убить, навечно стереть фэа из мироздания.

Макалаурэ крепче прижал к груди теплое тело сына, и улыбка Алкариэль, воспоминания о ее ласках и счастливом, жизнерадостном смехе согрели душу. Он сел на стул и, устроив малыша на собственном колене так, чтобы ему было лучше видно, вытянул вперед руку и сотворил из света звезд призрачную, сияющую прозрачным серебристым светом фигуру оленя. Малыш загулил, потянул к нему ручки, и тогда отец создал такую же фигуру зайца. Животные побежали через поля наперегонки, и на их пути начали вырастать густые, пронизанные радостью и светом леса, широкие бурные реки и крепости нолдор, высокие и могучие, словно скалы, что их окружали.

Сын захлопал от восторга в ладоши, и Фэанарион погладил его по голове, мысленно благодаря Единого за посланное ему благословение.

Спать не хотелось, поэтому лорд Врат одел эльфенка потеплее и вышел с ним в сад. Сидевшие на ветках яблонь птицы, завидев малыша, перелетели поближе к нему и зачирикали на разные голоса, приветствуя.

Ласковый летний ветер подхватил разбросанные Исилем серебристые искры и закружился, щекоча ребенка. Тот снова радостно засмеялся, пытаясь достать его в ответ, и наблюдавший за этой игрой Макалаурэ вдруг понял, как следует назвать малыша.

«Сурелайтэ, — подумал он и ясно, до самой глубины фэа осознал, что именно это имя подходит сыну больше всего. — Сурелайтэ Канафинвион. Ибо будет он, словно летний ветер, стремиться вперед, пытаясь дойти до края мироздания и все познать, и, словно летний ветер, будет нести с собой благословение».

Макалаурэ на мгновение замер, стремясь запомнить охватившее душу спокойствие и умиротворение, а после, выйдя с сыном на середину поляны, запел.

Природа приглушила свои голоса, благоговейно внимая, и даже сверчки, казалось, перестали стрекотать. Ночь плыла, окутывая легким, прозрачным покрывалом снов землю, и менестрель вдруг понял, что путь народа квенди не закончен, а только начинается.

Он долго еще гулял с Сурелайтэ по саду, а после, когда сын начал наконец задремывать, поднялся в покои и, уложив его, разделся сам и лег в постель, бережно и нежно обняв жену. Алкариэль пошевелилась и сонно спросила:

— Что-то случилось?

— Ничего, — ответил Макалаурэ и, не удержавшись, погладил любимую по плечу и, крепче прижав ее к себе, поцеловал. — Просто пора собирать праздник Эссекармэ(1).

— М-м-м? — все еще в полусне, заинтересованно промычала Алкариэль. — И как ты его назвал?

Фэанарион коснулся губами шеи жены и, медленно проведя ладонью по ее бедру, ответил:

— Сурелайтэ.

— Красивое имя, — ответила та и, потянувшись навстречу, запустила пальцы в волосы мужа. — Расскажешь утром подробности?

— Обязательно, — пообещал Макалаурэ и, заключив жену в объятия, обжег ее кожу горячим стоном. — Иди ко мне, melmenya…


* * *


— Анайрэ, любимая, ты все же здесь, ты пришла, — фэа Нолофинвэ металась, стараясь дать супруге понять, что он чувствует ее присутствие и рад, несказанно рад быть вновь рядом с ней. Однако все попытки остались тщетны — тело так и не захотело откликнуться на зов души. Финголфин видел, как жена нежно перебирает его волосы, как ласково проводит пальцами по щекам, берет за руки и зовет, зовет, зовет… А он, точнее его фэа, не видит дверь, не знает, как вернуться и обнять ту, что дороже всех сокровищ Арды.

Анайрэ долго сидела рядом с мужем, и слезы медленно катились по ее щекам, изредка капая на подушку супруга.

— Неужели ты не вернешься? — с горечью и болью прошептала она и почти без сил упала ему на грудь. Дыхание Финголфина чуть сбилось, но тут же вновь выровнялось и стало, как прежде, редким и неглубоким. Нолдиэ обнимала мужа, умоляя валар помочь им, но Стихии оставались глухими к ее отчаянным мольбам. Наконец она встала и, бросив еще один взгляд на любимого, вышла.

