Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Утро субботы было дождливым и пасмурным. Немногочисленные студенты, рискнувшие отправиться в поселение, проходили внимательный досмотр зонтиком миссис Пинкертон, и под чавканье фестральих копыт расселись в десяток экипажей.

— Это какой-то Азкабан уже, — пробурчал оказавшийся в одном экипаже с Теодором Коннор Беддард с третьего курса Слизерина, худощавый высокий мальчишка из Дублина, первейший лоялист на всём факультете. — Мистер Нотт, почему нам не дали прогуляться?

— Смотрительница Пинкертон не хочет допустить нас пешком, — ответил Теодор официальным тоном. — Никто не должен потеряться, а вокруг Хогсмида патрулируют дементоры.

Ирландец и его сокурсницы опустили глаза. «Действительно Азкабан», — отстранённо подумал Нотт.

Его на самом деле захватил странный мандраж. Он полгода боролся с Тёмным лордом и его радикальными сторонниками в Хогвартсе, вёл подпольную войну, устроил провокационный спектакль, приобрел контрабандные зелья и пожал руки с лидером противостоящего правительству движения. Но это была тайная война, в которой у него не было необходимости открыто демонстрировать свою принадлежность, были покровители, что защищали своим словом, были рычаги влияния изнутри. В его нынешний визит всё могло уже поменяться.

Мерное покачивание экипажа окончилось за считанные минуты, и зашевелившиеся дети вернули Теодора из раздумий.

Хогсмид уже не поражал воображение. Теодора мало что удивляло здесь и в детстве, четыре года назад, но теперь и того удивления не осталось. Обогнав кучковавшихся возле экипажей нерешительных подростков, строивших планы на этот — первый с каникул — выход в поселение и по пути всё позабывших, он мерным шагом направился вперёд. В «Писарро» за чернилами, чтобы не вызывать подозрений своим поспешным визитом в «Три метлы» хотя бы у себя, потом в «Сладкое королевство» за шоколадным кексом, который у него попросил принести простывший Винсент, и только затем, через час, в «Три метлы».

Как назло, перед «Тремя мётлами» он столкнулся с не то патрулировавшими Хогсмид, не то праздно проводившими время Пожирателями смерти.

— Мистер Нотт, — окликнул его голос, знакомый скорее по схожему голосу того, кто шесть лет жил с ним бок-о-бок. — Куда-то спешите?

— Добрый день, мистер Гойл, — Тео обозначил лёгкий поклон головой, остановившись на месте. Внутри у него всё задрожало, а мысли полетели одна другой страшнее. — От такой погоды хочется скрыться прочь.

— Да, понимаю вас, — слегка усмехнулся мужчина. Его спутник молчал. Теодор не был ему представлен, но он видел его не раз в прошлом, мистера Марка Гиббона. Его брат был среди тех, кто нападал на Дамблдора, подумалось Тео, и Гойл либо не знал об этом, либо был слишком мягок, чтобы потребовать спроса за сына. — Мой вам совет — не покидайте замка лишний раз. Погода ныне слишком плоха по всей Британии, чтобы лишний раз испытывать судьбу.

Это было предостережение, которое Теодор не мог трактовать никак иначе, кроме лично в свой адрес. Усилием воли, невообразимым усилием воли он подавил желание поправить шарф.

— Благодарю вас за участие, мистер Гойл. Надеюсь, к весне потеплеет.

— Думаете, что задует южный ветер и принесёт тепло? — усмехнулся он. — Посеевший ветер пожнёт бурю.

— Тогда буду уповать, что стены Хогвартса устоят под любыми бурями.

— Ах, милый Хогвартс, — заговорил молчавший Гиббон. — Что будете делать после ЖАБА, Нотт? Министр хочет ввести распределение обязательным для выпускников. Подумайте, куда хотите податься, в Министерстве сейчас нужно много рук.

От тона собеседника Теодора передёрнуло.

— Спасибо за предложение, мистер Гиббон. Надеюсь, что смогу быть полезным нашей Британии, — нейтрально ответил Тео. Аврорат или другие «силовые» структуры его как старт карьеры не интересовали вовсе, не говоря уже про Пожирателей, куда его бы наверняка отправили по воле распределявших.