Нолофинвэ вновь остался один. Конечно, приходили целители, ухаживали за ставшим бесполезным роа, несколько раз навещал старший сын и внук, приезжала дочь. Одним коротким зимним днем влетел недавно вернувшийся в Белерианд Аракано. Младший Нолофинвион на удивление не спешил покидать Аман, стараясь привести за собой как можно больше эльдар.

— Пока путь открыт и почти безопасен, нам стоит добраться до смертных земель и их превратить в дивный край, очистив его от искажения, — призывал он нолдор, ваниар и телери. И если первые охотно шли за ним, то с остальными порой возникали сложности. Однако и их удавалось убеждать — Аман постепенно пустел.

— Отец! — воскликнул он, заходя. — Вернись, прошу!

Тишина, горькая и глухая, повисла в комнате. Лишь через несколько мгновений ее разрушил тяжелый вздох Аракано.

— Прости нас, отец, — прощаясь, произнес он. — Мы ничего не можем сделать для тебя.

Зимние холода сменились оттепелями. Подули южные ветра и вновь запели птицы. Весна одела Белерианд в нежную зелень, которая достаточно быстро сменилась изумрудным летним нарядом.

Когда отдельные желтые листья украсили деревья в Хисиломэ, а на полях налились золотом колосья, в покои Нолофинвэ вошел Феанор.

— Здравствуй, брат, — произнес он и подошел ближе. — Пора возвращаться, нас скоро ожидает новый исход.

Фэанаро потянулся к душе Финголфина, надеясь вернуть ее в роа. Однако путь был закрыт. Как ни старался Пламенный, преодолеть преграду так и не смог.

— Выход должен быть, должен, — упрямо повторял он, шагая по комнате и вспоминая, что чувствовал, когда сам был лишен тела.

Мелодия мироздания явственно всплывала в памяти, а энергетические потоки становились все более зримыми.

— Похоже, другого способа нет, — подумал Фэанаро, еще раз убеждаясь в правильности своих ощущений и мыслей. Он опустился в кресло и прикрыл глаза, позволяя душе парить вне тела и даже вне мира. Оставив лишь тонкую золотую нить, что соединяла роа и фэа, старший Финвион устремился к изнанке, желая, как когда-то делал его сын, создать дверь и выпустить душу брата. Однако связь, удерживавшая его душу, не позволяла добраться до нужного места. Не раздумывая, Феанор оборвал и ее, тут же начав Песнь.

Было тяжело. Мелодии противостояли искаженные вибрации, менявшие мир вокруг. Однако постепенно золотые створки начали проявляться, становясь все более различимыми. Фэа уставала, а брошенное роа все с большим трудом поддерживало в себе жизнь. Казалось, еще немного, и вой, что приближался с каждым мгновением, превратится в хорошо знакомый смех Намо.

— Вой, — подумал Феанор. — Неужели снова та гончая?

Ужаснувшись возможной встрече, Пламенный с силой толкнул створки. Еще раз. Еще. Они не поддавались.

— Ноло! — позвал он брата. — Я знаю, что ты рядом. Открой дверь. Увидь ее.

И Феанор вложил все силы души в то, чтобы сделать створки как можно более различимыми. Он ощущал присутствие Финголфина и его горячее желание освободиться.

— Давай вместе! — наконец закричал старший и потянул на себя дверь.

Искажение лопнуло, а в образовавшемся проеме показалась фэа Нолофинвэ.

— Быстрее, возвращайся в свое роа! — прокричал Фэанаро, увидев силуэт призрачной псицы. Его фэа полыхнула, желая напугать гончую пламенем, и поспешила за братом назад, стараясь отыскать свое уже полуживое тело. Наконец он смог совершить вдох и тихо прошептать:

— Нерданэль. Это ты…

Супруга, вбежавшая вместе с остальными родичами мужа в покои, бережно обняла его, не обращая внимания на радостную суету вокруг Нолофинвэ.

— Сейчас, подожди, мне надо сказать ему пару слов, — Феанор встал и подошел к кровати брата.

— С возвращением, — произнес он и улыбнулся. — Набирайся сил — скоро нам всем предстоит долгий путь.

— Что?

— Когда?

— Зачем?

— Снова Враг?

Голоса родичей и верных неслись со всех сторон.

— Об этом вам объявит нолдоран. Я же… я пока должен еще многое успеть сделать.

— Благодарю, — наконец раздался голос Нолофинвэ. — И ты можешь быть уверен, что последую за тобой.

Феанор резко развернулся и серьезно произнес:

— Ты, как и я, проследуешь за королем, Ноло. А пока что набирайся сил. Брат.

Двери за супругами закрылись, и Мастер устало прислонился к стене:

— Я рад, что ты рядом, мелиссэ.


* * *


— Так, значит, ты в самом деле не хочешь ехать? — на всякий случай еще раз уточнил Арафинвэ и устало вздохнул. — И почему я не удивлен…

Последние слова, вырвавшиеся из глубины души, не были вопросом. Скорее, мыслями вслух, или, может быть, констатацией факта. Стоявшая напротив мужа Эарвен молчала, словно воды в рот набрала, и отсутствующим взглядом смотрела в окно. Было видно, что мысли ее блуждают где-то далеко, но где именно, ее супруг не мог предположить.

Золотой луч Анара медленно скользил по комнате. Капли воды в клепсидре падали, неумолимо отсчитывая мгновения. Младший Финвион молчал, потому что не знал, что еще можно сказать в такой ситуации, как убедить. А, может, уже устал пытаться. Взгляд его останавливался то на столе, за которым было написано множество писем, то на кресле, в котором он частенько дремал в Час Смешения Света. За окном простирался Тирион, но уже почти не было слышно голосов нолдор. Только птицы пели пронзительно и звонко.

«Совсем как раньше, до той злополучной гибели Древ», — отрешенно подумал он и встал со стола, на краешке которого до сих пор сидел.

Эарвен не пошевелилась, лишь взгляд ее скользнул вслед за мужем. А тот пересек комнату, взял уже полностью собранную сумку и пошел к двери. Сказать ему было больше нечего.

«Решение принято», — подумал он.

Арафинвэ прислушивался к собственной фэа, спрашивая самого себя, не дрогнет ли что-нибудь в груди, не заболит ли. Но все было спокойно и даже благополучно.

«Значит, все правильно делаю», — решил он и открыл дверь.

Вдруг за спиной раздался голос жены:

— А когда ты вернешься?

Муж замер, потом устало обернулся и проговорил:

— Я не вернусь, пойми это уже наконец. Я отправляюсь в Белерианд навсегда. Мне нечего больше делать в Амане.

И твердым шагом вышел за дверь, покинув дворец через боковой вход. На крыльце он остановился и несколько минут разглядывал сад. В памяти всплывали годы уже далекого детства, когда он так любил гулять здесь с отцом. Рука сама нащупала в кармане заранее приготовленный мешочек с семенами яблонь.

«Нечто бесконечно дорогое я все же заберу с собой», — подумал он, и на душе стало заметно теплее.

Взгляд устремился на восток. Туда, где виднелось ущелье Калакирья. С вечерним приливом корабль телери заберет его и понесет к смертным землям. Следовало поторопиться — времени на разговоры с женой было потрачено слишком много.

Он сделал уже несколько шагов, когда позади послышались голоса.

— Государь, мы с вами! — уверенным тоном заявил один из верных.

Финвион обернулся и увидел десять пар глаз, решительно глядящих на него.

— Нет больше государя, — покачал головой он. — В Белерианде, куда я направляюсь, уже есть один король нолдор, признанный всеми квенди. И двум не бывать.

Верный кивнул, ничуть не смутившись:

— Пусть так, но Арафинвэ Финвион тоже не может ехать один.

Бывший король нолдор Амана тепло улыбнулся и кивнул:

— Благодарю вас, друзья. Раз так, то поспешим.

И они направились в сторону ущелья.

Ольвэ встретил родича приветливо и чуть-чуть печально. Весть, что Эарвен так и не изменила своего решения, заставила его удрученно покачать головой. Он проводил Арафинвэ на ожидавший его корабль, и тот поднял якорь, задорно ловя парусами попутный ветер.

Скоро судно, увозившее в Белерианд младшего Финвиона, растаяло вдали. Ольвэ постоял еще несколько минут и направился во дворец. На сердце его отчего-то было тяжело.


* * *


Ласковый, теплый летний ветер едва заметно шевелил прозрачные занавеси. Серебристый невесомый луч Исиля скользил по полу. Музыка, пронзительная и чистая, звучала, казалось, не только в сердце Тьелпэринквара, но в самом мироздании. А, может, так и было.

Поняв, что все равно в эту ночь не сможет уснуть, он неслышно выскользнул из постели и, полюбовавшись несколько долгих мгновений женой, укрыл ее легким пледом.