— Грегори хотел быть колдомедиком, — сказал вдруг с надломом в голосе отец покойного сокурсника Нотта. — Лечить людей. Зелья назначать, раны сращивать, расколдовывать дураков.

Воспоминание о сыне будто бы выпустило из него дух, и взрослый, опытный колдун мгновенно стал вдруг поникшим седовласым стариком под мелкой моросью февральского шотландского дождя.

— Мне жаль, что я не смог остановить Поттера тогда, — сказал Теодор, потому что нужно было что-то сказать.

— Этот ублюдок заслуживает всего, что с ним сделает Повелитель, — процедил Гиббон, сощурившись. — Пусть Малфои снова предали нас, ему некуда идти, и рано или поздно он окажется здесь, в западне. Проклятье, — Гиббон, спохватившись, ловким движением достал палочку. Теодор затравлено отшатнулся. У крыльца, где они стояли, вдруг сгустился невесть откуда взявшийся туман.

— Обливейт! — скомандовал Гиббон.

— Протего, — хрипло перебили его слова Гойла.

Магический туман, сгустившийся вокруг Нотта и Пожирателей, на мгновение вспыхнул — и Гиббон отшатнулся назад, подхватываемый мрачным Гойлом.

Теодор потерял все слова, что у него были. Туман окутал их вновь, повинуясь движению палочки мужчины, пока его спутник ловил ртом воздух.

— Ты не смог остановить убийцу моего сына, — тихо прошептал Гойл. — Но ты смог привести мне его шкуру и получить внука. Я не забыл это, Нотт. Вали в свои «Три метлы», но знай, что если ты идёшь на встречу к ублюдку Яксли в номере на верхнем этаже, второй раз я тебя не спасу. Пшёл вон, щенок.

Туман рассеялся, и Нотт спешно, срываясь на бег, бросился ко входу в паб, рывком отворяя дверь и закатываясь внутрь.

Тёплая, напряжённая, но радушная постольку, поскольку это было возможно, атмосфера внутри чуть пригладила его нервы. Стараясь не шататься, задаваясь вопросом: «Что это, во имя Мерлина и Морганы, такое было?!», он прошёл к стойке. Мадам Розмерта с милой улыбкой болтала с сидящем рядом с ней незнакомце и с видимой неохотой отвлеклась на ещё одного студента.

— Мистер старший префект, — изобразила она вежливую улыбку. — Чем могу быть полезна?

— Спасибо, Розмерта, — кивнул он. — Погода дрянная сегодня, меня аж колотит от холода.

Колотило его от другой причины, но говорить он об этом не собирался.

— Ах, школьники сегодня даже не помнят про согревающие чары!

— Это всё подготовка к экзаменам. Забываешь азы! — без особого чувства отшутился Теодор. — Нальёшь мне грога?

Нотт был совершеннолетен уже без малого год, и мог себе позволить шалости, недоступные подросткам.

— А мне «Звёздного света» на два пальца, — добавил вдруг нарочито басом маг, с которым Розмерта флиртовала. Она сладко, даже игриво улыбнулась ему, и пообещала принести старую бутылку этого виски из подвала.

Теодор присел за стойку, пытаясь привести мысли в порядок, как вдруг на столешнице перед ним проступили буквы.

«ПОНЕДЕЛЬНИК ЛОНДОН ГРОУВ-СТРИТ ВОСЕМЬ ДЕВЯТЬ ТРИДЦАТЬ СПРОСИТЬ КИМ НЕ ПОВОРАЧИВАЙ ГОЛОВУ».

Последний совет был очень актуален: Тео как раз было дёрнулся, чтобы покоситься на неизвестного соседа, явно не Джереми Яксли — сквиб бы не смог использовать эту разновидность чар — но вместо того удачно перенёс это движение, чтобы пересесть боком и обернуться назад, в зал.

Примерно половина мест в зале «Трёх мётел» занимали студенты. Большинство из них и ехало в Хогсмид на деле не за «приколами» закрывшегося Зонко, а за сливочным пивом и атмосферой свободы и взрослости, что, как им казалось, приносило поселение. Тео в голову пришла мысль, что жители Хогсмида, первые из них, должно быть, были как раз-таки очень инфантильны, раз поселились магами у самого школьного замка.

«И почему, всё же, Гойл вступился за меня?» — вернул себя Нотт к прежним раздумьям, повернувшись обратно. Столешница была гладка и чиста, как и раньше, а мадам Розмерта как раз поставила перед ним стеклянный бокал, наполненный горячим грогом с долькой апельсина.

Сосед лихо подмахнул свой напиток, и сияющее магическим огнём подожжённая жидкость мигом влетела в его рот так, что он даже не закашлялся, лишь шляпа его накренилась к затылку. Соломенные волосы были Нотту знакомы, так что он, даже не поворачиваясь, смог сопоставить факты.

Это был никто иной, как Уилл Пендлтон, спасший его от вампиров месяцы назад. Его скулу украшала язва незаживающего шрама, а руки подрагивали — может, от выпивки, а, может, от ран.

Они были ровесниками, и Теодор предусмотрительно поблагодарил мать-магию, что он спал и верховодил студентами в замке, а благородный, но нищенствующий Уильям делал разные грязные дела для своего патрона, а то и для Тёмного лорда лично.

* * *

— Нотт, ты должен мне помочь, — безапелляционным тоном заявила ему Лаванда Браун вечером воскресенья. — Только ты можешь это сделать.

— Что? — удивился Теодор. Браун была дочерью отставного аврора, но за минувшие годы они едва ли перекинулись десятком фраз — и чаще всего это были реплики вроде: «Передай мне книгу, Теодор; спасибо, Лаванда». — Что-то случилось?

— Случилось! — хлопнула она рукой по столу. — Артур Гэмп. Знаешь такого?

Брови Тео изумлённо поползли вверх.

— Конечно, — как можно деликатнее ответил он. — Мы знакомы с детства.

— Знакомы с детства! Мне казалось, что вы с ним друзья. Ты видел его в последние дни?

Теодор поднялся из-за своего рабочего стола и поправил зелёно-серебристый слизеринский галстук, заправленный под жилетку, на которую был наброшен плащ, заменявший мантию. Ему подумалось, что он тоже хотел бы добавить своему рабочему месту в башне префекта какого-то наследия, чего-то, что говорило бы о нём как о хозяине этого места целый год. Единоличном.

— Мы виделись намедни, когда я вернулся из Хогсмида, — хмуро ответил Тео. Хмуро от укола совести — если уже гриффиндорка Браун пришла к нему, слизеринцу Нотту, говорить про Арчи, человека, что был ему как брат, то Теодор что-то пропустил. — Он посетовал, что всё его время уходит на картины.

— Картины! Картины! Ты видел эти рисунки? Он болен, болен!

Браун мастерским движением следователя, что хотел повергнуть уликами в шок, из-за спины достала стопку пропитанных магией листов, швырнув её на стол. Теодор склонился над ними, и тут же отшатнулся — так ему было не по себе от увиденного.

Огромные человекоподобные твари, сверкающие рунами и черепами, угрожающе поворачивались и следили за зрителем. Кислотные пейзажи неестественных цветов заставляли ощущать мурашки на коже. Дивные твари бросали друг в друга людьми, словно снежками. Последним эскизом была сцена битвы огромной обезьяны против ящера в маггловском городе, не то Лондоне, не то Париже. Сквозь бумагу и чернила Тео слышал рёв тварей и скрежет металла маггловских дворцов.

— Откуда это… у тебя? — спросил он, собравшись с чувствами.

— Оттуда, — отрезала она. — Вы все тупоголовые мальчишки, неспособные заметить, что с вашими друзьями что-то не так. Слава магии, что есть мы.

— Ты следишь за Арчи?

После его вопроса русоволосая ведьма покраснела и отвела взгляд.

— Он мне не безразличен, — смело подняв голову через миг, ответила она. — Пусть я знаю, что он сохнет по какой-то заморской дуре, но он хороший парень и заслуживает большего. И точно не вот это.

Она ткнула ещё раз пальцем в рисунок, и гигантское чудовище попыталось цапнуть её чернильными лапами.

Теодор вспомнил, как ему осенью рассказывал Артур про то, что одна из младшекурсниц нарисовала страшные рисунки. «Может, дело в этом?»

— А мадам Помфри…

— Ты идиот, Нотт! Сразу видно, почему ты не попал на Райвенкло и уступаешь даже своему дружку Буту в табеле. — Тео стало чуть обидно. — Как я пойду к Помфри? С чем? С рисунками? Он художник, он так видит! Займись ты.

Это было правильно сказано с её стороны. Именно Теодор должен был проявить свою дружескую приязнь и помочь другу.

Теодор взмахнул палочкой, вспомнив счастливый момент, когда они с Джинни впервые поцеловались, и наколдовал сияющую птицу.

— Экспекто Патронус! Арчи, прогуляемся перед сном? Жду тебя под часами через четверть часа.

Браун удовлетворённо хмыкнула, сложив руки на груди.

Артур выглядел бледным и изнеможденным, будто бы какое-то проклятье высасывало из него силы. Тео даже подивился со стыдом на сердце, пеняя себе, что не заметил такого состояния друга.

— Выглядишь неважно, приятель, — поприветствовал его Нотт.

— Да, знаю, — отмахнулся хаффлпаффец. — Это всё экзамены и бессонница. Не могу спать, представляешь?

Приглашающим жестом Теодор указал на лестницу наверх, и парни неспеша пошли туда. Вечерело, и студенты спешили закончить свои дела до наступления отбоя. Понедельник был учебным днём, как и всегда для младшекурсников, и те суматошно носились, пытаясь всё успеть. Мальчишки бегали, возвращаясь после шалостей и замирая, краснея перед старшим префектом, девочки, напротив, чинно беседовали, потешаясь над парнями, иные уже ходили стеснительными парами, а другие злобно скалились и глядели на чужое счастье. Хогвартс оставался Хогвартсом.

— Колдовать в коридорах запрещено, балл с Гриффиндора, — машинально заметил Теодор зазевавшемуся второкурснику, тут же бросившемуся вслед за приятелями прочь. Завернув за угол, Нотт и Гэмп наткнулись на лужу из жёлтой краски и опустошённое ведро.

— Ну вот, сколько краски перевели, — расстроился Артур. — Я бы её лучше на макаронного монстра потратил.

— Куда?

— Мы летом были с Невиллом в ресторане итальянской кухни, Блейз звал. Ты тогда был в своём Визенгамоте. Там подавали пасту, — объяснил с серьёзным видом Артур. — Мне недавно приснилась паста в виде огромного летающего монстра. Спагетти.

Нотт смерил друга долгим взглядом и наколдовал на него простейшие диагностические чары, других он не знал. Волна магии прошла по всему телу Артура, заставив того фыркнуть, но никаких проблем в нём Тео не почувствовал.

— Мистер Нотт, вы меня в чём-то подозреваете? — пытаясь подражать Малфою тоном, спросил Гэмп.

— Бред какой-то рассказываешь, — Тео отвернулся к стене, где висела развесёлая картина карикатуры битвы при Ватерлоо. — Спагетти какие-то…

— Я серьёзно! Мне такой бред снится, едва я глаза сомкну! Не передать словами.

— Ну и что с тобой? Что говорит мадам Помфри?

— Ничего, — он отвернулся от напряжённого взгляда Тео, оторвавшегося от барабана-Наполеона. — У неё ничего не было никогда, кроме сна-без-сновидений. А теперь и его нет. Откуда в Шотландии зимой сушёная живица трёхлетней выдержки?

Они молча дошли до развилки, ведущей к библиотеке и к классу Руквуда, возле которого можно было спуститься вновь на нижний этаж.

— И всё же сходи в Больничное крыло.

— Мне и так всё понятно, — буркнул Гамп. — Это просто кошмары. Они пройдут. Помнишь, у нас в… в твоём доме в Актоне всё детство были?

Против этого Теодору возразить ничего не удалось.

Обменявшись пожеланиями доброй ночи, они разошлись, но уже в спальне Теодор написал Джинни просьбу передать Браун, чтобы та не стеснялась проявить заботу за Арчи. Это было единственное лекарство, что он знал, ведь ему самому помогло общение с Джинни больше, чем что угодно ещё.