Фэа звала нолдо куда-то далеко вперед, за горизонт. Или в горние выси. Туда, где только что парила и где слышала зов, так похожий на тот, что искал нолдоран долгими, выматывающими днями. Зов нового мира.

Проворно одевшись в первые попавшиеся штаны и рубаху, Тьелпэ подошел к распахнутому окну и, опершись о раму, долго стоял, глядя в широкое, усыпанное звездами небо. Роа его еще хранило память об объятиях жены, о тепле ее губ, а в груди звучала мелодия.

«И все же, как похожа она на ту самую музыку творения, что я ищу», — вновь до глубины души поразился он и даже тряхнул головой. Однако наваждение не прошло. Наоборот, оно зазвучало победно и звонко, словно радовалось, что ему удалось наконец пробиться к сердцу короля нолдор.

«И если это действительно так…»

Тьелпэринквар не додумал мысль. Развернувшись, он сел в ближайшее мягкое кресло и, расслабившись, закрыл глаза. Позволив фэа раскрыться, он постарался воспроизвести эту музыку, что искала его и в конце концов нашла, и сам устремился мыслью ввысь. Туда, где среди бесконечных мириадов звезд горели зажженные Единым миры. Нолдо звал, искал, уверенный, что вот-вот обнаружит…

И это произошло. Один за другим тянулся Тьелпэринквар к встречавшимся на пути фэа мирам, но все они звучали иначе — один был похож на летнюю грозу, другой на светлую опушку хвойного леса. Пока один из миров, которые повстречал нолдоран, сам не потянулся ему навстречу. Эльф рванулся мыслью к нему, вслушиваясь в знакомую, столь желанную мелодию, ту самую, напоминавшую музыку творения.

— Наконец-то! — воскликнул он, распахнув глаза.

Ненуэль встрепенулась и села на кровати:

— Что-то случилось, мельдо?

— Да! — вновь победно воскликнул муж и, поднявшись, в нетерпении прошелся несколько раз по комнате. — Я нашел то, что искал.

— Наш новый мир? — обрадовалась жена.

Глаза ее горели восторгом от столь долгожданной и желанной вести, а еще неподдельным восхищением. Тьелпэ сел на кровати и, потянувшись к ней, обнял одной рукой и поцеловал. Зарывшись лицом в ее волосы, вдохнул такой родной запах, и ощутил, как смятенная фэа успокаивается, а мысль начинает работать четко и ровно.

За окном занимался яркий золотисто-розовый рассвет. В природе царила такая тишина, что было слышно, как звенят росинки на ветках.

— Я люблю тебя, — прошептал Тьелпэринквар жене.

— Я тоже тебя люблю, — откликнулась Ненуэль. — Но что ты теперь намерен делать?

— Сразу после завтрака сообщу родным, и будем собираться в дорогу. Нам с тобой и с Индилимирэ теперь предстоит объехать все земли квенди.

— Дочка обрадуется, — весело произнесла Ненуэль. — Он давно рвалась путешествовать.

— Теперь ее мечта сбудется, — улыбнулся Тьелпэ.

Поднявшись, он подошел к столу и тщательно записал необходимую для будущего перехода информацию. Душа в нетерпении рвалась вперед, словно несущийся через поля галопом конь. Не в силах усидеть на месте, нолдоран принялся расхаживать по покоям, вслух делясь с женой возникающими мыслями. Ненуэль отвечала, спрашивала подробности, а заодно одевалась и приводила себя в порядок. Тьелпэ любовался ею и почти со страхом думал, сколь бедна и нелепа была бы его жизнь без нее, если бы тогда, стоя на развилке жизни, у самого первого критичного выбора, решил бы отказаться от звучавшего в душе зова грядущей любви и захотел бы жить один.

Не удержавшись, он поцеловал жену в обнаженное плечо и, встретив в зеркале ее взгляд, достал из кармана выполненную в виде бабочки жемчужную заколку с бриллиантовыми подвесками, и протянул любимой:

— Вот, возьми. Это тебе.

— Благодарю, мельдо, — прошептала в ответ та и некоторое время любовалась игрой золотистого света в совершенных гранях. Затем она закрепила украшение в волосах и, поднявшись, поцеловала мужа.

Завтрак прошел в заинтригованном молчании. Тьелпэринквар прислушивался к биению собственного сердца, к голосам верных за окном, к шепоту мироздания, до сих пор звучавшего в памяти, а после, когда Тьелкормо уже было сделал движение, чтобы подняться и помочь своей жене встать, объявил:

— Я нашел наш новый мир.

Казалось, воцарившуюся густую и одновременно такую хрупкую тишину можно было пощупать руками. А после мироздание раскололось с оглушительным хрустальным звоном, и все заговорили практически разом.

— Поздравляю! — воскликнул Атаринкэ.

— Я и не сомневалась в тебе, — сообщила Лехтэ.

— Молодец, — раздался голос Фэанаро.

Нерданэль всплеснула руками, Нольвэ просто кивнул, Тарменель начал строить планы на ближайшие дни, а Тьелкормо вдруг проговорил:

— Значит, мы вовремя успели. Потом бы явно было не до того.

Он это сказал тихо, но так, что его услышали все.

— О чем ты? — спросил брата Курво.

Турко задумчиво посмотрел на жену, а когда та кивнула ему, сообщил, не скрывая собственной радости:

— Мы с Тинтинэ ждем ребенка.


1) праздник наречения имени у эльдар

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 02.08.2024
Обращение автора к читателям
Ирина Сэриэль: Автор очень старался, когда писал эту историю, и будет бесконечно благодарен за фидбек.
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
5 комментариев
Приветствую, дорогой автор!
И вот я снова с вами, готова погрузиться в новую историю "что, если...". В стихах, обращенных друг к другу, как летящей через пространство и миры осанве, Куруфинве и Тэльмиэль пытаются выразить свои чувства - отчаяние, усталость и скорбь.
Мне интересно, как сложится их история на новый лад?
И да начнется новое путешествие! Увидимся в следующих главах)))
5ximera5

Мы с соавтором обязательно будем ждать встреч с вами в новых главах! И от души надеемся, что вам понравится история!
Приветствую, дорогой автор!
Тяжело пришлось ушедшим Эльдар: все они постоянно в опасности, это выматывает и тела и души. Им нужна помощь, но откуда ее взять, исторгнувшимся из дома, последовавших за Клятвой... Остаётся только держаться, стиснув зубы и кулаки. Куруфинве тоже держится из последних сил. Одна только мысль о том, что он в любой момент может потерять тех, кто ему дорог, ввергает его в ужас! Хорошо, что Тьелпэ отделался только раненой рукой и шишками, да ссадинами. Все могло закончиться гораздо хуже.
Тем временем его мать тоже не знает покоя. До появления на небесах нового светила, мир эльфов был покрыт мраком, совсем так же, как и душа самой Тэльмиэль. Но вот, случилось чудо и, возможно, откроется новое дыхание и придёт время для новых решений!
Фэа Куруфинве и Тэльмиэль тянутся друг к другу. Так хочется увидеть их воссоединение!!!
Спасибо большое за главу и до встречи в новых!
5ximera5

Новые светила зажгли свет не только в небесах! Эльдар сделают все, чтобы преодолеть трудности, какими бы они не были! И не только Курво с Лехтэ ) Апереди речь пойдет о многих и многих ) надеемся, вам понравится история!
Спасибо вам огромное за внимание к истории!
До встречи в новых главах!
Приветствую, дорогие автор и соавтор!
Как же пронзительно описаны метания и сомнения Тэльмиэль! Как разлука с сыном и мужем буквально убивает ее: пьет силы, крадет радость, вселяет неуверенность. Она хочет все исправить - хоть пешком через льды, хоть бы и полетела к родным... Если бы могла. И даже во сне боль не оставляет ее и она видит все злоключения семьи. Наверное, именно это жгучее желание все исправить и исцелиться, помогло Тэльмиэль проникнуть сквозь пространство и намекнуть Куруфинве о том, как помочь их сыну. Бедный Тьелпэ так мучается, коварный яд течет в его крови... Только забота отца и матери стоят между ним и смертью.
В который раз я поражаюсь тому, как филигранно описываете вы процесс исцеления у эльфов: это и травы, и заветные песни и слова, даже магия жестов здесь имеет значение!
И нельзя не отметить, как динамично и четко прописаны батальные сцены. Схватка с тёмными силами, где эльфы теряют родных и близких. Каждое слово на месте, картинка рисуется в голове, как кадры кинофильма!
Огромное спасибо за ваш труд!
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх